Телефонный звонок. 08 часов 55 минут 20 июня 2006 года
...стреляли... Человек на проезжей части, весь в крови... На остановке Сахарова... Мужчина на девяносто девятой... Уже уехал...
- Здравствуйте, Юлия Анатольевна! - Рядом со мной остановилась черная, вся блестящая и переливающаяся на солнце огромная иномарка. Её водитель и, вероятно, хозяин высунулся наружу. Весь в белом, только что не блестит. "Я его откуда-то знаю", - подумала я и присмотрелась. Слегка вьющиеся русые волосы, атлетическое телосложение, наглый взгляд, неприятная усмешка... "Ну, конечно же, Юрий Деточкин, мой подопечный, которого я восемь... нет, шесть лет назад отправила в суд, в результате которого он был осужден за убийство лет этак на двенадцать...да, на двенадцать строгого режима. О как!
- Такие люди и на свободе!
- Заметьте, Юлия Анатольевна, и с чистой совестью, - и он опять неприятно усмехнулся и вышел из машины. - Очень хотел поблагодарить вас, как изящно, а самое главное, быстро вы все устроили. Суд и все такое...
- Это не меня благодарите, исключительно себя. Свидетелей не искали, улики на месте, чистосердечное признание, ни протестов, ни проволочек. Момент, и дело в суде...
- Все равно спасибо вам большое... Я тут слышал, вы на пенсию подались... Не бедствуете?
- Не бедствую, и, извините, тороплюсь.- И я прошла мимо в магазин на соседней улочке...
Вот уже три года прошло, как я ушла на пенсию. Мне целых сорок три года и еще немножко... Я бывший следователь прокуратуры и счастлива, что уже не на этой должности. У меня двухкомнатная квартира в центре города, оставшаяся от моих родителей, я не замужем, детей нет. Живу я в трех автобусных остановках от своей бывшей работы, и друзья и подруги частенько прибегают ко мне поболтать, что-нибудь обсудить или просто выпить чаю. По работе я еще не соскучилась, периодически нахожусь в инете, с удовольствием читаю новости, и не только криминальные. Времени у меня вагон и маленькая тележка, ложусь и встаю я, когда придется, и вообще, ловлю кайф...
Но... вот я отработала, сколько положено, в прокуратуре, и таких благодарностей еще не было. Зацепило: вместо нормального обеда варю кофе и пытаюсь вспомнить, как там все было...
День первый.
У меня ужасно зачесался нос. Не открывая глаз и выпростав руку из-под огромной махровой рыжей простыни, которая летом служила мне одеялом, я потянулась к лицу и проснулась окончательно.
Солнце, как ненормальное, било своими лучами прямо в окно. Вчера я его открыла посмотреть на звёзды (я, кофе и Вселенная - самое то, чтобы подумать о чём-либо) и уснула, не задёрнув занавески. Было около девяти, не поздно и не рано для юной пенсионерки и самое то для гимнастики. Я не очень усердствую, занимаясь рукомашеством и дрыгоножеством, но... ноги, мои ноги обязательно требуют сначала определенного напряжения, определенной растирки и, заразы, брюк в любое время года. Юбку я одеваю только в театр, обязательно в пол, и хожу туда, мне кажется, только из-за юбки, чтобы не отвыкнуть.
Постояв под душем и пробежав множество шагов по холодному ручью, застелив постель и сварив кофе, я была готова к новому дню и собиралась в парк покормить белочек. Орешков нам с белками на часок хватило бы, но, как всегда по утрам, зазвонил телефон...
- Да, алло, - несколько резче, чем было нужно, высказала я в трубку.
- Юлька, - крикнула на меня трубка. - Это ты?
- Я, конечно, я. - Кто ещё другой мог мне звонить и с такой экспрессией вопрошать - только тёзка, соседка через стенку из другого подъезда.
- Слушай, у нас на работе такая история приключилась. В общем, я к тебе сейчас приеду...
Я точно не была готова слушать любые истории.
- Ты меня сейчас прямо чудом застала, уже выходила...
- И куда ты?
- О, у меня на сегодня список занятий открыт. Но сначала в парк, белочек кормить, а потом кормить меня. Хотелось бы мороженым...
-Да уж, белочки без твоих орешков...
- Не язви. Мне положено гулять - буду гулять. Жду вечером... - И я отключила телефон.
Перед тем, как выйти из подъезда, я бросила взгляд на почтовый ящик. К моему удивлению, он был полон. Что-то напоминающее толстенное письмо или вообще бандероль мешало обычной рекламной газете, которая высовывалась до половины из узкой прорези. Ящик у меня совсем не удобный, я с трудом вытащила сверток, запихнула газету под мышку и стала рассматривать послание. Почтовым отправлением это назвать было трудно - так как на нём была только моя фамилия и инициалы. Пришлось возвращаться.
Положив газету на журнальный столик в прихожей, я прошла на кухню, где в нижнем ящике тумбочки у меня лежали ножницы. Приготовившись вскрывать свёрток, я наклонилась над ним и... В дверь позвонили.
- Блин! И почему я не ушла? - отправилась я к двери - Кто там?
- Кхе... Кхе... - раздалось за дверью, дальше было можно не спрашивать и не слушать.
- Привет, Григорьич! - распахнула я дверь. Честное слово, я рада была видеть друга и товарища по работе, бывшего начальник группы, периодически уходившего и возвращавшегося из или в свою трёхбуквенную фирму. Небольшого росточка, весь такой круглый и упитанный, похожий на Винни-Пуха или на мужчину в самом расцвете сил, но почему-то без моторчика, с небольшими круглыми ушками, про которые понимающие люди говорили "ломаные" и носом, кстати, тоже со сдвигом влево.
- Привет, привет! Куда нынче вляпалась, красавица, почто с холодным оружием встречаешь? - кивнул он на ножницы, которые я продолжала сжимать в руке.
- Проходи, Григорьич, на кухню, счас бандерольку вскрывать будем.
- А кофе будет в этом доме?
- Будет, будет. Всё тебе будет! И кофе, и даже молоко из холодильника.
Протолкнула я Григорьича к столу, нажала на кнопку чайника: был мой бывший коллега неприхотлив, растворимый кофе его вполне устраивал. Достала я с полки его любимую чашку, небольшую, чтобы не на один раз выпить, и блестящую, чтоб душу радовала. Кстати, на работе я частенько от него банку с кофе в микроволновку прятала. Принесу я мой любимый нескафе голд полную банку, он между делом нарисуется, кофе посидит - попьёт, глянь, а банка-то пустая. И в качестве резюме: а нечего маленькие банки на работу носить. Но сегодня я перед ним чашечку с кофе поставила, добавив, что на все последующие чашки объявляется самообслуживание, типа, пей - не хочу, но наливай сам. И принялась за сверток. Сначала его обнюхала я, потом Григорьич, потом я пыталась просмотреть его на свет, потом Григорьич его потряхивал и постукивал, потом он, отправил меня в самый дальний угол и торжественно отрезал кусок обертки.
- Фью, - присвистнул он. Юлька, делиться будешь?
- А есть чем?
- Бумажки зеленые с разными президентами, много, где-то тысяч на тридцать. Откуда дровишки?
- Знать бы. Правда, вчера у меня встреча странная была. Один из подследственных раньше времени из узилища выскочил и со мной на улице столкнулся, весь такой упакованный-упакованный: иномарка черная, сам весь в белом, так благодарил за то, что я его шесть лет назад быстро и качественно на двенадцать строгого отправила...
- Ну, положим, не ты, а суд...
- Воот, протянула я, - основные слова в тексте - это быстро и качественно. Так вот он меня спросил, не нуждаюсь ли я. Вот скажи мне, ты со своими подследственными сталкивался часто, они благодарили?
- Я бы на твоем месте проверил бумажки, не липа ли... А то пойдешь куда, а тебя, бывшего следователя прокуратуры, и задержат. Хорошо ли это будет?
- Фигово это будет, Григорьич! - жалобно, криком души простонала я. - Может, возьмешь их и проверишь. Чесслово фальшаком и нефальшаком тоже поделюсь.
- Да ладно, проверю. Вот только где бы побыстрее...
- А я тебя до одного магазинчика провожу. Там обменник с ушлой бабой... Если правильные, ты деньги-то возьми, пару-тройку сотен обменяй, а если липа, ксиву (она у тебя точно есть) покажешь, скажешь, мол, розыгрыш или проверка бдительности...
- Можно подумать, у тебя такой нет...
-Такой - нет.
- А что жадничаешь?
-Да не жадничаю я! Вот после обменника и поговорим, ты туда когда пойдешь?
- Во-первых, не пойду, а поеду. Во-вторых, ты сейчас что делать будешь?
- Белочек в парке кормить. Запланировано, орешки в наличии, мне гулять доктор прописал.
- Вот и отличненько, ты быстро в парк, даже довезу, ты по дороге мне про обменник расскажешь, а встретимся у бабы Яги...
- Это у тебя на меня ассоциация?
- Да нет, просто там и погулять есть где, и поговорить...
Что удивительно, но доллары были нормальные. Григорьич слегка обогатился, даже от удовольствия начал лосниться.
- И какой наш последующий план действий?
- Думать, Григорьич, думать. С какого перепугу он мне эти доллары принес, что я в расследовании пропустила. Ждем, Григорьевич, поделить их мы всегда успеем...
- Обманешь ведь...
- Мы не в церкви, парниша...
- Ладненько, ты думай, а я пока абстрагируюсь...
- Чего?..
- Абстрагируюсь - слово богатое и полезное. Учи матчасть, и тоже будешь богатые слова произносить.
И Зайцев абстрагировался...
Белочек я покормила, медведю конфету кинула, с ёжиками просто поговорила - на неделю мое общение с животным миром закончено.
Придя домой, убрала я подальше доллары, а то скоро Юлька придет со своей историей, нечего ей лишнего знать и видеть. Заглянула я в холодильник и плохо о себе подумала: если мышь ко мне заглянет и не умрет от моего визга, то в холодильнике от голода умрет точно. Пошла я в магазин, закупила себе то, что позволяла себе есть и пить, и что будет есть и пить Юлька: бутылку вина, сыр, по два пирожных на морду лица, на завтра мясо на суп, окорочок копченый на перекус, картошку, вермишель и прочая, и прочая, и прочая... В квартиру залетела, так как услышала телефонный звонок еще со стороны улицы. Наверно, даже подпрыгивал, бедняжка...- и почему бы человеку не позвонить мне на мобильный. Но после того, как дверь открылась, на сотовый пришла смс от Юльки "Срочно позвони". Я набрала ее номер.
- Ну и где ты? - Юлька почти кричала.
-Чего орем-то? Так твоя история жжется, что немедленно рассказать хочется.
- Вот именно, что жжется...
- Так приходи, дома я и даже жду.
Юлька прискакала где-то через час. Взбудораженная, покрасневшая и почему-то злая. Её рыжие волосы стояли стоймя.
- И чего злишься?
- Представляешь, ноги натерла. Купила в прошлом году босоножки, уже считала, что они мне подобной пакости не сделают, а они вон как. Целый день сегодня вместо работы брожу по городу, а тебя нет...
- Так что там у тебя случилось?
- Слава богу, не у меня... В офисе пожар, целых две фирмы сгорели. Ну, там бумажки всякие, сейфы прогорели. Наш этаж весь в пене, в дыму, в пожарных, в полиции.
- А это ещё зачем?
- Так ведь две бухгалтерии, бумажки, какие-то там ценности... В общем, всех посторонних с этажа до завтра выперли, что-то там смотрят.
- Ладно, давай кофе пить, и не только кофе. К пожару потом вернемся. Кстати, у меня в холодильнике пирожные. Ну, иди, руки мой и доставай всё, я сейчас...
Летний день постепенно перешёл в вечер. Юлька ушла сытая и слегка пьяная, успокоенная тем, что я ничего необычного в ее истории не увидела. Я вымыла посуду, налила себе еще кофе и, завернувшись в простыню, устроилась смотреть на небо, звезды и Вселенную...
День второй.
Хорошо летом, все дни как праздник - солнце светит, трава зеленая, сахар белый. Хорошо на пенсии - хочу - гуляю, хочу - не гуляю. Сегодня я опять решила гулять, но не просто так. Сегодня я иду в суд, самый правильный суд в мире, в котором шесть лет назад был осужден гражданин Деточкин, и где работала в архиве моя хорошая знакомая. Заглянув в магазин, я приобрела предметы материальной заинтересованности (как-то кофе - 1 банка; пирожные разные - 10 штук; колбаса сырокопченая вкусная - 1 палка). Зная мою приятельницу, уверена, что эту колбасину она заныкает и меня угощать не будет, я купила еще одну такую же, но уже мне. На такси я, конечно же, не села и абстрагированного Григорьича не поймала, потому прыгнула в маршрутку, которая минут так через пятнадцать остановилась прямо перед нужным мне зданием. Поднявшись на третий этаж и забравшись в самый дальний угол, я нашла самую обычную дверь с обычной табличкой "Архив". Постучала и вошла в царство не очень яркого света: из окон били редкие солнечные лучи, в которых плавали миллионы, миллиарды и мириады пылинок. Эти же лучи слепили глаза любому вошедшему.
- Кто там? - послышался откуда-то справа голос Элички, командующей здесь делами, папками и пылью.
- Я, Эличка, я, Юля Григорьева.
- Юля? Вот никак не ждала, не ожидала. Каким ветром в наши края?
- Эличка, я с корыстными целями. Прости меня, плииз, мне чего-то покоя не дает одно мое дело шестилетней давности. Вроде бы все всем довольны: и прокурор, и судья, и даже осужденный, только вот что-то внутри у меня царапается и не отпускает. Эличка, я не слишком наглая? Мне нужно дело Юрия Деточкина.
- Смешная ты Юлька. Даты помнишь? Напиши исходные. И сейчас найду. Ты у меня, надеюсь, посидишь?
- Конечно, и чаю попьём. Или кофе. У меня тут случайно рояль в кустах...
Я в тот день не дежурила, поэтому все события для меня прошли только в протоколах. Некто, так и не знаю, кто, позвонил из продуктового магазинчика на улице известного демократа и сообщил, что на пересечении этой улицы с улицей имени известного правозащитника произошло убийство. Какой-то тип на грязной девяносто девятой с таким-то номером подъехал к автобусной остановке и выстрелил из короткого непистолета и неревольвера, убив какого-то мужичка, копавшегося в машине рядом с остановкой, одним выстрелом.
Гражданин трубку повесил, дежурный отправил ппсников проверить факт убиения и по их подтверждающему звонку вызвал скорую и следователя. И в этот же день, ближе к обеду, начальство осчастливило меня новым делом.
Передавая мне дело, мой непосредственный начальник расцветал улыбками и, слегка пришепетывая, вещал: "Юлия Анатольевна, вот вам замечательное дело. Сплошное раскрытие, куча свидетелей. Осталось только поймать мерзавца, описать всё и быстренько в суд. Очень вас прошу, быстренько, быстренько". Углядев, что я восторгом не страдаю, потому как хотела в отпуск, он продолжал: "Не понимаю я вас, Юлия Анатольевна, не дело - конфетка. Я даже, как только вы его в суд передадите, обязуюсь вас тут же в отпуск отправить. Но не позже, чем через две недели". Скрипя всем, чем можнобыло скрипеть (одних зубов - почти полный комплект), я взяла папочку и удалилась из начальственного кабинета. Посмотрев таблицы, фотографии, прочитав показания свидетелей и прочие записки, я сразу же оформила запрос милицейским товарищам о представлении перед моими глазами владельца машины непонятного цвета, но с определенным номером. К моему удивлению, человек, как то Деточкин Юрий Александрович (да, да, я тоже похихикала), владелец автомобиля Лада цвета грязный асфальт, проживал на Армянской улице в элитном доме и владел многими фирмами и фирмочками, связанными с ЖКХ, в основном банкротами, и несколькими фирмами - пустышками...
Да, наш город - по счастью, не столица криминальной России, и к таким сюжетам не привык, потому свидетелей набралось море, или даже два.
Показания Ивановой Анны Михайловны, 52 лет, русской, гражданки РФ, проживающей в городе Н., работающей.
Я обычно выхожу на работу без десяти восемь. Да, да, в 7.50. Не торопясь, иду к остановке, сажусь в троллейбус, еду минут пятнадцать - двадцать. Сегодня я опаздывала: вышла в восемь, к остановке подошла где-то в восемь десять. Стояла, ждала транспорт. Машина этого, убитого, остановилась рядом, шагах в десяти, он из машины вышел, багажник открыл, стал там что-то перебирать. Вдруг рядом мотор заработал, машина серая, грязная, наша, подъехала, резко остановилась, с визгом. Водитель молодой, интересный блондин в ярком красном с синим шарфе выскочил с чем-то в руках, такое замотанное. Не разглядела. Этот, которого убили, к нему повернулся, заулыбался: "Вот, Юрочка, ты меня уже и встречаешь!" А у молодого вдруг в руках ружье оказалось, он выстрелил, и этот упал. Я подбежала, а он и не дышит уже. Повернулась, увидела только, как машина дернулась, фыркнула и уехала...
Показания Шевчук Татьяны Игоревны, 18 лет, русской, гражданки РФ, студентки ГАУ.
У нас сессия сейчас, ну, я пораньше и вышла. Шла мимо остановки, там народ толпился, и машина в стороне стояла, мужик ко мне задом в багажнике лазил.Откуда-то сзади подъехала девяносто девятая, из нее дядька выскочил, светленький такой в шарфе ярком. Нет, цвета не помню, помню, что волосы короткие и вьются слегка. Мужик к нему повернулся, Юрочкой назвал, а тот, Юрочка, как фокусник, откуда-то ружьё достал, как бабахнет.Где-то в девятом часу всё было.
Показания Федорчука Николая Александровича, 35 лет, русского, гражданина РФ, водителя.
Мне с остановки надо было сотрудницу забрать. Я подъехал, вернее, остановился метров за двадцать до остановки. Народ рассматривал, курил. Впереди меня иномарка стояла. В багажнике хозяин что-то перекладывал. Из-за меня машина выехала и около иномарки остановилась. Парень выскочил, по-моему, не русский, такой... жилистый, спортивный, в руке обрез. Быстро так выстрелил, обратнов машину прыгнул и отъехал. За какие-то минуты. Да, номер машины я запомнил, пишите...
Всё-таки интересный у нас город, каждый раз хожу и удивляюсь. Весь на горках, холмах, холмиках, даже на утёсах, по улицам, сбегающим к реке можно ходить только пешком, потому как все направления автотранспорта уходят вверх: всё выше, и выше, и выше... Вот я сегодня решила спуститься к набережной. Она зеленой ниткой окаймляет южную окраину города, радует глаз цветниками, а пешеходов еще и лавочками вдоль реки. Заодно и делом позанимаюсь, подумаю. Вспоминать легче, когда находишься хотя бы рядом с местом событий. Недалеко от улицы правдолюбца и демократа, по улице Армянской вниз, вторым рядом, спрятавшись за дома более, чем столетней давности, в глухом дворе затаилась новенькая четырехэтажка, в которой когда-то проживали супруги Деточкины, а теперь жила его бывшая жена, которая подала на развод еще в процессе следствия, и ее просьбу опять быстренько удовлетворили. Невзрачная дамочка, что называется "увижу - не вспомню", а ведь мы с ней общались не один раз. Смешная такая - я ей объясняю, что её Юрик сделал, а она обижается, мол, он не такой, он хороший. Одно время я даже думала, что это я - причина их развода, но потом в разговоре с адвокатессой господина Деточкина, та мне объяснила, с каким трудом уговаривала она на развод влюблённую женщину - и уговорила. Была я у супругов в квартире: огромная, полупустая, со свободными стенами, большими подушками на полу, с огромной панелью телевизора. Нам даже присесть было некуда. И мне показалось, что она слегка прикалывается, подсмеивается надо мной. Пришлось искать стул - топать на кухню, пристраиваться на огромной чистой, стерильной кухне за уставленным посудой столом, будто бы не одна она здесь завтракала или обедала, а по меньшей мере человек пять. И все её ответы "мой Юрик - замечательный, мой Юрик этого сделать не мог никогда, мой Юрик...". Вот попробуйте из этого составить протокол...
Зато про квартиру она говорила с удовольствием, правда, без упоминания Юрика и здесь не обошлось.
- Мой Юрик (меня даже слегка передёрнуло) продал свою квартиру и мою, всего где-то полгода назад мы построили это чудо. Обставить, конечно, не успели: сначала ремонт, потом всё время работа его. Нет, денег на жизнь, вы же понимаете меня, - она сверкнула глазками, - нам хватало. (Ага, понимаю). Но вот как мы теперь будем, не представляю. Говоря это, она постоянно, как лошадь гривой, встряхивала волосами какого-то неопределенного серого цвета, и казалось, что в квартире пахнет пылью и духами, подходящими не ей вовсе, а какой-то яркой красотке из Южной Америки.
Долго у неё я не задержалась, написала протокол - поэму "не знаю, не знаю, со мной не обсуждал, не догадывалась" и пошла на работу.
Потом, сидя на лавочке и вытянув блаженно ноги, я ни о чём не вспоминала, а с наслаждением ела мороженое (люблю я его, что поделаешь) и следила за пароходиками на реке. Река напротив меня была широкой, и даже до ближайшего островка было с километр, не меньше. Немного в стороне от меня был пляж с невероятным числом обнаженных, полуобнаженных людей, и река буквально кипела от их присутствия. Удовольствия мне хватило на целый час, и когда зазвонил телефон, и на его экране появилось вместо фамилии или имени "Кхе-кхе", я Григорьичу обрадовалась.
- Привет, рада тебя слышать. Чего нового хочешь сказать?
- Привет. Ты сейчас где?
- Григорьич, ты национальность не менял?
- Нет, но скоро задумаюсь. Так ты где?
- На набережной, мороженое ем. Хочешь присоединиться?
- Хочу. Полчаса подождешь?
- Куда же от тебя деваться?
- Вот-вот, уже еду.
Итак, у меня свободных еще полчаса. Я подняла лицо навстречу солнцу, прикрыла глаза, слегка задремала...
- Юлия Анатольевна? Вот неожиданность!
Я открыла глаза, рядом со мной стояла красивая, слегка слишком полная женщина (да, да, именно так - слегка и слишком). Шесть лет её никак не изменили - казалось, что она наполнена энергией, жизнью, хорошим настроением. Темно-синее в большой белый горох платье, по идее, на её фигуру подходить было не должно никак, но выглядела она замечательно. Ослепительно белая шляпа, под цвет большая сумочка и босоножки, резковатые на мой вкус духи - всё это составляли одно единое целое, а позитивом от неё даже не веяло, а шибало и могло снести неподготовленных.
- Ольга Ивановна? Действительно неожиданная встреча, - передо мной стояла адвокатесса господина Деточкина. Она радостно улыбалась мне, протягивая цветок непонятного растения, светлый, небольшой, незнакомый.
- Давно я вас не видела. Берите, берите цветок. Это анемон. Надеюсь, аллергии на него у вас нет.
- Спасибо. Если бы была, я бы цветок знала, а так - первый раз вижу.
- Я слышала, что вы из прокуратуры ушли?
- Да, и времени уже прошло... много.
- Время - как вода. Течет и течет. Мы последний раз с вами виделись?..
- Лет шесть назад, дело Деточкина.
- О, обломал он тогда меня капитально.
- Что-то не так? Я была уверена, что все в результате этого дела разошлись с миром, удовлетворенные.
- Как вам сказать? Да, с миром. Только ведь он от моих услуг на суде отказался. Взял прямо перед первым заседанием и объявил, я, мол, от услуг Ольги Ивановны отказываюсь. Сказать, что я опешила - ничего не сказать, я онемела. Встала и ушла, потом мне уж рассказывали о деле, о том, что его на двенадцать лет осудили...
- А я его два дня назад видела...
- А я его вчера видела... Весь из себя такой лощеный, как будто и не сидел...
Мой сын у него в фирме работал, если помните, в той, которая ЖКХ какие-то услуги оказывала... Заезжал за ним вчера - как на пожар, у него, как всегда, что-то где-то горело, подозреваю, что шило в одном месте.
- Я слышала, что у вас около дома шикарный сад?
- Есть немного. Зашла бы, я адреском поделюсь, чаю попьём?
- Что мне на пенсии делать - только гулять да по гостям... Делитесь адреском и телефоном. - Так я стала обладательницей шикарной визитки, и моя собеседница, мило распрощавшись, удалилась. Тут мой телефон опять позвякал, и Григорьич с неоригинальным вопросом поинтересовался моим местонахождением. Информацией я охотно поделилась, и через минут пять меня в очередной раз кормили мороженым. На этот раз было крем-брюле, и, по мнению Григорьича, я очень напоминала довольную кошку со сметаной.
- Только что не мурлыкаешь.
- А я что? Другие вон что? - начала я свою любимую прибаутку. Но меня прервали.
- О новостях, правильно понимаю, не в курсе?
- Видимо, да. Про что новости?
- Про твоего денежного друга.
- Что натворил? - было интересно, но не очень. На солнышке было лениво, думать уже не хотелось, но было скучно.
- Да он вроде бы и ничего. По крайней мере, я об этом ничего не знаю. А вот две его фирмёшки сгорели и капитально. И даже труп на пожаре валялся.
Сказать, что я стала вся - внимание, это ничего не сказать. Я, кажется, даже ушами шевелить начала, и нос задергался.
- Я же говорю - кошка.
- Нет, тигра, - сопротивлялась я.
- А в чем, собственно, разница? - Григорьич усмехнулся. - И притом всех уверяет, что на работу не хочет. А стойку сделала...
- Ты знаешь, я, наверно, тебе соврала. Я чуть-чуть о пожаре знаю. Вчера соседка рассказывала, но она сама про труп не знала, просто про пожар. А минут десять назад мадам адвокатша рассказывала, как Деточкин её сына (он у неё юристом в той организации работает) буквально выдернул на работу.
- И когда ты успеваешь? Ну, с соседкой ладно - новость домой пришла...
- И я не знала, что пожар у знакомца...
- А с Ольгой как пересеклась?
- Да вот только что. Мимо проходила. Цветочек вот подарила. Поболтали, на чай пригласила. Кстати, а ты откуда знаешь?
- Да, мы знакомы сто лет. По нескольким делам пересекались, так что я в курсе. И я её неделю назад видел, даже в гости приглашение получил. Так что мы можем вместе пойти.
- А давай. Посмотрим, что из этого выйдет.
- Ладно, новости ты и без меня, оказывается, знаешь, так что я поеду, у меня еще сегодня дел куча.
- Или две кучи... - меланхолично протянула я. - Иди, езжай, а я думать буду...
- Тебя подвезти до дома? У меня еще минут пятнадцать - двадцать в заначке есть.
- Подвези. Всё лучше, чем я буду плестись до дома по жаре...
Ольга Ивановна, думала я уже дома в относительной прохладе, не самый плохой адвокат. Даже, я бы сказала, очень неплохой. Если она дело не выигрывала, то срок уменьшала и значительно. Репутация у неё броненепробиваемая, и отказаться от такого адвоката - неправильно. Хотя всё равно вышел через шесть лет. Знать бы, в каком месте это неправильно...
И пожар этот... Вот тут даже думать - неправильно. Вся информация - только на слухах и сплетнях. Сейчас каааак надумаю, каааак придумаю... А потом буду искать, почему факты в картинку не ложатся, так ведь и не лягут.
Пришлось звонить тёзке, приглашать на кофе вечером после работы по принципу - хотя бы слухи должны быть новыми.
В жару выходить на улицу не хотелось. Но было скучно. Покидала в машинку бельё, нажала кнопочку, загудела и заплескалась вода. Но домашними делами заниматься было тоже жарко и лень, мысли о Деточкине бродили в голове, как в лабиринте без входа и выхода. Попробовала включить телевизор - ничего интересного, шла какая-то криминальная драма на тему вор у вора дубинку (то есть деньги) украл, и теперь там шло мочилово и крошилово. Минут десять я на всё это посмотрела, потом пощелкала переключателем и выключила на фиг. Смотреть было нечего. Со скуки начала вспоминать всех, кого опрашивала шесть лет назад. Свидетели на остановке, сотрудники, уволенные за два дня до случившегося... Уволенные... Кажется, я нашла первую нестыковку. Тогда я была уверена, что Деточкин заранее решился на убийство и поэтому просто всех уволил. Но, оказывается, фирма работала и без него. Новых, что ли, людей набрал? И чей труп вчера валялся на пожаре? И кто руководил организациями в его отсутствие, да и чем они все там занимались? Хорошо, часть ответов мне даст Юлька, потому как в курилке всё равно всем косточки моют, и знают много, а остальные? Была у него девица, уволенная ходячая катастрофа, юрист, как оказалось, сын Ольги... Я точно помню, что уволенный... И вдруг сейчас он его вызывает, за ним подъезжает... Попробовать с ними поговорить... Но кто я такая для этих разговоров? Любопытствующая особа? Она самая... Девчонка ничего, может, пропустит мимо ушей, а юрист пошлёт по дальнему маршруту и будет прав, сто раз прав. Но... а если через Ольгу? Надо Григорьича на завтра сориентировать, пусть договаривается, а я... я ей тоже позвоню...
Запись объяснений Молодцовой Светланы Юрьевны, менеджера ООО "Силуэт", 25 лет, не замужем. (2006 год)
Работала в фирме у Деточкина уже два года. Обязанности? Куда пошлют - сходить, что надо - напечатать. Платил по-царски. Нравилась я ему ужасно, ну, если сравнивать меня с его мымрой... Но лучше не сравнивать.... Да, уволил, но он всех уволил, не только меня. Обещал принять обратно, когда всё образуется. Скандалов никаких на работе не было. Клиенты... Последними приходили недели за две три каких-то дядьки, так Юрий Александрович нас всех, даже бухгалтерию, выпер, ну, выгнал. Вот они не скандалили, а говорили... напряженно, как будто бы он что им должен, так коллекторы говорят. Безопасник с ними оставался, но он в кабинет не входил, на входе сидел, от нас охранял, наверно. Кто у нас безопасник? Мартыненко Иван Петрович, уголовник. Что вы! Он просто раньше в уголовном розыске работал, а мы так его зовём. Мы всей толпой (это я, два бухгалтера, юрист Димочка) в парк ходили, Юрик денег бухгалтеру дал, мы шашлыки ели у озера. Каждый бы день так работать. Потом он бухгалтерше позвонил, ну или кто-то из начальства, и она всех по домам отправила. При необходимости гостей опознаю. Один очень дядечка харАктерный. В возрасте, такой сухощавый, невысокий. Брови кустистые, седые. А сам лысый, как коленка, и голова блестящая. И шрам около носа, уголком и как будто мясо вырвано, кусочек...
Опять зазвонил телефон.
- Кхе, Юлекс, ты где?
- Дома я, Григорьич. Думаю и вспоминаю.
- Если я вечером прибегу - поделишься?
- Прибегай, только после девяти. У меня соседка должна прибежать, последние сплетни озвучить. Ты, кстати, поговори с Ольгой, может, мы завтра с тобой в гости и сходим. Только чтобы её сЫночка дома был, поспрашивать хочу.
- Да не вопрос, во сколько только?
- Наверно, на Дмитрия и ориентируйся, чтобы он дома был. А я, как обычно, как пионерка, всегда готова.
- На кофе рассчитывать могу?
- Странный вопрос. Можешь, конечно, только если что к кофе захочешь, тогда сам подсуетись. Слушай, а ты случайно ни с кем по поводу пожара не говорил? Ничего нового не знаешь?
- Смотря, что считать новым. Ладно, до вечера. После девяти буду, не усни только.
- Григорьевич, мне ж не пять лет, я во столько не ложусь.
- Ну, не злись, не злись. Буду, - и в телефоне запели гудки.
Но сначала пришла всё-таки тёзка. Вообще-то она не пришла, спокойно ходит она редко, чаще она бежит, возникает из ниоткуда. Звонок в дверь - и запыхавшаяся Юлька как-то впорхнула в кухню.
- Нет, я понимаю, когда ты бегаешь осенью и зимой, но в такую жару... Вот уже и запыхалась. Есть будешь?
- А что у тебя есть?
- Окрошка с квасом. Много. Но всё не дам - Григорьич придти обещался.
- Наливай, я люблю окрошку. А квас твой или покупной?
- Мой, хлебный. Держи тарелку, дотянись до холодильника, там сметана.
- Ммм, вкусно.
- Ничего особенного, всё как всегда.
- Ты ничего не понимаешь, холодненькая, вкусненькая. После целого дня на жаре...
- Какого ещё целого дня? Ты целый день в офисе под кондиционером. Ни жары...
- Вот ничего ты не знаешь... У нас после пожара еще ни один кондиционер не работает. Обещают только завтра включить. Так что дышать у нас нынче было нечем... Да еще граждане менты шастали по офисам, и так воздуха нет...
- И чего они шастали?
- Так, говорят, у соседей на пожаре труп нашли обгорелый. Их директор - Александр Петрович. И в сейфе ценных бумаг не оказалось - Анжелка говорила, что там у них векселей на много миллионов лежало - или всё сгорело, или никогда и не было. Но Анжелка уверяет, что неделю назад их видела.
- Чьи векселя, сбербанковские?
- Ага, сейчас. Разные, даже физлица были.
- Ну и что? У твоей Анжелки они в базе в бухучёте должны были быть...
- Так в том-то всё и дело - этих векселей даже следов в базе не было, мало ли что могло личного в сейфе у шефа храниться. Её теперь допрашивают и перераспрашивают, а она в курилке говорила, что не такая дура, чтобы кому-нибудь из ментов про векселя рассказывать, потому, как жить очень хочется...
- Да, дела у вас там...
- У, это еще не все. Их там всех еще и собственная безопасность трясёт - всех подряд, типа, что видели, что слышали. Так они все изображают, что занимались исключительно работой, в дела соседей не лезли, а что было в сейфе, может знать только бухгалтер.
- А что бухгалтер?
- А ничего бухгалтер. Анжелка утверждает, что у неё даже ключа никогда не было, начальник сам ей сейф открывал, когда надо было деньги положить, и она знать ничего не знает.
- Всё-таки курилка - это вещь.
- Всегда считала, что это только место.
- Балда ты, Юлька. Вот если бы следователь в вашу курилку ходил и что-нибудь хоть краем уха слышал...
- Юлька, ну и кто при нем бы стал разговаривать?
- Да, тоже верно. Но безопасник-то их должен бы быть в курсе... Ну хотя бы про ценные бумаги...
- Так он и в курсе, но он в отпуск уезжал, вчера его с моря вызвали. Вот сейчас и рыщет по офису...
- Упс... Прикольно у вас всё.
- Кроме окрошки у тебя что-нибудь есть?
- Нет, кофе, колбаса, хлеб.
- Ну, тебя. И пирожных не осталось?
- Не осталось, я сегодня утром последнее доела.
- Это какое? Неужели эклер?
- Нет, корзинку. Эклер последний ты вчера съела.
- Ну вот. И это жизнь? Не могла сходить и еще купить?
- Эй, не наглей! Бери хлеб и делай бутерброды...
- Вот что за блинский блин? Хоть колбаса копченая?
- Хоть. Не будешь?
- Буду, конечно, буду. Но эклер...
- Мечта? Мечта не может исполняться ежедневно.
- Как говорит твой знакомый с ушками - лопушками: "Ладно". Ладно, пойду я домой. Спасибо, накормила, напоила - спать к себе пойду.
- Иди, солнышко, иди.
Вот где бы я что узнала. Спасибо курилке, где за сигаретками сплетничают бухгалтеры и менеджеры.
До заката солнца было еще далеко, когда, позвонив и уточнив мое присутствие и отсутствие гостей, появился Григорьич.
- Что, так не терпится поделиться?
- Любопытно, отчего ты злишься? То ли информация уже брызжет из всех мест, то ли её нет?
- Есть будешь?
- Буду. А что?
- Вкусное. Окрошку.
- Замечательно, совсем замечательно. Так все - почто злая?
- Сама не знаю, Юльку послушала, подумала, в голове думушки не умещаются. Получается (на, держи тарелку, сейчас сметанки положу), что весь пожар и трупёшник начальника исключительно из-за векселей, да ещё физических лиц, да ещё неоприходованных, да ещё и бухгалтер следствию голову морочит...
- И причём тут твой сиделец?
- А сиделец мой, возможно, инициатор всего этого несчастья. Потому как, пока он сидел, всё было тихо, мирно, ничто не горело, а сейчас вышел - вот вам, пожалуйста.
- Тебе не кажется, что у тебя в голове сейчас живет логическая ошибка?
- После этого - значит, поэтому? Живёт и процветает. Но всё равно, Григорьич, без его присутствия не обошлось. У меня интуиция хрипит и кашляет.
- Про бухгалтера Юлька в клювике принесла?
- Точно. Ты ешь, если хочешь, я тебе еще налью.
- Да, Юлька, ты молодец, после такой зверской жары - холодная окрошка. Кстати, я узнал, что следствие по пожару твой лучший друг ведет.
- Иванов?
- Угу. Наливай еще, и я буду счастлив. Его в должности повысили, курирует экономические преступления.
- Ещё лучше. Труп - и экономические преступления.
- Так ведь финансисты погорели, и их начальника грохнули. Сходишь к нему?
- Позвоню завтра с утра, а дальше по обстановке... Вдруг пригласит поговорить.
- Я с Ольгой пообщался, завтра вечером идём на чай, так что после семи я за тобой заеду.
- Может, лучше после восьми?
- Ты же сама хотела с Димкой повидаться, он после работы к матери заходит, а потом по личным делам исчезает, мать говорит, что свадьба намечается...
- Тогда ждать буду, - проводила я своего нечаянного сотоварища до двери. Зашла на кухню, щелкнула кнопкой чайника, достала колбасу, купленную вчера, из холодильника, нарезала батон и стала готовиться к празднику чревоугодия и чаепития. Голову, к сожалению, я отключить забыла. Ой, какие варианты она мне подсовывала, я даже некоторые сама с собой обсуждать отказывалась.
Зазвонившему городскому телефону я почти обрадовалась, так новую версию прошедших событий с кровавым убийством директора и наклонившейся над ним убийцей - бухгалтером абсолютно без единого факта обдумывать я категорически не хотела.
- Юлия Анатольевна? - приятный мужской голос, не здороваясь и не представляясь, перешёл сразу к делу. - Хотел бы с вами встретиться, желательно в Следственном Комитете.
- Александр Николаевич? - Иванова я узнала сразу. - Никто не говорил вам, что надо здороваться?
- С такими, как вы, Юлия Анатольевна, я никогда богатым не буду. Тем не менее, хотел бы договориться о встрече.
- Хорошо, утром. Если можно, на свежем воздухе, пока не жарко. По какому вопросу?
- Вы одно из дел вели, сейчас освежить бы нужно...
- Деточкина?
- У вас взгляд рентген, или гены экстрасенса проснулись?
- Не угадали, к сожалению. Чисто логическое размышление - какое из дел может сочетаться с экономическим преступлением. - Почему-то не захотелось мне говорить ни о встрече с Юрием Александровичем, ни о своих раздумьях за последнее время.
- В девять в Берёзках подойдёт?
- Хорошо, - ответила я, и мы обменялись номерами сотовых телефонов.
С Ивановым я была не просто знакома. Когда-то давно он собирался на мне жениться, но я усиленно сопротивлялась. И у меня получилось, на какой-то вечеринке или профессиональной пьянке я подловила его на интимном общении не со мной, изобразила смертельную обиду, которой и в помине не было. И мы, по-моему, с год общались именно так: Юлия Анатольевна, Александр Николаевич... Потом всё как-то забылось, он ушел в другое подразделение, и с удовольствием о нём почти забыла, скорее всего, меня он тоже не вспоминал. Вероятно, прочитал в справке, что дело Деточкина я вела, и решил позвонить.
Но вечер звонков оказался не законченным. Позвонила Эличка из архива, решившая проинформировать меня, что дело Деточкина затребовал себе Следственный комитет, и мы еще где- то полчаса болтали за кружкой чая, правда, каждая со своей стороны телефонного провода. Позвонила моя дальняя родственница из Тверской области и пригласила меня в гости на озеро купаться, есть ягоды (черники много поспело) и собирать грибы. Соблазнительно, конечно, при условии, что собирать грибы я не умею, в наших краях нормальные грибы практически не растут, зато есть их и даже чистить я готова всегда, и ради этого поехать бы стоило. Надо подумать. И позвонил мне старый знакомый, открывший турбазу на реке. И тоже приглашал отдохнуть, хотя бы дней на несколько. Остров, лес, вода и солнце. И трёхразовое питание. С собой брать только носильные вещи, зубную щетку и всё. Убеждал, что у него на турбазе будет всё замечательно, только приезжай. И позвонить за день, чтобы за мной катер прислали. И тоже надо подумать - лето - на то и лето, чтобы отдыхать.
Включила в телефоне будильник на семь часов, посмотрела на темнеющее небо, помахала рукой звездам и прокричала, правда, мысленно, привет Вселенной и спокойной ночи городу. Так закончился день.
День третий.
Какого черта, думала я, выключая будильник, я согласилась встретиться в девять? Что, поспать лишний час мне было бы кисло? Или я возжаждала увидеть Иванова? Категорическое нет по последнему вопросу. Но... Сама согласилась на девять. Кофе с молоком, бутерброд с колбасой, бутерброд с сыром. Душ горячий - горячий, чтобы замёрзнуть на выходе. Шелковый брючный комплект (ах, ноги, мои ноги - сарафан бы очень в такую жару был хорош), соломенная шляпа с лентой, босоножки без каблука. Глаза - накрасила, кошелек в сумку - положила. Ключи с ключницы сняла. Тигра к подвигу готова - и тигра пошла.
Я уже отвыкла ходить к девяти часам - утро для меня все-таки чаще с десяти начинается, но на улице было хорошо, прохладно, народу на остановке почему-то не было, маршрутка остановилась правильно и вовремя. Не день, а счастье. Березки (так называется у нас парк в центре города) - третья остановка от моего дома. Прибыла я немного раньше девяти, и теперь ходила и рассматривала статуи на аллее, где мы договорились с Ивановым встретиться. Нового ничего и никого не увидела, кроме мужчины, который встал мне навстречу с дальней лавочки.
- Иванов? - с удивлением в голосе воскликнула я. - Ты ли это?
- Я, конечно, я. Что, не опознала?
- Да, в общем-то, тяжело. Что ты ел всё это время, что тебя так разнесло? - он был толст, обширен, но меньше ростом не стал. Лицо стало круглым, а волос было много меньше, чем раньше.
- Да, добротой ты по-прежнему не страдаешь. - Он достал из кармана выглаженный и, по-моему, даже накрахмаленный платок и вытер лоб. - Жарко.
- И что тебе от меня надо? - не стала я тянуть время.
- Ты правильно сказала про дело Деточкина. У него тут на днях пожар был. - Даже утром было жарко, Иванов с розового цвета перешел на красный, и этот малиновый цвет просвечивал сквозь редкие блондинистые волосы. Платок ему требовался почти ежеминутно.
- Вроде бы ты теперь начальник и по другому профилю? - почти съязвила я.
- Если бы не Деточкин за всем этим не маячил...
- А что, он, освободившись, стал олигархом?
- Пока нет. Но тенденция имеется. - Иванов вздохнул, ещё раз промокнул лоб, но уже другим, и тоже накрахмаленным платком. Количество платков меня стало интересовать.
- Ты видел миллиардеров, занимающихся ЖКХ? У него куча мелочевок - фирм, которые он через неделю - две начнёт закрывать.
- У нас к тебе просьба: можешь ли ты посмотреть и вспомнить старое дело об убийстве и посмотреть нынешнее о пожаре. Я даже могу тебя как консультанта привлечь к работе. И даже уверен, что тебе скучно. Так я развеселю. Что ты молчишь?
- Я на пенсии, как ни странно. У меня размеренный быт, устоявшийся режим дня. А ты меня потащишь в сыск, и толком ни поесть, ни поспать не смогу.
- Хочешь сказать, что у тебя и пенсия...
- Вот не надо, Иванов, трогать мою пенсию... На каких условиях?
- Приходишь - когда захочешь, уходишь - когда захочешь... Обед - не по расписанию... - усмехнулся Иванов
- Слушать страшно. Тебе не кажется, что это условия так называемого ненормируемого рабочего дня с лимитом оплаты? Кстати, об оплате - сколько?
- Мне кажется, ты будешь довольна, несмотря на твой скепсис. Так придёшь? Да, и удостоверение выдадим. - Змей Александр Николаевич обильно истекал потом, яда я пока не замечала, не немного зная своего бывшего сотоварища, он должен быть уже где-то рядом.
- Ты так плохо обо мне думаешь?
- Нет у тебя удостоверения СК, а так будет.
- Во сколько?
- Вот знал я, что тебя уговорю. К четырнадцати будешь? Адрес сказать?
- Сама грамотная, знаю. Приду.
- Пропуск у дежурного будет.
- Сказала же, что приду. У тебя дел других нет?
- Есть, но накормить крем-брюле могу.
- У меня скоро будет ангина, диабет и проблемы с выделительной системой, ибо слипнется в одном месте - все хотят накормить мороженым. Пользуются моей слабостью. А если я эскимо хочу?
- Ты же в нашем городе выросла - какое эскимо в Берёзках? Крем-брюле и шоколадное - выбор не велик.
- Ладно, давай на твой выбор.
И мы пошли грызть мороженое и болтать о приятном. Общие темы закончились через полчаса, Иванов убежал, а я осталась в центре города с непонятными целями и странными мыслями.
Мыслей было много, они роились как пчёлы, мухи, осы вокруг занятий моего старого нового знакомого. Интересно, чем сейчас занимается Юрий Деточкин? Раньше у него хорошо получалось выбивание долгов для самых разных организаций и из самых разных фирм. Его стараниями иногда выплачивались деньги бывшим сотрудникам ЖЭКов, строителям и ремонтникам, гасилась задолженность за свет, за тепло, за воду, он ужом вертелся при реализации какого-либо имущества и у него, вроде бы, по нашему мнению, получалось. И мне не было задания копаться в экономических делах - даже какие-то налоги платились, и жалоб на Деточкина не было. Единственное уголовное дело катилось как по маслу. Как по маслу. И не было ни одного вопроса от моего непосредственного начальства по ЖКХ... Я подумаю об этом после четырнадцати.
Мыслей было много, они роились как пчёлы, мухи, осы вокруг занятий моего старого нового знакомого. Интересно, чем сейчас занимается Юрий Деточкин? Раньше у него хорошо получалось выбивание долгов для самых разных организаций и из самых разных фирм. Его стараниями иногда выплачивались деньги бывшим сотрудникам ЖЭКов, строителям и ремонтникам, гасилась задолженность за свет, за тепло, за воду, он ужом вертелся при реализации какого-либо имущества и у него, вроде бы, по нашему мнению, получалось. И мне не было задания копаться в экономических делах - даже какие-то налоги платились, и жалоб на Деточкина не было. Единственное уголовное дело катилось как по маслу. Как по маслу. И не было ни одного вопроса от моего непосредственного начальства по ЖКХ... Я подумаю об этом после четырнадцати.
До двух делать мне было почти абсолютно нечего, и потому я дозвонилась до Григорьича, обсудила с ним мою, пока ещё только возможную, подработку. Григорьич был прост и предложил придумать несколько наиболее вероятных причин необходимости этой работы для меня и отдельно для Следственного комитета. Если хотя бы пара причин совпадет, то можно и поработать, всё равно, как он сказал, мне скучно, и лучше работать на государство, чем на какого-либо потенциального мерзавца или злодея. Пришлось уточнять, лучше ли работать на потенциального злодея на службе у государства, на что было предложено решать самой, всё-таки девушка более, чем взрослая. Самой так самой - решила я и пошла на базарчик покупать внеочередные брюки.
Базарчик меня не порадовал. Нет, брючки, конечно же, были, но какого-то пошлого розовато-бежевого цвета. Представила я их на своей пятой точке и расстроилась окончательно. Идти в магазин следовало только после получения первой зарплаты от СК - вот одна из причин сотрудничества с государством. Второй причиной для меня стало получение информации по Деточкину, а третьей - банальная скука. И понравилось мне предложение Иванова отсутствием обязаловки: хочу - работаю. По крайней мере, по обещанию этого самого Иванова. Ладно, поживём - увидим.
Летом в Берёзках полно народу: и детей, и взрослых. Детишки на велосипедах и самокатах представляют особую опасность: едут, одновременно орут что-то друг другу, догоняют и перегоняют друг друга, что-то едят, мажутся мороженым и сладкой ватой - не дай бог, не увернёшься - и будешь липким весь оставшийся день. Потому села я на лавочку, пристроила свою шляпу на нос, чтоб не обгорал, прикрыла глаза и приготовилась наблюдать за стаей десятилеток сквозь ресницы. Было у меня целых два часа - и я приготовилась их убить с удовольствием. Будете смеяться - у меня почти получилось. Только через час рядом со мной остановилась пара бабушек - старушек, которая обсудив снох, детей, внуков, перешла на дремлющую меня. К счастью для них, ничего обидного они не сказали, но быть объектом досужего обсуждения я тоже не захотела. Пришлось встать и двигаться в сторону СК. Дорога была не длинной, пешком я успевала к нужному времени, движение народа по тротуарам не мешало думать, а мозги упорно были заняты Деточкиным. Вот дурак, - думала я, - зачем он деньги мне положил? Жила бы я себе спокойненько и не задумывалась о старых делах. А теперь в голове крутятся пожар, трупы в прошлом и в настоящем, мой начальник, которому очень хотелось быстренько закрыть дело, возможные экономические махинации на работе у Деточкина. И причина совершенно не хотела находиться, где-то на уровне подсознания мелькало нечто, увиденное по телевизору или интернету, как мне показалось, не относящееся к Юрию Александровичу от слова совсем. Затем я задумалась о нашем с Григорьичем визите к адвокату и её семействе, тут тоже была какая-то связь с Деточкиным, и даже не какая-то, а самая прямая - семейство юридически обслуживало его как в суде, так и на работе, но додумать не удалось - день у меня сегодня был крайне неудачливый - я уже подошла к неказистому зданию, около которого мелькала тучная фигура Иванова. Это же надо так разъесться, как он в машину влезает - непонятно. Но вот мы встретились, он проводил меня до дежурного, мне выписали временный пропуск, забрали фотографию, и мы поднялись на второй этаж, там мне был подсунут договор, который, в принципе, меня удовлетворил, и я его подписала.
И вот тут начался самый натуральный допрос - Иванов дело, сданное мной когда-то по инстанции, изучил отменно. Каждый шаг Деточкина, описанный в документах, подвергался сомнению, а каждое моё действие рассматривалось под микроскопом, особенно Александра заинтересовал мой начальник, и его желание быстренько всё закрыть, завершить, закончить. Мне тоже был интересен этот момент, и мы договорись совместно его прояснить. Проговорив где-то с час и найдя еще несколько бумаг, которые требовали или разъяснения, или просто понимания, я предложила прервать нашу встречу, потому как мне нужно было время для воспоминаний, а вспоминать для меня лучше дома. Еще некоторые нестыковки я вспомнила сама, да и время начинало поджимать. Где-то через час меня будет ждать у Берёзок Григорьич, и нам еще надо было купить что-либо к столу - неудобно было идти в гости с корыстными целями и пустыми руками. Так что все размышления я запланировала на вечернее и ночное время. Договорились мы с Ивановым созвониться и обсудить новые мысли и старые материалы завтра, по мере возникновения этих самых мыслей. Выйдя от Иванова, я столкнулась в коридоре ещё с парой бывших сослуживцев, которые радостно меня приветствовали и поздравляли с возвращением на службу хотя бы в таком куцем виде - в виде консультанта.
С Григорьичем мы долго заморачиваться не стали: коньяк, торт и цветы были куплены по дороге. И к семи часам мы были на месте около двухэтажного домика, окруженного садом и цветником. Да, цветник был замечательный: плетистые розы на входе, яркие бархотки обрамляли тропинку к дому, ноготки вели к беседке в глубине сада, незнакомые цветы составляли альпийскую горку около забора. Абрикосы, свисавшие с деревьев, опадали от малейшего ветерка, яблоки и груши ещё даже не начинали спеть и были зелёными, но под их тяжестью ветки склонялись во все стороны сада - было красиво. Ольга встречала нас на небольшой лужайке около крыльца, была она в ярком красном сарафане, подкрашенные сочной красной помадой губы соперничали с серьгами из кораллов такого же оттенка. Ничего не скажешь, яркая женщина. Провела она нас к беседке, где мы с удовольствием расположились.
- Или вы пришли по делу, или я даром ем свой хлеб в адвокатуре, - смеясь, помогала она нам разместиться за столом.
- Спрашиваешь, конечно, по делу. - Григорьич не стал долго ждать, проще ведь было согласиться.
- И думаю, что дело связано с господином Деточкиным? - она продолжала улыбаться.
- Правильно думаешь, - Григорьич играл в разговоре с ней первую скрипку, а я тихо отсиживалась в уголке.
- И что же вас заинтересовало?
- Можешь ли ты рассказать нам всю эту историю? Понимаешь, у нас возникли некоторые вопросы, да и пожар в его фирме тоже этому способствует.
- Что конкретно вас интересует? - как можно говорить серьёзно и одновременно лукаво - я не понимала. Женщина, сидящая с нами за одним столом, буквально давала нам мастер-класс: глаза её светились, я бы даже сказала, смеялись, но лицо стало строгим, не знаю, как это ей удалось.
Григорьич слегка призадумался.
- Почему он отказался с тобой работать? Назвал ли он причину этого убийства? Знаешь ли ты о пожаре в его конторе? Почему убили директора Силуэта? Кто занимался все шесть лет работой фирмы? - Григорьич сделал паузу, в которую немедленно вклинилась Ольга Юрьевна.
- Постой, паровоз... Не всё могу сказать, есть, ты же знаешь, некоторые конфиденциальные моменты. Попробую ответить, если что захочешь уточнить, будь готов к тому, что не на всё отвечу.
- Давай, Олечка, давай, мы с нетерпеньем ждём...
- Почему он отказался со мной работать - не знаю. Объявил он об этом на процессе без объяснения причин. Сама была в шоке и долго думала, размышляла о причинах.
- И что надумала?
- Что дошла в работе на него до какой-то точки, дальше которой он меня пускать не собирался. Сами понимаете, что у адвоката и его клиента взаимоотношения должны быть абсолютно доверительными, если это правило нарушается, если клиент не помогает адвокату - то добиться чего-либо в процессе очень тяжело. Дело я изучила, свободы манёвра в нём практически не было: стрельба в центре города, куча свидетелей, опознание, найденное оружие, его собственные показания, признание в убийстве. Максимум, что я могла сделать - это уменьшить срок, но мне показалось, что мой клиент горел желанием оказаться в зоне и, как можно, надолго. Вот это, на мой взгляд, единственное разногласие между мной и клиентом.
Почему это убийство произошло - лично мне не понятно. То есть ситуация между электросетями, в которых работал убитый, и фирмой Силуэт господина Деточкина была обычной. Да, один потребовал вознаграждения за определенную работу, небольшого, кстати, это всё было в силах Силуэта, зачем было его убивать - не знаю. Причиной называлось требование взятки, нежелание её выплачивать. Разрулить ситуацию без экстренных методов, тем более таких, было более, чем возможно.
- То есть вы с Деточкиным это не обсуждали? - я подала голос из своего уголка.
- На мой вопрос прозвучал именно этот ответ. - Ольга Юрьевна встала. - Давайте на минуту прервёмся. Сейчас я чай принесу, с плюшками.
- Красивая женщина, - со вздохом заметил Григорьич.
- И умная. Что вздыхаешь-то?
- А, ладно. Что тебе дают эти ответы? На мой взгляд, ничего нового ты не узнала.
- Ты ошибаешься. Ольга мне подтвердила странность этого дела. Оно было странным для меня, оно стало странным для неё. Вот увидишь, оно будет странным еще для некоторых товарищей, и когда нам они будут об этом рассказывать, то количество и фактура этих странностей в конце концов сойдутся на определенных причинах...
- Вот и чай, вот и плюшки, - в беседку вплыла Ольга с подносом. Сейчас Димка подъедет, частично он, наверно, расскажет. Ну, что сможет...
- И мы будем крайне благодарны...
- Привет, мам! - Жилистый, небольшого роста молодой человек подсунулся к Ольге, клюнув губами ей в щёку, изображая поцелуй. - Здравствуйте, меня Дмитрий зовут.
Мы с Григорьичем тоже представились. Дима присел на край скамьи, Ольга отправилась за еще одной чашкой чая.
- Дмитрий, - старательно формулируя вопрос, начала я. - Когда-то я работала следователем прокуратуры. Сейчас я консультант в СК. Вела дело вашего начальника, Деточкина Юрия Александровича. Насколько я помню, мы с вами встречались во время следствия.
- Да, да, я помню. - поддакнул Дмитрий.
- Вот,- вздохнула я. - Не будете ли вы столь любезны, ответить мне на некоторые вопросы?
- Вот это Версаль! Вот это политес! - из-за дерева с огромной кружкой появилась Ольга. - Учись, студент!!!
- Буду любезен, обязательно буду! - Дима улыбался, он был совершенно не похож на мать, абсолютно ничем, кроме улыбки. - Но... если появятся вопросы, которые будут идти в разрез с корпоративной этикой...
- Тогда их задаст следователь, - завершила наш обмен любезностями я.