Бугримов Сергей Николаевич : другие произведения.

Вальс под дождем (отрывок из романа)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Z-Адажио - наемный киллер, выполняет свою работу в высшей степени профессионально и виртуозно, отстреливая криминальных авторитетов в эшелонах власти. По следу убийцы идет детектив Джек Коуфман, который с каждым следующим шагом все яснее осознает, что объект, за которым он охотится, все больше и больше ему нравится. Ведь киллером, как почти сразу же вычислил главный инспектор криминальной полиции, является молодая девчонка. Перед Джеком возникает дилемма: продолжать исполнять роль бескомпромиссного блюстителя закона или оставаться самим собой.


  
  
  
  
   Вальс под дождем
  
  
   Мотылек залетел в окно, поднялся к потолку, покружил немного, и опустился на холодную сталь снайперской винтовки "премьер". В оптическом прицеле мотылек выглядел огромным ужасным монстром.
   -Ну-ка, приятель, сделай одолжение, исчезни.
   Z-Адажио чуть качнула винтовкой, и мотылек, сорвавшись с места, вылетел обратно в окно, явно оставшись разочарованным столь прохладным приемом.
   В прицеле вновь появилась массивная входная дверь одной из резиденций Лесли Донахью. В этом двухэтажном особняке сей уважаемый член парламента, время от времени, проводил свой досуг, по полной программе расслабляясь как душой, так и телом. Впрочем, по поводу души, тут конечно можно поспорить. Но вот зато тело действительно получало разрядку на полную катушку. И нынешний вечер был не исключением. Толпа девиц легкого поведения, пару часов назад высыпавшая из "Кадиллака" хозяина, была тому ярким подтверждением.
   Когда Лесли стукнуло одиннадцать лет отроду, он тогда уже начал проявлять недюжинную жажду к власти. А поскольку власть в этом мире, как правило, требует жертв, а именно: честности, порядочности, и тому подобных мелочей человеческой натуры, то исходя из этого у мальчишки, в подобном плане, не возникло абсолютно никаких затруднений. Воспитавшись в среде морального абстракционизма, он основательно впитал все те качества, которые позволяют с легким сердцем взбираться по лестнице тщеславия, невзирая на то, что ступеньки состоят не только из врагов, но и частенько из лучших друзей. Хотя остается открытым вопрос, откуда вообще могут появиться друзья при таком раскладе. Но пусть этот вопрос так и остается открытым. В конце концов, нельзя же на все вопросы иметь ответы, иначе мир просто перестанет существовать.
   Да, так вот: в одиннадцать лет, ничем особым не зарекомендовавший себя в плане успеваемости, Лесли Донахью организовал в школе движение "Долой учебу - да здравствует свобода!" Умные преподаватели сначала никак не отреагировали на невинную шалость юного поколения, и вскоре получили за это хороший урок. Пока раскачивались и ждали, что все само собой очень скоро рассосется, вирус анархии распространился по всей школе. Пришлось в срочном порядке применять радикальные меры; а Лесли, как идейного вдохновителя, отчислили из школы с соответствующей характеристикой. Однако долго еще там витал бунтарский дух Донахью.
   Именно с этого момента Лесли и вкусил пьянящий запах лидерства, от которого кружится голова и будущее вырисовывается в радужных тонах. Другое дело, что тона эти были навеяны алчностью, карьеризмом, и тупым стремлением достичь поставленной цели любым способом. И как раз стремление к власти, полной и неограниченной, и стало той целью, которая мертвой хваткой вцепилась в свою потенциальную жертву. Лесли Донахью на тот час исполнилось восемнадцать. За спиной уже был авторитет наркодельца в кругу несовершеннолетних, в результате чего он получил прозвище Кока, а так же некоторое посредничество в торговле оружием. Именно эти два бизнес проекта Лесли и взял на вооружение. Спустя десять лет его империя разрослась настолько, что он вытеснил из региона буквально всех, оставшись, таким образом, вне конкуренции. И совсем уж лишним будет уточнять, сколько трупов он оставил на этом тернистом пути.
   Шло время, амбиции росли, и, наконец, выросли настолько, что потребовали более могущественной власти. А что лучше всего для этого подходила, как не политика. Вот ею Лесли Донахью и занялся. Занялся основательно и всерьез.
   И вот он уже в парламенте.
   Очень скоро его криминальные щупальца проникли, чуть ли не во все щели, как государственного бюджета, так и в остальные финансовые потоки. Но лазить по щелям, или, как он мысленно выразился, побираться, Лесли быстро надоело. Требовался последний, решающий шаг. И к тому моменту этот шаг имел уже все шансы на успех.
  
   Министерство иностранных дел, четвертый этаж, кабинет шефа тайной внешней разведки. Хозяин кабинета, Элисдэйр Асбах, устроившись в мягком кресле и попыхивая сигарой, просматривал последний номер эротического журнала. В следующее мгновение он раздраженно швырнул журнал в мусорное ведро. Такая реакция была вполне объяснима. Вот уже как на протяжении полугода Элисдэйр находился в состоянии импотенции. Чего он только не предпринимал, к каким специалистам только не обращался, ничего не помогло. Нет, какие-то положительные результаты, вселяющие определенный оптимизм, время от времени проскальзывали, но это оказалось лишь кратковременным успехом, к тому же приведшем, в конечном результате, к полной и окончательной капитуляции мужского физического достоинства.
   Имея в своем распоряжении сногсшибательную, по своим внешним данным, секретаршу, Асбах вынужден был уволить ее, потому как постоянно лицезреть перед собой такой "персик" и не иметь возможности его надкусить, было выше его сил. На смену сочному румяному персику пришла перезрелая тыква Элейн Гросс. Даже в юные годы сия дама могла испугать своей внешностью какого-нибудь чересчур романтического юношу, столкнувшись с ним в пасмурную погоду, в безлюдном переулке, и продемонстрировав свой длинный крючковатый нос, не в меру оттопыренные уши и крупные лошадиные зубы. Впрочем, при таком раскладе, если уж быть до конца объективным, в панику мог впасть кто угодно. Теперь же, по прошествии энного количества лет, Элейн Гросс представляла собой что-то среднее между мужчиной и женщиной. Хотя такое сравнение кажется несколько кощунственным, поскольку что-либо женственного в этой особе отыскать было настолько же трудно, насколько трудно найти на морском дне морскую свинку. Что же до чего-либо мужеподобного, то тут будет попроще. Волосатые руки (очевидно и такие же ноги, которые она тщательно скрывала под темными непрозрачными, толи чулками, толи колготами; этого, кроме нее самой, по известным причинам, вряд ли кто-то мог знать), низкий каркающий голос, а также довольно впечатляющая, как для почти что пожилой уже леди, физическая сила. Она успела ее продемонстрировать, когда один из сотрудников министерства, повстречавшийся ей в коридоре, обозвал ее гоблином в юбке, после чего тут же получил боковой левый в челюсть. Этим боксерским приемом, как и многими другими, еще с детства Элейн обучал ее отец, выступавший на профессиональном ринге. Он прекрасно понимал, что дочери в будущем это пригодиться. И к тому же девчонке тренировки в спортивном зале оказались более по душе, чем играться с куклами. Очевидно, и характер, по большей части, у нее был мужским.
   Буквально весь состав подчиненных шефа тайной внешней разведки дал бы руку на отсечение, что появившаяся для собеседования на предмет места секретаря Элейн Гросс не имеет абсолютно никаких шансов. Однако Элисдэйр Асбах, как только увидел претендентку, тут же утвердил ее кандидатуру, даже не проведя положенный пятнадцатиминутный ознакомительный диалог с ней. А через каких-нибудь несколько дней он полностью убедился в правильности выбора. Помимо внешности, которая помогала Элисдэйру не вспоминать о своей мужской трагедии, Элейн еще обладала острым аналитическим умом. Она стала правой рукой Асбаха.
   Элейн без стука вошла в кабинет шефа. Она была единственная из подчиненных, кто мог себе это позволить.
   -Вас хочет видеть некий Гарольд Дэшайе. Прикажете впустить? Мне кажется у него что-то очень важное. Слишком уж нервничает.
   - Да, я жду его, - воодушевился Асбах. - Пригласите. И, кстати, регистрировать в
   журнале посещений не надо. Эта встреча имеет сугубо частный характер.
   -Как скажете, сэр.
   Элейн пригласила в кабинет Дэшайе, и моментально удалилась, плотно прикрыв за собой дверь.
   -Ну, выкладывай. Что там у тебя за секретный разговор такой? - Элисдэйр от нетерпения аж вспотел. Достал носовой платок и вытер покрывшийся испариной лоб. В принципе он догадывался, зачем пожаловал к нему старый приятель. Даже не догадывался, а можно сказать: знал. Что поделаешь, такая работа!
   Прежде чем ответить, Гарольд еще раз оглянулся на дверь, убедился, что та закрыта, и только тогда полушепотом изрек:
   -Дело исключительно важное. Ты уверен, что нас никто не может здесь прослушивать?
   -Успокойся, дружище. Расслабься. Ты где находишься? В моем кабинете. Какое прослушивание! Какие посторонние уши! Ты в своем уме! Давай, выкладывай... Впрочем, подожди. - Асбах нырнул в тумбочку, достал бутылку конька, плеснул немного в стакан, бросил мимолетный взгляд на товарища, добавил еще столько же, и протянул стакан Дэшайе. - На, хлебни.
   Тот одним глотком выпил коньяк, взял предложенную хозяином кабинета сигару, и плюхнулся в кресло. Алкоголь быстро сделал свое дело. Не прошло и минуты, как лицо Гарольда перестало дергаться, и дрожь в пальцах улеглась.
   -Речь идет о нашем общем знакомом, - более-менее уверенным тоном произнес Дэшайе.
   -Насколько я понимаю, имеется в виду Кока, - не удержался Асбах, и тем самым на мгновение ввел собеседника в некоторое замешательство. Но только на мгновение.
   -Да, именно так.
   -Что, серьезный конкурент? - шеф тайной внешней разведки буквально прошил взглядом Дэшайе.
   Последний, впрочем, благодаря алкоголю, находился уже в своей тарелке, а потому ничуть не смутился.
   -Это уже не конкурент. Это почти свершившийся факт. Последняя социология показывает, что этот выскочка набирает больше трети голосов. И это еще за два месяца до выборов. Пару недель назад было около двадцати процентов. Вот и прикинь, каков рост. И где мы в скором времени окажемся.
   -Да, президентские амбиции у этого малого будь здоров! Я даже не ожидал, что он так лихо проведет избирательную компанию. Однако меня это касается постольку поскольку. Моему ведомству, а так же и мне лично, никакие перетрубации со сменой президента не страшны. У меня на этого голубчика компромата, выше крыши.
   -Ты хоть мне лапшу не вешай, - саркастически ухмыльнулся Гарольд. - Это сейчас он тебя пока еще не трогает, до выборов. Не хочет рисковать. Вдруг пресса пронюхает, и это скажется на его рейтинге. А вот после выборов, когда он станет президентом, он тебя просто закатает в асфальт, со всем твоим компроматом на него. Можешь даже не сомневаться.
   А Асбах и не сомневался в этом. Он прекрасно знал, на что способен Лесли Донахью. Особенно когда дорвется до полной и неограниченной власти. И тогда уж не позавидуешь тому, кто окажется на его пути. И шеф тайной внешней разведки Элисдэйр Асбах был первым претендентом, чтобы открыть счет безымянных асфальтированных могил в эпоху нового президента.
   На какое-то время в кабинете воцарилась мертвая тишина. У обоих присутствующих в голове крутились одни и те же мысли, и от этого лица их были похожи: вытянутые и слегка испуганные.
   -Ладно, хватит разглагольствовать, - нарушил затянувшуюся паузу Элисдэйр. - Ты пришел для чего, чтобы предложить мне выгодный заказ? Вот и предлагай. Но учти, я ни о чем не догадываюсь, и даже понятия не имею, какие проблемы заставили тебя
   обратиться ко мне за помощью.
   -Ну, это понятно, - ухмыльнулся Гарольд. - Так вот... У меня к тебе есть дело. Нужно убрать одного плохого парня. Зовут его Лесли Донахью. Или просто Кока.
   -Как, ты предлагаешь мне пойти на мокрое дело?! - продолжал дурачиться Асбах. Но, увидев серьезное лицо напротив, понял, что пора заканчивать клоунаду. - Ладно, шутки в сторону. Итак, необходимо вывести из игры главного конкурента.
   -Не так конкурента, как опасного врага, набирающего силу с каждым днем. И это уже не игрушки. - Дэшайе потянулся к бутылке и плеснул себе немного коньяка. Выпил, откинулся на спинку кресла и на мгновение закрыл глаза, ощущая блаженство от расходящегося по организму алкоголя.
   Элисдэйр не преминул поддержать товарища, и засадил в свое нутро добрых полстакана. Крякнул, подкурил успевшую потухнуть сигару, и с раскрасневшейся физиономией так же откинулся на спинку кресла.
   -Значит так, - деловито изрек он. - Я беру твой заказ. Исполнение гарантирую в течение недели. Об оплате - после выполнения. Но сразу предупреждаю, сумма гонорара будет повышенной. Это тебе не какое-нибудь рядовое убийство. Тут нужен профессионал высочайшего класса. Очевидно, Кока что-то такое чувствует. В последнее время он усилил свою охрану и стал более подозрительным. К нему теперь просто так и не приблизишься. К тому же его информационная служба работает безупречно. И я не удивлюсь, если завтра утром твое тело обнаружат где-нибудь в безлюдных трущобах. - Асбах рассмеялся этой своей, как он считал, безобидной шутке. Чего совсем нельзя было сказать о его собеседнике.
   -Типун тебе на язык, - буркнул Дэшайе, изображая обиду.
   -Ладно, дружище, извини, - примирительно заблеял Элисдэйр. - Что-то я действительно, того... разошелся. Хороший коньяк, зараза! Здорово действует... В общем, можешь расслабиться. Считай, что дело сделано. Я, как ты знаешь, слов на ветер не бросаю.
   -Знаю, но здесь ситуация слишком уж деликатная. - Гарольд нервно провел рукой по волосам. - Ты же прекрасно понимаешь, что если что-то, не дай бог, пойдет не так, если покушение не удастся, то нас с тобой тогда ничто не спасет. Даже страшно подумать, что этот ублюдок с нами сделает. Ты же помнишь, как он расправился с тем репортером. Как, то бишь, его?.. А, Юджин Риппе. Его жена, то есть вдова, до сих пор в психушке. Свихнулась, как только увидела, что осталось от ее мужа. И что? Все знают, чьих рук это дело, а ему, как с гуся вода! И еще конкретно претендует на пост президента! Куда катиться эта страна?!
   -Да, фрукт серьезный, - согласился Асбах. - Но я тебе еще раз говорю: беспокоится не о чем.
   -Судя по твоим словам, у тебя есть исполнитель, не допускающий ошибок, - толи констатируя, толи размышляя, выплюнул Дэшайе.
   -Да, есть, - коротко бросил Асбах.
   Следующие несколько минут они молча попыхивали сигарами, взяв паузу.
   -Помнишь случай с сенатором Маквэлом? - возобновил разговор Элисдэйр.
   -Очень хорошо помню. Застрелен прямо в воздухе, в момент прыжка с парашютом. Было у него такое хобби. Так это твоих рук дело?
   -Моей фирмы, - скромно уточнил Асбах. - Бедняга кое-кому перешел дорогу; кое-кому из уважаемых мною людей. Ну, и пришлось его из этой жизни попросить. И как тебе выполненная работа?
   -Я просто в восхищении! Никаких следов, никаких улик! Выдвигались какие-то невероятные мистические версии. В итоге следствие зашло в тупик. Дело закрыли. Журналисты буквально сошли с ума, но так ничего выудить и не смогли. Были даже те, кто выдумывал свою историю и пытался выдавать ее за реальную, но тут же вся эта фальшь разбивалась вдребезги. Помниться, я как-то всю ночь не спал, пытался проанализировать, откуда же все-таки мог быть произведен выстрел, но так и не нашел
   ответ. Ты, случайно, не подскажешь?
   -Нет, не подскажу, - ответил Асбах. - Это профессиональная тайна. Ты же должен это понимать! И вообще, хватит об этом. Я тебе привел всего лишь один пример. Ты убедился в компетентности моего исполнителя?
   -Вполне!
   -Вот и отлично. Давай выпьем по последней, на удачу, и разбегаемся. Можешь спать спокойно. Не пройдет и недели, как ты увидишь во всех газетах некролог о скоропостижной кончине Лесли Донахью.
   Они хлебнули по последней, и Гарольд Дэшайе удалился, преисполненный твердой уверенности в скором решении проблемы.
   Что же касается Элисдэйра Асбаха, то он еще долго сидел в кресле, попыхивая сигарой, и проворачивая в голове всевозможные комбинации дальнейшего развития событий. Его губы время от времени растягивались в кривой ухмылке. Он был доволен собой. Он выдержал необходимую паузу, и дождался, что убрать Коку ему предстоит сугубо по заказу, а не проявляя личную инициативу. Естественно он подыграл Гарольду, соглашаясь, что боится Лесли и потому не откажется помочь. Знал бы его приятель, что шеф тайной внешней разведки еще месяц назад наметил ликвидацию главного претендента на президентский пост. И что сроки уже поджимали. А дело все в том, что Кока завладел одним очень интересным документом, оглашение которого привело бы Элисдэйра Асбаха прямиком на электрический стул.
   Дело идет о государственной измене. Как-то наш герой продал партию секретного оружия одному диктатору. В результате чего тот удержался у власти, истребив чуть ли не половину восставшего против его режима населения; а вторая половина до сих пор гниет по тюрьмам.
   Лесли Донахью, до поры до времени, спрятал документ на кладбище, в одной из могил. Он считал, что это самый надежный тайник. Асбах знал, на каком именно кладбище, но вот где именно, тут была загвоздка.
   Поразмыслив немного, Элисдэйр пришел к выводу, что если Кока отправится в мир иной, то вместе с собой он заберет и документ. Ибо кроме него самого эту бумажку найти больше никто не смог бы. Те два гробовщика, которые помогали Лесли, в скором времени скоропостижно скончались от чрезмерного употребления алкоголя. Хотя если бы патологоанатома, проводившего вскрытие, как следует не обработали бы, в смысле, конкретно припугнули и немного заплатили, то общество узнало б, что бедолаг, просто-напросто, сначала задушили, а уж потом, искусственным способом, наполнили их желудки основательным количеством спиртного.
   Асбах прекрасно понимал, что Кока, благодаря такому серьезному компромату, сделает из него мальчика на побегушках, прольет его руками море крови, устранит всех своих недругов, а потом уберет и его самого, как главного и, к тому времени, единственного свидетеля.
   И вот теперь осталось, всего-навсего, просто вычеркнуть Лесли Донахью из списка живых. А документик пусть гниет себе в могиле. Кока был прав: более надежного места и сыскать было трудно.
   Элисдэйр, развалившись в кресле, тихо посапывал. Его сморило в сон. На губах играла все та же кривая ухмылка.
  
   Массивная дубовая дверь отворилась, и показалась хмельная физиономия Лесли Донахью. Он был счастлив, он радовался жизни, он был бессмертен. Разве может грозить смерть тому, кто взнуздал ее и приручил. А именно так думал сейчас Кока, вальяжно спускаясь по мраморной лестнице.
   Z-Адажио задержала дыхание. Палец застыл на спусковом курке.
   Лесли остановился, вдохнул полной грудью ночной прохладный воздух. Его взгляд устремился в звездное безоблачное небо. "Почему все эти звезды не принадлежат мне? Уж я бы их заставил ходить строем. А то разбросаны, как попало". Его громкий смех
   заглушил веселое визжание выпорхнувших из особняка девиц.
   Пуля вошла в левый глаз. Окровавленные мозги разбрызгались по мраморным ступенькам. Женский веселый визг моментально превратился в истерический. Охрана, в панике, окружила плотным кольцом распластанное на земле тело хозяина. Кто-то пустил автоматную очередь в окружающую темноту. Темнота лишь рассмеялась в ответ, наблюдая с высоты на мечущихся человечков, копошащихся вокруг новопреставленного, который еще мгновение назад был их богом, а теперь стал обыкновенным покойником.
  
   Главный инспектор криминальной полиции, капитан Джек Коуфман, показал удостоверение и прошел сквозь очередное кольцо многослойного оцепления. С трупом Лесли Донахью уже работала его бригада: судмедэксперт Сара Докич, лейтенант Алан Мори, и сержант Остин Фишборт.
   -Ну, что тут? - обратился Джек к Саре.
   -Пулевое ранение в голову, мозги все, сам видишь, где, - кивнула она на бурые пятна вокруг. - Выстрел произведен с большого расстояния. С какого именно, сказать затрудняюсь.
   -Что с тобой, Сара? - удивленно поднял брови капитан, - ты, и не можешь вычислить расстояние?!
   -Дело в том, что мои расчеты натыкаются на очень упрямый факт. Мы не обнаружили абсолютно никаких следов, там, где они, судя по моим вычислениям, просто обязаны быть. Даже самые незначительные. Но и таких нет.
   -А ты, Алан, что скажешь? - обернулся Джек к лейтенанту.
   -Чтобы исполнить задуманное, убийца должен был сначала проникнуть во владения жертвы, охраняемые, позволю себе заметить, по последнему слову техники; и к тому же напичканную бойцовскими собаками и вооруженными до зубов молодчиками. Стрелять из-за пределов этой частной территории не имеет смысла. Ни одно снайперское оружие, из всех известных мне типов, не способно пустить пулю на подобное расстояние. И получается, что стрелок, либо человек-невидимка, плавающий по воздуху, либо производил выстрел с вертолета. Но тогда бы его без сомнения засекли, а тут никто ни сном, ни духом.
   -Ну и твоя очередь, - подмигнул Джек Остину. - Можешь что-нибудь дополнить?
   -Только то, что убийца обладает, судя по всему, сверхъестественными навыками, сэр.
   Остин был единственным из группы Коуфмана, кто обращался к нему "сэр". По своей молодости, и отчасти благодаря утонченному воспитанию, он не мог пока что еще преодолеть барьер панибратства между подчиненным и начальником. Джек попробовал было сразу же разрушить этот барьер, но очень скоро понял, что не стоит торопить юношу. Все придет само собой, в свой час. Он верил в него. А иначе зачем, вместо готового профессионального сотрудника, нужно было брать к себе второкурсника полицейской академии Остина Фишборта. А действительно, зачем? Да просто когда капитан Джек Коуфман как-то выступал в академии с лекцией, ему приглянулся очень открытый и очень любопытный паренек, вопросы которого были остры и интересны не менее чем сами ответы лектора.
   -Как видно, местность довольно открытая, - продолжил сержант. - Растительности мало. Каждое дерево, как на ладони. Ночью территория очень ярко освещается. Допустим, киллер, каким-то образом, незаметно проник во владения, оставив многочисленную охрану за трехметровой стеной и проволокой, по которой гуляет несколько сотен вольт. Допустим, он так же незаметно взобрался на дерево, усыпив бдительность свирепых обученных собак. Допустим, выждав несколько часов, а может быть и значительно больше, он дождался удобного момента и выполнил свою работу. Допустим. Но вот как незаметно исчезнуть после всего этого, когда тут же, незамедлительно, был прочесан каждый квадратный метр, такого даже допустить, никакой фантазии не хватит.
   -Так, ясно, - подвел итог Джек. - А теперь, кто мне скажет, что там за строение
   виднеется вдалеке? - прищурился он, пытаясь что-то разглядеть в утренних лучах восходящего солнца.
   -Ничего интересного, - ответил Алан. - Развалины бывшего торгового центра. Донахью собирался там, в скором времени, построить развлекательный комплекс, для самых избранных.
   -Ну что ж, пойдем, поглядим на эти развалины, - с загадочным выражением лица сказал Джек - Авось что-нибудь интересное обнаружим.
   -Патрон, ну что мы там такого интересного можем обнаружить? - пожал плечами лейтенант.
   -Действительно, Джек! - подключилась Сара. - Какого черта?! Не думаешь же ты, что выстрел был произведен оттуда! Расстояние слишком велико. Никакая пуля не долетит оттуда сюда. А тем более в нашем случае, где убойная сила проникновения в голову настолько мощная, что, не будь противоречивых фактов, я бы утверждала, что выстрел был произведен не более чем за десять метров до цели.
   -Судя по вашим красноречивым излияниям, - резюмировал главный инспектор, - вы этот объект проигнорировали своим вниманием, и теперь ищете себе оправдание. Какое бы ни было расстояние, эти развалины вы обязаны были проверить сразу же, как только не обнаружилось никаких следов киллера в радиусе досягаемости. И это моя бригада! Стыд и позор! А ну-ка, сержант Фишборт, продекламируйте мне восьмой пункт устава Коуфмана.
   Официальный тон капитана, да к тому же в такой интонации, несколько обескуражил Остина.
   -Восьмой пункт... восьмой пункт... сейчас... А, да... Если поиски улик не дают никаких результатов в радиусе досягаемости, то радиус увеличивается до тех пор, пока не обнаружится хоть малейший факт.
   Сара и Алан застыли в ожидании. Если бы это был какой-нибудь пикник, или там что-то вроде сабантуя, то подобное обращение Джека все расценили бы как шутку, но здесь он был главным инспектором криминальной полиции, ведущий серьезное резонансное убийство, явно попахивающее политикой, а значит шутить в такой ситуации капитану Коуфману вроде как бы не к месту.
   Однако это если бы на месте Джека был какой-нибудь сноб, карьерист, выскочка, ставивший себя выше других (разумеется, речь идет, либо о подчиненных, либо о простых гражданах, не облаченных в какую бы то ни было власть). А в данном случае патрон просто настраивал своих ребят на длинный рабочий день. День, который может растянутся на несколько суток. У него был прямой приказ от министра, раскрыть это дело в течение семидесяти двух часов.
   -Сара, продолжаешь заниматься трупом. Если кто-то будет мешать, посылай к черту, или ко мне. Остин, натяни на лицо выражение чрезвычайной важности, опроси охранников, девиц, прислугу, и всех остальных, кого сочтешь нужным. Ну а мы с Аланом в развалины. Вопросы есть? Вопросов нет. Всё, разбегаемся.
   Развалины бывшего торгового центра на данном этапе представляли собой восьмиэтажную коробку, с выбитыми окнами и полуразрушенными стенами. Лестница, тем не менее, оказалась еще довольно прочной. Бегло осмотрев снизу вверх все этажи, сыщики произвели более тщательный осмотр сверху вниз.
   -Ну, что скажешь? - обратился Джек к Алану.
   -Или я чего-то не понимаю, или ты оказался прав. Похоже, киллер использовал именно это место. Если, конечно, тут не кроется дезинформация, чтобы пустить нас по ложному следу. Ты заметил, что характерные следы оставлены практически на всех этажах? Это что - восемь киллеров? Один основной и семеро запасных? Но это же полный идиотизм!
   -Идиотизм, это когда убийца оставляет всего один след, но по которому его можно без труда вычислить, - бросил ответную реплику Джек. - А тут работал профессионал высшего класса. И работал совершенно один. Даже не один, а одна.
   -Женщина?! - не поверил своим ушам Алан. - Но, откуда ты взял?
   -Мой дорогой друг, - изрек Джек, - позволь тебе заметить, что женские следы, в некотором роде, отличаются от мужских, как размером шага, так и размером ноги. Здесь мы видим отпечаток военного ботинка не больше тридцать девятого размера. Ботинок десантный, нового образца, с дополнительным уплотнением, а стало быть, ножка у нашей дамы не превышает тридцать седьмой размер. Теперь смотри: каблук виден довольно таки отчетливо, не размазан, а значит вполне можно предположить, что поступь была легкой и, я бы даже сказал: воздушной; вот, например, как этот след, где каблук вообще отсутствует, а виден только отпечаток носка. Убедился?
   -Угу, - буркнул Алан, явно раздосадованный тем, что патрон учит его, как какого-нибудь школьника. Но больше всего он злился на себя. Почему у него не получается так же легко находить ответы на, казалось бы, такие трудные вопросы, как это делает Джек Коуфман?
   -Теперь в таком же ключе проанализируем остальные этажи.
   Они вновь оказались на верхнем этаже.
   -Какими можешь поделиться выводами? - спросил капитан.
   -Да что тут говорить, патрон! Ты как всегда оказался прав. Следы абсолютно идентичные. Все их оставил один человек. Но откуда, все-таки, был произведен выстрел? Неужели ты и это знаешь?
   -Начнем с того, что я далеко не всегда оказываюсь прав. Поэтому не надо лепить из меня культ личности. А насчет того, откуда стреляли, так это проще пареной репы. Давай-ка спустимся на четвертый этаж.
   После того как они оказались на вышеозначенном этаже, Джек еще раз внимательно осмотрел место возможной дислокации киллера.
   -Да, именно отсюда она и стреляла в Лесли Донахью, - утвердительно бросил он.
   -И из чего же сие видно? - недоверчиво прищурил один глаз Алан.
   -Из фактов, уважаемый лейтенант. Смотри сюда. Здесь, как и везде, один и тот же подчерк. Кто-то лежал, потом поднялся и спокойно себе удалился. Всё как и на остальных этажах, тютелька в тютельку. Но есть малюсенькое отличие. Здесь, как это не прискорбно, наша красавица допустила оплошность. А прискорбно потому, что эта крошка буквально обворожила меня своими киллерскими способностями, и вот разочаровывает такой нелепой ошибкой.
   -Интересно, какой самой? - вошел в азарт Алан. Ему сейчас было крайне любопытно, что же такое опять от него ускользнуло. Настолько любопытно, что он попросил Джека дать ему десять минут, чтобы попытаться самому решить этот ребус. - Нет, сдаюсь, - поднялся он с колен, на которых вместо десяти минут проползал целых пятнадцать. - Давай, объясняй неучу.
   -Что ж, все очень просто, - ответил Джек. - Настолько просто, что немудрено и запутаться. Начнем с того, что первые два этажа отпали сразу. Через их окна цель просто невозможно было увидеть. Слишком низко. Мешают заборы, деревья, и все такое прочее. Девчонка явно перестаралась. И это еще одно разочарование с моей стороны. А теперь по существу. Как видишь, слой пыли здесь довольно конкретный. Практически везде. И оставить какой-либо след, проще простого. Итак, она лежит, выжидает. Появляется цель. Прицеливается, нажимает на курок, бац, и Лесли Донахью отправляется на небеса. Впрочем, это я, конечно, расфантазировался. Какие, простите, небеса! К Дьяволу. В его ласковые объятия. Но это уже проблема Коки.
   -Кого? - не понял Алан.
   -В своем кругу Лесли был известен под кличкой Кока, за торговлю наркотиками еще в юные годы. Так вот, дело сделано, и наша подопечная удаляется. Однако удаляется, оставив дополнительный след. След, который может оставить снайперская винтовка только после выстрела.
   -Конечно же! - воскликнул Алан. - Гильза! Ты нашел ее!
   -Нет, гильзу, естественно, я не нашел. Девчонка об этом позаботилась. Но я нашел
   след, который эта гильза оставила. Вон там, в углу. Траектория выброса гильзы как раз соответствует нашим выводам.
   -Хорошо, - покачал головой Алан, - но как же быть с расстоянием? Дистанция-то для поражения цели слишком велика. Или у нее было какое-то особенное оружие?
   -Ты попал в самую точку, - не замедлил с ответом Джек. - "Премьер".
   -Прости, не понял.
   -Снайперская винтовка, сделанная по индивидуальному заказу. Учитывается всё, даже идентификация указательного пальца на спусковом курке.
   -А это еще зачем?
   -Мало ли, - пожал плечами Джек. - Например, если мы найдем эту винтовку и захотим, естественно, сделать баллистическую экспертизу. И вот ты, допустим, берешь эту игрушку, прицеливаешься, нажимаешь на курок, и...
   -Что?
   -Она взрывается у тебя прямо в руках. Разлетается на мелкие кусочки, уничтожает, практически, всю лабораторию, а главное, ликвидирует себя как единственную улику, а вместе с этим и всю доказательную базу. Удовлетворяет тебя такой ответ?
   -Нет уж, спасибо, - отмахнулся Алан. - Вместе с кусками от винтовки и самому по кусочкам парить над взрывной волной - такая перспектива меня не устраивает. Когда найдем эту эксклюзивную стрелялку, будешь сам над ней колдовать, а я, в это время, подожду результат где-нибудь в кафе, за кружкой пива, в нескольких кварталах от лаборатории.
   -Ладно, старик, - усмехнулся Джек, - договорились. Я провожу экспертизу, а ты пьешь пиво в баре "Квазимодо". И тогда посмотрим, кому из нас больше повезет.
   -Э нет, дружище, - улыбнулся в ответ Алан. - Пить пиво в "Квазимодо", это все равно, что принимать цианистый калий. Разница лишь в том, что от цианида умираешь сразу, а от этого пива еще какое-то время мучаешься.
   Оба рассмеялись, но тут Джек поднял руку.
   -Всё, пошутили, и хватит. Продолжим.
   -Ну, хорошо, - посерьезнел Алан. - А какие у тебя, все-таки, соображения насчет дальности полета пули?
   -Один мой знакомый как-то рассказывал мне о возможности практического применения в снайперском оружии некоего устройства. Не могу точно озвучить название, но что-то турбодуховое. Сжатый воздух в тандеме с минитурбинным устройством. Он конкретно коснулся технических характеристик, но к тому моменту мы уже основательно заправились, ведь мы, как-никак, находились в ресторане, и потому я почти ничего не запомнил. Помню, только, что он не исключал и другие эффективные возможности увеличения дальнострельности. То бишь, есть варианты.
   -Да, интересно посмотреть на эту винтовочку! Очень аккуратно, конечно, - вспомнил Алан об идентификации пальца и возможных, в результате, последствиях.
   -Еще бы не интересно! - подтвердил Джек. - Особенно, если, как мне кажется, эта девчонка и ее игрушка попадаются на моем пути не впервые. Помнишь, полгода назад, убийство сенатора Маквэла?
   -Отлично помню! - моментально отреагировал Алан. - Но ведь этим делом занимались не мы. Откуда ты взял, что это наша подопечная?
   -Я тогда попробовал провести нелегальное расследование; так сказать, частным порядком. Меня очень заинтересовало не само убийство, а его способ. Согласись, застрелить клиента, спускающегося на парашюте, далеко не каждому киллеру под силу. К тому же, не ранить, а убить единственным выстрелом. Плюс то, что никто даже понятия не имел, откуда мог произвестись выстрел. Я просил комиссара дать это дело мне, но он посчитал, что расследование исчезновения банкира, которым мы тогда занимались, и который, как оказалось впоследствии, просто укатал со своей любовницей, намного важнее.
   -И ты раскопал что-нибудь?
   -Почти ничего. У меня ведь не было никакого доступа к материалам дела. Единственное, что я вычислил, так это откуда был произведен выстрел.
   -И откуда же? - весь обратился в слух Алан.
   -Ты не поверишь. Из дупла тысячелетнего дуба, который влачит еще свое жалкое существование в парке аттракционов.
   -Вот здорово! Какие же там следы оставила наша девочка? А кстати, почему девочка? - задался вопросом лейтенант. - Может мы имеем дело с какой-нибудь старой каргой, способной не только полдня, рассыпая по дороге старческий песок, взбираться по этажам, оставляя липовые следы, но и вскарабкаться в дупло, кряхтя и охая. И единственные неоспоримые способности старушки, с которыми не поспоришь, так это твердая рука и зоркий глаз.
   -Интересная версия, - изрек Джек. - Но только не в этом случае.
   -Ах, да! - вспомнил Алан. - Легкость поступи!
   -И еще спортивный мотоцикл, - добавил Джек. - Следы от его протекторов я обнаружил возле дуба. Аналогичные следы присутствуют сейчас внизу, у входа. Ну и что б поставить точку в этом вопросе, и там и здесь ботинки того же образца и того же размера.
   Определив, таким образом, главные моменты, сыщики продолжили осмотр места дислокации киллера.
   Оставим их на время и возвратимся обратно к особняку Лесли Донахью, где, как и следовало ожидать, происходили события, вполне достойные внимания. Остин Фишборт, получив полномочия от капитана Коуфмана на опрос свидетелей, взялся за дело с особым вдохновением. Еще бы! Это было первое самостоятельное задание для юного детектива. Да еще в таком резонансном убийстве!
   Оценив ситуацию, сержант выбрал первую жертву. Ею оказалась Катрин, одна из служанок. Налетев на нее, словно ястреб, Остин тут же взял быка за рога. Впрочем, здесь вынужден извиниться, потому как сравнение не совсем корректное. Да и Фишборт, как только напоролся на огромные карие глаза, вмиг забыл и вопрос, который хотел задать, и, собственно, где он вообще находится. Однако отдадим ему должное, в ступоре он пребывал недолго, каких-то пару секунд. Оправившись от смущения, Остин галантно предложил девушке прогуляться вдоль ручья, протекающего как раз рядом. Катрин любезно согласилась, и они провели наедине целых две минуты, пока молодой человек не узнал, что некий Норберт Хайденрайх, в действительности управляющий особняком, не дает бедной девушке покоя, постоянно навязывая ей свое общество и приставая с непристойными предложениями. В груди у Остина вспыхнул вулкан негодования; а заодно он вспомнил, какое задание ему дал Джек Коуфман. Пообещав Катрин, что мерзкий старикашка оставит ее в покое, юноша бросился искать этого, так называемого управляющего. Цель была конкретной: устроить допрос с пристрастием, и по ходу дела так припугнуть извращенца, чтобы после этого тот боялся лишний раз взглянуть не только на саму девушку, но и в ее сторону.
   Казус не заставил себя долго ждать. Извращенец-старикашка оказался крепким тридцатилетним атлетом, с наглой физиономией и тупым отсутствующим взглядом. Он криво ухмыльнулся, когда Остин, задав ему несколько несущественных вопросов, набрался смелости и шепнул ему на ухо, что, дескать, если он еще хоть раз либо словом, либо взглядом обидит Катрин, то будет иметь дело непосредственно с ним. А это значит, что он рискует быть, как минимум, кастрированным.
   Норберт Хайденрайх очевидно впервые в жизни столкнулся с человеком, посмевшим в такой открытой форме угрожать ему столь незавидными перспективами. Достойный потомок неандертальцев генетически был запрограммирован на то, что есть хозяева, которым необходимо беспрекословно подчиняться, и все остальные, жалкие ничтожные личности, которые лишь путаются под ногами и мешают жить, а потому их следует просто убирать с дороги, любым способом.
   Остин Фишборт, в свою очередь, впервые в жизни попал в подобную ситуацию.
   Впервые в жизни, он, защищая честь дамы, выразил открытый протест. Да и честь дамы, как таковую, он защищал тоже впервые. По существу Остин вызвал неандертальца на поединок. И тот принял вызов не раздумывая. Норберт схватил юношу за пояс, поднял над собой, и швырнул на землю. А для убедительности пнул противника ногой по ребрам. Решив, что с мальчишки достаточно, Хайденрайх символически сплюнул и побрел к особняку, где собралась уже значительная толпа зрителей. Однако управляющий не учел один нюанс. Остин действительно не попадал еще в такую передрягу, а потому и счет поражений пока еще был не открыт. А раз так, то и страх быть побитым отсутствовал совсем. Ну, или почти совсем. Этот страх просто не знал, в какой момент нужно проявлять себя, и счел за лучшее пока что спрятаться и не показываться, до поры до времени. Но все это ерунда, по сравнению с характером юноши, доставшийся ему от деда. А характер у сэра Рональда Фишборта был еще тот.
   Остин вскочил и ринулся на врага. Подбежал, и со всей силы, на какую только был способен в данный момент, зарядил Норберту прямо в пах; разумеется, с помощью ноги. Последний взвыл от боли и повалился на траву, катаясь и завывая, словно футболист, выпрашивающий у судьи пенальти. Не прошло и нескольких мгновений, как неандерталец уже стоял во весь свой двухметровый рост, с налитыми кровью глазами и раздувающимися ноздрями. Ну, вылитый бык перед матадором! Единственное, чего не доставало, так это рогов. Но это, как известно, дело наживное.
   Норберт бросился на юношу. Откуда ни возьмись, в руке у него появился нож. Поединок начал принимать серьезный оборот. По толпе зрителей пробежал возбужденный гул. Что же касается судмедэксперта Сары Докич, то она, как обычно, вставив наушники и слушая свой любимый тяжелый рок, занималась телом покойного Лесли Донахью, заранее огородив место работы и строго настрого запретив кому бы то ни было ей мешать. И естественно она, полностью поглощенная исследованием трупа, под грохот барабанов и визг соло гитары, не видела и не слышала того, что происходило буквально в двух шагах. Впрочем, в двух шагах, это несколько раньше, теперь же место поединка переместилось во внутрь особняка. Остин убегал, а Норберт догонял. Классическая схема.
   На каком-то повороте сержант Фишборт вспомнил, что имеет оружие. Он выхватил пистолет и повернулся к преследователю. Намереваясь всего лишь напугать противника, Остин громко выкрикнул:
   -Стоять! Буду стрелять!
   Неандерталец вылетел из-за угла и, толи не расслышал, толи просто игнорировал слова какого-то сопляка, продолжал нестись на юношу. Остин, как раз, находился возле окна, и мгновенно среагировал, воспользовавшись этим моментом. Он сделал шаг навстречу противнику, и когда тот, на полном ходу, уже намеревался всадить нож по самую рукоятку в грудь дерзкого юнца, нагнулся, и резко выпрямился. Ноги Норберта оторвались от пола, спина Остина послужила трамплином, и двухметровая горилла, в лице управляющего особняком Лесли Донахью, выпорхнула в окно. Звон разбитого стекла, хруст разлетевшейся в щепки рамы, и глухой звук упавшего на землю тела. Высунувшись из оконного проема второго этажа, молодой человек взглянул на поверженного противника, и удовлетворенно выдохнул. Появившись на выходе, сержант Фишборт получил свою заслуженную порцию аплодисментов от благодарных зрителей. Но самой лучшей наградой оказалась улыбка Катрин. Она стояла в стороне и, скрестив руки на груди, казалась невероятно счастливой. Еще бы! Из-за нее, и такая драка! К тому же победил как раз тот, кто и должен был победить. Так думала девушка целую минуту. Этой же минутой славы наслаждался и Остин, пока удар в челюсть не отбросил его к стене.
   Норберту Хайденрайху надоело валятся без сознания и служить поводом для насмешек. Он очнулся, вспомнил последние события, скрипнул зубами, молниеносно приблизился к герою торжества, и выразил уже свои поздравления.
   Остин почувствовал на своем горле чьи-то крепкие пальцы. Взгляд затуманился, в голове зашумело. Он погрузился в темную бездонную пустоту.
   Неандерталец был вне себя от ярости. Он сдавливал горло своего обидчика, совершенно не думая о том, что за убийство представителя закона, да еще при исполнении, грозило, ни больше, ни меньше, пожизненное заключение. Но разве такая мелочь могла остановить разъяренную груду мышц под управлением крохотного, с голубиное яйцо, мозга.
   Еще мгновение, другое, и сержант Фишборт уже махал бы крылышками, взмывая ввысь, в царствие небесное.
   Норберт Хайденрайх почувствовал острую боль в области почек, и через секунду, получив контрольный удар в солнечное сплетение, распластался рядышком с Остином.
   Джек Коуфман хрустнул пальцами, как делал почти всегда после короткого кулачного поединка, и нагнулся над юношей.
   -Малыш, ты в порядке? - Его голос выдал явное волнение.
   -Кажется, да, - прозвучал тихий неуверенный ответ.
   Остин сидел на вытоптанной траве и непонимающе оглядывался вокруг. Память, очевидно, на время покинула его, отойдя куда-то по нужде. Но вот перед его взором возникло прелестное личико Катрин. Розовые щечки были влажны от слез, и от этого ее лицо казалось еще более прелестным. Сказочное явление милого сердцу образа (а то, что для Остина, с первого же взгляда, девушка стала совсем небезразлична, можно даже не уточнять) незамедлительно возвратило память на свое место. Он, как мог, ободряюще ей улыбнулся, и вновь закрыл глаза от возобновившегося головокружения.
   -Так, этого срочно в больницу, - коротко распорядился Джек, подгоняя конкретным недвусмысленным жестом бригаду "скорой помощи". - А этого голубчика, - скосил он хмурый взгляд на, продолжающее пребывать в бесчувственном состоянии, тело управляющего, - в медпункт следственного изолятора.
   -Что здесь случилось? - вдруг материализовалась Сара Докич. Из ее болтающихся на шее наушников отдаленно хрипело что-то невразумительное. - Что с Остином? Боже, кто это его так?! - Словно разъяренная тигрица, она окинула испепеляющим взором ближайших к ней ротозеев, коими оказались сотрудники дорожной полиции, прибывшие сюда, как это частенько практиковалось, для помощи в оцеплении места преступления.
   Сара готова была разорвать любого, посмевшего обидеть Остина, из чего следовало, что к юноше у нее были... Впрочем, оставим это пока. Женское чувство, как правило, не поддается логическому анализу, и то, что для мужчины яснее ясного, для женщины сплошные сомнения. И главное сомнение для каждой женщины, это сам мужчина. Она любит его двадцать четыре часа в сутки, она ревнует его двадцать четыре часа в сутки, она верна ему двадцать четыре часа в сутки, и за все это она ненавидит его двадцать четыре часа в сутки. И что же в таком случае она делает? Отделяет одно от другого, другое от третьего, третье от четвертого. Консервирует и ставит в холодильник. Кто знает, какая из консерв, когда пригодится!
   Пробираясь ночью на кухню и заглядывая в холодильник, присмотритесь, не стоит ли там баночка, излучающая сладкий запах женского коварства.
   Однако вернемся к нашим героям.
   Сара уже взяла себя в руки и повторила вопрос более сдержанно и более по-дружески.
   -Так что же, все-таки, произошло?
   -Это ты меня спрашиваешь? - холодно, еле сдерживая раздражение, ответил Джек. - Парня чуть не отправили на тот свет! А ты, в своих наушниках, ни черта не видишь и не слышишь!
   -Прости, патрон, - потупилась Сара, - я не думала, что... Так это этот Остина так отделал? - заметила она приходящего в себя неандертальца. Тот что-то промычал, и в следующую секунду получил от Сары сильнейший удар ногой в область мужского достоинства. Ему явно в этом плане сегодня не везло. - Получай, урод! - последовал очередной удар. На этот раз, все той же стройной ножкой, но теперь уже в квадратную
   челюсть.
   Неандерталец счел, что самое правильное будет, не искушать судьбу и выпасть в осадок, то есть лежать и не дергаться. Если мужчина еще как-то соображает, куда бьет, то вот женщина, да еще разъяренная, бьет куда попало, и, как правило, попадает по самым неудачным для пострадавшего местам.
   Капитан Коуфман аккуратно оттянул Сару от Норберта.
   -Все, успокойся, - мягко сказал он, и это тут же подействовало; Сара обмякла и уткнулась в плече Джека. - Как там с трупом? Закончила?
   -Да, полностью, - вернулась в рабочее состояние судмедэксперт. - Можно отправлять в морг.
   -Отлично! Итоги подведем в моем кабинете через два часа. А сейчас, если у тебя, конечно, есть желание, и нет особо важных дел, сопроводи Остина в больницу. И проследи, что б его устроили по высшему разряду.
   -Конечно, патрон, - просияла Сара, - все будет в полном порядке! - крикнула она уже на бегу, снимая по дороге рабочий халат.
   Джек смотрел ей вслед, и горькая улыбка слегка коснулась его губ. Вот так же, три года назад, его жена, его любимая Марго бежала к карете "скорой помощи", где медики неистово боролись за жизнь ее мужа. Три тяжелых пулевых ранения наверняка отправили бы Джека в мир иной, если бы не Марго. Он был уже в тоннеле, он видел приближающийся свет. Какая-то сила тянула его навстречу этому свету, и он практически не сопротивлялся. Как вдруг откуда-то он услышал ее голос. Марго была где-то рядом, только он не видел ее, лишь голос, такой родной и такой желанный. Она была по одну сторону, а свет - по другую. Он хотел крикнуть, позвать ее, но в этом странном месте его горло не могло издать ни единого звука. Свет продолжал тянуть, и тут Джек начал сопротивляться. Он хватался руками за пустоту, он попытался сделать шаг в направлении доносящегося голоса. И он сделал этот шаг! Затем еще один, и еще... Каждый шаг доставался ему с неимоверным трудом. Голос приближался, и сила Света постепенно стала ослабевать.
   Он узнал на ощупь ее волосы. Мягкие, шелковистые. Но где же сама Марго?! Джек приоткрыл глаза. Больничная палата ослепила его белизной. Он зажмурился, продолжая перебирать слабо работающими пальцами локоны Марго. Наконец он повторил попытку. На этот раз белизна палаты была мягче. Теперь Джек мог не зажмуриваться.
   Голова Марго покоилась на его груди. Она спала. Вот так вот, сидя у больничной койки, неизвестно какие сутки, не отходя от любимого, Марго, в итоге, забылась глубоким тревожным сном. А как же не тревожным, когда врачи так и не смогли дать ей утешительный ответ, лишь качали своими профессорскими умными головами, не в состоянии ни опровергнуть возможность выхода из комы, ни подтвердить.
   Джек вдохнул полной грудью, и тут Марго проснулась. Ее красные заплаканные глаза в один миг стали счастливыми. Что она тогда сказала? Какими были ее первые слова? Кажется: "Ты не забыл, что на двадцать второе у нас билеты в театр?" Да, точно. Джек слабо улыбнулся, невзирая на ноющую боль от ранений. Да разве мог он ее покинуть! Разве мог допустить, чтобы какая-та никчемная смерть разлучила их! Да никогда! Так же как не мог он оставить и другого своего любимого человечка, Мари.
   А неделю спустя случилось непоправимое. Нелепая автокатастрофа. Водитель фуры не справился с управлением на скользкой дороге, выехал на встречную полосу и врезался в легковушку.
   Марго умерла практически мгновенно. Джек, как только узнал страшную новость, впал в депрессию. Его все чаще стали посещать навязчивые мысли о самоубийстве. Но этим мыслям не суждено было воплотиться в реальность в любом случае, ведь была еще Мари, его трехлетняя дочурка. И Джек, когда, в моральном плане, немного оправился, осудил себя за столь непростительную слабость. Он и сейчас стыдился за те позорные мысли.
   -Патрон, тебе не кажется, что не мешало бы поинтересоваться, какого черта делали
   эти супчики из дорожной полиции, когда Остин подвергался смертельной опасности.
   -А, что? - вернулся к действительности Джек. - Какие супчики? А, эти! - взглянул он на двух патрульных, которые топтались ближе всех. - А действительно! Ну-ка, давай их сюда... А впрочем, что с них взять! Оставь, - махнул он рукой.
   -Вам это так просто не пройдет? - услышал капитан злобный шепот позади себя. Он оглянулся. Неандерталец тяжело поднимался с земли.
   -Ты еще здесь? - как бы удивился Джек. - Руки назад и повернулся спиной, живо!
   Норберт Хайденрайх попытался что-то сказать, очевидно, что-нибудь оскорбительное, однако ограничился лишь безмолвным шевелением губами, и выполнил, хоть и неохотно, приказ полицейского. Уж слишком решительный и хмурый вид наблюдался у того. А очередной раз побывать в нокауте, было на сегодня уже слишком.
   -Теперь порядок, - защелкнул Джек наручники на запястьях арестованного. - А разговор с тобой я продолжу в следственной камере. Ты еще не полностью рассчитался за нашего друга.
   -Это произвол! Я буду жаловаться! - почти захныкал неандерталец, чем несказанно удивил всех окружающих. Затем громко рассмеялся, и стало ясно, что он просто ломает комедию. - Ничего, - продолжил он с ухмылкой, - скоро я помочусь на твою могилу.
   Джек еле сдержался, чтобы не ответить ублюдку в своей манере.
   -Хорошо, мы обсудим эту перспективу чуть позже. А пока что, сэр, не откажите в любезности, сядьте вон в ту машину. Она доставит вас ко мне в гости. Там мы попьем кофейку и обо всем потолкуем. Надеюсь, вы ничего не имеете против чашечки кофе? А то можно и чего-нибудь покрепче.
   Джек смотрел на это тупое двухметровое существо и наслаждался тем, как оно старается переварить только что услышанное.
   -Издеваешься?! - изрыгнул неандерталец, сумев все-таки оценить степень иронии. - Благодари Бога, что мы здесь не одни.
   -Ты мне надоел, - коротко бросил Джек, понимая, что этот бессмысленный разговор - лишь трата времени. - Заберите его.
   После того, как неандертальца увезли, капитан Джек Коуфман поручил лейтенанту Алану Мори закончить все необходимые формальности, разобраться с прессой, в том плане, что никакой излишней информации, затем заехать в больницу, забрать Сару, и в управление. Там дожидаться его. Алан почесал в затылке, прикидывая, сколько ему придется здесь попахать в одиночку, и только обреченно кивнул головой.
  
   Саманта медленно приоткрыла один глаз. Затем так же медленно открылся и второй. Какое-то время она неподвижно лежала в кровати и ждала. Ждала зуммера будильника. Но секунды летели, превращались в минуты, а тишину будильник так и не нарушал. Девушка приподнялась и бросила ленивый взгляд на тумбочку. Будильника там не оказалось.
   -Черт! - вскочила она, как ошпаренная. - Неужели опять проспала?!
   Нырнула под кровать и, как и ожидалось, обнаружила там будильник. Он забился в самый угол и не желал попадать в руки своей хозяйке. В который раз она во сне швыряет его об пол. А на прошлой неделе даже умудрилась выбросить его в окно. Потом долго и тщательно искала.
   -Что, обиделся? - вылезла Саманта из-под кровати и разглядывая будильник со всех сторон. - Цел? Кажется, да. Достается тебе, приятель! Ну, извини. Я ведь не нарочно.
   Девушка нежно поцеловала будильник в стекло, и тут, наконец, увидела, который сейчас час. Она бросилась собираться. В невероятной спешке пролетело минут пять. Саманта выскочила из дома, прыгая на одной ноге и надевая на ходу вторую туфельку. Добежала до машины, и что-то ее вдруг остановило. Конечно, туфли оказались разные! Вообще-то туфельки были одной модели, просто одна пара красная, а другая - зеленая. Саманта вернулась в дом, и через секунду, может быть две, сидела уже в машине.
   Подкатив к школе, она припарковалась на своем месте, выскочила из машины и
   понеслась по каменным серым ступенькам. Цокот каблучков по школьному коридору разносился как барабанная дробь. Уроки начались несколько минут назад, а значит, у нее опять будут проблемы.
   -Мисс Блэквуд! - услышала она у себя за спиной каркающий голос директора. - Вы, как всегда, в своем репертуаре. Какое это опоздание за последний месяц? Третье, если не ошибаюсь. И что прикажете с вами делать?
   -Простите, миссис Громесвильд, - пролепетала Саманта, предчувствуя очередной пренеприятный разговор после уроков в директорском кабинете.
   -А это еще что такое?! - изумленно уставилась пожилая дама на обувь молодой учительницы. - Вы решили сделать сегодня революцию в мире моды?
   Сэм взглянула на свои ножки, обутые в красно-зеленые туфельки, и потеряла дар речи. Она лишь виновато пожала плечами, как бы говоря: "Ну что тут уже поделаешь; так получилось". Это надо же! Вместо того чтобы поменять один туфель, она поменяла всю пару. В принципе, естественная реакция торопящейся женщины.
   -Ладно, идите в класс, - сухо сказала миссис Громесвильд. - После уроков, как вы понимаете, встречаемся в моем кабинете.
   Саманта нервно кивнула и поспешила исчезнуть с глаз долой этой вдовствующей старой карги, как она мысленно иногда называла директрису. Вообще-то, это было всего дважды. Первый раз миссис Громесвильд удостоилась от своей подчиненной эпитета "старая карга", когда ни за что ни про что отчитала при одноклассниках десятилетнего мальчонку, назвав его невоспитанным маленьким засранцем, и все только потому, что тот слишком резво вел себя на перемене. А второй раз, когда старая карга испортила школьный новогодний бал, внеся такие ограничения, что из праздника получилось нудное и совсем неинтересное мероприятие. Сейчас, направляясь в класс, Сэм в третий раз мысленно обозвала директрису вышеозначенным эпитетом. Но сразу же устыдилась, признав, что в данный момент сама во всем виновата.
   Прежде чем открыть дверь, учительница литературы на секунду остановилась, восстанавливая дыхание. Впрочем, не только это ее удерживало от внезапного появления перед учениками. Это был выпускной класс, и для нее самый трудный. Дети были уже почти взрослые люди. И как почти взрослые люди, они задавали уже не почти, а совсем взрослые вопросы. И, конечно же, старались, помимо слов, и вести себя как взрослые. Наверняка сейчас Тони и Джейн целуются на задней парте. Саманта не раз была тому свидетелем, и всякий раз чувствовала себя крайне неудобно. Складывалось такое впечатление, что ее это смущало даже больше, чем тех, кого она ловила на "месте преступления".
   Сэм слегка приоткрыла дверь, громко кашлянула, и лишь после этого вошла в класс.
   Тони и Джейн, раскрасневшиеся, оторвались друг от друга и уткнулись в учебники. Это выглядело тем забавнее, что все остальные занимались, кто чем, но только не штудированием школьного учебного материала.
   Юные влюбленные абсолютно не стеснялись своих сверстников, даже наоборот, это повышало их рейтинг, что, скорей всего, вполне естественно в молодежном обществе, но вот при преподавателе вести себя подобным образом считалось, не то что бы неэтичным, а как-то неестественным. Преподаватель старше, а значит, находится в другом измерении морального контекста. Не то, что измерение сие правильное или нет, просто оно другое.
   -Вилли, сделай одолжение, - обратилась Саманта к прыщавому хрупкому юноше, - выбрось сигарету и слезь, пожалуйста, с подоконника.
   -Да я и не курил вовсе, - по-детски наивно прозвучало в ответ. Руку он быстро засунул в карман, и было заметно, как из кармана струится тоненькая струйка дыма.
   -В таком случае, будем считать, что мне показалось. - Сэм сделала вид, что роется в своей сумочке, и таким образом дала возможность Вилли незаметно выбросить дымящийся окурок в окно; чем он тут же и воспользовался.
   По классу прошелся веселый гул. Таковой была реакция на экстравагантную обувку учительницы.
   -Вам что, не нравятся мои туфли? - решила сразу перейти в наступление Саманта, и тем самым обезоружить противника. - Разве вы не следите за модой?! Ну, это просто невежество с вашей стороны! Как же вы собираетесь вступать во взрослую жизнь, если уже сейчас не успеваете за ней? Это же последний писк! - Сэм чуть не поперхнулась от собственных слов. Она никогда не могла понять, что это за писк такой, а еще есть крик, которыми обзывают последние достижения моды. Глупее определений трудно и представить. И потому не удивительно, что такая многоуважаемая дама, как Мода, так часто меняет свою внешность. Кому ж охота долго пищать или кричать в одном и том же! Даже пугало на огороде, и то вынуждено время от времени менять свой прикид, потому как вороны начинают привыкать и перестают бояться.
   -На счет писка спорить не буду, - мгновенно отреагировал Шон; юноша, ассоциирующий себя с лидером, хотя до такого явно не дотягивал, не хватало интеллекта, зато острым языком бог его не обидел. - Но почему последний? Я, например, такую оригинальную комбинацию вижу впервые.
   Класс разрядился дружным хохотом. Однако в глазах женской половины улавливался некий переполох. А что если действительно это последний, хоть писк, хоть крик, неважно, а тут абсолютно не в курсе?!
   -На твой вопрос, милый Шон, могу ответить следующее, - в духе создавшейся атмосферы отреагировала Саманта. - Последний, потому что эту, как ты выразился, оригинальную комбинацию я надела не только в первый, но и в последний раз. Проще говоря, единственная демонстрация. Наверно я слишком консервативна, привыкла ходить в том, в чем мне комфортно. А моде я просто отдаю дань уважения, которая выражается в одноразовом выходе. А теперь закрываем эту тему, ставим точку, и переходим непосредственно к уроку. Надеюсь, возражений нет.
   Класс вынужден был подчиниться, хоть и сделал это с большой неохотой. Однако это совсем не значило, что Саманта Блэквуд, как преподаватель, не пользовалась авторитетом среди подопечных, напротив, ее уроки посещали с особым вдохновением. Она частенько позволяла то, чего не могли себе позволить строгие педантичные учителя, считающие, что отношения с учениками не должны выходить за рамки принятых норм.
   -Ну что, настроились? - сделала паузу Сэм. - Итак, мы продолжаем анализировать роман "Догоревшая свеча". Тони, может, ты начнешь? А Джейн продолжит.
   Юноша как-то немного оробел, но его подружка шепнула ему на ухо пару словечек, и робость как рукой сняло.
   -А с кого начать? - прозвучал конкретный вопрос.
   -В прошлый раз мы пытались охарактеризовать Александра. А ты теперь попробуй нарисовать портрет его возлюбленной, Элизы.
   -Нет ничего проще, - уверенно заявил Тони.
   -Вот как! - удивленно подняла брови Сэм. - Интересно!
   -Да ничего интересного, - ответил юноша. - Обыкновенная богатая взбалмошная особа, которая от скуки обольстила своего конюха, благо тот намного моложе ее и недурен собой, позабавилась, а затем погубила.
   -Помнится, в прошлый раз Изабелла определила Александра, как расчетливого охотника за приданным, а жертвой, как раз, у нее получалась Элиза. Так ведь, Изи?
   Девушка за первой партой, на которую указала Саманта, лишь молча кивнула.
   -Конечно! - возбужденно отреагировал Тони. - У женщин всегда виноваты мужчины!
   -Тихо, тихо, - успокоила Сэм загудевший класс. - Тони хотел сказать, что в отношении мужчины и женщины далеко не всегда всё так ясно и просто. И вам с этим еще придется столкнуться в будущем. И это не страшно, это нормально. Вам предстоит влюбляться и разочаровываться, быть сегодня любимыми, а завтра - отвергнутыми. Кому-то из вас настоящее чувство придет вместе с первым поцелуем, а кому-то придется ждать
   этого долгие годы. И неизвестно, кому в этом плане больше повезет. Но одно запомните навсегда: любовь, это такое чувство, которое не продается и не покупается. Настоящая любовь не может быть односторонней. Это все равно, что подбитая птица. Любовь должна иметь два крыла, и тогда она воспарит высоко-высоко. Не бойтесь первой любви; она не всегда настоящая, но зато всегда искренняя. Любите друг друга не за что-то, любите просто потому, что не можете жить друг без друга. Вам это сейчас, наверное, трудно понять... Всему свое время. Главное, никогда не предавайте любимого человека... Элиза любила Александра всем своим сердцем. Но она боялась показать это окружающим. Она, богатая дама, оказалась в плену своего богатства. Был выбор: или бежать с бедным юношей в чужие края, и остаться без гроша в кармане, или отречься от своей любви и продолжать свою сытую, но глубоко несчастную жизнь. Элиза понимала, что по-настоящему счастлива, она может быть только с Александром, однако ей не хватило смелости, не хватило духа. И в этом вся ее трагедия. Можно ли осуждать за это Элизу? Думаю, что нет. Даже уверенна. Тони, ты не уловил самую суть. Ведь Александр добровольно пошел на эшафот не потому, что между ним и его любимой выросла непреодолимая стена, и ему не захотелось больше жить, а потому, чтобы соединиться с Элизой на небесах. Соединиться навсегда. И его последние слова, вернее, последний возглас: "Да, я согласен!", был именно для нее, и только для нее. А она, находясь в это время в толпе и наблюдая за казнью, вместо того, чтобы в отчаянии биться в истерике, воздела руки к небу и счастливо улыбнулась. Она все поняла. Александр в момент казни был уже там, у алтаря, перед Богом, и сам Всевышний спрашивает его: "Согласен ли ты, Александр, взять в жены Элизу?" И ответ был дан прямо на эшафоте, за миг до того, как огромный топор отделил голову от тела. И что же вскоре происходит? Элиза трагически погибает, падает с коня прямо в пропасть. Случайность ли это? Отнюдь нет. Что она прошептала в последний миг? "Да, я согласна". Она не выкрикнула, как сделал это Александр, а прошептала, потому что в отличие от своего возлюбленного ей, в этот последний миг, было невероятно страшно. Хотя, вполне возможно, дело было совсем и не в страхе. Просто кричать было некому. Александр находился рядом с ней, у алтаря, и с нетерпением ждал ее ответ. Вот такая история.
   -Именно так и я восприняла поступок Элизы, - подключилась Летиция, не очень красивая, но в чем-то весьма эффектная девица. В чем конкретно, на этот счет у каждого был свой взгляд. Но вот что, в этом вопросе, объединяло, если не всех, то многих, так это откровенная татуировка в очень интимном месте, о которой имела довольно ясное представление чуть ли не половина старшеклассников школы. - Она настолько любила Александра, что, не задумываясь, последовала за ним на тот свет. Вот только мне не совсем понятно, зачем нужно было умирать таким жутким способом. Можно было просто принять яд. И традиционно, и не так страшно, и, что немаловажно, эстетично. Ведь, как представишь, какое изуродованное тело найдут на окровавленных мрачных камнях, пропадает всякая охота падать в пропасть.
   -Ну, кто ответит Летиции? - спросила Сэм. - Давай, Глория. Я же вижу, тебе есть, что сказать.
   Глория секунду подумала, затем мягким чарующим голоском пропела:
   -Она боялась открыть обществу истинную причину своей смерти. Элиза считала, что над ее поступком будут смеяться, и что ее любовь злые языки втопчут в грязь. Она не могла этого допустить, а потому выбрала единственно правильное решение - несчастный случай. Думаю, что от такой любви я бы и сама не отказалась.
   -Браво, Глория! - зааплодировала Саманта. - Даже добавить нечего.
   -Интересно, а кого бы ты предпочла в качестве Александра? - бросила реплику в адрес Глории Джейн. - Не того ли толстяка, который подвозил тебя сегодня к школе?
   -Между прочим, толстяки, самые добрые и надежные люди, - вызывающе прозвучало в ответ. - Они не целуются, в классе с одним, а в раздевалке с другим.
   Джейн пронзила Глорию уничтожающим взглядам, а последняя, в свою очередь, победно вскинула голову и демонстративно отвернулась.
   -Не понял! - на повышенных тонах вклинился в сей диалог Тони. - Как это понимать?
   -Да кого ты слушаешь! - попыталась оправдаться Джейн. - Это она нарочно придумала, из мести, за то, что в прошлом году я отбила у нее... - Девушка замолчала, поняв, что сказала лишнее.
   -Очень интересно! - начал закипать Тони. - И кого же ты у нее отбила?
   -Да кому ты нужна! - язвительно брякнула Глория. - Она отбила у меня Стива! Ха-ха! Да он просто поспорил на бутылку пива, что снимет тебя максимум за три минуты. Но уже через две минуты ты готова была расстелиться перед ним.
   -Ну, стерва, держись! - вскочила Джейн, но Тони успел схватить ее за руку и усадить обратно.
   В свою очередь Глория, выпустив свои длинные накрашенные коготки, зашипела как дикая кошка и приготовилась отражать нападение.
   -Так, брек! - прикрикнула Саманта. - По углам!
   На какое-то мгновение в классе воцарилась абсолютная тишина. Только муха под потолком издавала характерное жужжание. Сэм выдержала дополнительную паузу.
   -Да, так на чем мы остановились? - как ни в чем не бывало, спокойно продолжила она. - Кажется на том, что кое-кто не прочь был бы занять место Элизы. Глория, вот ты и подведи окончательный итог романа. А Джейн по достоинству оценит твой ответ, и выставит тебе оценку.
  
   После того, как Алан, по приказу патрона, остался разгребать всё в одиночку, Джек вернулся в развалины. Его тяготило ощущение, что он сделал неправильные выводы. И чтобы разобраться в этом, он и поспешил обратно. Специально пришел один; так ему легче было сконцентрироваться. Так ему никто не будет мешать, никто не будет отвлекать. Так он сможет разговаривать с ней, с той, которая была здесь совсем недавно, которая явилась сюда, чтобы хладнокровно убить, и от которой остался еле уловимый аромат жасмина. Она здесь провела как минимум несколько часов. Женщина всегда остается женщиной, будь то киллер, манекенщица, или укладчица шпал. Женщина всегда падка к ароматам. У каждой, свой любимый, неповторимый запах. И даже в тех ситуациях, где аромат, не то что не требуется, а и нежелателен, она все равно, хоть чуть-чуть, но будет чем-то благоухать.
   Джек снова прошелся по всем этажам. Снова возвратился на тот, откуда, как он вычислил, и был застрелен Лесли Донахью. Снова все проанализировал. И вдруг понял, что его тяготило. Девчонка не сделала никакой оплошности. Она намеренно оставила следы на первом этаже. Да, с этого места невозможно было попасть в цель, но она оставила там свои следы. Она хотела, чтобы тот, кто будет расследовать это дело, подумал именно так, как сначала подумал Джек. Подумал, что девчонка переусердствовала, а значит, она не тянет на профессионала высшего класса. И значит, поймать ее будет значительно легче.
   Капитан поймал себя на мысли, что восхищается этой девчонкой.
   "Только этого еще не хватало! Выкинь эту чушь из головы!"
   "Чушь, говоришь? Перестань себя обманывать. Разве ты, в глубине своего сознания, не аплодируешь ей? Лесли Донахью, урод, каких поискать. Сорняк, из-за которого гибнет окружающая среда. А она этот сорняк ликвидировала. А сенатор Маквэл! Ничем не лучше Коки. Она сделала твою работу.
   "Что ты плетешь! Я служу правосудию. А правосудие не занимается беспределом".
   "А что бы сделало твое правосудие, окажись Маквел и Донахью на скамье подсудимых? Оно бы дало им лет по пять. А вышли бы они уже года через три. А ты бы сидел в зале суда, слушал бы приговор, и в бессильной ярости кусал бы себе локти. Да, ты служитель закона; ты не можешь ублюдков, подобных этим, пристрелить как бешеных собак. А она может. И она это делает. Признайся, наконец, сам себе, что тебе это по душе".
   "Пошел к дьяволу! Она убийца, она вне закона. И будет отвечать по полной программе".
   "Ты сначала поймай ее".
   "Поймаю, будь спокоен".
   "И посадишь ее на электрический стул. Не так ли?"
   "Это будет решать суд".
   "Ну конечно! Суд приговорит ее к высшей мере наказания, и ты будешь полностью удовлетворен. Справедливость восторжествовала. Ура! И какое-то время плохие мальчики смогут спать спокойно. Опасная для них тетя ликвидирована. Когда еще появиться столь искусный профи! Они, наверное, должны будут тебе поставить памятник. Отстегнут немного из своих грязных денежных запасов".
   "Она убивает плохих мальчиков, потому что ей за это платят. Заплатят за хорошего мальчика, она и его хлопнет не задумываясь".
   "И опять ты себя обманываешь. Ты можешь себе вообразить, что она возьмет и хладнокровно убьет какого-нибудь профсоюзного лидера, потому что тот наступил на мозоль продажной власти?"
   "А почему нет? Возможно, не так хладнокровно, возможно, на долю секунды пожалеет беднягу, но затем нажмет на курок, а через полчаса забудет об этом, как о чем-то мимолетном".
   "Ты просто смешон! Ты лжешь сам себе. Ты боишься признаться, что у тебя не хватит духа отдать ее в руки правосудия, если на ее совести окажутся лишь подобные Маквелу и Донахью".
   "Ты мне надоел! Убирайся прочь!"
   Джек мотнул головой, и послал свое второе "я" ко всем чертям. Однако этот внутренний спор конкретно задел его за живое. Неужели он действительно так увлекся этой девчонкой? Глупее и придумать ничего нельзя! Просто какой-то бред! Да ничего такого даже близко не может быть! Он поймает ее и отдаст под суд. И точка. И по-другому не будет.
   Он в очередной раз чертыхнулся, успокоился, и продолжил то, зачем, собственно, сюда и вернулся. Покончив со всеми деталями, Джек отправился в управление, где, судя по времени, подчиненные уже должны были его дожидаться.
   Алан встретил патрона у входа. Его вид не понравился Джеку.
   -Остин очень плох, - без предисловий выложил лейтенант. - Тяжелое сотрясение мозга. Плюс, внутреннее кровотечение.
   -Быстро в больницу! - крикнул на ходу капитан, несясь уже к машине.
   Сара с заплаканными глазами уткнулась в грудь Джека.
   -Он ведь выживет, правда? Он поправится. Он должен поправиться. - Ее голос заметно дрожал. Ее пальцы крепко вцепились в лацканы мужского пиджака.
   -С ним все будет в порядке, - получила она ясный короткий ответ. - А теперь, успокойся, и отправляйся домой. Алан тебя довезет. Отдыхайте. Завтра вы мне понадобитесь свежие и собранные. А сегодня с вами каши уже не сваришь.
   -Домой? Ну, уж нет! - всхлипнула Сара. - Я останусь здесь. Буду дежурить у его кровати. - Однако, увидев суровый взгляд патрона, сникла и только тихо попросила: - Ну, пожалуйста! Хотя бы на эту ночь. А завтра я буду как огурчик. Обещаю. Ты же меня знаешь.
   -А вот и еще одна сиделка, - указал Алан на Катрин, появившуюся в дверях.
   -А она, какого здесь делает? - вмиг высохли слезы на лице у Сары, а само лицо приобрело выражение, ничего хорошего не сулящее потенциальной сопернице.
   Катрин подошла к Джеку и поинтересовалась состоянием Остина. В ответ она услышала знакомую уже нелицеприятную картину. Девушка проигнорировала холодный пронзительный взгляд, которым сопровождала ее Сара, и только спросила, может ли она посетить больного.
   -К сожалению, сегодня не получится, - сказал Джек. - И в ближайшие дни, я
   думаю, тоже. Врачи к нему не пускают. Так что, наберись терпения. Возможно, через неделю. Ну и тебя, Сара, это тоже касается. Ты слышала вердикт лекарей. Остину нужен полный покой. Поэтому всё, разбегаемся. Вас двоих я жду завтра, а ты, девочка, не волнуйся, всё обойдется. Отправляйся домой, а я обещаю, как только здоровье Остина улучшится, сообщить тебе, и ты тогда сможешь его навестить.
   При выходе из больницы Сара не удержалась и высказалась:
   -Интересно получается! Знакома с Остином какой-то час, и уже приперлась в больницу! Она, видите ли, хочет его видеть! А я не хочу?! - из глаз Сары брызнули слезы. - А ты мне не дал даже взглянуть на него, - продолжала она, разрыдавшись уже конкретно. - Мало того, что... эти... белые халаты... ничего и слушать... не хотели...так еще и ты... туда же...
   Ее всхлипы заглушили дальнейшее словоизлияние. Она повисла на шее у Джека, и если бы он ее не поддержал, то женщина наверняка, обессиленная, рухнула бы на землю.
   -Ну-ну, успокойся, глупенькая, - он нежно обнял ее и поцеловал в мокрую щеку. - Да как только Остина разрешат увидеть, мы сразу же будем тут. И ты сможешь остаться с ним, сколько захочешь.
   -Если к тому моменту мы успеем поймать киллера, и делать нам будет уже нечего, - полушепотом изрек Алан, выпустив сей сарказм просто в пустоту.
   Капитан Коуфман, единственный расслышавший последнее изречение, бросил осуждающий взгляд на лейтенанта, отчего тот согласно кивнул, признавая, что был не прав.
   -Ты обещаешь? - продолжала всхлипывать Сара. - Я смогу быть рядом с ним до его выздоровления?
   -Разумеется. Я же тебе сказал. - Джек отстранил от себя женщину, достал носовой платок и подал ей. - На, держи. Приведи себя в порядок.
   Сара принялась аккуратно устранять влажные следы вокруг накрашенных ресниц, но тут вдруг резко подвелась и как из пулеметной очереди бросила:
   -И эта тоже будет?
   -Ты имеешь в виду Катрин? - спросил Алан.
   -Да, я имею в виду эту пигалицу. Подумать только, знакома с Остином какой-то час, и уже приперлась к нему в больницу! И вообще, вам не кажется, что она не совсем та, за кого себя выдает? Вполне возможно, что ее специально подослали, с целью внедриться к нам.
   Джек и Алан громко от души рассмеялись, а Сара, смутившись, так разволновалась, что готова была вновь расплакаться. Ей было невероятно стыдно за ту глупость, которую она только что сморозила.
   -Знаешь что, - обратился капитан к лейтенанту. - Вези-ка ты нашу красавицу в какой-нибудь бар. Пусть хорошенько расслабится, а заодно и ты с ней. Всё, до завтра!
   Всю дорогу Джек размышлял по поводу состояния Сары. Не Остина, тут все понятно, а именно своего судмедэксперта. Он никогда не видел ее такой. Он никогда не предполагал, что она может быть такой. Кто бы мог подумать, что такая деловая, собранная, такая хладнокровная и принципиальная, такая умница в своем профессиональном деле Сара Докич, на поверку может оказаться обыкновенной женщиной, с характерными женскими чувствами, капризами и истериками. Однако это отнюдь не опустило ее в глазах патрона. Наоборот, Капитан Коуфман наконец-то вздохнул с облегчением. Как судмедэксперт, его подопечная была выше всяких похвал, но вот как молодая симпатичная особа, то тут явно чего-то не хватало. Зато теперь все в порядке. Теперь хватает.
   Джек улыбнулся, ведя машину по мокрому, от кратковременного весеннего ливня, асфальту.
  
   Вот уже битых полчаса Сэм слушала нравоучения миссис Громесвильд. Директриса явно получала удовольствие, отчитывая учительницу литературы. Она
   каркала, как старая ворона, и махала руками, словно общипанными вороньими крыльями. Для полной картины ей осталось только взлететь к потолку и закружить вокруг люстры. И Саманта это сейчас ясно себе представила. Да так ясно, что брызнула от смеха. Наступила минутная пауза; тягучая, долгая, и не обещающая ничего хорошего для виновницы сего момента. Почтенная дама, как считала себя Матильда, которая Громесвильд, сначала позеленела, затем приобрела пурпуровый оттенок, и в итоге завопила так, что массивные шторы на окнах слегка закачались. Сэм съежилась, как ягненок перед волком. Она совершенно терялась, когда на нее повышали голос. Ну а так, как повысила в данный момент свой голос директриса, для молодой учительницы сравнимо было, разве что с самым крупномасштабным землетрясением. Слов, направленных в ее адрес, Саманта не разбирала, она лишь молча сидела, уткнувшись стеклянным взглядом в носки своих разноцветных туфелек, и только тяжело вздыхала, вздрагивая каждый раз, когда "гром и молния" свирепствовали особенно яростно.
   Матильда Громесвильд выпила очередной стакан воды и вытерла кружевным рукавом перекошенный от злости рот. Ее истерика взяла небольшой тайм-аут. Она ходила из угла в угол, грюкая тяжелыми старомодными башмаками, и скрипела вставными челюстями, готовясь к следующей атаке.
   -Так я так и не поняла, над чем это вы так весело хохотали, когда речь шла о наших спонсорах? - выдавила директриса, успев слегка остыть. На следующую атаку у нее, очевидно, уже не хватало сил.
   -Просто рассмеялась, - еле слышно ответила Сэм. - Не знаю, почему.
   -Милочка, у вас с головой не в порядке! - язвительно каркнула ворона. - Я всегда это подозревала.
   "Уж если и не в порядке у кого-то с головой, так это как раз у тебя, "старая карга", - мысленно парировала Саманта.
   -Так вот, моя дорогая, благодаря тому, что у нас сейчас имеются некоторые проблемы с педагогическим составом, увольнять вас я пока не буду. Хотя своим сегодняшним поведением, особенно в моем кабинете, вы это вполне заслужили. Идите, и учтите, еще одно опоздание, или какое-нибудь непристойное поведение, и мы с вами распрощаемся.
   Саманта не спеша брела по парку. Ей необходимо было успокоится, отвлечься, собраться с мыслями. Миссис Громесвильд внесла в ее душевный мир смятение и какое-то опустошение. Она пыталась плюнуть на это, забыть, выбросить из головы, но не получалось.
   Присела на скамейку, закрыла глаза, и представила себя на горнолыжном курорте. Как замечательно было в прошлом году! Яркий, искристый, белый снег, и стремительный спуск на лыжах. Несешься, обгоняя ветер, обгоняя себя, обгоняя время. И никого вокруг тебя не существует. Никого и ничего. Весь мир - это ты, лыжная трасса, и ослепительное солнце. И еще чувство огромного счастья...
   -Тебе плохо, - услышала Сэм детский голосок. Маленькая девочка стояла и смотрела на нее большими голубыми глазами.
   -Ты кто? Как тебя зовут? - Саманта улыбнулась ребенку, и как-то в этот миг все стало несколько иначе: радужнее, спокойнее, веселее. Исчезли переживания, связанные с разговором в директорском кабинете, забылись стрессы, возникшие в результате все того же разговора. Стало просто легче дышать.
   -Меня зовут Мари. Я здесь с папой. Вон он идет. Хочешь с ним познакомиться? Он тебе понравится. Он самый лучший!
   Это милое очаровательное существо сразу вошло в душу Сэм. Вошло так просто и естественно, что девушка даже не удивилась.
   -Для начала не мешало бы познакомиться нам. Ты мне представилась, а я тебе еще нет. Мое имя Саманта. Но ты можешь называть меня Сэм.
   -Привет, Сэм!
   -Привет, Мари!
   Обе улыбнулись друг другу, и это было залогом того, что отныне они подружки.
   -Мари, ты опять заставляешь меня волноваться! - подошел отец девочки.
   -Ой, прости, пап! Я искала мудрый дуб, из той сказки, что ты вчера мне читал.
   -Думаю, он вряд ли здесь будет, - ответил родитель. - Он ведь мудрый, а все мудрые дубы растут в глуши, подальше от всех. Они не любят шум и гам. А еще они не любят, когда люди вырезают на их коре разные слова.
   Мари по-детски глубокомысленно задумалась, но через секунду она уже думала совсем о другом.
   -Ой! Я же забыла познакомить тебя с Самантой! И если ты ей понравишься, то она позволит называть ее Сэм. Мне она это уже разрешила. Ну, пап, дай ей руку! Сэм, познакомься, это мой папа.
   -Действительно, как-то неудобно получилось. Извините, я сразу должен был представиться. Вы ведь, как я понимаю, уже подружились с моей малышкой. Меня зовут Джек. Джек Коуфман.
   -А я Саманта Блэквуд. Или просто Сэм. У вас невероятно очаровательная дочь. И к тому же, как я успела заметить, довольно таки самостоятельная.
   -Слишком самостоятельная, - как бы упрекнул Джек. - И это порой бывает несколько обременительным.
   -Ну, пап! - надула щечки Мари. - Ты опять начинаешь ворчать. Лучше пригласи Сэм пойти с нами в цирк.
   -Да нет, что вы! - отмахнулась Саманта, видя, что Джек задумался над этим предложением.
   А может, ей это только показалось? Может наоборот, он подыскивал повод расстаться с ней и больше никогда не встречаться... Мало ли что можно ожидать от женщины, наверняка крутится в его голове, с которой случайно столкнулся в парке. И вообще, она занята... Вопрос только в том, чем именно она занята...
   Девушка украдкой про себя усмехнулась, после чего добавила.
   -Не думаю, что это хорошая идея. К тому же, я спешу. Мне надо... В общем, мне уже пора.
   Джек посмотрел на свою дочь, и прочел в ее глазах: "Не отпускай ее!"
   -Послушайте, Сэм. Мы с Мари ни в коем случае не хотим вам навязываться. Конечно, если вам надо куда-то идти, если вы куда-то спешите, мы не смеем препятствовать. Но если, все-таки, у вас найдется сегодня немножко времени для нас, мы были бы очень рады.
   -Сэм, ну, пожалуйста! - чуть ли не взмолилась Мари.
   Саманта была поражена. Да, ей очень понравилась эта девочка. Ребенок просто супер! И отец ее, вполне симпатичный и, вроде бы, нормальный хороший парень. Однако она не привыкла к такому стремительному уличному знакомству, которое мгновенно перерастает во что-то глобальное. В этом она видела определенную нереальность, фальшивку. В этом было что-то неестественное. Она так думала... до последнего момента. И вот она уже не так уверена в этом. Промелькнувшая мысль, что, возможно, она больше никогда не увидит Мари, заставила ее взгрустнуть. Что же касается Джека, то он пока еще не успел произвести на нее должного впечатления. Впрочем, Сэм тут же отметила определенное обаяние и некое чувство надежности, исходившее от этого человека. Однако симпатия к его дочурке преобладала в более значительной степени. И, наверное, как раз сие обстоятельство и стало главным толчком. И она решилась! Это, конечно, выходило за рамки ее сформировавшихся жизненных принципов, но, в конце концов, принципы для того и существуют, чтобы иногда, в самых исключительных случаях, пересматривать их позицию.
   -Ну, что ж, думаю, я смогу сегодня составить вам компанию, - несколько смущенно сказала Саманта.
   -Как здорово! - воскликнула Мари. Ее детская искренняя радость окончательно смела какие бы то ни было сомнения в правильности данного решения для мисс Блэквуд.
   -В таком случае, где мы встретимся? - спросил Джек. - Представление начинается в пять. Сейчас половина третьего. К четырем мы с Мари вполне можем заехать за вами. Если, разумеется, вы считаете это удобным и сообщите свой домашний адрес.
   -Вы, случайно, не полицейский? - более внимательно взглянула Сэм на Джека. - В этом вашем "сообщите свой домашний адрес" улавливается запах чего-то профессионального.
   Джек улыбнулся, обнажив свои красивые белые зубы, и в этой улыбке молодая женщина увидела бесхитростную натуру уверенного в себе мужчины.
   -Я всегда подозревал, что женский аналитический ум содержит в себе массу нераскрытого потенциала. Позвольте еще раз представиться. Инспектор криминальной полиции капитан Джек Коуфман. Надеюсь, это вас не сильно расстроило.
   -А почему это меня должно расстроить? - удивленно бросила Сэм.
   -Мало ли. Вдруг вы не оплатили последний штраф за неправильную парковку, и сейчас боитесь, что я применю к вам дополнительные санкции.
   Саманта с удовольствием продолжила разговор в предложенном шутливом тоне.
   -Нет, с неправильными парковками у меня все в порядке. Я неправильно паркуюсь только там, где это разрешено. А насчет полиции... В школе, например, я мечтала выйти замуж за знаменитого сыщика. Вы знаменит?
   -Только в очень узком кругу, - весело ответил Джек. Странно, но у него возникло такое чувство, что он знаком с этой девушкой уже давно. Наверное, это всегда так бывает, когда первая же встреча рождает обоюдную симпатию, и дальше беседа уже несет сугубо доверительный характер.
   -Ну да, конечно, я понимаю. Насильники, убийцы, воры, мошенники, и прочие. Кто там еще у вас есть? Кстати, не очень-то и узкий круг набирается!
   -Это как посмотреть. Простите за нескромный вопрос, а чем вы занимаетесь? Если не секрет, конечно.
   -Я преподаю литературу в школе.
   -Значит, ты должна знать много сказок! - подпрыгнула от радости Мари и захлопала в ладоши.
   -Знаю, конечно, - залюбовалась такой непосредственной реакцией девочки Саманта. - Не так много, но достаточно, чтобы ты засыпала под хорошую сказку тысячу и одну ночь.
   -Ого! - протянула Мари, смешно нахмурив брови и сделав задумчивое выражение лица. - Пап, а это больше, чем в моей любимой книжке?
   -Гораздо больше, - авторитетно ответил Джек. - Как ты считаешь, котенок, может нам нанять Сэм в качестве сказочницы?
   -Ух, ты! - засверкали безмерным счастьем глаза ребенка. - А она согласится? Сэм, ты согласна? Ну согласись, пожалуйста!
   -Э нет, ребята! - заняла оборонительную позицию Саманта. - Это уже слишком! На роль профессиональной сказочницы я вряд ли подойду. А вот иногда пожелать вам обоим спокойной ночи и рассказать какую-нибудь интересную сказочную историю, это вполне возможно. Впрочем, мы, пожалуй, слишком торопим события.
   -Почему же! - ответил Джек. - После циркового представления, надеюсь, вы согласитесь с нами поужинать? Мы с Мари угостим вас прекрасной уткой с яблоками. А затем вы сможете, перед тем как пожелать нам спокойной ночи, рассказать хорошую сказку.
   От такого прямого предложения Саманта явно растерялась. Она испугалась. Испугалась, в первую очередь, саму себя. Эти люди, так внезапно появившиеся на ее пути, так стремительно завладели ее сердцем (особенно Мари), что, конечно, было от чего испугаться. Да и Джек ей начинал нравиться все больше и больше.
   -Я, право, даже не знаю, что сказать, - выдавила из себя Сэм. - Я... как-то... не готова...
   -Не надо ничего говорить, - взял Джек девушку за руку. - Простите меня. Своим
   поспешным предложением я вас очень смутил. Просто я вижу, как вы понравились Мари, и решился, вот так вот, прямо сразу... Не подумайте, мне и самому не удобно, что я позволил себе несколько лишнее.
   -Да нет, все в порядке, - натянуто улыбнулась Сэм. От прикосновения Джека она чуть вздрогнула. Какое-то теплое, неизведанное доселе чувство захлестнуло ее. На щеках девушки запылал яркий румянец. На мгновение она очутилась в райском саду рядом с прекрасным принцем. И этот принц держит ее за руку, смотрит ей в глаза, и говорит...
   -И если вы еще не передумали составить нам компанию, в плане похода в цирк, то давайте на этом и остановимся.
   -А? Что вы сказали? - очнулась Саманта от мимолетного прекрасного видения.
   -Я спрашиваю, вы еще хотите пойти с нами на представление?
   -Да, конечно! Только, давайте так. Ко мне заезжать не надо, а встретимся, лучше, прямо у входа.
   -Договорились. Значит, в половине пятого. Мы с Мари будем вас ждать. - И Джек поднес руку Сэм к своим губам.
   И вновь перед ней возник мимолетный образ прекрасного принца.
   -Очень будем ждать! - подтвердил звонкий детский голосок.
   Последний раз Сэм была в цирке в далеком детстве. Ей наверно тогда было не больше лет, чем Мари. Так уж получилось, что после того раза она больше не имела возможности насладиться чарующим зрелищем цирковой магии. И сейчас она, взрослая женщина, с замирающим сердцем ждала начала представления. Сейчас она опять почувствовала себя той маленькой девочкой с рыжими косичками, которая сидела в первом ряду и взирала на происходящее огромными счастливыми глазами; точно такими же, какими в данный момент она поглощала все происходящее на арене.
   Совсем не отставала от нее и Мари. Девочка хлопала в ладоши, заливалась звонким заразительным смехом; в общем, вела себя точно так же, как и ее старшая подружка.
   Джек время от времени наблюдал за своими дамами, и что было для него более интересно, то, как реагируют на происходящее девчонки, или то, что вытворяют артисты, он не смог бы ответить однозначно, задай ему сейчас кто-нибудь такой вопрос.
   Как все интересное быстро и незаметно заканчивается, так незаметно и быстро подошло к концу и цирковое представление, и только свежие впечатления продолжали потоком литься из уст Сэм и Мари. Джек вел машину, в то время как на заднем сидении продолжалось горячее обсуждение только что увиденного зрелища.
   -Куда прикажете вас отвести, мэм?
   Саманта на какое-то мгновение замолчала, как бы обдумывая сложившуюся ситуацию, а затем, как бы общаясь сама с собой, сказала:
   -Что-то мне ужасно захотелось утку с яблоками. Помнится, меня кто-то обещал угостить этим замечательным блюдом.
   -Как здорово, Сэм! - восторженно воскликнула Мари. - Значит, ты расскажешь мне на ночь сказку?
   -Ну конечно, мой ангел, - ответила Саманта с такой нежностью в голосе, что у Джека перехватило дыхание.
   Когда-то, точно таким же голосом, и точно так же, "мой ангел", дочку называла Марго. Джек даже рефлекторно оглянулся, не сидит ли она сзади.
   Машину слегка повело в сторону.
   -Осторожней! - раздался обоюдный женский выкрик. - Что с тобой?
   Последнее принадлежало Сэм.
   -Мы перешли уже на ты? - спросил Джек. И тут же добавил: - Прекрасно! А потому не вижу никаких преград, чтобы отметить наше сегодняшнее знакомство по полной программе. Утка с яблоками, это само собой. А еще, наше любимое ореховое мороженое, от которого кое-кто просто без ума, и море шампанского для совершеннолетних.
   -Папочка, ты прелесть! - отреагировало бурным восторгом юное поколение.
   -Море шампанского? Это просто замечательно! - поддержало эту идею поколение постарше.
   -Вот и прекрасно! Едем! - подвел итог Джек, разворачивая машину в другую сторону.
   Утка с яблоками действительно оказалась восхитительной. Гостья по этому поводу выделила кучу комплиментов, однако ей так и не удалось узнать, кто же все-таки готовил это великолепное блюдо. Кто был в качестве шеф-повара, а кто его помощником. Отец и дочь заговорщицки перемигнулись, и Саманта поняла, что эти партизаны ни за что не выдадут свой секрет. В этой семье она уже начинала чувствовать себя как в своей тарелке.
   Мари уплетала десерт - ореховое мороженое, запивая его кока-колой, а взрослые наслаждались шампанским. Они были полностью поглощены друг другом, и совсем не замечали, что ребенок уже начинает потихоньку зевать.
   Наконец действие перешло в детскую спальню. Саманта устроилась у изголовья Мари, а Джек примостился в кресле. Началась сказка. Чтобы понять, насколько Сэм была великолепной рассказчицей, достаточно было взглянуть на ребенка. Мари слушала буквально раскрыв рот, а ее голубые бездонные глазенки светились неподдельным детским восторгом. Даже Джек, который для приличия решил просто поприсутствовать, весь обратился в слух и, так же как и дочь, оказался полностью заинтригован перипетиями сказочных персонажей.
   Мари боролась до последнего, но все же усталость, после столь насыщенного дня, взяла свое, и девочка погрузилась в глубокий сон, как раз тогда, когда сюжет сказки вышел на финишную прямую.
   Остаток вечера Сэм и Джек провели при свечах, допивая шампанское и болтая о всяких пустяках, как это обычно бывает при первом свидании.
   Да, это было настоящее свидание; во всяком случае, для Саманты. Первое настоящее свидание. Свечи, шампанское, и мужчина, с которым так приятно, и с которым так спокойно.
   Легкая романтическая музыка, и вот они уже танцуют. Слишком не прижимаются, нет, и в этом ощущается уважение друг к другу. Они смотрят в глаза друг другу, и им не нужно слов. Достаточно лишь музыки, полумрака от догорающих свечей, недопитого в бокалах шампанского, и этой уютной гостиной.
   Но всему приходит конец, подошел к завершению и этот волшебный вечер.
   Они не договаривались о следующей встрече, это было бы банально. Они и так знали, что скоро встретятся. Обоим необходимо было время, чтобы переварить, осмыслить... Да что там! Просто сделать паузу и разобраться в себе.
   Саманта брела босиком по прохладному асфальту, неся туфли в руке, и наслаждаясь ласковым ночным ветром. А еще она с нежностью хранила на своих губах поцелуй Джека. Она ждала этого поцелуя весь вечер; ждала, боясь сама себе в этом признаться; ждала где-то там, в самых отдаленных уголках сознания. И дождалась.
   В самый последний момент он решился и привлек ее к себе. Она отказалась, чтобы он провожал ее; она уже помахала ему на прощание. И тогда он быстро подошел к ней и заключил ее в объятия. Несмелое прикосновение губ, как будто в школьные годы в затемненном углу пустого спортивного зала. И это Сэм поразило больше всего. Она ощущала то же самое, что и он. Она дрожала в его объятиях, и чувствовала такую же ответную реакцию с его стороны. Впрочем, нет, он, разумеется, не дрожал. Как-никак, но он мужчина. Однако его заметное напряжение говорило о многом. И главное, это говорило о том, что...
   -Что очень хочется спать, - прошептала Сэм, после того как, заставив себя принять душ, плюхнулась в кровать. Все остальное, в данный момент, ее уже не волновало. Все остальное завтра... завтра... зав...
   Саманта погрузилась в беспробудный сон.
   Джек, тем временем, наоборот, страдал бессонницей. Он лежал и смотрел в потолок. Ему было о чем подумать. Прошедший вечер породил вопросы, на которые
   ответить так сразу было не просто.
   Утро застало его все в тех же размышлениях.
   По дороге в управление он забросил Мари к Филиппе, попросил, чтобы та во всем слушалась бабушку, а теще пообещал, что постарается управиться сегодня пораньше, на что пожилая женщина, как обычно, ответила:
   -Не беспокойся, Джек. Занимайся своими делами. Если что, малышка останется у меня на ночь.
   -Только умоляю, не балуй ее чрезмерно сладостями.
   -Пап, мне уже шесть лет, - авторитетно заявила Мари, - и я прекрасно знаю, что много сладкого есть вредно.
   Она лукаво подмигнула бабушке, и получила в ответ аналогичный знак.
   -Ясно, - махнул рукой Джек, заметив этот явный сговор. - Все бесполезно. Мои женщины спелись, а значит, какие бы то ни было разглагольствования на эту тему - пустая трата времени. Всё, я ускакал.
   Он сел в машину, бросил прощальный взгляд на дорогих ему людей, вышедших на порог, чтобы проводить его, и, резко рванув с места, помчался на работу.
   Джек ненавидел опаздывать, и всякий раз, как только по каким-либо причинам не успевал вовремя, корил себя, на чем свет стоит.
   Вот и сейчас, взглянув на часы, он нажал на педаль газа и пронесся на перекрестке на красный свет.
   "Ну, подумаешь, нарушил правило дорожного движения! Аварийной ситуации ведь не произошло! Зато есть шанс, что не опоздаю. А это намного важнее. В конце концов, меня ждут".
   Вот такой кусочек коуфмановской философии можно было обнаружить где-нибудь в дальнем уголке его подсознания.
   Но если по существу, то будь проезд на красный свет хоть минимально опасным для окружающих, Джек, разумеется, ни при каких обстоятельствах не позволил бы себе подобного невежества. Исключение составляло разве что только погоня за опасным преступником. Но тут уже действовали совсем другие расклады и совсем другая мера ответственности. А здесь, перекресток был абсолютно пуст, а потому нарушение свелось к чисто фактическому свойству. Возможно на том свете ему за этот незначительный нюанс, в качестве наказания, придется дополнительно выучить какой-нибудь псалом и петь его в саду Эдема до тех пор, пока райские птички не закукарекают ему в унисон.
   Алан и Сара находились уже на месте и, в ожидании своего патрона, пили кофе и обсуждали перипетии прошедшего дня. Женщина отдохнула, хорошо выспалась, и теперь была тем самым судмедэкспертом Сарой Докич, которую знали и которую привыкли видеть; собранной и серьезной.
   Джек залетел в кабинет и, первым делом, метнулся к графину с водой и опорожнил его практически на половину.
   -Что, после вчерашнего слегка подсушивает? - отреагировал на сей водопой патрона Алан.
   -Есть немного, - резюмировал Джек. - Как там Остин?
   -Без изменений, - коротко бросила Сара.
   -Итак, что мы имеем на данный момент, - приступил к разбору полетов капитан Коуфман. - Откуда был произведен выстрел, мы знаем. Кто стрелял, а именно, что это была дама, тоже известно. Осталось дело за малым: найти эту красавицу, упаковать, и передать правосудию. Сара, ты занимаешься трупом. Авось что-то обнаружиться интересное, доселе неизвестное. Ты, Алан, отправляйся опять на место преступления, еще раз все хорошенько обследуй, и попробуй найти хоть какого-то свидетеля. Ну а я имею намерение пообщаться с нашим задержанным, Норбертом Хайденрайхом, пока он еще находится в нашей власти. Через два часа его все равно придется выпускать. Предъявить ему пока что нечего.
   -Как это, нечего?! - возмутилась Сара. - Он избил Остина!
   -Распоряжение самого комиссара, - выдавил Джек с таким выражением лица, что стало ясно: его это шокировало так же, как и всех остальных. - Ладно, с этим мы еще разберемся. А сейчас - за работу!
   Сара преградила ему дорогу.
   -Можно с тобой? - ее решительность выпирала наружу всеми фибрами.
   -Куда это? - удивился патрон.
   -К Хайденрайху. Хочу участвовать в его допросе.
   -Нет уж, мисс Докич, и не просите. Ваш пациент ждет не дождется вас в морге. Вот им и занимайтесь. Ему, один черт, уже все равно, что ты там с ним будешь делать. А Норберт Хайденрайх пока еще живой. И судя по твоему виду, ты этому не очень рада. А подпусти тебя к нему, и потом хлопот не оберешься, доказывая, что задержанный сам ударился четыре раза головой об стол, а затем, опять же по собственной инициативе, выпрыгнул из окна седьмого этажа.
   -Но, Джек!
   -Всё, разговор закончен.
   На этом они и разошлись, каждый по своим делам.
   Зайдя в камеру предварительного заключения, Коуфман сразу оценил обстановку. Неандерталец, сидя вразвалку, презрительно взглянул на вошедшего. Ему уже сообщили, что против него ничего нет, и что очень скоро его выпустят.
   -А, начальник! Пришел извиняться? В самый раз. У меня, как раз, отличное настроение. Надеюсь, целоваться не будем? Я, знаешь ли, с мужиками не того... Выпить там, морду набить, это да. Ну, так я слушаю! Чего молчишь? Не привык признавать свое поражение? Не беда, научишься. Вот прямо сейчас и начинай.
   Джек специально выдержал паузу, чтобы дать клиенту выговориться. Тот, разумеется, не мог не воспользоваться таким обстоятельством, и наговорил еще кучу всякой мерзости, после чего демонстративно сплюнул на пол и закончил финальным изречением:
   -Когда тебя попрут из полиции, а это случится очень скоро, уж поверь мне, я лично позабочусь об этом, и ты будешь побираться по помойкам, в поисках каких-нибудь пищевых отходов, приходи ко мне, я подыщу тебе место сторожа. Скажем, на городской мусорной свалке. - И он громко захохотал, что больше было похоже на дикое ржание.
   Джек молча понаблюдал за этим зрелищем еще несколько секунд, а затем подошел к Норберту и молниеносным движением ноги засадил ему в область печени. Неандерталец отлетел к стене, с перекошенной от боли и испуга физиономией. Еле-еле поднялся, и собирался выразить очередной протест, основанный на очередных угрозах, но Джек уже был рядом. Отбросив в сторону, какие бы то ни было моральные устои, он принялся наносить удар за ударом. Теперь работали только его кулаки.
   В течение какой-то минуты он сделал из Хайденрайха, образно выражаясь, отбивную котлету. Хотя, если бы кто-то увидел в этот момент валяющееся у ног капитана изуродованное тело бывшего управляющего, то сравнение с отбивной котлетой вполне могло бы показаться и не таким уж разительным.
   Выходя из камеры, Джек обернулся и, как бы между прочим, бросил:
   -Да, чуть не забыл. Тебе привет от Остина.
   В скором времени Норберта Хайденрайха отвезли в больницу. И по иронии судьбы палата, в которую его поместили, оказалась рядом с палатой, в которой находился Остин Фишборт.
   А спустя еще полчаса, капитана Коуфмана срочно вызвал к себе комиссар полиции Торстен Штаатц.
   -Вы что себе позволяете?! - сразу с порога набросился на Джека комиссар. - Это еще что за выходки?!
   -Простите, сэр, боюсь, что не совсем понимаю.
   -Не валяйте дурака, капитан! Я наслышан о вас и о ваших методах.
   -Очень лестно, когда тебя замечает высокое начальство, - не удержался от иронии
   Джек.
   -Мало того, что вы незаконно задержали Норберта Хайденрайха, так еще и зверски его избили!
   -Ничего подобного, - невозмутимо ответил Коуфман. - Мы с ним просто разговаривали, обсуждая его дальнейшую судьбу. А он оказался таким впечатлительным, что потерял сознание и упал. Я привел его в чувство, поднял на ноги, а он тут же опять впадает в бесчувственное состояние и падает. И так продолжалось пять или шесть раз. И почему-то все время он головой задевал унитаз. Отсюда, очевидно, насколько я знаю полученный диагноз, и сотрясение мозга, и множественные ссадины и ушибы.
   -Прекратите нести чушь! Вы что, издеваетесь?! Как вы смеете разговаривать со мной подобным образом!
   Комиссар весь покраснел. Его выпученные зенки готовы были выскочить из орбит. В следующую секунду он уже глотал валидол.
   Джек смотрел на Торстена Штаатца со скрытым презрением. Он давно подозревал, что комиссар полиции находится под колпаком у одной из криминальных структур, которая, без сомнения, расположилась в самых верхних эшелонах власти. Ему неоднократно приходила в голову мысль, что здесь попахивает государственным переворотом. Однако лезть в политику, в эту грязную, мерзкую, продажную политику, ему претило. И он в нее не лез. Но тут уже задело его самолюбие. Его, как нашкодившего школьника, отчитывает... кто? Моральный урод, скрывающийся под личиной главного полицейского чиновника! Ну, нет! Это уже слишком! И Джек принял решение: разобраться с Торстеном Штаатцем и вывести того на чистую воду. Возможно, после этого на его место придет честный порядочный человек.
   Комиссар заметил легкую улыбку на лице подчиненного, и это его еще больше взбесило.
   -Я отстраняю вас от дела Лесли Донахью. К завтрашнему утру на моем столе должен лежать подробный рапорт о сегодняшнем инциденте в камере предварительного заключения. А затем я поставлю вопрос о вашем дальнейшем пребывании в полиции. Можете быть свободны.
   Джек даже глазом не повел.
   -О моем отстранении от дела вы сами сообщите премьер-министру, или это сделать мне?
   Комиссар побледнел, и какое-то мгновение не мог выдавить из себя ни слова. Но вот, все же, некоторые звуки выползли из его горла.
   -Да, конечно, я и забыл, что у вас есть могущественный покровитель. Но ничего, скоро эта лавочка закроется. - В его глазах блеснула искра ненависти. - Ступайте. Ваше отстранение пока откладывается. Но учтите, мы к этому разговору еще вернемся. И очень скоро, уверяю вас.
   -Всегда к вашим услугам, сэр, - ответил в своем ироничном стиле Джек, и направился к выходу. - Думаю, что с рапортом тоже пока придется повременить, - даже не оборачиваясь, добавил он уже у самой двери.
   Торстену Штаатцу осталось лишь молча проглотить этот укол, и скрепя зубами выпроводить капитана уничтожающим взглядом.
   И долго еще потом он бродил по кабинету из угла в угол, исторгая проклятия. Он действительно ничего не мог сделать с капитаном Джеком Коуфманом. Мешал не только премьер-министр, но и тот послужной список, который вот уже на протяжении нескольких лет ставили в пример курсантам полицейской академии. А список и впрямь был впечатляющий. Полтора десятка раскрытых преступлений, большая часть которых носила статус сенсационных. Три ранения, два из которых тяжелые. Многочисленные правительственные награды разного достоинства. И все такое прочее.
   В общем, настоящий герой в глазах общественности; и попробуй с таким что-нибудь сделать в рамках служебных отношений. Однако комиссар, не задумываясь, рискнул бы и сделал, не смотря на возможный резонанс после этого (ничего, он бы с этим
   уж как-нибудь справился), но вот с премьер-министром... тут было намного сложнее.
   Комиссар плюхнулся в кресло и углубился в себя. Его так и подмывало разработать коварный план мести, но ничего путного в голову не приходило. Он так и уснул в кресле с искаженным от бессильной злобы лицом.
  
   Гарольд Дэшайе развернулся и поплыл обратно к берегу. Он плыл спокойно и уверенно. Его мощные взмахи руками выдавали в нем довольно таки приличного пловца.
   Охрана на берегу зорко следила за безопасностью своего хозяина. Окружающий пейзаж подвергался неустанному наблюдению. Казалось бы, даже птица, без их разрешения, не может взлететь, прежде чем не докажет, что она является обыкновенной птицей, а не переодетым фоторепортером, выискивающим какой-нибудь компромат, или того хуже, киллером. А с недавних пор Гарольд вполне допускал, что на него может начаться охота, после того, как он "заказал" Коку.
   Нога коснулась дна, пловец встал и начал выходить из воды. Вдруг его голова резко откинулась назад, и в следующее мгновение набегающая сзади волна вынесла на берег труп Гарольда Дэшайе.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"