Честно говоря, я ещё ни разу не видел людей, не любящих рассказывать о своей нелёгкой жизни, тяготах и лишениях. Особенно порассуждать о нечестности, несправедливости, которые случились лично с ними. И при этом любые замечания, что они сами не слишком-то справедливы и честны, отсекались как личное оскорбление.
Хотя, впрочем, встречались исключения (не могу сказать, что приятные), вроде моего дядюшки Алебастра - абсолютно блаженного существа, по жизни не снимающего розовых очков. Я порой просто поражаюсь таким людям, их нежеланию вникать в происходящее, смотреть только через розовую призму, искажающую поступки и слова до невероятной степени. Впрочем, к моему блаженому дядюшке можно отнестись снисходительно: он законченный церковник и священник к тому же. Вера - это опиум для народа и мозги она промывает неимоверно. Этими людьми безмерно легко управлять, лишь стоит только согласится со всеми их догматами. Так что требовать от подобных людей подобия здравомыслия и трезвого взгляда не стоит. Впрочем, не о них речь.
То, что все люди, и я в том числе, - эгоистичные ублюдки и выродки мне пришлось осознать очень рано. На родителей я не буду валить всю вину, наоборот, я им безмерно благодарен, что я начал видеть окружающий мир таким, какой он есть, как можно раньше. Это бесценный опыт, и я готов поклониться им в ноги за него.
Что ж, пора, наверное, представить тех, кто дал мне жизнь. Альберт Диланд, выпускник шварцвальдского корпуса Стрелков, в своё время встретил мою мать, Таму Красный Воробей, уроженку Моррока. Матушка говорит, что это была любовь с первого взгляда, но мне слабо в это верится. Позже отец сказал, что женился вовсе не по любви, а только потому, что мать показалась ему хозяйственной, домашней, уютной и очень собранной. Я не понимаю, зачем он руководствовался этими характеристиками, ведь дома он практически не появлялся. Ему вообще было плевать, что у нас происходит. Альберт предпочитал обставлять дело так, чтобы мы его искали по всему королевству и требовали встречи. Иногда он соизволял увидеть свою семью, иногда - нет. Больше всего его интересовала гильдия Иггдрасиль, в которой он состоял помощником Гильдийного Мастера. При том, что сам там был никем - мальчиком на подхвате, добывающим расход, тренером для новичков, но никогда чем-то более значимым. Сэр Принцип, глава гильдии, был для него словно отец родной, и Альберт беспрекословно выполнял все его просьбы и поручения. Чем были обусловлены такие их отношения, я не знаю.
Свои интересы мой отец моитивировал тем, что Игг - это семья и там есть настоящая мужская дружба. То, что у него вроде была другая семья, он не хотел не думать, хотя каждый раз при встрече уверял, что любит нас и скучает.
Маму я тоже видел не часто, но она помогала части нашей семьи в Морроке, после врыва. Поэтому меня отдали на воспитание и проживание тётке Магде, альбертской торгашке. Не знаю почему, но к матери я не могу испытывать каких-то дурных чувств. У меня на всю жизнь сохранилось к ней трепетное и нежное отношение. Я помню свой детский восторг, когда ей удавалось уделить мне минутку внимания. Она тогда была самым чудесным, светлым и прекрасным существом в мире. Встречи с ней были единственными по-настоящему хорошими воспоминаниями о детстве.
Жить в Альберте было довольно скучно, поэтому я частенько сбегал из дому и шатался по королевству. Конечно, за это каждый раз я получал нагоняи и нахлобучки, но это было единственным интересным времяпровождением.