|
|
||
Содержание. Франц Кафка «Овеваемый странной дремотой...» «Эта музыка, видимо, из сна...» «Самолёт пролетал над Москвой, над Поволжьем...» Терцины «Солнечный луч в эту пропасть не снидет...» «Всегда я погружён во мрак...» Ноктюрн Трагическое < - - - > сад «Ничто или сущее будет здесь некогда?..» «Я хотел услышать действительно Новость...» Слушая А. Башлачёва «Жарким летом, утоляя жажду...» «Пожалуй, ни одно из чувств...» «Моё бытие в вихревом разрезе...» Из «Римских стихов» «Этот город спасла волчица...» Югурта Шакти. Надцатиединство «Я встретил прелестную незнакомку...» Муза Осень Корабль дураков (песня) «Я не могу жить не по лжи...» Кармен «Нет, ты не Шакти...» Сцевола Архитекторы хаоса Немыслимые подтексты ___________________________________________________________ Франц Кафка. Он знал: неизвестность чёрным куполом встанет над городами, и мелкие на горизонте точки обернутся богами... Но всё это – сквозь бумаги, бумаги, бумаги... (1994) * * * Овеваемый странной дремотой, я не слышал, про что говорила душа: обвиняла за что-то кого-то и, наверно, врала про что-то... А её презрение к жизни – жестокая мзда (мне) за что-то, должно быть, за то, что (мне) ТАК ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ!!! (1994) * * * Эта музыка, видимо, из сна. Но во сне от неё надрывались лёгкие. И всё время какая-то тоска вела меня обивать пороги. Снилась жизнь, о которой я и не знал – с детства видел одни бесталанные срубы! И уже тогда я, во сне понимал, как всё было бессмысленно и грубо. Эти сны не опишут чернила и тушь. Сновидений дух из рассудочной шахты – хочет с кашей ест, хочет масло пахтает – на-гора выносит бесплотную чушь. Мне понять не дано в этом сне ничего. Самых разных страстей оголтелые звуки. Я не знаю причину и смысл его, но я знаю, что сон мне приснившийся в руку. (1995) * * * Самолёт пролетал над Москвой, над Поволжьем... Я не знал, куда деться в пространстве проволгшем. А вокруг только мгла. Только ночь без отдушин. Я один в этой но́чи. И отдых мне нужен. Я смотрел жадно сквозь запотевшие окна На больших городов недоступные стогны. И земля, хоть не будучи мною любимой, Без любви для меня оказалась значи́мой. Я всегда буду петь её, но не теперь же, Когда все в этом мире скорбят по умершим. Я как зверь изнемог в своих скучных заботах. Я не думал бежать их, но мне нужен отдых. (1995) Терцины. Я давно понимал, что не верю в Бога. Бог не умер: на фоне его возникли белые горы. Витавший над ними дух был причастен, как оказалось впоследствии, к несчастьям, постигшим нас. Задыхаясь, я повторял: "Помилуй мя, Господи!" "Помилуй мя, Господи!" "Помилуй мя, Господи!" "Помилуй мя, Господи!" "Помилуй мя, Господи!" (1995) * * * Солнечный луч в эту пропасть не снидет, Здесь полутьма целый день напролёт. И человек ничего не увидит, Если случайно сюда попадёт. И не уехать: кругом бездорожье И безнадежность. И я утомлён. Только одна есть надежда: а може, Всё это вдруг оборвётся, как сон? (1995) * * * Всегда я погружён во мрак. Всегда смотрю сквозь муть суспензий. Ко мне не может быть претензий, Коль что-то сделано не так. ................................................ ................................................ ................................................ ................................................ Вокруг рассудка моего Столпилось множество видений, И шум бесчисленных волнений Достиг предела своего. Но не из жизни этот шум, Хотя от жизни приносимый, Не настоящий и не мнимый, И я его не погашу. (1996) Ноктюрн. Ночь. Наважденье в полный рост. Я опасаюсь и поднесь Иссиневато-белых звёзд, Пить охлаждённую их смесь. Я в улиц вслушиваюсь звук: Их гулкий шум – какой-то знак... Но сердца собственного стук Не различить уже никак. (1996) Трагическое. Я устал не от свободы и не от тоски, что с ней соседствует, и не от отверженности – мзды испытывающему её (свободу), а от того, что соответствует Трагическому при духовном омертвении. Но Трагическое в существовании – скорее «убожественная», чем эстетическая категория, коей Оно является в трагедиях драматургов. (1996) < - - - >* сад. Когда кругом неразбериха, и чувствуешь в себе разлад, и хочется, чтоб было тихо, то посети < - - - > сад, за чьей растительной границей совсем иначе жизнь струится, рассеяны лучи аллей среди искусных композиций воды, растений и камней. ______________________________________ * Каденция (возможность свободной импровизации для читательского воображения). (1997) * * * «Появление человеческого существования означает, что ... бытие ставится под сомнение, и, следовательно, торжествует ничто.» (E. Munier) Ничто или сущее будет здесь некогда? (Прочь не могущие скрыть их синекдохи.) Мы не забыли, будучи живы, про первое «или» альтернативы. (1997) * * * Я хотел услышать действительно Новость, Не из старых погудок на новый лад; Но вокруг – всё те же бедлам и «дубовость», Лет ушедших ухудшенный дубликат. И снаружи весь мир словно перерисован, Но внутри отражается прежняя суть: В нём бессмысленность. Он ни на чём не основан. В нём от взрывов и выстрелов трудно уснуть. (1997) Слушая А. Башлачёва. Пока вы писали, читали и пели – Я пел вместе с вами, я был заодно. Но только не ставьте вопроса о цели: Искусство утратило цели давно. Но всё же вопрос остаётся открытым, И так никогда он не будет решён. Но всё-таки, если к известным пиитам Прибавится несколько новых имён – Тогда уж о вкусах мы спорить не станем И каждую косточку будем глодать; Но этих людей мы уже не застанем, О них нам придётся только гадать. (1997) * * * Жарким летом, утоляя жажду часом квасом, а порой водой, я брожу по городу. И на каждой улице – машин пчелиный рой. Всюду скорость. Бешеная скорость. В жизни необъявленный аврал. Впрочем, эта скорость мне не в новость: я её когда-то обогнал. Мне неинтересно бить рекорды. Я иду на малых скоростях. Я беру последние аккорды. Я завис в отвесных плоскостях. Словно сон, бессмысленно раздувшись, – всё исчезнет, лишь глаза открой – жизнь уходит, так и не проснувшись, часом с квасом, а порой с водой. (1999) * * * Пожалуй, ни одно из чувств так не подвержено риску превращений, как то, что связывает нас: мы расстаёмся. Всё было бы иначе, если б мы по принципу функционировали роботов с отрицательной обратной связью по «целестремлению» и риску превращений вместо любви подвергли бы себя. Мы неизменны. Ради даже красивейшей из женщин не обращусь ни в робота, ни в лебедя и ни в кого... А ты меня не жди, иди к своим заветным целям, насколько обещающим, настолько и не похожим на меня. Иди проулками и улицами, езжай в такси, метро, автобусе, на других видах транспорта, но знай, что я тебя не стану догонять. (2000) * * * Моё бытие в вихревом разрезе уходит в себя, в недоступность отражений, в глубь небытия, где шум не отвлекает, и страх не пугает, и боль не заставляет говорить искренне... И сердцу понять решительно всё мешает лишь то, что оно бьётся... И бредит. (2000) Из «Римских стихов». * * * Этот город спасла волчица И вскормила своим молоком. Древнеримские боги, как птицы, Облетели его косяком. Но божественный ауспиций* Я разгадывать не берусь. Суждено или нет ему сбыться – Будь что будет, случись что случится. Неизбежности я не боюсь. Злые ль варвары город разрушат, Голодать ему или гореть – Не разгадывать, только слушать Птичье пение и смотреть На античную безупречность Обнесённых религией стен, На мощёную бесконечность В Рим идущих дорог и извечность Исторических перемен. (2001) Югурта**. С Марсова поля на Капитолий пленным иду я в триумфе врагов. Коль по дороге не вытяну ноги – голову срубят. Мой жребий таков. Мучает жажда очнуться однажды, хочется снова увидеть свой дом. Мрак или слава? Пунш иль отрава? Лета иль лава? Налево? / Направо? – Что там, за Капитолийским холмом? Но для истории нету теории. Казни и козни ей не страшны. На территории бывшей Нумидии точка в развитии: исчезновение целой страны. (2000) ____________________________________________________ * Ауспиций – в Древнем Риме гадание по полёту и крику птиц, а также само содержащееся в них предзнаменование. ** Югурта – последний царь Нумидии. Нумидия – страна в северной Африке, завоёванная римлянами во главе с полководцем Гаем Марием в 111 – 105 гг. до Н.Э.. После падения Нумидии Югурта был взят в плен, проведён в триумфе Гая Мария и казнён на Капитолийском холме в Риме. Шакти*. Надцатиединство. Я встретил тебя и влюбился с первого взгляда. Только не сразу, только когда я его всё же бросил. Странно, ещё в прошлой жизни я был без тебя. Полным абсурдом кажется утро, носившее ещё утром меня чёрт-те где. Я встретил тебя на задворках то ли любви, то ли жизни, где мы уже плохо друг друга слышали и понимали, и где цветочные стрелы** были уже на излёте, но всё же они вонзились в тебя, а ты была в надцати аватарах, смотрящих друг на друга таким сентябрём и такими волками, как будто им мерещились аватары мужа (Шивы). Я слышал, что ты много жизней жила одна, без мужиков, а если какой-то счастливчик и удостаивался счастья – оно ему очень быстро приносило несчастья. Но я рисковал, я азартничал, я нá кон поставил судьбу (если это можно назвать судьбой), и обманка александрита*** мне приносила удачу. Но ты не могла без вранья, скандалов и унижений. Для этого ты и придумала все свои аватары, каждая из которых дробилась ещё и ещё на сотни оттенков, пере- ливающихся в александрите, от встречаемых мной ежедневно до скрытых за ними других, полумифических, смотрящих друг на друга с таким презрением, с каким на нас с купола храма взирает Христос-пантократор, благословляющий нас. Но ты своей многоликостью иногда ещё и гордилась, особенно, когда я вынужден был признать, что такой я тебя ещё не видел, и поверхность александрита пере- ливалась твоим надцатиединством. И, успокоившись, ты говорила, что я, мол, ещё много чего не видел, что ты, мол, ещё неоднократно сможешь меня удивить. Спустя какое-то время, иногда я уже не знал, ищу ли я встречи с тобой иль пытаюсь её избегнуть. И достоинство твоих образов предстало не в том, что их много, а в том, что средь них нет-нет, да и найдётся один, отрицающий все остальные, отвергающий всё остальное и даже само догматическое надцатиединство. И когда я встречал этот образ, я удивлялся, откуда в тебе такая самоотверженность, откуда столько женственности и благородства. Но ты не могла отвергнуть другие образы иначе, как ценой самоуничтожения. И я возвращался к ним в поисках того, чего нет в действительности, оно же превыше всего. _________________________________________________ * Шакти – в индийской мифологии жена Шивы и воплощение его божественной энергии. Имела множество аватар, от добродетельной домохозяйки до развратной демоницы в ожерелье из человеческих голов и с языком, покрытым кровью человеческих жертв. ** Цветочные стрелы – стрелы из цветов, насылающие любовное безумие, которыми стрелял из лука из сахарного тростника с тетивой из диких пчёл индийский бог чувственной любви Кама, испепелённый Шивой за Шакти. *** Существует поверье, что александрит приносит несчастья своим владельцам (в частности, трагическая гибель российского императора Александра II, по имени которого он (камень) и был назван). Однако игрокам изменчивый цвет александрита приносит удачу. (2001 – 2002) * * * Я встретил прелестную незнакомку. На ней – святой православный крест. Этот крест её не спасёт, – подумал я, передёрнув цепочку, – нешто сам спрячется от мороза меж чутких девичьих грудей – погубит он её скорей! Мне казалось сначала, что всё «зауряд». Я так и сказал ей без обиняков. Она обиделась: "Это чудо!" Я не поверил. Оно произошло. И мы не смогли его разгадать. Но чудес не бывает. Даже в любви. Не знаю, свыше она или «сниже», когда, встретив её на улице, перебегаешь через дорогу, чтоб не здороваться. Она утратила черты вселенской любви вместе с крестом. На ней уже не было креста. Вернее, его не просто не было – он так и сиял своим отсутствием. И это сияние было ореолом её новой, «невселенской» любви. (2002) Муза. Здравствуй, Муза, я снова с тобой. Не сложилась моя любовь. Снова буду я пальцы в кровь разбивать о стальную струну твоей лиры. Живой плесну водицей на бренное тело... Оно уже отцвело, отпело свою любовь, свою весну... Но звенящие струны над гулким эхом фортуны пока что уцелели. (2003) Осень. Над нами ленивая осень. Деревья, листья сбросив, готовятся к спячке. На ипподроме скачки – лошади по колено в грязи. Необыкновенно чист воздух. В опустевших гнёздах гуляет ветер... И нет поветрий безумней осени, бредущей по озими, цепляющейся за тучи, что хуже, что лучше – уже не разберёшь, всё смоет дождь. (2004) Корабль дураков (песня). Когда пробуждение – страшный сон, когда всепрощение – талион, око за око – на горле крест; душа одинока, судьба окрест. Припев: На ложе под киотом – столько грехов! Под небесным сводом – столько грехов! На глазах у Бога – столько грехов! Корабль дураков, отдавай швартов. Когда по надгробиям – полный ход, когда по подобию наоборот, в нескончаемых дублях страшного сна, в этих каменных джунглях, распявших Христа. Припев. Всю жизнь мечтаешь о чём-то другом, иногда даже знаешь точно, о чём; а когда оно рядом – сразу в кусты: вдруг покажутся адом свои же мечты. Припев × 2. (2004 – 2007) * * * Я не могу жить не по лжи. Я на лугу пропал во ржи. Я растворён во тьме цитат, приговорён звонить в набат и выполнять сизифов труд, и понимать, что не поймут. (2005) Кармен. Ты подарил ей свет и счастье, Ты подарил ей тьму и тайну. Ты совершал над ней причастье, Безмерно погружая в майну, В которой «тихий» омут плавал Желаний, возведённых в догмат – Ты дал ей всё, и будь ты проклят, Не знаю, Бог ты или дьявол. Ты подарил ей столько шарма, Что жить ей стало невозможно. Ты склеил треснувшую карму – И плакала она истошно, И, кутаясь в пыли дорожной, Вкушала злую одиссею, И этой ночью ты был с нею, Не знаю, Бог ты или дьявол. А я, во всесожженье плавясь, И ревновал, и знал прекрасно, Как, вызывая страсть и зависть, Сама она была несчастна. И вседозволенностью праздной Она была сыта по горло, А в голове крутились свёрла: "Не знаю, Бог ты или дьявол..." "Не знаю, Бог ты или дьявол..." (2005) * * * Нет, ты не Шакти. Нет, ты не Кармен. Если и ведьма, так белая; если и вамп, то не злая. Но твои поцелуи – не поверишь – жгут до сих пор мои губы, и я не знаю, куда от них деться. Если ты только можешь бросить всё – приезжай. Мы вожжём наши свечи, они озарят тьму жизни... Все слова, которые я не успел сказать Кармен и Шакти, ты уже слышала (читала). А я читал твои сны.................................... ..................................................................................... ..................................................................................... ..................................................................................... Я забывал обо всём в твоём виртуальном мире – может быть, ты сама никогда и не вспомнишь о нём... ............................................................................................. ............................................................................................. (2006) Сцевола. В огонь пылающий руку, как Сцевола... Но мне никогда ещё так больно не было! И смотрит этрусское племя, как мучается душа русская, мятущаяся... Все пути в этот город я отсёк в безрассудице; но пронзит меня холод, и я вернусь по распутице. Я не верил в огонь. Я не мог быть, как Сцевола. Но эта боль – больше мира целого. (2006) Архитекторы хаоса. Архитекторы хаоса, что у вас на уме? Этот хаос повсюду, он в тебе и во мне. В этом хаосе всё, что было в моей голове, Как культурный слой, погребённый в холодной земле. Не грусти, красно солнышко, ты теперь не одно. Ты мечтаешь о небе? Но это ещё не оно. Ты объявлено в розыск – можешь залечь на дно. Или дно, или бездна; третьего не дано. Архитекторы хаоса, в чём воплотится ваш труд? Вы в охранной зоне Кремля – вас скоро снесут. Вы спасались в этом аду от душивших вас пут? – Вот вам рай на Земле, а вот вам на сердце хомут. (2007) Немыслимые подтексты. От любви до смерти – вечные темы. Некоторые из них жуть, как надоели. Надоела мораль – какая-то она глупая. Тоска надоела: она меня измучила. Темы для стихов давным-давно исчерпаны. Всё, что я пишу – немыслимые подтексты. Они убереглись от моего прошлого, но им не отречься от гнева божьего. От Бога до порога никаких инстанций. Мы скоро расстанемся. Они должны остаться. (2007)
|