|
|
||
оставить комментарий | ||
Глава 4. Пламя на кончиках пальцев
или не буди лихо, пока спит тихо
Задыхаясь, я подскочила в постели. В пересохшем горле застрял крик ужаса, сердце билось пойманной птицей. Казалось, еще немного и оно лопнет от страха. - Ёлки, что за чертовщина мне приснилась? - затравленно озираясь, пробормотала я онемевшими губами. Только-только начинало светать. В окно лился бледный свет, в небе таяли последние звезды. Ночь отступала, унося с собою пугающие видения, и кошмар нехотя выпустил мое сознание из своих цепких лап. Оцепенение, сковывающее тело и разум, прошло. В памяти медленно всплывали события вчерашнего дня: радужные всполохи, пробуждение в лесу, Ресс, загнавший меня на дуб, Сигрид... Волчий оскал на уцелевшей части щита... Лель... Пожелания доброй ночи и какая-то жуть, вместо радужных снов от Элехнэ. - Вот тебе и Оле-Лукойе с зонтиками, вот тебе и сказочка на ночь. Кажется, эту битву выиграл Рэтхе... Черт! Стукнула дверь, и в комнату вошла Сигрид. - Что, уже пора? - проворчала я и выбралась из-под одеяла. - Пора. Как спалось? Надеюсь, добрая Элехне отгоняла от тебя дурные сны? - улыбнулась девушка. Выглядела она ничуть не сонной, как будто встала уже давно. Я потерла лицо вспотевшими от страха ладонями, и ответила: - Ну, если жуткая тварь считается добрым сновидением, то поставленной цели она, определенно, достигла - страшнее этого сна были лишь те кошмары, что снились мне дома. - Тебе приснилась тварь? - нахмурилась Сигрид и, не дожидаясь ответа, пустилась в объяснения: - Элехнэ не насылает кошмаров, это ее брат, Рэтхе. Надо было верить, а не насмешничать, тем более, ночью. - Ой, брось! Еще скажи, что это Оле-Лукойе виноват, зонтики в темноте перепутал, - поморщилась я. - Черт, приснится же такое... - Говорю же, это проделки Рэтхе! - упорствовала Сигрид. - Угу, а я - Красная Шапочка. Сигрид, ну не верю я во всю эту мистику и магию! Не могу, понимаешь? - Ничего, со временем привыкнешь, - обрадовала меня девушка. - Вот спасибо! - укоризненно взглянула я на нее. - Знаешь, я все-таки надеюсь вернуться домой раньше, чем в мою привычку войдет ежевечерняя молитва этой... как ее... Элехнэ! Кстати, у вас водятся драконы? - Да, - кивнула Сигрид. - А единороги? - с проснувшимся любопытством поинтересовалась я: раз драконы есть, значит, и это мифическое существо, возможно, бегает по местным просторам. - И единороги тоже. Увидишь еще. Единорогов так точно по дороге встретим, - ответила девушка. - Что, в самом деле? - восхитилась я, уронив сапог. - В самом деле, - засмеялась Сигрид. - А у вас разве они не водятся? - Нет, у нас миллионы лет назад жили ящеры, чем-то на ваших драконов похожие, но они вымерли отчего-то, так что человечество успешно избежало знакомства с ними. Кости только находят, целые кладбища, - одеваясь, рассказывала я. - А единорогов нет, даже похожих на них животных. О них только в книжках прочесть можно. Я всегда думала, что они просто выдумка, чья-то красивая мечта о необычном красавце-скакуне. Взглянув в маленькое зеркало, примостившееся на каминной полке среди тряпичных мишек, я хмуро уставилась на свою сонную физиономию в обрамлении всклокоченных пепельных кудряшек. - Да уж, красота - страшная сила... Блин, пугало огородное и то симпатичнее. - Ничего подобного, - подступаясь ко мне с расческой, возразила Сигрид. - Очень милая девушка, которой надо просто причесаться. Давай помогу прибрать твои волосы. И ловко заплела мне тугую косу. Получилась она короткой, всего-то с ширину ладони, зато волосы перестали лезть в лицо. Я пытливо заглянула в зеркальце, и какое-то время удивленно рассматривала себя, не веря, что Сигрид смогла укротить мои непослушные кудри. - Ну вот, - улыбнулась девушка, довольно оглядывая результат. - Теперь у пугала нет никаких шансов выглядеть лучше тебя. - Спасибо... Здорово получилось! - рассмеялась я, чувствуя себя гораздо увереннее. Закончив одеваться и приглаживать волосы, я вслед за Сигрид спустилась в большую комнату. Далиа уже накрыла на стол, и вся семья готовилась приступить к завтраку. - Вы всегда так рано встаете? - шепотом спросила я, присаживаясь рядом с девушкой. - Нет, только сегодня. Нас провожать будут, - так же шепотом ответила она. Я кивнула и украдкой взглянула на Леля. Он о чем-то негромко говорил с Рэвом, угрюмым, неулыбчивым и явно старшим братом, и в мою сторону не смотрел, что меня более чем устраивало. Покончив с ранним завтраком, вся семья вышла во двор. Белогор и Веслав вынесли на крыльцо сумки и скатанные в рулоны одеяла, Рэв и Лель, одетые в темную походную одежду, ушли за лошадьми. Оставался последний шанс поговорить с Иваром и попросить его оставить Леля дома. Улучшив момент, когда все домочадцы разбрелись, и лесник остался один, я робко коснулась его локтя и промямлила: - Господин Ивар... - Какой же я господин? - добродушно рассмеялся мужчина. - Зови просто Иваром, не обижусь. - Эээ... Хорошо, - кивнула я и, борясь с онемевшим от волнения языком, продолжила. - У меня к вам просьба... - Не нужно меня ни о чем просить, я уже обо всем позаботился, - отмахнулся Ивар. - Деньги у Леля. - Деньги? Какие еще деньги? - растерялась я. - Полевские нгары, серебряные, - пояснил лесник, - магу за работу заплатить. Думаю, сотни как раз хватит. - А если не хватит? - встревожилась подошедшая Сигрид. - Тогда Лель напомнит старику Любомиру, что он мне кое-чем обязан, - пожал плечами Ивар. Я, пораженная происходящим, молчала. Причина, вынудившая меня заговорить с Иваром, была благополучно забыта, как и предстоящие в пути проблемы, с нею связанные. Это что же получается, думала я, Сигрид успела поговорить с отцом и выпросить у него денег? И он вот так просто их дал? Чужачке, с которой знаком несколько часов? Почему, черт побери?! - Извините, но я так не могу, - решительно заявила я, перебив Сигрид, расспрашивающую отца об услуге, оказанной магу Любомиру. - Не можешь - что? - в один голос спросили отец и дочь. - Не могу у вас деньги взять. Вы же меня совсем не знаете, и это... Это как-то неправильно! Лесник разом посуровел и заговорил тоном, не терпящим возражений: - Девочка, мы не бессердечные люди, и без помощи тебя не оставим. Маг не будет работать бесплатно, а твоя светящаяся безделушка его вряд ли прельстит! Я смущенно прикусила губу, понимая, что Ивар прав: не стоило недооценивать мага. Он быстро поймет, что телефон не представляет никакой ценности и хорошо, если просто выставит за дверь, а не прикажет бросить в темницу за мошенничество. Эх, кого я пытаюсь обмануть? - Пойми, - смягчившись, заговорил лесник, - я сам отец, и не хотел бы потерять ни одного своего ребенка, а ведь их у меня одиннадцать! И твои родители, уверен, хотят видеть тебя живой и здоровой. Ты же их единственное дитя, я прав? - уточнил он, и когда я, помедлив, кивнула, продолжил. - И что я должен, по-твоему, сделать? Плюнуть и отвернуться? Прогнать тебя и позволить самой выпутываться? - Но вы и так немало для меня делаете! - возразила я. - Святой Маахил, до чего же ты упрямая! - раздраженно проворчал Ивар и отвернулся. Видимо, посчитал, что с такой упертой девицей спорить бесполезно, а пытаться переубедить - никакого терпения не хватит. Я удрученно вздохнула и, оглянувшись, наткнулась на осуждающий взгляд Далии. - Элехнэ нечасто является людям, детка, - негромко произнесла она. - Еще реже о чем-то просит. - Элехнэ? А она-то тут при чем? - не поняла я. - Она приходила о чем-то предупредить, - красноречиво глядя мне в глаза, ответила Далиа. - В самом деле? - недоверчиво спросила я, воскрешая в памяти сон, рассказанный Иваром. Ну, странный, да. Даже пугающий, но в чем там предупреждение, я никак не могла взять в толк. Все эти рыбы и птицы с человеческими головами, заживо похороненный старик, волки в лесу - сон Ивара казался полной бессмыслицей. Мало ли что приснится уставшему человеку! Мне вон как-то всю ночь земляника снилась, после того, как мы с Ленкой, вооружившись ведром, целый день ее собирали на солнцепеке, а тут - шутка ли! - весь день в лесу браконьеров ловить. Не мудрено, что потом снится всякая абстракция, а уж человеческое воображение, охочее до чудес, не замедлит найти ей самое что ни на есть божественное объяснение. Вот так и рождаются боги, целые пантеоны, из людских фантазий и страхов. А кто их видел, кроме обкурившихся шаманов? Правильно, никто. Потому что их нет. Я смотрела то на Ивара, то на Далию, и не понимала, как можно быть такими наивными и слепо верить в то, чего не существует. - Постойте, вы всерьез верите каким-то там снам? Но это же чушь, уж простите за откровенность! - ляпнула я и, поспешно зажав рот руками, виновато посмотрела на Ивара, ожидая как минимум наставительной проповеди, посвященной местному божеству. Про максимум не хотелось даже думать: пинок под зад я вполне заслужила. Но лесник лишь усмехнулся и с терпимостью, достойной святого, произнес: - Ты слишком молода, чтобы судить о таких вещах. Я смущенно молчала, желая лишь одного - провалиться сквозь землю и больше не мозолить глаза этим славным людям. "Блин, ну вот кто тянул меня за язык? - ругала я себя. - Ну, верят, и пусть себе на здоровье... Пусть считают, что я попала под покровительство местного божества, мне же от этого ни холодно, ни жарко! Даже в чем-то выгодно. Главное, чтобы это самое божество не вздумало вдруг материализоваться и потребовать плату за свою услугу". Последняя мысль заставила меня усмехнуться. Представив торгующегося бога, с дотошностью скупого ростовщика начисляющего проценты, набежавшие на основной долг, я с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться - такая забавная картинка нарисовалась в моем воображении. Тем временем привели лошадей. Пока к седлам крепили сумки и одеяла, я прощалась с Далией и Иваром. Далиа обняла меня, шепча слова благословения: - Пусть легконогий Теурей оберегает тебя в пути, дитя. Ивар, ободряюще улыбаясь, потрепал меня по плечу и надел на шею кожаный шнурок с уже знакомым символом-подвеской: маленький кругляш с гравировкой в виде миниатюрной волчьей морды. - Это знак Белого Эллона, он защитит тебя от диких зверей. - Не поняла... Разве это не герб вашего предка? - удивилась я, рассматривая подвеску. - Не совсем, хотя и близко к истине, - вмешался подошедший Лель. - По преданию наш предок был воином Белого Эллона. Волк - символ Эллона, поэтому щиты его воинов украшала волчья морда. - Понятно, - пробормотала я, гадая кто такой этот Эллон, и почему его символ должен защищать меня от зверей. Подошли Таш, Белогор, Эйрик, Веслав и Тови, поочередно пожали мне руку, желая счастливого пути и скорейшего возращения домой. Я украдкой взглянула на Тови, негромко говорящего с Рэвом, потом на Веслава, и вздрогнула, поймав на себе его тоскливый взгляд. Поспешно отвернулась, убеждая себя, что мне просто померещилось. Лель подвел к крыльцу Кору, невысокую по сравнению с остальными лошадьми вороную кобылу. Я с опаской на нее взгромоздилась, сделав неожиданное открытие, что в седле очень даже удобно сидеть. Пока я в нем ерзала, Лель подал мне повод и заметил, что мои ноги не в стременах. - Ноги нужно ставить вот сюда, - сказал он, вставляя мою ступню в стремя. Со второй я справилась сама, не желая, чтобы Лель снова ко мне прикасался. Обращаться с поводьями я немного умела: у моего деда был жеребчик, которого запрягали в телегу, вот на нем-то и тренировалась. Но это было давно, смогу ли я теперь управиться с кобылой? Мы уже были готовы отправиться в путь, когда пес Сигрид, Ресс, до последнего момента с заливистым лаем нарезавший круги вокруг дома, вдруг заюлил под ногами кобылы, преданно заглядывая девушке в лицо, и помчался в степь. Остановился и оглянулся, поджидая хозяйку, явно намереваясь сопровождать ее в путешествии. - Ресс, домой! - приказала Сигрид, но пес и не подумал подчиниться, умчался еще дальше, почти исчезнув в высокой траве. - Ну что с ним делать? - в отчаянии воскликнула девушка. - Ресс, немедленно домой! Лель, помоги мне, он совсем не слушается! - Он думает, что ты с ним играешь, - спешиваясь, сказал Лель и свистнул, подзывая пса. Над травой, далеко в степи показалась собачья голова. Какое-то время пес словно бы раздумывал, а надо ли возвращаться, потом потрусил обратно и уже через минуту ткнулся носом в подставленную Лелем ладонь, виновато заглядывая ему в глаза. Лель потрепал пса по загривку и негромко заговорил: - Ты останешься дома, охранять, понял? Пес заскулил, будто на что-то жалуясь, обхватил лапами сапог Леля и умоляюще посмотрел ему в глаза. У меня отвисла челюсть: Ресс, на свой собачий лад, просил Леля взять его с собой! Но почему его, а не Сигрид? Ведь хозяйка-то она, так почему же он слушает Леля? Или я ошибаюсь, и хозяин все-таки он? - Нет, малыш, в следующий раз, - засмеялся Лель, высвобождая ногу. - Иди домой, охраняй. Пес, опустив хвост, покорно поплелся к крыльцу, то и дело обиженно оглядываясь. Я проводила его изумленным взглядом, в душе жалея эту добродушную зверюгу, так напугавшую меня в Лесу, и, крайне озадаченная, смерила Леля задумчивым взглядом. Он ведь не приказывал. Он его попросил, и пес послушался. А что будет, если Лелю вздумается вот так же попросить меня? Глазом не успею моргнуть, как замужем окажусь? "Ёлки, ну что за дикие фантазии?! - разозлилась я на себя. - Накручиваю сама себя... Лель просто хороший дрессировщик, вот и все объяснение". Маленький инцидент был исчерпан, и Рэв развернул всхрапывающего, приплясывающего жеребца в сторону степи. Вслед за ним, как приклеенная, пошла кобыла Сигрид. Я с легкой завистью посмотрела им вслед, пытаясь убедить саму себя, что управлять лошадью не сложнее, чем велосипедом, и осторожно потянула повод. Лель, держась на всякий случай рядом со мной, ждал, пока я разверну Кору. С этой задачей я справилась вполне успешно и мысленно поздравила себя с маленькой победой. Кобыла безропотно слушалась поводьев, и вообще, вела себя подозрительно прилично. Воодушевившись, я уже увереннее тряхнула поводьями, и тут же вцепилась в переднюю луку седла, чувствуя, что вываливаюсь. Лель поравнялся со мной, видимо для того, чтобы успеть поймать, если я вдруг начну падать. Но ловить меня не пришлось. Я уперлась ногами в стремена, помогая себе держать равновесие, и худо-бедно выпрямилась. Тем временем Рэв с Сигрид пустили лошадей рысью и стали быстро удаляться. Высокие травы с легким шорохом расступались перед ними, роняя обильную росу. Я осторожно сжала бока Коры, и она зарысила вслед за остальными лошадьми. Удивительно, управлять кобылой уже не казалось чем-то сложным, сидеть в седле, в отличие от вчерашней поездки на крупе, было гораздо удобнее. "Привыкаю что ли?" - недоуменно подумала я и тут же поморщилась: каждый шаг кобылы неприятно отдавался чуть пониже спины, грозя нашлепать до невыносимой боли. Я обернулась и в последний раз взглянула на провожающих: Ивар и Далиа, в окружении сыновей, все еще стояли у крыльца и смотрели нам вслед. Не удержавшись, я помахала рукой, испытывая благодарность к этим милым и таким наивным людям, принявшим мое появление за знак свыше. Оставалось только удивляться своему везению и надеяться, что маг Любомир отправит меня домой: какими бы замечательными ни были эти люди, а возвращаться сюда мне не хотелось.
Ближе к полудню, когда сил уже не было терпеть нарастающую боль в ягодицах, я взмолилась о привале. Ребята понимающе переглянулись и спешились у маленького островка чахлых деревьев. Жидкая тень почти не спасала от палящих лучей, и солнце ощутимо припекало макушку. Рэв, Лель и Сигрид легко соскочили с лошадей, как будто и не отмахали десяток верст. Я же с трудом, не без помощи Леля, сползла с кобылы, чувствуя, что спина безнадежно затекла, а зад, несмотря на удобное седло, вообще потерял чувствительность. С трудом устояв на одеревеневших ногах, я передала Лелю поводья и побрела вдоль деревьев, шипя от боли и мысленно грозя открутить голову шутнику, забросившему меня черту на рога. Ребята занялись приготовлением обеда, то и дело бросая на меня сочувствующие взгляды. Я обошла островок, чувствуя, как к пятой точке постепенно возвращается чувствительность. Ноги постепенно обретали способность двигаться. После второго круга Лель поймал меня за руку и усадил на одеяло, вручив бутерброд и кружку с молоком. - Как ты? Размялась? - обеспокоенно спросила Сигрид. - Более-менее. Не понимаю, как вы можете так долго ехать верхом и не уставать? - ответила я, морщась от тянущей боли в мышцах. - Мы ж с детства с лошадьми, едва ходить научились, - объяснил Рэв, и я невольно вздрогнула, услышав его чуть хрипловатый голос. За все время короткого путешествия, он, упорно державшийся впереди маленького отряда, не проронил ни слова. В отличие от общительных Леля и Сигрид, Рэв, с его внимательным, почти подозрительным взглядом и плотно сжатыми губами, казался угрюмым парнем и вызывал у меня оторопь. - Тебе-то, понятно, тяжело с непривычки. - Ничего, через пару дней привыкнешь, - убежденно заявил Лель. - А нам еще далеко ехать? - жалобно спросила я. - Пару дней до тракта, потом по тракту столько же, - ответил Рэв. - Так что если ты не привыкла спать под открытым небом, то придется привыкать. Начиная с сегодняшнего дня. Жилья по пути не будет, - обрадовал меня Лель. - Ого! Так далеко, с ума сойти... На машине это расстояние мы за несколько часов покрыли бы, - горестно воскликнула я. Перспектива ночевать в степи, рядом с решительно настроенным очаровать меня Лелем, не вдохновляла совершенно. С детства не любила всякие походы, не говоря уже о ночевке под открытым небом, где постелью служит тонкое одеяло. Утром точно костей не соберу. Исподтишка рассматривая своих спутников, я в который раз поразилась их схожести. Даже в свете дня, убравшем резкие тени, в лицах братьев все так же присутствовало нечто хищное, пугающее и в то же время притягательное, чарующее. Черты лица Сигрид были гораздо мягче, по-женски округлыми. На щеках, когда она улыбалась, появлялись очаровательные ямочки. Глаза девушки, как я и предполагала, оказались серо-голубыми, как осеннее небо. Рэв смотрел на мир голубыми глазами той яркости, что бывает в погожий летний денек. У Леля, пожалуй, цвет был более насыщенный, васильковый. Не успела я толком придти в себя, как ребята начали собираться. Я понимала, что спешить в моих же интересах, и как ни хотелось спокойно посидеть в тенечке еще хотя бы пять минут, кое-как поднялась на трясущиеся ноги и стала помогать Сигрид складывать в сумку не съеденные продукты. Парни скатали одеяла и укрепили их на седлах. Взглянув на подведенную Лелем кобылу, я с сомнением покосилась на стремя. Заберусь ли я на нее? Лель понял, что самой мне не справиться, и опустился на одно колено. - Давай, становись на колено, как на ступеньку, - предложил он. С его помощью я оказалась в седле. Лель подал мне повод и легко вскочил на своего жеребца, серого в яблоках. Я лишь удрученно вздохнула, наблюдая, как ловко мои спутники обращаются с лошадьми. До конца дня мы останавливались еще несколько раз - пройтись пешком. Ребята прекрасно понимали, что с непривычки я сильно устаю, и давали мне возможность размяться. Как Сигрид и предсказывала, по дороге нам встретился маленький табун единорогов. Замирая от восторга, я рассматривала белых, тонконогих животных, которых от лошадей отличало лишь наличие тонкого, иглоподобного рога. Единороги, держась рядом, мирно паслись. Наше приближение их скорей насторожило, чем напугало. Они не бросились наутек, а лишь немного отошли и смотрели на нас, низко опустив рогатые головы. На мой вопрос, почему единорогов не пытаются приручить, ребята ответили, что более тупой скотины и придумать нельзя: все попытки терпели поражение. К тому же рог представлял собой не шуточную опасность. В общем, местный люд давно отказался от этой затеи, придя к выводу, что лошади куда более спокойные и умные животные. На вопрос о наличии магических свойств у этих животных, воспетых в книгах моих любимых писателей, все дружно засмеялись. Потом замолчали, засомневавшись в справедливости своего к ним небрежения. Вечерело. Солнце коснулось румяным бочком горизонта, окрасив степь огненными красками. Легкие облачка казались сахарной ватой на фоне темнеющего неба. Духота усилилась. Монотонность пейзажа, усталость и жара сделали свое дело: понуро опустив голову, я бездумно смотрела в одну точку, каким-то чудом удерживаясь в седле. - Ксения, - позвал меня Лель. - Потерпи, скоро привал. Я безучастно посмотрела в его обеспокоенное лицо и кивнула. Привал... Целая ночь отдыха и никакой тряски, наконец-то! Обещание скорого отдыха немного взбодрило. Я встряхнулась и выпрямилась в седле. Огляделась, гадая, где мои спутники решать остановиться на ночлег. Хорошо бы найти какой-нибудь водоем: отчаянно хотелось окунуться в воду, смыть пыль и избавиться от запаха пота, и своего, и конского. Как будто в ответ на мои мольбы, впереди сверкнула влажным телом река, и я благодарно подняла глаза к небу. Усталые лошади, почуяв близость воды, ускорили шаг и вынесли нас на пологий, песчаный берег, густо поросший кустарником. Стоянку решили разбить под огромной плакучей ивой, подметающей гибкими ветвями землю. Я кое-как сползла с кобылы, и Лель придержал меня за талию, помогая устоять на одеревеневших ногах. Принял из моих трясущихся от усталости рук повод. Я благодарно ему кивнула и со стоном потянулась: чувствовала я себя паршивей некуда. Рэв и Сигрид, поручив Лелю заботу и о своих лошадях, начали разбивать стоянку. Я побродила вдоль берега, разминаясь, и, не зная, куда себя деть, вызвалась помочь Сигрид собрать хворост для костра. Рэв занимался сооружением лежака: срезал ножом ветки с ближайшего кустарника и укладывая их пышной периной. Я с сомнением осмотрела эту импровизированную кровать, понимая, что как бы густо и пышно он не укладывал ветки, а спать все равно будет жестко: одеяла едва ли спасут от впивающихся в ребра сучков. "Блин, завтра проснусь вся в синяках, - чуть не плача от жалости к самой себе, думала я. - Если вообще смогу уснуть". Когда хлопоты с обустройством ночлега были закончены, солнце уже зашло. На западе осталась лишь тонкая полоска багрового света. Словно неведомый художник-великан оставил росчерк огненной акварелью, растушевал багрянец до бледно-розового, добавил голубого, плавно сгустив его до цвета индиго, а сверху разбрызгал золотистые капельки звезд. - Сигрид, пойдем, ополоснемся в реке, иначе мне запах пота не даст уснуть, - шепотом попросила я. - Да, идем, - так же шепотом откликнулась девушка. - Я сама не против смыть с себя пыль. Вон там, слева, я заметила хорошее местечко, оно скрыто камышом, так что сможем спокойно поплескаться. Вооружившись мылом и полотенцами, мы пошли в сторону примеченной Сигрид купальни. - Девчонки, вы купаться? - окликнул нас Рэв. - Да, хоть немного смоем с себя пыль, - отозвалась Сигрид. - Не ходите одни, - оглянулся Лель. - Подождите, сейчас закончу с лошадьми и постерегу. - Да что нас стеречь, - возмутилась я, - кому мы нужны? - Лель, в самом деле, ни к чему это, - поддержала меня Сигрид. Напоровшись на дружный отказ, Лель недовольно сдвинул брови, но спорить не стал. - Ладно уж, идите... Но если что - сразу зовите на помощь. - Обязательно! - в один голос пообещали мы и шагнули на тропинку в камышах. Водичка оказалась прохладной, но после духоты и долгой тряски в седле приятно бодрила. Я разделась, и снова Сигрид, при виде ажурного белья, восхищенно охнула. - Жаль, Лель тебя не видит, вообще бы голову потерял. Может, все-таки позвать его постеречь нас? - пошутила она, одарив меня лукавой улыбкой. - Тю на тебя, дурочка, - махнула я на нее рукой и пошла в воду. Мы с визгом окунулись и поплыли к середине реки. Отплыв подальше от берега, я нырнула, стараясь выполоскать из волос пыль. По опыту я знала: завтра на голове будет жуткая пакля, которую ни одна расческа не возьмет. Но ничего не поделаешь, шампунь здесь не придумали. Зато Сигрид протянула мне пахнущий жасмином брусочек: - Держи, от этого мыла волосы как шелк. - Боюсь, моим волосам оно не понравится, - не поверила я. - Почему это? Я всегда мою волосы этим мылом, и они в восторге, вон какие мягкие. Твои волосы намного короче, и тебе будет легче с ними справиться. Попробуй, - настаивала она. Решив, что хуже не будет, я вымыла голову предложенным мылом, заранее зная, чего ожидать. Нырнула, смывая обильную пену, попробовала расчесать волосы пятерней, и была приятно удивлена - пальцы легко прошли сквозь волосы, не встретив никакого сопротивления. - Блин, в самом деле, отличное мыло, - удивленно пробормотала я. - То-то же! - улыбнулась Сигрид. - Кстати, Сигрид, все хочу спросить, - начала я и замялась, боясь оскорбить девушку вопросом, который весь день не давал мне покоя. - Спрашивай, - выполаскивая из волос пену, отозвалась Сигрид. - Эти ваши Элехнэ и Рэтхе, с ними понятно... А Теурей?. Он кто, тоже бог? - осторожно спросила я. - Да, Теурей бог, покровитель путников и хозяин дорог, - ответила девушка. - Обычно в ночь перед дорогой путники натирают сапоги пастой из льняного масла, мяты, цветков ромашки и листьев иглицы, а лошадям этой пастой смазывают копыта. При этом просят Теурея о прямой и гладкой дороге... - И что, помогает? - изумилась я, представив Таша, в угоду божеству смазывающего копыта лошадей. Значит, кто-то и сапоги натирал? - Не знаю... Никогда об этом не думала, - нахмурилась Сигрид. Вид у нее был крайне озадаченный. - Наверное, помогает, иначе бы так не делали. "Просто никто не рискует опровергнуть эту чушь, боятся: а вдруг разобиженный боженька мстить начнет?" - насмешливо подумала я, а вслух спросила: - И сколько у вас богов? - Много, - хмыкнула Сигрид и принялась их перечислять. - Элехнэ и Рэтхе - близнецы, боги сновидений, Теурей - покровитель путников, Фиритай - владыка подземных недр, бог богатства, Амалайра - богиня огня, покровительница танцев, Анахель - проводник душ умерших, Амайтэ - богиня воды, Эрил - богиня-птица, покровительница музыки и пения, Майали - страж лабиринта кошмаров, Белый Эллон - страж лесов, повелитель зверей... - Что?! Белый Эллон тоже бог? - ошеломленно уставилась я на девушку. - Ну, да. - То есть ваш предок был воином бога? - Так говорит отец, - пожала плечами Сигрид. - По-моему, ты ему не веришь, - понимающе улыбнулась я. - Ксения, это трудно объяснить... - поморщилась девушка. - Мы с братьями выросли на сказках о Белом Эллоне. Он нам как дальний родственник, которого никогда не видел и вряд ли увидишь. От такого не ждешь ни весточки, ни подарка, он просто где-то есть, далеко-далеко. Но о нем все равно принято вспоминать и пересказывать всякие памятные истории. То же самое и с другими богами - все они уже давно стали героями сказок, что рассказывают долгими зимними вечерами. Я надолго замолчала, погрузившись в свои мысли. Со слов Сигрид выходило, что богов нет, а вот ее отец напротив, верил, что во сне ему являлась сама Элехнэ. Почему так? Почему верит отец и не верит дочь? "А моя бабушка? - сравнивала я. - Она тоже верила во всяких там домовых и чертей. И икон у нее чуть ли не в каждом углу понатыкано, а мама только год назад купила одну... Ну, мама понятно. Во времена ее молодости не по церквам ходили, а в комсомол вступали, светлое будущее строили. Но то у нас, а тут что случилось? Тоже революцию устроили, только религиозную? Хм... Допустим, ну и что? И вообще, мне-то какое дело до местных проблем? Я тут вообще мимо проходила, значит и голову всякой ерундой забивать незачем". - Ксения, о чем задумалась? - позвала меня Сигрид. - Да так, - откликнулась я. - Сравниваю ваши мифы с земными. - Зачем? - Сама не знаю. Бабушку вот вспомнила, она тоже набожной была, вечно всякие страшилки рассказывала... Ты правда веришь, что ваш предок был воином лесного бога? - Не знаю. Скорее нет, чем да, - задумчиво ответила девушка. - А ты? Ты веришь в богов? - Нет, - поморщилась я. - Видишь ли, мне сложно поверить в то, чего я лично не видела. И вообще, пусть боги остаются героями мифов... Ёлки, не хватало в самом деле на живого бога напороться! - Это вряд ли, - хихикнула Сигрид. - Ну что, идем на берег, а то я немного замерзла. - Ты иди, я немного поплаваю, а то с дороги тело затекло. В воде как-то легче, расслабляет мышцы, - томно промурлыкала я, ложась спиной на воду. - Может, тебя на берегу подождать или попросить Леля присмотреть за тобой? - поддразнила девушка. - Ты хотела сказать, поохранять? - улыбнулась я, не поддаваясь на провокацию. - Ну да, мало ли что, - пожала плечами Сигрид. - Сигрид, ну кому я нужна? Иди, погрейся у костра, я недолго. Через пару минут я осталась одна. Выплыла на середину реки, и увидела костер и полянку, на которой мы разбили лагерь. К костру как раз подошла Сигрид и стала расчесывать волосы. Рэв подбросил в огонь несколько сучьев, поправил их толстой веткой, взметнув в небо облако золотистых искр. Леля с ними не было. Может, по нужде отошел? Я досадливо поморщилась, поймав себя на мысли, что невольно высматриваю его. Ну, отошел, мне-то что. Меньше буду обращать на него внимание - быстрее поймет, что ловить ему нечего и отстанет. Удовлетворенно кивнув своим мыслям, я улыбнулась и поплыла вдоль берега. Луна освещала реку мягким серебристым светом, было видно даже отдельные листочки на прибрежных кустах. Я смотрела в небо, любуясь загорающимися звездами, и бесполезно пыталась найти среди чужих созвездий Большую Медведицу. Волны баюкали уставшее тело, я медленно сплавлялась вниз по течению, не прикладывая к этому никаких усилий. С берегов доносилось лягушачье кваканье, изредка раздавались всплески. После особо громкого всплеска, раздавшегося совсем рядом, я поспешно приняла вертикальное положение, испуганно осмотрелась, но ничего подозрительного не увидела. "Рыба играет", - подумала я и вдруг услышала тихий, на грани слышимости звук, напоминающий смех. Вряд ли это смеялась Сигрид, на смех Леля или Рэва звук тем более не походил. Хрустальное, едва уловимое эхо прокатилось от берега до берега и стихло. Ничего, кроме надрывного кваканья, ночную тишину не нарушало. Как бы я не напрягала слух, тихий смех больше не повторился, а может и вовсе померещился от усталости. На всякий случай, решив не искушать судьбу (чем черт не шутит, вдруг в здешних водах водяные обитают?!), я повернула обратно, усиленно работая руками и ногами. Ленивое течение едва ощущалось, плыть было легко. Я почти не чувствовала усталости, когда выплыла к маленькому пляжу, затерянному в камышах.
До берега оставалось всего ничего, как говорится, рукой подать. Я попыталась нащупать дно, коснулась ступнями колючих водорослей и брезгливо отдернула ноги. В тот же миг рядом снова плюхнуло, да с такой силой, что меня накрыло поднявшейся волной. Я шарахнулась в сторону и, почувствовав движение, замерла: то, о чем я предпочитала думать как об очень большой рыбе, описало вокруг меня широкий круг и исчезло так же внезапно, как и появилось, на прощанье ударив по воде здоровенным хвостом. Меня окатило тучей брызг, а вдали, растворяясь в ночной тишине, затихал чей-то тихий смех. Глаза защипало от попавшей в них воды, першило в горле. Кашляя и отплевываясь, я рванулась к берегу, то и дело испугано оглядываясь, и, наступив на острый осколок ракушки, вскрикнула от резкой боли. - Ёлки, что ж я такая везучая? - всхлипнула я, садясь на песок и ощупывая ступню. Из пятки торчал осколок. Хороший такой, пара сантиметров в длину, не меньше. Или это от страха так казалось? Я осторожно его потрогала, понимая, что маленькой, но болезненной операции никак не избежать, а сам по себе осколок никуда не денется, и, сцепив зубы, выдернула его. Тут же хлынула кровь, заливая руки. Видимо, в лагере мой приглушенный вскрик все-таки услышали, потому что Лель с Сигрид примчались на помощь очень быстро. Мгновенно оценив ситуацию, Лель схватил лежащее на берегу полотенце и обернул им ступню, поднял меня на руки, легко, как будто я ничего не весила, и понес к костру. Рядом суетилась Сигрид, удерживая импровизированную повязку. Опустив меня на расстеленное одеяло, Лель осторожно размотал полотенце и осмотрел рану. - Сигрид, подай чистую воду, надо промыть, тут песок прилип, - попросил он. Девушка протянула ему фляжку и стала рыться в сумке, доставая бинты и склянки с мазями и настойками, положенные предусмотрительной Далией. Лель промыл рану водой, и Сигрид подала ему пропитанный чем-то жутко вонючим тампон. - Потерпи, будет немного жечь, - предупредил он и прижал тампон к пятке. Ранку обожгло, будто на нее плеснули спиртом. Я прикусила губу и тихо застонала от боли. - Все уже, все, - подув на рану, Лель ловко перевязал ступню. - Ну вот, теперь все в порядке. И улыбнулся, переводя взгляд с пострадавшей конечности выше. Видимо до этого момента Лелю не приходилось видеть девушек в столь откровенном гарнитуре: мое белье само по себе мало что скрывало, а уж мокрое стало и вовсе полупрозрачным. Я залилась краской, сообразив, что сижу перед ним почти голая. Улыбка медленно стекла с лица Леля, глаза округлились. Такого потрясения на лице мужчины я еще не видела. Крепко зажмурившись, я с трудом сдерживала набежавшие слезы, готовая провалиться от стыда сквозь землю. Или сорваться с места и бежать куда подальше, и черт с ней, с пяткой... Лель отвернулся, резко встал, и ушел к реке, скрывшись за камышами. Я кусала губы, стараясь не разреветься от смущения. Более неловкой ситуации невозможно было и представить: Лель и без того испытывал ко мне далеко не дружеские чувства, а я, вместо того, чтобы стараться ничем не провоцировать его, отсвечиваю перед парнем почти в чем мать родила! На мои плечи кто-то заботливо накинул рубашку. Я вздрогнула, обернулась и, убедившись, что это Сигрид, виновато вздохнула. Девушка успокаивающе погладила меня по плечу, с сочувствием глядя в глаза. Оглядевшись, я заметила Рэва, старательно делающего вид, что он очень занят чисткой лошадей, и снова залилась краской. - Как неприятно... - покаянно прошептала я. - Все нормально, не переживай. Ты же не специально! - воскликнула девушка. - Все равно. Чувствую себя так, будто меня поймали за попыткой растления малолеток, - хмыкнула я. - За чем? - не поняла Сигрид. - Ну, выглядело так, будто я пытаюсь соблазнить твоих братьев, - пояснила я. - Да брось, ты ж не специально ногу себе проткнула, - усмехнулась Сигрид. - А мальчики как-нибудь переживут. Уверена, им давно не в диковинку видеть обнаженное женское тело. Уж Рэву точно, он же старше Леля на пять лет, и девушки у него были разные, не только скромницы. - Ты так запросто об этом говоришь, - удивленно уставилась я на Сигрид. - А что тут такого тайного? Всем нам известно, откуда дети берутся. Не удивлюсь, если узнаю, что по деревне бегает парочка моих племянников, - пожав плечами, откликнулась девушка. Я невольно засмеялась, пораженная такой откровенностью. Вот уж не думала, что о подобных вещах здесь говорят спокойно и без ханжества. Простые люди - простые нравы. Сигрид помогла мне перебраться под иву на приготовленный лежак. Мы устроились рядышком и прижались друг к другу, чтобы ночью не мерзнуть. Я молчала, все еще переживая случившееся. Сигрид не спешила забрасывать меня вопросами, давая возможность придти в себя. Все вокруг дышало покоем, воздух с каждой минутой свежел, заставляя забыть о дневной духоте. В кустах робко, будто пробуя силы, застрекотал кузнечик и замолчал, чтобы спустя мгновение уверенно исполнить соло. С реки все так же раздавалось хоровое кваканье, с редкими вкраплениями всплесков. Постепенно я успокоилась, задвинув переживания в самый дальний уголок сознания. Сигрид права, я ведь и в самом деле не намеренно проткнула ногу, и не виновата в том, что на мне, вместо купальника, одето откровенное белье, а местные мужчины оказались такими впечатлительными. Рэв сидел у костра, перекладывая что-то в сумке. Вернулся Лель, подошел к костру и сел рядом с братом, о чем-то тихонько заговорил. Я наблюдала за ними, борясь с наваливающейся сонливостью. Волосы Леля влажно блестели в свете костра: видимо, ходил купаться, а заодно и в себя придти. Ребята о чем-то договорились. Рэв встал и пошел к лежаку, устроился рядом с Сигрид, немного повозился, устраиваясь поудобнее, и затих. Лель остался у костра, помешивая угли веткой. Охранять остался, что ли? Я какое-то время наблюдала за ним, потом меня сморил сон.
Мне снова снилась бескрайняя степь, по которой я бежала, счастливо смеясь, под ласковым солнечным светом, по густой траве и благоуханным цветам. Мгновение - и я стою на утесе, с трудом удерживаясь от падения в пропасть, сопротивляюсь резким порывам ветра и медленно отступаю, оскальзываясь на обледеневших камнях. Вокруг возвышаются горы, окружившие засыпанную снегом котловину. Снежные вершины тонут в море черных туч, разрываемых вспышками молний. Я настороженно оглядываюсь, уже зная, что за спиной расправляет крылья черный дракон.
Распахнув глаза, я уставилась в светлеющее небо. Прижала руку к груди, будто так могла успокоить колотящееся от страха сердце, перевернулась на бок и попыталась свернуться клубком. "Опять тот же сон, что за ерунда? На меня что, так смена обстановки повлияла? Или это снова происки Рэтхе? Чушь какая!" - хмыкнула я, и вдруг поняла, что лежу на чьей-то руке, используя ее вместо подушки. Впрочем, хозяин руки не возражал. Мало того, второй рукой обнимал меня, прижимая к свой мускулистой груди. Было тепло и уютно в этих объятьях. Я сонно улыбнулась и снова закрыла глаза, полежала пару минут, нежась. Рядом завозилась, переворачиваясь на другой бок, Сигрид, что-то пробормотала во сне и затихла. Я снова открыла глаза и уставилась ей в спину. Вчера Рэв ложился рядом с сестрою, значит... Значит, таинственный кто-то, сжимающий меня в объятьях, это Лель. Я осторожно повернулась и встретилась с ним взглядом. Мы какое-то время смотрели друг на друга, потом я отвернулась и попыталась выбраться из-под одеяла и из кольца его рук. Он не отпускал. - Рано, поспи еще немного, - шепнул он, зарываясь лицом в мои волосы, прижал к себе еще теснее и поправил одеяло. Я замерла, боясь шелохнуться. Меня волновала близость его тела, к тому же я чувствовала, что волнует она не одну меня. Я даже дышать стала реже, боясь прикасаться к телу Леля, выражавшего очевидный восторг от приятного соседства. Хорошо, что ума хватило перед сном штаны натянуть. Полежав какое-то время тише испуганного мышонка, я разозлилась на саму себя. "Ну, что я, в самом деле? Веду себя как истеричка, вместо того, чтобы расслабиться и получать удовольствие, - уговаривала я себя. - Тем более ко мне не пристают, а всего лишь обнимают". Придя к выводу, что веду себя совершенно по-дурацки, я расслабилась и закрыла глаза, послав ко всем чертям свои комплексы. В конце концов, я девушка двадцать первого века. С этой мыслью я и уснула.
Меня легонько потрясли за плечо. Открыв глаза, я долго не могла понять, чего от меня хотят и зачем трясут. - Вставай, лежебока, солнышко уже высоко, пора ехать дальше, - весело прощебетала Сигрид, продолжая меня тормошить. - Да-да... Уже встаю, - сонно промямлила я в ответ, выбираясь из-под одеяла. Как я и предполагала, ночевка на охапке жестких веток не прошла для меня даром: тело затекло и отзывалось болью в каждой косточке и мышце. Я со стоном потянулась, понимая, что это еще не все, и в дороге моему изнеженному телу крепко достанется, будут и синяки, и ссадины. Оставалось надеяться, что скоро мои страдания закончатся: через несколько дней мы приедем в город, и маг Любомир вернет меня домой. Натянув сапоги (труднее всего было обуть пострадавшую ногу) я побрела к реке умываться. Вода за ночь остыла, став ледяной, зато быстро смыла остатки сна и взбодрила. Не хватало лишь чашечки любимого кофе, чтобы проснуться окончательно. Но мечтать, как говорится, не вредно. Придется довольствоваться травяным чаем, который как раз заваривала Сигрид. Усевшись на песке, я устроила ревизию табачных запасов. В пачке обнаружились четыре сигареты: вчера мне пришлось сосредоточить все внимание на том, чтобы не выпасть из седла, и о своей табачной зависимости я почти не вспоминала. - Негусто, - удрученно пробормотала я и закурила, наплевав на собственное правило не курить натощак. Подошла Сигрид. Морщась, обошла меня, села с наветренной стороны и протянула кружку травяного чая и бутерброд. Кружку я взяла, бутерброд пришлось держать ей и ждать пока докурю. Чай из травок не кофе, конечно, но на вкус оказался приятным, пах малиной и бодрил. Собрались быстро, сложили вещи и залили костер. На кобылу я взобралась почти сама, несмотря на больную ногу, Лель просто придержал мне стремя. В отличие от вчерашнего дня я лучше держалась в седле, наблюдала за ребятами и старалась приноровиться к рыси своей кобылы. Правда, тело все равно буквально вопило о том, как ему плохо, и что я бессердечная хозяйка, раз позволяю себе так над ним издеваться. Вокруг простиралась все та же степь, изредка попадались невысокие деревца, заросли кустарника и неглубокие овражки, поросшие тощей акацией. Где-то в прозрачной сини неба, высоко над нами, посвистывали птахи. Жужжали дикие пчелы, кружили вокруг лошадей кровожадно гудящие слепни, заставляя их недовольно всхрапывать и отмахиваться пышными хвостами. Пахло пижмой, чьи желтые зонтики напоминали маленькие островки в зеленом море трав. К полудню снова стало припекать, и мы сделали привал, решив перекусить и отдохнуть. Единственное, чем я могла помочь ребятам, это собрать хворост для костра, честно признавшись, что повариха из меня, мягко говоря, никакая. Пока Сигрид с Рэвом готовили обед, я отошла подальше в степь, легла в траву, давая телу отдохнуть, и уставилась в бездонное небо. Все-таки я устала сильнее, чем думала: мышцы ныли, давая понять, что это негуманно, так бессовестно долго их эксплуатировать. Потянувшись всем телом, я дала себе обещание, что как только попаду домой, устрою своему натерпевшемуся организму маленький праздник - схожу на расслабляющий массаж. Сорвав травинку, я задумчиво ее жевала, думая о том, кому могла прийти в голову такая дикая идея - переместить меня в этот странный мир, где живут драконы и единороги, маги и настоящий король. По идее, только сбрендившему чародею или недоучке, действительно напутавшему с заклинаниями. И на чтобы там не намекали Ивар и Далиа, но в то, что это не случайность, а воля местных богов или чей-то хитрый заговор, все-таки не верилось. Я обычная девушка, без выдающихся талантов (будем откровенны), и причин, по которым меня так нежданно-негаданно вырвали из родного мира и перенесли в чужой, просто не видела. Рядом зашуршала трава. В небо взметнулась стайка крошечных серебристых бабочек. Вздрогнув, я вынырнула из водоворота своих мыслей и хмуро уставилась на подошедшего Леля. Он сел рядом, окинул меня задумчивым взглядом и спросил: - Тот парень, от которого ты убегала, он тебе нравится? Я удивленно покосилась на него, замечая пробивающуюся щетину на его щеках и подбородке, и, с неохотой приняв сидячее положение, задала свой вопрос: - Зачем тебе знать? Он помолчал и, усмехнувшись, спросил: - Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? Я хотел узнать, могу ли надеяться на то, что ты ответишь мне взаимностью. Я растеряно смотрела в его глаза, лучащиеся сдерживаемым любопытством, и не знала, что ответить. Нравится ли мне Митька? На этот вопрос было непросто ответить даже самой себе, не то, что Лелю! Митька, в общем-то, не плохой парень, добрый, заботливый, немного наивный и жутко влюбленный. Испытывала ли я к нему симпатию? Наверное. Но стоило вспомнить школьный выпускной, точнее, утро после выпускного, и в душе поднималась волна горечи, досады и злости. Я до сих пор не могла понять, как он мог так со мною поступить. Впрочем, своей вины я ничуть не преуменьшала. Тоже хороша. Лель терпеливо ждал ответа, а я не знала, что сказать. Ответить честно - значит, дать Лелю надежду, но не факт, что вранье поможет избежать его ухаживаний. Большинство мужчин не прочь посоперничать, выставляя себя в самом выгодном для симпатичной им женщины свете. В данном же случае ситуация здорово напоминало этакую дуэль, где соперник даже не подозревает о брошенном вызове, а предмет соперничества становится просто желанным призом, который задвигают в пыльный угол и благополучно забывают, едва одержав победу. Мне совсем не хотелось оказаться на месте того приза, и я решила, что будет лучше сказать полуправду и заодно напомнить о своем скором возвращении. - Митька мне симпатичен, но шансов у него, пожалуй, не много. Впрочем, у тебя их еще меньше, если учесть тот факт, что сейчас мы направляемся к тому, кто отправит меня домой. Лучше остановись сейчас, пока не поздно это сделать, - попросила я. Он лишь усмехнулся в ответ, покачал головой и протянул мне руку, помогая подняться. - Идем, обед уже готов, - направляя меня к стоянке, сказал Лель. - А когда мне остановиться, и стоит ли вообще останавливаться, я решу сам. "Ну и дурак", - подумала я, начиная злиться на его самонадеянность. Одарив его не слишком добрым взглядом (я бы сказала, взгляд был совсем не добрым), я раздраженно передернула плечами и пошла к костру.
До вечера мы останавливались еще пару раз, чтобы размять затекшие мышцы и дать передохнуть лошадям. Ребята рассказывали о своем мире, по большей части смешные небылицы и старинные легенды о стычках между богами. Я не особо внимательно прислушивалась к тому, что они рассказывают, больше интересуясь тем, сможет ли Любомир отправить меня домой и если не сможет, то где искать более сильного мага. Из разговоров выяснилось, что особо напрягаться в поисках не придется, магов в Полевии предостаточно. Местные жители колдовства побаиваются, к магам относятся с известной опаской и уважением. Ну да, обычная история. Неграмотный народ так и будет себя вести, потому что не понимает, с чем имеет дело и справедливо опасается негативных последствий. Как и всему на свете, магии нужно учиться. Учиться могут те, в ком есть талант, иначе выражаясь, дар, без которого вся учеба - псу под хвост, напрасно потраченное время. От силы и выраженности дара зависит, каким именно магом станет человек, насколько он будет сильным. Одаренных детей ищут по всему свету, не делая различий между знатными господами и самыми последними бедняками, привозят в стольный город в специальную школу, где они постигают таинства колдовского ремесла. По словам ребят, дети редко наследуют магический дар родителей, а рождение одаренного ребенка до недавнего времени вообще считали даром богов. Бедняки, кстати, до сих пор так и считают. Магия применяется повсеместно и практически во всех сферах жизни. Зажиточная деревня могла позволить себе содержать мага-травника, помощь которого всегда нужна не только самим селянам, но и в огороде, и на скотном дворе. Богачи предпочитали пользоваться услугами личных магов, а при дворе их постоянно находилось больше десятка, различных специализаций. Так, на всякий случай. Всю информацию, что я получала из рассказов своих спутников, приходилось тщательно фильтровать, выуживать только нужное и не обращать внимания на все остальное. Зачем мне знать что-то еще об этом мире, проникаться его очарованием? Чтобы, в конце концов, привязываться к нему? Задерживаться в Полевии я не намерена, значит, и загружать свои мозги всяким мусором не стоит. Но как бы я не отгораживалась от принявшего меня мира, закрыться полностью не получалось. Постепенно общая картина, представление о мире и укладе полевян, вырисовывалась легким карандашным наброском, со временем обещая налиться сочными красками. Как выяснилось, на единственном континенте после последней войны, отгремевшей давным-давно, около тысячи лет назад, привольно раскинулось крупное королевство, населенное в основном людьми. Представители иных, малочисленных рас, входили в состав королевства по умолчанию, ибо благодаря своей малочисленности и разрозненности мало интересовались политикой (наличие разума у некоторых малочисленных вообще ставилось под сомнение). Во время войны королевство и его соседи - эльфийское княжество, гномьи кланы, а также отдельные племена троллей и орков - были вынуждены объединиться в союз, по странным причинам сохранившийся до сего дня. Неплохо знавшие историю своего мира Лель и Рэв, упоминали о какой-то опасности, вынуждающей расы, скрипя зубами, придерживаться мира, мало того - содержать объединенное войско. Правда, я никак не могла взять в толк, с кем же им воевать, если в Полевии давно воцарился, пусть вынужденный, но мир. Наверное, пропустила мимо ушей какую-то важную подробность, и только удивилась, пытаясь представить этакую конфедерацию, не приносившей никакого удовольствия вступившим в нее расам. Границы почти не мешали миграции населения, в основном людей и троллей. Ни гномы, ни эльфы не спешили покидать свои обжитые горы и леса. Первые же вовсю пользовались свободой перемещения, заселяя континент, осваивали восточные и западные земли, пробовали выживать во влажных южных джунглях. Лишь северные земли обходили стороной, побаиваясь таинственного и опасного Шарапова леса. В морях, омывающих Полевию, обитали сирены, единственная раса, не вошедшая в состав конфедерации. Но так как морская пучина была им родным домом, и на земли они не претендовали, довольствуясь крошечными скалистыми островками и коралловыми атоллами с удобными мелкими бухтами, то и делить людям и сиренам было нечего. В свою очередь, наземные расы не претендовали на морское дно. Сухопутным и водоплавающим было выгодней торговать, нежели враждовать, чем они и занимались к обоюдному удовольствию.
К вечеру мы выехали к небольшому озеру. Зеркальная поверхность, в обрамлении плакучих ив и кустов ракиты, отражала закатное небо, изредка покрываясь рябью под порывами ветра. Облюбовав прогалину, со всех сторон окруженную ракитником, мы начали готовиться к ночлегу. Лошадей расседлали, стреножили и пустили пастись, пока солнце окончательно не закатилось за горизонт. Собранные на берегу ветки Рэв сложил шалашиком и запалил костер. Сигрид копалась в сумках с припасами. Лель усадил меня на одеяло, осторожно стащил с порезанной ноги сапог и размотал повязку. Снял тампон - сложенный в несколько раз кусок бинта, - внимательно осмотрел рану и удовлетворенно кивнул. Видимо, мазь действовала. - Как себя чувствует моя нога? - пошутила я. - Намного лучше, чем вчера, ранка затягивается, нагноения нет. Через пару дней заживет, - улыбнулся он, прикладывая свежий тампон и бинтуя ступню. Закончив перевязку, он не спешил отпустить мою ногу, разглядывал перламутровый лак, которым я перед поездкой к родителям покрыла ногти. Ступню держал бережно, поглаживая пальцы. Я с интересом смотрела на него, не спеша отдергивать ногу. - Как ты ходишь на таких маленьких ногах? - неожиданно спросил Лель и удивленно на меня взглянул. - Ну, вот как-то хожу, - опешила я. Решив, что хорошего понемножку, я усмехнулась и, выпростав ногу из его рук, неловко поднялась и побрела к озеру, физически ощущая на себе пристальный взгляд Леля. Я поежилась, прибавила шагу и свернула за пышный куст ракитника. Ощущение взгляда исчезло. - Ёлки, зачем же так пялиться! - раздраженно пробормотала я, опускаясь на корточки у кромки воды. Скоро ко мне присоединилась Сигрид, разделась и пошла в воду. Я лишь вздохнула, не без зависти наблюдая, как она купается. Мне же оставалось довольствоваться одним умыванием: из-за порезанной ноги полноценно помыться не получилось. Когда мы вернулись к костру, парни вручили нам по миске густой грибной похлебки, сами же пошли мыться, на ходу стаскивая рубахи. Я невольно засмотрелась на них, на широкие плечи, мускулистые спины. При каждом их движении под кожей бугрились крепкие мышцы. Такие фигуры я видела лишь по телевизору во время Олимпиады, у пловцов и легкоатлетов: красотища - глаз не оторвать. Заходящее солнце окрасило светлые, почти белые волосы ребят, в оттенок бледного золота. Рэв нырнул, вслед за ним и Лель, оба вынырнули ближе к середине озера, отфыркиваясь от попавшей в нос воды. Рэв брызнул в Леля водой, тот не остался в долгу. Некоторое время они резвились в воде, как дети, гоняясь друг за другом, плескались, шутливо топили один другого, прыгая на плечи, хохотали и орали. Нарезвившись вволю, братья выбрались на берег, энергично растерлись полотенцами и вернулись к костру обсыхать, оба высокие, загорелые - просто загляденье. Вот они, настоящие мужики, выросшие на лоне природы, на экологически чистых продуктах, с детства занимавшиеся физическим трудом, а не отращивавшие пивной живот, лежа на диване у телевизора! Первым охранять сон всей честной компании остался Лель. Мы с Сигрид, как и в прошлую ночь, легли, прижавшись друг к другу. Рэв устроился рядом с сестрой, повернулся к нам спиной и почти сразу засопел. Мы еще какое-то время шептались. - Как думаешь, завтра выйдем к тракту? - спросила я.