Портал Алконост привёл нас в Вечернюю Звезду, причём прямиком в дом.
Нужно было видеть лицо мамы, когда мы всем табором нарисовались в её любимой гостиной, которую почему-то называли Зелёной, хотя из зелёного там был только горшок с каким-то фандорийским фикусом.
Первым делом мама бросилась ко мне, что, естественно, не вызвало радости у двойняшки, но она промолчала, хотя было видно, что злится. Впрочем, когда она обняла Алконост и начала её нахваливать, мол, умница-разумница, что сумела найти сестру, я тоже скривилась. Короче, тут ничего не изменилось, мы по-прежнему ревновали её друг к другу. К тому же мне не понравилось, что мама не обратила внимания ни на Алекса, хотя я представила его как своего мужа, ни на Егорку с Ильюшкой и вела себя с ними, как с чужими. Впрочем, я и раньше замечала, что она заносчива и признает только тех, кто равен ей по положению. Ну, ничего! Так или иначе, она признает мою семью или я не я буду!
После переполоха среди слуг, вызванного нашим появлением, нас распределили по гостевым комнатам и мама тоном, не допускающим возражений, сказала, что ровно в двенадцать пополудни она ждёт нас в столовой. Не знаю, свойственна пунктуальность всей фандорианской знати или только моей родительнице, но в этом что-то есть. Размеренный образ жизни, как ежедневный восход и заход солнца, создаёт ощущение незыблемости окружающего мира. Конечно, это иллюзия, но всё равно, приключения приключениями, а человеку, особенно семейному, свойственно стремление к стабильности.
Только я переоделась к полднику, как ко мне примчалась Василиса. Она была в своём репертуаре; на смену линялой ночной рубашке пришло ядерно-розовое платье, вульгарное до невозможности. При всех своих портновских талантах и бездне вкуса наша законодательница моды была слепа, когда дело касалось её самой.
- Боже мой! Сними это немедленно!
- Что, настолько плохо? - огорчилась Василиса, знающая о своём недостатке.
- А ты как думаешь? - я подвела её к зеркалу. - Ну, с чем гармонирует твоё платье? Сама догадаешься или подсказать?
- С прыщами, - последовал унылый ответ.
- Вот именно.
С этими словами я выставила Василису переодеваться. Не хватало, чтобы мама отправила её к слугам, как это было с шолоицкуинтли; правда, я настояла, чтобы он остался с мальчиками. Так мне спокойней. Конечно, поместье охраняется, но бережёного бог бережёт. Кстати, почему-то у меня ощущение, что Нэхуель не из отцовской Огненной стражи; тогда тем более не стоит упускать его из виду: с таким охранником при близнецах мне сам чёрт не страшен.
Так вот, моя родительница, верная снобистским замашкам, при распределении гостевых апартаментов то и дело поглядывала на Василису: видимо, не могла решить к какой категории её отнести, поэтому я поспешила сказать, что она моя подруга. Между прочим, со статусом Пименова и Кэт таких проблем не было. Судя по внимательному взгляду и сопутствующему вздоху, мама сразу же узнала Кэт. Ну да, трудно забыть, как в прошлый раз отец снёс ей голову. Сама Кэт ничего не помнила, и слава богу! На Тигрёнка мама не обратила внимания, а вот Эдик сразу же стал её любимчиком. Насколько я знаю, ему отвели лучшие гостевые комнаты. Судя по всему, у нас с родительницей общая любовь к фениксам.
В общем, мама нормально ко всем отнеслась; во всяком случае, она была благожелательна ко всем гостям, чего не скажешь о новых членах семьи.
К счастью, Алекс делал вид, что ничего не замечает. Правда, я видела, что он злится, причём не столько из-за прохладного отношения к себе, сколько из-за детей, но я улучила момент и покачала головой - мол, не начинай - и он кивнул, отдавая семейные разборки мне на откуп. Нет, с мужем мне точно повезло: дракон у меня умница, каких поискать.
После ленча мама позвала нас с Алконост к себе в кабинет; я видела, что ей не терпится что-то рассказать, но она дождалась, когда мы сядем. Судя по сияющему лицу, это была не просто хорошая новость, думаю, у неё есть вести об отце.
Я не ошиблась. Насколько мы поняли из сбивчивого объяснения, с ним всё хорошо. Ну и слава богу! Несмотря на все наши тёрки, я отцу не враг.
Когда мама говорила, я обратила внимание, что она постоянно касается браслета на левой руке. Приметный такой браслет, в форме золотого дракона. Не иначе это подарок отца. Кстати, не покидает ощущение, что дракончик живой. Ну вот! Совершенно точно он глянул на меня и шевельнул хвостом! Выходит, это не просто браслет, а отцовский шпион. Нужно будет предупредить ребят, чтобы не болтали при миссис Вейс... маме лишнего, особенно о Золотом императоре.
Пока жила на Земле, я довольно часто думала об отце; вспоминала наши встречи и анализировала его поведение, стараясь понять, что он собой представляет. Странно, но отчего-то у меня сложилось двойственное впечатление. Такое ощущение, что в образе мистера Вейса он куда человечней, чем в образе золотого истукана. Нет, мистер Вейс тоже не подарок и может вспылить, да так, что мало не покажется, примером тому Кэт. При этом он отходчив и не держит зла на провинившегося, чего не скажешь о Золотом императоре. Когда отец прячется под его маской, он безжалостен; уверена, когда он на троне, взывать о снисхождении бесполезно. И вообще, не могу себе представить, чтобы этот золотой истукан однажды расхохотался, хлопая себя по ляжкам, или до хрипоты спорил бы с Алексом, какое вино лучше... или утешал Тигрёнка, когда девчонка ревёт от огорчения, что у неё не получается очередной приём. На этот случай мистер Вейс держал в кармане горсть конфет. Кстати, конфетки перепадали не только Дашке. Конечно, детский сад, но его угощение и искреннее сопереживание здорово поднимали мой дух и вскоре неудача оборачивалось победой, и больше всех ей радовался ни кто иной, а мистер Вейс...
Проклятье! Ну, почему? Отец, чем на этот раз я насолила тебе, что ты снова пустил меня в расход?
В гневе я стукнула кулаком по подлокотнику дивана.
- Сирин! Что случилось?
Мамин голос привёл меня в чувство, и тут я увидела, что она и двойняшка не спускают с меня глаз.
- Ничего такого, с чем бы я ни справилась, - резко ответила я, недовольная их разглядыванием, а больше всего тем общим, что было в их лицах и позах.
Короче, во мне снова взыграла ревность.
- Извини! Ночь без сна... - я покосилась на двойняшку, но не стала на неё наезжать. В конце концов, она явилась ко мне не по своей воле. - И тут с самого утра сплошная нервотрёпка, - буркнула я в качестве оправдания.
Двойняшка насмешливо фыркнула, но промолчала, к моему удивлению. Никак действительно повзрослела; правда, не настолько, чтобы уйти и не развешивать уши; видит же, что я хочу поговорить с мамой. Ну и ладно! Чёрт с ней, пусть сидит; мне всё равно.
Мама вздохнула и, накрыв браслет ладонью, подняла на меня озабоченный взгляд.
- Дорогая, что тебя огорчает? - мягко вопросила она.
- Не что, а кто. Меня огорчаешь ты.
- Сирин, я тебя не понимаю.
У меня вырвался смешок. Вот ведь притворщица! Я же по лицу вижу, что она знает, о чём пойдёт речь.
- Неужели? А мне кажется, всё ты понимаешь, - я взяла стул и села напротив мамы. - Скажи, что тебе не нравится в моём муже и детях?
Естественно, мама была в своём репертуаре. Она тут же включила великосветскую даму и вполне правдоподобно изобразила удивление.
- Дорогая, о чём ты говоришь? Твоему мужу и детям предоставлены одни из лучших гостевых комнат...
- Да-да! - перебила я родительницу. - О том и спрашиваю, почему они в гостевом флигеле, а не рядом со мной?
На мамином лице промелькнула тень неудовольствия.
- Потому что ты член семьи и твои покои находятся в хозяйском крыле, а там тесновато и лишних комнат нет. Не могу же я прогнать родную дочь и поселить её вместе с гостями, - нашла она отговорку.
- Хорошо, если у тебя не хватает духу выставить меня, я сама переселюсь.
- Скажи спасибо, что вас всех не поселили вместе со слугами, - съехидничала двойняшка.
- Заткнись! - посоветовала я и с любопытством глянула на неё. - Кстати, а где твои паладины? Неужели уже угробила бедолаг?
Прямо в полотне двери возникло знакомое женское лицо, и голубые глаза стрельнули в мою сторону.
- Нет, госпожа, мы ещё живы, - сообщила живая маска и погрустнела. - Погиб только мой брат Артур.
- Лижен! - рявкнула двойняшка, и лицо на двери мгновенно испарилось.
Знакомое имечко. Память отправила меня во времена шестилетней давности и перед внутренним взором возникла клетка, в которой я и двойняшка вместе с паладинами возносились на Небеса. Это была девушка-дракон, которую ранили и за которую очень переживал высокий светловолосый парень. Затем случилось то, за что я до сих пор не могу простить двойняшку - она убила Эдика и Тигрёнка, при воспоминании об этом у меня до сих пор горит душа. Тогда я убила бы Алконост (оболочка богов смертна, в отличие от их души), но её спасла девушка-дракон. Она приняла на себя смертельный удар и брат, спасая её, скрылся с поля боя. Помнится, двойняшка распорядилась их убить, но, видимо, сменила гнев на милость.
- Что случилось с твоим воином-тигром? - поинтересовалась я у неё.
- Не твоё дело, - фыркнула она, и я ответила ей тем же. Действительно, как будто мне есть дело до её паладинов, со своими хватает мороки.
- Бедный мальчик защищал наш дом от врага, так что честь ему и слава, - сообщила мама со скорбным видом.
Двойняшка, судя по лицу, хотела ей возразить, но передумала.
- Когда это было? - поинтересовалась я.
- О, это случилось в самом начале войны! Тогда вероломный Зевс проник во дворец Золотого императора, и Алконост поспешила мне на помощь, - сказала мама и с признательностью посмотрела на двойняшку, которая не преминула задрать нос.
- Смотри не лопни от важности, - посоветовала я, пряча досаду.
- Я же не ты, которой паладины дороже тех, кто дал тебе жизнь, - поддела меня сволочная сестрица. Я выразительно глянула на статуэтку, которая изображала пасторальную пастушку с ягнёнком на руках; по-моему, она достаточно увесистая и сгодится в качестве метательного снаряда, вот только не было настроения драться.
- Каким образом погиб твой паладин? - спросила я, ощущая подспудное беспокойство.
- Кто-то сжёг его дотла, - не стала запираться двойняшка. - На западной стене дома до сих пор остался след от его тела... такой характерный след.
После её слов мне сразу же вспомнилось бегство через Грозолинскую башню Руха и то, как любящий дядюшка пытался прибить меня при помощи молний.
- Это Кецалькоатль! - уверенно сказала я.
- Вот и мне так кажется. А ещё мне кажется, что этот гадёныш причастен к исчезновению отца, - сказала двойняшка и искоса глянула на маму.
"Так! Это ещё что такое?" - насторожилась я.
- Алконост! Опять ты за своё, - мама укоризненно покачала головой. - Девочки, ваши домыслы ничем не обоснованы, так что будьте добры, говорите о дяде вежливо.
В общем, я её понимаю. За исключением цвета волос Кецалькоатль копия отца; сложно ненавидеть того, у кого лицо того, кого ты любишь.
Когда мама потянулась к вышивке, давая понять, что аудиенция закончена, я не стала задерживаться; потом выясню, чего она взъелась на мою семейку. Сейчас необходимо поговорить с двойняшкой, и я вслед за ней переместилась в парк.
- Что ты имела в виду, говоря про характерный след на стене? - спросила я.
- Идём, покажу, - отозвалась двойняшка, и мы завернули за угол дома. - Видишь? Судя по отпечатку на стене, распроклятый мальчишка спал, хотя я поручила ему охранять маму. Счастье, что она была у Бонов, и с ней не случилось ничего плохого, - возмущённо проговорила она, но не слишком громко; видимо, не хотела, чтобы её услышала девушка-дракон, которая на некотором отдалении шла за нами. Гляди-ка, что творится! Никак она научилась ценить тех, кто её защищает.
- Думаю, ты права, - кивнула я.
Мы пошли по дорожке, окружённой весенними цветами; на Фандоре тоже была весна. Вспомнив о князе Фонге, - жаль, что мы пропустили его полёт, я посмотрела в небо, а затем на свои ладони, на которых, наряду с пером феникса, красовалось огненное тату томагавка.
- Темах. Интересно, зачем он отцу?
Двойняшка дёрнула плечом.
- Не имею понятия.
- Тогда зачем я вам понадобилась? - удивилась я, до этого свято уверенная, что именно из-за этого подарочка лучезарного Тонатиу меня вытащили с Земли. Ведь Алконост тогда сказала, что Темах нужен отцу.
Так! Нюхом чую, сволочная сестрица что-то скрывает от меня. Ну, ничего! Сейчас я выведу её на чистую воду.
Но не успела я приступить к допросу, как с неба обрушился настоящий потоп. Пустившись наперегонки, мы одновременно влетели на подъездную аллею у дома и... оказались носом к носу с Кецалькоатлем. Под драконьей маской он был неотличим от Золотого императора, но в этот раз я сразу же поняла, что это не отец.
- Доброго вам здравия, племянницы, - прогудел он добродушным голосом и предстал перед нами в образе белобрысого мистера Вейса.
- Здравствуйте, коль не шутите, - отозвалась я, насторожённо глядя на гостя.
В белых замшевых штанах с бахромой по бокам и такой же белой безрукавке, расшитой изумрудами, он выглядел очень импозантно. Красивый стервец! И сам прекрасно это знает. Я внутренне усмехнулась. Судя по изучающему взгляду, имеющему специфическому окраску, дядька у нас шалун и, похоже, не прочь покрутить шуры-муры с красивыми девицами и не важно, что это родные племянницы, только фиг ему!
С физиономии Кецалькоатля пропало задумчивое выражение. Похоже, он прочитал мои мысли, и они пришлись ему не по вкусу.
- Нам нужно поговорить, - заявил он раздражённым тоном и ухватил меня за локоть.
- Постойте! - воскликнула двойняшка, держа меня за другую руку. - Вы должны сказать, куда её забираете.
- Должен? - рявкнул Кецалькоатль, но тут же примирительно улыбнулся. - Передай Вифании, чтобы она не переживала. Мы будем в Небесном дворце. Сирин некоторое время погостит у меня.
- А с моей стороны возражения принимаются или как? - осведомилась я, только кто бы меня слушал!
Перед глазами потемнело и в следующее мгновение мы с Кецалькоатлем оказались у подножия парадной лестницы. Интересно, почему всегда здесь, а не внутри самого Золотого дворца?
- Потому что так настроена система безопасности, - последовал ответ на мой невысказанный вопрос.
- Понятно, - я покосилась на Кецалькоатля, который не выпускал моей руки во время подъёма по лестнице. - Куда вы тащите меня?
Он бросил на меня сумрачный взгляд.
- Я же сказал, некоторое время ты погостишь у меня.
- Как долго? - не унималась я.
Кецалькоатль вроде как поскучнел и отвернулся.
- Это зависит от твоего отца, - сдержанно ответил он.
Плохо дело! Кажется, мне отводится роль яблока раздора в их разборках.
Во дворце меня передали под присмотр полуголой смуглой девицы с чешуйчатым зверем на поводке. Судя по рыбьим глазам и плавниковому забору на хребтинах, обе твари были выходцами из морской стихии.
Несколько комнат, что мне отвели, блистали роскошью, но тюрьма есть тюрьма. Помимо уже знакомого по Тартару магического барьера, ко мне приставили дворцовую стражу. Несколько раз заглядывала девица со своей зверюгой, видимо, не доверяла моему спокойствию; затем она же принесла обед. У меня создалось впечатление, что она не прочь поговорить, но я устала как собака собачья и была не в состоянии вести словесную битву.
После обеда я прилегла отдохнуть, а когда проснулась, был уже вечер и, как выяснилось, уже другого дня. После ванны и ужина я исследовала свою темницу. Увы, мне! барьер был непроницаем. Поскольку не в моих правилах биться лбом о стену, то ради интереса я исследовала гардеробную и, выяснив, что там нет ни одного подходящего для бегства наряда, решила остаться в том, что есть. Кстати, это оказалось очень предусмотрительно с моей стороны.
Делать было абсолютно нечего. За окном быстро темнело, а затем на небе высыпали первые звёзды. Наконец, я поняла, что меня подспудно тревожило с момента появления на Фандоре. Самого заката я не видела, но должна была слышать крик феникса. Вот только я ещё ни разу его не слышала, хотя солнце уже несколько раз прокатилось по небу. У меня ёкнуло сердце; Лин Гуан был мне как старший брат и даже больше, он был мне как отец, а ещё он олицетворение незыблемости мироздания на Фандоре.
Я распахнула двери и, вылетев в коридор, схватила за грудки одного из стражей. "Живо отвечай, что случилось с князем Фонгом!" - прорычала я, глядя в растерянное лицо парня. Почему магический барьер не удержал меня, я задумалась уже гораздо позже, а на тот момент даже не вспомнила о нём. К тому же императорская стража, бегущая на подмогу караульным, не оставила мне времени на раздумья.
Видимо, на случай моего бегства у парней был приказ убить меня, и они без промедления пустили в ход оружие. Я понимала, что долго не продержусь, несмотря на всю свою выучку и изворотливость. Эх, будь у меня хоть какое оружие, я бы прорвалась, а так рано или поздно, но меня укокошат.
Когда явился старший стражи и задействовал нешуточную магию, я поняла, что это конец и... ощутила в руках тяжесть кэма. Не знаю, кто дал мне доступ к магии, но этот неведомый благодетель спас мне жизнь.
Так! Вот теперь мне сам чёрт не брат! Сначала ставим щит, а затем переходим в наступление!
Уже с совсем другим настроением я крутанула кэм и ринулась в бой. Ну погоди, дядюшка, скотина ты эдакая! Вот, значит, как ты со мной? Дай только срок, я пропишу тебе такую ижицу, что мало не покажется!
***
Лотико Фьюстеру, призванному Зевсом ко двору, необычайно повезло. Незадолго до освобождения Золотого императора он получил письмо от матери, в котором говорилось, что дед срочно хочет его видеть, и поспешил домой.
Когда Василевс, волшебный конь бога любви, покинул пределы Олимпа и коснулся копытами земли, небо внезапно потемнело, а затем разразилась страшная буря. Это был не дождь, а настоящий потоп; вдобавок непрерывно гремел гром, а молнии били с такой частотой, что оглохший и ослепший Лотико отпустил поводья и отдался на волю Василевса. Бросаясь из стороны в сторону, конь умудрялся уходить от частокола огненных стрел, неожиданно преграждающих путь, и его хозяину оставалось лишь удивляться, что они до сих пор живы и невредимы.
Всадник и конь призраками летели сквозь бушующую воду, в которую превратились земля и воздух, и когда Василевс с радостным ржанием встал на дыбы, Лотико понял, что чудо свершилось: он добрался до дома целым и невредимым. Насколько позволял хлещущий дождь, он оглядел родные пенаты, и тут кое-что подпортило ему радость возвращения. Первое что бросилось ему в глаза это мощный защитный купол, полностью закрывающий Расомское поместье, причём не временный, а стационарный, судя по количеству закачанной в него магии и сложному силовому плетению. Обычно такой купол использовали не для укрытия от бури, а для защиты от неприятеля.
Ерунда! Война закончилась, нам не с кем воевать, подумалось Лотико, но тревога не унималась, и его мысли закружились вокруг срочного вызова деда и странной бури, чья мощь указывала на божественное происхождение. Распахнувшиеся ворота отвлекли его от неприятных дум, и он вместе с Василевсом порадовался островку безопасности, тишины и сухости.
При виде сына миссис Фьюстер всплеснула руками и бросилась ему навстречу. Помимо неё Лотико встречали отец и дед, и он подметил, что на их хмурых лицах тоже отразилось облегчение. Но это было ещё не всё. Когда Лотико спрыгнул с коня, миссис Фьюстер обняла его и заплакала, что окончательно выбило его из колеи: до этого он никогда не видел материнских слёз. Обеспокоенный происходящим, он вопросительно глянул на отца и деда. Пан качнул рогатой головой, и Лотико понял, что не ошибся насчёт ожидающих его неприятностей.
Стараясь успокоить мать, он с ласковой улыбкой заглянул ей в лицо.
- Мамочка, перестань уже расстраиваться. А то я могу подумать, что ты мне не рада. Причём настолько не рада, что даже плачешь, - шутливо заметил он.
- Глупый мальчишка, - всхлипнула миссис Фьюстер и, покосившись на мужа, поспешно вытерла мокрые глаза. - Святые Небеса! Наверное, я выгляжу как самое настоящее чудовище, - забеспокоилась она и при помощи магии привела в порядок растрепавшуюся причёску.
- Родная, ты для меня самая красивая из женщин, - с искренним убеждением произнёс Лотико и, наклонившись, поцеловал мать в щёку.
"Льстец! Весь в отца", - улыбнулась миссис Фьюстер.
- Не обращай внимания, моя радость. Сама себе удивляюсь, что реву из-за всяких пустяков. Просто с той поры, как ты связался с Зевсом, у меня сердце не на месте, - призналась она и, взяв сына под руку, бросила на него озабоченный взгляд. - Скорей идём домой, а то ты промок до нитки.
- Ничего страшного! Я же не смертный, простуда мне точно не грозит, - усмехнулся Лотико и перед его глазами тут же возникло лицо Сирин, причём так отчётливо, что у него ёкнуло сердце. Он тосковал по ней, смертной дочери Золотого императора, и ни на мгновение не забывал, хотя прошло четыре года с той поры, когда они виделись в последний раз.
Пряча грусть, бог любви улыбнулся матери, которая, идя рядом, озабоченно поглядывала на него.
- Мой дорогой, слуги говорят, что Сирин вернулась и сейчас она у Вифании в Вечерней Звезде, - решившись, сообщила миссис Фьюстер.
Она не хотела бередить сердечную рану сына, но ей хотелось хоть чем-нибудь его порадовать. После проигрыша олимпийцев Лотико снова впал в привычную для себя меланхолию и без всякого удовольствия принимал почести, которые ему оказывал Зевс. Несмотря на провал, тот был благодарен юному богу, чья поддержка во многом способствовала успеху его авантюры; Зевс не сомневался, если бы не вмешательство Тримурти, выигрыш был бы на его стороне. Лотико было всё равно, кто победит; он не искал расположения громовержца, им двигало лишь одно желание - он хотел любой ценой выбраться из Тартара.
Огорошенный неожиданным известием, Лотико замер.
- Это правда? - наконец спросил он, глядя на мать сияющими глазами.
- Да, - ответила миссис Фьюстер и вздохнула. - Только ты не очень радуйся, она там вместе с мужем и детьми.
- Мне всё равно!
Миссис Фьюстер поймала сына за рукав и укоризненно покачала головой.
- Мой мальчик, смертные не боги. Они не столь беспечны в отношении семей.
- Я знаю! Как и то, что Сирин любит только меня. Родная, пусти! Я должен её увидеть! - взмолился Лотико.
"Бедный мой ребёнок! Надо же, какая ирония судьбы; богу любви и так не везёт в любви", - подумала миссис Фьюстер и согласно кивнула.
- Иди, моя радость, - разрешила она, с любовью глядя на сына, и предупредила: - Только смотри, не наломай дров. Я не хотела бы рассориться с Вифанией.
- Не беспокойся, родная! Клянусь, с миссис Вейс я буду само очарование.
Заслышав призывный свист, Василевс устремился к хозяину, но Хаос посмотрел на коня и тот, превратившись в вихрь, растаял в воздухе.
- Никуда ты не поедешь, - сказал он внуку и что-то такое было в его голосе, что Лотико постарался взять себя в руки, но не смирился.
- Мама, ты иди! Мы скоро тебя догоним, - попросил он.
Привычная к тому, что мужчины выставляют её всякий раз, когда у них намечается серьёзный разговор, миссис Фьюстер и на этот раз не стала протестовать и поспешила домой, к своему волшебному зеркалу. В конце концов, ничто не мешало ей подслушивать, о чём они говорят.
Ожидая, когда она уйдёт, все трое молчали. Лотико глянул на отца, затем на деда и, досадуя на задержку, перевёл взгляд на реку. В самом поместье, накрытом магическим куполом, было тихо и сухо, но Расомка, которая протекала по его территории, вздулась и почернела. В её глубине крутились злобные водяные смерчи и с рычанием набрасывались на прибрежные скалы. Вышедшие из повиновения водяные демоны, ища себе жертвы, рвались к домам крестьян. К счастью для жителей поместья, миссис Фьюстер была хорошей хозяйкой и вдоль берегов тянулась магическая дамба, которая не давала демонам разгуляться.
- Дедушка, я догадываюсь, что происходит. Золотой император вернулся, и ты хочешь уберечь меня от его гнева. Я прав?
Хаос промолчал, ответил за него Пан.
- Малыш, мне жаль, - он удручённо глянул на сына. - Боюсь, мы приняли не ту сторону.
- Не говори ерунды! - раздражённо проскрипел Хаос. - Наша семья выше всех этих игр во власть.
Озадаченный Пан поскрёб кудрявую макушку.
- Отец, не забывай, Лотико выступил на стороне Зевса, - заметил он.
Хаос резко развернулся к зятю и его глаза гневно сверкнули.
- Лотико выступил на своей стороне. Золотой император посмел заключить его в Тартар и поплатился за это, - отчеканил он ледяным голосом.
Пан в изумлении уставился на сына.
- Надеюсь, ты не причастен к исчезновению Золотого императора, - нерешительно проговорил он.
Губы Лотико тронула слабая улыбка.
- Прости, папа! Тогда мне казалось, что это хорошая идея и Золотой император, находясь во власти Зевса, скорей пойдёт нам на уступки.
- Святые Небеса! - прошептал потрясённый Пан и, не удержавшись на ослабевших ногах, плюхнулся на задницу. - Глупый мальчишка! Ты хоть понимаешь, на кого ты поднял руку?
- Хватит паниковать! - рыкнул Хаос, и разъярённый Пан, вскочив, ткнул его пальцем в грудь.
- Это всё вы! Вы погубили моего сына! - прорычал он, наступая на своего могущественного тестя. - Говорите, что вы вне игры во власть? Ложь! Вы постоянно втягивали Лотико в свои дела и вот вам результат! Золотой император полностью уничтожил Олимп. Думаете, он оставит в покое того, кто передал его в руки палача?
Лотико в удивлении посмотрел на отца.
- О чём ты говоришь? Какой палач?
- Святые Небеса! - Пан схватился за голову и, стеная, заходил кругами. - Ты же был на Олимпе! Неужели ничего не слышал? Говорят, что Зевс с такой жестокостью пытал Золотого императора, что даже мойры отказались ему помогать, хотя были страшно злы на него.
- Нет, не слышал, - ответил Лотико и черты его лица ужесточились, показывая, что верх в нём взял Антерос. - Да, неприятная ситуация, - сказал он после некоторого раздумья и, не обращая внимания на жутко расстроенного отца, глянул на деда, хранящего холодное спокойствие. - Как думаешь, у меня есть шанс выкрутиться?
Хаос слегка поморщился.
- Обычно император прислушивается к моему мнению, но сейчас не тот случай. Боюсь, единственное, что может нам помочь это чудо.
"Не может быть! Лотико не виноват! Мой мальчик просто не знал, во что он ввязывается!" - потрясённая до глубины души миссис Фьюстер положила волшебное зеркало на мраморную столешницу и с бессильным видом уронила руки на колени. Подслушанный разговор вызвал у неё такое отчаяние, что она едва удержалась от превращения в гарпию. Наружу рвался вопль горя, но она переборола себя и раненой птицей заметалась по комнате.
Немного успокоившись, миссис Фьюстер села и начала искать выход. Вот только его не было. Она понимала, что Лотико слишком уж насолил Золотому императору и на прощение даже нечего надеяться. "На этот раз не будет Тартара, он полностью уничтожит моего мальчика, - горестно подумала она. - Отец прав, нам поможет только чудо... Сирин!"
При виде дочери, которая взлетела на спину Василевса и тут же исчезла, демиург облегчённо вздохнул. "Слава Создателю! Может, Аэлла сумеет вымолить прощение у Золотого императора".
Пан, который не видел отъезда жены, тем не менее почувствовал перемену в настроении Хаоса.
- Отец, вы нашли выход? - спросил он с робкой надеждой на лице.
Приступ гнева прошёл, и Пан вновь превратился в того, кем он был всегда, а именно в наивного мечтателя, далёкого от житейских бурь и семейных треволнений.
- Поживём-увидим, - холодно отозвался Хаос и взял внука под руку. - Идём, малыш, нам нужно составить план дальнейших действий, - взгляд демиурга потеплел. - Особенно не переживай! Мы обязательно что-нибудь придумаем. Золотому императору будет не просто уничтожить нашу семью.
- Что?! - подпрыгнул Пан, не ожидавший такого поворота судьбы. - Думаете, Золотой император способен убить всю нашу семью?
- На его месте я бы поступил именно так, - демиург повернулся к козлоногому красавцу, идущему позади, и с ледяной насмешкой глянул на его растерянное лицо. - Не расстраивайся, Пан! Твоя жена, как всегда, примет удар на себя и прикроет твою задницу.
Осознав, что несправедлив к зятю, он несколько мягче добавил:
- Сейчас вся надежда на Аэллу. Если она не утихомирит Золотого императора, то да, тогда нам всем крышка.
- Понятно.
С расстройства Пан потянулся было к флейте, но передумал и снова положил её в холщовую котомку, висящую у него на плече. Извечный бродяга, он всё своё носил с собой и в любое время был готов пуститься в путь.
Когда Хаос и Лотико ушли вперёд, Пан развернулся и побрёл в противоположную сторону. Это не было бегством. Бог дикой природы и покровитель пастухов не был воином, но и трусом он тоже не был. Если такое случалось, то Пан встречал опасность лицом к лицу и, как правило, ему удавалось утихомирить противника, не прибегая к грубой силе. Вот только сейчас был не тот случай. Пан уже имел дело с Золотым императором и знал, что с ним шутки плохи. Однажды Аэлла уже вымолила ему прощение, но его собственная провинность не шла ни в какое сравнение с тем, что сделал Лотико.
Терзаемый страхом и виной за своё бессилие Пан побрёл куда глаза глядят. Несмотря ни на что он не верил, что Золотой император настолько кровожаден и мстителен, что способен убить их за компанию с Лотико; тем не менее он не исключал такой вариант. Вопреки мнению Хаоса, собственная судьба волновала Пана куда меньше, чем судьба сына и жены.
Ноги сами привели его к любимой скале, расположенной на границе поместья, и он, взобравшись наверх, сел на каменный выступ, похожий на громадный стул. Раньше это был трон короля троллей и располагался на макушке самой высокой горы, пока миссис Фьюстер в гневе не метнула её в мужа.
Некоторое время Пан с грустью смотрел на бушующую реку, а затем достал флейту и с нежностью прижал её к щеке. "Радуйся, Сиринга, скоро я умру, и ты навсегда избавишься от меня", - шепнул он возлюбленной, чья душа до сих пор жила в пожелтевших тростниковых трубочках. Отчего-то нимфа не обрадовалась его предстоящей кончине и заплакала так горько, что довела до слёз самого музыканта.
Пока Пан музицировал, находясь в тоске и печали, а демиург и Лотико разрабатывали планы по обороне поместья, миссис Фьюстер тем временем добралась до Вечерней Звезды. Благо, что буря стихла, небо посветлело, и вскоре солнце с весёлым изумлением рассматривало себя в громадной луже, в которую превратилась подвластная ему земля.
В нарушение правил приличия, которые предписывали входить через ворота поместья, миссис Фьюстер соскочила с коня прямо у лестницы, ведущей ко входу в коттедж Вейсов. Пока она поднималась по ступенькам, ей показалось, что стены из красного кирпича, пламенеющие в свете заходящего солнца, блестят свежепролитой кровью. Отгоняя наваждение, она тряхнула головой и на всякий случай сложила пальцы в охранный знак.
![[]](/img/b/borisowa_s_a/0030/kollazhmb42.jpg)