Человек, закутанный в синий плащ, шел по городу. Город был бы не против, если бы не одно прискорбное обстоятельство...
- Закурить не найдется?
Ну вот, как всегда... Несколько бритых затылков на твоей дороге...
- Я вегетарианец... - произнес человек в синем плаще, нащупывая спусковой крючок пистолета-арбалета.
- Ч-чего?
- Не пью.
- Ах ты, погань, что теперь, думаешь, лучше всех?
- По крайней мере, лучше тебя.
- Маааам, он дразнится!!!
Человек в синем плаще удивленно посмотрел вслед убегающим гопникам и продолжил свой путь.
- Стой.
На этот раз на его пути стоял человек в черном плаще.
- Закурить не найдется. - вздохнул человек в синем плаще.
- Я тоже не курю.
- Вот как?
- Я - это ты, но другой.
- А это не чересчур?
- Что?
- Два меня?
- Два? Здесь два - а сколько еще вокруг - ты даже представить себе не можешь!!!
Человек в синем плаще выхватил пистолеты-арбалеты и направил их на человека в черном плаще.
- Ну раз нас много, полагаю, я могу пристрелить парочку-другую.
Серебряные стрелы разбили отражение в зеркале на множество осколков, один из них вонзился ему в плечо...
* * *
Дождь.
"Еще один странный сон" - сказал сам себе Пьер Арзак, продирая глаза... Он редко запоминал свои сны, а те редкие, что запоминались были месивом странных и невнятных лиц, событий и сюжетов...
Дождь бил по стеклам. Пьер подошел к окну, полюбовался на бегущие капли, оценил серость того района, в котором он жил и опустил жалюзи.
- Поздравляю тебя с еще одним чертовым днем. - сказал он своему небритому отражению в зеркале. Отражение идиотски улыбнулось, и воткнуло бритву в розетку...
"Хоть бы сегодня не стало еще хуже..."
* * *
Арзак.
В Департаменте Чрезвычайных Ситуаций его ждал сюрприз. Записка на рабочем столе со следующим текстом:
"Ув. Пьер Арзак, пройдите в мой кабинет на протяжении дня. Захватите с собой все материалы по делу NРнК-667.
С уважением, Начальник Отдела Расследований при ДЧС
Рудольф Шмайсер"
Пьер скомкал записку и бросил ее в бумагосжигатель. Тот недовольно пыхнул дымом, на что Пьер только развел руками.
- Если по-твоему это гадость, то представь каково мне - идти на ковер к его автору?
Бумагосжигатель сжег записку и автоматически отключился.
- Вот так всегда - сказал Арзак сам себе. - Со мной никто не хочет говорить, кроме тех, кому от меня что-то надо... Но я не жалуюсь, нет, я понимаю, что сам не лучше.
Проходивший мимо стажер косо взглянул на него.
- Ничего, скоро ты тоже научишься языку бумагосжигателей! - крикнул Пьер ему в спину.
Стажер только поежился и увеличил скорость.
- Пппридурок... - процедил сквозь зубы Арзак, доставая из стола упаковку нанодисков с пожелтевшей наклейкой на ней, гласившей: "Дело NРнК-667. 20 января 2007 года"
Арзак настороженно положил нанодиски на стол и сел в кресло напротив своего непосредственного начальника. Шмайсер выдержал паузу, как бы собираясь с мыслями, и уже собирался было начать говорить, как Пьер перебил его.
- Вы не имеете право отстранить меня от этого дела! - повышенным тоном сказал Арзак, глядя шефу в глаза. - Не сейчас, когда конец так близок!!
Рудольф удивленно приподнял брови и натянуто улыбнулся.
- Детектив Арзак, конечно же, все подходит к концу - он постарался сказать это как можно дружелюбнее. - И Ваше дело вместе с ним.
Арзак рванулся с места, опрокинув на пол стул, и резко шагнул к окну.
- Вы не понимаете, он же этого и хочет... Чтобы вы сбежали отсюда. Я не знаю, зачем, может это какая-то тайная секта, которая хочет завладеть этим чертовым прогнившим миром, а может, саботажник со сверхспособностями и масштабным планом... Пока я не знаю этого... Подчеркиваю, пока! Но я чувствую, что я близок к концу, вам просто нужно не вмешиваться в мою работу...
Шмайсер промокнул лицо носовым платком и ухмыльнулся.
- Детектив, никто и не думает мешать вам, мы всего лишь предлагаем вам помощь...
- К черту вас с вашей помощью, оставьте меня в покое!!! - почти кричал Пьер в окно, закрыв глаза.
Капли дождя медленно стекали по его отражению в стекле.
Шел шестой год расследования "Дела о серийных самоубийцах"
* * *
Начало.
Все началось зимой 2007 года... Тогда было найдено первое тело. На нем не было никаких следов - не только насильственной, но и естественной смерти, не было отпечатков пальцев, следов ботинков рядом, свидетелей, мотивов... Единственной уликой была записка в кармане с надписью "Се грядет". С этих 2 слов все и началось.
Затем это начало происходить пульсирующей геометрической прогрессией. Разные люди в разных городах и даже странах были найдены мертвыми - но все так же - без следов и причин. Они были разных возрастов, разного рода деятельности, и их объединяло только одно - рядом с телами всегда находилась записка, выполненная одним и тем же почерком. Иногда в них цитировались священные тексты разных религий, иногда - обычные разговорные фразы - там могло быть написано все, что угодно, например "Бог создал этот мир, чтобы подарить ему свою любовь". И в этом не было никакой логики. Тогда дело обрело зловещее название "О серийных самоубийцах"
Пьер Арзак был назначен одним из помощников по расследованию этого дела осенью 2008 года - когда таинственные смерти стало невозможно скрывать от общественности. Именно смерти. Говорить в открытую о том, что возможно, это убийства никто не решался - шок и паника нарастали и без этого.
Ученые, затронутые в расследовании дела, искали вирусы или генетические отклонения в телах. Но даже если бы они нашли что-то подобное - это бы не объяснило появления записок. Фактически это был самый странный элемент в этом деле. Бумага всегда была разной, чернила тоже, но рукописный текст писался одним и тем же почерком - эксперты подтвердили это, когда счет смертей перевалил за 4000.
В связи с этим в 2009-2010 году была спешно организована глобальная работа по сбору образцов почерков в единую базу данных и внедрения алгоритма поиска того самого почерка, который фигурировал в деле. По оценкам вычислительного центра, поиск должен был успешно завершиться не раньше 2013-2015 годов...
А до этого времени смерти продолжались. "Как будто души просто скинули свои оболочки" - как говорил один из руководителей многочисленных сект, появившихся в то время. Но ни одно тело все еще не оставалось без записки, и к расследованию дела подключились все без исключения спецслужбы. Они пытались найти алгоритм, по которому случались смерти, они создавали карантины и осуществляли глобальное слежение за гражданами - все без толку...
* * *
Вечер.
Пьер сидел за своим письменным столом. По столу были разбросаны бумаги,
так, что, глядя на эту кипу перемешанных листов, фотографий и пустых папок,
Пьер понимал, что завтра ему придется провести добрых два часа, чтобы
восстановить архивы дела, которое он вел вот уже шесть лет. Шесть лет.
Завтра. Все завт-ра.
Пьер посмотрел в окно. Темнело, осеннее небо окрасилось в темно-синий цвет,
размазывая на горизонте куски лиловых туч. Пьер перевел взгляд на стол. В центре стола стояла нераспечатанная бутылка виски. "Хеннеси". Говорят, хорошее. После разговора с шефом он чувствовал дикую усталость. Похоже, сегодня надо пойти домой пораньше, сразу после окончания рабочего дня, а не как обычно - после полуночи...
* * *
Встреча.
- Арзак? Пьер! Пьер!
Пьер обернулся. Ему навстречу бежал некий молодой человек. Помятый серый костюм, галстук полощется на ветру, несколько оплывшая фигура, видимо, от работы в офисе. Пьер готов был поклясться, что где-то видел этого человека.
- Пьер, дружище, ты что же, не узнал меня?
Человек подбежал к нему и остановился, пытаясь отдышаться. Высокий, на голову выше Пьера, тонкий пиджак трещит на могучих плечах, человек не внушал никакого опасения или страха. Пьер прищурился.
- Анри?
Человек просиял, становясь похожим на добродушного щенка.
- Ну да! - он потряс Пьера за плечи. - Пьер, что ж ты тут делаешь?
Пьер смущенно улыбнулся, посмотрел по сторонам. Бульвар Соль-де-Пи, еще не облетевшая листва, куда-то спешившие автомобили, люди, серый асфальт, вечернее небо и солнце, наливающееся закатным багрянцем.
Пьер пожал плечами.
- Живу.
Анри почесал подбородок.
- Арзак, ты ужасно выглядишь.
- Всего лишь? О, я польщен.
- Нет, серьезно, Пьер, ну видок у тебя... Ты давно в последний раз высыпался?
Арзак посмотрел на школьного друга.
- Слушай, а давай махнем куда-нибудь, а? - не дожидаясь ответа, продолжил веселый здоровяк. - Позвони своей подружке, и...
Вот оно что.
- Анри, слушай, давай как-нибудь в следующий раз. Я рад тебя видеть, но сейчас я очень занят, и потом...
- На-ка, - Анри достал бумажник, покопался в нем и вынул потрепанную визитку. Он протянул визитку Пьеру, заставляя взять ее. - Да на, тебе говорят. Позвонишь сегодня вечером, хорошие... люди. Проверенные. Не бойся.
Пьер покорно взял белый бумажный прямоугольник, на котором горели семь ярко-красных цифр.
- Анри, что?
- Позвони. Все. Еще увидимся. - Анри похлопал друга по плечу и зашагал прочь.
* * *
Звонок.
Наконец-то дома. Дождь намного приятнее, когда его шум стучит по окнам, а не по твоей голове... Сколько можно забывать зонтик...
Вспомнил. Визитка.
Пьер достал визитку из кармана и повертел в руках. Доплелся до телефона, набрал цифры.
Гудок.
Гудок.
- Дом любви, здравствуйте, - вкрадчиво произнес нежный женский голос.
Ни капли не удивившись, Пьер взял свободной от телефона рукой бутылку и, перевернув, посмотрел на нее сквозь донышко.
- Самую лучшую, - медленно произнес он. - Дикую. Ласковую. Соленую. Как море.
- Ваш заказ будет исполнен, мсье.
- Записывайте адрес.
Спустя двадцать минут в дверь постучали. Пьер поставил бутылку на стол, подошел к зеркалу. Зеркало отразило уставшее лицо, синие круги под глазами, пробившуюся к ночи щетину. Пьер провел рукой по подбородку, тихо ругнулся.
Стук в дверь повторился, уже громче и настойчивее.
Арзак усмехнулся, глядя на свое отражение.
- Нетерпеливая. Ну-ну.
Быстрыми шагами он подошел к двери и резко распахнул ее. Перед ним стояла девушка, на вид младше его. Большие раскосые глаза, прямые черные волосы, затянутые в тугой хвост, черное же короткое платье с глухим вырезом, которое только подчеркивало высокую грудь, наброшенный на плечи распахнутый плащ.
- Японка? - Пьер снова окинул девушку взглядом.
- А что, это имеет значение? - по-французски она говорила с мягким, едва заметным акцентом.
Пьер посторонился, сделал приглашающий жест рукой.
- Спасибо.
Пьер развеселился. Он упал в кресло, наблюдая за девушкой. Японка, скинув сапоги, приподнялась на цыпочки, чтобы повесить на вешалку плащ. На секунду остановилась перед зеркалом, направилась к Арзаку, параллельно роясь в висевшей через плечо сумочке. Задумавшись, она не успела остановиться и споткнулась о его ноги.
- Что?.. - начала она, глядя на довольно ухмыляющегося мужчину.
- Не останавливайся, - подбодрил он. - Мне уже нравится.
Девушка на секунду замерла, на ее скулах, к удовольствию Арзака, выступил легкий румянец.
- Хорошо, - тихо пробормотала японка. Резко вздернув руку вверх, она одним движением освободила волосы и тряхнула головой.
- Круто, - оценил Арзак. - Но банально и дешево.
Девушка подошла к мужчине вплотную, оперлась руками на подлокотники кресла и, изогнувшись, медленно наклонилась над ним. Распущенные волосы мягкой волной упали на его лицо, он вдохнул ее теплый, слегка соленый запах.
Японка наклонилась к нему, и касаясь губами его уха, прошептала:
- Меня направил Шнайсер, чтобы я помогла тебе справиться с делом о серийных
самоубийцах.
- Да уж, Отдел Безопасности в своем стиле. - ухмыльнулся Арзак. - Настолько чисто сработано, что я даже на какое-то время подумал, что это все реальность.
Японка скорчила недоуменную рожицу, мол "Какой-такой отдел? не знаем ничего такого..."
- Рад снова видеть тебя, Тору - сказал Пьер девушке и обнял ее.
* * *
Тору.
Они познакомились благодаря этому треклятому "Делу о серийных самоубийцах". Благодаря ему же фактически все спецслужбы всех стран на время объединились в одну - чтобы хоть как-то противостоять надвигающемуся кошмару. Паника нарастала, никто не мог чувствовать себя защищенным, все боялись чего-то неотвратимого... И в этой атмосфере он встретил ее...
Она была агентом под прикрытием и специалистом по внедрению. Изучала различные новообразованные в связи с "Делом" религиозные секты, пока не нашла одну, в которой осталась, как она сказала "для выяснения некоторых интересных деталей".
Они быстро сошлись. Они были достаточно разными, чтобы заинтересовать друг друга, и у них было то, что объединяло их... Короче говоря, дело могло бы закончиться помолвкой или еще чем-то наподобие этого, но Тору была внезапно отозвана на родину начальником свого спецотдела - когда премьер-министра нашли с запиской в своем рабочем кабинете...
* * *
Разговор.
- Не заводи опять этот разговор.
Пьер сидел с непроницаемым лицом, устремив взгляд на свои руки. Было видно, что он едва сдерживает какие-то слова, готовые вырваться наружу. Пьер устало вздохнул и закрыл руками лицо.
Тору обернулась. В ее доме, на ее кровати, спрятав лицо в ладонях, прячась не только от этой темы, а от любого намека, который покоробит его чувство. Она усмехнулась. Браво, Тору. Ты нашла очень верное слово: чувство. Чувство к Богу. Каждый раз, когда она пыталась заговорить с ним о Боге, он дергался и отворачивался. Он никогда не упрекал ее, не заставлял принимать его веру, но и не позволял при нем высказывать иные... Иные убеждения. Она вспомнила, как пару недель назад серьезно вспылила, что с ней очень редко случалось.
Пьер сидел за столом на кухне, пока она готовила ему обед, они разговаривали об этой секте... И он сказал что-то о принудительном искоренении сект. И, прежде чем она успела подумать, Тору произнесла:
- Софистика. Церкви, секты - это одно и то же. В таком случае надо искоренять религию, и это, кстати, было бы не так уж плохо.
Повисла тишина, слышно было только как льется в чашку вода. Пьер медленно сцепил пальцы, его лицо побелело. Плечи Тору опустились. Она сделала к нему движение, втянула воздух, намереваясь что-то сказать, но он движением руки остановил ее. Кухню снова заполнила ледяная тишина. Пьер замер, вытянув перед собой руку и глядя на поверхность стола.
- Пожалуйста, Тору, - раздельно сказал он. - Я не осуждаю тебя, когда ты ходишь к "Кагами Таши", молчи, - опередил он ее. В его голосе скользнули стальные нотки, но когда он снова заговорил, его слова звучали привычно мягко. С той лишь разницей, что каждое слово он вырывал из себя, будто взвешивая и решая, должен ли он это сказать.
- Тору. Я знаю, что ты по-прежнему туда ходишь. И я ничего не могу сказать, потому что это твой выбор, хотя ты знаешь, что мне это не нравится. Но, Тору. Пожалуйста. Не говори при мне плохо о Боге. Будь это кто угодно другой,
Его голос снова поднялся и зазвенел.
- Я бы не стал церемониться. Но ты...
Пьер поднял на нее взгляд, посмотрел ей в глаза.
-Пожалуйста, Тору, не заставляй меня делать это.
Как загипнотизированная, Тору продолжала смотреть в глаза этого человека, вот уже несколько минут вытирая руки бумажным полотенцем. Переполнившаяся чашку вода с веселым шумом лилась в мойку.
И теперь он сидит на ее кровати, сгорбившись и прячась от нее, не желая продолжать неприятный ему разговор.
- Да пойми же ты! - Тору подлетела к нему, отняла руки от его лица. Держа его за запястья, она стояла на коленках, глядя на него снизу вверх, вцепившись взглядом в эти прозрачные глаза. - Ты знаешь, что я любила твоего Бога? Знаешь, как я его любила? Я эти три буквы прописала в своем сердце: Б О Г. Молилась каждый вечер и каждое утро. Японка-христианка! Смешно! Меня родители не понимали, а я, еще совсем девчонка, упрямая, стояла на своем. Покреститься хотела...
Пьер молча смотрел на нее, не предпринимая попытки вырваться из ее рук.
- Я не просто верила в Бога, - продолжала Тору. - я верила Богу, а если ты действительно веришь, ты должен знать, что это такое! В каждой молитве я благодарила Его за то, что Он у меня Есть. Я понимала Его, когда Он не мог исполнить каких-то моих просьб, я продолжала молиться, веря, что тогда Он поможет мне. Я о Нем стихи писала! А однажды в церкви... Да, в церкви, что ты так на меня смотришь? Пастор, читая молитву, перебил сам себя и спросил мое имя. "Тору, - сказал он. - Господь Вас очень любит".
Голос Тору дрожал, будто она вот-вот либо засмеется, либо заплачет.
- Ты знаешь, как я была счастлива? И знаешь, что самое интересное? Я заметила, что Богу нравится, когда я отворачиваюсь от него. Ты "Пятую гору" у Коэльо читал? Там один человек ушел от Бога, чтобы его обрести. Вот так и я думала, что ухожу, чтобы обрести его... Пока не ушла совсем. Когда уже надоело возвращаться и снова наступать на те же грабли, понимаешь? Жизнь - это не страдание! Жизнь - это счастье! Пьер, есть замечательная фраза - "Хочешь быть счастливым - будь им!" Зачем ты так упорно держишься одной линии, не допуская чужих мыслей? В конце концов, если ты так сильно любишь своего Бога, защищай Его, а не отворачивайся! Сравнивай, и находи подтверждения своей любви к Нему! Если уже твоя вера Богу дороже тебе всего остального
Тору сбилась, ее трясло от слез. Пьер, все еще чувствуя себя деревянным, мягко высвободил запястья, взял девушку за руки и привлек к себе. Она благодарно обняла его, закрыла глаза, непрекращающиеся слезы потоком хлынули из глаз, моментально промочив воротник рубашки Пьера. Пьер держал руки на ее спине, невидящими глазами глядя в окно.
- Тору, - повторял он. - Тору.
Со времени этого их разговора, оказавшимся последним в том злосчастном году, когда начались смерти известных политиков, прошло три года.
* * *
Бог.
- Тору, - произнес он.
Дотронулся пальцами склоненного над ним лица девушки.
Та продолжала молча смотреть на него, сосредоточенно, будто что-то искала и не могла найти.
- Тору. Мое море.
Девушка слегка склонила голову.
- Ты выучил японский?
Пьер приподнялся, дотянулся до девушки и поцеловал ее.
Через минуту она отдернула голову.
Она глубоко дышала, ее глаза были закрыты.
- Скажи, что я твой бог, - попросила она.
- Тору...
- Скажи, что я твой бог, - ее голос стал требовательнее.
- Тору.
Глаза японки были по-прежнему закрыты, голова слегка откинута назад, из-за чего Пьер мог различить только полоску света на ее шее.
- Ты мой бог.
- Не верю.
- Ты мой бог.
Тору посмотрела на него.
Наклонилась, коснулась носом его щеки.
- Только до утра, - сказала она. - Утром ты снова вернешься к своему Богу.
- А ты - к своему. - Улыбнулся он.
- Дурак. - Сказала она и звонко щелкнула его по лбу.
- Дураки не умеют готовить кофе. - Он показал ей язык и пошел на кухню.
* * *
Отражение.
Среди бурно возникавших с конца 2006 года сект, особняком стояла секта "Кагами Таши". Основанная каким-то беглым японцем, не то монахом, не то самураем, изначально она выступала против разраставшегося насилия и хаоса вокруг непонятных, спонтанных смертей.
Кагами искал ответы в самих людях, уверял, что судьба человека не написана ему с рождения, что Бог только дает человеку жизнь, и ставит перед ним множество дорог, себя же закрывая зеркалом. Так, что каждый человек, обратившись к Богу, увидит только себя, потому что только сам человек вправе отвечать за свои поступки.
"Бог создал нас по образу и подобию своему, - повторял Кагами. - Разве люди творят только добрые дела? Разве не допускают люди зла и несчастий? Не люди ли причиняют друг другу боль, не люди ли убивают друг друга? Бог держит перед собой зеркало. Бог создал нас по образу и подобию своему".
Нетрудно догадаться, что, позволив себе столь вольную трактовку священных слов, Кагами навлек на себя гнев служителей Высшей и Единой Веры - христианства. Впрочем, вслед за христианами с официальными протестами в сторону секты выступили и представители других ортодоксальных религий... И даже других сект.
В Париже секта "Кагами Таши" не носила широко общественного характера, не привлекала на свою сторону широкие массы. Эти люди собирались под крышей одного невысокого здания, совсем не похожего на храм; здания с высокими, незанавешенными окнами. В окно с улицы было видно люди в одинаковых белых одеждах и черных масках, полностью закрывавших лицо, садились в круг...
И все. Они садились по-турецки, опуская недвижные руки, запрокидывая головы вверх. Они сидели так полчаса, час, два... Наконец они поднимались и расходились, на лицах играла немного грустная улыбка.
Тору вышла из здания, остановилась у порога. Посмотрела со двора, овитого уже осенней зеленью, в высокое окно, за которым можно было рассмотреть все, что происходило за этими стенами. По поверхности окна играли лучи закатного солнца. Тору подняла голову в небо, улыбнулась и послала Богу воздушный поцелуй. Развернувшись, она быстрыми шагами ушла прочь. Она не заметила Пьера, который стоял, прислонившись спиной к дереву, и смотрел ей вслед... Просто смотрел, и вдруг его настигло то чувство блаженства и умиротворения, которое заполняет полностью, до тех пор, пока что-нибудь его не нарушит...
* * *
Совпадение.
Внезапно зазвонил мобильный. Номер не был внесен в телефонную книжку. Пьер нажал на кнопку принятия вызова и приложил трубку к уху.
- Алло.
- Пьер Арзак? - спросил голос с ирландским акцентом.
- Да. А кто вы?
- Джеймс Морриган. Нам надо поговорить.
- Кому надо?
- Вам, Пьер. Вы же расследуете дело о таинственных смертях?
- Да, но какого...
- Неважно... Не теряйте время, вас уже ищут коллеги...
- Чт...
- Зайдите в наше здание... Вы как раз напротив него... Скажете привратнику мою фамилию, он покажет, куда идти... Морриган, запомнили?
- Я...
- Времени в обрез, Пьер, не медлите...
На том конце положили трубку.
Пьер некоторое время подумал, что бы это могло быть... Затем, не придумав ничего лучшего, позвонил начальнику.
- Шмайсер у аппарата...
- Это Арзак... Пришлите подкрепление по адресу...
- Пьер, где Вы находитесь, дорогой? - любезно-торопливо перебил его шеф.
- Возле "Дома Встреч"... Возможно, я нашел информанта по делу о серийных самоубийцах...
- Неважно, Пьер, где бы вы ни были, оставайтесь там, мы скоро вас найдем...
Арзак резко нажал на кнопку "Конец связи". Что-то здесь было нечисто. И тут снова зазвонил телефон. Опять неизвестный номер, но набор цифр явно другой...
- Слушаю.
- Привет, дружище, это Анри...
- Привет, Анри...
- Слушай, в наше подразделение поступила информация, что тебя ищут...
- Какого черта?
- Ты понимаешь, какая нелепица... Поиск по базе данных почерков дал первый результат...
- Наконец-то... Личность уже установили?
- Да, Пьер... Это твой почерк...
- ...
- Да, мне тоже кажется, что это обычное совпадение. Но я бы не советовал тебе покидать город, иначе навлечешь на себя лишние подозрения...
- Спасибо, Анри... Спасибо, что предупредил...
- С тебя пиво. - расхохотался в трубку Анри.
- Да, ящик, как минимум... - улыбнулся Пьер.
- Позвони мне, когда с тобой закончат все эти допросы, которые все равно ничего не дадут.
- Обязательно.
Пьер закрыл глаза, пытаясь собрать все кусочки этой дикой, не улаживающейся в одно целое, мозаики. Ничего не получалось. Надо было поговорить с Морриганом, хоть какая-то зацепка... Неприятно, конечно, когда при этом у тебя на хвосте свои же, но в такой ситуации может оказаться каждый... Хотя как-то странно все это совпало...
"В данный момент - самое лучшее, что у меня есть - это этот странный Морриган" - думал Пьер, глядя в сторону "Дома встреч" - "Пожалуй надо предупредить Тору... Или, нет, не стоит... Расскажу ей все потом... Когда все это кончится... А мне кажется, конец всего этого близок..."
* * *
Конец.
- Самая большая ошибка, допущенная при расследовании дела, заключается в его названии.
Пьер удивленно приподнял бровь.
- Его следовало назвать "Делом о серийном самоубийце" - в единственном числе, а не множественном - продолжал Морриган, скрестив руки на груди. - Так как здесь присутствует только Один, проявляющий себя во многом.
- Вы тоже верите в Бога? - саркастически спросил Пьер.
- Только мы одни и верим. - снисходительно ответил Джеймс. - Остальные верят не в Бога, а в Его сыновей, пророков и даже в Его священные тексты, но не в Него самого.
Он подчеркивал слово "Его", указывая, что имел в виду Бога.
- Так, стоп... Это все религия... А откуда у вас мой номер, и что вы конкретно знаете по "Делу"?