Аннотация: сидела - набилось если получится, закончу :) буду вешать по мере написания
В пёстрой толпе отличить приезжего - раз плюнуть. Из-под нарочито равнодушного "видели мы вас, москвичей" взгляда, из-под вальяжной ухмылки и размашистой походочки бывалого гостя столицы сквозит неуверенность, почти испуг. Вроде бы и одет в такой же пуховик, и даже ботинки натёрты жирной губкой - десять рублей штука, а не то. Видно, что чужак. Конечно, если вдруг повезёт, и найдётся работа, квартира съёмная где-нибудь в Бутово или Одинцово, и приживётся- пообтешется - через полгода от коренного москвича не отличишь. И всё тот же пуховик уже будет сидеть по-другому, и в глазах появится здоровый снобизм "понаприехали тут", а переход на Комсомольской или на Парке Культуры перестанет казаться прибежищем страшного зверя Минотавра. Но это потом. Потом...
- Скажите пожалуйста, где здесь метро?
- Такси не желаете, барышня? - Пузатый таксист покосился на девушку, скользнул взглядом по рыжему в крапинах пальто, чуть поморщился при виде грубых ботиков из кожзаменителя и отвернулся.
- Скажите пожалуйста, где здесь метро? - Девушка потянула за рукав мужичка в фуфайке и робко повторила, - Товарищ, метро где, не подскажете?
- Не местные мы, - расплылся в извиняющейся улыбке "товарищ", подхватил рюкзак размером со средних размеров медведя и посеменил прочь.
- Куда надо? Недорого. - От густых усов пахло табаком.
- На Комсомольскую, - девушка попыталась было отодвинуться, но усатый больно вцепился в её запястье и потащил к стоянке. - Да нет... Спасибо. Я на метро.
- Какое метро? Ты что? Все линии остановили. Только завтра заработает. Не слышала что ли? - тараторил усатый. Едва заметный акцент выдавал в нём опытного москвича. - Сейчас раз-два и доедем...
- Мне надо на Ленинградский вокзал. На электричку.
- Не бойся, красавица. Раз-два - доедем.
Усатый впихнул девушку на переднее сиденье раздолбанной копейки, плюхнулся рядом, и через пять минут трудных попыток завести автомобиль, наконец-таки добился успеха. Копейка зафырчала и дёрнулась с места, нагло втиснувшись в цветной поток иномарок побитым капотом.
- Приехали. Пятьсот рублей.
В машине громко орала Алла Пугачёва, поэтому девушке показалось, что она не расслышала.
- Сколько?
- Пятьсот рублей! Это со скидкой тебе, потому что очень красивая. - Усатый легко перекрикивал диву.
- Это же...
- Ты что? Платить не хочешь?
- Ну мы же всего десять минут...
- Пятьсот рублей и всё. Но можем договориться. Ты красивая девушка. - Водитель заржал, подмигнул скабрезно и потянулся к ширинке толстыми пальцами.
- Держите! - Купюра упала на грязный половик. Девушка выскочила из машины. Поскользнулась на обледеневшей мостовой, едва удержала равновесие и, задыхаясь, побежала куда-то - всё равно куда, лишь бы подальше от этого ужаса. "Всё хорошо. Всё хорошо. Всё в порядке", - приговаривала она на бегу.
- Извините. Не подскажете где здесь Казанский вокзал?
- Чего? - девица покрутила пальцем у виска. - Больная?
- Нет? Казанский? - Голос подозрительно задребезжал. - Это не здесь?
- Глаза подыми, дура! - Девица фыркнула и повернулась обтянутым в чёрные джинсы аккуратным задком. И пошла, красиво накручивая ягодицами знаки бесконечности.
"Казанский вокзал" - надпись расцвечивала московское небо алыми сполохами. Под надписью белозубо скалилась рекламная красотка.
- Мне электричку надо, подскажите пожалуйста. - Маришка, а именно так звали нашу героиню, старательно сглатывала слёзы. Мимо неё спешила, гудела, жужжала равнодушная толпа.
***
Дом пугал величием. Тяжёлый, мрачный, словно средневековая крепость, с узкими проёмами окон, с огромным крыльцом, с верандой, больше похожей на террариум, он стоял чуть на отшибе. Над кованой калиткой горел фонарь. Такой же освещал крыльцо. Жёлтое пятно металось по ступеням, соскальзывало на расчищенную дорожку, выхватывало из темноты высокие сугробы. В доме было темно. Маришка покосилась на охранника.
- Вот сюда вам. Поздненько прибыли. Хозяйка спит наверное.
- А если не откроют?
- Тогда извините, барышня. Придётся обратно.
- Как обратно? Мне передать надо... Вот - пакет. - Она засуетилась, затеребила молнию на сумочке.
- Ну, нам оставите. Мы и передадим. - Басок охранника рокотал чуть снисходительно.
- Нельзя так. Мне сказали, чтобы из рук в руки.
- Так не болтайте почём зря. Звоните.
- А когда? Когда последняя электричка в Москву?
- Ушла электричка. - Циферблат часов подмигнул ехидно. - Пять минут как ушла.
- А как же я?
- Не мои проблемы. Звонить будете?
Вязаная перчатка упала в снег. Маришка даже не стала её поднимать. Ткнула пальцем в покрытую инеем кнопку звонка. И ещё раз. И ещё. Дом молчал.
- Быстрее. Холодно же. - Охранник поправил меховой воротник камуфляжного бушлата. Зарылся в него носом. Засопел.
- Сейчас. Ещё разик попробую.
- Такси можем вызвать до Москвы. Пока будете ждать, у нас погреетесь. - Он осуждающе оглядел тонкое пальтишко, хмыкнул. - Две тысячи берут. Не дерут безбожно. Можно и на полторы сговориться. А в доме, похоже, спят. Не откроют.
Маришке вдруг захотелось сесть здесь возле калитки, прижаться щекой к витому лепестку, может быть даже примёрзнуть. Главное, чтобы не нужно было больше никуда идти, ехать, спешить. Ей захотелось опуститься в мягкий сугроб, сжаться там зверьком и наплакаться вдоволь. Но охранник нависал пятнистым цербером, а в кошельке оставалось ровно двести рублей, а ещё Сергей Васильевич просил срочно передать договор, как будто нельзя было послать его почтой. Сергей... Серёженька... Маришка всхлипнула, и отчаянно надавила на звонок.
- Пойдёмте, барышня. Нечего людей беспокоить. - Мужская рука настойчиво легла на Маришкино плечо.
- Секундочку ещё, - взмолилась девушка.
- Нет. Всё!
- Вы бы ещё в три часа трезвонили. Какого чёрта? Ну? Я вас спрашиваю, голубчик? И что это рядом с вами за кулёк топчется? - Динамик вспорол ночную тишину звонкой трелью. Маришка отшатнулась, едва не упав.
- Изольда Пална, простите бога ради. К вам тут какая-то женщина. Я подумал, может быть срочно.
- Голубчик, вы что? Научились думать? С вами по ночам прям какие то странные метаморфозы происходят... Женщина. Женщина! Я к вам обращаюсь...
Маришка вздрогнула, оглянулась на охранника. Тот взял Маришку за подбородок, грубо задрал лицо так, чтобы глазок камеры ухватил синие губы, бледные щёки и опухшие веки. Шерсть варежки колола Маришкину кожу.
- Что вам надо?
- Я от Сергея Васильевича, - залепетала Маришка, стараясь не мигать, - он просил документы... Вот...
Маришка задёргала застёжкой сумки.
- Господи! Ну, какая спешка? Он что не сообразил послать почтой? Оставьте бумаги у охраны и ступайте, милочка... Ступайте. И стоило из-за этого так трезвонить.
- Я и говорил... - Охранник развёл руками и Маришка наконец-то смогла опустить голову. - Не слушала. Всё. Пойдёмте, барышня. Простите, Изольда Пална.
- Да... Конечно... Оставлю... - Маришка сникла, стала похожей на подтаявшего снеговика, попятилась...- Извините, Изольда Пална.
Динамик щёлкнул отключаясь. Маришка побрела вслед за камуфляжной спиной, едва волоча застывшие ноги. Она думала, что вот так наверное замерзали ямщики - скучно, безропотно. Ещё она думала, что Сергей, наверное, сейчас спит дома в огромной двуспальной кровати, что сопит рядом с ним его уродина -жена, которую Маришка ни разу не видела, но про которую Сергей изредка рассказывал. Ещё она думала, что если она всё-таки не замёрзнет до смерти, а вернётся в Энск, обязательно пожалуется Сергею на москвичей-снобов, и на приставучего таксиста, и на тётку в электричке, которая подсказала Маришке где нужная станция, а потом оказалось, что это вообще другой посёлок и электричка тоже не та. Нет... Не расскажет. Ни за что не расскажет. Станет улыбаться и ловить каждый взгляд зелёных с крапинками глаз. И ждать, ждать, ждать, что когда-нибудь он вдруг скажет "люблю".
В домике у охраны было чисто и тепло. У Маришки больно заныли ноги, закололо в ладонях, потёк нос.
- Давайте пакет. Такси вызываем?
- Нет у меня денег, - выдохнула Маришка и присела на стул, стоящий в коридоре. - Я пешком до станции, а там подожду до утра.
- А. Ну ладно... - Другой, не тот, что водил Маришку по участку, а помоложе, бросил хрустящий пакет в ящик стола. - Дорогу знаешь?
- Ага. Я пешком пришла. Тут недалеко.
- С полчасика. А если бегом - минут пятнадцать.
Маришка поднялась. Поправила шапочку, потуже затянула шарф -самовязку. Достала из кармана перчатку, пошарила в поисках другой.
- Ой. Я перчатку потеряла. Там... У ... Изольды Палны, - запнулась, вспоминая имя хозяйки дома, - Можно по дороге подниму?
- Тьфу ты! По какой дороге? Это же опять в самый конец участка переть! Ладно... Сама сбегаешь? А то холод собачий, все ноги застыли. - Валенок глухо стукнул о валенок, демонстрируя всю собачью натуру декабрьского климата. - Только пулей. А то нам влетит, за то что чужие без сопровождения по участку шастают.
- Ага. - Маришка кивнула. Подхватила сумку, выскочила на мороз.
До дома-крепости добралась быстро, минут за семь. Пошарила по сугробам. Фонарь скудно высвечивал вычищенный пятачок перед входом.
- Ну где же она? - Шептала Маришка, опускаясь на коленки, - Ну где? Вот сюда же шлёпнулась... Ну...
- Женщина? Это всё еще вы? И что это вы тут ползаете? Где секьюрити? - динамик возмущённо рявкнул. Маришка вскочила.
- Я перчатку тут обронила, Изольда Пална. Извините. Перчатку... Никак найти не могу...
- Господи! Какая перчатка? Уже второй час... Какая перчатка?
- Вязаная, - Маришка слепо смотрела в камеру, - в полоску. Вот такая.
Она стянула с ладошки оранжевую перчатку и помахала ей перед крошечным глазком.
- Жуть какая. - Фыркнул динамик. - Забудьте уже и езжайте домой. Вам такси вызвали?
- Да я пешком, - Маришка попыталась улыбнуться.
- Как это? - Динамик изумлённо замолчал. - Как это пешком?
- Тут близко. Четверть часа, если бегом.
- Боже! - возмутился динамик. - Вы что, дама? Вы что - экономите? Изумительная, просто энциклопедическая скупость... Ну, тогда позвоните какому-нибудь мужчине - пусть заберёт...
- Нет. Я пешком. - Мотнула головой Маришка. И добавила. - Некому меня забрать. И денег нет. Только двести рублей. Этого не хватит.
Динамик задумался. Крякнул, точно подавился чем-то. Потом запищал долго, неприятно. Маришка пожала плечами и опять нагнулась.
- Женщина, вы глухая? Толкайте калитку и заходите. Ступеньки на крыльце скользкие.
Калитка подалась неохотно. Маришка осторожно ступила на дорожку, едва не подпрыгнула, когда под подошвой вспыхнула лампа. Сделала ещё шаг, и ещё... Оглянулась, подивилась на цепочку огоньков за спиной.
- Поспешите. Не хватало мне простыть.
Маришка подняла глаза. Фонарь над входной дверью будто застыл по стойке смирно, освещая широкое, мощёное мрамором крыльцо. В дверях, занимая почти весь проём, огромная, величественная, гордая стояла старуха. Седые волосы, уложенные в идеальную причёску, были похожи на платиновую диадему. Поверх белого шёлкового халата струилась алыми кистями шаль. На высокой шее блестело камнями тяжёлое ожерелье.
- Вы долго намерены студить мне дом? - Голос звонкий, почти девичий. И в то же время властный.
Маришка скользнула внутрь, замешкалась. Потом вдруг вспомнила, что надо поздороваться и с опозданием присела в реверансе. Ей показалось, что старуха ждёт именно этого.
- Мда. Сергей в своём амплуа. Сэкономил на экспресс-почте, вместо этого прислал какую-то общипку и даже на машину не удосужился дать. Раздевайтесь. Переночуете здесь.
- Изольда Павловна, вы бы не беспокоились... Я... - Маришка забубнила своё " я пешочком", но наткнувшись на насмешливый взгляд хозяйки, замолчала.
- Пешочком... Да вы через полкилометра свернётесь в калачик на обочине, а весной вас найдут, если не расколетесь. Ну?.
Старуха пристально следила за тем, как Маришка стягивает с себя пальто, как ищет куда бы его повесить, как пытается снять с застывших ног ботики вместе с вязаными носками, как мнёт в руках мохеровую шапочку, а потом торопливо суёт её в сумку.
- Простите. Я вот так... Мне сказали, что надо на одну электричку, а я на другую... И ещё таксист... - Маришка снова начала оправдываться, запинаться через слово, пояснять что-то.
- Идите за мной. Будете коньяк.
- Я коньяк не пью. Спасибо.
- Вас спрашивают? - Старуха изумлённо подняла тщательно выщипанную бровь. - Поглядите на себя. Общепитовские куры времён моей юности выглядели привлекательнее. Вы же синяя. Оттенок ультрафиолет.
- Да? Да... конечно...
В кресле у камина спал кот. Старуха небрежно спихнула его на пол, кивнула Маришке, располагайся мол. Маришка уселась на самый краешек, потом устроилась поудобнее. Хозяйка погремела дверцами буфета, погромыхала хрусталём, сунула под нос Маришке пузатый бокал с янтарным напитком. Маришка под тяжёлым взглядом хозяйки резко опрокинула в себя содержимое.
Только после двух бокалов коньяка - горького, жаркого Маришка осмелилась оглядеться. Огромная, какая-то бесконечная комната, полки по стенам, на полках книги, много книг, кое-где безделушки, вазочки, какие-то статуэтки, шкатулочки, финтифлюшки. У дальней стены очень огромный и очень низкий столик, возле него разномастные кресла - пять или шесть. Ковёр на полу - высокий ворс, хочется лечь на него и свернуться. Старинный буфет возле арки, ведущей куда-то в дом. А слева от буфета, странной, совсем неуместной деталью - компьютерный стол, за которым чуть нагнувшись, внимательно вглядываясь в мигающий монитор, застыла хозяйка. И только треск поленьев в камине и перещёлк клавиш, а ещё тихое мурчание кота. Маришка зевнула, потёрла слипающиеся глаза.
- Так. Вам на второй этаж. Спальни все свободны - берите любую. Ясно?
- Да, - промямлила Маришка. Ей хотелось спросить, где лестница, и какую спальню надо брать, но старуха яростно застучала по клавишам, и Маришка робко вышла вон.
Она ещё минут десять бродила по дому, попадая то на кухню то в столовую, натыкаясь на пуфики и оттоманки, пугаясь теней от елей за окном. Лестница выскочила ниоткуда. То есть Маринка шла, шла и вдруг упёрлась в перила, хотя буквально секунду назад здесь стоял круглый стол с вазой, в чём Маринка готова была поклясться. На втором этаже она сразу же свернула налево и чуть не ударилась головой о низкую люстру, а потом она увидела дверь, а за дверью находилась кровать. И Маринка даже не поняла, как разделась, как забралась под одеяло, как уткнулась носом в хрустящую нежность наволочки и заснула.
***
- Завтрак принесла. А ты спи, спи. - Толстая тётка с крашеной чёлкой и золотым зубом, кивнула на столик. Там, покрытый салфеткой, стоял поднос. Из-под салфетки пахло свежим хлебом.
Маришка ойкнула. Нырнула под одеяло и высунулась наружу только после того, как хлопнула дверь. Она поискала глазами джинсы и свитер, которые, как ей казалось, вчера положила на кресло у окна, и ничего не обнаружила.
- Халатик надень, в ванной висит. - Золотозубая тётка высунулась из шкафа и помахала Маришке рукой. - Вот здесь ванная. Иди сюда, не тушуйся.
- Я лучше потом. Когда вы уйдёте. - Покраснела Маришка.
- Ну давай. Я уже побегла. Изольда поди заждалась.
- А кто она? - Маришка замоталась в одеяло, села на кровати и осторожно спустила ноги на голубой ковёр. - Кто она - Изольда?
- Сумасшедшая... - прыснула тётка. - Сумасшедшая бабка. С ней жить - обхихикаться можно. Я уже третий год тут работаю, так вся прям обхихикалась. А так ... Писателька она. Всякую чепухню строчит. Я как-то глянула в её книжку - уж больно мудрёно. Но платит хорошо, не жадная. Ладно, ты одевайся, завтракай и вниз. У Изольды настроение хорошее, сейчас тебя пытать будет, разговоры разговаривать.
- Я бы уже поехала. А джинсы мои где? - Маришка подтянула одеяло к подбородку и встала.
- Сушится твоё барахлишко. К обеду, глядишь, и высохнет. Да ты не торопись. На обед у нас утка. А ещё Жоржик суфле обещал сделать. Покушаешь и поедешь.
- Жоржик это повар? - Маришка поёжилась. Ей ещё ни разу не приходилось попадать в дома с прислугой.
- Ага. Повар, шофёр, бесплатный механик. На все руки мастер. Изольдин пригревыш. Она вечно кого-нибудь с улицы притащит, пригреет, а потом не выгонишь... Ох. - Тётка стушевалась, подхватила какую-то тряпку и быстро выскочила в коридор.
Маришка походила по комнате, выглянула в окно, залюбовалась заснеженными ёлками, что росли во дворе пушистым хороводом, а потом решила-таки позавтракать. Потому что скромность, конечно, хорошо, но кушать надо.
Собрав поджаристой гренкой остатки омлета, Маришка сунула кусочек в рот, медленно разжевала, запила сладким кофе, и только после этого вздохнула сыто.
В ванной стояли кадки с пальмами, пахло цветами и было невозможно красиво. Маришке вдруг показалось, что она стала на секунду самой настоящей Золушкой, и вот сейчас зайдёт её принц с лицом Сергея Васильевича и букетом белых роз, поднимет её - Маришку на руки...
- Мда, голубушка. Нерасторопны, нерасторопны. Оно и немудрено с такими габаритами! - Изольда, разряженная в кашемировую накидку с вышивкой, стояла в дверях и укоризненно качала тугим пучком на затылке. - Отогрелись?
- Да! - Маринка нырнула поглубже, так, что пена заколыхалась под самым носом. - Спасибо вам.
- Пожалуйста. Спускайтесь-ка живенько в гостиную. У меня есть время и я желаю поболтать. - Пучок колыхнулся и важно выплыл из ванной.
- Гостиная это куда? - переспросила было Маринка, но её уже никто не слышал.
***
- Так значит главным бухгалтером? Кхе... - закашлялась Изольда. Потянулась за чашкой с чаем. - А что ж не финансовым директором?
- Ну. Понимаете. Главный бухгалтер - это же очень важно. Это такая ответственная должность, и на ней должен быть свой человек. Сергей Васильевичу важно, чтобы именно "свой" человек, - Маринка зарделась, произнося слово "свой". Ей очень хотелось, чтобы Изольда Павловна, поняла, что она -Маришка не просто так, а доверенное лицо Сергея, и что она думает о своём и их общем будущем.
- А замуж? Замуж не собираетесь? Детишек? Сколько вам лет, голубушка?
- Тридцать... два... - Запинка получилась слишком заметной. - Тридцать три будет. Видите ли, я считаю, что для современной женщины главное - карьера. Самореализация. А семья, дети, муж... Это мешает. Это, я полагаю, вообще пережиток...
- Что? - Прищурилась Изольда. Поправила на шее ажурный шарф. - Пережитки? Нуууу... Возможно... Я, правда, сменила восемь мужей... И вот, - Хозяйка широко развела руками, - вроде бы реализовалась...Хотя, могу ошибаться.
- Изольда Пална, вы - представитель другого поколения. Вы просто не знаете. Сейчас у женщин иные ценности. Я вот, к примеру, хожу на курсы GAAP, изучаю международные стандарты... Сергей Васильевич считает, что... Вам не интересно?
- Отчего же? Стандарты... Главный бухгалтер вполне себе цель. Особенно если так считает Сергей Васильевич.
Отчего-то Маришке показалось, что старуха подсмеивается, что в каждом её кивке сквозит сарказм, что в голосе дрожат едва сдерживаемые смешинки. Отчего-то Маришке стало обидно. Нет. Она , конечно, была благодарна за то, что её не оставили на улице, что её накормили омлетом и гренками с апельсиновым джемом. Но что эта упакованная в смешные разноцветные шмотки старуха могла понимать в нынешней жизни? Да она живёт своими дурацкими понятиями, которые ещё в прошлом веке были дурацкими. Да она кроме безделушек и туфель на каблуках (Маришка уставилась на высоченные шпильки, в которые была обута Изольда) ничегошеньки не соображает! И потом... Потом Сергей... Если она сумеет стать хорошим бухгалтером, сумеет доказать свою необходимость...
- ... есть? - Изольда ждала ответа.
- Простите? Не расслышала.
- А мужчина. Ну, молодой человек...Бойфренд, если хотите...у вас есть? Я не говорю о Сергее. Он мужчина женатый, хоть и легкомысленный...
- Как это? - Маришка испуганно замерла, вцепилась в пояс халата.
- Деточка. Ну, я же понимаю, что у вас с Серёжей амурные отношения... И бог с вами. Я про вас спрашиваю?
- А это не ваше дело! - Отрезала Маришка и резко встала. - Спасибо за хлеб-соль. Мне пора.
- Не ершитесь. Я человек пожилой, могу сболтнуть лишнего. Так, значит, нет...
- Нет! Ну и что? Я же поясняю. Для меня главное в жизни - карьера. Остальное - вторично.
- Хорошо, хорошо... Утихомирьтесь, голубушка. Понимаю. К тому же, наверняка, достойных мужчин вокруг нет. Перевелись... А те, кто более-менее приличны - давно женаты... Так ведь?
- Точно. - Маришка кивнула.- Именно так. Видели бы вы, какие у меня на работе идиоты...Все как один. Ну, почти все. Такое время сейчас.
- Поверьте, голубушка. В моё время, - Изольда вздохнула, потянулась за глазированным сухариком, - в моё время существовала такая же проблема. Сплошные идиоты... Некоторые даже были на мне женаты... Идиоты, право слово. Да, вы садитесь -садитесь. Не буду больше терзать расспросами.
Маришка осторожно опустилась обратно в кресло. Поднесла к губам чашку с холодным чаем, отхлебнула.
- А Сергей на вас не женится. Даже не надейтесь. Он мальчик слабый, до юбок падкий, даже до таких невзрачных. Вы бы, милочка, пустых надежд не питали, а нашли бы себе подходящую пару, а то так и останетесь перестарком.
- Прекратите! Что вы себе позволяете? Да вы... Да я... Я - личность, а не дурочка, которой нужны все эти кастрюли, пелёнки и прочая чушь. Личность. - У Маришки даже дыхание перехватило, и она давила слова через это перехваченное дыхание, как огромная форель, вытащенная на берег.
- Личность? Хм. А что ж у личности вчера даже на такси не хватало? И позвонить некому, чтоб приехали. Ну? Вот я сейчас не отдам тебе твои рыночные одёжки и что ты делать станешь? Отвечай? Ну? Вот такая я взбалмошная старушенция. У меня маразм и букет различных фобий. А в подвале у меня коллекция чучел из бестолковых бухгалтерш и старых дев.
Маришка замерла. Она даже не заметила, что Изольда вдруг перешла на "ты" и из замороженной пожилой леди превратилась в весёлую фурию.
- Как это не отдадите?
- Как, как? Вот так... Не хочу. Но у тебя есть право одного звонка. Хватай мобилу. - Изольда подтолкнула к Маришке плоскую панель "Моторолы". - Звонишь. Объясняешь ситуацию, просишь помощи. Кто-то же должен у тебя быть для таких вот безумных ситуаций. Ты же женщина.
Маришка тупо вертела в руках серебристый корпус. Старуха, прищурившись, ждала. Маришке казалось, что она оказалась в заложниках у страшного Полишинеля, и что всё это либо дурная шутка, либо шутка очень дурная. Ещё Маришке ругала себя за то, что вернулась за этой перчаткой. Ещё Маришка думала, что Изольда всё-таки права насчёт Сергея. А ещё Маришке очень, просто нестерпимо, хотелось набрать сейчас какой-нибудь номер и доказать старой психопатке, что Маришка не перестарок, и не синий чулок, а нормальная баба. Да только что-то противно шептало Маришке на ухо, что звонить и вправду некуда. Что Сергей наверняка не ответит, а если и подымет трубку то лишь для того, чтобы пробурчать "занят, перезвоню", что Оксанка - единственная как-бы подружка сейчас торчит со своим любовником в Турции, а маме звонить уж совсем не стоит.
- А я вот в милицию позвоню, - выкрикнула Маришка зло.
- Звони. - Изольда пожала плечами и потянулась за сигаретой. - Звони в милицию. Я скажу, что ты забралась ко мне в дом, стащила драгоценности, ударила меня по голове... Кому поверят? Да и не будешь ты в милицию звонить. Всё ты поняла, деточка. Ладно. Концерт окончен. Я пошла работать, а ты сходи в гладильную, вещички то поди высохли.
- Зачем? Зачем вы это делаете? - У Маришки дрожали губы.
- Просто так. Скучно стало. - Изольда поднесла к накрашенному розовой помадой рту мундштук и затянулась. - Мне частенько бывает скучно. Старая я.
- Стерва! Вы просто стерва! - Маришка почти пролаяла это "стерва". - Думаете, что можете унизить вот так... Безнаказанно. Да? А что вы сами? Что вы сами сделали? Семь раз замуж вышли? Да?
- Хотя бы. - Сизые кольца красиво путались в платиновых волосах хозяйки.
- Хорошо. А я не могу. Не могу. Потому что я жирная, потому что я уродина, потому что мне нечего надеть, потому что меня ещё никто...Понимаете, никто ни разу не пригласил в кино. Даже в парк. Даже трахнуться. Никто!
- Господи. Ты что? Девственница? - Старуха закашлялась. Схватилась за чайник, плеснула себе остывшего кипятку. - А Сергей как же?
- Никак. - Маришка сникла. - Никак. Для него я просто бухгалтер. Балансы, платёжки, в банк съездить. Всё. Он меня не видит. И не увидит никогда. Ладно. Пойду я. Поговорили.
Джинсы и свитер лежали на гладильной доске. На батарее, ещё чуть влажные, висели носки. Тётка с рыжей чёлкой напевала про "старшего лейтенанта" и шуровала утюгом по пододеяльнику.
- Ну что? Довела до слёз? Она мастерица. Как нападёт тоска на старую, так и начинает всех доставать. Чертовка.
- Ничего. Всё в порядке. Я у вас тут переоденусь, ладно?
- Давай. А пальтишко с сумкой в прихожей. Найдёшь?
- Угу. - Маришка натянула свитер на голову, просунула голову в узкий ворот, запуталась в рукавах.
- Страшная ты, ужас прям. - Изольда, сморщившись, наблюдала, как Маришка борется со свитером. - Ладно. Что-нибудь придумаю.
Маришка молча застегнула молнию на джинсах.
- Зовут как?
- Что?
- Зовут тебя как, бухгалтер?
- Марина. Марина Викторовна. - Маришке не хотелось больше огрызаться.
- Так. Марина Викторовна. Мне нужен кто-нибудь для домашнего бюджета. Приход -расход, дебет -кредит. Жить здесь. Еда, одежда - за мой счёт. Зарплата в десять раз выше, чем у тебя сейчас. Понятно?
- Нет. - Мотнула головой Маришка. - Спасибо.
- Да. - Изольда опять превратилась в королеву - мать. - Да! И без капризов. Нюша, верхнюю одежду этой дуры спрячь подальше.
- Слушаюсь, Изольда Пална. - Рыжая чёлка метнулась из гладильной.