Стеллаж с книгами отъехал, и Беридзе без промедления открыл ураганный огонь. Израсходовав имеющийся боезапас, он отбросил бесполезный автомат и уже с ножом набросился на врага, который, игнорируя его нападение, имел наглость сидеть на диване - причём на его любимом диване!
"Георгий", - раздался негромкий голос, и глава сепаратистов будто налетел на стену. Ничего не соображая, он судорожно вздохнул и тут на него обрушились забытые воспоминания детства.
"Отец!" - Беридзе уронил нож и его лицо исказила мучительная гримаса. "Господи... Как же так? Почему?" - упав на колени, он надрывно всхлипнул и его плечи затряслись от плача.
Глядя на это безобразие, Нику подумалось, что здесь ничего не изменилось, и его воспитанник, которого с детства отличала повышенная эмоциональная возбудимость, по-прежнему легко впадает как в буйную ярость, так и в слезливый восторг.
Георгий Беридзе был его первым успешным опытом по обращению людей в вампиров и Ник, соскучившийся по сородичам, многое спускал ему с рук, видя в нём не то младшего брата, не то сына. Мальчишка мог запросто схватить его за руку и потащить за собой, - мол, идём погуляем, а то дома скучно. Однажды он показал ему свою находку - гнездо малиновки и был так счастлив, что целый день ходил за ним и болтал о повадках птиц, а знал он о них немало, поскольку его настоящий отец был птицеловом. Затем птенцов слопала кошка и это была такая трагедия, что Ник, поддавшись жалости, взял мальчика на руки и тот, обняв его за шею, горько разрыдался. Чтобы отвлечь мальчика от горя, он хотел прокатить его на авиетке, но он отказался, хотя это было его заветной мечтой, и продолжал страдать по убиенным птенцам ещё дня три.
"Совсем как Мари, стоит только пожалеть и не оберёшься слёз. И такой же до дурости упрямый", - с иронией подумал Ник. "Вот только Георгий больше не тот искренний и сердобольный мальчишка, которого я знал, а умный, хитрый и безжалостный террорист, за которым уже много лет безуспешно гоняется вампирская безопасность", - напомнил он себе и пригляделся к бывшему воспитаннику.
По сравнению с тем, каким он его помнил, Беридзе не очень изменился. Во всяком случае, внешне. Он по-прежнему был тощ, смугл и носат. Разве что теперь он выглядел как типичный сорокалетний грузин. Впрочем, Ник знал, почему безопасность не могла с ним справиться. Георгия с детства отличал острый ум, умение логически мыслить и быстрота реакции, к тому же развитые ритеном, которому он сам его научил.
- Хватит изображать из себя кающуюся Марию Магдалину, - не выдержал Ник, видя, что он всё ещё хлюпает носом.
- Прости! Не смог сдержаться, - пробормотал Беридзе. Он отнял руки от залитого слезами лица и потянулся за носовым платком. - Ведь я так скучал по тебе и уже не надеялся увидеть, но Господь был милостив ко мне, - заявил он и трубно высморкался.
"Наглая ложь", - беззлобно подумал Ник. Пока он не разблокировал его воспоминания, Беридзе не помнил о нём, правда, дальнейшие события заставили его усомниться в этом.
- Почему ты ушёл в подполье? - спросил Ник.
- Потому что ненавидел Палевского! - не задумываясь, ответил Беридзе.
- Он чем-то тебя обидел?
- Если честно, то нет, - признался сепаратист. - Поначалу я его боготворил и всеми способами старался заслужить его одобрение, но он, несмотря на все мои подвиги, воспринимал это как должное. В общем, Палевский относился ко мне как ко всем остальным своим сторонникам, что страшно злило меня. Теперь я понимаю, чем это вызвано, ведь вы с ним очень похожи. Может, не отними ты у меня память... - около рта Беридзе залегли горькие складки. - Впрочем, это ничего бы не изменило. Рано или поздно наши пути обязательно бы разошлись, и ты всё равно сидел бы здесь и ждал конца моей исповеди, чтобы потом отрубить мне голову.
- Почему ты так думаешь?
- Я не приемлю тот путь развития, на который нас толкает Палевский.
Беридзе с надеждой глянул на Ника, но понял, что тот ему не союзник.
- Отец, хоть ты пойми, изоляция - не выход. Мы сами себя загнали в ловушку, прячась от человечества. Ведь мы тоже люди и всё, что нам нужно, это быть с ними на одной волне. Вот поэтому я хотел, чтобы мы восприняли общечеловеческие ценности и влились в их ряды. Палевский же навязывает нашему обществу иные моральные устои, чем ещё больше отдаляет нас от них, - возбуждённо проговорил он и, вскочив, забегал по комнате, излагая свою доктрину социального устройства вампирского общества.
- Мы покидаем Землю, - напомнил ему Ник, - и для нас больше не имеет значения ни устройство человеческого общества, ни вопросы сотрудничества с ним.
- Всё равно Палевский не прав. Монархия, которую он пытается возродить, это даже не вчерашний день, а дела давно минувших дней, - упрямо стоял на своём оживившийся Беридзе.
![[]](/img/b/borisowa_s_a/00132/ws-lps5.jpg)