Кафэшантан. Рассвеченный каштан. Роняет слезы воска пацанам. Они же их - неброско - по карманам, а затем - в костер. Каштанка, одним словом; может, и не в тему...
Замок был старый и кафкиански запущенный, и проблемы выпирали из него обоими рогами. Очаровательная семья держалась за замок... совершенно непонятно чем и зачем. Да - семья - графиня анжелиноджолиевского типа, брэдпиттерский графун, свора велико- и маловозрастных детишек всех полов, цветов и оттенков. Семья любила жить, и многочисленная челядь любила это. Графиня иногда профилактически полуобнажалась или практически обнажалась, и встревоженный графун носился за ней последним бабуином в целях продолжения жизни на Земле.
В своей недалекой сторожке жил плотник Герасим в качестве членства в рядах челяди. Он тоже выполнял свою миссию на этой земле - чинил латками рассыпающееся великолепие - плотничал крышу, тачал стены, задалбливал пол. Герасим был молчалив, поскольку был нем. Даже когда ел, он все равно не мо молчал. Его борода-мочало выдавала из него мужчину. За что ему месячно причислялось в качестве жалования три рубли и стопарик водки со смятым огурцом.
Однажды, двигаясь уличным прохожим в перспективу замка, он с немым удивлением подобрал понравившуюся ничейную подзаборняжку. "Каштанка!" - радостно кричал он себе весенним мальчишкой всю дорогу, однако челядь, обнаружившая его за работой над полом и ее, с разъехавшимися над половощелью ногами, услыхала лишь "Му-му", и приписала эти звуки к похеренной родословной собаченки в качестве немузыкального имени.
Дворняга всем безобразно нравилась - и семье, и челяди, уж умолчим о немом Герасиме для солидности. Когда она любопытно и кривоножно приплеталась за рабочим Герасимом в замок, то производила фейерверк, подобный долбанному черному пороху. Взрослые, дети, и челядь соответственно - все-все-все были просто неподражаемы в своем обихождении Муму. Графиня (впрочем, это не доказано) даже чаще обнажалась по такому случаю.
*****
Телеса графини были богемно-таинственны и откровенно поджигательны. И даже Муму со временем стала (втайне от плотника) явно не тяготиться обществом героини, лишённой шкурного прикида.
*****
Герасима по ночам посещали видения. Он видел невидимое - в неком царстве-государстве, на площади, где видимо-невидимо народу... В остальное время Герасим справно плотничал или бездонно уклонялся от своей тоски. Доски, доски, доски томно носились в его голове и деревянно просились наружу. Постоянно и с любовью играя с Каштанкой, он не по средствам забавлялся ее девичьей непосредственностью.
*****
...Они плыли вдвоем в лодке, считая Муму за собаку. Болотистая пустыня графского пруда зловеще бормотала в предрассветной тьме. Размашисто шелестел какой-то недобитый камыш. Невидимые птицы добавляли мраку своими потрясающими криками. И только непомерно тяжелый камень с привязанной волосатой веревкой придавал лодке какую-то устойчивость в их обоюдных глазах.
- Никогда я не подарю тебе дочь, - думала недоброе Муму, плотоядно сглатывая щекотливым языком набежавшую слюну. - Или - сына, - продолжала она, вспоминая нелепую покорность, с какой Герасим садился в свою последнюю лодку с тем послушным камнем. - Вот ты пока, сейчас, смотришь на меня, улыбаясь своей глупой головой...
- Сучка ты, Каштанка. Какая же ты сука,.. - думал Герасим своею глупо улыбающейся головой...