Случилось же такое знаменательное событие, что в канун нового года Ивана Саввича пригласили погостевать в одну из станиц западной части Северного Кавказа. Прибыв в станицу, он сразу же ощутил всю мощь здешней земли, её жизненную силу, ярким олицетворением которой служили исполинские дубы и буки, ещё окончательно не вырубленные с варварской жестокостью пришлыми воротилами местной лесопромышленности - чужеродными для этих мест торгашами, которые мыслят исключительно категориями "купи-продай" и которых поэтому вовсе не волнуют исконы древности этих заповедных краёв.
Горные кряжи с бурными реками, живительный воздух, южный аспект Солнца - вся округа, казалось, только и делала, что стремилась влить в этого постоянно кочующего странника так необходимую ему жизненосную энергетику вселенской гармонии. Наряду с будничным проистеканием станичной жизни Иван Саввич в приятной компании с пригласившими его в гости духовно близкими станичниками периодически совершал познавательные выходы в гористые окрестности, где означенный живительный поток был ещё более плотен, насыщая всё существо человека, как говорится, под завязку. Очевидно, небесами благостно был ниспослан и их пеший проход через Гуамское ущелье в универсум жизненности Мезмая, который язык не поворачивается назвать посёлком или селом.
Мезмай - это не имеющее аналогов пространство жизни, где сконцентрированы кладези сакральных знаний в виде мощнейших энергоинформационных полей. В древности Мезмай был для русичей священным местом, в святилищах которого вершились судьбы не только отдельных людей или народов - в определённое время здесь выковывалась судьба и всего человеческого рода. В этих горных местах среди священных рощ наши великомудрые предки обустроили в качестве духовных посланий современным людям, заблудшим в своём теперешнем духовном невежестве потомкам, множество дольменов, духи которых стали хранителями существующего в здешнем ареале пространства.
Естественно, носители разрушительного начала не могли оставить без своего пристального внимания сию Чашу Света, вследствие чего святилища неоднократно уничтожались, а их служители, павшие в битве с силами Тьмы, упокоевались здесь же, в земле святых мест, неоднократно поругаемых пришлыми из иных миров легионерами. Во все прошедшие времена для владык Тьмы было крайне необходимо напрочь извести память о могуществе древних старцев-русичей. Именно по этой причине современные наймиты Тьмы - вандалы-могилокопатели - с остервенением проявляют своё варварство по отношению к захоронениям старцев и русских витязей, с честью исполнивших в древности свой долг по защите святилищ от нашествия нечеловеческих сил Тьмы, мечом и огнём пытавшихся навсегда стереть с лица земли всё, что хоть малейшим образом напоминало бы потомкам о могутной силе их предков.
Печальная участь, на которую временами обрекались вновь отстраиваемые святилища, не обошла стороной и дольмены, большая часть которых подверглась уничтожению, что явилось делом рук как самих служек Тьмы, которые бесновались при разрушении дольменов в припадках трудно вообразимой злобной дикости, так и местного населения, которое легионеры спровоцировали на этот акт вандализма под предлогом использования плит, из которых были сооружены эти мегалиты, в домашних постройках. Поэтому в результате разгула вандализма многие дольмены сегодня представляют собой всего лишь небольшие бугорки, на которых их каменные фрагменты всё более затягиваются землёй. Однако варварам-разрушителям и иже с ними не доступно понимание того, что уничтожение дольменов не означает автоматического уничтожения и духов дольменов. Эти духи никуда не уходят от своих порушенных святынь, продолжая, как и в глубокой древности, помогать всем тем, кто во чистоте души и помыслов искренне почитает их, испрашивая у них жизненноважных советов.
Новые знакомые Ивана Саввича из Мезмая, повинуясь зову духов местности, привели его к двум рядом расположенным дольменам, от которых к сегодняшним дням уже мало что осталось - настолько сильному разрушению они когда-то подверглись. Эти два небольших взгорка, на первый взгляд вроде бы ничем особо не примечательные, почему-то неудержимо притягивали его к себе. Как люди, прекрасно понимающие законы духовной сферы, его сопровождающие, видя явное намерение Ивана Саввича войти в плотный контакт с духами этих дольменов, деликатно удалились, решив за поворотом лесной дороги переждать сей процесс духовного общения.
С ним же в этом месте произошло то самое судьбоносное событие, которое он предчувствовал всю свою сознательную жизнь, к которому стремился вопреки всем трудностям и попыткам собственного помрачения легионерами и которое ярко высветило всю его первородную Стезю извечной жизни, ту Стезю, которая была для него предметом нескончаемых изысканий в его текущем земном бытии.
После свершения им ритуала почтения духов разрушенных дольменов произошёл перенос его сознания в духовное пространство высшего измерения, где эти духи проявились в обликах старицы и старца, которые при этом вовсе не выглядели дряхлыми стариками - напротив, они являли собой людей во цвете лет вмещения в себя вселенской мудрости. Ответив под пронизывающими всё его существо взглядами старца и старицы на вопрос о цели прихода к ним, по реакции духов он понял, что ответ их удовлетворил, а осуществлённое ими доскональное сканирование его души не выявило наличие в ней каких-либо темных закоулков.
После некоторого до крайности уплотнённого энергоинформационного взаимообмена между ним и духами дольменов старица в полном молчании, что резко усиливало торжественность момента, вручила ему сияющий неземным светом камень-кристалл, а старец с мудрой улыбкой, будто бы Иван Саввич как раз и был тем человеком, прихода которого он веками ожидал у своего дольмена, одарил его посохом, от верхней петли которого исходило такое же сияние, как и от кристалла старицы. Радужные лучи кристалла и посоха, которые он с благоговейностью держал в руках, расходясь во все стороны, полностью видоизменяли окружающий континуум, объёмно гармонизируя все его стихии.
Под воздействием этих светозарных лучей в сознании Ивана Саввича сформировалось и словесное выражение происходящего действа: "Стезя моей нынешней жизни - это всемерная альтруистическая помощь в пробуждении и взращивании духовных ростков у всех людей, кто обращается ко мне за помощью и кто способен принять в себя духовные вибрации вручённых мне кристалла и посоха, которые отныне стали неотъемлемой частью моего духовного существа. Что же касается тёмных, попавших под влияние этих духовных вибраций, то они будут воспринимать их в виде испепеляющего пламени небесных сфер, очищающего пространство от сущностей Тьмы. Низковибрационные тёмные не могут выдерживать эти запредельно высокие для них вибрации, распадаясь в их поле на части, которые вслед за этим будут возгораться синим пламенем и исчезать в небытии, а души людей, полонённых тёмными, получат при этом акте шанс к обратной трансформации в светлые сущности. Духовные вибрации кристалла и посоха будут проявляться в мире людей через слова, составляющие мои книги или изречённые мною на различных публичных выступлениях. Никакой иной Стези мне не дано в этой жизни". Как только эта фраза отпечаталась в его сознании, духовное видение другой реальности, в которой жили старица и старец и в которой на краткое время посвящения в калику перехожую оказался и он сам, исчезло, а реальность бытия вернулась на круги своя.
Так свершилось духовное священннодейство, после чего с души свалилась в буквальном смысле гигантская глыба неопределённости и заблуждений, которая сродни тому каменному монолиту, что нависает над человеком, оказавшимся у подножия находящейся невдалеке от этих двух дольменов Скалы Судьбы. Ивану Саввичу стало ясно, что все его предыдущие метания по поиску и обретению Стези закончились раз и навсегда. К нему пришло осознание Пути, в результате чего всё его существо наполнилось радостной уверенностью в том, что с этого момента посвящения в Стезю он уже никогда и ни в чём не свернёт с Пути. Перед ним теперь простиралась торная, хотя и напрочь заросшая терновником, дорога его судьбы, по которой с мысленной установкой "Дорогу осилит идущий" он в тот же миг устремился вперёд, стараясь перестать оглядываться назад. С того дня он понёс в себе духовный дар послания предков, доверенное ему духами дольменов, одаривая им в свою очередь всех духовно готовых к его восприятию детей Земли через звучащее или написанное слово.
Всем же тем восторженным романтикам, которые, возможно, позавидуют ему в его служении Стезе, Иван Саввич мог бы сказать, что для этого ему пришлось пойти на сознательное отречение от многих радостей жизни обычного человека, поскольку это служение тяжело и зачастую неблагодарно; поскольку теперь он не может зарабатывать себе на хлеб теми методами, которыми обеспечивает своё существование большинство современников; поскольку ему теперь приходится постоянно находиться в состоянии, когда заинтересованные в нём люди всем миром помогают ему с бытовой необустроенностью; поскольку он перестал воспринимать, как нечто выдающееся, свой аскетизм в окружающей его мирской жизни; поскольку ему пришлось уже окончательно смириться со своим одиночеством в духе.
При всём при этом Иван Саввич ни о чём не сожалел, отмечая для себя самого, что все его трудности и недоразумения по жизни - ничто по сравнению с той великой духовной миссией, возложенной на него предками - духородными древними русичами.