Брель Сергей Валентинович : другие произведения.

Время семьи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "...за проведённые в этом доме часы в этих двух людях я ощутил что-то необычайно близкое, родственное". Есть дома и люди, которые с первых же мгновений знакомства кажутся нам близкими...


   Время семьи
   К переводчику Владимиру Славину добирались почти два часа, хотя ехали из центра. По дороге нам показалось, что в машине кончается масло, и мы свернули на заправочную станцию. Жена завела беседу с одним из служащих - бравым мужичонкой лет сорока в ярко-синем комбинезоне. Тот помог открыть капот, сам склонился над двигателем, а Алину попросил включить зажигание. Причём всё время не выпускал изо рта сигареты. Курил и его высокий улыбающийся напарник.
   Я предпочитал в процесс не вмешиваться. Поставил кассету и слушал скрипичный концерт Баха, уставившись на помойные контейнеры, расписанные местными живописцами. Жена звонила по мобильнику в салон, где покупала девятку, спрашивала, масло какой марки там заливали, и никто, конечно, не знал. Но бравый курильщик в синем как-то уладил дело, мы приобрели все, что должны были, и вскоре выбрались на шоссе Энтузиастов.
   Однако совсем неподалеку от дома Славина снова заблудились. Я сам запутал Алю, велев поворачивать. Мне показалось, что я узнаю место, хотя ориентир - высокая кирпичная труба во дворе - отсутствовал. Все дома казались одинаковыми. Алина с трудом выкручивала руль, лавируя между рядами ракушек. Наконец, я выскочил из автомобиля и обратился за помощью к сидящим на скамейке женщинам.
   - Вы не подскажете, где здесь двадцать восьмой дом?
   - Вам какая улица нужна?
   - Перовская!
   - Так это в той стороне!
   - А я вроде бы помню, что в этой, - я неопределённо махнул рукой направо.
   - Постой, - засомневалась одна старушка, - Перовская али Плехановская?
   - Перовская, Перовская!
   - А то я думала Плехановская! Перовская-то точно туды!
   Но остальные указывали в разные стороны и всё больше расходились во мнениях. Чертыхнувшись себе под нос, я возвратился к машине. Ещё минут пятнадцать мы рулили среди песочниц и помойных контейнеров. У славинского подъезда долго парковались, боясь задеть шустрого пацана на велике.
  
   Славин был нам действительно рад. Бодрый, весёлый. Только что вернулся из Евпатории, где отдыхал в санатории для инвалидов. В тринадцать лет он перенёс полиомиелит, в последние годы передвигается только в коляске. Квартиру на первом этаже каменной пятиэтажки почти не покидает. Правда, его часто навещают родственники и друзья. А еще помогают по хозяйству племянник и соседка тётя Шура.
   Она-то и открыла нам дверь.
   - А вот и гости, Володя, - громко рапортовала тётя Шура, обращаясь к Славину.
   Тот стоял на пороге своей комнаты, опираясь на нехитрый гимнастический снаряд - палку, закреплённую в дверном проёме на уровне груди. Как видно, заканчивал разминку. Недавно в своём кресле он спускался в палисадник с самодельного балкончика, пристроенного братьями к большой комнате. Теперь прогулки стали даваться тяжелее.
   Мы выложили на стол купленные в ближайшем магазине съестные припасы - рыбу, сок, мороженное и разомлевшую на жаре черешню. Владимир предложил принять по сто грамм, а тётю Шуру попросил подать, не разогревая, молодую картошку с репчатым луком и порезать помидоры. Пока соседка суетилась, я рассмотрел её черты. Они не казались особенно выдающимися и даже просто запоминающимися. Разве только вздёрнутый нос резко выделялся на не старом ещё лице с маленькими, полными живого блеска глазами.
   Шуре тоже предложили стопочку. Она не отказалась, сразу заинтересовавшись именем моей жены.
   - Алина? Была грузинская певица - Алина... как её бишь? Третьего дня включаю телевизор, говорят: померла.
   - Ну, что ты, Шура, в самом деле, - возмутился Славин, правой рукой захватывая рюмку (все движения он делал осторожно, но достаточно уверенно), - к чему ты завела речь о таком нехорошем деле?
   Однако по добродушному выражению лица соседки мы поняли - та не имела в виду ничего плохого.
   - Тётя Шура у нас такая, привыкайте, - всё же пояснил несколько смущённый Славин. - Но помогает она мне здорово.
   Видя, что Алина воздержалась от спиртного, женщина поинтересовалась, давно ли она водит машину.
   - С тех пор, как живу в Москве, почти и нет, - объяснила Аля. - а прежде бывало.
   - Гляди-ка!
   - Да, мы с отцом даже в Москву несколько раз ездили, адидасовские кроссовки продавали. Шили их, конечно, у нас, в Тольятти.
   - Так ты из провинции, дочка! А муж, выходит, москвич?
   - Да, он - парень местный, - пошутила жена. Я приехала в Самару к сестре погостить, а он меня забрал с собой.
   - Увёз тебя из родных краёв на чужбину горе хлебать, аль на радость твоего сердца?
   Славин уже не хмурился, видя, что нам даже по душе сердечная простота его помощницы.
   - Подожди ты моих гостей развлекать разговорами. Дай нам хотя бы по одной выпить.
   - Нешто я не понимаю? Выпьемте, конечно.
   Мы втроём опрокинули свои рюмки. Алина отпила сделала глоток апельсинового сока. Тётя Шура внимательно посмотрела на меня, потом на неё, и с сожалением заметила:
   - Это жаль, что твой выпивает.
   Славин весь затрясся от смеха.
   - Разве это называется выпивает! Одна рюмка. Ты что, право, Шура!
   - И то правда! А не выпивает, и хорошо. Так говоришь, увёз тебя из сестриного дома? - продолжала она расспросы.
   - Не совсем из дома. Я говорю - у меня двоюродная сестра живёт в Самаре, в старом доме недалеко от Волги. Я приехала навещать сестру и пошла гулять на набережную вместе с дочкой. А Серёжа тоже завалился в Самару с целой компанией москвичей. Хотели попить нашего пива "Фон Вакано". У нас всегда летом на набережной музыканты играют, парочки гуляют. Так вот он танцевать меня пригласил. Ну, что ж, станцевали, а потом взяли да и махнули в столицу нашей родины. А то, о чём вы спрашиваете... Не скажу, что живу в Москве хуже, чем прежде.
   - Понимаю. Я сама деревенская, из Орловской области. Тебе, вижу теперь, мужик достался справный. Лишнюю рюмку, говоришь, ко рту не тянет? Да и то, что взял тебя с ребёнком, не засумневался, его красит.
   - Ну, скажем так, не уродует, - не могла удержаться от ёрничанья Аля.
   А тётю Шуру, видимо, потянуло на деревенские воспоминания. Она вежливо подождала, пока мы со Славиным обменялись впечатлениями о нескольких прочитанных за месяц книгах и общих знакомых, и сказала:
   - А в нашем селе мужики тоже жили порядочные. И не прикладывались почти. Самогонку, оно, конечно, гнали, не без того. Но напиваться ни-ни.
   - Хорошее вам досталось село, тётя Шура, - заметил я, насаживая на вилку ломтик помидора, украшенный крупно нарезанным зелёным луком, - не старообрядческое случайно? Мой брат, например, в старую веру крещён.
   - Нет, Серёжа, обычное село под Орлом. В ста двадцати километрах, - сделав в последнем слове ударение на "о", она произнесла название - такое же рядовое, как и её внешность, и сразу затерявшееся в памяти. - Родители мои там похоронены.
   - А вы туда сейчас ездите?
   - В Орле бываю, а на могилки давно не наведываюсь. Кстати, в городе нашем писатель Тургенев жил. А когда я в пятьдесят четвёртом году приехала в Москву и на работу устроилась около метро Парк Культуры, то и там его дом видела.
   - Там же музей Толстого, - произнёс я себе под нос, решив, что малограмотная соседка Славина что-то напутала. И тут вспомнил, о каком здании идёт речь.
   - Да нет, Тургенев, - невозмутимо продолжала тётя Шура. - А село-то, говорю, хорошее.
   - Сильно Москва изменилась с тех пор, как вы её первый раз увидели? - то ли спросил, то ли констатировал я, заминая разговор о писательских домах, - Машин стало больше...
   - Машин? Я скажу так: может их теперь и больше, но когда я ещё к профессору Андронникову не устраивалась на службу, сын моей первой хозяйки от антомобилей сильно пострадал. Они как раз на Парке Культуры всей семьёй проживали. Хозяка и дети её взрослые - сын и дочь. Вот сын и разбился на ихней машине. Ноги-руки переломал, но больших увечий избежал.
   Ты, Алина, молодец, что блюдёшь себя, - заметила Шура, - не выпиваешь, когда за рулём. И правильно. Всё ж Москва, а не деревня какая.
   Нам показалось забавным, что в деревне, по мысли тёти Шуры, выпив, садиться за руль можно.
   - А мои друзья, мало того, что меня спаивают, так ещё и жене норовят подлить! - пожаловался я.
   - Таких друзей - за муде, да в музей! - неожиданно отрезала тётя Шура с весёлым выражением лица.
   - Так она у нас говаривает, - прокомментировал Славин, видимо всё менее надеющийся почитать нам обещанного накануне Россетти.
   - Не слышали такую присказку? За муде, выходит...
   - Шура! - повысил голос Владимир, - повторять не обязательно!
   Впрочем, в морщинках на его лице светилось лукавство.
   - Да нет, друзья у нас хорошие, но Алину любят вводить во грех, - решил я пойти на попятную.
   - А ты её блюди! Тебе самому сколько лет?
   - Тридцать два.
   - Ой, а выглядишь-то ты на двадцать восемь. Вы когда поженилися?
   - Поженилися мы, - я со смаком подчеркнул нарочитое "ся", - полтора года назад.
   На моё непроизвольное пародирование Шура не обиделась, может, и вовсе его не заметив.
   - Вот и молодцы. А родители у тебя тоже молодые?
   - Оба с сорок пятого года.
   - Молодые, выходит. Мои, вот, уже померли. Всё вспоминаю их, бывалочи. Особенно маму. На могилки бы надо съездить.
   Я вспомнил, что который год не могу доехать до кладбища, где лежит моя бабуля Аня. Да что там - старенькую бабу Катю, маму моего отца, навещаю раз в полгода.
   - Так вы в Москве у профессора Андронникова хозяйство вели? - спросил я. Но, кто такой Андронников так и не вспомнил.
   - Могла бы, да не согласилась. Мне разъяснили, что в ихнем доме гости часто бывают, готовить много придётся, по базарам ходить и прочее. И предложили пятьсот рублей. Я по молодости отказалась, боялась больно устать.
   - Это ещё до обмена денег вам предлагали пятьсот?
   - Погоди-ка, обмен случился в шестьдесят втором? Аль четвёртом? Да, до обмену, верно. Пятьсот - это за все труды. А у прежней хозяйки я только уборкой ведала. Мне и там хватало.
   - Тёть Шур, а ещё где вы работали?
   - Потом уже недалеко отсюдова на фабрике "Узоры". Их и делали, фату, например, для невест. Но хозяйку я свою долго навещала. Недавно совсем померла.
   - Ну что, нравится вам Москва? - поинтересовалась Алина.
   - А что бы и не нравиться? Нам всякий город по нраву. А что выпивают, то и Бог с ними.
   Кстати водки оставалось на донышке. Славин предложил разбавить настоящий медицинский спирт соком или выдавить туда черешню. Два полных пузырька мирно дожидались своего часа на полке с видеокассетами.
   Алина взглянула на меня строго.
   - По последней, - обещал я. - Правда.
   А осушив стопочку, спросил:
   - А вы во время войны где находились?
   - В селе нашем. Там немцы две недели стояли. А в Орле так все два года.
   - И что же, вы помните их?
   - Помню. И брат помнит, хотя всего четырёх лет отроду видел. Я его спрашивала. И австрийцев видели, и финнов.
   - Чем же австрийцы отличались от немцев?
   - Из них некоторые по-нашему могли разговаривать. Вот чем.
   - Фашисты в вашем доме были на постое?
   - В доме.
   - А вас выгнали?
   - Да нет. Мы в чулане, а они - в горнице на полу. Хата, это как по-вашему изба, большая, всем места хватало.
   - Еду они у вас отбирали?
   - Нет, просили - "Комрад (товарищ, выходит), курку, яйки!", а мама говорила им: "Нет ничего у нас!" Кур мама в сарае закрывала, они и не приметили. И корову не тронули, не говорили, чтобы резать. Сало, конечно, любили. Но мама им обычно в печи тёплой, за заслонкой только горячую воду в чугуне оставляла да картошек.
   - Они не обижали вас?
   - Нет, никто не трогал. Постояли две недели, а потом ушли.
   - А ваш отец воевал?
   - Он на фронт позже ушёл, когда немцев уже выгнали. Другого моего брата тоже мобилизовали. Отец вернулся, а брат попал под Сталинград в самое трудное время. Матери принесли сообщение: "Пропал без вести". Так он и числится.
   - И что же, сильные бои шли в вашей деревне, когда её освобождали?
   - Нет, немцы тихо отчалили. Снялись в один день, будто их и не было. Технику даже оставили. А наши вернулись и всем велели уехать на время, потому что ожидали контратак.
   - И что же, вы согласились оставить дом?
   - Куда деваться, милай!
   - И корова ваша пропала?
   - Нет, корову мой родной дядя после пригнал. В доме ничего не пропало, да и нечему было. Двери, правда, оставались добротные, так отец снял их и закопал в снег, а после обратно откопал.
   - А вы их ненавидели, немцев? - уточнила Алина.
   - Нет. Я тогда мала ещё была, чтобы ненавидеть.
   - Давай-ка мы, тёть Шура, чайку выпьем, - предложил Славин, судя по его несколько скучающему выражению лица, слышавший весь рассказ не один раз.
   - Это завсегда, - согласилась Шура.
   Электрический чайник, стоящий тут же, в комнате, закипел почти моментально. Соседка принесла жестяную банку, источающую приятный аромат.
   - Я всегда одну щепотку бросаю, - поделилась она. - А вы - как знаете.
   - У вас теперь в Москве большая семья, дети? - спросил я, тут же удивившись своей уверенности.
   - Нет у меня никого. Была семья, но детей не завелось. А нынче время и для семьи утекло.
   - Но брат?
   - Умер он. И я об этом случайно так узнала. Никто мне не сообщил. Послала ему двадцать четвёртого мая деньги переводом. Жду ответа, иду на почту. Пришёл возврат. "Почему, - спрашиваю у них, вернулись мои четыреста рублей?" А мне и отвечают: "По причине смерти того человека, которому они посланы. Кроме того, с вас полагается за пересылку семь рублей сорок копеек". Я объясняю, денег, мол, при себе нет. Вычитайте из данной суммы. Вернули они мне триста девяносто два рубля с мелочью и до свиданья.
   - И что же, никто из родственников не сообщил вам? У него оставались близкие?
   - Как же, сыновья, двое, мне - племянники, выходит.
   - Взрослые, конечно?
   - Одному тридцать восемь, а другому... Погоди, Серёж. Они пагодки. Тридцать семь, должно быть.
   - И оба промолчали?
   - Ни слова. А ведь Валере, помню, продукты передавала, когда он под Москвой в армии служил, на Медвежьих озёрах, слышали про такие?
   - Конечно, слышали.
   - Очень есть хотел. Купила ему тогда варёной колбасы и конфет. Спрашиваю: чем вас здесь-то кормят? А он только знай себе жуёт. И глаза ну него такие затравленные.
   - Они все в Орловской области остались?
   - Нет, то-то и оно. Валера в Карелии. Знаете, где это? - тётя Шура приготовилась подробно объяснять, где находится Карелия, но я заявил, что в тех краях путешествовал. - Так вот, если слышал, тогда в эту область специальный пропуск для проезду спрашивали. Адрес такой: Муезерский район, посёлок Реболы. А второй племянник в Кондолакше, это ближе к Мурманску.
   - Мы слышали! - присоединилась ко мне Аля. - Там ещё Белое море...
   - К нему-то совсем трудно добираться. На пароме плыть.
   - Совсем они не пишут, не интересуются вами? - я понимал, что задаю жестокие вопросы, ответ на которые, к тому же, уже дан.
   - Выходит, совсем.
   Ответила Шура также громко, бодро и ровно, как и о немцах, и об отсутствии своей семьи. Только когда рассказывала о возвращённых на почте трёх сотнях, в её голосе прозвучало недоумение. Шуру, очевидно, не покидала мысль о странной, циничной плате за покойника - семи рублях сорока копейках. "Словно Харону", - подумал я.
   Алина, намотавшая за день по Подмосковью под сотню километров, начинала позёвывать. Пару раз ей звонили на мобильник, который вскоре разрядился. Она косилась то на часы, то на меня.
   - Так почитаем сегодня Россетти, - скромно вставил словечко Славин, - или потом?
   Соседка допила чай, вытерла губы ладонью и стала собирать со стола. Посуда исчезла так быстро, что её словно и не было вовсе. Собственную тарелку она простодушно облизала, как, впрочем, делаем мы с женой дома, когда отсутствуют посторонние. Но вскоре из кухни раздался громогласный возглас:
   - А мороженное? Ведь привезли и позабыли совсем, вот оно, в морозилке томится!
   При упоминании о лакомстве, жена воспрянула духом. Славин тоже поддержал идею десерта и последней чашки чая.
   Перед этим мы с Алей по очереди скрылись за шторками туалета. Кустарным способом его приспособили к возможностям хозяина передвигаться в тесноте типовой клетушки.
   Из кухни неожиданно вылетел волнистый попугайчик Кузя, до того мирно дремавший. Отяжелевший от выпитого спирта, я шёл туда, чтобы выпить стакан фильтрованной воды.
   Тётя Шура тоже показалась в коридоре. Я обратил внимание, что она сильно горбится и делает шаги менее решительно, чем произносит свои монологи. Россетти, которого мы собрались слушать, не шёл на ум. И вовсе не из-за выпитого спирта.
   Но и обижать Владимира не хотелось.
   - Наговорился с народом? - спросил он, улыбаясь. - Может, перенесём декламацию?
   - Нет! - решительно ответил я.
   - Ну, тогда пойдём в кабинет.
   Алина нехотя поплелась за нами.
   Пока Владимир включал компьютер и открывал файл с недавно переведённой поэмой, я сел на стоявшую поодаль от письменного стола кровать, а Аля устроилась во втором инвалидном кресле, оборудованном маломощным мотором. Она нежно дотронулась до моего локтя:
   - Послушаем и едем, хорошо?
   - Конечно.
   Славин начал чтение негромким суховатым голосом. Одновременно из комнаты, где мы чаёвничали, раздалось:
   - Сергей, а ты за модой гонишься ли?
   Это "ли" меня окончательно покорило. Но склонность Владимира к компромиссам на сегодняшний день иссякла. Ровным, но отчётливым голосом он отрезал:
   - Шура, ты больше нам вопросов не задавай, пожалуйста. Мы теперь делом заняты.
   - Не гонится он за модой, - продолжил он тихо.
   - Хорошо! - не обиделась наша новая знакомая.
   В квартире стало тихо. Слышался лишь монотонный голос Славина. Но Шура не ушла. Во время одной из пауз в чтении она промолвила, вновь предпочитая не показываться в дверях:
   - До завтрова, Володенька! А ребятам мирного пути, доброй дорожки. Дай вам всего, чего хочете, да прочие почести.
   Впрочем, и тут она не обошлась двумя фразами, добавив:
   - Ты, Владимир, когда племяш твой с работы придёт - позвони, а то я беспокоиться начала. Ведь сидит до восьми часов - придурок!
   - Ладно, ладно, сердобольная Шура, - смягчился Славин. Он всё-таки отвлёкся, потеряв из виду следующие строчки. Пришлось потратить ещё пару минут, отыскивая эпизод, в котором отважный король Англии падал замертво от меча коварных убийц.
   ...за проведённые в этом доме часы в этих двух людях я ощутил что-то необычайно близкое, родственное. Но время сбора нашей маленькой семьи подходило к концу.
   Славин закончил чтение, позвонил одному из приятелей автомобилистов, и тот объяснил, где нам надо поворачивать, чтобы добраться до проспекта Андропова как можно быстрее.
   23-27.07-28.09.03
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"