Боль... море боли... она как палач немного утихает, обещая прекращение пытки, а затем принимается грызть с новой силой. "Господи, дай мне умереть! Это невыносимо!"
Боль слегка отпустила, и жажда жизни снова взяла своё.
Распухший язык исследует пересохшие покусанные губы - судя по ощущениям, они раздулись до безобразия. В висках грохочет кровь, и тут же проскальзывает тревожная мысль: "С руками совсем всё плохо! Так недолго заработать гангрену!" Кисти рук, безжалостно перетянутые верёвкой, онемели настолько, что уже ничего не чувствуют. Очередная попытка освободиться. Резкий рывок и перед глазами вспыхнули звёзды.
Передышка закончилась и снова море боли. Виток за витком.
Когда боль идёт на убыль, первой возвращается ненависть. Сначала к демону, затем к подонкам, что вынудили его бежать с Земли.
- Да ты ори, не стесняйся! Будет легче, - советует бесстрастный голос.
- Да пошёл ты, сука! - воспалённые губы трескаются и по подбородку, стянутому подсохшей слюной, текут струйки крови.
С языка одно за другим срываются грязные ругательства - меткие и сочные. На краешке сознания маячит удивление и отчасти смущение. Как же так? Ведь мама говорила, что ругаться неприлично. Так только грузчики говорят. Грузчики?.. Да, грузчики! Грубые, но славные ребята. "Эй, парень! Иди к нам... Пей до дна! Покажи, что ты мужик, а не баба в штанах!"
- Гляди-ка, ожила! - доносится голос демона. - Ну, что ж! Если ты ругаешься как сапожник, значит, можно добавить энергии в переход. Терпи, человечишка! Чем длинней переходы, тем быстрей доберёмся до цели.
- Скотина безрогая! А-а-а!.. Чтоб ты попал в ад!.. Чтоб тебя сварили в расплавленной смоле! А-а-а!.. А-а-а!..
- Рога с копытами, как и крылья с нимбом - это не проблема. Между прочим, у себя дома я решаю, кому предоставлять персональный котелок со смолой, а кому - нет.
- Чтоб у тебя зенки повылазили и лопнули!.. А-а-а!.. Чтоб у тебя ... почернел и отвалился!.. А-а-а!..
- Хватит болтать! Береги энергию. Сейчас подновим стёртые линии... Готово! Девочка, не стесняйся, выдай всё что можешь! - с затаённой надеждой выдохнул ненавистный голос.
То, что последовало за этим, не поддавалось никакому описанию.
Звезда хаоса загудела, как трансформаторная будка, и хлестанула такой болью, что предыдущая показалась ему (или ей?) райским отдохновением. У него (или у неё?) такое ощущение будто в несчастном теле разом прищемили все нервные окончания.
Остались только животные инстинкты. Из горла рвётся нечто ужасное. Нечто, не имеющее ничего общего с человеческим голосом.
И наконец блаженное небытие. Нирвана. Рай.
- Эй, ты ещё жива? - спрашивает ненавистный голос и в нём впервые слышится любопытство.
"Отвянь!" - отвечает Юлиан и сворачивается в клубочек. Ему хорошо, он всё забыл.
На этот раз первым приходит удивление.
"Кто это?" - спрашивает он. "Мерзкий уродец из неизвестного подраздела нечисти, которого я причислила к демонам, а тот не опроверг моего убеждения", - отвечает внутренняя собеседница.
"Я спрашиваю, кто ты такая?!"
Память возвращается и вопрос отпадает сам собой. "Чтоб ты сдох, Светозар! - желает он от всей души. - Интересно, кому стукнуло в голову дать безобразному коротышке такое красивое имя?"
- Моей мамуле. Она у меня романтичная натура и любит всё красивое.
"Мамуля? - Юлиану смешно. - Скажи ещё, что ты копия своей романтичной мамочки.
- Так и есть. Она у меня красавица.
"Такая же скособоченная и мохнатая, с зубами в пол-аршина?"
- Рад, что к тебе вернулось чувство юмора.
От плавного размеренного шага демона, его слегка подташнивает. И в этом есть что-то несуразное. "Я у Светозара на руках? Не может быть!.. Обычно мелкий уродец сам использует меня в качестве ездового средства. Ведь по росту мы с ним соотносимся как крокодил Гена и Чебурашка. Причём я выступаю в роли Гены".
Юлиан нерешительно хихикает, а затем пугается: "Боже мой! Неужели я превратился в горбатую карлицу, обросшую шерстью, как як?.. Чёрт! Почему карлицу, а не карлика? А я-то кто?" Но этот вопрос недолго его занимает. Вскоре всё повторилось - и боль, и переход.
***
"Проклятье!" - даже находясь на грани смерти, Юлиан не мог избавиться от воспоминаний своей неразлучной спутницы. Совсем некстати они перекликались с его настоящими болевыми ощущениями.