Вот и снова лето. Все странным образом становится легче, что можно сказать больше. Где это было, установить трудно. Хорошо, если бы все это было где-нибудь в одном месте, а здесь все произошло в дороге с теми, кто будет нам в ближайшее время интересен. Можно делать все, что захочется. Хочется обычно того, что непозволительно в рабочее время, и для многих людей это то, когда можно просто не заниматься вообще ничем существенным. При этом уже не очень думается о разных мелочах, которые не могут омрачить молодости ее оптимизм. Когда же такое кто-либо начинает говорить вслух, то это уже остальными людьми осуждается. В общем, думать о таких вещах впору только совсем взрослым людям, которых даже толком обрадовать не может то, что для молодого человека совершенно очевидно представляется радостным. Мы встретим наших героев на самом подъеме хорошего настроения. Действительно, их оранжевый "Москвич 412" поднимался в гору. Фары автомобиля круглые, и каждый российский житель поймет, что такой автомобиль был сделан не на московском АЗЛК а в городе Ижевске. Машина, тем не менее, называется москвичом. Кому и какая теперь разница? едет, и хорошо.
Хорошо и свободно тянул его двигатель мощностью в семьдесят пять лошадиных сил, могущий разогнать его до сотни километров в час за девятнадцать секунд. Не сказать, чтобы это был такой уж хороший показатель, но водитель и это делал на нем крайне редко. Автомобиль был в то время еще вполне на уровне западных аналогов. Серый, с синеватым оттенком асфальт переливался солнечными бликами и расстилался впереди до того предела, где он сужался совсем. По правде говоря, солнце выдавало максимум света, и настроение было соответственное. В кабине были трое человек.
То, что Соне, подруге Андрея, пришлось сидеть на переднем сидении, это совершенно понятно. Никому не хотелось вспоминать, что это сидение иногда называют местом покойника. Опасность будет не там.
-Что это такое, - сказал Андрей встревожено, - это я не понимаю, мы по карте едем вообще,или нет?
-Да, что за карта-то,не штабная ведь, -отвечал ему Валерий, приятель, который выполнял функцию казначея, отвечал за логистику и делал многое для того, чтобы другим не приходилось особенно ни о чем думать- так можно проехать куда нужно.
-Какая уж есть. То бы не нашли ничего совсем.
-Заправиться-то дадут так?
-Попробуем.
-Это ты должен знать
-Вот именно, я сам поехал, а вас спрашиваю, надо так-то выходить из затруднения.
-Так выходит, надо было раньше.
-Ничего не надо было. У нас и так был полный запас бензина,а вот сейчас, оказывается больше прошли. Там по карте вроде точно все отмечено, а там куда-то свернули, здесь, вот и накапливается погрешность.
-Это вот такой отдых будет, что постоянно и там тоже будем что-нибудь делать, искать, где поесть, где остановиться.
-Так ведь, приятные это хлопоты.
-Какие есть, а все равно, Валерий сразу замолчал, и никто больше не говорил.
-Что делать, - опять начинал Андрей рассуждать вслух,
Молодой человек, бывший за рулем, все это и придумал. Его звали Андрей, как мы знаем, он был студентом и находился на каникулах. Теперь, конечно же любому, такому как он, наверное хотелось бы оставить все, не вспоминать ни про какие обычные заботы. Ему не очень хотелось, чтобы когда-то было другое время. Словно это состояние, в котором он пребывал, пришло к нему навсегда. Даже не подумать, что могло быть лучше. Он впервые находился так далеко от дома вместе со своей подругой Софьей. Притом ему особенно никто ни в чем не препятствовал. Мало, что могло помешать путешествию, предпринятому им. В этой поездке все было именно так, как должно быть. Его приятель Валерий удобно устроился на заднем сидении. Его присутствие было очень нужным также потому, что Андрею было с кем разговаривать, и постоянно полемизировать, не опасаясь последствий. Все можно было говорить другу, зная, что после этого опять все станет как прежде. По сути, такое вот вольное состояние, в котором находились Андрей и Валерий, было как награда за какие-то лишения, свалившаяся при этом на них словно сама собой. Кто бы подумал, что у студентов какая-то не вполне взрослая жизнь? Они ведь могли так свободно перемещаться. Наверное, другим людям, лишенным такой возможности, не так уж это и нужно, потому, что они часто заняты другими делами. Они редко представляют себе, что можно жить как-нибудь иначе. Это не было похоже не праздное шатание неизвестно куда и зачем. Свобода эта все-таки ощущалась вполне, не ограниченная сверху. Она была сущностью их сегодняшнего существования. Там в институте иногда доставала куратор, преподавательница педагогики, которая отчитывала его периодически за появление на занятиях в институте в нетрезвом состоянии. Это то, что было присуще им самим. Однако, это не совсем то, что они были бы просто оставлены, был конкретный пункт назначения. Представлялось также время, вполне определенное, за которое нужно преодолеть этот путь.
Андрей был сыном прораба. Папа дал ему для этого вояжа свою машину и вопрос о деньгах также не вставал. Заработав кое-какие деньги, Андрей отправился в дальний путь в обычной для себя компании, в которой он бывал довольно регулярно. Так получилось и сейчас. Было бы не справедливо сказать, что он жил на папины только деньги. Наверное, это такое особое качество, уметь жить. Сколько ему было нужно, столько он и получал. Благополучие его семьи строилось достаточно медленно. Его дед преподавал в техникуме автослесарное мастерство. Отец пошел еще дальше, и стал учиться в институте на инженера строителя, и даже мог бы стать им. При определенных обстоятельствах он вынужден был прекратить учебу. Андрей стал первым в семье, кто получил высшее образование. При этом, то, о чем идет повествование, случилось задолго до того. Не было особенно мыслей о том, что положение его еще не совершенное. Придется приложить еще немало усилий, чтобы обучение свое довести до конца. Конечно же, об этом человек особенно не думает. Представляется, что положение это справедливо, и все идет своим чередом. Андрею должно было тем более так казаться. Рядом находились те, в общем-то, люди, кого он и хотел видеть. За это время они совсем не надоели друг другу. Все сидели дружно, и понимали, что нужно другому. Будущее, которое, ожидается абсолютно оправданно, станет много стабильнее, и представлялось, таким как оно должно быть. Как есть, без какой-нибудь ясности. Пока эта жизнь, зависящая от зачетов и экзаменов определенная временем продолжительности пар; занятий в институте и перемен. Сейчас в первый раз было с ним такое значительное разнообразие смены окружающей действительности. Наверное, как почти всегда при этом бывает, его родные постоянно говорили ему, что он не достаточно времени уделяет обучению. Понятно, что им всегда будет казаться мало. Теперь же он был в другом месте. Ему нужно было решать совсем другие проблемы, не те, которые ему приходилось преодолевать раньше. Это уже другая жизнь. Здесь окружающая действительность представляет все иное, не связанное с тем, что ему нужно знать для учебы. Ни как он учится, ни как относится к учебе, теперь уже не важно. Здесь свой порядок, в котором важно было все предусмотреть, и то, что он не рассчитал где-то денег или бензина, это еще не самое страшное. Важно то, что будет уже после. Определенные неожиданности в этой дороге еще ему предстояло встретить. Долго ли может это терпеть человек? Это понятно. Он оставался самим собой, просто это самое честное поведение в той ситуации. Так они ехали уже долго.
В это время подходил к трассе человек, минимум в два раза старше любого, из находившихся в машине. Пришлось подсадить.
-Так, вам лучше здесь заправиться, дальше будет негде.
-Да, а мы там были, -ответил Валерий, - не видели.
-Значит, я вам и покажу, по пути ведь нам. Вы сами из города?
- Да, мы давно едем, - отвечал ему Андрей, он и дальше говорил с тем товарищем, который ехал теперь с ними, - из Челябинска едем.
-Вот, видите, не обижайтесь конечно, но и старший человек, когда с вами есть, то есть кому, что как лучше сказать.
-Мы тут в кои-то веки на отдых собрались.
-Так вы думаете, так просто найти бензин здесь? Я места знаю, так лучше покажу, а дальше надо самим смотреть.
Так добирались еще какое-то время до заправки.
-Я ведь знаю, есть там заправка дальше, или нет, - продолжал их попутчик, только здесь ведь я все знаю, там уже это там я не был. Конечно же приходилось по разным городам ездить, только в той стороне не приходилось. Вы извините уж. Мне в той стороне не приходилось много ездить. Вот в Куйбышеве я бы вам показал, как куда проехать.
-А нам по пути это?
-Я не знаю, можно было ближе добраться.
-Я предлагал это сразу, -вмешался Валерий, - как только мы Кыштым проехали.
-Теперь уж что говорить, -отвечал Андрей. - Надо было раньше.
-Всегда самый умный говорит все потом.
-Да, ладно ты. Это ведь так всем понятно было.
-А то мы раньше всегда, как гоняли машины. Это мы на МАЗах ездили. Ну, сейчас такие бывают. Знаете, у них кабина деревянная, только обшита железными листами. Вот, на таких мы и ездили. Сейчас такие еще ездят.
-Это понятно.
После того, как довезли товарища до места, бензин уже был на нуле.
-Что это, - стал возмущаться Андрей, - тебе говорили, так ты еще куда-то хотел, вот сейчас куда нам дальше, хоть руками толкай ее теперь назад.
-Да, ладно ты. Мы ведь все здесь были, так что думали, - ответила ему Соня.
-Все были, так он то ведь за рулем, так что думал.
-Вот зилок едет.
-Зилок семьдесят шестым заправляют, а тут девяносто второй нужен.
-Легковых по-любому надо тормозить.
Долго ждать не пришлось. Сразу же увидели приближающуюся двадцать первую "Волгу". Когда машина остановилась бывший за рулем мужчина средних лет, казалось, был слегка раздражен, и не удивительно. Просто на дороге останавливают молодые люди, и говорят, что им не на чем ехать.
-Вам бензину дать?
-Если можно.
-Пять литров, чтобы проехать можно было хоть сколько-нибудь, больше не дам.
-Спасибо, - ответил тот, - от души.
И снова началась езда на приличной скорости, когда за городом не тормозит ГАИ. Даже настроение стало несколько приподнятое.
-Знаете что, надо где-то машину поставить.
-В город приедем, может быть, там во дворе у кого-нибудь можно будет поставить на ночь
-Ты так думаешь. Разве так делается?
-Ну, а что нет?
-Действительно ведь, придется, ты, Соня, думаю, не против? - обратился он к своей спутнице.
-Ну, мальчики, это вы уже приключения ищете. Может, в гостинице остановимся?
-Можно, только вот боюсь, денег у нас мало, а пока ищем, весь бензин зря только сожжем.
Почему-то им приглянулся двор.
Владислав был свободен от своей основной работы и находился дома, вместе со своим сыном. Мать постоянно находилась на работе. Сын Виктор тоже был в отпуске. Вот, это и есть тот настоящий летний отпуск. Местность, в которой они находились - без сомнения городская, только не было здесь признаков современного города. Простой бревенчатый дом с палисадником. В ограде находится сам, собственно, дом и ветхий уже сарай. Ничего особенно больше не было. Приехали гости без всякого предупреждения. В те годы никто еще не думал подводить к этим домам телефонную сеть.
Они занимались тем, чем предполагается заниматься в отпуске. Они отдыхали. Уже шел первый час дня. Владислав Алексеевич лежал на своем порядком разбитом диване. Было очень жарко.
Это было, может быть, начало того времени, когда жизнь стала примерно такой, с как в наши дни. Притом, жизнь обитателей этой местности на фоне героического труда во всей стране, выглядел как своего рода диссидентство. Когда нет работы, то можно отдохнуть так, как хочется. Владислав поэтому и лежал на пыльном диване в одних трусах. Хотя он не спал уже несколько часов, он все равно ничем еще не был занят. Так шла минута за минутой, за часом шел час. Он только мог встать, но все равно, походивши немного, опять ложился и даже иногда засыпал. Незачем было вставать. На столе уже неделю не убирались хлебные крошки. Под столом пылилась банка из под тушенки. Вокруг нее летало несколько мух. Комната была обклеена обоями с синими цветками. Совершенно ясно, что это имелись в виду васильки. На этих обоях в некоторых местах видны старые и новые следы грязных носков. Можно подумать, что хозяин пьющий, но на самом деле он был не очень здоровым человеком и выпивал только в исключительных случаях, на днях рождения, когда их отмечали дома у именинника, а чаще даже на работе. Просто так казалось, что ждать особенно нечего, и какой-то ничем не омраченный душевный комфорт вызвал совершенную беспечность. Просто такое бывает убеждение иногда, что не нужно делать того, что не заставляют. Он работал водителем. До этого сменил несколько профессий и рабочих мест. Сейчас появилась некоторая стабильность. Он в этом автотранспортном предприятии работал уже три года. Теперь же его все устраивало. Так весь этот день, совершенно законно предназначенный для отдыха, отец и сын находились дома, в разных комнатах и отдыхали в смысле, что почти ничего не делали и почти ни о чем и не разговаривали. Какие могут быть темы, если они и так целый день вместе? Все окна в доме из-за сильной жары были открыты. Не смотря на это, все равно было очень жарко. У Владислава в комнате постоянно трудился только вентилятор. Его равномерный шум поминутно навевал какую-то все новую дрему. Трудно сразу представить, что вокруг все-таки происходит какая-то активность. В других местах кто-то занят обычной своей работой. Здесь же была лишь одна лень, которая контрастировала бы только с трудолюбием вентилятора, если бы он был живым существом. Так восстанавливаются люди, которые на самом деле много и тяжело работают. Им не хватает, наверное, просто энергии, чтобы пуститься в дальний путь. Для этого нужен какой-то не растраченный запас сил, а его-то и не было у них.
Солнце, то и дело, скрывалась за каким-нибудь облачком. В лежачем положении даже через аленькое окошко хорошо видится небо. Всего-то для этого нужно. Что просто не двигаться, спокойно лежать. Нужно находиться по возможности хоть немного в том же самом положении, чтобы отвлечься от всего, происходящего непосредственно вокруг. Все это уже не очень волнует.
Когда столько всего нового делается в стране, то естественно, участникам этого процесса требуется некоторое восстановление. Так это и происходит. Можно лежать и со стороны наблюдать весь жизненный процесс. На столе стояла большая литровая кружка, в которую был налит когда-то красный морс. Она еще недавно была полная, а теперь на дне было несколько ягод и утонувшая муха в пересохшей красной массе. Нужно помыть. Он позвал сына Виктора. К Владиславу иногда ходили его приятели. Как только наступало лето, сразу общее дело собирало во дворе много людей. Сегодня тоже могло быть такое собрание. Дома стоял и квас. Квас был кислый, и все же как всегда, приготовленный кое-как. Прямо в стакане плавали хлебные крошки. Всюду в доме было неряшество, свидетельство лени и непритязательности его обитателей. Если бы не было здесь совсем женского присутствия, они не считали бы нужным что-то здесь менять.
-Витя, - крикнул Владислав сына, - посмотри, сколько времени.
-Без пятнадцати минут час, - ответил ему Виктор. Он это сказал не громко, но так, чтобы можно было хорошо расслышать на расстоянии от кухни до комнаты отца. Виктор пошел сразу к нему.
Конечно, удивительно, может быть, что сразу же нашелся гостеприимный хозяин, но все было не просто так Андрей, бывший за рулем, просто спокойно ехал по своему маршруту, особенно не думая, где можно будет остановиться. Валера же не мог не знать, что здесь он не чужой человек. В поселке жил его двоюродный дядя Владислав, которого Валера не видел уже несколько лет, а в гостях у него не был с детства. Так уж случилось, что потом он никак не мог выкроить для этого достаточно времени. Нужно сказать. Что прием был не слишком радушным. Валера не очень интересовался делами дяди, однако путники могли рассчитывать и на стоянку для автомобиля. И на ночлег, правда, Андрей остался в автомобиле с Соней, поскольку они долгое время уже находились вместе, а Валера был ночью дома, скорее даже для того, чтобы им не мешать.
Все началось на следующее утро. Надо сказать, что выезд компании в дальние края был событием для них выдающимся, но это не входило за пределы представления их об окружающей жизни. Они оставались все теми же, хотя добрую тысячу километров проехали мимо самых разнообразных мест, видели немало самых разнообразных пейзажей. Андрей наутро поехал на заправку. Не хотелось ему уже позориться и просить, чтобы кто-нибудь подарил хоть немного горючего, чтобы все думали, что он совершенно не может рассчитать время поездки. Непонятно, что угораздило дядю пригласить племянника на рыбалку на следующий день. Можно сказать, что драгоценный день отпуска из-за этого выпадал вообще непонятно куда. Впрочем, такая остановка в пути всем даже нравилась сначала. Только когда Андрей вернулся на машине, решили отправиться в эту дорогу. У Владислава был сын Виктор, который в данный момент не был занят ничем таким особенно важным, и не отказался разделить их компанию.
Он не очень отличался от своего отца ни по образу мыслей, ни по привычкам. Все в этом маленьком населенном пункте почему-то оказывалось подчиненным каким-то годами устоявшимся правилам, иногда не очень хорошим и понятным, только это было обусловлено тем, что люди уже хорошо знают друг друга. То место, куда они добрались, не очень отличалось от улицы, где стоял дом, в котором они остановились на ночь.
Как это водится в таких случаях, о рыбалке мало кто думал. Сама рыбалка была уже не важно. Виктор был самым младшим из находившихся здесь. Он смотрелся лучше других в умении управляться дочками и выуживать рыбу. Казалось, что он только один что-то умеет. В общем, в этот раз все словно забыли, зачем ехали. В этот момент Виктор проявил почему-то не свойственную себе открытость, которая позволяла ему теперь разговаривать с теми, кого он впервые видел так, словно они всегда были знакомы.
-Ты, Витя, наверное, и не вспомнишь сейчас, когда я тут был, - спросил его Валера.
- Помнишь, наверное, раньше-то чаще виделись.
-Почему, помню.
Только теперь он стал обращать внимание на то, что Соня не равнодушна к нему.
Некоторое время спустя, Виктор понял, что теперь уже все равно. Он знал, что Андрей ни в чем не виноват, только как можно было позволить, чтобы красота эта пропадала просто так, в качестве товарища для того, кто не может или не хочет оценить ее ни как женщину, ни, тем более, как личность. Ему хотелось эту малейшую доля симпатии с ее стороны превратить в настоящее влечение, какое сам он испытывал уже давно. Теперь , за какую-то минимальную, едва ли доступную воображению долю секунды, его влечение переросло в убежденность, что в этом он прав. Хотелось, чтобы она непременно была с ним. Какая-то, едва уловимая информация из будущего давала ему основание думать, что так это и случится. Это не было похоже на противостояние с Андреем, по правде говоря, его уже не существовало для Виктора.
-Соня, - сказал он, сделав над собой большое усилие, -ты приезжай как-нибудь, у нас хорошо тут. Здесь вообще отдыхать можно.
-Постараюсь, приеду, - ответила она.
-Тебе нравится путешествовать.
-Мало радости от такого дела. Путешествовать так, конечно нравится, только все это не до конца как бы. Мне-то хочется, чтобы серьезно все. Нельзя всем вместе так просто разговаривать, есть, пить вместе. Это как будто нам по девять лет. Постоянно хочется, чтобы кто-то, ну, любимый человек был рядом, а не взрослый ребенок, для которого, что я, что другой парень, все равно. Я от них устала, а вот у вас тут, посмотришь, и окажется, что вот она, настоящая жизнь. Так может показаться, что делаешь совершенно что-то неразумное. Здесь уже совершенно другая логика. Нет такого восприятия, какое было до этого.
Нужно только дождаться, но не для того, чтобы все сразу объяснить, нет, кто теперь так делает? Необходимо просто вывести ее на контакт.
-Мне адрес, если что, можно?
-Ну, давай, - вроде как согласилась она, и даже не удивилась, зачем это ему нужно.
Он взял бумажку, и подумал. Неужели психика ее так несовершенно устроена, что она может так легко позволять играть с собой во все, что угодно. По-видимому, было так.
Конечно же, нужно было им вернуться. И Соня сказала тогда Виктору, что все это было только ошибкой, которую скорее нужно забыть. Можно говорить, что она была благодарна Андрею. Было это совершенно искренне. Ни Валерий, ни Соня ни за что не выехали бы сейчас на отдых, если бы на это их не подбил Андрей. Он и взял на себя большую часть расходов. Особенно не заботились о том, как это должно быть.
После этого Андрей, уже начавший подозревать что-то, собрать всех остальных возле себя. Соне было интересно ловить рыбу, смотреть, случится ли то, чего здесь все так ждут. Только поплавок качался на ряби, и ничего особенного в этом не было. Иногда мелкие рыбки объедали наживку. Может быть, он специально стал все рассказывать, когда Соня удалилась от их компании, и была в обществе Владислава с удочками возле воды.
-Там вы, где собираетесь жить?, спросил Виктор.
- Многие там квартиры сдают, - отвечал Валерий, - вот там точно нельзя остаться без угла для жилья. Там множество ведь людей всегда, в гостиницах, например, никогда там места не хватает.
- Мы с Соней поехали, - стал говорить Андрей, - у ней ведь не все так просто , - лучше купаться в теплом море. У Сони сестра есть. У нее сын, Сонин, значит, племянник. Закаляться вот начал. Спортивный был, боксом занимался, плаванием. А вот искупался та вот, поплавал в холодной воде, простудился, воспаление легких было. В апреле он, тридцатого числа так искупался, а в мае похоронили. Недавно ведь это все было. Ну, и получилось. Что мы сейчас собрались с ней ехать.
Почему-то казалось, что все уже достигнуто. Он немного отошел от компании. На душе у Виктора было как-то невероятно спокойно. Словно все получилось именно так, как было нужно. Чувство справедливости, возможно, стало ему изменять, только само это понятие сделалось в его сознании теперь несколько иным.
На следующий день Андрей со своей компанией тронулся в путь. Прощание с Владиславом и Виктором было недолгим, и ничего не обещающим.Словно там ничего и не случилось. Виктору каким-то образом не было важно, что все они потом сюда вернутся. Он вообще мало из-за чего мог выйти из себя. Далее началось то, что обычно бывает во время поездок на юг. Они приехали, устроились на проживание, загорали, купались. Плавали в море иногда на значительные расстояния. Особенно Валерий полюбил такие заплывы. Возле пляжа в море впадает небольшая речка. Там, где она течет - вода холоднее. Это очень сильно чувствуется. Это мощный поток речной пресной воды. Далее вода опять попадаешь в обычную морскую соленую воду, уже привычной температуры.
Они бывали везде, где предполагается бывать в таких случаях. Деньги при этом, естественно, таяли с поразительной скоростью. Все вели себя мирно, и не было, в общем. Повода, чтобы возникло какое-нибудь значительное противоречие. Они все просто ходили и плавали, в первый день даже прокатились на карусели "Сюрприз". Это было поздно вечером, когда южное небо становится совершенно черным с огромнейшим множеством звезд. Понятно, что это ночь, так уж ночь.
Всегда при этом оказывается, что время дано не только для накопления зрительных впечатлений. Есть еще кое-что кроме этого. За этим они и приехали.
Когда сидели на пляже, бывало так, что разговаривали о самых посторонних предметах ,которые просто совершенно случайно приходили на ум.
- Вот, - начал снова Андрей, которому словно сказать было не о чем, у Сони племянник там у дороги почти лежит. Памятник хороший сделали. Там интересно бывает. Был у нас в городе цирковой артист маленького роста, вот ему жена памятник сделала хороший. Я почему понял, что там оградка такая маленькая. Вот там хороший памятничек сделан. Я еще думал, может, ног у человека уже не было, а оно вот как оказывается. Ну, а у того, нашего-то родственника конечно не такой. Все равно хороший, думаю, он бы не обиделся.
-Конечно.
Волна плавно и нежно накатывала на гальку, море все время было спокойным и теплым. Естественно, что и людей на пляже было много, и все они хотели искупаться. Это была обычная толпа представителей разных слоев общества, все почти голые, точнее, в одних трусах, женщины в топике, вот и все отличие, и всем хотелось думать только о приятном.
В общем, трудно сказать, что кто-то здесь о чем-то думает. Может быть, что это и есть настоящее наивысшее проявление жизни, которого бывает так немного, но оно именно и является для многих людей наиболее желанным. Такого времени у человека очень мало, однако и этого в принципе достаточно.
Деньги уходили как-то равномерно, в точности так, как в таких случаях должны уходить деньги. Для этого и нужно было здесь быть, чтобы они уходили с такой скоростью. Можно даже цивильно на мойке помыть машину. Этой услугой Андрей и воспользовался. Он сделал это в первый же день пребывания друзей в южных краях. Все было бы хорошо, отношения Андрея с его подругой становились все более ясными. Валерий как-то выпал из компании. Уже понемногу стало проявляться то, что он лишний, как-то исподволь, вследствие логичного хода вещей. Притом нельзя точно понять. В чем этот ход вещей состоит. Андрей в связи с этим пытался как-то приободрить его, разговаривал с ни для того, чтобы он не чувствовал себя чужим. Однажды они так же, обыкновенно. Возвращались с пляжа.
-Пойдем, пива возьмем, что ли? - Андрей начинал ерзать. Ему было скучно.
Ты с дамой, - отвечал ему Валерий, - так, я думаю, это не совсем хорошо будет.
-Да, ничего, надо иногда тоже.
-Как знаешь, я-то, что тебе скажу?
Ну, а что ты мне скажешь? Вот цистерна стоит. Очередь занимаем, а то ведь вообще потом не займешь, да оно и к тому времени уже кончится.
-Пакет у тебя есть?
-Да, я что с пакетом-то буду, кто мы уж такие? Вот нормальная банка трехлитровая, - он подошел к своей машине, которая стояла рядом, и достал банку. Им не приходилось преодолевать здесь дальних расстояний, однако они иногда ездили на своем автомобиле потому, как это здесь было очень удобно. Еще несколько машин стояло поодаль и они не занимали сколько-нибудь значительного пространства от площади улицы. Все было органично.
-Это ведь не простой вопрос. Говорил ему Валерий, - сколько пить можно. Вот у тебя здесь твоя девушка. И ты должен знать, что ты вот, пьешь пиво все время. Ну, так вот, например, попил немного и перестал, а женский алкоголизм не лечится.
-Надо взять, я сам хочу пива. Ты, Валера, вот меня воспитываешь, а с другой стороны, тоже правильно.
Погода была такая солнечная и немного дул ветер. Люди приезжают сюда, надеясь на такую погоду. Время препровождения, которое в обычной жизни кажется напрасным, здесь совершенно нормально. Словно здесь разрешается то, что в обычные дни как-то не сильно приветствуется. Так все условия здесь меняются. В этом и состоит представление о том, что люди здесь отдыхают, ведь кто-то здесь и работает. Может, было бы как-то напряженно, а здесь люди могут позволить себе отвлечься от своей основной деятельности. Такое именно отвлечение и нужно после напряженной работы. Здесь множество людей проходило мимо, и нельзя сказать, что им было бы нечего делать. Просто дела здесь немного другие. Все это так же нужно, как и остальная деятельность. То. Что было в остальное время заработано. Нужно немного потратить, и это должно быть так, чтобы не думать об этом и все было бы своим порядком. Другая совершенно жизнь, что и говорить. То, что не может кончиться. Это будет в памяти уже всегда, только было бы можно вернуться.
Сейчас даже для таких мыслей слишком рано. Уже не замечается, что здесь красиво, а что не очень. Все впечатления оказываются равноценными. Здесь в начале все кажется как будто не настоящим. Почему-то выясняется, что жить можно проще. Все довольно скромно и в то же время, очевидно, удобнее. Само обращение между людьми здесь даже проще и искреннее. Все это способствует восстановлению сил.
В это время в том доме, где в момент приезда этой компании, так же точно, как тогда, находились вместе отец и сын. Такого бы ничего не могло быть, если бы это не растянулось на достаточно долгое время, но в такой же спокойной обстановке можно было присто разобраться лучше во всем.
-Тебя как угораздило? - спросил он, словно с осуждением.
-Да, так, - вздохнул тяжело, - ответил Витя, - не хотел ведь я, чтобы сама-то она так сразу.
-Вот, так и выходит. Сейчас что же это получается, все равно как-то не хорошо, к тебе брат троюродный приехал, а ты что.
-Так ведь как сразу скажешь, что это можно делать, а это нельзя. Это пока ты в семье находишься, а потом уже не знаешь, кто ты и есть. Это я ведь просто здесь нахожусь, а душа не там уже находится.
-Значит, все можно тебе?
-Да, не то, чтобы все можно, а вот посуди сам. Что это такое, ну, катаются они. Где хотят. Надо думать, ни родители, ни братья, ни сестры там ничего не знают. Только зачем это все? Разве это человеку нужно, чтобы одни и те же лица несколько дней, притом, непонятно где.
-Я знаю, что не хотел никогда, чтобы с ним дружить. А вот нее письма жду.
-Ну, ты это тоже знаешь.
Прошло какое-то время.
Владислав помолчал немного. Он был явно расстроен таким поведением сына. Это было как-то с одной стороны и не очень плохо. Виктор проявился как довольно активных в жизни человек.
-Ты знаешь, - произнес он, с трудом выдавливая из себя слова, и говоря не очень тыстро, и не очень медленно, - все-таки, Витя, согласись, большей частью ты с этом виноват. Она ладно, девушка, у нее чувства, а ты соображать головой должен. Что ты делаешь? Если бы так вот все делали, как ты.
-Да, я-то в чем виноват? Просто сейчас снова они уже приезжают сюда. Валера уже нам дал телеграмму.
-Эти люди не к тебе не лезли, жить не мешали, а вот ты появился такой лихой, и у нее, значит, зародил такое смущение. Теперь у них не отдых, Бог знает что.
Да, почем мы знаем? Отдых там у них, или не отдых... Может, все так же отдыхают и развлекаются. Что она, будет прямо так рассказывать все ему?
-Нет, наверно, но все же.
Прошло еще немногим больше недели. Вечер выдался самым обычным, и из-за того, что было сказано, уже никого не огорчало. Что может быть завтра, какой предстоит разговор. Лето оставалось еще самым настоящим, в меру жарким. Этот день существенно не отличался от того, когда Валерий приехал сюда по пути на юг, чтобы при этом навестить своего двоюродного дядю. телефона у этого дяди, конечно же, не было, и никто не собирался в то время тянуть провод к его дому. Их известили телеграммой из Сочи, и даже дату приезда нельзя было указать наверно. Темнело только уже раньше. Для Андрея и его спутников отпуск подходил уже к концу, стало необходимым возвращаться в прежнюю жизнь. Здесь почему-то слишком существенно ничего не меняется.
Утром у ворот остановился тот же все оранжевый "Москвич", и вся компания, как ни в чем не бывало, пошла к воротам. Виктор не очень спешил. Он решил. Что не будет ничего особенно предпринимать, а только подождет, когда дела пойдут так, как ему хотелось бы. Все шло к тому.
-Здравствуйте, - первым Валерий подал руку Виктору.
-Здравствуйте, ответил он.
- Мы постоим еще немного.
-Так вы всю ночь, что ли, ехали.
-Так ночью спокойнее. Там трассовики, как правило, ездят.
-Понятно. Ну, сейчас располагаетесь, там ведь все равно уже меньше ехать.
Когда Андрей со своими спутниками снова вошел в этот дом, его встретили так же, как всегда. И кто мог заподозрить что-то неладное, так это он. Виктор, который не только не противился такому течению событий, которое давало ему совершенно не заслуженную награду, но и пытался приблизить свое торжество, хотя торжеством это было назвать трудно. Нельзя сказать, чтобы ему было совершенно не стыдно за происходящее, однако стыд этот успешно преодолевался тем, что предстояло ему пережить; ведь шутка в деле, совершенно чужая женщина, которая до этого была с другим человеком, вдруг ни с того, ни с сего стала благоволить ему. Упускать такое, как мы говорили, конечно, он не мог. Было особенно странно, что с Виктором за все его двадцать два года, ничего подобного никогда прежде ни случалось.
Обед состоял из вареного картофеля, мойвы и компота, который был редкостью за этим толом, был белый и ржаной хлеб и другая еда.
Жара не так уж была сильна. Валерий первым предложил пойти прогуляться по городу.
-Давайте пройдемся, - предложил он,
-Давайте, - дружно как-то все согласились.
Андрею, ему, а не кому-либо другому стало как-то не по себе. Конечно, ничего не говорило в пользу того, что его права каким-то образом ущемляются, правда, через пол часа, не заметить этого было уже нельзя. Если подумаешь, сколько всего раз за время их нахождения в южных краях он начинал, что-либо подозревать, то будет не много. Ревнивым человеком он не был. Вдруг стало выясняться то, чего ему совсем не хотелось бы. Небольшие переговоры Сони с Виктором стали казаться ему подозрительными.
-Что случилось? - прямо спросил он Соню после некоторого времени прогулки и ни к чему не обязывающего молчания на ходу.
-Да, ничего, понимаешь же, там ничего не может быть, ты же видишь. Что это за человек.
-А зачем ты говоришь, что ничего не может быть, я тебя разве спрашиваю об этом? Я сам, честно говоря, не думал, что там может быть что-то. Он о чем говорил с тобой? Это ведь не так все просто.
-Говорю, это не больше чем... - тут она не нашлась что сказать и пауза затянулась немного.
-Не больше чем что?
-Чем просто разговор с чужим человеком.
Они разговаривали так потому, что Виктор и Валерий не на долго покинули их.
Повествование было бы не полным, если не сказать, что последствия какое-то время ощущались в незначительных проявлениях.
Притом становилось понятно, что не нужно было, наверное, сюда снова наведываться. Складывалась обстановка так, что нежелательные последствия могли проявиться снова. Сначала сидели, как ни в чем не бывало, потом пошил смотреть город, ведь они сюда могли бы в другой раз попасть еще очень не скоро.
И вот наступило то, что в общем-то ожидалось. Это и должно было случиться. И самое интересное, что все и должно было произойти на нейтральной территории, и это было уж совсем странно. Конечно же, разговор должен был получиться жестким.
Ты, Виктор, - начал Андрей, он, может, был очень расстроен, но по его интонации не было этого слышно. Просто ему некогда было подбирать интонацию. Не стоило искать соответствующее выражение, - что про все это думаешь?
-Ты подумай, разве можно человека насильственно перевести в такое к себе расположение. Это же не сам этого хотел.
-Отказался бы как-то оттого, что тебе не полагается.
-Так тут поймешь разве, полагается, или нет. Тебе, главное дело, значит, принадлежит такое право. А другим, выходит, что нет.
-Ладно.
-Вот ты сам тогда бы разобрался. В чем дело.
-Как разберусь, такое ведь так сразу кто тебе скажет. Сложно это.
-Так я все понимаю.
Был первый день по возвращении Андрея из южных краев. Можно сказать, что благодаря событиям, произошедшим с ним совсем недавно, он понял. Какие вещи в жизни для него действительно важны. Он стал понимать. Что его отношения с Соней все-таки должны вылиться во что-то серьезное, а иначе так бы все бесконечно тянулось, и никакого прогресса бы здесь, кончено же, не было.
Он был давно знаком не только с самой Соней, но и с ее семьей, с ее родственниками. Это была немного не такая жизнь в сравнении с той, к которой он привык. Семья жила в небольшой квартире восьмиквартирного деревянного дома недалеко от железной дороги. Здесь со двора можно наблюдать, как мчатся по Транссибу поезда. Иногда в окна светил фонарь проходящего электровоза, если это был пассажирский ЧС, то из вагона пассажир днем, или даже ночью мог видеть в окно и этот дом, кусок его крыши. Шум проходящих поездов был частью этой жизни. Ежедневными почти были выходы на улицу, outside, походы на колонку. В квартире стояли старые комоды и железные кровати, на стенах какие-то коврики с оленями и прочими сюжетами незамысловатого изобразительного искусства. Кроме этого, пожалуй, одним их самых новых предметов в этой обстановке был телевизор "Аврора". В связи с этим, в комнате собиралось порой много довольно людей, желающих посмотреть или какую-то конкретную передачу, или просто движущиеся изображения в телевизоре. Потом это все равно складывается во что-то интересное, и становится уже не менее осмысленным, чем если бы человек целенаправленно следил за программой.
-Пойдем со мной. Сказал он после того ,как они и поздоровались друг с другом и долгое время находились на виду у огромного количества людей, пришедших даже из соседних домов. Словно не было ранее никакого недоразумения,
-Ну, ладно, ответила она, а куда ты хочешь пойти,
-Да, так просто, где мы просто можем посидеть так просто. Вечером ведь сегодня хорошо будет, не жарко.
Ему прямо все было сказано, что он до этого сделал не так, но теперь все уже менялось. Только прощение ему теперь оставалось, мало ли в жизни кто на него не начнет еще обижаться.
Для него теперь совершенно естественным было поступать так, как будто раньше ничего и не было. Можно сказать, что и не случилось того, за что он мог бы на нее обижаться. Все рано, что-то было не так. Давно ему уже не верилось в то, что есть вообще что-то достаточно прочное, однако вряд ли это могло быть так скоро. Такое течение жизни не могло продолжаться долго. Только товарищ может быть верным до конца. Требовать такого от женщины ему даже в его достаточно молодом возрасте казалось глупым. Значит оставалось только простить. Действительно, после этого было уже совершенно нечего делать, но не это ли называется отдыхом? Довольно свободное время ни чему не обязывающее. Можно заметит такие вещи, какие в обычной жизни оказываются совершенно неуловимыми.
При этом, для Виктора тоже это без последствий не обошлось, не мог он жить как прежде теперь. Такая жизнь, как сопротивление тому, что происходило св стране, начинала уже ему надоедать. Трудно выдержать столько времени активного недеяния, которое, может быть, и является самым настоящем отдыхом. Он собрался ехать осваивать Север.