Боткина Ольга Владимировна : другие произведения.

Spa по-черному

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это повесть о том, как простой парень, Ваня Охлопков, привыкший зарабатывать руками, не имея ни должного образования, ни навыков попадает в крупный исследовательский холдинг "Удар маркетинга", невероятным образом совершает на зависть коллегам стремительную карьеру, а потом на пике успеха все бросает, чтобы предаться деревенской идиллии. Погрязший в долгах Ваня, вынужден искать хоть какую-то работу. К его великому удивлению, он, после изнурительных и подробных собеседований и анкетирований, включающих сдачу анализов, принят менеджером в крутой холдинг. Простой парень постепенно постигает премудрости экзотической исследовательской кухни, которая не брезгует никакими ингредиентами, дабы покорить любой гастрономический спрос любого потенциального клиента. Здесь ему предстоит открыть для себя всю несуразицу, абсурдность и запредельность корпоративных ценностей, замешанных на сомнительной этике. Для начала - он всего лишь полевая мышь, которая анкетирует прохожих возле метро. Ваня одурманен тренингами и книгами по личностному росту, он отказывается от своего босоного детства, старого друга Коляна, переписывают свою биографию. В глубине души Ваня всегда понимает, что он самозванец, поэтому ему не страшно идти на эксперименты. И чем эти эксперименты абсурднее, тем с большей легкостью удаются. Конечно, подобные головокружительные карьеры не делаются без вмешательства сверхъестественных сил. Так на пути Ваньки встают знаковые для его судьбы персонажи от старушки Мариванны, которая помогает ему преодолеть стыд, запредельной карьеристки Дианы, мечтающей родить от него ребенка, всемогущего Ивана Васильевича, меняющего профессию своего тезки, до натуральных Бабы Яги и Кощея, награждающих его презентами за выдержанные испытания. Многое за короткое время придется понять Ваньке, пройти через унижения, взлеты, падения. Но, как известно, чем более невероятным представляется событие, тем реальнее его воплощение в жизнь.


   SPA по-черному
  
   Автор: Ольга Боткина
   botkinao@mail.ru
   тел.: 8 904 599 06 07
  
   Когда работа хуже волка
  
   Ну вот и долгожданная пятница. Неделя в офисе резиновая. В отделе полевых исследований народ живет от перекура до перекура. Иван Охлопков устроился в компанию "Ударим маркетингом" три месяца назад. За это время он понял только одно: он как-то смог здесь продержаться столько времени. Хотя, когда его приняли совершенно не по специальности, ему казалось, что вот-вот раскроется обман, и его уволят как самозванца. Но время шло, а его все не увольняли.
   Ваня был начальным, нижайшим звеном, которое находилось у самого подножия великой миссии корпорации. Вместе со вчерашними институтками тридцатипятилетний мужик топтался возле метро с анкетами. Приставать к прохожим было унизительно. А если прибавить к этому ярко выраженную самость Вани: косая сажень в плечах, рост метр восемьдесят, то унизительно это для него было вдвойне. Ваня прятал глаза, но все-таки совал коробку конфет или зефира одинокой женщине или девушке. Первое, чему его научили на тренингах - это вычленять в толпе одиноких дам. Это было просто. Их выдавал ищущий взгляд. Ване сказали, что они чаще идут на контакт с незнакомым мужчиной: а вдруг?! Хотя по своему мужскому опыту Ваня знал совсем обратное. Он часто и охотно встречался с замужними. Они ничего не требовали, были сговорчивы и совсем не привередливы. Вообще в корпорации Ваня узнал много всего такого, что не имело отношения к его простой незатейливой жизни. Да и к жизни вообще.
   Ваню тренировали на успех, на перестройку сознания. Но как Ваню не тренировали на наглость, ему было все-таки стыдно и совестно. Метод работы был простой, если не сказать примитивный. Сначала Ваня здоровался, улыбался. Чаще всего ему в ответ тоже. Все-таки парень красивый, видный, мало кто ожидал от него подвоха с анкетой. И вот он протягивал красивую яркую коробку дешевых конфет. Дама еще больше расплывалась в улыбке. А если учесть, насколько наши дамы одиноки, даже и замужние, то они готовы были сразу пойти гораздо дальше улыбок, а именно - они были готовы на все. На все, за исключением анкетирования. Поэтому бывало, что коробку Ване швыряли в голову, а бывало - начинали плакать. И убегали прочь от Вани, словно он им изменил или бросил после длительного жаркого романа. Это был счастливый конец для Вани. Потому что бывало и такое, что некоторые дамы ошибочно полагали, что анкета - это тоже часть ухаживания, как конфеты. Ну, такой элегантный способ познакомиться и продолжить отношения. Некоторые просто тешили себя надеждой: а вдруг что выгорит? Ваня заводил их для дачи показаний (так он прозвал для себя анкетирование) в специально снятую рядом с метро небольшую конурку, неловко совал анкету. Такая доверчивая дама долго читала вопрос, кокетливо смеялась: "Ой, вот тут спрашивают, какими средствами интимной гигиены я пользуюсь! Что Вы мне посоветуете ответить?" - и закатывала глаза. Ваня сначала краснел, потом пояснял, что там даны варианты ответов, надо только выбрать правильный. Анкетно-кроссвордная форма существования давно прижилась в нашем обществе. И понятливая просвещенная дама, слегка поразмыслив над вариантами, зачитывала вслух свой ответ. Но все конечно, поэтому даже самая выматывающая своей подробностью анкета рано или поздно заканчивается. А когда анкета заканчивалась, дама долго не могла понять, что на этом все. Она свободна! Как свободна? Она ведь так давно мечтала о несвободе. А когда до нее начинало доходить, что ее жестоко обманули, дав надежду, то разочарование бывало порой настолько горьким, что Иван несколько раз вынужден был продолжить знакомство со своими реципиентками. Из жалости. Такова была натура Вани. Это, кстати, не воспрещалось этикой корпорации. А даже и приветствовалось: для дальнейших и более глубоких исследований. Тем более, что Ваня все-таки оставался мужиком, как ни тяжело и противоестественно это выглядело в отделе полевых исследований.
   Институтки, Ванины коллеги, обрабатывали тем же Макаром, но только мужчин. Им давали иные наставления: вычленять в толпе женатых. Женатые оказывались более сговорчивыми. Они готовы были отложить любые самые важные дела, чтобы побыть в обществе красивых молодых девушек. Но девушки часто преследовали свои интересы, которые, в общем-то, не шли в разрез с интересами корпорации. Главное - работа на результат. Сколько было за день опрошенным, такое будет и поощрение. И все-таки девушки старались ловить для анкетирования не женатых. Так многие из сотрудниц среди своих реципиентов находили мужей и спонсоров. Кстати, когда девушки приходили устраиваться в отдел полевых исследований, то их убеждали, что эфемерная зарплата в их корпорации ничто по сравнению с возможностью раскрыться и обрести счастье эмпирическими методами. Каждой девушке вручали проспект со сложными графиками и формулами и наивными выводами, обведенными красным кружком. В кружке процент девушек, нашедших на этой работе свою судьбу. Процент был большой, и девушки соглашались бегать с анкетами за небольшое вознаграждение ради больших надежд.
  
   Короче говоря, гаже работы представить Ване было сложно. Он по старинке полагал, что работа создана ради денег. Но молодые и перспективные работали ради того, чтобы доказать, что они круче всех. Они жаждали свершений: вот бы сделать сенсационное открытие на поприще пользования туалетной бумагой! Взять и утереть всем задницы совершенным по своей толщине и длине рулоном. Ване было стыдно признаваться в своих корыстных целях. Он жаждал одного - дня зарплаты.
   Ваня давно понял, что даже должность бутерброда предполагала больше свободы и гораздо меньше унижений. Его друг Колян, с которым они выросли в соседних дворах, а потом вместе попали в армию, служил сейчас временно бутербродом. Он ходил с накинутым на шею ярким рекламным постером возле метро. За пять часов ему платили тысячу. Колян даже был доволен: работа стабильная, на свежем воздухе, с людьми. Но все же он был в поиске чего-то приличнее.
   У них была одна отдушина: вечером по пивку.
   - Ну чего? Как дела? - спрашивал Ваня.
   - Отлично! - отвечал Колян. - Меня повысили! Я теперь не бутерброд, а сендвич. Натянули двойную раскладушку. Спереди - пользуйтесь пластиковым картами банка "Михась", а сзади стрелка - "Вставлять сюда". Догадайся, куда показывает стрелка. Ужас. Ванька, я или кого грохну или сам чекнусь! - И Колян жадно глотал пиво.
   - Да, Колян, дожили. А я сегодня от одной реципиентки отбивался два часа. У меня ведь сейчас опросы по женским прокладкам. А у нее, бедолаги, уже климакс закончился лет пять назад. Выглядит-то она отлично. Их, Колян, сейчас не поймешь, они все утянутые от ушей до хвоста, намажутся, намакияжатся. Вот я ей и сунул анкету. Так она мне истерику в кабинете устроила. Вызывали ей психоаналитика за счет корпорации. Теперь из получки вычтнут.
   - Да, тебе за такую работу положено молоко за вредность, и на пенсию отправлять лет в сорок, - Колян помолчал, грустно склонив голову, и добавил: - ну че, Вань, давай за нас, за десантуру!
   - Давай, Колян, - обреченно ответил бывший десантник, а ныне - менеджер Иван.
   После армии Ваня с Коляном работали на стройке. Но со временем их всех полностью заменили гасторбайтерами. И началась их эпопея с бесконечными поисками работы, сокращениями, переходами. За эти годы они побывали и охранниками, и водителями, и грузчиками. И вот теперь для двух здоровых крупных мужиков нашлась лишь эта маленькая ниша на рынке рабочей силы.
   - Слушай, мне тут предложили в МЧС сунуться, - сказал Колян повеселевшим голосом.
   - Ну, и..., - заинтересовался Ваня. Все-таки это было гораздо ближе к нему самому и гораздо дальше от анкет.
   - Ну, сказали сначала, до тридцати пяти берут. Я вспомнил, что у меня есть дядька, которому в свое время ремонт в хате делал, какой-то шишка. Я ему брякнул. А он знаешь, нормально так поговорил, без всяких понтов. Сразу меня вспомнил, сказал, что плитку ему классно положил. Обещал помочь. Так что, если что, так вместе пойдем туда. Я тебя не забуду, надо выбираться вдвоем из этой помойки.
   И они скрепили эти слова большими глотками пива.
  
   Мариванна
  
   Но Ваню неожиданно пообещали посадить. Посадить в теплый офис, укатанный в белоснежный пластик, от чьей белизны даже глаз режет. Сюрреалистичный пейзаж с трубами, открывающийся из окон офиса, разрезался клеткой решеток и полоской жалюзи. Через год беготни с анкетами все это представлялось раем. В этом раю ты можешь тупить за монитором и ждать конца. Конца рабочего дня, который в офисе тянется бесконечно.
   С Ваней поступили иначе. Его посадили в офис гораздо раньше. Свой дерматиновый стул Ваня получил уже через три месяца успешной работы с анкетами. А случилось это так.
   Как-то Ваня, проведя сам с собой мысленный тренинг, что-то вроде: да пофиг тебе, Ванек, ты больше не увидишь этих людей, - подошел к прохожей девушке с добрыми печальными глазами. Он стыдливо протянул ей анкету, той стало неловко, она сказала что-то вроде того, что спешит, а вот в другой раз обязательно. Затем девушка поспешила раствориться в толпе. Ваня вспомнил слова тренерши, что надо всегда излучать позитив. Он поднатужился, искренне захотел его излучить, но неожиданно для самого себя выругался и сплюнул. "Нет, Ванька, не свернуть тебе ни гор маркетинга, ни покорить вершин пиара!" - сказал он себе и уже хотел запихнуть стопку оставшихся анкет в мусорный бак, позвонить Коляну, выпить. Потекло бы Ванино существование по мелкому ручью, впадающему в узкую, размеренную реку прежней жизни. Но тут словно из-под земли возникла бабулька зловещей наружности. Ваня глянул на нее и милыми ему показались эти черты: крючковатый нос, впалые щеки и провалившийся рот. Надоели вечно молодые гиалуроновые лица. Обычная старуха - редкость в большом прибежище молодых страждущих сердец. Роковая бабка посмотрела на Ваню острыми пытливыми глазами.
   - Давай я за нее тебе напишу, сынок. Что скажешь, то и напишу! Я грамотная, - она смотрела на молодого парня жалостливо, по-матерински. Видимо, она наблюдала за тем, как у него с крючка сорвалась очередная реципиентка.
   - Да ничем ты мне, ба, не поможешь, тут, как тебе сказать... - начал Ваня запинаясь.
   - А ты как есть, так и скажи! - не унималась старушонка. А когда Ваня, краснея, объяснил, что там нужно отвечать на вопросы про гигиенические прокладки да про мыло для интимной гигиены, бабулька ничуть не смутилась.
   - И что ты думаешь, мы что ли за мужьями не бывали? Эй, мил мой! Все повидали на своем веку, что нам энти твои подкладки? Я все тебе расскажу как есть, не таясь, весь интим вывалю. А чего? Мне стыдиться нечего! Всю жизь мы по-людски с моим Петром прожили. Тебя как звать-то? Я Марь-ванна буду, - ласково посмотрела старуха на Ивана.
   - Да Ванька я.
   Тут бабулька расцвела:
   - Имя-то у тебя какое, сердцу милое! - и решительно выхватила конфеты. - Сладкое я люблю. Пошли! Чего встал, как истукан? Торопиться мне некуда. Что хошь спрашивай, отвечу как на духу. Чего тебе за этими сикилявками-то бегать? Ты старух спрашивай, мы народ не привередливый, внимание любим, поговорить любим, сладкое любим. Нам фигуры ни к чему! А про гигиену все помним, не боись! Какой только гигиеной не занимались, вам учиться еще у нас! - успокоила его Марь-ванна, подмигнула.
   Ваня неуверенно пошел в сторону комнаты для анкетирования. А сам, почесал затылок, подумал: "А что? Кто узнает, что Мариванее косой десяток лет? Паспортные данные напишет, а возраст она умолчит по-женски, из стыдливости!" И Ваня проанкетировал первую старушку. Получилось емко, толково, основательно. А потом за первой ласточкой потянулись другие сластены - многочисленные подруги, знакомые, соседки Мариванны. Делать им между утренним походом в поликлинику и обеденным сериалом было совершенно не чего. Так что вокруг Ваньки сформировался своеобразный клуб любительниц конфет и зефира. Проанкетированные старушки приходили к Ванькиной станции каждые день, как на работу. С ними Ваньке было легко и свободно. Они охотно ставили галки, черточки, обводили в кружочки, заполняли графы. Относились к этому серьезно, обстоятельно, пыхтели, вспоминали молодость. И вот недели через две к нему снова подошла его старая знакомая, как Ваня ее стал звать, первая ласточка, его Мариванна.
   - Ты сегодня печенье шоколадное раздаешь?! Я его люблю, - простодушно начала Мариванна.
   - Да, но мне нельзя второй раз одних и тех же анкетировать. Говорят, на следующий месяц будет опрос по оргтехнике. Вот тогда подходите. И подарки будут хорошие! - Ване было жаль бабульку, которая ему так помогла, и он решил подарить ей печенье.
   - Да не надо, а что ты будешь девкам-то совать? - кивнула она на троицу девок лет под семьдесят, которая терпеливо ждала, когда Ваня доберет группу. Со старушками было все гораздо проще. Он анкетировал их оптом.
   - Да берите-берите! Это Вам от меня лично за большой вклад в развитие нашей корпорации и маркетинга в целом! - успокоил ее Ваня и сунул коробку с печеньем.
   - Да мне наделать на ее, на твою копрорацию да на того маркетина. Мне тебя вот жалко! Такой парень, и все равно, что дурачок бегает. Ладно, давай возьму печенье, чайку за твое здоровье выпью!
   Так, благодаря Марванне, Ванька сделал план, перевыполнил его, а также провел несколько углубленных исследований по части интимной гигиены. А сверстницы Ваниной подруги шли и шли. Сарафанное радио, не знающее конкуренции по рейтингу, распиарило Ванькину натуру вдоль и поперек. А сама Мариванна взяла Ваню под опеку. Приходила к метро как на работу. Если кто-то только задумывал как-то унизить или оскорбить ее Ивана, она с остервенением бросалась за него грудью, не стесняясь ни в каких выражениях, в том числе фольклорных.
   - Ты чего до мальчишки докопался, прощалыга ты эдакая?! Сам вон с портфелем идет, чего не с отбойным-то молотком?! - и какой бы ни был это крепкий мужик, сразу убегал после такой отповеди прочь. Самое большое, прошипев: "Карга!" А Мариванна, кроме того, что не блистала красотой, вообще мало заботилась о внешнем виде: одета была в любую погоду в толстую шерстяную кофту, связанную лет сто назад. Нитки потеряли цвет и фактуру, но кофта была толстая, казалось, ей не будет сносу. Поверх кофты у нее была стеганая душегрея, внизу торчал пестрый байковый халат, на ногах, вязанные той же вязкой, что и кофта, рейтузы, задвинутые в войлочные стоптанные сапоги.
   Мариванна была явно деревенского происхождения, хулиганка, удивительно острая на язык, она тонко давала некоторым прохожим свои "рекомендации". "Этот, глянь на него! Маленький, плюгавенький, а туда же бежит со своим портфельчиком. Его словно где-то заждались, как же без этого гнома заседанья-то начать? А ты у меня Ванька, красавец, умный, добрый. Эх, Ванек, нет тут промеж их ни девки для тебя, ни работенки какой. Ты, Ваньк, не из ихних охфисных. Там несь жопы надо шибко лизать?" - бывало, в сердцах говорила Мариванна, причем последнюю фразу громко и с силой, так, что человек десять оборачивалось. Но ее это ничуть не смущало: "Бегите-бегите! Без вас там прям конец свету случится, если вы свои жопы во время на стулья не посадите!"
   Ваня сначала как-то стыдился такой компании, а потом ему стало с ней весело и повадно. Ваня начал осваиваться. Было еще кое-что, почему Ваньку тянуло к Мариванне. Ему, здоровому детине, она отдаленно напоминала его деревенскую бабушку, мамину маму. И халат у нее был той же расцветки - васильки на зеленом поле. И Мариванна потихоньку "налаживала" за него работу.
   - Давай, поди сюды, поди. Девочка ты добрая, нам надо вот бумагу заполнить для Ваньки! - обращалась она к кому-нибудь в толпе. Причем у нее был такой нюх на покладистых и отзывчивых девушек, что отсев в ее отборе был минимальным. Какой-нибудь крупный психолог сказал бы, что эта женщина отлично разбирается в людях. А Мариванна объясняла это так: "Вот идет, вся в струнку оттянулась, голову задрала, разве что видать под ногами-ти? Она вроде как вся такая гордая! А все одно, Ванек, девка она хорошая, а, знаешь, почему? Э, слушай бабку, она старая! А потому, мил дружок мой, что глаза у ей сильно нараспашку, другие как-то их прикроют, сожмурят как, чтоб чагой-то не влетело в них. А эта идет, пыль - не пыль, а все широко на мир глядит! Вот и говорю тебе, добрая она девка, жалливая! Таку бы тебе девку, только, жаль, уж мужняя она!" Ваня, бывает, удивляется: "А почему ж мужняя?" И на это у Мариванны есть грамотное обстоятельное пояснение: "Хоть и в юбчонке короткой и накрашенная, но, видать, для одного козла, остальным баранам - не суйся, говорит! Обрекенная она, вот и все! И мужик у нее поганенький, а она ему прислуживат, такие от мужей не уходют..." Ваня только диву давался проницательности своей новой сотрудницы. Была бы Ванина воля, он обязательно рекомендовал бы эту кандидатуру в корпорацию. Она хоть институтов не кончала, как сама про себя говорила, но жизнь познала изнутри. К тому же, все качества, которые прививались через тренинги, были у этой женщины естественно приобретенными. В коммуникативных свойствах Мариванны не приходилось сомневаться, людей видела, как говорила сама, наскрозь.
   Многим было просто неудобно отказывать бабушке.
   - Бабушка, я тороплюсь! - отнекивалась девушка, действительно, судя по всему, добрая.
   - Вань, а зачем нам ее тащить в твой охфис? Ты давай быстренько галок понаставь! - и Мариванна каким-то чудом всовывала анкету девушке.
   - Ладно, давайте! - милостиво отвечала она и заполняла-таки все поля.
   - А вот тебе от мого Ваньки конфеты! - протягивала Мариванна коробку.
   - Да не надо, бабуль, оставь себе! - кричала девушка уже около дверей метро.
   - Во, Ваньк, вишь, не без добрых людей-то мир!
   Мариванна так наладила Ваньке работу, что он проанкетировал за последний месяц столько народу, сколько никто никогда до него в корпорации не анкетировал. Но ему этого не сказали. Такая была в корпорации политика: самые выдающиеся достижения измельчать и выдавать их за стружку. Иначе стимула не будет к росту, а там, гляди, и зазнается человек. Кроме того, начальство пугало что-то сверх ординарное. Гораздо больше ценились среднестатистические исполнители, от которых понятно, что ждать: десять реципиентов в день, раз в полгода запой, раз в месяц какой-то косяк, за который можно потом таскать как быка за кольцо. Такие поддавались статистике и были предсказуемы. А вот Ванины результаты удивили, но все же его отметили в узком кругу, правда, никак ему не дав понять, что он отмечен.
   Просто в один из дней ему сказали, что большую часть времени он будет проводить теперь в офисе, выезжая в поля только по необходимости. Вот так Ваня и заработал повышение.
   Ваня начал постигать тонкую науку офисной жизни, с ее интригами, подсидками и пересидками, подставами, откровениями, кофеманией и курилкой. Ваня попрощался с Мариванной не без грусти. Теперь ему уже не казалось таким ужасным его топтание у метро. Подумаешь, чего только не бывает в жизни?
   Накануне первого дня новой офисной эпохи Ване приснился сон. Стоит он с анкетами, а к нему вереница людей, очередь. Все лезут в драку, проанкетироваться желают. И толпа вот-вот сомнет и раздавит Ваньку, грудь его уже начинает теснить, и тут с неба спускается ступа с самой настоящей Бабой Ягой. Она выпрыгивает и веником разметает всю очередь в разные стороны. Анкеты из Ванькиных рук вырывает сильный порыв ветра. Они кружатся в воздухе вместе с пылью и мусором, а затем превращаются в белых гусей. Баба Яга поднимается за ними в ступе, а потом кричит Ваньке:
   - Привет тебе от Мариванны!
   Тут он признает свою подругу. Проснулся новоиспеченный менеджер в холодном поту, с колотящимся сердцем. Прежде чем пойти в офис, Ваня свернул к своей станции. Мариванна уже знала о повышении, но все-таки тоже почему-то пришла. Она была за него рада, но в ее глазах читалась грусть:
   - Ты чего раскис? Тебя повысили. Будешь на нашей станции, я может, тоже буду. Тогда свидимся!
   - Мариванна, конечно же свидимся! Не знаю, как я буду без тебя работать... - грустно ответил Иван. Но старушка вдруг зевнула, перекрестила своего протеже, развернулась и пошла прочь. Ваня крикнул:
   - Мариванна! Ты куда?
   - Давай-давай! - ответила она, не оборачиваясь.
   Ваня смотрел на ее согнутую спину и прощался с ней.
   Но все же свиделся Ваня с Мариванной. Правда, совсем не скоро и при весьма странных обстоятельствах. А пока ему предстояло еще одно завоевание - офис! А это вам не со старушками байки травить да чай пить.
   Ваню в их отделе полевых исследований восхитили настоящие гуру своего дела. Если анкетируя прохожих, он еще как-то мог объяснить свое нахождение в корпорации, то теперь ему все чаще казалось, что он даром ест чужой хлеб. Ну никак не мог он уяснить, за что ему платят?
  
   Гуру, фекалии и офис
  
   Пообщавшись с коллегами, Ваня совсем сник, поняв, что ему до них далеко. Судите сами. Эти профессионалы умудрялись проследить целиком всю пищевую цепочку городского потребителя - от и до. Они заключали договоры с супермаркетами, получали начальное звено этой цепи - покупательские чеки жителей того или иного микрорайона, а затем через районные и окружные администрации умудрялись получить доступ к каловым массам этих жителей, то есть к конечному звену пищеварения, так сказать, результату этой цепи. В результате глубочайшего аналитического исследования первых и вторых данных, делался сравнительный анализ, который проводила более высокая каста маркетологов, после чего готовилось заключение для клиентов - крупнейших корпораций. Все это в итоге предоставлялось в виде ярких помпезных презентаций с формулами, обоснованиями, выводами и перспективами развития. Клиенты платили деньги за данные, которые говорили о том, что реально ест конечный потребитель, что ест кошка или собака конечного потребителя и в каких количествах. Но, конечно, в презентациях обыденному слову "ест" не было места.
   Иван до вступления на должность полевой мыши (так ласково младших менеджеров называли в корпорации) не курил. Но не курить в этом отделе было невозможно. Только в курилке можно было как-то убить время до обеда, а потом до финального звонка, а также узнать премудрости профессии, сплетни и новости, без которых нет работы ни одного офиса. Иван курил, пыхтел, выпуская клубами дым с таким же глубокомысленным видом, с которым заслужившие репутацию маркетологи обсуждали кардинальные изменения в испражнениях конечного потребителя.
   - Я это открытие пока держу при себе, - тихо, заговорщически произнес Василий Гудков, показывая край спичечного коробка, который он извлек из нагрудного кармана пиджака. - Держу пока у сердца.
   Это был худой юноша среднего роста, уже годам к тридцати. Юношеский возраст нынче, как известно, сильно подрос. А про таких, как Вася Гудков, сложно сказать, кто это: мальчик, мужчина, парень? Он был вне возраста, потому что жил, как говорил сам, уже в ином измерении, был человеком вне времени. Конечно, чтобы заниматься такими вещами следует познать суть много.
   - А что там? - наивно спросил Иван, махнув головой в сторону коробка и сердца Гудкова.
   - Это бомба замедленного действия! - еще тише ответил Гудков, прижимая руки к груди, так что Иван не понял, то ли это про спичечный коробок, то ли про сердце.
   Тут в курилку зашла Алиса Перукай. Девушка, которую вполне можно было бы назвать красивой и даже сексапильной. Но Ваня понял одну вещь: в офисе нет полового разделения. И постепенно Алису он стал воспринимать так же, как остальных мышей: по результатам их работы, то ест суеты в офисной клетке. Ваня испугался, услышав про бомбу. Ему показалось, что Вася на что-то намекает. "Уж не читаются ли тут мысли?" - мелькнуло у Вани. Дело в том, что секунду назад в его голове мелькнуло буквально следующее: "Эх! Взорвать бы всю эту богаделку к едрене фене!" Особенно часто эта мыслишка мелькала тогда, когда совсем нечем было заняться, а надо было делать умное лицо, а по временам даже вскрикивать: "Надо же! Не может быть!" Так делали все "галилеи" и "ньютоны" корпорации.
   Иван был, как бы это сказать... из простых. Правда, он закончил еще до армии машиностроительный техникум, но по специальности работу так и не нашел. Последние три года возил депутата, пока тот не подставил его.
   Дело было так. Однажды он приказал ехать Ване в Казань, чтобы оттуда доставить из гаража его старую машину. Машина оказалась крутым мерседесом, вовсе не старым. Но в этой работе ценилось одно единственное качество - не задавать вопросов никогда. Ваня это быстро понял, поэтому с обязанностями справлялся легко, потому что вообще не любил много говорить. Депутат этот имел свою трубу, что именно качала эта труба, Ваня не знал. Знал лишь, что она официально принадлежала дяде этого депутата. Труба позволяла депутату многое и даже более того. Например, она позволяла ему генералов в бане выстраивать в шеренгу на осмотр. Один раз обезумевший от унижений вояка выскочил из бани и кинулся к Ване в ноги: "Увози своего супостата!" Ваня обнаружил своего хозяина с хлыстом в руке пьяного в хлам. Перед ним стояли голые, но в носках генералы, которые отдавали ему честь. И Ваня без вопросов собрал хозяина и увез.
   Несмотря на депутатский знак на лобовом стекле, на пути из Казани Ваню остановили на посту ГИБДД. Гаишник попался дотошный: его не смутила и принадлежность авто депутату. При осмотре быстро выяснилось, что Ваня едет на запчастях, то есть машина давно числится как разобранная на запчасти. Ваню лишили прав. А депутат не помог их вернуть, а потом и вовсе уволил Ваню.
   И вот он в курилке отдела полевых исследований.
   - Так это... бомба? - тихо переспросил Ваня.
   - Это хуже, чем бомба! - громко и скептично ответила Алиса. - Это кал нефтяного олигарха, - лениво и небрежно добавила она, после чего принялась нервно работать губами, высасывая дым из суперслимовой сигареты в цветочек. Повисла пауза. Ваня переваривал сказанное в голове и не мог это сделать: слишком высокой и заоблачной показалась ему эта сфера.
   Тут Алиса обратилась к Васе:
   - Об этом, Вась, уже, по-моему, только ленивый не знает в отделе. Смотри, Дианка уже в шоке. Если результаты анализа подтвердятся и выяснится, что эта прослойка потребителей полностью перешла на бады, как мы предполагали, то под ее тощим задом задрожит кресло.
   Вася смотрел на Алису озадаченно. Ваня подавился дымом и долго откашливался. Затем Вася ответил:
   - Да, но пока ее никто не смог обскакать, - приняв изрядную порцию никотина, он пояснил новичку: - Понимаешь, Вань, она начала стремительную карьеру после того, как доставила образцы сперм высокопоставленных чиновников. Путем тщательных исследований был выведен процент потребления Виагры среди высшего эшелона власти, а также получены ценнейшие данные о взаимодействии виски с виагрой. Фармацевты и алкогольные монстры наперебой стали заказывать нам исследования. Раньше они были вынуждены мучить редких горилл, схожих по генотипу с людьми, а теперь Диана обеспечила небывалую чистоту эксперимента. Затем она лично встречалась с послами европейских стран. После этой встречи она тоже, естественно, не пришла с голыми руками, вынеся ценный "материал" во рту. А это уже, сам понимаешь, выход на международный уровень! Анатолий Борисович так ценит ее профессиональные качества! Не знаю, что может пошатнуть ее кресло.
   Ваня не знал, радоваться или огорчаться незыблемости Дианиного положения, поэтому, на всякий случай, издал нервный смешок, который Вася и Алиса расценили как положено: завистью. Черной офисной завистью к члену команды. Это было нормально.
   - Не отчаивайся, дружок! Конкурировать с ней в ряде вопросов невозможно, в силу нашей условной половой принадлежности (говорить напрямую о половой принадлежности считалось в корпорации дурным тоном), зато нам остается кал! Это не менее ценный исследовательский материал, а по ряду позиций он гораздо более богатый. Благодаря калу я привел к нам в компанию крупных сетевиков и гипермаркеты. А теперь вот прорыв! Не знаю, что пока делать, как нам сможет помочь то, что мне удалось получить в полях. Пока держу это в качестве козыря, - вдохновенно заключил Вася, хлопая себя по нагрудному карману, где хранил у сердца самое ценное.
  
   Чью крупу едят мыши?
  
   И вот Ваня полностью закрепился на кем-то просиженным до него стуле. Своим молчанием он заслужил репутацию трудоспособного, а главного - лояльного сотрудника. Но вместо ожидаемого облегчения, он почувствовал, что попал из огня да в полымя. Первый месяц в офисе казался равным трем года строго режима. Тут поощрялись задержки на работе. Первую неделю Ваня аккуратно собирался ровно в 18.00 по окончании смены. Но в курилке ему дали понять: здесь так не принято! И Ваня покорно задерживался на час с небольшим, как положено, делая вид, что не может оторваться от работы, что он, буквально, в шаге от чего-то крупного и важного. Здесь также ценилось умение делать вид, создавать видимость, производить впечатление. Сам же Ваня, будучи простым работягой в душе, дико страдал от безделья: "Уж лучше пьяного депутата возить. Там хоть пейзаж за окном меняется. В капоте поковыряешься. А тут - пялься в монитор, как дурак! Что они там все разглядывают? Ладно, буду и я делать то же самое", - уговаривал себя всякий раз несчастный новоиспеченный менеджер. Но ему удавалось исправно отсиживать положенный срок.
   Зато потом возле метро его ждало вознаграждение в виде Коляна с пивком. С ним можно было стать снова самим собой, выпить по бутылочке пива в ближайшем сквере, наконец, ослабить натянутые удила. Но на следующий день снова отсидка, курилка, положенная переработка.
   Были и еще более гаденькие моменты в этой работе. Ваня, к своему стыду, читал не так много, как его коллеги. Вернее, когда-то он прочел нужную по программе классику и посчитал, что этого вполне достаточно. И еще, но об этом он совсем старался никому не говорить, здоровый мужик Ваня любил сказки и мультфильмы. Они помогали ему расслабиться. А вот между его коллегами без конца вспыхивали споры по поводу прочитанного. Зачастую это были непонятные Ване книги по личностному росту, по теории обогащения. Не брезговали здесь и черной магией, и приворотами денег и отворотами их же от конкурентов. Последнее, что обсуждали Перукай с Гудковым, это была книга под названием "Большие деньги и Авгиевы конюшни". Ваня загрустил: он свои конюшни давно не чистил. Он вообще старался убираться редко, но метко. Когда он понимал, что ноги на кухне прилипают к полу, а из шкафа вываливается на голову зимняя шапка, которую не носил последних лет десять, это были знаки - пора чистить конюшню. И чистил он ее долго и усердно, если уж за эту чистку брался. Пыль протиралась даже с верхушек шкафов. Выгребались все полки, все нещадно выбрасывалось. Но Ваня упорно не читал такие книги, они ему казались дурью собачьей.
   Раз в две недели, а то и раз в месяц, их собирали на прилюдную порку под названием планерка. Дело в том, что шеф, в прошлом работник каких-то серьезных органов, но каких именно в анналах по истории корпорации не упоминалось, раз в две недели приезжал с Сицилии, где жил и вечно путешествовал на собственной яхте. Он приезжал проверить свою квартиру на Ордынке, повидаться со своим старым попугаем. А заодно и навещал офис. За это короткое время ему было необходимо создать видимость бурной деятельности, участия в работе команды. Он созывал планерку, раздавал пинки и пряники, чтобы потом снова отправиться в круиз со спокойной совестью. Когда он видел, что лица членов команды помяты чересчур сильно, то он милостиво сообщал о каком-нибудь корпоративном мероприятии.
   Но вначале неизменный разгон.
   - Так, оперативно! Начнем! Сообщаем мне все вести с полей. Данные, результаты. Диана, что там с переговорами с "Гортрестосвойбабой"?
   Поднялась худощавая девушка модельной внешности. Не во вкусе Ивана, но под определенным градусом она вполне пошла бы к пиву. Эх, знали бы все они, какие крамольные мыслишки блудят в этой простой, коротко стриженой башке!
   - Анатолий Борисович! Мне удалось добиться встречи на самом высшем уровне! - уверенно начала Диана, поправляя очки. Иван смотрел и дивился ее смелости и раскованности. Она считалась гуру маркетинга и пиара. Ваня представил, как она собирает ценный "материал", о котором говорил Гудков, и улыбнулся. Шеф не раз ее премировал круизами. "Интересно, а он ее дрючит?" - опять в голову Вани полезли всякие гадости. "Как бы избавиться от этих шоферских замашек? Теперь-то он менеджер, приличный человек", - но в голову лезло и лезло все нехорошее, когда он смотрел на расстегнутую блузку маркетолога-пиарщика Дианы. Блузка была расстегнута на груди ровно настолько, насколько позволяли нормы дресс-кода, но и ровно так, чтобы будоражить воображение нормального мужика. "Да, тонкая баба! И впрямь, собаку в исследованиях съела! Долго же она изучала сексуальные предпочтения этого концового потребителя!" - гадость какая-то, Ваня стал противен сам себе. Но все-таки смешно!
   И тут, когда его мысль успокоилась от возбуждения и спокойно начала дремать, к нему обратился шеф. К нему, к серой полевой мыши, от которой ничего не зависит.
   - Ну, Иван, как Вам нравится в коллективе? Прижились?
   Что могла ответить подопытная мышь, помещенная в террариум? Прижилась ли она? "Тьфу ты, она и она" - Ваня с ужасом заметил, что себя начал мысленно называть "она". Хотя Вася как-то сказал: "Тогда станешь настоящим профессионалом, когда будешь путаться он ты или она. Считай, состоялся в профессии!" Но это Ваню не утешало: специалистом он не стал, а вот мужиком постепенно быть переставал. А хотелось все-таки как-то сохранить мужское лицо и не только его.
   - Анатолий Борислович, - когда Иван волновался, он начинал путаться в именах и отчествах. Это еще со школы: когда боялся выходить к доске, то называл учителей как попало. Ваня, внешне большой и грозный, в душе оставался мягким ребенком. Хорошо, что в армии это не раскусили, там его молчание тоже восприняли как поведение серьезного парня, от которого неизвестно, что ждать. Да в армии больше смотрели на его стальные мышцы.
   Лицо шефа стало каменным. Ваня понял, что настал момент истины: надо прямо здесь и сейчас доказать, что ты не зря молотишь хозяйскую крупу. Вообще-то Ваня все это время мысленно готовил похвальную речь. Он, в глубине души понимал, что надо быть готовым отчитаться. Потому что во время зарплаты ему всегда хотелось спросить: за что? Но окружающие уверенно шныряли с конвертами, и Ваня стал привыкать получать деньги не понятно за что. И он начал долдонить затверженное:
   - За время, проведенное в отделе полевых исследований, я в полной мере освоил основные методы получения и обработки информации. Все это благодаря слаженной работе коллектива, а также помощи наших гуру. Всего в ходе полевой работы мною было замучено двести пятьдесят прохожих.
   - Не замучено, а опрошено, не прохожих, а потенциальных потребителей. Выражайтесь научно, - мягко поправил шеф, - не смущайтесь, продолжайте! Постепенно Вы освоите научную лексику в полной мере, и перейдете из отряда грызунов в более высшие классы млекопитающих. Вы уже, наверняка, поняли, как эволюционируют в условиях нашей корпорации? Надеюсь, Вас не коснется естественный отбор.
   Повисло молчание, недопустимое на планерках. Шеф любил динамику, быстроту мышления, скорость выражения мыслей и точность формулировок. Шеф придерживался теории эффективного планирования времени и не допускал ни одной потерянной минуты времени. Эту минуту он мог провести в спа-салоне, а не бездарно выкинуть навсегда из жизни. Жизнь и так коротка, особенно если на земле остается столько не освоенных денег. Ему было пора в аэропорт! Ваня все это чувствовал:
   - Ну так я сяду, - напомнил он шефу о себе.
   - Присаживайтесь, насидеться еще успеете, - угрожающе ответил Анатолий Борисович и вдруг ласково улыбнулся. Ваня понял, что его боевое крещение состоялось.
   А дальше началась какая-то неведомая Ивану кухня. Говорили о формулах, о необходимости комплексных исследований. Шеф же презентовал свою инновацию.
   - Мы работаем по-старинке, часто одними голыми руками, - начал он, нежно посмотрев на Диану. В это время вокруг все так принялись кивать головами, и их взгляды приняли такое подобострастное выражение, что Ване показалось, что они молятся или произносят мантры.
   - А это уже прошлый век, - продолжал шеф, - от которого нам надо отрываться. А уйти в отрыв нам поможет вот это! - и тут он достал маленькую коробочку, похожую на коробок Гудкова.
   "Неужели тоже говно?!" - мелькнуло в голове Ивана: ведь мыслям же не прикажешь быть лояльными. Но шеф успокоил Ваню.
   - Это датчик потребительской корзины, - заговорщически произнес он, снова окинув взглядом собравшихся, - который надо будет под любым предлогом внедрить в домохозяйства.
   "Ни хрена себе! Это будет похуже говна. Они хотят в хатах жучков понаставить?!" - мелькнула очередная крамола у Ивана. И он тут же стер свой мысленный компьютер. В кабинете шефа, ему казалось, есть даже датчики, считывающие мысли. Он числился серой мышью, и от шефа не мог ускользнуть никто!
  
   Добро пожаловать!
  
   После первых трех мучительных месяцев офисной жизни, дни, наконец, полетели для Ивана быстро, незаметно, легко и однообразно. Он, что называется, втянулся. Утром, как все, возбужденно делился тем, как добирался до офиса, мужественно преодолевая пробки. Вообще пробки сильно скрашивают будни офисного планктона. Добраться во время, проскочить, найти объездные маршруты - это ли не настоящие приключения, на которые так бедна офисная бытовуха!
   - Ребят, я вчера пять часов стоял, и вы знаете, стоял с огромной пользой. Согласно теории управления временем, я приобрел аудиокниги, самоучители по французскому - и у меня настоящий прорыв в языке! Шеф сказал, что когда-то выучил в пробках испанский! А я мечтаю о Ницце, - рассказывал утром, делая глоток живительного кофе, молодой стажер. Он рассчитывал получить в корпорации бесценный опыт, а в лучшем случае, при определенной удаче, даже зацепиться. Поэтому ему надо было быть особенно приятным для всех. Да, мечтать запретить невозможно. А шеф такие мечты, о Ницце, о путешествиях даже приветствовал: они заставляли менеджеров служить беззаветно и преданно, а главное - бескорыстно!
   - Вот человек! У него есть чему поучиться! - энергично включилась новая сотрудница Марина, имея в виду Его же самого. - Если мы будем брать с него пример, то рано или поздно будем все жить на Сицилии. Он мне сам сказал, что его мечта, чтобы все мы достигли того же уровня, что и он, чтобы мы все вместе могли вечно путешествовать! - мечтательно произнесла Марина. Она была заражена идеями Анатолия Борисовича, и серьезно решила отдать всю себя компании, без остатка.
   - А кто же будет кал доставать? - спустил всех на землю Вася.
   - Если мы будем внедрять инновации, то все это будет доставляться к нам по специальным трубам, - вдохновлено отстаивала свою позицию "витания в облаках" Марина.
   А Ваня, будучи наивным в ряде вопросов, гораздо лучше знал реальную жизнь, чем все его коллеги вместе взятые. Он знал ее не по кабинетным формулам, а по целому ряду событий, из которых выстраивалась его среднестатистическая жизнь. А потому он совершенно справедливо подумал, что в стране была и будет одна единственная инновация - это труба. И Марина, ткнув пальцем в небо, попала в самую точку, говоря об инновационной сточной трубе. И труба нам всем поможет! Ваня подумал о том, что в кабинете рядом с ним сидят странные сущности. Образованные, начитанные с виду парни и девушки, но сущности.
   - Инновации инновациями, но сперму извлечь мы можем пока лишь старым дедовским способом! - не сдавался Вася. - Я все-таки приверженец главенства человеческого фактора в нашей работе. Машина, инновационная технология никогда не заменят человеческих возможностей. - При этом он бросил многозначительный взгляд на Маринину грудь. Ваня поймал Васин взгляд и мысленно не мог с ним не согласиться: человеческий фактор у Марины был действительно очень выдающимся.
   - Это что! Я вот в пробках качаю ягодицы! - всхлипнула от удовольствия Алиса, жадно хватая горячий кофе и переводя разговор в иное русло. В отделе были созданы все условия для бесперебойной работы команды: кофе, чай, комфортабельная курилка, не менее комфортный сортир.
  
   Сортирные откровения
  
   Правда, время пребывания в сортире было строго регламентировано. Поначалу Ваня пробовал там отсидеться в тихой непринужденной обстановке, хотя бы минут двадцать. Но потом, на выходе к нему подошел охранник и заговорщическим тоном попросил пройти. Ваня сначала испугался, а потом вспомнил, что украсть у этой компании можно только бумаги с формулами. Хотя да, они все подписывали какой-то секретный договор, в котором разглашение тайны исследований конкурентам или клиентам каралось увольнением и возмещением ущерба. А кто и как будет считать этот ущерб, никому не понятно.
   Ваня судорожно начал вспоминать, не было ли что-то такого? И вспомнил: как-то, идя на встречу к Коляну, он завернул воблу в лист А4 и, похоже, если ему не изменяет память, на нем была какая-то черновая таблица, которую ему на стол положила Диана в качестве обучающего материала! А что дальше?! А дальше они попили с Коляном пиво с воблой, а бумагу эту он у него забыл дома. Неужели Колян? Его старый друган, с которым служил в армии, с которым вырос в соседних дворах? Все это проносилось вихрем в голове у Ивана. Да, сомнений нет: Колян перепродал секретные бумаги! Он сам как раз говорил, что сидит по нулям. А потом, выпив, спросил, нет ли у Ванька какого калыма. Ваня ему объяснил, что у него работа интеллигентная, творческая и там за переработки не платят, и шабашек там не бывает.
   Но охранник неожиданно заговорил совсем об иной предательству материи:
   - Уважаемый! Ты сколько сегодня на горшке заседал? - произнес он сквозь зубы. Ваня заметил на его запястье наколотый браслет. На одной ладони выколотое слово "зло", на другой - "добро". Ваня даже не сразу понял после всех этих размышлений, о чем ведет охранник речь.
   - В смысле, что Вы имеете в виду?! - удивился Ваня.
   - Имею в виду я все то же самое, я вас вообще всех тут в виду имею! Срал сколько сегодня? - вдруг заорал охранник.
   - Вы что? Это наглость! - начал защищаться Ваня. И охранник взял вежливый тон:
   - Если Вы не ознакомились с корпоративной этикой и высокой идеологией компании, то это не моя вина. Человек, трудящийся во благо великой идеи вечного круиза, не может опорожняться дольше пяти минут тридцати семи секунд.
   - Как я могу за столь короткое время справить большую, повторяю большую нужду? - в то же время Ваня не мог не отметить для себя: это какая-то фантасмагория. Похоже на какую-то сказку про оборотней. Охранник вдруг начинает нести такое! А он, тем временем, все нес и нес.
   - Эти цифры были получены в ходе тщательных исследований. Как Вы успели уже понять, здесь нет никакой самодеятельности. Всюду инновации и строжайший научный подход. Все должно работать на благо общей идеи. А цель у нас у всех - это вечный кругосветный круиз! Не мне бы Вам все это объяснять. Но в том-то и уникальность компании, что здесь каждая крыса, каждая мышь работает на идею. Только тогда мы сможем ее воплотить! Вот распишитесь! - и он ткнул Ивану в грудь какой-то толстый талмуд. - Распишись! - тявкнул он еще раз.
   - А что это? Не стану расписываться не понятно под чем! - сопротивлялся Иван.
   - Не боись! - смягчился охранник. И уже совсем милостиво заговорил: - Тут у нас принято. На каждого сотрудника заводится скан. Там фиксируется все: время прихода-ухода, время пребывания на толчке и в курилках, ну там еще кое-чего, - тут он хитро взглянул на Ивана и улыбнулся, сверкнув золотым зубом, от этого его лицо приняло какое-то зловещее выражение. - Но это уже тайна. И все выговоры тоже тут. Вот тут тебе первый выговор, - заключил он так, словно это было первое офисное крещение.
   Иван пробежал глазами написанное: "Сегодня я нарушил распорядок, установленный согласно теории управления временем и личной самоорганизации, посетив туалетную комнату десять раз, каждый раз превышая установленную норму времени. Обязуюсь исправиться в ближайшее время и устранить нарушения дисциплины, сократив время пребывания в туалете до положенной нормы".
   Иван поставил закорючку.
   - Ну вот, молодца! А мой тебе совет, я тут давно работаю! Напиши еще от себя кое-что, - охранник вдруг стал проявлять нескрываемую симпатию к Ивану, разглядев в нем простака.
   - Но мне совсем нечего добавить что-то от себя, по-моему в документе все очень полно изложено, - постарался выглядеть Иван поумнее, подыскивая нужные слова и скребя себя ручкой по затылку.
   - Эх! Все вас, молодежь, учи! - довольно ответил охранник. - Пиши под диктовку. Пиши так: "в будущем же обязуюсь перевыполнить эту норму, сократив малую нужду до двух минут, большую - до пяти минут. Что, безусловно, скажется на производительности моего труда и приблизит нас всех к реализации нашей высокой идеи". Точка! - Радостно завершил охранник, а Иван остолбенел и ничего не написал.
   "Если уж тут охранники так формулируют, то действительно контора серьезная", - подумал он. Охраннику понравилась реакция Ивана и он пояснил:
   - Не дрейфь! Скоро сам будешь так выражаться, что караул! Это, думаешь, я придумал? Тут одну девицу из сортира вывел под белы рученьки за пересидку, так она вот так не стояла как ты, глазами не лупила, а взяла бумагу и вот такое накатала! Так сказать, обернула свою малую нужду в большую победу, как там в ихних книжках-то умных написано! Написала, сунула мне, а сама смеется, смотрю, надо мной, старым воякой! Есть у них чему поучиться, у юных-то! - И тут охранник взял со стола книгу. На ней были изображены две рожицы - одна веселая, другая - грустная и надпись "По тебе проехали катком? Улыбнись и соскреби себя с асфальта!", а ниже мелким почерком еще - "Пособие для неудачников-хронов. Короткий путь к себе".
   - Это что за чернуха? - Ваню даже перетрясло от такого натурализма с катком. Но этот охранник выглядел так, что вполне мог наслаждаться подобным чтивом.
   - Ты давай пиши, как сказал, не рассуждай! Твое поколение потерянное, мое - тем более. Ты смотри, как двадцатилетние делают, и повторяй, тогда выбьешься из лузеров. Я тут бесплатно на все ихние семинары хожу, на это еще, как их там, где их натаскивают на удачу, нюх на нее вырабатывают, как у собак. Тренинги, вот. И это все правда. Пишет приличный профессор, психику лечит. Вот прочитаю, приходи, дам на время.
   Ваня все-таки написал в этом талмуде то, что ему велел охранник. Он уже хотел было с облегчением уйти, вернуться в офис. Но охранник его задержал, теперь он снова был сердит.
   - Тут еще на тебя дело зреет, ты аккуратней! - грозно прибавил охранник и снова этот оскал, обнажающий золотой зуб.
   - А что это? - спросил похолодевший Иван, а сам подумал: "Все-таки точно Колян бумагу загнал кому-то".
   - Этого нам не положено говорить, скажи спасибо, что предупредил. Парень ты нормальный, смотрю. В армии служил. Здесь-то в основном что девки, что парни. Удивляюсь, как ты сюда попал, - ответил он, сплюнув сквозь зубы прямо на кафель. А Ваня стал ломать голову, где же он прокололся. До самого конца рабочего дня Ваня размышлял на эту тему. Оставался только вариант с Коляном, воблой и той злополучной бумагой. Выйдя из здания корпорации, Иван дрожащими руками достал телефон и набрал Коляна.
  
   Вобла и ничего более
  
   - Привет! - раздалось в трубке привычное Коляново, - давай уже подходи, я тут примерз тебя ждать. Тут ветруган такой у метро. Сколько брать? По одной, по две?
   - Мне пока не до этого, поговорить надо! - Ване не терпелось вывести Коляна на чистую воду.
   - Ага, ясно, значит, по две! - услышал радостное Иван.
   Он сел в машину и помчался без оглядки. Иван вдруг осознал, что начал сильно дорожить своей работой. За последний месяц ему выписали серьезную премию к зарплате за участие в крупномасштабном исследовании для компании, специализирующейся на поставках импортной говядины. Компания делала хитро: говядина доставлялась еще в живой стадии в виде коров. Так "живое" мясо, минуя растаможку, доставлялось на бойни. Исследование показало, что конечный потребитель ценит отечественную животину. И компания убивала сразу двух зайцев, забивая скотину в России. Так дешевая импортная говядина становилась отечественным дорогим продуктом. Ване дали премию, он расчленил сознание более чем тремстам едокам мяса. Ваня извлек из сознания потребителей их ностальгию по ароматной говядине из детства. Кто же узнает, что отечественное мясо на своих ногах пришло с Запада?
   Теперь Ваня мог наслаждаться фокус-группами, ему реципиентов доставляли сразу на фирму. Это были студенты, безработные, те, кто мечтал о работе в крупной корпорации, просто темные личности, странные и не очень люди. За небольшое вознаграждение они в назначенное время собирались кучкой возле дверей корпорации. Ваня долго слушал их воспоминания о детстве, многие жаловались, один мужчина, вспомнив бабушкины говяжьи щи, заплакал. Тут можно было излить душу случайным людям, как в вагоне поезда. Ване было жалко людей, но жалость вредила опросам.
   - Прошу Вас, не плачьте! После интервью каждый получит по три килограмма мяса.
   Публика оживилась, ответы стали полнее и оптимистичней. Кроме этого, Ваня провел исследование среди сотрудников компании, производящей говядину. Оно показало, что теперь сотрудники готовы работать больше, в полную силу и за меньшие деньги: сказалось удовлетворенное чувство патриотизма. Теперь-то они поставляли народу действительно отечественный продукт, не важно, что его ноги и роги росли на Западе. Производители говядины щедро оплатили исследования и лично выразили благодарность доброму менеджеру Ивану Охлопкову. Ваня даже начал собой гордиться. Первые плоды его работы вылились во внушительную премию.
   А тут эта подстава с воблой! Зачем он только купил ее тогда? Да и прихватил-то с рук у какой-то бабки, попалась же ему на пути эта ведьма! А потом он воблу завернул в графики и таблицы. Ване вдруг вспомнилось, что Колян бросил на бумагу жадный взгляд.
   А вот и сам Колян! Стоит себе, как ни в чем не бывало, улыбается, машет бутылками, в каждой руке - по две штуки!
   - Ну че, пойдем ко мне посидим. Я уже тебя заждался. Решил сегодня двойную дозу взять. Тут пить не вариант, прохладно сегодня, - предложил Колян.
   - Пойдем, - согласился Ваня.
   "Так даже лучше, - подумал он, - там можно будет поговорить спокойно". Надо было только решить: в лоб спросить друга про бумагу или попытаться наводящими вопросами, как в их исследованиях, вывести его на откровения. В итоге решил действовать по обстоятельствам.
   Они зашли в квартиру к Коляну. Он жил один, часто меняя сожительниц. Как и Ване, ему хотелось встретить настоящую любовь, но чем дольше он искал, тем меньше у него оставалось шансов ее встретить. Теперь уже замыленный взгляд не мог ни на ком остановиться. Все девушки, вроде бы, нормальные, но вот чего-то не хватает, чего-то самого главного. Душевности что ли, доброты.
   - Ну как тебе твоя работа? Свыкся, смотрю? А я послал весь этот фаст-фуд с бутербродами и сэнвичами куда подальше. И с эмчеэсом обломилось. Тот дядька еще тот оказался. Спросил с меня денег за устройство на работу. А я-то сперва его душевным посчитал, поверил, что он просто так, за мою хорошую работу, за нашу с ним дружбу согласился. Но сейчас время не то. Все помешались на деньгах. Он вроде и не бедный, но свое ему надо везде взять. Для него эти семьдесят тысяч копье, а для меня - сумма. Ну вот. Короче, сначала погнали меня, Ванька, по обследованиям, по анализам. Типа там крепкие нужны! Куда только не залезли, что только не отковырнули. Ну ты знаешь, мы-то ребята здоровые! Чего искали не понятно, но бумаги выдали стремные. Типа я не годен для работы пожарником. Это я-то?
   Но Ваня слушал на этот раз Коляна равнодушно. Он уже решил, что остается в компании, кроме того ему казалось, что Колян заговаривает зубы. А Коляну было все равно. У него рухнула надежда на нормальную работу.
   - Короче, не видать мне пацанской работы. Позвонили мне через неделю и говорят: вы нам подходите. Но надо занести тому дядьке бабки. Где, Вань, мне семьдесят косых. Откуда она у меня?
   "Точно темнит. Скорее всего, уже загнал бумагу и за все расплатился, прикидывается, что денег нет", - Иван укреплялся в своем подозрении. Колян не нуждался в пространной речи Ивана: ну хочет человек помолчать - его право! Он и сам спокойно мог поговорить сам собой. А Ванька захочет, присоединится. У них вообще был очень непринужденный стиль общения. За столько лет дружбы, они зачастую не нуждались в словах, понимали друг друга одними взглядами. И Колян продолжил:
   - А я вот сегодня опять на собеседовании был. Не понимаю я их, Вань. Вот был на прошлой неделе в одной конторе. У них там по кадрам, девчонка молодая, глупая, спрашивает: "У Вас есть какие-то качества, которые Вы хотели бы в себе исправить?" Я и думаю: а у кого их нет? Хочу пива пить меньше, эрекцию свою улучшить. Но сам отвечаю хитро: "Нет у меня таких качеств. Собой полностью доволен!" Не взяли. Одна подруга объяснила: "Они посчитали тебя или потенциальным вруном или неадекватом, а такие люди фирме не нужны. В следующий раз отвечай правду! Они это ценят". Вот сегодня правду сказал, она вся покраснела, вспылила и выскочила из переговорной. Я заглядываю к ней, спрашиваю: "Когда результатов ждать собеседования?!" А она мне, результат уже есть: "Вы нам не подходите!" С ума я сойду, Вань, - грустно заключил Колян.
   - Колян, скажи честно, где моя бумага? - Ваня решил сразу взять быка за рога, пока не очухался.
   - Какая бумага? - искренне удивился Колян. Или притворяется? Недаром его в компании не берут - лживый он, оказывается!
   - Та, в которой вобла была завернута! - нахраписто продолжал Иван, не спуская глаз с друга. Он уже успел кое-чему на тренингах научиться.
   - Какая вобла? - искренне удивился Колян.
   - Не юли! Я в прошлый раз воблу приносил, тоже не помнишь? - настаивал Ванька.
   - Да отличная вобла была, не пересушенная, жирная! Че тебе вобла-то далась? Ты чего, Ванек? Вроде мало выпили?
   - Знаешь что, бутерброд хренов, если у самого работы нет, так нефига меня подставлять. Вобла была в документ завернута!
   - Точно! - заржал Колян. - Я тогда удивился: вобла и вдруг в чистый белый лист с графиками обернута. Ну, думаю, черновик какой...
   - Так ты знаешь, что это был черновик? - Ванька угрожающе придвинул через стол свое лицо к Коляну.
   - Ты спятил! Конечно, черновик! Не мог же ты воблу завернуть в нужный документ? - продолжал оправдываться Колян.
   - Где эта бумага? За сколько загнал и кому? Понимаю, тебе бабки нужны, чтобы расплатиться, но из-за тебя на меня дело завели,
   - Да выкинул в ведро, наверное, эту хрень, - простодушно ответил Колян. Он совершенно успокоился, решив, что Ванька приехал уже поддатый и его развезло. С кем не бывает?
   "Во какой коварный, оказывается! И глазом не моргнет!" - подумал Ванька. А сам спросил:
   - А мусор выкидывал с тех пор?
   - Да нет, прости. А че, воблой пахнет? Просто подруга уехала на неделю, вот я и расслабился. Да сам чувствую, опустился без работы, - но он не успел договорить, как Ваня кинулся к мусорному ведру и опрокинул на пол все содержимое.
   - Ты ряхнулся? Точно вас там зомбируют в офисах, ненормальный! - заорал Колян. - Сам убираться будешь.
   Но Ваня продолжал бешено рыться в помоях, не замечая, как к рукам липнут остатки воблы. Хорошо, что холостяцкая мусорка довольно скудна, кроме воблы еще несколько вспоротых консервных банок, какие-то пакеты, презервативы... И вот, бумага из-под воблы. Иван устало сел на пол, схватил себя за голову. Колян тихо протянул ему бокал с пивом:
   - На, выпей, успокойся! У всех офисных бывают нервные срывы. Это из-за того, что приходится мужскую сущность прятать. Это мне тоже подруга сказала, она мне резюме составила грамотно. Прочитал, сам себя не узнал. Пей! - сочувственно сказал Колян.
   - Колян, понимаешь, я понял, что команда, в которую я попал, реально хочет мне добра! Там не просто отработал и все. Нас сплачивает общая идея - вечного кругосветного круиза. Шеф относится к нам как к своим детям, он хочет нам добра, он хочет взять нас на свою яхту, - обреченно говорил Ваня, он почти плакал.
   - Ванек, ты чего? Ты не забывай, ты просто ходишь туда зарабатывать деньги. Отсидел, сделал, что просят, вылили помои, обтек, отряхнулся. Пришел ко мне, выпил пивка и оттягивайся! Ты чего? Какое добро? Ты гляди еще не заживи корпоративными ценностями! Это клиника, Ванек.
   - Я тебе дам денег, расплатишься с тем мудаком эмчеэсным. Но это последний раз! - сказал Ванька. Но решил, что отныне их с Коляном дороги резко расходятся в разные стороны.
   Все-таки не зря Коляна на работу не принимают, он не корпоративный! Когда произошла перестройка Ваниной головы, он не заметил. Но книгу он у охранника взял и прочел ее от корки до корки. Читалась она легко, написана была простыми незамысловатыми словами. В ней было много смешных жизненных примеров. Он в каждом слове видел себя настоящего и того, каким хотел бы быть. Да, тонко там все было подмечено. Вот, например, два человека. Один маленький тщедушный, не шибко умный, но начальник. Второй - высокий стройный красавец, и вроде не дурак, а у первого на побегушках. Первый богат, второй - беден. Первого чморили в школе, он научился сопротивляться, научился глотать дерьмо, во время закалился, ему приходилось делать вид, что он тоже силен, но в чем-то ином, люди постепенно в это начали верить. Потом своей жесткостью он, идя по головам, добился того, чего добился. Второй мягкий, добрый, в школе был лидером, защищал слабых, потому что ему ничего не надо было никому доказывать. Но в итоге он беден и ничего не добился. Ваня читал и понимал, что суть всей книги сводится к одной простой житейской фразе: наглость - второе счастье и еще - лучше быть маленьким, злым уродом. Тогда всего добьешься.
   Или, например, друг просит у вас в долг. У него критическая ситуация, у вас - последние деньги. Дать ему, значит сделать для него плохо. Он почувствует себя зависимым от вас и перестанет искать правильные пути. Для вас это вдвойне плохо. Вы отдаете последнее, обрубаете себе путь к богатству и сразу теряете друга, потому что вам будет неудобно у него просить деньги назад, если он не отдаст во время. Ответ такой: денег не дать, всем будет хорошо, дружба сохранена.
   Хотелось ли Ване успеха и денег? Он сам толком не знал, он просто плыл по течению. Обычный среднестатистический мужик. От денег никто еще не отказывался, насчет успеха, это было для Вани понятием слишком отстраненным. Хотел ли он семьи? Однозначно, да. Ему порой виделась красивая (да, Ваня был падок на красоту) девушка, с которой ему хорошо, тепло, уютно, но дальше - ничего. Пустота. Да, Ваня плыл по течению, и за это иногда тихо себя ненавидел. Но утром вставал и плыл опять в сторону офиса.
   А между тем Ванины дела шли неплохо. Ему дали карточку, на которую ежемесячно день в день переводилась достаточно приличная сумма. Участились и поощрения в виде премий! Но в его жизни произошло действительно кое-что серьезное.
   Тайное причастие
   Как-то он по обычаю задержался на работе, накопилось много данных, нужно было все свести в таблицу. Работа кропотливая, мышиная, но без нее - никуда. Остальные разошлись. В отдел заглянула Диана.
   - О, Иван! Приято, что в нашей компании трудятся столь преданные идее вечного круиза люди! Над чем работаем? - она была как всегда уверенная, раскованная. Ваня посмотрел на нее снизу вверх, она была для него почти небожительницей. А между тем, Диана, как простая смертная, уселась на его стол и наклонилась так, что ее грудь оказалась прямо перед его глазами. Кровь прильнула к его щекам, Ваня вспомнил свою бурную шоферскую молодость. "Эх, схватить бы ее сейчас покрепче и оттрахать прямо на столе!" - Ваня сразу же спохватился, вспомнил, как часто здесь угадывают мысли.
   - Диана, Вы знаете, я благодаря компании стал другим человеком. Я понял, что такое просыпаться утром с позитивными мыслями. Раньше, если я просыпался и видел серое, затянутое тучами небо, мне хотелось снова заснуть. Сейчас я знаю, что нужен компании, я бодро встаю, умываюсь. Я знаю, что меня здесь ждут, - самое удивительное, Ваня искренне верил в то, что говорил.
   - Хорошо, я вижу. Но сейчас можно говорить менее официально. Ваня, здесь работают те же люди, со своими слабостями, и шеф даже поощряет в людях эти маленькие человеческие слабости. Вот Вы, Иван, почему до сих пор не состоите в тайном ордене скрытых алкоголиков? - вдруг спросила она нежным бархатным голосом. Насколько Иван привык уже здесь ничему не удивляться, но в этот раз Диана заставила его это сделать. Заикаясь, он ответил:
   - Да, дело в том, что я не так, чтобы сильно злоупотребляю, - он понял одно: тут требовалась искренность.
   - Ну, Вы имеете в виду, каждый день по чуть-чуть? - допрашивала Диана.
   - Да! - порадовался Иван такому пониманию.
   - И насколько по чуть-чуть? - продолжала допытываться Диана.
   - Ну пара бутылок пива, - загнул Иван. Потому что не серьезно говорить про одну и то далеко не каждый день. С Коляном он перестал общаться, так что выпивать стало не с кем, а, значит, доза сократилась. А вот оказывается зря! Вспомнилась та мудрая книга: никогда не знаешь, чем обернется в будущем ваша слабость. Она может стать вашей силой!
   - Пара - это мало. Надо немного увеличить дозу. И сразу приходите в наш орден! Добро пожаловать! - весело сказала она.
   - Так Вы это? - Иван сделал всем понятный щелчок пальцем по шее. Но потом оробел: все-таки это казалось неуместной шоферской замашкой. Но Диана отнеслась к этому жесту с пониманием и радостно ответила:
   - Ну наконец-то Вы раскрепостились со мной! Да, Иван! Я уже три года состою в ордене. Там собираются интереснейшие люди, влиятельнейшие. Сейчас я Вам скажу такое, что не написано ни в одной книжке по маркетингу и личностном росту! Только оттуда можно привести крупного клиента. Орден предполагает открытость и вместе с тем - тайну. И потом люди объединены одной идеей. Когда приходит к потенциальному клиенту такой вот Ваня, в костюме, холеный, а там руководитель департамента с бодуна. Подумайте, будет ли вам заказ?
   Ваня оторопел, чтобы Диана, и такие слова!
   - А на встрече ордена все мы предстаем такими, какими нас создала природа. Равными и грешными. И потом этот орден - определенный статус. Итак, жду Вас там в пятницу. А к этому моменту (у Вас еще есть два дня) Вы должны приготовить трогательную, повторяю, такую, чтобы растрогала, историю в жанре "роги в стоги". Причем не пытайтесь что-то придумать, будьте правдивы и искренни, будьте самим собой, и клиенты к Вам потянутся. Хватит уже трясти анкетами и отсиживаться в сортире!
   - Да нет, я там уже не сижу, - Ваня покраснел, нечаянно зайдя на территорию интимной сферы, но Диана его успокоила, деликатно сказав:
   - Знаю, знаю, читала Вашу докладную записку. Очень мощно! Я постаралась, чтобы она попала к шефу. Тот Вас сразу отметил. Тот, кто быстро испражняется - быстро мыслит! Это его слова, которые стоит распечатать жирным шрифтом и повесить у каждого компьютера на уровне глаз.
   Ваня покраснел. Ему показалось, что его раздели. Но Диана не смущалась и продолжала:
   - А я, между прочим, давно обратила на Вас внимание! Вы интересный человек, в Вас прячутся нестандартные мысли. Вот, например, приходило ли Вам в голову, что вся наша корпорация построена на мыльном пузыре? Что мы за дорого продаем людям воздух, который витает вокруг? - Диана смотрела в упор, надо было что-то говорить. А что? Если это проверка, надо врать, а врать, значит, быть не искренним. И Ваня пошел ва-банк:
   - Приходило, - выдавил он из себя. Диана захлопала в ладоши.
   - Ну вот, Вы и прошли успешно детектор лжи! А история должна быть свежей, придется успеть попасть в нее за оставшиеся два дня, - озадачила его Диана и стремительно покинула кабинет.
   Счастье есть, выпить не с кем
   "С кем же нажраться? - стал судорожно думать Ваня, - с Коляном я порвал. И правильно сделал, это человек совершенно не корпоративный. Остается только Вася!" Ваня, не откладывая в долгий ящик, схватил телефон и набрал Васин номер. Трубку долго не брали, наконец, раздалось:
   - А, Ванька, здорово! Только вроде попрощались, в чем дело?
   - Вась, тут такое дело. Меня подруга кинула, надо бы как-то... - Ваня запутался и поспешил выпалить: - Ты выпить не хочешь?
   - А, это дело хорошее, - ничуть не удивился такому предложению Вася, - но как раз сегодня не могу, занят.
   - А завтра? - не сдавался Ваня.
   - А до выходных ты отложить не можешь?
   - Нет, мне до пятницы надо, дело срочное!
   - Понимаю, когда горит, то срочнее и не бывает! Но, прости, друг, ничем пока не могу помочь. В любое другое время, пожалуйста! Но до пятницы я обычно в завязке. Если развяжусь, то на другой день на работу не выйду. Ты у нас новичок, а в корпорации, включая шефа, все знают, что я запойный, - признался Вася.
   - Ты запойный? - Ваня был шокирован.
   - Да. Но вполне научился жить с этим. Обычно я ухожу в пятницу вечером, бухаю до воскресенья до обеда, а там выхаживаюсь.
   - Понятно, - Ваня вспомнил понедельничное Васино лицо. Но в понедельник многих по утрам не узнать.
   Ваня попрощался с Васей, извинился. Этот вариант отпал. С кем же попасть в историю? К своим тридцати пяти годам Ваня порастерял всех друзей. Они обросли семьями, переехали, а Ваня остался. Только Колян такой же неприкаянный. Эх, опять этот Колян. А как бы было здоров выпить с ним просто так, без всякой надобности и историй.
   "Да, сегодня уже среда, а когда же, где и как? И какую историю придется сочинить?" - Ваня думал про это, и ему было уже не до таблицы. Теперь перед ним поставлена более глобальная задача! Ваня ухмыльнулся: "Да, оказывается, даже среди офисных дела решаются по-простому, через стакан". Но времени рассуждать уже не было. Ваня встал, быстро отключил последний компьютер, выключил свет и покинул умерший до утра офис.
   Он быстро доехал до своего дома, бросил как обычно машину во дворе и пошел бродить по городу. Никогда не мог он подумать, увидеть в страшном сне, что настанет такое время, когда не с кем будет выпить. Когда не знаешь, как решить проблему, просто поброди по городу: он всегда преподнесет тебе самое неожиданное решение. Это Ваня знал с юности.
   Было видно, что город скучал по Ване, а Ваня - по городу. Ни с чем несравнимый шум весеннего города, ассоциирующийся со счастьем, обступил Ваньку. Весна деловито хозяйничала повсюду. Прохожие, намерзшиеся за зиму, беспричинно улыбались. Зеленела травка, сумасшедшие смелые воробьи повсюду совали свои клювы, не щадя себя оглушительно щебетали. Они стайками носились с крыши, на лавку, с лавки на кусты, с кустов кидались в траву. На Ваню пахнуло теплым воздухом весенних перемен. У него закружилась голова от кислорода. Сколько он уже не гулял вот так просто? Да сто лет. На балясине сидела странная парочка. В пакете у них что-то болталось, Ваня безошибочно определил - бутылка. Это сразу подтвердилось, когда они начали подносить поочередно пакет ко рту. Но Ваню невозможно обмануть в этом деле. Видимо, он так жадно смотрел на этот мистический процесс с пакетом, что вдруг раздалось:
   - Чего, выпить хочешь? - это спросил Ваню тот, что выглядел помоложе.
   - Ну хочу! - невозмутимо ответил Иван.
   - А чего стоишь тогда, иди пей! - ему протянули по-простецки пакет с содержимым.
   Иван сел рядом с ними, взял в руки пакет, оголил горлышко и опрокинул в себя обжигающую жидкость. Это была водка. "Ну и чего: вот сейчас я тупо напьюсь, а где тут история?" - грустно подумал Иван. Пройдя еще один раз по кругу, пакет до Ивана дошел порожним.
   - Деньги есть? - спросил молодой. Иван успел разглядеть своих собутыльников. Он понял, почему они сразу привлекли к себе его внимание. Они выглядели очень странно: одеты в хорошо сохранившиеся вещи советского периода. Молодой - в шерстяном бело-синем спортивном костюме из 80-ых с олимпийской символикой. Тот, что постарше - в коричневый костюм старого кроя, но с иголочки, словно первый раз надеванный. Странные персонажи. Не бомжи, не конченные забулдыги, они, словно вышли из того времени, когда мужики после работы сидели во дворах и играли в домино, курили, выпивали. А потом, каждый потихоньку вставал, откликаясь на свое имя, вылетевшее из какого-нибудь окна: "Санька! Давай уже", "эй, Леньк, щас запирать буду!" И двор пустел. Вот эти мужички, вышли из того тихого уютного двора и попали в оживленный век капитализма. Но ценности у них остались те же. У Ваньки были деньги, но, если он признается, тогда не будет истории. И он ответил:
   - Нега, нет денег, - а сам подумал: "Может, что из этого и выйдет. Уж больно чудные мужики!"
   - Тогда на, переодевайся! - молодой нагнулся и поднял еще один пакет. Ваня взял его, заглянул. Там были какие-то тряпки.
   - Вы что? - удивился он и отдал пакет назад.
   - Да ты выслушай! Вон, посмотри назад, - сказал пожилой. Ванька обернулся, но ничего особенного не увидел. Люди шли вереницей к метро и от него.
   - Помойку видишь? - подхватил молодой. Ваня не обратил на нее внимания, но помойка была: два здоровых бака, набитых доверху всяким дерьмом.
   - Пока не приехали за мусором, надо вынуть оттуда все ценное. Ценное может быть все, что угодно. Видишь, в каких мы раритетах? Все оттуда. Но мы уже идти не можем. Тут мафия появилась. Теперь эти баки контролируются. Раньше все было запросто, кто пришел первый, того и дерьмо. Теперь все иначе, установлены четкие правила. Нам вот с ним отвели понедельник, и теперь мы за это платим налоги, откидываемся то есть. Все как положено. А ты новенький, тебя не тронут первый раз, решат, что ты так, городской чекнутый. Переодевайся! - решительно прибавил он.
   Ваня ничего из сказанного не понял, но подумал: "Кажется, началось!" - и пошел переодеваться за кусты без лишних вопросов. Оттуда он вышел другим человеком. Застиранная, но чистая рубаха на молнии с острыми огромными отложными воротниками (ее он смог натянуть поверх своей тенниски), брюки клеш. Еще не бомж, но уже не добропорядочный. Вид затрапезный, допотопный, сумасшедший. Так его вряд ли кто-то воспримет как успешного менеджера, никто его, естественно, не узнает. И Ваня смело пустился в эту авантюру.
   - Иди и дерзай! - отдал напутствие пожилой.
   - А чего брать-то? Поточнее скажите, - спросил Иван, прежде чем нырнуть в бак.
   - Посуду, тряпки, стулья, книги, альбомы какие-то, все, что не съестное, а там посмотрим. За углом скупают все старье, дают мало, но на бутылку хватит, - объяснили его новые знакомые цель Ванькиного преображения.
   Иван подошел к баку и испытал огромное чувство стыда и неловкости. Теперь анкеты, бабки казались ему детским лепетом. Знал бы он, буквально года два назад, не поверил бы, что сможет опускаться до таких низин. В этот раз ему было совсем нелегко. Но он старался все время думать о результате: может ведь выйти мощная история успеха. Ваня читал такие в глянцевых журналах. Там публикуют фото человека на курорте или в шикарной машине, который вспоминает из своей жизни такие вещи, что любой клошара обретет надежду.
   Иван еще раз мысленно себя подбодрил, вспомнил тренинги, семинары, книгу и, вдохновленный, взялся за работу по разгребанию вонючего мусорного бака. До этого момента он был совершенно равнодушен к помойкам, но там оказалось много всего интересного. Он извлек хозяйственную сумку, открыл ее, а в ней находился чайный сервиз. Кое-что было расколото, но в основном все целое. За баком стояла небольшая резная этажерка, правда со сломанной ногой. "Ее тоже надо взять", - подумал Иван, входя в раж. И потом, ему опасаться нечего: выглядит он так, что не привлечет ничье внимание. В это время он услышал:
   - Вань, ты чего?! - вдруг раздалось над ухом.
   "О нет!" - все оборвалось внутри у Ивана. Это был Колян, и не один, а с двумя очень симпатичными барышнями.
   - Вот, знакомься, это Люба и Даша. Люба просто мечтает с тобой познакомиться, - но тут Колян, окинув друга взглядом, замешкался. - Мечтала познакомиться, - поправился он.
   У Ивана в руках был пакет, который он как раз собирался выпотрошить, так он и застыл перед ними. От него уже хорошо разило водкой.
   - Я много говорил девушкам о тебе, о том, какой ты стал успешный, - Колян никак не мог переключить свою пластинку, которую, видимо, настраивал целую неделю. И тут, на тебе! Вместо успешного менеджера, опустившийся безумный тип. - Вот, девчонки, это тот самый парень.
   Наконец, одна из девушек нашлась:
   - Коль, ты прикалываешься над нами, да? Ты что, хотел нас с этим дебилом познакомить?
   Ваня грустно посмотрел на нее: да, девушки действительно необыкновенно хороши! В другое время они бы так весело зажгли, сходили бы куда-нибудь, возможно, он бы закрутил легкий непринужденный роман с Любой. Но он, движимый высокой миссией, должен не сбиваясь на искушения, выполнять свое задание. Девушки отошли прочь, чтобы не позориться обществом такого странного типа. А Колян попытался друга оттащить от помойки:
   - Пойдем, Вань, а? Как мне ни грустно девочек посылать, но друг-то дороже! Пойдем ко мне, поговорим! Во что ты превратился? То воблу съеденную неделю назад ищешь, то в помойке ковыряешься. Что на тебе за шмотки?
   - Коль, уйди по-хорошему, я на задании! - сверкнул на него глазами Иван.
   - Ты окончательно рехнулся! Тебя надо спасать, Вань, - и с этими словами Колян принялся силой тащить Ивана, вцепившись обеими руками за его талию, - не уйду, пока тебя не утащу.
   Девушки издалека стали кричать:
   - Коль! Ты идешь?
   - Нет, идите одни! - еле-еле смог ответить красный от завязавшейся борьбы Колян.
   - Кругом одни идиоты, пошли Любаша! - сердито сказала одна из девушек, они еще немного понаблюдали за тем, как Колян борется с Ванькой, развернулись и пошли прочь.
   - Говорю же, ты мне все испортишь! Уйди, по-хорошему прошу! - умолял уже Иван, чувствуя, что его покидают силы.
   - Нет, ты мой друг! Не дам тебе опуститься! - уже оттащив Ваню на метр от бака, пыхтел Колян.
   - Я знаю, ты завидуешь! Завидуешь моей миссии, моей успешности! Что, все никак не устроишься? Все с девочками бегаешь? - попытался Иван обидеть друга.
   - Какой миссии? Чистить помойки? - вместо того, чтобы обидеться, Колян с новой силой тянул друга. И если бы не новые знакомые Ивана, так бы его Колян и утащил от прекрасной цели. Но на Коляна сзади навалилось двое, битва была слишком не равная. Ваня схватил найденные сумки со старьем и кинулся бежать. За ним - его собутыльники.
   - Ванька, я этого так не оставлю! - орал вслед Колян. Но им удалось чудом от него оторваться за счет очередной порции народа, выкинутой дверьми метрополитена. Они смешались с толпой, и резко свернули в ближайший двор. Постояв немного, они поняли, что Колян им больше не угрожает и, отдышавшись, разместились на скамейке.
   - А мы думали, тебя не тронут. А этот, который хотел у тебя пакет вырвать, тоже вроде новенький, мы его на нашей помойке первый раз видим, - сказал молодой.
   - Да, конкуренты душат со всех сторон! - ответил смущенный неожиданной встречей Иван. Как он только мог узнать его в этом прикиде да еще со спины? Вот что значит долгие годы дружбы. И у Вани что-то защемило внутри. Эх, сейчас бы сесть с Коляном, выпить пивка, поговорить по душам. Но нет, это слабость, его испытывает на прочность судьба, как пишется в той книге по личностному росту. Пора вырастать из коротких штанишек бесцельных дружеских пьянок. Если уж пить, то по-взрослому, ради миссии.
   Вся странная компания разместилась под деревом на лужайке. Начали рассматривать трофеи Ивана.
   - Так, раритетов, как таковых нет, - говорил пожилой, авторитетно разглядывая чашки, тарелки. Он вертел их в руках, смотрел маркировку и клейма. Было видно, что глаз у него на это наметан.
   - Ты не думай, что он такой простой. Он вообще-то в прошлом чемпион Европы по конькобежному спорту. Сам долго коллекционировал фарфор. Потом ему все надоело, все продал, живет для себя! - пояснил с гордостью за своего товарища молодой.
   -Да, - согласился "коллекционер", как его мысленно стал называть Иван, - у меня и сейчас до сих пор немало интересного осталось.
   - А вот это любопытная вещица! - продолжил он осмотр помойных ценностей.
   - А что это? - заинтересовался Иван.
   - Смотришь, ерунда-ерундой, простой граненый стакан. Молодец, что взял его! За него на Вернисаже пару тыщ дадут, а то и больше. Но не обольщайся, тут мы просто с вами отлично выпьем сегодня и закусим! Все остальное, хлам. Если возьмут оптом, то еще и пивом лакирнемся! - обнадежил "коллекционер".
   Иван приготовился к тяжелой попойке, а потом тяжелому похмелью. И они направились в скупку.
  
   Лавка с прошлым
  
   Их встретил затхлый тяжелый запах старья. От нагромождения всякой всячины Иван не сразу смог рассмотреть, что там находится. На столах высились неровные стопки ветхих книг, между ними стояли пыльные статуэтки, вазоны, пепельницы. К столу же были приставлены картины и огромные, словно нарисованные ребенком, иконы. В шкафу размещались мелкие и крупные безделушки. Возле него можно было стоять часами и все это разглядывать. Ваня до этого никогда не заходил в подобные магазинчики, он вообще не понимал, зачем они нужны. Он знал, что там за дорого люди покупают прошлое. Это помогает им казаться всесильными, словно они обуздали само время и преодолели то, что человеку было не позволено и не будет позволено преодолеть никогда. Хотя в жизни бывает все, и даже более.
   В этом магазинчике все было живое. Каждый предмет, словно удивленно смотрел на вновь прибывших: "Что Вам надо? Оставьте нас! Не тревожьте наших воспоминаний!" - говорили эти взгляды со всех сторон. Откуда-то из недр пыльной лавки к ним стал пробираться довольно молодой человек, но со взглядом старика. Он протискивался мимо картин и буфетов, мимо этажерок и заставленных столов. Иван встал как вкопанный, он не решался передвигаться по столь густо заставленному помещению. Странным образом этот магазин подействовал на Ваню магически. На него нахлынуло нечто такое, что можно было бы назвать предчувствием. До этого момента Ваня не знал подобного чувства. Ему стало не то чтобы неуютно, он словно провалился в какую-то временную яму. Тут раздался какой-то скрип, скрежетание и массивные настенные часы что-то прохрипели. Этот звук словно разбудил магазинчик и со всех сторон послышался бой, скрип, гудение, рассыпавшийся хрусталь разнообразных часов. Все они объявили девять часов.
   Продавец был одет в какую-то чекистскую кожаную куртку, а Иван подумал: "Сколько в ней было приведено в исполнение смертных приговоров?" Его нежное рыхлое лицо, давно не знавшее солнечного луча, украшала кудрявая темная бородка.
   - Что там у вас? - обратился он к Ваниным знакомым, при этом бросая на него самого недоверчивые высокомерные взгляды. Вообще людям, увлекающимся антиквариатом, свойственно высокомерие. Они чувствуют себя приобщенными.
   - Да так, по мелочи. Стакан вот царский, - пожилой протянул ему добытый раритет. Продавец, который тут же превратился в покупателя, крутил его, долго смотрел на дно и на свет, потом послюнявил палец, потер им стакан, затем снова отправил палец в рот и снова тер им по стакану, оставляя на последнем разводы от вековой грязи. Когда дело доходит до чего-то настоящего, антиквар теряет брезгливость.
   - Да нет, не колотый, - пожилой занервничал.
   Выпить-то хотелось! Все это время троица стояла, затаив дыханием.
   - Да вижу. Вы теперь втроем работаете? - продавец ткнул грязный палец в Ивана.
   - Он свой, не обращай внимания, - успокоил продавца молодой. В это время в дверь кто-то вошел. Иван посмотрел на вошедшего. Это был не просто очень бедно одетый человек, на нем висели какие-то лохмотья: некогда стеганая куртка теперь напоминала из-за торчащих ниток костюм ежика для школьного спектакля. Он вообще походил на сказочного персонажа. Когда-то куртка имела цвет, скорее всего она была синей, теперь выцвела, причем не равномерно. Остатки куртки были подпоясаны странным кушаком, на ногах у этого типа красовались стоптанные, пыльные ботинки, не понятно как еще не развалившиеся. Для них каждый поход владельца мог в любой момент стать роковым, настолько они были ветхими. "Наверное, тоже помойный, - мелькнуло у Ивана, - что-то принес". Он посмотрел на клетчатую хозяйственную сумку на колесиках "прощай молодость", которую посетитель тянул вслед за собой.
   - Для меня что-то есть? - вежливо и вкрадчиво заговорил вошедший, обнаружив изысканное носовое произношение с легким не здешним акцентом. Лицо продавца преобразилось. Оно растянулось в елейной улыбке, он начал демонстрировать еще большую виртуозность, нырнув в недра своего магазина, как рыба в воду.
   - О, Пал Генрихович! Как мы Вас давно не видели? Уж не приболели ли? Да Вы присаживайтесь! - кричал он, скрывшись в пучине антиквариата. Иван смотрел на это недоуменно. - Тут одну вещицу мне занесли, - продолжал он.
   Иван стал внимательнее рассматривать того, кто расшевелил это царство мертвых. Да нет, старик точно выглядел как бомж. И в то же время, в нем было нечто такое, что заставляло его уважать. Иван стал смотреть внимательнее - в его взгляде светилась уверенность и величайшее чувство собственного достоинства. Вот тебе и книга "Путь к успеху"! Вот тебе и респектабельность - залог успеха. А тут - все наоборот. Вместо костюма - драная куртка, вместо дорого кожаного портфеля из крокодила - тряпичная клетчатая авоська. Жизнь вечно начинает запутывать. Этот старый тип улыбнулся голливудской улыбкой, обнажая дорогой ряд вставных сверкающих зубов. Наверное, и он когда-то бегал и суетился с портфелем, а теперь может себе позволить ходить в антиквариате. Обо всем этом не мог не думать Иван.
   Продавец возник с другой стороны магазина, словно привидение выглядывая из арки.
   - А вы, голубчики, оставляйте все. Свалите на стол, я разберусь позже, сейчас, видите, занят? - небрежно кинул он незадачливой троице.
   - Да нам сейчас бы что-то дать! - обиделся пожилой и обратился к вошедшему старику: - Здорово Пал Генрихович, как Ваше драгоценное?
   - Да Вашими молитвами... ты не забыл мой заказик? - потирая сухие руки, спросил он у пожилого.
   Тот ударил себя в грудь:
   - Обижаете, Пал Генрихович, что бы я и Вас не помнил?! Уже всю округу, все помойки поднял, пока тихо. Мне тут еще одно место хорошее подсказали, на него вся надежда, - суетился пожилой. - Но у меня сейчас плоховато с этим делом, финансовый кризис, так сказать, - в подтверждение своих слов пожилой молитвенно сложил три пальца и потер ими. - А тут вот с друзьями встретился, - кивнул он на Ивана и продолжал многозначительно смотреть на старика. Тот смиренно опустил очи долу.
   - Ну, дорогой мой, могу только на пиво помочь. Ты знаешь мой принцип: я заранее ничего не проплачиваю. Сам понимаешь - это плохая примета. Как дашь людям, ни денег, ни предмета не жди! - но все-таки нехотя, со скрипом старик полез в нагрудный карман. Троица стояла и смотрела на него во все глаза. Копался там старик долго, что-то ища. Наконец, извлек женский потрепанный кошелечек с застежкой - поцелуйчик. В нем была мелочь. Старик высыпал на руку монеты, долго считал, раскладывая их на ладони, потом аккуратно часть высыпал в кошелек, а оставшуюся мелочь - в руку пожилому. После чего, не дожидаясь новых просьб, неожиданно бодро устремился куда-то вглубь магазина, лавируя между раритетами. Было видно, что он отлично ориентируется в привычной обстановке. И уже из-за шифоньера крикнул:
   - Но вы имейте в виду!
   - Да ладно-ладно, не дрейфь, - получив свое, теперь уже неохотно пробурчал пожилой. Повернулся к Ивану и тихо добавил: - Вот жлобяра, я ему за копейки царскую посуду отдал. Во тебе, а не предмет! - прошептал он, сложил дулю из пальцев, плюнул на нее и направил в шифоньер, за которым копался старик.
   В это время оттуда выглянул продавец, весь красный и напряженный:
   - Ты чего мне фиг тычешь? - обиделся он и испуганно добавил: - Что, не будешь стакан отдавать?
   - А куда я денусь? Сам знаешь, - ответил пожилой.
   - Тогда вот, - поспешно протянул смятую бумажку владелец лавки, - и давайте, ребят, уже, у меня клиенты!
   - Блин, если б не друга встретил, не отдал бы никогда. Стакан этот у меня на Вернисаже с рукой выхватят, - бубнил пожилой больше для приличия, но бумажку взял.
   - Я никого не принуждаю, - схватив стакан, уже совершенно равнодушно ответил антиквар и спрятался за тем же шифоньером, где, как казалось Ивану, происходило некое таинство приобщения к ветоши.
   Троица вышла на улицу. Иван почувствовал легкую дурноту после спертого, неживого воздуха магазина. Он словно вырвался на волю из заточения, жмурил глаза, жадно вдыхал. Ему казалось, что он провел в потустороннем мире около месяца. А на город уже сползли весенние нежные сумерки.
   - Во, козел! - бурчал пожилой - на пиво он поможет! Сколько он у меня фарфора скупил в свое время за копейки!
   - А кто этот Плюшкин? - спросил Иван.
   Молодой нервно заржал и спросил своего товарища:
   - Сколько он отстегнул?
   Но пожилой словно не слышал его вопроса и ответил Ваньке:
   - Да это миллионер, крупный коллекционер антиквариата. Этот Плюшкин на Бентли ездит, живет в Ницце. Здесь бывает редко, наездами.
   - Не гляди на его одежду, они все так одеваются! Это такая мода среди коллекционеров. Но ты не думай, у него и Версачи-хреначи есть. Это так, для местных лохов! - подтвердил молодой.
   - Значит, он только прикидывается? - Иван понимающе покачал головой. История его "пьяного" успеха закручивалась лихо. - И все же, неужели этот мутный стакан может чего-то стоить?
   - Понимаешь ли, милый Ваня, простой граненый стакан в русской культуре имеет сакральное значение, - стал объяснять пожилой издалека. - Выпить водки, а лучше самогону из стакана - это особенный шик, это приобщение, это, если хочешь высший пилотаж. Позволить себе такое может не каждый. Стаканы нынче не выпускают, а если есть, то стекло говенное, китайское. Наш русский стакан не убиваем, он как старый проверенный друг - всегда в нужное время рядом и никогда не подведет...
   - Аааа, - совершенно запутавшись этой стаканной одой, протянул ничего не значащий звук, Иван.
  
   Успех граненого стакана
  
   После антикварной лавки они направились в магазин под названием "Вечный зов" на соседнюю улицу. Иван удивился, но этот магазинчик чудом сохранил атмосферу советского прошлого. Там витал дурманящий запах свежей ржаной корки, пахучего подсолнечного масла, шоколадных конфет. Оперев необъятную грудь о прилавок, продавщица обратила на вошедших философский, задумчивый взгляд. Она и не думала шевелиться, бесцеремонно разглядывая вошедших.
   - Любочка, - нежно обратился к ней пожилой, - нам беленькой, как обычно.
   - Сколько? - печально, по-домашнему спросила Любочка. Она, словно изваяние, высилась над прилавком. Ване стало уютно и легко. Но вскоре он с ужасом убедился, что за грязный стакан им дали аж на три бутылки, и еще с большим ужасом он понял, что придется лакироваться пивом. Набрав пакет алкоголя, взяв палку колбасы и буханку хлеба, все трое вывалили и направились в дальний сквер, где можно было с чувством, с толком и с расстановкой опустошить бутылки.
   Сквер был грязноватым. Полуразрушенная детская песочница теперь служила отхожим местом для собак. На глазах разместившейся на лужайке троицы худенькая согнутая старушонка, держа на потрепанной веревке беспородного Тузика, подвела его к куче песка и стала ждать, когда тот сделает свои большие дела. Старушка была хороша уже тем, что равнодушно смотрела на то, как пожилой разливает водку. Жизнь для нее давно свелась к единственной цели - удачно выгулять Тузика, чтобы никто на нее не шумел по поводу оставленной им кучи.
   - Ну что, прикоснемся к классике жанра? - пожилой пребывал в самом благодушном расположении духа. - Это значит, сообразить на троих! Еще одно достижение русской мысли. Вдвоем - не то, больше трех уже пьянка, а вот на троих - это ритуальный изыск.
   Ваня смотрел в рот пожилому, стараясь заучить то, что он говорит. Ведь ему очень скоро предстоит держать отчет, а если он такое процитирует, то явно выдержит нелегкий экзамен при вступлении в тайный орден ВИП-алкашей.
   Сидели они на старых тряпках, было удобно, вольготно. Ваня чувствовал себя в этой компании в полной безопасности. Вот если бы ему взбрело в голову сесть таким образом с Коляном после работы, тут же на них посыпались бы ругательства из каждого окна. Даже та старушка с Тузиком и та сочла бы своим долгом кинуть в них свою клюку. Но эта странная компания словно получила индульгенцию на возможность выпивать там, где им заблагорассудится любым, самым экстравагантным способом. Такая уж у них была внушающая доверие внешность!
   Но вообще картину они собой являли странную. Пили новые знакомые Ивана так, словно выполняли серьезную, сложную ответственную задачу. Достали посуду, которую у них не взяли в скупке. Сполоснули все это пивом, налили по первой. Ивану было сложно преодолеть чувство брезгливости, но он опять вспомнил, какую все это имеет конечную цель, и взял кружку с отколотой ручкой. После каждого выпитого стакана лица Ваниных знакомых становились все серьезнее и озадаченнее.
   - Как хоть тебя зовут? - спросил вдруг пожилой, нарушивший тишину. Это была первая фраза, которая прозвучала после первой бутылки. Это означало, что пора знакомиться.
   - Ванькой, - ответил Иван, отрывая кусок колбасы от палки, - а вас?
   - Я - Серега, вот он - Леха. Ну, давайте! - не прерывая процесс, отвечал пожилой. Спокойно, методично, грамотно, без перебоев была выпита вся водка. С такой поразительной скоростью, с таким не снижающимся темпом, Ваня пил впервые.
   После этого Иван понял, что выполнил свою задачу целиком, пиво было уже непосильной сверхзадачей.
   - Да пей ты, че непьюшкой прикидываешься?! - настаивал пожилой Серега. Ваня решил пойти на рекорд и, долго не ломаясь, опрокинул пиво.
   - Ну теперь давай поговорим! - с вызовом в голосе сказал Серега. Леха смотрел уже тяжело, из-под бровей.
   - А че тут скажешь? - ответил Иван. - Вот миссию выполнил.
   - Да я так и понял, что ты болтался не просто так. Кино что ли снимаешь? Или журналюга какой?
   - Нет, все гораздо проще. И в то же время сложнее. Мне надо было сегодня напиться, что может быть проще? Но напиться как-то хитро, чтобы было, что вспомнить что ли.
   - А че тут такого? Банально мы нажрались, Ванек! Бесхитростно! - Серега опустил голову, загрустил.
   - Думаешь? - встрепенулся Ваня и с надеждой в голосе спросил: - А помойка, скупка, этот Плюшкин? У меня куча впечатлений! - Оптимистично закончил он.
   - Ну и хорошо, я рад за тебя! Как же мало надо тебе для счастья! Ты чем по жизни занимаешься?
   - Я менеджер, - уверенно ответил Иван.
   - А, ну тогда ясно. Сейчас вся страна менеджеры, пользователи, потребители. Ой, блин, тьфу, гадость какая. Ваньк, ты мне скажи, вот на хрена здоровому мужику играть в компьютер? Ты зачем вот играешь?
   - Да я вообще не играю. Я и в компьютерах-то так себе разбираюсь, на уровне включить-выключить.
   - Тогда чем ты вечера свои убиваешь? - не унимался Серега, его разобрало, надо было выплеснуть алкогольный адреналин.
   - Вот ящик смотрю, это да. Не поверишь, я мультфильмы люблю. А так, отработаю и домой, в свою скорлупу. Последний друган был, но пути разошлись. Ты его, кстати, видел сегодня, у помойки. Ну тот, который меня утащить хотел, Колян.
   - А девка есть? - Серега икнул, взгляд его начал постепенно мутиться, количество безвозвратно выпитого давало свои, столь ожидаемые результаты.
   - Сейчас нет, - признался откровенно Ванька. Да и к чему ему было что-то скрывать от этих людей, которые пришли в его жизнь лишь для того, чтобы сообразить на троих, а потом сгинуть навсегда. - Так только, встречаюсь с некоторыми, - Ивану и самому захотелось выговориться, хотя он вообще был не разговорчив, даже с друзьями, даже выпив. - Была у меня девчонка одна, жили с ней почти год. Уже жениться собрался. А она, оказывается, ради прописки все затеяла. Проболталась Коляновой девке, а та Коляну. Ну тот мне доложил. Ей надо было зацепиться, она ночью в клубе работала, хотела в люди выбиться.
   - А в клубы эти зачем ходить? - вдруг разозлено рыкнул Серега. - Ну скажи мне, зачем? Тунс-тунс, темнота, теснота. Нет, чтобы как люди, на природе, вот так вот, с бутылочкой, по-человечески! Нет, им надо в ад спуститься. Ванька, клубы ваши - это ад. И народу, молодежи он нравится. И ты ее там подцепил?
   - Вот именно, подцепил.
   Молодой к этому моменту уже дошел до кондиции. Поначалу он соблюдал приличия и мимикой как-то выказывал свое отношение к разговору, но затем его реакция стала все более расплывчатой, однообразной. Наконец, он закрыл глаза, но лицо все-таки временами по инерции продолжало хмуриться. Брови то сдвигались, то спускались ниже, ниже, казалось, они вот-вот поглотят и закрытые глаза. Брови были самым выразительным элементом пьяного Лехиного лица.
   А Серега тем временем продолжал диалог с Иваном. Говорили они уже совсем о далеких от их самих материях. Договорились до того, что Серега весь прогресс отверг. Он жестикулировал и призывал всех жить опять при лучине.
   - Вот бы дулю олигархам показать! А как? Отрезал провода, отрезал газ. Все - в деревню! Землю пахать! И олигархи, глядишь, все бы вымерли как класс. Мы же хаваем их продукты! Вот они и жиреют. Я Ванька в прошлом веке остался. Вообще двухтысячные, нулевые, не принял. Не смог обнулиться, понимаешь? Костюм видишь на мне? Все с помойки! Я все никак не провожу олимпийского мишку, - и тут Серега зарыдал горючими слезами.
   Ване показалось это очень естественным, он стал его успокаивать, а Серега все плакал и плакал. А потом Ваня уже не мог вспомнить, как выключился. Ему показалось, что в отключке он был не долго, но открыв глаза, он увидел над головой нежное рассветное небо.
  
   Мама
  
   Высокие рваные облачка, подернутые позолотой, голубая синь далекого и такого близкого неба, парящие в нем птицы. Ваня вспомнил детство. Маму! Она одна поднимала сына. Воспитания как такого, в современном понимании этого слова, не было. Какое тут воспитание? Нужно было матери помогать, быть за мужика. И мама с ним обращалась сразу как с мужиком, а не как с ребенком. Вспомнил Иван, как лет в пять она ему говорила: "Вот видишь, до зарплаты пятерка осталась, ты уж ничего не проси у меня в магазинах. А то стыдно тебе отказывать при всех". И Ваня сознательно ничего не просил, ни разу мать не подвел, смотрел на других детей, которые орали, дергали матерей, клянчили, держа в обеих руках игрушки, сладости. Он их не понимал и не завидовал им. Ему было приятнее получить одобрение от матери, чем игрушку. В конце концов, игрушки перестали для него существовать.
   Поэтому Ваня так и любил мультфильмы и сказки, которых ему не хватило в его взрослом детстве. Но при этом у него было самое замечательное детство, как ему казалось. Вместо игрушек у него было нечто более ценное - свобода, мать привыкла ему доверять. Ваня в семь лет попробовал закурить. Совершил этот ритуал обстоятельно, в одиночестве. Собрал в подъезде бычки, опалил фильтры. Он прекрасно знал, как курить. Сел по-мужски на кухне, открыл форточку, прикурил шоферским жестом, прикрывая спичку ладонью. Первый бычок превратился в пепел после трех Ванькиных затяжек. Дальше в ход пошел второй, третий. Так методично Ванька скурил пригоршню жирных бычков. Ему стало плохо. На шатающихся ногах он дошел до ванны. Только к вечеру Ванька смог оклематься. Мать сразу все поняла по запаху и бледному виду сына. Ваньке хватило одних ее глаз, в которых были страх, укор, мольба. Больше Ванька не притрагивался к сигаретам, даже в армии продержался в некурящих. Просто не было желания. Закурил только в офисе...
   В шестнадцать лет он пошел работать в химчистку грузчиком, деньги отдавал матери до копейки. Но мать, как он потом узнал, уже после ее смерти, складывала ему все на книжку. Оказалось, не истратила ни копейки из его зарплаты. Умерла мама стремительно, пришла с работы, налила себе чаю, села в кресло и уснула, уснула навсегда. Ваня долго трясся над ее еще не остывшим телом, не мог понять, почему она такая беспомощная, когда всю жизнь была как двужильная. И она всегда ему повторяла:
   - Сама не выучилась, а тебя выучу!
   И Иван поступил в машиностроительный техникум. Вот бы сейчас она посмотрела на сына! Он менеджер в крупной компании, ходит в костюме, получает хорошо.
   - Мама, - тихо позвал Иван, но никто не откликнулся. Постепенно память начала к нему возвращаться. Он стряхнул с себя рваное тряпье, сел и стал шарить в карманах. Все оказалось на месте, даже телефон. В сидячем положении он почувствовал себя нехорошо, затем его рвало, сильно и мучительно. Отплевавшись, Ваня дрожащими руками набрал номер Дианы, надо было отчитаться и заодно доказать правдивость своей истории. Не подумав, что на дворе только-только светает раннее утро четверга, да и думать-то он был не в состоянии.
   - Алло! - удивительно быстро ответили ему все тем же твердым уверенным голосом.
   - Это я, Иван! - постарался он придать голосу должный утренний оптимизм.
   - Какой Иван? - этого вопроса он уже не ждал.
   - Ну мышь, в смысле менеджер, я сейчас как раз "роги в стоги". Диана, я после задания не смогу придти сегодня в офис, - Иван надеялся найти понимание со стороны будущей коллеги по тайному обществу.
   - Так, понятно, - услышал Иван уже холодный ответ, - объясняю. Чем отличается обычный алкаш от члена тайного ордена? - она помолчала и настойчиво потребовала: - Отвечайте! Но у Ивана голова не хотела работать, на самом деле, он не видел никаких отличий, но сказал:
   - Качеством выпитого спиртного?
   - Ответ не верный! Тем, что алкаш на следующий день валяется в хлам, а элитный алкоголик принимает ледяной душ, одевается гораздо тщательнее обычного и на работе после бадуна бывает раньше всех! Так что немедленно в душ, жду Вас во время на работе.
   После нечеловеческих усилий, Иван оказался дома. И еще более титанические усилия потребовались ему, чтобы оказаться раньше других на своем рабочем месте. Ваня, наконец, полностью стер со своего лица здоровой румянец - свидетельство простой незатейливой жизни. А в этот день оно даже приобрело благородный зеленоватый оттенок.
   На этот раз у него задача была не простая: надо было как-то досидеть до вечера. Он уже привык, как цепной пес, находить удовольствие в том, чтобы до обеда размышлять, что же кинут тебе в пасть в корпоративной столовой: котлету или кусок жареной рыбы? Поначалу Ваня ел так, как привык, но постепенно он понял, что и процесс поглощения пищи должен соответствовать корпоративным ценностям
   Несмотря на то, что в корпоративной столовой был внедрен принцип демократизма - каждый ел то, что хотел, там все же не гласно царила строжайшая иерархия: где, как, с кем сесть. Новичок, придя в эту столовую, сначала терялся. Он стоял с полным подносом еды (было не прилично брать только первое или только второе) и с глупой растерянной улыбкой бегал глазами по огромному залу. А зал был действительно роскошный, многоярусный. По стенам развешены картины с непонятными сюжетами, но таких цветов, которые, по последним исследованиям корпорации, внушали аппетит и улучшали секрецию.
   Это был цех по переработки пищи в топливо, необходимое для плодотворной работы. Руководство и все приближенные, а также те, кто был в фаворе на данный момент, кушали в верхнем ярусе, что было логично. Они вроде как с народом, но все же выше.
   Естественно, новичок туда даже не помышлял идти со своим пластмассовым подносом. Ему приходили на помощь коллеги, махали рукой, приглашая к себе за стол. Сидеть за столом в одиночестве также было не гласным нарушением кодекса этических норм. Одинокое принятие пищи могло наталкивать на не нужные размышления, а тем более на опасное и вредное для работы созерцание. Во время еды желательно было обсуждать рабочие моменты, делиться планами, а главное - следовало источать оптимизм.
   Ваня, первый раз попав в столовую, вел себя совсем не правильно. Он решил, что уж здесь можно немного вольности, все-таки обед. Он вальяжно сел рядом с Василием и Мариной. Ну, потом позволил себе громко засмеяться. Все сразу устремили на их стол испытующие пристальные взгляды. Некоторые начали махать головой, чтобы с верхних ярусов увидели их осуждение и не причастность к вакханалии. Ваня увидел это осуждение и осекся. Есть надо было так, словно ты сидишь на сцене в Большом театре, а с балконов на тебя пристально смотрят зрители. С тех пор Ваня перестал получать удовольствие от еды, даже дома. Он стал есть без должного аппетита, несмотря на "аппетитные" картины.
   Вообще Ваня вырос в семье, где царил культ еды. Его бабушка и дед наголодались в военные годы и не позволяли внукам бегать натощак. Они жили в деревне, и когда Ваня приезжал туда со своими двоюродными братьями и сестрами, то ели там обильно, бессистемно. Садились за стол по требованию: когда кто захочет. Не говоря уже о постоянном питие чая со всякими вкусностями. Пироги, блины пеклись через день. Ели шумно, насыщенно, делясь впечатлениями от "вкуснятины". Детям позволялось и пошалить, и посмеяться.
   Отношение к жизни сразу видно по тому, как человек ест. В офисной столовой в фойе висели с разных сторон два плаката. Один - кто не работает, тот не ест; напротив - кто хорошо ест, хорошо работает. Хороший сотрудник офиса должен есть быстро и без эмоций. Если у человека было написано на лице удовольствие от еды, это приравнивалось к мастурбации на людях. Так и дома Ваня стал есть быстро, не замечая как с тарелки исчезает пища. А потом ему стало вообще безразлично, что есть. А ведь в душе Ваня оставался гурманом.
   И вот он уже грамотно сидел в столовой с историей попойки за плечами, в предвкушении чего-то тайного. Кстати, пропустить обед в столовой тоже было не прилично. Вася как-то просветил Ивана, когда того лишили по непонятным причинам премии.
   - Ты пару раз не сходил в столовку в прошлом месяце, помнишь? - спросил он Ваню. Тот почесал затылок:
   - Ну, кажется, было. Травонулся в столовке, тогда все еще блевали, многие не смогли на работу придти, - простодушно признался Ваня.
   - Тише ты, об этом вообще молчок! Я сам с толчка три дня не сходил, но есть надо, понятно? И я пришел. Зеленый, на шатающихся ногах, но пришел. И съел как и положено есть менеджеру моего звена: первое, второе, компот без десерта. Тогда я впервые понял всю прелесть своего положения! Если бы мне предстоял десерт, позволенный только топам, я бы блевонул прямо там на стол. А так, успел добежать до туалета, - гордо заключил Вася Гудков.
   - Как надо, когда не лезет просрочка в глотку? Для чего такие мучения, такое самоистязание? - шепотом недоумевал Ваня.
   - А то! Все тебя учи! Столовку держит племянник шефа. Ему выручки нужны. Поэтому и есть там надо по полной программе и без прогулов. Ясно теперь, почему ты без премии?
   Ваня только почесал затылок, но очередную тонкость жизни усек. И вот он в столовой как полноправный едок команды. Ему хотелось, чтобы день быстрее закончился, но стрелки на офисных часах долго замирали на каждой цифре. У него было всего несколько островков, чтобы благополучно причалить к концу рабочего времени. Сначала Ваня находил столовскую пищу даже очень ничего. Но со временем понял, что что-то с той едой не так. Вроде бы и приготовлено нормально, и выглядит все достойно, но что-то не так. Теперь он понял: все было с каким-то одинаковым привкусом, что свинина, что рыбные котлеты! Как так можно было изуродовать и извратить дорогие продукты, Ваня понять пока не мог. Но, видимо, и в столовую людей отбирали после жестких собеседований и тестирований. Оставались там работать те, кто этим волшебством единовкусия владел в совершенстве. Высшее кулинарное мастерство - превратить рыбу в свинину и наоборот.
   Но Ваню на этот раз совершенно не беспокоили ни кулинарные изыски, ни достижения гастрономической мысли. Его все больше волновало предстоящее вступление в тайный орден. У него есть отличная история! Он ел и обдумывал свое выступление.
   Не долбите в закрытую дверь!
   И вот долгожданная пятница. Ваня думал: выпить ли ему еще немного накануне, дабы доказательства его причастности к высокой мисси были, так сказать, на лице. Но решил, что перебарщивать не стоит. Его лицо еще хранило отпечаток бурной среды. А застарелая зеленина, как известно, завсегда благороднее.
   Весь день Ваня бросал на Диану вопросительные взгляды. Везде, где бы они не пересекались, он устремлял на нее пламенный говорящий взор, но она словно не замечала его. Ваня уже начал опасаться, не показалось ли ему все это, а, может, над ним жестоко подшутили? Мучаясь в догадках, он просидел до конца рабочего дня. К нему подошел Вася:
   - Ты сегодня как? У нас вроде пятница, дело святое! - заговорщически произнес он.
   - Да нет, Вась не могу, я уже договорился с людьми, - ответил Ваня, который для себя решил, что в любом случае с Васей пить не будет.
   - А подруга твоя как? - не отставал Вася.
   - Какая подруга? - Ваня был напряжен и туго соображал.
   - Раз так спрашиваешь, значит, все нормально. Я про ту подругу спрашиваю, из-за которой надо было срочно выпить! - ответил Вася, собирая свой портфель, с таким видом, с каким это делает дембель.
   - Да, все хорошо, - не стал распространяться Ваня, он чувствовал слишком большое волнение, которое не хотел выдавать легким дрожание голоса. Вася настаивать не стал: это дело такое, что насильно мил не будешь.
   А Ваня все сидел и сидел, нервно качая ногой на ногу. Наверное, его мысль о розыгрыше подтвердилась. Но он все же медлил и не спешил уходить. Наконец, офис покинула и Марина, которая засиживалась даже в пятницу вечером. Наконец, Ваня решил, что и ему уже пора собираться, и тут вошла Диана.
   - Вы что не интересуетесь, где, как и во сколько? Это что, мне нужно? - выпалила она властным начальственным тоном. Ваня смутился, испугался. Он признался себе, что ее побаивается и одновременно "хочет". Странное извращенное чувство. Ваня даже заподозрил в себе извращенца, хотя раньше предпочитал сексуальные отношения простые и чистые, лишенные всяких этих игр и уловок. И эта путаница с "он" и "она", у него - закоренелого натурала!
   - Диана, мне просто было неловко как-то. Дело тайное, деликатное, - начал оправдываться Иван.
   - Да, все верно, но Вы забыли, что корпорации нужны люди инициативные. Хорошо, все покажет сегодняшний вечер. Вот адрес. Приходите к восьми часам. Без опозданий. Вашу презентацию включили в повестку. У нас еще два новеньких, - и она стремительно вышла из кабинета.
   Ваню всего трясло: справится ли он с возложенным на него доверием? В спешке он забыл спросить про одежду. Решил, что это должна быть одежда вольного стиля. Ведь Диана тогда говорила, что костюм и розовое лицо отпугивают людей из высшего общества, которые всем рулят.
   Ваня открыл шкаф и принялся изучать его содержимое. Вещи Ваня приобретал бессистемно, хотя ему нравилось хорошо и современно выглядеть. Наконец, он достал джинсы и тенниску. Глядя на себя в зеркало, Ваня увидел привычное и в то же время неизвестное отражение. Он был все таким же высоким, подтянутым, спортивного телосложения. И в то же время в фигуре появилась какая-то жалкая плавность и немощность. При этом взгляд у Вани стал, как ему показалось, умнее, увереннее. Это компенсировало остальное. В общем и целом Ваня остался собой доволен. Значит, он на верном пути вверх?
   "Надо только опять в зал начать ходить, качаться. И про девушек что-то подозрительно мало думаю", - сказал он себе. А действительно? Когда у него появилась высшая цель, корпорация, коллеги, то все мирское стало казаться низменным и не нужным.
   Взяв бумагу с адресом, Ваня сел в автомобиль. Он прекрасно знал город и представлял себе переулок, указанный на бумаге, зажатый между двумя центральными улицами. Но пришлось поискать дом 2, корпус 3. Дом под номер 2 есть, корпус 1,2 - тоже. А вот третьего нет нигде. Начал спрашивать у прохожих, те только жмут плечами. Ваня целых сорок минут искал этот мистический корпус, у него снова мелькнула мысль о розыгрыше. И только когда он в отчаянии, в очередной раз обошел дом 2 корпус 2, то обратил внимание на прилипший к этому дому флигелек. Может, попробовать обратиться туда? Металлическая дверь оказалась открытой, Ваня стал подниматься по очень крутой и узкой лестнице с высокими, железными ступенями. Такие он видел только в старых советских производственных постройках. Каждый шаг издавал громкое лязганье. И вот дверь, но она оказалась закрытой. Представляла она собой кусок грубого толстого металла, покрытого кондовой зеленой краской, такой же, как лестница. Ни звонка, ни кнопок. Что делать? Ваня начал тихонько стучать, дверь загремела, по лестнице прокатилось эхо. Ваня испуганно замер: сейчас вот откроют ему и выкинут взашей! Но тишина восстановилась, и никакого движения. Дверь по-прежнему неумолимо разделяла простой мир и элитный. А кто бы мог подумать, что эта дверь выглядит так кондово? Ваня представлял себе ковры, охрану, лимузины у подъезда. Нет, все-таки розыгрыш, решил он и напоследок принялся колотить в непробиваемую дверь ногой. Колотил до тех пор, пока не свело ногу. Ваня развернулся и начал спускаться, размышляя: действительно, что он себе возомнил? Вот сейчас его, простого Ваню почему-то примут в тайный орден, одарят заказами, он сделает карьеру и будет таким же загорелым, позитивным и счастливым, как шеф?
   Он вышел и решил покурить у подъезда. Раньше он курил лишь в офисе, чтобы убить время, а теперь вот нет-нет, да и потянется к сигаретке наедине с самим собой. Покурив, Ваня решил сделать последнюю попытку, на всякий случай, чтобы потом не было никаких терзаний и сомнений.
   Опять эта гудящая лестница. Ваня снова поднялся, на этот раз не ожидая ничего. Но дверь оказалась приоткрытой, словно ее никто и не закрывал. Ваня для приличия тихонько постучал, ему не ответили. Он зашел внутрь, коридор, далее снова дверь и оттуда донеслись тихие голоса. Ваня вошел в эту комнату, которая оказалась довольной просторной после этих узких лестниц и коридоров. В ней уже собрался народ, Ваня исподволь окинул всех взглядом, Дианы не было среди них. Может, не туда зашел?
   Каждый был предоставлен сам себе, на него никто не обратил внимания. И тут Ваня заметил, что все босиком. Он поспешно вышел из комнаты, стянул с себя ботинки и носки, потер стопы друг о друга и стыдливо вошел, словно обнажился полностью. Всего в комнате было пять мужчин и две женщины. И тут вошла Диана. "Богиня!" - подумал он. Она была одета в легкий льняной костюм. Без косметики ее лицо выглядело совсем юным и нежным. Ваня пошел ей навстречу, но она, едва кивнув ему, подошла к какому-то мужчине и они начали о чем-то тихо говорить. Тут все говорили тихо, спокойно, передвигались плавно. Ваня успокоился: по крайней мере, пришел по адресу, а дальше будь что будет!
   В это время вошел мужчина, энергично закрыл за собой дверь. Выглядел он, на вкус Вани, странно. Бархатный пиджак, легкие брюки, на шее шелковый шарф, завязанный бантом. "Педик!" - мелькнуло у Ивана.
   - Господа, прошу вас! - обратился он к собравшимся, как концертмейстер на балу. Все расселись по-турецки по краю большого шерстяного ковра.
   - У нас сегодня есть новички. Они подготовили для нас свои презентации в нашей традиционной рубрике "роги в стоги". И вам решать: смогут ли они стать членами нашего ордена, - объявил он с легким французским прононсом.
   На пиджаке у ведущего Ваня разглядел два вышитых золотом и серебром герба. А также с его шарфика на Ваню блеснула брошь. "Наверное, это и есть бриллианты", - подумал он. И тут ведущий направился прямо к нему, Ваня начал нервно вставать, чуть не запутавшись в ногах, которые не хотели выпутываться из турецкой позы.
   - Не беспокойтесь, - успокоил ведущий, - главный принцип нашего братства - это ненапряжность. - Вам не надо вставать, - продолжил он ласково, поглаживая Ивана по плечу, - начинайте сидя. Вы должны убедить нас всех, без исключения, что мы должны Вас принять в наш орден. О целях и задачах братства Вы будите уведомлены лишь после прохождения Вами первого этапа.
   Ваня обвел взглядом собравшихся, на него смотрели, как на пустое место. Ваня похолодел, нашел глазами Диану, и она ему мигнула, и даже улыбнулась краешком губ. Это только и спасло Ваню. Он вдруг почувствовал небывалую раскованность, вспомнил своего прежнего шефа-депутата, который предпочитал простую лексику, всегда называя вещи своими именами. И Ваня начал говорить так, как рассказывал ему в свое время депутат о своих похождениях.
   - В среду я понял, что не дотяну до пятницу. Мне нужно было срочно нажраться, хоть с кем-нибудь и хоть как-нибудь. Выпить было не с кем, я пошел бесцельно бродить по городу, забыв обо всем на свете, и даже забыв дома все свои карты и наличные, - Ваня снова окинул зал, на этот раз на него смотрели с долей интереса. Лица собравшихся постепенно начали преображаться. Ободренный этим, Ваня выложил все, как есть. С помойками, со скупкой старья, с блевотиной. Только про маму, которая явилась к нему как видение, Ваня не сказал ничего.
   Закончил свою яркую, красноречивую историю он глубокими заключениями бомжа Сереги, которые оставил напоследок:
   - Господа-товарищи, соображайте чаще на троих! В этом заложен глубокий смысл. Не даром так делали наши предки. А еще, я понял из той знаменательной пьянки важность использования простого граненого стакана. Короче, пейте без понтов и пафоса и к вам явится истина.
   Ваня вытер показавшиеся на лбу капельки пота и сел, сложив снова ноги в позу лотоса. После такого яркого финала в зале водрузилась тишина. Затем раздались редкие аплодисменты, наконец, захлопали все. Ваня испытал нечто сравнимое с катарсисом. Это бывает с каждым артистом, не только со зрителем. Публика рукоплескала. Ведущий поднял свою холеную, пухлую ручку и прервал овации.
   Две другие презентации оказались менее любопытные - стандартная пьянка. С этими двумя все молча попрощались, Ваню попросили остаться. Так простой менеджер из низшего эшелона, ниже только специалисты кол-центров, оказался в кругу (в буквальном смысле слова) больших людей. Но насколько больших, Ваня не подозревал. Выглядели все довольно свежо для алкоголиков, какими они все и являлись. Вели себя все очень просто, непринужденно, на равных.
   Затем ведущий обратился к кому-то:
   - Костя, что там у тебя?
   - Я всю неделю ни-ни, - начал оправдываться высокий худощавый мужчина лет сорока пяти.
   - Костя, - сказал ведущий с упреком и строго, смотря на мужчину по-отечески поверх очков.
   - Да нет, конечно, в понедельник немного развязался, уже хорошо, что вечером. Во вторник даже телефон отключил, обычно я всегда на связи и могу отдавать приказания в любом виде, а тут как отключился. В среду вызвали скорую, капельницы поставили, а сейчас я уже с вами, как видите, - закончил он на радостной оптимистичной ноте. Все захлопали в ладоши, как дети, и Ваня тоже. Вообще стиль общения у ведущего с остальными участниками клуба был как у отца с детьми, нерадивыми, шаловливыми, но любимыми и родными.
   На этом посвящение закончилось и Ване предложили удалиться. После мероприятия Ванина жизнь никак не изменилась. Ну посидели, поделились историями и разошлись. В чем тут была тайна, Ваня так и не понял. Прошла неделя. К каждой пятнице желательно готовить историю, иначе исключат. Пусть небольшую, не такую криминальную как для презентации. Но надо было выпивать. "Так можно и спиться", - сказал себе Ваня и решил, что бутылки сухого вина в среду вполне достаточно. Он распил ее сам на сам, для настоящего алкоголика это только плюс. В понедельник и вторник Ваня ходил в качалку, в соседний подъезд, а в среду выпивал бутылку вина. Такой распорядок ему понравился.
   Повышение
   А в очередной четверг его неожиданно вызвал шеф, его одного. Ваня на ватных ногах зашел в кабинет. Он с детства боялся учителей и начальников. Ничем не мог вытравить из себя этот животный страх.
   - Как успехи, Иван? Нашей компании очень нужны крепкие, красивые ребята, - начал он, приветливо оглядывая Ванину фигуру. Анатолий Борисович в это время кормил огромного попугая. У него была мания - птицы в клетках. Говорят, дома он держал огромного попугая в заточении. У него так же был гепард, которого он любил кормить живыми кроликами. В его отсутствие это проделывала его неизменная домработница. В его кабинете было три огромных клетки. Две пустовали. Анатолий Борисович не счел нужным прерывать птичью трапезу. Он кормил попугая с руки, засунув ладонь в дверцу. На его лице было написано нечто похожее на умиление, но сквозь какой-то очень жестокий оскал, который впервые разглядел Иван. Шеф предстал перед ним без купюр.
   - Ну что, моя хорошая? - обратился он к большому серому попугаю, имеющему несчастный вид. Попугай, вцепившись дрожащими лапками в прутья, смотрел на него с видом обожающей своего мучителя жертвы. Когда шеф уезжал, закрывая на ключ свой кабинет, попугай этот издавал дикие жалостливые крики на весь этаж. Эта общительная птица страдала от одиночества и однообразия кабинета, в котором пахло мертвечиной. Поначалу Иван не мог понять, что это, когда услышал крики несчастной птицы, раздающиеся на весь этаж. Если бы ему не сказали, он бы подумал, что здесь мается в застенках какой-то испытуемый, на котором проводятся маркетинговые исследования.
   Ивану было птицу так жалко, что он заговорил об этом в курилке. Ему рассказали офисную байку о том, что Анатолий Борисович уволил своего зама, милейшую женщину, которая, проявляя жалость, тайком входила в кабинет, чтобы пообщаться с несчастной птицей и даже ее выпускала полетать. Но уборщица как-то проговорилась шефу, и тот ее сразу уволил без объяснения причин. Ивану дали дружеский совет - молчать по поводу попугая. Но его сердце продолжало разрываться от этих воплей. У него даже родился план побега попугая. Но шло время, и Иван привык к попугаичьим крикам, и даже стал постепенно воспринимать их как часть офисной жизни.
   Накормив попугаиху, шеф принялся раскладывать зеленые яблоки по вазам. Он отбирал яблоки одного размера и формы, так что казалось, что они словно восковые. К этому процессу он подошел не менее основательно, чем к птицекормлению. Каждое яблоко подвергалось тщательному осмотру со всех сторон. Если что-то во фрукте не устраивало шефа, он брезгливо кидал его в корзину для мусора. Ваня не мог понять: ему казалось, что все яблоки и так идеальны, но Анатолий Борисович все-таки усматривал в некоторых плодах изъяны. Затем подходящее для вазы яблоко тщательно протиралось фланелевой белой тряпкой. Шеф с остервенением натирал его до тех пор, пока оно не начинало сверкать.
   - Ну что Иван, ты заслужил повышения, - вдруг сказал он. Иван вздрогнул. От созерцания натирки яблок он впал в какое-то медитативное состояние. Кроме того, он не ждал ничего хорошего от этого вызова на ковер, а тут вдруг такое. Иван молча смотрел на шефа: вдруг ослышался?
   - Думаю, сделать тебя начальником отдела полевых исследований, - шеф подышал на очередное яблоко, полюбовался им и принялся по обыкновению тереть.
   Иван понял, что не грезит.
   - Анатолий Борисович, даже не знаю, - начал он невразумительно.
   - А надо знать! Тебе не хватает уверенности, здорового чувства собственного достоинства. Думаю, эта должность тебе поможет.
   Иван подумал о том, что не заслужил и не достоин. Вспомнил Васю, который уже пять лет мечтает об этой должности, не брезгует копаться в дерьме. А что он сделал выдающегося?
   - Ты не понимаешь, почему на тебя пал мой выбор? - как-то не по-доброму спросил шеф. "Скорее всего, это из-за моего членства", - мелькнуло у Ивана.
   - Нет, я догадываюсь и надеюсь оправдать Ваше доверие, - постарался бодро ответить Иван. Лицо шефа смягчилось:
   - Вот это другое дело. Отделом до Вас никто не руководил, я считал, что каждый в этом деле должен был быть немного за себя, это создавало здоровую конкуренцию и оставляло простор для фантазий каждого по поводу себя. Но появился такой человек как Вы, - сделал он ударение на последнем слове, замер на мгновение и кончил: - Поэтому принимайте бразды правления!
   Ваня принялся как-то кургузо благодарить, потому что вообще с трудом переносил все любезности. Но, к счастью, шеф уже потерял к нему интерес и даже с ним не попрощался. Ваня потоптался еще какое-то время, но, поняв, что его аудиенция окончена, тихо вышел на ватных ногах из кабинета. С чего же начать свою руководящую деятельность? Он сел на свое место, вроде как руководитель, и вроде как мышь. Сознание не могло так скоро перестроиться.
   Вечером его вызвала Диана.
   - Поздравляю! - сказала она, протянув ему руку для рукопожатия. Ваня взял ее тонкую сухую ладонь, но пожать не осмелился. Ее ладонь быстро, как селедка, выскользнула из его руки.
   - Спасибо! Только я толком не знаю, что мне теперь делать, - искренне признался Иван.
   - Молодец! Хвалю за правду! А ничего не делать. Если раньше ты должен был добывать данные, бегать с анкетами, копаться в испражнениях, слепнуть в бесконечных экселевских таблицах, то теперь твое дело - требовать это от остальных. Главный принцип: подчиненный это всего лишь подчиненный. Научись справляться с нехорошими чувствами: жалость, понимание, сочувствие. Когда ты с этим справишься, то почувствуешь, как на душе стало легко. Твоя душа просто перестанет что-то весить, и вообще перестанет подавать тебе нехорошие сигналы в виде сжимающегося сердца, лишнего кровотока в голове. Ты станешь свободен от предрассудков по поводу сочувствия. Это будет твоей второй ступенью ввысь после членства в клубе, - Диана закончила, взяла сигарету, закурила. Затем она нажала на кнопку громкой связи, которая ее соединяла с секретарем: - Игнат, ты можешь идти! - Она выпустила эти слова в эфир вместе с клубами дыма.
   Ваня подумал, почему она взяла в секретари парня? Она словно услышала его мысли.
   - Ты, наверное, думаешь, - она перешла на "ты", это резануло Ивана по уху, но он постарался скрыть смущение, - я вижу это по твоему лицу, - продолжила она, - почему Игнат а не Игнатесса? Мужчина в ряде случаев охотнее проявляет покорность женщине. Это помогает в работе. В отношениях, даже деловых, между женщинами может возникнуть нездоровое соперничество, зависть, в этом смысле с мужчиной-секретарем проще.
   Но что больше всего удивляло Ивана, так это то, что Игнат был здоровым сорокалетним мужиком с грубым голосом. "Может, он еще и роль охранника выполняет"? - пронеслось в голове Ивана.
   - Игнат здоровый мужик! - выразил все это Иван в короткой, но емкой фразе. Диана отлично поняла, что он имел в виду, судя по ее ответу:
   - Да, бывший военный. Это меня подкупило, без вопросов и безропотно все выполняет, ему не знакомо чувство унижения. В своей услужливости он не знает границ падения. Но давайте оставим Игната.
   - Диана, почему я? - вдруг спросил Иван. Ему крайне тяжело было переносить неопределенность, которую он чувствовал вокруг своей персоны. Когда Иван переставал понимать, что происходит, а он уже перестал это понимать, тогда ему становилось страшно. А со страхами Иван боролся с самого детства, когда панически боялся темноты. Его охватило чувство, словно он идет в темноте на ощупь в сортир. Да, вот такой здоровенный мужик, а случается, превращается в кролика.
   - Иван, есть моменты, не поддающиеся логике. Так встали звезды, - сказала ему женщина, которая доказывала, что человек каждый шаг обязан сверять с научными данными, полученными в ходе тщательных исследований. А тут - звезды. Мистика какая-то: тайные ордена, звезды.
   - Наш шеф, - продолжила Диана, - не расстается с телескопом. У него из кабинета есть выход на крышу, а там все оборудовано для наблюдений за небесными телами. Дома у него оснащение не хуже, чем в обсерваториях. - И уже шепотом прибавила: - Он верит в чревовещание своего попугая.
   Иван устремил на Диану озадаченный взгляд:
   - А как же научный подход? Исследования? Мы ведь, согласно им, клиентам даем заключения, рекомендации по ведению бизнеса, ребрендингу, вплоть до цвета упаковки? - Иван решил все для себя выяснить окончательно.
   - Мы ничего этого не отрицаем. Но ты же не удивляешься, когда в кабинете доктора висят иконы? Он научно лечит больных, но при этом не отрицает помощь свыше.
   Иван, едва нащупав какой-то зыбкий след в темноте, опять погрузился в глубокие сумерки: да, до этой великой женщины ему далеко! Вот все, что он смог вынести из этого разговора.
   - Положись на меня! - успокоила Диана, докурив сигарету и элегантно затушив ее о дно хрустальной пепельницы. - Завтра утром у нас будет общее собрание. Выступит шеф, представит тебя в новом качестве. Кстати, теперь ты на "ты" и со мной, и с шефом. После этого все пойдет по накатанной. Твое дело - проявлять в высшей степени лояльность к корпоративным ценностям, неукоснительно соблюдать этикет корпорации, культивировать и внедрять эти ценности. Грубо говоря - ты один из лидеров партии.
   Постепенно все-таки Иван начал понимать. Но вот один червь точил его сознание: сам-то он все-таки не совсем до конца верил в непоколебимость корпоративных ценностей.
   - Тебя не должен глодать червь сомнений! - Диана всегда угадывала его мысли: мистика какая-то! - Верхушка обязана следить за тем, чтобы мыши были полностью лояльны. Как только ты заметишь скептицизм, цинизм, самоиронию, склонность к юмору и остроте - бей в набат. Это, значит, что в отделе вместо мыши завелась хитрая крыса. Своими остротами и смешками она моментально поразит всех мышей. Только глубоко верящая мышь способна добывать фекалии любыми доступными и казалось бы не доступными способами. Моментально крысу на увольнение! - сверкнула Диана глазами.
   Иван отметил, сколь часто она упоминает гадов: мышей, крыс и червей. В этот момент она напомнила ему гадюку, красивую, стройную, гибкую гадюку! Ему стало брезгливо, но он прогнал от себя это чувство.
   - Ну и самое приятное! Твоя зарплата удваивается. В качестве бонуса ты получаешь кругосветное путешествие! В июне мы все, руководители, отправляемся на прекрасной яхте.
   Ивану стало приятно. Он теперь богатый человек, уважаемый, достойный. И он понял - это то, к чему он всегда в тайне стремился. Он вспомнил Коляна и поморщился. Аморальный лузер, вот кто он такой!
  
   Ваня рвет с прошлым
  
   Иван стал другим человеком. Он перечеркнул свое позорное прошлое. Ему нужно было избавиться от своих пролетарских корней, деревенского босоногого детства. И вот он родил себе красивую легенду, в которую и сам поверил. Иван с детства сирота. Его родители: папа - красный директор, мама - пианистка, попали в автокатастрофу. Воспитывала его нянька, деревенская женщина, которая сильный отпечаток наложила на его образ мыслей и выражения этих мыслей. Далее он сделал сам себя. Учился, работал, и вот результат - успешный начальник!
   В одну из очередных пятниц Иван шагнул на следующую ступень. После традиционных откровений и душеизлияний, сопряженных с пьянками, он уже собирался обуться и пойти домой. Спокойно заняться накопившимися делами или просто поваляться у телевизора. Когда он приготовился надеть обувь, к нему тихо подошел один из членов.
   Он взял его за руку и повел. Оказалось, что за ковром, покрывающим одну из стен, скрывается дверь. Если в первой комнате собиралось в среднем десять-пятнадцать членов, то во второй - всего семь человек, среди них Диана. Она тихо подошла к нему. Здесь вообще все принято было делать тихо: говорить, передвигаться, курить. Ивану, привыкшему с детства разговаривать на повышенных тонах, перестроиться было сложно. Голос предательски срывался, иногда выводил фистулу или давал петуха, когда он старался говорить тихо после долгого молчания. Тогда Диана прикладывала палец ко рту и произносила: "Тихо, тихо! Не надо так волноваться!"
   - Ну вот, добро пожаловать! Наш мэтр принял решение ввести тебя в святая святых, - сказал ему провожатый.
   В этот момент еще одна дверь открылась, и в нее какой-то человек в черном ввез тележку, наполненную алкоголем всякого рода. Случилось небольшое оживление. Причастные к таинству стали активно подходить, наливать в хрусталь виски, шампанское, водку. Кто чему больше преклонялся! Иван же подошел к этому формально: ему было все равно, чем напиться. Его не отпускало чувство скованности.
   Через какое-то время все стали говорить уже громче, перестали шикать. А между тем народу прибыло. Они сразу подходили к тележке. И тут Иван понял, что действительно без мистики тут не обошлось. Пространство комнаты стало преломляться, словно мыльный пузырь под действием дневного света. Оно распалось на какие-то спектры, Иван решил, что ему что-то подмешали. Но все это длилось не более двух-трех минут. И вот они все очутились в большом просторном зале. К нему подошла Диана и заговорила:
   - Не пугайся! Мы стараемся все засекретить. Пришлось немного поработать с пространством. Ты видел, как выглядит наш дом снаружи? А сейчас подойдешь вон к тому типу в костюме с заплатами на локтях, и скажешь, что хочешь предложить им новые услуги компании. - И тут Диана сунула ему в руки какой-то файл с бумагами. Ивану все казалось возможным в этот момент. Он был смел, решителен. Вместе с трансформирующейся комнатой у него произошла трансформация сознания. Оно как-то расширилось, и Ваня понял, что нет ничего не возможного. Не удосужившись уточнить, что за новые услуги ему надо продвигать, начальник отдела полевых исследований на пружинящих ногах взял курс на большие заплатки, темнеющие на коричневых рукавах. Рукава стали с кем-то чокаться. Ваня замешкался и украдкой посмотрел на Диану. Она ему одобрительно кивнула, и Ваня шагнул в омут переговоров с заплатками.
   Обладатель шикарных заплат оказался какого-то хипанского вида мужичком лет под сорок. Он старался быть неформалом, при этом часы и самое главное - взгляд, выдавали в нем человека с большими возможностями.
   - Добрый вечер, я Иван! - начал Ваня на позитиве, как его учили.
   - Ну и хрен с того? - резанул обладатель заплат по Ваниному позитиву. Но Иван быстро нашелся с правильным ответом:
   - Да так, выпить бы с кем! - его удостоили взглядом.
   - Так бы сразу и сказал. А то: здрасьте, я Ваня. Давай Вань, будем! - без лишних слов хиппи влил в себя полстакана виски и недоверчиво покосился на опустошенный лишь наполовину стакан Ивана. Переговоры могли вот-вот сорваться, и Ваня кинулся спасать положение. Он нашел нестандартное решение: налил себе целый стакан и методично влил его в себя. Это переломило ход начавшихся переговоров в нужное русло. Хиппи представился:
   - Сергей Гвоздик. Владелец сети строительных супермаркетов. Что ты там салишь подмышкой?
   - Я как раз хотел предложить тебе наши новые услуги, - Иван поразился собственной развязности. Но к его удивлению Гвоздик взял файл с презентацией.
   - А что ты лично можешь мне предложить? Вот лично ты, Ванька с Пырловки! - взял неожиданное русло Гвозик.
   - У меня есть целый штат подопытных мышей, готовых разрыть любую информацию про твоих потребителей. Вплоть до того, как влияет покупка дрелей, молотков и других инструментов на эрекцию покупателей, - это произвело впечатление на Гвоздика.
   - Да, реально эксклюзив. А где доказательства? - говорил Гвоздик, умудряясь при этом не отрываться от стакана.
   - У нас есть рекомендации и отзывы наших клиентов. Весьма влиятельных на отечественном и зарубежном рынке. Это, в частности, крупные производители самых мелких в мире шоколадных батончиков. Мы в качестве анализов используем все - соскобы, соскребы с потенциальных потребителей. И не брезгуем никакими методами. - Ваня чувствовал, что начал плавать в этом неведомом ему просторе маркетинговых исследований. Поэтому он налил себе и Гвоздику еще по стакану.
   - Вообще я давно хотел своего потенциального потребителя расчленить, как там у вас это принято называть, обработать его по полной. Чего ему не хватает, почему он тащится на строительные рынки? У меня качество выше, цены - ниже, ассортимент - круче! Но почему рынок? Ваня - это все здесь! - тут Гвоздик постучал себя по голове. - Ему так кажется, что рынок должен быть дешевле. Он думает, что в красивом магазине, где звучит музыка, улыбчивые продавщицы с прекрасным маникюром, его хотят обмануть - впарить ему все за дорого. - Было видно, что Гвоздику давно хотелось выговориться. Иван это почувствовал, и у него окончательно развязался язык. Он говорил, а сам со стороны любовался собой.
   - Так может дать покупателю то, что он хочет? Вместо красивого павильона - железный ангар! Инструменты, висящие по стенам, как в его гараже. Насыпанные в жестянки гвозди, в качестве интерьера. На стенах плакаты с обнаженными девицами, все как в гараже. Ты знаешь, у меня есть друган, был то есть. Колян звать. Так он жил в гараже, сбегал от родителей, теперь - от подруги. Там у него место, где он король. Мужика везде зажимают, его это, либидо щемят. На работе он словно бык в стойле, причем кастрированный! Дома, его вроде как отвязали, да кольцо в носу висит, в случае чего, его за кольцо дергают. А в гараже он как есть, мужик. Железо, плакаты, чекушка, приемник. У большинства там и поспать где есть. Гараж - это последнее пристанище мужика. - Ваню вдруг понесло.
   - Ты прав, братан, - Гвоздик смотрел на Ваню с нескрываемым уважением. - Я сам такой. Вот у меня два высших образования. Я самец! Прихожу за сертификатами и лицензиями. Сидит молодая баба, в соку. У меня слюнки, а она меня начинает прогибать, мол, ты мне еще это не принес, и то от тебя жду. И вообще иди в очередь сядь. После этого свое либидо в штанах я потом месяц найти не могу!
   - А еще я тут подумал, - перебил его Иван, потому что в его голове уже толпились мысли, - надо не таких продавцов брать, как у тебя, выхолощенных. Вот у нас была в деревне продавщица, тетя Нюся. Она вечно была под градусом. Из маникюра одни обгрызенные ногти на толстых коротких пальцах, но губы она красить любила в яркие цвета.
   - А-а-а, сейчас такие помады модно, в театрах так ходят! - икнул Серега Гвоздик и подлил себе виски. Ваня не обратил внимания на ремарку и продолжил:
   - Но был у нее один огромный плюс, она всех называла сынками и дочками. Даже тех, кто ее лет на десять-двадцать старше! И люди к ней тянулись. Все около тети Нюси были детьми. И через какое-то время вообще было по хрену, какой у нее маникюр. - Ваня вспомнил детство, маму. Алкоголь открыл все клапаны подсознания. Оттуда хлынули лавиной воспоминания. Шлюзы задраить он уже был не в силах.
   - Вань, я давно понял, что надо персонал готовить серьезней. Я понимаю внешность, культура речи. Но душевности-то нет. Работяга приходит за душевностью, а мы ему предлагаем высокий уровень обслуживания. Идет подмена. Ваня, ты крутой маркетолог. Жди, в понедельник от меня придут к тебе договор заключать. Ваня, я тебе доверяю!
   После этого было выпито и сказано не мало. Но чудеса этого вечера не закончились. Сразу после того, как Гвоздик уехал, к Ване подошла нетвердой походкой Диана.
   - Как успехи? - спросила она. В голосе не чувствовалось ни грамма спиртного. - Я частенько веду деловые переговоры после изрядного количества виски. Никто никогда не заподозрил.
   - Все хорошо. В понедельник будем заключать договор, - Ваня почувствовал, что на него навалилось опустошение и усталость.
   - Я хочу тебя, - прошептала Диана. И Иван почувствовал, как все внутри опять зашевелилось. У него очень давно не было девушки. И Диана была в этот момент такой доступной, а оттого такой манящей. Правда, Ваня даже не мог предположить, настолько легкой добычей была Диана.
   - Я тебя тоже, давно, - Ваня схватил ее за талию и жадно впился в ее рот. Даже после изрядно выпитого он почувствовал, что от нее разит перегаром. Это его на мгновение охладило, но Диана прижалась к нему всем телом, и все нюансы померкли.
  
   Ваня делает массаж
  
   Утром он очнулся в квартире начальницы. Диана уже бодро расхаживала по квартире в чем мать родила. Иван засмотрелся на ее великолепное тело. Твердые высокие ягодицы, стройные накаченные ноги, плоский живот, покрытый нежным золотистым пушком. Грудь словно два спелых наливных яблока. Такие тела Ваня видел лишь в эротических фильмах. Чаще ему попадались обыкновенные девушки, у которых он сразу отмечал те или иные недостатки. Была у него однажды и невеста, о которой он говорил Сереге-коллекционеру. Дело шло к свадьбе, но в последний момент все сорвалось. Колян сказал, что девушка давно мечтает о прописке. Ваня не стал выяснять отношения, он просто позвонил и попрощался без особенного сожаления. Он ее не любил, просто уже было пора заводить семью. Женитьба для Вани была какой-то житейской обязаловкой. Его друзья давно женились, держались только они с Коляном. Но теперь Ваня готовил себя к какой-то высшей миссии. Он чувствовал, что жизненная сказка не может оканчиваться свадебным пиром. После расставания с потенциальной невестой девушки стали меняться чаще, Ваня стал менее разборчивым - не хотел привязываться. И вот, когда он прикоснулся к миссии, сразу встретил девушку своей мечты. Именно такую, как Диана рисовало его воображение, когда он предавался эротическим грезам.
   Ваня любил мастурбировать на досуге. Это позволяло использовать воображение. Когда он начал работать в корпорации, то полностью перешел на этот вид удовлетворения. Девушки требовали времени, энергии, а этого у Вани не оставалось. Он полностью отдался работе. Диана - это другое. С ней они обсуждали миссию, стремились к единой высокой цели. И она была несравнима ни с кем! Ваня почувствовал, что влюбился без памяти.
   А Диана все ходила и ходила. Она собирала с пола полотенца, простыни, открыла комод, тоже оттуда что-то достала и все это свалила в кучу.
   - Надо химчистку вызвать! Я ничего не делаю, не хочу превращаться в домохозяйку. Это очень опасно. Не понимаю, как женщины говорят о том, что прекрасно готовят и вроде даже как гордятся этим? Это ведь так примитивно и архаично! Это равносильно тому, чтобы расписаться под словами: я дура и тупая самка! Мне доставляют на дом специальные пакеты с едой. Вот сейчас у нас с тобой будет завтрак. Правда, тебе придется есть продукты, разработанные специально для меня. У тебя какая группа крови? - Диана и в это время что-то делала, на этот раз разбирала свои украшения.
   - У меня третья, - виновато признался Иван.
   - Ах да, вспомнила! - выпалила она и тут же осеклась, кинув на Ваню стремительный взгляд. Но он не показал вида, что удивился, откуда ей известна его группа крови. Да в самом деле, какая разница? Такая мистическая девушка могла просто это почувствовать! Это лишь добавило фантастического в ее образ. И она продолжила щебетать:
   - Ничего! Подойдет, тебе тоже можно немного клетчатки, но гораздо меньше, чем мне. Но по плазме мы подходим! У нас могут быть красивые дети! - сказала она каким-то незнакомым нежным голосом. Прыгнула к Ване в кровать и залезла под простынь. Далее последовали десять минут непередаваемого кайфа, а Ваня понял, что мастурбация - это какой-то сублимированный продукт. Он вспомнил Дианины достижения по поводу добытой спермы. Но, как ни странно, никаких неприятных чувств, а тем более ревности, это не вызвало. Только гордость за себя: он обладает такой королевой!
   Затем в дверь позвонили. Диана накинула какую-то прозрачную накидку.
   - Пошли есть! - приказала она.
   Ваня чувствовал, как проголодался.
   - Быка съесть готов! - откликнулся он с радостью.
   - Разочарую тебя. Здесь всего лишь то, что нужно, чтобы восстановиться. Так что никакого быка! Крови мне хватает на работе!
   Иван был не просто разочарован, он почувствовал, как внутри что-то подкатывает к горлу. Это был зарождающийся мужской гнев, который он тут же в себе подавил. Перед ним были расставлены лотки с какой-то серой массой. Захотелось по-нормальному заорать на Диану и сказать, чтобы приготовила человеческую еду. А та с энтузиазмом придвинула один из лотков и принялась поглощать его содержимое, напевая какую-то английскую песенку. Ваня опустил голову и последовал ее примеру. Действительно, не проявлять же животную мужскую натуру? Вкус содержимого лотков был такой же как внешний вид - отталкивающий. Первый лоток имел запах и послевкусие такое, какое было бы у жмыха киви, оставленного на три дня гнить.
   - Ешь! Это уникальный продукт, полный необходимых нам бактерий и микроорганизмов! Причем, практически, лишенный калорий.
   Ване хотелось котлету с калориями, а не микроорганизмов. Второй лоток Ване не хотелось, он почувствовал, что первая смесь заполнила весь его пищеварительный трак под завязку. Второе "блюдо" не полезло.
   - Ты знаешь, я сыт! Микробы уже рвутся наружу! - с похмелья хотелось вчерашних щей, рассола. А тут микробами пичкают.
   - Ты не понимаешь! Это же кладезь витаминов! А вот третье роскошное блюдо. Там содержится редкий кремний, селен, которые мы недополучаем ежедневно. Нам негде это взять, природные продукты, практически, этого не содержат. Скоро мы все перейдем на здоровую пищу и будем жить до двухсот лет.
   - А ты двести лет будешь отдавать фирме? - Ваня понял, что сморозил глупость. Диана на мгновение прекратила работу челюстями.
   - Тут ты слишком далеко зашел, твое дело быть здоровым! Ешь! - приказала она строго.
   Ваня опять грустно подумал о кислых щах с мозговой сахарной костью. И все-таки пришлось съесть все, чтобы Диана не упрекнула его в безыдейности. Правда, потом селен с кремнием, он украдкой отдал безмолвному унитазу.
   Отвратительный завтрак скрасил день, полный любовных утех. Конечно, простые девчонки, с которыми до этого имел дело Ваня, не были такими изощренными. Диана умна и чувствовала, как отправить мужчину на седьмое небо. А вечером она снова заговорила начальственным тоном:
   - А теперь восстанавливаемся перед началом трудовой недели! И никаких звонков, намеков, взглядов на работе. Будем встречаться по пятницам в клубе, и все будет по той же схеме.
   - Я тебя люблю, - признался Иван просто.
   - Я тебя тоже, - буднично ответила Диана. - Меня вообще пронизывает полностью чувство любви ко всему на свете. Я люблю этот мир весь! И чувствую, что он отвечает мне взаимностью. Сделай мне массаж и иди, - озадачила она напоследок Ивана.
   Ваня не умел делать массаж. Но Диана скинула с себя тряпку, которая вроде бы как должна была прикрывать ее наготу и растянулась на кушетке.
   - Это специальная кушетка для массажа, - пояснила она, помещая лицо в специальную дырку. - Так ты сможешь хорошенько размять мне шейный отдел. Мне нужно сегодня поработать и восстановиться. - Она убрала волосы с шеи и приказала: - Начинай!
   Иван был ошарашен. Диана постаралась отыграться за то, что была под Иваном. И он, преодолевая злобу, начал мять ее шею. Теперь он получил возможность разглядеть ее критически. Все, что скрывала любовная лихорадка, вылезло наружу. Многочисленные родинки покрывали ее спину и вызывали чувство гадливости. Они то и дело цеплялись об его ладонь. Он стал рассматривать ниже. Лодыжки оказались чересчур массивными. Ему вспомнились ноги у лошадей в деревне, сзади перед копытами так же натянуто сухожилье. Кожа на локтях сухая и свернутая как куриная гузка. Все эти подробности бросились в глаза. Теперь уже Иван подумал, что у него по трезвяку на Диану не встанет. Ладно, придется напиваться. А он все мял и мял ее круп. Теперь уже Иван не мог иначе, как на лошадь, смотреть на столь казавшуюся неотразимой девушку.
   - А теперь спустись ниже и хорошо помни мне пятки. Прости, я без педикюра, но и ты не принц голубых кровей! - напомнила Диана.
   Еще и пятки?! Это уже было слишком для первого раза. Он посмотрел на ее тугой зад. Взять бы хлыст и отходить ее хорошенько! Но Иван делал, что ему говорили.
   - Что ты делаешь? - вдруг вскрикнула Диана. - Ты мне ногу сломаешь! Делай нежно, но сильно.
   Иван чувствовал, что еще немного и взорвется. Плевать на зарплату, круиз и корпорацию. Но тут она смилостивилась:
   - Ну все, спасибо! Ты свободен.
   Иван вышел на свежий весенний воздух. В городе было тепло, гуляли парочки, кто-то шел на свидание с цветами. Многие возле метро пили пиво, сбившись в кучки. Тут были все равны: рокеры в железе, разноцветные панки, хиппи, пацифисты, "зеленые", любители садо-мазы. Пиво было кругом: лужами под ногами, в недопитых бутылках, в испарениях. Ване захотелось позвонить Коляну и стать таким же, как все, но не позволила гордость. Ему стало одиноко и бесприютно. Он купил пиво и пошел домой, спать.
  
   Возврат не удался
  
   На следующий день Колян позвонил сам.
   - Привет! Ты чего не заходишь? - спросил он.
   - Давай сходим куда-нибудь, сам хотел тебе позвонить, - признался радостно Иван.
   Они договорились встретиться у метро, и пошли в ближайший пивбар. Там было накурено и полно разношерстной публики. Колян начал оглядываться по сторонам.
   - Давай, Ванек, познакомимся что ли с кем? Мне кажется, тебе нужны здоровые полноценные отношения. Не пойму я, Вань прости, но ты как в педики подался с этим офисом. Я понимаю, вам там мозги полощут, но ты же десантура! А мы не сдаемся!
   Ваня вспомнил, как они ежегодно ходили в парк отмечать их общий праздник, купались, как положено, в фонтанах, срывали без разрешения поцелуи у понравившихся красивых девушек. Ване показались эти воспоминания далекими и нереальными. Он сожалел лишь о чувстве весны, которое сопровождало все эти попойки, мордобои и веселуху. Вот чувство весны, душевной весны Ване пришлось похоронить.
   - Девчонки, давайте к нам! Вань, давай девочек угостим? - Колян, не теряя времени подмигивал понравившимся девушкам.
   - Можно и угостить, - лениво согласился Иван. Но ему хотелось совсем иного, побыть вдвоем с другом. То, что Ваня искал в Коляне, он не находил.
   Девушки охотно подсели за их столик. Обе были довольно миловидны, не высокого роста, лет двадцати с хвостиком. Колян разомлел, попросил официанта каждому по пол-литра, сухариков, жареных колбасок с хреном.
   - Гулять, так гулять! - подмигнул Колян.
   Ваня смотрел, как девушки жадно макают колбаски в хреновый соус и отправляют их себе в рот. У Вани не было особенного аппетита, даже пиво не помогало. Но все-таки ему было приятно смотреть на здоровых, счастливых людей.
   - Вы где зарегистрированы? - прожевав колбасу, полюбопытствовала одна из девушек, более светлая и несколько полноватая, на вкус Ивана. У них с Коляном были разные вкусы, поэтому они никогда не ссорились, и их интересы в плане женского пола никогда не пересекались.
   - Прописку имеешь в виду? - ухмыльнулся Колян.
   - Фы! Прошлый век! - прыснули девочки в ответ.
   - Ну тогда что за регистрация? Да вы че, девчонки? Мы вообще холосты! Нигде и никогда не регистрировались! - простодушно ответил Колян, уплетая колбасу и смачно запивая ее большими глотками пива.
   - Ха-ха-ха! - рассмеялись девушки еще громче.
   - Да мы в смысле соцсетей, инстаграммы там и всякое такое, - пояснила худенькая, на которую поглядывал Иван. Но это ее замечание, натянутые ноты в голосе совершенно отвратили его.
   - Ааа, это. Да мы, девчонки, реальные пацаны, ну в смысле мы в реале все любим. Виртуал всякий не про нас. Это вообще извращенье, - ответил ей Колян. Девушки озадаченно переглянулись. Ваня в душе поаплодировал другу, но в следующий момент ему стало за него стыдно: отсталость какая-то.
   - Мы девчонки в десантуре были, там такое не приветствуется, - Колян решил как-то сгладить свою отповедь. - Вань, че молчишь?
   - Ну хотя бы в одноклассниках-то вы есть? - настаивала полная.
   - Да мы с Ванькой школу вообще не вспоминаем, какие одноклассники? Я уж и имен их не помню, а лица у всех так уже поизменились... Тут, Ванек, прикинь, выныриваю из метро, никакущий, устал, как собака. А на меня налетает карета Лексуса. Какой-то хмырь высовывается и как заорет: "Колька!" Пригляделся, а это, знаешь, кто? Миша Шубин, блин, этот чертило, который ссался до седьмого класса, - Колян, даже чуть пивом не подавился от воспоминаний. Ване стало неловко.
   - Колек, ну ты при девочках... - попробовал он напомнить другу о присутствии дам.
   - Да не, я просто про одноклассников. А тут вообще позора хлебнул. Стою в гамбургере... Ну ты понимаешь! - подмигнул он Ване.
   - Коль! Давай только гамбургеры не вспоминать, - попросил Ваня. Девушки в это время не выражали на своих лицах никаких чувств и эмоций. Казалось, чем путанее и парадоксальнее речь, тем больше они ее понимают. Простые, человеческие вещи были им словно не доступны.
   - Ну давайте уж тогда лучше о погоде, а? - попросил умоляюще Колян.
   - Слушайте, девчонки, мы вам можем точно сказать только одно, что мы есть здесь и сейчас, - пришел Ваня на помощь другу. Девушки совсем загрустили, достали свои айпады, стали тыкать в них пальцами и шептаться с заговорческим видом.
   - Девки, хватит в телефоны пялиться! С вами парни сидят! Давайте о любви поговорим, - сделал последнюю попытку Колян.
   - Вообще-то это очень грубо, - надула губы худенькая. Колян с Ваней не ожидали такого поворота событий. Раньше у них не было проблем в том, чтобы уболтать любую. А тут разговор явно не клеился.
   - Девочки, да мы не против ваших соцсетей, - постарался Колян исправить обстановку, - мы сами готовы в ваши сети хоть сейчас! - Пиво окончательно привело Коляна в благодушное настроение.
   - Полное непонимание, - заключила полная.
   - Девушки, вообще-то мы думали, что в начале надо как-то познакомиться, - Ваня сказал это уже вызывающе.
   - А мы чего хотели? Мы и хотели спросить под каким именем и где вы есть! Какие ваши ники? - настаивала полная.
   Ваня подумал: "Полная дура!" и ответил:
   - Я Иван, это мой друг Николай! Других имен не имеем! - это девушек окончательно обидело.
   - Ну зачем же вы так грубо? Понятно, что вы десантура, все такое. Пошли Катя! - встала полная.
   - Девчонки, так вот давайте знакомиться, Катя значит, а ты кто? - посмотрел Колян на худую.
   - Никто! - огрызнулась та.
   - Ну и дура! - парировал Колян.
   Когда девушки отошли, Колян загрустил:
   - Стареем мы, дружище! Не стоило так грубо с девочками...
   Иван почувствовал, насколько оторвался от той среды, в которой привык вращаться. Он понял, что его и их разделила какая-то роковая черта. Колян тоже чувствовал натянутость и молчал, не зная, что говорить. А Ваня не хотел себя утруждать. Наконец, Колян нарушил молчание:
   - Ты вообще зазнался. Смотрю на тебя, и не узнаю. А что тогда с помойкой было? Это типа последнего героя? Кто ниже упадет и гаже сожрет? Так у вас, кажется, игры называются? - пьяный Колян неожиданно попал в точку. Ваня посмотрел на него внимательно.
   - Если хочешь, пойдем куда-нибудь в приличное место, я плачу! - предложил Иван.
   - Да нет, мне и здесь нормально. Нам, Вань, и правда, не по пути, - сказал Колян обиженно. А Ваня встал и вышел из бара, окончательно покинув прошлую жизнь вместе с Коляном. Прошлое Ваню не впустило назад. Круг вокруг Ивана замкнулся.
  
   Верховный ад
  
   На следующий раз в Обществе тайных алкоголиков Ване дали понять, что он может, минуя первую комнату, сразу заходить во вторую. Кроме Сереги Гвоздика, он познакомился с колбасным королем Веней Горчаковым, владельцем сети автосалонов Лешей Козлевичем. Здесь сплошь разгуливали потенциальные клиенты. И Диана то и дело мигала ему, подводила к одному, другому, потом рассказывала и давала советы. Ваня понял, что попал в святая святых, куда не допускают простых менеджеров, и все, благодаря Диане. Он и сам постепенно стал верить в свою миссию в корпорации. Рассудив, он пришел к выводу, что обладает определенными качествами, которые делают человека успешным. Не мог он просто так на раз-два впрыгнуть в высшее общество. А то, что оно высшее, Ваня не сомневался.
   И вот, зайдя в пятницу во вторую комнату, он настроился атаковать очередного клиента, мысленно повторяя, как мантру: "Служу корпорации!" На этот раз Диана указала ему на крупного пивного дилера. Дилер обладал соответствующим животом и долго смотрел на Ивана сальными поросячьими глазами. И чем больше они пили, чем больше говорил Иван, тем скабрезнее становились эти глазки. Наконец, Иван тяжело вздохнул, никаких иных аргументов предъявить пивному босу он больше не мог.
   - А хрен ли мне их исследовать? Они будут жрать дешевое крепкое пиво! - твердил он, плеща в стакан дорогой французский коньяк.
   - Твоя позиция понятна! Но все-таки без грамотного позиционирования они станут его жрать меньше. А грамотное позиционирование не возможно без маркетингового исследования. Уж насколько было любимо народом пиво марки "В штопоре"! И то теперь о нем забыли, как только убрали из ящика рекламу.
   Пивное пузо задумалось. И выдало:
   - Ну это да, тут, конечно, нам без рекламы никуда.
   - Не только! - радостно воскликнул Иван, нащупав точки соприкосновения. Пошла вторая бутылка, а разговор никак не мог выйти из тупика непонимания. Пузо тупило!
   - А чего еще? Рекламы мы даем, видел наш ролик? Такой конкретный ватник, ну типа наш клиент, берет полтарашку нашего крепенького, идет толстомясая доярка, в резиках, от нее навозом прет. Так наш ватник берет, выжирает полбутылки, смотрит, а заместо той доярки, девка такая вся из себя и духами от нее в нос ему шибануло! - глазки радостно сверкнули, просверлили Ивана, казалось, доходя до самых печенок. - Чуешь креатив? Ага, вижу, чуешь, - Пузо прижалось к Ване и шепнуло: - Сам придумал!
   - Так это ж плагиатом пахнет, только там дорогое спиртное, с чего содрано все, - постарался Ваня свернуть несговорчивого клиента.
   - А мне по хрену! Кто там такое слово знает - "плагиат"? Кто видел эту рекламу? Она в дорогом глянце, а наш ватник только бесплатную прессу использует, в сортире, по прямому назначению! - и пузо заколыхалось от смеха.
   Ване совсем на это не чего было сказать, никакие научные убеждения, казалось, не могу свернуть твердо стоящего на своих позициях пивного эксклюзивного дилера.
   - Ты пойми... Ваня, кажется? - Иван кивнул. - Расклад такой. Мой тесть дружит с депутотом, он мне выбил через него эксклюзивное право на дилерство пива этого завода. Никакой козел уже не может подъехать и отгрузить, все только через меня, усек? Это значит, что я не жена, я не подвинусь! Один тут с бабками приехал на завод, разборки устроил, но у нас не девяностые, правильно? Типа, почему он не имеет право напрямую купить? А потому, что у нас рынок, учи маркетинг, учись бизнесом грамотно заниматься! Ты кто, чтобы тебе вот так отгрузили? Вот и весь маркетинг! - Ивану совсем не чем было крыть, но он все-таки попытался.
   - Вот ты так точно сказал про то, что надо учиться, нам всем надо учиться!
   - Ага! Как завещал великий Ленин! - пузо могло вместить в себя огромное количество алкоголя, но у него было одно непререкаемое достоинство: он не требовал, как основная масса элитных алкоголиков зеркальности. То есть ему было все равно, кто сколько выпил, он не стремился идти с собутыльником на равных. Так что Иван спокойно тянул свой напиток, на стараясь нагнать пивного.
   - А бутылка: форма, цвет? - Ваня говорил это больше от отчаяния. - Не так важно содержание, как форма. Нужна целая совокупность мер! Ты увидишь, на основе исследований мы так тебе разработаем месседж, что потребление твоего пива увеличится в пять раз! - Ваня не скупился на обещания. Всему этому его обучили на корпоративных тренингах. И он лишь выплевывал заученные фразы. Алкоголь в нужной мере раскрепостил и придал веры в то, что он изрекал.
   - У меня мой месседж и так разработан! - дилер погладил себя по животу: - Вот моя самая крутая реклама! В России нынче в моде животы! А как скорее всего нажить трудовую мозоль спереди? Пиво - дешевая, крепленая бодяга! И достойный живот начальника тебе гарантирован! А что? Вот и месседж! Круто, да? Без всяких изысканий научных. Ванек, надо тупо знать жизнь, она тебе столько месседжев пошлет, мало не покажется! Ванек, мой месседж так разработан, что дальше уже нельзя! - заржал пивной король, массируя свое пузо. - А в пять мне не надо, я столько пива с водкой не разбодяжу. Но если постараться. А, ладно! Давай в пять! Гулять так гулять. У меня любовница молодая появилась!
   - Да ты что? За это стоит выпить! - разговор чудом переломился, когда Ваня уже ни на что не надеялся. Просто пивной вспомнил про свою любовницу, глазенки его окончательно сузились, их заволокло вуалькой похоти.
   И вот, когда они практически ударили по рукам и скрепили договоренность стаканом коньяка, что служило в этом обществе крепче любой печати, раздался какой-то шум и треск. В комнате образовалась тишина, полупьяные люди стали озираться по сторонам. Звук напоминал какой-то гром, было ощущение, что наступает конец света. И вдруг над полом возникла какая-то лысая крупная голова с расхлебянинным ртом. Она торчала из железного открывшегося люка.
   - Ванька есть среди вас? Я вопрос задал, Вааанькааа! - орала пьяная голова. Руководители разных мастей, владельцы всего на свете, опешили.
   Иван на шатающихся ногах выдвинулся вперед. Все молча на него посмотрели. Голова тоже.
   - Ну я, Ванька! И че?
   "Наверное, какой-то слесарь нажрался", - мелькнуло у Ивана.
   - Давай сюда ныряй! - неистовствовала голова. И Иван покорно приблизился к люку. "Ну вот, фенита ля-комедия! - снова мелькнуло в голове, - все встает на круги своя, не могло так долго продолжаться. Простой крестьянский парень, и место мое - в люке с дерьмом! Но так даже лучше", - Ваня кинул прощальный взгляд на Диану, чтобы прочесть на ее лице презрение. Но стыда Ваня не ощущал. "Надо кому-то и дерьмо чистить", - сказал ей его прощальный взгляд. И Ваня решительно прыгнул вниз.
   То, что открылось его одурманенному алкоголем сознанию, не умещалось ни в какой голове, тем более простой крестьянской, Ивановой. Полуголые, в носках, галстуках телеса возлежали вокруг горящего жбана. Оттуда черпаками извлекалась горящая смесь и вливалась в эти телеса. Ваня осмотрелся - над головой небо, но искусственное, хотя такое же голубое, только очень уж низкое. Птицы на деревьях - это все настоящее. Бассейн с чистой голубой водой. Башка, которая втянула его вниз, заорала громче прежнего:
   - Молчать! Вот вам всем простой Ванька, о котором я говорил, который спасет нас всех, - он таскал Ваню за рукав. Затем схватил за голову, наклонил и опять проорал:
   - Кланяйся, сукин сын, кланяйся им!
   Ване это уже не понравилось. Алкоголь прильнул к лицу.
   - Ты руки убери, я и въехать в рыло могу! - сказал он тихо, но твердо. Кулаки сжались сами собой. Да, Ванька мог терпеть до определенного предела, который был практически бесконечным, но все же предел был. И тогда Ваня себя знал: он начинал все вокруг крошить! А тем более ситуацию усугублял коньяк. Но башка вдруг расплылась в улыбке:
   - Сынок! Родной! Вот это я понимаю, давно не слышал этих, ласкающих ухо любого русского человека слов: "въехать в рыло!" А то все только жопу лизать могут, а вот в рыло дать! Тут у них кишка тонка, - он притянул Ваньку и начал мусолить его лицо слезами и слюной. - Я этим скотам сказал, что я из крестьянского рода и горжусь своим происхождением. И сказал, что сейчас хоть один по имени Ванька здесь, да найдется, такой же Ванька, как я. И он, этот Ванька - настоящий работяга, он правильнее вас всех, гнилых внутри.
   И тут же он начал орать собравшемуся элитному сброду:
   - Вот он круче вас всех и правильней. На кой член вы гордитесь своими происхождением, своими гнилыми корнями?
   Но все вокруг снова обратились к возлияниям, не обращая внимания на привычные вопли.
   - Встать, - не унималась лысая башка. К удивлению Ивана телеса начали колыхаться, шевелиться, словно какие-то горы. И вот кое-кто уже поднялся на две ноги, кто-то опирался на соседа, кто-то застыл на четвереньках или на коленках, не имея сил подняться.
   - Вот он - это я! - орущий напоминал римского Патриция, только его обнаженное тело не было покрыто плащом. - И всем его здесь приказываю уважать! Я сам в детстве навоз таскал, суки! Пока вы в манишках фуги с гаммами дрючили. Мать моя надрывалась на ферме, чтобы вы, ублюдки, сливки жрали со своими няньками.
   Тепло и по-отечески он тут же обратился к Ивану:
   - Ванек, твоя мама кто?
   И Ваня вдруг зарыдал, вздрагивая всем телом. Ему стало обидно за все, за свое босоногое детство, за работягу-мать, за то, что предал ее своей выдуманной легендой.
   - Плачь, плачь, сынок!
   Они сели, к ним подскочил какой-то военный, вытянулся по стойке смирно:
   - Что пить будите, Иван Василич?
   Лысый ответил:
   - Давай водку тащи.
   И Ваня стал пить с Иваном Васильичем. Пить долго, с остервенением, а потом с исступлением и, наконец, до беспамятства.
  
   Неисповедимые пути
  
   На следующее утро Ваня проснулся к его удивлению у себя в квартире. Вчерашние события казались ему чем-то фантастическим. Он четко мог вспомнить лишь его разговор с пивным пузом, все происходящее далее он отказывался понимать. Куда-то он опять попал по ошибке. С каким-то Ванькой его спутал этот крутой тезка. Слишком много случайностей последнее время в его жизни! Чертовщина какая-то! Но в данный момент Ивану надо было лишь одно - достойно похмелиться. И он вышел за пивом. Ваня побродил бесцельно по городу. И тут раздался звонок на мобильный.
   - Привет! - это была Диана, на этот раз не лошадь, но королева! Как он был рад ее сейчас слышать: - Ты чем занят? Тут мы собираемся отличной компанией пойти в клуб "Поле дураков". Идешь с нами?
   - Какие вопросы! С удовольствием! К тому же, мне надо опохмелиться, - радостно ответил Иван.
   - Там ты сможешь это сделать достойно! - уверила Диана.
   Он был молод, перспективен, возможно, даже женится на Диане. Иван принял душ, форму одежды определил для себя выходную. Костюм у него был только рабочий, поэтому он надел строгие джинсы, дорогую водолазку от "Армани". Ваня решил забрэндироваться в этот вечер, авось, поможет!
   Клуб оказался в здании сталинской постройки, на первом этаже. Ваня припарковал свой Опель и решительно направился к массивной двери. Две шикарно одетые, вернее шикарно раздетые, девушки опередили его. Но, к удивлению Вани, дорогу им преградили двое, похожих на парочку из ларца: бритые затылки, ежик над низкими лбами, бычьи шеи - они выглядели совершенно как близнецы.
   - Мест нет, - хором отбарабанили они. Ваня замялся: если уж мест нет для таких девушек на мерседесах, то что уж говорить про него. Надо звонить Диане, неудобно, конечно. И тут прозвучало:
   - Молодой человек, - на удивление ласково обратился к нему один из близнецов, - пожалуйста, проходите!
   Ваня осмотрелся, никого, кроме него, поблизости не оказалось, он неуверенно подошел, над табличкой "Поле дураков" распахнулись двери и поглотили его. Музыка в стиле "тунц-тунц" дребезжала в зеркалах и отражалась от прозрачных стен. Ваня никогда прежде не посещал таких заведений: знакомиться ему удавалось и без этого. Девушки топ-лесс танцевали в аквариумах, одна поливала себя шампанским. Кругом шныряли, по мнению Вани, какие-то дорого одетые хмыри. Наконец, он дошел до бара с огромным танц-полом, на котором содрогались словно в конвульсиях всевозможные телеса. Музыка здесь была невыносимых для человеческого уха децибел. К нему откуда-то из недр этого адилища вышла Диана, в руках у нее красовалось два бокала с красно-кровяным коктейлем. Ваня влил в себя эту гадость, которая по вкусу ничем не отличалась от приторно-соленоватой человеческой крови. Моментально ударило в голову, и Ване захотелось слиться в экстазе с каждым, кто здесь находился. В следующее мгновение его вынесло волной в середину танцпола и он начал зажигать. Почуяв новичка, публика расступилась. Ванин танец "Дай дорогу" был встречен дружелюбно-снисходительно. Он напоминал довольного собой дембеля, который пришел из армии, не понимая, что мода за время его службы сильно изменилась. "Дембель" был хорош собой, но танцевал катастрофически отстало. Для основной массы юного девичьего планктона танец гораздо важнее человека, который его исполняет. Но не для опытных женщин. Диана сразу увидела, как охотницы до свежатины отделились от общей стихии и на полусогнутых ногах, с поднятыми извивающимися, как змеи руками, обольстительно крутя задами стали приближаться к ее Ваньке. Опытным глазом Диана взвесила силы противника и поняла, что враг опасен. Еще Диана поняла, что далеко пошедшего сотрудника пора остановить. Поэтому она мигом сгоняла к барной стойке, красивый чернокожий бармен наполни ей два бокала белой студенистой жидкостью. Диана с трудом прорвалась сквозь кольцо вражеского окружения. Жадные женщины не хотели без боя сдавать простого парня. Звать Ваньку было бесполезно, он далеко ушел в свой экстаз, так, что не чувствовал чью-то руку в своих штанах. Да, клубные девушки стараются не церемониться, к тому же ночь в "Поле дураков" коротка, пора было определяться на этот вечер. Вот одна девица, которую Диана ни в коей мере не осуждала, и наложила свое вето на Ванькин ультиматум. Поэтому Диана пойдя на обман, целуясь с каждой соперницей, постепенно приблизилась к Ване и чудом влила в него белый "студень" напитка. Ваня охотно выпил, еще несколько секунд поизвивался в "дембельском" танце, потом резко встал, затряс головой, вынул чью-то руку из своих джинсов и ведомый Дианой пошел из круга прочь. Девушки заулюлюкали и бурными аплодисментами проводили Ваню.
   - Че это было, а? - спросил уже возле барной стойки Ваня.
   - Ничего особенного, ты отрывался! Наша офисная жизнь требует периодически выброса. Вот ты скинул в толпу свой негатив, - спокойно пояснила Диана. Но было так громко, что Ваня переспросил:
   - Чего скинул?
   - Ну не штаны же! Хотя ты был в секунде от этого!
   - Да ладно тебе, в смысле Вам.
   - Что с тобой? Бычья кровь так подействовала?
   - Так это кровь была?
   - Коктейль на ее основе. Подают только в этом баре, новейшая разработка.
   - А потом чем кровь запили? Кисель какой-то?
   - Это коктейль "Президентский номер", он дается здесь для избранных. Понимаешь, это закрытый клуб. Только по членским картам, на обычной карте стоит простая пометка "дурак". А вот для вип-клиентов - "избранный дурак", - тут Диана достала пластиковую карту. Ваня взял ее в руки, поднес поближе к глазам. Карта выглядела очень дорого и солидно, украшена золотыми вензелями. Но приглядевшись, Ваня понял, что это не вензеля, а колпаки Буратино. На карте мелко значилось - "vip-дурак". Ваня вернул карточку Диане в недоумении.
   В этот вечер Ваня под влиянием бычьей крови и "Президентского номера" сделал Диане, не откладывая его в долгий ящик, предложение. Но она уклонилась от ответа. Вроде бы что-то говорила и не отказала, но оставила в душе неопределенность. "Мы слишком мало знаем друг друга! Тебе надо подрасти!" - вот что услышал Иван в ответ. В общем-то он не в обиде. Такая красавица, умница и получает, наверное, раза в два-три больше, чем он. Блестящая девушка из высшего общества! И он. "Да, слишком уж замахнулся!" - успокоил себя Ваня, не предъявляя ни к кому никаких претензий.
   Утром в понедельник Ваня пришел в офис с дурным предчувствием. Дело в том, что ему стало казаться, что как руководитель он нулевой. А ту еще Марину пожалел. Как-то Вася счел своим долгом доложить ему, теперь уже своему шефу о том, что в отделе завелась крыса. И кто бы мог подумать, что это новенькая Марина, которая проработав чуть меньше Ивана, вдруг начала отпускать колкости и шуточки. Вася сказал в курилке Ивану:
   - Вань, на Маринку обрати внимание! Девка зарвалась. Тут сказала, что все наши данные взяты с потолка и что мы втираем очки клиентам!
   Ваня насторожился. А после обеда позвал Марину курить.
   - Марин, пошли! - приказал он ей. Та с радостью схватила свою пачку, и они вышли в курилку.
   - Как ты видишь развитие отдела? - начал Иван издалека.
   - Вань, я вообще-то в курилку хожу отдыхать, и так мозги закипают. Вчера фокус-группу собирала, сегодня данные надо обработать, - ответила та и принялась курить с отсутствующим видом. "Да, смелая девчонка! Вольнодумка!" - пронеслось у Ивана. Он и сам также как она думал в начале, а потом начал расти и постепенно перерос эту детскую офисную заразу, вытравил ее и теперь верил в светлые идеалы, не хуже той же Дианы. И он гордился этим. Но Марину он стал уважать.
   - Марин, тут не безопасно свои мысли вслух высказывать. И даже в голове держать, - успел сказать Иван, и тут в курилку вошел Вася. Он бегло, но внимательно, оглядел своего нового шефа и покрасневшую Марину.
   - Фу! - выдохнул Вася и с удовольствием затянулся. - Замотался уже. Я все выдумываю и выдумываю эклюзивные нетрадиционные методы подхода к исследованиям.
   - Да, я смотрю, ты плотно сидишь на анализах! - съязвила Марина.
   - А чем плох кал? Скажи, что мы обломались с тем олигархом, но у меня на подходе одна звезда шоубиза. Я переспал с ее косметологом, она мне подготовит отчет: что ест, с кем спит, каким кремом мажется, - поделился Вася. Он не терял надежды на то, что принесет в компанию бомбу.
   - Ты похож на стервятника, который питается падалью, - но слова Марины ничуть не обидели Василия. После пяти лет работы в корпорации обидеть его было, практически, невозможно.
   Его оскорбляли, вытирали об него ноги, он делал массажи в туалете Диане (об этом она сама сказала Ивану), наконец, шеф заставлял его общаться с попугаихой, развлекать ее. То есть Вася вставал на стул и начинал подражать ее звукам, движениям. Шеф просил периодически это делать Василия, чтобы птица чувствовала себя не так одиноко. "Я же не зверь, тяжело смотреть, как птаха мается. Давай, Васек, порхай!" - приказывал шеф. В конце концов, Вася так виртуозно овладел попугаичьими повадками, что подруга в клетке приняла его за своего. Более того попугаиха от одиночества начала проявлять к нему недвусмысленные чувства: на безрыбье и рак рыба.
   - Она тебя хочет, - сказал ему шеф и тихо, потупив глаза, добавил: - Я оставлю вас. - После этой фразы он тихо, на носочках вышел из кабинета. Что там было, покрыто мраком, но говорят, птица была тиха и удовлетворена целый месяц, только нежно ворковала время от времени. А через какое-то время на радость шефу она снесла два яйца.
   Но, несмотря на все заслуги, нечеловеческие, в прямом смысле слова, старания, Вася никак не продвигался по карьерной лестнице. А говорят, что пять лет - это критический срок. Если за это время тебя не заметили и не продвинули, ты перейдешь в разряд стариков, которых не обижают, но и уже ничего от них не ждут. Он вынужден был смотреть, как продвинулся стремительно новенький бесперспективный Иван, который изначально был воспринят коллегами в корпорации в качестве стопроцентного лузера. Все вокруг чего-то добивались. А он все оставался просто Васей. И теперь он вынужден стоять в курилке, не имея возможности поставить Марину на место. Хотя у Васи была такая политика: быть приятным для всех в равной степени. Он умел всем услужить.
   - Я считаю, что исследование должно зиждиться на глубоком научном подходе, иметь в своей основе труды непререкаемых столпов, а здесь на лицо, какая-то отсебятина, - продолжала Марина спорить с Васей.
   - Это, детка, не отсебятина, это наши нанотехнологии, понимаешь? Вас там в институтах учат по Адаму Смиту, а в жизни все по Васе Гудкову происходит, понимаешь? - Вася удовлетворенно затянулся, выпустил дым, как из паровозной трубы, стряхнул пепел. Все это он делал исключительно мягко. Ваня разглядывал своего, теперь уже подчиненного и думал, как у этого парня может складываться личная жизнь. Ведь вся его жизнь - это корпорация.
   - Вася, когда ты тычешь всем в лицо, прости уж меня за прямоту, испражнениями, и говоришь, что это нанотехнологии, не кажется ли тебе это странным? - вызывающе спросила Марина.
   - Аааа, ты вон куда хватила?! Иван, я думаю, что этот вопрос стоит вынести на ближайшую планерку. Шеф взял курс на новые технологии, а тут нас возвращают к институтским учебникам! - тут уж Вася оскорбился.
   - Так, наше время в курилке истекло, пора за работу, - Ваня вообще половину не понимал в этом споре. Какой-то Адам Смит, иностранец, это точно, но кто именно? Марина потушила сигарету и радостно шмыгнула в офис. Вася придержал Ваню за рукав пиджака.
   - Ваня, я ведь могу так тебя по-прежнему называть? - так, для формальности спросил Вася. Но Ваня неожиданно его осек:
   - Не стоит. Я теперь твой шеф, поэтому хотя бы просто Иван. Угу? - Ваня и сам на себя удивился. Видимо, Вася был прекрасным материалом, с врожденными способностями идеального подчиненного. Это было великим соблазном для любого начинающего руководителя. Но Вася не обиделся.
   - Ой, да, конечно, Иван, заговорился тут с новичками! Иван что-то в коллективе не так стало с началом твоего шефства, - тихо и вкрадчиво начал Вася.
   - Я все понял, за работу, - резко оборвал его Ваня, но червь сомнения закрался, что в общем-то и нужно было Васе. Он всегда так поступал: пускал маленького, на вид безобидно червячка. Тот сам потом рос, питаясь сомненими, превращался в большого змея и сжирал хозяина.
   Из курилки Ваня вынес одно: дела идут плохо. Он и сам ждал, что это вот-вот случится. Его ведь не зря ввели в тайное общество: рассчитывали, что он клиентов-собутыльников оттуда приволочет. Но с Пузом контракт сорвался, и Гвоздик почему-то в последний момент затупил, отказался от услуг компании. Ваня ему долго звонил по приказанию Дианы, но тот делал вид, что и не было никакого пьяного разговора. Диана демонстрировала недовольство. А тут и шеф вернулся из круиза. А ему, Ваньке, получается, даже членство в тайном ордене не помогло: куда простаку до крутых маркетологов?
   И изъясняться-то он толком не может, образования соответствующего не имеет. Ему бы гайки крутить! И точно, спустя час, пришла Леночка - секретарша шефа и пригласила в шефский кабинет.
   Ваня попрощался со всеми. Вася постарался его поддержать, несмотря на то, что страшно переживал Ванькино шефство над ним:
   - Да ладно! Не ты первый, не ты последний! Рано или поздно здесь приходят за каждым. Просто никто не знает, когда.
   Алиса Перукай побоялась сказать репрессированному даже и это. А Маринка вот поддержала:
   - Ты, Ванек, не раскисай! Возможно, это счастье, что ты распрощаешься с этим душным офисом.
   Все на нее напряженно посмотрели, а кое-кто что-то нервно и быстро застрочил в офисный чат. Напряжение нарастало, а Ваня находился в состоянии здорового пофигизма, которое всегда сопутствовало его похмельному состоянию. В кабинет шефа он зашел вольно, гордо расправив плечи. Терять было нечего, кроме собственных цепей.
   Но Анатолий Борисович встретил Ивана на редкость приветливо. Предложил присесть и велел Леночке сварить кофе. Они попили кофе, Анатолий Борисович спросил, как Ване руководится, хорошо ли ему вообще живется, а потом с миром отпустил. Ваня вернулся в свой кабинет обескураженным, но уверенным. Подчиненные все поняли по его виду: Ваню надо уважать!
  
   Куда еще выше?
  
   И вот снова надвигалась, как злой неизбежный рок, пятница. Иван собирался в Общество. Он подошел к загадочному дому 2 корпусу 3 и хотел было по привычке забраться вверх по лестнице. Но тут к нему подошли двое. Ему сначала показалось, что это какие-то случайные люди, которые зашли во двор, мало ли за чем. Один был не высокий, но Ваня сразу разглядел в нем спортсмена, скорее всего, борца. Второй был обычный, разве что взгляд у него был с широким охватом. Казалось, он глазами, как локаторами выхватывает окрестности.
   - Иван, просим сразу сюда, вниз, - сказали они ему.
   Иван глупо стал озираться: куда вниз? Но тут спортивного вида парень нагнулся, схватил кусок газона и потянул его. Под газоном оказался обычный канализационный люк.
   - Сюда? - со знанием дела спросил Ваня. Двое промолчали, только спортсмен откинул крышку люка.
   Ваня научился ничему не удивляться. В подземелье вели ступени. И Ваня по витым подземным лабиринтам, оказался там, где пил с Иваном Василичем: значит, все это ему не почудилось! Арка, ведущая в комнату, была низкой, приходилось даже нагибаться.
   - Вот здесь все скидывайте! - приказали ему.
   Ваня начал суетиться. Да, странно, в первой комнате только обувь, а тут... Ваня долго ковырялся с ремнем, наконец брюки упали на пол, затем свитер и майка. На нем остались трусы и носки, хотел и их снять, но его остановили.
   В таком виде, прижимая руки к причинным местам, Ваня вошел. На него никто не обратил внимания, и он расслабился. Посередине все тот же горящий жбан, который называли в шутку "вечным огнем". Воздух был наполнен ароматами цветов, в бассейне плескались искусственные волны. Ваня получил возможность осмотреться на трезвую голову. Весь антураж потайной комнаты напоминал курорт. Если бы не жбан, все это выглядело бы как миленький спа-салончик. Постепенно зал наполнялся новыми телами. Многие приходили в военной форме, скидывали ее у дверей, раздевались до трусов и носков. Там же бросались в кучу форма, шикарные костюмы, уникальные именные часы, ботинки. Народ разгуливал полуголый. Кто-то уже выпивал, другие - плескались. Атмосфера непринужденности царила вокруг. Иван отметил, что в этом зале уже не было ни одной женщины, даже официантки. Прислуживал обществу все тот же военный.
   Иван осмелился подойти к жбану, на него никто не шикнул. Кто-то даже протянул чарку для того, чтобы чокнуться. Иван охотно чокнулся. А народ все прибывал и прибывал. Кто-то в сердцах швырял пиджак, брюки со словами:
   - Как они меня достали! - не понятно кого имея в виду.
   А один из вновь пришедших был явно с дичайшего тяжелейшего похмелья, но трезвый. Руки у него дрожали, вид он имел жалкий. Все услужливо расступились, приглашая его к жбану, в кружок. Но он лишь махнул своей дрожащей рукой. А потом все же присоединился к возлежащим.
   Иван не хотел и не смел ложиться, он взял свою чарку и присел на кресло возле бассейна под раскидистой пальмой. "Интересно, будет ли Иван Васильич?" - думал Ваня. В этой зале, с воссозданной атмосферой курорта, глубоко под землей, он и вовсе чувствовал себя самозванцем.
   Иван Василич прибыл только через час. Ваня от нечего делать изрядно уже принял на грудь. Иван Василич поискал глазами, увидел своего молодого знакомого, радостно ему махнул, скинул с себя деловой костюм, сорвал галстук и швырнул какому-то мужчине.
   - Фу! Какая духота в городе. Тут у нас оазис какой-то. Митрич! - крикнул он одному из лежащих. - Я тебя выдеру! Что тебе было сказано прописать в законопроекте?
   - Да это я что ли? У меня на это есть писаки! - невозмутимо ответил "Митрич" и отхлебнул из рога.
   - Ладно, потом поговорим, по трезвяку. На сухую только сухой закон можно обсуждать! - пошутил Иван Василич.
   Под его шикарным костюмом было странно обнаружить семейные застиранные трусы с выцветшими васильками и незабудками. Ваня разглядел на носке дырку. Но Иван Василич, ничуть не смущаясь, направился прямо к нему. Он отличался богатырским телосложением. Грудь и ноги были у него покрыты густой растительностью. Ваня встал, чтобы поприветствовать того, кто случайно втянул его в люк.
   - Ну чего? Повысил тебя этот холуй? - Ваня не сразу понял, о ком речь. - Этот ваш извращенец попугайный? - Тут Ваня догадался, что речь о его шефе. Вспомнилось его холеное позитивное лицо.
   - Я сразу отдал приказ дернуть этого извращенца по твоему поводу. Он до сих пор готов в любой анус без мыла влезть. Ты, Вань, не боись! Мы любого прогнем, если надо. Приглянулся ты мне. - И тут Иван Василич отвлекся и крикнул в зал: - Э! Митрич, ну-ка распорядись, хорош пузо у жбана греть. Давай, взлетел и принес нам с Ванькой чего закусить! - Митрич вскочил и засуетился в углу. Там были баки с едой. О красоте сервировки тут не беспокоились, но еда была исключительная: рябчики, кабанчики. Дичи много, она была разнообразной, под изысканными густыми соусами.
   Ваня подумал, насколько же все просто и примитивно. А он все искал ключ, как тот Буратино из клуба "Поле дураков". Но Ваня старался молчать, помня поговорку из детства: помолчишь, за умного сойдешь! А Иван Василич продолжал:
   - Такой же я был в молодости, как ты. Бестолковый, неотесанный, - Иван Василич продолжал: - И вот помочь не кому было, натурой взял этих п...ов! Простой крестьянской натурой их задавил. И видишь, бегают гады. Вон, видишь того черта, трусы в жопу? - Ваня посмотрел туда, куда ткнул пальцем Иван Василич. Он увидел красивого стройного мужчину в стрингах.
   - Возглавляет, благодаря мне, надзор в сфере рыбной ловли. Он отлично готовит уху! Я его всегда на дачу беру, на рыбалку! Из топора уху сделает! Талант. А тот, что ржет все время, вон кувыркается как тюлень на лежбище, это мой конюх. В лошадях разбирается, как цыган. В депутаты просится. А что? Надо уважить человека. Но, говорю, прежде себе замену на мою конюшню подготовь. А потом продавлю тебя. Сейчас с кадрами, Ванька туго.
   Ваня слушал и запивал это дело коньяком.
   - Ты сегодня к благородному потянулся? Тоже надо, - Иван Василич кивнул на коньяк. Он сам признавал только водочку, но пребыл в благостном расположении духа. Тут возле них возник Митрич.
   - Иван Василич, я, так сказать, прошу за беспокойство прощения, но вас тут кто-то побеспокоить хочет, - и Митрич виновато протянул ему телефон.
   - Ты охренел, я тебе что велел? Гаджеты эти в жопу свою засунь! Побеспокоить они меня собрались!
   - Это из банка, спрашивают про трансферты, еще мелет про какие-то транзакции что ли? - у Митрича уже сильно заплетался язык.
   - Иди к Петьке, пока он трезвый, пусть разбирается! - Иван Василич опрокинул в себя очередную дозу водки и продолжил вводить Ваньку в узкий круг по-настоящему элитных алкоголиков.
   - А того видишь? Губернатор. Вот поедем к нему во владенья на охоту. У него там все продуманно. Хлебосольный, таких на Руси мало осталось. Примет, как положено! Кабанов, волков, оленей разводит для этих целей. Сколько я по миру не помотался, и в Африке на львов охотился, а такой, как у нас охоты нигде нет! Люблю я наши просторы под стакан да с ружьишком! Эх, Ванек! Погудим мы с тобой! - он протянул Ивану стакан, налил себе. Так Иван перешел с коньяка на водку, иначе было нельзя.
   И продолжалось бы это мерное возлияние, если бы его не нарушил дикий вопль, от которого Ваня вздрогнул.
   - А-а-а, сукаааа! - никто, кроме Вани даже не обернулся. Видимо, подобное происходило каждый раз во время высокого собрания Ордена. Ваня увидел, что мужик с взлохмаченными волосами и вращающимися глазами стоял на коленях и сжимал бутылку водки.
   - Придушу тебя, тварь! - не унимался мужик, и Ваня увидел, что тот действительно, словно душил бутылку, сжимая ее горло.
   - Белку поймал, - спокойно прокомментировал Иван Василич, - пить не умеют, батаны! А все туда же. Говорю, Вань, им до нас далеко. Законотворец, мать твою так!
   - Бумагу, эй, Тришка тащи портфель, бумагу, - кричал несчастный одержимый. К нему подскочил кто-то в белом костюме, напоминающем костюм борцов. В руке он держал кожаный портфель.
   - Пиши, - перешел на зловещий шепот "законотворец". Потом он вспомнил о крепко зажатой в руке бутылке и обратился к ней: -Так не доставайся же ты никому! - затем перевел взгляд на Тришку и снова изрек: - Пиши. Проект сухого закона. Запретить продажу спиртных напитков после восемнадцати ноль-ноль часов. - Он обвел всех дикими глазами и пророческим голосом добавил: - По всей стране. Точка. Число, дата, моя подпись. - После этого он обмяк, упал, обнял бутылку, принялся ее целовать и плакать.
   Кто-то со смехом крикнул:
   - Не бесчинствуй, супостат! Народ в это время только с работы идет, и он без бутылки, на сухую должен вечерние новости смотреть с твоей харей? Это же хуже любой пытки! - со всех сторон раздалось дикое ржание. А Иван Василич тихо сказал Ване:
   - Это его вечный роман с бутылкой, с расставаниями, изменами и встречами. Не может ее простить! Но при чем здесь другие? Она, я считаю, ни в чем не виновата, - резюмировал Иван Василич. А Ваня почувствовал, что постепенно сам начинает сходить с ума.
  
   Ванин взлет
  
   С тех пор Ваня каждую пятницу нырял под землю. Теперь хождение в офис стало каким-то формальным провождением времени. У него появился свой кабинет, с туалетом и душевой кабиной. Но он все никак не мог отделаться от ощущения, что за ним наблюдают в сортире. Ведь в офисе повсюду были камеры. Анатолий Борисович питал маленькую слабость ко всяким новинкам в области слежки - профессиональная черта! Камеры, жучки, считывающие устройства, офисные чаты - целая система работала на то, чтобы Анатолий Борисович даже в круизе получал свежую порцию компромата на каждого сотрудника. Он обожал сплетни, и охотно принимал в кабинете любого, кто располагал какой-то новостью: Марина рассталась с парнем, Алиса хочет делать аборт, Вася опять в туалете мастурбировал. Все это сильно увлекало Анатолия Борисовича и являлось неотъемлемой частью корпоративной этики.
   После назначения перед Ваней стали лебезить и заискивать. Гвоздик и пивное Пузо прибежали к нему в кабинет лично. А перед этим ему позвонил сам Иван Василич. Звонки, естественно, тоже прослушивались.
   - Ванек, я тут подумал, нафига тебе бегать за этими долбанными коммерсантами, уговаривать их? А они будут кочевряжиться?! Я тут закончик двинул специально под тебя. Обязали мы, Ванек, тезка ты мой разлюбезный, сетевиков, дилеров и прочую рыночную хрень, раз в полгода проводить комплексные исследования, чтобы услуги качественнее предлагать, покупательский спрос изучать. Усек? - Ваня понял, что до этого ел даром хлеб, а теперь будет даром ложками есть черную икру. За что? А Иван Василич продолжал: - Ты им будешь там бумагу выписывать, что мол, их предложение действительно удовлетворяет спрос. А они на основе этой бумаги будут в нашей конторе лицензию получать, вроде как опираясь на твою научную основу. И тебе супер и нам хорошо. Усек? И еще - всех на тебя замкнул. Она хороша здоровая конкуренция, и антимонополия, но не для нас, пусть быки бадаются, правильно? А мы, гордые птицы, мы любим полет свободный! Правильно я говорю, Ванек?!
   После этого разговора в Ванину голову закралась крамола: а зачем теперь компании нужен Анатолий Борисович? Этот анахронизм с его вечными круизами? Вот ведь до чего додумался!
   С Гвоздиком и пивным Ваня разговаривал уже совсем в ином тоне. Он долго не соглашался их обслуживать, объясняя это тем, что клиентов в компании и так много. Но те предложили Ване откат от оговоренной суммы, чтобы он пропустил их вне очереди, им срочно нужна была лицензия на соответствие предложения спросу. Толком никто не понимал, как установить это соответствие. Вроде как дело очевидное, покупают, значит, есть спрос. Но что делать? Раз обязали, надо выполнять, с кем-то делиться, все все понимают, не дураки! Ваня подумал и согласился взять откаты. В конце концов, они не обеднеют!
   Ваня теперь уже думал, как установить в корпорации справедливость. У него в голове зрели дикие мысли: отменить стукачество, взять курс на демократизацию рабочего процесса, в столовой уничтожить ярусы! Теперь уже Ване захотелось справедливости и народной любви. Правда, этику он отменять не собирался, все-таки там много интересного, ну тот же позитив, управление временем. Это Ване нравилось.
   Само собой должность простого начальника отдела он перерос. Теперь он локомотив, тот, кто прет на себе всю махину. Ваня вспомнил лица сотрудников, их пальцы, постоянно барабанящие в чат напрямую шефу все друг про друга. Пожалуй, столь резкие перемены сейчас невозможны. Не готов народ перестать барабанить по клавишам, тогда им не чем будет себя занять. Да и пока в корпорации двоевластие он этого сделать не сможет. Подумав, Ваня вызвал Васю.
   Вася постучался и зашел как-то согнувшись.
   - Здравствуйте, Иван, вызывали? - Вася теперь всегда, когда разговаривал со своим прямым шефом словно приседал на одну ногу, как-то по-клирикански подкланивался.
   - Да ладно, Вась, проходи. Мне нужен заместитель. Я не успеваю с обязанностями справляться. Твое дело докладывать мне все про мышей. Но Анатолию Борисовичу без моего ведома ничего не докладывать!
   - Обижаете, Иван, я буду как собака служить! - Василий был счастлив и чуть не плакал. При виде столь стремительной карьеры Вася забыл всю критику и зависть, теперь он склонил покорно голову.
   - Вась, я давно на тебя смотрю, ты заслуживаешь повышения. И вообще тебе уже по возрасту не положено бегать у метро с девочками, в говне ковыряться.
   - Иван, я давно почувствовал, что в компании намечается переворот. Запахло ветром перемен. Нам давно нужен молодой энергичный начальник, а не этот извращенец, который вечно в круизах. Его давно пора списывать.
   - Вася, не опережай события! - постарался построже сказать Иван, но сам не без удовольствия все это выслушал. - Прежде чем это сделать, не мало еще предстоит борьбы, - добавил он пространно. Но Вася уже замолчал на эту тему.
  
   Диана и котлеты
  
   Тот самый охранник с золотым зубом теперь встречал Ивана возле дверей. Как первоклассный лакей он открывал ему дверь, брал зонт, если нужно. Ивану поначалу это было непривычно, но он довольно быстро к этому привык. И уже ему было сложно вспомнить, как когда-то этот лакей отчитывал его по поводу пересидки в сортире. Охранник страшно боялся репрессий за свои прошлые ошибки. Но Иван был милостив. Он никого решил не увольнять, и вообще он был по природе не злопамятен. А ему и так предстояла схватка с Борисовичем. Он понял окончательно: боливар не выдержит двоих. Шеф уже и самому ему представлялся сухим сучком на здоровом древе корпорации.
   Но самые разительные перемены случились даже не с самим Иваном, а с Дианой. Естественно, Ваня забыл о всех своих мечтах по поводу свадьбы. Он окончательно убедился, что никогда не любил Диану, он просто был одурманен ее респектабельностью.
   Слишком грандиозные события произошли столь стремительно за последнее время. Даже сам Иван не успевал порой перестроиться согласно меняющемуся каждый день, каждый час собственному статусу. Все это происходило словно по волшебству.
   Вот и Диана волшебным образом преобразилась. Эта мигера, стерва и гроза офиса, вдруг стала мягкой и податливой. И как-то заглянула в кабинет Ивана после тихого покорного стука в дверь.
   - Иван, можно?
   - Зайди! - разрешил он, отрываясь от пасьянса.
   - Я тут тебе котлетки домашние принесла, завернула, чтобы не разогревать! На пару делала, такие сочные!
   Иван чуть не свалился со стула, когда до него действительно донесся ядреный характерный запах домашних котлет. Она сделала это! Противница нормальной пищи, которая ела какую-то баланду от известных диетологов, платя за нее бешеные деньги. Да Диана и котлеты были совершенно не совместимыми субстанциями. Но самое противное заключалось в том, что Ване как раз сейчас совсем не хотелось котлет.
   - Ну да, оставь, - небрежно кинул он.
   - Да-да! - поспешно ответила царица корпорации и засуетилась возле переговорного стола, раздвигая бумаги и освобождая место под лоток с домашними котлетами.
   - Иван, а можно я каждый день тебе обед буду приносить? - застенчиво спросила она.
   Ваня посмотрел на нее, но скрыл удивление.
   - Хорошо, можно. А сейчас я занят, - такой сухости он от самого себя не ожидал. Но Диану это напротив - ничуть не удивило. Она в полусогнутом состоянии, не поворачиваясь к нему спиной, передом, да еще на цыпочках вышла из кабинета. Да, Диана во всем превосходила Василия.
   Ваня иначе все это как чудом объяснить себе не мог. Такая стремительная карьера ему даже и не снилась. Оставалось только тщательно скрывать свое смущение перед окружающими. Хорошо, что он прочел ту священную книгу про личностный рост, иначе туго бы ему пришлось. А там все объяснялось: сегодня ты никто, а завтра - все.
  
   Битва титанов
  
   И вот срочно из своего очередного круиза вернулся Анатолий Борисович. Он был еще моложе и краше после очередной подтяжки лица. Говорят, что ему даже сделали пересадку кожи с заднего места на лицо. Поэтому оно стало удивительно гладким и нежным. Целый день Анатолий Борисович сидел в своем кабинете. Ваня ждал, что же все-таки будет. Сам он не был готов к каким-то действиям. До этого судьба сама шагала за него семимильными шагами.
   И вот к нему зашла Леночка и тихим голосом сообщила:
   - Иван, все уже понимают, что Анатолий Борисович фигура номинальная. Его миссия исчерпана. Он целый день разговаривает с попугаем, поливает цветы и раскладывает яблоки. Просим Вас отдавать все распоряжения! - завершила Леночка. Раз восстали низы, то это уже пахло настоящим переворотом.
   - Леночка, Ваша задача прислуживать Анатолию Борисовичу. Он остается нашим идейным вождем. Я же буду локомотивом. Понятно? - Ваня не желал прямого конфликта. Он уже привык рассчитывать на помощь высших сил, и надеялся, что сухой сучок отвалится сам. Леночка тихо удалилась. Но к Ване все шли и шли ходоки. От каждого отдела был посол. Народ вопил от притеснений, унижений, жаловался на прогнившую систему, на устаревшие идеи и недостижимую цель всеобщего круиза.
   Ваня едва успевал разговаривать с народом. Ему доложили, что шеф закрылся в кабинете, никого не принимает. И тут к Ване зашла еще одна знаковая фигура компании. Она являлась в жизни каждого сотрудника два раза в роковые моменты - при приеме на работу и при увольнении. Это была Ксюша с косой на плече. Худая, сухая, с острым носом и ввалившимися глазами. Так на полотнах изображают Смерть.
   - Иван, - начала она голосом, гаже которого Ваня ни разу не слышал. Он был тонюсенький, скрипучий, тянущий через нос гласные, глотающий согласные.
   - У нас в компании принято в последний выходной весны выезжать на природу, - начала она затверженное годами. Она смотрела на него своими глазницами и пережевывала слова, как старушонка, хотя ей и было-то от силы лет двадцать пять.
   - Вы хотите мне рассказать о том, что принято у меня в компании?! - Ваня решил сразу поставить на место эту эйчариху с косой. Та замерла и выпучила проваленные глаза. Ее сбили с толку, и она никак не могла нащупать слова, которые могли бы вывести ее из тупика. Но Ваня пришел ей на помощь.
   - Ну-ну продолжайте! Я в общем-то не против, не собираюсь нарушать традиций. Меня обеспечить отдельным люксом и хорошей едой.
   - А программа? - спросила упавшим голосом эйчар. Он у нее оказался на самом деле низким, она, видимо, все время прикладывала усилия, чтобы говорить елейно и тонюсенько.
   - Вряд ли меня захватит ваша программа, - сказал Иван, откинулся в кресло и закурил. - Ну что там вы планируете? Только не прыжки с парашютом, я в армии напрыгался, десантником был.
   Эйчар запуталась: армия, десантник, парашюты. Но поняла, что с Иваном надо говорить проще.
   - Нет-нет, никаких парашютов. Мы просто постреляем немного. Любите пейнтбол? Ролевые военные игры - это страсть нашей корпорации. На межкорпоративных соревнованиях мы уже три года подряд первые! Это у нас все мальчики просто обожают, да и девушкам нравится. Например, Диана у нас лучший стрелок! У нее есть несколько кубков! Она защищает честь компании. А людям надо выплеснуть накопившийся негатив. Потом у нас есть и те, кто страдает ностальгией по пионерскому детству. Вы не страдаете? - спросила она, и, не дожидаясь ответа, поспешила продолжить: - Мы придумали провести Зарницу. Разделимся на две команды, будем преодолевать различные трудности, что-то вроде последнего героя. Победит та команда, которая первая придет к финишу. Иван, Вы не будите против, если возглавите одну из команд? У другой - лидером будет Анатолий Борисович. Ну вечером шашлык, костры, неформальное общение. Все, как положено! В этом году наняли известного чернокожего ди-джея, - Ксения изобразила на лице некое подобие улыбки и даже принялась изображать на стуле что-то вроде танца. Иван смотрел на нее, и ему было неловко. Этот танец напоминал судороги ожившей мумии. Но Ксения осталась собой довольна - ей надо было быть иногда такой вот раскованной, это входило в ее обязанность! И она это могла!
   - Да, весело! - не нашел ничего лучше сказать Иван, - идите уже, занимайтесь своим делом. И еще, у меня к вам будет пожелание. Примите на работу пару тройку настоящих парней, которые в армии служили. Выпить не с кем на корпоративах. И девушек красивых маловато, чтобы добрые были, отзывчивые, а не эти сухие карьеристки.
   Брови эйчара, вернее возвышенности, на которых они должны были бы расти, но не росли, поднялись так, что и без того низкий лоб стал совсем маленьким, как у неандертальца.
   - Но это изначально противоречит нашей корпоративной этике! - да Ксения все еще проявляла косность, не желая перестроиться и понять, что акценты сместились в другой кабинет. Это было на редкость тупое, но преданное создание. И Ваню не разозлило ее упорное непонимание. Ведь скоро с таким же фанатизмом она примется служить ему самому.
   - Ксения, идите и выполняйте! - вот это она поняла сразу.
   - Хорошо! - рапортовала она, вернувшись к отработанному тонкому писклявому голосу, который она с таким трудом ставила в течении всех четырех лет службы.
  
   Иван Василич меняет Ванькину профессию
  
   Вечером Иван пришел в свое холостяцкое жилище. Он почувствовал иной масштаб своей личности, который однушка в спальном районе уже не могла вмещать. Только он подумал о том, что надо бы поменять квартиру, а также машину, раздался звонок на домашний номер. Кто это может быть? Ваня все время на работе и общается последнее время исключительно по мобильному.
   - Алле? - спросил он удивленно в трубку старинного дискового аппарата, чей пластик выгорел и приобрел цвет слоновой кости.
   - Ванек, щас за тобой приедет мой шофер, приезжай, посидим потрещим! На душе так хреново, не представляешь, видеть никого кроме тебя не хочу! - это был Иван Василич. Ваня не успел очухаться, как в трубке раздались гудки.
   И большая квартира с лимузином сразу превратились из далекой мечты во вполне реальные атрибуты. Теперь он общался со своим покровителем с глазу на глаз.
   Иван Василич во время их встречи на его даче поддержал идею Ивана о смещении Анатолия Борисовича.
   - Да эту контору он сам тебе отдаст. Ну дашь ему отступные и оставишь небольшое содержание на попугаев и яхту. Обижать не надо, но и делить с ним верховодство уже ни к чему. Я не ему, а тебе ручеек обеспечил. И нечего ему в чистом ручье свое рыло макать. А содержания ему хватит!
   - Так, может, мне отпочковаться и свою аналогичную контору сделать? - Ваню все-таки порой терзали угрызения совести.
   - Не заморачивайся! Запомни, сделаешь ему милость, он начнет тебе втихую гадить. Тебе это надо? Пускай в своих круизах сидит. Натура он гаденькая, и в органах у него есть людишки. Сильно не навредят, а нагадить могут, - убедил его Иван Василич. - А если сразу силу покажешь, будут уважать. Запомни, тут не ценят добро, тут уважают силу! Проявишь слабинку, мягкость - сильно потом пожалеешь.
   И Ваня все понял и все запомнил. В итоге Анатолия Борисовича доставили на корпоратив уже в качестве свадебного генерала.
  
   Странная зарница
  
   Корпоратив "Прощание с весной" проходил в живописном месте, в дорогом отеле. Корпорация в связи с последними изменениями в плане повышения капитализации решила сделать сотрудникам настоящий подарок. Ваня ехал туда и думал: "Какое прощание с весной? Он и весны-то самой не видел. Вот так настанет момент, придется попрощаться с жизнью, и подумаешь: а она вообще была?"
   Березовые рощи сменялись сосновыми лесами, потом сквозь ели стали снова выглядывать березки. Ваня открыл окно, на него пахнуло чем-то теплым и родным. Запах теплого хлеба, парного молока с чем-то душистым отдавала земля. Лес кончился дорога вывела к берегу небольшой речушки. Потянуло сыростью и Ваня закрыл окно. Неужели он директор? Конечно, внутренне он чувствовал, что смог бы быть, например, прорабом или бригадиром, но чтобы возглавить такую серьезную контору, которая непонятно чем занимается, это было что-то запредельное. Наконец, навигатор привел его в отель "Лесная сказка". Тут и впрямь была сказка: пели радостные птицы - впереди у них целое лето! Деревья стояли в дымке нежной юной листвы, на березах красовались сережки. Все было наполнено ароматом жизни и счастья. Ваня вдруг вспомнил о том, что он молодой здоровый парень. Ему захотелось любви и ласки, и главное - самому хотелось любить. Деньги, почет, как скоро дались, так могут и скоро исчезнуть. Ваня ни на мгновение этого не забывал, и все время думал о шаткости своего положения. Иногда он свыкался с мыслью о том, что это все его и ему, но чаще ему было как-то неловко, казалось, что по ошибке занял чье-то место.
   Как только он припарковался возле дверей отеля, к машине подскочил неизвестно откуда взявшийся Вася.
   - Иван, мы заждались! Ксения мне отдала ключи от номера, я провожу, сумки занесу, - Ваня ощутил, насколько приятно, когда так о тебе заботятся. И принял, наконец, это как должное. Он вдруг начал верить в искренность Васиных чувств к нему.
   Иван отпустил Васю, переоделся и растянулся на кровати. Номер был шикарный, если учесть, что Ваня вообще-то был не избалован. Придирчивый человек рассмотрел бы дешевый ремонт, нашел бы картины безвкусными, но для Вани все было миленько и уютно. Кто-то постучался.
   - Ну? - Иван и сам удивлялся пока своим собственным словам и интонациям. "Кто это?" - спрашивал он себя, слыша свой голос. Все было вновь и все было очень приятно.
   - Ваня, я зайду? - заговорщически спросила голова Василия, показавшаяся в дверной промежности.
   - Ну заходи! - сказал Ваня, размещаясь в кресле.
   - Иван, дело срочное! - начал Василий. Если бы Ваня не успел немного его узнать, то подумал бы что готовиться теракт. Поэтому он не придал значения этим словам, но Вася сообщил действительно нечто любопытное.
   - Ваня, ко мне случайно попал документ под грифом "Совершенно секретно". Дело касается тебя и Дианы.
   Ваня не стал спрашивать, каким путем к Васе попадают такие вещи. Если уж ему удавалось добираться до испражнений олигархов, то что говорить о каких-то бумагах. Ваня насторожился, но ничего не сказал. У него нехорошо заколотилось сердце. О Диане он в последнее время старался не думать. И Вася продолжил, подбодренный эффектом от сказанного.
   - В свое время Диана отдала приказание нашему эйчару Ксении принять на работу крепкого деревенского парня. Задача была поставлена четкая: подобрать Диане осеменителя. Ты в курсе, что ей уже тридцать семь лет?
   - Как? Она мне говорила, что ей нет и тридцати... - Ваня был совершенно обескуражен.
   - Иван, мне ли Вам говорить, сколь коварны женщины, - Вася сладко улыбнулся.
   - Так вот, - продолжил он, - ей тридцать семь, а детей все нет. Муж-то ей ни к чему, феминистка долбанная, а вот здоровое потомство требовалось. Для кандидатуры менеджера-производителя была составлена отдельная анкета.
   - Ничего себе, а я-то мялся перед этой Ксюшей, когда просил назначить девок покрасивше а она, оказывается, давно этим занимается? Не думал, что она так коварна, - Ваня схватил со стола бутылку шампанского и начал ее нервно открывать. Так он менеджер-производитель? Ваня чувствовал этот подвох, и вот он раскрылся!
   - Что Вы, какое коварство? Это обычный профессиональный навык. Коварство слишком сложное качество, врожденное, я бы даже сказал, аристократическое. А здесь имеют место быть всего лишь банальные наработки, - ухмыльнулся Вася.
   - Так что же в документе? - не выдержал Ваня.
   - Ваня, все это такая гадость, но я уверен, что ты должен это знать! - испытывал Вася Ванино терпение.
   - Продолжай! - потребовал Ваня твердым голосом и вручил Васе бокал шампанского. Они молча чокнулись и выпили. Вася вытер рот ладонью и продолжил:
   - Анкета для соискателя на эту почетную должность тоже мне попалась в руки. Над ней Диана корпела неделю. Она включила обязательную сдачу, ну Вань, прости, ты знаешь, я могила! Сдачу спермограммы.
   Ваня покраснел. Он вспомнил всю эту унизительную процедуру собеседований, которую пришлось пройти. Анкету ему выдали вместе с порнографическими журналами. Ваня старался не вспоминать этого, вычеркнув из памяти. Но Ксеня выглядела настолько бесполым белесым существом, что Ваня преодолел стыд, прошел, как ему велели, в соседнюю комнату, и через пять минут вынес в колбочке то, что от него требовали. Ксения это объяснила тем, что для работы в корпорации потребуется медкнижка. Ваня старался лишних вопросов не задавать, так еще в армии приучили. Потом он долго корпел над анкетой, где требовалось указать своих родителей, их группы крови (это Ваня придумал), вспомнить своих родственников до третьего колена, написать о своем детстве. Потом всякие вопросы по поводу того, где работал, кем, что там делал, какие были успехи и за что, чем занимаетесь на досуге, ваше хобби, ваши сильные - слабые стороны, ваши вредные привычки, ваши друзья - враги, ваш любимый цвет, любимая порода собак, любимая книга, фильм, страна, растение. И еще куча всякой такой ерунды, что невозможно уже вспомнить. Потом Ваню проверили на детекторе лжи. Затем снова какие-то дополнительные анкеты. Вспомнил он и собеседование с Дианой.
   Теперь Ване стали понятны ее сальные взгляды и скабрезные вопросы. Он еще думал: при чем здесь его эрекция и работа менеджера? Но Диана сказала, что во время фокус-групп им нужен настоящий самец, чтобы женщины отвечали как надо на вопросы. Ваня все равно ничего не понял. В конце концов, к тому моменту он уже полгода был без работы, и ему уже не чем было платить за квартиру. И отнесся Ваня к этому философски: какие-то чокнутые озабоченные бабы хотят мужскую сперму. А Вася все продолжал:
   - У нее были планы родить от тебя, пока ты не спился! И выкинуть из компании.
   - Почему она не воспользовалась моей спермой?
   - А кто тебе сказал, что она не воспользовалась?
   Тут уж Ваня просто подскочил с кресла.
   - Но неудачно! Иначе бы тебя не было в компании давно. Врачи ей сказали, нужно естественное осеменение! Да и она озабочена всем естественным. Хочу, мол, зачать старым дедовским способом, а родить модно в воде. Она чокнутая, как большинство баб в этом сумасшедшем городе.
   - Но как? Откуда тебе известны вот эти подробности про врачей?
   - Иван, обижаете, - укоризненно пристыдил шефа Василий.
   - Ну она же алкаш, и меня алкашом она хочет сделать? Какие дети у алкашей? - Ваня не хотел верить в такой цинизм.
   - Ваня, ты наивный, она пьет только воду.
   Ваня промолчал про тайное Общество. Но потом все сопоставил: эти лотки с полезной пищей, спорт, озабоченность диетами. Действительно, вряд ли она могла быть пьяницей.
   - А перегар? От нее периодически прет как от шофера! - радостно вспомнил Ваня.
   - Иван, это жвачка с запахом перегара. При чем отдельно перегара водочного, пивного, старого, свежего... Между прочим, Дианино ноу-хау! Умница, да? - в голосе Васи задрожали нотки зависти.
   - Тогда почему меня пить заставляла? - уже больше сам с собой рассуждал Ваня.
   - Там и это все описано. Нужно было с тобой не затягивать. Ты должен был в течение первых двух месяцев выполнить свою миссию осеменителя, пока не сопьешься. А потом ты бы реально спился, чтобы не претендовать на ребенка.
   - Кошмар какой-то! Просто фильм ужасов, - Ваня снова спустился в сумрак не понимания.
   - А что здесь удивительного? Наша корпорация - это корпорация монстров. И тут каждый давно по-своему сошел с ума. Скажи мне тогда, пять лет назад, когда я был учителем математики в школе, что я начну копаться в дерьме, не поверил бы!
   - Ты работал учителем? - удивленно посмотрел на Васю Иван.
   - Да. Это было счастье, но подруга сказала, что для нее муж - школьный учитель, это позор. И подался я в менеджеры, - Вася налил себе бокал, опрокинул, встал и пошел к двери. - Надеюсь, мою преданность оценят. - Бросил он на прощание.
   - Вася, не уходи, поговори со мной, - вдруг перешел на умоляющий тон Ваня.
   - Иван, насчет поговорить... Прости...те, но это не входит в мои обязанности, - спокойно отозвался Вася и тихо удалился.
   В этот момент Ване захотелось простого человеческого общения, которое он раньше совсем не ценил. Хотя с Дианой давно было покончено в его сознании, ему стало отвратительно на душе. Он с новой силой почувствовал, что шагнул не на ту территорию. Он также ощутил себя одиноким и усталым. Вся эта суета с пейнтболом казалось пустой. Когда здоровые дебелые парни бегают с краской и визжат, прячась за автомобильные шины, это для Вани оставалось далеко за пределами понимания. Какой можно было в этом найти интерес?
   Ваня пошел в душ и долго смывал с себя Васину информацию. Он вышел из номера и направился в бар. Его встретила Ксения:
   - Иван, мы уже вас заждались у пейнтбольного поля.
   - Я не приду, начинайте без меня, - он посмотрел в ее глазницы и вспоминал колбу со спермой. Понятно, что Ксения за долгие годы работы в этом сумасшедшем доме еще и не такое повидала, но Ивану нелегко было отделаться от чувства того, что его поимели в особо извращенной форме.
   - Хорошо! Тогда после пейнтбола ждем вас к костру. Зарница завтра! Одна команда Ваша, другая - Анатолия Борисовича, кто быстрее придет, преодолев все искусственные препятствия! - Ксения даже хрюкнула от удовольствия.
   - Забавно придумано! - криво ухмыльнулся Ваня, - Вы, Ксения, я смотрю, вообще сильны по части выдумки.
   - Креатив в моей работе на первом месте! - бодро ответила она и, как показалось Ване, недвусмысленно намекнула на собеседование.
   Ваня ушел в номер и проспал два часа как в бреду. Он открыл глаза, в номере было почти темно, за окном - весенний сумрак. Надо спуститься к народу, не успев переварить воспоминания о колбе с собственной спермой. Он представил, как Диана воспользовалась содержимым колбы, и ему опять стало гадко.
   Он вышел на улицу. После казенной кондиционерной прохлады его обволокло домашнее тепло тихого нежного вечера. Мимо проходили уже, наверное, его личные сотрудники в касках, в камуфляже, испачканные разноцветной краской. На фоне стройных девственных берез эти смешные воинственные фигуры казались неуместными.
   - Ну что? Получили удовольствие? - радостно спрашивал инструктор по пейнтболу, экипированный по последней моде.
   - Да, все супер! - откликались позитивные голоса со всех сторон.
   Встречая Ивана, фигуры уважительно расступались. Он увидел поднимающийся в небо дымок и отблески костра. Пахло шашлыком. Ванина молодость постаралась быстрее преодолеть гадкие воспоминания Васиного рассказа. "Надо вести себя так, будто всего этого и не было! - поддерживал себя Ваня. - А Ксенька с Дианкой сами скоро перестанут верить в то, что творили". Но поразмыслив немного, он все-таки сказал себе: "Надо будет избавиться от этих стерв, вместо них возьму преданных, добрых девчонок". И окончательно повеселев от этой мысли, он подошел к костру.
   Вокруг костра стояли деревянные столы с лавками. На столах напитки, закуски. Ваня посмотрел на все удовлетворенно - полное изобилие. Его окликнули. Это была Диана. В спортивном костюме и кроссовках она не казалось ему такой стройной и высокой. Забранные в пучок волосы делали ее ничем не примечательной девушкой. От офисной королевы ничего не осталось. Что мог он в ней узреть необычного?
   - Ваня, можно тебя? - попросила она.
   Но Ване не хотелось с ней уединяться, он вообще не хотел иметь с ней ничего общего. "Уволю! - решил от твердо, - и чем быстрее, тем лучше. И в клуб ходить не буду. А с Иван Василичем можно и дома выпить, по-людски, без заморочек с орденами и обществами. Вообще надоели эти заморочки!" Но Диана все канючила:
   - Ваня, можно? Буквально на минуту, больше не задержу?!
   - А давай-ка за стол! - предложил он в ответ. - Народ уже ждет настоящего праздника!
   И Ваня уселся за один из столов. Это был знак: все расположились, кто где хотел, и понеслась грандиозная пьянка людей, изможденных офисной дисциплиной. Ваня начал заигрывать с Мариной, уже изрядно выпив. И тут к нему подсела Диана.
   - Ваня, я согласна! - прошептала она ему на ухо.
   - С чем? - удивился Ваня.
   - Ну с твоим предложением, замуж! - сейчас это было настолько неуместно, что показалось нелепостью.
   - Давай лучше выпьем, а? Как в нашем клубе! Это будет логично, - Ваня налил ей стакан водки, себе и приказал: - Пей!
   Диана взяла дрожащими руками стакан, принялась неумело глотать жидкость, не желающую глотаться. На полстакане она подавилась, прыснула, долго отплевывалась и кашляла.
   А потом подняла на Ваню совершенно пьяное лицо.
   - Теперь поняла, что такое огненная вода? - спросил Ваня. Диана была ему уже не противна, она перестала для него существовать.
   Ваня встал и пошел прочь от стола, ему хотелось побыть одному. Водка после нервного напряжения подействовала как "скорая помощь". Он отходил все дальше, и голоса начали постепенно смолкать. Наконец, до него стали доноситься лишь какие-то отдельные стертые звуки. Ваня прислонился к дереву. "Сейчас отолью и пойду назад", - сказал он себе. Справив нужду, он развернулся и пошел быстрее к костру. Там его ждал успех, удачная жизнь в достатке. Новая квартира, машина, красивые девушки.
   Он шел, и ему стало постепенно казаться, что назад он идет гораздо дольше, хотя гораздо быстрее. Спустя пять минут быстрой ходьбы у Ивана похолодели руки. Он совсем уже не слышал никаких голосов. Чертовщина какая-то! Иван даже протрезвел. Он, проведя детство в деревне, отлично ориентировался в лесу. И не был настолько пьяным, чтобы закружиться в трех соснах. Когда перед ним разверзся овраг, Ваня понял, что заблудился. В овраге стояла дымка, которая постепенно поднималась вверх, окутывая уже и Ивана. Ваня нащупал в кармане телефон. "Сейчас позвоню, отдам приказание встретить!" - спокойно сказал он себе. Но связи здесь не было. "Ничего страшного, сейчас их найду, я, в любом случае, не мог уйти слишком далеко", - успокоил себя Иван. "Овраг я точно не проходил", - он огляделся: вокруг стоял дремучий лес. Весенняя теплая прохлада дня сменилась холодной сыростью позднего вечера. Ваня начал пробираться сквозь густые заросли кустарника, ему стало жутко.
   Он шел и шел. "А ведь у меня нет ничего с собой", - Ваня не знал, то ли ему двигаться, то ли заночевать уже здесь. Утром, когда темнота рассеется, он уверен, что окажется где-то поблизости. И вот перед ним предстала поляна, залитая лунным светом. Он вдруг услышал отдельные крики птиц и понял, что когда заблудился, то пропали совершенно все звуки. Он был в вакууме, а теперь словно из его ушей вынули вату. И вот теперь на него с новой силой обрушились голоса птиц и треск деревьев. Все это показалось ему неестественно громким. Постепенно его слух снова привык воспринимать жизнь.
   На поляне посередине что-то возвышалось. Какой-то ящик. Ваня подошел и начал сгребать с него ворох прошлогодних листьев. Под ними он обнаружил самый настоящий банкомат. Покореженный, ржавый, покрытый мхом, но банкомат. Как они сюда кабель то провели? Ваня пошарил в кармане, хорошо, что с ним оказался портмоне, там у него была банковская карта, на которую он получал зарплату, а, в последнее время, начислял себе нужную сумму.
   "Если есть банкомат, значит, есть жизнь!" - обрадовался Ваня и сунул карту в пасть этому ржавому чудовищу. К его удивлению банкомат всосал карту, потом затрясся и выдал вместо денег какую-то странную депешу. Ваня взял ее и прочел: "Направо - пойдешь, назад придешь, прямо пойдешь - все потеряешь, налево пойдешь...!" Последнее слово было не пропечатано, как Ваня не напрягался, понять написанное не мог. У Вани не оставалось сомнений: это та самая дурацкая Зарница, о которой говорила Ксения. Но почему игру запустили уже ночью? Наверное, эти идиотки придумали что-то новенькое, захотели поиздеваться!
   "Ну ладно, назад я не пойду, вперед тоже, налево схожу", - сказал он себе и уверенно взял курс левее. Буквально через пятьдесят метров он увидел во тьме реальную избушку на курьих ножках. "Да, вот это точно креатив у Ксеньки попер! Не ожидал от нее такое. Бывает, недооценил", - с улыбкой подумал Иван.
   Он подошел к избушке, но двери не оказалось. Он обошел ее вокруг, но двери нигде не было. Ваня вспомнил сказку и закричал:
   - Ну ладно уж! Зарница, значит, зарница. Избушка-избушка повернись ко мне передом, к лесу - задом!
   "Смеются, наверное, черти, где-нибудь в кустах или на камеру снимают. Эти две ведьмы точно на вылет у меня пойдут", - подумал он со злобой про Ксению и Диану.
   Избушка затрещала, заскрипела и стала топтаться сначала на месте на куриных ногах.
   - Эй, как вы тут все натурально сделали? Мне вот интересно только на чьи это все деньги? Я заставлю отчитаться, и больше у меня все это не сметь! - кричал Ваня в лесную пустоту. Ему отвечало только далекое эхо: "Еть-еть-еть..."
   А изба между тем поворачивалась на своих ногах, колыхаясь и скрипя. И перед Ваней предстала распахнутая дверь. Ваня забрался и шагнул внутрь избы.
   - Забавно! Это что? Часть Зарницы? Пионерское детство кого-то не отпускает? - заговорил он, оглядываясь. Это были обычные деревенские сени, посреди стоял стол, на столе сидел черный кот и смотрел на Ваню сонными глазами. Сени были освещены лишь лунным светом.
  
   Наконец, кто-то вышел из соседней комнаты. Этот кто-то был наряжен Бабой-Ягой.
   - Ну что Ванек?! Заблукал? - проскрипела она.
   - Короче, это вы по распоряжению Ксении комедию ломаете? Я все отменяю, - Ваню все это стало бесить.
   - А ты не бесись, - ответил ряженый, потягиваясь, - не уважаю я бесов. А тебя Ванька, жду уже двадцать пять лет. Раздевайся!
   - Короче! Хватит с меня ваших маньяческих игр с раздеваниями, сдачей спермы и прочей ересью! Уволю! - заорал он, устрашившись своего громкого голоса.
   - Ой, милок! Совсем обезумел ты. Скидовай говорю, одежонку! Мне ее сжечь надо, от скверны тебя освободить, - ряженый подошел вплотную к Ивану. Завязалась борьба.
   - Нет, миленький, я с тобой не управлюсь, с десантничком. Котик, беги за подмогой!
   И кот ответил человеческим языком:
   - Да кого я сейчас средь ночи поднимать буду? Леший уже не тот, стучу ему стучу вечно, фиг откроет.
   И Ваня грохнулся всем телом об пол. Очнулся Ваня: утро, птички поют.
   - Вот это я вчера перепил! Надо точно с клубом, с обществами завязывать, уже и "белку" словил.
   Ваня хотел встать с кровати, спустил ноги вниз и куда-то провалился. Он встал на землю и увидел рядом избу, из которой и вывалился. Ваня был в какой-то хламиде, вместо костюма "Адидас".
  
   Из избы вышел вчерашний персонаж.
   - Покочевряжились и хватит. Срочно меня в мой люкс доставить требую. Где моя одежда, телефон, портмоне? - Ваня решил включить начальника.
   - Все спалила, милок, все-все. И не спрашивай, и не ищи! - Баба-Яга замахала рукой.
   Ваня вцепился в шею этому клоуну. И разглядел страшный оскал, кривой клык, взлохмаченные космы. Вцепился в лицо этому шуту:
   - Стягивай с себя маску! Ты этот придурок охранник? Я тебя узнал. На увольнение!
   - Ванька, ты как есть дурачек и остался! Не уволишь ты меня! Ха-ха-ха-ха! - раздались зловещие раскаты хохота. Яга тряслась от смеха всем телом.
   - Так ты не сотрудник? - устало спросил Иван, ослабив хватку.
   - Никому не служила и прислуживать не собираюсь! - гордо ответила Яга. - А ты регламенту не знаешь, иди садись на противень, жарить тебя буду. Еще начальником прикидываешься!
   - Жарить, значит, жарить. Я чувствую, вы такие отморозки, что, пока до конца свою Зарницу не пройдете, не успокоитесь, - Иван решил все выполнить, пройти испытания Зарницой, но потом разобраться со всеми, а возможно, провести реорганизацию. Правильно Иван Василич говорил: нельзя никого жалеть. Вот тебе результат - пожалел эту Ксюшу с Дианой!
   - Это, Ваньк, ты верно, насчет отморозков. Я уже тут без дела двести лет сижу. И никакой Зарницы не вижу впереди. Обмельчали людишки, и русским духом уже не пахнет. Эх, какие раньше Ваньки-то были! А теперь? "Уволю", - пищат! Ладно, пошли жариться?
   - А вы тут так называете солярий что ли, не пойму я? - пытался острить Ваня, показывая, что он все понимает. Но пошел за Ягой.
   В закопченной избе топилась по-черному русская печка, Ванька на такой в детстве сам лежал зимой, грелся. Но вот совсем с другой стороны, а не там, куда бабушка ставила чугунки и куда ему предлагала отправиться Яга. Но он все-таки покорно сел на лопату, подготовленную Ягой. "Наверное, Борисыч мстит на прощание. Но меня натурой не возьмешь, не с тем связался!" - подумал Ванька и закрыл глаза. Открыл оттого, что его спина почти горела, от рубахи шел пар, с него градом хлынул пот.
   - Да вы охренели! Солярий мне устроили! - Ваня вскочил и побежал из избы. Яга за ним!
   -Ха-ха-ха! - тряслась Яга от смеха. Она догнала его и принялась по горячей спине лопатой ходить, приговаривая:
   - Вот тебе и солярий, и массажи, и спа ваши! - При этом гоготала и все сыпала и сыпала на Ванькину спину удары лопаты. Ванька, где увернется, где получит плашмя, спина горела и от жара, и от ударов. Наконец, оба устали. Ванька упал на землю вниз головой, шепча куда-то в землю:
   - Добивайте, гады! Я давно подозревал измену, - пред глазами у Ваньки плыли круги.
   - Нет у меня задачи тебя добить. Я помочь тебе хочу. Ты зачем вообще-то пришел? Подумай! Наверное, просить чего хочешь? - миролюбиво спросила Яга. - Это ведь не я к тебе в хату пришла, а ты мою избенку крутить начал! Наслушался сказок и давай! А сам что от себя-то сказать мне имеешь?
   Ванька почувствовал эффект всех этих спа процедур. Его тело словно омолодилось. Из земли живыми потоками его пронизывали вихри небывалой земной энергии. Он услышал по-другому голоса птиц, они были звонче и ярче. Словно кто-то второй раз вытащил из его ушей огромные куски ваты. Ванька пошевелил руками и ногами, они были легкие, словно с них сняли вериги. И главное, что-то случилось в голове. Там было ясно, просто и понятно. Радость молодецкая обуяла Ивана. Он встал, боясь растерять все эти ощущения, покрутил головой, потряс ею хорошенько и посмотрел на Ягу совсем другими глазами. Он видел четче: зеленый был зеленее, голубой - голубе.
   - Вот это да! Вот это я понимаю спа по-русски, по-черному! Как же меня вставило от твоих процедур! - восхищенно произнес Иван.
   Яга полезла в карман своего изношенного грязного фартука, вынула оттуда кусок зеркала, поплевала на него и дала Ване.
   - Глядись! Какой стал! Глаз не отвести!
   Ваня взял сальный огрызок зеркала, взглянул в него и ахнул.
   - Слушай, так мне тут лет двадцать пять! Ты что, Яга, офигела, что ли? Какой теперь из меня шеф?
   - Так ко мне все за молодостью шастают, ты первый недовольный остался!
   - Не надо мне так! - Ваня снова кинул на себя злобный взгляд в зеркало. - Да я тут и усов толком не вижу, я что тут, безусый юноша?! Верни мне мои законно нажитые годы, слышишь? Я тебе че, этот идиот Борисыч, который жопу на рожу натягивает, чтобы молодиться?! - Тут Ваня так разозлился, схватил Ягу за грудки, поднял, а потом швырнул ее оземь. Хотел было снова ее поднять, да только в том месте, куда он ее швырнул, шел один зеленоватый дымок. Ваня начал его неистово топтать. Топтал, пока не свалился в изнеможении. Упал, перевел дыхание, кинул взгляд на березу, а на ветке сидит Яга. Смотрит сверху вниз на сделавшегося вдруг безразличным Ивана и говорит:
   - Нравишься ты мне. Такой ты, какой и должен быть. Давай загадывай мне, чего только хошь.
   Взвел на нее глаза Ванька, полегчало ему как-то, когда дух переводил. Было ощущение, что что-то вышло из его груди и стало вдруг легко и ясно.
   - А знаешь что, Яга, дай мне на счастье какую-никакую штуку, талисман что ли. Больше не знаю, чего пожелать, - вроде выразился путано, но его сразу поняли.
   - Ну, наконец-то, добилась! А то думала, опять в печь совать придется тебя! - радостно воскликнула Яга и вскочила на ноги. - А то твердит: уволю! Менеджерами обзывается! Меня обиднее никто еще не называл. Ну да ладно, прощу тебя. Сколько тебя крутили черти, столько ни одного Ивана до тебя не кручивали! - И Яга с этими словами удалилась в избу.
   Иван снова опрокинулся на спину, на землю. И его глаза стали бесцельно блуждать по небу. Первый летний день царствовал на прекрасной земле. Вот она матушка земля! Ваня повернулся и погрузил лицо в траву, ощутил давно забытый, родной запах земли, словно прижался к матери. Он обнял землю руками, ладонями вцепился в траву и затрясся от рыданий. А вместе с последними каплями слез, Ваня словно и душу свою очистил от всей скверны. Ему казалось, что попал он в какое-то царствие простоты, понимания, покоя. Его, что называется, отпустило окончательно. Отпустило все, связанное с офисными интригами, которые закрутили его лихим вихрем. Отпустили все эти мало понятные и темные люди, с их извращениями и совершенно не понятными целями, миссиями. Ваня как никогда захотел простоты. Он еще туго понимал, куда ему сейчас двигаться, но он явно осознал, что переступил вчера, когда пошел по нужде, какую-то черту невозврата. Ему даже стало казаться, что назад, в отель он никогда не вернется.
   Тут вышла Яга:
   - Понравился ты мне, вот держи, медный медальон. Искала его, всю избу перерыла, куда, думаю, черти его засунули? Вроде вот недавно уборку делала, буквально, пару веков назад, и видела его в углу на гвозде. А глядь: не висит он на своем месте. Давай вспоминать: может, кому сунула по доброте душевной? Да нет, не могла! Ко мне и не заходил после уборки никто. Так пару раз с Кощеем посидели, потрещали. Но ему медяшка ни к чему. У него своего злата навалом, - обтирая медальон о лохмотья бывшего фартука, рассуждала Яга.
   А потом продолжила:
   - Повесишь на шею его, он тебе в свое время хорошую службу сослужит. Но не думай ты, что посидев на моей лопате, все получишь. Тебе еще предстоят испытания.
   И Яга повесила Ивану на шею медальон на простой бечевке. На Ивана опять накатили сомнения. "Вот он, реально Иван-дурак! Сидит тут, плачет, а его на камеру снимают, а потом в передачу сунут на телек, в розыгрыши какие поместят, на всю страну дураком ославится!" - Пронеслось в голове.
   - Понятно, я ведь знаю, что все это Зарница и подстроил это мой шеф, вернее, бывший шеф. Ты мне давай говори, где вся моя команда? Сказали же, вроде, препятствия будем командами преодолевать?
   - Нет, Вань, каждый со своими испытаниями один на один остается. И все положенные тебе испытания ты должен один выдюжить! - задумчиво ответила Яга, смотря вдаль мутными стеклянными глазами. Она начала что-то шамкать губами, чаще зевать.
   - Ну все, Ивашка, ты меня и так хорошенько растревожил, не положено мне столько с людьми разговаривать. Получил свое и ступай дальше!
   - Ну, понятно, значит, точно это месть. А куда мне идти-то хоть, скажи? Я ведь отблагодарю тебя.
   - Давай-давай отсюда, - пыхтела Яга, уже ничего не желая слушать, взлетела над землей и шмыгнула в избу, в дверной проем. В мгновение ока исчезла и сама дверь. А за дверью и изба пропала, как ничего и не было.
   "Да, как все продумали, черти! Точно 3 D использовали. Аниматоры хреновы!" - подумал Иван и даже обрадовался. Встал и пошел, куда глаза глядят. На нем из одежды было льняное рубище да медальон. Ноги босые. Далеко так не уйдешь, а вот встретишь кого, так, пожалуй, за сумасшедшего выдадут! "А-а-а! - мелькнула догадка у Ивана в голове, - они меня решили упрятать в психушку. Скажут, началась белая горячка: он ведь и общество алкашиное посещал! Надо что-то делать, а что тут сделаешь-то? Денег нет, документов тоже, карточку зажевал этот долбанный банкомат. Кстати, вот надо до него дойти, карту вытянуть". - Скакали в голове Ивана мысли. А вот и чертова полянка, от которой он направился к избе. Банкомат стоит себе на месте. Иван подошел к нему, но никакой кредитной карты в его пасти не было. Иван начал колотить по железке. Схватил палку и решил разбить его вдребезги, но карту достать. Иначе, как он жить-то будет? Вся жизнь без карты теряла смысл.
   И уже стал поддаваться этот железный банкомат-супостат, чудище иноземное, как вдруг налетел вихрь. Небо мгновенно затянуло тяжелыми свинцовыми тучами, из них хлынул ливень. Послышались раскаты грома и повсюду в землю стали вонзаться стрелы молний. Ливень стоял такой стеной, что Иван не видел даже и банкомата перед собой. Вытянул руку - ладонь не видно! В жизни Иван под такой стихией не бывал!
   - На святое руку поднял, на помощника моего замахнулся, Ивашка? - услышал Иван у себя над головой. Ливень резко стих, перейдя в жидкую капель. Иван поднял голову, на нижней ветке березы сидел кто-то, наряженный в Кощея Бессмертного. Но кто скрывался под его маской?
   - На капитал мой замахнулся? Так сказать, на моего представителя на земле? Что ты там достать хочешь?
   - Он карту мою зажевал, давайте вызывайте службу, пусть банкомат вскрывают.
   - Его такая задача - все зажевывать, а службы такой нет, чтобы возвращать.
   - Нет, вы издеваетесь, - заорал Иван. В его руке оставалась палка, - щас я все вокруг мочить буду, крошить! - Вопил обезумевший Иван. Но почувствовал, что махать не чем, в руке осталась одна головешка, вся его палка сгорела. Кощей издал сухой смешок, затем и сам исчез. Иван подошел к банкомату, но тут вместе с ним провалился куда-то под землю. Летел Иван довольно долго, потом плюхнулся на сырую, мягкую, словно вскопанную землю.
   Иван встал, отряхнул рубище. Это был какой-то подвал, но очень высокий и просторный, откуда-то проникал луч света, Иван осмотрелся, вдалеке виднелась арка, оттуда и исходил свет. Ему хотелось выйти наружу, но над головой он не обнаружил никакого отверстия - повсюду земляной потолок, причем густо покрытый мхом. После офисных чудес, после тайного Общества алкоголиков, Иван уже мало чему удивлялся, к тому же он был уверен, что это все игра Зарница. Конечно, его сильно подставили, протащив по таким жестоким испытаниям. Вообще, от Анатолия Борисовича можно ожидать и не такое. Это все просто смех, с лопатой и печкой. Разве крестьянского парня русской-то печью напугаешь? В этом они круто обсчитались со своими исследованиями.
   Иван вошел в арку. За ней оказалась комната, застеленная коврами. Комната эта была отделана мрамором, малахитом и янтарем, который так ярко отражал скудный свет, просачивающийся сквозь решетку на крошечном окне, что как-то компенсировал недостаток освещения. Ничего особенного: те же решетки, что в наших офисах. Только там кафель повсюду, как в операционной, а тут камень. В общем-то убранство комнаты Иван нашел довольно милым. А вот и трон с Кощеем, как же без него-то?
   Иван прошел вперед, сел на стул.
   - Ну, здрасьте! Вы хоть скажите, долго еще эта ваша корпоративная игра будет длиться?
   - И это все, что ты мне хочешь сказать? - опешил Кощей. - Тебя не удивляет роскошь убранства, например? Пойдем тогда смотреть сундуки с златом-серебром! - Решительно прокричал он.
   - Да пофигу мне на твое золото! И чего тут у тебя с убранством? Интерьерчек-то простенький. Я вот у себя в новой квартире тоже хочу кое-что камнем отделать. А где столько янтаря взял? Почем? - Ивану все это так надоело, все эти игры. В конце концов, он взрослый мужик, и ему вполне хватило приключений в армии. И тут его осенило: а Кощей-то сам Анатолий Борисович! Он вплотную подошел к Кощею Борисовичу и многозначительно посмотрел на него сверху вниз. Тот задрал голову и смотрел на него со своего трона. На его маленькой плешивой голове торчала полуржавая корона.
   - Анатолий Борисович! Вам круизов мало? Не натешились еще над народом? Но я-то уже ведь не тот Ванька-дурачок, которого вы сперму сдавать заставляли и у метро бегать с анкетами! - угрожающе заговорил Иван.
   - Ты бредешь! А как был ты Иваном-дураком, так и останешься! Пошли, злато смотреть будешь. Это у нас в программу входит, - проворчал Кощей.
   - Ну пошли, так бы и сказали сразу про программу.
   Кощей отодвинул ковер на стене, там была потайная дверь. Это Иван уже видел, поэтому ему стало теперь казаться, что за каждым ковром скрывается дверь. Надо будет в своей квартире сейф так оборудовать. Хотя сейчас каждый взломщик под ковер лезет. Да, технологии! Прошлый век какой-то! Но Иван покорно последовал за Кощеем Борисовичем.
   Там оказалось несколько сундуков. Кощей дрожащими сухими руками начал открывать каждый. "Да, сдал Борисыч за это время, - подумал Иван, - исхудал весь от переживаний". А Кощей уже справился со всеми пятью сундуками. Все было сделано очень натуралистично, как отметил Иван. Сундуки хорошо состарены, покрыты вековой пылью. И выглядят как настоящие, золотые! Кощей склонился над одним из них и запустил туда свои руки по локоть.
   - Иди, Иван, смотри, красота-то какая, неземная! - произнес он каким-то загробным голосом.
   Иван нехотя подошел, глянул в сундук одним глазом, а он полный оказался золотых старинных монет. Иван взял одну, чтобы рассмотреть поближе.
   - Положи! - строго сказал Кощей. - Я тебе что сказал?! Подойди, посмотри! А ты хватать?! - Он затрясся от злости.
   - Кощей Борисович, неужели столько скопили за свою жизнь? А Вы в банке не пробовали все это держать? А то как-то по-старинке получается, не серьезно все это. Ну все эти ковры, сундуки. Любите вы все подполья разные.
   - Да пробовал! - вздохнул Кощей и хлопнул сундуком. - Я и свой банк сделал в нашем лесу. Но народ тут проживает дремучий, неученый. Сам вон банкомат видел и колотил по нему. А тут каждый так норовит по нему стукать, деньги из него выколачивать. И валюту свою ввел, вишь, все обеспечено у меня золотом. Но не хочет эта отсталая нечисть банковскими услугами культурно пользоваться. И банкомат мой заржавел. Ты был первым и единственным моим культурным клиентом, за что тебе, Ванька, низкий поклон! Я тебя за это отблагодарю.
   - Кощей Борисович, Вы не в свою сферу полезли. Я Вам предлагаю хорошее пожизненное обеспечение. Катайтесь Вы в своих круизах! Нахрена Вам эти офисные застенки с решетками? В банковскую сферу зачем-то полезли. Ну не Ваше это!
   Кощей устало опустился возле сундука, корона свалилась с его лысой головы. "Значит, уже парик носит! - подумал Иван. - Надо же, а передо мной предстал как есть, весь натуральный. Даже жалко его. Может, я не справедливо его турнул-то? Он ведь все это создал, а я вроде как захватчика". Иван посмотрел на Кощея, он плакал, горько, по-настоящему.
   - Да я бы, Ванек, с радостью в круиз и, видишь, сколько скопил злата? Да не с кем мне! Мне самому это все на что? Я Марью свою жду, видишь, старый уже весь стал.
   - И что, у Вас так никого и не было, в смысле, из женщин?
   - Да были тут пару-тройку раз. Яга мне подсунула, то одну Марью, то - другую. Но, Ваня, это все не то.
   - Что, лицом не вышли?
   - Да нет, так красивые. Только вот нутром страшны. Я спрашиваю: "Любишь меня, Марья - искуссница?" А она мне отвечает: "Да я с такими деньгами черта лысого любить буду! Еще спрашиваешь! Люблю, конечно!" И разделась передо мной донага. Тьфу, гадость какая! Так вот я и чахну над своим златом один.
   - Да, шеф, с этим, с настоящей любовью, в смысле, сейчас туго. Я один раз чуть не женился. Хорошо друган сказал, что ей просто тупо прописка нужна.
   - Да-да, мне вот вторая красавица Марья тоже все про прописку да хфатеры твердила. Что им надо, не понимаю, отстал я, Ваня. Чудные у вас там дела делаются, мы уже не поспеваем за вами.
   - Вы еще не знаете, на что они способны, - вздохнул Иван, вспомнив про проделки Ксении и Дианы.
   - Я вот, Ванька, решил. Озолочу я тебя! Ну понравился ты мне, хоть не положено мне делиться, но времена меняются и нам приходится Ванька меняться. Поговорил с тобой душевно.
   И Кощей схватил небольшой, но вместительный мешочек, начал туда насыпать золото, часть монет сыпалась мимо, на землю, но он не обращал на это внимания. "Да, а он ведь оказался гораздо лучше, чем я о нем думал. Не ожидал в нем найти столько душевности", - подумал Иван. А сам сказал:
   - Давай Борисыч мириться. Не будем зла помнить, я тебя прощаю, ты прости меня. Всем места хватит. Сиди в своем кабинете, даже властвуй. Только у меня к тебе просьба, не стандартная.
   - Говори! Все исполню! - ответил Кощей.
   - Попугая своего выпусти из клетки. Не могу крики несчастной птицы переносить. Найди себе какое другое хобби. Ну рыбок разводи, например. Ты не такой уж злой мужик, извращенец, каким тебя все считают!
   Кощей почесал затылок:
   - Да, дела! А откуда ты про птицу знаешь? Но не попугай это, у нас тут такие не водятся. Это сокола держу в клетке. Но раз обещал исполнить - выпущу. Прямо на твоих глазах! - Кощей вскочил и нырнул под ковер.
   - Иди сюда! - донеслось до Ивана.
   Иван загнул ковер, и обнаружил, что Кощей держит огромную клетку. В ней сидел крупный сокол и смотрел на Ивана слезящимися большими, почти человеческими глазами. Было видно, что несчастная птица натомилась в неволе и уже потеряла надежду на избавление.
   - Открывай решетку! - вскричал Кощей. Выглядел он совершенно безумным.
   Иван взял трон, подставил под окно, дотянулся до замка на раме и начал его раскачивать.
   - Вы хоть окно-то здесь открывали?
   - Да нет, ни разу!
   - Дайте мне молоток какой-нибудь.
   - Этого нет, палицу могу дать, - и Кощей протянул Ивану маленькую палицу. Он начал стучать ей по замку, от него отвалилась ржавь, и Иван с трудом выдернул решетку, а затем и окно открыл. В подземелье проник чудесный аромат лесных цветов, дикого меда, клейких молодых листочков. В окно сразу же влетела бабочка.
   - Ой, Ванька, выпускай скорее птицу и закрывай окно! Бабочки - это совсем не из моей сферы. И потом я простыть могу!
   Ваня взял клетку, открыл ее, поставил на окно. Сокол начал щурить глаза от яркого солнечного света, крутить недоуменно головой. Он нахохлился, расправил онемевшие крылья, взмахнул ими и взмыл вверх. Иван испытал ни с чем несравнимое чувство счастья, удовлетворения от того, что разделил радость с соколом. Ваня прислушался, сокол шумел крыльями, разрезая воздух.
   - Закрывай окно! А то передумаю! - вопил Кощей.
   - Да ладно тебе, Борисыч, пускай проветрится твоя дыра! А то сдал тут без воздуха, сам ведь говорил, что омолодиться хочешь, - сказал Иван, спокойно спускаясь с трона.
   - Ты мне здесь смуту внес! Добрые дела меня тут заставляешь творить!
   - Да ладно, Анатолий Борисович, давайте уже не будем. Это Вы мне доброе дело позволили сделать! Вы на самом деле добрый и отзывчивый!
   - Замолчи! Бери свое золото и проваливай!
  
   Сон ли явь ли
  
   И тут Иван проснулся, лежа под деревом. Его хорошенько согрело ласковое утреннее солнышко. На тело напала истома. "Сон, странный реалистичный, но, сон", - радостно подумал Иван. Но тут же обнаружил, что он в сером рубище. Нервно пошарил рукой на шее. Да, так оно и есть: медальон висел на месте. "Вот крутят, черти! Все-таки это на самом деле все?" - пронеслось ужасом у Ивана.
   - Ну что, Зарница продолжается? - нарочито бодрым голосом крикнул он в лесную даль. Его смущало, что лесная картина опять поменялась, хотя он никуда еще не уходил. То непролазная чаща, то поляна, то овраг. Он же вроде был возле банкомата, на поляне. А тут - опять кругом лес. Чистый, прозрачный, березы да молодые дубы. Лес напитался солнцем и начал отдавать ароматы своего сока. Пьянящий запах детства, беззаботности. И Иван, к своему удивлению, понял, что уже никуда не торопится. Да и торопиться куда-то бессмысленно. Он решил довериться кем-то установленным правилам игры Зарница.
   - А, никуда не пойду, мне и здесь хорошо! - он снова растянулся на травке. Хотелось есть. А в это время года в лесу ничего - ни ягод, ни грибов. Хотя, пожалуй, должны быть сморчки. Но мама их вымачивала долго, потом обжаривала. Ни спичек, ничего, что могло бы помочь хоть как-то перекусить. Он увидел льняной мешочек, такой же, как в своем сне. Может, сжалились, хоть хлеба подкинули, а то так и копыта можно откинуть! Иван стал нервно развязывать мешок, но когда заглянул, просто опешил: мешок был с золотом! Оно играло на солнышке так, что не нуждалось ни в каких доказательствах. Момент приятный, но крайне странный. "Подкупить что ли хотят? Ничего не понимаю!" - подумал Иван.
   Лежать уже не получалось, голод погнал его на новые приключения. Еще очень хотелось пить, словно с похмелья. "Натуральный дурак в рубахе, правда, с мешком золота!" - подумал Иван.
   Жажда стала мучительной. Березовый сок уже прошел, надо было искать ручей, реку, лужу, все равно что. Его, словно, кто-то услышал. Буквально через пятьдесят метров, он обнаружил небольшой овраг, в котором стояла вода. Пить ее было страшновато, она имела темный цвет. Иван полазил по оврагу и нашел ключик, который, видимо, и заполнял постепенно овраг. Иван жадно губами приник к холодной, струящейся воде. Он хватал и хватал ее, пока не онемело горло. Потом упал, отдышался и снова начал пить. Только вот с собой воду взять было не во что.
   Ваня понял, что единственное, что его может спасти в такой ситуации - это вспомнить детство. Когда-то они с друзьями мастерили туески из бересты, чтобы собирать грибы и ягоды. И сами делали ножи из палочек. Ваня словно превратился в ребенка. Он сел на берегу оврага и выточил себе нож, как первобытный. Потом снял кусок хорошей ровной коры, соорудил туесок. Сорвал с мешка с золотом веревку и скрепил сосуд. Вода в нем держалась. Вообще-то Ванька умел руками делать все. Отца не было, так поневоле все пришлось освоить самому. С пяти лет пас гусей у бабушки, гонял корову в стадо, доил коз, ходил за водой. Потом годам к семи они уже с бабушкой на козлах пилили дрова, Ваня научился косить. А потом постепенно и все начал делать по дому. Мама всегда говорила: "Руки у тебя Вань, золотые! Счастлива будет та баба, которой ты достанешься!"
   Ваня сидел и вспоминал свое золотое детство. Давно так ярко картины прошлого не вставали перед его глазами. Он словно погрузился туда, вернулся в свою деревню. После смерти мамы, Ваня продал дом в своей деревне. Он не мог приезжать на руины своего прошлого. Ему повсюду в этом доме слышал голоса мамы и бабушки, это стало нестерпимо. И Ване показалось, что проще постараться забыть, потому что боль воспоминаний и потери он пережить до конца, наверное, так и не смог. Конечно, много было в деревне и пацанов, с которыми дружил до самого последнего. Многие остались в деревне. И пришли на похороны его матери, уже спившимися заросшими дядьками. Ване было с ними неловко и не о чем говорить. Но тогда в детстве они были не разлей вода. И им казалось, что все это никогда не кончится. Зимние каникулы с ледяными высоченными горками, которые они заливали и накатывали у реки. Домой приходили уже после заката, в превратившихся в кол замерзших рейтузах, в шапках-ушанках набекрень. Пальцы на ногах приходилось долго тереть, они гудели и ныли, постепенно оттаивая. А летом -рыбалка, грибы, костры. Много, конечно, и шкодили. Ваня засмеялся. Он вспомнил, как однажды полезли с пацанами за яблоками.
   Дома у каждого в саду было полно своих яблонь, ломившихся от спелых плодов, но соседские ведь всегда кажутся слаще! И вот набрали уже полные карманы, полные пазухи, так что было уже сложно передвигаться, как в сад выскочил хозяин с ружьем и принялся по мальчишкам палить солью. Эх, долго потом сесть не могли пацаны. А потом этот сосед стал каждого мальчишку в деревне отлавливать и заставлял сесть. Если садился, значит, не виновен. Так всех и вычислил. Думали, пороть будет или в милицию заявит. Он был самый вредный и злой на деревне. А он потом каждому по сумке яблок собрал и отдал. Сказал: "Когда яблок захотите, приходите днем, через дверь, как нормальные люди, а не по заборам лазайте, никогда вам не откажу. Дам сколько хотите. Только по ночам не лазайте, тем более у меня под яблонями скелеты зарыты!" Эх, как тогда пацаны испугались, не высказать! И охота лазить по огородам отпала.
   Все в деревне жили какой-то одной большой семьей. Знали, к кому гости приехали. Утром на том крыльце уже яйца, молоко, пироги. Все приносили для гостей гостинцы. Детей там тоже чужих не было. "Натах, твой к реке побег, я ему сказала, высеку, если купаться без разрешения полезет!" И в ответ слышалось: "Правильно сделала! А ты чего сегодня готовить будешь?" И разговор переходил в другое русло: "Да картохи нажарю!" Вот так все было душевно.
   После этих воспоминаний Ване было сложно возвратиться в сегодняшний день. Но он вернулся в эту реальность и долго не мог понять: так где же он сам, где эта реальность? Либо навсегда осталась в том детстве, либо вот здесь, в этом лесу. И в голове снова пронеслось: "А был ли офис?" Он казался каким-то фантастическим сюжетом в отличие от более далекого, но светлого и реалистичного детства.
   Ваня взял воду, золото и двинулся в путь, на поиски пропитания. Вроде богатый человек с мешком золота, а может и с голоду помереть. Вот такая фантасмагория. Шел Ваня до полудня. Куда? Что надеялся найти? Наверное, куда-то хотел выйти. Должна же быть где-то цивилизация? Мужик он крепкий, куда-то ноги да выведут. Наконец, Ваня наткнулся на грибную поляну, где росли первые молоденькие сморчки. Ваня их собрал: теперь бы зажарить. Надо, значит, разводить костер. Пошел, набрал сухой травы прошлогодней, измельчил ее в вату, затем взял две сухие палочки и принялся пыхтеть над ними. Тер их так друг об друга, думал, скорее руки загорятся, чем искра проскочит. "Врешь! Все равно огонь добуду!" - сказал он себе ну точно как тогда, в детстве, когда с пацанами костры разжигали, а спичек-то не было. И труды оказались не напрасными, Ваня добыл огонь. Первый не смелый язычок Ваня быстренько стал подкармливать сухими веточками, затем положил пару сухих поленьев.
   Он разместился у костра, нанизал на палочку грибы, обжарил их и с таким удовольствием съел, с каким не ел уже очень давно. Жареные на огне молодые строчки были сочными и сладкими. Запив их водой, Ваня решил немного вздремнуть: спешить ему было некуда. Он просто потерял счет времени. Действительно, точно он не мог сказать, сколько прошло времени с того офисного костра до вот этого, добытого таким сложным путем. Он мог сказать только одно: много или мало времени прошло, но изменилась что-то в его голове кардинально. Что? Ваня пока и сам не знал.
   Немного отдохнув, он снова двинулся, брел до самого вечера. Надо было подумать о ночлеге. Главное в этом деле - не паниковать! Ваня бодро начал таскать себе сухие листья, траву, подстелил под эту постель валежник. Он потрогал свое лицо: да, сильно оброс. Вспомнился Робинзон Крузо на необитаемом острове. Сколько так можно блуждать в лесу? Тут явно не тайга, поэтому должен скоро куда-то попасть, в какой-нибудь населенный пункт. Правда, любой человек, с которым он может повстречаться, примет его за разбойника. Ваня устал, подложил под голову мешок с золотом и заснул сном младенца. Проснулся чуть свет совершенно бодрым и с хорошим настроением. Правда, так рано его поднял голод. Ваня услышал какие-то странные гортанные звуки, поднял голову и ахнул. Возле него стоял на земле сокол, курлыкал, а рядом валялся заяц. Сокол взял в клюв зайца и подтащил Ивану.
   - Это мне? - спросил удивленно Ваня у птицы. Сокол закивал головой.
   - Какой ты умный! Спасибо, я как раз есть хочу, проголодался. А ты ведь тот самый Кощеев сокол? - Ваня был счастлив поговорить хотя бы с птицей. Тем более, что сокол оказался очень умным и ручным. Птица смотрела на Ваню преданными большими глазами. И Ваня даже подумал: "А вдруг и Яга, и Кощей были настоящими?" Они ему казались даже более реальными персонажами, чем Ксения, Вася, те двое бомжей, с которыми пил водку, Гвоздик, Диана, Василий Иваныч.
   А ему предстояло разделать зайца и приготовить. Задача простая, это вам не затянуть клиента в компанию. Благо у Вани остался деревянный нож. Он начал разделываться с добычей, снял с нее шкуру. А сокол не улетал, он сидел рядом и внимательно наблюдал за Ваниными действиями. Он словно признал в нем своего хозяина.
   - Да, теперь я совсем как дикарь. В рубище, с бородой и с соколом. Так и выйдем в город! - говорил Ваня птице.
   - Как хоть тебя зовут? Не узнал у Кощея, - спросил Ваня просто так, больше разговаривая сам с собой. Но сокол сказал весьма вразумительно:
   -Финист.
   - Чего? - не поверил своим ушам Иван. Наверное, птица издала звук, похожий на человеческую речь.
   - Не пугайся, Иван, Финист я, ясный сокол!
   Ваня выронил палку с куском нанизанной дичи. У него мелькнула страшная догадка: это грибы! Начались галлюцинации, аж птицы заговорили. Он посидел, подумал и все-таки спросил:
   - Так значит, и Яга и Кощей - это не придурки из корпорации? Они настоящие?
   - Да, Иван, самые настоящие. А что ты так удивляешься?
   - Да нет, все наоборот. Я теперь гораздо меньше удивлен. Теперь мне все понятно, - и Ваня дико заржал. Сокол даже испугался: не тронулся ли умом его новый хозяин. Но Иван заговорил вполне вразумительно:
   - А я-то дурак! Подумал, что Анатолий Борисович, мой шеф, не совсем конченный изверг. Ну когда Кощей плакал, когда тебя разрешил выпустить. Для Борисыча это перебор. Кто только не умолял его несчастного попугая отдать, он у него в кабинете месяцами в одиночестве томится, ни в какую! А кто просил за попугая - сразу на увольнение, по-вашему - на съедение! А это был, оказывается, настоящий Кощей! Ну тогда ничего удивительного. Кощей, конечно, намного человечнее моего шефа. Вот Финист, кто настоящий-то злодей. Не приведи Господи к нему в лапы попасться!
   И Финист ясный сокол при описаниях таких бесчинств и такой жестокости даже затрепетал.
   - Нет, Кощей не такой. Он, конечно, злодей и меня заточил. Но так ему положено, а сам ждал, когда придет за мной мой герой, чтобы вызволить из клетки! Ему-то самому не положено добро творить. Бывало, сядем с ним и плачем на пару. Он о своей Марье, я о своем Иванушке. Перевелись Марьюшки да Иванушки совсем, думали. И тут ты, Иван пришел. Век тебе буду служить верой и правдой!
   - Финист, а давай будем просто друзьями. Не надо мне служить, мне друг нужен, Финист, - Иван низко наклонил голову, опер ее о колени. Ему опять хотелось плакать.
   Да видно, чтобы в эту сказку попасть, надо было и испытания пройти офисные, и с чертями под землей огненную водку испить. И где сказка, где реальность - все перепуталось.
   - Ты говори-говори, соколик мой, дружочек! Ты не представляешь, как истомился я по доброте настоящей, по жизни реальной, а не сказочной!
   И Финист охотно продолжил, много у него накопилось всего: слишком долго Ивана ждал!
   - Сколько добрых молодцев ни заходило к Кощею, никто мной не интересовался. Кощей спрашивает у них, как положено: "Почто пришел, добрый молодец?" А они сразу все, как один, золота просили, а отчаянные и отжать богатство собирались, как они выражались, у Кощея. Говорили, словно бредили: "Отдай, говорят свой, как его там... бизнес! Ты уже старый, пора тебе от дел отходить!" Он их опять настраивает: "Может, ты пришел за невестой или за матерью?" А они свое: "А, правда, у тебя сундуки с несметным богатством?" Один такой и надоумил его. Все про какие-то банки с деньгами рассказывал, да вот про эту нечисть - банкоматы. Ну Кощей и поставил один такой в лесу. Его Леший сразу засмеял: "Как ты мои лесные богатства в этот ящик засунешь?" Так и не понял, зачем этот идол нужен. Русалки сразу сказали: "Мы не привыкли в долгу у кого-то быть! Мы сами царицы лесные. Не нужны нам твои кредитки!"
   И банкомат одичал совсем. Сначала скверные слова вместо чека выплевывал, а потом начал заплутавших крутить, выдавая Филькины грамоты.
   - Он и меня к Яге направил! - сказал Иван. Ему теперь все стало совсем понятно.
   - Да! Он теперь часто озорует! Ну вот, Ваня, - и Финист продолжал: -А я все ждал и ждал своего Иванушку, тебя, значит. А потом и ждать перестал, думал, буду свой век в клетке доживать. Один раз, правда, совсем недавно, попал к Кощею один охотник и увидел меня. "Отдай, - говорит, - мне птицу свою! Я такую давно ищу. Буду его с собой таскать на охоту. Я, - говорит, - человек знатный. Губернатор! У меня лесные угодья - их видимо-невидимо. И зверье я бью нещадно. И сокол твой мне в этом будет помогать!" А Кощей ему в ответ: "Не получишь ты птицу! Не твоего она полета!" Тот начал Кощею деньги предлагать. Вынул какие-то разноцветные бумаги, много их у него, полные карманы! А Кощей посмотрел на смятую бумагу, что тот протягивал, да и сожрал его от злости. Он одного не прощает: когда его обдурить хотят. А мне говорит: "Тебе уж лучше клетка, чем рабство у этого охотника".
   - А губернатора ни Митрич звали?
   - Да, так он назвался!
   - Значит, сожрал его Кощей! - задумчиво произнес Иван.
   - Сожрал! - подтвердил Финист. - Потом Кощей долго мучился расстройством. Оказался, он каким-то ядовитым. Долго потом из утробы орал: "Я до вас доберусь! Мне один звонок сделать, срочно!" И все кричал, что ему надо срочно позвонить. А уж во что он хотел звонить, мы с Кощеем не поняли. Потом нашли в лесу знахарку одну, она и посоветовала. Мол, ты выпивай на ночь по стаканчику водки, пока сам не перевариться. Так Кощей и сделал, крики утихли, а потом и вовсе у Кощея живот успокоился.
   - Вот Иван. Ты все теперь знаешь.
   - Знаю, Финист.
   Так человек и птица сидели рядышком, мирно разговаривали и готовили себе обед.
   Ваня дал соколу внутренности, тот с удовольствием приступил к трапезе. Иван снова взял палки, хорошенько размял сухую траву, и принялся добывать огонь. Когда заяц был приготовлен, то вокруг распространились дивные запахи свежей жареной дичи. Наевшись изрядно, Ваня прикорнул на своей кровати. Сокол задремал рядом. С ним Ване стало совсем спокойно. Хороший охранник, верный друг!
   Когда Иван проснулся, то снова была первая мысль: все приснилось или грибы. Но он увидел рядом Финиста, тот уже не спал, смотрел по сторонам.
   - Ты отдохнул, Иван? - спросил он. И снова улетучились все сонные сомнения. Все - явь.
   - Да, Финист. Не знаю, долго ли мне вот так блуждать по лесу. Назад мне, наверное, пути нет. Да и сам я туда не вернусь.
   - Не переживай: утро вечера мудренее. Дорога нас сама куда-то выведет.
   Иван посмотрел на Финиста: вот таких советов ему всегда не хватало.
   - Ну, тогда в путь? - бодро спросил Иван и вскочил на ноги.
   - Уху! - ответил Финист.
   Так и двинулись. Иван пешком, а Финист рядышком летит, то повыше поднимется, обстановку изучает, то спустится, расскажет, что видно.
   И вдруг Ивану под ноги что-то попалось. Это оказался кусок битого стекла. И Иван понял, что за все время он ни разу в этом лесу не встретил следы человеческой деятельности. Стекло было от бутылки водки. Ваня нагнулся, поднял стекло.
   - Финист, мы, кажется, с тобой незаметно черту пересекли. Я, когда собирался первый раз огонь разводить, весь обыскался, но нигде не было стекла. И пока шел, все время искал его под ногами. Чтобы наша природа и без стекол и пластика, это мне сразу показалось подозрительным. Как будто мне чего-то не хватало. Лес был чистым, ухоженным. И вот, на тебе - стекло.
   Финист посмотрел на осколок и задумался.
   - Похоже, Иван, ты прав. Но раз мы черту пересекли, значит, так надо.
   И они двинулись дальше. Постепенно им все чаще стали попадаться пластиковые бутылки из-под пива, пустые пачки сигарет, вспоротые консервные банки. Одним словом, все то, что сопровождает любого человека с детства до самой старости. Все говорило о том, что встреча с людьми неизбежна в самое ближайшее время. Уже изрядно стемнело, надо было подумать о ночлеге. Сокол полетел на охоту.
   - Ты, Иван, пока здесь размещайся, а я полечу, нам что-нибудь добуду. Чтобы завтрак у нас с тобой был.
   - Финист, милый, чтобы я без тебя делал?
   Сокол полетел, а Иван принялся собирать валежник, сухую траву, готовить себе постель. И тут он явно услышал человеческую речь, густо приправленную каким-то нечеловеческим ржаньем.
   - Люди! - Иван обрадовался, почувствовав себя дикарем. Все-таки ему очень хотелось снова к людям. Но было все не просто. Во-первых, золото. Иван разрыл свою постель и сунул туда мешочек. Во-вторых, его внешний вид явно отпугнет. Но если он сразу начнет объяснять, в чем дело, то, скорее всего, его поймут: все-таки не звери!
   И он пошел на голос. Финиста потом свистнет, у того слух хороший! Тем более, судя по всему, эта компания находилась совсем рядом, он уже различал отдельные слова. И вот ему открылась небольшая полянка, вокруг которой валялись кучи мусора. Посередине два поваленных дерева, костер, трое молодых людей и две девушки. Выглядели они обычной городской молодежью. Ничего особенного. Одеты хорошо, чисто и аккуратно. Они чинно сидели вокруг костра, у каждого в руках банка пива, рядом стоял таз с шашлыком. Понятно, что можно делать в такое время на природе, в лесу: выпивать и курить, а также закусывать. Этим они и занимались, время от времени перебрасываясь фразами и гогоча.
   У Ивана навернулись слезы, все-таки после таких злоключений и всей это нечисти, обычные мирные люди! Молодые, веселые, смеющиеся. Иван, конечно, не рассчитывал, что его примут с распростертыми объятиями, но хотя бы дадут телефон, чтобы он мог позвонить. Иван задумался: позвонить. Кому? Вот он, скитался столько времени, но ему совершенно некому позвонить, некого обрадовать, что он нашелся. Он почувствовал бесцельность собственного существования. И его стали грызть сомнения. Может, бежать назад, за черту? И будет вечно бродить он со своим соколом. Они будут разговаривать обо всем на свете, охотиться.
   Но Иван сделал решительный шаг к костру. Назад пути не было: его заметили.
   - А это че за чудовище?! - завопил один из них, патлатый. Девушки и вовсе завизжали.
   - Не бойтесь меня, я обычный менеджер, приехал с коллегами играть в пейнтбол, заблудился в лесу и оброс, - выпалил Иван. Надо было, чтобы его, по крайней мере, не принимали за чудовище.
   - Че ты гонишь? Если менеджер, ты б в цивильном был, а ты в чем? Или это вас так для пейнтбола нарядили? - и они все дружно принялись гоготать, как лошади.
   Да, сложно объяснить, откуда у заблудившегося менеджера допотопное рубище, на шее у него висел огромный медный медальон - подарок Яги.
   Один из парней поднялся и пошел навстречу Ивану. Подойдя к нему, он оглядел его с ног до головы.
   - Ты или придурок, или извращенец!
   - Да извращенец он! Я его в нашем парке видела, он специально в длинной рубахе ходит и без трусов, девчонок пугает! - завопила худенькая девушка в джинсах, открывающих живот практически до промежности.
   - Ребята, а давайте его отмутузим, - как-то буднично и спокойно предложил сидящий у костра. Он как раз производил впечатление самого интеллигентного и спокойного. Иван никак не ожидал от него такого подвоха.
   Ваню окружили. Он не почувствовал особенного испуга. Численное превосходство его не пугало. Он все-таки хорошо тренированный крепкий мужик. Просто ему совершенно не хотелось ввязываться в драку. Состояние у него было самое благодушное и мирное.
   - Ребят, давайте не будем, а? - постарался Ваня прекратить на корню конфликт. Но ребятам явно хотелось адреналина. И патлатый попробовал сунуть свой кулак в Ванино лицо. Ваня легко перехватил его руку, скрутил и откинул его тело подальше.
   - Ой, больно же, придурок! - вопил тот, вставая на ноги.
   - Ты че, охренел? - зарычал "интеллигент" и бросился всем своим плотным крупом на Ваню. Третий сразу кинулся тоже. Но и это для Вани было только орешками. Он боялся одного: как бы случайно не сломать кому челюсть или нос. Ванин кулак хорошо знали в армии и боялись. А тут трое сопляков, да еще изрядно выпивших. Но Ваня не ожидал, что девица, признавшая в нем извращенца, прокрадется сзади и ударит его по голове огромной дубиной. Ване стало не хорошо, этим воспользовалась троица. Ваню принялись бессистемно жестоко избивать.
  
   Воскрешение
  
   Он очнулся от яркого света. Перед ним - открытое окно, занавески в мелкий цветочек тихо колышутся от ветерка. На подоконнике горшок с геранью. До Вани иногда долетает этот ветерок, нежно гладя по щекам, голове, по плечам. Солнышко светит в окно. "Наверное, это уже другая черта, уже в другой мир. Наверное, я за что-то попал в рай. Ад ведь таким быть не может?" - рассуждал Иван мысленно.
   Он поднялся и оперся о локоть. Это была хорошо знакомая ему с детства изба, в которой он провел свои самые счастливые годы в жизни. Только занавески немного другие, стол побольше. А так - все то же самое. Ваня почувствовал слабость, откинулся на высокую мягкую подушку, пахнущую крахмалом и свежестью. Чисто, солнечно, первозданно, как в детстве.
   - Мама! - тихо позвал Иван. Он не надеялся на чудо. Но дверь в сени открылась и кто-то вошел. Он снова позвал, но уже громче: "Мама!" Через секунду над ним склонилось прекрасное женское лицо. Иван в изнеможении снова рухнул на подушку.
   - Если я в раю, то позовите маму, я больше Вас ни о чем не попрошу, - Иван чувствовал, как по щекам у него текут слезы и скатываются на подушку. Подушка постепенно становилась мокрой.
   - Вашей мамы здесь нет. Меня зовут Таня, - голос девушки был не менее прекрасным, чем она сама. Нежные волнистые волосы, отливали на солнышке золотисто-каштановым светом. Большие миндалевидные глаза зеленого цвета, нежные румянец на белых щеках, изумительно очерченный аккуратный ротик бантиком. Такие лица Ваня видел лишь в детских книжках на картинках. Такой красоты, чистой и невинной она была, что Ваня не хотел, чтобы наступало следующее мгновение. Он слишком привык к разочарованиям.
   В этот момент раздался какой-то шум. Ваня поднялся, девушка обернулась. На подоконнике сидел его друг, его Финист.
   - Финист, милый, ты здесь! Друг мой, дорогой! Ты нашел меня? - Ваня еще был слаб, но попробовал все-таки подняться, чтобы погладить Финиста.
   - Вам не стоит пока вставать, сотрясение мозга у Вас. А сокола зовут Финист? - спросила девушка.
   - Да, это мой Финист. Моя единственная родная душа на всем белом свете.
   - Он спас Вас. Я была в огороде, смотрю, сокол надо мной кружит. Думала, мышей ловит. А он, бедный, кричит, словно раненый, надрывается, а потом сел у моих ног, в глаза смотрит и кричит. Повел он меня в лес, тут недалеко на окраине, Вы и валялись в крови.
   - А разве он Вам ничего сам не сказал? - Ванины догадки подтвердились. - Финист! Ты лишился дара речи?
   Сокол смотрел на Ваню преданными виноватыми глазами и махал головой. Ваня уткнулся в подушку и зарыдал. От душевной боли. Он больше никогда не сможет поговорить со своим другом-философом. Он так мечтал говорить с ним вечно, пока один из них не уйдет из этой жизни.
   Он почувствовал, что кто-то обнял его за плечи.
   - Не плачь! - вымолвила девушка, и сама заплакала, закрыв лицо руками.
   И Ваня понял: когда что-то отнимается, что-то дается взамен. Он встретил этого ангела в образе девушки.
   - На Вас старинный медный медальон. Этот медальон принадлежал моей бабушке, - при этих словах она взяла в руки медальон, повернула его и начала читать, написанное на нем: - Э. А., далее наш фамильный вензель, и слова - "на память". Э. А. - это инициалы бабушки. Эмма Астрова. Этот медальон подарил бабушке ее будущий муж, она с ним не расставалась. И вот совсем недавно, она его потеряла в лесу. Дедушку убили на войне, и медальон был памятью о нем. Мы все очень долго плакали, особенно убивалась бабушка. Никак не могла смириться с потерей. Мы потом долго все ходили и искали его. А потом бабушке приснился сон. В этом сне ей явилась старая женщина, похожая на бабу Ягу и она ей сказала: "Не убивайся так! И перестань искать свою потерю. Она обернется для твоей семьи большой находкой". Бабушка утром проснулась радостная и сразу мне все рассказала.
   И вот я пошла в лес за соколом, смотрю, на поляне возле костра с мусором валяетесь Вы, весь в крови. Думала, что мертвый, испугалась и вскрикнула. Я перевернула Вас, Вы дышали. Такое счастье! Сходила в деревню за подмогой, мы Вас на телегу погрузили и привезли. Я хотела звонить в "скорую", а бабушка не дала. Говорит, может, прячется от чего человек. И мы Вас сами стали лечить. И у Вас на шее был этот медальон. - Она говорила это просто, без кокетства, глядя открытым взглядом на Ивана.
   - Милая Таня, спасибо, только говори мне, пожалуйста "ты". Меня зовут Иван, - сказал он Татьяне. И тоже получилось это просто. Иван в первый момент даже не узнал своего голоса. Но потом продолжил:
   - Я самый счастливый человек на свете! Финист! Ты был прав: утро вечера мудренее.
   К обеду Таня начала собирать стол. Готовила она в русской печке. Иван созерцал этот магический ритуал с русской печкой, знакомый ему с детства. В его душе поселился покой. Она открыла заслонку, и Ваня едва не потерял сознание. В голову ударили запахи простой русской пищи, а с ними хлынули новые живительные потоки давно забытых детских воспоминаний. Таня достала чугунок со щами, и чугунок с вареной картошкой. Еда, приготовленная в русской печке ни с чем несравнима. Без лишних кулинарных хитростей русская печь готовит, как в сказке - сама. Надо бросить только в чугунок кусочек мяса, покрошить немного картошки, лук, морковку с капустой, и отправить все это томиться в печку. Иногда бабушка не клала ничего, кроме мяса и картошки, а когда не было мяса, туда отправляла лишь овощи, но печка никогда не подводила - готовила всегда вкусно.
   Ваня смотрел на ловкие движения Тани, вдыхал дивный аромат томленых щей, и ему вдруг вспомнилась худая телеведущая какого-то жрального реалити-шоу. Она кидала в свою кастрюлю все - от прованских трав, до японских гадов. В промежутках, она что-то замораживала, топила на огне, пассировала. Все это в суете, с ужимками. А вот Таня, также, как его бабушка, готовила размеренно, просто. Они были настоящие, а ведущая - искусственная, как и ее еда. Пища не терпит суеты. И вообще весь тот мир, вместе с той ведущей и ее реалити-шоу показался Ване не реальным, а выдуманным, искусственным. И вот он снова попал в реальность, в простой, правильный мир.
   Аромат из чугунка, который полностью отдали мясо и овощи, кружил голову. Он разносился на весь дом и вырывался на улицу. Видимо, аромат кого-то привлек. С улицы донесся шум, смех.
   - Это мои два младших брата, Леша и Федя. Мальчишки, идите обедать и бабушку крикните! - крикнула в окно Таня.
  
   Возвращение
  
   Минут через десять раздался веселый топот на крыльце, а затем в сенях. В кухню вихрем влетело двое белобрысых мальчишек. Один схватил второго за рубаху, и тот упал. Хотел заплакать, на мгновение скривив лицо, но сразу же передумал, засмеялся, отшвырнул брата, с шумом выдвинул табурет из-под стола и все-таки уселся первым. Видимо, они соревновались, кто первый сядет за стол.
   - Ты чего делаешь? Мы с тобой как договаривались? Что старт будет около крыльца, а ты побежал уже от поленницы. Так не честно! - говорил тот, что повыше, который хватал младшего за куртку. Он выглядел года на два старше. Более серьезный и рассудительный. Но на младшего эти слова не произвели никакого впечатления: он весело наслаждался своей победой, болтая под столом ногами. Наконец, он так начал ими сильно болтать, что каждый раз долбил коленями под столом. Это его не смутило, а только подхлестнуло. Он бы еще долго болтал ими, если бы не сестра.
   - Федор, прекрати! Ты сел за стол, никаких игр, - сказала она ему строго, но глаза ее оставались ласковыми и добрыми.
   Федя сразу стал серьезным, но все-таки тихонечко крутил ногами. Вроде как послушался, а вроде, как и на своем настоял. Леша вел себя по-мужски: почесал в затылке, взял ложку и стал ждать, когда ему нальют щей. Ваня смотрел на мальчишек и вспоминал себя в эти годы. Он снова перенесся в детство, как они с друзьями так же шкодили. Младший мальчик сильно напоминал Ване себя, и внешне, и по характеру. "Вот такой должно быть, будет мой сын", - вдруг мелькнуло в голове. Ваня подумал, что до этого не задумывался о детях, да что там, он и о семье всерьез не думал особенно. Хотя ведь уже тридцать пять лет. В городе культивируется поздний брак: сначала карьера, деньги, потом - все остальное. А вот эти пацаны, пока кто-то там зарабатывает бабки, уже счастливы, растут себе на приволье, едят вкуснейшие щи, растут в любви. Наслаждаются начавшимися каникулами. Эх, благодатное время детства - чистый исток жизни! Когда первые дни летних каникул равносильны беззаветному бесконечному счастью.
   - А где бабушка? - спросила Таня, наливая половником щи в тарелки. Причем она делала так: половник одному с кусочками мяса, половник - другому, половник с овощами одному, такой же половник - другому, потом также разливался бульон. Браться следили за этим процессом очень внимательно.
   - Она сказала, чтобы мы без нее начинали, она к соседке за яйцами пошла, - ответил обстоятельно старший Леша.
   - Ну хорошо, тогда начинайте, а мы с дядей Ваней потом поедим, - ответила Таня, кинув на Ивана взгляд.
   - Выздоровел? - спросил младший у сестры, повернув к нему остренькое веснушчатое личико. А когда увидел, что Ваня смотрит на него и улыбается, смутился, опять зашатал коленками, захихикал.
   - Привет! Я Ваня, рад с вами познакомиться.
   - Мы тоже, - ответили одновременно оба, опустив головы. Но они быстро забыли про Ваню и переключились полностью на свой обед.
   - А мне еще бульона, ему больше! - опять принялся шуметь младший, на этот раз надув губы серьезно.
   Видимо, между братьями царила жесткая конкуренция во всем. И сестра старалась во всем их уровнять. Но мальчишка опять передумал плакать, хотя глаза и брови уже покраснели, и вот-вот казалось, что хлынут слезы. Но он быстро переключился на свою тарелку. Выражение его личика напоминало солнечный день с легкими пушистыми облачками. Вот солнышко ярко освещает все вокруг, но вот оно уже скрылось за маленьким облачком, темно, но лишь на мгновение, потому что опять пробились лучи солнца. И так бесконечно! "Ранимый, но оптимист! Прямо, как я в детстве!" - опять подумал Иван.
   - У тебя горячо? - не унимался Федор.
   - Когда я ем, я глух и нем! - ответил мудрый старший. - Да нет уже нормально, ты дуй посильнее, - добавил он брату с такой любовью и заботой в голосе, что стало ясно: братья хоть и соревнуются, но очень между собой дружны.
   - Вкусно! Щас поедим, и побежим к дяде Вадиму за мотылем, я видел, как он вот такую щуку нес! - не унимался младший. Он развел руки, показывая размер щуки. В одной руке у него была ложка - в другой - зажат кусок черного хлеба. Он спешил одновременно и поделиться впечатлением о еде, и уже строил планы на будущее. Ему было и вкусно, и, вместе с тем, хотелось поскорее доесть, чтобы побежать на рыбалку. Мысли теснились в его шаловливой голове. Ваня жадно наблюдал за каждым движением мальчишек из своего угла. На него самого мальчишки не обращали никакого внимания.
   - Мам, дай еще! - вдруг обратился младший к Тане. Но ведь она сказала, что они ее братья, да и не похоже, чтобы у нее было двое больших сыновей. Ваня понял, что за этим стоит большая жизненная трагедия. И он с нежностью окинул всех троих долгим мужским взглядом. Ему хотелось их защищать, оберегать вечно.
   Мальчишки получили свою добавку щей, потом съели картошку и шумно повыскакивали из-за стола. И опять тем же манером, кто быстрее, выскочили из дома. Иван стал рассматривать исподтишка Таню. Она не выглядела какой-то деревенской девушкой. Современная прическа - гладкие волосы собраны в хвост, милое легкое платье современного кроя. И все же она была другая. Если с ней рядом поставить девушек из офиса - Алису Перукай, Марину, не говоря уже про Ксению и Диану, то она выгодно выделялась бы на их фоне. Чистый цвет лица, спокойный открытый взгляд, вся ее неземная красота была овеяна добротой.
   - Тебе пока не надо вставать, обопрись об подушки, поешь, - сказал она. Сама она налила себе тарелку и тоже стала есть. С аппетитом, но очень изящно. Кроме видимой простоты в ее манерах Ваня отметил утонченность. Таня была худенькой, но не сухой худобой, а нежной и девственной. Длинная шея, выступающие ключицы, тонкое запястье - все это Ваня в первую очередь ценил и отмечал в женской красоте. Ваня умел разглядеть в женщине благородство. Он не мог отвести взгляд сейчас от своей нечаянной знакомой, спасительницы. Он ел и любовался ею. Она была создана словно для него одного. Пройдя офис, пройдя лес, Ваня теперь знал - нет ничего случайного. И медальон лишь подтверждение.
   - Мы ведь в какой-то деревне, недалеко от города? - решился спросить Иван, когда поели.
   - Да. Мы в деревне Глухово. Название полностью отвечает содержанию - глухая у нас тут деревня. Вроде и город недалеко, но чужие сюда редко заезжают. Начальную школу вот только недавно возродили. До этого там складское помещение было. Мы здесь живем уже три года, - рассказала Таня, а потом как бы стряхнула грусть, улыбнулась и весело добавила: - Вот выздоровеешь, все тебе расскажу!
   - Значит, и я сюда не зря прибился, - сказал Иван, и уже через несколько минут провалился в глубокий сон.
  
   К вечеру Ивану поплохело. Он чувствовал, что его тело ломит, особенно остро ощущалась боль в позвоночнике. Когда-то Ваня в армии получил травму. А тут видимо его били по больному месту. Он едва вставал, чтобы справить нужду. Туалет, как положено в деревне, находился на улице. А возвращался уже едва держась за стену. У него поднялась температура.
   Сквозь какую-то полудрему до него доносились слова.
   - Бабушка, надо "скорую" вызывать! Его в больницу надо! Я боюсь! - твердила Таня и плакала.
   - Давай до завтра подождем. А там в больницу отправим. Рисковать мы уже не можем. Вроде, на поправку пошел, и на тебе, - огорченно согласилась бабушка.
   Ваня застонал. Таня вскочила и села на край его постели.
   - Ваня, ты не переживай, моя бабушка знахарка, она такие травы знает, к ней вся округа ходит лечиться! - и она поднесла к его губам какой-то ароматный чай.
   Но ждать уже не пришлось. Вечером у Вани так поднялась температура, что вызвали врача. Приехал старый доктор, осмотрел Ваню и заключил:
   - Срочно в больницу!
   Потом он отвел Таню и тихо ей сказал, но Ваня услышал:
   - Наверное, инвалидом останется. Позвоночник поврежден, не знаю, сможет ли нормально ходить.
   Головная боль у Вани так усилилась, что он впал в беспамятство. Доктор уехал, а бабушка вдруг засобиралась.
   - Ты куда же, на ночь глядя? - спросила ее внучка.
   - Не волнуйся, я в лес. Чувствую, мне туда надо. Хочу травку найти, ее надо на закате брать! Ужинайте и ложитесь без меня, - твердо сказала бабушка и стремительно вышла из дома.
  
   Встреча с Ягой
  
   Эммилия и впрямь была женщина странная. Такой ей положено было быть по происхождению и по определению. В Глухове ее стали звать Эмя, очень полюбили. Она с того света вытащила одного тракториста, Женю. Его затянуло в комбайн, поломался так, что думали не жилец. Домой его выписали, доживать. И Эмя потихоньку его поила сбором, по пол-ложечки. Чем-то все терла ноги и руки. Давала что-то понюхать. Гладила по лицу. Никто в деревне не верил, что все эти примочки как-то помогут Женьке. Врачи ничего не смогли, а тут какие-то травки! Но время шло, и через три месяца Женя вдруг встал, сходил на двор и сказал, что у него ничего не болит. К удивлению жены и троих детей попросил миску супа, взял рабочую одежду, оделся и пошел на работу. Жена за ним побежала и кричит: "Ты куда? Иди ложись! Тебе надо отлежаться!" А он ей в ответ: "Хватит, належался уже!" И все, больше он не вспоминал, что что-то у него было поломано. А с тех пор Эмя для него стала второй матерью, которая заново родила его на свет.
   И вот Эмя бежала в лес, накинув на голову платок и взяв небольшую корзинку.
   Эммилия родилась в обеспеченной городской семье. Отец занимал высокий военный чин, прошел войну, мать была домохозяйкой. Им даже прислугу в советское время позволяли держать. И вот благодаря служанке Насте, Эммилия обрела бесценные знания. Настена, как ее звали в семье, стала ее полноправным членом, и девочку Эммилию она очень полюбила. Летом она забирала ее к себе в деревню, научила ее секретам лечебных трав. Находить Настена травки могла где угодно. Вот идет, вроде и нет ничего, а она нагнется, сорвет какой-то листик, погладит его, высушит. Делала смеси от всех болезней. Лечила всю их семью. Она и жить научила Эммилию. Все говорила: "Ну дело ли девочку учить с утра до вечера чертежам да формулам?! Эммочка, пошли, научу тебя суп варить!" А в деревне они делали все вместе: и сено косили, убирали и сушили, и коров Эммилия доила.
   Как-то неожиданно в деревню к ним приехали родители Эммы. А она идет по деревне им навстречу в платке и сарафане с ведром молока в руке. Они принялись Настену ругать: ты из дочери прислугу сделала! А Настена посмеивается: "Я из вашей дочери человека сделала! А то бы кинули ее в деревню, и она бы не выжила. Что ее ждет в жизни - не известно. Вы-то не вечные! А так, она у меня везде теперь проживет!" Родители только руками развели, а Эмма категорически отказалась возвращаться. Так она и получила деревенскую закалку и бесценные знания о травах и жизни. А Настена в ней разглядела еще дар: "Ты лечить сможешь, и не только травами". Правда, не пояснила. Только со временем Эммилия обнаружила в себе какие-то странные способности. Когда внуки появились. Приболеет кто, она, бывало, только по голове погладит - и жар, как рукой снимет!
   И вот Эмя сейчас бежала, торопилась. Ей надо было спасать Ивана. Она долго блуждала по лесу. Трава эта была невзрачная, и в темноте сложно было ее найти, попадалась редко, где-то среди мха, на пеньках, единичным стебельком. Наконец, ей улыбнулась удача. Совершенно неожиданно она наткнулась на куст этой травы, причем в каком-то неположенном ей месте. И трава эта кустами не росла обычно. Она всегда ее по листику собирала, долго, часами блуждая по лесу. А тут такая удача! Эмя запыхалась и села на сваленное дерево, чтобы отдышаться и бежать в деревню. И вдруг она услышала хруст сучьев под чьими-то ногами. И к ней вышла из леса старая, оборванная женщина. Совсем стемнело, хорошо, что луна была полная и яркая. Профиль этой дамы сильно напоминал тот, что явился во сне Эмме, когда ей сказали про медальон. Но там во сне была Яга. А эта, видимо, то ли отшельница, то ли старуха из другой деревни.
   - Здравствуй, Эмька - заговорила незнакомка скрипучим голосом. Эмма успокоилась: значит, какая-то знакомая.
   - Здравствуйте, хотя, простите, не узнаю Вас.
   - Знаешь ты меня хорошо! - но так мог ответить любой старый человек в округе. - Ты пришла в лес за травой?
   Эмма посмотрела на пучок травы в своей руке.
   - Да, вот надо, человек один болеет.
   - Я тебе зелье получше дам. Человек тот небезразличный мне. Он испытание мое выдюжил, сейчас таких мало.
   И она сняла со своей шеи веревку, на которой был привязан крошечный пузырек с какой-то желтоватой густой жидкостью. Пузырек был запаян мхом.
   - Вот, - протянула она сухой грязной рукой Эммилии этот пузырек, - придешь, сразу вскрой, а жидкостью этой постарайся натереть ему всю спину. Хорошенько только втирай. На утро встанет как огурец. Все, пошла я. Совсем меня этот Ванька задергал, покоя не дает. Сокол его ко мне прилетал, да просил: "Спаси, говорит, хозяина, мого, гибнет!" Чудеса, да и только. А то ведь совсем люди о чудесах-то забыли. А тут Ваня! Ты ему привет от меня шли, мол, Яга тебе нижайший шлет. Да почаще, мол, вспоминай печку да лопатку ее! - закончила она, трясясь от раскатов сухого старческого смеха.
   И скрылась в лесной чаще. Если бы не пузырек в руке, Эммилия бы решила, что у нее начался старческий маразм. Но она вспомнила сон, да, точно, эта самая Яга к ней и являлась. Да и в детстве ей Настена не раз говорила про всякие чудеса, она к ним с детства была приучена. Поэтому и была готова к такой встрече. Она встала. Надо было спешить, тем более у нее теперь есть волшебное зелье! Она прибежала, руки и ноги не чувствуя от усталости. Таня не спала, сидела возле Вани.
   - Давай, внучка, скорее! Стаскивай с него рубаху, поворачивай! - не дав себе отдышаться, начала Эммилия. Они взяли своего больного, Эмя освободила пузырек от мха, по кухне разнесся удивительный благоуханный аромат каких-то неведомых цветов. А вот когда начали натирать, то запах изменился и в нос им ударил тошнотворный гадкий смрад. Но процедуру они смогли закончить. Иван же пребывал в полу-беспамятстве. Лишь иногда открывал глаза и стонал.
   Таня и Эмя не спали всю ночь, по очереди караулили больного. Перелом в его состоянии начал происходить с первыми петухами. Ваня стал потягиваться как совершенно здоровый человек, начал переворачиваться во сне с бока на бок.
   - Бабушка! Кажется, дело на поправку! - боясь радоваться раньше времени, тихонько шепнула Таня.
   - Давай не будем загадывать! - суеверно ответила бабушка.
   И уже с рассветом солнца Ваня встал, как тот богатырь с печи.
   - Не может быть! Я нормально хожу! Мои ноги, руки! Все меня слушается. Я живой! Живой! - Ваня пустился в пляс и разбудил мальчишек, которые высунули из комнаты свои сонные удивленные лица. А когда увидели, что дядя Ваня оклемался, то кинулись к нему обниматься. А Ваня схватил обеих женщин и начал крутить. И вся эта свара кричала, смеялась, плакала! Ваня в который раз понял: нет предела чудесам. А ведь он уже смирился с тем, что придется ему остаться немощным.
   В этот момент занавески на кухне колыхнулись, на подоконник уселся Финист.
   - Финист, я здоров!
   Ваня вышел на крыльцо, сел и стал смотреть на земную красоту, которая открылась ему прямо с порога. День обещал быть по-летнему знойным. Деревня была маленькая, всего несколько домов. Напротив озерцо с прозрачной чистой водой, в которой отражалось голубое небо, облака и деревья. На лужайке паслись две коровы сами по себе. Они, то жевали, то надолго замирали, вглядываясь куда-то вдаль. Так же самостоятельно, переваливаясь, бродили гуси.
   К Ване подошла небольшая серая кошка, толкнула его руку своей мордочкой, мол, гладь! Не дожидаясь, принялась громко мурлыкать. Ваня стал гладить кошку. Он словно обрел новую жизнь после нескольких мучительных дней немощности. Как ему было страшно, какое охватывало отчаяние, ощущение необратимости, просто не передать! И вот он сидит на крыльце - совершенно здоровый мужик, гладит кошку, любуется природой.
   Ваня посмотрел на чернеющий лес, который его протащил сквозь испытания, в которых он чуть не лишился жизни.
   - Финист! - позвал Иван. Сокол сразу же оказался рядом.
   - Пошли в лес! - решительно сказал он соколу. Финист покорно взмахнул крыльями и повис низко над землей.
   Они шли через поле, а Ваня все говорил Финисту о том, как его закалили испытания. Лес оказался не так уж далеко.
   - Финист, где я на ночлег готовился, прежде чем меня дубиной грохнули?
   И сокол полетел вперед, Иван - за ним. Все оказалось в сохранности: валежник, который Иван готовил для сна. Он разбросал палки. Мешок с золотом оказался на месте.
   - Ты охранял? - спросил он Финиста. И тот ему ответил совершенно по-человечески:
   - Нет, не меня благодари, а Кощея! Когда с тобой все это стряслось, я полетел в деревню за людьми. Потом, когда увидел, что занемог ты серьезно, я - к Яге. Начал просить ее спасти тебя, так она бабушку Танину в лесу повстречала и зелье отдала, которое тебя и вылечило. А до этого я к Кощею летал. Просил, чтобы мешок от людей хоронил. Так Кощей тебя оказывается полюбил так, что день и ночь отсюда компании отпугивал. То выть начинал, то суховея нагонял на них. А некоторых, особенно пьяных, приходилось и палицей самобилкой вышвыривать: ничего черти не боятся. Ни даже сам вид Кощея их не пугал! Пока палица по спинам плясать не начинала, ничего не понимали, никакого страха не знали! Намучился Кощей, говорит: "Вот наградил Ивана золотом, а себя заботой!" Ворчал, но золото сберег твое!
   - Ты ему и Яге мой земной поклон передай. После нашей городской нечисти, они мне настоящими друзьями и спасителями стали.
   Ваня взял мешок и вдруг его осенило:
   - Финист! А ведь ты разговариваешь со мной, речью человеческой!
   - И правда, Ваня!
   - Ну вот, и будем с тобой в лес сюда ходить, наболтаемся вдоволь!
   - Да я только рад служить тебе!
   - Финист! Давай договоримся, что не служить, а дружить! Ты друг мне, Финист!
   - Ваня! Сколько я людям не служил тысячелетий, разные хозяева были, а ты первый дружбу предложил! Значит, на Руси богатыри настоящие не перевелись!
   И Финист с Иваном вернулись в деревню. Причем Ваня взял палку и перекинул тяжелый мешок с золотом через плечо. Иван зашел в дом, бросил мешок с золотом под лавку.
  
   Кузня обрела кузнеца
  
   - Мальчишки, пойдемте, деревню мне покажете! - крикнул он в окно. Федя с Лешей весело прибежали с улицы. Потом они все вместе вышли на неровную дорожку, пошли мимо маленьких аккуратных домиков, разноцветных, с резными наличниками. У каждого дома лавка, палисадник.
   За ними увязалась какая-то собачонка, она нюхала Ивана, заглядывала ему в лицо и не могла понять, кто это? А потому попробовала зарычать и даже тяфкнула.
   - Жулька, ты что? Свои! - весело прикрикнул на нее Леша. И Жулька обрадовалась, что можно не лаять, а просто весело бежать, виляя хвостиком. Ване все было мило, все было вновь.
   В этот момент на встречу бежала детвора - несколько мальчишек и девчонок. Они остановились около Ивана.
   - А, это тот дядя, который болел! - крикнула одна бойкая девчонка. Ваня схватил самого маленького мальчика, поднял его, подкинул, поцеловал в щеку и поставил на место.
   - А меня подкинуть! - попросила девочка. И Ваня начал ее подкидывать к небу. Тут уж зашумели все: "И меня! И меня!" Ваня полчаса возился с детворой. Так пошли все вместе: Ваня, дети, собака.
   Деревня уже закончилась, а на отшибе стояло какое-то старое полуразрушенное здание.
   - А там что? - спросил Иван у детей.
   - Да это кузня там была. Теперь никого нет, все заброшено. Кузнец помер давно.
   Кузня! И Ваня стал вспоминать, как в детстве бегал на их деревенскую кузню к деду Мите. Он был дед крупный, сильный. И он одному только Ваньке позволял смотреть, как он колдует с металлом. Как он раздувает горн, раскаляет пластину, зажимает ее клещами, бьет по ней молотом, крутит, вращает, вертит и превращает постепенно бесформенный металл в подкову, дверную ручку, гвоздь.
   Ваня пропадал на кузне у Митяя. А потом он разрешил ему помогать: раздувать горн, подавать инструменты. Когда Ванька подрос, Митяй доверил ему мелкие изделия. И все говорил: "Ну вот, теперь и помереть не грех! Такого мастера себе на смену подготовил!" Но Ване было горько от этих слов. Он знал, что его мама готовит в институт, в город. А душа его еще долго рвалась в кузню. Она ему снилась еще долго после того, как Иван продал свой деревенский дом. Его руки жаждали молота. И он так рванул к старой кузне, что ребятишки едва за ним поспевали. Ему и бежать было так приятно, словно он делал это первый раз в жизни: полное ощущение полета. А за ним врассыпную бежали дети, дорога к кузне шла немного в гору. Ваня поднял голову к небу, над ним парил Финист.
   Кузня оказалась снаружи в плачевном состоянии, зато внутри все было на месте. Все, до самого последнего инструмента. После стольких лет, его руки все помнили. Он с помощью мальчишек разжег печь, попросил Лешу принести ведро воды из колодца. Потом раздул горн, почувствовал, что температура набралась и взял в руки заготовку - железный прут. Потом он опустил его в раскаленные угли. Дети только удивлялись: "Ухты! Все красное стало!" И на их глазах Иван начал творить чудеса. Он положил заготовку на наковальню и принялся, весело постукивая молотком, превращать ее в чудесную розу. Сначала он выковал стебель, а потом каждый лепесточек.
   - Цветок получился! - восхищенно догадался Леша.
   Ваня не заметил, как в кузню тихонько зашла Татьяна. Она принесла крынку с молоком и свежий, только испеченный хлеб. Ваня раскраснелся, его сильные руки легко и игриво справлялись с молотом. А от Тани невозможно было оторвать взгляд. Яркий румянец озарял ее лицо и еще что-то, наверное, то чувство, которое способно превращать женщину в сказочную королеву.
   Ваня доковал розу, опустил ее в ледяную воду, и она навек застыла в металле. Тут он заметил Таню. Они встретились глазами, и уже больше не нужны были никакие слова. Вот так как Иван научился общаться с Финистом, так он говорил с ней одними глазами.
   - Это тебе, - протянул он Тане розу.
   - А это, тебе, - протянула она ему свежее парное молоко.
   Таня взяла розу, а Ваня молоко. Он опрокинул крынку, и вкус парного молока как бы замкнул круг его погружения в давно забытое прошлое. Молоко пахло родным домом, матерью, спокойствием и счастьем. Он отломил краюху свежего хлеба и запил ее молоком. Дети смотрели на них обоих как на чудо.
   Вдруг, нарушив идиллию простого человеческого счастья, дверь в кузню распахнулась от ветра. В то же мгновение раздался шум тормозов, поднялись клубы пыли. А когда они рассеялись, на пороге уже стояла Диана. Все такая же успешная, уверенная, красивая и ухоженная. Она бросила небрежный взгляд на Таню, а потом брезгливый - на детей.
   - Что это? Иван? Ну поиграли и хватит. Зарница кончилась, пора возвращаться в свой кабинет. Ты, наверное, забыл, что ты теперь президент компании? Да-да. Анатолий Борисыч официально сложил полномочия. Все тебя ждут!
   Дети смотрели на это чудо с открытыми ртами. Некоторые уже рассматривали серебристый мерседес возле кузни. На ее фоне он выглядел инопланетным марсианским кораблем. Иван стряхнул пот рукавом рубахи со лба и громко засмеялся молодецким раскатистым смехом. А потом, глядя Диане в глаза, спросил:
   - И ты думаешь, я променяю все это, - он обвел руками кузню, детей, Таню, - на сраное кресло президента? Да я только сейчас жить начал, мужскую силу почуял.
   - Ты с ума сошел, на что это? На эту рухлядь, деревенскую девку и сопливых детей мал-мала? Вернись! - вдруг завопила Диана. - Мы поженимся!
   - Изыде! - три раза повторил Иван и перекрестился.
   И тут снова поднялись клубы пыли, опять тот же скрип тормозов и все исчезло. Ваня обнял Таню, и они вместе с детьми вышли на гору. Под ними лежала деревня, утопающая в зелени, над землей встал солнечный диск во всем его вечном величие. А где-то за поворотом, по направлению к дремучему лесу со всей его чертовщиной, двигался на огромной скорости серебристый мерседес, увозя навсегда от Ивана прочь чуждую ему цивилизацию.
  
  
   КОНЕЦ
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"