Ну, в общем, не! День был ваще ни о чем! Такой мелкий, поганый, дерьмовенький дождик, все усыпано лужами - гадко! Ну я проснулся, увидел все это, дай, думаю, пожру, телек посмотрю. Не, ну я взял хлебушка, колбаску взял, сыру там, пошел включать. Пошерстил каналы - везде сплошная "фазенда". Вот, думаю, да! - у них там Солнце, а у нас тут говно... Скучно стало... Ну побродил по квартире. Мячик попинал под стол. Родители на дачу уехали. Думаю, прибраться надо к возвращению - Решил "ладно потом"... Потом позвонил Ваську... Так как-то...
I
Была обычная московская погода - то есть дождь. Помню, только проснулся, оторвался от муторной, сонной подушки, как сразу нашел красивый образ "Московская вечная ничем не сокрушимая и не прогреваемая погода" - хотел даже записать... Позавтракал. Съел вчерашние, подмерзшие уже оладьи и выпил чашку черного, крепкого, почти чифирьного чая с лимоном. Тем временем миновало двенадцать, и я решил, что пора собираться... Обещался погулять с Катей, и все в целом складывалось хорошо.
2.
Мы с Васьком встретились во дворе. Скучно. Че делать - не ясно! Погода мразевая! Васек еще поругался с мамкой блин, был злобный, рычал все время че-то. Ну, в общем, мы решили пойти выпить пивка. Еще Васек сказал слово "баклашечка", и мы ржали, потому что оно до жути смешно звучало. Взяли, в общем, пивка и пошли в парк, на лавку сели - сидим, пьем...
II
Мы с Катей встретились в центре, у метро, прошли по шумящему, взволновано-ликующему Новому Арбату, потом сели в кафе. Люблю смотреть на Новый - пыльный, затоптанный, но всегда монументальный, всегда индустриальный, строем вышагивают башни, качаются в отражениях пестрые вывески - Красиво! Не помню о чем мы говорили... Что-то не примитивное, но достаточно легкое, захватывающее и радостное. Выпили кофе с пирожными и решили пойти в кино...
3.
Мы с Васьком че-то болтали про футбол. "Спартак" просрал - и все из-за дибила-судьи. Он там пенальти поставил, и мы его обсирали. Пили пивко - теплое, из пыльной пластяшки, но с сухарями шло замечательно. Вкусно! - мечтательно протянул Васек, и я заржал от того, какой он был напыщенный. Нам стало скучно, и мы решили позвать телок.
Позвонили Модельке, потом Лизке Скобляковой. Сказали нам, что придут. А мы че - мы сидим. Сидим - пивко пьем.
III
Билетов не было. Видно дождливый, мрачный, обмякший в сыром воздухе день все решили перебарывать в кинозалах - надо же было с пользой растратить воскресенье. Мы в принципе не расстроились, хотя к этому моменту уже достаточно сильно промокли, а на Катиной кожаной куртке нависали крупные капли... Делать нечего - пошли гулять дальше, и пробиваясь через пестрые нейлоновые полчища добрались вскоре до Моховой. Я прочитал Кате последний стих, который написал недалеко отсюда. Я старался читать наполнено, и стих был красочный, тонкий, но, вообще, по моему ей не очень понравилось, хоть бы она об этом и не сказала...
4.
"Пиво то наиссяке" - сказал я Ваську. Надо было больше брать. Васек отбрехался, что денег нет... Ну ладно. У нас были семки и телки. Они приперлись и им тоже не хрена было делать ... В общем, поболтали о чем-то. Потом Моделька залезла ко мне на колени, и я ее полапал, а Лизка Скоблякова и Васек обсуждали какого-то лоха из шараги, которого я не знал, и ржали. В общем, я ел семки и лапал Модельку, а она говорила какие-то глупости, но я не слушал, и вообще мне это скоро надоело, а ей было плевать, что я ее лапаю, и Ваську, и Лизке Скобляковой тоже стало скучно... Такие пироги... Но потом оказалось, что у чик есть деньги, и мы тогда на всех взяли "Голд Майн Бира". Снова Васек сказал "баклашечка", и мы уже всей четверой обхахатывались...
IV
Часто бывает, что разговор долго разогревается, бродя по милым, незначительным темам, и только затем включается, разгорается, наконец, настоящим живым огнем. Так и сейчас. Пройдя мимо мраморов Пашкова дома и оказавшись в итоге в Александровском саду мы двинулись дальше, к Красной площади, чтобы добрести потом до молчаливых и подзаброшенных Китайгородских улок, поплутать там и грохнуться в Покровский, дождливый, высокий и узкий, модернский, беспечный Покровский. Так и разросся разговор в общемосковский. Говорили о городе... Катя лаконичнее, чище, честнее, а я скорее мечтательно, раздаваясь гулкой радостью, когда закапывался в путанные, бессвязно вырастающие из домов, бульваров и мостов воспоминания. Я сказал тогда, что хотел бы написать стихи о Москве - это правда. Я уже писал, но получалось не так, хотелось еще и каждый раз тоньше, точнее выразить в словах все многозвучные ритмы этого города. Так и шли... Нас захватило...
5.
Мы еще так неплохо посидели. С пивком стало чуть веселее. Телки были пьяные и смешные; мы с Васьком ржали, подстебали их пару раз, а они, блин дуры, заныли и уперлись куда-то. Васек расстроился, пошел искать их, а я сидел, пиво допивал и семки доканчивал. Вскоре он вернулся. "Блин, ни хрена не нашел... Вот мы козлы..." - сказал он. "Иди на хер!" - сказал я, и мы додавили баклаху. Поболтали еще мальца о футбике. Васек, блин, сказал, что "Томь" вылетит в пердив, а я ему, что нет - что не "Томь", а "Крысы" и Владикавказ. "Надо навешать кому-нибудь!" - рявкнул визгливо, заплетаясь Васек. "Будет повод, нахерачим!" - сфилософствовал я, и мы побрели к дворам. Васек пинал бутылки, кричал че-то, а я так тоже че-то орал и плечом в кого-то воткнулся, но он ниче, прошел мимо...
V
Было еще много разговоров. Дождь совсем затих, и мы спокойно, мечтательно и задумчиво, напрягая память и наслаждаясь памятью, наслаждаясь мыслями, вдавливались ногами в размякший песок Чистопрудного. Уже пора было расходиться и не хотелось. Мы постояли у метро, взяли бы мороженного, но денег не было, а потому просто болтали. Слова громоздились, качаясь, как тяжелые товарные вагоны, из стороны в сторону, толкались и сползли, наконец, на нет, когда мы разбежались по веткам - я на север, Катя к пересадкам и дальше, по другим туннелям.Я всю дорогу думал о чем-то простом, но важном, летучем и восторженном. Может быть о том, что жизнь, в общем-то, хороша, а уныние и недовольство, которые часто завладевали мной в последнее время, не так значимы, даже мелки по сравнению с огромным волшебством этого еще не постигнутого механизма мира, и все главное ведь еще впереди и обязательно, вопреки неизбежным бедам, получится... Спасибо Кате. Есть такие люди, которые вдохновляют видеть светлое и добавляют мыслям новое живое движение. Рядом с ними хочется говорить, задумываться, хочется слушать их просто и счастливо, а потом бежать домой и писать что-нибудь до утра, строить шаткие груды планов, веселиться, громко, запыхавшись, дышать и мечтать, что когда-нибудь меня прочитают, оценят, назовут писателем... Мало таких людей, как Катя... Я вышел из метро и двинулся дворами к дому. Сделал пару поворотов, как вдруг навстречу вышли два каких-то шумных парня. Я про себя выругался и попытался миновать их, не привлекая внимания...
6.
В общем, и тут на нас из-за поворота какое-то х*йло выходит. Ну, я ему кричу - "Эй, х*йло!", а Васек просто подошел и пихнул его... Ну он *бнулся, че-то сказал такое, и, в общем мы расстроились. Я ему двинул пару раз по *балу, Вася ногой добавил, когда он опять упал. Еще! еще разок съездили по ребрам. Он уже, короче, не пытался даже встать, просто как-то закрывался. Ну мы его так х*ярили. Я ему в зубы дал, потом Васек еще ногой дал... Мы ржали, от того, что это х*йло все измазалось в грязище и в кровище... Ну еще с минуту поп*здили этого говноеба, потом свалили, пока ментов нет... Ну, в общем, я Васька спросил, че, блин, теперь делать будем... Он сказал, что ни хрена не знает... Скучно, блин, вот что! Ну мы еще повспоминали этого педика в кровище, похвастали друг другу, поржали.