Аннотация: Это наш совместный взгляд с неподражаемой,единственной и неповторимой Таловой Татьяной на любовно-фэнтезийный роман. Острожно!)Произведение изобилует кровавыми и постельными сценами)))
Ночь уходила с земли, стирая за собой звезды. В еще пасмурном небе мрачно чирикали специально выведенные воробьи-убийцы, ожидая скорую поживу, да бабочки, подхваченные чрезвычайно сильными здесь порывами ветра, то и дело впечатывались в антрацитово-черные неприступные стены замка, отчего те выглядели особенно зловещими. Сколько же еще смертей принесет миру хозяин этого дома боли и ужаса?.. Шли последние минуты часа Сурка. В утреннем сумраке, на пригорке стояла и смотрела на замок светловолосая, тоненькая, как флейта менестреля, девушка.
- Скорей бы уже настал час Петуха и он ответит мне за все мои страдания! - подколодной змеей прошипела она. - Как символично - его жизнь прервется в тот момент, когда на бренную землю упадут первые лучи солнца. Но, Светлые боги, как долго тянется время... Но ничего, я ждала пять лет, подожду еще один час! Последний час его жизни...
Месяц назад юная дева закончила обучение по курсу "Героиня любовного романа" в Военно-специализированной магической Академии и теперь жаждала расквитаться со своим давним обидчиком. В отличие от большинства студенток, стремившихся стать секретаршами, медсестрами, библиотекарями, кинозвездами, певицами, ведьмами на дорогах, наемницами и бегающими из отчего дома принцессами, девушка выбрала своей специализацией "ГГ супер-воительница". Выбрав себе новое имя, как нельзя лучше соответствующее ее характеру, девушка быстро забыла о заурядном имечке "Параска". Отныне ее знали исключительно как Хрерафиоль А'фиуишель, для друзей просто Раф.
На утро после выпускного бала ее рано поседевший от общения с тремя тещами, с иссеченным женским маникюром лицом наставник, спросил, подводя ее боевую, страдающую хроническим насморком виверну с трогательной звездочкой во лбу: "А зачем тебе вообще с кем-то воевать?". Девушка нашлась быстро, смерив его презрительным взглядом. "Это моя судьба, - вспомнила она универсальную фразу и добавила с злобным фырканьем: - Наи-и-ивные..." И, оставив наставника подбирать челюсть, ускакала навстречу приключениям.
За сим высокомерным высказыванием крылась тяжелая история юности девушки. Когда-то очень давно в ее деревню ворвались наемники во главе с самым злобным магом ее времени. Они согнали всех девушек и женщин на площади и стали отбирать наложниц в гарем. Тогда еще Параска Забулдыжных ни минуты не сомневалась, что ее выберут в числе первых. Кому как не ей, первой красавице деревни, войти в число счастливых претенденток на ложе... Но как велико было ее разочарование, когда маг скривился, едва завидев ее, и, презрительно процедив "Типичная деревенская девка", выбрал себе абсолютно невзрачную с точки зрения сельского жителя девушку.
Окунувшись с ногами в неприятные воспоминания, Хрерафиоль покачала головой, и пышная белоснежная грива разметалась по плечам, закрыв колени. Девушка была еще совсем молода, но фиалково-изумрудные глаза смотрели твердо, говоря о пережитых горестях и накопленной мудрости, какую и у столетнего друида так просто не заметишь.
Жестокая усмешка искривила пухлые губы. Наконец-то она достигла своей цели, того, к чему готовилась целых пять лет! Вот он, замок злодея, нагло возвышается посреди безжизненной равнины, ни с чем другим не спутаешь! Даже его имя звучит как погребальный звон и несет с собой неконтролируемый ужас - Дарк Смит.
Новый порыв ветра заставил девушку одернуть белоснежную рубашку, задравшуюся выше пупа. На груди полупрозрачная ткань сдерживалась облегченной эльфийской кольчугой, прикрывавшей самый главный орган - сердце, - и часть ребер. Длинные треугольные рукава, украшенные лентами, не мешали выхватить из-за спины двуручник или сорвать с пояса пятнадцатизарядный арбалет - новинку на прилавках гномов-оружейников. Короткая шелковая юбка красного цвета, незаметная, немаркая, очень удобная, не сковывающая движений и позволяющая переносить все тяготы пути, обтягивала подтянутые бедра. Лапти из бересты эльфийской груши защищали ноги от холода и сырости и делали деву выше на добрую ладонь благодаря сверхустойчивой шпильке, а до колена стройную ножку обвивали кожаные шнуры - чтобы исключить потерю обуви в самый неподходящий момент.
Необычайно хрупкая со своей коллекцией метательных ножей, сюрикенов и отравленных дротиков, девушка решительно тряхнула головой и шагнула в гостеприимно распахнутые двери. Хрерафиоль оглянулась, вступив под мрачные своды. Первых же стражников - весьма потасканных скелетов в броне, она разрубила напополам одним ударом верного меча. Со вторыми пришлось повозиться, использовав с десяток ножей.
Оставив после себя груды вяло шевелящихся костей, девушка отыскала тронный зал. Черные стены украшали картины зверских пыток, высокие окна прикрывали бардовые шторы. Заметив в углу комнаты сломанную лютню, Хрерафиоль едва удержалась от всхлипывания - ей показалось, что с занавески еще тянутся к инструменту тонкие пальцы менестреля. Везде, насколько хватало глаз, было разбросано оружие предыдущих героев - и двухлезвийные пики, и полутораметровые катаны, и легкие одноручные секиры, и стальные боевые серпы на цепочках, и даже страшные складные копья.
Смотреть на Дарка, вальяжно развалившегося на троне и закинувшего ноги на спинку по давней привычке, не было сил, а потому Хрерафиоль отметила лишь самую малость: он совсем не изменился с момента их первой и последней встречи, только прибавился тонкий как нить белый шрам на левой скуле, да отросли до пояса иссиня-черные волосы, заплетенные в причудливую косу типа "колосок"; под медно-бронзово-золотистой кожей все так же скрывались клочья мускулов и клубни мышц, а исчерна-синие глаза с бегающими и танцующими внутри звездочками смотрели по-прежнему холодно. Одет он был просто и небрежно, во все черное: высокие ботфорты с серебристой шнуровкой, узкие кожаные штаны, облегающие мужественные бедра, и кожаный жилет на голое тело с настоящими драгоценными камнями вместо пуговиц.
Все это Хрерафиоль увидела, стараясь не смотреть на своего заклятого врага, и невольно покосилась на собственные амулеты, шедшие в лавке под названием "Набор Супер-Воительницы номер два, к зеленым глазам или сумочке, фигурная рукоять к двуручнику в подарок!".
Страшный и ужасный маг тоже покосился, не столько на набор, бренчащий с каждым ударом сердца бесстрашной Хрерафиоль, сколько на грудь, выгодно подчеркнутую вырезом эльфийской кольчуги.
Кажется, Дарк не вспомнил девушку. Деревенщину Параску всецело затмила Великолепная Хрерафиоль! Воительница сделала над собой усилие, вспомнив заклинание Ледяной стены вместо упорно лезущего на ум заклятья Быстрого Освобождения от Одежды, ядовито ухмыльнулась и ехидно взмахнула серебряным двуручником.
Колдун окинул ее уже с ног до головы ленивым прищуром, буквально окатив насмешкой своих глаз, сполз с трона и непонятно откуда извлек алебарду вороненого металла, которой незамедлительно закрутил в воздухе. Хрерафиоль встала в бойцовскую стойку, уперлась локтями в пол, прогнула талию почти до пола, но потом, вспомнив уроки мастера, поменяла позу на "Танцующая со станком для бритья наиболее чувствительных мест". И грянул бой, местами и фрагментами переходя в кровавую сечу.
Первым же ударом Дарк заставил верный серебряный двуручник девы заскрипеть и заскрежетать, но больше Хрерафиоль не позволила застать себя врасплох. Они сошлись в смертельном танце, посвященной кровавому богу Войны, клинки бешено плясали в воздухе убийственный канкан, выписывая завораживающе смертельный "елочками по кочкам" узор битвы.
По тронному залу летали и отскакивали от стен рикошетом заклинания "Чтоб ты сдох!" и "Уйди, стерва, с глаз моих долой!" и им вторил звон застоявшегося в ножнах оружия. Хрерафиоль, припомнив босоногое детство с суровыми зимами, сопровождающееся колкой дров на морозе, без устали махала трехпудовым двуручником. Дарк изящно парировал ее выпады фамильным оружием. С лязгом сталкивались лезвия, высекая искры, которые освещали даже самые темные закоулки тронного зала.
Но сердце воительницы уже трепетало и разрывалось на части под блестящей кольчугой! Показалось, или действительно во вспышке глаз злобного колдуна сияло восхищение? А эта аккуратная, почти что нежная подсечка - не затем ли, чтобы посмотреть на ее прекрасные ножки, устремившиеся к небесам при падении?
После ласкового удара кулаком под ребра, унесшего Хрерафиоль в противоположный угол комнаты и заставившего сладострастную волну прокатиться по телу, воительница гордо решила, что пора кончать с этой битвой, заставляющей ее терять контроль над своими чувствами, и рванула с пояса любимый пятнадцатизарядный арбалет.
Вдруг раздался звук похожий на звук от лопнувшей струны сладкоголосой арфы. Проклятые гномовские карабины! Вечно заедают! Арбалет сорвался вместе с поясом, а пояс вместе с юбкой - и вот так, совершенно случайно, Хрерафиоль осталась в одной лишь кольчужке поверх белой рубашки, сейчас как никогда похожей на очень короткую ночную сорочку. В довершение всего абсолютно немыслимым образом с нее сползла и перевязь с ножами.
- Это ты! - моментально нашла виновника своих бед Хрерафиоль, обвиняющее выставив перст в сторону Дарка. - Это волшебство!
- Что - я? - саркастично поинтересовался колдун, вскидывая безупречную бровь. - Я сам у гномов давно зарекся карабины покупать! Тоже чуть со штанами не снял однажды.
Тяжело задышав, Хрерафиоль попыталась отогнать чудесное видение, представшее перед глазами, а Дарк меж тем, с текучей и бурлящей грацией трехлапого василиска, приблизился к ней.
Понимая, что это ее последний шанс, и отчаянно пытаясь совладать с собственными желаниями, Хрерафиоль потянулась к своему последнему оружию - ритуальному кинжалу, спрятанному за изящной шипастой подвязкой. Засапожная модель ножа тоже была хороша, но юная Хрерафиоль предпочитала другую обувь.
- Что тут у нас? - несколько озадаченно, но с не меньшим сарказмом спросил маг.
- Я... Я убью тебя! - на последнем дыхании выпалила девушка, собирая в кулак весь свой гнев и бросаясь на Дарка.
Он принял ее на грудь и жадным поцелуем заставил замолчать ее рот, изрыгающий проклятия. Огненная дрожь, превосходящая по ощущением послевкусие после стакана гномьего самогона, прокатилась по ее трепещущему телу. Раздвоенный язык колдуна скользнул в ее приоткрывшийся грот наслаждения, заставив девичью упругую грудь с восставшими, словно зомби, и грозящими прорвать кольчугу сосками, вздыматься пойманной птицей.
Хрерафиоль почувствовала, что ей не хватает воздуха, и вцепилась своими наманикюренными когтями в его густую шевелюру - коса успела растрепаться в жаре схватки. Каждая клеточка трепещущей плоти Хрерафиоль вопила "Если ты, сволочь, остановишься, то наши дети никогда не родятся!" Но, к вящему удовольствию обоих, оказалось, что останавливаться на полпути не в правилах черного мага, и, наконец, его мозолистая от меча рука накрыла ее алкаюшие холмики груди в уверенном, властном жесте.
Быстро и нетерпеливо, катаясь по полу среди разваленного вокруг оружия и выбитых зубов, они освобождались от одежды и остатков вооружения. Рубашка Хрерафиоли поддалась с третьего рывка, кольчуга лопнула самостоятельно, Дарк же торопливо избавился от фламберга, его последнего лучшего друга, и своеобразного талисмана-кистеня, который повсюду носил с собой. Хрерафиоль запоздало вспомнила про свое последнее оружие - тесак, мастерски спрятанный в лифе, - но Дарк только слизнул с ладони кровь и откинул в сторону опасную железку.
Болезненные уколы попадающихся на пути клубка тел заржавелых ножей, рапир и копий все же не могли позволить Дарку и Хрерафиоли оторваться друг от друга, но прекрасно окрашивали обстановку в красный оттенок, придавая ситуации романтики. Прервать затянувшийся поцелуй не мог даже голос фамильного приведения, провывшего "А что это вы тут делаете?", но звон кандалов добавил пикантности в этот незабываемый момент жизни. Восклицания заглядывающих в окна упырей и голодный вой вурдалаков, звучал как гимн нарождающейся любви!
В глазах Хрерафиоли свернула молния и раздался звук свадебного марша, никогда не покидающий ее внутренний голос ответил сонетом менестреля. Она сама не заметила, как оказались возле роскошного ложа любви. Рывком сдернув шелковое покрывало, Дарк ногой отпихнул упавшие на пол плети, наручники, маски и его любимый ошейник на серебряной цепочке.
Дарк хотел переодеться в ажурные чулки и вставить в свои плоские соски любимые сережки с сердечками, но вдруг его порхающая как пчелка над цветком рука, наткнулась на небольшое препятствие. Передающийся из поколения в поколение, с налетом ржавчины, весь вмятинах от ударов разгоряченной плоти, в царапинах от попыток прорваться через его стальной заслон, весь покореженный, но так и не сломленный, перед его пылающим взором предстал пояс верности.
Ухмыльнувшись, колдун неторопливо нащупал скрывающийся под подушкой, любовно завернутый в чей-то бюстгальтер двенадцатого размера, нож для выколупывания глаз, и последний бастион рухнул, погребая под своими останками любые надежды родителей Хрерафиоли сохранить целомудрие дочурки. Спустя пару ловких движений никакая преграда не могла помещать его восхищенном взору узреть сосредоточение естества Хрерафиоли. Спину девушки пронзила сладкая истома "Давай, возьми меня!" кричали ее широко распахнутые врата невинности, и впервые внутренний голос не решился спорить с женской сутью отважной воительницы.
Ее стройные ножки с шершавыми пятками, привыкшими к долгим суровым походам в лапоточках на шпильке, сжали его талию, и в порыве неконтролируемой, как пьяные тролли, страсти, сломали два нижних ребра. Специальный боевой курс вязания крючком, рассчитанный исключительно на мышцы ног, Хрерафиолью был пройден с блестящими результатами, но кроме того, воительница слыла на подпольных бегах лучшей наездницей грифонов и знала толк в том, как правильно оседлать жеребца.
- Дарк только прерывисто вздохнул когда его поросшие густыми, жесткими волосами бедра были оседланы очаровательной амазонкой. Глаза девушки распахнулись в немом изумлении. И это хваленый непобедимый клинок сейчас ворвался в ее трепещущие ножны страсти или она просто не на то села?.. Дарк, заметив ее смущение и замешательство, горделиво выпятил грудь - он знал, чем гордиться, но впервые имел дело с неопытной девственницей. Стараясь не вспугнуть девушку, он, рыча, перекатился и подмял ее под себя. Его неторопливые, усыпляющие движения где-то в глубине ее распаленного тела, заставили сокращаться мышцы, о которых Хрерафиоль даже не подозревала, и оставили лениво покачиваться на волнах удовольствия. Месть свершилась, противник повержен, и вот оба недавних заклятых врага уже проваливаются в темные оздоровляющие сны...
Наутро же, все еще ощущая в себе отголоски минувшей ночи, Хрерафиоль внезапно почувствовала в нутрии необычную теплоту. Отбросив невесть как забравшееся на кровать животное, Хрерафиоль сладко потянулась и... внезапно осознала, что произошло! Она, могучая воительница, гроза нежити и наставников, позорно сдалась под натиском этого... этого... Тут же всплыли перед глазами недавние события, и Хрерафиоль почувствовала, как к щекам приливает кровь, а мурашки маршируют по ее коже строем "подгорная боевая свинья". Воительница вспомнила и собственные слезы радости на пике наслаждения, и всепоглощающую любовь, мечущуюся в затуманенных черно-синих глазах своего мучителя, и утробный рык, вырвавшийся из его груди, а быть может, и из самых потаенных уголков его зачерствевшего сердца.
Однако Хрерафиоль привыкла тщательно обдумывать свои действия, и совершенное все же не давало ей покоя. Что же скажут ее наставники? Что же она скажет маме? Этот гад опозорил ее, еще вчера невинную и непорочную, замеченную только в кабацких пьянках и танцах на столе!
Все еще пребывая в смятении, Хрерафиоль осторожно открыла один глаз, потом второй, потом третий - но экстрасенсорные способности отказывались действовать после такого колоссального выброса энергии, и третий пришлось закрыть. Идеальный мужчина спал рядом и во сне казался странно беззащитным. Ситуации не меняла даже многозначительно сложенная на груди фамильная алебарда и трогательно сопящий у волосатой подмышки плюшевый медвежонок.
Хрерафиоль не удержалась и поцеловала манящие губы, а затем бесшумно, как лучший гоблинский разведчик на ритуальной охоте, постоянно спотыкаясь то об стоящие носки, то об россыпь сюрикенов, начала лихорадочно метаться в поисках своего обмундирования. Непременно бежать, бежать отсюда! Вне себя от смущения и стыда, уже не девушка забыла даже про любимый арбалет и коллекцию ножей, покидая замок.
Ноги сами несли прочь, а где-то в глубине души жила твердая уверенность в том, что ее встреча с Дарком, так внезапно обернувшаяся ночью страсти, явно не последняя. И вот, добравшись до болота, Хрерафиоль, опустошенная до дна, уселась на кочку, зажав ноги под себя, и прибегла к древнейшему способу разгадать коварные замыслы судьбы - стала гадать на пиявках, как учила мудрая бабушка.
По всему выходило, что вскоре проснувшийся маг организует погоню за строптивой беглянкой и разрушит все ее опасения и предрассудки пылким признанием в любви и предложением руки и сердца, и смоет позор с ее тела единой волной искренности. Ну а сердец, как и рук, у Дарка навалом, это Хрерафиоль успела заметить, стремглав промчавшись мимо пыточных.
А Дарку меж тем больше всего на свете хотелось перевернуться на бок и заснуть обратно, но по законам существующего мира и великому принципу увеличения количества авторских листов он окончательно пришел в себя и принялся прокручивать в голове все произошедшие события, начиная с появления несравненной Хрерафиоль на пригорке неподалеку от его замка.
И мысли, обитавшие в голове черного мага, были столь же разнообразны и смущены, как недавние душевные метания Хрерафиоль, и главной среди них значилась "Что, сто эльфийских лучников мне в копчик, случилось?". Путем сложных логических вычислений Дарк решил, что вчерашней женщины рядом нет, и вздохнул с облегчением. Сильно саднила исцарапанная спина... Мага осенило сто восьмым способом пытать предателей, и он не успокоился, пока не записал свою великолепную идею.
А что до женщины... Приперлась, подрались - в кровать. Спрашивается, а чего с размахивания мечом начинать? Отстал от новых веяний?.. Хорошо что утром ушла без напоминаний, плохо что забыла свою помаду, значит вернется. И хорошо, что обошлось без травяного отвара в постель, до сих пор ожог на коленке. И сотню, тысячу раз хорошо, что обошлось без боя подушками! А то вон с предыдущей силу не рассчитал в ответном ударе, так с тех пор в стену и впечатана... "Ох уж мне эта сублимация, - вздохнул колдун. - Интересно, а чем сейчас занята наша недавняя дева?.. Хотя нет... Не интересно. Наверняка спешит побыстрее умчаться, постоянно оглядываясь в поисках погони и прижимая к поруганному телу верный клинок".
В голову темного мага вдруг стали закрадываться совершенно чуждые мысли о свадьбе, счастливой семейной жизни, десятке-другом Смитов-младших и смерти в один день. Горячей змейкой по спине пополз пот. Неужели, прощай, вольная жизнь, здравствуй, кабала? А как же любимые пытки и невинные шалости с плетками? А подружки ведьмы, а сдирание кожи с героев-освободителей? Но все-таки...
Нетопырь-разведчик, завербованный из лесных фей, прогрыз в стекле аккуратную восьмиугольную дыру и донес, что гостья сидит на болоте и методично отрывает головы несчастным сухопутным пиявкам, его последнему эксперименту! "Нет, так дело не пойдет! Я ей дам "любит, не любит, к сердцу прижмет, к троллю пошлет!" Тролль у меня пиявок не уничтожает!" - вне себя от ярости подумал Дарк, направляясь в тронный зал. Где-то среди завалов покореженной брони и оплавленного оружия валялась дивная книга "Тысяча и один способ отвадить девицу" - трактат притащил новоявленный герой столетней давности, и с тех пор сборник человеческой мудрости не раз спасал магу жизнь. Порезав палец, он перелистывал смазанные ядом страницы.
- Не то, не то, опять не то, - тихо орал он на весь зал. К его великому сожалению рядом с главой о прошедших курс "Героиня любовного романа" стояло скромное "лучше не связываться", а напротив специализации "ГГ - Супер-воительница" обреталась пометка "Как угораздило-то?". Удивление автора пробивалось даже через строки.
"Что ж, - подумал Дарк. - Придется мне прибегнуть к старому Покрову Непробивания, и пусть там на кочке и живет". Еще с минуту он раздумывал, не нанесет ли этим популяции пиявок непоправимый ущерб, но собственная шкура была дороже, и маг решительным пасом перекинул трактат нетопырю, наяривающему круги вокруг трона. Грохнул взрыв, нетопыря разорвало в клочья. Но его смерть не была напрасной. Его бренные останки, подпитанные мощной энергетикой пиявок, дали потрясаюший результат. Заклинание сработало.
"И надо бы натравить пару дракончиков на эту Академию, - подумал маг, умиротворенно наблюдая за расползающимся пятном жертвенного нетопыря и пуская скупую мужскую слезу. - А то скоро все болото будет в защитных куполах..."
И вот... наступил час Волка. На сливающихся с цветом ночи стенах замка стоял колдун. Его фанатично блестевшие глаза отливали оранжевыми всполохами костра, а руки, привыкшие к ножу и топору, листали колдовскую книгу. Тишину разрывали его гортанные крики, он пробуждал к жизни Ледяных Драконов Бездны, чтобы обратить гнев безумных тварей на Академию. Ведь ГГ - Супер-воительниц будет еще много, а болото с пиявками у него одно.