Мне показалось, что было особенно грязно. При этом тепло как летом, и многие люди вышли из домов. Мне деваться некуда, нужны деньги для семьи. Площадь возле железнодорожного вокзала была занята множеством машин. Гудел электровоз, который был невидим за зданием вокзала. В воздухе запах деревьев после дождя, графитной смазки свежепрогоревшего бензина. Я проходил дальше в город, но все точно так уже было занято машинами. Они были повсюду, Жигули, волги, Тойоты Креста, Марк 2, родные "Уазы 469", совершенно незаменимые в российских условиях.. Такое множество впечатлений в один день, я видел тысячи автомобилей и не меньше человеческих лиц, но этот день все равно не мог бы так мне запомниться. Человеческая память имеет свойство оставлять себе только самое ценное. Через час я пил чай дома и ко мне пришел Дантес. Он говорил о знакомой мне теме.
-Леша, поехали железки привезем.ќ
ќ- Там все выгребли, Дантес, Я помню ведь, как там вытаскивали. Кузова от четыреста десятых москвичей в овраге лежали. Конечно, здорово, если там еще они остались. Машин выброшенных много было, там Победа еще была, только капот с двигателем вместе. Все с нее поснимали. Иногда хочется даже в ее кабине посидеть за рулем. От руля, правда, там одни прутья остались.
-Сейчас другая тема, там Ключи есть, знаешь, озеро такое. Тоже кузовов этих до жопы.
-Что же, поедем.
Он сидел у меня некоторое время. Потом я стал ходить по дому. Оставался я в спокойном расположении. События окружающей действительности оказались за дверью. Что там происходило, уже не имело ко мне отношения. Было все не так давно, когда я остался один с жизненными проблемами. Я жил несколько лет в этом доме, родственные связи совсем не поддерживались. Казалось, что так в жизни и должно быть.
Мы с детьми выехали к мосту, здесь была свадьба. Влад с Радой подходили к толстому жениху.
-Дайте хоть сотню. Просили они.
-Нет у меня, отвечал жених. Я потом подъехал, и увидел его. Он никогда не дал бы денег. Это тот самый тип служащего, чиновника, в чьем сердце не живет сострадание. Им удалось получить триста рублей от другой пары.
Теперь же мне просто стало так хорошо, как давно уже не бывало раньше. Я был сам с собой. В это время не хотелось думать о том, что происходило раньше. Сегодняшний день обещал, что еще будут в жизни светлые минуты.
Я занят постоянной деятельностью вместе с приятелями. Мы учились в школе, только не многим удалось найти официвальный заработок. Я, отец пятерых детей, работаю один, чтобы прокормить их. Старшие сын и дочь помогают мне. Целый день я занят поиском заработка. Такое состояние человека мне только и кажется нормальным. Чаще всего бывает, что взрослый человек продлевает детстов. Это выражается в том, что его жизненный путь определен даже после окончания школы. У нас такого проактически никогда не бывает. С самого раннего возраста дети зарабатывают себе на пропитание. Мои родители всегда стремились дать мне и моим сестрам все лучшее, что было только можно.
Характер формируется за счет того, как человек сам воспринимает эту жизнь. Моя мать всегда хотела сделать из меня волевого человека. Я не должен был опускать руки при любых обстоятельствах. Может, поэтому я стал несколько душевно черствым. Некогда размышлять о том, что случается в жизни. Как мы живем, всегда казалось мне нормальным. Поэтому я не особенно старался узнать, как живут люди вне нашей жизни, что они любят, к чему стремятся. В нашей жизни это не особенно нужно.
Дети играли на улице, а мне было нечем заняться до того, как начнется это настоящее дело. Как вспоминается теперь, было все равно скучно. Сын Владислав ехал со мной. Мы добрались до места, там стали загружать останки автомобиля Нисан. Мы сдали кузов вместе с двигателем, с тем, что там еще было сделанного из металла. Тогда появилось, на что жить.
Выйдя из того места, где мы живем, я увидел, что через поле шла молодая женщина. Запомнилось ее отрешенное лицо. Трудно было вообще подойти к ней. Это был крайний предел отчаяния. Она спросила, " Здесь есть автобусная остановка?"
Мне показалось, что выглядит она очень плохо, то ли обдолбанная, то ли просто больная.
-Может скорую вызвать, говорю?
-Нет, спасибо.
-Так что вы пойдете одни, давайте я вам денег дам на дорогу.
-Спасибо.
Не помню точно, как она оказалась у нас. Сначала мой сосед Александр впустил нас, но дальше сеней мы не пошли. Я дал ей немного денег. Девушка была совершенно промокшая. Она поблагодарила меня. Потом она пошла на автобусную остановку. Я вернулся и даже забыв на несколько минут про это. Рада, моя старшая дочь занималась своими делами на кухне. Сам я давно уже привык ничего не делать. Так я полежал немного на диване, потом стал ходить по комнате, а когда надоело - по двору.
-Папа, что завтра есть будешь.
-Спасибо. Конечно, маскаронов наверно, ты же видишь, Рада, что ничего нам не обламывается, совсем нам жить трудно стало.
-Есть хорошее место, где много старых выброшенных машин, Куртулай говорит.
-Посмотрим, он же хороший мастер, куда мне против Куртулая, он может запчасти делать и уже у него достаток какой-то будет.
Я занимался кровельными работами. Мы с Владиком сидели на коньке.
-Держи так, говорю, - Я там внутри сейчас буду проволокой стягивать ее.
Потом я помню, что был рад, что мы сделали это полезное дело. Заботы этого дня слились в сплошном потоке. Можно продумать дальнейшие планы по обеспечению моей семьи. Вечером я был с приятелем в клубе, хотя сначала думали выпить и ничего не делать. Там я встретил вчерашнюю собеседницу, и, можно сказать, что таким образом некоторое время спустя на другой день вернулась эта девушка, попавшая к нам вчера.
В это время не думалось, что все серьезно. Когда она появилась снова, я с трудом переходил на русский язык.
-Сестра, ты что это снова-то сюда идешь.
-куда мне еще идти.
-Ну, стой здесь. Видишь, мы заняты. Посиди у меня немного дома, сейчас согреем чай.
Как-то незаметно мы закончили работу. Установили конек, пропитанный отработанным машинным маслом. Потом я решил расспросить свою посетительницу о том, что с ней случилось.
-Мне идти больше некуда, - говорит она.
-Как некуда, любому человеку есть куда идти, где-то есть дом, там ждут тебя. Если совсем некуда, тоже такое бывает.
-Мне действительно некуда. Я в институте преподавала. Там зарплата у нас хорошая была, а теперь поругалась с Андреем. Думает, это так легко, найти было его. Он вообще со мной не хочет ни о чем говорить.
-Ну, не знаю, как дальше поступать. Сейчас посидим просто, а потом поедем к твоим родителям. Ты, главное, представь, что эти все неприятности, и тогда они сожмутся в такое незначительное пространство, а потом резко забудутся, как будто их и не было никогда.
-Хорошо, - отвечала она, мне как-то ничего уже не хочется, что это за такое творится. Мне просто нужно отвлечься от всего. Так нельзя всдь
-Пойми, у меня тоже много проблем. Ребятишек поднимать надо, никто ведь не поможет, сам я один тяну их.
Через некоторое время она вернулась опять. Это продолжалось очень долго. Потом я пришел к тому, чего хотел. Она однажды пришла ко мне в квартиру. Я перед этим хотел продавать машину. Это были последние дни, когда можно было спокойно продать ее какому-нибудь русскому. Она уже поздно вечером пришла ко мне в жилище.
-Светлана, здравствуй, что сегодня.
-Давай, Алексей, просто вместе проведем этот вечер.
-Мне некогда, Светик, но я могу отложить все. Знаешь, не хочу я тебе свое горе сообщать, у каждого своего горя много, зачем я еще про свое буду тебе рассказывать.
-Мне просто некому уже говорить про это.
-Ты расскажи.
Это организация. Там нужно свою работу выполнять. Просто работаем, выполняем, что нужно. Здесь и люди особенные совершенно получаются. Когда возвращаешься домой, понимаешь. Что ничего человеческого в тебе в это время не было. Просто пишут бумаги, начальство отдает приказы, подчиненные их выполняют. Скоро становится понятно, что никакого творчества в этой работе нет и по сути, не может быть. Одни только люди с притупленными чувствами могут здесь работать. Казалось бы, может завязаться столько отношений, но ничего не завязывается. Мы все нацелены только на работу. Вот и какие уж там великие ученые могут появиться. Мне давно от всего этого бы отдохнуть. Ни с кем и ни о чем поговорить нельзя. Человек в организации замыкается, и кроме своих должностных инструкций ничего больше не знает.
-Сочувствую. У тебя хотя бы какое-то дело есть, а мы живем случайными какими-то делами, все так и зарабатываем. Если работаешь в организации, то там все думают только о себе. Там никто никого не любит. Всем нужно только болтать друг с другом, чтобы кто-то посочувствовал кому-то, этого вообще не бывает. Четко все знают, что касается только их. Это понятно, они выполняют служебные обязанности и к остальным делам в жизни относятся точно так. Знает человек свое благо и ни к кому не лезет. Если исчезнешь, умрешь, никто даже не заметит этого, поговорят и все.
-Здесь серьезно все, я ведь с тремя ребятишками остался, ьне их нужно как-то поднимать.
-Понимаю все.
Однажды когда я возвращался с одного дела. Светлана уже устроилась у меня, и начала пить чай, подождав, пока я приду домой. Она была в непривычной обстановке. В это время хотелось, чтобы разрешилось, когда идти ей некуда.
Она осталась у меня снова.
-Ты родителям все равно должна сообщить. Где находишься.
-Я была уже дома, но там их не было. Еще жених меня достает. Он настоящий псих.
-Успокойся. Разрешится все.
На следующий день мы выезжали с моими приятелями на природу. Один раз взял ее туда, где мы все собираемся иногда по вечерам.
Там были песни, то, без чего мы не можем никак жить, в машине стоит мощная стереосистема. Сидели, ели шашлыки, отдыхали не природе, слушали Кабриолет "Неповторимая моя любимая". Песня соответствовала моменту.
-Мы Саню Марцинкенвича слушаем, он наш. Теперь уже редко цыгане поют все вместе.
-У вас-то какие песни.
-У нас, отвечала мне она, если преподаватель вуза написал обработку "Во поле березка стояла" для баяна или для оркестра народных инструментов, то он уже великий композитор.
Она усмехнулась, мне тоже было весело в эти минуты.
-Так у вас чем люди так вот по жизни занимаются. Мне ведь так это интересно послушать.
-Да по всякому люди живут. Пацаны наш вуз оканчивают, из них самые удачливые в милиции потом служат.
-Это интересно.
-Потом у меня приятель, студент. Так вот его увезла как-то скор=ая в тяжелом состоянии на втором курсе мы когда учились. Микроинсульт, говорили, еще неизвестно, был у него этот микроинсульт или нет, там врач как-то ему поставил диагнос, во втэк оформилм в связи э этим инсультом ему инвалидность, он институт бролил, получает пенсию по инвалидности и бухает.
-Да, невеселые дела.
В годы Великой Отечественной войны мы сражались, Тимофей Прокофьев был удостоен звания Героя Советского Союза, у нас выбора не было, сама же знаешь, иначе всем крышка, у нас и герои есть. Вот стихи, это другое дело совсем, вот такое знаешь.
Голос птиц ее
поет в моей крови. Голос птиц поет
о славе и любви.
Пролетел косяк
осеннее-золотой,
над землей,
сыновней кровью
политой.
Эта кровь
лилась рекой -
на шквал огня!...
Не отнять
моей отчизны
у меня.
Не отнять земли,
исполненной любви,
общей боли,
общей славы на крови.
Не прожить в разладе с
нею или врозь.
Пеньем птиц
она пропитана насквозь!
Это Николай Саткевич, наш поэт, ветеран Великой Отечественной войны, я вот это на русском языке знаю,в переводи Ильи Фаликова.
-Так вот видишь, это от Бога талант, что и говорить
-Так мог написать человек только истинно талантливый, кто пишет потому, что должно это быть сказано и говорится такое через него. Вот человек родину на деле любит, а знаешь, что Рональд Дэвид Вуд из Rolling Stones, он тоже цыган. Мой дюбимый альбом у них, это "Voodoo Lougue", там он сыграл здорово, в первой песне, и " Луна всходит", и в остальных. Песню знаешь "Смуглянку".
"Как-то летом на рассвете заглянул в осенний сад" -запела Светлана.
Откуда, спрашивается, смуглянка знает как парня зовут, может, она цыганка? Или молдавские девушки тоже обладают такими способностями.
- Где там поется, что она знает, как его зовут.
- Как поется то, "А смуглянка-молдаванка отвечала парню: "Влад, партизанский молдаванский собираем мы отряд".
-Понятно.
-Хорошо здесь. Что-то кажется, что здесь вот с тобой мне лучше всего.
Через месяц мы просто вместе со Светланой гуляли по городу. Я ходил там. Где раньше мне не приходилось бывать. Множество многоэтажных зданий. Огромное количество народа на совсем небольшом пространстве. Все аккуратно и вся окружающая жизнь выверена здесь как по линейке. Ничего такого я не видел там, где в городе живет наш народ. Все мне было интересно, и новая едва возникшая зелень деревьев, и газоны, которые очень уж аккуратно пострижены и множество машин. Она была здесь словно у себя дома. В этот день у меня вообще не было каких-то определенных занятий, я с воздухом вдыхал эту жизнь. Снова после многих лет присутствие красивой девушки рядом сделало меня совершенно счастливым. Мы возвращались рано вечером, как я помню. Она устала ходить. Сидели в кафе под зонтиком, ели мороженое, пили кофе три в одном. Ей тогда хотелось просто уже вернуться и сидеть дома. Была потребность у меня гулять. Здесь нас окружали здания. Потом мы попали на дамбу, где проходит железная дорога, одна колея, с другой стороны большое пространство, заросшее густым лесом.
Представь, говорю, - что будет, если исчезнет этот город. Когда-то, через несколько тысяч лет, может быть раньше не будет ни одного здания. Мечети, церкви, синагога, все что есть на этой территории, оно в какой-то форме, может быть сохранится, но здесь не будет ничего этого. Видишь, Света, эти дома, на их месте встанет такой вот лес, и уже нельзя найти, где какие улицы здесь проходили. Попав в это далекое будущее, что мы будем любить, какая у нас малая родина будет. Это даже мне как-то страшно представлять, хоть мы постоянно перемещались по разным местам. Я знаю. Что мои предки так вот, в кибитках все жизнь кочевали, но все равно к месту к этому вот привязываешься. Так что уже это как-то думать так начинаешь.
-Мечты это, Леша, мечтаешь все.
-Я вот подумал, что это место, где все эти машины ездили, и будет той же родиной нам.
-Но ведь мы тогда жить не будем.
-Ну, вот я так представил. Пойдем, хорошо здесь вот так и жили деды-прадеды наши.
-Я не хочу идти, никуда идти сейчас не хочу. Останемся, Алексей, давай здесь останемся.
Мы там были еще долго, может быть. Здесь нам хорошо и другого ничего уже нам было не нужно. Здесь наше настоящее место.
В какое-то время мы нашли общий язык. Было впечатление, что мы друг с другом всегда вместе находились и хорошо понимаем друг друга. Она часто рассказывала мне о своих делах. Теперь уже можно сказать, что все шло к тому, чтобы стать мужем и женой. Благо, что мои родственники понимали, то она в жизни добилась успеха. Это нашей семье могло принести некоторый почет. Она говорила мне, что я такой, каким она видит своего мужчину.
-Сейчас нам нужно дела еще некоторые сделать. Проедемся, посмотрим, где здесь лежит такое, что можно взять.
-Алексей, у тебя родители здесь живут?
-Не далеко, мы все равно стараемся тут вместе жить. Мы должны осознавать себя.
Мы ездили по городу в моей "Волге ГАЗ2410". Светлана зашла в магазин, где купила себе новое платье. Потом ездили на заправку. Здесь заправка была новая лукойловская.
-Светлана, посиди здесь немного.
Вставив пистолет в отверстие, я пошел к кассе.
-Двадцать литров мне.
Девушка, брюнетка не похожая на Светлану, рассчитала меня, и счетчик пошел отсчитывать заливаемое горючее.
-Надо еще сейчас на кладбище съездить. Свете венок сейчас покупать будем.
-Как Свете, - испугалась Светлана.
-Жене. Туберкулез был, скоротечная форма.
-Ее тоже Светланой звали, как меня? Вы это...
-Прожили восемь лет вместе, душа в душу. Все дома делала, справлялась. У нас женятся рано. Мне вот пятнадцать лет было, ей, четырнадцать, когда мы поженились. Ну, уже предполагалось, что мы пожениться должны будем. Потом вот так случилось. Год уже в октябре будет.
Приехали на могилку, я оставил там венок, выдергал траву. Она смотрела на меня с фотографии.
Мой отец вряд ли был очень доволен моим выбором. Понятно, что одному хозяйство мне вести трудно. Среди наших знакомых партии для меня больше не было. Мы сидели в комнате с ковром, который был знаком мне с самого раннего детства. Мы пообедали здесь. Я смотрел на Светлану. Она была здесь как дома. У нас началось взаимное понимание.
-Вы учитесь или работаете? -спрашивает отец.
-Работаю, преподавателем, но это пока, сейчас чем-то надо заняться.
-Что же, заняться, это дельная мысль. Алексей ведь сам всего добивался, ему надеяться не на кого, мы вот с бабкой тоже сидим.
-Валера, ты спросил бы, как доехали, - сказала мама.
- Отец-то у тебя чем занимается?
-Он трудится всю жизнь, мама и он все делали. Чтобы я образование нормальное получила, вот я и сама сейчас детей стала учить в институте. Так вот и работаю в этой области. Сначала в институте училась, потом в аспирантуре. Соискателем, сейчас уже кандидат наук.
-Ну, это хорошее дело, молодец, знание, оно никому лишним не бывает.
-Все понемногу соображают. Здесь такое дело, что нужно сначала новое место найти, потом со старого уходить. Вот я как-то жил по-другому, там никакого продвижения не было, я так где-нибудь все работал. Такая вот жизнь у нас, что трудимся. Еще как-то помогает. Что у нас все равно есть вот что сообщество, что мы знаем друг друга. Мы вот с бабкой проработали всю жизнь, ничего такого. Как видите, не нажили.
Все же ребятишек подняли.
-Что я не так говорю, Аманда, -отвечал отец.
-Ты, старый, будешь говорить, что не нажили. Все же чего-то мы достигли, я вот приношу деньги, а то сам все бы так и сидел.
Я не рассказывал, что моя мама и две сестры зарабатывают тем, что распределяют нищих. Они там участвуют вместе с другими женщинами.
Мы ехали домой. Она слышала, как жили мои родители, что всем достается трудно все, что бывает в жизни.-
Алексей, поедем в лес, - говорит она.
-Можно, сейчас залили бензин.
-Вот так и будет все. Ты вот, Алексей, нигде после школы не учился. А в жизни все понимаешь, как нужно зарабатывать, как найти все, что нужно.
-Так ведь и ты много чего доброго делаешь.
-Куда там, такой ужас. Там просто нужно наглость иметь, чтобы работать там, участвовать в процессе обучения детей, чтобы высшее образование им давать. Если совести нет. То все в порядке, читай с учебника, да спрашивай еще, чтобы наизусть заучивали то, что когда-то, может быть им потребуется.
-С нами связано столько небылиц, Светлана. Вот например, самая наглая ложь это что мы, торгуем наркотиками. Выдумки журналистов, которым просто нечем заняться. Это редко бывает, только самые опустившиеся этим занимаются. Моя мама людям помогает выжить. Мы заботимся о тех, на кого семья и государство наплевали.
-Понимаю, Леша, - отвечает она.
-Вот я хочу объяснить тебе, почему ко мне относятся нормально. Когда цыгане в этих местах табором жили все, в одном месте, ну, там сама видела, к одной девушке сватался генерал. Так он на ней женился. Так и здесь, люди понимают, что ты не просто так, ты, Светлана, ученая, умных очень людей, можешь большим человеком стать, так что мы все понимаем. Потом ты видела, что я не так высок ростом, или куртулай, или Саня, ну, это я не буду объяснять, а то получится, что я испльзую...
Потом стали вести хозяйство вместе. Дети с ней сразу нашли общий язык. Ей ничего не приходилось делать. Она просто уходила по своим делам. Это было интересное время, когда мы не знали, что делать вместе, но любые дела были очень интересны нам обоим. Так тоже случается, что все идет как будто иначе и нельзя. Вечером снова оказывались вместе. Я перед этим купил машину, точил детали. Уже искали покупателя. Потом видели потолок, все так же как было раньше. Я точил кольцо двигателя. Может, трудно понималось, что выйдет у меня из этого, я никогда раньше эту деталь не делал. Многое нам приходится делать в первый раз. Так всю жизнь.
В сырой дождливый день мы со Светланой стояли возле гаража. Отче Светланы ремонтировал машину. Я хотел ему помочь, но от говорил, что сам стравится. Он смотрел на меня. Я видел этого самого человека, трудившегося всю жизнь. Свой достаток он наживал упорным трудом. Она стояла возле открытых ворот в мини-юбке и в туфлях.
-Ты если стоишь, так накинула бы курточку на себя, - советовал ей отец.
- Можно мы со Светланой пойдем, проедемся.
-Так ладно, ты, Света, только вникай в хозяйство, чтобы уметь хоть что-нибудь.
-Да, я справлюсь.
-Учиться надо. Вникала бы, а то, вот приготовить хоть бы что-нибудь могла.
-Ты готовишь что-нибудь, спросил я ее.
-Нет, редко только если когда.
-Так и будешь ничего не соображать.
Мне показалось даже странно, что ее отец хорошо ко мне отнесся. Думается, ее положение было серьезным, если я воспринимался так, что могу оказать на нее положительное влияние. Это было необходимо. Я увидел, что он очень сильно любит свою дочь, во всем он руководствуется соображениями ее блага.
Мне казалось, что есть в этом что-то жертвенное. Он боялся за нее. Я много не знал о ее жизни. Я воспринимался теперь, кажется как любой русский парень. Меня как-то приняли. Трудно сказать, почему это произошло. Жизнь должна была дальше пойти так, чтобы мы оказались вместе. Наверное, так и нужно было, чтобы мы наконец встретились со Светланой. С ее стороны я чувствовал такую благосклонность, о которой и думать я раньше не мог.
Потом началась болезнь. Сначала было даже незаметно. Я целый день ходил по городу. В это время Куртулай пришел проверить мою работу. Светлана в этот день находилась дома, но все еще до меня не доходила серьезность момента. Просто некогда было отвлечься.
-Нормально у тебя получается. Нужно документы сходить оформить, чтобы техосмотр в порядке был, если ты сможешь это сработать все.
-Так ведь это делали все. Сейчас нужно чем-то серьезным заниматься. Металлолома будет много.
-Все равно нужно сразу это все делать с документами, а то дела закрутят, и ты уже про это не вспомнишь.
Когда было поздно уже идти в город, я решил остаться, чтобы привести хозяйственные дела в порядок. Ко мне пришел Куртулай, словно бы ничего серьезного он не собирался мне сказать. Никто не ходил вокруг, только иногда слышно проезжающие автомобили. Он стоял возле монего крыльца, мы поговорили немного о завтрашних делах, потом он закурил сигарету.
- Теперь вот понятно, -говорит он, - что не может все закончиться так просто. Если в прокуратуре за это взялись, значит, раскрутят, что будь здоров.
Так нам-то чего дергаться, мы ведь не были там с ними.
-Не знаю, это уж разобраться надо.
Долгое время я не мог сосредоточиться ничем. Вскоре и он ушел, мы со Светланой остались одни. Как помню. В это время чувствовалось что-то тревожное.
В это время в городе стали появляться первые автосалоны. Нашим мужчинам теперь нужно искать новую работу. Трудно стало продавать подержанные машины. Мы недавно загоняли Волгу в такой торговый центр. Документы все в порядке. У нас приняли автомобиль, но теперь трудно найти покупателя на старую волгу. Народ тогда уже пересаживался на иномарки, как правило. Пока деньги удавалось зарабатывать продажей запчастей. Когда богатых людей стало больше, приходилось быть изобретательнее, чтобы заработать денег.
Она уже сидела дома. Я уже собирался обедать и уже собрался, было, попробовать съездить куда-нибудь на своей Волге. Еже вместе с Виктором нам надо было собрать двигатель. Машина выглядела нормально, подгнили пороги, только, это мало беспокоит. Мы собирались сходить за новыми порогами, но чтобы ехать, это не принципиально. Мы собрались съездить за новыми порогами. Приехали на кольцо, зашли в магазин запчастей, долго выбирали, правда, мне было понятно, что там их нет. Вернулся уже совсем поздно. Светлана не могла уже встать.
-Это не шутки, срочно нужно в больницу обращаться. Понимаешь, что если такое случилось, врачам сдаваться нужно сразу.
-Может, так отлежусь.
-Здесь заразная территория, смерть. Здесь ведь не так живут люди, как у вас, любая зараза может быть. Где твой полис, сейчас поедем за ним.
-Ты веишь, Леша, что все получится у нас?
-Так почму же нет.
-Потому что я русская. Ты не сможешь меня всопринимать как свою девушку. Может просто тебе хочется развлечся.
-Когда все начиналось у нас с тобой, я знал, на что иду, так что все нормально.
Мы ведь многокрутимся. Вот там, мы спуск видели.
-Он крутой.
-Еще бы. По нему на жилулях, копейке восемь мужиков взлетают верх, когда от ментов тикали.
-Так они совершили что-то?
-Не знаю.
Ее быстро оставили в больнице. Мне от этого стало спокойнее.
Мы приехали к родителям Светланы. Я был на машине, и для нее обратиться за медицинской помощью, было вопросом времени. Она сама поехала туда в автобусе. Она вошла сама в "Мерседес", и я еще видел сквозь стекло, как она заняла сидение. Загорелся правый поворот. Мне оставалось только проводить взглядом удаляющийся ее силуэт. Чувствовалась некоторая беспомощность. Нужно просто подчиниться этому течению жизни. Я тоже завел двигатель и поехал домой. Уже свободнее стало на темнеющих улицах. Я держался на безопасном расстоянии от машин, идущих впереди меня, пережидал красный свет, уде отражающийся на асфальте.
Я сидел в это утро после очередной загрузки металла. Было мне очень грустно. Ничего нельзя сделать такого, чтобы изменить этот порядок вещей. Ко мне пришел отец Светланы. Я бывал до этого у него, но в этот раз случай был экстренный. Я вообще в последнее время заходил иногда к нему. Я чувствовал вину за то, что она заболела.
Этот худой человек лет шестидесяти немного огляделся и быстро вошел в мою комнату.
-Видишь, Алексей, - говорит, - не слушается она. Вот раньше нормально училась, все хорошо было, а теперь видишь вот, как получается.
-Так ведь она уже самостоятельный человек, сама должна решения принимать. Вот сидит у меня здесь, видно, что болезнь начинается, а к врачу не идет.
-Ну, вот такая она.
Он сел, и молчал. Казалось, что просто нужны были такие условия, чтобы пережить эту ситуацию. Нужно дальше зарабатывать деньги. Он ушел и после этого я ждал ее. Казалось, что все должно пойти иначе. Она вернулась после этого ко мне.
-Здравствуй, Света.
-Привет.
-Что же ты к родителям не идешь.
-Я была уже дома, надо лекарства выкупить, Сеня отпустили на выходные.
-Лучше было домой пойти. Сейчас нечего у меня делать. Ты понимаешь, что это дело серьезное.
-Лекарства выкупи сейчас по рецепту. Меня выписали на время. Сейчас уже опасности нет, начали вовремя лечить, а то бы не жила, наверно, сейчас. Все, Алексей нормально будет.
Я шел в аптеку и все думал, что должно закончиться хорошо это приключение. Я бежал по темной улице, где все становилось серьезным. Словно грусть растворена в этом воздухе. Деревянный столб электропередач недалеко от моего дома представлял примету времени, когда люди живут уже лучше, чем прежде. Я выкупил в аптеке все что надо, слегка нервный, я встретил здесь доброе понимание. Когда вышел из ярко освещенного помещения аптеки, воздух был свежим. Хочется пройтись домой по такой погоде, наблюдая за всем окружающим. Она лежала на диване, приготовившись. Я вколол новейший антибиотик в круглую правую, сильно уже исколотую ягодицу Светланы. Я боялся, что ей, наверное, нестерпимо больно, напевая
"I know why and so do you". Но геройская девка держалась смело.
-Нужно вернуться, ты понимаешь. Иголка большая, надо глубоко вводить, чтобы лекарство всосалось, а то абсцесс будет, если в мышцу не войдет.
-Ну, сейчас, отдохнуть надо.
-Дома то же самое можно делать. Это серьезное дело. Ты соображаешь, что нельзя тебе рисковать?
-Хорошо, Все, Леша сделаю.
-Я вот совершенно серьезно говорю, ты о родителях подумай. Надо еще наблюдаться у врачей, а ты сидишь здесь, где еще неизвестно, какой воздух вообще.
Снова мы стояли с Куртулаем по колено в воде. Вытаскивали кузов четыреста седьмого москвича. Другие ребята тянули его на тросах.
-Давайте, что вы встали там.
-Видишь, он еще глубже в воду ушел, сейчас отчерпывать надо.
-Да все уже, видишь, пошел он, сейчас все вместе вытянем его. Мы взялись все вместе. Большим общим усилием мы вытащили остатки автомобиля из воды. Мы стояли в зарослях папоротника. Росли молодые березки. Среди красивой природы этот труд был особенно приятен. Верится в такие минуты, что все хорошо закончится. Светлана снова станет здоровой счастливой девушкой. Она добра к людям, относится ко мне с добротой, чего я не мог ждать еще недавно, когда ходил по городу. Кое-что нашлось от моих этих походов, теперь же все будет совершенно иначе. Закончились дни, когда я был сожжен и сломан. Должно это измениться.
Снова ощущается радость победы. Загрузили в кузов бортовой "Газельки" и увезли на металлобазу.
В скором времени ко мне подходит полный парень. Он был в темно-синей куртке. Он походил на того, кого называют гопниками. Самодовольный вид этого лоснящегося лица мог бы раздражать меня в другое какое-нибудь время. Сейчас я думал о другом. Он был сейчас настроен на разговор.
-Светлана где, - спрашивает он.
-Положили вчера во вторую гор, а вы кто.
-Я ее жених, а ты.
-Ну, я сам, понимаешь.
-Так значит, я с ней хочу говорить.
-Нельзя, она болеет сейчас.
-Знаешь, сказал бы я тебе. Вот что она к тебе прилипла, ты кто такой.
-Нарываешься, драться, что ли будешь, видишь. Не получится у нас разговора сейчас. Сама она должна выбрать.
-Ты ее трахал?
-Вот ты если считаешь ее своей, так почему меня об этом спрашиваешь? Это неприличный вообще разговор.
-Так говори, как было.
-Перепихнулись, ну и что.
-Еще что было.
-Ну, укол ей раз в жопу поставил.
-Это фигня.
-Ты понимаешь, я ведь троих ребятишек один кормить должен, я все еще себя обвиняю в том, что первую свою сберечь не смог. У меня все еще это знаешь.
-Вот это понимаю, меня Андрей зовут, - он подал руку.
-Лёха.
-Да, разобраться надо, так бы ушарашил любому, только ведь, Алексей, посуди сам, ушла куда-то, родители ищут, с работы ищут.
-Ты вот думаешь, мне легко это. Я вот похоронил одну, и эта тоже туда.
-Ты не ворожи. Я вашу цыганскую натуру знаю. Ворожить всем фигню всякую. У вас ниче не было больше, там чувств каких.
-Да как не было то, дождись, пока поправится. Потом и спрашивай.
-Мне ведь некогда ездить, еще надо работать.
-Так тоже надо крутиться, успевать везде. Трое ребятишек ведь, уже начинают помогать сами. Нам прожить не так легко.
Он потом попрощался со мной, не знаю, что он думал, только говорить со мной ему явно больше не хотелось.
Был я в больнице один раз потом, в такой же сырой дождливый день. Я подъезжал к мрачному зданию больницы, где такая девушка могла убежать от смерти, грозящей в условиях нашей обычной антисанитарии, в которой много веков жил мой народ.
На этом записи Алексея закончились. Он погиб при невыясненных обстоятельствах. Светлана полностью вылечилась, вышла замуж за другого человека. Прогуливается с детьми иногда возле того места, где жил малообразованный цыганский парень, который ее, кандидата педагогических наук заставил следить за своим здоровьем. Она преподает в том же самом вузе.