Он появился рано утром, когда солнце только всходило над вершинами туманных гор. Всадник на сером скакуне, скрывающий лицо под капюшоном плаща. При нём не было оружия, даже правый сапог, куда обычные путники прятали нож, пустовал, а плащ явно повидал лучшие годы, однако один лишь вид этого человека мог вселить страх в кого угодно.
Он появился тихо и неожиданно со стороны северной гряды гор. Ещё только брезжил рассвет.
Лошадь едва слышно фыркнула, когда обутая в чёрную кожу нога опёрлась на стремя, позволяя седоку спустится на землю. От тракта в село вела узкая замшелая тропинка, но неизвестный шёл её краем, не желая портить виднеющиеся на буром грунте следы. Ветер играл с его плащом, словно с парусом. Такая погода была в этих местах всегда. Оставленное на сушку бельё могло обнаружиться в реке унесённым по течению в низину или повешенным на крону дерева в лесу. Флюгеры-дракончики не знали покоя ни ночью, ни днём, а уличная ребятня вечно жаловалась на пыль, норовившую заскочить в глаза.
Этим утром ветер лишь сдувал пепел с чёрных от гари бревенчатых обломков - того, что осталось от сожжённых дотла хижин. С них, взвиваясь к небу косым столбом, чадил едкий серый дым, постепенно растворяющийся в воздухе. На земле не нашлось бы и дюйма, не запачканного кровью и сажей, трава, до которой не добрался огонь - и та имела красноватый оттенок. Вокруг пахло смертью.
Человек в плаще медленно шагал между стройными рядами двориков, разделённых едва уловимой взглядом границей прополотой земли, у каждого из которых корявой пирамидой покоился пепельный бугор. Бугров было не много, некто остановился у того, который был заметно меньше других. Из безобразного крошева золы и досок торчала рука - серая и скрюченная от предсмертных мук. Неизвестный присел рядом с ней на корточки, позволив себе разглядеть вывихнутые в областях костяшек пальцы. Он знал этого человека. Когда-то они были с ним друзьями.
Вернувшись к коню, незнакомец в плаще отвязал от седла сложенное узелком дырявое полотнище, в котором бренчали инструменты. Он спешил. На небе уже собрались чёрные птицы, сбиваясь в стаи, шелестя крыльями и крича. Они желали полакомиться свежими трупами. Неизвестный хотел похоронить мёртвых, прежде, чем это произойдёт.
Затем он отправится по следам, которые поджигатели неразумно оставили после себя на широком тракте. Он будет идти, пока не даст чёрным птицам наесться телами тех, кто оставил эти следы. Люди звали его Бродягой, потому что большую часть жизни он бродил по миру, без цели и смысла. Но теперь у него есть цель.
Пролог
Когда Партегон добрался до границы Издулпинского леса, к которому его завела идущая от самого Лесдриада натоптанная дорога, окончательно стемнело. К тому же невесть откуда взявшийся ветер нагнал тучи, и луна вскоре тоже скрыла свой лик. Стало заметно темнее и прохладнее.
"Как будто у меня без этого было мало неприятностей!" - подумал маг, покрепче закутавшись в тонкую сутану. - "Знал бы, что будет такая погода, взял бы с собой Меркендона. Или хотя бы тёплую одежду".
Одно радовало - до дома оставалось не больше мили. Когда Партегон спускался с холма, на котором раньше располагался дозорный пост Лесдриадцев, он видел очертания родной башни и яркий, словно от маяка, свет на её пике. Похоже, в его отсутствие никто не забыл о порядках.
Волшебник задумался о тёплом чае с мёдом и печеньем, что наверняка ждал его в обогретом растопленными печами уютном кабинете, и ускорил шаг, даже не заметив, как тень леса поглотила его целиком.
Он шёл поспешно, не оборачиваясь и не глядя по сторонам на голые, почти высохшие деревья, на ночных зверьков, прытко скрывающихся от него в заросли вереска, на птиц, неподвижно сидящих по ветвям мёртвых крон. Вокруг стоял гомон: трещали сверчки, роптали филины, откуда-то издалека слышался волчий вой, но маг не обращал на эти звуки никакого внимания - его мысли были заняты совершенно другим. Он продолжал торопливо шагать по лесной дороге, ломая опавшие листья подошвами сапог, и игнорировать эту природную серенаду, как вдруг...
Партегон замер на месте и уставился мёртвым взглядом в пустоту. Ему не показалось? Нет, не могло показаться - после потери одного глаза а следовательно и половины зрения маг стал слышать во много раз лучше. Это действительно был... ворон?
Он обернулся - через левое плечо - чтобы убедиться в своей правоте. На ветви одного из немногих ещё не до конца высохших деревьев и в самом деле сидел ворон, слегка приоткрыв длинный клюв и наклонив свою маленькую голову набок. Он нагло смотрел на человека, словно был хозяином этого леса, а в нём видел незваного гостя. Наконец, не выдержав пронзительного взгляда волшебника, птица взмахнула крыльями и, сорвавшись с дерева, улетела прочь.
Партегон понял, что зря не вслушивался в гомон зверей. Где-то не особо далеко послышался ещё один вороний крик, а затем ещё - в совершенно другом месте.
Этого не могло быть!
Волшебник подхватил руками складки длинной сутаны и поспешил по дороге втрое быстрее, чем прежде. Мысли о чае с мёдом мгновенно вылетели из его головы.
Ближе к башне, когда лес уже понемногу стал редеть, ворон было больше - гораздо больше, чем Партегон мог предположить. Некоторые деревья были буквально облеплены тёмными птичьими фигурками. Тропинка, по которой торопясь шёл волшебник, тоже была забита ими. Вороны взлетали, когда человек подходил слишком близко, но Партегон отчётливо слышал, как за его спиной они садились обратно.
Вскоре он дошёл до цели. Ещё никогда ему не доводилось видеть столько этих птиц в одном месте. Над башней, избегая света от огромного фонаря, кружилась целая стая ворон. Их крики сливались в одну многоголосую серенаду. Некоторые норовили пролететь перед самым лицом мага, что сильно раздражало.
Партегон поспешил укрыться за каменными стенами родной башни. Не дойдя до цели нескольких шагов, он простёр руку в незамысловатом повелительном жесте. Огромные двери послушно разразились гулким скрежетом и медленно отперлись. Наконец-то он был дома.
Сразу же повернув направо, маг спустился по винтовой лестнице, переступая через одну, а иногда и через две ступеньки. Распахнув скрипучие двери и войдя в освещённую и обогретую камином комнату, он встретился взглядом с наглой рожей Маркендона.
- Здравствуй, друг. Рад, что ты цел, - с улыбкой на заросшем лице сказал тот.
- В очередной раз поражаюсь твоей беспечности, друг...
- Тише, - Маркендон сидел за небольшим круглым столом, поедая сочный поджаристый кусок оленины. - Хочешь разбудить всех?
- У вас ещё хватает наглости спать! - ничуть не сбавив тон, продолжил Партегон.
- Тише, говорю. Я обещал им, что сегодня они поспят. Просто говори тише.
Партегон впился взглядом единственного целого глаза в своего друга, укоризненно покачивая головой.
- Я знал тебя мальчишкой, с тех пор ни ума ни ответственности у тебя не прибавилось. Ты смотрел в окно?
- У нас здесь нет окон. Нужно идти наверх. А что там?
- Он ещё спрашивает!
Партегон был в ярости и сдерживать накипевшие чувства ему становилось всё труднее.
- Да тише же! Разбудишь всех! - Маркендон оглянулся на завертевшихся во сне товарищей, мерно спящих у камина. - Если ты про воронов, то я знаю. Все знают. Не думаешь же ты, что все мы тут полные идиоты!
- Как сказать, - буркнул маг, зашагав в сторону камина. Он подставил руки под пламя, наконец почувствовав спасительное тепло. - Почему вы ничего не делаете?
- Потому что мы бессильны, Партегон. Мы пробовали отогнать вороньё, поджарили пару десятков, но с каждым днём прибывают всё новые. Бороться с ними бесполезнее, чем бороться с тараканами. К тому же на нас напало жуткое невезение. За последний месяц я поскользнулся больше раз, чем за всю остальную жизнь. А позавчера на Эктанона упала стопка книг.
- Ещё бы! - усмехнулся волшебник, стоящий у камина.
- Мы зажигаем фонарь каждую ночь уже не для вида, а чтобы отогнать птиц с крыши. Дежурит у фонаря в основном молодняк. Мой ученик однажды едва не упал вниз. Это очень опасно. Они бояться. Все, кроме Таралона. Твой парнишка не из робкого десятка. Иногда он сам вызывается на дежурство...
- Где он? - неожиданно резко и громко спросил Партегон. Кто-то в кровати рядом заворочался и пробурчал что-то невнятное.
- Спасибо, что никого не разбудил, - приложив ладонь к лицу, обречённо сказал Маркендон. - Он как раз возле фонаря. Найдёшь его на посту.
- Оставь мне немного мяса, - бросил, уходя, волшебник.
Таралон и впрямь был на посту, внимая птичьему гомону, смотрел в небо, словно ждал, когда луна вновь появится из-за туч. Когда Партегон оказался на крыше, ученик повернул к нему голову, и его глаза вспыхнули от удивления.
- Учитель! Это вы? Как же я рад вас видеть! Когда вы вернулись?
- Хорошо же ты, дежуришь, если не заметил меня, когда я шёл к башне.
- Простите меня. Ворон очень много. Среди них сложно будет заметить орду, что тут говорить про одинокого путника.
- Я понимаю, - кивнул волшебник, подойдя ближе к фонарю.
- Будьте осторожны, пожалуйста, - крикнул ему Таралон. - Я бы на вашем месте не подходил к краю. Я сам несколько раз едва не срывался вниз...
- Знаю. Когда я поднимался к тебе, под моей ногой обрушилась одна из ступеней. Я едва не упал. А в это время в окне сидел ворон, чёрный, как ночь, и смотрел на меня пристальным взглядом. А затем улетел.
Маг протянул руку в сторону фонаря и своей магией направил луч в сторону подлеска. Свет лёг на землю, поймав с десяток тёмных птичьих силуэтов. Вороны тут же взлетели.
- Маркендон сказал мне, что ты не боишься оставаться в дежурстве. и нередко бываешь добровольцем.
- Да, это так. Сон я потерял ещё давно. А бояться особо тут нечего. Если не подходить к краю и постоянно крутить фонарь, то ничего не случится. Это же, всего лишь вороны.
- Нет, - цыкнул Партегон, повернув линзу в другую сторону. - Воронов не замечали в этих краях со времён сотворения мира. Это - не всего лишь вороны.
- Мы с другими учениками догадывались, что всё дело в птицах. Но Маркендон и остальные ничего не говорили нам, молча посылали дежурить.
- Ибо вы не знаете ещё многого.
- Вы тоже не скажите мне, в чём дело?
- Боюсь, ты ничего не поймёшь. Эти птицы - посланники. Это весть о том, что все мы теперь в опасности.
- Чьи посланники?
- Божьи.
Партегон не сказал больше ни слова, продолжая крутить линзу фонаря в разные стороны, а Таралон всё это время ждал от него более широких объяснений.
- Да, я совсем ничего не понял. Но я давно заметил за вами странное поведение. Вы говорили, что мир начал меняться к худшему и что скоро произойдёт что-то плохое. Кажется, вы были правы. Я тоже заметил, что всё вокруг будто к чему-то готовится. Погода становится хуже с каждым днём. Потом эти вороны... и тот камень, который вы принесли из прошлого похода. Пару дней назад я видел, как он светится.
- Что? Это правда?
Не дождавшись ответа, маг сорвался с места в направлении лестницы.
- Идём со мной, - приказал он своему ученику. Таралон опешил.
- А как же пост?
Но учитель уже спускался вниз и не слышал его. Молодому волшебнику пришлось догонять.
Они спустились к кабинету Партегона, где маг грубо сбросив всё со стола, отыскал ромбический белый алмаз, отражающий лучи света кристально чистой поверхностью. Не задерживаясь в комнате ни секунды, они спустились ещё глубже, к огромным подземным дверям, на которых красовались выбитые рисунки стихий - огня, воды и ветра. Рука волшебника снова вытянулась, отворяя магический замок. Таралон, всё это время стоящий позади, испуганно посмотрел на своего учителя.
- Но мне же пока нельзя входить сюда! - жалобно крикнул он.
- Я разрешаю, - не обронив больше ни слова, его учитель прошёл внутрь.
- Возьмите с собой Маркендона или кого-то ещё...
- Мне нужен ты.
Как оказалось, за дверями располагался настоящий лабиринт из длинных коридоров и многочисленных поворотов и распутий, освещённых слабо горящими факелами. Заблудиться здесь было проще простого, однако Партегон уверенно шагал по длинным тоннелям, наспех выбирая направление. Вскоре перед ними показалась ещё одна магическая дверь, открыв которую маг позволил Таралону войти в большой зал. Он был абсолютно пуст: на земляном полу не росли даже сорняки, однако молодой волшебник чувствовал магические сгустки чудовищной силы. Они были рассеяны по всему залу, Таралон даже мог в точности определить, где именно находится каждый.
Пока он изучал загадочное для себя место, Партегон успел зайти в центр зала и начал что-то разглядывать в гранях загадочного камня.
- Подойди сюда, - сказал он. - Видишь в том углу две точки надземной магии? Тебе нужно будет направить их энергию в то место, где я буду стоять. Я скажу когда...
- Вы хотя бы скажите, что собираетесь делать?
- Чуть позже. А сейчас делай, что я тебе говорю.
Учитель сжал камень в одной руке, описывая второй круг в воздухе. Магия стала покидать точки, в которых Таралон видел её, когда заходил, и струями обвилась вокруг волшебника. Неподвижными оставались только две точки - те самые, о которых говорил Партегон.
- Давай, Таралон.
Вздохнув поглубже, молодой маг сосредоточился на сгустках энергии и направил их к своему учителю. Это было не сложно, ведь он делал подобное уже множество раз и слышал, как учителя перешёптывались между собой, говоря, что у него есть талант.
Вокруг Партегона витало столько магической энергии, что, если её превратить в огонь, можно было сжечь несколько городов дотла. Маг сосредоточился на камне, закрыл глаза, а когда открыл их, уже не чувствовал ни капли магии рядом с собой. Он стоял на краю обрыва, нависавшего над огромной бездонной пропастью. С пары взглядов становилось понятно, что это за место: жёлтая песчаная земля, бурые камни. Это были Балхайские горы. Тело мага сияло странным лунным светом, словно было заряжено огромной энергией.
Пытаясь, понять, что он здесь делает, маг развернулся и сразу понял, в чём дело: в горах гремела битва. Сразу даже трудно было оценить её масштабы: каменные плиты были полностью забиты воющими. Страшно было представить, что творится внизу. Тысячи... десятки тысяч людей. И не только людей... Против воинов под неизвестными магу знамёнами сражались нечта. Чёрные, как дым, и свирепые, словно хищники, они бесстрашно бросались на людей, умирая десятками, но всё равно продолжали атаку.
Плато, на котором стоял Партегон, было уже почти проиграно людьми. Осталось не больше полусотни одетых в латные доспехи воинов, среди которых выделялся один, вооружённый длинным мечём, украшенным довольно интересной гардой - загнутой в обе стороны. Его доспех был помят в нескольких местах, а из многочисленных ран сочилась кровь, но воин и не думал сдаваться. Он убивал одного монстра за другим, изредка прикрываясь щитом и получая всё новые раны.
Партегон смотрел на этого храброго бойца и чувствовал, что сейчас должно произойти что-то недоброе. Словно в подтверждение его мыслей на дальнем конце плато появился всадник на чёрном коне, одетый в чёрный же доспех и вооружённый длинной пикой. Он был далеко, но с каждой минутой становился всё ближе к сражающемуся с бесчисленной ордой противников неизвестному воину, а тот в пылу боя ничего не замечал. На месте Партегона многие бы попытались предупредить рыцаря, но волшебник знал, что в этом времени и измерении его никто не видит и не слышит. Вскоре всадник достиг цели и, не сбавляя хода, направил копьё в грудь человека, сбив того с ног. Доспех выдержал, и воин лишь размяк на земле, выхватывая грудью воздух. Шлем слетел с головы, но человек лежал затылком к Партегону, и маг не мог разглядеть его лица.
Всадник тем временем медленно слез с коня и короткими шагами направился к недобитому противнику. Маг заметил, что чёрный рыцарь был не особо высокого роста. Обездвиженный воин попытался встать, но его попытки были тщетны. Выпавший из руки меч лежал недалеко, и человек даже попытался дотянуться до него, но некто в чёрном доспехе наступил на его руку. Длань в чёрной латной рукавице обнажила меч, но некто почему-то не спешил убивать своего противника. Он ждал. Невесть чего. Партегон уже было решил подойти ближе, чтобы разглядеть лицо человеческого воина, но в этот момент магия в нём вновь закипела. Мир стал расплываться перед глазами. Чёрный рыцарь наконец поднял над головой меч и вонзил лезвие в свою жертву.
Партегона вырвало из магических оков и отбросило в сторону, отчего он даже выронил кристалл. Слава богам, камень остался цел. Таралон вовремя подбежал к своему учителю и схватил за подмышки, не давая упасть.
- Учитель! Вы несколько минут находились вне сознания. Вы что-то бормотали, а магия опутывала вас своими сетями. Вы что-то видели?
- Да, - ответил Партегон, вставая на ноги. - Я видел то, что не сулит нашему миру ничего хорошего. Я видел то, что будет, но лучше бы не было.