С некоторых пор Иван Кузьмич резко изменил свою жизнь. Что с ним произошло, вероятно, не знает и сам Иван Кузьмич. Однако факты, как говорится, налицо. Да и само лицо также изменилось. В какую сторону изменилось лицо? Ольга Константиновна сказала, что Иван Кузьмич подурнел. Не в смысле, что он стал глупей, а что-то в нем появилось этакое, что назвать определенным словом затруднительно. Вот она и сказала, что первое пришло в голову. Может случиться, что накануне Иван Кузьмич неважно спал - с ним подобное случается. Хотя, во всем, казалось, он себя соблюдает. И ужин закончил в семь часов вечера, и телевизор на ночь не смотрел, и не волновался понапрасну - не думал разные думы, которые обычно лезут в голову. В окно смотрел и, насмотревшись вдоволь, пошел спать. И не может - лежит бревном, а сон как ветром сдуло. Промаялся до рассвета, а тут на службу бежать. А кто на службе? Верно - люди на службе и Ольга Константиновна. Она, вроде бы, и не слишком ответственный по рангу работник, однако может натворить, один бог знает чего. Придет ей в голову мысль, что Иван Кузьмич накануне вел аморальный образ жизни и - пожалуйста. Она сперва, вроде как без всякого на то злого умысла сказала в коридоре. Мол, что это с Иваном Кузьмичом, уж не умер ли кто у него из близких родственников? Не умер, ну и слава богу. И все принялись смотреть на Ивана Кузьмича более внимательно. Заходят в кабинет по надуманной причине, либо и вовсе без причины и глядят, как он подурнел. Ольга Константиновна после обеда заявляет опять в коридоре. Видела в городе мужчину, удивительно похожего на Ивана Кузьмича. Не одного видела - с дочерью, вероятно. Как? У Ивана Кузьмича нет детей? Странно. А с кем он тогда под ручку прогуливался?
Ольга Константиновна. Губки бантиком, а тетке за пятьдесят. Иван Кузьмич - не причина. Он здесь и вовсе случайный элемент. Когда ей уже Марина Станиславовна сообщила, что Иван Кузьмич подурнел лицом, она не поленилась и сходила посмотреть, как он подурнел. А потом заявляет. Вы что, девочки! И вовсе он не подурнел! А вдруг у него давление? И бедняжка не смог сомкнуть глаз! А как же девица, - возражают девочки, - кто с девицей за ручку гулял? Он что, святой? Гулять-то он гулял, а прежде чем с девицей занимался? И все они представили, чем занимался с девицей Иван Кузьмич.
Иван Кузьмич тем временем в кабинете сидит и делом занимается - материалы готовит и документы закрывает. Одни готовит, а другие закрывает. За каждой бумагой закреплен свой номер. К примеру, пришел документ, требуется провести работу, усилить или оптимизировать и обязательно доложить. А если доложить не требуется, все, однако нужно заполнить контрольный листок. Потому как он находится на контроле. И как только ты документ закроешь, всем уже плевать. Можно, конечно, использовать и другое менее вульгарное слово. Сказать, что " дальнейшая судьба документа всем безразлична", да только и смысл будет иным. Поэтому, скрипя сердцем, оставим все как есть.
Однако наш рассказ мы начали с того, как резко Иван Кузьмич изменил свою жизнь. Поэтому написанное выше будем считать неким предисловием. Изменить свою жизнь Иван Кузьмич думал и прежде. Но понял, что сделать это невозможно. Жизнь если и меняется, то происходят изменения помимо воли и желания Ивана Кузьмича. Хотя следует признать, что жизнь меняют люди. Серые кардиналы, масоны или другие таинственные личности - они несут полную ответственность за происходящее в обществе. Они причастны ко всему, что имеет судьбоносное значение для жителей земли.
Иван Кузьмич прежде сильно сомневался, а так ли обстоит дело в действительности. Слишком уж загадочные личности, которых даже самые отважные исследователи заговоров не видели. И окружение Ивана Кузьмича - знакомые и близкие люди - совершенно не интересовалось данной проблемой. Спросит, бывало, Иван Кузьмич в моменты душевного кризиса своего знакомого, мол, скажи, брат, ты веришь во всемирный заговор? Знакомый глаза вытаращит и думает, что Иван Кузьмич накануне, вероятно, объелся творога. Иначе откуда, скажите, у него в голове подобные мысли? Он же не пьет и не курит - ведет правильный образ жизни. Внешнюю и внутреннюю политику правительства одобряет. Последний раз нецензурно выругался в возрасте семи лет и только по причине отсутствия знаний о значении использованных выражений. Поэтому только от творога. Продукты брожения имеют слабо выраженный алкогольный эффект, что вполне достаточно для нашего героя.
Как всякий мужчина, имел Иван Кузьмич и опыт общения с противоположным полом. Случились данные исследования давно, однако незрелым данный опыт назвать сложно. Впрочем, не заладилось общение. Ничего похожего, о чем прежде Иван Кузьмич читал в художественной литературе, пережить к сожалению, не удалось. Более того, когда Иван Кузьмич предложил объекту своего обожания обсудить одну из философско-религиозных тем, объект не только не выразила готовности вступить в научный спор, но и покинула Ивана Кузьмича столь внезапно, что не соизволила захватить с собой часть гардероба.
Отрицательный опыт только на первый взгляд причиняет неприятности. Обыкновенное несовпадение желаемого и действительного. Если бы Люся набралась терпения и выслушала Ивана Кузьмича, может, и дальнейшая ее жизнь сложилась иначе. Пусть не с Иваном Кузьмичом. Но она не сложилась и с другими кандидатами. Иван Кузьмич переживал до вечера, а потом переживать вредно, особенно после девятнадцати часов. Организм необходимо соблюдать. Почему вредно мясное на ночь? А мысли почему не могут быть вредными?
К данному заключению Иван Кузьмич пришел самостоятельно, в чем еще одна, очередная заслуга духовного роста над собой. Физически расти Иван Кузьмич прекратил с шестнадцати лет. Посмотрел в зеркало, на цены в магазине и решил - достаточно. Мать была не против, чтобы Ваня рос и дальше. Слепая материнская любовь, все им в радость. Порол Ваню дедушка. Как он сам говорил, только в целях профилактики, даже если не было причины. Логика у деда была нехитрая: его в свое время пороли, значит, и он должен пороть своего внука. Иван Кузьмич сильно удивился, когда много лет спустя прочитал, что англичане пороли в школах розгами своих отпрысков также в целях профилактики до конца двадцатого века.
Ивану Кузьмичу пороть было некого. А как хотелось! Вероятно, гены. Сидит, бывало, Иван Кузьмич смотрит телевизор и вдруг желание. Даже не желание, а наваждение - взять кого-нибудь и выпороть. Лучше кого-нибудь близкого и родного. Двоюродная сестра троюродного брата как-то жаловалась на своего сына. Иван Кузьмич с готовностью предложил свои услуги - выпороть от души мальчугана. Едва не случился скандал. Садист! Безжалостный негодяй! Чтобы глаза мои тебя не видели! Телеграмму с днем твоего рождения не дождешься!
Милая женщина. Очень даже милая. Звать, к слову сказать, Мила. На рояле играла в молодости - творческая личность. А взять ремень в руки - грех. Ну, если речь зашла о религиозно-нравственном воспитании, затронем и эту тему. Только осторожно. Дед у Вани был атеистом, но не воинствующим. В дни поста пост не соблюдал - ел, что хотел, играл в карты, мог и рюмочку опрокинуть. Над бабкой, как он называл свою жену, смеялся. Однажды спрятал икону, на которую молилась старуха. Беды не случилось. Ничего не случилось - бог, вероятно, на тот момент был занят более важными мероприятиями.
Ваня сидел на кухне - смотрел, как дед мажет булку маслом. Чайник уже закипал. Дед объяснял Ване, что сперва нужно вскипятить чайник, а только потом мазать булку маслом. Выходит бабка, подходит к деду и как даст ему по затылку. Дед ничего не понимает, а как понял, положил хлеб на стол и выдал бабке ответную затрещину. Это они из-за бога между собой разбирались. Бабка потом Ване сказала, что лупить деда она не собиралась, однако и оставить без последствий шалости старика нельзя. Лучше пусть она треснет деда за его шалости, нежели господь. Бог, он терпелив, - вспомнил Ваня. Дед согласился, затем взял ремень и выпорол Ваню. А уж потом они допили чай, который пришлось вновь греть.
Как уже говорилось, мать Ваню любила, дед учил мазать булку маслом. Бабка ничему не учила. Учил отец. Учил раз в неделю, в остальное время работал - куда-то уходил и что-то где-то делал. Учил он Ваню таким образом. Приносил книгу и громко читал вслух. А чтобы никто не возражал, предупреждал, что сейчас он будет учить сына. Что читал отец? Что в библиотеке дадут, тому и учил. Тут как повезет. Принес, помнится, "Тараса Бульбу". Хорошая книга и небольшая по размеру. " Я тебя породил, я тебя и убью" - читает отец. Сначала бабка появляется, а уж потом дед в кальсонах зашел. Дед спросонья ничего не понимает, но ремень на всякий случай взял - пороть отца. Это кто тут у нас Ваню собирается убивать? - кричит бабка. Какой такой Бульба? Не знаю никакого Бульбу и знать не хочу! Ване сабля понравилась. Говорит потом деду: купи мне саблю как у Андрюхи. Я с ней во двор выйду, и все меня уважать будут.
Сабля висела на стене. Мать с отцом ходили в гости и взяли Ваню. Чудо, а не сабля. Неизвестно, сколько этой саблей врагов зарубили. А когда рубить больше было некого, повесили на стену. Можно, конечно, на стену и ковер повесить, однако стоил ковер дорого, а сабля и вовсе бесплатно обошлась. Вместо сабли Ване купили кран на колесах. Колеса были резиновые, а стрела у крана выдвигалась. И даже можно было что-нибудь поднять - груз или еще чего.
Детство у Вани было счастливое. Юность тоже неплохая получилась - приобщался к иным знаниям и мечтал стать летчиком. Чтобы на истребителе реактивном в небе, а на земле в яловых сапогах и портупее скрипучей. И на пенсию летчики прежде рано выходили, если, конечно, доживешь. А если не доживешь, заметка в газете и почет всей родне - благодарственное письмо.
А дальше - скучно. Проза жизни и мелкие разочарования. В летчики не взяли, хотя на самолетах полетал. Купили билеты в кассе, сдали багаж и полетели в отпуск к морю. Хорошо на море. Вода ласковая, светлая, солнце над головой, овощи, фрукты и шляпа соломенная ценой рубль пятнадцать. И все однако скучно - хочется чего-то, непонятно чего, поэтому и грустно...
Сидит Иван Кузьмич, в прошлое провалился. Было или не было? С ним или с кем другим? Ваня, конечно, остался где-то там. Вопрос - а когда именно? Он же всегда рядом был. И не расставались они.
Поднялся Иван Кузьмич, подошел к зеркалу. Нет, определенно это не Ваня. Тот другим был, а этот кто угодно, но только не Ваня. Взрослый мужчина. Откуда он вообще взялся? Смотрит, как смотрит Иван Кузьмич. Морщинки обозначились, взгляд вопросительный, однако ироничный.
- Не признал? - молча, спрашивает тип в зеркале, - как же ты до такой жизни дошел, что отказываешься себя родного признавать? Это каким нужно быть философом законченным, чтобы поставить процесс мироздания под вопрос? И чем же ты себе не нравишься?
Иван Кузьмич не ответил. Будет он еще с разными подозрительными личностями по душам беседовать. Известно с давних пор, у каждого имеется двойник, даже не один, в чем скрывается загадка, а возможно, некий замысел, впрочем, нам недоступный. А виной тому несовершенство рода человеческого, упрямство, эгоизм и непостоянство. Кому после этого доверить великий замысел?
Иван Кузьмич уверен - доверить невозможно. Он и сам себе довериться не может. Скажет себе, завтра нужно сделать кое-что важное. И не сделает. Либо обстоятельства, либо нежелание, либо один черт знает что. А как доверять постороннему? Ответ прост - никак! Не следует и опасно.
Тип в зеркале ждал ответа - терпеливый, подлец. Знает, что Ивану Кузьмичу некуда спешить. Вот если бы он спешил, а так, право, некуда спешить. Прежде, согласен, вечно куда-то спешил. Не жизнь, а вечная спешка, и что? Успел? Ничего не пропустил? Ни на один поезд не опоздал. Его и ждать никому не пришлось. Человек придет, а Иван Кузьмич уже здесь. Человек посторонний, что он есть, что его нет. В судьбе Ивана Кузьмича не играет значения. Иван Кузьмич играет, а человек не играет. А вот не было бы Ивана Кузьмича, чтобы тогда с человеком произошло? Думается, что страшного не случилось. Прождал бы человек Ивана Кузьмича, которого нет, и сказал - день сегодня не мой. И принялся бы ждать своего дня. И возможно, когда-нибудь дождался. А как иначе? У каждого обязательно должен быть свой личный день. Только он, бедняга, не знает, что все сегодня получится. Все, за что бы не взялся, о чем бы не подумал - исполнится в лучшем виде. Как в сказке, но только наяву. Твой личный день.
Усы, что ли, отрастить? - думает Иван Кузьмич. Вырастить себе какую-нибудь растительность под носом. У типа в зеркале усы, конечно, тоже вырастут. Не сразу, возможно, недели через две. И с новыми усами Иван Кузьмич другой человек. В облике что-нибудь новое появится. А тип в зеркале усы без Ивана Кузьмича отрастить не сможет, даже если сильно захочет. Да как вы себе представляете? Смотрит Иван Кузьмич без усов в зеркало, а там его двойник с усами! Как тебе, спрашивает, мои новые усы? Хочешь такие же?
Усы, понятно, всего лишь плод фантазии, предлог изменить окружающую жизнь. Глупо? Как усы могут изменить жизнь? Денег у тебя не прибавится, а без денег жизнь не изменится. Как ты собираешься менять жизнь без денег?
Деньги у Ивана Кузьмича водились. Он так полагал. В магазин сходить или заплатить за коммунальные услуги. Или что-нибудь ненужное купить. Какую-нибудь глупость. Но чтобы кейс из телячьей кожи с позолоченным замочком, куда вложен релиз - одна из шестисот бутылок на весь белый свет. И в каждой пленительный аромат. Чего здесь только нет! Шоколад, вишня, финики и сушеные яблоки. Мало? А аромат кофе, дуба и дыма? Замечательно! Но денег на подобное баловство жаль. А если честно - их нет. Если бы у Ивана Кузьмича водились сумасшедшие деньги, он бы купил... ничего бы он не купил. Потому что деньги сумасшедшие, а Иван Кузьмич не сумасшедший! Купил бы, если и деньги, и Иван Кузьмич были сумасшедшими. Тогда не жалко, тогда - пожалуйста. Кейс из телячьей кожи ключиком открыл бы, бутылку достал и не ждал события. Оно ему не нужно, нет в этом необходимости. Плеснул бы в стакан и, не моргнув глазом, выпил до дна. Моргнул бы тип в зеркале. Рот свой он, может быть, и открыл, а вот закрыть - вряд ли. Так бы с открытым ртом и стоял, пока Иван Кузьмич наливал бы себе новую порцию. Конечно, тут бы усы и пригодились. Лохматые, рыжие усы - они сохранили бы вкус виски.
- А что! - воскликнул Иван Кузьмич, - мне нравится! Чертовски как нравится! Купить, к лешему, за сумасшедшие деньги и выдуть за вечер. Сбережения у меня есть, а если не хватит, взять кредит на год. Сказать - на развитие. Какое именно? На творческое!
И тут вдруг появляется дед с ремнем. И опять в кальсонах! Какой такой кредит? Помнишь, о чем я тебе всю жизнь говорил? Сначала ставишь чайник. Ждешь. И только потом мажешь маслом булку. Забыл? Снимай портки - напомню.
К счастью, до рукоприкладства не дошло, но и дух старика Иван Кузьмич почувствовал. От него вечно чесноком несло. Таким образом он себя соблюдал - боролся со злыми духами. Отец не явился. Еще когда Ване исполнилось шестнадцать, отец сказал. Все, сказал он, у тебя теперь своя голова на плечах - поступай, как знаешь. Слово держит, в жизнь земную не вмешивается.
И пошалить нельзя! Подумаешь, оседлал глупую мысль и проскакал недалеко. Может, он всю сознательную жизнь желал пошалить. Вот если бы на службе или ином общественном месте. Если бы посмеялся над кем или нанес обиду? В чем грех? Не иначе, как баловство из детства. Кефир, - шепчет дед в ухо чесноком, - там вся сила, бактерии полезные, от запора или склероза. И в холодильник не забывай. Холодильник-то работает? Так вот кефир в холодильнике держи.
Конечно, не настолько был Иван Кузьмич суеверен, чтобы верить в потустороннюю жизнь. Если она действительно существует, придет время, и он получит свой собственный опыт. "Книга мертвых". Иван Кузьмич набрался терпения и прочитал. Целиком он книгу не осилил, не хватило отваги. Странная книга. Если в двух словах - как себя следует вести после смерти. Утверждают, составлена совместно ангелами и бесами. Ангелы написали в области их касающейся, а бесы о бесовском. Иван Кузьмич даже как-то и испугался, потому что команда бесов вроде сильней оказалась. В чем ничего удивительного. В жизни происходит нечто подобное. Бесы всегда побеждают. Что до ангелов, выполняют они свою работу вяло и без огонька.
Тип в зеркале от бесовского племени. У него на роже написано. Но умный, подлец, в смысле коварный. Предлагал Ивану Кузьмичу пари. Нашел дурака! Иван Кузьмич ему открытым текстом: мол, что я, по-твоему, на дурака похож? Тип ему - вот именно, кто от таких денег отказывается? Только дураки. Поэтому, Иван Кузьмич, ты дурак. Сожалею, но факты, как у вас говорят, на лицо. Сыграть в лотерею, что может быть проще?
Провокатор, короче. И принялся учить Ивана Кузьмича уму-разуму. Сколько, говорит, прожил ты жизней? Вот я тебе и докладываю. Когда мать твоя о ребенке мечтала, это первая твоя жизнь. Информация ушла в небесный департамент земного планирования. Вторая жизнь внутриутробная. До сих пор не понимаю, почему данный срок не идет в зачет? До трех лет - еще один срок крайне важный. Поле битвы, где сражаются демоны и ангелы. Открою секрет, еще не было случая, чтобы одна из сторон одержала убедительную победу. Всего лишь распределение ролей или должностей.
- Чушь! - возразил Иван Кузьмич. - Я что, себя не знаю?
- Не знаешь. Иначе, к чему ты нужен? Спать, жрать и вновь спать? Или плодиться? Четвертая твоя жизнь началась, когда ты оседлал свое "Я" и отделил себя от человечества. Многие пребывают в четвертой жизни до окончания земных дней. Удобно и никаких забот.
Тут раздался звонок, и тип в зеркале замолчал. Звонил телефон. Хотя думается, звонили из управления ангелов. Как они могут сидеть в стороне и наблюдать за диверсионной работой, которую проводит враждебная сторона?
- Да? - спросил Иван Кузьмич, - нет, это не квартира Говоровых. И только потом испугался. Говоровыми у Ивана Кузьмича были дед с бабкой!
- Ах, простите великодушно, - воркует голос в трубке, - ошибки быть не может? Или у них номер поменялся?
- Умерли они давно, - объяснил Иван Кузьмич, однако объяснять уже было некому - в трубке раздались гудки. Тип в зеркале пропал.
В понедельник пошел дождь. Хотя еще с вечера было понятно, нужно готовиться к непогоде. С некоторых пор состояние природы большого значения для Ивана Кузьмича не имело. Обычно с возрастом происходит наоборот. Обычно с возрастом люди начинают понимать, что природа, оказывается, имеет огромное значение. На службу Иван Кузьмич явился без опоздания - удивительное качество, которому он не изменял никогда. Впрочем, мы уже об этом рассказывали. Прежде чем ступить в парадную, он сложил зонт и полез в карман.
В каждом кармане, а сегодня их у Ивана Кузьмича было семь штук, находилась строго определенная вещь. В нагрудном - тот, что с левой стороны рубашки, - авторучка. В карманах брюк - ключи от квартиры. Обычно ключи лежали в левом кармане брюк. В правом - портмоне с мелочью. Больших денег Иван Кузьмич с собой не носил принципиально. Пропуск лежал тоже в правом кармане, но уже плаща. Отличный плащ, изготовленный в одной из стран Европейского содружества. Как раньше любили говорить - импортный. Синего цвета. Или темно синего - Иван Кузьмич так и не определился, но приятный, не вызывающий и ноский. В смысле, сносить плащ было невозможно. Он отказывался стареть и выглядел молодцом - прибавлял настроения в дождливую погоду. Пропуск Иван Кузьмич показал вахтеру, хотя тот знал его как облупленного. В этом отношении Иван Кузьмич был на голову выше всех остальных, то есть он прекрасно понимал, в чем заключается работа вахтера. Проверять пропуска. Поэтому как не показать пропуск, пусть и знает вахтер тебя как родную маму? Уважение к профессии. А вахтер еще тот! Сверяет личность Ивана Кузьмича с фотографией в документе, словно он за ночь изменился чрезвычайно. Далее, чтобы выразить доброе расположение, Иван Кузьмич спросил какую-то чушь. Вроде того, какая на улице непогода, и оба таким образом поговорили, может быть, минуты три. Затем Иван Кузьмич отправился по коридору, но до кабинета не дошел. Остановился и глянул в зеркало. А затем веко потянул и внимательно осмотрел свой левый глаз. Глаз был на месте. И правый глаз тоже был на месте. Однако Иван Кузьмич почувствовал себя явно неуютно. И вскоре понял, почему он себя почувствовал не в своей тарелке.
В конце коридора стояла Ольга Константиновна и, как показалось Ивану Кузьмичу, наблюдала за ним внимательно. Ничего он ей не сказал, сделал вид, что не признал - все помнили, зрение у Ивана Кузьмича неважное. В кабинете Иван Кузьмич плащ снял и повесил в шкаф. Начался трудовой день. До семнадцати часов. Каждую неделю. Пять дней. Одиннадцать месяцев в году. С ума сойти.
Вечером Иван Кузьмич слушал новости и кушал приготовленный на неделю борщ. Завтра на ужин он будет кушать вермишель. В среду борщ, в четверг гречку, а в пятницу... до пятницы еще дожить нужно. Пятница Ивана Кузьмича не волновала. Где она - пятница? Вот именно - всему свое время. В пятницу он зайдет в магазин и позволит себе что-нибудь экзотическое. К примеру, луковый суп. Покупаешь лук. Режешь продольными дольками. На сковороде разогреваешь сливочное и оливковое масло, выкладываешь лук и томишь на небольшом огне, помешивая. Затем лавровый лист, перец и только потом муку. Вино сгодится столовое, но обязательно белое. Выливаешь вино, потом бульон и оставляешь вариться минут двадцать. Можно добавить гренки и тертый сыр. Выкладываешь в горшочки и запекаешь пять минут под грилем. Как только сыр расплавится и покроется корочкой, суп готов. Но прежде Иван Кузьмич надевал свежую сорочку. Под настроение музыку - старая радиола с делом справлялась и охотно крутила пластинки. Как нынче говорят - винтаж, а для Ивана Кузьмича норма жизни.
В чем-то тип из зеркала прав, размышляет Иван Кузьмич, отведав лукового супа. Каждый раз суп получается иным, непохожим. Но вкус неплохой. Жаль только, что об этом сказать некому. В чем тип из зеркала прав? Ну, так сразу и не скажешь. Но согласиться хочется. Что мешает набраться мужества и начать пятую жизнь? А что в ней нового? И почему обязательно в ней будет новое? Однако хотелось бы. Рутина сама по себе хороша, много в ней сладкого, и главное - знакомого.
В небесной канцелярии тем временем послание зафиксировали, правда, пока только в черновом варианте. Отказаться - не проблема. Право выбора приветствуется.
Иван Кузьмич икнул, вспомнив, сколько стараний он приложил, когда готовил луковый суп. Странно, однако. Почему суп удавался только в пятницу? Может, потому, что он проводил в ожидании шесть долгих дней? И сам процесс приготовления начинался задолго до того, как Иван Кузьмич надевал передник и вставал у плиты? Определенно, с типом можно согласиться. Когда Иван Кузьмич изучал свой глаз в коридоре, типа из зеркала в нем не было. Была Ольга Константиновна. Иван Кузьмич знает. Она ходит по коридору и проверяет, все ли работники на месте. К чему ей это занятие? Никто другой не ходит, только она. Интересно - почему? А вдруг... тут Иван Кузьмич оживился и глянул в окно, словно там находился ответ... вдруг у Ольги Константиновны закончилась четвертая жизнь? А как существовать дальше? Жизнь и существование понятия близкие, но совершенно иные. Жизнь закончилась, а существование продолжается. Ешь, спишь, другие события бытового характера, но и жизни как таковой уже нет. Вот она и наблюдает, как другие - живут или существуют? Ходит от кабинета к кабинету и наблюдает. Ольга Константиновна. Губки бантиком.
Чему себя посвятить завтра? А в воскресенье? И нужно ли себя чему-либо посвящать? Будет гроза или не будет? Грязная тарелка, что попалась на глаза, портила вид. Ну, не совсем, чтобы она была грязной, но вид портит. Из тарелки Иван Кузьмич ел луковый суп. Еще он умеет готовить грибы. Приготовить можно совершенно неожиданное блюдо. Фальшивое филе-миньон из портобелло и белых грибов. Пойдут и лисички в сладком маринаде. Ризотто с лисичками - пальчики оближешь! Дед с бабкой вообще не умели готовить грибы. Собирать умели, а вот готовить...
Иван Кузьмич тарелку все же помыл. Ополоснул и спрятал в настенный шкафчик. И никаких следов - даже запаха от супа не осталось. Всего лишь легкое и приятное воспоминание. И не понять, где приятней - когда ждал или когда готовил. И в этом тоже вопрос. По крайней мере, для Ивана Кузьмича. Кулинар, по всей видимости, получился бы из него знатный. Но готовить пришлось бы каждый день. А где взять вдохновение? Раз в неделю - понятно. Но каждый день?
Гроза прошла стороной. Громыхало серьезно, однако до ливня не дошло. Иван Кузьмич высунулся в окно - по-прежнему стояли зной и духота. Рубашку он повесил на плечики - до следующей пятницы. Лег на диван, а прежде минут пять выбирал книгу. Выбрал кулинарную. Открыл на странице "легкая итальянская закуска". Еще минут десять воевал сам с собой, после чего уснул.
Приснилось Ивану Кузьмичу, как он прогуливается с незнакомой девицей. Однако слишком девица молода - вроде, неловко должно быть. Потому что знает Иван Кузьмич, девица не его дочь. И что они вместе делают - загадка. Идут по улице, а на встречу коллеги. Сейчас, думает, Иван Кузьмич, эта появится, которая губки бантиком. Как же без нее! И представляете, всех знакомых встретили, а Ольгу Константиновну не встретили! Уж не заболела ли? Вдруг ангина или иное респираторное заболевание? Девица смеется - не узнал, не узнал! Это же я в молодости! Кто?- недоумевает Иван Кузьмич. Как - кто? Ольга Константиновна!
Ничего себе, поворот! Ольга Константиновна! А затем соглашается - пусть будет Ольга Константиновна, чем Марина Станиславовна. Что-то в ней пугающее. Иван Кузьмич ее боится. Распишитесь, говорит Марина Станиславовна. Да не здесь! Где вы расписались! Это место не для вас, это место для подписи нашего руководителя. Ей богу, Иван Кузьмич, не знаю, что мне с вами делать! Словно вы вчера родились. Вроде мужчина, а сообразить не может.
Поэтому пусть будет Ольга Константиновна. Еще минут десять погуляют, а потом Иван Кузьмич ее на такси посадит и пойдет с легким сердцем домой готовить грибы. Такси подъезжает, а за рулем... Иван Кузьмич растерялся и поверить не может своим глазам! Потому, что поверить невозможно! За рулем сидел тип из зеркала!
Подобного развития сюжета Иван Кузьмич не ожидал. Пусть даже во сне. Где после этого законное право на личную жизнь? А сон и есть личная жизнь. Вот так-так! А если жизнь, какая по счету? И почему он вечно плетется в хвосте событий? Почему не имеет права быть во сне режиссером, а не актером? Чей сон? Именно! Его личный сон! Где он, казалось, имеет законное право творить и выдумывать все, что заблагорассудится.
Проснулся Иван Кузьмич крайне раздраженный. На кухню прошел и выпил кефира. Случайно глянул в окно и обомлел. Перед парадной стояло такси!
Они его преследуют!
Впервые за многие годы Иван Кузьмич не совладал с собой - бросился в подъезд, а затем вниз по лестнице. Он почти был уверен, что за рулем сидит тип из зеркала. Вот только кого он привез? Неужели Ольгу Константиновну? Именно этот вопрос и засел противной занозой. Напрасно, все напрасно. Можно было не спешить и шлепанцы надеть. Такси уехало, как и следовало ожидать. Когда босоногий Иван Кузьмич бежал вниз по лестнице, он уже знал, что такси уедет. Знал и бежал. А еще думал - чего, спрашивается, он бежит? Мало ли на свете такси? Ох, до чего он дурной. Что хочет он узнать? Какой ответ получить?
В понедельник Ольги Константиновны на службе не было - сказали, ангина. Как ангина? - испугался Иван Кузьмич, - когда мы с ней гуляли, она прекрасно себя чувствовала... впрочем... неужели из-за мороженного? Но как не купить ребенку мороженное!
Марина Станиславовна ничего не сказала на бред Ивана Кузьмича. Она его отругала! Где вы расписались! - принялась кричать она. - Это не ваше место, это место для подписи нашего руководителя. Ей богу, Иван Кузьмич, не знаю, что мне с вами делать! Мне кажется, вы надо мной издеваетесь. Какой ребенок? Какое мороженное!
Ужас происходящего заключался в том, что всему виной действительно мороженное! Ольга Константиновна страшно страдала от жары. Помните - собиралась гроза. И она расслабилась - съела пол кило мороженного. А во сне неизвестный мужчина на такси возил ее в поисках больницы. Лица таксиста она не запомнила и, слава богу! Потому что возил ее Иван Кузьмич!
Ну и хорошо, - думал Иван Кузьмич, закрывая документы. - А что бы произошло, если бы я накормил ее грибами? Лисички под маринадом. Несварение желудка, желудочный грипп или кровавая диарея. Она на меня в суд подала бы. И не отвертишься. Как доказать, что рецепт французский? Звать специалиста из Франции?
А если бы прошла гроза? Ничего из вышесказанного не случилось. Иван Кузьмич отправился вовремя спать и не встретил во сне девицу. Ольга Константиновна, возможно, слегка побаловалась мороженным и чувствовала себя на следующий день замечательно - как она себя всегда чувствовала.
Странная, право, жизнь. Но стоит ли задумываться, себя изводить?
Иван Кузьмич переживал до пятницы. Покинув службу, взглянул на небо. Небо было синее. Куда-то спешил народ. Даже стоя перед светофором, народ явно спешил. Оно и понятно - все же пятница. Нынче лето - замечательная пора. Зимой настроение иное. Весну Иван Кузьмич боялся. Вероятно, потому что весна - переходный период. И Новый год, по мнению Ивана Кузьмича, начинался именно весной. Возражать человечеству неразумно. Если человечество желает Новый год зимой, так кто возражает? Хотя референдум провести не помешало бы. Вдруг окажется, что у Ивана Кузьмича имеются единомышленники?
Вы полагаете, что приготовить луковый суп довольно просто? А вот и нет! У многих получается и вовсе непонятно что. Лук следует пассировать не менее часа, а лучше два. Лук должен иметь коричневато-красный цвет. Сыр для гренок еще одна хитрость. Когда Иван Кузьмич обсуждал данную тему с шеф-поваром одного из ресторанов, он явно расстроился. Ему сказали, что приготовить луковый суп проще некуда. Однако луковый суп у клиентов не пользуется популярностью!
Иван Кузьмич решил, что он ослышался. Не пользуется популярность! Луковый суп - не пользуется популярностью? Как вам! Да это высокая французская кухня! По ресторанам ходить Иван Кузьмич себе позволить не может. Но однажды сходил. Дело было во сне. Чудесный, представьте, попался ресторан! Удача - слов нет. И подают луковый суп. Конечно, интересно попробовать. Попросил пригласить шеф-повара, чтобы выразить свой восторг. Вот беседа и завязалась. Француз. Шеф-повар оказался французом. Кристиан или еще как-то. Очень теплые чувства - не хотелось просыпаться. Ивану Кузьмичу объясняют, мол, мы закрываемся, и вам пора на службу. И что теперь? Где искать этот ресторан? Во Францию ехать? Франция - большая, ресторанов, как у нас прежде тараканов, - пойди, найди нужный.
Заявить о себе хочется. Но как это сделать? Сварить луковый суп и принести в термосе на службу? Угостить Ольгу Константиновну и Марину Станиславовну? А что останется - начальнику. Думается, мнение свое о Иване Кузьмиче они точно поменяют. Одна проблема - суп получается только вечером в пятницу. А суббота нерабочий день. Пригласить эту банду к себе домой? Так ремонт нужно в квартире делать. И скатерть новую купить. А-бы какую не купишь. Здесь дело тонкое, щепетильное. Все находится в гармонии. Иван Кузьмич сам-то научился с гармонией справляться. Представит, что у него ремонт сделан, скатерть новая. Сорочка свежая из шкафа и так душевно. Хотя главное событие - луковый суп. Единственное, можно сказать, достижение в жизни. Ни в чем другом Иван Кузьмич не преуспел, а вот суп... француз этот, который шеф-повар, честно признался. Мне, говорит, до вашего мастерства ой, как далеко. Вам обязательно нужно провести мастер-класс. Давайте в следующий раз во сне заходите и проводите мастер-класс.
Иван Кузьмич был приятно удивлен. Хотя немного и стушевался. Суп-то готовил француз. Хотя во сне вечно какие-нибудь нестыковки. Что касается реальности, здесь сомнений быть не может. Луковый суп всегда получается у Ивана Кузьмича. Но только в пятницу, и только вечером.
Что у нас сегодня?
Пятница. Значит, получится.
Иван Кузьмич вздохнул и решительно направился в магазин. Еще неплохо бы испытать себя с сырным суфле. Хотя суфле кажется простым только на первый взгляд. Смешивать белки с сырным соусом следует быстро, так чтобы из них не вышел воздух.