Торжественный "последний ужин" никак не начинался. Длинный стол был забит едой и выпивкой, но прикасаться к этому добру не разрешали. Говорили, что нужно ещё немного подождать, и вот уже с четверть часа все сидели в тишине, слушая бурчание в желудке Руперта. Он и Свейн сидели рядом. Сам здоровяк даже не знал, зачем нужны многие лежащие перед ним столовые предметы. Когда Свейн спросил у него, зачем каждому человеку дали по ножу, он ответил, что если тот будет разговаривать за едой, то он отрежет ему этим ножом нижнюю челюсть.
На ужине присутствовали четверо "послов", король, его брат и... его дочери? У короля и в самом деле были две дочери. Обе красивые. Лурис едва не поперхнулся сворованной со стола креветкой, когда они вошли. Одна была очень молодой, почти ребёнком. Другая немного красивее и старше, но с её больших губ не сходило выражение печали. В её лице Лурис увидел лицо демона.
Когда они нашли себе места, король сказал, что наконец-то можно начинать, и Руперт тут же вцепился в ножку курицы и вырвал её, забрызгав жиром Свейнера. Затем выхватил у того из-под самой руки кусок сыра и в один укус расправился с ним. Как ни странно, не подавился. Тогда как остальные гости хотя бы пытались вести себя за столом деликатнее, здоровяк ел так же, как у себя дома. В одной руке он держал куриную ляжку, в другой вилку, которой постоянно тянулся в тарелку с огурцами.
Обе принцессы сидели рядом друг с другом и старались делать вид, что не замечают здоровяка. Лурис то и дело разглядывал их, мимолётно пробегая глазами по обеим, лишь на мгновение останавливая взгляд то на их причёсках, то на глазах, то на бюсте. Королевские дочери умело обращались со всеми лежащими перед ними инструментами. Вот та, что моложе, схватила согнутую пополам металлическую пластину и подцепила с дальнего конца стола охапку оладий. Её сестра помогла отцепить прилипшую оладью, скребнув по согнутой пластине вилкой.
Свейн и Руперт тем временем пытались разобраться, чем удобнее будет есть суп, ложкой или большой непонятной железякой, похожей на половник, но более вытянутой и менее вместимой. Второй всё же можно было почерпнуть больше, чем ложкой, но парни решили остановиться на традиционных методах.
Во время употребления супа у Свейна разыгралось настроение и он стал шептать в ухо Руперта шутки. Всякие попытки сдержать смех оканчивались провалом, и со стороны этих двоих постоянно раздавались хихиканья и хрюканья. Наконец, здоровяку это надоело и, всё ещё смеясь, он толкнул шутника и принялся за еду. Но Свейну взбрела в голову ещё одна шутка и он снова что-то зашептал в ухо Руперта. Юмор дошёл до здоровяка не сразу, а лишь когда тот набрал полный рот супа. Чтобы не потерять достоинство и не выплюнуть содержимое обратно в тарелку, он всеми силами зажал рот, и суп полез у него из носа двумя длинными струйками. Увидев это, Свейнер впал в истерику и зарылся лицом в согнутые на столе руки.
Это окончательно убило аппетит принцесс.
- Мы уже наелись, отец. Можно погулять вокруг дворца?
- Конечно, - вздохнув, сказал тот. - Но не одни.
Похоже, Лен и Лурис показались дамам более разумными людьми, потому как те тут же подхватили парней за руку и потащили к выходу. Лурис даже не успел схватить что-нибудь со стола, как старшая почти силком вывела его в коридор, а затем молча во двор.
На улице уже успело стемнеть. На небе пока висели лишь две одинокие звезды и крохотный серебряный месяц.
Как ни странно, принцесса не спешила объяснять причину своего поведения, молча повела парня влево, по широкой мостовой, обтекающей замок вдоль стены. Лурис только и успел заметить, что Лен и вторая дочь короля отправились в другую сторону.
Людей почти не было. Все спрятались по домам, либо осели в тавернах, если таковые вообще есть в этом квартале.
- Ты Лурис? - наконец, заговорила девушка.
- Да, - резко ответил парень. Он был удивлён её голосом. Печальным и тихим. - А как вас зовут?
- Эранья, - ответила она. - В честь первой королевы, встретившей новую эру.
- Отец говорил, что меня назвали в честь хряка, которого если, отмечая моё рождение.
Толи шутка была не смешной, толи принцесса её не поняла, но с её стороны не послышалось даже смешка. Лурис стал думать, что ещё сказать ради поддержания беседы, но пока размышлял, прошло столько времени, что возобновлять разговор показалось ему нетактичным, и он промолчал.
Они шли молча, держась друг за друга локтями, её, заключённым в рукав из мягкого бархата, и его, в скромной белой рубашке из льна. Впрочем, Лурис тоже был одет хорошо, к ужину их всех нарядили, как подобает, но рядом с принцессой этот наряд казался блёклым и недостойным.
Он боялся посмотреть на неё. Вдруг в обычаях высоких господ это считается некультурным. Приходилось сводить глаза в угол, чтобы хоть как-то разглядеть. В темноте лицо принцессы казалось необыкновенно прекрасным, но стоило вглядеться повнимательнее, становилась заметной не сходящая ни на секунду печальная, тоскливая мина. Они прошагали ещё с половину стены дворца, прежде чем парень придумал, как спросить её об этом.
- Я слышал, что недавно умерла королева, ваша мать?
- Да.
- Сожалею. Поэтому вы так грустны?
- Нет, - она отрезала, и Лурис уже испугался, что спросил лишнего, но потом принцесса продолжила. - Я не улыбаюсь никогда. Этот недуг передался мне по наследству от пра-прабабушки, королевы Ваэлетты. Она так и умерла, не улыбнувшись ни разу.
- Может, во дворце нет нормальных шутов? Оставьте у себя Свейнера...
- Дело не в этом. Мне бывает смешно и нередко. Но губы отказываются выдавать улыбку. Лекари говорят, что это проблема мышц на лице.
- Ерунда. Это проблема того, что вы сами не хотите смеяться. Я нахожусь в плену чувств и эмоций - так сказал мне господин Норн. Я так понял, в высшем свете не принято показывать их?
- Это позволяет мыслить здраво, - кивнула принцесса. - Чтобы ничего не мешало оценивать ситуацию. Но это не значит, что в "высшем свете", как ты выразился, мы полностью отторгаем чувства...
- Именно, что отторгаете. Не хочу быть нетактичным, но сколько раз вам предлагали выйти замуж?
- Много.
- Скольким вы ответили взаимностью?
- Ни одному.
- И ни в кого не влюблялись?
- Влюблённость затмевает разум. А разум принцессы должен быть трезв.
- Или так вам сказали. Я читал, что с давних времён принцесс женили ради политических целей. Против их воли.
- Увы, но такова наша судьба.
- А может, вам это сказали для политических целей?
- К чему ты клонишь? - принцесса остановилась и посмотрела на Луриса. От её бесчувственного взгляда парню стало не по себе.
- Я хочу сказать, что вас учили не тому, что нужно вам, а тому, что нужно другим.
- Я бы попыталась объяснить тебе кое-что, но это будет всё равно, что рассказывать слепцу, что такое красный цвет. Ты многого не знаешь.
- И вы многого не знаете, и не узнаете, пока не попробуете, - парень сунул руку за шиворот и извлёк цепочку с амулетом, который всё время висел у него на шее. Он был выкован в форме сердца. - Вот, возьмите. Этот амулет разбивается на две части. Одну из них дают тому, кого любят. Однажды вы полюбите кого-нибудь и улыбнётесь. И вспомните мои слова.
- Сюда идут Элин и твой друг.
- Возьмите скорее. Запомните, одна половина отделяется. Мне сказали, этот амулет волшебный.
- Волшебством обладают только люди...
- Возьмите же.
Она взяла.
* * *
Когда, свернув за угол и потащив его за собой, принцесса сделала необыкновенно глубокий вдох, Лен не был сильно удивлён. В помещении, где проходил ужин, стояла невыносимая духота, а от выходок Руперта и Свейна даже ему стало противно, хотя он видел кое-что похуже в их исполнении. Но когда она отпустила его руку и быстро стянула с себя верхнюю накидку, обнажив плечи и оставшись в одном платье, он был несколько озадачен. Платье оставляло открытыми руки, а из всего, что выше пупка, покрывало лишь едва выделяющийся девичий бюст. Лен уставился на дорогу.
- Наконец, вышли! - протянула девушка. - Ваши друзья всегда так едят?
- Там где я вырос, не учат этикету, - сказал Лен, посмотрев на неё, но затем снова пригвоздив взгляд к мостовой. - А вы с сестрой всегда так дружелюбно относитесь к гостям?
Вместо ответа принцесса снова сделала глубокий вдох, расправляя руки, словно крылья, и выпячивая бюст так, что Лену пришлось приколачивать взгляд уже к самому краю дороги.
- Мы с сестрой, - позже сказала она. - Не такие, как все придворные дамы. Остальные видят в вас людей, достойных только жалости. А мы понимаем, что кроме жалости вам нужно ещё много чего! Хотя бы, общение.
- Кому нам?
- Брось, ты ведь понимаешь.
Лен тихо ругнулся. А ведь он почти узнал то, что хотел. Парень стал думать, как снова перейти к этому разговору, но вдруг его глаза уловили отблеск яркого красного света. Минуту назад он бы не заметил этот свет, принял бы его за садящееся солнце, но светило уже давно кануло за горизонт, темнота усилилась, и теперь вдалеке, почти у самых стен города виднелся багровый отблеск.
- Красное Ущелье! - ахнул парень.
- Ого! - принцесса была удивлена. - Там, где ты жил, знают про эту тюрьму?
- Мало кто. Мне рассказывал об Ущелье отец. Он говорил, что предпочёл бы смерть заточению в нём.
- Предпочёл бы смерть? Твой отец странный человек.
- Почему? - Лен быстро отогнал грустные воспоминания и постарался говорить спокойно.
- Как можно думать, что смерть лучше чего-нибудь? Мы ведь не знаем точно, что такое смерть. И не узнаем, пока не умрём. А вдруг после смерти мы попадаем не на небеса, как говорят епископы, а куда-нибудь похуже Красного Ущелья?
Принцесса была очень шустра, шагала так, что парень едва поспевал за ней.
- Мой отец видел смерть гораздо чаще, чем я или вы. Думаю, он знал о ней больше.
- Кем был твой отец?
- Солдатом.
- Наверное, у него была интересная жизнь.
- Вряд ли можно назвать интересным то, что каждый день жизни может оказаться последним. Я уже испытал.
- А вот я бы хотела. Хотела бы оказаться где-нибудь в лесу или в горах, подальше от дворца. Почему ты смеёшься?
- Чем дальше люди находятся от дворца, тем больше хотят в него попасть. А вы просто не видели, как живётся за вон той стеной, в других кварталах. Люди нищенствуют и голодают. Они не находят свою жизнь интересной.
- Они просто не знают, каково здесь. Это ведь скучно. Очень скучно. Не представляю, что может быть скучнее, чем сидеть во дворце.
- Сидеть в дерьме.
Принцесса посмотрела на парня, и в её взгляде были злость и обида.
- Ты нетактичен. Нетактичен и груб. Кажется, вон там идут твой друг и Эранья.
Она ещё сильнее участила шаг, и вскоре им повстречались Лурис и другая принцесса. Лен едва успел различить в кивке друга, что тот тоже ничего не узнал, прежде чем девушки обменялись ими и снова зашагали вокруг дворца, только теперь в обратные стороны, ко входу.
Вторая принцесса, которую звали, кажется, Эранья, была гораздо спокойнее сестры. Первое время шла молча, глядя под ноги. Если бы Лена не поджимало время, отведённое судьбой, чтобы узнать о своей "миссии", они бы так и не заговорили.
- Вы очень грустны. Это Лурис вас обидел?
- Нет...
- Давайте я вас развеселю.
- У тебя не получится...
- Я попробую. Я расскажу одну историю. Она ещё никого не оставляла равнодушным. Как-то староста Налним приказал Руперту изготовить оленя из железной проволоки. Такие, которые украшают вход в дома охотников. Наш староста тоже был охотником, в молодости. Так вот, он задал это дело Руперту. Мы с остальными решили помочь ему. Растапливали кочегарню, держали заготовки, пока Руперт лупил по ним молотком. А Свейн, как всегда, мешался. Старался помочь, но толку от него не было. Когда Руперт почти закончил ковать голову оленя, Свейн принёс с колодца ведро воды. Холодной, как лёд. Руп подставил раскалённого оленя под ведро и попросил остудить металл. Он сказал "лей на голову". Вот Свейн и выплеснул всю воду ему на макушку.
Лен посмотрел на Эранью. Губы принцессы не пошевелились, даже не дрогнули. Но засмеялись глаза. В них словно зажглась искра.
- Вам не понравилось?
- Эта самая смешная история из всех, что я слышала, - призналась девушка. Лену почудилось, что голос у неё надломился. Или не почудилось. Он посмотрел на небо. Безумно красивое, как тогда в Ремеке, в ту ночь, когда он накрывал одеялом отца. Посмотрел на небо и вздохнул. Похоже, контакт ему удалось наладить. Осталась самая малость. Он перевёл взгляд на принцессу и был готов задать вопрос.
* * *
Свейнер вышел, чтобы отлить. Конечно, так он не стал говорить хозяевам и стражникам. Сказал: "пойду умоюсь".
В это время во дворце не было даже гвардейцев. Глубокий тёмный коридор вторил стук шагов, раздающийся, казалось, где-то под глянцевой плиткой пола. В углах стояли горшки с лилиями и фиалками, маня Свейна справить нужду прямо в них. Но несмотря на то, что выпитое вино кружило голову, он шёл мимо.
Он помнил путь до комнаты достаточно хорошо: два коридора, затем поворот налево, очередь лестниц, ведущих на второй этаж, ещё один коридор, ещё один поворот и третья дверь по левую сторону.
Дверь была приоткрыта. Свейн подумал, что это вернулись Лурис и Лен, и вошёл. Однако, внутри были не они. Поначалу парень испугался, что в комнату пробрался грабитель или, что ещё хуже, тот самый предатель. Но человек, находившийся в комнате, никак не подходил под описание ни одного из советчиков. Скорее всего, это был кельт, хотя Свейн не был уверен. До сих пор он не видел ни одного из них вживую. Большие глаза, высокий лоб и длинные уши, обхватывающие лысую голову и почти соприкасающиеся друг с другом у затылка.
- "Что ты тут делаешь?" - хотел спросить парень, но понял, что у него очень сильно заплетается язык, так как выдал что-то совсем не разборчивое. На секунду его посетила мысль, что он, возможно, даже ошибся комнатой или, что ещё хуже, этажом.
- Он тут работа-ет.
- Кто он?
- Он, - ответил кельт. Но в комнате больше никого не было.
- А ты тогда кто?
- Он бб-без имени. Он просто работа-ет.
У кельта не получалось выговаривать некоторые слова. Свейн стал всерьёз задумываться, что тот мерещится ему из-за вина.
- Он это ты, да? Ты работаешь?
- Он выносит горшки.
- А! Ты пришёл вынести горшок? Тогда тебе придётся чуть-чуть подождать. Я решил немного пополнить свой.
Затем в пьяную голову Свейна каким-то чудом пришла отличная идея. Кельт, который не выговаривает некоторые слова и не знает своего имени, не был похож на того, кого здесь, во дворце, воспринимали всерьёз. У него можно попробовать выведать что-нибудь о чёрном конверте. А если кельт попытается кому-то рассказать об этом, его просто не станут слушать.
- Знаешь что, друг мой. Видишь, какой я низкий? Это из-за горба. Я такой же низкий, как ты. Мы с тобой можем разговаривать на одном уровне.
- Ты тожж-же под хозяином? - выпучив глаза, спросил кельт.
- Хозяином? Нет. Я свободный. У нас в стране нет рабства. Но я такой же маленький и уродливый, как ты.
Свейн испугался, что зря сказал про уродливость, но кельт, слава Богам, согласно закивал.
- Я хочу, чтобы ты рассказал мне про... "чёрный конверт" - прошептал горбун в самое ухо собеседника.
- У кого э-ттот конвв-верт? - спросил кельт.
- Не важно.
- Для нн-него важно. Он хочу поговорить с ним.
- Ну, ладно. Этот конверт у меня, только не с собой.
- Ты ходишь туда! - ахнул кельт, показывая кривым пальцем на стену.
- Не знаю. Я не знаю, куда я иду. Мне подбросили этот конверт обманом. И я хочу, чтобы ты мне рассказал о нём. Куда я иду?
Маленький гость сунул руку за пазуху и вынул оттуда камень. Камень был в форме треугольника, толстый и, наверняка, тяжёлый.
- Ты ходишь туда и оставишь там э-тто.
- Что? Ты его хранил в трусах, что ли?
- Он прятал э-тто от других. Ты ходишь туда, - палец кельта снова устремился в стену. - И оставишь там э-тто.
- Ладно. Давай так. Я сделаю так, как ты сказал и возьму с собой это, а ты расскажешь мне, куда всё таки я иду.
Свейн дождался кивка.
* * *
Принцесса свернула в какую-то узкую улочку и повела его за собой. Она сказала, что это самый короткий путь до храма Ширтанара. Улочка была обставлена акациями, источающими довольно приятный запах.
За всё это время Лурис смог выведать у принцессы только то, что её зовут Элин, и что у неё сегодня хорошее настроение, которое когда-то успел подпортить Лен. А ещё Лен сдуру ляпнул, мол его отец был солдатом. Хорошо, что принцесса не спросила, какая у него, в таком случае, фамилия. А фамилию Лена никак нельзя выдавать.
Храм был большим и красивым, с крышей в форме полукруга и торчащими горгульями, ровно такими же, что украшали дворец. Людей здесь было в достатке, а утром, сказала принцесса, их ещё больше. Но Лурис попросил показать храм, только чтобы потянуть время и придумать, как выведать у принцессы про конверт. На обратном пути, вдыхая приятный аромат акаций, он решился на попытку.
- Вы и ваша сестра очень любезны с гостями...
- Не со всеми, - клюнула на приманку принцесса. - Только с такими, как вы. Посланцами Дардарона. Вам можно рассказать о чём угодно. Вы ведь всё равно, скорее всего, не вернётесь обратно.
На лбу Луриса выступил пот.
- Не вернёмся обратно? Признайтесь, вы ведь даже не знаете ничего о чёрном конверте и о нашей миссии? Здесь, во дворце, вообще мало что знают о жизни за стенами.
- И ты туда же. Я знаю, что означает чёрное письмо. И знаю, куда вы идёте.
- И куда же? Готов поспорить, вы ответите не правильно.
Принцесса громко рассмеялась.
- А я уже готова поспорить, что это вы не знаете о конверте ничего. Как-то вы с другом странно себя ведёте.
- У? Что? Вы просто, - Лурис изо всех сил старался говорить спокойно. - Вы просто увиливаете от ответа, принцесса.
- Ну, хорошо. Я погорячилась. Чёрный конверт выдаёт маг Дардарон. Каждый год он находит тех, кто готов ради него отправиться на край света, к туману на севере, и попытаться перейти туман. Магу нужны исследователи. Что он ищет за туманом, никто не знает. Но у него с моим отцом соглашение. отец должен обеспечить "исследователям" безопасный путь до тумана. А дальше - как получится. Но до сих пор никому, кто пытался, не удавалось выйти из тумана обратно. А маг всё равно пытается и каждый год находит бедняг, которым надоела жизнь. Вот так вот! Я что-то не правильно сказала?
Луриса охватила дрожь. Он подумал, что все самые худшие варианты, которые ему приходили в голову, ничто по сравнению с выяснившейся правдой. Маг обманул их. Как, наверняка, обманывает и остальных "исследователей". Он искал дураков и нашёл их.
- Нет, вы всё сказали правильно, - протянул парень в ответ.
Принцесса снова рассмеялась.
- Вы и вправду не знали, что это за конверт? Признайся, вы украли его. Вы просто бандиты, которые решили, что конверт это пропуск в столицу. Не бойся, я не выдам вас. Просто скажи, это так?
- Нет, - вздохнул Лурис. - К сожалению.
* * *
Лен возвращался в покои с плохим настроением. Принцесса всё рассказала ему. Про настоящую значимость чёрного конверта и про поход за туман. Больше всего парню сейчас хотелось вернуться в Ретанну и убить Дардарона. Перерезать ему горло во сне. Но он надеялся, что с магом разберутся трорки. Хотя их Тайлинген ненавидел больше.
Войдя в комнату, он узнал, что остальные тоже всё выяснили. Лурису рассказала вторая принцесса, к Руперту, оставшемуся за столом, подошёл Викнис и дал подробные указания, куда идти и что делать. Даже Свейн умудрился подслушать прислугу.
- Раз все обо всём знают, нужно обсудить, что мы будем делать.
- Этот толстый хмырь сказал, что мы сначала должны добраться до Зубца. Это какой-то замок к северу. Там мы встретимся с этим... капитаном Берналиусом, и он будет нас сопровождать в столицу Северного королевства. Короче, до Зубца мы будем идти одни. Тогда и сбежим.
- Что толку? - вздохнул Лен. - Пока мы в Колориде, нас в любой момент могут казнить за отсутствие бумаги. А если вернёмся в Ретанну, нас убьют орки. Нет, нужно действовать по-другому.
- У тебя есть план получше?
- Вообще-то есть, - кивнул Тайлинген. - Когда нас доставят в эту столицу Севера, там мы сможем сбежать. Спрячемся в самом бедном районе, накинем на головы капюшоны, затеряемся в толпе. Будем скрываться, пока всё не утихнет.
- Если там не рубят головы за то, что нет бумаги.
- Будем надеяться, что нет. Снимем там комнату в таверне, деньги у нас остались. Найдём работу. Начнём всё с чистого листа. Климат на Севере так себе, но мы привыкнем.
- Не об этом мы мечтали, когда уходили из Ретанны, - заметил Свейнер.
- Да, всё немного не так, как мы планировали. Но, возможно, там у нас всё получится. Говорят, никто из остальных не возвращался обратно. Может, они просто делали тоже самое? Поживём - увидим.
* * *
На следующее утро произошло кое-что необычное. Когда четверо готовых к походу "исследователей" собрались вместе внизу, у дверей, и с ними разговаривал брат короля, из закутка появился один из советчиков - Акап Лоренс. Галвор спросил его, что он делает во дворце в такую рань, на что советчик ответил слышимым только брату короля шепотом.
Сонливость мешала Лурису даже примерно разобрать, о чём был разговор. Всю ночь парню не давали заснуть мысли: о будущем, о прошлом, о том, что случилось вечером, после ужина. Сколько бы парень не пытался отвергать нахлынувшие на него чувства к принцессе Эранье, они находили на него снова и снова. То, что она высокая особа, а он, Лурис, если и будет жить, то лишь на Далёком севере, в сотнях миль от неё, никак не мешало сердцу биться чаще при мыслях о девушке. Лен этой же ночью храпел едва ли не громче Руперта. Казалось, его такие мысли нисколько не беспокоят и общение с принцессами не вызвало у него никаких чувств. Это Лурис, дурак, умудрился влюбиться в ту, с которой не сможет быть никогда в жизни.
Переговорив, лысый советчик засеменил по лестнице наверх, а Галвор вернулся к уже одетым в дорогу "путешественникам".
- Акап говорит, что должен что-то сообщить вам, но здесь, где у стен слишком чуткие уши, он делать это не хочет. Нужно идти за ним. Он не отказался от моего присутствия, но вам всё равно нужно быть осторожными. Лоренс может оказаться самим предателем.
Сгруппировавшись, компания из пяти людей, поспешила вверх, вслед за удаляющимся советчиком. В конюшнях уже ждали запряжённые и навьюченные жеребцы, а солнце почти покинуло Пиковые Врата, так что следовало поспешить.
Глядя на спину Акапа Лоренса, Лурис семенил следом, но мысли его витали где-то в другом месте. Советчик тем временем быстро поднимался по лестнице, пропуская каждую вторую ступеньку. Затем ловко - для его то лет - пронёсся мимо второго этажа и последовал на третий. Компания двинулась за ним.
В помещении, куда он их привёл, было чисто убрано, но почти пусто. Казалось, здесь никто не жил. В стене слева зияло окно, распахнутой настежь. Акап подобрался к нему, выглянул, словно искал кого-то, потом повернулся к ним.
- Прошу прощения за неожиданность, - он говорил быстро. Что удивляло - обычно приходилось ждать минуту, чтобы услышать от него полное предложение. - Я подозреваю одного из своих коллег в предательстве. Мне кажется, кто-то из них работает на Гэльвский Каганат. Наверняка, он найдёт способ сообщить своим хозяевам о вашем походе. Те захотят перехватить отряд, ведь он будет идти на помощь Северному Альянсу. Поэтому я бы хотел дать вам совет. Не идите Дорогой Караванов*, когда выйдите из гиблонтского леса. Есть другой тракт - по нему ходят контрабандисты. В каганате его называ...
Договорить советчик не смог - прилетевшая с нараставшим свистом стрела ворвалась в окно и насквозь пробила ему горло. С губ Акапа брызнула кровь, лысина мгновенно покрылась потом. Галвор подскочил, схватил за спину падающее тело, оттаскивая его в сторону. Руперт, Лен и Свейнер прислонились к стене, прикрывая голову руками. Лурис в один шаг оказался у окна, считая секунды до следующего выстрела. Вдали, на высокой дощатой башне, зашевелился силуэт - в сером плаще с накинутым капюшоном. Стрелок бросился вниз по ступенькам, держась рукой в перчатке за перила.
Лурис глянул вниз - ярдов девять до земли. Но сразу под окном часть крыши и торчащая горгулья. Одним движением перемахнул через проём, заскользил по покатистой крыше, обнял серую статую, повисел полсекунды и, отпустив, приземлился. Ноги отозвались острой болью. Но жалеть себя не было времени. Перед ним до видимого вдали поворота змеилась дорога, обозначенная полосой красноватого цвета камней. Дорога ведёт вокруг дворца, это Лурис отлично помнил со вчерашнего вечера. Но где-то здесь должна быть улочка с акациями, срезающая путь до храма. Именно туда вероятнее всего побежал убийца.
Парню повезло - улочка нашлась почти сразу, благодаря разносящемуся весьма далеко запаху. Свернув в неё, парень пронёсся сквозь тесный проём, ощущая этот запах, но игнорируя его. Людей не было. Пара рывков через узкие промежутки, несколько секунд и Лурис оказался у храма. Силуэт в капюшоне вынырнул из переулка по другую его сторону. Пальцы нащупали оперение стрелы и спустя секунду уже были готовы натянуть тетиву для выстрела. Но беглец юркнул в толпу и растворился так, что видимым оставался лишь кончик его капюшона, прыгающий из стороны в сторону при беге. Пришлось опустить лук, перехватить стрелу поудобнее, чтобы не мешала двигаться, промчаться по участку широкой мостовой, расталкивая испуганных людей, пока силуэт в капюшоне снова не замаячил перед глазами. Лурис поднял лук, нацелился.
Нельзя.
Нельзя. Ошибись он на дюйм, и пострадает один из прохожих. Нужно сначала загнать жертву в безлюдное место. На счастье, беглец свернул направо, в маленькую улицу. Лурис последовал за ним. Увильнул от телеги с капустой, перемахнул через баррикаду бочек, рисуя в воздухе круговое движение, врезался в грузчика, который нёс ящики с фруктами, повалился на мостовую, совершил кувырок, встал на ноги, в два шага преодолел ширину улицы, чтобы снова вскинуть оружие и прицелиться в спину убегающему. Пальцы, наконец, ощутили долгожданное дрожание тетивы. Стрела зажужжала, вмиг сократила расстояние до цели, но нашла лишь деревянную лебёдку колодца.
Лурис был поражён. Убийца буквально в последний миг свернул в параллельную улицу, увернувшись от стрелы. Он словно знал, куда она прилетит.
Последовав за ним, парень оказался перед движущимся сплошной стеной потоком людей. Кончика капюшона нигде не было видно. И даже не раздавались тревожные крики. Улица была спокойна, как в самый обычный день.
*:
Дорога (Путь) Караванов - самый большой тракт к западу от моря. Является основным торговым путём между Северным Альянсом, Гэльвским каганатом, царством Гиблонтов, Колоридом и южными государствами.