Бородин Сергей Алексеевич : другие произведения.

Восторженный поклонник матриархов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обладает ли ещё хоть каким-то жизненным потенциалом патриархальное устроение общества? Почему общественные патриархи допустили такую разнузданность нравов людей, каковая охватила в настоящее время все отношения между ними? По какой такой сверхважной причине они привели наш мир к современному хаосу буквально по всем основным позициям жизни человеческих сообществ? Не по их ли вине необратимо разваливается существующая на планете цивилизация?.. К сегодняшним дням подобных вопросов к столпам патриархального общественного строя у мыслящих людей накопилось множество. Правда, все эти столпы куда-то сгинули, и поэтому обращать такие вопросы теперь, по сути, не к кому, а уж отвечать на них с полной ответственностью за сказанное вряд ли у кого возникнет желание. На этом неоптимистичном фоне повсеместно можно наблюдать прорастание сквозь нагромождения патриархальных пластов общественной жизни крепких ростков матриархальных взаимоотношений. Да, да, повсюду на переднюю линию выходит именно матриархат, который всё более и более обретает своих приверженцев в качестве прогрессивной для нашего времени парадигмы общественного развития. Собственно, сегодня только самые твердолобые консерваторы всё ещё продолжают упорствовать в признании того непреложного факта, что матриархат уже давно де-факто установился во многих сферах современного общества, отбросив как изживший себя осколок прошедших эпох патриархальную доминанту. В настоящее время происходит общепризнанная формализация матриархата, как спасительного фактора продолжения цивилизационного развития человечества.
  ВОСТОРЖЕННЫЙ ПОКЛОННИК МАТРИАРХОВ
  
  
  Долго, очень долго жил на свете Савелий Георгиевич. Так долго, что в течение нескольких последних лет всё чаще и чаще стал отмечать с каким-то безысходно-щемящим чувством, как многое из былого, что происходило с ним на его в целом весьма бурном жизненном пути, целыми пластами бесследно исчезало из его когда-то необычайно цепкой памяти. Яркие, будоражившие в прошлом всё его существо впечатления, воспоминания о дорогих ему людях всё больше и всё плотнее затягивались пеленой непроглядного забвения. О чём ему мечталось в его восторженной юности? К чему стремился в горячке неимоверной силы вожделений первых лет самостоятельной жизни, когда его ни на минуту не покидало ощущение пьянящей разухабистости и вседозволенности, полной свободы от любых обязательств перед кем-либо? Всё забылось. Он не мог припомнить, кто есть кто из всей той массы людей, лики которых как в каком-то бесконечном кино навязчиво кружились перед его мысленным взором. А чувства? Что в своих душевных переживаниях он испытывал к тем неясным теням из прошлого, облик которых напоминал каких-то очень знакомых ему людей? Наверняка, когда-то кто-то из них вызывал у него чувство дружбы, кого-то он любил, а кого-то и ненавидел.
  
   Со временем в затуманенном сознании Савелия Георгиевича все факты и события его жизни смешались в некую псевдореальность, поросшую непролазным быльём и затянутую паутиной непонятных знаков и узоров. А это в свою очередь привело к тому, что в его душе прочно поселилось чувство полнейшей безучастности ко всему происходящему вокруг него. При этом, погрузившись в состояние абсолютной отрешённости по отношению к внешнему миру, он к немалому своему удивлению обрёл нечто особенное, никогда прежде не испытываемое. Этим нечто оказалось прознание тайных помыслов людей, провиденье строя их душ, степени их чистоты и человечности. Не один год отстранённо взирая на суету и мелочные страсти людей, наблюдая за низостными интригами своих сограждан в их безудержной гонке за призрачностью богатого и сытого существования, Савелий Георгиевич однажды неожиданно для самого себя стал прозревать подспудные желания людей, их истинную суть, так старательно вуалируемую и ими самими, и теми, кто использует того или иного человека в своих корыстных целях.
  
  Наверное, будь Савелий Георгиевич в более молодом возрасте, такое пронзительное понимание глубинной сущности людей и их мотивов поведения, а также сокрытой от глаз публики первопричинности происходящих в обществе событий непременно принесло бы ему ни с чем не сравнимое удовлетворение собственной исключительностью, поскольку человек с подобными способностями всегда облекается общественным мнением в ореол выдающегося духовидца. Но в нынешнем его состоянии все открывшиеся в нём пророческие таланты были ему не просто безразличны, но, можно сказать, даже противны, ибо большинство окружающих его людей являли собой настолько до скуки однообразные типажи, что у него частенько расстраивались нервы от подобного оскудения человеческой породы.
  
  Когда же к нему пришло понимание, что громадная масса людей в генерализованном порядке проштампована отметиной меркантильности, подавляющей в человеке его истинно человеческие качества, на душе у него стало до такой степени мерзостно, что захотелось без оглядки убежать из этого торгашеского мира, где буквально всё выставлено на продажу. Но куда бы Савелий Георгиевич не перемещался в отчаянных попытках всё же обнаружить в людях хоть что-то возвышающее их над прозябанием в тенетах бездушной расчётливости, везде он натыкался на торгашество, которое безраздельно царствовало среди людей. В конце концов, пронизавший все общественные взаимоотношения торгашеский принцип, от которого нигде не было спасения людям, презиравшим всеобщую продажность, спровоцировал у него полнейшее разочарование жизнью, что выразилось в стойком погружении его в сомнамбулическое состояние сознания.
  
  После многочисленных неудач близкие ему люди отказались от дальнейших попыток вывести его из той юдоли обездоленности, в которой он прочно застрял. Им казалось, что уже не осталось ничего, что ещё способно было хоть как-то взбодрить этого потерянного для общества человека ради того, чтобы у него появились силы и желание по-иному взглянуть на обрыдлое ему житьё-бытьё. Но, как говорится, жизнь тем и привлекательна, что полна неожиданностей, не зависящих от воли человека. Вот и для фактически угасшего для полнокровной жизни Савелия Георгиевича нашлось-таки катализирующее средство, резко поднявшее его жизненный тонус.
  
  Здесь надо упомянуть, что в молодые годы своей тогда ещё восторженно-безмятежной жизни он мечтал побывать в чародейственной глубинке Заволжья, прочитав об этих местах у одного почитаемого им писателя поразившие его воображение откровения. И вот теперь случилось так, что судьба всё же предоставила ему возможность посетить это до сих пор глухое захолустье, чему он был обязан приглашению от людей, исходящих из городов, ознакомиться с их опытом создания новых поселений в этих благословенных местах. Правда, этот его визит в Заволжье не сулил ни ему самому, ни радушным жителям здешних поселений ничего хорошего, поскольку к тому времени он уже безнадёжно впал в состояние перманентного равнодушия к проистекающей вокруг него жизни.
  
  И в самом деле, ситуация взаимонепонимания стала накаляться буквально с первых минут его нахождения в этом так вожделенном им во времена своей молодости уголке срединной России. И причиной этому стала позиция самого Савелия Георгиевича, поскольку, оказавшись в поселенческой среде, он по привычке принялся во всех встречных-поперечных выявлять меру их тяги к выгодоприобретательству, то есть определять степень их личной меркантильности. Однако сиё занятие, на самом деле серьёзно осложнявшее его отношения с поселенцами, уже через несколько дней после его приезда как-то нежданно-негаданно ввергло его в сильнейшее замешательство. Фактически же произошло крушение имевшихся у него представлений о нравственных качествах доминантной в обществе массы людей.
  
  Да, в здешней округе столичному гостю, безусловно, попадались отдельные экземпляры людей, без всяких сомнений стоящие в соответствии с выведенными им классификационными признаками шкалы духовной этики на позициях сугубо торгашеской приземлённости с однозначно низкими нравственными характеристиками их личностей. Однако в соотнесении с его же отлаженной системой стандартизации и унификации различных степеней сущностной деградации человека большая часть местных жителей никоим образом не могла быть причислена к насквозь меркантильным типажам. Такое неожиданно массовое отклонение от прогнозных ожиданий так ошарашило нашего героя, что ставшая для него такой психологически комфортной отрешённость от социума перестала влиять на его умонастроения отстранённого от реальной жизни мыслителя.
  
  Под воздействием взбудораженного духа пробудился и померкший было разум Савелия Георгиевича, без какого бы то ни было промедления переведённый им в активный режим осмысления наличествующих несообразностей местной аномалии общественной жизни. Вопрос о том, что же в существующих реалиях этих Богом забытых местностей было отлично от тех цивилизованных мест, где торгашество цвело пышным цветом, не давал ему покоя ни днём, ни ночью, лишая сна и аппетита. Что здесь устроено не так? Чем здешние люди отличаются от усреднённой городской массы кем-то когда-то заведённых на примитивно-стандартные поступки человеко-роботов, ставящих выдающиеся рекорды в части шоппинга и любой другой потребительской обывательщины?
  
  Время шло, а ясности со всеми этими непонятностями не было никакой, хотя Савелий Георгиевич неустанно искал ответы на вставшие перед ним вопросы. То, что вопреки всем ухищрениям его недюжинного ума решение этой задачки всё никак не давалось ему, страшно нервировало заезжего гостя, поскольку из-за этого он вынужден был на неопределённый срок оттягивать своё возвращение в привычное для него сомнамбулическое состояние, когда можно было бы со спокойной совестью продолжать отрешённо созерцать трещащий по всем швам мир современных людей. И, как это обычно бывает в подобных случаях, разрешение всех этих проблем произошло самым неожиданным для него образом. Ключом же к объяснению нестандартного поведения жителей окрестных поселений стал неожиданно оформившийся в его сознании высоконравственный собирательный образ женщин-селянок, чего, казалось бы, уже совершенно невозможно было представить в сегодняшние дни всеобщей аморальности общественных нравов.
  
  Что интересно отметить, с первых дней своего нахождения среди местных поселенцев проживающие здесь женщины вызывали у него некую протестную настороженность, порождённую нарочитым превосходством их жизненной позиции над миропониманием мужского населения. Во всех этих поселениях, всего пару лет назад созданных "на горах и в лесах" Заволжья, женщины определяли практически все основные стороны жизни поселенческих общин. В какой-то момент ему даже показалось, что весь уклад жизни поселенцев пронизан атмосферой исторического реванша женского шовинизма по отношению к социально аморфным мужчинам. Поэтому поначалу Савелий Георгиевич вёл себя весьма настороженно, опасаясь возможного столкновения с открыто агрессивным проявлением женского шовинизма поселенческих матрон.
  
  При этом он на множестве конкретных примеров наблюдал во всех этих новых поселениях возрождение и укрепление древней традиции исконной родовитости, что было весьма удивительным для него. Но больше всего его поразило пришедшее к нему отчётливое понимание, что главной движущей силой этого священного процесса являлись как раз-таки женщины. Именно они стали в поселениях бескомпромиссными застрельщицами полноценного укоренения новых родов людей на землях исхода, именно они всемерно стимулировали мужчин своих семей к обустройству на обретённых родовых угодьях крепких хозяйств, и, что являлось самым важным и определяющим, именно женщины были без всяких сомнений и колебаний устремлены к нарождению детей, имея в виду сотворение многодетной семейной гармонии.
  
  Но на этом поразительные для Савелия Георгиевича открытия не иссякли, ибо, когда он решил выяснить, как к такой экспансии женщин относятся мужчины, то со стороны мужской части поселенцев практически повсеместно выслушал веские аргументы в пользу логической целесообразности добровольного принятия мужчинами женского водительства над собой. Странным в таком откровенном движении общественного устроения поселенческой жизни к матриархату было и то, что мужчины без всякого притворства были безмерно благодарны женщинам за их роль в жизненном укладе поселений, что стремились открыто продемонстрировать при каждом удобном случае. Никто здесь не выяснял между собой отношений, касательно главенства в семье и представления интересов семьи на поселенческих копах. За некоторыми эпизодическими исключениями семейно-родовая стезя жизни поселенцев не была отмечена мало-мальски серьёзными скандалами и прилюдной руганью. И мужчины, и женщины прекрасно осознавали свои реальные возможности, в соответствии с которыми каждый поселенец занимался своим делом в обстановке гармоничной семейной идиллии.
  
  Много размышлял Савелий Георгиевич над представшими перед ним открытиями, пытаясь соотнести их со своими прежними представлениями о жизни. В итоге, он пришёл к выводу, что стал свидетелем возникновения такого важного, а для многих зашоренных в своём мышлении интеллектуалов - просто невероятного, явления нового общественного устроения жизни людей, которое можно определить, как просвещённый матриархат. Каждый новый день своего пребывания в заволжских матриархальных поселениях всё более и более укреплял его в истинности его выводов. Не переставая удивляться также и своему собственному преображению, открывшему шлюзы на проржавевших петлях тому живительному потоку своих чувственных ощущений, что вдруг вознес всё его существо к высотам полновесной пульсации жизни от тусклого прозябания в сонном капкане кем-то или чем-то наведённой на него ирреальности, он радовался как восторженный юноша всем тем счастливым семьям поселенцев, кормила которых надёжно держали изящные женские ручки.
  
  Поездка в страну просвещённого матриархата Заволжья стала судьбоносной для Савелия Георгиевича. Открывшаяся прогрессивность матриархальной реальности жизни больше уже не позволила ему существовать под защитным панцирем сомнамбулического сна разума. Теперь он уже нисколько не сомневался, что в современных условиях едва ли не единственная возможность продолжения эволюции всего человечества исходит именно от матриархов - женщин, стоящих во главе созидательных процессов среди людей. Более того, ему зримо представлялось в обществе просвещённого матриархата и его личное будущее, исполненное великим смыслом жизни.
  
  После возвращения в родные пенаты Савелий Георгиевич стал чрезвычайно активным по жизни человеком, превратившись в ярого проповедника возрождения в обществе матриархальных отношений. Решительно отбрасывая все условности своего преклонного возраста, этот философ с мировым именем везде и всюду отдавал заслуженную дань величайшего своего уважения и восхищения всем встречающимся на его пути женщинам-матриархам.
  
  
  2.06.2010
  с. Кокман,
  Удмуртия
  
  
   Сергей БОРОДИН
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"