Аннотация: Мистеру Портеру с любовью, от учеников.
После обеда подул ветер. Сильный, порывистый - он разогнал туманную морось, вычистил небеса до серой осенней синевы. Холодной синевы. Когда волна ухала в плиты набережной, ветер срывал макушки брызг, и бил этим солёным дождём - лупил снизу вверх, и вбок, параллельно земле, - как придётся.
На скамейке у бруствера, там, где начинался рыбацкий причал, сидела женщина. Она ловила рукою капли, куталась в кашемировое пальто. Ветер теребил шёлковый шарф, пытался завернуть вуалетку - женщина придерживала её рукой, не давая посторонним глазам увидеть её лицо... впрочем, посторонних глаз не было в этот момент на набережной. Четыре причала, погрузочная площадка, сквер, сходы к воде, пандусы и каменный парапет - всё принадлежало ей одной.
Принадлежало по праву. Однако хозяйка скучала.
Часов около шести подвалил рыбацкий баркас. Он долго кряхтел и целился, опасаясь из-за сильного волнения проломить борт о выступ пирса, наконец, канаты затянули на кнехтах и рыбаки приступили к разгрузке. Капитан баркаса поглядывал из рубки, покрикивал время от времени на команду и размахивал погасшей трубкой. Улов привезли большой - гора трески высилась едва ли не выше кормовой рубки. Лопатами рыбаки перебрасывали рыбу в тележку. Особо выделялся один из них - во всяком случае, дама приметила именно его, - высокий, в сером свитере под горло, с засученными рукавами, он яростно метал рыбу широченной лопатой и улыбался. Девушка не могла слышать, что он говорит, но видела, как другие рыбаки и капитан смеются его словам.
"Хорош собой, - подумала девушка. - Не хватает только фуражки и кокарды". Будто услышав эти мысли, парень вынул откуда-то фуражку и надел на голову. "Мультяшный Попай-морячок", - решила она и отвернулась, подставила лицо солнцу.
Рыбаки, меж тем, разгрузили баркас; басовито крякнул гудок, и судно отчалило от пирса.
- Отходим утром в шесть! - крикнул капитан. - Не опаздывай! Ждать не станем!
- Буду, как штык! - выкрикнул парень и помахал рукой.
Он, как раз проходил мимо скамейки, на которой сидела девушка.
Дама на мгновение посмотрела на рыбака, и только вуаль защитила парня от холода этого взгляда.
- Ничего... вам показалось.
- Нет-нет, вы сказали про алый парус... простите, я замечтался. Дело в том, что баркас дядюшки Рилье на дизельном ходу... - парень задумался, стоит ли продолжать объяснения. - На нём нет мачты... некуда поставить парус.
Он развёл руками, она снисходительно кивнула:
- Оставьте. Я, вероятно, неудачно пошутила. Сегодня мир полон удивительных красок: море нефритового цвета, выгоревшее холодом небо, блики чаек... я подумала, неплохо бы прибавить алое пятно на ваш чёрный... как вы сказали?
- Баркас! - сообразил парень.
- Баркас, - повторила она.
Возникла пауза, он неловко потёр ладони, распустил рукава свитера. Он почему-то обратил внимание на её пальто - неброский цвет, но очень хорошо пошито. Точно по фигуре, подчёркивая все достоинства - "Мастер шил", - понял парень и приблизился на полшажка. Дама заметила это движение.
- Вы можете присесть, - она повела рукой, приглашая его, и тут же оправдала это приглашение: - Сегодня невыносимо скучно. Быть может, разговор с простым рыбаком скрасит уныние.
Он присел на краешек скамейки. Получилось весьма забавно: она сидела с одной стороны скамьи, лицом к морю, он примостился с другой стороны - вполоборота, - рассматривал её профиль. Насколько позволяла вуаль.
Что-то мерещилось ему в этом профиле... наваждение? морок?
- Простите... мы где-то встречались? В баре Свирепого Джека я не мог вас видеть?
Она снисходительно скривила губы и даже повернула голову на полсантиметра:
- Едва ли. Я в этом городе всего несколько дней. В первый и, очевидно, в последний раз.
- Но всё-таки я вас где-то видел! - с воодушевлением повторил парень.
- Быть может на реверсе монеты?
Рыбак чуть опешил, а потом подумал, что это действительно может быть. Он смутился и пролепетал:
- А как ваше имя? - Спросил и тут же поправился: - Простите, ради Бога, позвольте представится, меня зовут Франческо. Франческо Бианки... к вашим услугам... - он оставлял паузы, надеясь, что она произнесёт своё имя - она молчала. Получилось неловко.
- Я не могу вам назвать своего имени. Я здесь инкогнито. - Она посмотрела на море, взмахнула рукой и, будто подчиняясь внезапному порыву, заговорила: - Видите яхту? Она принадлежит моему мужу. Вчера я сбежала... сбежала на берег чтобы побыть одной. Одной среди простых людей, понимаете?
Он не понимал, но согласно кивнул. Порыв говорить унесло ветром, и дама замолчала, однако она сказала достаточно, чтобы история требовала продолжения.
- Всего несколько фамилий управляют этим миром. По воле провидения, я принадлежу к одной из них от рождения. Вам, конечно, не интересно, как прошло моё детство...
- Напротив, - перебил он и тут же осёкся.
- ...оно прошло внутри замкнутого круга: уроки, воспитание, этикет, неофициальные приёмы высокопоставленных персон. Отец управлял каждым моим шагом: "Познакомься, это сын нефтяного короля, постарайтесь подружиться. Это младшая жена шейха, вам есть о чём поговорить". Уроки верховой езды - единственное доступное развлечение. Замужества я ждала, как освобождения из самой охраняемой тюрьмы. Между тем... освобождения не получилось. "Капитал и власть притягивают друг друга, как магнит притягивает грошовую вилку, - повторял мой отец. - Деньги и власть должны быть вместе". Меня выдали замуж за премьера...
Фамилия почти слетела с губ... но не слетела. Франческо вглядывался в черты лица незнакомки, он почти обожал её в эту секунду.
- И магическое кольцо опять сомкнулось вокруг меня. Брат хочет чтоб я смотрела его теннисный матч, муж требует моего присутствия на футбольной игре - он купил команду. Мне навязывают знакомства с женами первых лиц... приёмы, визиты, сделки. Иногда мне кажется, что если бы нашелся мастер, который бы изготовил куклу - точную мою копию, - эта механическая "я" вполне бы меня заменила. - Губы скривились в усмешку. - Даже выход в театр превращается в светский раут. Впрочем, он таковой и есть.
- Поэтому вы убежали?
Теперь она повернулась и посмотрела на него прямым взглядом. Мысленно он молил ветер сорвать с её головы шляпку, или завернуть вуаль, или... хоть как-нибудь помочь увидеть её лицо. Но Посейдон глух к сердечным делам простых смертных.
Солнце опустилось к горизонту, тронуло краешком воду.
- Вы ничего не поняли, мой друг! - она протянула руку, порывисто сжала его ладонь. - Даже сейчас я несвободна. Видите?
Огромная яхта покачивалась в бухте. Капитан отвёл её подальше от берега, опасаясь возможного шторма. От борта судна отделился катер и пошел к берегу.
- Боюсь, моя мнимая свобода подходит к концу. - Она встала и помахала катеру рукой. Франческо удивился этому жесту: обычно машут высоко подняв руку над головой, как, например, он сам махал дядюшке Рилье. Девушка чуть только согнула руку в локте - она была уверена, что капитан яхты за ней наблюдает.
- Скажите, - он решился спросить, - а что вы хотели увидеть здесь, на этом берегу? У нас совсем простая жизнь: море, сети, рыба. Потом кабак, если улов был удачным.
- Этого я и хотела - понять, как происходит жизнь за пределами моего круга.
- Быть может, - он опьянел от своей решительной бестактности, - вы сбежите ещё раз? Завтра? Я покажу вам город? Вы увидите настоящую жизнь!
Катеру оставалось всего четверть мили до пирса. Она не отвечала.
- Ещё покажу вам рыбный рынок, там есть на что взглянуть!
- Едва ли это возможно.
- Позвольте хотя бы проводить вас.
- Если вы джентльмен, - сказала она сухо, - вы сейчас же покинете набережную. Я вам приказываю это сделать. Я и так слишком много рассказала.
Он отошел на два шага, и тотчас вернулся:
- Завтра... давайте увидимся завтра. Уйти просто так - выше моих сил. Одно ваше слово и я убегу!
Дама мгновение колебалась, затем дала согласие:
- Хорошо, я сделаю всё возможное. А теперь уходите!
Быстрым шагом Франческо пошел прочь от набережной в сторону кленовой аллеи, несколько раз он обернулся и, улучив момент, запрыгнул за живую изгородь из подстриженных самшитов. Сквозь ветви он видел незнакомку, видел, как она огляделась, как пошла вдоль бруствера, убедившись, что осталась одна. Франческо на четвереньках пополз вдоль изгороди, подсматривая за своей визави.
Катер причалил к дальнему пирсу. Два матроса в белых кителях соскочили на бетон и вытянулись во фрунт по обеим сторонам сходней.
Дама сошла по ступеням к пирсу, на мгновение замерла. Моряки заулыбались, она махнула им рукой, всё тем же снисходительным королевским жестом, и поднялась по ступеням с другой стороны. Быстрым шагом она пересекла брусчатую площадь и оказалась у городского проспекта, там, где он сливается с набережной. Горели окна портовой гостиницы, пьяно гудел ночной ресторан.
Франческо перебежал на другую сторону аллеи и стал за деревом, отсюда он прекрасно видел девушку.
Незнакомка подошла к лотку с мороженным - маленькой коробочке на двух колёсах под полосатым зонтиком. К одному колесу был привязан французский бульдог, рядом, на раскладном стульчике, дремал немой старик. Жестом девушка что-то спросила, старик не ответил - только покачал головой. Девушка закрыла бесполезный зонтик, отвязала бульдога. Прежде чем покатить лоток, она сняла шляпку с вуалеткой - старик подал коробку.
"Пора закрывать сезон, - жестами сказал старик. - За целый день ни одного покупателя".
- Завтра, - ответила она. - Завтра придём в последний раз.
Она надела тёплую вязаную шапочку, и покатила тележку по проспекту.
Франческо провожал её взглядом, покуда мог разглядеть, потом он сбежал по ступеням к пирсу. Моряки сделали под козырёк. Когда он взошёл на катер, сходни мигом приняли, и катер заскользил по воде.
- Сэр, я слышал вы собираетесь продать яхту? - спросил рулевой. - Команда волнуется.
- Нет, Джонни, - улыбнулся Франческо. - Во всяком случае, не сегодня. Завтра у меня назначено свидание...