Борисова Ольга : другие произведения.

Какой-то кошмар, или сон в осеннюю ночь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.72*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Идёшь так к себе домой, мечтая о тёплом пледе, чае и телевизоре, а жизнь забрасывает тебя непонятно куда и давай пакости строить, как будто собираясь доказать и без того известную истину, что она жестока, если не сказать хуже.
    И вот так бегаешь ты по неизвестному тебе миру, спасая свою шкуру, устраивая истерики, действуя на нервы молодому и симпатичному магу, скучая по дому и красавцу-соседу, что-то вспоминая, что-то забывая, как-то изменяясь... А в голове бьётся одна мысль: "Это не может быть реальностью..."
    Главы с 1 по 12 одним файлом. Исправлена история Серея и Лики (12 глава).

Борисова Ольга

"Какой-то кошмар или сон в осеннюю ночь..."

Пролог.

   Я осторожно шла по шуршащим под ногами листьям, стараясь не оступиться на неровной асфальтовой дорожке, покрытой льдом и рытвинами. Осень в этом году выдалась на удивление длинная и тёплая, и даже сейчас, в конце октября, дыхание подступающей зимы можно было почувствовать лишь в то время, когда солнце уже спряталось или ещё не показывалось из-за горизонта. Пробираясь по тёмным аллеям знакомого с детства парка, я вяло сожалела о том, что управа нашего городка так сильно экономит на освещении, снабжая фонарями только самые главные и большие улицы и обделяет своим вниманием городские парки и переулки.
   Я запнулась о вылезший посреди тропинки корень дерева и тихо выругалась, подумав о новых осенних сапожках на невысоком каблучке, которые сегодня надела в первый раз. Не дай Бог, на них хоть царапина останется!
   Оставался предпоследний рывок - спуск в низину, путь вверх по каменной лестнице, пять минут ходьбы по парку и две по освещённой улице - и я дома. Дом! Какое сладостное слово! Там тепло, там горячий чай, там кровать, там книга и телевизор...
   Низина встретила меня морозным туманом, заставив на секунду замереть. Просто как-то не вязался у меня туман со спустившимся к ночи морозцем.
   Я взглянула на небо, затянутое тучами, оно абсолютно не изменилось. Да и что там могло измениться? Тучи - они и в Африке тучи! А такую погоду обещали ещё дня два. "Хорошо, что небо затянуто, иначе бы совсем околела!" - пронеслось в голове, и я постаралась поплотнее закутаться в тёплую кожаную куртку, подняла воротник, поправила проходящий через грудь ремень сумки и засунула руки в карманы. Ещё чуть-чуть потерпеть...
   Я шла вперёд, а каменная лестница всё не появлялась. Медленно, но верно меня начала одолевать паника - неужели из-за этого тумана сбилась с нужного курса? Странно, топографическим кретинизмом я никогда не страдала. Хотя, с такими условиями видимости... возможно всё что угодно. Впереди послышались шаги.
   Ну, слава Богу! Сейчас спрошу - туда ли я иду!
   В тумане показалась расплывчатая фигура человека. Единственное, что я смогла бы про неё сказать - она была высокая и широкая в плечах - мужчина, не иначе!
   - Извините, пожалуйста, - проговорила я, стараясь побороть непрошенное волнение (а вдруг маньяк какой!). - Я немного заблудилась. Кажется, из-за этого тумана я сбилась с дороги.
   Из белёсой пелены вынырнул человек с небольшой лампой, я такие в музеях видела - свеча внутри "стеклянного" колпака.
   - Извините, - ещё раз сказала я, отрываясь от созерцания старинного фонаря.
   - А-а-а-а-а-а-а! - заорал человек неожиданно высоким женским голосом, наткнувшись на меня взглядом. - А-а-а-а! Спасите, люди добрые! Убивают! Тут оно! Тут исчадье Сил Тёмных!
   Фонарь с грохотом рухнул на землю и погас.
   - Помогите! - голосила мужеподобная баба, удаляясь в противоположную от меня сторону на скорости близкой к световой.
   - Странная какая-то, - пробормотала я, продолжая свой путь.
   Однако когда моих ушей достигли голоса приближающейся толпы, и я увидела яркие языки пламени, желание двигаться в том же направлении резко поубавилось, заставив остановиться.
   - Сейчас мы его порешим! - звучало из скопления народа.
   - Будет знать, нечисть, как по ночам наших баб пугать!
   Ну, знаете... Я, конечно, всё могу понять! Темно, ничего не видно, натыкаешься на незнакомого человека - кто хочешь испугается! Но нечистью-то зачем обзывать? Не справедливо! Хотя, вы попробуйте это объяснить обезумевшей толпе!
   Поразмышляв в таком ключе, я решила от греха подальше взять левее "весёлой компании".
   Не тут-то было! Никогда не думала, что умею так быстро бегать, да ещё и на каблуках, не важно, что низких. Я мчалась, не разбирая дороги, - да и как её разберёшь, если не видно ж ни черта?! - а за мной неслись люди с факелами, крича недвусмысленные угрозы, вкратце описывающие расправу над моей драгоценной персоной, и это служило превосходным стимулом к движению вперёд.
   Когда я влетела в лес, в боку жутко кололо, а сумка, наверное, набила синяк на левом бедре. Но самое главное то, что удалось оторваться. И всё же, мне не хотелось останавливаться на достигнутом, поэтому я продолжала двигаться вперёд с прежней скоростью, шипя от боли, когда ветки били по лицу, и уже не думая о сохранности новых сапог - свою бы жизнь сохранить!
   Через пять минут бега по пересечённой местности, которые показались мне пятью часами, я остановилась прислушиваясь. Кругом было тихо. Если не считать жуткого шума разгорячённой крови в ушах.
   - Всё, больше не могу, - заявила я лесу и рухнула на землю, прислонилась спиной к ближайшему дереву. - Пусть меня убьют, но я больше с места не сдвинусь! И чего это они так разорались? Никогда раньше не замечала, что в нашем городке живут ТАКИЕ люди...
   Я немного отдышалась и поднялась на ноги - всё же сидеть на холодной земле - не самый умный вариант. А вдруг ещё детей захочу со временем?.. В конце концов, я девушка молодая... Ноги дрожали и подкашивались от напряжения и непривычной нагрузки. Но я решила не оставаться на одном месте, во-первых, холодно, а, во-вторых, эти ненормальные, чего доброго, ещё за мной в лес попрутся.
   Я втянула носом воздух, чтобы окончательно успокоить дыхание, и почувствовала воду. Да, так пахнет река или ручей - влажностью и свежестью.
   - Откуда здесь вода? Река же, вроде, в другой стороне, километрах в десяти от леса. - Пробормотала я. - Знаешь, детка, у тебя появились сразу две проблемы. Первая - кажется, у тебя всё-таки развился топографический кретинизм, и вторая - ты разговариваешь сама с собой, что является первым признаком шизофрении.
   Шизофрения это или нет, но звук собственного голоса почему-то успокоил и придал уверенности в себе.
   Я двинулась в сторону реки, сама не знаю зачем, но не назад же возвращаться, в самом деле! До воды дошла быстро. И только тут подумала, что не стоило бы, так как около речки сразу похолодало.
   Я присела на обнаруженное на берегу бревно и осмотрела свои руки - стоило бы помыть. Как же не хочется лезть в холодную воду! Но грязными "лапками" трогать порезы на лице чревато.
   Подойдя к реке, я опустила руки в воду - тут же сотни маленьких осколков впились в кожу. Скрипя зубами, оттёрла верхние конечности от грязи и уже хотела встать и двинуться к оставленной у бревна сумке, как из-за туч показалась луна.
   "Третья четверть", - пронеслось у меня в голове - подсознание определило часть месяца, в то время пока я ошалело пялилась на своё отражение в тёмной глади.
   - Нифига себе! - сорвался с губ ошеломлённый шёпот, и я бросилась к сумке, где среди остальных вещей должно было лежать зеркальце.
   Трясущимися руками перерыла всё содержимое сумочки в поисках так необходимого мне предмета - никаких результатов. Тогда я не выдержала и просто вывалила все вещи из моей "авоськи" на землю, глубоко наплевав на то, что они могут испачкаться. Не до чистоты сейчас! Если что - дома отмою или выброшу. Зеркало отыскалось в косметичке, кульком вывалившейся из этой "чёрной дыры". Сколько же барахла я с собой таскаю! Но сейчас не об этом.
   С замиранием сердца я взяла отражающую поверхность и, зажмурив глаза, поднесла к лицу. Глубоко вздохнула, унимая дрожь, открыла глаза и издала душераздирающий... писк.
   А луна, маленькая ехидная красавица, не торопилась уходить за тучи, видимо хотела, чтобы я вдоволь налюбовалась своим отражением. Что ж, я налюбовалась...
   В маленькое зеркало на меня смотрели жёлтые светящиеся глаза с чёрной бездной вертикального зрачка (а куда подевалась моя родная, и потому горячо любимая, голубая радужка?). Черты лица чуть заострились. Волосы, ещё совсем недавно бывшие аккуратной причёской, спутались и стали достойны старой и злобной ведьмы из детских сказок, хорошо, что хоть цвет остался моим - чёрный. Хотя, при таких изменениях, хорошо это или плохо - вопрос спорный. Уши удлинились, а их кончики покрылись кисточками серой шерсти.
   Мать моя - женщина!
   Я икнула. Осторожно поднеся руку к ушам и потрогав "кисточку", усмехнулась - щекотно - и только тут заметила чуть подросшие и заострившиеся клыки.
   - А ничего, - как-то отрешённо пробормотала я. - Симпатично. Хоть и необычно.
   Сложив, а точнее запихав, все вещи обратно в сумку, непонятно что или кто в роли меня уселось на так кстати оказавшийся рядом с бревном пенёк.
   Луна, плутовка, скрылась за очередным облаком, как проказливый ребёнок за юбкой доброй нянюшки, но это абсолютно не ухудшило мне видимость. Подтянув одно колено к груди, я упёрлась в него подбородком и задумалась, опустив взор на землю. Эк меня штырит. А главное - с чего бы? Может быть, мне на голову упала тяжёлая ветка, и теперь я лежу в бессознательном состоянии и ловлю прелюбопытнейшие галлюцинации?
   Едва слышный шорох редких, ещё не успевших опасть, листьев слева от меня заставил вскочить. Краем сознания я отметила, что тело встало в какую-то позицию, готовое в любой момент сорваться в сторону от опасности, как стрела с туго натянутой тетивы лука. Лицо ощерилось, показав клыки, а в голове забилась всего лишь одна мысль: "Выжить, во что бы то ни стало!"
   - Так вот ты какая, - спокойно произнёс мужчина, выходя из-за веток деревьев.
   Нехороший это был человек, жуткий. И дело не в его странной одежде, которую я раньше никогда не видела. Где обычные и такие родные моему взору джинсы, брюки, куртка и кофта на молнии? Нету. Всё это прошло по краю сознания, даже не вызвав изумления странным балахоном. Насторожил меня... запах. От мужчины пахло смертью, тленом и... свежей кровью. Волосы на затылке зашевелились от охватившего меня нехорошего предчувствия.
   - Иди ко мне, - до приторности ласковым голосом позвал человек, протягивая руку. - Иди сюда, я тебя не обижу.
   Чуть больше показав клыки и зарычав, я высказала своё мнение по этому поводу и сделала осторожный шаг назад.
   - Всё никак не успокоишься, Ковтор? - раздалось сзади.
   От неожиданности я подпрыгнула, а тело, повинуясь какой-то "древней памяти", которую наши учёные наверняка назвали бы генетической, развернулось так, чтобы можно было видеть обоих людей одновременно.
   Таким образом, я оказалась лицом к лесу, а спину мне прикрывала река, не давая неслышно подобраться сзади. И всё бы ничего, но вот добраться до спасительного леса было сложновато, ибо я находилась между двух людей, и что-то мне подсказывало, что данные личности не так просты, как кажется на первый взгляд.
   "А может в лесу есть ещё охотники за чудовищем", - пронеслась в моей голове здравая мысль.
   Повинуясь каким-то инстинктам, я втянула носом воздух...
   Запахи сказали, что поблизости никаких людей, кроме этих двоих, нет. Вот нелюди есть. Леший, заинтересовавшийся происходящим в его лесу, он пах какой-то невообразимой смесью деревьев, земляники и грибов; водяной, выбравшийся из своей тихой заводи и также движимый любопытством, от него прямо-таки несло рыбой, илом и тиной, а также множество птиц и зверей.
   - Я тебя не звал, Серей. Уходи с миром, - отозвался первый, вернув мои мысли на поляну.
   - И позволить тебе совершить обряд? Я ещё в своём уме.
   - Ты не сможешь меня остановить! Тебе это не под силу. А я без борьбы не сдамся - слишком много сил и времени было потрачено на Поиск!
   - С нашей последней встречи много времени прошло. Кое-что изменилось...
   - Неужели ты подрос? - почему-то стало понятно, что Ковтор говорит не о физическом росте. - Я бы тебя поздравил, но, сам понимаешь, - дела. Так что не задерживай меня.
   Мужчина выполнил какой-то пас в мою сторону, с его кисти сорвался сверкающий пучок. Я отшатнулась.
   Но Серей тут же сделал ответный жест рукой, с его губ сорвались слова более похожие на шипение, и сияющая сеть, в которую преобразовался пучок, ярко вспыхнула и исчезла, не достигнув цели, меня то есть.
   "Да что здесь происходит! Ерунда какая-то!" - паника начала затмевать сознание.
   Мужчины отвлеклись на свои разборки, и я решила попробовать дать дёру. Не тут-то было. Корни растений, вырвавшиеся из-под земли, опутали мои ноги, и когда я попыталась сделать шаг назад - рухнула на землю, пребольно ударившись затылком обо что-то твёрдое. Освещаемая вспышками света поляна погрузилась во тьму.

Глава 1.

   Тишина нарушалась потрескиванием костра, тепло манило к себе и согревало. Кто-то осторожно приподнял мою голову и влил в рот обжигающую жидкость. Я закашлялась и села с помощью этого кого-то. Глаза слезились, застилая всё вокруг расплывающейся пеленой, руки упирались в плотную ткань, судя по ощущениям, разложенную прямо на земле.
   - Пришла в себя? Это хорошо.
   Я проморгалась и уставилась на стоящего рядом со мной человека, того самого, кого называли Сереем. Он возвышался надо мной, смотря сверху вниз. От него пахло лесом, схваткой и ещё чем-то, что я не могла охарактеризовать, и ко всему этому примешивался тонкий аромат, заставляющий голову кружиться и слабеть ноги. Но это только если принюхаться.
   - Успокойся, я не причиню тебя зла, - произнёс он, отходя на другую сторону костра.
   - Я и не боюсь. - Соврала я, пытаясь сообразить, что происходит и куда бежать.
   - Ну да, - хмыкнул мужчина. - И именно поэтому у тебя вновь удлинились клыки и зрачки стали вертикальными.
   Я схватила лежащую рядом со мной сумку и достала зеркало. Так оно и было. Бесстрастная поверхность отразила то же самое, что и у реки. Значит это правда, и мне не померещилось.
   - С Первым Обращением, - улыбнулся Серей, глядя на мою вытянувшуюся физиономию.
   - Нашёл с чем поздравлять! - огрызнулась я, от расстройства переходя на "ты". - Как же я теперь на людях покажусь?
   - А что? По-моему очень даже симпатичная оборотниха получилась.
   Я рыкнула, оскалившись:
   - Совсем с дуба рухнул, ценитель экзотики! Может, ты и я понимаем, что всё не так уж страшно, но вряд ли те люди, что за мной гнались, с тобой согласятся. Да меня с работы выгонят!
   Я в расстройстве швырнула зеркало назад в сумку и закрыла лицо руками.
   - Успокойся. Пока ты находишься в таком взвинченном состоянии, ты не сможешь вернуть привычное тебе лицо. - Я подняла на него взгляд. - Говорят, первое превращение всегда было самым сложным, и некоторые не смогли вернуться назад, так как рядом не было человека, который бы им всё объяснил. Я много прочитал о вашем виде в библиотеке Университета...
   - Что за университет?
   - Магический.
   - Бред! Магии, как и оборотней не существует! Вы, небось, толкенисты какие-нибудь. Так вот, я его не читала. Я даже фэнтези не люблю, предпочитаю детективы и классику.
   - Не существует, говоришь? А кто же тогда ты?
   - Я - это я! А то, что я вижу в зеркале - это плод моей больной фантазии, насмотревшейся фильмов ужасов.
   - Что такое "фильмов"?
   - Фильм - это фильм. Картинка на телеэкране. И не надо притворяться - это раздражает.
   Молодой человек (не больше двадцати семи на вид) хмыкнул, явно проглатывая какую-то фразу, помолчал и решил зайти с другой стороны:
   - То есть ты считаешь, что твоя внешность - это иллюзия?
   - Вот именно!
   - Фантазия и всякое такое?
   - Да!
   - А от фантазий и иллюзий, если их потрогать, физические ощущения бывают?
   - Нет.
   - Так давай проверим насколько то, что ты видишь, - иллюзия. Потрогай что-нибудь.
   Я с ехидным выражением лица прикоснулась к земле. Серей криво усмехнулся и покачал головой:
   - Попробуй начать с ушей или клыков, - посоветовал он.
   Я осторожно провела языком по удлинившимся и заострившимся зубкам, пытаясь найти место, где мне могли сделать какие-нибудь накладки, потом прикоснулась к ушам - щекотно, как и в прошлый раз, и ощущения слишком явствные и реальные.
   - Я просто сплю и вижу кошмар, - упрямо заявила я.
   - Спишь? А если ты себя ущипнёшь, то ты проснёшься? Могу и я ущипнуть, - предложил он, видя мой подозрительный взгляд.
   - Нет уж! Боли во сне не бывает, за миг до неё человек просыпается, значит...
   Я задумчиво посмотрела на костёр, а потом, особо не задумываясь, сунула руку в пламя и... взвыла. Горячо. По поляне разнёсся запах палёных волос. А я обижено прижала к себе пострадавшую конечность.
   - Полей на руку. - Серей кинул мне фляжку с холодной водой. - Ну что, теперь убедилась, что на сон и бред происходящее не особо похоже? Или ощущения и боль врут?
   Крыть было нечем. Но... бред же!
   - Как я уже сказал, тебе надо успокоиться, тогда ты сможешь вернуть своё лицо. Потом ты научишься управлять переходом из одного состояния в другое, но пока, необходимо научиться контролировать свои чувства. Странно то, что у тебя наблюдается только частичная трансформация...
   - И откуда ты такой умный взялся? - буркнула я.
   - Откуда взялся, там уже нет. Вот, держи, - он протянул мне кружку с каким-то отваром. - Это поможет тебе успокоиться.
   Плюнув на всякую осторожность и мамины наставления из разряда "не бери у незнакомых людей конфетки", я взяла ёмкость и залпом её осушила. Постепенно по телу начала разливаться приятная расслабленность, голова чуть-чуть закружилась. Я со вкусом потянулась.
   - Так-то лучше, - вновь усмехнулся Серей. - Значит так. Ковтор вытащил тебя из твоего мира...
   - Ковтор? Он мёртв? - спохватилась я, вспомнив второго мага.
   - Нет, - поморщился мой спутник. - Сбежал. Тёмные Силы Аркадава, опять придётся его искать.
   Зелёные глаза молодого человека полыхнули разочарованием. Он тряхнул головой, заставив взлететь шоколадные пряди, и гулко ухнуть моё несчастное сердечко.
   Хм, надеюсь, он мне не любовный напиток всучил...
   - Так вот. Нужно будет вернуть тебя назад. А для этого необходимо кое-что уточнить. В старых книгах я видел какие-то ритуалы по перемещению между мирами, но, по-моему, их уже оченьдавно не использовали. Интересно, почему? - молодой человек на секунду задумался. - В лбом случае, там что-то гворилось о координатах начальной и конечной точки отправления. И если нужные координаты моего мира ещё можно выяснить, то координат твоего мира я не знаю.
   - Так что же делать?
   - Завтра решим. А сейчас спи. Тебе понадобится много сил, скорее всего, придётся идти в город магов. Там лучшая библиотека по магическим наукам.
   Я не стала противиться, так как глаза и так закрывались, легла на плащ Серея и тут же заснула, слишком устав боятся и не желая задаваться вопросами. Завтра. Всё завтра.
  
   Утреннее солнце совсем не грело. Я лежала, свернувшись клубочком, у самого края костра. Удивительно, как это я себе волосы не спалила? Золотисто-жёлтые лучи скользили по опавшей листве и лежащему рядом хворосту.
   Я подняла голову и огляделась. Вокруг ни души. А где же давешний... хм... назовем его магом. Ну и где он? Так, спокойно, не паниковать.
   Кусты зашуршали, и на полянку вышел Серей.
   - С добрым утром.
   - С добрым.
   - О, я смотрю, ты успокоилась. Красивые у тебя глаза.
   Я смутилась, поэтому до меня не сразу дошёл смысл сказанного. Зеркало отразило такое родное лицо с голубыми глазами и вполне себе нормальными зубками. Я издала торжествующий писк, видимо, начавший входить у меня в привычку. Чародей засмеялся тихим мягким смехом, от которого веяло чем-то родным и уютным.
   Позавтракав чашкой ароматного настоя из брусничных и земляничных листьев и бутербродом из хлеба с мясом, мы двинулись в путь. По словам Серея до ближайшего города в нужном нам направлении было около трёх дней пути по лесу.
   - Послушай, а как тебя зовут? - сообразил, наконец, мой спаситель.
   - Аделаида, - хмыкнула я в ответ. - Можно просто Ада.
   - А меня...
   - Я знаю, Серей. Слышала, как вас второй называл.
   Мужчина понимающе кивнул.
   Идти по лесу на каблуках было неудобно, рытвины и корни, спрятавшиеся под опавшей листвой, грозились стать причиной падения или сломанной ноги, а валявшиеся в обилии ветки так и норовили подставить свои бока под стопу. Вот уже двадцатый раз я возносила хвалу неизвестно кому за то, что не купила сапоги на девятисантиметровом каблуке, которые мне так понравились в магазине. Правда, в этом случае мне бы пришлось затянуть поясок не на один месяц, так как цена у них тоже была красивая. Но теперь расстроившая меня в тот день цена сослужила мне добрую службу, уменьшив неустойчивость и количество нанизанной на каблук листвы.
   Размышления на тему тягот передвижения по лесу в непригодной для этого обуви натолкнули меня на мысль, что моя одежда явно отличается от одежды моего спутника, а как у них принято одеваться женщинам вообще не понятно. Единственную женщину, которую я видела, рассмотреть не удалось - слишком быстро та сбежала, бросив свой фонарь и вереща так, как будто села на ежа голой... хм, ну вы поняли. Так что...
   - Серей, а моя одежда не привлечёт лишнего внимания?
   Он слегка повернул ко мне голову, чтобы я расслышала ответ:
   - Я уже думал об этом. Твой наряд необычен, но мы его под плащом спрячем, а в городе можно будет подобрать что-нибудь, пока не определим координаты твоего мира.
   - Надеюсь, меня не станут сажать в клетку и показывать зевакам за деньги. Или, того хуже, пытаться сжечь на "очистительном костре"
   - Мы никому не скажем, кто ты на самом деле, иначе не миновать сотни-другой покушений.
   - Почему? У вас тоже не любят оборотней, да ещё пришлых?
   - Ну почему же не любят. Любят. Вот только любовь специфическая. Дело в том, что оборотни - отличное магическое сырьё. Вас в нашем мире осталось очень мало, и живете вы обособлено, защитив ареал обитания не только стенами из дерева и камня, но и из тайны. Ты либо знаешь, где живут многоликие, либо натыкаешься на место обитание случайно. - Он пожал плечами. - А если учесть, что ваши слюна, кровь и шерсть ценятся в магии... Охотников поискать ваши поселения достаточно. Несмотря на то, что многие платят своей жизню за такие знания. С другой стороны, если кто-то узнает, что ты из другого мира, то тебя вполне могут объявить демоном или ещё чем похуже. Оно тебе надо?
   - Не-а.
   - Вот поэтому мы никому ничего и не скажем.
   - Так, я что-то не поняла. Ты сказал, что оборотней в вашем мире почти не осталось, что подразумевает то, что они всё же есть. Возникает вопрос - если у вас оборотни всё ещё водятся, то зачем вытаскивать из другого мира меня? Я ведь вообще не в курсе была, что я не нормальный человек!
   - Думаю, дело в ритуале. Ковтор на нем помешан.
   - Что за ритуал?
   Но Серей не ответил, просто проигнорировав мой вопрос, вероятно, уже пожалев о том, что распустил язык и вообще ввязался в разговор.
   - Очень мило, - буркнула я, глядя в удаляющуюся спину спасителя. - Затащили чёрт знает куда, заявили, что я не человек, намекнули на то, что могу не выжить, а подробности решили опустить за ненадобностью. - Я выдохнула, закрыв глаза, и покачала головой. - Надо будет написать завещание...
   Спотыкаясь на каждой кочке и запинаясь за все встречные коренья, я догнала Серея и пошла за ним след в след, натужено сопя ему в спину. Спустя некоторое время молодой человек не выдержал:
   - Прекрати, - он остановился и повернулся так резко, что я чуть не врезалась на всём ходу в его широкую грудь.
   - А что я сделала? - "изумлённо" захлопали ресницы.
   - Ты сопишь мне в спину!
   - Я? Не может быть! Наверное, это отдышка - никогда не ходила так долго по пересечённой местности. - Нагло соврала я, несколько лет подряд ходившая с друзьями в походы.
   Лицо Серея исказилось, казалось, что только неимоверной силой воли он сдерживается, чтобы не сорваться на меня. Ничего-ничего, пусть терпит. Хотя, ещё чуть-чуть и у него дым из ноздрей и ушей пойдёт. Но даже в таком состоянии Серей был такая лапочка...
   Бррр. Мысленно тряхнула головой, прогоняя наваждение.
   - Так мы идём? - скорчила я наивную физиономию с дебильной улыбкой до ушей.
   Издав что-то среднее между рыком льва и писком мыши, которой наступили на хвост, "мой герой" развернулся и продолжил свой путь между деревьев. Кажется, ещё немного и я его достану.
   Плотоядная улыбка озарила лицо, но у Серея (Слава Богу!) глаз на затылке не наблюдалось, посему молодой человек даже не подозревал о готовящейся ему участи.
   Ближе к вечеру, когда желудок уже начал бунтовать из-за такого обращения - пропущенного обеда, - нашим взглядам открылась небольшая деревушка, неожиданно вынырнувшая из-за деревьев. Из труб некоторых домов тянулся дымок, вкусно пахнущий берёзой, хвоей и... едой.
   Серей окинул меня пристальным взглядом - все ли необычные детали моего туалета скрыты плащом от посторонних глаз? - и, удовлетворённо кивнув, направился к домам, а я посеменила следом, стараясь не отставать. Ноги просто отваливались от столь длительной ходьбы, честно говоря, я плелась уже из последних сил, голова была пуста до отупения, все мои мысленные процессы были сосредоточены на двух задачах: первая - идти, вторая - не упасть и получить как можно меньше повреждений.
   Переговорив с одной из хозяек, Серей вернулся к простому бревенчатому забору, у которого меня оставил.
   - Пойдём, здесь мы поедим и запасёмся провизией. Если повезёт, то найдём тебе какую-нибудь одежду.
   - Что-то я не поняла. Мы что, будем ночевать не здесь?
   - Нет. Лучше нам в ближайшие пару ночей спать подальше от людей.
   - Почему это?
   - Всё дело в твоих преображениях. Пока ты не научишься их контролировать, луна будет сильно на тебя влиять. Не надо, чтобы кто-нибудь это видел.
   - Ладно. Только поторопись с обедом, - жалостливо протянула я, сложив руки в молитвенном жесте.
   - Пойдём, - хмыкнул мой спутник.
   В доме оказалось тепло и чисто. Небольшие занавески в мелкий красный цветочек были раздвинуты, впуская в помещение тускнеющий солнечный свет. Слева от входа дышала жаром давно потухшая, но ещё не успевшая окончательно остыть печь, за которой находилась большая деревянная кровать. Справа, у окна, стояла прялка, у противоположной стены - широкий стол, на котором сейчас возвышалась большая миска, наполненная картошкой, тушёной с грибами, морковью и луком. От аппетитного запаха рот немедленно наполнился слюной, поэтому самое обычное занятие - помывка рук перед едой - стало настоящим испытанием моей воспитанности и силы воли.
   Ещё через минуту, после того, как я уселась на ближайшую к стене лавку, на стол была выставлена крынка с молоком и выложены две большие деревянные ложки. Тарелок не наблюдалось. Я схватила кружку и крынку, налив себе молока, жадно припала к жидкости, исподтишка наблюдая за тем, что же будет делать маг. А Серей, нисколько не смущаясь, взял в руку ложку и начал есть из общей миски. Сообразив, что тарелок не предвидится, я отставила почти опустевшую кружку и принялась за уничтожение содержимого этой большой, аппетитно пахнущей миски. Насытившийся маг наблюдал за мной, облокотившись локтём на стол и подперев кулаком щёку.
   Обожравшись так, что двигаться было тяжело, я довольно и блаженно улыбнулась, глядя слипающимися глазами на своего проводника, к которому подошла хозяйка и что-то прошептала на ухо. Мужчина кивнул и, подождав пока женщина не исчезнет за дверью, обратился ко мне:
   - Готова?
   - К чему? - безразлично отозвалась я.
   - Нам пора уходить.
   - Ты же говорил, что нужно ещё провизией запастись и поискать мне одежду. Вот пока ты будешь всем этим заниматься, я тут тихенько посижу.
   - Всё уже собрано. Из одежды, к сожалению, тебе ничего не нашлось. Но теперь у нас есть для тебя одеяло. Так что, давай поднимайся. Нам нужно до наступления темноты отойти как можно дальше от деревни.
   Поохивая и постанывая, я неохотно, а потому медленно, поднялась и вылезла из-за стола, держась за своё раздувшееся от чрезмерного употребления пищи пузо. Серей легко поднялся с лавки и, ухмыльнувшись, направился к выходу, краем глаза наблюдая за моими мучениями и контролируя, чтобы я всё-таки вышла на улицу, а не сползла по стеночки со сладким похрапыванием и явственным отказом куда-либо двигаться.
   Осенний вечер, опускающийся на верхушки деревьев и крыши домов, встретил нас всё более наступающей прохладой, и если бы не плащ, в который я была укутана, как в кокон, то мой спутник, скорее всего, услышал бы размеренный стук зубов, протестующих против выдвижения из тёплой избы в холодный лес.
   Подхватив у крыльца объёмный рюкзак, Серей, не останавливаясь, направился к смыкающимся стволам деревьев, в одному ему известном направлении, тем не менее, иногда оглядываясь, чтобы проверить иду ли я следом. А я шла, нехотя, но двигалась за ним, не понимая, зачем мне собственно куда либо идти, если и здесь хорошо кормят. Ах, ну да, я могу превратиться в "чудище". Хотя, кому чудище, а мне так моя рожица понравилась - очень необычно, я бы даже сказала, экзотично... Мечта зоофила.
   Тьфу ты! О чём это я? Ах, да. Есть ещё одна причина, и вот она-то и заставляет меня сейчас передвигать ноги. А имя этой причине "Дом".
   Милый, любимый дом с раздельным санузлом, горячей водой, ванной и душем в любое время, газовой плитой и электрическим чайником, холодильником, в котором храниться много всяких вкусностей, магазинами со всем необходимым, мягким диваном и... его величеством телевизором.
   О да, телевизор... Такая чёрная коробка отупляющая мозги и повествующая об очередной войне или катастрофе, о приходе Апокалипсиса и вконец озверевшем маньяке - романтика для мазохистов. Не, я предпочитаю тупые фильмы, на которых отдыхают вконец измученные на работе мозги, и где можно поплакать над хеппи-эндом, кутаясь в уютный тёплый плед.
   А ещё... А ещё дома есть Пашка - сосед на этаж выше. Сероглазый блондин с поразительной улыбкой и ямочкой на подбородке. Вообще-то не люблю блондинов, но мой сосед исключение... До сих пор, как наяву вижу картину: Пашка выходит из подъезда, подходит к своему спортивному мотоциклу, "перебрасывает" длинную ногу в голубых джинсах через сиденье, застегивает чёрную кожаную куртку, как влитую сидящую на его широких плечах, надевает шлем, подмигивает, опускает "стекло", и стартует... Эх...
   Видимо я замечталась, потому что врезалась во что-то относительно твёрдое, а, придя в себя, выяснила, что это что-то является грудью моего провожатого, который, кстати, как-то странно на меня смотрит.
   - Ты чего?
   - Да вид у тебя какой-то странный.
   - Ничего не странный, - возмутилась я и, отгоняя воспоминания, решила уточнить: - А что ты имеешь в виду?
   - Ну, идёшь, улыбаешься как-то так... блаженно, что ли, глаза светятся. И совсем не жалуешься, что столько времени и без привала.
   Только тут я соблаговолила заметить, что лес уже погрузился во тьму, причем, судя по внутренним часам довольно-таки давно. Странно, а вижу я почти так же хорошо, как и днём.
   - Ну и чем ты не доволен?
   - Да нет, всё нормально. Просто я начал беспокоится, а не тронулась ли ты...
   - Что?! Я тебе сейчас такое "тронулась" покажу!
   - Не сомневаюсь, - отступил на шаг Серей. - Может, привал устроим.
   - Привал? - зачем-то повторила я.
   - Ну, на ночь.
   - Давай.
   Серей тут же бросил рюкзак у одного из деревьев и исчез в темноте, появившись через некоторое время с другой стороны с охапкой хвороста, который тут же был водружён в центр поляны и подожжён. Пробормотав что-то в огонь, от чего у меня зачесались уши, молодой человек достал что-то из рюкзака и кинул мне, успевшей усесться под противоположным деревом.
   При ближайшем рассмотрении стало ясно, что в полёт чародеем было отправлено моё одеяло, судя по всему очень тёплое и мягкое. Особо долго не раздумывая, ибо спать хотелось неимоверно, я ободрала ближайшую ёлочку (да простит меня леший!), сложила её веточки поближе к костру, постелила поверх своё одеяльце и, попив воды, завалилась на импровизированное ложе.
   Только сейчас я поняла, как сильно устала, и как сильно болят ноги в новых сапожках, не снимаемых уже двое суток. Эх, блажен, кто не ведает...
   Несмотря на то, что я укуталась в одеяло так плотно, как смогла, мне всё равно было холодно. Промозглый ночной воздух забирался под одежду острыми льдинками-иголками, пробираясь через кожу в кровь и разносясь ко всем внутренним органам.
   Тут же вспомнился апрельский вечерок, когда я вот так же мёрзла на улице, потому что мои друзья решили устроить шашлык, а перед уходом потеряли шампуры, за которые отец Витьке "голову оторвёт и не посмотрит, что уже взрослый". Все ходили по лесу со "спасательной миссией", подсвечивая себе мобильниками. Я как раз остановилась, чтобы согреть руки, и засмотрелась на звёзды, мерцающие в ночном небе, точно бриллианты на чёрном бархате. Тут кто-то осторожно обнял меня. Я сначала, было, вздрогнула, испугавшись, но, чуть повернув голову, увидела Пашку.
   - Красиво, - прошептал он мне на ухо, обдав тёплым дыханием.
   - Угу, - не нашла ничего более умного чтобы ответить я.
   Помнится, в тот раз я согрелась достаточно быстро. Ещё бы! Таких жарких поцелуев у меня, пожалуй, ещё не было...
   Ну вот! Теперь ещё и сон пропал. Да и тоскливо как-то стало, хоть волком вой. А это идея!
   Я высунула нос из-под одеяла и поняла, что вылезти мне силы воли не хватит, поэтому, вновь укутавшись с головой, я закрыла глаза и начала считать чёртиков.
   На триста сорок пятом черти стали менять цвета. Особенно оригинально смотрелся чёрт в ярко-розовой шёрстке с позолоченными рогами с явными гомосексуальными наклонностями, потому что постоянно посылал воздушные поцелуи рядом стоящим чертям. А девушек в моей голове, в том числе и в считалочках, с тринадцатилетнего возраста не водилось, именно тогда я поняла, что мальчики - это куда более интересно, чем подруги-девочки и алгебра с геометрией.
   На тысяча девяносто седьмом пришлось открыть глаза, потому что черти устроили явную порнушку, а это никак не способствовало моему отходу в царство Морфея. Вдобавок ко всему мне захотелось по малой нужде. Пришлось вылезать из-под нагретого одеяла и, ёжась от холода, пробираться в ближайшие кусты. Страшно было до жути. Любой шорох, отдавался в моих ушах так сильно, как будто звук увеличили с помощью динамиков, поставив их на высокую громкость. Когда же где-то поблизости ухнула сова, я порадовалась тому, что, простите за подробности, успела снять штаны.
   Сделав своё мокрое дело, я ужом выскользнула на поляну и нырнула под одеяло. Мелкая дрожь медленно, но верно, уходила под напором тепла, ещё не успевшей остыть импровизированной постели. Как-то незаметно я погрузилась в сон.
  
   Утреннее солнце пробивалось под веки, согревая лицо. Я бы даже сказала, припекая. Шевелиться абсолютно не хотелось, но глаза я всё-таки продрала и поняла, что лицо припекает никакое не солнце, а всё ещё пылко горящий костёр, по другую сторону которого мирно посапывает зеленоглазый чародей.
   Птицы изредка и как будто изумлённо, словно всё ещё не веря в наступление осени, щебетали в почти голых ветвях деревьев. Где-то недалеко, время от времени трусливо прислушиваясь к окружающему миру, короткими перебежками двигался заяц. А чуть дальше нашей стоянки мелодично журчал небольшой ручеёк. В утреннем холодке очень хотелось попить чего-нибудь горячего, ласково обняв кружку, которая согревала бы озябшие руки. Но прежде чем попить это самое "что-то горячее" необходимо воду согреть, а чтобы её согреть, её нужно принести.
   Огромным усилием воли подавив тяжёлый вздох, я выбралась из своего "кокона" и, подхватив небольшой котелочек, направилась к ручью, ориентируясь на звук. Все мышца, а особенно мышцы ног, болели и ныли из-за непривычной нагрузки и, вероятно, предчувствуя повторение вчерашней "фитнес программ". Но я сжимала зубы и двигалась дальше.
   Серебристая вода переливалась в утренних лучах, играя всеми оттенками радуги и слепя глаза. Котелок прошёлся внешней стенкой по дну, оставив за собой след из потревоженной земли, но наполнился почти до краёв чистой водой. Пальцы рук, которым не удалось избежать контакта с ледяной жидкостью, покраснели. Я стиснула зубы и, поднявшись, направилась к нашему костру.
   Серей всё также сладко спал на своём одеяле, лишь слегка изменив поворот головы.
   Я осторожно надела котелок на палку, поместила её на две рогатины, так предусмотрительно найденных и воткнутых вчера в землю магом, и уселась на ложе из еловых веток, завернувшись в одеяло и уставившись в огонь.
   Прожорливое пламя уже давно съело весь хворост, но продолжало упорно гореть. Я чисто машинально подбросила в костёр ближайшую палку.
   Мысли летали где-то далеко. Так далеко, что вначале я даже не отдавала себе отчёта в том, что прокручиваю события прошедших дней. Было как-то дико осознавать, что ещё позавчера я спокойно работала на своей летней работе, сидя за новеньким компьютером, и готовясь к последнему курсу ВУЗа, в котором я специально перевелась на заочное отделение, чтобы работать. И вот теперь я уже день как хожу по лесу, сплю под открытым небом и искоса наблюдаю за спящим молодым человеком с волосами цвета тёмного шоколада и поразительными зелёными глазами.
   Противные щупальца страха и истерики поползли по душе, подбираясь к сердцу, но были безжалостно задавлены и отправлены на задворки сознания. Надо будет помягче как-то с Сереем обращаться, а то как-то некрасиво получается. Он меня от некого неизвестного, но явно пакостного ритуала спас, пытается помочь, даже в лесу не бросил, а я над ним издеваюсь, грублю, и вообще...
   Вода в котелке закипела, и я вывалила туда набранные по дороге к ручью листья малины. От котелка пошёл приятный аромат, тем не менее заставивший нос зачесаться. Я чихнула, стараясь как можно сильнее приглушить звук, уткнувшись в одеяло.
   Веки молодого человека дрогнули и из-под чёрных ресниц появились зелёные омуты заспанных глаз. Я поймала себя на мысли, что какой-то дамочке очень повезёт проснуться рядом с ним и утонуть в сонной зелени.
   Тьфу! Дура! Прекрати сейчас же! Тебе же домой возвращаться надо! В цивилизацию! Там все достижения мирового прогресса, там Пашка, который наконец-таки обратил на тебя внимание. А ты тут слюни на странного мага пускаешь. Дура и есть!
   - Извини, я не хотела тебя будить, - пробормотала я, отводя взгляд.
   - Ничего. Ты давно проснулась? - я пожала плечами. - Почему сразу меня не разбудила?
   Ещё одно пожатие плеч. Действительно, а почему не разбудила?
   Ещё один чих.
   - Ты что, простыла?
   - Не знаю. Я как-то не привыкла спать на земле, да ещё и осенью. - Ну вот, опять ехиднича.
   - Поздней оснью, - зевнул чародей. - Ничего. Сейчас что-нибудь придумаем.
   Серей сел, потянулся и подтащил к себе за лямку лежащий рядом с ним рюкзак, порылся там, достал два сосуда, внимательно осмотрел их, открыл крышки, понюхал и, подумав ещё чуть-чуть, заткнул один из них пробкой и убрал назад. А вот содержимое второй ёмкости, распространяющее резкий запах, щедро плеснулось в предварительно наполовину наполненную отваром кружку.
   - Вот, выпей. Это тебе поможет не заболеть.
   Я взяла кружку, понюхала, поморщилась от сильного резкого запаха, но выпила. Всё оказалось не так уж плохо. Вкус "пойла" был, можно сказать, даже приятным, с небольшой мятной ноткой.
   - Ну что? Завтракаем и в путь? - осведомился Серей. Я кивнула. - Что-то случилось? Ты какая-то странная сегодня. - Изумлённый взгляд. - У тебя в глазах какая-то обречённость и покорность. Я этого у тебя раньше не замечал.
   - Долго ты меня знаешь, - фыркнула я, опуская взгляд на пламя. - Просто я ещё не проснулась.
   Серей, видимо, удовлетворившись этим ответом и решив ко мне больше не приставать, отправился к ручью умываться. С содроганием и лёгкой завистью я представила себе эту картину и передёрнулась. Я-то так и не смогла себя заставить умыться в этой холоднющей воде. Надо было, наверное, сначала немного горячей воды отлить, прежде чем листья малины заваривать. Все мы задним умом сильны. Тем хуже для меня - буду ходить грязная.
   Быстрый завтрак, сбор, и вот мы вновь вышагиваем среди стройных стволов сосен, пушистых елей и обнажённых осин и берёз (остальные породы деревьев я просто определить не могу), время от времени перемежающихся столь же сиротливого вида кустарниками.
   Честно говоря, через полдня такой молчаливой ходьбы у меня уже рябило в глазах от стволов. Поэтому, когда мы остановились на обед, я была счастлива и удивлена, так как вчера данной остановки не наблюдалось.
   Серей вновь развёл костёр, но на этот раз никакого шёпота, никаких чешущихся ушей - самый обычный костёр. Достал из своего объёмного рюкзака мешочек с крупой, ещё один с солью и остатки вчерашнего мяса. Оттуда же был выужен бурдюк с водой.
   Какой же он предусмотрительный - набрал воды в ручье! Вот только меня это почему-то только разозлило.
   Молодой человек поставил котелок с водой над огнём и исчез среди стволов в поисках хвороста, а я осталась следить за будущей кашей...
   - Оставь. Я сама! Я умею! Что, мне сложно бросить три-четыре пясточки крупы в кипящую воду?!
   Вот уже три минуты мы с Сереем припирались на тему: "Кто здесь главный? И кто будет готовить обед?" Маг почему-то искренне считал, что я абсолютно не умею готовить на костре, и мои возмущённые вопли, что я четыре года ходила в походы и умею готовить в походных условиях, его совсем не убеждали. Однако мне удалось-таки отвоевать себе мешочек с крупой, засыпать необходимое количество в кипящую воду, в которой уже плавали куски мяса, нарезанные мною моим любимым ножичком, постоянно таскаемым в дамской сумочке, "для самозащиты". Ну, не признаваться же, что помимо всего прочего он мне просто нравиться... и что я вообще к холодному оружию тайную страсть испытываю...
   Звук хрустнувшей ветки заставил меня прислушаться и принюхаться к окружающему миру.

Глава 2.

   Их было пятеро.
   Пятеро мужчин, пахнущих ветром, землёй и потом быстрой дороги. Двое сейчас остановились на равном друг от друга расстоянии за спиной Серея, а ещё трое постарались как можно более бесшумно, по мере сил, окружить нашу небольшую полянку. Я каким-то шестым чувством ощущала это, перестав доверять собственным глазам, сообщающим, что кроме нас вблизи поляны нет ни одного человека.
   - Что случилось? - спросил маг, заметив моё состояние, а в его руке уже зарождался световой шар.
   - У нас гости, - как-то отрешённо произнесла я, понимая, что стоит мне сейчас выпустить на свободу одолевающие меня чувства, и вероятность моего выживания резко снизится.
   Окружающие нас люди замерли на месте, понимая, что об их присутствии знают, и, видимо, решая как им дальше действовать.
   Первым не выдержал тот, кто стоял прямо за спиной мага. Человек рванулся вперёд, считая, что сможет беспрепятственно разделаться со стоящим к нему спиной чародеем. Стоит ли говорить о том, что световой шар, до поры до времени покоящийся в руке у Серея, врезался нападающему прямо в грудь, заставив того недоумённо застыть с распахнутыми глазами, сделать два судорожных вдоха и рухнуть на землю лицом вниз, так и не успев опустить занесённый для удара кинжал.
   Ещё трое вырвались из-под прикрытия кустов и бросились на нас - двое на Серея и одни на меня. Я отскочила в сторону. Нападающий, неожидавший от меня такой прыти или просто не посмотревший под ноги, остановился в каком-то сантиметре от костра и начал смешно махать руками, стараясь сохранить равновесие и не рухнуть в огонь.
   Я быстро схватила ближайшую палку и, размахнувшись, как бейсбольной битой, ударила ею в лицо мужчине так, чтобы тот не рухнул на почти готовую кашу.
   Тем временем Серей уже уложил одного из своих противников и теперь парировал удары клинка второго подобранной на земле палкой.
   - Их должно быть пятеро, - крикнула я, отскакивая подальше от поднимающегося и вытирающего кровь с лица разбойника.
   Звук удара, тихий вой, голос Серея:
   - Пригнись!
   Яркая вспышка света над моей головой. И вот уже мой враг лежит неподвижной куклой, раскинув руки в стороны. Резкий свистящий звук рассекающего воздух оружия. Громкий хруст палки - и ещё одно тело портит пейзаж нашей поляны. Я оборачиваюсь и вижу мага, стоящего с коротким обрубком толстого деревянного сука.
   - Где пятый?
   - Не знаю.
   Сладкий запах бьёт в ноздри, а "генетическая память" уже подсказывает, что так пахнет сильный яд. Непонятные и непривычные инстинкты сами вычисляют источник этого запаха...
   - Осторожно! Сзади! У него отравленный клинок!
   Резкий свист летящей стали, яркая вспышка, сорвавшаяся с рук Серея, последний всхлип и звук ещё одного падающего на кусты тела.
   - Ты как? В порядке?
   Я киваю, стараясь придти в себя после столь стремительного нападения неизвестных. Ноздри режет запах подгорающей каши и приторно-сладкий аромат сгоревшего в заклинании яда.
   - Из-за этих уродов у нас каша подгорела, - бесцветно говорю я, автоматически подходя к огню и снимая котелок.
   У костра лежит труп человека, его одежда уже начинает гореть, издавая неприятный запах. Я отхожу подальше, ставлю котелок у какого-то дерева, делаю ещё два шага в сторону леса, и меня выворачивает на изнанку, а по щекам бегут слёзы...
   Господи, за что мне это?!
  
   Вот уже долгое время мы шли в быстром темпе, пробираясь через сваленные стволы деревьев и сплетение ветвей, стараясь как можно дальше отойти от злополучной поляны с пятью трупами. Руку мне оттягивал котелок с подгоревшей кашей. Почему-то после того, как произошла "чистка организма", я вцепилась в него мёртвой хваткой, как за последнюю соломинку, удерживающую меня в сознании, и категорически отказалась с оной посудиной расставаться, как бы Серей не пытался мене объяснить, что это глупо.
   Стоит ли говорить о том, что кашу мы так и не съели, она всё также находилась в злополучном котелке, остывшая и готовая в скорости превратиться в камень.
   Я споткнулась о какую-то корягу и полетела вниз, выпуская котелок из рук и пребольно ударяясь левым коленом о камень. Как во сне я уселась на пятую точку прямо рядом с местом своего падения и тупо уставилась на лежащий невдалеке котелок. Рядом со мной, сняв рюкзак, опустился маг, собираясь посмотреть, что со мной стряслось.
   - Каша вывалилась, - отстранённо произнесла я, думая о том, что назад в котелок её уже не собрать, да и не есть же её с грязью.
   На меня нахлынула такая обида - я ж её сварила, защищала и тащила столько времени, а теперь она вся на земле! Слёзы неудержимым потоком покатились по щекам, заставляя мир расплыться и размывая все контуры. Серей, осторожно взял меня за плечи и прижал к своей груди. Я вцепилась в его плащ, как недавно в походную ёмкость с теперь навсегда потерянным моим кулинарным шедевром, и разревелась в голос.
   Молодой человек ласково провёл рукой по моим волосам и терпеливо, не говоря ни слова, ждал, пока я успокоюсь.
   - Она... вывалилась... - бормотала я в промежутках между всхлипами. - Она упала. Я случайно...
   - Ничего-ничего, - отвечал чародей. - Ничего страшного.
   - Но... но её уже... не собрать...
   - Мы сварим новую. Вот увидишь. Всё будет хорошо. Мы сварим новую, вкуснее этой. А эта всё равно чуть-чуть подгорела...
   - Это всё из-за них... Я умею готовить... Если бы меня не отвлекли - ничего бы не подгорело, - обиженно шмыгала я носом, продолжая поливать слезами одежду своего спасителя.
   - Я знаю. Ну, тише. Давай, вставай, а то простудишься ещё. - Серей поднял меня и усадил на ближайшее поваленное дерево. - Давай я посмотрю твоё колено, ты, кажется, на камень упала...
   Я выпустила одежду мага из своих скрюченных пальцев, ощутив себя почему-то беззащитной и покинутой. Молодой человек опустился на корточки и, осторожно обнажив моё колено, осмотрел рану, которая слабо кровоточила. Серей снял со спины рюкзак, достал оттуда бурдюк с водой, небольшую чистую тряпицу и пузырёк зелёного стекла. Полив на ткань водой, он осторожно смыл кровь и грязь с раны, потом, оторвав от неё чистый кусок, смочил оный в жидкости из зелёной склянки.
   - Это настой из корня аира, - прокомментировал молодой человек, - он обеззараживает хорошо.
   Я отстранённо наблюдала за действиями мага, тратя все силы на то, чтобы больше не разреветься и не позволить истерике затопить оставшуюся часть сознания.
   Холодный воздух неприятно окутывал обнажённую кожу, однако там, где он прикасался к ране, его действия были благостными - это помогало не чувствовать "горящего" колена.
   Долго мне прохлаждаться не дали. Маг, пользуясь моим "зависшим" состоянием, подхватил меня под руку и быстрым шагом начал двигаться вперёд. Я, отстранённо смотря в землю, покорно шла следом, а перед глазами всё также стояли смазанные шоком и скоростью лица напавших на нас людей.
   В себя я пришла только когда по инерции врезалась в спину резко остановившегося Серея.
   - Что? - вопросила я, выглядывая из-за его плеча.
   Перед нами стояло семь человек, и на их лицах не читалось ничего хорошего.
   Я застонала и, обернувшись назад, встала спиной к спине Серея - сзади нас тоже уже поджидали четверо. Лица их были скрыты шляпами с широкими полями и поднятыми воротниками кожаных плащей.
   - Благородные сеньоры... - ни с того ни сего пробормотала я.
   И почувствовала, как волосы мага дёрнулись, зажатые между его спиной и моей головой, почувствовала, как напряглось его тело...
   - Не стоит, колдун, - произнёс хриплый голос. - Отдай нам девчонку, и может быть, мы тебя не тронем. Зачем нам лишние хлопоты. Да и тебе неприятности, я так думаю, не нужны.
   Я мёртвой хваткой вцепилась в плащ мага, стараясь не завыть в голос.
   Опять?! Нет, сколько можно?! Как будто нам утренней разборки не хватило!
   - Сделай что-нибудь, - очень тихо произнесла я.
   - Что, например, - так же тихо ответил Серей.
   - Ну, кто тут из нас маг?
   - На них защитные амулеты.
   - И что?
   - Я пока не могу понять от чего именно.
   - То есть?
   - Ну, от стрел, мечей или магии. Или всё вместе.
   - Пока не проверишь - не узнаешь!
   Одни из тех, кто стоял предо мной, поднял голову так, что можно было разглядеть сверкнувшие в тени глаза и изогнувшиеся в ехидной улыбке уголки рта.
   - Одиннадцать на двоих - это не честно, - обиженно возвестила я.
   - Зато эффективно, - хмыкнул всё тот же хриплый голос. - Взять их.
   На этот раз на нас двинулись всем скопом. Сразу все одиннадцать человек.
   Обернувшись, Серей швырнул в одного из четырёх какое-то заклятье, которое, однако, не дало никакого эффекта. Мой проводник и защитник выругался сквозь зубы, а нападающий только гаденько улыбнулся. И вот тут началось...
   Меня переполнил страх, быстро переходящий в леденящий ужас, сковывающий сознание, дурманящий и порой принимаемый за абсолютное спокойствие, но вместе с этим где-то в глубинах моей души из темноты прорывался огненный комок ярости.
   Я ощутила, как вырастают клыки, почувствовала, как видоизменяется мир вокруг меня, и поняла, что глаза только что поменяли свой цвет. Тело само подобралось, а лицо ощерилось по-звериному плотоядной улыбкой.
   Нос тут же уловил запах страха, ударивший по нервным окончаниям, как пузырьки выпитого залпом шампанского в Новый Год. Голова закружилась, а тело ринулась вперёд...
   Я присела, уходя от удара локтём в лицо, и тут же ударила в ответ в солнечное сплетение. Подсечка подбежавшему справа. Заострившиеся ногти впиваются в мягкую плоть шеи левого, благодаря чему, его тело оказывается на пути острого кинжала последнего из моих противников.
   Минус один.
   Полукруг из трёх готовых напасть бойцов. Я радостно скалюсь в их сторону, ощущая эйфорию боя. Нос щекочет запах страха и свежей крови. Шляпы двоих нападавших уже дано валяются где-то на холодной земле, присыпанные опавшими листьями.
   Плечо обжигает, и я чувствую, как по телу начинает разливаться усталость, глаза сами собой закрываются. "Сонное зелье", - приходит ответ на незаданный вопрос.
   Э, нет, друзья мои, так не пойдёт. Меня, значит, на опыты, а Серея прочь с лица земли? Одиннадцать на одного? Не честно! Прошу прощения, десять на одного... Но всё равно не справедливо.
   Звериная ярость затапливает сознание...
   А дальше темнота.
   Голова болела неимоверно. Холод обжигал с одной стороны тела, а жар - с другой. Что-то тёплое и влажное прошлось по лицу, смывая заскорузлую корку. Приятно. А потом до влажной кожи добрался холодный воздух...
   Я разлепила глаза и увидела сосредоточенное лицо Серея.
   - Что произошло? - хриплый голос, как будто и не я задаю вопрос, а кто-то другой.
   Глубокий вдох. Разлитый в воздухе запах крови.
   - Где нападавшие?
   - В Сумеречных Чертогах, - отвечает маг, вновь протирая моё лицо влажной тканью, и поясняет: - Мертвы. Ты как?
   - Да вроде бы нормально. Только не понимаю, что случилось. Я помню, как мне чем-то обожгло правое плечо, помню, как потемнело в глазах. И всё.
   Я подняла правую руку и увидела на ней белую повязку, чуть пропитавшуюся кровью.
   - Тебя ранили. Я всё продезинфицировал и перевязал. Не беспокойся, у тебя ускоренная регенерация. Скоро всё пройдёт. Рана быстро затягивается.
   Я устало закрыла глаза.
   - Ну и силён же ты, Серей, десять человек завалить. - Маг промолчал. - Пойдём отсюда, не хочу долго находиться рядом с трупами.
   Я даже сама удивилась, как обыденно это прозвучало. Ещё в начале дня меня выворачивало наизнанку при любом воспоминании об утренней бойне, а сейчас...
   - Не беспокойся, мы уже достаточно далеко от них.
   - Ты что, меня на руках тащил? - изумлённо воззрилась я на молодого человека.
   - На спине, - невозмутимо поправил он.
   Ещё вчера я бы возмутилась: "Меня? На спине? Как мешок с мукой?" - но сегодня мне было всё равно как и куда, собственно, главное, чтобы как можно дальше от места боя.
   - Пришлось изменить направление. Эти поляны с... - маг замолчал. - Как указательные стрелки нашего пути: "Здесь прошли те, кого вы ищите". Я свернул в другую сторону - в город магов кратчайшей дорогой мы уже не попадём. Пойдём окольным путём через Рапков. Думаю, завтра к вечеру будем уже там. Переждём день-другой, купим провизии и одежду и поедем в Чарогор с каким-нибудь обозом.
   - Чарогор?
   - Город магов.
   - Серей, а почему так кровью несёт?
   Маг промолчал. Я отодвинула его руку и села, зажмурив глаза, так как мир качался и кружился. Немного подождав и разлепив веки, я имела удовольствие лицезреть стволы голых деревьев с редкими бурыми листочками, костёр, который грел правую сторону моего тела, мага слева и... мою одежду, изодранную и залитую кровью.
   - [Цензура], - пробормотала я, выражая своё отношение к ситуации. - Ну и что, мне теперь так ходить и прикажете? Хорошо, что хоть брюки целы остались. Правда и они кровью залиты. Блин, да ещё и каблук сломан...
   Чародей промолчал, только протянул мне кружку с чем-то жидким. Я, ничего не спрашивая, выпила её содержимое. И ежу понятно, зачем он мне её вообще давал. Небось, что-нибудь успокаивающее. Однако я оказалась не права:
   - Это придаст тебе сил и поможет побыстрее придти в себя.
   - Мы что, уже выдвигаемся?
   - Нет ещё, - пробормотал спаситель, роясь в своём рюкзаке. - Вот, держи.
   Серей протягивал мне свою запасную рубашку и... свитер. Да-да, самый настоящий свитер из серой шерсти.
   - Вода вон за теми кустами. Не беспокойся, я качественно подчистил следы за нами, на вякий случай стерев все магические проявления. Не знаю, как им удалось нас отследить в первый раз, но повториться такое, вроде как, не должно. Так что, можешь спокойно помыть штаны и переодеться.
   Я поднялась на ноги и, всё ещё покачиваясь от слабости, двинулась в указанном направлении, прижимая к груди выданные мне вещи.
   За кустами оказался спокойный ручеёк, пригодный только для того, чтобы набрать воды да умыться. Я настороженно оглянулась по сторонам - на мага надейся, а сам не плошай! Опустила руки в холодную воду, быстро ополоснула лицо, оттёрла засохшую на кожаных штанах кровь, стянула с себя безвозвратно испорченную кожаную куртку, достаточно тёплый свитер и, дрожа от холода, протёрла тело влажным полотенцем, заботливо выданным Сереем напоследок. Быстро завершив водные процедуры, натянула на себя выданные магом вещи и постаралась согреться. Получалось плохо.
   Подхватив своё барахло - а иначе теперь назвать когда-то хорошие свитер и куртку язык не поворачивался - я вернулась на поляну. Серей окинул меня взглядом и тут же протянул очередную кружку с горячим настоем.
   - Держи, это чтобы ты не заболела. У тебя сейчас ослабленный организм. Все силы на регенерацию уходят.
   Я уселась рядом с ним и взяла кружку, грея заледеневшие в воде руки о её горячие бока и глядя в пламя.
   - Что будем делать с этим? - кивнула я свои вещи.
   - Думаю, закопаем где-нибудь. Зачем нашим преследователям лишний материал для поисковиков? Починить это уже не реально. Надо будет отойти как можно дальше от этого места, чтобы спокойно встать на ночлег.
   Я задумчиво кивнула, потягивая довольно-таки приятный отвар.
   - О чём задумалась?
   - Ни о чём. Просто стараюсь вообще ни о чём не думать.
   - Вот, держи, - Серей протянул мне кусок хлеба.
   - Я не хочу.
   - Тебе нужно хоть что-то съесть.
   Я безразлично взяла хлеб и чисто механически съела его, запивая отваром.
   Потом были быстрые сборы, закапывание моей одежды как можно глубже, заливание костра водой и долгий путь вперёд, пока совсем не стемнело, а идти дальше не осталось сил. Бесконечные деревья, кусты, лужи, покрытые коркой льда, преющие листья...
  
   Мы устроились на очередной небольшой поляне с приметным дубом. Один из корней этого гиганта вылезал на поверхность так сильно, что на нём спокойно можно было сидеть, прислонившись спиной к широкому стволу. Серей развёл огонь, в очередной раз что-то в него пошептав, я привычно почесала уши, достала своё одеяло и устроилась на корне, наблюдая за тем, как маг суетится с ужином.
   Серей ещё на прошлой остановке вычистил единственный наш котёл от засохшей на стенках каши и сейчас ждал, когда в нём закипит вода, чтобы приготовить ужин - очередную похлёбку из крупы. Я от нечего делать перебирала свою чудом уцелевшую и оставшуюся при мне сумку.
   Из косметички было извлечено зеркальце. В неровном свете костра на меня смотрело нечто. Волосы свалялись, лицо без косметики, под глазами тёмные круги. Брр...
   Я достала расчёску и честно попыталась привести волосы в порядок. Проще побриться наголо. Спутались пряди настолько качественно, что я психанула и отложила "разбор полётов" до лучших времён.
   Так же в сумке нашёлся блокнот, карандаш и ручка - неизменные атрибуты студента, да и просто любопытного человека. Этот блокнот не был предназначен для лекций или семинаров. Сюда я записывала свои наблюдения и мысли, а так же задания по работе и встречи. Последняя запись гласила:
   "25 октября. Встреча с Пашкой в 19:30, кафе "Млечный Путь" - отменена"
   Ну да, точно, Паша как раз позвонил в три часа дня и отменил свидание из-за какой-то срочной поездки.
   Я взяла карандаш и зачеркнула запись. Сама не знаю зачем. Никогда не любила чёркать в записных книжках, поэтому всегда ставила пометки, типа "отменена" или "перенесено", если что-то менялось.
   Я нарисовала внизу человечка и неожиданно для самой себя написала:
   "27-28 октября по Земному времяисчислению. Вот такие странные вещи порой происходят..."
   - Что это ты там делаешь? - окликнул меня Серей, и я потеряла мысль, которую так стремилась записать.
   - Завещание пишу, - буркнула в ответ я. - У вас тут внутренние органы продаются? Я тебе всю выручку от распродажи моих завещаю. Хочешь?
   Маг нахмурился.
   - Не думай ты о плохом. Всё обойдётся. Иди вот лучше помоги мне с кашей.
   - Сам начал варить, сам и заканчивай, - надулась я, как мышь на крупу.
   - Ну что ты, в самом деле?
   - Действительно, с чего это я вдруг? - "изумилась" я. - Как будто меня впервые забрасывает, чёрт знает куда! Как будто за моей кровью, а возможно и жизнью до этого никогда не охотились. Кстати, а ты успел моей ценной крови нацедить, пока я в отключке была? А то ведь другого шанса может и не быть.
   - Конечно, успел, - невозмутимо ответил маг. - Должен же я был хоть как-то окупить свои затраты времени, денег и всего прочего.
   Я ошарашено замолчала. А ведь он, чёрт его побери, прав. Он же не нанимался меня спасать, не должен тратить свои деньги на моё содержание. Не он меня сюда вызвал, не он во всё втянул...
   Зато его дружки маги! Да! И пусть теперь отдувается, а спрос с меня не велик. Пусть вон со своим Ковтором разбирается! Он не ради меня старается, а ради каких-то своих целей. Хорошо, если в ловушку не заведёт и не пустит на "ценный магический материал для зелий и так далее по списку". А кто, собственно, сказал, что он меня просто так домой отправит?
   Я прервала поток своих мыслей. И, кажется, вовремя, потому что ещё чуть-чуть и не известно до чего бы я додумалась. А если трезво рассудить, то всё равно выбор у меня невелик, либо идти с Сереем туда, куда он поведёт, а значит довериться ему, либо смыться пока он спит и попытаться выжить в неизвестном мне мире, без денег, без одежды, без знания географии и со сломанными каблуками на сапогах (второй мы отломали, чтобы идти было удобнее). Так что остаёмся при маге, он всё равно внушает больше доверия, чем тот же Ковтор.
   Перед глазами почему-то встал образ графа Дракулы, такой, каким его изображают в современных фильмах - загадочный красавчик, становящийся для поверивших ему людей ночным кошмаром и сводным, а может и родным, братом Смерти.
   Я тряхнула головой, убрала блокнот назад в сумку и сползла с корня. Серей молча выдал мне тарелку с кашей и принялся за свою часть, усиленно работая челюстями и всем своим видом говоря, что разговаривать со мной он не намерен, если уж не до следующего Пришествия, то ближайшие дня два точно. Ну, без особой необходимости, по крайней мере.
   Молча поели, молча сходили в разные кустики, молча устроились на ночлег. Я лежала и смотрела на затянутое тучами небо или на голые ветви деревьев - это уж как придётся. Сон не шёл. Опять. Такое бывает, когда в один день переживёшь столько событий, такое бывает, когда нужно столько всего обдумать, но в голове пусто...
   Звериная ярость затапливает сознание...
   Трое противников подаются назад. Запах страха усиливается.
   Да как они посмели на меня напасть? Как они посмели ранить меня, да ещё и клинком, смазанным сонным зальем? Да как они посмели решать - жить моему провожатому или нет?
   Выставить против меня одиннадцать воинов с амулетами против магии? Ой, прошу прощения, уже десять. Слабаки. Эти воины просто грязь у моих ног!
   Красная пелена на глазах. Ох, нет, это не пелена, это капли крови одного из нападавших, самого ближнего ко мне, кажется, я вырвала ему глаза, а потом выдрала кадык.
   Двое несутся на меня. Это не сложно. Уходим в сторону от одного, теперь я за его спиной, впиваемся клыками в артерию на шее...
   Вкус крови, такой пьянящий на охоте сейчас мне просто противен.
   Тело падает на землю, точно мешок с крупой, второй пытается отбежать, но уже поздно. Прыжок и мои пальцы смыкаются на его шее. Он даже забыл, что у него за поясом нож. О, кажется, вспомнил. Поздно, милый. Хрустят шейные позвонки.
   Я разворачиваюсь.
   Серей смог справиться с тремя нападавшими, теперь его окружают четверо. И всё их внимание сосредоточено на маге, а один даже додумался встать ко мне спиной - непростительная ошибка с его стороны.
   Тихо подкрадываюсь и сворачиваю ему шею. Два его "соседа" пытаются полоснуть меня кинжалами. Я уворачиваюсь, неимоверно выгибаясь. Лезвия режут одежду и вскользь проходят по телу. А, царапины, сейчас затянутся.
   Удар ногой в пах и правый падает, держась за причинное место. Я хватаю его нож и всаживаю его по рукоять в сердце нападавшего, одновременно ловя левой рукой занесённую для удара ногу второго человека.
   Резкий разворот и удар по голени. Вопль боли. На землю капает кровь из открытого перелома.
   Добить, чтобы не мучился?
   Да, пожалуй, это будет гуманно.
   Окровавленный клинок перерезает шею.
   Я оборачиваюсь и замечаю, что Серей только что всадил кинжал в сердце своего противника, но открыл спину и, как следствие, получил удар камнем по затылку от второго противника. Маг падает на землю. А мужик с камнем лихорадочно ищет что-то глазами на земле. И тут он натыкается на меня...
   Бег с ветром наперегонки. И мои зубы впиваются в шею последнего из отряда. Кровь заполняет моё горло. Чуть солёный привкус и явный вкус железа...
   Я подскочила на своей импровизированной постели. Так вот что на самом деле произошло. Это я их убила. Почти всех их. Убила. Раздирая их тела руками и зубами. Но самое ужасное... мне это нравилось. Мне нравился этот вкус крови и страха.
   Я всхлипнула. Глаза застилали слёзы.
   Чьи-то тёплые, сильные руки обняли меня за плечи и прижали к тёплой широкой груди.
   - Ну, тише. Тише. Это просто сон, - шептал голос Серея.
   - Почему? Почему ты мне не сказал? - рыдала я, прижимаясь к нему всем телом. - Это я их убила. Всех их. Разодрала.
   - Ну, ты преувеличиваешь. Далеко не всех. Но многих. Жаль, что ты вспомнила. Тебе было бы проще этого не знать...
   - Я чудовище! Я просто монстр какой-то...
   - Ничего подобного. Это нормальная реакция любого существа, в чьих жилах ещё сохранилась часть звериной сущности. Это просто инстинкт самосохранения. У людей он тоже есть, у зверей выражен чуть ярче. Скорее всего, именно он, когда отключилось твоё сознание, взял на себя функции по спасению. Ты всё сделала правильно. Не переживай.
   - Я убила. Ты не понимаешь. Я УБИЛА.
   - Я тоже убивал. Не то, чтобы мне это нравилось, но если ты хочешь жить, порой приходится спасать свою жизнь ценой смерти тех, кто нападает. Это совсем не значит, что ты теперь всегда будешь всех убивать. И совсем не значит, что тебе это нравится.
   - Но мне нравилось! Мне нравилось их убивать!

Глава 3.

   Мы вновь шли по уже порядком осточертевшему мне лесу, вновь мелькали деревья, хрустела под ногами ледяная корочка. Вот уже пол дня я молча топала за Сереем, то отгоняя все мысли, то концентрируясь на строках попсовых песенок или стихов.
   Вчера после моих слов, ставших апогеем истерики, молодой человек не отшатнулся от меня, как я ожидала, а молча обнял, улёгся рядом и всю ночь успокаивающе гладил по спине и волосам, унимая дрожь моего тела. Пригревшись и успокоившись, я незаметно для себя самой заснула, и, как ни странно, этой ночью меня совсем не мучили кошмары. Проснулась оттого, что мне стало холодно - куда-то делось уютное тепло. Открыв глаза, я долго не могла понять что же изменилось, пока не увидела вышедшего из-за кустов Серея, осторожно пробиравшегося к горящему костру с охапкой брусничных листьев.
   Увидев, что я проснулась, маг поприветствовал меня кивком и улыбкой и занялся завтраком. Стоит учесть, что он и словом не обмолвился ни о вчерашних событиях, ни о моей истерике, ни о том, что успокаивал меня всю ночь. За что я была ему безумно благодарна.
   Мы позавтракали, перебросившись парой общих фраз о пути и его продолжительности, собрали лагерь и двинулись, по заверениям мага, в сторону города. Ступни болели, ноги давно налились свинцом, но я сжимала зубы и топала дальше, так как физическая нагрузка прекрасно отвлекает от ненужных мыслей, особенно когда тебе приходится следить за тем, чтобы не поскользнуться или запнуться. Хотелось в тёплое помещение, принять ванну, выпить горячего чая, а ещё лучше - вина, разобрать спутанные волосы и заснуть в мягкой кровати.
   В себя меня привёл остановившийся спутник. Я тут же насторожилась, озираясь по сторонам и втягивая носом воздух, пытаясь определить, откуда грозит опасность. Ничего нового я не ощущала. Всё тот же свежий ветерок, доносящий до нас запах влажной древесины, гниющих листьев и почвы, с лёгким добавлением чего-то родного и знакомого, но что это было - определить я не могла.
   Господи, за два дня, проведённых здесь, из меня получился готовый параноик.
   - Что случилось? - осведомилась я у Серея.
   - Ничего особенного. Просто решил у тебя поинтересоваться: будем ли мы на обед останавливаться? А то уже за полдень давно перевалило, а ты ещё ни разу о привале не заикнулась.
   - Я не хочу есть.
   - Тогда перекусим в пути. Быстрее до города доберёмся.
   Я пожала плечами.
   Молодой человек скинул со спины рюкзак, покопался в его недрах и извлёк на свет краюху хлеба, завёрнутую в тряпицу, и вяленое мясо. Отрезал от хлеба два ломтя, положил сверху мясо и протянул один из получившихся бутербродов мне.
   - Я не хочу, - повторила я.
   - Но поесть надо. Чтобы двигаться вперёд, нужны силы. А откуда они возьмутся, если ты будешь отказываться от еды?
   Чародей всучил мне мою часть обеда и, убрав в сумку оставшуюся провизию, достал небольшой бурдюк с водой.
   - Двинулись?
   Я кивнула, и мы вновь направились к заветному городу, на ходу пережёвывая свой скудный обед.
   Как бы тщательно мы не бежали от своих мыслей и от самих себя, наступает момент, когда они нас нагоняют. А точнее показываются, вылезают наружу и оказывается, что всё это время они были рядом и только позволяли тебе считать, что ты смог от них удрать.
   Говорят, зверя, испробовавшего человеческой крови, пристреливают, так как он теперь будет нападать на людей, чтобы вновь почувствовать вкус запретной жидкости. Неужели и меня теперь следует пристрелить, пока зверь, живущий внутри, не выбрался наружу? Останется ли у меня эта способность... оборачиваться, когда я вернусь в родной мир, в родной город? Если это так... Вероятно, я буду опасна для окружающих людей. Так, может, лучше при таком раскладе остаться здесь? Ну уж нет! Остаться здесь - это самолично подписаться под объявлением: "Разыскивается носитель магического сырья. Нашедших (встретивших) просьба доставить по ниже указанному адресу. Вознаграждение гарантированно". Угу. Щаз. Может, вам ещё координаты моего места нахождения написать и указать группу крови? "Кровь редкая - оборотневская". Бред! Тут куда более правильным является подход: хочешь жить - прикинься трупом, авось поверят. А я хочу жить. Очень хочу.
   Но смириться с тем, что я самолично убила нескольких людей не так-то просто. Да, я защищала свою жизнь, да, я не понимала, что творю. Да, мной руководила животная часть моей сущности. Часть, проявившая себя так неожиданно и так недавно, и, тем не менее, уже не в первый раз спасавшая мою жизнь. Хотя, под угрозу эту самую жизнь ставило само существование звериной части. Господи, как же всё запутанно!
   Поглощённая своими мыслями, я даже не почувствовала вкус пищи и не заметила, как умяла свой обед.
   Время шло. Серый день неумолимо шёл к концу, окутывая мир ещё более сумрачным покрывалом. С неба, как бы в насмешку, полетели мелкие холодные капли - противно моросил дождь. Запах сырости почти перебивал все остальные запахи леса. Оказывается, даже здесь погода имела своеобразное чувство юмора или плохой характер, сменяя морозный день тёплом и посылая вместо снега дождь, заставляющий таять ледяную корку и превращая ещё совсем недавно твердую землю в хлюпающее месиво.
   Деревья постепенно стали редеть, и мы, неожиданно для меня, вышли на дорогу. Точнее, дорогой это можно было бы назвать только в сухой день. Сейчас это больше напоминало вязкое болото. Раскисшая грязь липла к обуви, что совсем не облегчало передвижения. А если учесть, что я целый день проходила в исковерканной обуви да ещё, вдобавок к этому, на мне опять был надет плащ мага... я была готова сесть прямо на обочине и завыть. А что? Я же теперь оборотень, а значит нужно тренировать голосовые связки. Иначе опозорюсь, когда буду давать полуночные концерты.
   - Мы почти пришли, - ободрил меня Серей, заметивший мою хмурую физиономию. - Вот, погляди.
   Я подняла голову и увидела, что впереди, за завесой противной измороси, возвышаются высокие каменные стены города, в центре которых находятся арочные ворота, закрытые наглухо.
   - Надо торопиться, - сообщил Серей, - ещё немного и мы в город вообще не попадём.
   И мы прибавили шагу. Оказывается, видимая цель прекрасно придаёт измученному человеку силы...
   Я устало привалилась к деревянным воротам, пока мой спутник стучал в небольшую дверцу, находящуюся в этих самых створках.
   - Чего тебе? - хмуро буркнули из приоткрывшегося окошка.
   - Нам нужно в город.
   - Кто такой? Зачем? Кому нам?
   - Мне и моей спутнице. Переночевать. Я - маг третьей ступени Серей Варижский, - молодой человек что-то показал охране.
   - Пошлина за вход: такир с человека, - пробубнил охранник.
   - Держи, - чародей достал из кармана две невзрачные овальные монетки и отдал стражнику.
   Дверь в воротах скрипнула и отворилась.
   - Входите.
   Я переступила высокий "порог" и оказалась по ту сторону широких крепостных стен. В нос тут же ударили запахи помоев, нечистот, пекущегося хлеба, готовящейся еды. У меня тут же разболелась голова, и захотелось зажать нос. Я огляделась. На меня взирали хмурые голубые глаза с заросшего бородой лица стражника.
   - Здравствуйте, - пробормотала я.
   - И тебе здоровья.
   Следом за мной вошёл Серей и, подхватив меня под руку, повёл по улице, что шла прямо от ворот в центр, натыкаясь и огибая дома. Молодой человек периодически оглядывал вывески, хмурился, что-то бормотал, наконец, мы остановились у одного из двухэтажных деревянных домов, покрытых штукатуркой. На вывеске красовалась пышногрудая девица с подносом, на котором стоял кувшин, кружка и тарелка с аппетитным окороком.
   Серей толкнул дверь, и на меня обрушилась волна дурманящих ароматов еды и хмельного, заглушающая запах потных тел и дорожной пыли. Мы вошли внутрь. Помещение оказалось просторным и светлым. На деревянных столах горела по одной-две свечи. У длинных столов стояли лавки, у небольших - стулья.
   - Чего изволите? - подскочила к нам девица лет четырнадцати-пятнадцати.
   - Ужин и две комнаты, - обронил чародей, пробираясь к одному из столиков, что располагались недалеко от ведущей наверх лестницы.
   - Будет сделано. Что изволите на ужин?
   - Хм... Жаренную рыбу, тушёный картофель и кувшин тёплого вина. Всего две порции. И поживее.
   - Не извольте беспокоиться. За ужин на двоих и две комнаты девять такир, восемь кир.
   Серей кивнул и уселся на стул. Я последовала его примеру, привалившись к стене и наблюдая, как девчушка скрывается за дверью, видимо, кухни.
   Ноги гудели. Есть хотелось неимоверно. Молодой человек погрузился в свои мысли и, казалось, забыл о моём, да и чьём бы то ни было ещё, существовании. От нечего делать я начала разглядывать публику, собравшуюся в этом месте.
   Народу было не то, чтобы много, но и не мало. Кто-то сидел в одиночестве, кто-то парами, кто-то довольно-таки большими компаниям по пять-семь человек. Кто-то был одет легко, - видимо, жил здесь или снял комнату на ночь, - у кого-то рядом лежал дорожный плащ - либо недавно пришёл, как мы, либо жил где-нибудь в городе. Женщин практически не было, только одна сидела с кавалером в углу залы и методично уничтожала ароматную отбивную.
   Желудок заурчал. Серей отвлёкся от своих размышлений и посмотрел на меня, я смутилась и, кажется, даже покраснела.
   И тут, как по волшебству, из кухни появилась та самая девчушка с подносом, на котором красовались две тарелки с рыбой, миска с тушёным картофелем, две деревянные кружки и глиняный кувшин. Выставив всё это богатство на стол, девушка сообщила, что комнаты готовы, и она в любой момент может нас туда проводить. Серей поблагодарил расторопную подавальщицу и отсыпал ей десять таких же овальчиков, которые дал на входе стражнику. Девчушка поблагодарила мага и, ссыпав деньги в карман передника, удалилась в кухню.
   Аромат еды дразнил и манил, заставляя кружиться голову, а желудок сжиматься в радостном предвкушении. Ужин я умяла очень быстро, и казалось, что более вкусной пищи никогда раньше даже не пробовала. Серей разлил по кружкам яблочное вино со специями, от которого поднимался пар, и я медленно, получая невероятное наслаждение от каждого глотка, цедила этот божественный напиток, откинувшись на спинку стула и в очередной раз окидывая обеденный зал подобревшим и немного затуманившимся взглядом.
   От сытного ужина и тёплого вина глаза начали слипаться, а разговоры за соседними столиками слились в один усыпляющий гул.
   - Пойдём, тебя проводят в комнату, - прикоснулся к моей руке Серей.
   Я разлепила веки и сонными глазами взглянула на молодого человека, а потом на девушку-подавальщицу, стоявшую рядом с ним, неохотно поднялась и поплелась за девчушкой по лестнице, упиравшейся в закрытую дверь. За дверью оказался широкий коридор, освещённый масляными лампами, с множеством отличавшихся друг от друга только прибитыми табличками дверей. Мы остановились у той, на табличке которой было нарисовано три горизонтальных черты и круг, девушка достала ключ, открыла замок и впустила меня внутрь.
   Небольшая комнатка с закрытыми ставнями окном, односпальной деревянной кроватью, застеленной свежим бельём, стул для вещей, столик с мутным зеркалом и... небольшая бадья с тёплой водой и наброшенным на край бадьи полотенцем.
   - Господин приказал приготовить вам ванную, чтобы вы могли освежиться с дороги, - объяснила она, отдавая мне ключ и скрываясь в коридоре.
   Я закрыла за девушкой дверь, сбросила на стул плащ, устало опустилась на край кровати и начала стягивать сапоги.
   М-да, аромат, конечно... не "Шанель N5", ну, а что я, собственно, ожидала, если эти самые сапоги не снимались несколько суток. Да, представьте себе, я в них даже спала. А что здесь такого? Не, ну включите сами воображение. Во-первых, ночью могут замёрзнуть ноги (осень же на дворе!), а потом топай по лесу с простудой; во-вторых, вы себе представляете каково это - залезать утром в холодные сапоги?
   Я подвигала пальцами, и по ступням начал рассыпаться болезненный песок, а по комнате... Я стянула носок и, поставив ногу на пол, принялась за второй сапог. Думать о том, что завтра снова куда-то тащиться и надевать испорченную обувь - не хотелось. Вслед за носками, валявшимися на полу рядом с обувкой, на стул полетела оставшаяся одежда. И вот я, скрываясь от прохлады комнаты, уже погрузилась в импровизированную ванну. Блаженное тепло разливается по телу, уставшие мышцы постепенно расслабляются, вода смывает с кожи запахи леса и "дорожную пыль".
   Я окунулась с головой, сожалея, что под рукой нет любимого шампуня или хотя бы мыла.
   Просидев в бадье до тех пор, пока вода совсем не остыла, окончательно разморенная от сытого ужина и горячей ванны, я нехотя выбралась в прохладные объятья комнаты и, наскоро вытершись, юркнула в кровать, вскрикнув, когда моя нога коснулась чего-то горячего. Откинув одеяло, я обнаружила металлическую ёмкость, похожую на сковородку, в которой лежали, прикрытые сверху металлической крышкой с прорезями, погасшие угольки. "Ага, ясно, местный аналог грелки", - подумала я, радуясь тому, что постель не нужно греть, и заворачиваясь в одеяло поплотнее.
   Если честно, высовывать руки, чтобы хоть как-то просушить волосы, абсолютно не хотелось, а мысль о том, что стоило бы постирать, хотя бы просто водой, несчастные носки, вызывала тихий страдальческий стон. Но, что тут можно поделать, когда есть такое слово, как "надо"?
   Завернувшись кое-как в одеяло и подхватив с пола многострадальные носки, я на цыпочках направилась к бадье с чуть тёплой водой. Скажу вам честно. Стираться в холодной комнате, преступая с одной ноги на другую, чтобы пальцы совсем уже от холодного пола не закоченели, - удовольствие ниже среднего, следовательно, продолжается как можно меньше. А если учесть, что в течение всего этого времени вы боретесь с желанием на всё плюнуть и забраться в кровать, так как глаза слипаются, а челюсть, кажется, вот-вот вывихнется от очередного зевка... Стоит ли объяснять, что постирушки закончились в рекордные сроки?
   И вот мокрые носки уложены на чуть тёплую "грелку", выставленную на пол рядом с кроватью, а я, завернувшись в одеяло, как в кокон, свернувшись калачиком и из последних сил задув свечу, тихо посапываю на небольшой кровати, блаженствуя, что не приходится вновь спать на голой земле.
  
   Одинокий осенний лист медленно спланировал прямо на моё лицо, ударил по носу и скатился на левый глаз. Я раздражённо скинула с себя растительность и, недовольно поморщившись, сделала глубокий вдох. Ветер принёс с собой ароматы, заставившие меня резко подскочить. Остатки сонной неги слетели с меня, как будто не было.
   Воздух пах кровью, гарью и... чем-то опасным, чем-то смутно знакомым, вызывающим образ-ассоциацию, которую я никак не могла ухватить за хвост, но понимала, что это крайне важно. От волнения сердце выдавало настолько громкую дробь, что его, казалось, могло услышать любое существо в радиусе ста метров. Тук-тук-тук...
  
   Тук-тук-тук...
   Стук в дверь настойчиво повторялся и, видимо, смолкать не собирался, ввинчиваясь в мозг головной болью, и ничто не могло помочь от него избавиться: ни прижатая к уху подушка, ни натянутое поверх всего этого одеяло. Не выдержав такого издевательства, я вынырнула из возведенных баррикад и, запустив в дверь подушкой, громко заявила:
   - Пойдите к чёрту! - и вновь укуталась.
   - Ну, наконец, ты проснулась. Я уже пол часа к тебе долблюсь, - послышался приглушённый, но от того не менее знакомый голос Серея. - Поднимайся давай. У нас много дел.
   - Уже, - проворчала я, неохотно высовывая руку из-под одеяла в надежде нащупать хотя бы носки.
   Носки нашлись. Однако вредные элементы гардероба не соблаговолили высохнуть за ночь и были ещё влажными. Но делать нечего, и я, морщась от неприятных ощущений, свернувшись под одеялом, на ощупь натянула это чулочно-носочное творение на ноги. Влажная ткань холодила тёплую кожу, но постепенно нагревалась, и неприятные ощущения сводились лишь к их влажности.
   Стук в дверь повторился:
   - Ты что, заснула там?
   Убью! Как только научусь контролировать свою вторую ипостась - перегрызу горло этому садисту!
   В памяти тут же всплыла поляна трупов, вкус крови на языке и одежда вся в бурых пятнах. К горлу подкатил комок, глаза заслезились.
   "Прекрати! - мысленно приказала я себе. - Если бы их не убила ты, они убили бы Серея и доставили тебя к Ковтору или ещё какому двинутому мужику, а может быть, продали по запчастям".
   - Нет, я одеваюсь, - выдавила я сквозь стиснутые зубы, укутавшись в одеяло, как в плащ, и спуская ноги на деревянный пол.
   Ступни тут же почувствовали прохладу досок, и я, скрипнув зубами, пробежалась до стула с одеждой, схватив всё в охапку, вернулась к кровати и забралась на неё с ногами. Чтобы надеть на себя холодные вещи, да и вообще высунуть хоть что-нибудь из-под ещё сохранявшего тепло тела одеяла, потребовалась огромная сила воли. Даже не представляю, где я её в таких количествах нашла.
   - Ты оделась?
   Вот неугомонный!
   - Угу.
   - Тогда впусти меня.
   - Сейчас.
   И вновь пришлось слезать с кровати и на носочках бежать к двери, открывать замок, впускать в комнату моего спасителя и, по совместительству, проводника и бежать, чтобы вновь забраться с ногами на кровать.
   Серей проследил за моими передвижениями, посмотрел на оставшиеся на полу влажные следы, потом на мою помятую и невыспавшуюся физиономию, взлохмаченные волосы, брошенные недалеко от ванны остатки сапог и, ни слова не говоря, вышел, закрыв за собой дверь. Я продолжала тупо смотреть на то место, где ещё минуту назад находился молодой человек, и пыталась понять, куда это он слинял. И вообще, зачем нужно было долбиться ко мне в комнату, для того, чтобы просто осмотреть место моей ночёвки, невыспавшуюся меня и уйти?
   Всё ещё спящий мозг напрочь отказывался работать. В конце концов, я просто плюнула на свои бесплодные попытки что-либо понять и столь же тупо уставилась в одну точку, напротив кровати.
   Если честно, я не знаю, сколько так просидела. В себя меня привёл тихий скрип открывающейся двери и вошедший с двумя свёртками Серей.
   - Держи. Меряй.
   Свёртки перекочевали ко мне на кровать. Сонно посмотрев на усевшегося на стул мага, я взяла в руки первый свёрток и содрала с него бумагу...
   Оказывается даже столь отвратительно начавшееся утро способно преподносить восхитительные подарки. Из свёртка на меня смотрели простые чёрные кожаные сапожки на ма-а-аленьком широком каблучочке, мягкие на ощупь; из второго на свет божий показалась короткая куртка и пара тёплых носок. Счастью моему не было предела. Я тут же натянула на себя носки, содрав всё ещё влажные свои, потом погрузила ноги в сапоги, подивившись тому, насколько точно Серей угадал с размером, и влезла в новую курточку, ничуть не смущаясь того, что из-под неё юбкой торчит отданный мне чародеем свитер.
   Я обожающе взглянула на спутника, тот лишь ухмыльнулся и, поднявшись, сказал:
   - Причешись, возьми вещи и спускайся вниз. Позавтракаем и отправимся дальше. Нам нужно успеть до заката пройти как можно больше. Если повезёт, может, попутчиков найдём, и нас подвезут.
   С этими словами Серей скрылся за дверью, а я ещё стояла, глядя ему в след и слушая, как удаляется звук его шагов. Нет, ну какой же он всё-таки замечательный!
   М-да-а-а...
   Нет, ну скажите мне, пожалуйста, с чего я взяла, что день, начавшийся столь отвратительно, может пройти вполне себе неплохо, если не замечательно? Это всё Серей виноват! Сбил меня с толку своими подарками и хорошим завтраком, а я и рада расслабиться. Вот глупая!
   Нарадовавшись обновкам и собрав остатки пригодных к носке вещей, а так же наконец-таки нормально расчесав волосы и заплетя их в косу, я подхватила сумку и спустилась вниз, отыскала взглядом знакомую фигуру спутника, разговаривающего с каким-то мужчиной, сидевшим ко мне спиной, и неуверенно направилась к нему. Серей, увидев меня, приглашающее помахал рукой, что заставило меня ускорить шаг.
   - Доброе утро, - поздоровалась я.
   - Доброе, - ухмыльнулся в усы собеседник мага, одарив меня взглядом, в котором читалось ехидное: "Если столь позднее время называется утром, то я - Папа Римский" - или кто тут у них столь же важный.
   - Присаживайся, Ада. Сейчас еду принесут, - улыбнулся чародей.
   Я плюхнулась на скамейку рядом с проводником, вперив глаза в затёртую и покрытую царапинами столешницу.
   - Через час выезжаем, - продолжил прерванный разговор бородач. - Опоздаете, уедем без вас. Ждать не будем.
   - Не опоздаем, Тамир. Будь спокоен.
   - Хорошо, коли так. Ну, бывайте.
   Бородач поднялся из-за стола.
   - До свидания, - промямлила я, подняв наконец-таки на мужчину взгляд.
   Тамир вновь хмыкнул в усы, подхватил со скамьи свою тёплую куртку на каком-то меху и, развернувшись, неспешным шагом направился к выходу, едва не столкнувшись с девочкой-разносчицей, нёсшей наш завтрак... или обед?
   - Нам повезло, - сообщил Серей, - тут торговый обоз в Туварь идёт, подбросят нас до ближайшего города, а уж оттуда самим придётся добираться. Там наш с ними путь разойдётся.
   Я слушала мага в пол-уха, так как сейчас меня больше привлекало то, что выставлялось к нам на стол и источало невероятно вкусные ароматы. И всё же, скорее всего это был обед, так как завтракать запеченной свининой, яичницей и варёным картофелем, посыпанным зеленью, это что-то из ряда вон выходящее. В довершение всего на стол поставили крынку с киселём.
   "Счастье, вот оно..." - пронеслось у меня в голове, когда зубы утонули в сочном куске мяса, рот наполнился соком и слюной. О, Великий Боже, я ещё никогда не пробовала такого мяса, даже знаменитый шашлык моего хорошего друга Амира не шёл ни в какое сравнение с этим.
   На какое-то время, а если быть точной, то до уничтожения съестного, окружающий мир, людской гул, проблемы и заботы перестали для меня существовать. Я не воспринимала никаких раздражающих факторов, всецело отдавшись вкусовым ощущениям от еды. Странно, раньше за мной такой реакции не наблюдалось. Да, я всегда любила хорошо приготовленную пищу, но никогда не позволяла себе лишнего, небезосновательно опасаясь за фигуру. А тут, как с цепи сорвалась. От таких мыслей аппетит куда-то пропал, что позволило мне ощутить, что желудок, собственно уже полон, а Серей внимательно наблюдает за мной и чего-то ждёт.
   Я повернулась к молодому человеку и вопросительно подняла бровь.
   - Наелась? - поинтересовался маг, всё так же внимательно всматриваясь в моё лицо.
   - Более чем, - хмыкнула я, заметив, что молодой человек умял не меньше меня.
   - Тогда пойдём. Нам ещё до торговой площади дойти надо и отыскать Тамира.
   Он поднялся, взвалил на плечо, по виду, потяжелевший рюкзак, подождал пока я выйду из-за стола, и мы двинулись к выходу, пробираясь из конца залы к началу, проходя мимо столиков.
   Гул голосов постепенно преобразовывался в обрывки фраз, говоривших о том, что волновало местное население:
   - Ты слышал? Говорят, пошлину на дорогах собираются увеличить...
   - Ну да! А он возьми да вернись домой раньше...
   - А я ему и говорю: "Неча тут своими титулами нас пугать!"...
   - А он меня хвать за руку. Я аж обомлела...
   - Говорят, много веков назад с людьми бок о бок жили и другие существа. Некоторые называли их многоликими, другие - оборотнями, но все они были не правы. Или, точнее, не совсем правы. - Я продолжала своё движение к двери, но навострила уши, пытаясь расслышать каждое слово из негромкого рассказа бородатого мужичка. - Те существа не были в полном смысле оборотнями, так как...
   Как я ни старалась замедлить шаг, а выход приблизился. Дверь захлопнулась, слегка ударив по пятой точке и отрезав от членораздельных звуков, тут же вновь превратившихся в монотонный гул людских голосов.
   - Ты чего там застыла?
   - Ничего, - буркнула я, борясь с желанием вернуться в помещение, и направилась за Сереем.
   Городок был мрачный, серый, хотя, возможно, такое впечатление создавалось из-за пасмурного дня, да тяжёлых сизых туч, нависающих над верхушками зданий. Небольшие улочки, на которых, дай бог, разминуться телеге да идущему человеку, трудно было назвать чистыми - приходилось постоянно смотреть себе под ноги, чтобы не вляпаться в ароматное подтверждение того, что здесь ездят на лошадях.
   Сделав очередной поворот, мы неожиданно для меня оказались на широкой дороге, как объяснил мне чародей, она являлась центральной и вела к торговой площади, куда мы и направлялись. Площадь оказалась действительно большой, уставленной множеством различных палаток, загонами для скота и телегами с товаром. Всюду сновали люди, торопились, толкались, кричали, зазывая и бранясь, отдыхали, перекусывали... воровали. Прямо у меня на глазах один неприметный мальчуган обзавёлся увесистым кошелёчком, ранее принадлежавшим господину в куртке из хорошей кожи, на меху, обладателю большого "пивного" пуза.
   Я оглянулась по сторонам и поняла, что никто, кроме меня, ничего не заметил. Усмехнувшись, порадовалась тому, что у меня нечего красть, и поймала себя на безумном желании посмотреть на реакцию этого самого мужичка, когда он обнаружит пропажу.
   Обогнув рынок по дуге, мы подошли к одной из гружёных телег, у которой стоял уже знакомый мне по утренней встрече Тамир. Мужчина поприветствовал нас кивком головы, попросил подождать здесь, а сам направился проверять оставшиеся телеги. Я облокотилась о рядом стоящий забор и посмотрела на Серея, думая, чем бы себя развлечь. И развлечение не заставило себя долго ждать...
   - Люди добрые, да что же это делается?! - возвестил на всю площадь жалостливый вопль какого-то мужика. - Обворовали! Среди белого дня обворовали!
   Губы сами собой растянулись в довольной улыбке, когда в голове всплыла картинка: пузатый мужик, полез за кошельком, чтобы расплатится за товар, а кошелёк того - тю-тю - скоммуниздили.
   - Чему ты улыбаешься? - настороженно спросил Серей.
   - Да так, - пожала я плечами. - Просто мужика этого пузатого представила.
   - С чего ты взяла, что он пузатый?
   - Потому что он пузатый, - фыркнула я и прикусила язычок. - Ну, мне так кажется.
   Только сейчас я подумала, что меня могут посчитать соучастником данного преступления, и ведь не отбрехаешься, что растерялась.
   По счастью допытываться маг не стал, так как к нам вернулся Тамир и повёл к одной из телег, где мы могли расположиться. Серей скинул свой рюкзак и забрался на козлы к широкоплечему мужичку в шерстяных штанах и ватнике, который представился, как Ритик. Я, немного подумав, потеснила мужчин и уселась рядом.
   Спереди раздалось громовое "Вперёд!", и обоз двинулся. Лошадь неторопливо шествовала за своей товаркой, изредка помахивая хвостом, сзади поскрипывали колёса телеги. Где-то через минут пять-десять неспешного шага мы вышли к воротам. Хмурая стража о чём-то переговорила с Головой обоза и открыла ворота. Телеги покинули город...
  
   Вот уже несколько часов мы тряслись по скованной льдом дороге, а сверху редкими мелкими снежинками падал снег, укрывая деревья и жухлую траву недолговечным белым покрывалом. Сидеть на одном месте было холодно, поэтому мы с чародеем периодически слезали с козел и шли рядом с повозкой, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Постепенно снег сменился мелким дождиком, а дорога под ногами вновь начала превращаться в вязкую жижу, отбивавшую всякое желание прогуливаться пешком.
   Спустя некоторое время плащ, ссуженный мне Сереем, окончательно промок, и холод с удвоенной силой начал пробираться под кожу. Телеги всё больше и больше замедляли ход, увязая колёсами в грязи раскисшей дороги. Я прятала покрасневшие руки в рукавах тёплого свитера мага и сонно смотрела на обнажённые стволы деревьев, отгородившихся от нас расстоянием где-то в сто метров и пеленой моросящего дождя. Глаза закрывались, сознание медленно "уходило в тень", убаюканное погодой и поскрипыванием колёс, тело инстинктивно потянулось к источнику тепла, и я поближе придвинулась к рядом сидящему Серею, позволив наконец сознанию отправится в путешествие по сказочной стране Морфея.
   Кто-то потряс меня за плечо. Я еле-еле разлепила глаза и хрипло произнесла:
   - Что?
   - Выпей. - Под нос сунули небольшую ёмкость, разившую алкоголем.
   - Не хочу.
   - Тебе надо согреться. Пей.
   Поморщившись, я взяла в руки кружку и залпом выпила содержимое, задохнувшись, когда горло охватило огнём. На глазах выступили слёзы, кровь прилила к лицу, и я закашлялась. Ну и гадость! Бе! Ведь знала же, что так будет, поэтому и пить не хотела, хоть и понимала, что надо - по-другому не согреться. Сейчас меня ещё развезёт для полного счастья...
   Я прислушалась к ощущениям - зародившийся в желудке огненный ком расходился по венам теплом и расслаблением, споря с окружающим холодом.
   Телега резко дёрнулась и замерла. Ритик подстегнул лошадь, но это особо не помогло - мы увязли в очередной луже.
   Чертыхаясь про себя, я соскочила с козел в грязь, которую теперь лишь с очень большой натяжкой можно было назвать дорогой. За мной последовали Серей и Ритик, который взял лошадь под уздцы, чтобы постараться вытащить телегу. Не тут-то было! Задние колёса завязли основательно, о чём Ритик не преминул сообщить впереди едущим. Обоз остановился.
   Несколько мужчин с ближайших телег не торопясь подошли к нашей, почесали затылки, перебросились парой слов и, поплевав на руки, взялись за края телеги, стараясь то ли подтолкнуть увязшее средство передвижения, то ли приподнять. Ритик вновь потянул за уздцы, телега дёрнулась, чуть-чуть поддалась вперёд, но практически тут же вернулась на место. Ещё несколько бесплодных попыток вытащить увязшие в грязи колёса, и тёплые куртки полетели в телегу, а помощники начали радовать окружающих тихими ругательствами и красными от натуги лицами.
   - Почему ты им не поможешь? - Тихо спросила я у Серея.
   - Как? - Так же тихо ответил он. - Тут уже взяться негде, чтобы помочь им её толкать.
   - Но ты же маг. Зачем тебе толкать? Неужели нет подходящего заклинания или нельзя воспользоваться телекинкзом.
   - Я им не говорил, что маг.
   - Почему?
   - Если нас пытаются выследить, то среди особых примет будут называть и эту. Так что...
   - Угу. Вроде как вошли в город маг со спутницей да там и затерялись?
   Чародей окинул меня хмурым взглядом и не ответил.
   Тут люди стали подтягиваться и из конца обоза, оценивающе поглядывая на объём работы.
   - Так и знал, что пригодится, - заявил один из подошедших мужичок и убежал к своей телеге под недоумённые взгляды остальных.
   Люди тем временем поплевали на руки и вновь попытались высвободить колёса. Телега вздрогнула и приподнялась, лица держащих эту махину покраснели от натуги. Ритик потянул поводья, заставляя свою лошадку, а вместе с ней и шестерых мужчин, сделать несколько шагов. Телега опустилась на землю с ясно различимым вздохом облегчения, который хором выдали помощники.
   Через несколько минут вернулся тот самый кругленький мужичок, что умчался к своей лошади, он нёс в руках две широкие доски сантиметра в два толщиной, сопя от напряжения. Сгрузил свою ношу рядом, в жухлую траву, отдышался, оглядел собравшихся и кивнул:
   - Надо положить здесь так, чтобы они под колёса телег попали. А то каждую телегу вытаскивать - никаких сил не хватит
   Мужики покивали, но расходиться не стали. Они вновь надели свои куртки и ватники, внимательно проследили, чтобы все до последней телеги переехали коварную лужу, и только после этого начали разбредаться по своим местам в обозе, чтобы двинуться дальше.
   За время спасательных работ я так замёрзла, что решила не садиться назад, а пройтись рядом с телегой, чтобы хоть чуть-чуть согреться, но выпитый алкоголь давал о себе знать - желание согреться боролось с желанием усесться где-нибудь и поспать.
   - Скоро будет привал, - подал голос Ритик. - Разведём костры, там можно будет согреться. Правда стоянку придётся немного сократить, чтобы вовремя добраться до Живиц.
   - Живиц? - переспросила я.
   - Это село, где мы часто останавливаемся. Там и трактир есть небольшой, где можно снять комнаты на ночь, хотя большинство из нас всё больше у друзей ночуют, благо мы там уже за своих сойдём. - Улыбнулся наш возница.
   Чтобы не выказывать своего невежества, я не стала спрашивать, когда же мы доберёмся до обещанной Тувари, но мысленно завязала себе узелок - не забыть спросить у Серея.
   Это самое "скоро", по словам Ритика, показалось мне вечностью, так как занять себя было нечем. К тому моменту, когда обоз вильнул в сторону от дороги, я уже успела спеть про себя все песни, которые знала, причём не по одному разу, рассказать несколько стихов, придумать пару историй и напрочь их забыть. Поляна для стоянки была довольно большой с местами для костров, поваленными деревьями вместо лавок и практически вытоптанным покровом жухлой осенней травы.
   Я сползла с козел, потянулась, разминая затёкшие мышцы, и еле сдержалась, чтобы не потереть ту часть тела пониже спины, что, как мне казалось, должна была превратиться во что-то очень плоское, в блин, например.
   Мужчины не спеша "выгрузились" из телег и столь же неторопливо отправились к ближайшему лесочку за дровами и водой, видимо где-то там находился ручей или водоём, позвякивая вёдрами или поскрипывая котелками. Что меня удивило, так это полное отсутствие в обозе женщин, ну, кроме меня. Я почему-то считала, что это странно, хотя моего сопровождающего это видимо никак не беспокоило и казалось вполне нормальным.
   Ритик закончил разбираться с лошадью и подошёл ко мне:
   - Пойдём к костру. Займём места, и ты заодно согреешься.
   Взглянув на разгорающиеся то там, то тут манящие теплом огни, я кивнула и последовала за возницей, направившимся к ближайшему костру. Из леса показался Серей, несущий в охапке хворост, за ним гордо шествовал давешний запасливый мужичок с ведром воды. Они остановились рядом с разгоревшимся огнём и сгрузили свою ношу.
   - Принимай, Варук, - хмыкнул мужчина, кивая на ведро. - Кто по кухне дежурить будет?
   Я напряглась, понимая, что, являясь единственной женщиной в мужской компании, могу запросто огрести себе заботы по готовке. Однако пронесло:
   - Да мне не сложно, Харим. Чай не первый год ездим, не первый раз кашеварим.
   Варук - мужчина лет тридцати на вид, широкоплечий, чуть выше меня ростом, с большими мозолистыми руками, длинными волосами, убранными в хвост, и бритым лицом - выбрал из принесённого Сереем хвороста достаточно толстую палку, проверил её на прочность, налил в средних размеров котелок воды и, надев его на палку, повесил над огнём.
   - Ада, если тебе не сложно, принеси, пожалуйста, мою сумку, - попросил маг, разламывая ветки.
   Интересно, что он назвал сумкой? Свой тяжеленный рюкзак?
   Я сначала было решила взбрыкнуть, но по недолгим здравым размышлениям решила не выступать, пока. Посему пришлось подняться с облюбованного места на бревне и направиться к телеге, отрыть под накинутой на товар дерюгой рюкзак чародея и потащить к нему.
   - Ишь ты, - хмыкнул в усы один из мужчин, что присели у нашего костра, - смотри, как жинку выдрессировал. Сейчас такое послушание - редкость. Бабы сами мужиками помыкают.
   В груди начала движение волна гнева. Выдрессировал?
   - Никого я не дрессировал. - Спокойно ответил Серей, принимая из моих рук рюкзак и роясь в его недрах. - Не умеете просить, так нечего на женщин пенять, что они ничего не делают. Тут, брат, дело не в приказах, а во взаимоуважении. И, кстати, откуда знаешь, что мы женаты? Я ничего подобного не говорил.
   - А чай не видно? Стала бы чужая тебе деваха вещи твои безропотно таскать? Нет. Значит, вас что-то связывает. На брата с сестрой вы не похожи, - задумчиво почесал затылок новоявленный Шерлок Холмс, - слишком разные. Остаётся только этот вариант.
   Да уж, ума палата - дороже злата. Я вот ещё, как минимум варианта два могу привести. Во-первых, мы можем быть родственниками, но не родными или не кровными, во-вторых, почему я просто не могу быть скромной и исполнительно попутчицей, или, на худой конец, нанять себе в дорогу охрану? И вообще, я девушка свободная и независимая. Эм, ну-у-у, почти независимая.
   Тем временем Серей достал из рюкзака кусок варёного мяса, обмотанный чем-то весьма похожим на бумагу и перетянутый бечевкой, и отдал его Варуку. Тот хмыкнул и достал из висящих на поясе ножен большой нож, перерезал тонкую верёвку и, задумчиво взглянув на мясо, отрезал от него чуть больше половины, а оставшееся вернул магу. Кто-то из стоящих рядом людей полез в свою сумку за мешочком с крупой, кто-то достал хлеб, а тот самый мужичёк, что притащил доски, достал небольшой мешочек с чем-то белым, как я потом поняла - с солью. Таким вот образом - с миру по нитке - в котелке закипела, забурлила какая-то каша с вкраплениями мяса. Ради справедливости стоит заметить, что аромат от этого варева шёл такой, что рот сам собой наполнялся слюной. Где-то я слышала, что человеку в холодное время года требуется больше пищи, так как энергия, поступающая в организм, тратится на его согревание. Получается, чем холоднее погода, тем больше еды должно быть поглощено. Хм, всё-таки с моим аппетитом твориться что-то неладное.
   Пока я размышляла, сидя у костра и грея руки, Варук закончил колдовать над стряпнёй и подал знак, что всё готово. Вокруг котелка тут же столпился народ, торопясь наполнить свои плошки ароматной кашей и ухватить побольше мяса. Чародей же, не торопясь, достал всё из того же рюкзака наши миски и, подождав пока народ не рассядется, также неторопливо наполнил их, уселся рядом со мной и протянул мою порцию.
   Первое время все жевали молча, думая о чём-то своём и смотря в огонь или разглядывая спутников, но по мере того, как плошки пустели, в нашем небольшом кружочке начались разговоры в ожидании того, когда закипит вода под отвар.
   - Так вот я и говорю, что после той войны обережные круги и стали столь излюбленными охранителями. Говорят, что нежить от них хоть и не разбегается, но в круг попасть не может...
   - Нежить?!
   На мой удивлённый возглас обернулись все сидящие у костра люди, а говоривший - мужчина средних лет с кустистыми усами и чёрными, коротко стрижеными волосами даже изогнул одну из своих богатых бровей в изумлении.
   - Как-кая нежить? - пискнула я.
   - Всякая, - охотно отозвался рассказчик, - нетопыри, кровопивцы всякие. Бают, что даже лешаки да русалки их стороной обходят. А главное всякий такой круг сотворить может, на то Силы особой и не треба.
   - Однако ж магические круги надежней будут. Говорят, будто чаровники ещё могли сотворить такие круги, что удерживали внутри демонов, али наоборот внутрь не пускали.
   - Демонов? - как-то совсем жалко пискнула я, вспоминая все виденные мною фильмы ужасов и как-то совсем сникая.
   - А то как же! А ты чего, девонька, так побледнела?
   Я же впала в ступор и ничего не могла ответить. Боже мой! Куда я попала? Мир, где о демонах, "кровопивцах" и нежити говорят будничным тоном, словно о погоде или ценах на хлеб, где за тобой гоняются какие-то головорезы, пытаясь схватить и подороже продать, где маги - это не аферисты, играющие на доверчивости впечатлительных граждан, а вполне себе настоящие носители некой Силы, причём эти самые маги с радостью голодной собаки, которой кинули кость с большим куском мяса, раздерут тебя любимую не запчасти и составляющие компоненты.
   Мамочки! Хочу домой! Прямо сейчас!
   Я почувствовала, как окружающая меня действительность подернулась знакомой дымкой изменения ипостаси. В ужасе от того, что изменения происходят на глазах у большого количества народу, причём далеко не все были безоружными, я вцепилась в рукав Серея и подняла на него расширившиеся от страха глаза. Молодой человек всё понял правильно. Он поднялся, придерживая меня за плечи и увлекая за собой, чем помог скрыть уже трансформировавшиеся зрачки, и пошёл к телеге, где из рюкзака была вынута фляжка и протянута мне.
   - Пара глотков, - тихая команда и успокоительные поглаживания по спине.
   Зачем повторять дважды? Я бываю весьма исполнительна и с первой попытки. Резковатая на вкус жидкость обожгла горло вдохом холодного воздуха и оставила на языке пряное послевкусие. Голова закружилась, и я сильнее вцепилась в стоящего рядом мага.
   - А теперь поспи чуть-чуть.
   - Но я не хочу.
   - Сейчас захочешь. У этого эликсира такой побочный эффект - усыпляет. Давай ложись.
   Я забралась в телегу и попыталась устроиться в ней поудобнее - получалось плохо. Чародей ещё порылся в своём бездонном рюкзаке и достал оттуда два одеяла, которыми меня и укрыл. Наконец-таки найдя удобное положение и положив под щёку уголки одеял, я свернулась клубочком и закрыла глаза. Сон всё не шёл, зато все чувства обострились до предела.
   Холодный воздух острыми коготками касался обнажённой кожи, впрочем, не принося чрезмерно неприятных ощущений, нос улавливал различные оттенки знакомых ароматов: лошади, люди, ароматные настои, подгоревшая похлёбка, влажная ткань и кожа - обострившийся слух доносил разговор у костра так, если бы люди находились метрах в двух от меня, а не в пяти-шести.
   - Что это с ней? - раздался встревожено-заинтересованный голос рассказчика о защитных кругах.
   - Она из Дома Тукирава, - спокойно ответил Серей и больше не сказал ни слова.
   "Как будто это что-то объясняет!" - хмыкнула про себя я.
   Но судя по тому, что больше вопросов на эту тему не последовало, сие заявление действительно что-то объясняло. Знать бы ещё что именно?
   - Да-а-а, - протянул Варук и отхлебнул из кружки настоя из шиповника. - Если всё, что говорят про тамошних обитателей, хотя бы на четверть правда... Молодец, что забрал её оттуда. Не мудрено, что девочка так испугалась упоминания демонов и нечисти.
   - А, кстати, раз она оттуда, то как вы с ней познакомились? Говорят, что те, кому не посчастливилось попасть за стены Проклятой Обители, не покидают её уже никогда.
   - Никогда - это, пожалуй, слишком сильное заявление. Покидают. Например, когда его обитатели считают, что прах данного человека не достоин покоиться в стенах Дома. Или, находятся и такие, когда кто-то решает сбежать и у них это получается. Правда, такие случаи редки.
   - Так твоя жена одна из тех, кто сбежал?
   - Нет. Она из третьей категории тех, кто оказался по ту сторону Непреодолимой Стены. - Серей замолк, и на поляне воцарилось напряжённое выжидающее молчание. - Она - кровавая дань тем, кто живёт вокруг и внутри Проклятой Обители.
   На поляне ахнули. Кто-то пролил горячий травяной настой себе на ноги и тихо выругался, помянув какой-то Юкиртон.
   - Неужели Дом так легко расстаётся с теми, кто к ним попал? Не так уж часто там бывает пополнение.
   - Такие жертвы тоже довольно-таки редки. Но если человека не удалось сломить или склонить к верованиям Дома, и клароны видят, что встречи с их господами, не вызывают в душе нисора поклонения, а страх не делает из него бессловесную, всё исполняющую куклу, тогда человека приносят в жертву, выплачивая Кровавую дань отродьям Аркадава. Жертву предварительно мучают голодом, а иногда и физическими истязаниями, чтобы ослабить, как морально, так и физически. Вот там то, привязанную к жертвенному столбу, ослабленную, но не сломленную, я её впервые и увидел...
   "Хорошо врёт", - подумала я, усмехаясь про себя, и провалилась в глубокий сон без сновидений.

Глава 4.

   Как же холодно. Как же безумно холодно. Пальцы на ногах, сами ноги, руки, лицо и уши, кажется, превратились в ледышки - я перестала их чувствовать. Зябко поёжившись, было принято решение глаза не открывать, а лишь подтянуть к телу озябшие конечности. Попытка скрыть там же лицо в частности и голову в целом привела к тому, что я уткнулась во что-то влажное и, скривившись, всё же распахнула глаза.
   Первое, что я увидела, было белое покрывало, напоминавшее вату или пух, при более близком ознакомлении им оказался двухсантиметровый слой пушистого, но мокрого снега, укрывший покачивающуюся на ходу телегу. И меня заодно. Дальше следовал неспешно движущийся пейзаж из стволов деревьев и редких снежинок. Приподнявшись на руках, я сонно покрутила головой из стороны в сторону и увидела следующие за нами телеги и спины Серея и Ритика, нахохлившихся в попытке сохранить тепло. День явственно перевалил за полдень, о чём намекали наступающие сумерки, погружавшие лес в пугающую темноту. Я шмыгнула носом.
   На звук тут же обернулись и мой спутник и возничий. Быстро оглядев меня цепким взглядом, маг полез в свой рюкзак, а Ритик радостно улыбнулся и поинтересовался:
   - Как спалось?
   - Неплохо,- выдавила я ответную улыбку. - Только замёрзла чуть-чуть.
   - Держи, - в мою сторону вытянулась рука Серея с небольшой флягой. Чувствую, будь у него такая возможность, он мне её и под самый нос подсунул бы. - Выпей.
   Ну вот, мало того, что командует, ещё придётся пить очередную гадкую настойку на травах или вообще не понятно на чём. Чародей не рассказывал, а я как-то не спрашивала. Надо, кстати, будет это упущение восполнить. Или не стоит? Помогает же. А кто поручится, что узнав состав очередного пойла, я буду его пить? Вот то-то и оно!
   Во фляге булькнуло, когда она приземлилась рядом со мной - недождавшийся от меня какой бы то ни было реакции, маг кинул её мне. В отличие от всякого рода фляжек и фляжечек нашего мира эта была не закручена крышечкой, а плотно закупорена пробкой, которая наотрез отказывалась вылезать из горлышка, как бы я ни старалась. Понаблюдав за моими мучениями, виновник весёлого развлечения "достань пробку, выпей яду" со страдальческим вздохом спрыгнул с "места кучера" и забрался ко мне. Почему-то у него откупорить сосуд получилось с первого раза.
   - Бурдюк, - с досады буркнула я, ни к кому не обращаясь, ни на что не намекая, пришедшее в голову слово.
   - Пей, - столь же непреклонно заявил Серей.
   Подавив страдальческий вздох и взяв в руки флягу, я сделала большой глоток. Потом ещё один и ещё один. Казалось, что я утоляю похмельную жажду, только вместо обычного в таких случаях эффекта по телу начало разливаться тепло.
   - М-да, тебе бы сейчас плотный ужин и в кровать, чтобы выспаться и завтра быть, как огурчик.
   - Ничего, скоро уже приедем, - подал голос Ритик. - Думаю, как раз к темноте поспеем.
   - Хорошо бы, - буркнул чародей, и я была с ним полностью согласна, потому что однообразие пути утомляло и вводило в уныние.
   Время медленно текло под уже привычный скрип колёс и телег, где-то в конце обоза слышались голоса разговорившихся возничих, чуть впереди Ферон в полголоса затянул какую-то песню - слова разобрать не получалось, да и вскоре меня куда больше поглотило наблюдение за самой собой. Видимо настойка мага помимо блаженного тепла давала и своеобразный эффект бодрости, если не сказать "шила в одном месте". Мне резко захотелось куда-нибудь приложить нерастраченную в течение дня энергию: пробежаться вдоль обоза, сходить в клуб на дискотеку (этот вариант был бы оптимален, но в силу сложившихся обстоятельств оказался невозможным), подраться или... а вот об этом не будем. Самое удивительное, что эффект этого самого шила с течением времени не проходил, я бы даже сказала, что он постепенно нарастал. Погрузившись в себя, я далеко не сразу заметила, что кони прибавили ходу в предвкушении скорого отдыха, а в воздухе явственно чувствуется запах человеческого жилья. Кажется, мы подъезжали к обещанной деревне.
   Вынырнувший из-за поворота населённый пункт обнимал дорогу с обеих сторон, равномерно распределив свои дома по "бокам" тракта и преграждая путь высоким частоколом и крепкими на вид деревянными воротами. По обе стороны от ворот стояли каменные столбы, оканчивающиеся каменными чашами, в которых жарко пытал огонь, манящий путников своим светом и теплом в сгущающихся сумерках.
   Обоз остановился. Где-то в рядах первых телег произошло какое-то движение - Голова обоза спрыгнул на землю и направился к воротам, постучал, о чём-то переговорил с охранником и вернулся на своё место. Через некоторое время ворота открылись, и наши телеги въехали в деревню.
   Вообще-то деревней это можно было назвать с большой натяжкой - населённому пункту дворов на тридцать-сорок всё же больше подходило название "село". И почему это я начала величать Живицы деревней - ума не приложу. Добротно срубленные, прочные на вид дома порождали ощущение незыблемости и спокойствия, которое лишь увеличивалось при взгляде на живущих тут людей - спокойных, уверенных в себе, сильных, готовых к любым поворотам жизни. Высокие, крепкие мужчины с недлинными бородами и усами, серьёзными и внимательными глазами, накаченными руками, равно уверенно сжимающими меч, топор и плуг. Деловые и крепкие женщины, днём хлопочущие по хозяйству, а вечером надевающие свои лучшие юбки и цветные платки, чтобы посплетничать с соседками-подружками. Весёлая ребятня, что сейчас с любопытством смотрела на въезжающих людей из дышащих теплом окон изб.
   Мы ехали по главной дороге к центральной площади, по какой-то интуитивной традиции являющейся центром этого поселения, чтобы устроится на ночлег и обустроить лошадей и повозки. Не первый раз встречающая обозы деревня специально соорудила для таких целей общественные конюшни, находящиеся недалеко от площади. В том же сельском центре находился и постоялый двор, он же трактир, где коротали вечера мужчины селения и могли остановиться случайные путники.
   - Вон там, - махнул рукой Ритик, - находится постоялый двор. Не ошибётесь. Он один тут двухэтажный и шуму там... Найдёте, короче. А я коня распрягать да товар устраивать пойду. Думаю, в трактире и встретимся, все наши туда пойдут, чтобы пропустить кружку-другую.
   Мы с магом вылезли из телеги и направились в указанную сторону. Под ногами хлюпал мокрый снег, смешанный с дорожной грязью десятком ног, копыт и колёс; дыхание вырывалось наружу белыми струйками пара - ближе к ночи стало заметно холоднее, как напоминание о том, что зима не загорами.
   - Интересно, - сказала я, оглядываясь по сторонам, - почему тут нет факелов для освещения улиц. Сейчас тут светло только от окон домов, да от факелов и фонарей снующего по делам народа. А ворота освещаются.
   - Ворота? - не понял Серей. - А-а-а, ты имеешь в виду обережные столбы. То, что ты видела у ворот, это не факелы для освещения. Хотя и эту функцию они тоже выполняют, но это скорее... хм... приятное дополнение. На самом деле обережные столбы стоят симметрично по всему периметру забора вокруг селения. Они создают своего рода обережный круг окрест людских поселений, чтобы в них не могли проникнуть духи и боящаяся огня нечисть. В таких "факелах" иногда ещё сжигают определённый набор трав, отпугивающий зверьё. Скорее по традиции чем по симметрии по обоим сторонам ворот оказывается по такому факелу.
   Закончив этот краткий экскурс в традиции своего мира, чародей толкнул дверь таверны, выпустив наружу волны тепла, света и шума, который тут же смолк при нашем появлении на пороге. Недалеко от двери, по левую руку, начиналась лестница на второй этаж, справа стоял большой стол с двумя длинными лавками; напротив - "барная стойка", за которой хозяйка этого заведения (уж слишком у неё был уверенный и невозмутимый вид для просто служащей) вытирала полотенцем глиняные кружки. Остальную часть довольно просторного зала занимали разномастные столы, стулья и лавки, сейчас почти полностью занятые посетителями. В большом камине горел огонь, по стенам развешаны масляные светильники, на некоторых столах стоят дополнительные свечи, пламя которых играет на блестящих глиняных боках кружек. На стенах в нескольких местах висят шкуры зверей, придавая помещению своеобразный уют.
   - Тепла и мира здешним краям. - Поздоровался Серей, приложив правую руку к левой части груди. Я кивнула, наблюдая за настороженными глазами завсегдатаев данного заведения. Чародей тем временем двинулся к стойке, довольно громко произнося: - Мы с обозом приехали. Ритик и Тамир сказали, что тут можно получить кров.
   Услышав знакомые имена, некоторые люди успокоились, и их взгляды стали не настороженными, а любопытствующими. Однако не все - мало ли что могут сказать чужеземцы и на кого сослаться.
   - Да, вы можете снять здесь комнату. Два с половиной такира за ночь. - Ответила хозяйка.
   - Эмира, - раздалось откуда-то от дальней стены. - Я смотрю, пригодилась твоя особая комната.
   Все посмотрели на говорящего, и я с изумлением узнала одного из участников обоза, имени которого я, к сожалению, не помнила. Эмира приподняла брови:
   - Вот как? Что ж, я скажу Бирхе, чтобы она там постелила. Не переживайте, - это она уже нам с Сереем, - кровать большая.
   - Ничего, я думаю, они немаленькие - сами разберутся.
   - Нехай развлекутся, - выкрикнул кто-то из местных, и весь зал захохотал, а я почувствовала, что заливаюсь краской.
   - Нам бы ещё ужин, - невозмутимо продолжил чародей, - да припасы где-нибудь закупить, может ещё что-нибудь из вещей.
   Хозяйка понимающе кивнула, позвала молоденькую девушку лет семнадцати с длинной чёрной косой, пухлыми щёчками, приятно округлой фигуркой и опущенными долу глазами.
   - Бирха, приготовь комнату в конце коридора. Только сначала проветри там и затопи камин.
   Девушка кивнула и ринулась по лестнице наверх, провожаемая взглядами некоторых мужчин и стараясь не смотреть по сторонам. Эмира также внимательно проследила за ней прищуриными глазами, пока Бирха не пропала из виду. Тогда хозяйка вновь обратилась к нам:
   - Провизию можно купить завтра, как и вещи. Всё равно обоз раньше утреннего базара из Живниц не выедет. Чего хотите на ужин?
   Далее пошло обсуждение нашего заказа, выяснение времени до того, когда еда будет готова, и появление Бирхи с заявлением, что "номер" готов, и мы можем подняться.
   Комната оказалась довольно просторным помещением с большой двуспальной кроватью, уже застеленной свежим постельным бельём, сундуком для вещей, обещанным камином, в котором сейчас потрескивал недавно разведённый огонь, парой стульев и своего рода ширмой.
   - Ну, прямо номер для новобрачных, - пробормотала я и вздрогнула от жуткого скрипа.
   - Давно, видимо, комнаткой никто не пользовался, - отозвался чародей, - если вообще когда-нибудь пользовались. Могли бы и смазывать петли сундука хоть иногда.
   Ещё один жуткий скрип и удар закрывшейся деревянной крышки - Серей убрал свою "походную сумку" в специально отведённое для этого место.
   - Ну что? Ужинать? - неизвестно для чего осведомился чародей. - Обозники, наверное, уже внизу в полном составе. Ни один торговый человек и охранник не откажет себе в удовольствии пропустить кружечку-другую.
   Скинув верхнюю одежду и оставшись в свитере, когда-то пожертвованном мне сердобольным проводником, я переплела косу и повернулась к двери, у которой меня уже поджидал маг.
   - А ты себя к кому относишь: к охранникам или к торговым людям?
   - К любителям путешествовать с оборотнями и нарываться на неприятности. - Подмигнул Серей и, открыв дверь, отошёл в сторону, давая мне возможность выйти в коридор, ведущий к лестнице на первый этаж.
   Зал действительно уже был забит под завязку. Однако один маленький стол под лестницей пустовал, оставленный для нас смекалистой хозяйкой. Я подивилась тому, как такое количество людей уместилось в одном трактире, ведь когда мы только пришли сюда, зал уже казался заполненным. По всему видно, что местные потеснились, освобождая места для обозников, и, судя по всему, никто не чувствовал себя неуютно и не жаловался на тесноту. Зал шумел от разговоров в полголоса, от стука кружек друг от друга и о деревянную поверхность столов.
   Мы уселись за указанный нам столик, на котором уже горела небольшая свеча, и стояли две глиняных кружки и кувшин с яблочным вином. Буквально через пару минут на столе появились тарелки с нашим ужином, который мы принялись неторопливо поглощать, наблюдая за происходящем в зале.
   А атмосфера в таверне становилась всё веселее и теплее с каждой опрокинутой внутрь кружкой. Голоса всё громче, смех всё заливистей, шутки всё сальней, споры всё жарче. Энергия практически бурлила вокруг нас, захватывая и пленяя, кружа голову и смешиваясь с нашей собственной.
   Скрипнула дверь и в тепло постоялого двора ворвался холодный воздух улицы. Все обернулись и радостно заулыбались, увидев вошедшего. Лишь парочка каких-то приезжих даже не повернула головы на звук, продолжая что-то обсуждать с нахмуренными лицами.
   Мы с Сереем не могли разглядеть вошедшего, так как его от нас скрывала нависающая над нашим столом лестница. Однако спустя некоторое время к хорошо видимой нам стойке бара, прошёл невысокий юноша с коротко стриженными светлыми волосами, худощавым телосложением, что не могли скрыть надетые на него тёплые вещи, и с чехлом за спиной.
   Эмира открыто и приветливо улыбнулась новому посетителю и отвернулась налить ему из бочонка кружку медовухи. Юноша тем временем скинул свой тёплый тулуп, уселся на стул и с по-детски радостной улыбкой подмигнул проходящей мимо Бирхе, отчего та залилась краской и постаралась быстрей скрыться за спасительной дверью в кухню. Перекинувшись с хозяйкой постоялого двора несколькими фразами и потихоньку потягивая свой напиток, вошедший обводил зал взглядом, на несколько секунд задержался на хмурой парочке и, сделав ещё глоток, отставил кружку в сторону, чтобы потянуться к своему чехлу и достать оттуда самую настоящую гитару. Толпа одобрительно загудела.
   Подмигнув кому-то из зала, парнишка пробежался пальцами по струнам, как будто проверяя - звучат они или уже нет, задумчиво проиграл несколько аккордов, как будто что-то для себя решая, и, наконец, что-то выбрав, начал выводить какую-то мелодию. Медленная, тягучая музыка вплетается в едва слышный рокот тихих разговоров, ускоряется, убыстряется и вновь возвращается к тягучему, как патока, напеву. Просто мелодия. Мелодия без слов. Мелодия, под которую так приятно потягивать вино и любоваться искорками огня в шоколадных прядях, закрывать глаза и проваливаться в мир запахов и звуков. Но вот она сходит на нет, и мир замирает в ожидании.
   Я открываю глаза и сталкиваюсь взглядом с чародеем. Он коротко улыбается и отводит взор.
   - Хэй, Харит, сыграй что-нибудь весёлое. - Прочистив горло, обращается к музыканту один из посетителей. - У нас тут хорошие знакомые да гости пожаловали.
   Молодой человек вновь улыбается, так и не произнеся ни слова, и берёт первый аккорд, знаменующий начало новой, весёлой мелодии.
   - Хэй! Хэй! Хэй-хэй-хэй! - раздаётся из толпы в такт ударам по струнам.
   И тут происходит нечто удивительное - Харит начинает петь. Его чистый голос льётся над залом, сливаясь с мелодией и повествуя о блудливом муже и его приключениях в небольшом городке. Народ радостно подпевает и вставляет в нужных местах это "хэй!", с которого и началась вся песня.
   Я чувствую, как на губах сама собой растягивается улыбка, а ноги отбивают такт. Лёгкое яблочное вино хмелит голову и, добавляясь к странному побочному эффекту выпитого ранее зелья, требует движения и выхода накопившейся энергии.
   Следующая песня оказывается столь же весёлой, в ней поётся о каком-то празднике, о жизни и веселье. От этой мелодии и улыбающихся лиц вокруг так и хочется пуститься в пляс. Кто-то ловит за руку проходящую мимо Бирху и громко, чтобы перекричать музыку и хор подпевающих голосов, просит:
   - Станцуй.
   Девушка какое-то время отнекивается, но я вижу, что ей очень хочется исполнить просьбу, что ей нравится танцевать и безумно хочется покрасоваться перед молоденьким музыкантом, поэтому она бросает нерешительный взгляд на Эмиру, и та с улыбкой едва заметно кивает. Бирха расцветает радостной улыбкой и выходит на свободное от столов и стульев место, чтобы в следующую минуту закружиться в танце. Она красиво двигается - мягко, грациозно, плавно, перетекая из одной позы в другую, растворяясь в музыке, подхватывая бьющую из людей энергию и вплетая её в какой-то невероятный узор. У меня стойкое ощущение того, что на моих глазах рождается что-то новое и чудесное. Я перевожу восторженный взгляд на Серея, который внимательно смотрит на танцующую девушку, и вижу на его лице чуть загадочную полуулыбку.
   Мелодия обрывается заключительным аккордом. Бирха замирает в последнем движении - с разведёнными в сторону руками и поднятым вверх лицом, а юбка по инерции обвивается вокруг её ног. Несколько секунд ничего не происходит, все поражены и заворожены этим ощущением произошедшего на их глазах чуда, а потом раздаются первые аплодисменты для Харита и Бирхи. Девушка смеётся, пытаясь отдышаться. Музыкант подмигивает своей невольной партнёрше, и она, вновь заливаясь краской, спешит скрыться в кухне. Несколько минут все ждут пока Харит допьёт свою медовуху, переговариваясь в пол голоса и смеясь над какими-то своими шутками и байками, а потом музыкант вновь любовно берёт в руки свою гитару и задумчиво теребит струны, создавая настроение тем, кто сейчас находится в таверне, и погружаясь в одному ему известные мысли.
   И вновь смена мелодии, смена блюд и наполнение глиняных кружек вином, медовухой, элем или ещё чем покрепче. Вновь танец Бирхи, к которому присоединяются уже и мужчины - веселье в полном разгаре. Несколько быстрых, а порой и агрессивных песен, сменяются паузой, во время которой Харит пьёт свой напиток и угощается тем, что ему поставили веселящиеся в таверне люди.
   - Что ж, - произносит музыкант, отставляя опустевшую кружку и пересаживаясь на "барную стойку", он вновь берет в руки гитару, - пришло время для истории. Бирха, станцуешь?
   Девушка замирает недалеко от него и интересуется:
   - Что за история?
   - "Уход тавирконов".
   - О, но я не могу танцевать это одна...
   Девушка оглядывается вокруг, сталкивается со мной взглядом, пробегает оценивающим взором по одежде, надёжно скрывающей верхнюю часть фигуры (нижнюю прекрасно скрывает столешница), и направляется ко мне.
   - Не составите мне компанию в танце?
   - Э-э-э, - ошарашено и очень умно отвечаю я. - Но я не умею танцевать. И не знаю движений.
   - Это не важно, - отмахивается она. - Просто почувствуйте музыку и двигайтесь так, как захочется.
   Легко ей сказать! А если я прибыла из другого мира, где все танцы - это дёрганье под громкую и порой совсем не мелодичную музыку? А бальными танцами я никогда не занималась. Что тогда?
   Теперь на меня устремлены все взгляды в таверне, даже два хмурых типа внимательно следят за развитием событий. Я затравлено оборачиваюсь к Серею в поисках совета и поддержки.
   - Иди-иди, - кивает чародей, глядя на меня с каким-то особым интересом, как будто вознамерился поставить какой-то занимательный эксперимент.
   "Вот козёл!" - думаю я, поднимаясь со стула и стягивая свитер, под которым надета лишь отданная им сорочка.
   Мы с Бирхой выходим "в круг" и замираем друг напротив друга, глаза в глаза. Первые ноты гитарного перебора заставляют меня вздрогнуть и расширить глаза, сердце почему-то усиливает свой бег, а в голове бьётся одна единственная мысль: "Это уже было!"
   Там, на пороге весны,
   Где ручей согревает журчаньем...
   Начинает свою песню Харит тихим, едва слышным за мелодичным перебором голосом.
   Там, на излёте зимы,
   Где надеждой согрета душа...
   Продолжает он. А мы всё стоим, глядя друг другу в глаза и растворяясь в глубине наших душ.
   Мне суждено рассказать,
   Многих лет одолев расстоянье...
   И всё. Больше уже ничего не существует, кроме музыки и бьющихся в унисон двух девичьих сердец. Я больше не слышу слов. Я больше не вижу людей, сидящих вокруг, не чувствую пристальных взглядов, лишь стук своего сердца и ещё одного сердца девушки напротив, лишь готовое к движению тело. К движению, которое оно никогда не совершало, но всегда помнило и знало...
   Качнуться в противоположные стороны и вернуться назад. Можно уже не смотреть друг на друга, так как (я не знаю, как и почему, но...) мы чувствуем друг друга. Шаг вправо, поворот вокруг себя - руки не движутся, застыв опущенными и расслабленными. И вновь глаза в глаза и шаг вперёд, будто качнувшись навстречу отражению, пальцы наших рук и ладони едва касаются друг друга, встречаясь напротив груди. Вновь шаг назад. Не смотреть на неё. Ещё шаг-поворот. И вновь вернуться в центр, встретится глазами, и кружить несколько ударов сердца вокруг невидимой между нами оси. Небольшой шажок-качание назад и развернуться друг к другу спиной, чтобы через секунду встретится лопатками, отвести голову чуть вправо и назад, будто укладывая её на плечо партнёрши. Вернуться в начальное положение, теперь то же самое в другую сторону, и вновь спина к спине. Я как бы перекатываюсь по её спине, поворачиваясь одновременно вокруг своей оси, и вот мы вновь стоим друг к другу лицом. Шаг назад. Левые руки, протянутые партнёру, встречаются ладонями и медленно поднимаются вверх, когда мы вновь сближаемся. Чуть развернуть их так, чтобы скрестить предплечье и соединить запястья. Не отрывать глаз от её взгляда. Мы - единое целое.
   То, что происходило дальше, я уже не помню, единственные воспоминания о продолжении танца это ускорение и ужесточение музыки, и разрозненный вихрь движений, лиц и образов.
   А потом всё замерло. Резко. Бесповоротно. Горько. Как будто оборвалась чья-то жизнь. Как будто ушла чья-то душа. Навсегда. И ей не суждено больше вернуться. Не суждено, но она всё ещё в это верит. Верит, что вновь вернётся, вновь вдохнёт воздух родных мест и улыбнётся родному солнцу. Но всё это где-то в затихающих отзвуках резко оборвавшегося вихря мелодии.
   Мы всё так же стояли лицом друг к другу, глядя глаза в глаза, тяжело дыша, но не смея порвать визуальный контакт и шевельнуться, пока не пройдёт оставшееся напряжение и не вернётся осознание того, где мы находимся и что делаем.
   Звенящая тишина вокруг. Сотни тысяч глаз, глядящих на нас. Сотни тысяч? Но мы же в таверне, где и тысячи не наберётся.
   Мы моргаем почти одновременно и делаем глубокий вдох, чтобы разорвать то, что нас связывало. Улыбаемся друг другу: Бирха чуть напряженно, а я смущённо, пытаясь скрыть растерянность. Лёгкий шаг назад, и зал как будто оживает, наполняясь аплодисментами, выкриками и шумным переведением дыхания. Я возвращаюсь за стол, стараясь не глядеть на мага, но чувствуя его пристальный взгляд.
   - Ты в порядке? - задаёт он вопрос чуть хрипловатым голосом и тут же прочищает горло.
   - Да, только пить хочется, - отвечаю, заставляя себя поднять на него взгляд и улыбнуться.
   Он пополняет мою кружку яблочным вином и поворачивается к залу, чтобы улыбнуться подошедшей к нам Бирхе.
   - Я же говорила - просто чувствуй музыку. - Говорит она, всё ещё напряженно глядя на меня. Потом задумывается на секунду и снимает что-то с руки. - Я не знаю, откуда пошла эта традиция, но когда кто-то впервые и хорошо исполняет этот танец, ему дарят вот такой браслет. - Девушка теребит на своём запястье тоненький браслетик, который мне не удаётся рассмотреть. - Их делают специально и каждой танцовщице дают, как знак того, что она его танцевала. Делают их какие-то мастера - я не вникала во всё это. Но сегодня произошло нечто странное - мой браслет сам создал себе двойника. Я слышала о таком. Говорят, что такое происходит лишь тогда, когда Изначальный Танец был выполнен по всем правилам. То есть были восстановлены утерянные движения, соединение душ и мыслей и... ещё чего-то. - Тут она как-то замялась, явно решая сказать мне или нет, потом тряхнув головой, протянула мне руку с тоненьким ободочком в пальцах. - Думаю, это по праву принадлежит тебе.
   Я взяла браслет и надела на левую руку, хотя у Бирхи он красовался на правой. Мне почему-то показалось правильным украсить им именно то запястье, которым мы касались друг друга в танце.
   - Спасибо, - улыбнулась я хмурящейся девушке.
   Она задумчиво посмотрела на мою руку, в мои глаза, а потом, как будто что-то там прочитав, переодела своё браслет на левую руку и улыбнулась мне открытой улыбкой.
   - Мирных Путей тебе, Странница. - Выдала она и, развернувшись и махнув юбками, пошла к входу в кухню, перебросившись парой фраз с Эмирой.
   После очередного глотка вина напряжение постепенно отпускает и я чувствую, что выжата, как лимон. Сейчас меня разрывают два противоположных желания: лечь спать и что-нибудь сделать. Кажется, что во мне бурлит энергия, но она находится где-то глубоко под слоем усталости и опустошения, связанных с танцем.
   "Странница", - задумчиво повторяю я одними губами, пытаясь понять, почему именно так меня назвала это танцовщица.
   - Мне кажется, что ты устала, - подаёт голос Серей, заметив моё зависшее состояние. - Тебя проводить в комнату?
   Я автоматически улыбаюсь и киваю, продолжая находиться всё в том же состоянии задумчивого отрешения. Мы поднимаемся наверх, заходим в комнату, и я как-то отстранённо думаю о том, что у нас всего одна кровать на двоих. Но это ещё ничего - кровать большая, можно прекрасно спать вдвоём особо не мешая друг другу. Вопрос в другом - у меня нет никакой одежды, чтобы переодеться и залезть в постель.
   - Хм, ты не беспокойся, я возьму из рюкзака одеяла и посплю недалеко от камина. Но буду рад, если ты поделишься со мной подушкой, - подал голос Серей, видя мой задумчивый взгляд, устремлённый на кровать.
   - Да меня не напрягает собственно, - ответила я, всё так же глядя в одну точку, - кровать большая. Мы вполне можем спать на ней вдвоём. Просто... - Я замялась, не зная, как бы объяснить ему свою проблему. - Просто мне нечего надень на ночь. У меня же нет никакой смены белья.
   Я смущённо улыбнулась, посмотрев на чародея. Тот на минуту задумался, окинул меня взглядом и, подойдя к скрипучему сундуку, достал оттуда свой рюкзак, из которого на кровать была брошена чистая белая мужская сорочка.
   - Держи. Переодевайся. А я пока схожу вниз - мы забыли там свитер.
   - Спасибо.
   - Да не за что. Надо будет не забыть купить тебе завтра кое-какие вещички.
   И он вышел из комнаты, оставив меня наедине с самой собой и ощущением внутреннего дискомфорта, ведь я не только висела на его шее мёртвым грузом, как иномирка, я ещё и тратила его деньги, которые, вероятно, были заработаны с огромным трудом.
   Решив не медлить, так как маг может скоро вернуться, я с определённой неохотой вылезла из согретой телом одежды, натянула на себя сорочку чародея, которая по дине оказалась до середины бедра (странно, предыдущая была явно короче), и юркнула в прохладную постель. В комнате стоял приятный полумрак - свет здесь порождал лишь огонь, горевший в камине и согревающий воздух в помещении. Состояние было странное: с одной стороны усталость манила закрыть глаза и уснуть сном праведника, с другой - бурлящая энергия требовала выхода. Дома в таких случаях я обычно шла на дискотеку, в спортивный зал или в лес, чтобы подвигаться и, вымотавшись окончательно, с чистой совестью провалиться в сон. Здесь же пришлось подавлять это тревожащее желание движения и пытаться уснуть так.
   Ёрзая в прохладной постели и пытаясь согреться, я краем глаза заметила отблеск на левой руке - браслет, о котором я уже успела позабыть. Тонкая металлическая полоска толщиной миллиметров пять с гравировкой по всей дине обода в виде плющевидного растения с почками и листочками, на свободных местах - различные символы и витиеватые руны. Металл светлый, очень похожий на светлое серебро или платину.
   Браслет абсолютно не мешал, как будто он у меня так давно, что я уже не представляю себя без него. Интересным было ещё и то, что когда Бирха давала его мне, его размер был явно больше: в него спокойно пролезала кисть. Теперь же он как будто уменьшился, так как не спадал и, казалось, довольно таки плотно обнимал запястье.
   "И чем же ты мне грозишь, дружок?" - подумала я, наконец согреваясь и закрывая глаза.
   Сны бывают разными: весёлыми, грустными, страшными, предупреждающими, захватывающими. Иногда присниться такая околесица, что на утро ты теряешься в ярких обрывках нереальных образов: танцующие танец живота улитки (или для них более применимо название "танец ракушки"?), летающие интегралы, курящие трубку пауки и часы, ругающие свою монотонную работу. Сны возвращают нас в прошлое, предвещают будущее, позволяют встретиться с теми, кого мы давно не видели, заставляют почувствовать свободный полёт и страх, когда ты застрял или падаешь в лифте. Во снах исполняются фантазии и самые большие страхи. Они заставляют усомниться в реальности окружающего мира и позволяют прожить ещё одну жизнь, где ты - звезда шоу-бизнеса или великий учёный. И когда ты просыпаешься утром по звонку будильника, тебе далеко не всегда хочется открывать глаза и возвращаться в реальное время и место, к рутине однообразных дней и ничем не примечательных событий. Однако, проснувшись, ты чётко осознаёшь, где сон, а где явь. Но не всегда. Бывают загадочные сны: то ли прошлое, то ли будущее; то ли грёза, то ли реальность; то ли воображение, то ли воспоминание. И ведь такие сны бывают самыми реальными.
   ...Высокие деревья зеленеют свежей листвой, пропускающей солнечный свет в небольших количествах, так, чтобы кругом было светло, но не приходилось щуриться. Они шелестят своими прекрасными кронами, точно разговаривая между собой или с пролетающим мимо ветром. Широкие стволы создают правильный круг. Столь правильные очертания - невероятно редкое природное явление. Шершавая коричневая кора кое-где разбавляется редкими порослями мха и кипит жизнью. Но всё это не имеет значения. Сейчас важны лишь глаза напротив и музыка, проникающая в каждую клеточку твоего тела, заставляющая то стоять, то двигаться. Всего лишь танец. Танец ценою в жизнь. Танец длиною в смерть.
   Сплести тела, сплести души, сплести силы. Больше ничто не может встать между нами. Отныне и до конца мы - единое целое. И пускай силы покидают тебя с каждой секундой, пускай пульс замедляется, несмотря на ритм и скорость танца, пускай всё сложней дышать, единственная цель твоего существования - этот танец. И тот, что танцует вместе с тобой...
   Я проснулась от того, что мне почему-то не хватало воздуха. Первые несколько секунд я не могла сообразить, что происходит, а потом на меня накатила такая волна страха и паники, что я потеряла способность трезво мыслить. На голове явно покоилось что-то из грубой плотной ткани, причём это что-то сильно перетягивалось где-то в районе моего рта, мешая говорить, да и дышать, если честно. На попытку пошевелиться тут же отреагировали, придавив меня к кровати, и постарались связать руки. Инстинкты среагировали просто замечательно - согнутое колено и кто-то, тихо ругаясь, откатывается в сторону. А нечего быть такими неосторожными! Но видимо этот кто-то не один, так как не успеваю ещё стащить с себя ткань с перевязью, как кто-то пытается спеленать меня вновь, причём, теперь это явно не один человек. Я начинаю извиваться и мычать, чувствуя, как от охватившего меня страха начинается трансформация. Потом приходит ярость. Она поднимается вверх огненной волной возмущения и жажды мщения.
   И вот мне становится легче - один из тех, кто пытался меня удержать, куда-то пропадает, а тот, что постанывал рядом, явно сползает с кровати, стараясь поскорее взять себя в руки. Звериная ярость придала сил и изворотливости и я, вырвавшись из "объятий" последнего, содрала с себя импровизированные мешок и кляп.
   В комнате их было четверо, если считать ещё одну фигуру со знакомым запахом, сейчас дравшуюся с двумя нападавшими. Темноту не нарушал даже свет углей прогоревших в камине дров. Один из мужчин рванулся на меня через кровать, но был слишком неосторожен и самоуверен, встречаясь с моей звериной сущностью, за что и поплатился глубокими царапинами на щеке и повреждённым глазом. В этот момент со стороны других дерущихся раздался хруст и звук падающего тела, но судя по тому, что битва продолжилась, поверженным оказался кто-то из нападавших. Мой противник вновь ринулся в бой ещё более свирепый, но всё ещё соображающий, что он делает и как. Я потихоньку отходила к стене, выжидая момент и стараясь не поддаваться на его "пробные" выпады. В нос бил запах крови и злости. Мой противник выхватил нож, чтобы защититься от моих когтей, если я решу ими воспользоваться вновь.
   Вот и всё, за спиною стена. Дальше отступать некуда. Подпускаю противника чуть ближе, он держит нож прямо перед собой, готовый подхватить его другой рукой. Я делаю резкий скачок влево, так как вправо прыгать неудобно, можно наткнуться на стену, стальное лезвие разрезает ткань и плоть. Короткий вскрик-всхлип, запах собственной крови, боль, а инстинкты уже делают своё дело - я хватаю мужчину за запястье правой руки, дёргаю его на себя, одновременно выворачивая ему кисть и ставя лезвие остриём к нему. Нападающий по инерции напарывается на свой же клинок, а я получаю болезненный удар в грудь рукояткой ножа, толчок, от которого я едва удерживаюсь на ногах, и осевшее на пол тело.
   Немного отдышавшись, перевожу взгляд на дерущуюся пару как раз в тот момент, когда один из них тяжело оседает на пол.
   - Ты в порядке? - раздаётся знакомый голос.
   - Честно говоря... не уверенна, - бормочу я, продолжая ощущать какое-то внутреннее напряжение. - Что будем делать с трупами?
   Серей обводит комнату взглядом, чертыхается и зажигает свечу, что стоит на каминной полочке. Милое зрелище. Кровать вся раскурочена, как будто на ней только что бился человек в бреду или двое придавались любовным утехам (при этой мысли низ живота наполнился тягучим теплом). На полу три тела, под одним из них уже натекла лужа крови. Так и не прогоревшие до конца дрова в камине явно залиты водой, так как их чёрный цвет свидетельствует о смытой золе да и... они же не прогорели. На одном окне ставни закрыты, хотя, насколько я помню, ни я, ни Серей их не закрывали.
   Маг озабочено смотрит на меня, пока я осматриваюсь вокруг. Он немного тяжело дышит, но в остальном вроде бы в порядке. Я перевожу взгляд на себя и обнаруживаю, что стою в одной "ночной сорочке", пропитавшейся кровью, рукав разорван и окровавлен, ногти заострены - трансформация ещё не прошла и, как и до этого, не дошла до своего пика - полной смены ипостаси. Смотрю на чародея, в голове ни одной мысли.
   - О трупах не беспокойся. Сейчас позову хозяйку, как только ты успокоишься. Ты ранена?
   - Кажется, меня ножом задели.
   Делаю несколько шагов к кровати и устало на неё присаживаюсь. Серей подходит, окончательно разрывает рукав, осматривает рану.
   - Ничего, это быстро заживёт. На тебе. Только надо всё же промыть. Оставайся здесь. Я сейчас приду, только сообщу хозяйке о нападении, может это кто из местных. Хотя не похоже. Да и попрошу воды.
   Я устало кивнула, пытаясь собрать мысли и не схватиться за мага с воплями: "Не оставляй меня тут одну!" или "Я боюсь трупов!" - в конце концов, я только что поняла, что трупов уже не боюсь, хотя находиться с ними в одной комнате мне неприятно. Серей встаёт с кровати, на которую сел во время осмотра моей руки, и выходит за дверь.
   Вокруг так тихо. Только изредка слышен лай собаки на улице, где-то далеко отсюда. Но через несколько минут дверь вновь открывается и в комнату входит Эмира и Серей. Женщина обводит взглядом комнату. Видно, что она ещё не ложилась спать - видимо, хлопотала по хозяйству. Да и судя по одежде Серея - трактир закрылся совсем недавно. Она смотрит на меня, окровавленную одежду, потом на трупы и, развернувшись, уходит. Серей достаёт из рюкзака одно из одеял и заворачивает меня в него.
   Через пару минут тишина и покой спящего села нарушается лаем собак, звуком шагов и голосов, стуком ведра. В комнату входят двое плечистых бородатых мужиков, которые тут же направляются к трупам и выносят тела, Бирха с наспех заплетённой косой и в домашнем платье вносит ведро с водой и тряпку, чтобы смыть кровь с пола. Ещё какой-то мужчина приносит дрова и вычищает камин, чтобы вновь развести огонь. Эмира приносит кувшин так полюбившегося мне яблочного вина, наливает его в кружку и даёт мне. Всё это время Серей ни на шаг не отходит от меня, обнимая за плечи и всячески играя роль любящего мужа. Через некоторое время все выходят и комната пустеет, правда через несколько минут возвращается Бирха, которая перестилает нам постель, и Эмира, принесшая небольшой тазик с водой, лоскутки материи и несколько бутылочек со снадобьями для промывки и залечивания ран. Серей кивает на напоминание о том, что ему нужно спуститься и рассказать, что произошло, а потом осторожно промывает мне рану и накладывает повязку. Достаёт из рюкзака ещё одну рубашку, вероятно, последнюю и, сказав, чтобы я переоделась и что он "скоро вернётся", выскальзывает за дверь.
   Тупое оцепенение и ощущение ирреальности происходящего никак не хочет покинуть меня. Я, как во сне, переодеваюсь и подхожу к вновь пылающему камину, пытаясь согреться.
   Господи, как же я устала! Как я хочу домой. К своей тихой размеренной жизни без постоянной угрозы с нею расстаться. Там на меня не охотились, как на дичь, не врывались по ночам и не надевали на голову мешок. Там за мою голову не было назначено ни рубля. Там мы встречались с друзьями, ходили по магазинам и в кафе, там красавчик Пашка ездил на своём мотоцикле, заставляя обернуться и украдкой вздохнуть всех девчонок района. Не то, чтобы мне здесь совсем не нравилось... Люди тут интересные, обычаи иные, всё другое, леса красивые (насколько может быть красив лес в конце осени), спутник замечательный, вот только... Я тут чужая, я - жертва. Серей когда-нибудь оставит меня, а я стану заикой от постоянного страха и напряжения.
   Из состояния задумчивости меня вывели тихие шаги за дверью. Страх сжал сердце. Тело начало трансформацию.
   Я осторожно прокралась к двери и встала с той стороны, где меня будет не видно за открывшейся створкой. Злость начала затоплять сознание. С меня хватит! Теперь пусть только кто-нибудь попробует на меня напасть! Это же надо - наглость какая - два раза за один вечер!
   И я отпустила на свободу инстинкты, убрала те "засовы", что сдерживали агрессию и напряжение последних сорока минут. Тело напряглось, готовое к броску, готовое к бою. Глаза туманит пелена ярости и возбуждения перед битвой.
   Осторожно открывается дверь, и в комнату проскальзывает мужская фигура, так же тихо стараясь дверь прикрыть. В нос бьёт запах смерти и крови - такой будоражащий и опасный. Я резко делаю шаг к фигуре, а нос уже улавливает знакомые ароматы. Человек поворачивается... О Боже! Это же Серей! Чёрт! Я пытаюсь погасить силу удара, но инерция - вещь упрямая. Однако у мага тоже реакция хорошая, он перехватывает мою руку у своего горла, резко дёргает, разворачивая меня лицом к кровати и заводя руку за спину.
   - Ненавижу... - Прошипела я, чувствуя, как из глаз заструились слёзы, а бушующая внутри ярость начала набирать обороты. - Как я это всё ненавижу. Я стала истеричкой.
   Серей отпустил мою руку и развернул меня к себе. Но мне уже сложно было остановиться. Мне нужно было куда-нибудь выплеснуть стресс и агрессию. Я резко развернулась и направилась к кровати. Удар ногой и глиняная кружка, стоявшая на полу, разлетается вдребезги, ударившись о противоположную стену. Дальше с кровати слетает одеяло, потом подушка, ещё одна. Я уже готова сорвать с кровати простынь и перевернуть матрас, но маг хватает меня сзади и разворачивает к себе, пытаясь зажать руки.
   - Прекрати, - говорит он. - Уже всё прошло. Всё позади.
   Но для меня это пустые слова. Я ещё не вернулась домой, а значит впереди ещё множество покушений, утаек и вранья. Я бью его в грудь кулаком, но не сильно, т.к. не хочу причинить ему вреда.
   - Ничего не прошло! - шепчу я. А потом срываюсь почти на крик. - Ничего!
   Ещё один удар в грудь. Теперь сильнее. Он пытается уклониться от следующего. Я уже слабо соображаю, что делаю. Надо сбросить напряжение. Надо бить. Ломать. Крушить. Толчок и я оказываюсь на кровати. Пытаюсь встать, но тут Серей хватает меня за руки и наваливается всем телом. Я извиваюсь. Слёзы заливают лицо. Злость возрастает, превращаясь в ярость.
   - Тише, тише, - шепчет мужчина с таким знакомым и будоражащим запахом.
   Запахом крови, схватки, стали, осеннего леса и ещё чего-то едва уловимого.
   Я брыкаюсь и извиваюсь, пытаясь выбраться. Колочу его по спине, поэтому ему приходится схватить мои руки и прижать к кровати. Не знала, что он настолько сильный. Но меня ему не одолеть. Он сам сказал как-то: я - оборотень, я - сильнее человека. И я позволяю своей звериной сущности взять верх...
   Утро приходит ярким светом выглянувшего из-за туч солнца. Причём не медленно вползает в окно, а резко врывается солнечным лучом, как это бывает только осенью и зимой при пасмурной погоде. Я сморщилась и повернулась на другой бок, чтобы ещё через пару секунд распахнуть глаза. Я лежала на широкой кровати, застеленной белым постельным бельём, укутанная в одеяло. Место рядом пустовало. Что же произошло вчера?
   Я села на кровати и уставилась в одну точку, пытаясь вспомнить события прошедшей ночи. М-да, это я неплохо сбросила напряжение... Где же Серей? Надеюсь, я его не убила? Господи, что же я натворила, когда потеряла над собой контроль?
   Вспоминать о том, что произошло в прошлый раз - не хотелось абсолютно. Но судя по тому, что тела нигде не было - маг жив, а если поверить в то, что он ушёл на своих двоих и постель вновь нормально собрана - возможно даже здоров... Но извиняться всё равно придётся.
   Дверь тихо отворилась, и в комнату зашёл мой охранник и проводник. Выглядел он вроде бы здоровым и не покалеченным. Я сжалась в комок. Несколько секунд он пристально смотрит на меня. Отвожу взгляд и тихо произношу:
   - Извини. - Его правая бровь вопросительно изгибается. - Прости за вчерашнее. Я сорвалась. Надеюсь, я тебя не сильно покалечила... Особенно, когда совсем перестала соображать...
   Поднимаю на него взгляд. Серей стоит и как-то странно на меня смотрит, а потом задаёт всего один вопрос:
   - С какого момента ты ничего не помнишь?
   - С того, когда ты пытался удержать мои руки, опрокинув на кровать, - при последних словах я почему-то краснею и чувствую лёгкое возбуждение. - Надеюсь, я ничего совсем ужасного не натворила?
   - Да нет. Всё в порядке. Бывает. - Он проходит к сундуку со своими вещами. - Я тут на утренний базар схожу, а ты поднимайся давай, скоро дальше поедем. Внизу тебе дадут завтрак.
   - Спасибо.
   - Да не за что.
   - Нет. Есть за что. Спасибо тебе за всё и... извини меня, пожалуйста.
   - Тебе не за что извиняться.
   - Я тебе приношу только неприятности и проблемы.
   - Я и раньше не жил спокойно в помещении с множеством книг. Хотя... - Поднимаю на него ранее отведенные в сторону глаза, а он улыбается и подмигивает: - С тобой гораздо веселее.
   Серей смеётся своим тихим, бархатистым смехом и выходит из комнаты.
   Просидев в кровати ещё пару минут, выбираюсь из неё, одеваюсь и, взглянув на сверкнувший на руке браслет, выхожу из комнаты. Внизу пустынно - нет никого: ни Эмиры, ни Бирхи, ни завсегдатаев этого заведения (для них слишком рано), ни обозников. Я подхожу к окну, чтобы выглянуть на улицу. За стеклом белым-бело, видимо, ночью шёл снег. На площади выстроились несколько рядов небольших лотков, между которыми ходят люди, смотрят, торгуются, покупают, обмениваются информацией.
   Скрип половицы за спиной заставляет меня подпрыгнуть и резко обернуться, но это всего лишь Бирха, вышедшая из кухни.
   - Доброе утро, - бормочу я.
   - Доброе, - отвечает девушка. - Вы в порядке?
   - Да, насколько это возможно. Спасибо. А где все?
   - На базар пошли. Закупать свежие продукты, торговаться и обмениваться сплетнями, - улыбается Бирха. - Сейчас я принесу вам завтрак.
   - Бирха... - Она, открывшая было дверь на кухню, оборачивается. Я немного смущена и не могу найти слов, чтобы попросить её об услуге, но приходится взять себя в руки. - Ты не могла бы составить мне компанию за завтраком. Мне как-то не хочется оставаться одной...
   - У меня дела на кухне, - бормочет она, но видя мой умоляющий взгляд, предлагает альтернативу: - Но вы могли бы позавтракать там, если вам это не сильно неприятно.
   - Я с радостью! - чуть ли не подрыгиваю от облегчения.
   В кухне тепло, можно даже сказать душно, от кипящих на большой плите кастрюль, чанов и котелков. Длинный стол почти полностью занят мясом, тестом, овощами и другими необходимыми в готовке вещами. На свободное место Бирха выставляет тарелку с горячими булочками, чашку ароматного отвара и тарелку с яичницей и отходит на ту половину стола, где её дожидается раскатанное тесто, чтобы продолжить приготовление пирожков. Я поглощаю свой завтрак, собираясь с мыслями - мне так хочется расспросить девушку о браслете.
   - Скажи, Бирха, а где ты и как получила в дар этот браслет?
   Она чуть вздрагивает, поднимает на меня глаза, потом складывает пирожки на большую сковороду и отходит к печке, которую я не заметила из-за её размещения - наличие этого сооружения выдавал лишь небольшой выступ и заслонка в стене. Несколько секунд она задумчиво созерцает краснеющие угли, потом ставит туда сковороду, закрывает заслонку и возвращается к столу.
   - Мне было пятнадцать. - Наконец произносит она. - Сейчас кажется, что это было безумно давно, хотя порой вспоминается, как вчерашнее событие. Я жила тогда в Хивитоне с родителями. Единственная дочь. Единственное дитя. Мама как раз понесла, и это был один из самых счастливых дней в жизни нашей небольшой семьи, так как родители давно хотели второго ребёнка. Мечтали о сыне. - Бирха отделила кусок от теста и принялась его раскатывать. - Намечались двухдневные гуляния по поводу свадьбы сына нашего градоправителя. Приехало множество артистов, танцовщиц, глотателей огня и тому подобных людей, что сделали своим ремеслом развлечение людей. На площадях горожанам разливали бесплатное вино, чтобы они выпили за молодоженов. Мама ушла к своей подруге, а я со своими подружками влилась в общую толпу празднующих. Мы обожали танцевать. В тех тавернах и постоялых дворах, где чаще всего останавливались заезжие менестрели и танцоры, нас прекрасно знали по именам. Ещё бы! Мы там столько времени проводили отплясывая и наблюдая... - Девушка улыбнулась задумчивой, немного грустной улыбкой, не отвлекаясь от готовки пирожков с мясом, которые я сейчас с аппетитом поедала с чаем. - Поэтому праздник на улице был для нас просто превосходным поводом повеселиться и показать себя. Пробираясь сквозь толпу людей к Центральной площади, мы уже предвкушали веселье и невероятное зрелище, так как поговаривали, что там вот-вот начнёт своё выступление какая-то известная труппа. Помню, мы с трудом пробились в первые ряды, чтобы посмотреть на них. Первым выступал менестрель. Он исполнил несколько известных и новых песен, потом трое акробатов, а потом на свободное место вышла она... Лёгкая, изящная, в широких юбках, - кажется, их было две - тонкая талия стянута широким поясом, белая рубашка с коротким рукавом, открывающим хрупкие руки, и босиком. Ни одного украшения, кроме двух браслетов на руке и длинных сережек, больше похожих на тончайшие цепочки, спускающиеся на плечи. Чёрные вьющиеся волосы распущены, кожа смуглая - загорелая, и сияющие глаза, цвета безлунной ночи. Даже поразительно, с какой точностью я помню её. В ней чувствовалась какая-то свобода, невероятная сила и в то же время непонятная мягкость. В её руках были длинные спицы, скрепленные между собой ободом. Она называла их веерами. На конце каждой спицы было что-то намотано. Помню, как она сложила их вместе и подожгла от горящего факела. Остановилась в центре, замерла, опустив голову, и вновь ожила с первыми звуками мелодии. Руки с подожженными веерами то напоминали крылья птицы, то становились чем-то невероятным. Она кружилась в огне. До сих пор мне не понятно, как ей удавалось проделать всё то, что она делала, и при этом не поджечь себе платье и не спалить волосы.
   Вся площадь просто замерла, наблюдая за её странным танцем, я, помнится, даже боялась глубоко вздохнуть и моргнуть, чтобы видение не пропало. А потом она остановилась. Резко. Вместе с замершей музыкой, одновременно погасив оба веера. Невероятное зрелище. Невероятное ощущение. И целую вечность ничего не происходило. Она так и стояла с разведёнными в разные стороны и опущенными веерами и смотрела на толпу, казалось, что на всю сразу, а окружающие замерли и, как будто, превратились в статуи. А потом она улыбнулась. И толпа выдохнула. Отовсюду раздались аплодисменты, не смолкавшие до тех пор, пока она не начала свой новый танец, менее напряжённый, но не менее прекрасный, плавный и грациозный. Не знаю, сколько времени мы тогда простояли, наблюдая за ней, но когда она закончила, темнота неба явственно сказала, что наступила ночь.
   Толпа нехотя начала расходится: кто к другим труппам, кто за очередной порцией выпивки, кто по домам, а кто туда, где можно было потанцевать. Я же продолжала стоять и смотреть, как завороженная, за тем, как артисты собирают свой скарб и, радуясь богатой выручке, собираются отправиться на место своего ночлега. Я пошла за ними. Они вошли в "Чёрный дракон" - одну из таверн, где мы с подругами часто отплясывали под мелодии очередного заезжего менестреля, уселись за столик и заказали ужин.
   Я примостилась неподалёку, улыбнувшись хозяину, который, обслужив новых посетителей, присел за мой столик. Мы поговорили о делах моего отца, который служил в городской страже, о том, что скоро к нам в город должен пожаловать Иврист - знаменитый на всю округу исполнитель баллад. А я всё боялась упустить из виду столик, где она сидела. Заметив мой столь сильный интерес, хозяин трактира улыбнулся и, встав, отошёл к их столу, что-то сказал, из-за чего на меня посмотрели все участники труппы. До сих пор помню, как меня тогда бросило в жар. А потом она махнула мне рукой в приглашающем жесте и с улыбкой сказала: "Иди к нам". Мне показалось, что ноги стали ватными, я даже не помню, как я подошла и как оказалась сидящей рядом с одним из акробатов. Не помню ничего из того, что у меня спрашивали и что я отвечала. Вероятно, что отвечал за меня в основном хозяин "Чёрного дракона", также усевшийся за наш стол. Помню лишь, как она сказала, что почему-то безумно хочет танцевать, и вся компания переместилась на задний двор, где зажгли костёр и расселись вокруг него. Фир - менестрель из труппы - начал что-то наигрывать и напевать, создавая настроение; Лирд - глотатель огня и акробат - достал из сумки флягу с вином, которую пустили по кругу. А она танцевала. Танцевала танцы разных народов, отдаваясь им без остатка, но когда Фир заиграл следующую мелодию, она его остановила, замерла в нерешительности, обвела взглядом всех сидящих вокруг костра людей (а их было немало, так как некоторые посетители таверны, а также семья хозяина собрались здесь), остановилась на мне взглядом и, через два вздоха, подошла.
   - Составишь мне пару? - спросила она.
   Честно тебе признаюсь - я отказалась. Я слишком хорошо понимала, что буду смотретьсярядом с ней, как нищенка рядом с вельможной дамой. Мне никогда не приобрести той грации и плавности в движениях, никогда не сравняться с ней по мастерству. Но она настаивала, говорила, что для этого танца нужна пара. А она чувствует, что он обязательно должен быть исполнен. Почему она не подошла ни к кому другому - мне до сих пор не известно. Однако я вышла к костру, туда, где она недавно исполняла свои танцы. Она что-то шепнула Фиру, отчего у него расширились глаза, а правая бровь вопросительно изогнулась, губы прошептали: "Уверенна?" Она лишь кивнула и вернулась ко мне.
   А потом был танец. Тот самый, который мы с тобой танцевали вчера. Такой же. И в то же время другой. Я его плохо помню. Собственно, он каждый раз другой. Каждый раз отличается по движениям. Постоянным остаётся лишь ритм и ощущение единения. Вот Харит, например, на эту мелодию любит напевать ещё и древнюю легенду...
   Она улыбнулась, выкладывая очередную порцию пирожков на блюдо и вновь загружая сковородку. Я очнулась от её рассказа, вернувшись от картины прошлого в настоящее.
   - А почему вы теперь живёте в Живницах? - поинтересовалась я.
   - Мы? - помрачнела Бирха.
   - Ну да, ты и твоя мама. Ну, отца-то я не видела.
   - Эмира не моя мама, если ты об этом. Она моя тётя, по маминой линии. Правда, я её тоже очень люблю.
   - Ты уехала от родителей? Почему?
   - Я уехала от их могил.
   - Ох, прости... - Я проклинала своё любопытство и длинный язык.
   - Да ничего. Я уже свыклась. Больше двух лет прошло. Отца убили на службе. Мама этого не пережила - потеряла ребёнка, а потом пошли какие-то серьёзные осложнения. А городской маг как раз куда-то уехал. Её просто не успели спасти.
   - Прости меня, пожалуйста, я не хотела бередить рану...
   Тут дверь в кухню резко распахнулась, и на пороге появился напряжённый Серей, но увидев меня с откусанным и забытым за время Бирхиного рассказа пирожком в руке, чародей успокоился.
   - Вот ты где.
   - Ой, прости, - тут же подхватилась я. - Я совсем о времени забыла!
   Было видно, как в маге борются два, а может быть и три, разных чувства: желание наорать или задушить, облегчение и ещё что-то непонятное. Какой-то полутон. Что-то неотделимое от той смеси, которую я уже определила.
   - Поднимайся давай наверх, надо вещи примерить, чтобы успеть поменять их до того, как обоз отъедет, если не подойдут. Мы скоро выезжаем.
   Я подскочила. Улыбнулась Бирхе, извинилась и вышла из кухни.

Глава 5.

   Вот уже пару минут я стояла и смотрела на неплохую такую кучу свертков, мирно покоящихся горкой на кровати. В голове было пусто - в ней просто никак не мог найтись ответ на простейший вопрос: "И что мне со всем этим делать?"
   За спиной послышались шаги Серея, открылась дверь, потом закрылась...
   - И чего ты стоишь?
   - А что мне прикажешь делать?
   - Вещи мерить.
   - Их слишком много.
   - Раньше начнёшь - раньше закончишь. Тем более, если бы ты составила себе труд начать разворачивать упаковку, то заметила бы, что одежды там не так уж много.
   Я обернулась и хмуро глянула на благодетеля, в очередной раз чувствуя себя обузой и содержанкой. Не люблю быть настолько обязанной. И всё же шаг к кровати был сделан. Маг последовал за мной и тут же ухватился за один из свёртков, дёрнул за концы бечёвки, развернул упаковку и достал пару белоснежных сорочек, весьма похожих на ту, в которой я спала эту ночь.
   - Давай, не теряйся. Мы выезжаем совсем скоро, а нам ещё всё это барахло нужно разгрести и распихать по сумкам.
   Следующие минут тридцать мы занимались тем, что развязывали верёвку, раскручивали обёртку, перекидывались вещами со словами "это твоё", а я ещё и мерила одежду, спрятавшись за ширмой. По окончанию этого процесса я обзавелась небольшим рюкзачком, парой женских сорочек, шерстяной и холщёвой юбками, парой тёплых носок, тёплыми штанами и свитером. Серей так же прикупил себе кое-какие вещички, в том числе и новый свитер, так как старый я наотрез отказалась отдавать, заявив, что мне в нём уютно и он дорог мне как память.
   Распихав по рюкзакам вещи и провизию, мы спустились вниз, где уже завтракали некоторые наши попутчики. Поздоровавшись с ними, мы уселись за один из столиков, дожидаясь Ритика, обещавшегося, по словам чародея, зайти за нами, как только обоз будет готов к отправке.
   Из кухни вышла Бирха, несущая кому-то завтрак, улыбнулась нам и, отнеся заказ, вновь скрылась за дверью. Впрочем, через пару минут она вернулась в зал и направилась к нам, неся в руках две фляги.
   - Это вам Эмира просила передать. - Сказала она, отвечая на наши удивлённые взгляды, когда фляги легли на наш стол. - Тут хорошее вино. В этом, - она указала на ту ёмкость, что положила ближе ко мне, - яблочное. Эмира заметила, что вам оно понравилось.
   - Сколько мы должны? - поинтересовался Серей.
   Девушка покачала головой:
   - Считайте, что это небольшой дар в знак признательности за Танец, - она посмотрела на меня и улыбнулась. - И в знак извинения за ночное происшествие.
   - Кстати, об этих людях что-нибудь выяснили?
   - Ничего нового. Они не местные. Может проезжие, может наёмники, а может и вовсе купцы. Хотя последнее - вряд ли. Груза при них не было. Только лошади. Седельные сумки осмотреть не удалось - защитные заклинания висят. Лошадей уже изъяли в пользу сельской казны. Нападавших скоро похоронят со всеми полагающимися обрядами - никому не хочется иметь под боком упырей.
   - Я могу осмотреть сумки?
   - Это вам к старосте обращаться надо. Он решает. Скорее всего - разрешит. Всё равно вы ничего не найдёте - без мага тут не обойтись.
   - Хм, а где мне найти старосту?
   - Второй дом справа по Закатной Излучине.
   - Спасибо.
   - Доброго пути, - улыбнулась Бирха. - И удачи.
   - И тебе удачи, - откликнулась я, убирая флягу в рюкзак, куда уже перекочевалавместе со всеми вещи и сумка.
   Девушка ушла как раз в ту минуту, когда входная дверь открылась, и в помещение вошёл Ритик. Он обвёл зал взглядом, увидел нас, улыбнулся и направился к нашему столу.
   - Доброе утро, - поздоровался наш возничий.
   - Приветствую, - вновь подала голос я. Серей только кивнул.
   - Как спалось?
   - Э-э-э-э... - Моё красноречие меня порой просто поражает.
   - А как ты думаешь? - хмыкнул маг.
   - А, ну да, слышал. Какая уж тут добрая ночь...
   Серей пожал плечами и поинтересовался:
   - Уже выезжаем?
   - Нет. Тамир ещё со старостой переговорить хотел о ночном происшествии.
   - Со старостой? Это хорошо, мне тоже к нему надо. - Маг поднялся. - Составишь компанию Аделаиде? Не хотелось бы оставлять её одну после всего произошедшего.
   - Конечно.
   Чародей кивнул и быстрым шагом вышел из таверны, на ходу натягивая и застёгивая тёплую куртку. Остальные вещи он оставил у стола, что можно было расценивать, как обещание вернуться. Мы с Ритиком проводили чародея взглядом, пока он не скрылся за поворотом, и улыбнулись друг другу.
   - Как ты себя чувствуешь? - поинтересовался "возничий", явно не находя темы для разговора и в то же время сгорая от любопытства что-то у меня спросить.
   - Да неплохо вроде бы. А вы как?
   - Хорошо.
   - Как спалось?
   Ну-ну, ещё чуть-чуть и мы начнём обсуждать то, что снег холодный и мокрый.
   - Хорошо. Собственно, о том, что у вас произошло, я узнал совсем недавно. Говорят, что ты пострадала...
   - Ну, несколько глубоких царапин - крови было много - и, возможно, небольшие проблемы со сном мне обеспечены. - Я вымучено улыбнулась. - Не понимаю, что им от меня надо было?
   - Кто ж его теперь поймёт? Может выкуп хотели, а может и скрасть, чтобы продать...
   - Продать?
   - Ну да, это, конечно, вряд ли, - Ритик явно неправильно понял мой вопрос, чему я была безмерно рада. Язык мой, как говорится, враг мой. - Далековато везти. Слишком много мороки. Но если бы удалось тебя довезти до Песочного Полуострова, то их затраты вполне могли окупиться. И дело даже не столько в яркой внешности, сколько в том, что и как ты танцуешь. Танцовщицы всегда дорого ценились на Песочном Рынке.
   - Но что работорговцы делают в такой глуши? В смысле, а не далековато ли они забрались для поиска товара? Я думала, что пропажа человека в городе менее заметна, чем в селе или деревне, где все друг друга знают.
   - Да, но вы-то не местные. Да и таких охотников за наживой много по свету бродит и ездит. В самых захолустных городках и селениях встретить можно. Ведь никогда не знаешь, где ты увидишь то, за что тебе заплатят. Есть специальные люди в их касте, которые, например, занимаются поиском определённого товара: одни - танцовщиц, вторые - слабых ведьм, третьи - мужчин или женщин с определёнными чертами лица или характеристиками.
   Я задумчиво вперила взгляд в деревянную столешницу, отполированную ни одной сотней рук, тарелок и кружек, с плотно подогнанными друг к другу досками.
   Значит ли всё выше сказанное, что работорговля является законным занятием, или это просто констатация факта, что где-то она ещё распространена? Могли ли эти трое быть просто работорговцами, а не очередными охотниками за моей шкурой? Но почему они тогда не испугались и не постарались смыться, когда произошла трансформация? Только не говорите, что мозги у этих людей были настолько хорошо повёрнуты на прибыли, что, столкнувшись со "страшным и непонятным", они тут же просчитали свою выгоду от продажи столь экзотического экземпляра. Они же не знали, чего от меня ждать. Хм-м-м, интересно, а насколько хорошо окружающие люди разбираются в оборотнях? Что они о них знают?
   - Ритик...
   - М-м-м? - задумчиво отозвался он.
   - А что ты знаешь об оборотнях?
   Мужчина изумлённо перевёл на меня взгляд.
   - Почему ты спрашиваешь?
   - Просто интересно. Когда-то я что-то слышала об этих... хм... существах, но это было давно. Единственное, что я помню, это то, что они когда-то жили бок о бок с людьми.
   - Да, действительно, ходят такие легенды. Говорят, много сотен лет назад в нашем мире жили и другие расы. Одной из таких древних рас были оборотни. Кто-то говорил, что оборотни - наши предки, доказывающие то, что мы берём своё начало от зверей: кто от волков, кто от медведей, кто от рысей, кто от больших диких кошек. Некоторые же говорили, что оборотни - это выродки какой-то ещё более древней расы. Третьи заявляли, что наоборот - оборотни пошли от людей. Что из этого правда, что выдумка чистой воды - уже не определишь. Одно известно доподлинно - оборотни существовали. По правде говоря, они до сих пор существуют, просто прекрасно маскируются, настолько хорошо, что некоторые начали считать, что их никогда и не существовало. Однако подобные заявления легко опровержимы. Доказательством существования оборотней являются древние магические книги, где в состав зелий или ритуалов входят кровь или шерсть оборотня. По крайней мере, так говорят деревенские знахари да целители, а ещё те маги, что приезжают навестить родных в глушь. Как бы там ни было, но этих существ не видели многие сотни лет. Думаю, пройдёт ещё сотня-другая и они действиельно будут считаться мифом. Лишь те избранные, что допускаются к древним манускриптам, будут знать, что оборотни - это не детские страшилки.
   Странно он как-то говорил: задумчиво, с грустно-ехидной улыбкой, как человек, знающий о чём вещает, как человек, видевший эти манускрипты и рассказывающий своей родне о прочитанном.
   Тут Ритик, как будто выйдя из какого-то своего мира, вновь перевёл свой взгляд на меня и широко улыбнулся.
   - Вон твой муж идёт, - кивнул он на окно, - да и Тамир уже у лошадей давно крутится, обозников собирает. Пора в путь.
   Морозный воздух ворвался в тепло помещения вместе с чародеем, принося свежесть нового дня. Серей подошёл к столу, подхватил свою сумку, кивнул Ритику и со словами: "Пойдём", - вновь двинулся к выходу. Мы с возничим переглянулись, удивлённо пожали плечами, как бы сообщая друг другу, что хмурая задумчивость молодого человека нам не понята, и последовали за магом на улицу.
   Холод резанул кожу сотней невидимых глазу осколков, забрался за незастёгнутый вовремя воротник тёплой куртки, скребнув по голой коже шеи, и заставил поёжиться. Обозники торопливо собирались на площади у своих телег, обустраивались на козлах, трепали лошадей по загривку, угощали их куском хлеба и переговаривались между собой. Серей целенаправленно шёл к "нашей" телеге размашистым шагом, создавая у меня явственное ощущение погружённости в свои невесёлые мысли. В груди заворочались и заскреблись первые нотки нетерпеливого любопытства.
   Ритик забрался на козлы, мы с чародеем уселись рядом, дожидаясь знака Тамира об отправке обоза. Я еле сдерживала себя, чтобы не бросить на мага вопросительный взгляд - понимала, что сейчас не время и не место для вопросов и ответов.
   Наконец телеги тронулись с места, уезжая с главной площади к воротам, из трактира вышли Эмира и Бирха, глядя вослед нашей телеге пока я могла их видеть. Меня такое молчаливое провожание взглядом насторожило, поэтому я наклонилась к своему провожатому и на ушко поделилась с ним беспокойством. Серей столь же тихо объяснил, что так в этих краях провожают обозников, желая им удачно добраться и запоминая человека, так как в жизни путника всякое случается - они могут больше и не вернуться.
   "Ну да, в моём случае такая вероятность увеличивается раз в десять. Хотя, вероятность моего возвращения сюда всё равно мала. Если убьют - не вернусь, доеду до города чародеев и отправлюсь домой - без комментариев. Разве, что мне невозможно будет вернуться... Но это тоже не означает, что я когда-нибудь смогу с ними вновь повидаться". - Подумала я, чувствуя лёгкую грусть.
   Мы выехали за ворота и вдоль дороги вновь замелькали обнажённые стволы деревьев, ели, сосны, промёрзшая тёмная земля, недавних пашен. Вокруг тишина, если не считать мерного топота копыт, поскрипываний колёс телег, редких переговоров обозников.
   Хмурящееся с утра небо всё больше радовало голубыми прогалинами, заставляя жмуриться от яркого солнечного света. Однако солнце появлялось не столь часто, чтобы пригревать. Холод потихоньку пробирался под куртки, забирался за воротник, проникал в кровь, остужая кожу, и разносился по организму, заставляя ёжиться и интуитивно хохлиться или жаться к своим спутникам, пытаясь сохранить тепло. Заняться было нечем. Спать не хотелось, но от избытка свежего воздуха голова кружилась. Аромат осеннего леса будоражил кровь, врываясь в сознание далёкими запахами снующих по лесу животных, благоуханием покрывающейся инеем коры, замирающими на зиму древесными соками. Вот она - свобода. Там, за рядами толстых стволов деревьев, скрывающими истинную жизнь, истинную свободу выбирать и выживать.
   Я отвернулась от леса и уставилась на дорогу, стараясь побороть сильное желание наплевать на окружающих и дать волю своим инстинктам.
   - Не боись, Ада, - подал голос Ритик, - дикие звери близко к дороге не подходят, разве что совсем голодно станет, но это зимой или ближе к весне.
   - Бояться надо не зверей, - буркнула я, - а людей. Звери убивают по необходимости, а люди ради забавы и за деньги.
   - А разве "за деньги" - это не необходимость?
   - Не знаю. Неужели нельзя найти другой заработок?
   - Скажи, Ада, сколько лет ты провела в Проклятой Обители?
   Если верить моим ощущениям, то кровь резко отлила от лица. Что сказать человеку, который в ожидании ответа внимательно вглядывается в твои глаза? Ни за что не поверите, но я ответила:
   - Не знаю...
   - Прости. - Ритик резко стушевался. - Я не должен был тебе напоминать.
   - Давайте не будем об этом...
   - Дело в том, - подал голос Серей (где он, спрашивается, раньше был?), - что профессия наёмного убийцы считается весьма почётной и высокооплачиваемой. Хорошего убийцы, конечно. Аса своего дела. Таких людей бояться, но их не преследует закон, так как они убивают, как бы становясь руками заказчика. Вот заказчика как раз могут преследовать за наём убийцы, а "клинков" - только в случае убийства по собственным мотивам, что выяснить довольно сложно, так как в лицо наёмных убийц никто не знает, даже заказчик. Ты можешь прожить с человеком лет пятьдесят в соседних домах и считать его уважаемым и законопослушным семьянином, так никогда и не узнав, что он принадлежал к Касте Клинков.
   - А как же отлучки на... хм... дело?
   - Голова никогда не даёт своим "клинкам" частых заданий, только так, чтобы это можно было списать на поездки в соседний город на торговый день или к родичам. Плата за одно хорошо выполненное поручение вполне достаточна, чтобы безбедно прожить полгода.
   - Если эта профессия столь уважаема, почему же тогда клинки прячутся? - Ехидно спросила я.
   - А ты бы хотела, чтобы твои соседи и окружающие люди смотрели на тебя в постоянном страхе? Чтобы тебя преследовали и подставляли все мало-мальски важные и нечистые на руку люди? Чтобы тебя шантажировали тем, что брали в заложники твоих родных и близких? Хотя, последнее маловероятно. Никто не захочет умереть так, как встретит смерть тот, что посмел тронуть близких убийцы.
   - И закон будет на стороне "клинка" в этом вопросе. Защита близких и прав собственности. - Вставил Ритик.
   - Уважаемая профессия, ничего не скажешь. - Пробормотала я.
   - Уважаемая. - Отозвался маг. - И опасная.
   Все замолчали, думая о чём-то своём. Я уставилась в одну точку на крупе нашей неспешно идущей лошадки, а потом вновь подала голос.
   - А маги пользуются услугами клинков?
   Вопрос скорее задавался Серею, но ответил на него Ритик, хмыкнув:
   - Даже короли пользуются их услугами. И органы правопорядка, когда хотят наказать преступника, доказательств вины которого нет. Так чем маги глупее?
   Я пожала плечами, как бы говоря: "Откуда мне знать, я же с ними не встречалась".
   - А на магов клинки охотятся?
   - Да. - Кивнул чародей. - И, предвосхищая твой следующий вопрос, среди клинков есть маги.
   - Они, наверное, оплачиваются дороже, - скорее утверждение, чем вопрос.
   Кивок от Серея вместо ответа. Серьёзный такой кивок. Не знаю как кто, а лично я еле удержалась от ехидного: "Приходилось подрабатывать или нанимал?" Боюсь, шутку бы не поняли и не оценили.
   На этом разговор надолго оборвался. Ритик задумчиво смотрел на дорогу, явно обитая мыслями где-то далеко отсюда. Серей напряженно всматривался в темнеющие дебри леса, явно ожидая от того какой-то подлости. А мне было скучно. Думать обо всём произошедшем совсем не хотелось - голова уже опухла от мыслей и загадок, а поговорить на эту тему не представлялось возможным. По крайней мере, в ближайшее время. И всё же...
   Какова вероятность того, что данные типчики искали именно меня? Я, конечно, понимаю, что земля слухами полнится, но... Не так же быстро! И недели не прошло с того момента, как я в этом мире, а на меня уже ведётся всесторонняя охота? Как-то это не правдоподобно.
   С другой стороны... Что-то не похоже было, что те ребята не знали, кого собираются умыкнуть. Слишком чёткие и слаженные движения для похищения обычной девчонки-танцовщицы. Хотя, они, конечно, меня недооценили, что вполне может объясняться тем, что с оборотнями они дела до этого не имели. Я их не виню - сама не знаю, на что способна и чего от меня ждать в следующий момент. Но у меня отчего-то возникает другой вопрос - неужели этот Ковтор настолько богат, чтобы нанять такое количество людей? А он вообще не боится, что о моем существовании или появлении тут узнают другие маги, которым тоже захочется моей крови? С другой стороны... А кто сказал, что они не узнали? Вдруг не все те люди, что на меня нападали - шавки Ковтора?
   Ха-ха-ха. Ну, ты попала, девочка. За тобой столько мужиков бегает, что самое время возгордиться от своей уникальности и незаменимости. Эх, и обязательно бы возгордилась, если б только всем этим мужичкам было нужно не моё драгоценное тело, а бесценная душа. Ну, или хотя бы тело, но не его части. Вот если бы все эти особы воспылали ко мне искренним чувством любви... Хи-хи, так они и воспылали. Любовью. Ко мне. Потому что я принесу им солидный куш. Господи, маразм.
   Я хмыкнула. И этот звук совпал со свистом летящей стрелы. Где-то впереди заржала лошадь и взвилась на дыбы. Обоз остановился. А из леса на нас уже несся отряд вооруженных людей. Обозники спрыгивали с козел, доставая из телег средства самозащиты. Кто-то доставал топоры, кто-то мечи, кто-то вилы. Остальных я просто не видела, так как впала в ступор. Серей стащил меня с козел и приказал спрятаться. Я же не нашла ничего лучше, как присесть за колесо. Знаю-знаю, наиглупейшее место для игры в прятки; возможно, будь на дороге почище, залезла бы под телегу. Хотя, что-то мне подсказывает, что это не самый лучший вариант и там меня куда быстрее бы заметили.
   Металл зазвенел о металл, свист редких стрел. Если верить моему слуху, то, видимо, лучник у них был один, так как стреляли из одного и того же места. Вскрики боли. Тяжелые удары тела о мерзлую землю. Свои, чужие страдают - не поймёшь. Больше всего на свете мне захотелось закрыть уши рукам и не слышать. Опять боль. Опять трупы. Неужели из-за меня? Опять? Да сколько же можно? А я тут сижу, как идиотка беспомощная, а моя вторая сущность как-то и не спешит проявляться. Вероятно, просто нет прямой угрозы. Я должна им помочь. Я же могу им помочь...
   Надо вспомнить. Надо срочно вспомнить - что я испытывала каждый раз перед тем, как начиналась трансформация? Страх? Да, последний раз она началась, когда я испугалась за свою жизнь. Да и в предыдущие. Но ведь потом было что-то ещё... Боль? Нет. Злость? Да, даже ярость. Ярость, затапливающая всё сознание тёплой темнотой. Вот до этого доводить нельзя. Значит страх...
   Это было странно - сидеть за колесом, когда вокруг кипит бой, и пытаться... испугаться. Да-да, именно пытаться, потому что какие бы чувства мной сейчас не владели, это был явно не страх. Раздражение, усталость, растерянность, беспокойство - это да, но не страх.
   Ну же, давай!
   Никаких результатов.
   Да чтоб тебя!
   Злость накатила обжигающей волной и заставила мир измениться.
   Так, теперь главное не сорваться. Контроль. Мне нужен контроль. И какая-нибудь палка, так как девушку, голыми рукам и зубами рвущую на части врагов, обозники просто не поймут. О, этот кусок дрына прекрасно подойдёт. Женщина в состоянии аффекта и не такие тяжести поднять может.
   - Тын, тут девка! - громко и радостно возвестила рожа, выглянувшая с нашей телеги.
   - Здравствуй, ми-и-илый, - белозубо улыбнулась я во все свои клыки и похлопала ресницами, обрамляющими желтые глаза с вертикальным зрачком.
   Разбойник изменился в лице, его сердце пропустило один удар и уже больше никогда не издало ни одного звука, потому что удар дубины, как бейсбольной битой, по голове сломал шейные позвонки. Ещё один труп на моей совести.
   Я выпрямилась во весь рост и на долю секунды закрыла глаза, чтобы перевести дыхание. Серей и Ритик дрались метрах в пятидесяти от телеги. А почти напротив меня метрах в пяти-шести стоял худощавый мужичок в шерстяной телогрейке, теплых штанах и, если мне не изменило зрение, видавших виды замшевых сапогах. Не молодой, не старый; не красавец и не урод, даже, пожалуй, немного симпатичный, но какая-то деталь, какая именно я разобрать не успела, портила все впечатление.
   - Точно! Девка! Ребята, держи её! Гульнём!
   Чему обрадовался, идиот? Даже с закрытыми глазами я слышу и чувствую, что твои ребята очень заняты идущим боем. Им не до тебя и не до меня.
   - Хочешь быть первым? - Промурлыкала я, улыбаясь, и открыла глаза, безошибочно определяя сластолюбца в примеченном ранее мужичке. - Ну что же ты побледнел, родной?
   Краска спала с раскрасневшегося от физической нагрузки лица любителя дармового развлечения.
   - Отходим! - проорал он и показал своим подельникам пример, первым повернувшись и бросившись со всех ног в лес.
   Разбойники отступали быстро, хоть и не слажено, прихрамывая, зажимая руками раны, пытаясь оттащить с собой кто раненых товарищей, кто хоть сколько-нибудь барахла с обоза. Я выпустила палку и села на корточки, закрыв глаза и спрятав руки. Быстрые тяжелые шаги, рука на моём плече, знакомый запах и голос:
   - Ада, ты как? В порядке?
   Мотаю головой. Мне нужен Серей. Ни Ритик, ни кто бы то ни было ещё не должен видеть меня в таком состоянии. Хорошо ещё, что уши у меня на этот раз не видоизменились, а то... никакие бы принятые мной меры не помогли бы.
   Он подходит с другой стороны, легко и еле слышно ступая по хрустящей корке замерзших луж, берёт за плечи, заставляя подняться и развернуться. Открываю глаза, чтобы встретится с ним взглядом, и, в следующий момент, прижимаюсь к его груди. Теперь нужно успокоиться, а его запах помогает, как ничто другое. Видимо сказывается тот факт, что после любого обращения именно маг помогал мне успокоиться.
   Глубокий вдох. Выдох. Ещё вдох. Ещё выдох. И так до тех пор, пока гнев и страх не прячутся в глубинах сознания. Чуть-чуть отстраняюсь, вновь заглядывая в глаза чародея. Он едва заметно кивает - теперь можно и на люди, так сказать, показываться. Живем, други!
   Обозники зализывали раны после сражения. Вдоль дороги лежало несколько тел, из которых двое были потерями с нашей стороны и четверо - разбойники. Большинство мужчин отделались легкими ранениями рук и ног, пара-тройка - тяжелые ранения в живот или глубокие раны ног. Без потерь вышли только Тамир, Варук, Харим и ещё какой-то мужчина, имени которого я не знала. Серей отделался лёгкой царапиной на боку и испорченной одеждой, Ритик щеголял перевязанной рукой, но тоже ничего страшного.
   Трупы погрузили на телеги, раненых перебинтовали, промыв раны, и отправились в путь. Остановок решено было не делать, чтобы успеть к закрытию городских ворот и к городской страже, которой необходимо было рассказать о появлении на тракте разбойников и сдать трупы. Люди молчали, кони всхрапывали, косились на седоков, чувствуя мертвых, и старались прибавить ходу. В некоторых повозках стонали раненые, чародей пропадал возле "самых тяжелых случаев", пытаясь облегчить боль и помочь заживлению ран так, чтобы, как он объяснил, не было заметно сильных магических всплесков.
   Я покачивалась в телеге рядом с Ритиком и думала о произошедшем. Нет, не старалась восстановить в памяти ход битвы, увидеть её начало или найти предпосылки случившегося нападения. Всё это было сейчас второстепенным. Куда важнее встал вопрос о контроле над своими способностями обращаться. Ещё ни разу я не оборачивалась полностью, что в первую встречу удивило Серея, но меня это не смущало и не заставляло задуматься - к чему? Мне сие ничего не даст. Даже если мой дар, или проклятие - это уж как посмотреть - ущербен по неким канонам, он есть. Он подставляет меня под удар, и он же дает мне возможность выжить. Мне совсем не обязательно полное обращение в зверя, я прекрасно могу обходиться частичным, позволяющим пользоваться звериными инстинктами, силой и гибкостью. Отсюда появляется закономерный вопрос - а нужно ли мне, и хочется ли, обернуться хоть раз полностью?
   С одной стороны - да. Хочется попробовать вкус звериной свободы: бег наперегонки с ветром, умопомрачительный азарт охоты, ощущение земли под четырьмя лапами. Хочется забыть о человеческих нормах морали и поведения и открыть в себе истинного зверя, живущего без навязанных из вне законов и норм, ограниченного лишь необходимостью выживания.
   С другой стороны... Просто так взять и отказаться от всего, к чему ты привык - очень сложно. У зверей другие законы, которые ещё нужно изучить и к которым надо привыкнуть. Да и... когда у меня происходят частичные трансформации... Они ведь тоже вызывают определенные ощущения. И если "вырастание" когтей, как вытягивание ушей и покрытие их шерсткой вызывают явное желание почесаться, а рост клыков сопровождается ощутимым желанием кого-нибудь или что-нибудь покусать, то изменение восприятия мира при трансформации глаз вызывает совсем другие и более пугающие ощущения. А ведь это я ещё не прислушивалась к себе. Досадное упущение, которое обязательно надо будет исправить. Как только я смогу оказаться в одиночестве для попыток контроля над обращением.
   Можно было бы задаться вопросом - а оно мне надо? Вот только ответ очевиден - надо. Больше, чем кому бы то ни было. И сегодняшнее происшествие с разбойниками явное тому подтверждение. Я ведь абсолютно беззащитна перед угрозой физической расправы, если рядом нет чародея или кого-нибудь ещё, кто спасет и поможет. Да, до этого инстинкты срабатывали сами собой, но сегодня... Сегодня они дали явный намек на то, что могут облениться, что мне пора самой научиться вызывать и отзывать обращение. Ещё неизвестно, чем бы закончилась для меня сегодняшняя стычка, если бы мне не удалось вызвать достаточно сильную злость. А ведь в следующий раз мои усилия могут не сработать. Да и вторая крайность, когда я теряю над собой контроль, не понимаю и не помню, что делаю - меня тоже не прельщает. В конце концов, не самое приятное в какой-нибудь момент своей жизни понимать или осознавать, что некоторое время назад ты убила человека и даже не помнила об этом.
   Хотя, это вопрос также спорный. Иногда такие вещи действительно лучше не помнить, вот только... Боюсь, что это уже не мой случай. Ведь, в последнее время, а особенно последний раз, когда я сломала шею этому отморозку, во мне не возникло никаких эмоций. Убийство рассматривалось, как необходимость. Дикие времена - дикие нравы. Убивать, чтобы выжить. Ха-ха-ха, в моем мире и в моей стране меня бы за это засадили. И плевать было бы суду на то, что я спасала свою жизнь. Вот, кстати, интересный вопрос, а если... нет, когда я вернусь домой - мои способности сохраняться?
   Как мне вообще жить с ними дальше? Что будет, если я не смогу вернуться? Что будет со мной? Неужели мне всю жизнь придётся бегать от очередных охотников за моей шкурой и кровью? А если вернусь? Смогу ли я после всего пережитого вернуться к прежней жизни? Останутся ли у меня звериные инстинкты? Справлюсь ли я с их потерей, с этим уже появившимся бессознательным ощущением, что меня спасет если не добрый дяденька Серей, то мои скрытые способности?
   Столько вопросов. И ни одного ответа.
   И что мне с этим делать? Видимо просто жить. Жить и решать проблемы по мере их поступления. А первая на очереди - контроль над своими способностями. Значит решено?
   Решено. Когда есть время и возможность - занимаюсь обращением, а когда могу, не таясь, говорить с чародеем - выспрашиваю его о правилах поведения в этом мире и о самом мире вообще. Надо же мне что-то делать. Надо как-то выживать.
   Когда твои мысли настолько заняты собственными переживаниями, что ты не замечаешь ничего вокруг, время летит незаметно, как и километры, укладывающиеся под колеса и бодрый топот конских копыт. Вероятно, поэтому я выползла из своих мыслей только тогда, когда глаза резко переключились на "виденье в сумерках". Вы, наверное, тоже замечали этот переход, он происходит очень резко, как будто мир в один миг стал ярче и четче. А оглядевшись по сторонам, понимаешь, что света в окружающем мире стало меньше. Подозреваю, что в этот момент у большинства людей расширяются зрачки, но не поручусь - зеркала в такой момент под рукой не было. Хотя, вероятно, такой эффект "вспышки" появляется из-за высокой концентрации, когда ты на чем-то сосредоточен. К сожалению или к счастью, но моё образование не позволяет мне точно определить причины данного явления. Да и, пожалуй, это не важно.
   Выбравшись наружу из своих вопросов, я кожей ощутила царившее в рядах обозников напряжение. Видимо, все кроме меня опасались ещё одного нападения. А если учесть, что темнеет осенью быстро...
   Пойду, пожалуй, прогуляюсь. Хотя бы до чародея дойду, а то ноги совсем замерзли. Как и руки, и щеки, и подбородок.
   - Ты куда? - отреагировал Ритик на мои перемещения.
   - Пойду до Серея дойду. Во-первых, я замерзла, во-вторых, может, чем помочь смогу. А то он ушёл и пропал.
   М-да, про помощь - это я, конечно, загнула. Столько времени просидела, а о том, что может понадобиться моя помощь - даже не подумала. Хороша-а-а. Хотя, можно списать на состояние аффекта. Если тут оно вообще известно.
   Весь мой путь до телеги с ранеными обозники провожали меня внимательными взглядами, значения которых я не могла разобрать. Не могла, да и не хотела.
   Когда я подошла, маг сидел у очередного тяжело раненного, заканчивая смену повязки. Выглядел молодой человек, скажем прямо, препаршиво: каждая черточка его лица, потухший взгляд зеленых глаз, потускневший шоколад волос, припорошенный инеем дыхания, ссутулившаяся спина - всё это практически кричало о том, что этот мужчина очень сильно устал и нуждается в отдыхе. Причем срочно.
   - Ты как? - тихий вопрос и легкое прикосновение к руке.
   - Нормально - голос с хрипотцой.
   - Врешь.
   - С чего ты взяла?
   - Да достаточно просто на тебя посмотреть. Ты же устал, как собака. Тебе не кажется, что пора отдохнуть?
   - Да, работы - непочатый край, а магичить и тут же затирать следы своего вмешательства - утомительно. - Проводит рукой по волосам и тускло улыбается. - Сама-то как?
   - Ничего, справлюсь. Меня терзают только мысли, а вот тебя... Выпить хочешь?
   - Мне сейчас нельзя ничего сильно алкогольного - свалюсь. Хотя... то вино, что тебе дала хозяйка трактира вполне можно. Если нальешь кружечку, буду тебе благодарен.
   - Обязательно! Только... я его в сумке на телеге оставила. Сейчас сбегаю, принесу.
   - Да ладно, не беспокойся. Мы скоро уже должны приехать. Снимем комнаты на каком-нибудь постоялом дворе, поедим, выспимся, а завтра подумаем, как добраться дальше.
   - Да я сбегаю, мне не сложно. И согреюсь заодно.
   Я рванула к телеге, что два дня назад стала нашим передвижным средством, догнала, заскочила на козлы и выцапала свой рюкзак.
   - Как он? - спросил Ритик.
   - Выглядит паршиво. Я вот ему вина яблочного отнесу, а то он говорит, что крепкого ему нельзя, а его выпьет.
   - Да, столь ювелирное, тонкое чарованье отбирает немало сил, а когда ещё сразу следы затираешь... не долго и совсем без чувств свалиться.
   Я как сидела с рукой в рюкзаке, ищущей флягу, так и застыла, во все глаза изумленно уставившись на нашего возничего. Кажется, даже челюсть отвисла.
   - Чарованья? - пробормотала я.
   Ритик хмыкнул:
   - Когда ты сам пятнадцать лет посвятил изучению магических наук, ты своих братьев видишь издалека. К тому же... не мог простой человек вытащить жертву из лап Проклятой Обители. И это знает любой, кто изучал Историю магии и формирования культов.
   - Вы... вы...
   - Нет. Я не маг. Уже не маг, - тихо добавил он. - Но знания-то остались, - Ритик подмигнул. - Да не пугайся ты так, я никому не скажу. Вижу же, что вы афишировать не хотите. Небось скрываетесь, стараетесь затеряться в толпе, чтобы шавки Обители на след не вышли. Верно?
   Я кивнула. Спасибо, спасибо всем тем людям, кто высказывает свои предположения прежде, чем спросить правильно ли они догадались. Не представляю, чтобы я врала, если бы у меня спросили - почему мы сразу не сказали и почему Серей ни разу, ни в битве, ни при застрявшей телеге, не прибег к своему искусству.
   - А вино ты ему всё-таки отнеси, силы, конечно, не поправит, но хотя бы согреет. И, если сможешь, проследи, чтобы он больше не колдовал. Скоро приедем: вон за тем поворотом уже по прямой минут тридцать таким ходом.
   - Угу, - я, наконец, продолжила рыться в сумке и извлекла из неё кружку, мешавшую дотянуться до фляги, затесавшейся среди сменных рубашек.
   - Эх, всё же жаль, что многие существа и расы, о которых рассказывается в Хрониках, уже не встречаются в нашем мире. Одна капля крови оборотня могла бы поправить его физические силы и восстановить нарушения энергетического тела, если он уже исчерпал все внутренние источники. Что уж говорить о дивиифинах...
   - Дивиифинах? Кто это?
   - О, древняя раса. Даже не знаю, кто был древнее - они или оборотни. Кто от кого пошёл или это были просто две родственные ветви от общего предка - ученые до сих пор спорят. Иногда дивиифинов путали с оборотнями. Но ты задержалась, если не поторопишься, то он сейчас так наколдуется, что вино пить будет некому.
   - Ой!
   Я соскочила с козел вместе с сумкой, за которой и обнаружилась фляжка, и зажатой в руке кружкой. И так и замерла.
   "Одна капля крови оборотня могла бы поправить его физические силы и восстановить нарушения энергетического тела..."
   Мне не жалко.
   Любимый, хорошо наточенный нож легко прорезал плоть, позволяя выбраться наружу тёплым алым каплям. Я занесла руку над кружкой и ждала, пока рана сама затянется, а кровь перестанет сочиться. В конце концов... много не мало, ведь ещё не известно насколько чистокровно моё оботничество - одной капли может не хватить.
   Залила алые капли яблочным вином, спрятала флягу в сумку и увидела телегу с Сереем, подъезжающую к месту моей вынужденной остановки.
   - Извини, что я так долго. Вот, держи.
   - Даже в кружку налила? - изумленно изогнутая бровь на ещё более уставшем лице. - Спасибо.
   Вино чародей выпил быстро - в два глотка - выдохнул и как-то задумчиво пробормотал:
   - Странный вкус...
   - Что-то не так?
   - Хм... И эффект любопытный.
   - Ты о чем?
   Молодой человек перевел на меня взгляд лучистых зеленых глаз и улыбнулся своей обычной улыбкой, внешние признаки усталости, как рукой сняло.
   - Да вот, вино у тебя интересное. Прекрасно восстанавливает силы и резерв. Я бы сказал в пару мгновений.
   - И резерв?
   - Ну, это своего рода внутренние накопители для энергии, которую использует маг, когда...
   - Я знаю, что такое резерв. Ты говоришь, он восстановился?
   - Ну да, а... Подожди, ты хочешь сказать, что знаешь, почему возник подобный эффект?
   - Угу, что-то вроде того. Только, Ритик говорил, что это должно было помочь залатать твою ауру, если ты её использовал, и восстановить физические силы, но чтобы пополнить резерв... Хм, видимо, для подобного эффекта нужно больше одной капли... - размышляла я вслух.
   - Ауру?
   - Это...
   - Я знаю, что значит "аура". А вот ты откуда это знаешь?
   - Ой, у нас, хочешь не хочешь, но про ауры, эфирные тела, чакры и астрал наслушаешься по самое не хочу.
   - Так, Ада, а ну-ка залезай сюда и рассказывай всё по порядку. Причём тут Ритик?
   - Н-у-у-у-у-у... Ладно.
   Я забралась в телегу, стараясь не задеть тяжело раненого возницу, что сейчас лежал на шерстяной подстилке, укутанный одеялами, уселась поближе к чародею, чтобы можно было говорить как можно тише и рассказала о том, что произошло пять минут назад.
   - Ясно. - Только и сказал на это Серей. - Спасибо.
   - За что? - не поняла я.
   - За кровь.
   - Ой, да ладно. Ты меня не раз выручал, а с моей регенерацией это такая малость. - Великодушно, пытаясь скрыть смущение, махнула я рукой.
   Впереди забрезжил свет городских огней и потянуло запахом жилья - до города оставалось минут десять-пятнадцать езды. Меня накрыло предвкушение горячего ужина и мягкой постели. Думать же о завтрашнем продолжении пути совсем не хотелось, пусть об этом беспокоиться Серей, в конце концов, именно он у нас провожатый.
   - Пора возвращаться на свою телегу. Тут я больше ничем помочь не могу, да и к городской страже не горю желанием попасть - лишняя задержка и афиширование своего имени, а значит и нашего местонахождения.
   - Серей...
   - Что?
   - А те... Ну, которые напали на меня ночью, они были по мою душу?
   Маг нахмурился:
   - Не знаю, Ада. Судя по тем свиткам, что я нашёл в их сумках, они искали девушку очень похожую на тебя, но там было алым по белому написано, что разыскиваемая умеет танцевать Танец, тот самый, что ты исполняла с Бирхой. И тут возникают сомнения. Никто, даже я и, судя по всему, ты сама, не знали о том, что ты танцуешь, а значит... Либо Ковтор знает что-то чего не знаю я, либо это не Ковтор. Либо охота шла не конкретно на тебя.
   - Возможно. Но похищение было мастерски подготовлено, более того, они точно знали, что разыскиваемая ими танцовщица не проста и может оказать сильное сопротивление.
   Я выпрыгнула из телеги и направилась к телеге Ритика, Серей вылез следом и, вскоре догнал меня, пристроившись рядом.
   - Не знаю, Ада. Но всё же теперь стоит стать ещё осторожнее. Если тебя ещё раз примут за эту самую танцовщицу, нам придётся бегать ещё и от этой погони.
   - Угу. Меня сие тоже не радует.
   Не особо торопясь, мы догнали свою телегу уже на подступах к городу, зато успели согреться и выиграть время, чтобы морально подготовиться ко встречи с Ритиком, так мастерски вычислившим профессию Серея. Взобравшись на козлы, возничий и чародей обменялись внимательными взглядами и кивками головы. А я сидела между ними, вжав голову в плечи, и думала о том, не слишком ли мало времени прошло для того, чтобы Серей восстановился самостоятельно, не вызовет ли каких-нибудь новых подозрений у Ритика вполне себе бодрый вид ещё совсем недавно умиравшего от усталости мага. Однако даже если подозрения и появились, возничий промолчал.
   В Паритим, так по словам Ритика назывался город, мы въехали без особых задержек, стража у ворот быстро осмотрела телегу и, видимо, не найдя ничего запретного, взяла дорожную подать и пропустила в город. Телеги с ранеными и трупами в сопровождении Тамира отделились от обоза и свернули влево, двинувшись вдоль городской стены. Мы же распрощались с Ритиком и отделились от обоза, двинувшись по главной дороге, тогда как обоз выбрал правую излучину.
   Здесь наши пути с обозниками расходились. Завтра народ двинется в сторону Тувари, а мы... А мы, видимо, в другую сторону.
   Пройдя вглубь города, Серей наконец свернул в сторону от главной дороги и побрел вперед, вглядываясь в дома и повороты, потом ещё один поворот налево, дальше по улице, ещё поворот, но в этот раз направо, и мы утыкаемся в постоялый двор. Трехэтажное здание светится окнами первого этажа, в некоторых окошках второго и третьего также видны тусклые отблески свечей. Дверь дома распахивается, выпуская на улицу две пьяно шатающиеся фигуры, вместе с людьми на свободу вырывается людское многоголосье, смех, тепло и смесь запахов еды и выпивки.
   - Пойдём, дружище, - говорит один из пьяных, повиснув на своем сопровождающем, - тут двумя кварталами ниже есть очень... ик... неплохой дом радости. Крошки там - м-м-м. Не Дом Дирины, конечно, но тоже вполне себе приятственно. В конце концов, мы же можем позволить себя ночь радости после трудной работы, да?
   - Угу, - мычит второй товарищ, и они неровной походкой проходят мимо нас, даже не замечая нашего присутствия.
   Я из любопытства проводила парочку взглядом, пока они не пропали за поворотом.
   - Хорошо гуляют, хлопцы. - Прокомментировала я.
   Серей только хмыкнул и толкнул дверь нашего будущего ночлега.
   Большой едальный зал освещался несколькими масляными светильниками и большим камином, многие столы были заняты большими компаниями, радостно распивающими очередную бутылку, и одиночными фигурками путников, решивших потрапезничать перед ночным отдыхом. От стойки или из кухни в зал периодически сновали разносчицы с зазывно оголенными плечиками и глубокими декольте, открывающими волнующую ложбинку.
   Мы плюхнулись за свободный стол подальше от гуляющей большой компании, состоящей из семи уже довольно пьяных мужчин и, смеющихся над очередной байкой. К нам подскочила разносчица. Хотя, если быть совсем уж честной, то подскочила женщина к Серею, обворожительно улыбаясь и подставляя под жадный мужской взгляд пышную грудь, обтянутую светлой тканью нижней рубахи.
   - Чего изволите? - даже не обратив на меня внимания, пропела девица.
   Я тихо начала закипать.
   - Какое сегодня дежурное блюдо? - поинтересовался мой спутник, возвращая ей улыбку.
   Та-а-а-а-ак...
   - Тушеные овощи с бараниной, картофель и пиво.
   - М-м-м, звучит заманчиво. Тогда, пожалуй, дежурное блюдо.
   Девица заулыбалась:
   - Хорошо. Ещё чего-нибудь желаете? - и столь красноречивый взгляд.
   По-моему, я сейчас кого-то убью...
   - Свободные комнаты есть? - подала голос я.
   Разносчица обернулась ко мне и её улыбка поугасла.
   - Да, госпожа.
   - Отлично! - вновь включился в разговор Серей. - Мы бы хотели снять...
   - Одну, - перебила его я.
   Брови мага поползли вверх.
   - Уверена?
   - Ну, если нам экономить не надо, то...
   - Две, милая. Нам нужно две комнаты, - улыбнулся этот Иуда девице.
   Та засияла:
   - Будет сделано.
   И подавальщица упорхнула. А я откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди и негодуя на то, что лично у меня даже не поинтересовались, что я буду есть.
   У меня сильное ощущение, что кому-то было многовато моей крови, вон какой переизбыток энергии, сомневаюсь, что сегодня ночью кое-кто будет спать...
   - Ада, ты чего? - в ответ ни слова, только взгляд исподлобья. - Ну чего ты злишься? Ты же окружающих людей перепугаешь своим горящим взглядом.
   - Если я права, я тебе, возможно, объясню.
   Не прошло и пары минут, а перед Сереем уже дымилась тарелка с дежурным блюдом, а рядом стояла кружка с холодным пивом.
   - Объяснения всё ещё требуются? - поинтересовалась я, поднимаясь с места.
   Стол предо мной пустовал.
   - Ада...
   - Эй ты, шалава! - не дослушала я, чувствуя, что вот-вот злость перейдёт в разряд ярости и тогда обращение будет уже не сдержать. - Моя комната готова?
   - Ада...
   - Да, госпожа, пожалуйте за мной.
   Я поднялась за подавальщицей на третий этаж и вошла в открытую передо мной дверь. В комнате не было даже намека на тепло и растопленный камин или хотя бы теплую дымоходную трубу. Убогая кровать, сундук недалеко от двери, стул, давно не топленный камин и дверь с засовом - вот и всё убранство комнаты.
   - Дрянь, - пробормотала я в темноту моего ночного пристанища, освещенную единственной свечой.
   Засов лег на предназначенные для него петли, перекрыв доступ незваным гостям, и меня накрыло яростью, а вслед за ней - обращением.
   Ломать в комнате было нечего, поэтому я решила напиться, благо на голодный желудок это можно сделать и слабым яблочным вином. Отыскивая фляжку с остатками вина в сумке, пришлось вывалить из неё почти всё содержимое, а вместе с флягой вывалился мой любимый ножичек.
   - О!
   Первый глоток алкоголя согрел желудок, второй - разлился по телу приятным теплом, третий заставил призадуматься о времяпрепровождении, идея не стала строить из себя истинную женщину и пришла быстро...
   Лёгкий свист и звук удара.
   - Попала!
   Ещё один глоток из почти опустевшей фляги. Вытаскиваю из двери воткнувшийся туда нож. Да-да, не придумала ничего лучше, как поиграть в ножечки, благо мне для меткости света достаточно.
   Последний глоток разливается по телу приятным теплом и решением спуститься вниз и потребовать дров, чтобы ночью не замерзнуть.
   На лестнице было темновато, а зрение, как назло, уже сменилось на обычное. В руке ставший привычным за последние минут тридцать-сорок нож. Снизу всё также доносятся голоса, смех и... музыка? Да, точно, похоже на то, как кто-то едва слышно теребит струны гитары, то ли настраиваясь, то ли для себя самого. Это уже любопытно...
   Свет зала резанул по глазам так, что я секунд тридцать не могла проморгаться.
   - Госпоже что-то угодно? - мужской голос совсем рядом.
   Поворачиваюсь. На меня внимательно смотрит мужчина за сорок, одет добротно и легко, лицо раскраснелось от кухонного жара, аккуратная бородка была когда-то угольно-черной, теперь её серебрит редкая и равномерная седина. Либо хозяин этого заведения, либо повар... либо два в одном.
   - Да, я слышала тут звуки гитары... - вырывается у меня вместо просьбы о дровах.
   - У госпожи очень тонкий слух, ведь Дилим ещё не начинал выступления. Он даже ещё не решил, будет ли сегодня играть. Надеюсь, он не помешал госпоже спать?
   - Нет, что вы. Спасибо за заботу. А разве... Дилим может отказаться играть?
   - Отказаться? Нет, что вы. Вы же знаете, менестрели никогда не отказывают просьбам о том, чтобы скрасить время музыкой и песней. Да только... никто ж не просит.
   - Вот как? Что ж, один просящий уже есть. Не укажете ли мне уважаемого Дилима. Я что-то ни у кого не вижу гитары...
   - Конечно, госпожа. Вон тот, рыжий парнишка в черной рубахе, - хозяин показал на молодого человека лет двадцати пяти с огненно-рыжими волосами, который в этот момент приложился к большой кружке.
   - Благодарю... простите, не знаю как вас...
   - Кижик, госпожа.
   - Благодарю Вас, Кижик. - Я улыбнулась мужчине и тут в моей голове всплыла ещё одна идея. - Скажите, у Вас есть вино?
   - Конечно, госпожа. Какое Вы желаете?
   - На Ваш вкус, милейший Кижик, но оно должно быть таким, чтобы согревало сердце и душу, а язык радовало сладостью зрелых, согретых солнцем, ягод.
   - Хм, тогда, думаю, Вам подойдет "Диурские Леса".
   - Спасибо. И... запишите это на мой счет. Мы со спутником завтра утром рассчитаемся.
   - Конечно. - Трактирщик, а мне всё же кажется, что это был он, слегка поклонился и ушёл за моим заказом.
   А я направилась к местному менестрелю Дилиму.
   - Доброго вам вечера, - обратилась я к молодому человеку. - Позволите присесть?
   Дилим поднял на меня взгляд своих карих глаз и улыбнулся:
   - Пожалуйте, прекрасная госпожа.
   - Вы мне льстите, маэстро, - улыбнулась я, опускаясь на стул напротив него.
   - Как и Вы мне, госпожа.
   - Ох, пожалуйста, называйте меня просто Ада. А то от всех этих "госпожа" я начинаю чувствовать себя знатной дамой, а я... - тут мне пришлось замолчать и задуматься. А что я собственно могу ему сказать.
   - А Вы?
   - Всего лишь странствующий человек, который безумно любит музыку, - вновь улыбнулась я. - И, я хотела вас попросить, уважаемый Дилим.
   - Для столь очаровательно дамы - всё что угодно.
   - Я хотела просить Вас о песне.
   - Какой песне?
   - Любой. На Ваш вкус. Душа просит музыки. Вы исполните мою просьбу?
   - С удовольствием, Ада.
   Дилим взял в руки отставленную гитару, задумчиво коснулся струн чуткими пальцами, на несколько секунд задумался, а потом начал играть медленную, грустную мелодию, гармонично вплетя в неё вязь слов:

По щеке осторожно,

Будто просто вода,

В знак печали глубокой

Покатилась слеза.

Опущусь на колени,

Рук губами коснусь.

Как случилось, что счастье

В этот мир не вернуть?

Как случилось, что Вечность

Поглотила тебя?

Как мне жить на Земле

Никого не любя?

Ты лежишь здесь холодный,

На полу, точно лёд.

И солёной дорожки той

Никто не поймёт.

Поднимаюсь с коленей,

Крылья рук развожу,

Этот танец последний

Я тебе подарю.

Танцевать обещала -

Была клятва дана -

Когда в Небо Святое

Устремится Душа. Для тебя...

   Пока он пел, Кижик принес бутылку темного стекла, откупорил, разлил его по кружкам и отошел.
   Песня смолкла, последние звуки мелодии висели в воздухе, наполняя зал дрожащей тишиной. Взгляд менестреля был устремлен куда-то вглубь себя, потом он как будто опомнился и улыбнулся мне. Я подняла кружку и попросила:
   - Выпейте со мной, Дилим. Выпейте и сыграйте, пожалуйста, теперь что-нибудь веселое.
   Вино было просто бесподобным и именно таким, как я просила, оно придавало сил и снимало оставшееся напряжение, стирая все "нельзя".
   Дальнейший репертуар менестреля пошёл на ура, зал рукоплескал, подпевал, пританцовывал и всячески поддерживал исполнителя.
   - Ада.
   - М? - посмотрела я на Дилима почти совсем уже пьяным взглядом.
   - Станцуй. Ты ведь умеешь...
   - Хм... Наверное умею. Не знаю, но станцую.
   И я танцевала, наплевав на все меры осторожности. Отплясывала так, что мужчины из давешней компании затащили меня на стол, угостили выпивкой, накормили, в перерывах между нашими с Дилимом выступлениями нам рассказывали байки и вообще всячески приветствовали.
   Я как-то даже не заметила, что народу в зале прибавилось, а место рядом со столом менестреля расчистилось и теперь мы с ним красовались в кругу пустого пространства, а вокруг рукоплескала публика.
   Помню, как я сидела с кем-то в обнимку и во всю глотку орала какую-то пеню, слова которой уже успела выучить - так часто её заказывали Дилиму. Помню, как один из упившихся вдрызг мужиков попытался усадить меня на колени и быстро протрезвел, почувствовав у шеи холодный металл ножа, его быстро вытолкали взашей. Помню, как наконец-таки сказала трактирщику про дрова, а он сильно удивился тому, что мне дали номер на третьем этаже, так как там селились либо очень бедные люди, либо тогда, когда других мест не было, а сегодня, по его словам, свободных комнат на втором этаже было достаточно. Ещё помню, что Кижик рассказывал мне, что большая часть присутствующих в помещении людей - местные, которые приходят сюда, чтобы пропустить кружечку-другую да повеселиться, мол, едальня - это его основной доход. Помню, что когда я окончательно напилась и устала, народ стал расходиться, а Дилим, провожал меня до комнаты. Помню, как мы целовались на лестнице, как я рухнула на пол от удивления, когда выяснилось, что Кижик выделил мне другую, теплую, комнату на втором этаже. Последнее моё воспоминание, как я говорю Дилиму, что не могу быть с ним, потому что "мы с Сереем..." Что было дальше не знаю, по-моему, менестрель уложил меня в постель и, укрыв одеялом, вышел за дверь.

Глава 6.

   Утро началось с легкой головной боли, что само по себе удивительно, если учесть то количество выпитого, что вчера оказалось у меня внутри, голова должна была раскалываться на сотни мельчайших частичек. Я поморщилась и повернулась на другой бок, уткнувшись носом в чье-то тело. Память отказывалась предоставить мне информацию о личности лежащего рядом человека, но судя по запаху, это был мужчина. Пришлось открывать глаза...
   Я резко подскочила в постели, вызвав сильный приступ головной боли. Я же не?..
   Дилим немного повозился и тоже открыл глаза, встретившись с моим испуганно-удивленным взглядом.
   - Между нами ничего не было. - Это первое, что он произнес, когда сумел справиться с опухшим от сухости языком.
   - И тебе с добрым утром, - выдохнула я.
   И только тут обратила внимание на то, что мы оба одеты.
   - Было уже поздно, а до дома далеко. Ночью ходить по улицам небезопасно... Прости, я на пьяную голову подумал, что ты не будешь против, если я посплю у тебя в комнате...
   - Да я и не против. Только... Пить хочу. Пойду-ка я вниз схожу, попрошу у Кижика воды.
   - Давай, я подойду позже, чтобы нас вдвоем не видели. А то ещё подумают не то, а тебе потом с Сереем объясняться.
   - Угу. - Задумчиво ответила я из-под кровати, где пыталась достать свой сапог. Потом поднялась и спросила: - А причем тут Серей?
   - Ну, ты вчера сказала, что вы вместе. - Осторожно ответил менестрель.
   - Я так сказала? - выражение карих глаз начало меняться. - Эх, вообще-то мы это не афишируем особо, но... он мой муж.
   - Странные у вас, в таком случае, отношения. - Обвел он комнату взглядам, явно говоря, что муж с женой спят в одной спальне.
   - Я вчера с ним поссорилась. - Буркнула я и вышла.
   Вот, блин, влипла. Зачем я сказала, что мы женаты? В данном случае это вызовет, и вызвало, больше вопросов. Надо было сказать, что он меня не так понял, что я имела в виду, что мы с Сереем сегодня уезжаем, а я девушка порядочная и не могу так - при первой встречи. Ну, или ещё чего-нибудь наплести...
   - Доброе утро, госпожа Ада.
   - Доброе, но безводное, уважаемый Кижик.
   Хозяин трактира хмыкнул в усы и налил мне кружку вина, судя по аромату - яблочного.
   - Не рановато ли? - неуверенно протянула я.
   - Самое время, госпожа. Оно помогает.
   - Спасибо.
   Жадные глотки прохладной жидкости приводили организм в себя лучше любого рассола.
   - Это старинный рецепт, специально для таких случаев.
   - Эх, видимо, вчера я перебрала. Не надо было пить столько, да ещё на голодный желудок. Я же выпила всю фляжку своего яблочного вина, а потом ещё и...
   - Госпожа Ада...
   - Да?
   - Я хотел вас поблагодарить.
   - Меня?
   - Да. Я уже давно не видел, чтобы так танцевали...
   - Тише! - зашипела я, оглядывая зал в испуге увидеть за одним из столиков чародея. - Давайте то, что я вчера делала, останется между теми, кто это видел.
   - Как хотите, но видели-то многие.
   - Знаю. Но если об этом узнает Серей...
   - Ох, Сива, это такой мужчина... Глаза зелёные, словно весенняя трава, а лицо, а фигура... М-м-м, я бы многое отдала, чтобы быть с ним рядом постоянно.
   Так, а вот и наша подавальщица делится впечатлениями с подругой.
   - Так вот, госпожа Ада, - продолжал меж тем трактирщик. - Благодаря вам я вчера сделал огромную выручку, думаю, будет честно, если я не буду брать с вас платы за комнату и вино, более того...
   Я ошарашено уставилась на небольшой мешочек коричневой замши, который лег на стойку между мной и хозяином трактира.
   - Что это?
   - Это оставшаяся часть денег от суммы, которую платят танцовщицам вашего уровня.
   - Прекратите, я не могу это взять...
   - Не обижайте старика...
   - Какой Вы старик? Вы ещё мужчина в полном расцвете сил!
   - И тем не менее, девочка, возьми их. Многие бы и дороже заплатили за то, чтобы увидеть чудо Танца.
   Боже, я, что танцевала Изначальный Танец? Не помню. У-у-у, Серей меня убьет... Всё, надо воздержаться от возлияний.
   - Эм, уважаемый Кижик, а давайте вы мне в качестве оплаты просто подарите флягу вашего замечательного вина для поправления здоровья, а?
   - Госпожа Ада, я продам вам это вино и даже продам обычное яблочное вино, но в вашем кошельке всё равно останется несколько монет. Возьмите плату, не побрезгуйте.
   Я стояла и внимательно смотрела на хозяина, по лицу мужчины бегало непонятное мне беспокойство.
   Почему ему так важно заплатить мне за выступление, которое даже не было оговорено и которое лично я иначе, чем развлечением не считаю?
   - Хорошо, господин Кижик, я возьму плату, но вы прямо сейчас вычтите из неё цену вашего вина, фляги и лучшего яблочного сидра.
   - Конечно, госпожа.
   Мужчина приоткрыл мешочек с деньгами и отсчитал несколько монет. Я за ним не наблюдала, всё равно не знаю ни местной валюты, ни цен. Кстати, вот о чем нужно обязательно узнать у Серея раз уж у меня появилась собственная наличность.
   - Пожалуйте, госпожа, - Кижик вновь протянул мне замшевый мешочек.
   - Спасибо за щедрость, уважаемый, - чуть склонила я голову и взяла предложенную плату.
   - Госпожа замечательно выглядит, - заметила подавальщица, оторвавшись от общения со своей подругой, когда я проходила мимо. - Видимо госпожа прекрасно выспалась. Вам понравилась комната?
   - Да, комната была замечательная. Спасибо огромное хозяину здешнего заведения, - я повернулась к Кижику и приложила руку к сердцу.
   Мужчина ответил тем же и улыбкой.
   - Да, мы стараемся угождать нашим постояльцам и подбирать для них наиболее подходящие номера. И видимо недаром, раз они по утрам столь замечательно выглядят.
   Вот дрянь... И что она ко мне прицепилась? Получила же то, чего хотела, так ещё надо мной издевается.
   - Да, отдых помогает выглядеть лучше... Вам надо больше спать, а то ваши бесчисленные бессонные ночи совсем уничтожат остатки вашей привлекательности, моя милая. - Получила? - Работать по ночам вредно.
   - Да какая же это работа, госпожа, одно удовольствие.
   - Вы получаете удовольствие от того, что оказываетесь в постели с незнакомыми мужчинами? Да ещё и разными? - удивилась я. - Что ж, каждому своё. Только будьте осторожны, моя дорогая, не подцепите себе какую-нибудь болезнь. В наше время этот так легко сделать. Да и... дети... Ох...
   Ответ давешней разлучницы я так и не узнала, так как стоящая рядом Сива толкнула её локтем в бок и кивнула на лестницу, после чего лица девушек зажглись немым обожанием. Повернувшись в ту же сторону, я увидела спускающегося Дилима.
   Да, мужчина хоть куда. Стройный, гибкий, очаровательный, карие глаза глядят весело и соблазняющее и лишь в самой глубине этих омутов можно увидеть лёгкую грусть и задумчивость, едва заметная россыпь потускневших перед зимой веснушек ничуть не портит миловидного лица, обрамленного мягкими рыжими кудрями.
   Дилим спустился вниз, взял мою руку в свои ладони, поднес к губам, едва коснувшись ими пальцев, при этом ни на секунду не отрывая глаз от моего лица, и спросил:
   - Госпоже хорошо спалось?
   - Спасибо, Дилим, великолепно, - улыбнулась я в ответ со всей обворожительностью, на которую была способна. - Да и... разве может быть по-другому после столь замечательного вечера. Пожалуй, вас стоит благодарить снова и снова за вашу игру и песни.
   - Моя госпожа мне льстит. Моя игра - ничто рядом с вашем танцем.
   Я медленно высвободила руку из его ладоней и приложила указательный палец к губам:
   - Тс-с-с, это маленький секрет. - Я обратилась к Кижику. - Не могли бы вы прислать мне завтрак в мою комнату на третьем этаже? Что-нибудь легкое.
   - Конечно, госпожа.
   - Спасибо.
   - Мы ещё увидимся, Ада? - спросил менестрель.
   - Это зависит не от меня. Ты же знаешь...
   Он кивнул:
   - Я бы хотел ещё раз увидеть, как ты танцуешь.
   Улыбнувшись, я начала подниматься наверх - пора было скрываться с театральных подмостков.
   - Танцует? - поинтересовалась "дрянь".
   - Да, она замечательно танцует, - ответила Сива. - Я вчера видела. Красивая женщина. А во время танца хорошеет ещё больше.
   Ох, как мне это льстит... Когда женщина признает твою красоту, это стоит, пожалуй, дороже всех комплиментов сильного пола.
   - Хорошо, что её в дороге сопровождает мужчина, - подал голос трактирщик.
   Женское хмыканье.
   - Не просто мужчина, Кижик. Муж. - Ответил менестрель.
   - Муж? - изумленный вопрос "дряни".
   Я довольная поднялась на третий этаж и вошла в выделенную мне комнату. Вещи лежали там, где я их оставила, видимо, никому и в голову не пришло сюда подниматься. Вытащив из-за пояса любимый нож, я убрала его и кошелек в сумку, в сумку в рюкзак, и улеглась на кровать.
   Итак, что мы имеем? Я засветилась в качестве танцовщицы, и теперь те наемники, что пытаются найти некую даму, по описанию похожую на меня, вполне могут устроить на меня ещё одну облаву. Плохо. Вчера я замечательно провела вечер и обзавелась наличностью. Хорошо. Серей переспал с подавальщицей. Не моё дело! Но неприятно. Я чуть не переспала с менестрелем... Хм, не переспала же. Ну, оставим это событие без оценки. Дрянь расстроилась, когда узнала, что мы с магом женаты... Хорошо-о-о-о!
   Желудок недовольно пробурчал соло о завтраке, и одновременно с его "воплем" в дверь постучали.
   - Войдите, - я села и уставилась на дверь.
   В комнату вошла давешняя подавальщица с подносом, на котором красовались кружка с ароматно пахнущим травяным настоем, тарелка с хлебом и маслом и тарелка с... пшенной кашей.
   - Поставь туда. - Я указала рукой на стул, так как всё равно поставить снедь было больше некуда. Девушка выполнила указания. - Спасибо. - Однако она не двинулась с места. - Ты что-то хотела?
   Она стояла рядом со стулом, опустив взгляд в пол и переминаясь с ноги на ногу.
   - Да... Я хотела... Простите меня, госпожа. - От изумления мои брови начали путь по направлению к волосам. - Не знаю, что на меня нашло. Я не должна была...
   - Что?
   - Ничего не должна была. Ни селить вас сюда, ни флиртовать с вашим мужем...
   - А ты знала, что он мой муж?
   - Нет, госпожа. Но... Я обычно не веду себя так, когда мужчина приходит к нам с женщиной, а тут... Не знаю, что произошло, но мне было всё равно каким образом, но я хотела оказаться в его постели. Простите, госпожа. И эта выходка с комнатой...
   - Можешь не беспокоиться за своё место здесь, тебя не прогонят, и на твоем наказании я настаивать не буду. А сейчас - уходи.
   - Госпожа...
   - Что ещё?
   - Я просто хотела сказать, что ничего не было. Я подумала, что вам это будет важно знать.
   И она быстро вышла за дверь, а я осталась сидеть на кровати, чувствуя одновременно и облегчение, и стыд. А ещё я ощущала себя полнейшей сволочью. Нет, всё-таки эта бабская сущность меня порой убивает - и чего я так взбесилась? Ведь Серей чужой для меня человек. Он просто помогает мне добраться до Чарогора и, если повезет, вернуться домой. И вообще, у меня есть Паша.
   Интересно, а чем он занимается пока меня нет? Может, уже нашел себе другую девчонку, благо у него с этим проблем никогда не было. Интересно, а меня вообще ищут? И когда меня хватились? А вдруг меня уже с работы уволили? Хотя, если ещё не уволили, то всё впереди, так как я даже приблизительно не знаю - сколько ещё проторчу в этом мире. Эх, папа, мне так тебя не хватает. И мамы тоже не хватает, но её нет уже давно, лет десять наверное... Папочка, ты мне так нужен, но ещё больше... тебе нужна я.
   Папа, я приложу все силы, чтобы вернуться. Я обещаю!
   А для начала надо поесть и потренироваться. Но прежде всего - поесть.
   Каша уже начала остывать, да и не хотелось мне особо плотно питаться, поэтому поковыряв ложкой в тарелке и даже что-то проглотив, я перешла на чай с бутербродами.
   В дверь вновь постучали.
   - Ада, ты тут? - позвал знакомый голос, и во мне вновь начал разгораться гнев.
   - Отстань, я завтракаю.
   Дверь распахнулась, и Серей ввалился в мою комнату, замер на пороге, огляделся и застыл с непонятным выражением лица.
   - Что тебе? - буркнула я.
   - Ты что, здесь спала? - он глянул в камин. - Но тут, по меньшей мере, неделю не топили!
   Ох, как же меня подмывало сказать, что, мол, да, спала тут, а некоторые безответственные граждане нежились в теплой постельке с личной грелкой, но потом я представила, чем это грозит бедному Кижику и ответила:
   - Нет, спала я на втором этаже, в тепле и уюте. Хозяин, узнав, где меня разместили, предоставил мне другую комнату совершенно бесплатно.
   - Тогда что ты делаешь здесь?
   - Провожу процедуру по сохранению молодости холодом. - Съязвила я. - Как ты думаешь, уже подействовало? И не смотри на меня так осуждающе. Прежде чем отправляться... хм... отдыхать, надо было проверить - как и куда меня разместили. Я, конечно, девочка взрослая, но (и это важное "но") я ничего об этом мире и этой стране не знаю, ни обычаев, ни страшилок, ни взаимоотношений между сословиями, и какие тут сословия есть, какие условия и за какие деньги можно потребовать. Я даже не знаю денежной системы и географии! - Я подхватила рюкзак с вещами и пошла к двери, а проходя мимо мага, чуть-чуть оглянулась и мстительно закончила свою тираду: - Кстати, чуть не забыла. Ну, просто, чтобы ты был к этому готов... Тут тебя считают моим мужем. Прости, пришлось использовать тебя в качестве прикрытия.
   Честно говоря, очень хотелось в этот момент посмотреть на выражение лица Серея, но для пущего эффекта, я решила не задерживаться с ним рядом, а отправилась вниз. Спустя несколько секунд, я услышала легкую поступь моего спутника, также спускающегося по лестнице на второй этаж.
   - Ада.
   - Что?
   - Подожди меня внизу, я заберу вещи из комнаты.
   - Как скажешь.
   Внизу меня уже ждал хозяин с флягой, обтянутой кожей.
   - Вот, держите. Это от похмелья. Вы просили ещё яблочного вина, но сказали, что фляга у вас есть.
   - Да, Кижик, спасибо. Вот, держите. - Я достала из сумки флягу и протянула её трактирщику. - Я там поднос в комнате оставила.
   - За ним сходят, не беспокойтесь.
   - Вы очень добры.
   - И... Я предупредил тех, кто уже успел ко мне заскочить, о вашей просьбе, чтобы они о вчерашнем не распространялись.
   - За это отдельное спасибо. Не знаю, чтобы я без вас делала. - Немного уставшая, но благодарная улыбка.
   - Если будете в нашем городе ещё раз - заходите. Мы будем вам рады.
   - Обязательно. Спасибо за всё.
   - Ты готова? - о, а вот и чародей со своим неизменным рюкзаком.
   - Всегда готова.
   - Тогда подожди немножко. Я сейчас расплачусь и мы пойдем.
   - Угу.
   Я отошла ближе к выходу.
   - Уже уезжаешь?
   Поворачиваюсь и вижу россыпь веснушек на носу и внимательный взгляд карих глаз.
   - Да, кажется, нам пора.
   - Куда вы теперь?
   - Не знаю. Пути выбираю не я.
   - Высшие силы направляют твои стопы? - ехидно поднятая бровь.
   - Высшие, не высшие, но уж точно лучше меня знающие, куда идти, - киваю головой в сторону барной стойки, у которой ведут расчет.
   - Ты настолько ему доверяешь? Настолько на него полагаешься? Не боишься?
   - У меня нет другого выбора.
   - Выбор есть всегда.
   - Вот только второй вариант меня как-то не устраивает, - улыбаюсь. - Серей - моя защита и опора. Без него я пропаду. А даже если и смогу выкарабкаться, то придётся весьма и весьма туго.
   - Да, дороги опасны. Я знаю, что раз выбрав спутника танцовщицы изменяют свой выбор только в крайне редких случаях. Что ж, доверяй своей интуиции. Но вчера...
   - Не надо про вчера.
   - Но он...
   - Я не хочу об этом. Может быть за то время, что мы идем по этому пути вместе, я и не смогла узнать его достаточно хорошо, но я точно знаю, что он меня не бросит, не уйдет и не свернет, до самого конца. По крайней мере, мне хочется в это верить...
   - Таких, как ты, не бросают. Неужели ты не знаешь об этом? - изумленный взгляд.
   Вопрос так и рвется с губ, и он даже звучит, вот только не тот и не от меня:
   - Что здесь происходит?
   - Серей...
   - Да вот, восхищаюсь госпожой Адой и жалею о том, что место рядом со столь очаровательной дамой уже занято. - Открыто улыбается Дилим. - Была бы моя воля, я увел бы её у вас.
   - Попробуйте, - усмехается в ответ чародей и кладет руку на моё плечо.
   - Она откажется, - вновь смотрит на меня менестрель. - Я вам завидую, господин.
   Я чувствую, как пальцы Серея на секунду вздрагивают, но в голосе не слышно ничего, кроме шутливого возмущения:
   - Знали бы вы, как с ней бывает сложно, даже не подумали бы завидовать, скорее посочувствовали. Нам пора, Ада.
   Киваю и неожиданно даже для самой себя порывисто обнимаю Дилима:
   - Прощай. И спасибо за все.
   - Береги себя, моя госпожа.
   Отстраняюсь и быстро выхожу в дверь, бросив всем в последний раз: "Прощайте". Серей выходит следом, явно сбитый с толку, что подтверждает его следующий вопрос:
   - Когда это ты успела так подружиться и очаровать и хозяина постоялого двора, и менестреля, и добрую половину служанок? Ох, чуть не забыл, вот держи, хозяин сказал, что это твоё. И не взял с меня за это ни единого кира, да ещё и сделал скидку за постой.
   - Спасибо.
   - Так когда ты успела с ними познакомиться?
   - Вчера вечером.
   - Но ты же спать ушла.
   - А потом спустилось. Холодно стало, хотела дров попросить.
   - Прости. Я не должен был...
   - Сейчас, по-моему, это уже не имеет никакого значения. Тебе так не кажется? Мне выделили другую, теплую, комнату.
   - Ты тогда ушла, даже не поужинав, а ведь, если я не ошибаюсь, ты с утра ничего не ела.
   - Это было вчера. Может, хватит уже об этом?
   - Но ты же голодной была до утра!
   - Раньше надо было об этом думать! - взорвалась я, но тут же успокоилась. - Меня покормили, когда я спустилась.
   - Тогда я тем более не понимаю, что ты...
   - Госпожа! - раздался запыхавшийся мужской голос. - Госпожа, я боялся, что вы уже уехали... Я тут...
   - Да?
   - Ну. Вот, короче, держите.
   Мужчина протянул мне небольшой сверток, который я тут же начала разворачивать, внутри оказались пирожки, что называется "с пылу, с жару".
   - Спасибо, но...
   - Это моя жена испекла, просила вам предать. Мы вчера были в "Усталом путнике"... - "На постоялом дворе", - поняла я. - Это вам в благодарность. За...
   О нет! Не говори!
   - ... танцы.
   О-оу... Всё, ща начнется.
   - Эм, спасибо, но не стоило.
   - Что вы, говорят, кто увидит настоящую Танцовщицу, тому улыбнется счастье. Мы только вчера с Маринией поняли, что означает это выражение. Спасибо вам за то, что вы показали нам, что в жизни ещё есть место красоте и веселью. Говорят, раньше вас было много, а теперь настоящие танцовщицы - редкость. Спасибо вам.
   И мужик с чувством выполненного долга развернулся и припустил в обратную сторону.
   Вот так. Столько времени и сил было потрачено на то, чтобы о вчерашнем никто не узнал, и всё зря. Стоило только выйти "за ворота" и стало понятно, что предупредить усели не всех, а сейчас мне предстоит разговор с магом. Я пропала...
   - Что? - взглянула я на Серея исподлобья.
   - Ты вчера танцевала?
   - Так получилось. Я не хотела.
   - Ну да, тебя заставили.
   - Ничего подобного!
   - Даже та-а-ак? - Насмешливо протянул маг, а потом сорвался на крик: - Тогда какого демона ты танцевала, когда я просил соблюдать осторожность и НЕ танцевать! Тебе мало неприятностей?! Хочешь на свою голову ещё одних охотников навлечь? Если это такой извращенный способ самоубийства, обо мне хотя бы подумай, я ещё пожить хочу! Почему ты меня не послушалась? Зачем нужно было танцевать на глазах у огромного количества людей?
   - Потому что я напилась! Да, надралась, как моряк или сапожник! Потому что мне было грустно, и я злилась, а единственной едой и успокоительным была фляга с вином в холодной комнате! Потому что, когда я спустилась вниз, там было тепло и играла музыка! Потому что я выпила половину бутылки "Диурского Леса" прежде чем мне дали хоть что-нибудь съесть! Почему я танцевала, наплевав на все запреты? - орала я. - Потому что там были люди, видевшие меня впервые, но они отнеслись ко мне с душевной теплотой, а музыка и выпитый алкоголь требовали движений! И знаешь что? Именно благодаря этой моей слабости, ты сейчас сэкономил определенную сумму своих сбережений! Именно благодаря моим танцам хозяин этого гостеприимного трактира дал мне другую комнату и не взял с тебя за мой постой, вино и еду ни единого, как ты выразился, кира! - я замолчала, перевела дух и уже спокойно закончила: - И знаешь что? Теперь, когда ты обо всё узнал... Я не жалею ни о чем! Ни секунды не жалею о своей неосторожности, потому что сидеть у тебя на шеи и жить за твой счет мне надоело! И если это всё, что ты хотел выяснить, то может, мы пойдём? Потому что все окрестные дома и люди, живущие в них, уже знают всё, что им знать не стоило.
   Я развернулась и направилась по той дороге, по которой мы вчера сюда пришли, демонстративно взяв один из принесенных мужичком пирожков и откусив от него. Внутри оказалась начинка из вишни, такая, как я люблю - сладко-кислая, не отдававшая предпочтения ни приторной сладости, ни сводящей зубы кислоте.
   - Ада. Ада. - Ноль эмоций. - Ада, да постой же ты! - Он хватает меня за рукав и разворачивает к себе. - Пообещай, что ты больше не сделаешь этого?
   - Не сделаю чего? - глаза в глаза.
   - Не будешь танцевать, пока мы не доберемся до безопасного места!
   - А где безопасное место, Серей? Где оно? Для меня все места опасны!
   - До того места, где опасность загреметь в руки наемников, промышляющих поиском черноволосых танцовщиц, сильно снизится. Обещай, что до тех пор ты танцевать не будешь.
   Я опустила взгляд:
   - Я не могу тебе пообещать то, в чем не могу быть уверенна. Прости. Но я постараюсь больше не совершать необдуманных поступков.
   - То есть не танцевать?
   - Нет. Не напиваться. Отпусти меня. Ты сам говорил - нам пора идти. - Чародей выпустил мои руки и тяжело вздохнул, видимо только сейчас поняв, как он жестоко попал, когда связался со мной. - Куда мы теперь?
   - В Кивену. В столицу. От неё совсем недалеко до Чарогора. Правители очень не хотят, чтобы магический город находился далеко от их владений. Официально - потому что так быстрее и ближе добираться, если вдруг в столице случиться что-то из ряда вон выходящее, но на самом деле - не только из-за этого. За магами удобнее наблюдать, когда они где-то рядом. Как бы то ни было, правители всегда боялись, что маги захотят посадить на трон своего приемника или вообще взять власть в свои руки.
   - Хочешь сказать, что это безосновательные подозрения?
   - Почему же, у правящих мира сего есть все основания этого бояться. Вот только, считать, что близость к столице позволяет держать магов под контролем - глупо. Если маги хотят, чтобы об их делах и секретах никто не знал - вероятность просачивания информации крайне мала.
   - А почему маги не живут в столице?
   - А бояться нас.
   - В смысле?
   - Ну, далеко - плохо, но и слишком близко - плохо. Да и с любовью нашей братии к различного рода экспериментам и оттачиванию мастерства... - Серей махнул рукой. - Нам проще выделить кусочек земли, не слишком далеко от столицы.
   - Хочешь сказать, что все маги живут в одном городе?
   - Нет, конечно. Достаточно магов и в Кивене, и в других городах страны, многие уезжают за границу, кто-то - в деревни, кто-то забирается в глушь, чтобы никто не отвлекал их от их работ и исследований. В Чарогоре же находится Университет, там много адептов, Учителей, Мастеров, просто решивших остаться там магов, закончивших обучение. Кстати, обычных людей там тоже достаточно много: кожевники, пекари, сапожники, конюхи и многие другие. Почти все с семьями, детьми. Каменщики и садовники часто объединяют свои усилия с магами, чтобы возвести новую постройку, красивую и надежную, или вырастить большой и красивый сад. В Чарогоре - самый низкий уровень преступности.
   - Ещё бы! Какой безумец рискнет воровать у мага? Думаю, далеко не все настолько сумасшедшие, чтобы не бояться превратиться в головешку или жабу.
   - Ну, не надо так. Во-первых, превратить человека во что-то маленькое и безобидное одновременно - крайне сложно, обычно получаются какие-нибудь монстры, правда, скорее просто страшные, чем опасные, а, во-вторых, воров мало, потому что нет домушников, все здания в городе защищены вплетенными в камень чарами, расплести которые весьма проблематично, потому что концы заклинаний спрятаны в камень так глубоко, как хватило мастерства мага и каменщика. Причем именно каменщик занимается тем, чтобы заклинание было сложно разрушить.
   - Неужели у вас никогда не бывает домашних краж?
   - Ну, бывают, но очень редко. Чтобы подобное произошло, хозяин сам должен впустить вора в дом, относясь при этом к нему, как к гостю или другу, или вор должен быть очень искусным магом, и терпеливым человеком, так как на поиски нужного "узелка" и контрзаклятья уходит много времени. Есть ещё и третий вариант, который маловероятен, но списывать его со счетов всё же не стоит.
   - Какой?
   - Удача! Большая Удача.
   - Серей, а нам далеко до Кивена?
   - Хм... Ты верхом ездить умеешь?
   - Э-э-э, нет. И на лошадь я не сяду.
   - Тогда, если нам повезет, доберемся до столицы дня за три, до ближайшего города - через два дня, а до Чарогора от Кивена - день.
   - Если повезет?
   - Если будут попутчики на телегах. Пешком раза в два-три дольше.
   - Да уж, надеюсь, что попутчики будут.
   - Сейчас узнаем. Нам до рыночной площади совсем недалеко осталось. Слышишь гомон?
   Что правда, то правда, там, где идёт торг всегда шумно. Кричат зазывалы, ругаются владельцы торговых мест, сбивают цены покупатели, нахваливают товар продавцы, разоряются на всю торговую площадь обворованные посетители, причем не важно, кто их обворовал, обвесивший продавец или уличный мальчуган.
   Рынок во всех мирах остается рынком - шумным местом, на котором сталкиваются жадность, бережливость и жажда наживы. Тут же было место обмена информацией, и если походить между рядами, изредка прицениваясь к товару, а в основном для праздного созерцания, и слушать, то можно услышать много новых и старых сплетен, слухов и историй.
   - Слышали, почтенный Бирюк, вчера обоз Тамира наткнулся на большую банду бандитов, есть убитые и раненые. Правда, говорят, тяжело раненых нет. Но всё равно приятного мало. Да и убитые...
   - Ваша правда, уважаемый Сюрог, нынче ездить по дорогам с товаром али по делам стало опасно...
   - Неужели в наших лесах опять завелись разбойники? Хотя, удивительного мало, столько лет уже не объявлялись, а тракт-то торговый, повозки туда-сюда ездят, с товаром и пустые, дык, любой проходимец знает - коли повозка пустая, то хозяин полон...
   - Душистый лист травы заморской для блаженства поднебесного!
   Интересно, это про наркотик или про табак?
   - Теперь придётся наемников нанимать, если в другой город ехать надо. Денег, конечно, жалко, но жизнь дороже, да и лучше расстаться с определенной суммой, чем со всей выручкой. Теперь же не известно, когда дивир эту банду отловит или перебьет...
   - Серей.
   - А?
   - А кто такой дивир?
   - Дивир - это что-то вроде наместника правителя в городе. Точнее, его оставляют в городе вассалы правителя, которым принадлежат данные земли, для того, чтобы тот следил за порядком, собирал подати, налоги, чинил дороги и занимался судебными делами. Естественно дивир разбирает только наиболее важные дела или те, что касаются всего города или больших денежных сумм. Для всякой мелочи есть обычные судьи.
   - Серей, а мы то, что делаем на рынке? Нам надо что-то купить?
   - Пока не надо, просто это самая короткая дорога к питейному заведению, где собирается торговый люд, что привозит и увозит товар. Поспрашиваем там, может, кто в столицу едет?
   До нужного дома мы протолкались минут через пять, попутно отдавив кому-то ноги, что было совсем не удивительно в этой толкотне. Питейное заведение представляло собой одноэтажный каменный дом с деревянной вывеской, на которой была изображена большая пивная кружка с приличной шапкой пены и тарелка с каким-то представителем пернатых - без перьев и в поджаренном виде разобрать породу было практически невозможно. Называлось сие заведение не замысловато - "Дорожная пристань".
   Внутри было шумно и людно. Уже привычные для меня деревянные лавки, стулья и столы, за стойкой хозяин, вытирающий полотенцем пивные кружки, позади него - два краника, вбитых в лежащие бочки.
   - Доброго дня, почтенный, - подошёл Серей к мужчине за стойкой.
   - И тебе, путник, доброго дня.
   - Слышал я, что в "Дорожной пристани" подают лучший во всем Центральном Дороке эль.
   - Ну, за весь Центральный Дорок не поручусь, а вот в нашем городе мой эль действительно славиться.
   - Хотелось бы и самому отведать сей благостный напиток.
   - Почему бы и нет, господин. Четыре кира кружка.
   - Ты будешь? - обратился ко мне чародей. Я пожала плечами, мол, никогда не пробовала. - Две кружки, уважаемый.
   Хозяин питейного заведения взял у молодого человека такир, налил две кружки и собирался, было, дать сдачу, но Серей остановил его:
   - Оставьте себе, милейший. Лучше подскажите нам, нет ли среди торгового люда кого, кто бы собирался в Кивен?
   - Насколько я знаю, господин, в ближайшее время в столицу никто не поедет. А вот через неделю народ повалит, чай ярмарка скоро. Но если вам срочно надо, то есть люди, до Догора.
   - Было бы неплохо. Как бы нам их найти?
   - А что их искать, господин, вон они сидят, за тем столом, что у окна, четвертый отсюда. Люди хорошие, они итак попутчикам рады, а в такие времена, когда бандиты по дорогам разгуливают, точно должны взять.
   - Лучше я всё же у них спрошу.
   - Ваша правда, господин.
   - Ада, подожди меня здесь, я сейчас вернусь. И кружку мою посторожи, - подмигнул чародей.
   За тем самым "четвертым столом отсюда" сидели двое мужичков лет по сорок-пятьдесят, тут же сидел молодой человек лет девятнадцати-двадцати, широкоплечий, немного угрюмый или просто на данный момент задумчивый, темноволосый с яркими глазами на загорелом лице. Он исподлобья уставился на подошедшего к ним Серея и не сводил с него пристального взгляда пока чародей общался со старшими. Не знаю, что маг наплел им про меня и цели нашего путешествия, но нам, судя по просиявшим лицам мужчин, обрадовались как родным. Видимо, когда он упоминал меня, все четверо мужчин одновременно обратили свои взгляды в мою сторону, а я еле удержалась, чтобы не состроить рожицу с глупой улыбочкой во все тридцать два зуба и не помахать им ручкой. Честно говоря, очень хотелось подслушать, но, во-первых, обращение я до сих пор не тренировала, а во-вторых, не совсем уверена, что я могу трансформировать определенные части тела, не затрагивая остальное. Хотя, уши же сейчас у меня трансформируются редко, а слух обостряется. Как бы там ни было, а проводить сейчас, так сказать, следственный эксперимент я не стала - мне ещё не хватало, чтобы на меня тут все люди с вилами кинулись.
   Дверь "Дорожной пристани" открылась, пропуская морозный воздух поздней осени, а вместе с ним двух женщин. Точнее, одну женщину и девочку лет пяти. В руках у ребенка был большой леденец в виде зайца, довольное раскрасневшееся личико светилось радостной улыбкой счастливого человека, которому сделали невероятно дорогой и приятный подарок. Женщина, судя по всему мать девчушки, смотрела на своё чадо с нескрываемой любовью и нежностью.
   - Папа! - радостно возвестило маленькое чудо на всё заведение и стремглав помчалось к столу, у которого все ещё стоял Серей.
   Маг, верно оценив обстановку, отошел в сторону, продвинувшись дальше по проходу между столами. Мужчина, что сидел ко мне лицом, резво встал и со словами: "А вот и моя маленькая егоза!" - схватил ребенка на руки, подбросил к потолку, поймал и оставил её сидеть на руках. Тем временем мать девочки подошла к мужчинам, развязав пестрый платок, покрывавший её голову, и высвободив длинную косу, в плохом свете помещения показавшуюся угольно-чёрной.
   Серей поманил меня к себе, и я, захватив обе кружки с элем, неуверенным шагом направилась в сторону счастливого семейства.
   - Спасибо, - улыбнулся чародей, забирая у меня кружку, и обратился, судя по всему, к нашим будущим попутчикам: - Познакомьтесь, это Аделаида.
   - Можно просто Ада, - ляпнула я автоматически и только потом добавила: - Здрасте.
   - Очень приятно, - отозвался мужчина, который сидел спиной к стойке.
   Его густая каштановая борода была аккуратно подстрижена, а усы ничуть не скрывали всегда готовые улыбнуться губы, светло-серые глаза смотрели внимательно и, в то же время, благожелательно; каштановые волосы на висках уже тронула седина, высветлив две симметричные полоски.
   - Ада, это Балил - глава семейства. - Продолжал представление Серей.
   - Ну, не то, чтобы глава, скорее самый старший. - Улыбнулся Балил. - Это мой брат, Витог. - Указал он на второго мужчину, у которого на руках сидела девочка. - Его жена Марика и дочь Киара. А это - мой сын Шаран.
   - Очень приятно.
   - И нам приятно, Ада, - мелодичным голосом ответила Марика. - Присаживайтесь за наш стол. Скоро выезжаем, надо хорошенько подкрепиться.
   - Большое спасибо за предложение, - отозвался чародей, - но нам с сестрой ещё на рынок заскочить надо. Раз уж нашлись добрые люди в попутчики, так и собраться надо.
   Честно говоря, у меня глаза чуть из орбит не вылезли, когда я услышала, кем он меня представил. Сестрой! Да мы с ним совсем не похожи! А потом меня чуть не разобрал смех, хорошо ещё, что мы уже двигались к выходу и никто не видел выражения моего лица. Нет, ну сами подумайте, раньше я была женой, а теперь сестра. Видимо ему надоело ходить женатым или... ему надоела я, что, в принципе понятно и объяснимо. Ладно, ерунда это всё.
   - И они поверили? Мы же с тобой совершенно не похожи. - Первый вопрос, прозвучавший из моих уст, когда за нами закрылась дверь "Дорожной пристани".
   Кстати, эль я только пригубила, поэтому ничего не могу сказать о достоинствах и недостатках данного напитка, я даже не могу сказать на что он похож и понравился ли мне. Обидно, черт побери.
   - Я сказал, что мы сводные, - успокоил меня Серей. - Отцы и матери разные.
   - И при этом у нас такая нежная любовь и забота друг о друге, что мы путешествуем вместе?
   - А что здесь такого? Я должен заботиться о тебе, пока не выдам замуж, а так как росли мы по соседству и друг друга знаем с малых лет, то и отношения у нас весьма теплые.
   - Как у тебя всё складно получается. Надеюсь, ты легенду хорошо продумал и учел в ней то, что я ничегошеньки об этом мире не знаю. Кстати, как зовут твоего отца?
   - Диорг. А зачем тебе?
   - Ну, надо же мне знать имя отчима, - улыбнулась я.
   - Пойдем на рынок, надо закупить припасов и пообедать. С северной стороны Рыночной площади должна быть хорошая корчма.
   - Может, сначала поедим?
   - Ты же завтракала утром.
   - Ну да, булочками с маслом и чаем. Я уже проголодалась.
   - Я видел, тебе приносили кашу. Почему ты её не съела?
   - Не хотелось.
   - Ох, ладно, всё равно идти через рынок, если попадутся нужные вещи или продукты - купим по дороге, если нет - зайдем после еды. Если на рынке что-нибудь останется.
   Своим нудением на тему того, что самый свежий и дешевый товар бывает только утором, Серей добился того, чего хотел - мы первым делом пошли за покупками, а уже потом в корчму. Прикупив вяленого мяса, яблок, груш, веревку и так далее по мелочи, мы вылились в обеденный зал небольшой, но светлой и уютной корчмы, усевшись за свободный столик.
   - Смотри, - вещал Серей. - Это кир. - Маг показал мне маленькую монетку овальной формы, с одной стороны которой был изображен непонятный мне символ, а с другой - змея, кусающая себя за хвост, образовывала эллипс, из которого на меня смотрела морда восточного дракона. - Он сделан из железа. Это самая мелкая монета в Дивии. Так называется наше государство. Киры выпускают двух видов: монета номиналом в один кирий и монета в пять кирий.
   Серей выложил на стол ещё одну монетку, размерами и формой не отличавшуюся от предыдущей, только символы на этих монетах отличались. Если на первой была загогулина, напоминавшая головастика, то на второй монете красовался символ, похожий на букву "h" с вросшей запятой.
   На стол легла другая монета, которую я уже видела, когда маг расплачивался за постой и платил дорожную пошлину.
   - Это - такир. В него входят десять киров. Производится из сплава железа и меди. Монета среднего номинала, наиболее распространенная в оплате. Если за одни кир ты можешь приобрести самый простенький пирожок, то за один такир вполне способна объестся. Хотя, с твоим аппетитом было правильнее сказать - наесться. Такиры выпускаются только номиналом в одну единицу.
   Такир также имел овальную форму, но размер был больше, чем у кира, а эллипс менее вытянутый, на одной стороне всё тот же "головастик", на другой - змея с драконом.
   - Восемь такиров содержит в себе дукар. Он изготавливается из меди. Номиналы монет: один, пять и десять.
   Вышеозначенные монетки легли передо мной. Абсолютно круглые монеты с уже знакомыми символами, только десятка обозначалась как знак бесконечности.
   - А это, - Серей выложил на стол идеально круглую монету из серебристого металла. - Это вакар. Равнозначен серебряной монете в других странах. Собственно, это и есть серебро. Довольно крупная монета, содержит в себе двенадцать дукар.
   - Это самая крупная?
   - Нет, ещё есть орик. Он золотой. Но у меня такой наличности нет. Один орик содержит сто дукар.
   - Ничего себе...
   Лекцию пришлось прервать, так как нам принесли заказанный обед, состоящий из супа, напоминающего грибной, картошки, тушённой с грибами и горячего травяного настоя, пахнущего шиповником.
   На какое-то время меня перестал интересовать весь окружающий мир, включая его странности, работорговцев, касту убийц и нежить вместе с зеленоглазым чародеем. Существовала только еда. Единственная властительница миров и судеб. Серей не мешал и рта не раскрывал до того момента, как я блаженно втянула носом ароматный пар, поднимавшийся из кружки.
   - Ну как, готова слушать дальше?
   - Ты в меня решил все знания вбить в течение получаса?
   - Нет. Сейчас я тебе расскажу кое-что из нашей легенды. Названия и имена постарайся запомнить.
   - Угу.
   - Итак, наши родители жили в городе под названием Вариж, он находится недалеко от южной границы Дивии, с Юхифатом - землями варваров. Город-крепость, так как варвары часто совершают набеги на граничащие с ним государства, поэтому войны и осады там не редкость. Жили мы в соседних домах ремесленного квартала. Мой отец...
   - Диорг, - вставила я.
   - Да. Был травником. Мать помогала ему в лавке составлять крема и мази.
   - А маму как звали?
   - Талиена. Твой отец был, хм... предположим...
   - Только предполагай какую-нибудь профессию, которой я бы не могла обучиться.
   - Хорошо, тогда пусть он будет кожевником. Занимался выделкой кожи и меха. Звали его... Амирх.
   - А можно что-нибудь попроще? Я это имя боюсь не запомнить.
   - Хорошо. У тебя есть предложения?
   - Хм... Пусть его зовут Ритик, это имя я точно не забуду, - улыбнулась я.
   - Хорошо. Маму твою звали...
   - Елена.
   - Нет. Алая. Иначе я запутаюсь. Она занималась домашним хозяйством и помогала моему отцу, когда моя мама тяжело заболела, а потом и вовсе умерла. Мне тогда было десять, и Алая заменила мне маму, заботилась обо мне, как о собственном сыне. Она же уговорила отца отправить меня учиться магии в Чарогор. Когда произошёл очередной набег варваров, во время которого погиб твой отец, меня не было в городе, я уже уехал учиться в Университет, а вы с матерью оказались в самом эпицентре битвы, так как варваром удалось прорваться в город с помощью засланных ранее лазутчиков. Твой отец пал, защищая свой дом и свою семью от захватчиков, а вы схоронились в погребе. Позже, когда войскам города удалось оттеснить врага, мой отец вывел вас во второй круг обороны. По окончании траура мой отец взял твою мать в жены, так как она ему уже давно нравилась, да и ты и твоя мать осталась без кормильца. Три года назад они оба умерли при очередном набеге варваров. Ты в это время была в гостях у своей тетки Ошли - сестры отца. А сейчас мы едем в Чарогор, так как я хочу показать тебе город магов, где живу, чтобы ты решила - оставаться жить со мной или вернуться... к тетке.
   Я уже давно не смеялась, не шутила и не предлагала своих вариантов "нашей истории", так как в тот самый момент, когда маг настоял на имени "моей матери", я начала читать по его голосу и лицу, что это не выдуманная история. Это история его жизни. Может быть немного подправленная, немного искаженная, но это его история. История человека, пережившего смерть двух матерей и отца. Печально.
   - Всё поняла?
   - Да.
   - Запомнишь?
   - В общем и целом, если что - подскажешь. Серей...
   - М?
   - А у тебя глаза мамины, да?
   - Почему ты спрашиваешь?
   - Просто мне так кажется.
   - Да. Мамины. Папа и Алая говорили, что я на неё очень похож.
   - Она была очень красивая. Твоя мама.
   - Ада...
   - А нам не пора, братишка? - перебила я его. - Куда и к какому времени нам нужно подойти?
   - За нами зайдет этот хмурый мальчуган - Шаран.
   - Ха! Тоже мне взрослый дяденька нашелся! Да Шаран внешне не намного младше тебя!
   - Что ж, приму это за комплимент, - улыбнулся Серей, подняв взгляд к потолку и кокетливо накручивая на палец прядь волос, потом посмотрел на меня, перестав кривляться, поднялся, заявил: - Мне тридцать два. - И двинулся к выходу.
   Я догнала его уже у самых дверей, схватив за рукав и заявив:
   - Ты же говорил, что за нами зайдёт Шаран.
   - Ну да.
   - Тогда куда ты собрался? Что-то я его не вижу.
   - А он на улице. Я его в окно видел, - улыбнулся маг.
   - Вот зараза, - пробурчала я себе под нос.
   После теплого помещения холодный воздух одновременно бодрил и холодил, заставляя ёжиться и стараться поглубже закутаться в куртку.
   - И вновь здоровья тебе, Шаран, - помахал рукой чародей подходящему к нам парню.
   - И вам не болеть, - ответил тот. - Пора выезжать, а то до темноты до постоя не доберемся. Вы готовы?
   - Да. Веди.
   - Надо за ворота выйти, отец сказал, что там подождет. Тут недалеко.
   Путь до ворот прошел в молчании, как я заметила, Шаран вообще был хлопцем неразговорчивым, или это он так к чужакам относился - не знаю. Когда же мы вышли за ворота, я просто поразилась изменениям, произошедшим в лице молодого человека. Видимо правду говорят, что любовь преображает. А свою двоюродную сестру Шаран, судя по всему, любил, потому что, когда малявка повисла у него на шее с воплем: "Шаранчик вернулся!" - лицо молодого человека просто засветилось от тёплой и обожающей улыбки, адресованной сестренке, сделав его привлекательным молодым мужчиной.
   Честно скажу, мне стало завидно. Я почему-то с особой остротой ощутила нехватку родительского внимания и тепла. И тут же повисла на руке Серея, раз уж назвался братом, пусть выполняет свои обязанности, то есть отдувается за моих родителей, точнее за папу...
   - Ада, садись в нашу телегу, к Марике и Киаре, а ты Серей - к Балилу и Шарану, - распорядился Витог.
   - Хорошо.
   Маг помог мне забраться в телегу и, поцеловав в лобик, отправился на выделенное ему место. Телеги двинулись вниз по дороге, прочь от укрепленного города, проехав метров двести-триста, обнаружилась развилка, где мы свернули вправо и покатили по наезженному тракту. Мерзлая земля хрустела под колесами телег и пела под копытами лошадей.
   - Хорошо, что сегодня по дороге проехало не слишком много телег, да и те, судя по всему, были не груженные.
   - Почему хорошо? - решила я поддержать разговор, чтобы не ехать в тягостном молчании.
   - Ну как же, - с готовностью отозвался Витог. - Ежели по дороге проехало бы много тяжелых телег, то образовалась бы неудобная колея или, того хуже, подмерзшая почва раскисла бы.
   - Так вроде бы холодно на улице, не должна раскиснуть. Вон как поет под лошадиными копытами.
   - И то верно, - подтвердил мужчина после небольшой паузы, во время которой прислушивался к звуку под копытами. - Да только ведь осень не всегда можно понять и предугадать: сегодня лежит снег, а завтра вновь оттепель нагрянет.
   - Да, пожалуй, вы правы.
   - А у тебя хороший слух, Ада. Ты поешь?
   - Нет, что вы. - Отмахнулась я от больного вопроса о моих вокальных данных. - К сожалению, петь мне не дано. Так, подвывать слегка и тихо.
   - Не слишком ли ты к себе строга, девочка, - улыбнулась Марика.
   - Поверьте мне, уважаемая, ничуть. Это чистая правда. Пыталась я как-то петь, так от меня вся домашняя птица в деревне разлеталась в разные стороны и дня два не неслась, кошки разбегались, и только собаки тоскливо подвывали в такт.
   Марика с Витогом и Киара засмеялись.
   - Как же ты тогда путешествуешь? Ведь песня помогает скоротать время в дороге. - Полюбопытствовала женщина.
   - Как и беседа, - заверила я. - А то, что касается песен... Я их слушаю. Боюсь, что если начну подпевать - кони понесут.
   Марика улыбнулась, а Киара весело засмеялась и с детской непосредственностью, подавшись вперёд, спросила:
   - Что, совсем-совсем петь не умеешь?
   - Совсем-совсем, - развела я руками.
   - А как же ты своим детям колыбельные петь будешь?
   - Киара, - предупреждающе окликнула её мать.
   - Хм... - Задумалась я. - А я выйду замуж за прекрасного принца и буду каждый вечер приглашать придворных менестрелей, чтобы они пели нашему ребенку колыбельные.
   - А у него есть менестрели? - изумилась девчушка.
   - Не знаю. Я с ним ещё не знакома. Ну, думаю, хоть один должен найтись. Иначе, какой же он принц? - серьёзно кивнула я своим словам. - А если у него не будет менестрелей...
   - Если не будет?
   - То, надеюсь, у него будет волшебная птичка, которая будет убаюкивать нашего малыша.
   - А если и её не будет? - не отставала малявка.
   - Тогда я за него замуж не выйду! Зачем мне принц без менестреля и без волшебной птицы?!
   Девочка взглянула на мать и, увидев, что та лукаво улыбается, выпрямилась и надулась:
   - Шутишь? - буркнула она.
   - Не без этого, - улыбнулась я.
   - И всё равно я не понимаю, как ты будешь петь своим детям колыбельные, - буркнула Киара.
   - А я и не буду их петь.
   - Да?
   - Да. Я буду их танцевать.
   - Это как? - изумилась девчушка.
   - А вот так.
   - Так не бывает! - уверенно заявила она. - Колыбельные поются, их нельзя станцевать.
   - А вот и можно.
   - Нет, нельзя.
   - Можно!
   - Докажи!
   - Хорошо. Но только не сейчас. Вот когда ты не сможешь заснуть...
   - Опять шутишь?
   - Ничуть.
   Киара недоверчиво уставилась на меня.
   - Сколько тебе лет, Ада? - поинтересовалась Марика.
   - Двадцать два, - честно ответила я, решив не выпендриваться на тему того, что задавать женщинам такие вопросы при мужчинах - невежливо.
   - И ты всё ещё не замужем? - удивленно приподняла бровь моя спутница. - Такая симпатичная девушка и не нашла себе мужа?
   - Ну-у-у, - протянула я и улыбнулась. - Принца не нашлось.
   - А чем тебе обычные люди не угодили? - поддержала шутливый тон женщина.
   - Хм, скорее я им не угодила, госпожа Марика. Кто-то посчитал меня слишком глупой, кто-то - слишком разговорчивой, кто-то решил, что я недостаточно красива, а кто-то - что через чур самовольна и свободолюбива. Другими словами, во мне нашли больше недостатков, чем достоинств.
   - Дорогая, - окликнул жену Витог. - Твой взгляд острее, погляди, что там написано.
   Телега остановилась недалеко от вбитого в землю столба с приколоченной к нему дощечкой, на которой были выжжены какие-то символы. Марика прищурилась, но тоже ничего не разобрала:
   - Слишком мелко, Витог. Не вижу. Ада, ты, случаем, не видишь, что там написано?
   - Вижу, - честно ответила я, но, видя ободряющую улыбку женщины, добавила: - Прочесть не могу. Я не грамотная.
   - Сестра мага и не умеет читать? - изумился мужчина, выразив голосом то, что у остальных было написано на лице.
   Он слез с козел и отправился читать надпись.
   Вот так, Серей, вот и слабое место в твоей легенде, одно из многих, скорее всего. Будем выкручиваться.
   - Так получилось. Серей тут ни при чем. Когда он уехал учиться в Университет, то появлялся редко, загруженность очень большая. - Вернулся Витог и тронул с места лошадей. - А родителям было не до моего обучения грамоте, но зато я хорошо умею считать. Этому меня Диорг научил, отец Серея. Поэтому я и сказала - для кого-то я была слишком глупа. Брать на себя заботу о моем образовании никто не хотел, а ведь всего-то и требовалось, что научить меня читать и писать. Тетушка Ошли и рада была бы помочь, да сама была неграмотная. А Серей... Его не было рядом. А когда он появлялся, ему обычно не хватало времени на это. Да и... сомневаюсь я, что он вообще знает об этой проблеме. А говорить ему... мне стыдно. Я итак сижу у него на шее, он со мной возится, как с маленькой, а ведь у него своих дел невпроворот.
   - Я думаю, твоей беде легко помочь, - помолчав, призналась Марика.
   - Да?
   - Конечно. Нам всё равно путешествовать вместе дня полтора-два, за это время я могу обучить тебя алфавиту. По крайней мере, это даст тебе возможность научиться читать и писать.
   - Ох, госпожа Марика, спасибо вам! - Я практически повисла у женщины на шее.
   - Просто Марика, Ада. Просто Марика. - Она отстранила меня и начала копошиться в своей сумке, а потом обратилась к дочери: - Киара, а где твоя книжка?
   - У меня, - радостно заявила девочка и полезла под покрывало, на котором сидела. - Мы будем учиться?
   - Что ж, думаю, ты вполне готова к этому, - улыбнулась мать.
   Киара посмотрела на меня обожающим взглядом.
   Так-так-так, что-то мне подсказывает, что моё нечаянное признание сподвигло Марику на обучение грамоте Киары, а раньше, судя по всему, это откладывалось. А девочке явно хотелось учиться.
   Не, вот я поражаюсь родителям, честное слово, если твоё чадо хочет учиться, то зачем ему в этом мешать? Поддерживайте, пока дитятко вообще стремиться к знаниям!
   Мы с Киарой улеглись в телеге так, чтобы хорошо видеть книгу с... хм... буквами и хорошо слышать Марику, показывающую на символ и называющую его.
   - Это Тайя. - Начала женщина, указывая на первый символ, похожий на развернувшийся и почти распрямившийся знак интеграла с петелькой или кружком по правую сторону символа, ближе к верхней части. - А это...
   После повторения всего алфавита раз пять я поняла, что голова у меня окончательно отказывается работать, а символов я запомнила максимум штук пять из двадцати пяти имеющихся. Посмотрев на отсутствующий взгляд хмурящийся Киары и поняв, что девочка также вряд ли сегодня ещё что-нибудь усвоит, я прервала нашу учительницу:
   - Марика, Марика.
   - А?
   - Подожди, пожалуйста. Я боюсь, что больше, чем пять символов в мою голову пока не влезут. Давай сделаем перерыв. Пожалуйста.
   - Ох, пожалуй, вы правы. Что-то я разошлась. Хотите перекусить? У меня есть хлеб с маслом.
   - О! Хорошо, что напомнила! У меня есть пирожки с вишней! Знакомый сегодня угостил.
   - У тебя есть знакомые в Паритиме? Откуда? Я думала ты жила на юге страны.
   - Марика, вы меня удивляете. Знакомыми можно обзавестись минут за пять. Трактиры, постоялые дворы и таверны к этому хорошо располагают.
   - Настолько, чтобы угощать малознакомую девушку пирожками? - недоверчиво и настороженно смотрят на меня карие с зеленью глаза попутчицы.
   - Да. Пирожками, которые простила передать жена. - Уточняю я. - Иногда одного разговора достаточно для того, чтобы стать друзьями, одного действия - чтобы вызвать благодарность и секундного замешательства, чтобы тебя возненавидели.
   Я порылась в сумке и достала на свет божий сверток с пирожками, тут же ухватив один и протянув оставшиеся "нашему кучеру":
   - Не желаете ли, уважаемый Витог, пирожков с вишней. Горячими их не назовешь, конечно, но они свежие.
   - Спасибо, Ада, не откажусь, - развернулся мужчина, взял угощение и вновь устремил взгляд на дорогу.
   Сверток лег на середину телеги, слегка покачиваясь в такт её наклонам.
   Киара вопросительно смотрела на мать, и в её глазах читалось желание попробовать лакомство, но, видимо, без разрешения Марики брать пирожок она не решалась. Женщина же о чем-то напряженно думала, хмуря тонкие брови, потом, наконец, подняла на дочь взгляд и с улыбкой кивнула. Девочка радостно ухватила угощение и тут же откусила кусочек.
   - Даже не знаю, что тебе сказать, Ада, - глядя мне в глаза начала Марика. - Тот, кто счел тебя глупой, сам не отличается большим умом и не умеет оценивать людей.
   - Спасибо на добром слове. И... угощайтесь.
   Звонкий смех в ответ и тонкая женская ручка становиться обладательницей свежего хлебобулочного изделия.
   - Марика...
   - М?
   - Спой, пожалуйста, - прошу я, когда все пирожки съедены и запиты.
   - Но...
   Мы переглядываемся с Киарой и хором просим:
   - Ну, пожа-а-алуйста-а-а.
   Марика улыбается, замолкает на некоторое время то ли собираясь с мыслями и настраиваясь на исполнение, то ли выбирая песню из тех, что ей известны. И вот звонкий и мелодичный голос разлился над заснеженными просторами и дорогой, завораживая и увлекая за собой.
   Иногда мне кажется, что из трех искусств: музыка, песня и танец - последний является самым ущербным, потому что музыка без слов и танца столь же завораживает и очаровывает, как и акапелла. А танец столь же неотделимый от мелодии, от музыки может завораживать только в их сопровождении - сопровождении голоса или мелодии. И если его отделить от фоновых сопровождающих, оставив, так сказать, только картинку, без звука, танец не сможет захватить и очаровать, он останется всего лишь набором непонятных и ненужных движений.
   Да, в сопровождении мелодии танец если не всесилен, то достаточно силен, он сводит с ума, успокаивает, возбуждает, захватывает, завораживает. Конечно, это всё касается восприятия зрителей, которые смотрят настоящий танец, исполнитель которого чувствует ведущую нить мелодии и выплетает из неё нечто своё, неповторимое, свою историю, свой мир, свою защиту...
   Так, что-то меня не туда понесло. Однако, как мне кажется, существует ещё один вид танца - внутренний танец, это когда внутреннее восприятия мелодии и движения под неё не совпадают с восприятием данной мелодии зрителем. Тогда, как бы хорошо ты не танцевал, как бы замечательно не выстраивал свою линию чувств и ощущения, окружающие вряд ли поймут твой танец, вряд ли оценят его по достоинству. Стоит ли расстраиваться из-за этих различий в восприятии? Кто знает. Если вы не ждете восхищения окружающих от вашего танца - наплюйте и танцуйте для себя. Если же вас они волнуют - у вас есть два выхода: никогда больше на людях не танцевать или попытаться найти ту публику, которая чувствует, как вы.

Глава 7.

   Мелодия оборвалась, голос затих, махнув на прощание хвостиком последней ноты, и наступила тишина, нарушаемая лишь стуком лошадиных копыт, поскрипыванием телег и хрустом замерзшей в земле воды. Казалось, что сердце остановилось вместе с песней, а если начнешь дышать, то нарушишь витавшее над телегами волшебство.
   - Апчхи!
   Дети всегда умели разряжать обстановку, даже если совсем не собирались этого делать.
   - Киара, укройся потеплее, а то простынешь.
   - Да, мама.
   - Ей бы сейчас чего-нибудь теплого выпить. - Задумчиво произнесла я.
   - Для этого надо остановиться и развести костер, чтобы подогреть воду, а темнота уже наступает и времени на остановку совсем нет, надо успеть в Лесные Котлы до того, как совсем стемнеет и жители запрут ворота.
   - Не беспокойтесь, дамы, осталось недолго, - сообщил Витог.
   - Это радует.
   Поразительно то, как незаметно может лететь время. Ещё более удивительное явление, пожалуй, только то, как оно может растягиваться, превращая минуты в часы. За разговорами, обучением и песней, что погрузила если не всех, то многих в свой внутренний мир, свои мысли, мы даже не заметили, как со всех сторон начали сгущаться вечерние сумерки, выползая из канав и кустов.
   Я подтянула колени к груди и, устроив на них подбородок, устремила свой взор в темнеющий меж стволов лес. Он манил и пугал меня одновременно. Засасывал мои мысли и сознание, предостерегая и успокаивая. Там, за рядами деревьев, нас могла поджидать смертельная опасность или спасение, свобода и плен.
   Лес столь же изменчив и многогранен, как человек. Ты никогда до конца не поймешь и не изучишь его, вновь и вновь удивляясь то смене его настроения, то мудрости, то жестокости. Я до сих пор не понимаю, что он собой представляет этот лес. Кажется, что каждое дерево обладает своим духом, своим сознанием, своим отношением к окружающему, но ведь лес состоит из сотен, тысяч таких отдельных деревьев и кустов, он заключает в себе сознания зверей и птиц, живущих в нем, а также природных духов, заботящихся о нем. Хотя, может быть, те же самые лешие - это и есть своего рода проявления леса? Я не знаю. Я ничего про него не знаю.
   - Ада, - рука прикасается к моему плечу и выводит из состояния близкого к состоянию транса.
   - А? О, привет, Серей. Извини, я задумалась.
   - Я заметил. Ты в порядке?
   - Ну, насколько это возможно. А ты чего тут делаешь?
   - Да вот, Киару осматривал. Девочка умудрилась просудиться. Я ей настойку поддерживающую давал.
   - С ней всё будет хорошо?
   - Должно быть. Хорошо, что до деревни совсем близко. Вон уже огни виднеются.
   Маг кивнул в ту сторону, куда мы двигались. Там действительно манили огнями невысокие дома, виднеющиеся из незакрытых ворот. Дорога, по которой мы ехали, обходила деревню по небольшой дуге, а к самим Лесным Котлам отходило столь же наезженное ответвление. Именно на него телеги и свернули, руководимые твердой рукой Витога.
   Это деревня почти ничем не отличалась от уже виденных мной деревень, расположенных на наезженных трактах. Она тоже имела свой постоялый двор в два этажа, на первом по традиции располагался обеденный зал, а на втором - комнаты для проезжих. Заведовал всем этим прибыльным заведением местный староста Тиофий - щуплый старичок с хитрым прищуром цепких голубых глаз.
   Я сидела у постели, которую должны были занимать Марика и Киара, но сейчас в ней лежала только девочка, укутанная двумя одеялами. Марика же вышла вместе с Сереем, поившим девочку каким-то очередным своим зельем, чтобы убить заразу и повысить иммунитет, так сказать. Теперь Киаре наказали заснуть и проспать до завтрашнего утра, чтобы поправиться, однако малышка всё никак не соглашалась закрыть глаза, даже за леденец, который ей обещала купить мать.
   - Ну, почему ты не хочешь полежать с закрытыми глазами? - поинтересовалась я у Киары.
   - А как же колыбельная? - возмутилась девчушка.
   - Мама сейчас занята, она не может спеть тебе песню на ночь.
   - Не может, - согласилась маленькая вымогательница. - Но ты - можешь.
   - Киара, я не умею петь.
   - Но... ты обещала станцевать мне колыбельную.
   - Киара...
   - Ты обещала!
   - Ну, хорошо, но потом ты заснешь. Договорились?
   - Договорились. - Не стала артачиться девочка. - И завтра вы купите мне леденец.
   - Как и обещали.
   Я поднялась с кровати и, сняв с себя свитер, положила его на свою постель, чтобы не мешал. Вышла на свободное пространство, напротив кровати матери и дочери и застыла.
   И вот как мне исполнить обещание? Как станцевать, когда нет музыки, да ещё и так, чтобы Киара заснула? Язык мой - враг мой. Воистину это так.
   Я закрыла глаза и несколько мгновений прислушивалась к себе, а потом услышала чужеродный стук сердца, чужое дыхание и почувствовала... чужое предвкушающее волнение. Резко распахиваю глаза и встречаюсь взглядом с внимательно наблюдающей за мной Киарой. Я слышу, как бьётся её сердце, чувствую усталость от дороги и болезни, слышу, как её кровь бежит по венам и, кажется, слышу мелодию, что про себя напевает себе малышка. Возможно, мелодию той самой песни, что каждый вечер поет ей мать, укрывая любимое чадо одеялом и желая доброй ночи. А, возможно, просто пришедшую мне на ум мелодию. И, вероятно, нет этих звуков - всё это плод моего воспаленного воображения. Возможно, но... попробовать-то стоит, всё равно ничего больше в голову не приходит.
   Лучше закрыть глаза, тогда можно представить, что ты находишься в совсем другом месте. Подстроиться под звуки, которые ассоциируются у меня с Киарой и... распахнуть руки, точно для объятий, прогнуться, ускорить ритм движений, чтобы полностью совпадал с ритмом, заданным девочкой. Почувствовать, как она полностью сосредоточилась на моих движениях, захваченная, ведомая, и... постепенно замедлять темп, успокаивая бушующее море детской энергии, направляя этот поток внутрь, а не вовне. Туда, где он сейчас более всего необходим, к внутренним резервам малышки, чтобы он помог ей справиться с болезнью. Спи, дорогая, спи, и завтра наступит новое утро, полное радостного движения и веселья...
   Шум открывшийся двери заставил поднять глаза от пресловутой книженции с символами, названия которых я усердно пыталась вспомнить.
   - Она уснула? - шёпот Марики.
   - Да, спит. А ты где была?
   - Помогала мужу и Балилу устроиться, пока они занимались лошадьми и телегами. Ты голодна?
   - Очень.
   - Тогда пойдём вниз, поедим. Там уже все собрались. А Киара теперь до утра не проснется. Я свою дочь знаю - любит она поспать. Уложить - сложно, разбудить ещё сложнее. Пойдем.
   - Сейчас, минутку.
   Я слезла с кровати и начала натягивать свои сапожки, потом поправила свитер и двинулась за Марикой на первый этаж.
   Мы с нашими попутчиками сняли две комнаты. Одну для девочек - двухместную, так как Киара спала с матерью; вторую - четырехместную для мужчин. Собственно, по моим предположениям это сокращало наши с магом расходы, как и расходы семьи Балила и Витога. Хотя, мне же не известно в каких "апартаментах" они останавливались до нашего присоединения.
   За большим столом сидели все наши мужчины, включая мага и вечно хмурящегося Шарана, который зыркнул на меня из-под тёмных бровей. Бр-р-р, аж мороз по коже. Балил и Витог приветственно улыбнулись Марике и мне, а Серей своим внимательно-настороженным взглядом заставил нервно улыбнуться. Не, ну не мог же он знать, что я танцевала, честное слово?!
   - Надеюсь, вы очень проголодались, - улыбнулся Балил, - потому что Серей заказал огромный ужин. Я его предупреждал, что такое количество мы можем не осилить, а он лишь загадочно улыбался.
   - Поверьте, ничего не останется. Моя сестра недавно перенесла болезнь, поэтому восстанавливает силы, поедая припасы за четверых.
   Убью гада!
   - Ничего не поделаешь, братишка, силы надо восстанавливать, особенно после того, как ими с кем-нибудь делишься.
   Моей улыбке сейчас, наверное, позавидовала бы надпись: "Не влезай - убьёт!". А что он ко мне цепляется? Я его тут кровью собственной отпаиваю, расходы ему сокращаю, а этот... этот... Ну его. Тем более...
   Тем более, что на стол только что выставили наш ужин, а это значит, что пришло время воздать должное аппетитным ароматом и оставить разговоры на десерт.
   Однако, после слов Серея кусок в горло не лез. Неужели я так много ем? Странно, но судя по моим ощущениям и тому, что я всё ещё с легкостью влезаю в свою одежду, я ни чуть не поправилась. Съев только половину того, что съел Серей, я отложила в сторону столовые приборы и выпила пол кружки ароматного травяного настоя.
   - Почему ты не ешь, Ада? Тебе не понравилась еда?
   - Нет, что ты, Марика, всё замечательно, только что-то не хочется.
   - Ты не заболела?
   Смотрите кто проснулся и заволновался...
   - Нет, не похоже. Просто чувствую себя немного уставшей. Я лучше пойду наверх и постараюсь поспать. Всем доброго вечера. - Я поднялась с лавки и чмокнула Серея в щечку: - Доброй ночи, братишка.
   Это странно, но почему-то роль сестры снимала с меня всё то напряжение и те ограничения, которые накладывала роль жены. Раньше я и подумать не могла, чтобы вот так запросто "пожелать доброй ночи" чародею, а сейчас всё было настолько просто и естественно. Главное не заиграться и не начать слишком явственно флиртовать. Боюсь, окружающие этого не поймут.
   Настроение, как это не прискорбно сознавать, было безнадежно испорчено. Пить я не хотела, танцевать было не позволено, оставалось только укрыться в единственно возможном для меня убежище, которое могло позволить мне побыть наедине с собой, - в нашу комнату.
   Киара тихо посапывала на краю кровати, свернувшись уютным клубочком в свете единственной горящей свечи. Я понаблюдала за девочкой, не зная чем ещё заняться в этом своём одиночестве, чтобы не копаться в себе и происходящем. Решение пришло само собой. Такое простое и такое незамысловатое. Ведь, если тебе нужно себя чем-то занять, а ни работы, ни книги нет и незачем прибираться, то лучше всего погрузиться в... учебу. Благо у меня имеется то, что надо выучить в избытке, но, пожалуй, стоит начать с того, чтобы перерисовать местный алфавит, ведь уже завтра мы с Марикой расстанемся, и каждая пойдёт своей дорогой, а мне местная грамота ещё может пригодиться.
   Я взяла свечу со стола у кровати Марики и Киары и перенесла её на стул рядом со своим "ложем", на котором уже лежала нужная мне книга, а рядом стоял рюкзак, в недрах которого мне и предстояло найти те самые вещи, что прибыли со мной из моего мира: блокнот и ручку. Нужные вещи отыскались на самом дне моей вместительной сумки, покоившийся в свою очередь на дне рюкзака.
   Последняя запись в блокноте гласила: "27-28 октября по Земному времяисчислению. Вот такие странные вещи порой происходят..."
   27-28 октября...
   Интересно, а какое сейчас число? Сколько времени я уже тут нахожусь? Около недели, если мне память не изменяет. Дома уже наступил ноябрь, и грядут ноябрьские праздники? Как странно, здесь тоже конец осени...
   Я провела рукой по слегка шершавой бумаге и надписи и перевернула лист, улеглась на кровать так, чтобы расположить книгу и блокнот поближе к свече и принялась выводить непривычные мне закорючки, закусив от усердия губу. За своим столь увлекательным занятием я не заметила, как в комнату бесшумно скользнула Марика.
   - У тебя неплохо получается.
   От раздавшегося над головой голоса я чуть не сломала карандаш, которым выводила символы. За ручку я бралась позже, когда символ был наиболее похож на тот, что красовался в книге.
   - Ты меня напугала, Марика. Я чуть... - Вовремя прикушенный язык - залог долгой жизни и меньших неприятностей. Да-да, я чуть не ляпнула про обращение.
   - Извини. - Обезоруживающе улыбнулась женщина. - Я не хотела. У тебя действительно хорошо получается. А чем это ты рисуешь?
   - О... Это подарок брата. Не знаю, откуда он сие достал, но мне нравится. Это... уголь, заключенный в дерево, чтобы он руки не пачкал. - Интересно, как сильно я соврала относительно угля и графита? А-а-а, одна фигня углерод! - А это чернила в специальной упаковке. Честно говоря, не знаю, как это работает. Может быть магия?
   Ну, а что вы ещё прикажете ей ответить? Рассказать об устройстве шариковой ручки? Я сама это смутно представляю. Нет, имею, конечно, представление, чай ни один раз разбирала, но... не уверена, что столь тонкую работу могут сделать в этом мире при их развитии. Хотя, чем чёрт не шутит?!
   - Может быть. Этих магов никогда не поймёшь - такого наворотят, что просто диву даешься.
   - Это точно. Марика, а ты мне не поможешь повторить название букв? Я сейчас дорисую оставшиеся, мне всего штуки четыре осталось...
   - Конечно. Ты пока рисуй, а я буду готовиться ко сну.
   - Спасибо.
   Минуты две прошли в тишине, в которой был слышен лишь шорох расчески по густым волосам моей соседки.
   - Скажи, Ада, ты из-за Серея так расстроилась?
   - Что ты имеешь в виду?
   - То, что ты за ужином почти ничего не съела.
   - Да нет. Просто действительно пропал аппетит, и настроение стало какое-то вялое. Понимаешь... Серей, он... замечательный, заботливый и вообще прекрасный брат. Я уже молчу про сводного брата.
   - Но всё равно он не должен был так говорить.
   - Марика, он сказал правду. Просто подготовил вас к тому, что я поглощаю пищу в огромных количествах, чтобы вы не удивлялись.
   - Наверное, ты права, не знаю...
   - Зато я знаю. Марика, не переживай ты так сильно за меня. Я вовсе не сержусь на него. Теперь не сержусь, когда поняла, что, по сути, он был прав, отпуская свои шуточки. На восстановление уходит слишком много сил, поэтому и пищи я поглощаю огромное количество. Больше ведь мне энергии взять неоткуда. И вообще, - я подняла голову от блокнота и улыбнулась. - Я очень надеюсь на то, что мой муж будет похож на Серея, как внешне, так и внутренне.
   Я подмигнула и вновь склонилась над очередным символом, закорючка которого мне никак не давалась. Оставался последний, три других дались достаточно легко.
   - Да, ждать иногда так тяжело...
   - Ждать не иногда тяжело, а всегда. Это одно из самых сложных занятий. Волнуешься, переживаешь, злишься, теряешь надежду, воскресаешь её и держишься ногами, руками и зубами за эту госпожу, потому что больше ничего не остается. Уф, всё, закончила. Только... У меня глаза болят, давай алфавит завтра с утра повторим, а?
   - Конечно. Как хочешь.
   Я слезла с кровати и потянулась до характерного хруста в суставах, отнесла свечу с книгой на стол к Марике, блокнот кинула на стул, куда последовали штаны и свитер, оставив меня в одной сорочке и нижнем беле. Поёжившись, я шмыгнула под одеяло. Марика, подождав пока я устроюсь, погасила свечу.
   - Марика...
   - М-м-м?
   - А ты... долго ждала?
   - Почему ты спрашиваешь?
   - Не знаю, просто ты так говорила об ожидании, что я подумала...
   - Десять лет, Ада. Я ждала десять лет, пока он странствовал и зарабатывал деньги на свадьбу и на дом. Десять лет, пять из которых я отклоняла предложения замужества. Но Боги нас наградили Киарой.
   - Это точно. Девочка у вас замечательная. Просто чудесная. А... где мама Шарана?
   - Умерла пару лет назад, и мальчик, и без того не особо общительный, совсем закрылся, стал угрюмым. Не знаю, что делать. И отец его не знает. Парень то он видный, да только девушек стороной обходит, всё больше по лесам ходит, то на охоту, то за грибами, то ещё по какому делу.
   - Видимо его пока женские чары не касались. Или... Наоборот коснулись, да девушка не ответила. Хотя, не мне гадать.
   - Всё может быть. Но тут мы ему не помощники. Не наседает отец с женитьбой и то ладно.
   -Да, пожалуй. - Зевнула я.
   - Приятных снов, - усмехнулась Марика.
   - Угу. Доброй ночи...
   Однако, несмотря на все мои зевки, сон отказывался приходить. Я лежала и смотрела... наверное, в потолок, по крайней мере именно в этом направлении, но ночная тьма не позволяла увидеть что-либо. Ночная тьма, непроглядная для человеческого глаза.
   Непроглядная для ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО глаза!
   Нужно попытаться сосредоточиться, вспомнить те ощущения и чувства, что появляются, когда меняется восприятие мира. Или... А вдруг достаточно просто захотеть?
   Наверное, это глупо - лежать в ночной темноте и таращиться в потолок, который ты не можешь различить, при этом всеми силами пытаясь разобрать хоть малейшие очертания хоть одной балки или досочки. Да, наверное, это глупо, но ведь это моя сущность, моё второе, до недавних пор скрытое, "Я", это у меня в крови, а значит - я могу это контролировать. Главное поверить в себя. Любая женщина многолика. Вот она неприступна и холодна, а ещё через минуту примеряет на себя роль распутницы. В одной женщине заключена личина матери, сестры, любовницы, монашки, карьеристки, актрисы, дикарки и великосветской дамы. Так почему бы не примириться с ещё одной, не столь уж чуждой - животной?
   Толчки к обращению до этого давали страх и прямая угроза расправы со мной, поэтому инстинкты действовали безотказно, вызывая к жизни те части сущности, что могли меня защитить. Но если я хочу научиться их контролировать, то вызывать каждый раз в себе гнев или страх - глупо. Надо попытаться расслабиться и уже в этом состоянии вызвать обращение.
   Дыши ровно, Ада, просто дыши. Закрой глаза и расслабься. А теперь... Теперь вспоминай. Вспоминай азарт боя, лёгкий зуд в пальцах, когда растут ногти, вспоминай, как хочется почесать уши, когда на них вырастают кисточки, вспоминай, как видоизменяется мир, когда зрачки становятся вертикальными, а радужка меняет свой цвет на жёлтый. Вспоминай и чувствуй. Вспоминай и...
   Открытые глаза заставили поверить, что ночная темнота не такая уж непроглядная, а уши доложили, что звуки возможно расслышать даже если тебя от них отделяет толстый пол или дверь и лестница на первый этаж. Нос уловил тончайшие и едва уловимые для обычного человека запахи: жарящегося на кухне мяса, пенящегося пива, дешёвого вина, запах тел матери и дочери, мирно спящих на соседней постели, и знакомый аромат Серея, поднимающегося по лестнице своими едва слышными даже для моего слуха шагами. Вот он остановился у нашей двери, постоял немного, а потом прошёл мимо туда, где его ждала постель.
   Я улыбнулась своим ощущениям и, довольная собой, закрыла глаза. Завтра, всё остальное - завтра.
  
   Бывает такое начало дня, когда ты просыпаешься в ладу с собой, поэтому на губы сама собой наползает глупая, но счастливая улыбка. Кажется, что мир смотрит на тебя совершенно по-другому, что люди стали другими, а на самом деле изменился ты сам. Ты вдруг начал ощущать радость от дыхания, от утренней прохлады, заметил какие ощущения вызывают прикосновения к ткани постельного белья, обработанной и необработанной древесине, ощутил, насколько чувствительна кожа. Весь прежний мир кажется таким знакомым и одновременно таким новым, что хмурящееся небо, не проронившее ни единой пушистой снежинки на крыши домов и землю, кажется каким-то неправильным и противоестественным, ведь у тебя в душе солнце, а если не оно, то медленно планирующий белый пух снега. И каждое дело в твоих руках спорится, всё получается, люди, оказавшиеся рядом с тобой, сначала изумленно переглядываются, а потом заражаются твоим "невменяемым" состоянием. И хочется петь или... танцевать. Ведь, танцевать - это единственное, что у тебя в этом мире получается лучше всего. Танец смерти, танец рождения, танец жизни и увядания. Танец в мире, где движение порождает. Просто порождает, неважно что.
   Как жаль, что такие дни - большая редкость. Но оттого ещё сильней и полней хочется насладиться их существованием, ещё глубже погрузиться в их сладостную негу.
   Мой день начался именно с такого восприятия окружающего мира, наступившего дня, комнаты в постоялом дворе и людей, в этой комнате находящихся. Я приоткрыла ресницы, поняла, что проснулась, но вместо того, чтобы распахнуть глаза пошире, зажмурилась и глупо хихикая, спрятала голову под одеялом.
   - Ну, наконец-таки ты проснулась, соня! - Раздался голос Марики, судя по которому женщина улыбалась. - Здорова же ты спать.
   - А я вчера уснуть не могла, вот и отсыпалась. - Буркнула я из-под одеяла.
   - И, тем не менее, ты вовремя. Давай поднимайся и пойдём завтракать, нам скоро нужно выезжать, а то мы в Догор только поздно вечером приедем.
   - Да-да, уже встаю.
   Я высунула голову из-под одеяла, потянулась, села, улыбнулась своим спутницами и, выбравшись из теплого кокона постели, начала натягивать штаны. Марика, наблюдая за мной, покачала головой:
   - И почему ты юбки не носишь?
   - Неудобно и холодно.
   - Неудобно? Что неудобного в юбке, когда ты сидишь в телеге?
   Нет, ну вот как объяснить женщине, что с моей везучестью, в которой я уже успела убедиться за неделю пребывания в её мире, на нас могут напасть, а юбка будет мешать мне обороняться? Пожалуй, никак. Зачем лишний раз пугать мать.
   - Конечно неудобно. Она же путается в ногах.
   - Такое ощущение, что юбка для тебя редкая одежда.
   - Хм, скорее сидение в телеге в длинной юбке для меня редкое занятие.
   Я натянула носки, сапоги и свитер и выжидательно посмотрела на Марику, женщина кивнула и, взяв за руку Киару, двинулась в сторону двери.
   На первом этаже было шумно, люди собирались здесь, чтобы выпить по кружке горячего травяного настоя, поговорить между собой и с приезжими о делах, что происходят в мире. Были и такие, кто сидел в самом углу, обнимая дрожащими руками кружки с рассолом или отвратительно пахнущем дешёвым пивом.
   Серей с Балилом обнаружились за одним из столов, поедающими какую-то кашу с мясом и явно довольными друг другом и неспешно текущим между ними разговором, казалось ещё чуть-чуть и мужчины довольно заурчат.
   - Доброе утро, - радостно пропела я, вызвав на лице Серея удивленное выражение. - Как вам спалось?
   - Хорошо, спасибо. Как ты себя чувствуешь?
   - Спасибо, Балил, замечательно. Что у нас сегодня на завтрак?
   - Каша с мясом, горячие булочки, земляничный отвар, масло и можно заказать яйцо вареное, - отрапортовал Серей. - Будешь?
   - Яйцо? Сейчас? Нет, пожалуй. А вот земляничный отвар с теплыми булочками - с удовольствием. Эм, а варенья у них нет?
   - Надо спросить.
   Варенье на постоялом дворе имелось, поэтому завтрак полностью оправдал мои надежды и ожидания. Наевшись, все поднялись в свои комнаты, чтобы подготовиться к дальнейшей поездке и взять вещи. Так как моя сумка всегда была собрана, то лично я потратила это время на записывание произношения местного алфавита и приставание к Марике на тему произношения и прочтения слогов, поэтому, когда мы уселись в телегу, я усиленно пыталась выучить звучание символов. Получалось с переменным успехом.
   - Чем занимаешься? - раздался голос Серея над моим плечом.
   Я подняла голову от блокнота и честно ответила:
   - Учусь читать.
   - Тёмные Силы Аркадава! Эту часть легенды я как-то совсем выпустил из виду.
   - Есть такое, но мне удалось отбрехаться и напроситься на начальные уроки. Хорошо ещё, что я могу говорить и понимать окружающих. Кстати, а почему я могу?
   - Не знаю, если честно. - Признался маг. - Приедем в Чарогор - покопаемся в Библиотеке, если тебе это так уж интересно.
   - Интересно.
   Мы замолчали, он - глядя в мой блокнот с кривыми символами, я - на него.
   - Ты опять танцевала вчера, - скорее утверждение, чем вопрос.
   - Да. - Не вижу смысла отнекиваться. - Но меня никто не видел, ну, кроме Киары, так как танцевала я для неё. Ставни были закрыты - это точно, дверь тоже. Отсюда вытекает закономерный вопрос: откуда об этом знаешь ты?
   - Почувствовал. - Моя бровь начинает медленный путь вверх. - Танец, исполняемой истинной танцовщицей, всегда имеет своего рода фон. Чувствуют его все, но не все могут распознать.
   - А ты, значит, можешь?
   - Издержки профессии. Маги вообще более чувствительны к различного рода изменениям обычного природного фона.
   - Ясно.
   - Так что ты танцевала?
   - Колыбельную.
   Теперь бровь мага ползет наверх, но почти тут же возвращается на место, чтобы двинуться навстречу своей товарке:
   - Хм, любопытно. Интересно, а многие ли этой ночью на постоялом дворе и в ближайших домах спали крепким сном и видели красочные сновидения?
   - Без понятия. Но если хочешь об этом узнать, у тебя есть пара минут на расспросы.
   - Думаю, не стоит. - Улыбается Серей.
   Пожимаю плечами, мол, его выбор. К нам подходит Марика и сажает Киару в повозку.
   - Тётя Ада, - с детской непосредственностью и серьёзным выражением лица сообщает малышка: - Теперь я верю в то, что колыбельные можно танцевать. И сны сняться такие хорошие и яркие.
   В глазах Марики я вижу удивление, Серей стоит с таким видом, как будто ставит галочку в квадратик напротив какого-то предложения в листке с опросом.
   - Знаешь, Киара, мне иногда кажется, что колыбельные даже можно рисовать.
   - Да? Как?
   - Да. Закрыть глаза, представить, что у тебя в руках уголек или краски, и начать рисовать картинки.
   - С закрытыми глазами?
   - Да. В своём воображении. И они обязательно получатся яркими и красивыми. И там будет именно то, что ты хочешь видеть. А самое главное знаешь что?
   - Что?
   - Ты можешь делать это сама. Попробуй. - Подмигиваю.
   - Хорошо, - немного подумав, соглашается малышка.
   Марика не задаёт никаких вопросов, усаживаясь в повозку, Серей отходит к своему месту, задумчиво пощипывая губу. Из дверей постоялого двора выходят Шаран, в очередной раз смеривший меня проницательно-подозрительным взглядом, Балил и Витог, направляясь к своим повозкам. Не знаю почему, но присутствие этого угрюмого молодого человека меня пугает, хотя, если разобраться, пугает меня его взгляд, а какая-то животная сила прямо-таки притягивает. Почему-то он кажется немного чужеродным, более диким, свободным и, в то же время, замкнутым, чем остальные члены его семьи. Даже его отец был разговорчивее и доброжелательнее. Хотя в нем и чувствовалась некая напряженность и настороженность.
   - Ну что, трогаем? - интересуется Балил.
   - Трогаем. - Соглашается его брат.
   И телеги начинают своё движение к выезду из деревушки, потом по дороге до развилки, поворот вправо - на тракт, в сторону столицы. Я сижу, уткнувшись в книжку, и пытаюсь вспомнить символы и их звучание в словах. Марика, тихо напевая себе под нос, играет с Киарой её очаровательной в своей простоте куклой Тирикой. Тирика сшита из ткани: белой в качестве лица, рук и ног, юбка из сине-белой клетчатой ткани, рубашка - бежевая, а волосы сделаны из льняной пряжи и заплетены в две косички. Глаза, рот и нос вышиты весьма искусно. Предполагаю, что Тирика - полностью ручная работа Марики.
   Не знаю, сколько времени мы так ехали, каждый погруженный в свои мысли и дела. Со второй телеги иногда доносились обрывки разговоров или смех, вот только смеялись только Балил да Серей, Шаран в общем веселье участия не принимал. У меня медленно заходил ум за разум в попытках запомнить алфавит и звучание, хотя определенных успехов мне удалось добиться - некоторые слова уже вполне могла прочесть и даже написать. Несколько страниц блокнота покрылись непонятными, порой даже мне самой, что уж говорить об окружающих, закорючками. Зато, если вернусь домой, смогу писать шпаргалки и в открытую ими пользоваться, а если подойдут учителя и попытаются выгнать с экзамена или зачёта, можно смело врать, что я читала молитву и это дискриминация по религиозному признаку.
   - Мама, а расскажи сказку. Ну, пожалуйста.
   Я подняла взгляд от книги и вопросительно посмотрела на Марику, задумчиво хмурящую брови, то ли решая, стоит ли вообще рассказывать сказки, то ли выбирающую одну из десятка известных.
   - Ну, хорошо. - Наконец ответила она. - Пожалуй, расскажу тебе одну легенду... Случилось это много-много лет назад, когда ни твоей мамы, ни папы, ни бабушек и даже бабушек твоих бабушек не было на свете. Мир тогда был светлее, трава зеленее, цветы ярче, лесов больше. Некоторых государств ещё не существовало, другие были меньше, а какие-то с тех пор совсем исчезли с лица нашей земли, оставив после себя лишь предания, память да наших предков. Множество племен, родов и рас тогда существовало в нашем мире бок о бок, люди были смелее, простодушнее и сильнее. Но были существа, превосходившие по физической и магической силе наших предков, называли их дивиифинами.
   Так-так-так, знакомое слово. Книжка закрывается и ложится рядом со мной, теперь всё моё внимание приковано к рассказчице.
   - Говорят, что они были предками оборотней, а кто-то уверен, что оборотни были предками дивиифинов. Третьи утверждают, что это были две разные расы, возможно имевшие общего предка. Как бы там ни было, а оборотни были слабее дивиифинов и не обладали магическими способностями, в то время как в племени этого народа рождались Одаренные существа. Не каждый, конечно, мог взывать к Богам и Природным Силам, не каждый маг-дивиифин был сильным, но появлялись среди них и такие самородки, которых даже десять человеческих магов не могли затмить своим искусством. Одним из последних таких Одаренных был Юсув сын Омарии из Клана Танцующих Жизнь и Смерть и Дорона из Клана Защищающих. Его называли Великим Магом. Сам же Юсув принадлежал к Клану Проливающих Свет. Говорят, он многое рассказал о своём народе в своих рукописях, но оные были утеряны. Остались только его труды об оборотнях, которые в дальнейшем были дополнены человеческими магами. Но рассказ не об этом. Я хочу рассказать тебе о Великом Подвиге, которые совершили Юсув и его жена Адара из Клана...
   Телега резко встала, заставив нас качнуться и обратить свой взор на дорогу, которую преграждали...
   - О нет, - простонала я. - Да сколько можно?
   На дороге и по обочинам ровным строем стояло десять заросших мужиков, поигрывающих разнокалиберным оружием, включая пару мечей, три топора, восемь кинжалов и две увесистые дубины.
   - Кошелек или жизнь? - в разнобой затребовали двое из этой шайки, в руках которых было по мечу.
   Собственно, ответить нам времени не дали, видимо отведя его на обдумывание ответа, - мужики зло зыркнули друг на друга, а стоявшие между ними постарались быстрее убраться с их дороги.
   - Куда ты суёшься, Дивай?! Сегодня командую я!
   - Не копти, Шикон, ты командовал в прошлый раз, теперь моя очередь!
   - По жребию выпало мне!
   - Ты мухлевал!
   Всё это походило на отвратительную дешёвую комедию. Мало того, что без нападений я проживаю, дай бог, день этого слишком долгого для моей безопасности пути, так ещё приходится наблюдать за полудурками, подавшимися в разбойники и грабители.
   Ой-ой-ой, пока мы наблюдали за спорящими, остальная шайка не стояла на месте, а незаметно окружала телеги, выбирая наиболее удачные позиции для боя. Хм, уже можно пугаться?
   - Заканчивайте свару, ребята, - крикнул один из окруживших телеги. - Тут четыре мужика, две бабы и ребёнок.
   - Возьмите в плен женщин и ребёнка, тогда мужики и рыпаться не будут. - Тут же отреагировал Шикон, а потом чуть слышно добавил, обращаясь к Дивайну: - А с тобой потом разберёмся.
   Так-так-так, становиться всё интереснее и интереснее. Витог даже не подумает рыпнуться, как и Балил с сыном, хотя за последнего не поручусь, но они в любом случае не успеют ничего сделать. Серей...
   Я нашла взглядом чародея и едва заметно кивнула. Выбор сделан - мне придётся защищать женщин в то время, пока мужчины будут разбираться с бандитами. Эх... Я же ещё не отрабатывала приемы частичной трансформации! Но рискнуть придётся. Без своей второй ипостаси я не справлюсь.
   Киара подползла ближе к матери, и Марика прижала её к себе. Я закрыла глаза и сосредоточилась. Зрение не могло мне сейчас помочь, а вот слух...
   Большинство разбойников не умеет ходить тихо, а сделать это по снегу или ломающейся под твоими ногами земле - сложнее вдвойне, особенно, когда ты об этом не заботишься. Шорох шагов выдаёт не только ваше место нахождения и траекторию перемещения, он столь же явственно может говорить о вашей неуверенности или, наоборот, уверенности в своих действиях и силах. Тот, кто сейчас подходил ко мне слева явно был в себе уверен, хотя бы просто потому, что я - женщина, а положение моего тела и поза не подразумевает контратаки. Его можно отпугнуть резким движением и выиграть время для того, чтобы отразить удар второго захватчика, по правую руку, явно более умного и сообразительного, потому что, судя по его передвижению, мужик нацелился на Киару, его шаг более лёгкий и крадущийся. Собирается вырвать девочку из материнских рук, пока Марика отвлечётся на того обормота, что будет пытаться сцапать меня? Разумно. Но, я надеюсь, не в этот раз. Мой клиент уже близко. Чуть приоткрываю глаза.
   Обращение меняет зрачок, изменяя и весь мир. Теперь главное сделать так, чтобы никто лишний моей неземной красоты не увидел. Левый протягивает ко мне руки, и я делаю вид, что шарахаюсь в другую сторону, стараясь развернуться так, чтобы было удобно бить по правому. Широко открываю глаза, глядя прямо на "мистера шаловливые ручки", он шарахается и, закатив глаза, падает на землю. Упс, слабонервный.
   Это даёт сигнал к атаке для второго мужика и Серея, подпаливающего наиболее близкого к нашей телеге разбойника. Витог, не растерявшись, оглушает того самого, что хотел захватить его дочь, теперь у него есть оружие.
   Лично на мой непредвзятый взгляд, самыми опасными на данный момент являются вон те двое полудурков с мечами, и вон тот с вилами. Я, пожалуй, с ними связываться не стала бы.
   М-да, я - нет, а вот Шаран - вполне справился с вилами.
   - Спорщики, - кричу магу.
   - Есть.
   И один из них падает замертво от белого шара. Балил уворачивается от дубинки и чуть не попадает под кинжал, но его спасает сын, проламывая череп нападавшему. Ничего себе сила! Мне достаётся ещё один умалишённый решивший сцапать Марику с ребенком, пока Витог занят со своим новым противником. Удар в пах заставляет меня взвыть от боли - этот гаденыш защитил "самое дорогое" чем-то прочным. Ай-яй-яй, как больно! Мужик падает рядом замертво без единого увечья, значит работа Серея. Я ковыляю назад к телеге, хромая и пряча руки, на которых появились когти.
   - Ада сзади! - кричит Марика.
   Оборачиваюсь и резко падаю вправо, уходя от удара дубины, делаю подсечку, попадая по ногам врага своей больной конечностью. Ой-ёй-ёй-ёй-ёй, больно-то как! Не, сегодня явно не день Бэкхема, но разбойника надо добить, вот и коготочки пригодятся или можно просто сильно ударить по кадыку.
   - Здравствуй, милый, - обнажаю клыки, вводя противника на несколько секунд в ступор, что делает его податливым, как тряпичную куклу.
   Один удар и мужик хрипит, задыхаясь. А я чувствую его... Чувствую дурманящий запах крови...
   НЕТ!
   Нельзя! Нет. Нет. Нет.
   Дышать глубже, успокоиться. Я могу это контролировать. МОГУ!
   - Ада, ты как? - руки Серея хватают за плечи.
   - Кровь, - хриплю в ответ. - Запах. Убери.
   - Ты ранена?
   - Нет.
   - Трупы?
   - Да.
   Он заставляет меня уткнуться носом себе в плечо и сжигает один труп за другим с колоссальной скоростью, потом поднимает мою голову, чтобы заглянуть мне в глаза, и я вижу, насколько он вымотался.
   - Кровь, - шепчу я.
   - Где? - Серей осматривает свою одежду.
   - Тебе нужна кровь.
   - Я в порядке.
   - Мой рюкзак...
   - В телеге.
   Он подводит меня к ней и терпеливо ждёт, пока я копошусь в поисках фляги и кружки.
   - Серей, - голос Балила заставляет мага отвернуться, что даёт мне время проткнуть кожу любимым ножом и выдавить в кружку с вином каплю крови. - Как там Ада?
   - Она в порядке.
   - Пей, - сую магу ёмкость с яблочным вином. - Надо восстановиться.
   Он покорно принимает кружку и всё выпивает.
   Господи, как я устала. Я и представить себе не могла, что сдерживать вторую ипостась, когда всё вокруг требует её проявления, настолько сложно, настолько энергозатратно. Как же я хочу спать.
   - Ада...
   - М?
   Витог стоит рядом и смотрит мне в глаза.
   - Спасибо, что помогла защитить мою семью.
   Честно говоря, у меня нет сил даже на ответ, поэтому просто улыбаюсь. Серей достает из моей сумки одеяло и укутывает меня.
   - Я бы хотел ехать с сестрой в одной телеге. Это возможно?
   - Думаю, да. Я сейчас переговорю с Балилом, - он уходит к брату и о чем-то с ним недолго говорит.
   - Ты едва на ногах держишься. Ты точно в порядке? - шепчет Серей.
   - Просто устала. Я была в секунде до... Не знала, что столько сил может уйти на сдерживание. - Столь же тихо отвечаю я.
   - Тебе надо поспать. А когда научишься принимать свою вторую сторону, как себя саму, а не кого-то другого, должно стать много легче.
   Вернулся Витог:
   - Устраивайтесь в телеге Балила, Шаран поедет с нами.
   - Спасибо.
   - Это вам спасибо.
   Спа-а-ать. Спать, спать, спать. Заползти в телегу, улечься головой на колени к Серею, закрыть глаза и засыпать под мерное раскачивание повозки, скрип колес и едва ощутимые поглаживание пальцев чародея. Я хочу проснуться и понять, что всё это было страшным сном. Ночным кошмаром, которые снятся осенними вечерами, когда за окном завывает холодный ветер...
  
   - Кто такие? Какова цель вашего посещения? - Рявкнул рядом мужской густой бас, заставив меня подскочить и начать дико озираться.
   Руки Серея сгребли меня в охапку и вновь уложили туда, где я лежала. Молодой человек приложил палец к губам. Я послушно закрыла глаза, изображая из себя спящую.
   - Балил, Шаран, Киара, Витог и Марика - жители города Догора. Возвращаемся домой от родственников, - голос Балила.
   - Маг третьей ступени Серей Варижский с сестрой. Простите, она спит. Не хочется её будить. Она сегодня перенервничала. На нас в пути напали разбойники. В Догоре проездом. Мы едем в Чарогор.
   - Хорошо, проезжайте. Зайдите потом в городскую ратушу, оставьте заявление о разбойниках.
   - Те, на кого наткнулись мы, уже не опасны. - Подал голос Витог. - Они отправились в Сумеречные Чертоги.
   - Что за банда?
   - Двое из них называли друг друга Дивайем и Шиконом.
   - Хм. Всё равно зайдите. Что-то имена знакомые.
   - Хорошо. Но, надеюсь, это до утра терпит?
   - Конечно. Проезжайте.
   Телега вновь закачалась, слегка подпрыгивая на булыжной мостовой и поскрипывая колесами.
   - Высадите нас тут, пожалуйста. - Попросил маг.
   - Может, переночуете у нас? - предложил Балил.
   - Нет, спасибо. Нам было бы очень приятно, но надо к знакомым идти, а то обидятся.
   - Ну, как знаете.
   - Спасибо, что подвезли.
   Телега остановилась, и мы выбрались на дорогу, взяли свои рюкзаки и помахали всем на прощание руками, получив в ответ такое же махание от Киары, улыбку от Марики, кивки от братьев и настороженный взгляд Шарана, который всё-таки соблаговолил кивнуть на прощание. И всё же он какой-то странный этот молодой человек.
   - Удачи. - Попрощалась я.
   - В чём же? - удивился Балил.
   - В ваших начинаниях, - пожала плечами.
   - Хм, что ж, спасибо. Лёгкой дороги. Если что, то мы живем на улице Кузниц. Спросите дом братьев Диль.
   - Хорошо. А мы остановимся в "Бешеном Пони", - отозвался Серей.
   Телеги двинулись дальше вверх по улице и свернули в одно из ответвлений, пропав из виду, а мы, проводив их взглядом, свернули в ближайший переулок. Сумерки уже давно спустились на город и сгущались с каждой минутой, но до полной темноты, когда можно различить лишь силуэт дома или человека, ещё не дошло. Мы свернули ещё пару раз и вышли на широкую дорогу, где какой-то мужчина зажигал фонари. Пройдя мимо него ещё метров пятьдесят, Серей остановился перед небольшим с виду двухэтажным домиком, из окон которого лился яркий свет и слышался шум людских голосов и смех, а у двери была прикреплена табличка с названием, видимо, "Бешеный Пони". Точно сказать не могу - не успела прочесть, потому что всё моё внимание привлек рисунок на той же вывеске, который изображал маленькую лошадку в броне, стоящую свечкой, а рядом с пони стоял рыцарь с копьем, озадаченно почёсывающий свою тыковку. Если этот дяденька решил ехать на войну или на турнир на пони, то я бы назвала сие заведение "Чокнутый Рыцарь" или просто "Дурак".
   Серей постоял немного перед входом, потом глубоко вздохнул, выдохнул и толкнул деревянную дверь, выпуская на улицу тёплый воздух, свет и гомон людской речи. У меня создалось впечатление, что этот шаг внутрь помещения можно было бы назвать "в омут головой". Я тихо скользнула следом, чтобы замереть от наступившей в зале мёртвой тишины. На нас смотрели все, а те, кто не смотрел на нас, изумленно оглядывались по сторонам, на своих соседей и, проследив за их взглядом, тоже начинали глядеть на нас.
   - Серей! Друг! - Нарушил тишину возглас полного, крепкого мужчины, с начисто выбритым подбородком и небольшими аккуратными усиками.
   Мужчина бросился к моему спутнику, раскрыв свои объятья. В зал вернулись звуки, включая множество отодвигаемых стульев.
   - Здравствуй, Владим. - Маг обнял мужичка и потонул в объятьях и хлопках по плечу вставших мужчин. - Привет, ребята!
   - Где ты пропадал, книжный червь? - Смеялся кто-то.
   - Поверь мне, я не над книгами корпел. - Радостно отвечал чародей.
   - Что-то ты совсем про нас забыл, хитрый ты лис! - другой голос из толпы.
   - Я никогда не забываю друзей, Дор. Просто был занят. И я безумно рад вас всех видеть!
   - А это с тобой кто? - заметил меня черноглазый высокий мужчина со столь же чёрными волосами.
   Я неуверенно улыбнулась, вмиг оказавшись под прицелом десятков глаз.
   - Ребята, это Ада. Она...
   - Если Лика узнает - тебе конец, друг.
   - Это точно, поэтому я вас очень прошу...
   - Серей! - звонкий голос прервал мага. - Серей, это ты?! Ох...
   Мимо меня пронесся вихрь светлых юбок, золотых локонов и цветочного запаха и впечатался в чародея, радостно и крепко повиснув у него на шее.
   Так-так-так... Лика?
   - Ох, я так рада! Так рада тебя видеть! Я так соскучилась!
   Выражение возникшее на лице мага я не видела из-за золотистых кудряшек, а выражение лиц окружающих различались настолько сильно, что сделать выводы было крайне сложно. У одних читалось сожаление, что это не на них висит обладательница цветочного запаха, на других - явная зависть, третьи смотрели на Серея с явным сочувствием, четвертые с ехидным выражением. Попробуй тут определи, в чём состоит прикол, так сказать.
   Нос неимоверно зачесался от сильного цветочного аромата.
   - Апчхи! - огласила я зал, заявляя о своём присутствии.
   Девица оторвалась от мага, повернула ко мне лицо, оказавшееся кукольно-хорошеньким, нахмурила свои тоненькие бровки, поджала алые губки, презрительно окинула меня своим ярко-голубым взглядом и недовольно поинтересовалась, вновь повернувшись к чародею:
   - Это кто?
   - Это...
   - Я вообще-то не с ним, милочка, - фыркнула я. - Может всё же можно узнать кто здесь хозяин? Мне сказали, что тут можно снять комнату на ночь. - Независимо поинтересовалась я в полной тишине, стараясь не замечать удивленных и настороженных взглядов окружающих, напряженно наблюдающих за развитием событий.
   - Да, госпожа, - ответствовал мне Владим. - Вы можете снять здесь комнату. Какую пожелаете?
   - Хм. Главное - тёплую. Было бы неплохо с камином и большой кроватью. Но это не обязательно.
   - Два такира пять кир, госпожа, ещё пять кир и вам приготовят горячую ванну с ароматным мылом.
   - Ох, спасибо, было бы неплохо.
   Я полезла в сумку в поисках того самого заветного мешочка, что получила за своё веселье два дня назад, и молясь, чтобы там была вышеуказанная сумма. Вот ведь я безалаберный человек! Надо было ещё вчера посмотреть и посчитать.
   Указанная сумма в кошельке нашлась. Более того, мне приличных сил стоило не подать виду, что я удивлена количеством наличных в своём кошелёчке. В носу свербело просто кошмарно, не помогало даже то, что я постоянно его тёрла.
   - Апчхи! - всё-таки не выдержала я. - Господи, этот запах в таком количестве меня просто убьёт...
   - Пожалуйте за мной, госпожа.
   Никогда до этого не покидала комнату, полную людей, в полной тишине.
   - Ох, простите, госпожа, за эту сцену, - проговорил Владим, как только за нами закрылась дверь, ведущая на лестницу второго этажа.
   - Называйте меня Ада, уважаемый.
   - В таком случае, и вы зовите меня Владимом.
   - Очень приятно.
   - И мне. Вы уж простите Лику, просто невозможная девчонка. С ней даже отец не может справиться, да и то, дочь единственная, последний ребёнок, а ему помимо её воспитания нужно было трех сыновей поднять да городом управлять. - Рассказывал мужчина, поднимаясь по лестнице. - И дочка выросла избалованная и своенравная. Девочка она хорошая, вот только... привыкла - что бы она ни захотела - всё её становиться. И Лика порой не делает разницы между вещами и людьми, а спорить с ней... Становиться просто неуправляемой. Девчонка, конечно, красивая, но...
   - Владим.
   - А?
   - Меня всё это не касается. Серей мне просто помогает. - Улыбаюсь я, стараясь подавить раздражение и злость на "куколку".
   Значит у Серея есть подружка? Интересно, что бы она сказала, знай, что определенное количество людей считает нас мужем и женой, и на то, что мы провели в одной постели целую ночь?
   - Вот, пожалуйте, госпожа.
   - Владим...
   - Простите. Ада. Вы можете оставить здесь вещи, вот ваш ключ от сундука. А этот от двери. Через минуту к вам принесут ванну и воду со всем необходимым. Вы ужинать будете?
   - Да.
   - Принести сюда?
   - Нет, спасибо, я спущусь, как только освежусь.
   - Что желаете на ужин?
   - Рыбу с овощами, если это возможно, и хорошее яблочное вино. Уж очень его люблю.
   - Хорошо. Отдыхайте.
   Владим вышел, оставив меня наедине с самой собой и горящим камином. Постель в комнате действительно была большая - двуспальная, я бы сказала - королевская. На неё-то я и высыпала все свои вещи из рюкзака, собираясь выбрать себе одежду, которую надену после мытья.
   В дверь постучали.
   - Войдите.
   - Добрый вечер, госпожа. - Поздоровалась миловидная девушка лет пятнадцати. - Ваша ванна.
   Она отошла в сторону и двое мужчин внесли в комнату большую деревянную бадью, вышли, но вернулись с вёдрами. Так в три ходки они наполнили ванну тёплой водой и удалились, а девушка, всё это время держащая в руках полотенце, простыню и мыло поинтересовалась:
   - Вам помочь?
   - Помочь?
   - Ну, некоторым неудобно поливать себе на голову, или может спину потереть.
   Собственно, а почему бы и нет?
   - Если вас это не затруднит.
   - Нет, что вы! Я сейчас.
   Положив принадлежности для купания на каминную полку, девушка убежала, вернувшись минуты через три с ещё одним ведром и ковшиком. Я всё так же зависала над одеждой и не могла выбрать: юбку или штаны? А если юбку, то какую? С другой стороны. Юбки мятые, значит остаются штаны.
   - Эх...
   - Что-то не так, госпожа?
   - Ада. Зови меня Ада.
   - Хорошо, госпожа. Моё имя Фиара. Так что вы так тяжко вздыхаете?
   - Да вот, хотела надеть холщовую юбку, - я указала на тёмно-синюю, почти чёрную вещь. - А она мятая. Обидно. Хотя, сорочки тоже не в самом лучшем виде.
   - Это не проблема, госпожа Ада, давайте сюда ваши вещи, я повешу их в кухне над кипящей водой - пар их разгладит. А вы пока забирайтесь в ванну.
   - Спасибо, Фиара, ты просто спасла меня!
   Я передала вещи девушке и, когда она вышла, залезла в ванну, застонав от блаженства, когда тёплая вода начала своё расслабляющее действие. Минуты две я сидела в бадье, не способная даже на мало-мальски осознанную мысль. Потом вернулась Фиара, закрыла дверь, подошла к камину, взяла с него кусок мыла, от которого пахло чем-то свежим и одновременно дразнящим.
   - М-м-м, приятный запах. - Пробормотала я, расплетая намокшую косу.
   - Спасибо. Это смесь корицы, ванили и сока циары.
   - Циары?
   - Да, госпожа... Ада.
   Интересно, что это такое - циара. Но запах бодрящий, не резкий, но с искорками резкости, не приторно сладкий и не цветочный. Скорее напоминает смесь цитрусового запаха с чем-то мягким.
   - Вы готовы, госпожа?
   - Да, минутку.
   Я погрузилась в бадью с головой, смачивая волосы, а когда вынырнула, уверенные и нежные руки, чётко знающие свою работу, начали намыливать мне волосы...
   Когда Фиара закончила с моими волосами и сполоснула голову из принесённого с собой ведра воды, она помогла мне выбраться из ванной, завернула меня в нагревшуюся на каминной полке простыню, вручила полотенце для сушки волос и ушла за моей одеждой. Я сложила все свои пожитки назад в рюкзак, оставив лишь чистые носки, расческу и кошелёк, и запрятала его в сундук для вещей, заперев оный на ключ. Фиара вернулась с юбкой и сорочкой и сообщила, что за ванной скоро придут, попросив не уходить пока из комнаты.
   - Хорошо, спасибо. Возьми в знак благодарности за помощь. - Я вложила девушке в ладошку один такир.
   - Госпожа, но... это слишком много. - Изумилась Фиара.
   - Я так не считаю. И... могу ли я у тебя купить кусок такого мыла?
   - Нет, госпожа, - покачала головой девушка, а потом улыбнулась: - Но я могу вам его подарить.
   - Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.
   Фиара выскользнула за дверь, а я оделась и принялась расчёсывать спутавшиеся волосы. Через три минуты явились те самые мужчины, что приносили воду и ванну, они вновь вооружились вёдрами, но вместо того, чтобы таскать грязную воду на другой этаж или ещё куда-нибудь из комнаты, они открыли незамеченную мной дверку и носили воду туда. Когда они ушли, за этой самой дверкой я обнаружила что-то вроде отхожего места с примитивной канализацией.
   Убрав волосы с висков и закрепив их резинкой, я одёрнула юбку и решила, что готова спуститься в общество. Закрыла дверь на ключ, глубоко вздохнула и спустилась вниз. Как только за моей спиной закрылась дверь, ко мне подскочил Владим и, усадив за самый дальний от Серея и Лики стол, принёс мой заказ. Рыба наисвежайшая, уж это я могу подтвердить своим нюхом оборотня, вино... м-м-м, потрясающее. Мужчины за соседним столом косились то на меня, то на Серея с его девушкой, которая бросала на меня недовольные взгляды.
   Ничего, милочка, потерпишь моё присутствие немного. Поем, выпью своё вино и удалюсь в комнату тренироваться в обращении и контроле, или писать и читать на вашем языке-закорючке.
   - Эй, Владим! - крикнул один из тех, что сидел в женском обществе недалеко от небольшого деревянного возвышения, что отделялось от столов пустым местом. - А у тебя разве развлекательной программы сегодня не намечается?
   - Обижаете, дорой мой Ривин, музыканты настраиваются на кухне.
   - Настраиваются?
   - Так точно, по средствам употребления хорошего количества эля, - подмигнул хозяин.
   Зал содрогнулся от хохота, а музыканты как будто только этого и ждали, чтобы появиться перед публикой. Да-да, именно музыканты. Я впервые в этом мире видела музыкантов, играющих не только на гитарах. У этого "оркестра" была лютня, свирель или флейта (не разбираюсь я в них), похожие на тамтамы барабаны, бубен и... скрипка. Слабо себе представляю, что можно сыграть всем этим одновременно. Более того, я впервые видела женщин-менестрелей, а в этой труппе их было целых две: флейта (буду называть её так) и скрипка. Если вы решили, что в этой компании не было гитары, то вы ошиблись. Были. Целых две.
   Музыканты заняли свои места на деревянном возвышении, как теперь стало ясно, являвшимся сценой. Первой свою партию начала печальная лютня, её песню подхватила гитара, тихо вступили ударные, позвав за собой скрипку и едва слышные вкрапления бубна. И лишь флейта молчала, как и её хозяйка.
   Потом мелодия изменилась, как будто до этого была всего лишь проверка инструментов, и мужской голос запел:

Ты всегда приходишь, почуяв слабость,

В час года я власть над собой теряю,

Но на этот раз шутка не удалась -

С этим наважденьем совладаю.

Сам я заронил это плевел в душу,

Сам его растил, поливал ядом,

Выросла любовь из сочувствия к слабым,

Жалости ко мне и из жажды славы.

   А в ответ высокий голос флейтистки:

Пусть её любовь лишь искусства плод...

Разве ты не хочешь остаться с нею?

Покорит тебя и своё возьмёт.

Это чувство, знаешь, тебя сильнее....

   И вновь мужской голос:

Вот она влюбилась надменная Жрица

Была смела, а теперь боится,

Была умна, а теперь что кукла.

Вот она любовь! Но не радость, а мука.

Только б не попасться в свои сети,

Только б не увлечься своим созданием -

На любовь фальшивую не ответить,

Обманувшись жаждою обладанья.

   А девушка соблазняет:

Пусть её любовь лишь гордыня суть,

Ты бороться с властью её не в силах,

Позабудь себя, цель свою забудь,

Ведь тебе так хочется быть любимым.

   Уже совсем тихо и дуэтом:

Быть любимым...

   Аплодисменты. Кто бы сомневался?
   И вот новая мелодия уже льётся, завораживая и заставляя забыть обо всём, и я поднимаюсь, чтобы идти туда, где музыка и движение сливаются воедино.
   Я чувствовала на себе десятки взглядов, пока двигалась к сцене, от которой не отрывала свой взор. Плевать. Не имеет значения. Лишь один, внимательный и прожигающий немного мешал.
   Остановиться вплотную к бордюру сцены, глядя глаза в глаза тому, кто поёт, потом резко отшатнуться, закрыв глаза и "защищая" лицо рукой, развернуться лицом к залу так, чтобы юбка взметнулась, а потом обвила ноги. Чуть-чуть выгнуться, запрокинув голову и приоткрыв губы...
   Наверное, это так, я не знаю, но каждый раз начиная очередной танец, каждый раз становясь движением новой истории, я учусь. Сначала просто понимать и чувствовать, как двигаться. Верить, что я могу двигаться. Потом - танцевать без музыки, точнее, слышать музыку в окружающих меня звуках. Следующим шагом стало осознание того, что танец может воздействовать на человека, если подстроиться под его ритмы: сердцебиение и дыхание. Сейчас я учусь тому, что помимо самого тела танцевать можно выражением лица и глазами. Едва заметное изменение положения пальца, небольшой сдвиг руки, своевременный вдох и выдох - всё это элементы танца. Чем лучше ты ими овладеваешь, тем более полную картину видят зрители, тем более полную историю ты рассказываешь, тем сильней будет твоя власть и твоя ответственность.
   Музыка меняется. Теперь это что-то страстное, что-то, что порождает движение. И у меня появляются партнёры. Двое. Это незадействованный в исполнении новой мелодии лютнист и кто-то из зала. Я чувствую их, я слышу их дыхание даже через громкость мелодии.
   И раз... Один подходит ко мне сзади и медленными движениями проводит одной рукой под грудью, другой где-то в области талии, обнимая.
   И два... Резко разворачивает меня так, чтобы обнять меня одной рукой, оставив вторую свободной, так, чтобы мы смотрели друг другу в глаза. Движение, почти касание, пальцев от моего лба, вниз по щеке к подбородку.
   И три... Сделать вид, что ты поддаёшься магии его глаз и движений, почти растаяв в его объятьях, и оттолкнуть, чтобы закружиться по залу и...
   Четыре... Оказаться в объятьях второго "претендента"...
   Весь танец - это бег от двух мужчин. Весь танец, как история страсти и проблема выбора. Танец ненависти, любви, страха, нежности, жажды обладания и касаний.
   С последней нотой мелодии упасть на колени на пол, чтобы узреть прямо перед собой носки чьих-то сапог, и всё ещё находясь под магией музыки медленно поднять голову вверх, чтобы встретиться с...

Глава 8.

   Почему он так странно на меня смотрит? Что я ещё успела натворить?
   Поднимаюсь, насторожено глядя на зеленоглазого мага, а он делает шаг ко мне с первыми нотами нового танго. Чародей стоит так близко, что мне даже не надо напрягать обоняние, чтобы почувствовать его запах. Глаза в глаза и никакого касания, просто шаг на меня, чёткий, стремительный, а я столь же стремительно держу эту дистанцию в несколько сантиметров между нашими телами. Ещё один шаг, но уже плавный и медленный. Нет, ещё не время прикосновений. Но мне надоели эти игры! Делаю попытку обойти чародея, и вот тут он прикасается, уверено обхватив меня за талию и разворачивая к себе.
   - Что ты творишь, Ада?
   Несколько танцевальных па, порождающие туманные видения губ, рук, прикосновений. И вот между нами расстояние в две руки: мою и его. А потом вновь рядом, вновь наши тела соприкасаются в ожидании следующей ноты танца.
   - Неверный вопрос, Серей. Или, вероятно, неверен адресат. Что ТЫ делаешь, маг? Или ты позабыл о своей спутнице? Той самой, что сейчас надула свои очаровательные губки и смотрит на нас с тобой волком.
   - О ней сложно забыть, - усмехается он, вновь ведя меня в танце. - Зачем ты опять начала танцевать? Тебе что, мало проблем? Неужели так сложно не делать этого?
   - Скажи, а ты можешь не колдовать?
   - Что?
   - Ты можешь не колдовать?
   - Могу.
   - А долго ли?
   - Магия - суть меня, часть меня...
   - А танец - часть меня. Я его не выбирала. Я с детства люблю танцевать, хоть и не училась этому. Мне сложно долго сдерживаться. Так как я могу не танцевать?
   Он вновь разворачивает меня, обнимая и прижимая спиной к своей груди.
   - Но почему этот танец и почему с ними?
   Разворот и вновь глаза в глаза.
   - Нет, Серей. Ты вновь не прав. Вопрос должен звучать по-другому... Почему ТЫ танцуешь его СО МНОЙ?
   Вот теперь он замер, и я спокойно отхожу в сторону, разрывая связывающий нас взгляд последним.
   Уйти с "танцпола" с высоко поднятой головой и непроницаемым выражением лица, чтобы никто не понял, что это скорее бегство, чем гордое покидание аудитории по-английски. Уйти, не обращая внимания на сверлящий спину насторожено-прожигающий взгляд, и закрыться в комнате, чтобы унять бешено стучащее сердце и подкидывающее свои волнующие образы сознание.
   Это был всего лишь танец. Просто танец. Почему же у меня такое ощущение, что всё тело горит от его прикосновений. Р-р-р, вот глупость!
   Мир уже привычно изменяется, как меняются мои глаза и руки. Я чувствую, как растягиваются мышцы, желая лишь одного - движения. Но вместо этого я встаю напротив камина и занимаюсь тем, что учусь вызывать и отзывать частичное обращение, в данном случае - видоизменения касаются рук, потом перехожу к глазам, ушам и обонянию. Попытки то получаются, то нет, но каков бы ни был результат - усилия утомляют.
   Дрова в камине почти прогорели, погрузив комнату в ещё больший мрак. В горле пересохло, но пить вино из своих запасов мне не хотелось. Я бы сейчас не отказалась от какого-нибудь расслабляющего отвара или просто стакана холодной воды. Интересно, а внизу кто-нибудь есть? Может быть, стоит спуститься и попросить желаемое? А потом спать.
   Я как можно более тихо и незаметно выскользнула из дверей с лестницы в зал, тут же попытавшись затеряться в тёмном углу. Посетителей практически не осталось, а те, что ещё были, уже собирались уходить, расплачиваясь с хозяином. Серей сидел на краю сцены и задумчиво теребил струны гитары. Владим кинул на него сочувствующий взгляд и отошёл к стойке, взял две глиняные кружки, наполнил их пенящимся элем и подсел к магу, протянув одну из ёмкостей.
   - Да, влип ты, друг мой. - Произнёс Владим, когда они с чародеем отпили из своих кружек по глотку. - И какого рожона тебя потянуло танцевать с ней?
   - Она спросила то же самое, - ухмыльнулся Серей.
   - Кто, Лика?
   - Ада.
   - Умная девочка, правильные вопросы задаёт. С каких пор ты сопровождаешь танцовщиц? Хотя, это я ещё могу понять, защита и всё такое. В конце концов, эти девочки всегда находятся в опасности. Тем более такие талантливые и симпатичные. - Я зарделась от смущения, стоя в своём тёмном уголочке. - Но с каких пор ты танцуешь с ними? Да ещё на глазах у своей невесты? Вот что меня интересует.
   - Во-первых, Лика мне не невеста.
   - Это ты так думаешь, она другого мнения.
   - А во-вторых, Ада - особый случай.
   - Да уж, я заметил, насколько особый!
   - Ты не понимаешь, а я объяснить не могу.
   - Кому? Мне? Себе? - внимательный взгляд на чародея. - Я давно тебя знаю, парень. Было время, мы с тобой вместе работали и путешествовали, я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы предостеречь. Ты запутался, Серей. Не знаю в чём, не знаю почему, но я вижу это в твоих глазах и в твоём сердце.
   Серей, отставивший свою кружку, вновь тронул струны гитары незамысловатым, но от того не менее чарующим перебором.
   Не плач по мне, осенний дождь,
   Не плач, мой сводный брат, не надо,
   Слезами мертвых не вернешь,
   Сей вечный сон - моя награда.
   Я стояла и смотрела на мага по-новому, редко когда ты можешь увидеть то, что не предназначается твоим глазам, особенно, когда это изменяет лицо мужчины, из сильного делая растерянным. Мне было жаль Серея, жаль так, как только можно жалеть мужчину, оказавшегося между двумя женщинами, особенно если одна из них уже предъявила на него права, забыв поинтересоваться его мнением.
   Серей вновь взял кружку и, сделав ещё один глоток, поставил рядом, ударив по струнам бодрой и весёлой мелодией.
   Не удержаться мне опять.
   Нас, мужиков, вам не понять!
   У дам прекрасные глаза,
   Златые серьги, кружева,
   Глубокий вырез декольте,
   Чулков подвязка на бедре,
   Изгиб гитары - стройный стан
   И нежных слов слепой обман.
   Нас покорить легко всегда,
   Но вот для вас одна беда:
   Мы, победив вас только раз,
   В постели побывав у вас,
   Находим тысячи причин,
   Вздохнуть расслаблено: "Один".
   - Шалопай, - засмеялся Владим. - Вечно бы тебе шутить. Ну да ладно, значит, сам разберёшься. Да и... куда ты, собственно, денешься. Всё равно с твоими дамами надо что-то решать.
   - А решать нечего, Влад. По крайней мере пока. Если всё сложится хорошо, то эта проблема решиться сама собой, правда, придётся приложить некоторые усилия для урегулирования ситуации.
   - Знаешь, друг, мне почему-то кажется, что ты что-то скрываешь... Тебя что-то связывает с этой танцовщицей?
   - Больше, чем она помнит, судя по всему, - перестал придуриваться маг.
   - Это хорошо или плохо?
   - Не знаю. Иногда мне хочется, чтобы она вспомнила. Иногда...
   - Боишься?
   - Боюсь, что это всё запутает ещё больше. Ты прав, старый друг, я растерян. Я знаком с Адой не больше недели, более того, скажу честно, в первую нашу встречу она могла убить меня. Она или Ковтор.
   - Ковтор?
   - Угу. Девочка - его жертва.
   - Становиться всё интереснее и интереснее.
   - Я обязательно тебе всё расскажу, но в другой раз. Сейчас мне самому во многом надо разобраться. За Адой охотятся две стороны, одна из них мне известна - Ковтор, вторая - наёмники-работорговцы, а вот кто заказчик не ясно.
   - В таком случае, вам лучше выбираться из города в закрытой карете.
   - Да, пожалуй.
   - Ладно, Серей, пойду на кухню, проверю всё ли в порядке. А ты... шёл бы ты спать.
   Маг только кивнул в ответ. Владим покачал головой и, покряхтев, поднялся, довольно бодро направившись в кухню.
   Серей всё так же сидел с гитарой в руках, время от времени трогая струны и смотря в одну точку, то ли перед собой, то ли внутрь себя. Потом выбрав какой-то мотив, негромко запел:
   Мы выбираем каждый День и Час
   Из тысячи Путей - свою Дорогу.
   Мы презираем тех, кто не похож на нас,
   И часто врём, произнося молитвы Богу.
  
   Мы изменяем Судьбы Мира и людей
   Своим дыханьем, взглядом, словом, жестом.
   Мы растворяемся в мелодии Теней
   И снова входим в Мир живым оркестром.
  
   Мы знаем цену Слову и Мечте,
   Мы Верим, когда нужно просто верить,
   И голову врага приносим на Мече,
   И открываем запертые Двери.
  
   Мы знаем чьё Предательство больней,
   Читаем Души по глазам и лицам,
   Мы умираем, прославляя очерёдность дней,
   Гордясь всем тем, что удалось добиться.
  
   Мы любим Мир, когда хотим Любви,
   Раскрыв объятья, доверяемся Природе,
   И посвящая Одиночеству стихи,
   Сбегаем от него, когда оно приходит.
   Я быстро и осторожно сменила свою дислокацию, метнувшись к двери, и уже оттуда произнесла:
   - Не знала, что ты умеешь играть и так хорошо петь.
   Он поднимает голову и внимательно смотрит, как я подхожу к нему, чтобы усесться на то место, где ещё совсем недавно сидел хозяин сего заведения, и уставиться в одну точку на полу перед сценой.
   - А много ли ты обо мне знаешь?
   - Ты прав, совсем мало. Даже ты, наверное, знаешь обо мне больше. - Несколько секунд молчания, кажутся минутами. - Она обиделась?
   Серей хмыкает:
   - Слабо сказано. Я бы сказал, что она была в ярости. Целое представление устроила.
   - Мне жаль. Извини.
   - За что? Ты-то меня как раз танцевать не тянула.
   - Она красивая.
   - Да. И добрая. Но безумно взбалмошная и избалованная, - я чувствую, как маг улыбается своим воспоминаниям.
   - Я не хотела, чтобы всё так получилось.
   - Я знаю.
   - И что теперь будет? - Он вопросительно смотрит на меня, я чувствую это, но не могу заставить себя посмотреть в эти невозможные зелёные глаза. - Что будет с тобой и Ликой?
   - Не знаю. Но в любом случае, этим я займусь позже, когда мы разберёмся с твоей проблемой.
   - Спасибо.
   Минута молчания.
   - А почему ты не спишь? Зачем спустилась?
   - Пить захотелось, а вина, думаю, мне сегодня хватит. Хотела попросить у Владима стакан воды.
   - Я ему сейчас передам.
   Маг поднимается, отставляя гитару, но я хватаю его за запястье:
   - Не надо, лучше... сыграй мне, пожалуйста.
   Он смотрит мне в глаза.
   - Только если ты станцуешь.
   Киваю и поднимаюсь на ноги, выходя на свободное место перед сценой и останавливаясь прямо напротив усевшегося на прежнее место чародея. Глаза закрыты - я не хочу читать в твоей душе, маг, пока ты сам мне это не позволишь, пока я не разберусь с собой. Отныне я - слух и движение, я то, что рождают твои пальцы. Играй. Играй же, пока можешь играть. Играй, пока я могу танцевать.
   Мелодия несмелой птицей вспархивает с дрожащих гитарных струн, чтобы подняться ввысь, чтобы пронзить моё тело, чтобы жить и умирать ярким мгновением гармонии. А я волной поднимаю левую руку на уровень плеча и поворачиваю к ней голову, правая изгибается дугой над головой, чтобы через несколько мгновений вся поза стала зеркальным отражением той фигуры, что была изображена раньше. Обхватить себя руками, сделать шаг назад, выпрямляя руки и... кружиться, уже слабо отдавая себе отчёт в движениях рук, ног и головы. Просто танцевать. Для него. Просто танцевать, чтобы... резко остановиться, когда в памяти всплывет лицо Пашки, и, открыв глаза, столкнуться с мерцающим взглядом зелёных глаз.
   - Пожалуй, мне стоит найти господина Владима - пить хочется, - улыбаюсь я и поворачиваюсь к двери в кухню, где стоит хозяин этого заведения.
   - Сию минуту принесу, госпожа Ада.
   Он скрывается за дверью, а я остаюсь на месте, хотя весь мой здравый смысл практически вопит, что мне нужно уйти, сбежать, скрыться. Но, ни я, ни Серей не делаем ни единого движения, пока в комнату не возвращается Владим с кружкой воды.
   - Спасибо, - бормочу я, принимая ёмкость, и спешу скрыться в своей комнате, отделив себя от Серея двумя прочными дверьми.
   Господи, что я творю?!
   Сделав один глоток холодной воды, я ставлю кружку на стол и падаю на кровать. В комнате темно, лишь угли время от времени красными пятнами жара полыхают в камине.
   Чёрт! Я здесь неделю. Неделю! Я ничего не знаю о нем. Ничего не знаю! Но, чёрт побери, меня к нему тянет, как магнитом, и самое гадкое, что, судя по всему, его тоже. Не-не-не, у Серея есть если не невеста, то девушка. А у меня есть Пашка. Я люблю Пашку! Люблю. Люблю! Люблю?
   Я застонала и перевернулась на бок, подтянув к себе колени, чтобы уставиться в алеющие угли камина.
   Мы из разных миров. Я и он. Я вернусь домой. Должна вернуться. Я не могу оставить отца одного. А он останется здесь. Там, дома, Паша. А тут Лика - любимая дочь местного боса. Чё-о-о-орт!
   Если уж признаваться себе во всём честно, больше всего на свете я сейчас хотела и боялась одной и той же вещи - что Серей сейчас придёт и постучит в дверь. И вот тогда не факт, что я оставлю его по ту сторону деревянного препятствия, не наплевав на Лику и Пашу.
   Я услышала тихие шаги знакомой походки. Он пришёл. Остановился у входа. Я села на кровати и с испугом, надеждой и мольбой уставилась на дверь
   Пожалуйста, не стучи. Ну, пожалуйста...
   Не постучал. Простояв по ту сторону пару минут, Серей двинулся дальше по коридору.
   Господи, во что же мы с тобой, чародей, вляпались?
   Я вновь рухнула на постель и, уже не сдерживаясь, позорно разревелась.
   Честно говоря, не знаю, когда я заснула и сколько проспала, но разбудил меня тихий стук в дверь и столь же негромкий голос Фиары:
   - Госпожа Ада, вы встали?
   Я уселась на кровати, потирая заспанные глаза. Одежда за ночь измялась, потому что я так и не соблаговолила раздеться, плавно перейдя от рыданий к редким всхлипам, а потом провалившись в сон без сновидений.
   - Да, Фиара, входи.
   Девушка открыла дверь и скользнула в комнату.
   - Доброе утро, госпожа. Простите, я вас разбудила.
   - Доброе утро. Ничего, думаю, вставать надо было уже давно. Как твои дела? Как спалось?
   - Спасибо, госпожа, хорошо. - Изумленная видимо моими вопросами ответила девушка, но потом взяла себя в руки: - Вам воду для умывания принести?
   - Да, будь так любезна.
   - Завтрак?
   - Я спущусь вниз. Но... если там меня будет ждать тёплый хлеб с горячим травяным настоем, чего-нибудь бодрящего, то буду очень благодарна.
   - Хорошо, госпожа.
   Фиара вновь исчезла за дверью, но вскоре вернулась с тазиком, полотенцем и кувшином воды. Поставив тазик на столик и налив в него воду из кувшина, девушка повесила полотенце на стул и, отойдя, замялась у входа.
   - Что тебя беспокоит? - не выдержала я, заметив её состояние.
   - Я... - девушка замолчала, а потом достала из кармана передника небольшой сверток и протянула его мне: - Вот. Это вам. Как я и обещала.
   - О! Фиара, - искренне обрадовалась я. - Это то самое изумительно пахнущее мыло?
   Девушка смущённо кивнула.
   - Спасибо.
   Фиара зарделась, выполнила что-то среднее между поклоном и реверансом и выбежала из комнаты. Милая девушка.
   Я умылась, с удовольствием воспользовавшись душистым кусочком. Аромат придал сил и повысил настроение до такой степени, что я начала мурлыкать себе под нос какую-то мелодию, и это при моей-то неспособности к музыке. Измятую юбку я сняла, натянув обычные походные штаны, носки, сапожки и, подумав, новый бежевый свитер. Волосы были безжалостно расчёсаны и заплетены в косу. Вот так вот, сегодня мой образ мало напоминает ту, что спустилась вчера вечером в зал и танцевала. Так и должно быть. Впереди долгий путь.
   Внизу уже галдели люди, заполнившие половину длинного зала. Фиара, как раз выходящая из кухни с подносом в руках, увидев меня, радостно улыбнулась и кивнула, указывая на столики. Я ответила на её улыбку и выбрала самый дальний стол, куда в скором принесли и заказанный мной завтрак. В помещение вошёл очередной посетитель, впустив прохладу улицы, но я не обратила на него внимания, поглощённая своими мыслями и завтраком. А потом...
   Потом я вновь почувствовала этот настороженно-внимательный взгляд, заставивший меня поднять глаза от пара, извивающегося над моей кружкой, и повертеть головой в бесплодных попытках найти смотрящего. Входная дверь вновь открылась и закрылась за уже определенным человеком - виновником моих ночных терзаний. Серей окинул зал быстрым взглядом и, зацепившись за моё лицо в общей массе люда, прямиком направился ко мне.
   Я едва заметно поморщилась и закрыла глаза, чтобы собраться с духом и... врать. Да-да, врать, что всё у меня замечательно.
   - Привет, - взглянула я в лицо молодого человека. - Как дела?
   - Привет. Да вроде как неплохо. А ты как?
   - Отлично. Присаживайся. Чаю?
   - Не откажусь.
   Я выискала глазами Фиару и подозвала к нам, девушка выслушала заказ и скрылась в кухне.
   - Ну что? Какие новости?
   - Сегодня нам из города уже не выбраться, а завтра в столицу идёт почтовая карета, я уже договорился с возчиком. Вставать придётся рано, зато доберёмся до столицы ещё до темноты. Так что, сегодняшний день свободный. Есть идеи, чем заняться?
   - Хм, Серей, а тут книжные лавки есть? - маг удивленно изогнул бровь. - Ну, надо же мне чем-нибудь заняться. Хочу купить себе книгу - буду учиться читать.
   - Ну, есть пара лавок, вообще-то. Ладно, сходим, посмотрим тебе что-нибудь.
   - Эм...
   - Что?
   - А ты уверен, что тебе стоит со мной вместе по улицам ходить?
   - Я уверен, что если доверю тебя кому-нибудь другому или самой себе, то поседею раньше, чем закончится этот день. Ада, за тобой охотятся. И твоя поимка грозит большими неприятностями, по сравнению с которыми обиды вздорной девчонки, хоть и наделённой властью, покажутся незначительной ерундой. Я пойду с тобой.
   - Ну, как знаешь.
   Господи, за что ты меня так наказываешь? Целый день ходить с ним рядом и вздрагивать от любого его жеста и движения, лишь бы не прикасаться, целый день чувствовать его запах и сгорать от желания запустить пальцы в шоколадные пряди. Под конец нашей прогулки по магазинам я была готова взвыть и забиться в истерике. Доигралась, детка, потанцевала, блин.
   Как только мы с покупками вошли в здание "Бешеного Пони", я трусливо спряталась в своей комнате, с твёрдым намереньем даже носа оттуда не показывать, благо у меня было чем заняться. От нервов я купила себе не только книгу, но и дорогую шёлковую юбку, ещё более дорогое шёлковое платье, чулки местного "разлива", лёгкие туфли на низком каблуке (надоело париться в сапогах), ещё пару нательных сорочек и нижнее бельё. А всё потому, что слишком долго находилась в лавке с женскими штучками, позорно прячась от мага, так как заявила, что "мне надо", а ему туда нельзя, потому что если его Лика узнает по каким местам он с другими девушками шастает...
   Кстати, нижнее бельё у них оказалось нормальным, я-то с ужасом ожидала панталонов и рюшечек, а тут симпатичные комплектики, правда, до бюстгалеров ещё не додумались, тут всё ещё в моде корсеты и иже с ними. Короче, девушкам бы в этой лавке понравилось.
   Вот я и решила заняться примеркой покупок и чтением приобретенной книги. Не буду скрывать, денег я потратила немерено. Теперь в моём кошелёчке лежало от силы такира два, мелочью.
   Стук в дверь заставил остановиться посреди комнаты, из-за чего платье, которое я как раз мерила, обвилось вокруг ног. Да-да, не смогла удержаться, чтобы не покружиться по комнате, чувствуя, как шёлк прикасается к коже.
   - Госпожа Ада.
   - Фиара, входи.
   Девушка скользнула в дверь в своей обычной манере и застыла, во все глаза уставившись на меня, а я радостно заулыбалась, довольная произведенным эффектом.
   - Ой, вы такая красивая, - протянула девушка.
   - Спасибо. Ты что-нибудь хотела?
   - Ох, да, госпожа. Я пришла поинтересоваться - спуститесь ли вы сегодня вниз?
   - Я не... нет, пожалуй. Думаю, не стоит. Не хотелось бы добавлять господину магу новых проблем.
   - Но госпожи Лики сегодня нет, а господа музыканты очень интересовались...
   - Фиара, я... Ты не могла бы мне принести ужин в комнату?
   - Хорошо, госпожа, - как-то скисла девушка. - Чего изволите?
   - Дежурное блюдо.
   - Хорошо.
   - Спасибо.
   Фиара выскользнула за дверь, а я устало плюхнулась на кровать. Мне очень хотелось спуститься, очень, но...
   В дверь вновь постучали, и я поднялась, чтобы открыть её, думаю, Фиаре тяжело держать поднос одной рукой, а второй открывать дверь. Однако распахнув дверь на пороге я увидела Серея, правда с подносом, на котором стоял мой ужин.
   - Привет, - улыбнулся чародей, входя в комнату и направляясь к столу, куда и был водружён поднос. - Фиару там отвлекли заказами - народу набилось просто тьма. И все пришли посмотреть на то, как ты танцуешь. - Он обернулся, облокотившись о стол. - Поэтому я очень удивлен тем, что ты решила отсидеться в комнате. Неужели не хочется потанцевать?
   Я с подозрением смотрела на Серея, который теперь беззастенчиво разглядывал меня, заставляя нервничать и краснеть. Наконец, не услышав от меня ответа, чародей продолжил:
   - Ада, я знаю, что постоянно настаиваю на том, чтобы ты не танцевала. Но сегодня, я хочу попросить тебя об обратном. Дело в том, что это заведение принадлежит моему очень хорошему другу, он не раз прикрывал мою спину. После твоих вчерашних танцев... сегодня собралось много людей в надежде увидеть, как ты танцуешь. Поэтому я хочу тебя попросить, не ради себя, ради Владима, ради его репутации и репутации "Бешеного Пони", спустись вниз и станцуй хотя бы один танец, пожалуйста.
   Маг оторвался от стола и двинулся к двери, не говоря больше ни слова, лишь бросив на меня взгляд, когда проходил мимо. Дверь за моей спиной тихо открылась и столь же тихо закрылась, медленные шаги прогулялись по лестнице, а я всё стояла, и смотрела в одну точку на полу. Собравшись с силами, доковыляла до стола, поужинала так, чтобы не слишком наедаться, подкрасила глаза, что я не делала уже несколько дней, и, надев на чулки новые туфельки, спустилась вниз.
   По сложившейся привычке тихо выскользнула из двери в зал и... очутилась посреди тишины, оборвавшейся мелодии. Музыканты, все как один, смотрели на меня, что заставило обернуться и их слушателей, а мне пришлось бороться с собой, чтобы не развернуться и не спрятаться в своей комнате.
   - Ада! - послышался знакомый детский голосок.
   И я отыскала в круговороте лиц сияющие глаза Киары, а рядом с ней обнаружились и все остальные члены этого семейства. Марика помахала мне рукой, Балил и Витог улыбнулись, а Шаран не отводил привычного внимательного взгляда. На моём лице расплылась ответная улыбка, а в мышцах появились силы, чтобы сделать первые шаги к сцене. Музыканты встали, поклонились и, попросив разрешения мне аккомпанировать, начали совещаться, что же им сыграть, а я встретилась с благодарным взглядом Серея. Уняв бешено забившееся сердце, я сделала шаг к нему, но тут раскрылась входная дверь и в зал вплыла Лика. Все резко обернулись на вошедшую, и зал затих. Многие из тех, кто сегодня сидели за столиками были тут и вчера. И все они, затаив дыхание, ждали развязки. А мне пришла в голову одна мысль, абсолютно бредовая, но если бы всё получилось, то у Серея из-за меня было бы меньше проблем.
   Я вновь нашла в толпе взгляд Шарана и наконец-таки поняла, кто весь вчерашний вечер прожигал мне спину. Подойдя к столику наших знакомых, я попросила, не отводя взгляда от молодого человека:
   - Помоги мне, пожалуйста.
   Настороженный холод голубых глаз дрогнул под удивлением, а чуть хрипловатый голос спросил:
   - Чем?
   - Потанцуй со мной.
   Шаран поднялся и, не говоря ни слова, протянул мне руку, в которую я вложила свою ладонь. Нас с этим человеком что-то роднило, что-то связывало, как будто у нас были общие воспоминания, общие тайны. Вся семья молодого человека наблюдала за этой сценой с выражением полнейшего шока на лицах.
   Мы вышли на свободное пространство, музыканты разошлись по местам, а мы встали друг перед другом, неотрывно глядя в глаза. Вступила гитара, проиграв несколько нот, которые движением сопроводила только я, но с первыми звуками голоса...

Первая стрела рассвета...

   Шаран делает шаг ко мне, оказавшись в пяти сантиметрах от меня. А мне приходится задирать голову, чтобы видеть его глаза.

Глаз твоих мгла...

   Всё происходящее начинает напоминать мне Первоначальный танец, который мы танцевали с Бирхой, но это не он. Это нечто иное. Это танец-знакомство, танец-доверие.
   Сделать шаг в сторону, чтобы оказаться с ним плечом к плечу, голова повернута вправо, его - влево, чтобы не разрывать зрительного контакта. И по кругу.

Хрупкая вода сменилась тёплым дождём...

   Соприкоснуться левыми плечами, не разрушая зрительный контакт. Сейчас мы звери, впервые встретившиеся на жизненном пути... Встретившиеся и решающие, кем и чем мы друг другу будем дальше - друзьями, врагами, соратниками или чужими?

И в моей руке не удержать два крыла,

В небо летит, кто для полёта рожден.

   Наверное, это был самым безумный танец за всё то время, что я танцевала. Бешеный ритм, сотни поворотов и кружения, сближений и расхождений. Юбка взлетает и опускается, обвивая ноги.

Я знаю, волка счастье ночное не долго

Утра рожденье, как наважденье.

Нету не смысла, не толка.

Где же спасенье?

   В этой круговерти мне показалось, что цвет глаз Шарана изменился на золотистый, сверкнув вертикальным зрачком, и я ответила на доверие тем же. Минимум физического контакта во время танца, лишь тесное соприкосновение наших душ.
   Последняя нота растаяла под сводами замершего зала, а мы, закончившие танец так же, как и начали его, просто стоим и смотрим друг другу в глаза.
   - Спасибо, - шепчу я.
   Он кланяется и впервые за всё время нашего знакомства улыбается мне открытой улыбкой друга и соратника, вызывая в ответ не менее приветливую улыбку. Мы делаем друг к другу шаг и обнимаемся, а зал в этот момент взрывается аплодисментами.
   Я сидела на жерди, которую летом использовали в качестве временной привязи лошадей, и болтала ногами. Мне наконец-таки удалось вырваться из ставшего душным от веселья помещения. Народ отплясывал, не скупясь на выпивку и закуску. Ну что ж, думаю, Владим сегодня соберёт хорошую выручку, а я пока могу подумать о наболевшем. А именно о... Шаране.
   Вот оно - самое неопровержимое доказательство того, что оборотни ещё не вымерли, что они живут в этом мире. Просто им приходится скрываться, иначе их разберут на запчасти, как хотят разобрать меня. Теперь-то мне понятно, почему меня так настораживал Шаран, а я настораживала его. Мы чувствовали внутри каждого чужеродность, чувствовали звериную сущность. Интересно, а у них в семье все такие?
   Я улыбнулась, вспоминая, как танцевала с малышкой и заставила Марику спеть. Даже Балил с Витогом не удержались и присоединились к общему веселью.
   По крайней мере, теперь я знаю, куда и к кому можно придти за помощью, если не смогу вернуться домой.
   Дверь "Бешеного Пони" открылась, выпуская из его недр мужскую фигуру.
   - Ты ещё тут не замерзла?
   - Да нет, сейчас окончательно приду в себя и пойду спать.
   - Верное решение. - Заметил Серей, устраиваясь рядом со мной.
   - Как Лика?
   - Успокоилась вроде бы. Пока я ей не сказал, что поеду провожать тебя до Чарогора, - хмыкнул чародей. - Я хотел тебя поблагодарить.
   - Мне было не сложно, тем более, когда я увидела всё семейство Диль в полном составе.
   - И всё равно, спасибо.
   - Хочешь отблагодарить?
   - Если я чем-нибудь могу...
   - Оплати мой счёт за постой, - сморщила я носик. - А то я все деньги просадила на покупки.
   - В этом нет необходимости.
   - Почему?
   - Думаю, завтра ты получишь очередной мешочек с заработанными деньгами.
   - Но я не...
   - Таковы традиции. Если твоё заведение получает большую выручку благодаря искусству, ты должен отблагодарить того, кто тебе это обеспечил. А танцовщицы всегда собирают огромное количество народа.
   - М-м-м, да я - мисс популярность, - улыбнулась я, поёжившись.
   - А ты только сейчас это поняла? - засмеялся Серей. - Ладно, иди спать, а то ещё замерзнешь. И выпей на ночь глотка три своего любимого вина.
   - Ай-яй-яй, Серей, ты меня спаиваешь.
   - Считай это рекомендацией целителя.
   Я соскочила с "насеста" и, поддавшись внезапному порыву нежности и дружеского расположения, обняла мага.
   - Спасибо. Спасибо тебе за всё.
   Он тоже соскользнул вниз и обнял в ответ, уткнувшись носом в мою макушку. Так мы и стояли, пока не раздался звук открывающейся двери, заставивший меня отскочить от чародея и, быстро пробормотав: "До завтра", - скользнуть в помещение мимо ищущего Серея Владима.
  
   Громкий стук в дверь, казалось, ощутимо сотряс не только деревянную преграду, но и мою голову. Ох, спа-а-ать. Хочу спать. Повторный стук не дал окунуться в неотступающую тёплую темноту сна.
   - Ада, вставай! - послышался голос Серея.
   - Уже утро? - уточнила я, отказываясь открывать глаза.
   - Ещё нет, но если мы сейчас не соберёмся, то вполне можем не успеть к назначенному времени.
   - Хорошо-хорошо, встаю.
   Я села на постели, приоткрыла слипающиеся веки и, столкнувшись с темнотой комнаты, автоматически перешла на звериное зрение. Честно говоря, никогда не любила зиму и позднюю осень за холодную погоду и короткий световой день. И если с погодой можно было ужиться или смириться, кутаясь в тёплые вещи и литрами выпивая горячие и горячительные напитки, то отсутствие солнца по утрам существенно усложняло подъём и понижало бодрость духа.
   - Ы-ы-ы-ы, - для членораздельной речи мне нужно было хотя бы чуть-чуть проснуться.
   Я всё также сидела на кровати, покачиваясь из стороны в сторону, как помешанная, и массировала уши. Помнится, когда-то давно вычитала, что это помогает "открыть глаза", самое удивительное то, что данное утверждение оказалось правдой.
   Когда глаза перестали закрываться при каждой попытке моргнуть, я встала с кровати и, не зажигая свечи, собрала свои вещи, раздув рюкзак до неимоверных размеров.
   М-да, видимо, с покупками я переборщила. Ну и ладно, мне нужно было сбросить стресс.
   Окинув комнату прощальным взглядом и убедившись, что моего тут ничего не осталось, я положила на столик два кира для Фиары и вышла, закрыв за собой дверь.
   - Доброе утро, госпожа Ада, - радостно поприветствовал меня хозяин "Бешеного Пони", как только я появилась в большом зале.
   Всё ещё не способная на членораздельную речь, я скроила рожицу, которая по утрам у меня называлась улыбкой, и кивнула в знак приветствия. Владим был мужчиной умным и сразу сообразил, что разговаривать со мной бесполезно, а мой заказ он может предугадать сам, и самой важной его частью будет большая кружка чего-нибудь бодрящего, пока я не заснула прямо за столом. Мужчина скрылся за дверью кухни, а рядом за столик плюхнулся Серей, выглядящий слишком свежо и хорошо для человека, проспавшего столько же сколько и я, если не меньше. Ох, как же я его в эти минуты недолюбливала.
   - Как спалось? - радостно поинтересовался маг.
   Ответом ему был мой хмурый взгляд и тихое бурчание:
   - Хорошо. Но ма-а-а-ало. - Мне не удалось сдержать предательского зевка.
   Владим, подошедший к нашему столику, поставил передо мной чашку с горячим напитком и тарелку со свежеиспеченными булочками, перед Сереем опустилась тарелка с яичницей и чашка с чем-то горячим. Я честно постаралась состроить самую благодарную рожицу, на которую была способна, чем повеселила хозяина "Бешеного Пони", обеспечив ему хорошее настроение на всё утро как минимум.
   - Спасибо, - это чародей выпендрился.
   - Ой, какие мы вежливые, - пробухтела я.
   - Да, я такой. А вот кое-кому не помешало бы поучиться вежливости.
   - Не-е-е, быть вежливой по утрам я не могу, особенно, когда не выспалась.
   - При дворе тебя бы не поняли. И посчитали...
   - Мы не при дворе, - перебила я разошедшегося мага. - И вряд ли когда-нибудь там окажемся. По крайней мере, я. А теперь... Приятного аппетита.
   Я медленно жевала свои булочки, запивая их настоем из кружки, явственно отдававшим чем-то цитрусовым. Серей столь же методично уничтожал свой завтрак, Владим хлопотал по хозяйству, готовясь к новому трудовому дню, а ведь он лег позже всех.
   - Ада, поторопись, пожалуйста, нам уже скоро выходить.
   - Да я, собственно, уже поела и готова топать, куда скажешь.
   - Отлично.
   Мы поднялись, попрощались с Владимом и вышли за порог, в холод тёмного утра.
   - Кстати, - Серей вытащил из-за пазухи увесистый мешочек, - Владим просил тебе передать. Оплата за танцы.
   - Спасибо, - я убрала мешочек с деньгами в сумку и, поплотней закутавшись в куртку, потопала следом за магом.
   Чародей шёл широким шагом, оставляя меня чуть позади, не сворачивая ни в какие проулки. Мы вышли на главную дорогу, потом прошли рыночную площадь, где уже собирался торговый люд, свернули на широкую улочку и остановились у двухэтажного здания, около которого стояла запряженная четверкой карета.
   - Доброго пути, Див, - окликнул чародей кучера.
   - И вам, господин маг. Вы вовремя. Усаживайтесь.
   - Спасибо. Попутчики есть?
   - Да, господин маг, с вами поедет какой-то важный господин, говорят, был тут по делам, теперь возвращается в столицу. Да вот он сам идёт, - Див кивнул за наши спины.
   В нашу сторону действительно двигался мужчина, сказать, что он шёл, у меня бы не повернулся язык, скорее - переваливался или катился. Мужчина был... полноват. Ладно-ладно, он был толстый. А в своей богатой шубе казался вообще колобком. На голове шикарная шапка из бурой лисы, из-под которой выглядывает круглое лицо с маленькими, заплывшими жиром, глазками, подбородок плавно переходит в шею, глаза холодные, тонкие губы высокомерно поджаты. Да, приятная компания, ничего не скажешь.
   Окинув нас презрительно-высокомерным взглядом, мужик уселся в карету, которая просела под его весом. Мы с Сереем переглянулись и тяжело вздохнули. Мне было очень жалко лошадок, которым придётся тащить помимо кареты ещё и нас троих.
   - Пойдём, - позвал чародей. - Пора отправляться.
   - Угу.
   Я забралась в карету, которая была бы широкой и удобной, если бы не сидящий напротив меня богачей, закутавшийся в свою соболиную шубу. Самое гадкое заключалось в том, что места у нас были спиной к кучеру, а я ненавижу ездить спиной вперёд. Рядом устроился Серей, достал откуда-то тёплый плед и укрыл наши с ним ноги, всем своим видом игнорируя нашего нового попутчика.
   Карета, изрядно просевшая под нашим весом и весом нагруженных на неё вещей, неуклюже дернулась, а потом всё же плавно поехала, подскакивая на каменной кладке дороги. Проехав половину города, мы наконец-таки минули городские ворота и стражу, выехав на наезженный тракт по направлению к столице. Лошади прибавили хода под чутким руководством Дива, и тряска уменьшилась, сменившись плавным покачиванием кареты.
   Я смотрела в окно, на проплывающий мимо пейзаж, отличающийся поразительным однообразием обнаженных деревьев и кустов, покрытых пушистыми снежными шапками. Сизое небо продолжало по-зимнему хмуриться тяжелыми снежными тучами, не проронив на землю ни крупинки белоснежных осадков. И пейзаж, и погода, и мерное покачивание кареты, и тепло, исходившее от Серея и укрывавшего меня пледа, убаюкивали и вгоняли в дрёму. Я зевнула, уткнувшись в плечо мага и прикрывшись рукой.
   - Поспи, - тихий голос чародея куда-то мне в волосы, рука привлекает мою голову на его плечо.
   Я благодарно жмурюсь, устраиваюсь поудобнее и засыпаю, кажется, с улыбкой на губах, потому что последнее, что я вижу это высокомерно-завистливый взгляд толстяка, которому не позволяет заснуть его собственная гордость и, вероятно, высокое происхождение или положение.
   Сказать, что я задремала, значит не сказать ничего, потому что я нагло уснула крепким здоровым сном с обрывочными сновидениями, беспорядочно сменяющими друг друга и не связанные общим смыслом. Ничего такого особенного, ничего, что могло бы вывести меня из душевного равновесия, но вполне достаточное для того, чтобы проснувшись секунд тридцать соображать, где я нахожусь и что происходит.
   Первое, что мне всё-таки удалось сообразить, это то, что карета остановилась, а Серей сильно напрягся. Второе - я слышу чьи-то голоса на улице и что-то они не особо похожи на добродушные приветствия знакомых друг с другом путников. Третье - толстяк, сидящий напротив меня, аж побелел от страха. Так-так-так, мне вновь повезло со спутниками, и мы нарвались на очередных наемников или разбойников, сильно поднадоевших мне за неделю моего присутствия в этом мире?
   - Ну и где этот жирный боров? - грубый голос явно приближался к карете.
   Очень точно подмечено вообще-то, мог бы и поменьше жрать дяденька, глядишь, кони бы смогли оторваться, не нужно бы им было тащить за собой такую тушу. Страх испарился с лица мужчины, сменившись высокомерной злостью и тем, что некоторые называют достоинством.
   Дверь кареты распахнулась, являя нашим взглядам среднестатистическое лицо мужчины лет тридцати пяти-сорока с пышными усами и начисто выбритым подбородком, волосы коротко подстрижены, руки мускулистые, движения скупые, глаза серьёзные и внимательные, одежда добротная и удобная. Воин не из последних, но и не из лучших, однако связываться с ним мне бы не хотелось, так как видно, что его оружие - это его заработок.
   - Господин Цорт, - насмешливо протянул наёмник, - доброго вам дня. Не соблаговолите ли вы покинуть карету, чтобы уделить нам несколько минут своего драгоценного внимания? Ваши спутники вполне могут выйти с вами, чтобы мы их видели. - Заметив метнувшийся к нам взгляд господина Цорта, благодушно "разрешил" мужчина.
   Толстяк, высокомерно вздернув подбородок и не произнося ни слова, вылез из кареты, из-за чего её сильно качнуло, опрокинув назад начавших подниматься меня и Серея. Маг вылез вторым и подал руку, чтобы помочь выйти мне. На улице было холодно, а ещё там было десять вооруженных мужчин, в том числе и с арбалетами.
   - Прошу сюда, господа и дамы. - Всё также ласково улыбаясь, нас отвели от кареты на пять шагов.
   Я уже почти привыкла чувствовать на себе множество взглядом, но к тому, что некоторые из них могут быть деловито-враждебными - никак не могла. А должна бы была, с моей-то проявившейся тут способностью влипать на каждом повороте в истории. Я успешно разыгрывала из себя испуганную и растерявшуюся даму, прячась за спину мага, а сама пыталась просчитать какова вероятность того, что мы из этой передряги выберемся да ещё так, чтобы я не раскрылась.
   - Итак, господин Цорт, - наемник больше не улыбался. - Где деньги и бумаги?
   Толстяк молчал, как в рот воды набрав, и снисходительно глядел на стоящих перед ним наемников.
   - Господин Цорт, не доводите дело до смертоубийства. У нас задание доставить бумаги и забрать деньги, а о том, чтобы оставить вам жизнь - ничего не говорилось. Вы можете отдать документы сами или... Или мы возьмём их, даже если нам придётся обыскивать труп.
   - Так-так-так, любопытная картина, - громкий насмешливый голос заставил всех обернуться к карете, на крыше которой стоял молодой мужчина.
   Я тихо чертыхнулась. Как же мне всё это надоело! Такое впечатление, что до Чарогора я добираюсь не неделю, а, по меньшей мере, полгода!
   Стоящему на крыше мужчине было не больше тридцати пяти, задорная ехидная улыбка, светло-карие глаза и тёмные волосы, убранные в хвост, одежда кожаная, такая, чтобы не стесняла движения, судя по всему дорогая, широкополая шляпа, защищающая глаза от света и снега, кожаный плащ, под которым прячется короткий клинок, за спиной арбалет. Судя по фигуре, подвижный и гибкий, берёт не столько силой, сколько быстротой движений и реакции. Опасный противник. Очень опасный.
   - Стой, где стоишь, или я перережу ему горло!
   Оборачиваюсь на голос и вижу, что давешний наёмник прижимает к горлу толстяка острый нож, а в глазах господина Цорта читается страх, недоумение и надежда.
   - Да делай с ним, что хочешь. Мне всё равно.
   Оп-па-па, а дяденька-то не один, из-за кареты показывается шайка из пяти столь же гибких и похоже одетых мужчин. Двое держат готовые к стрельбе арбалеты, концы болтов которых нацелены на Серея и меня. Остальные трое держат на прицеле наёмников-арбалетчиков.
   - Мне нужна девчонка, а до твоего толстяка мне нет никакого дела. Иди ко мне, деточка.
   Ага, щас! Уже бегу!
   Див без сознания лежит на снегу возле кареты - от него помощи не дождёшься, на достопочтенного Цота мне плевать с высокой колокольни, а значит единственный, кто меня волнует здесь и сейчас - это зеленоглазый маг, на которого смотрит устрашающая стрела с расстояния пяти-шести шагов. Не промахнуться. Поворачиваюсь к Серею...
   - Не смотри на него, дорогая, не стоит, он ничем тебе не поможет, а если попытается, то его просто напросто пристрелят.
   Чёрт! Вновь поворачиваюсь к охотнику. Теперь я не сомневаюсь, что это охотник, раз уж они по мою душу и явно слишком хорошо подготовлены для работорговцев. Я делаю первый шаг в его направлении, потом ещё шаг и ещё, пока не оказываюсь совсем рядом с каретой и тут происходит что-то непонятное - выражение лица охотника меняется с торжествующе-радостного на недоуменное и начинает приближаться...
   Мужчина падает с высоты кареты, а следом за ним летит серая тень, мягко приземляющаяся на лапы рядом с жертвой, свернувшей себе шею при неудачном падении. С арбалета, нацеленного на Серея срывается болт. Маг, успевший подготовиться, отводит удар в сторону, и стрела попадает в глаз одного из наёмников. Теперь охотники целятся на оскалившего пасть волка, но тот удачно уходит от ещё одной стрелы. Дрогнувшая рука наемника перерезает горло Цота, и тот захлебываясь в собственной крови оседает всей своей тушей на землю, придавливая своего убийцу. Маг сносит заклинанием одного из охотников, но тот быстро поднимается - видимо, большую часть удара принял на себя защитный амулет. Наемники пытаются, кто бежать, кто пробраться к своему командиру. Охотники, разрядившие свои арбалеты кто в молоко, а кто в наемников, достают свои странные короткие клинки. Меня накрывает вызванная мною волна обращения, делая мои ногти острыми когтями, изменяя глаза, улучшая реакцию, слух, зрение и увеличивая силу.
   Пробравшись под каретой, я захожу за спину одному из охотников и сворачиваю ему шею. Волк впивается в горло одного из наемников, попытавшегося рубануть мечом отвернувшегося и колдующего Серея. Двое наемников ползают около трупа Цота: один пытается вытащить из-под высокомерной туши своего главаря, а второй - методично обыскивает труп. Волк уворачивается от клинка одного из охотников, поворачивая его ко мне спиной, а я, недолго думая, сворачиваю зазевавшемуся охотнику шею. Маг, стараясь обезопасить себе спину, сносит заклятьем оставшихся у дороги наемников и едва успевает увернуться от одного из охотников, спотыкается о труп и падает на землю. Я одним прыжком настигаю нависшего над Сереем врага, но тот быстро оборачивается в мою сторону и наотмашь бьёт клинком. Наверное, только мои звериные рефлексы помогают мне остаться при голове и отшатнуться назад. Чародей бьёт охотника под колени, и тот падает на землю, а Серей, выхватив один из клинков ближайшего наемника, отправляет его к праотцам.
   Резкая боль под правой лопаткой заставляет меня вскрикнуть и изумленно уставиться на торчащую из груди стрелу. Я оборачивают и вижу, как ко мне идёт один из охотников, в одной руке у него короткий клинок, а вторая сжимает оковы. Ты слишком расслабился, милый, я ещё не умерла, а загнанный зверь - самый опасный. Сложный прыжок, в груди мешает попавшая туда стрела, кровь покидает моё тело, горячей волной обжигая кожу у раны. Я неосторожно напарываюсь на клинок охотника, но зубы уже сжались на горле моего убийцы, я слышу, как он хрипит, я чувствую вкус его крови, я чувствую, как его покидает жизнь. Как и меня.
   Мир темнеет, но прежде чем совсем исчезнуть, я вижу над собой окровавленную морду волка с умными золотистыми глазами, а потом становиться совсем темно.
   Вот я и допрыгалась.

Глава 9.

   Я через силу открываю тяжеленные веки и вижу, как перед моими глазами с огромной скоростью проносится небо и обнаженные ветви деревьев. По телу разлита невероятная тяжесть и слабость, правой части грудной клетки и правой руки я, кажется, не чувствую совсем. Почему-то невероятно сильно трясет, и комки снега иногда падают мне на лицо. На каждый такой толчок левый бок отзывается болью. Так странно. Так холодно.
   Вот движение прекращается, и я слышу, как по снегу скрипят чьи-то уверенные, но медленные шаги. Тихий немолодой женский голос заинтересованно произносит:
   - Кого ты приволок ко мне, Шаран?
   Надо мной склоняется женщина, лица которой я не могу разглядеть, потому что веки отказываются полностью открываться, а её голова на фоне яркого неба - просто силуэт.
   - Иди, приготовь постель и поставь в печь воду, а потом возвращайся, поможешь мне её перенести в дом. - Дает распоряжения всё тот же голос, теперь я точно знаю, что он принадлежит склонившемуся надо мной силуэту. Женщина вновь смотрит на меня и, положив руку на мой лоб, успокоительно шепчет: - Потерпи, девочка. Потерпи. Я постараюсь тебе помочь.
   И вновь темнота.
  
   Иногда мне кажется, что забытье - это одно из самых великих изобретений Природы (Создателя, Бога, Богов - это уж кому как больше нравиться), дарованных человеку. Как бы в эти моменты не мучилось ваше тело, сознание и разум путешествуют где-то в других мирах или измерениях, не позволяя вам осознать всю боль и всю плачевность вашего состояния, чтобы не повредиться в рассудке. Интересная идея - отделить тело от сознания в моменты наивысших и продолжительных физических болей - спасла, как мне кажется, ни одного человека и нечеловека от того, чтобы наложить на себя руки. И как бы ни агонизировало ваше тело, уютная темнота или калейдоскоп сменяющихся картинок перед глазами не дают вам осознать всей полноты власти Её Величества Боли. И когда вы приходите в себя, вы чаще всего ничего не помните, а если воспоминания и преследуют вас, то неясными образами, смутными ощущениями, влажными дорожками пота на вашем лице, бессильным опустошением в вашем теле, но не всеми красками памяти перенесенного вами страдания.
   Я открыла глаза в полумраке теплонатопленной комнаты, где-то совсем рядом горела одинокая свеча, едва-едва освещая низкий деревянный потолок. Во рту было сухо, губы, кажется, обветрились и потрескались, язык распух, веки отяжелели, а в теле не осталось ни капельки силы хотя бы для того, чтобы поднять руку, голос не слушался. Попытки издать хоть какой-нибудь звук, я уже молчу про членораздельную речь, привели только к тому, что моё дыхание из размеренного стало порывистым и тяжелым.
   Подрагивающая тень заслонила мне тусклый свет, пробивавшийся откуда-то со стороны моих ног, я опустила глаза и увидела женскую фигуру, неторопливо приближающуюся к кровати и кутающуюся в тёплую шаль.
   - Очнулась? - произнес знакомый голос.
   Где-то я его уже слышала. Где-то и когда-то. Вот только когда? Память отказывалась подчиняться, рассыпаясь обрывками образов и темных пятен.
   - Тебе надо попить. Подожди немного.
   Она отходит, слышно как льётся вода в кружку, неторопливые тихие, чуть шаркающие шаги. Женщина подходит к самому изголовью кровати, ставит кружку рядом со свечой и помогает мне сесть. Руки у неё сильные, хотя вблизи видно, что женщина уже в годах, от неё пахнет холодом и свежестью осеннего леса, шерстью и дикой силой.
   - Пей, девочка, только не торопись.
   Моих губ касается кружка с прохладной водой, я делаю первый глоток и захожусь в кашле.
   - Тише-тише, - шепчет моя нечаянная сиделка, отодвигая руку с кружкой, чтобы я не пролила её. - Я же говорила, не торопись.
   Осторожно делаю глоток за глотком, пока в кружке ничего не остаётся. Два глубоких вздоха.
   - Где я? Кто вы? - это не мой голос, я не могу говорить таким вороньем карканьем!
   Ужасно болит правая часть груди и бок.
   - Не беспокойся, всё хорошо, ты в безопасности. Я - друг. Тебя сюда принёс Шаран.
   - Что произошло?
   - Не сейчас. Все вопросы завтра. Я отвечу на них. Ты идёшь на поправку. Сейчас я обработаю твои раны, и ты должна будешь поспать.
   - Но...
   - Тс-с-с.
   Женщина откидывает одеяло, берёт со стола небольшую деревянную коробочку, открывает её, и я морщусь от сильного, резкого запаха мази, которую осторожно втирают в кожу на левом боку, а потом в рану на груди. Женщина накладывает повязку, накрывает меня одеялом и тихо шепчет:
   - А теперь спи. Тебе нужно набираться сил.
   Я обессилено закрываю глаза, проваливаясь в тёплую темноту целительного сна.
  
   Утро. Оно всегда приходит неожиданно, но всегда вовремя. Иногда стучится в дверь рукой человека, иногда проникает в окно солнечным лучом или пением птиц, иногда проползает через щели ароматными запахами кофе или завтрака, а иногда... просто наступает. Ты просто открываешь глаза, когда чувствуешь, что пора.
   Моё утро ничем не отличалось от любого другого серого осеннего утра, когда тусклый свет пробивается через стекла и силится осветить комнату. Я попыталась потянуться, но сил на это почему-то не было.
   Скрипнула дверь, и в комнату вошла женщина. Седые волосы были заплетены в косу, аккуратно уложенную вокруг головы, на плечах покоился платок из серой шерсти, лицо, испещренное морщинами, отличалось волевым подбородком и хмурой сосредоточенностью, внимательные ярко-голубые глаза, тонкие губы, широкий нос. Её нельзя было назвать красавицей, но она и не отталкивала, скорее немного пугала и настораживала своей силой, так и сочащейся из всего облика.
   - Проснулась? Хорошо.
   Голос не оставлял сомнений в том, что это та самая женщина, которую я видела вчера. Или, вероятно, её стоило называть бабушкой, хотя язык почему-то не поворачивался.
   Женщина подошла к кровати, откинула одеяло и быстро осмотрела мои раны.
   - Всё уже затянулось. Скоро сможешь бегать, как раньше, только для начала нужно восстановить силы. Сесть можешь?
   Я честно попыталась подняться на локтях, но мои попытки больше походили на трепыханье мухи в паутине. Понаблюдав за мной, хозяйка подошла ближе к изголовью и помогла усесться, подложив под спину подушки. Женщина отошла к печи и, отодвинув заслонку, достала оттуда чугунок, из которого налила что-то в кружку, судя по ароматам, распространившимся по помещению - куриный бульон. Я же тем временем украдкой осматривала комнату.
   Кроватей было две, на одной лежала я, а вторая была аккуратно застелена лоскутным одеялом и находилась у противоположной стены, недалеко от входа; почти по центру, чуть-чуть сдвинутый в сторону небольших окон, стоял прямоугольный стол человек на шесть, на нем - свеча, рядом - стулья с подушками. Справа от моей кровати красовался вовсе не стол, а тумбочка, а недалеко от печи - два деревянных сундука, по левую руку висели полки с тарелками, крупами, травами и всякой всячиной, также травы можно было увидеть висящими под потолком.
   - Держи, - хозяйка протянула мне кружку. - Тебе надо поесть. Ты два дня ничего в рот не брала. Не торопись, пей маленькими глотками.
   Я осторожно взяла кружку ослабевшими руками, едва её не разлив, и мелкими глотками начала поглощать бульон, чувствуя, как с каждым новым глотком наполняется желудок.
   Женщина, понаблюдав за мной, отошла и села на один из стульев у стола, взяв в руки вязанье.
   - Два дня? - тихо спросила я, утолив одновременно жажду и первый голод.
   - Два дня, - подтвердила она. - С тех пор, как Шаран притащил тебя, прошло два с половиной дня. Ты лежала в бреду, пока я пыталась залечить твои раны. Ты была неосторожна, девочка, раз попалась в руки охотникам. Более того, позволила себя дважды ранить. Я не знаю, кто ты и откуда, не знаю, кто тебя учил, но... учили тебя плохо. Как можно было так подставиться под стрелу и клинок, смазанные ядом? Я едва успела промыть раны, прежде чем он окончательно не перекрыл возможности регенерации.
   - Меня... Меня не учили, - выдавила я из себя.
   - Не учили?
   - Некому было.
   - Что ж, это многое объясняет.
   - Простите, но... кто вы?
   - Моё имя Отика. Я - бабушка Шарана.
   - Очень приятно. Аделаида, можно просто Ада. А где сам Шаран?
   - Убежал домой. Должен вернуться сегодня или завтра.
   - А я?..
   - Скоро совсем поправишься. Раны затянулись, надо их ещё раз сегодня смазать, чтобы шрамов потом не осталось - ни к чему оставлять на теле опознавательные знаки для охотников и наемников, - а слабость пройдёт через день другой при хорошей кормежке.
   - Спасибо.
   - Да мне-то за что? Это ты внука благодари. Если бы он не успел, лежать бы тебе сейчас на чьём-нибудь столе в неживом виде.
   - Это точно.
   - Как же ты так попалась, последняя из рода?
   - Я не последняя! - возмутилась я. - Ведь есть же ещё Шаран!
   Отика внимательно посмотрела на меня с задумчивым выражением лица, но ничего не сказала, вернувшись к своему вязанию.
   Скукота. Заняться нечем, хозяйка явно намекнула, что общаться со мной больше не намерена, дельных мыслей в голове - ноль, а вот вопросов... Вопросов без ответа - куча. Что случилось с Сереем? Где он? Как далеко мы от места сражения? Как Шарану удалось меня сюда притащить? И, если этот серый волк - Шаран, то что он делал там, на дороге? Где мои вещи? Что мне теперь делать?
   Мерный стук спиц вводил в транс не хуже тиканья часов, убаюкивая и отупляя. Я лежала на кровати, подтянув колени к груди, и бессмысленно смотрела в одну точку за окном. Стук спиц смолк, и едва слышный скрип деревянных половиц заставил меня приподнять голову. Отика встала и подошла к полкам с посудой, достала две глубокие тарелки и две ложки, поставила их на стол и обернулась ко мне.
   - Пора вставать, Ада.
   Я покорно приподнялась на подрагивающих руках, заставив одеяло скользнуть вниз по обнаженному плечу. Женщина, взглянув на меня, направилась к одному из сундуков, что стояли недалеко от печи, открыла крышку, скрипнувшую петлями, порылась в нем и, видимо найдя то, что искала, подошла к кровати.
   - Держи. Оденься. - На постель легла длинная рубаха из льна.
   Я неуклюже натянула одёжку, путаясь в рукавах, откинула одеяло, спустила ноги на холодный пол, поморщилась, но встала, держась за край кровати. В это время Отика доставала из печи чугунок с ароматным супом и переносила его на стол. Разлив по тарелкам благоухающий бульон, женщина подошла ко мне и помогла дойти до стола, заботливо усадила на стул и, достав что-то с печи, протянула мне... мои тёплые носки, помогла их мне надеть и уселась напротив.
   - Ешь. Тебе надо восстанавливать силы. Если будешь хорошо питаться, то уже завтра от слабости не останется и следа... наверное.
   Поели мы в полном молчании, я боялась лишний раз подавать голос, как это было и в первые дни нашего общения с Сереем, а Отика, видимо, была занята какими-то своими мыслями, потому что периодически хмурилась. После еды жизнь стала казаться лучше, раны не болели, из-за чего я в который раз благодарила Отику за мазь и своё тело за быструю регенерацию.
   Я медленно прохаживалась по комнате, заставляя тело вновь напрягать обленившиеся мускулы, благо обед принёс положительные перемены, наполнив тело энергией. Бабушка Шарана куда-то ушла, строго наказав мне никуда не выходить и пообещав быстро вернуться. Я ждала, потому что вот уже минут пять мой мочевой пузырь давал не недвусмысленные сигналы о свей переполненности.
   От вошедшей в дом Отики веяло теплом разгоряченного после бега тела, ветром и морозной свежестью. Седые волосы частично выбились из косы и растрепались, грудь высоко вздымалась и опадала.
   - Ты чего бродишь, как неприкаянная?
   - Я... - смущенно пробормотала я. - Я в туалет хочу.
   - Ох, - теперь смутилась женщина. - Прости. Сейчас. Вот держи, - она протянула мне длинное тёплое одеяние, больше всего похожее на пальто. - Надевай и пойдём.
   Я натянула вещь и вышла за дверь, где оказалась небольшая прихожая. Отика указала мне на валенки, сама нырнула ногами в точно такие же и, подождав пока я обуюсь, вышла на улицу.
   День, переваливший за полдень, постепенно сдавал свои права сумеркам, холод щипал обнаженную кожу, а вокруг звенел тишиной лес. Нужная мне будочка обнаружилась за углом, и я бодренько поковыляла к ней. Всё-таки пища - это великая сила. Кто бы мог сказать, глядя на меня, что ещё утром я не в состоянии была самостоятельно сесть. Прохладный воздух бодрил и подгонял, не позволяя задерживаться, чтобы не замерзнуть и не подхватить воспаление лёгких.
   Отика поджидала меня у входа в избу, дабы удостовериться, что у меня всё хорошо, и я не грохнулась где-нибудь по дороге. Однако силы возвращались очень быстро, что я с чистой совестью сваливала на мою вторую сущность. Во всей этой идиллии был один существенный минус... Я очень сильно и часто хотела есть.
   Бабушка Шарана пропустила меня в дом, помогла выпутаться из тёплой верхней одежды и едва слышной шаркающей походкой вошла следом. Я уселась на один из стульев, что красовались у стола и начала наблюдать за действиями хозяйки, которая спустилась подпол и достала оттуда крынку с молоком, небольшой короб с мукой, яйца и корзинку с яблоками. Закрыв подвал, женщина достала ещё какие-то ёмкости с полок, а потом глубокую миску.
   - Э, простите, - не выдержала я.
   - М?
   - А что вы делаете?
   - Собираюсь пироги испечь, внук вечером вернуться должен.
   - Но, Вы же говорили, что он может и завтра придти.
   - Может, но придёт сегодня. Я чувствую. - Неожиданно светло и добро для своего обычно сурового лица улыбнулась Отика.
   - А-а-а, можно я помогу, а то безделье просто убивает.
   - Если хочешь... Вот держи, - передо мной оказался нож, корзина с яблоками и ещё одна миска. - Порежь яблоки небольшими дольками.
   - Хорошо.
   Чай дело не сложное, знай себе напополам режь, сердцевину вычищай, а потом дольками руби. А что-то можно и в рот засунуть.
   - Скажите, Отика, - решилась я подать голос после минутного молчания. - А Вы почему в городе не живете?
   - А мне здесь нравиться больше, уютнее, спокойнее.
   - Спокойнее? А как же звери? Вам тут одной по ночам не страшно?
   - Нет, девочка, звери в дом не войдут и нож тебе к горлу не приставят. А в городе полно людей и охотников, душно там, не протолкнуться. Свободы совсем нет, а в лесу простор.
   Счастливая улыбка, играющая на губах женщины, сделала её моложе лет на пять, взгляд, устремленный скорее внутрь себя, чем на то, что делают умелые руки, горел внутренним светом и силой. А я сидела, забыв про яблоки, и наблюдала за Отикой, ловя себя на той мысли, что мне знакомо то, что описывает хозяйка лесной избушки. Я помню зов леса, зов свободы и ветра, желание позабыть про всё и свободным зверем нестись меж стволов засыпающих деревьев, пьянея от запахов и скорости.
   В задумчивости я посмотрела на свою правую руку, сжимавшую нож, и без особых усилий трансформировала её, заставив вырасти острые когти. Столь же задумчиво убрала трансформацию и подняла взгляд на переставшую месить тесто Отику, которая очень внимательно с прищуром разглядывала меня.
   - Я какая-то неправильная, - пожаловалась я, вновь принимаясь за яблоки. - Я никогда не обращалась полностью, но это не особо меня расстраивает. Проблема, пожалуй, в том, что иногда трансформация происходит автоматически, а иногда её крайне сложно вызвать. Несколько раз было так, что я просто напросто теряла контроль над своим телом, а потом не могла вспомнить - что же я сделала. Как провалы в памяти.
   - Скажи мне, девочка, - я подняла взгляд на женщину. - Почему я чувствую в тебе какую-то чужеродность? Как будто ты долгое время прожила в далеких странах. Очень далеких. Возможно, и родилась там. Но либо эти странны настолько далеки, что можно назвать их другим миром, либо...
   Я вновь опустила взгляд и уставилась в одну точку на столе. Как же я устала постоянно врать, как мне надоело каждую секунду бояться за свою жизнь или самой себя с этими непонятными способностями. Как же хочется выплеснуть всё то, что накопилось. Так почему бы и не Отике? Почему нет? Я знаю, я чувствую, что она тоже оборотень, никто другой не может с таким упоением говорить о свободе, что дарит лес. Может быть, она меня поймет? И если уж не подскажет, как дальше быть, то хотя бы выслушает. И я решилась.
   - Возможно потому, что я... - поднять взгляд и посмотреть в голубые проницательно-мудрые глаза бабушки Шарана, - Потому что я не из этого мира.
   - Рассказывай.
   Она усаживается напротив меня, отодвигая тесто, а я, глубоко вздохнув и собрав разбредающиеся мысли, начинаю своё повествование, выплескивая на женщину весь страх, всю боль и всё недоумение, что испытала и испытываю. Рассказываю, не утаивая ничего и стараясь придерживаться последовательности событий. Рассказываю о том, как убила в первый раз. Рассказываю, а по щекам текут слёзы. Рассказываю, как осознанно убивала, чтобы спасти себя и тех, кто рядом. Рассказываю о стыде и муках совести, что меркнут с каждым новым трупом, но иногда наваливаются скопом, приходят в ночных кошмарах или с вечерними сумерками. Я рассказываю о Ковторе, Серее, о неполных обращениях, о том, как ещё совсем недавно я была самой обычной девушкой и понятия не имела, что моё тело преподнесет мне такие сюрпризы.
   Отика слушала, не перебивая, пока поток моих слов не прекратился. А потом она спокойно произнесла:
   - Я не знаю, кого хотел вызвать тот маг и для чего, но ты не оборотень.
   - То есть как? - ошалела я окончательно.
   - А вот так. - Женщина вновь поднимается на ноги и принимается за изготовление пирогов. - Оборотни либо оборачиваются полностью, либо не могут обернуться никогда, оставаясь ущербными, однако у них более острый слух, чем у людей, они сильнее и выносливее, а также у них лучше зрение. Даже в ущербном варианте, хоть они не могут обернуться в зверя и не могут трансформировать части своего тела. Истинные же оборотни долгие месяцы, а порой годы учатся трансформировать себя не полностью, а только необходимые участки. Это высшая ступень развития оборотня - суметь трансформировать что-то одно, не затронув другой части тела. И ещё... мы чувствуем друг друга. А ты немного другая. И то, что ты родилась и выросла в другом мире... Я тебе верю, но в тебе ещё есть частица этого мира. И, если честно, я не могу понять, откуда. Я не знаю, могут ли маги, вызывая кого-то из других миров, вживлять им специфические свойства, или ты такой и была, просто в силу каких-то обстоятельств не могла оборачиваться. Знаю только одно: все дети впервые оборачиваются лет в пять-семь, с этого момента они начинают осознавать себя в шкуре зверя, учатся воспринимать свою вторую ипостась, как себя, а не как нечто чуждое. С этой проблемой-то ты и столкнулась. То, что ты иногда автоматически переходишь на "животные" чувства, а иногда вновь становишься "обычным человеком", говорит о том, что ты никак не можешь воспринимать свою вторую ипостась, как себя саму. С этим и связаны твои провалы в памяти. Прекратив отрицать свою животную часть, ты стала лучше управлять обращением и драться, подчиняясь инстинктам, даже когда они говорят тебе действовать, как зверю. Прекрати разделять себя на "зверя" и "человека". Тебя не две. Ты - одна. Всё это ты. И в том, что ты делаешь - нет ничего плохого. Убивать во имя защиты и выживания - это нормально. Пойми и прими это. Твои инстинкты - это такая же часть тебя, как и танец. Хватит дробить себя, девочка. Просто живи. И пытайся вернуться домой, если хочешь этого. А вообще ты молодец. Ты за седмицу постигла то, чему мы обучаем детей годами. Теперь перед тобой самое сложное - признать себя и смириться с собой. А в столь взрослом возрасте, когда ты привык к одному себе, принимать то, что ты другой - крайне сложно.
   Сколько же ей лет, этой женщине? Выглядит она не старше пятидесяти пяти, а вот мудрость и взрослый внук говорят о более почтенном возрасте. И о том, что у неё был ни один воспитанник.
   Отика улыбается, защипывая пироги и, уложив их на сковороду, ставит в печь.
   - Ты справишься, девочка. Ты должна справиться, потому что от этого зависит твоя жизнь.
   - Спасибо. - Искренняя благодарность за поддержку. - Пойду я... выйду.
   Я встала из-за стола, надела тёплую накидку-пальто, натянула валенки и вышла за порог, дабы дойти до заветной будочки.
   Да уж. Это что же получается, что все проблемы с обращением и его контролем связаны с психологией? С резкой сменой набора качеств, составляющих мою личность? И если я перестану ощущать себя, как обычного человека с необычной способностью, а приму себя как единое целое, то эти скачки в восприятии окружающей меня действительности исчезнут? Так просто? И так сложно.
   Я сидела на поваленном дереве недалеко от лесного домика и задумчиво разглядывала свои руки. Слабый свет окон подчеркивал и искажал ночные тени, отбрасываемые деревьями и кочками. Снег в лесу лежал островками, не успев из-за густых ветвей покрыть землю ровным полотном. Лес всегда последним принимает зимние и весенние дары. Я трансформировала руки, а потом вернула им первоначальный вид. И вновь трансформация и возвращение к исходному. А потом ещё и ещё раз. Не оборотень. Но, кто же я тогда?
   - Кто ты? - звучит мужской голос, почти полностью повторяя мой вопрос.
   - Я не слышала, как ты подошёл, Шаран. - Отвечаю, даже не оборачиваясь. - Присаживайся.
   Молодой человек садиться рядом, выжидательно глядя на меня, но я молчу.
   - Кто ты? - повторяет он.
   - Я не знаю...
   - Я думаю, что она - дивиифин. Последняя из рода. - Мы резко оборачиваемся и смотрим на Отику. - Пойдёмте в дом, пироги готовы, да и тебе Ада не стоит простужаться, у тебя впереди дорога.
   - Никогда не понимал, бабуля, как тебе удается так тихо подкрадываться, - морщится Шаран.
   - Поживешь с моё - научишься, - смеётся женщина.
   Мы поднимаемся и движемся к избушке.
   - Дивиифин? Почему вы так решили?
   - В нашем мире только это раса, кроме оборотней, обладала звериной сущностью. Люди, конечно, тоже звери, но они не умеют трансформироваться. Их звериная сущность проявляется в поступках, желаниях, изменениях скорее душевных, чем физических.
   - Я уже когда-то слышала про них... Марика как-то начинала рассказ о них, но её прервали.
   - Марика? О да, она знает много легенд и сказаний, у неё отец был сказителем - хранителем преданий и рассказывал их девочке с раннего детства. Он умер, теперь её очередь хранить древние знания.
   - А вы можете рассказать про дивиифинов?
   - Я мало что про них знаю, наши легенды сохранили мало правды, приукрасив или приуменьшив правдивой информации. Но существует легенда, что когда-то давно один из магов-дивиифинов и его жена дорого заплатили за то, чтобы исцелить истончившуюся ткань мироздания. Она умерла, и даже её тело пропало, растворившись в окружающем мире. А он остался жив. Он прожил долгую жизнь и написал множество книг, он обучал людей. Но больше никогда не влюблялся и не имел детей. Так прервались два великих рода, к которым принадлежали Юсув и Адара. Хотя, ходили слухи, что сие неправда, и что у них был ребенок. Но достоверно это не известно.
   - Но ведь я не могу быть их потомком.
   - Что правда, то правда, не можешь. Как и потомком других Кланов и родов.
   Тепло натопленной избы приятно согревало кожу. Пока я в задумчивости сидела на улице, я даже не заметила, что замерзла, осознав это только сейчас, в тепле и уюте, когда в одной руке кружка с горячим отваром, а в другой - вкусный яблочный пирожок.
   - И всё-таки я не понимаю, как я могу оказаться дивиифином? В моём мире о таких существах я даже легенд не слышала. Оборотни - да, о них рассказывают. Разное, в основном, как и о вампирах, страшилки. А если в меня "вплавили" эти качества, то, что же мешало Ковтору провернуть сие с кем-нибудь другим из этого мира, приковав предварительно, чтобы не сбежал?
   - Я не сильна в магической науке, Ада. Как и мой внук. Боюсь, на эти вопросы ответ ты должна найти сама. В любом случае, у тебя есть, у кого проконсультироваться. Как я поняла из рассказа Шарана, ты путешествуешь вместе с магом.
   Ой! Со всеми этими событиями и откровениями я совсем забыла о самом важном!
   - Шаран, что произошло после того, как я отключилась? Где Серей?
   - С ним всё хорошо. Я обещал ему, что приведу тебя, когда ты поправишься, к условленному месту, недалеко от Чарогора. Ближе мне подходить опасно. После того, как ты потеряла сознание, маг прикончил последнего охотника и попытался оказать тебе первую помощь, но ни заклятья, ни его мази на твои раны не действовали. Он явно был не готов к тому, что ему придётся столкнуться с охотниками на оборотней. Ты умирала, истекая кровью. Тогда мне пришлось довериться... твоему брату, - я покраснела за эту ложь. - Я обернулся и предложил доставить тебя к бабушке, в надежде, что она сможет помочь. Шанс был небольшой, но он был.
   - Небольшой?
   - Да. Во-первых, бабушка живёт далеко, уже за столицей, а во-вторых, тебя нужно было как-то до неё доставить, а ты продолжала истекать кровью.
   - Мальчик успел вовремя. Если бы он задержался ещё часа на два, я бы не дала гарантии на то, что ты выкарабкаешься. Но тебе итак пришлось нелегко. Ты бредила почти два дня, пока я выводила яд из твоего тела, чтобы организм смог начать заращивать раны.
   - Спасибо, - тихо выдохнула я.
   - Просто так позволить умереть последней из рода дивиифинов? За кого ты нас принимаешь, девочка? - усмехнулась Отика.
   - Так вы уже тогда знали?
   - Подозревала.
   - Я чувствовал, что ты чем-то похожа на меня и чем-то отличаешься. - Вновь подал голос Шаран. - И тогда, когда мы танцевали...
   - Да, я помню.
   - В любом случае, я не мог позволить умереть такой танцовщице, - улыбнулся он. - Серей помог сделать мне небольшой возок, чтобы мне удобнее было тебя доставить к бабушке. А сам остался, чтобы погрузить в карету труп какого-то толстяка и привести в сознание возничего. Мы договорились, что в любом случае встретимся в условленном месте на закате четвертого дня. Я приду, чтобы передать новости о твоем состоянии. Завтра рано с утра мне нужно будет двинуться в путь.
   - Я с тобой!
   - Путь долгий, ты ещё слишком слаба.
   - Пусть идёт, Шаран. Она быстро приходит в себя. Раны зажили, а завтра она уже почти полностью восстановиться, особенно если будет хорошо питаться.
   - Но я не успею, если пойду в человеческом виде.
   - Ты вполне можешь идти в виде волка, а я пойду по твоим следам. Пожалуйста, Шаран, я просто с ума сойду сидя здесь ещё дня два.
   - Это неразумно, - надулся молодой человек.
   А я и сама понимала, что неразумно, более того даже глупо, но и сидеть здесь мне тоже не хотелось. Скука смертная. Да и напрягать хозяйку лишний раз не хотелось.
   - Ладно. - Вдруг заявил Шаран. - Тогда ложись спать, потому что выходить теперь придётся ещё раньше, чем я ожидал.
   - Спасибо.
   Я оглядела себя и поняла, что есть вероятность того, что никуда я завтра не пойду.
   - Госпожа Отика, а... где моя одежда? Она восстановлению совсем не подлежит?
   - Та куртка, свитер и сорочка, в которых ты была? С сорочкой и свитером можешь попрощаться, а вот куртку я вполне могу зашить до завтра. Да и в сундуках, думаю, вполне отыщутся лишний свитер и рубаха. Штаны же, как и обувь не пострадали - на печи лежат, сушатся.
   - Хорошо, спасибо вам большое.
   - Да благословят тебя Высшие Духи, девочка. Иди лучше спать. Я же вижу, что у тебя глаза закрываются. Ты сегодня уже очень многое сделала и узнала. А завтра тяжелый путь. Иди, Ада, иди.
   Я послушно поднялась и направилась к выделенной мне кровати, стянула носки и как была, в длинной рубахе, так и завернулась в одеяло. Я слышала, как Отика с Шараном переговариваются в полголоса, обсуждая наш дальнейший путь, слышала, как женщина мыла посуду, как Шаран вышел за дверь. Сон окончательно сморил меня в тот момент, когда в доме погасли все огни, а кровать скрипнула под чьим-то весом.
  
   Утро наступило рано. Слишком рано. Мне казалось, что я совсем недавно провалилась в баюкающую темноту, а меня уже будят, осторожно трогая за плечо. Первым осознанным ощущением, пробившимся сквозь сонную негу, было тепло и что-то теплое с жестковатой шерстью. Я недовольно застонала, и это что-то, оказавшись кем-то, дернуло вверх голову, заставляя меня открыть глаза.
   Я лежала в слабо освещенной комнате, той самой, где проснулась вчера, и крепко обнимала за шею большого серого волка с золотистыми глазами, а над нами стояла Отика и весело улыбалась.
   - Проснулись, голубки? Пора вставать.
   Я покраснела и разжала объятья, а волк соскочил с постели так резво и неожиданно, что я получила хвостом по лицу.
   - Привычка дело такое. - Пожала плечами Отика и пояснила: - Это кровать Шарана, вот он по привычке и...
   Я посмотрела на стоящего рядом с кроватью волка, прижавшего уши и склонившего голову. Он был явно больше, чем я себе представляла и чем смогла рассмотреть во время стычки.
   - Доброе утро, - пробормотала я, смущенная тем, что провела ночь в одной постели, да ещё в обнимку, не просто с мужчиной, а с мужчиной в волчьей шкуре. Это ж, если кто узнает... зоофилкой обзовут.
   - Собирайтесь давайте. - Вновь начала подгонять нас посмеивающаяся Отика. - Завтрак на столе. Шаран, выйди, девушке надо переодеться.
   Волк выскользнул за дверь, а я вылезла из-под одеяла, и, сбросив измятую рубаху, нырнула в выданные мне Отикой вещи. С бюстгальтером пришлось попрощаться - восстановлению сия вещица из кружев не подлежала.
   Быстрый, но плотный завтрак, сумка с провизией на день, и вот уже бабушка Шарана целует внука на прощание и желает мне удачи. Пора в путь. Темень за дверью отступает при изменении зрения на звериное. Шаран, перекинувшийся назад в волка, трусит впереди, а я бодрым шагом топаю следом. Холод бодрит не хуже чашки крепкого кофе. И спустя некоторое время я поддаюсь манящему зову леса пробежаться наперегонки с ветром и провожу полное обращение, чувствуя, как перестраиваются мышцы и сухожилья.
   Шаран срывается вперёд, а я, хохоча, бегу следом, стараясь поравняться с вырвавшимся вперёд волком. В ушах свистит ветер, морозный воздух обжигает кожу. Вокруг мелькают стволы деревьев, ели, кустарники. С разбегу перепрыгиваю через поваленное дерево. А рядом бежит серый волк, наслаждаясь свободой и движением.
   Всё-таки в этом что-то есть - в молчаливом беге среди стволов деревьев. Небо наконец-таки разродилось снегом, и теперь белые пушистые снежинки, больше похожие на пух, плавно планируют вниз, попадая на ресницы и залепляя глаза. Я не знаю, сколько мы так бежали, но когда мы всё-таки остановились, я жутко хотела есть и испытывала небольшую слабость.
   Пройдя ещё немного, мы обнаружили неплохое место для остановки на перекус, Шаран скрылся за деревьями, а я заглянула в сумку, дабы наконец-таки узнать, что нам положила Отика. Отыскав в сумке завернутые в пергамент пирожки с яблоками, я радостно впилась в один из них зубами.
   - Как ты себя чувствуешь? - вышел из-за деревьев Шаран в человеческом обличие и с охапкой хвороста в руках.
   - Хаафо, - промычала я, продолжая рыться в сумке и держа в зубах пирожок.
   - Не знал, что ты так хорошо бегаешь.
   - Сама не знала. До этого мне как-то не приходилось носиться по лесу наперегонки с волком. - Прожевав, уже членораздельно ответила я.
   - Не с волком, а с оборотнем.
   - Угу.
   - Ну что там у нас? Уже время обеда, а мы завтракали так давно.
   - Есть хлеб, пирожки, - я покачала перед носом молодого человека огрызком своего пирожка, - какое-то мясо и немного крупы.
   - То есть будем варить кашу?
   - Эм... - вспомнив свою последнюю попытку сварить данное кушанье, я решила, от греха подальше, переименовать блюдо в... - Похлебку.
   Шаран пожал плечами, забрал у меня сумку, отыскал там какую-то штучку, благодаря которой быстро разжег огонь, достал с самого дна сумки небольшой котелочек (и я с этим по лесу носилась?!), собрал в него свежевыпавшего снега и поставил на огонь.
   - Шаран...
   - М?
   - А Отика твоя бабушка по матери или по отцу?
   - По матери. Отец у меня обычный человек.
   - А они знают?
   - Да. Папа знал ещё до свадьбы, а остальные... они узнали, когда родился я. Мама с папой решили рассказать, чтобы потом не было проблем, когда я впервые обернусь, чтобы не пугались сильно и знали, что делать.
   - Как же они познакомились?
   - В городе. На какой-то ярмарке. Мама туда пришла закупиться продуктами. Сейчас эту почетную обязанность выполняю я. А отец приехал по каким-то своим делам вместе с дедушкой. Сам до сих пор понять не могу, как так случилось, что они оказались вместе, мама говорила, что это была любовь с первого взгляда. Отец отмалчивается. Но он её любил. Я же вижу, как он тяжело украдкой вздыхает, когда натыкается на её вещи или на те места в доме, где она любила сидеть.
   - И твоя мама уютно чувствовала себя в городе?
   - Вполне. Бабушка тоже в городе жила одно время. А мама... она вообще редко меняла ипостась. Ни то что мы с бабушкой.
   - А ты сам жену себе ещё не присмотрел?
   Шаран фыркнул, скривив губы в усмешке:
   - А кто пойдёт за оборотня?
   - Ну, твой отец же женился на матери.
   - Исключение из правил. Мама была очень красивая.
   - А ты мужественный. Неужели ты не замечал, как на тебя смотрели девицы в "Бешеном Пони"? Только что слюни не текли. Да и... ты же можешь поискать жену среди своих.
   - Не могу.
   - Почему?
   - Очень далеко все. Нас с каждым годом всё меньше. Многие уже считают, что мы вымерли, а мы и не спешим раскрываться. И лишь небольшое количество людей, магов, продолжают нас искать, нанимая охотников.
   Молодой человек поднялся и бросил в закипевшую воду ингредиенты похлебки.
   - А почему оборотни не хотят собраться в одно большое сообщество, стаю?
   - Одиночных особей сложнее выследить. А так... всё поселение будет подвергаться опасности, если кто-то приведёт за собой хвост.
   - Но всем вместе куда сподручнее защищаться.
   - И куда веселее умирать?
   - Ну почему сразу умирать?
   - Нас слишком мало. Истребить остатки оборотней, если они соберутся вместе будет не так уж сложно. Мы начнем защищаться, и на нас объявят официальную охоту, на наше истребление выйдут не только охотники, но и обычные люди. Нас просто задавят числом.
   - Интересно, а дивиифины исчезли по этим же причинам?
   - Не знаю. Но, насколько я знаю, они были сильнее и более живучие.
   - О, об этом можешь мне не рассказывать, - я с улыбкой потерла левый бок
   Шаран улыбнулся в ответ и помешал наш обед. В животе противно заурчало, из-за чего я смущенно поморщилась.
   - Потерпи, чуть-чуть осталось.
   - Легко сказать "потерпи". Я после ранений всегда так есть хочу, просто ужас какой-то.
   - Знаю. У меня также. Бабушка говорит, что это из-за большой потери крови и расхода внутренней силы на заживление ран.
   - Слушай, Шаран, а с чего ты вдруг оказался на той дороге?
   - Да я, собственно, тебя искал. Зашёл утром в "Бешеного Пони", а мне сказали, что вы рано утром уехали с почтовой каретой.
   - Меня? Зачем? - бровь медленно поползла вверх.
   Молодой человек пожал плечами и покраснел.
   - Марика сказала, что я тебе нужен.
   Теперь за бровями последовали глаза.
   - Оп-па...
   - У неё такое бывает. Иногда она предупреждает о чём-то, она как будто чувствует, когда с кем-то может произойти что-то страшное. Правда, обычно это люди, которых она хорошо знает. Мы давно уже к этому привыкли, поэтому не удивляемся и верим безоговорочно.
   Хм, везёт мне на неординарных личностей.
   - Шаран, передай ей огромное спасибо.
   - Угу. - Оборотень попробовал своё варево и кивнул. - Налетай. Готово.
   Шаран оказался превосходным поваром. Или это я была просто очень голодна? Не имеет значения. В любом случае, похлебку мы смолотили быстро и со вкусом, не отвлекаясь на разговоры. Вместо послеобеденного отдыха собрали вещи, завернули котелок в тряпицу, чтобы не испачкать Отике сумку, и медленным шагом потопали дальше. Шаран сказал, что благодаря пробежке мы вполне можем позволить себе прогулочный шаг, поэтому-то мы не особо торопясь вышагивали рядом, перебрасываясь репликами.
   - Скажи, Ада, а в твоём мире у тебя есть муж?
   - Не-а.
   - Почему?
   - Ну, во-первых, мне ещё доучиться надо, а во-вторых... никто и не предлагал.
   - То есть, жениха тоже нет?
   - Хм, ну как тебе сказать? Есть молодой человек, с которым я встречаюсь. Но замуж...
   Я замолчала, вспомнив о Паше. Интересно, а он переживает из-за моего исчезновения или уже нашёл мне замену. Чем-чем, а постоянством этот красавчик никогда не отличался, точнее, теряя одну пассию, блондинчик тут же обзаводился другой. Свято место, как говориться.
   Я ехидно и горько хмыкнула.
   - Нет, Шаран, замуж за него я не собираюсь и не собиралась.
   Это правда. Я, как и большинство девушек, мечтала стать новой пассией Павла, скорее для того, чтобы почувствовать себя красивой и потешить своё самолюбие тем, что на меня обратил внимание такой парень, для того, чтобы ловить завистливые взгляды встречных девушек. Но, глядя сейчас назад, я понимаю, что мне никогда не хотелось стать его женой. Он завораживал меня, притягивал, сводил с ума взглядом, обещающим всё на свете, дикостью и неукротимостью, что сквозило в каждом движении по-звериному гибкого тела. Да, Паша нравился мне безумно, но... я никогда его не любила. Хоть и поняла это только сейчас. Раньше я считала по-другому. Врала сама себе? Возможно. А может быть, просто поддалась стадному чувству, когда все девчонки начинают бегать за одним молодым человеком. Как глупо.
   Я опять усмехнулась и покачала головой.
   Как всё просто.
   - Знаешь, Шаран... Спасибо тебе большое.
   - За что? - оборотень изумлённо посмотрел на меня.
   - За то, что заговорил об этом. - Встречаюсь взглядом с внимательными голубыми глазами. - Я только что поняла одну очень важную вещь. Когда вернусь домой, первым делом расстанусь с Пашей.
   - Почему?
   - Чтобы дать шанс. Нам обоим дать шанс на то, чтобы найти настоящую любовь, а не выдуманную или продиктованную глупыми соображениями престижа.
   - Не понимаю.
   - Скажи, у вас богачи выходят замуж и женятся по какому принципу?
   - Ну, чем богаче и знатней партия, тем лучше.
   - Вот. Самыми завидными партиями наверняка являются те, кто наиболее популярен в свете.
   - Наверное, я не особо вникал.
   - Здесь похожий принцип. Паша - один из самых популярных женихов, многие хотят за него замуж, а если не замуж, то быть его девушкой. А я только что поняла, что мне это не надо, что я пошла на поводу у всеобщего ажиотажа.
   - Другими словами ты думала, что ты его любишь и он тебе нравится, а на самом деле это не так?
   - Ага. Знаешь, когда на тебя в течение некоторого времени постоянно ведут охоту и твоя жизнь подвергается постоянной опасности, начинаешь понимать, насколько глупо обманываться в таких вещах. Понимаешь, насколько пусто всё наносное и насколько бесценно истинное, будь то чувства, слова, дела или...
   - Танец?
   - Да хотя бы, - рассмеялась я.
   Шаран улыбнулся в ответ и шутливо предложил мне руку для танца, я, похлопав ресницами, благосклонно её приняла. Пара-тройка па среди кружащегося снега и мы, взявшись за руки и хохоча, бежим по лесу, наслаждаясь свободой от условностей и лжи.
  
   - О! А вот и избушка лесника, - улыбнулся Шаран, когда мы вышли к небольшому бревенчатому домику, недалеко от опушки леса. - Добрались. Теперь осталось дождаться твоего мага.
   - Он не мой!
   - Да? А чей же? - шутит молодой человек, ехидно изгибая бровь.
   - Ликин.
   - Чей?
   Изображаю оскал и смотрю исподлобья, пока Шаран не начинает хохотать.
   - Пойдём. У Тика всегда есть чем согреться бедному путнику.
   - Бедному - это безденежному? - усмехаюсь в ответ, направляясь к заветному домику.
   - И такому, если приглянешься хозяину.
   - А ты его знаешь?
   - Угу. Хорошо знаю. Он как-то лечил меня, когда я был ещё волчонком.
   - Так он знает кто ты?
   - Знает. Но также хорошо он знает мою бабушку и ещё около десятка оборотней. Тик один из немногих людей, допущенных в наш круг. Когда-то он был женат на одной из наших женщин, но, насколько я знаю, её убили охотники. Если быть точнее, то они её смертельно ранили, однако подоспела помощь и...
   Молодой человек многозначительно замолчал.
   - Понятно. Удивительно, что он вернулся к людям.
   - А он и не вернулся. Точнее, не совсем. Жить там, где жил раньше, не мог, всё о любимой жене напоминало. И с людьми не мог, так как память подкидывала картинки с участием охотников. В итоге, как видишь, стал жить здесь, за несколько километров от людей. На границе нашего мира и мира людей.
   Дверь скрипнула и открылась, выпуская на свежий воздух широкоплечего мужчину в тёплом тулупе и с ведром в руке. Заметив нас, лесничий, а это был именно он, остановился в ожидании.
   - Приветствую тебя, дисив.
   - И тебе доброго здравия, Шаран.
   - Позволь тебе представить Аделаиду, хорошую знакомую моей семьи.
   - Здравствуйте, - подала я голос.
   Тик кивнул в ответ, окинув меня пристальным взглядом, чем-то похожим на тот, которым на меня обычно смотрел сам Шаран.
   - Позволишь ли обогреться у тебя в ожидании?
   - Мой дом всегда открыт для моих друзей и их друзей. Входите.
   Мужчина отошёл от двери, приглашая нас жестом внутрь, а сам, ни говоря больше ничего, отправился к лесу. Шаран первым вошёл внутрь, разделся и направился к печи.
   - Входи давай, хватит у двери дерево изображать.
   Я сняла обувь, скинула куртку и подошла к копошащемуся у печи оборотню.
   - А почему ты так странно назвал его при встрече?
   - Дисив? - дождавшись ответного кивка, Шаран пояснил: - Это с древнего наречия моего народа означает "тот, кто был с нами, но ушёл, оставшись другом".
   - Ничего себе - столько слов в коротеньком "дисив"?!
   - А переводы, как я заметил, вообще довольно-таки забавны. Вот, например, слово "тавиркон" означает "жертвующий собой ради окружающего мира", а "тилир'ти амира" можно перевести как "Странница", а если дословно, это будет что-то вроде "принадлежащая двум мирам".
   - А как вы будете называть меня? Тоже дисив?
   - Нет. Ты, как раз таки - тилир'ти амира. Ну, ещё тебя можно назвать минати - "последняя из рода".
   Дверь вновь скрипнула, и в комнате появился Тик, поставивший пустое ведро под умывальник, висевший недалеко от входа. Мужчина снял свой тулуп, повесил на один из крючков, торчащих из стены, снял валенки и, заправив за ухо прядь выбившихся из небольшого хвостика тёмно-русых волос, поинтересовался:
   - Так какими судьбами вас принесло так близко к Чарогору?
   - Надо с магом встретиться.
   Тёмные брови лесника поползли вверх.
   - С магом? С каким таким магом и что тебе от него надо, Шаран, сын Балила?
   - С Сереем Варижским. Вот девицу нужно сдать с рук на руки.
   - С каких пор ты оказываешь услуги магам? Даже таким.
   - Обстоятельства, - пожал плечами Шаран, возвращаясь к прерванному занятию. - Слушай, никак не могу найти у тебя чего-нибудь согревающего.
   - Вроде бы уже взрослый мальчик, а подумать головой не хочешь. Кто ж хранит спиртное в непосредственной близости от печи? В шкафу у окна посмотри.
   Шаран прошмыгнул к указанному шкафу и распахнул дверцу, за которой обнаружились четыре бутылки с плотно закрытыми крышками. В первой - прозрачная жидкость, во второй - красная, две оставшихся - непрозрачные.
   - Эль в какой? - поинтересовался оборотень.
   - Тёмный - в правой, светлый - в левой.
   - Ада, что будешь?
   - Я бы лучше выпила чего-нибудь горячего, а не горячительного. Боюсь я пока что алкоголь употреблять, да и не хочется.
   Шаран вопросительно глянул на Тика.
   - Это всегда пожалуйста. Сейчас заварю травяной сбор.
   - Благодарю.
  
   На столе красовались две бутылки эля, изрядно ополовиненные, три кружки - две с элем и одна с травяным настоем - тарелка с нарезанным сыром и мясом, миска с маринованными грибами и миска с картошкой. А что вы ожидали увидеть в качестве ужина или закуски на столе у одинокого мужчины, живущего на окраине леса? Только простую, но сытную пищу. Я потягивала свой терпкий отвар и тихонько таскала с тарелки мясо и сыр, пока мужчины, довольные собой и друг другом, поглощали алкоголь, становясь совсем доброжелательными и весёлыми. Тик делился последними новостями, которые слышал в городе или приносили другие путники, выспрашивал у Шарана про семью и... меня.
   Я старалась не смотреть на хозяина избушки, делая вид, что занята своими мыслями или осмотром ничем не примечательного убранства дома. Собственно, как я успела убедиться, Шаран далеко не дурак, да и этого человека знает гораздо лучше меня, а значит, сам знает, что можно говорить, а что лучше оставить в тайне. На данный момент Тик выяснил лишь то, что я - танцовщица и оборотень провожает меня к моему брату.
   Хм, а вот где сам "братишка" болтается, хотела бы я знать! Закат уже отгорел, погрузив окрестности во мрак, а Серея всё не было. И это, честно говоря, начинало не на шутку беспокоить.
   Дверь тихо скрипнула, пропуская вовнутрь тёплой избы холодный воздух и фигуру, закутанную в тёплую накидку.
   - Мир этому дому и достаток, - произнёс знакомый голос.
   Но раньше него до меня вместе с порывом холодного воздуха донёсся знакомый аромат, заставив замереть на несколько секунд, а потом радостно вскочить с жёсткого стула и кинуться на шею "братику".
   - Я так рада, что с тобой всё в порядке! - прошептала я.
   Он на секунду замешкался, а потом крепко обнял меня в ответ.
   - Я тоже рад видеть тебя живой и здоровой.

Глава 10.

   Уже дня два к ряду с неба неспешно планировал белый пух, укрывая город белым покрывалом, превращая дома за окном в пряничные домики сказочного царства. Снег лежал белыми сугробами на крышах, карнизах, уступах, скульптурах и дорогах, срывался вниз большими комьями и с характерным хлопком разбивался о землю. Раз в четыре часа по улице проходил маг, расчищая дорогу каким-то заклинанием, но этого порой было недостаточно. Хозяева лавок, магазинчиков и других заведений общественного типа выходили на улицу с метлами и лопатами или выгоняли туда слуг, дабы разгрести наметённое перед дверью покрывало, чтобы оно не мешало посетителям.
   Несмотря на сильный снегопад, люди сновали туда-сюда, спеша по своим делам или в гости. Дети безбоязненно возводили снеговиков и снежные крепости прямо на дороге, игрались в снежки и, радостно вопя, валялись в сугробах, пока по улице не проходил вышеупомянутый маг. Тогда дети ждали, пока на дорогу вновь не наметёт снега, бегая друг за другом или заходя погреться в ближайшую булочную или кондитерскую, а потом с новыми силами принимались за старое занятие. Мимо проходящим взрослым иногда доставалось "шальным" снежком или им под ноги очень не вовремя выбегали играющие дети. Кто-то улыбался, кто-то ругался, кто-то не обращал внимания, поднимая воротник повыше или натягивая шапки.
   Я наблюдала за всем этим из стрельчатого окна второго этажа, уютно устроившись на широком подоконнике и жуя яблоко. На коленях лежала купленная мной ещё в Догоре книга, с которой я мучилась уже дней пять. Стоит учесть или похвастаться, что за это время скорость моего чтения значительно возросла, хотя и не достигла тех высот, которые характерны для родного языка.
   Вот уже восемь дней я жила в Чарогоре, в одной из комнат второго этажа, выделенной мне заботливой и добродушной Доротой - женой начальника Университетской Библиотеки, хорошего друга и, как я поняла, одного из бывших наставников Серея. Молодой человек, собственно, также проживал в этом доме, но чаще всего его тут было не застать, маг постоянно убегал куда-нибудь или запирался в своей комнате, дабы проверить очередные выкладки. Вот и сейчас чародей скрылся из поля моей досягаемости, убежав в Университет. А мне было скучно. Очень скучно. Чтение чтением, но разнообразить свой досуг всё же хотелось.
   Я отложила книгу и спустила ноги на пол, в очередной раз оглядывая выделенную мне комнату. Ни большая и ни маленькая, достаточно просторная и светлая, выдержанная в золотисто-песочных тонах, с мебелью из тёмного дерева, комната радовала теплом и домашним уютом, несмотря на то, что лично мне напоминала помещение из псевдоисторических фильмов. Ставший уже привычным для меня камин, напротив кровати, отапливал комнату в холодное время года и радовал глаз искусной лепниной. Рядом с ним широкое кресло, на котором сейчас лежал теплый плед, всё бежево-песочного цвета, небольшой кругленький столик на железной ножке, на него так удобно ставить кружку с тёплым отваром или вином, класть книгу или рукоделие - смотря, чем ты занимался, сидя у камина. По правую сторону от "дома огня" - набор для чистки камина; по левую - спрятавшийся за креслом от чужих глаз запас дров. Рядом с кроватью, ближе к двери, шкаф для вещей, а около одного из трех окон - секретер с письменными принадлежностями. Вот и вся обстановка, пожалуй. Ах да, ещё ковер на полу и небольшой коврик перед камином. Вещей не много, но и не мало. Пожалуй, в самый раз для удобства и для того, чтобы не захламлять комнату. Мне нравится.
   Я вновь выглянула в окно, тихо завидуя местной детворе, копошащейся в снегу. С каким бы удовольствием я сейчас бы прогулялась по чистым, заснеженным улицам Чарогора, вертя головой по сторонам. Так нет же, приходится сидеть дома, потому что одна я спокойно могу потеряться, а на экскурсию для меня у Серея нет времени. Эх...
   Я вышла из комнаты, спустилась на первый этаж и, заглянув в гостиную и не найдя там хозяйку, двинулась в сторону кухни. Дорота обожала готовить. Их положение и заработок мэтра Грита позволял содержать штат прислуги, включая кухарку или повара, однако Дорота решила, что двух служанок, которые будут помогать ей по дому, вполне достаточно. Вот и сейчас она суетилась на кухне, готовя очередное блюдо, удивительно ловко лавируя среди кухонной утвари, несмотря на свои пышные формы.
   - О, ты спустилась, милочка. - Проворковала женщина, улыбаясь открытой улыбкой счастливого человека. - Как ты себя чувствуешь?
   - Спасибо, госпожа Дорота, хорошо.
   Женщина чуть сморщила свой маленький, вздернутый носик и, надув губки в притворной обиде, произнесла:
   - Я же просила.
   Мы рассмеялись. Такая у нас была игра - время от времени обращаться друг к другу в официальном тоне. На самом деле, уже с первых дней я прониклась к Дороте искренней теплотой, а она просила называть её "тётушка Дора" или просто Дора. Невероятная женщина: мягкая, очень отзывчивая, добрая и, почти всегда, светящаяся искренней улыбкой. Я, наверное, хотела бы быть такой, как она.
   - Ну, чего хмуришься? - поинтересовалась Дора, возвращаясь к прерванной работе.
   - Да вот, не знаю чем себя занять. Точнее, знаю, но выполнить сие не могу. - Я плюхнулась на один из стульев.
   - Почему?
   - Так мне же запретили одной по городу гулять. - Пожимаю плечами.
   - Ну, если только в этом проблема... Грит тут прислал с посыльным записку, что на обед его сегодня ждать не стоит, и просил "собрать ему что-нибудь перекусить". Так я сейчас с обедом разберусь, мы поедим, а потом соберём для Грита корзину и отнесем в Библиотеку. Заодно и прогуляемся.
   - Ох, тётушка Дора, - я подскочила к женщине и обняла её, - ты моё спасение. Тебя мне небо послало.
   - Да будет тебе, Ада, - отмахивается жена начальника Университетской Библиотеки и улыбается.
   - Тебе чем-нибудь помочь? А то я уже не знаю, куда себя деть.
   - Что ж, давай поможешь. Вон там, - она машет рукой в сторону корзины, что стоит на столе, - овощи лежат. Помой их, пожалуйста, а потом поможешь мне порезать.
   - Хорошо.
   Когда вы что-нибудь делаете вдвоём, причём слажено, а не мешая друг другу, то дело ладится куда быстрее, а за разговорами и время летит незаметно. Обедали мы на кухне, вместе с двумя женщинами-служанками. Серей так и не появился, но это было в порядке вещей. Закончив обед, Дорота отправила меня наверх одеваться, строго наказав надеть юбку, а не штаны, а сама осталась собирать мужу обед.
   Когда я спустилась вниз, женщина как раз надевала тёплое пальто, отороченное мехом.
   - Готова? - улыбнулась она, беря в руки корзину. - А шапка где?
   Я натянула на голову капюшон своей новенькой тёплой куртки, подбитой мехом, и мы вышли на улицу.
   Снег привычно поскрипывал под подошвами обуви, падал на плечи и голову, образуя небольшие подобия сугробов и превращая прохожих в снеговиков, а потом осыпался, когда его становилось слишком много. Он застилал глаза, мешая обзору, но почему-то вызывал на лице довольную, я бы даже сказала - счастливую улыбку.
   Один из снежных комьев врезался в спину Доры, и женщина, охнув, обернулась на шалившую детвору. Второй комок попал мне прямёхонько... хм... пониже спины, заставив резко обернуться. Ребятня притихла, ожидая хулы или ответных действий, которые не заставили себя ждать. С моей стороны разумеется. Я загребла снег из ближайшего высокого сугроба и радостно запустила комок в детвору, породив в её гуще довольный визг, смех и ответный град снежков.
   - Ах вы проказники! - воскликнула Дорота, когда несколько снежков плюхнулись прямо у её ног, а я невероятно изогнувшись и прыгнув вправо избежала столкновения ещё с несколькими снежными комочками.
   Присев на корточки, я сгребла с дороги пясть снега, наскоро слепила шарик и отправила его в полёт. Так в течение нескольких минут я продолжала скакать и извиваться под снежной лавиной, не забывая отправлять ответные снаряды. Дети радостно визжали, тётушка Дора хохотала, стоя в сторонке и наблюдая за забавой. Очередной белый мячик пролетел мимо меня, а второй врезался в плечо.
   - Какого?!
   Дети замерли, испугано расширив глаза, а я обернулась на знакомый голос. Серей стоял позади и стряхивал с груди остаток от врезавшегося в него снежка.
   - Ах, так... - суровый взгляд мага не предвещал ничего хорошего.
   Чародей окинул взглядом детвору, меня, сжимавшую снежок и тут же спрятавшую руку с "уликой" за спину, Дороту, стоявшую, прижав к себе корзинку, прохожих и хозяев лавок и магазинчиков, высунувшихся из-за дверей и наблюдавших за происходящим, хищно оскалился и... Протянул руку, сняв с плеча прохожего наметенный туда "сугроб", мгновенно слепил шарик и запустил в толпу ребятни. Те с визгом разбежались, и всё пошло по кругу. Только теперь я была не одна против детворы, теперь на моей стороне "сражался" маг.
   Не знаю, как долго мы предавались этой забаве, не знаю, сколько бы это ещё длилось, но то ли случаю, то ли судьбе было угодно прекратить сие очень интересным способом - один из отправленных то ли мной, то ли Сереем снежков, врезался ни в кого-нибудь, а в мага, который занимался очисткой улиц от снега, сбив с него тёплую шапку.
   - Ой. - Пробормотала я.
   Серей выпрямился. Ребятня обернулась и расступилась, а мужчина лет пятидесяти-шестидесяти стоял и смотрел на наши испугано-виноватые лица, даже не думая улыбаться. Медленно, не торопясь, он наклонился, поднял свою шапку и надел на седую, лысеющую голову.
   - Извините, - пискнула я. - Мы случайно.
   Старый маг смерил нас с Сереем внимательным взглядом, как будто говорящим: "Взрослые уже, а ведёте себя точно дети!" - и, всё также не говоря ни слова, развернулся, уйдя в том направлении, откуда пришёл, так и не расчистив дорогу на нашей части улицы. Переглянувшись, мы сначала тихо захихикали, а потом засмеялись во весь голос.
   - Куда вы собирались? - наконец, отсмеявшись, спросил Серей.
   - В Университетскую Библиотеку, - вздёрнула я нос.
   - Зачем?
   - Грит сегодня не пришёл на обед, прислал записку, сказал, что очень занят. Вот несём ему перекусить. Да и Ада уже засиделась в доме, - подала голос, подошедшая к нам, Дорота.
   - М-м-м. Да, я это уже заметил.
   Серей засунул нос в корзинку и со словами: "О! Бутербродики", - выхватил оттуда один из упомянутых, тут же откусив.
   - Вот ведь проказливый мальчишка! - дала ему подзатыльник Дора.
   - Что ж, я с вами пойду, всё равно мне в Библиотеку надо зайти. А так, провожу вас заодно.
   Молодой человек предложил Доре руку, на которую та с благодарностью оперлась. Я же отказалась, предпочитая не сковывать себя чужой скоростью движения.
   Наблюдая за магом, я не переставала удивляться тому, насколько разным он может быть. В первую нашу встречу, он был опасен. Очень опасен. Чуть насмешлив, немного высокомерен, но при этом внимателен и предупредителен. С самого начала нашего знакомства в нем проскальзывали забота, ответственность и предусмотрительность. Серей был, слава Богу, не дурак, сильный, ловкий. Всё это было с самого начала и стало привычным. Однако стоит признать, что на данный момент ему удалось удивить меня дважды. Первый раз в "Бешеном Пони", когда он встретился с друзьями-знакомыми, когда танцевал со мной, когда пел. В тот раз я видела совсем другого Серея, не того, к которому привыкла за неделю совместного путешествия. И второй раз сегодня. Именно сейчас я впервые видела Серея-мальчишку, проказника и кривляку. Да, наблюдения за людьми в разных ситуациях и компаниях могут вас очень сильно удивить, открыть вам глаза на другие стороны жизни, кажется, уже знакомого вам человека. Но в какой бы ипостаси личности я не наблюдала мага, в нём всегда оставалась одна центральная... хм... черта - невероятная притягательность. Да, меня тянуло к нему, сильно, безумно, порой до дрожи в коленях.
   Сидя в своей комнате у камина, я часто вспоминала тот вечер в Догоре, когда мы танцевали вдвоём. Воспоминания были яркими, но скорее не на картинку, а на ощущения, на запахи, на переживания и прикосновения. Честно говоря, меня это пугало. Всё было каким-то неправильным. И ощущение того, что я знаю его лучше и дольше, чем могла на самом деле, и противоречия в моих желаниях вернуться домой и остаться здесь. Я запуталась. Я сильно запуталась и начала бояться, сама не знаю чего.
   Погруженная в свои мысли, я не заметила, как мы подошли к высокому зданию, своими устремленными к небу башнями и стрельчатыми окнами напомнившему мне готические соборы. Серовато-бежевый камень, оттененный белоснежным снегом, добавлял зданию величественности и так и манил подняться по широкой лестнице, ведущей к главному входу.
   - Вот мы и пришли, - практически пропела Дорота. - Пойдёмте с главного входа, пусть Ада полюбуется на Университетскую Библиотеку. Поверь, дорогая, там есть на что посмотреть.
   Женщина оказалась права. Никогда не думала, что библиотеки могут быть настолько уютными и большими. Высокие, нет, очень высокие потолки, широкие каменные лестницы, ведущие на второй и третий этажи, а также в подвал, на стенах - картины и портреты, развешенные так, чтобы не нарушать общей гармонии обстановки помещения. И огромные залы на первом и втором этаже, заполненные высоченными стеллажами с книгами, рядом с каждым стеллажом - лестница, чтобы можно было добраться до нужного фолианта. Магические огни вместо привычных свечей, похожие на неяркие лампы в шарообразных плафонах. Свет уютный, не режущий глаза. Среди книжных полок затеряно несколько мест для чтения и переписывания с удобными на вид креслами и столами.
   - В подвале тоже стоят книги - самые древние фолианты, написанные людьми. Для их хранения необходимы определенные условия. К сожалению, заклинание нетления ушло в небытие вместе с магами-дивиифинами. - Поясняет Дорота, увидев моё восхищение, когда мы проходим мимо стеллажей второго этажа. - На первом - такой же зал, а на третьем расположены служебные помещения и Малый Зал Библиотеки. Говорят, там когда-то хранились книги самого Юсува, рассказывающие о свойствах и традициях его народа. Но... Мой муж утверждает, что ныне их там нет. Ни одно поколение студентов, преподавателей, да и он сам, облазали сверху донизу всю залу, но книг так и не нашли. Ну, пойдём же, пойдём. Ты ещё насмотришься на всё это. А сейчас нам надо накормить Грита.
   Дора потянула меня за рукав куртки в сторону лестницы, заканчивающейся на третьем этаже несколькими широкими коридорами. Мы двинулись по центральному, выведшему нас в средних размеров комнату с диваном и креслами для ожидающих. Тут же стояли высокие растения и чайный столик. Из комнаты вело две двустворчатые двери. Одна с табличкой, повествующей, что здесь рабочее место начальника Университетской Библиотеки Грита Дуэста Шикорского, а вторая - вход в Малый Зал.
   Дорота осторожно приоткрыла первую дверь и, заглянув и убедившись, что муж свободен, распахнула её во всю ширь.
   - Добрый день, - пропела она, вплывая в комнату. - Как там твои дела?
   Мужчина лет пятидесяти на вид с почти полностью уже поседевшими коротко стрижеными волосами, склонившийся по ту сторону длинного широкого стола, поднял голову от каких-то бумаг, которые как раз сейчас изучал, сверкнув в тусклом дневном свете стеклами прямоугольных очков. Сфокусировал взгляд на нашей троице и радостно улыбнулся:
   - Приветствую. Приветствую. Дела движутся потихоньку, но уже давно пора от них передохнуть. Проходите, проходите и закрывайте за собой дверь. Присаживайтесь. - Радушно предложил он, снимая очки и укладывая их на недочитанные бумаги. - Чем обязан столь приятному визиту?
   - Обеду, - откликнулась Дора, ставя на стол принесённую корзину.
   - О, это вовремя, моя заботливая жёнушка. Я жутко голоден.
   - Было бы всё так, как ты говоришь, ты бы пришёл домой на обед.
   - Я бы и рад, дорогая Дора, ты же знаешь, но дела, дела. Пост обязывает.
   - Что-нибудь произошло, мастер Грит? - спросил Серей.
   - Сам ещё пока не знаю, но донесения весьма и весьма интересные. В нескольких местах в течение позапрошлой недели были замечены интересные, нехарактерные всплески Силы. Причём один из них, довольно сильный, явственно неприродный, а вот с другими... с другими как-то непонятно. - Мужчина потер двумя пальцами правой руки переносицу между глаз. - Меня просили посмотреть соответствующую литературу. Причём как можно более срочно. Ты же знаешь наших Верховных, им всегда нужен полный контроль. Так что вот, - он развёл руками, - ищу, соотношу.
   - Ну, хватит болтать! - всплеснула руками Дорота, выставлявшая на стол обед мастера Грита. - Давай уже обедать.
   - А вы?
   - Ну, мы с Адой уже поели, но, думаю, от чашечки чая не откажемся.
   - А Серей?
   - А этот несносный мальчишка где-то бегал.
   - Ну что, мальчик мой, разделишь со мной обед.
   - С удовольствием, мастер. А то одним украденным бутербродом особо не насытишься. - Улыбнулся маг, усаживаясь поближе к выставленным на стол тарелкам.
   - Вот и замечательно.
   Мужчины приступили к поглощению кулинарных шедевров Дороты, а мы с женой начальника Университетской Библиотеки налили себе по небольшой кружечке чая.
   - Как тебе наша библиотека, Ада? - поинтересовался Грит.
   - О, великолепно! Она такая большая и уютная. Честно говоря, никогда и не предполагала, что библиотеки могут быть столь... домашними. Я как-то больше привыкла к более казённому оформлению: максимум сидящих мест, минимум удобств.
   - А в каких библиотеках вы бывали?
   - Эм... - Я взглянула на Серея, в поисках поддержки, но тот даже не отреагировал, предоставив мне самостоятельно выбираться из сложившейся ситуации. - В этой стране - ни в одной. Но там, откуда я родом, всё именно так, как я сказала. Однако, - я решила быстро перевести разговор на другую тему, - я как раз хотела у вас спросить. Я видела только один Зал - на втором этаже, но госпожа Дорота сказала, что такой же есть на первом, плюс в подвале и ещё Малый Зал на третьем. По какому принципу расставлены книги? То есть... тематически есть какое-то распределение между этажами?
   - Своего рода разделение есть. Например, в Подвальном Зале хранятся древние рукописи известных и не очень известных человеческих магов. Эти рукописи никогда не выдаются на дом и крайне редко выносятся из подвала. Температура, освещение и влажность там для них самые подходящие - над этим долго трудились маги, создавая специальные условия. Здесь, на третьем этаже, в Малом Зале хранятся редкие экземпляры, единичные в своём роде или имеющие небольшое число копий, например, у нас хранятся оригиналы рукописей самого Юсува об оборотнях, хотя с них уже сделано множество копий, которые находятся на втором этаже Библиотеки. Остальные книги расположены в соответствующих секциях первого и второго этажей. Но на первом более общие дисциплины, плюс то, что может пригодиться для учеников младших курсов, а на втором - более серьёзная литература.
   - То есть такое разделение помогает ограничить доступ младших курсов к книгам второго этажа?
   - Я бы так не сказал. В определенные секции, конечно, доступ закрыт магически и, порой, физически. Но большая часть секций открыта для свободного посещения. Просто не у многих учеников хватает времени, выдержки и желания углубляться в подобные дебри науки, особенно если учесть, что им это итак светит, через год-другой. А когда ты так молод, куда как больше хочется поиграть в снежки, погулять с друзьями и устроить что-нибудь этакое. Хотя, именно ради этого "этакого" некоторые и проводят в Библиотеке недели, а то и месяцы. А потом преподаватели и обслуживающий персонал хватается за голову, пытаясь устранить последствия очередной выходки любимых учеников. - Усмехнулся Грит. - Да, бывают очень способные дети.
   - Мне кажется, что дети вообще всегда способные. Просто одним интересно, а другим - нет. Отсюда и разница в успехах.
   - Тут вы правы, моя дорогая. Но, порой, очень обидно смотреть, как способные в большинстве наук адепты не могут раскачать свою Силу. А другие, с лёгкостью достигают приличного уровня, но абсолютно бестолковы в некоторых, порой крайне важных, предметах.
   - Вы так говорите, мастер Грит... Вы преподавали в Университете?
   - О нет, моя дорогая Ада. Вы ошибаетесь. Но я знал многих адептов, общался с ними и даже, можно сказать, с некоторыми из них дружил, - мужчина улыбнулся, с отеческой любовью посмотрев на Серея. - Я многое видел, находясь и за этими стенами. Но, поверьте мне, ничуть ни меньше я видел и выходя из них. Это город магов, как вы уже знаете. Тут на каждом углу можно встретить ученика, преподавателя или просто практикующего мага. И, порой, эти встречи носят совсем не мирный характер.
   - Эм. Мастер Грит...
   - Да, девочка моя?
   - А не могли бы вы мне показать оригиналы рукописей Юсува?
   - Зачем они тебе? Всё, что там написано, ты можешь прочесть и в копиях.
   - Боюсь, это будет бесполезно. Вы же знаете, что я очень медленно читаю, в конце концов, я ведь совсем недавно освоила алфавит. Но, вероятно, возьму почитать что-нибудь в этом роде, но позже. А рукописи... Наверное, это прозвучит глупо, но... Я в последнее время так много слышала об этом... - я чуть не сказала "человеке", но вовремя запнулась.
   - Дивиифине?
   - Да. Некоторые говорят, что по подчерку, можно судить о характере и складе ума того, кто писал. Мне бы просто хотелось увидеть - как выглядит подчерк столь знаменитого... мага?
   - Что ж, думаю, это не сложно. Я покажу тебе пару рукописей, тем более, Серей всё равно хотел что-то поискать в Малом Зале.
   - Благодарю, мастер.
  
   Малый Зал Университетской Библиотеки представлял собой светлую круглую комнату с множеством окон и застекленных стеллажей, пол в центре комнаты был застелен ворсистым ковром, на котором стояло одинокое кресло.
   Серей, не задерживаясь, направился к одной из полок и приступил к поискам необходимой ему книги. А мастер Грит усадил меня в кресло и, попросив меня немного подождать, скрылся между стеллажами. Я, от нечего делать, начала читать названия на корешках ближайших ко мне книг, но то ли они состояли из какой-то терминологии, то ли были написаны на другом языке, я ничего не поняла. Лишь одно название мне удалось с лёгкостью прочитать: "Основы магического вмешательства в суть мира".
   М-дя, ничего не скажешь, высокопарно книжечку назвали.
   - Ты знаешь древнедивийский, - ехидно хмыкнул голос начальника Библиотеки.
   Я обернулась и наткнулась на смеющиеся глаза мастера.
   - А?
   - Эта книга написана на древнедивийском. Мёртвый язык. Его изучают на старших курсах и то далеко не все. По желанию. Та книга, на которую ты смотришь, называется "Основы магического вмешательства в суть мира".
   Я чуть было не ляпнула: "Я знаю", - но вовремя спохватилась.
   - Понятно.
   - Да, древняя книга, написанная Тиричем Юсувским - учеником самого Юсува. Монументальный труд. Судя по всему, книга была написана ещё при жизни Великого Мага, так как на ней лежит заклятие нетления.
   - А о чём она?
   - О законах, по которым можно и нельзя творить волшебство. О последствиях, об экспериментах и многом другом. Описание практик и теории перемежается с философскими размышлениями. Для неподготовленного ума читать сложновато. И то, если ты знаешь язык. - Грит улыбнулся мне и протянул толстый фолиант. - Вот, держи. То, что ты просила.
   Я осторожно взяла из рук начальника Библиотеки толстый фолиант, переплетенный тёмной кожей, на обложке книги было серебристое теснение: "Оборотни: склад общества, обычаи, верования". Осторожно проведя подушечками пальцев по обложке, я, затаив дыхание, открыла книгу на первой странице. Ровные строчки достаточно крупных символов с аккуратной витиеватостью и равномерным нажимом. У меня такая аккуратность и скрупулезность в написании вызвали стойкое ощущение того, что автор любил свою работу и уважительно относился к тем, про кого писал.
   - Юсув писал свои книги на двух языках: на дивийском и древнедивийском. Книги, написанные на дивийском, как ты сама понимаешь, предназначены для общего ознакомления и не содержат в открытом виде опасной и важной для магии информации. Это скорее культурное наследие. На древнедивийском же он писал книги, в которых содержались описания особенностей крови, строения и других параметров и свойств. Сейчас мало кто знает этот язык, он слишком сложен для изучения. Хотя, есть легенда, что дивиифины наделены необычайной способностью понимать его, даже не изучая. Но, на мой взгляд, это полнейшая ерунда. Чтобы понимать написанное, не изучая языка, символы должны быть... символичными, по-другому сказать не могу. Причём настолько символичны, что их смысл может распознать любой. А если учесть, что данное свойство - чтение текстов без изучения языка - приписывается определённой расе, получается, что данный символизм формировался тысячелетиями и уже "вписан" в память на подсознательном уровне. Не знаю. Слишком много этих "если"...
   - Мастер Грит!
   В Малый Зал Университетской Библиотеки вошёл запыхавшийся молодой человек лет пятнадцати. Тёмная одежда явственно оттеняла красное от физической нагрузки лицо и, казалось, добавляла пыла ярким красно-рыжим волосам.
   - Что-нибудь случилось, Херик? - обернулся к парнишке Грит.
   - Мастер, к вам посыльный от Верховных. Ждёт внизу. - Мальчишка, согнувшийся у входа, чтобы отдышаться, распрямился, и я заметила, что глаза у него тёмно-карие и умные.
   - Спасибо, Херик. Я сейчас спущусь. - Мальчик кивнул и вышел, а мастер вновь обратил на меня свой взгляд. - Если хочешь почитать, то тебе лучше взять книги в общем зале. Пусть Серей возьмёт на своё имя, а пока можешь посмотреть эту, а потом поставь на место - Серей тебе покажет, где она стоит. Не выноси её.
   - Хорошо, мастер. Спасибо.
   Грит улыбнулся и повысил голос, чтобы его услышал маг:
   - Серей, ты слышал?
   - Да, мастер.
   - Вот и отлично. До встречи дома.
   И мужчина, не торопясь, вышел из комнаты.
   Я осторожно провела подушечками пальцев по слегка шершавой поверхности бумаги, как будто боясь, что одно неверное и неосторожное касание, и фолиант рассыплется. Сколько веков этой книге? Сколько труда было в неё вложено. И какой невероятный отпечаток несут на себе её страницы. Отпечаток личности автора, его отношения к многоликим, его труда, истории и того, что нельзя прочесть даже между строк - истории жизни самого автора в период создания этого творения.
   Я не читала книгу, я просто переворачивала листок за листком и поглаживала исписанные страницы, разглядывала рисунки, орнаменты. Мне казалось, что я прикасаюсь к чему-то родному, до боли знакомому и близкому. Я прикасалась к предмету, впитавшему в себя часть души и сущности одного из моего рода. Рода, о котором я не знала и, вероятно, никогда бы не узнала, если бы ни этот чёртов Ковтор.
   Я усмехнулась, подумав про себя: "Ну, хоть за что-то этому гаду можно сказать спасибо".
   Дойдя до последней страницы, я остановила свой взгляд на последней главе, состоящей буквально из одной страницы. Глава называлась: "Обращение и посвящение". Удивительно, обычно это пишут в начале книги, а не в конце. А тут... Тут какая-то неправильность. Интересно, чем она вызвана?
   "Дорогой читатель, я знаю, что нарушаю этой главой давно устоявшиеся правила. Вероятно, ты недоумеваешь, почему я пишу эти строки в конце, а не в начале книги. На самом деле всё просто. Я знаю, что именно обращения автора и посвящения пропускаются многими читателями, как ненужные и неинтересные части повествования, особенно в таких научных трудах, как этот. Я потратил много времени и сил на создание этой рукописи, провёл глобальные работы, исследования и, вероятно, надоел своим братьям по душе до зубного скрежета. Я уверен, что этот труд найдёт себе применение ни у одного мага и человека, и очень надеюсь, что он поможет расам лучше понять друг друга и жить в мире. Однако, всё же вторую книгу, касательно физиологии оборотней я напишу на древнедивийском, ибо эти сведенья не должны попасть в руки непосвященных и неумеющих отделять действительно важные вещи от бросающейся в глаза шелухи, которая может быть, как полезна, так и вредна.
   Я пишу это обращение и это посвящение для тех, кто готов относиться с достаточным дружелюбием к тем, кто не похож на них. Именно вам, читающим эту завершающую главу, я посвящаю свой труд. Вам и моей любимой жене Адаре, не смотря на то, что её уже нет со мной. Но я верю, что мы когда-нибудь обязательно встретимся. Я буду ждать. И буду работать".
   Дальше текст шёл на древнедивийском:
   "Я не знаю, что с тобой случилось, любимая, когда ты исполила свой Танец, но я верю, что настанет день, и ты вернёшься, потому что твоя душа принадлежит этому миру. А мир любит своих детей, и он никогда бы не позволил уйти в небытие своему столь прекрасному творению. Я не знаю, сколько времени пройдёт, не знаю, сколько жизней. Но я верю, что мы узнаем друг друга и обязательно будем вместе. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Ведь родство рождается не только в крови, но и в душе. Именно поэтому мы с оборотнями - родственники. Именно поэтому мы с тобой много больше, чем просто супруги".
   Я сидела в кресле и шмыгала носом, стараясь удержать слёзы, чтобы те не капали на драгоценную рукопись. Вот это я понимаю - любовь. Лишиться любимой жены и уйти с головой в работу, чтобы отвлечься, но всё равно думать о ней, посвящать ей свои труды. Этот Юсув был идеалистом и романтиком. Интересно, что же всё-таки произошло с его женой?
   - Ты чего, заболела? - раздался голос Серея.
   - Нет. Всё нормально.
   - А носом чего шмыгаешь.
   - Да так... Серей, а где эта книга стояла? Куда её отнести?
   - Стеллаж у стены, третий по счёту, около столика с бюстом. Полка, кажется, шестая - увидишь, там должно быть свободное место. Там лесенка должна стоять.
   - Хорошо. Благодарю.
   Я двинулась в указанном направлении и вскоре нашла указанный Сереем стеллаж. Рядом с ним действительно стоял бюст мужчины с крючковатым носом, высокими скулами и небольшими глубоко посаженными глазами, выглядывающими из-под высокого лба, волосы коротко стрижены и светятся залысинами. Табличка гласила, что сие достопочтенный ученик Юсува - мэтр Тирич Юсувский.
   М-да, данную личность вряд ли можно назвать приятной, а уж тем более красивой. Хотя... Во всех скульптурах, которые я видела, есть один большой недостаток - скульптор не может передать выражение глаз, которое порой до неузнаваемости меняет внешность человека, делая некрасивого мужчину притягательным, а красивую женщину, отталкивающей или опасной. Этот бюст, к сожалению, вышел тоже слишком безликим, неэмоциональным, скрывающим суть изображаемого человека. Человека, по всей видимости, незаурядного.
   Я вздохнула и перевела взгляд на стеллаж, пытаясь отыскать свободное среди книг место. Оно отыскалось на седьмой полке, до которой можно было достать, только если влезть на стремянку. Тяжело вздохнув и сунув подмышку книгу, я приподняла юбку и, держась второй рукой за лестницу, поднялась на три ступеньки, чтобы поставить фолиант на его законное место. На полке стаяло ещё пять книг того же автора: "Физиология и энергетика обращения", "Особенности крови оборотней", "Увеличение магического потенциала: способы и возможности", "Основы энергетического и ритуального построения" и "История магического искусства". Все, кроме последнего тома, были написаны на древнедивийском.
   Я поставила на место фолиант и пробежалась пальцами по корешкам книг, чувствуя почему-то невероятное тепло в районе сердца и подступающий к горлу комок.
   - Мне жаль, брат, - прошептала я, - что мы так и не встретились. Хотя, - я усмехнулась, - ты мог бы быть моим отцом или предком. Я ведь потерялась. Потерялась где-то между мирами. Я оказалась здесь случайно и... мне надо вернуться. Обязательно надо. Но... я уже никогда не потеряю то, что приобрела - свою историю, себя саму, своих родичей - многоликих, пусть их составляют только оборотни, но со своим родом я общаюсь через твои книги. И я благодарна тебе за это. Ведь - как ты сказал? - родство рождается не только в крови, но и в душе. Благодарю тебя за это.
   Боковым зрением я заметила, как стена, рядом со стеллажом пошла рябью. Всмотревшись, я поняла, что мне не показалось. Мне стало страшно, очень страшно. Так бывает, когда ты не понимаешь, что происходит. Я уже собиралась сделать шаг назад, то есть спустится вниз на ступеньку, как волнующийся воздух преобразовался в едва заметно отсвечивающие зелёным символы древнедивийского: "Прикоснись, если нуждаешься в знании, и узнай тайну". Если бы я только что не рассматривала несколько минут подряд книгу, вышедшую из-под руки Юсува, я бы с визгом скатилась с лестницы и даже не подумала бы совать руки в непонятные воздушные колебания, но я узнала характерный подчерк дивиифина. Рука сама собой осторожно потянулась к висящим в воздухе словам, пальцы кольнуло, и на них выступила кровь. Я резко втянула воздух и отдёрнула руку, а надпись налилась красным и сменилась: "Добро пожаловать, тилир'ти амира, - эти слова были написаны на дивийском, передававшем не столько смысл, сколько звуки. - Ты достойна знания и нуждаешься в нем. Так получилось, что ты стала минати. Протяни руку и возьми то, что отныне принадлежит тебе".
   Я, как завороженная, протянула руку к тающим надписям. Кисть пропала в подрагивающем воздухе, не встретив сопротивления, пальцы наткнулись на кожаный переплёт книги, сжались на корешке и потянули на себя. Из подрагивающего марева, приобретшего красновато-оранжевое едва заметное свечение, показалась книга, на обложке которой было написано: "Дивиифины. Всё о моём роде".
   - Господи, - выдохнула я.
   - Ада! - раздался совсем близко голос мага.
   Я испугано шарахнулась в сторону, выпустив из рук книгу, и, не удержав равновесие, рухнула с лестницы. Хорошо ещё, что падать было невысоко. Книга, выпущенная из пальцев, вновь пропала в замирающем мареве. Я чертыхнулась и начала подниматься, потирая ушибленную часть тела.
   - Что случилось? - показался из-за полок Серей.
   - Я упала.
   - Ушиблась?
   - Немного. Хорошо ещё, что падать невысоко. Больше всего пострадало, пожалуй, моё самолюбие.
   - Как ты вообще умудрилась?
   - О тебе замечталась, а когда услышала, как ты меня зовёшь - потеряла голову, - буркнула я, но, увидев ошалевшее от такого заявления лицо Серея, добавила: - Равновесие не удержала, когда ты так гаркнул.
   - Извини, я немного усилил голос. Нам уже пора, а искать тебя среди этих стеллажей...
   - Ты же сам меня сюда отправил.
   - Я забыл. Извини.
   - Забыл он... Ладно, чего уж там, - я вновь глянула туда, где ещё совсем недавно воздух ходил волнами. - Пойдём?
   - Пойдём.
  
   На улице уже стемнело, но вдоль дорог зажгли магические огни, и город преобразился, сияя окнами и фонарями, придававшими ему особо сказочный вид. Снег уже не шёл, позволяя передохнуть расчищающим улицы магам, но белый покров окутал город от земли до крыш. По улочкам прогуливались степенные пары и шумные компании молодёжи, вылезшей из-за зубрёжки магических наук. Небольшие ресторанчики были заполнены посетителями, потягивающими горячий шоколад или вино.
   Мы шли к дому, и снег скрипел под подошвами нашей обуви. Общая обстановка и атмосфера города навевала на меня ощущение праздника, улицы практически дышали умиротворением и задорным смехом. Однако у меня почему-то не получалось прочувствовать всю прелесть окружающего мира, потому что мои разум и сердце сейчас тревожили две вещи. Первая - книга, что осталась в тайнике Малого Зала Университетской Библиотеки. Многие ли смогли найти её до меня? Многие ли прочли? Что в ней написано? Как вновь пробраться в Малый Зал и остаться там одной, чтобы вновь попытаться достать книгу? И как мне вообще удалось её найти?
   Вторая - молодой человек, шедший рядом со мной. С того дня, как мы пришли в Чарогор, оставив за спиной избушку Тика и попрощавшись с Шараном, мы ни разу не оставались наедине, ни разу не разговаривали о чём-нибудь важном. За эту неделю я уже отвыкла от этого ощущения - его присутствия. И теперь почему-то дико волновалась и тяготилась молчанием. Вновь, как тогда, в первые дни, чувствуя себя не в своей тарелке. Только если тогда я чувствовала себя обузой, то теперь - брошенной? Хм, скорее задвинутой в угол. Иногда мне начинало казаться, что Серей меня избегает, старается не оказаться наедине в одном помещении.
   - Тебя последнее время совсем не видно. Где пропадаешь?
   - В основном в библиотеке, иногда на кафедре, порой в сыскном отделе - пытаюсь узнать выследили ли Ковтора.
   - И как?
   - Глухо, как в дремучем лесу. Причём не только с Ковтором. - Я вопросительно изогнула брови. - Я пока не нашёл способа отправить тебя домой. Извини.
   - Понятно.
   - Но, кажется, нашёл ритуал и заклинание Поиска, с помощью которого тебя сюда вызвали.
   - И?
   - Это почти ничего не дало. Проблема в том, что оно не указывает координат мира, в котором надо искать. Да и как вызов не рассматривается, а это значит, что Ковтор его как-то переделал таким образом, чтобы обнаруженный объект был перенесён к нам.
   - А зачем ему вообще я, если оборотни и в вашем мире остались? Почему это заклинание не перенесло к нему кого-нибудь самого ближайшего из многоликих?
   - Точно не знаю. Чтобы ответить тебе на этот вопрос, я должен знать точную формулировку Поиска-призыва.
   Ох, не нравится мне всё это. А вдруг Ковтор в курсе, что я не оборотень, что я совсем другой представитель многоликих. Что тогда? Что ему от меня надо? Как бы мне сие узнать? Я практически уверенна, что в той самой книжечке в воздушном тайнике есть какие-то зацепки, вот только книжечка мне сейчас недоступна. А это означает, что у господина начальника Университетской Библиотеки надобно выспросить всяческие подробности по охране вверенного ему заведения и прощупать тему вторичного посещения Малого Зала, причём, желательно, без соглядатаев, а то не видать мне рукописи, как своих ушей.
   - О чём задумалась?
   - Об охране Библиотеки, - отмахнулась я, погруженная в свои мысли.
   - В смысле?
   Я взглянула на мага и только тут сообразила, что именно я ляпнула. Вот ведь идиотка!
   С другой стороны... нужно когда-нибудь учиться превращать оплошности и поражения в сражениях в победу на войне.
   Я совсем уже было собралась состроить глупо-детскую рожицу, но в последний момент передумала, оставив прежнее серьёзное выражение лица с долей беспокойства.
   - Да вот просто подумала, что в самой Библиотеке, я уже молчу про Малый Зал, содержится столько важной информации, что если она попадёт в ненужные руки - пиши "пропало". А в Малом Зале ещё и раритеты всякие хранятся, рукописи... неужели не находилось людей, пытающихся сие выкрасть. Я уверенна, что некоторые вещи стоят огромных денег. Или у вас любителей раритетов нет?
   - Ну почему же, есть. И маги и не маги с удовольствием заполучили бы в своё владение хотя бы одну книгу из Малого Зала. И, ты права, не раз и не два в Библиотеку влезали с целью что-нибудь украсть. Иногда даже стаскивали некоторые фолианты. Но это было давно. Сейчас Библиотека надёжно охраняется, причём не только и не столько людьми, сколько магически и с помощью всевозможных ловушек. Да и вынести книги с третьего этажа Библиотеки практически невозможно, заклинание привязки, наложенное на все вещи в комнате Малого Зала, крайне сложное и энергоёмкое, контрзаклятье подобрать сложно, распутать вязь - очень долго, тут и десяти суток может не хватить. Но это, естественно, только в том случае, если ты выживешь среди простых и магических ловушек и щитов.
   - Что, сотни стрел, летающие топоры и проваливающийся пол?
   - Честно говоря, не в курсе. У меня никогда не было желания ограбить Университетскую Библиотеку.
   - Ещё бы! Зачем тебе? Ты же любую книгу можешь читать и смотреть там, при таких-то друзьях.
   - Ада, ты что, решила ограбить Библиотеку на рукописи Юсува?
   - На кой чёрт они мне сдались? - удивлённо воззрилась я на мага. - Домой их что ли тащить? Так там они никому не нужны. И мне в том числе. Тем более, всё, что мне хочется узнать об оборотнях, я прочту в книгах, которые ты взял.
   - Тогда к чему такие вопросы?
   - Женское любопытство.
   Вспомнив поговорку про то, что любопытство сгубило кошку, я поймала себя на ассоциативном ряде: кошка - женщина-кошка - костюмчик из латекса.
   Ага-ага, точно. Я такая вся расписная в латексном костюме зимой шастаю по карнизу трёхэтажного "готического собора", по странной причуде местных жителей отданного под хранилище для книг. И главное, мне не холодно и я оттуда не падаю - я же женщина-кошка. Вся такая грациозная и сексуальная.
   На секунду перед глазами мелькнула картинка, как я столь же грациозно и сексуально лечу к земле, сорвавшись с карниза, но я быстро отогнала это видение и вернулась к прерванному удачливому варианту.
   Так вот, я вся такая замечательная ловко забираюсь в незакрытое окно одной из комнат третьего этажа, наплевав на то, что на улице зима и все окна, скорее всего, закупорены глуше, чем пробка в бутылке шампанского. Вскрывая отмычкой или шпилькой дверь комнаты, в которую попала (не имеет значения, что ни отмычки, ни шпильки у меня нет и пользоваться я ими не умею), делаю шаг в тёмный коридор и... оказываюсь изрешечена в мелкую дырочку сотней острейших стрел или дротиков. М-да... Или уношу ноги от какого-нибудь монстра, или задыхаюсь в сжавшемся ни с того, ни с сего воздухе.
   А если представить, что я попала сразу в Малый Зал? Ага, а по полу сетка из красных лучиков, и я осторожно пробираюсь к нужному месту по стеллажам. И вот он - заветный бюст, над которым спрятан тайник. Я протягиваю руку и тут... стеллаж падает, погребая меня под тяжестью книг, а на весь город пожарной сиреной орёт сигнализация.
   Нет, нет, нет и нет! Я беру книгу, но уже не могу ползти по стеллажам, так как одна рука занята, поэтому приходится выбирать свободные от красных лучей участки пола, чтобы на цыпочках пробраться к окну. И у меня получается, я ведь женщина-кошка, грациозная и сексуальная. Ровно до того момента, как нога ни ступает на свободный от лучей квадратик, и тот, хрустнув, приводит в действие ловушку - я падаю вниз, очень несексуально вереща.
   Хм, не пойдёт! Можно попробовать через дверь. Вот я выхожу в коридор и быстренько, а главное бесшумно, крадусь к лестнице на второй этаж. И перед моим носом раскачиваются огромные топоры, входя в специальные отверстия в стенах и выныривая из них с невероятной частотой. Я пытаюсь проскользнуть между ним, вычислив периодичность их появления, делаю скользящее движение вперёд, преодолевая первых три "топора" и тут выясняется, что нет у этих инструментов периодичности, и я попала в самую настоящую мясорубку. Я - фарш, а книга - изрубленное месиво листков.
   Ну, пусть хотя бы в моих мечтах не будет никаких ловушек! Я беспрепятственно выйду из Зала, дойду до лестницы, спущусь на второй этаж и... не смогу удержать в руках или сумке улетающую на место книгу.
   Дя, бесперспективняк. Эх...
   Так, не торопясь, мы добрались до дома начальника Университетской Библиотеки, озаренного изнутри магическими огнями. Так как госпожа Дорота прибегала к данному виду освещения либо в очень торжественных случаях, когда к чете приходили гости, либо при уборке, либо при накрытии на стол, мы с Сереем переглянулись. Для ужина ещё слишком рано, для уборки - слишком поздно, а гостей сегодня вроде бы не ожидалось.
   В доме царила суматоха и форменный кавардак - две служанки-помощницы носились из комнаты в комнату, расправляя салфетки, второй раз за сегодняшний день протирая пыль, постилая совершенно новую скатерть в столовой на обеденный стол. Из кухни выплыла Дорота, раскрасневшаяся, с горящими вдохновением глазами, в руках женщина несла супницу.
   - Ох, Серей, Ада, я так рада, что вы пришли!
   - Добрый вечер, Дора. Что за суета?
   - Ох, мальчик мой, сегодня к нам на ужин придёт директор Университета. Это так неожиданно. И так почётно. Он обещался быть с женой. Я уже с ног сбилась, пытаясь приготовить что-нибудь достойное. Ты же знаешь, что Лифан и Ситара редкие гости в нашем доме, как и в любых других домах. Милый, ты не поможешь мне? Надо бы спуститься в погреб и выбрать бутылочку хорошего вина. Ада, деточка, ты не могла бы мне помочь на кухне?
   - Конечно, - кивнула я.
   - Хорошо, - одновременно со мной ответил чародей.
   Вход в погреб находился на кухне, поэтому, скинув в прихожей верхнюю одежду, мы с Сереем направились именно туда, переговариваясь в полголоса:
   - Я надеюсь, что могу не присутствовать на данном мероприятии? Мне бы не хотелось провести весь вечер, сидя напротив мага, заведующего вашим пресловутым Университетом.
   - Да, надо что-нибудь придумать, чтобы тебя за ужином не было. Лифан довольно сильный маг и, что не маловажно, умный.
   - Серей, а можно как-нибудь выяснить, кто перед тобой на самом деле - человек или многоликий?
   - Пока он не обратится или ты не проведёшь анализ его крови, не имея при этом косвенных доказательств, определить точно невозможно.
   - Хоть это радует.
   - Но всё равно...
   - О, вы уже здесь? - в кухне появилась Дора. - Не переоделись? Ну да ладно, ещё есть время, успеете. Ада, ты не могла бы порезать хлеб?
   - Конечно.
   Я взглянула на Серея и направилась к разделочной доске и хлебному ножу, а чародей спустился в погреб, прихватив с собой свечу. Маг не любил тратить Силу попусту, хотя в минуты серьёзной задумчивости он вполне мог прибегать к ней неосознанно. Например, как-то на моей памяти был случай, когда Серей расположился в гостиной, читая какую-то книгу, ещё две книжки лежали на столе в двух шагах от кресла, там же стояла чашка с горячим вином. Так вот, маг настолько зачитался или задумался, что подманивал книжки и кружку магически, а когда наконец-таки отвлёкся и заметил меня, сообразил, что делает и с досадой тряхнул головой: "Задумался. Но тут такие интересные выкладки". Я тогда, конечно, заглянула в книгу, но ничегошеньки в хитросплетённых схемах не поняла.
  
   Не знаю, сколько точно времени я провела на кухне, помогая хозяйке, но под конец готовки я успела нахвататься пищи так, что вполне могла обойтись и без ужина. Дорота побежала приводить себя в порядок, а я, прихватив с собой верхнюю одежду, ранее оставленную в прихожей, сказалась уставшей и плохо себя чувствующей и поднялась в свою комнату.
   По двойному хлопку в комнате зажёгся неяркий магический свет. Я кинула свою и Серееву куртку на кресло и плюхнулась на кровать. В комнате было прохладно, потому что огонь в камине уже давно потух, стоило бы подняться и развести его вновь, но я так и не научилась пользоваться местными приспособлениями для добывания огня, поэтому обычно приставала с этим вопросом к магу или кому-нибудь из служанок.
   Я тяжело вздохнула и села на кровати. Придётся идти к Серею, если он ещё не спустился вниз. В любом случае надо занести ему одежду, чтобы он потом её по всему дому не разыскивал и не ломился ко мне с утра пораньше.
   Я поднялась, подошла к креслу, взяла его куртку и выскользнула из своей комнаты. Внизу слышались голоса Дороты и Грита, подгоняющих прислугу в накрывании на стол. Я крадучись пробралась к двери мага, из-под которой пробивался свет, и поскреблась в неё. Никто не ответил. Я нормально постучала. Нет ответа. Я осторожно толкнула дверь - не заперто.
   Комната Серея была чуть больше моей, первое, что бросалось в глаза, это заваленный книгами и бумагами большой письменный стол с отодвинутым от него креслом с низкой спинкой. Почти по всей комнате стояли книжные стеллажи, заваленные книгами, свитками, бумагами, странного вида вещами. Даже на широкой кровати лежала стопка книг. В камине за решёткой потрескивали горящие поленья, вызывая во мне приступ зависти. Но самого мага в комнате не наблюдалось. Я хотела было оставить его вещи, но почему-то передумала и, почесав за ухом, закрыла дверь, собираясь уже вернуться к себе, как услышала голос Серея:
   - Ада?
   Он стоял на лестницы, одетый в чёрные штаны и чёрные домашние туфли, волосы распущены и лежат на плечах, контрастируя с белоснежной сорочкой.
   - Привет, - улыбнулась я, чувствуя себя почему-то застигнутой на месте преступления. - А я вот тебе куртку принесла.
   - О, спасибо, я как раз за ней спускался.
   - Я её вместе со своей забрала. А ещё хотела попросить тебя об одолжении.
   - М?
   - У меня огонь в комнате потух...
   - Пойдём, зажгу.
   Не знаю почему, но мне всегда нравилось наблюдать, как Серей аккуратно складывает поленья, стоя у камина на одном колене и опираясь на второе локтем. Вот и сейчас я, продолжая держать в руках его куртку, прислонилась к столбику кровати и наблюдала за его работой. Маг, не мудрствуя лукаво, вызвал огонь магическим путём, в очередной раз заставив чесаться мои уши. Не понимаю, почему всегда, когда он произносит заклятия на огонь - у меня чешутся уши?
   - Ну, вот и всё.
   Он поднялся с колен и, отряхнув брюки, повернулся ко мне, скользнул взглядом по мне и по постели, заставив прямо-таки отскочить от кровати.
   - Спасибо. - Я протянула ему его вещи.
   - Пожалуйста. - Он взял куртку. - Так ты не спустишься?
   - Нет. Сказала Дороте, что немного устала да и, кажется, приболела, и она не стала настаивать.
   - Понятно. Чем будешь заниматься?
   - Не знаю. Книгу вот почитаю. А потом подумаю. Может, сделаю набег на кухню, - я расширила глаза, - и сворую там что-нибудь.
   Маг улыбнулся.
   - Тогда ладно. Пожелай мне удачи, потому что, чувствует моё сердце, сейчас мне предстоит выдержать настоящий допрос.
   - Почему?
   - Ну как же. Я последнее время слишком активен в вопросах оборотней и других миров, а также перемещения между ними. И если первое - уже привычная окружающим придурь, то второе крайне удивительно, особенно после моего отчёта о попытке изловить Ковтора.
   - Что же ты им сказал?
   - Правду. Когда я на него наткнулся, завязалась драка, но ему удалось уйти.
   - А я?
   - Про тебя я ничего не сказал. Что-то, не знаю что, помешало. Слишком легко у Ковтора всё получается. А ведь он уже давно вне закона объявлен. Ладно, не забивай голову. - Серей улыбнулся. - Я пойду. Доброй ночи.
   - Удачи.
   Маг вышел и, если верить слуху, направился в свою комнату. А я подошла к огню и уселась в кресло, взяв со столика книгу. Но погрузиться в чтение не получалось. Не эту, ох, не эту книгу я хотела сейчас читать.
   Я отложила том на столик, поднялась и подошла к окну. Мне было скучно. Скучно и тревожно. А там, внизу, веселились люди: гуляли, сидели в кафешках и ресторанчиках, покупали сладости и мясо; собравшись компаниями, распевали песни и шли к кому-то в гости. Мне до безумия, до безрассудства захотелось туда, вниз, к этим людям, чтобы вновь услышать музыку, вновь почувствовать такт и двигаться, двигаться, двигаться, кружась в танце.
   Да, в конце-то концов, я же тут не в тюрьме, не в заключении. Я вполне могу выйти и дойти до ближайшего магазинчика или кафешки, купить там сладостей или выпить кружечку горячего красного вина со специями. И ничего страшного не произойдёт. Я даже не буду танцевать, я только загляну посмотреть и послушать, если будут менестрели.
   Шерстяная юбка сменилась на шёлковую, домашние туфли на мягкие сапожки, сверху на белую сорочку наброшена тёплая куртка, капюшон поднят, а в кармане позвякивают несколько монет. Хлопок и магическое освещение в комнате гаснет, погружая её в полумрак, но камин даёт достаточно света, чтобы не трансформировать глаза.
   Я тихо выскальзываю в темноту второго этажа и, как могу тихо, спускаюсь на первый. Из-за приоткрытой двери столовой доносятся голоса, вещающие о погоде, политике, учениках и каких-то магических явлениях. Мне это на руку, едва слышно щёлкает замок на дверной ручке, и столь же тихо дверь закрывается за моей спиной.
   Я вдыхаю полной грудью. Свобода. Я чувствую, как на губах сама собой расплывается счастливая улыбка. Что ж, сначала в магазинчик Цитира, в котором продаются сладости, включая шоколадные конфеты, засахаренные орехи и многое другое. В конце концов, я заслужила небольшое поощрение за хорошее поведение, да и, чего уж скрывать, очень сладкого хочется.
   Быстрым шагом перейти дорогу и заглянуть в светящиеся окна следующего дома. Работает. Толкаю тяжёлую дверь и вхожу внутрь.
   - Удачного вечера, господин Цитир.
   - И вам удачного вечера, госпожа. Чего изволите?
   - О-о-о, - тяну я.
   От такого количества наивкуснейшего товара рот наполняется слюной, а глаза разбегаются и, я уверенна, азартно блестят.
   - Хм, три фиирии вот этого, - я тыкаю пальчиком на смесь орехов в сахаре, - две - этого и...
   Набрала я прилично. Пакет со сладостями оттягивал руку, а в кармане существенно поубавилась монет, но вкус обжаренного в специях, среди которых была и корица, миндаля не способствуют сожалениям.
   Мороз щиплет открытую кожу, поэтому я спешу нырнуть в следующее гостеприимное помещение - кафе "Одинокая Лира". Судя по тому, что я слышала от Дороты, это одно из излюбленных мест для различных бардов, актеров и "танцующего люда". Здесь уютно и много народу, в основном молодёжь, но немало лиц более взрослого возраста и даже пожилых.
   - Госпожа чего-нибудь изволит? - подскакивает ко мне сероглазый юноша, когда я опускаюсь на свободный стул у одного из столов.
   - Горячее вино со специями, - улыбаюсь я.
   - Сию минуту.
   И мальчишка исчезает из поля зрения, ловко лавируя меж столов. А я, как и все, слушаю выступающего барда, поющего о любовном треугольнике: он, она и соперник.
   На стол ставится кружка с ароматно пахнущим красным вином. Я вдыхаю аромат и спрашиваю, улыбаясь:
   - Сколько с меня?
   - Три кира, госпожа. - Отдаю ему четыре. - Благодарю, госпожа.
   Я делаю глоток и довольно жмурюсь, чувствуя терпкие нотки на языке. Тут горячее вино очень похоже на знакомый мне глинтвейн.
   Музыка замолкает, аплодисменты. И на небольшую сцену выходит другой артист, он улыбается знакомым в толпе зрителей, удобнее устраивается на стуле, берёт гитару и начинает пощипывать струны. Я снимаю куртку, потому что от горячего вина и большого количества народа в помещении мне стало жарко.
   - Дам-дам, дарай-дай-дай, дам-дам-дари-дам, - начинает напивать он через минуту замысловатых переборов, и зал радостно гудит.
   Гоняют, пинают, ругают без счёта,
   В крови я по брови - такая работа,
   Но если вы так ненавидите роту,
   Скажите, рейтары, зачем вам пехота?
   Им в тех городках, где ни шлюх, ни добычи,
   Самим не сидится, как будто привычен
   Лишь нам вкус дерьма вперемешку с ночами,
   Где глотки нам режут тупыми мечами...
   Песня одновременно жизненная и весёлая, кто-то из зала подпевает, кто-то отстукивает ритм, а кто-то просто покачивается в такт. Я принадлежу к последним.
   - Ада? - звучит над ухом знакомый голос.
   И я, в испуге обернувшись, вижу радостно-удивлённые карие глаза на знакомом красивом лице, обрамлённом огненно-рыжими кудрями.
   - Дилим? Поверить не могу!
   - Ты здесь? Какими судьбами?
   - Живу совсем рядом. А ты?
   - Да вот, на Праздник приехал.
   - Какой Праздник?
   - Праздник Зимы.
   - Ох, и вправду, что-то я совсем из жизни выпала! - вру я.
   Было дело, что-то я читала об этом празднике. Народ празднует приход Зимы, задабривая духов Холода и Зимних Божеств. Но я понятия не имела, когда он проходит.
   - Ты уже выступал тут?
   - Нет.
   - А будешь?
   - Буду. Следующий.
   - Здорово!
   - Только...
   - Что?
   - У меня к тебе просьба.
   - Ко мне? Какая?
   - Я хочу ещё раз увидеть, как ты танцуешь.
   - Ох, нет Дилим, не надо.
   - Сделай мне такой подарок в счёт будущего праздника, пожалуйста.
   - Но...
   - Дилим, кто это? - влезает в наш разговор симпатичная девушка, сидящая за одним столом с менестрелем.
   - Одна моя очень хорошая знакомая. И великолепная танцовщица.
   - Да? - нотка недоверия и ревности всё-таки проникает в голос незнакомки.
   - Ада, - представляюсь я.
   - Ниота, - кивает она и отворачивается.
   - Ну что, станцуешь? - улыбается Дилим.
   Ну, подумаешь, я же всего лишь станцую. Главное не танцевать Изначальный Танец и направленно не воздействовать ни на кого, как это было тогда с Киарой.
   - Только для тебя и...
   - Что?
   - Только в компании с тобой.
   - Ада, ты издеваешься?
   - Может быть, но слегка. Согласна на второй танец, но с тобой.
   - Договорились.
   Мы столкнулись кружками и выпили за договор.
   Молодой человек на сцене продолжал развлекать публику весёлыми и не очень песнями, хорошей игрой на инструменте и приятным голосом.
   Потом наступила очередь Дилима и его товарищей. Да-да, здесь он выступал не один, а с друзьями. Я сидела на своём месте и тихо волновалась, запивая своё беспокойство остывающим вином. Когда все члены образовавшегося коллектива собрались на сцене, Дилим попросил немного отодвинуть столы, чтобы освободить место для танца. Зал изумлённо загудел, но просьбу выполнил. Менестрель пошушукался с друзьями и кивнул человеку, стоящему у двери в кухню, тот просиял, прошёл на сцену, туда, где стояло что-то большое, накрытое большим куском алой материи.
   - Друзья мои и посетители, - произнёс человек хорошо поставленным басом, - сегодня нам всем повезло. Сегодня мы услышим совсем новый инструмент. - Зал начал переглядываться и шушукаться. - Изобретенный достопочтенным Явиром, - он показал рукой на усатого молодого человека с волосами цвета зрелой пшеницы, - и изготовленного лучшими мастерами по нашему заказу. Внимания, господа и дамы...
   Хозяин кафешки сдёрнул с инструмента ткань, и я ахнула - на сцене стояло самое настоящее пианино. Зал молчал и с изумлением смотрел на представленный инструмент, не понимая, как из такой громадины можно извлечь звук.
   Дилим улыбнулся и кивнул другу, Явир взял стул и уселся за пианино, остальные музыканты взяли свои инструменты, Ниота вышла чуть вперёд и... Явир заиграл. Зал затих. Дилим протянул мне руку, и я услышала приятный голос Ниоты, поющий на незнакомом мне языке.
   Я поднялась, и зал обернулся в мою сторону. Несколько шагов к сцене, не отводя взгляда от протянутой руки, пальцы скользят в ладонь.
   Танец, как раскачивание и кружение, танец, как боль и надежда, танец, как нежность и поддержка. Это так просто - отдаться музыке, это так легко - быть зачарованной голосом, это так приятно - слышать пианино и чувствовать поддерживающие тебя руки. Это так до болезненного обидно, когда заканчивается песня, которой ты только что жила.
   Я стою, обнимая Дилима, не способная так быстро перестраиваться с танца на реальность.
   - Я даже не представлял себе, что ты можешь так танцевать. - Шепчет он.
   Я поднимаю на него глаза, улыбаюсь и делаю шаг назад, смотрю на музыкантов и Ниоту и в благодарность киваю им. Погруженный в тишину зал взрывается аплодисментами, а я спешу к своему месту, хватаю куртку, пакет и, обходя очередной столик, подхожу к двери, когда...
   Дверь распахивается, и на пороге появляется взволнованный Грит с ещё одним мужчиной, они оглядывают зал, а я прячусь за дверью. Мужчины проходят внутрь, и за ними входит Серей. Пара поворотов головы, оглядывание зала. Чародей замечает меня.
   - Быстро домой, - шепчет он и делает шаг вглубь кафе.
   А я быстро выскальзываю на улицу и мчусь в дом, а затем в свою комнату. Кидаю на кровать пакет со сладким, стаскиваю куртку и, упав в кресло, шепчу:
   - Что, и здесь танцевать нельзя? Да что ж это такое? - я всхлипываю от обиды и ощущения того, что я весьма сильно провинилась и, вероятно, подставила Серея или Грита. - Господи, мне так нужны знания о самой себе! Мне нужна эта Книга. Я - дивиифин. Я - последняя из рода! И я хочу знать всё, о моём народе!
   Слёзы застилают глаза, и я вытираю их тыльной стороной ладони, сглатываю подступивший к горлу комок и замираю, потому что воздух у моих коленей идёт рябью, из которой проступает заветная книга и ощутимой тяжестью ложиться на мои колени.
   - Так просто? - шепчу я. - Просто позвать?

Глава 11.

   "Наверное, самое простое и, одновременно, самое сложное - это изучить себя самого, а также культуру и традиции своего народа. Я пишу эту книгу для потомков, для тех, кто придёт за нами, чтобы они помнили, чтобы они знали. Мы вымираем. Таково наше проклятье или наша судьба? Я не знаю. Но я очень надеюсь, что останется хотя бы один дивиифин, и тогда, когда придёт время, когда ему понадобятся знания, он сможет прочесть их в этой книге".
   Я захлопнула фолиант, услышав внизу знакомые голоса вернувшихся мужчин. Книга...
   Я вскочила из кресла и заметалась по комнате, пытаясь придумать, куда бы спрятать объемный томик. Но после громкого, отрывистого стука в дверь я не нашла ничего лучше, как запихнуть его под подушку и, поспешно отойдя к окну, ответить:
   - Войдите.
   Серей стоял на пороге ангелом возмездия. Хотя, может быть, демоном. Это с какой стороны посмотреть. И его поза небрежной расслабленности ничуть меня не обманула. Руки скрещены на груди, правое плечо упирается в дверной косяк. Угу, а глаза такие добрые-добрые... аж жутко становится.
   - Как книжка? Интересная?
   Я вздрогнула. Неужели он знает?
   - Как...какая книжка? - заикаясь, решила уточнить я.
   - Та самая, которую ты хотела почитать, пока мы будем ужинать с директором Университета и его женой.
   - Ах, эта...
   Серей оттолкнулся от косяка, сделал шаг внутрь, хлопнул дверью и хищной, стремительной, целенаправленной походкой направился в мою сторону. Я отступила назад и уперлась в подоконник.
   - Какого демона ты ушла из дома? - прошипел он, подойдя почти вплотную.
   - Мне захотелось сладкого, - сжавшись, пискнула я, кивая на пакет, так и оставшийся лежать на кровати.
   Но маг даже не попытался глянуть в ту сторону, продолжая нависать надо мной и метать молнии из зелёных омутов. Под его сверкающим гневным взглядам я ощущала себя маленькой нашкодившей девчонкой. И это злило. Злило потому, что я чувствовала себя не в своей тарелке. Злило потому, что нахождение в закрытой комнате тет-а-тет с этим мужчиной, меня заставляло нервничать. Но злость, порой, одна из лучших защитных реакций. Позволив этому чувству завладеть мной, я распрямилась и, чётко произнося каждое слово, выдала:
   - А что, по-твоему, я должна безвылазно сидеть здесь? Прости, не знала, что я в заключении! - Лучшая защита - это нападение.
   - Ты не... - растерялся от резкой смены моего настроения Серей.
   - Нет? Тогда почему я не могу выйти в кондитерскую, находящуюся в соседнем доме? Явно не из-за того, что потеряюсь.
   - Ты была не в кондитерской, - глаза молодого человека сузились. - Ты была там, где собираются менестрели и барды. И ты танцевала!
   - И что с того?! - рыкнула я. - Да, зашла выпить кружку горячего вина! Да, захотелось быть поближе к живым людям, а не сидеть взаперти и общаться только с тобой, Доротой и Гритом! Я ничего плохого сказать не хочу, все вышеперечисленные хорошие люди и замечательные собеседники, но мне порой начинает казаться, что других людей и вовсе нет! Что это всё статисты в каком-то кино, где я играю одну из ролей, не зная сценария! - А, ну и плевать, что он мало что понял из последнего заявления. Главное, не сбавлять обороты. - Ты говорил, что я смогу танцевать, когда мы приедем в Чарогор! Мы приехали. И я станцевала всего один раз. Станцевала, потому что хотела. Станцевала, потому что меня попросил хороший знакомый...
   - Да, видел я этого знакомого! Тот самый менестрельчик из Паритима.
   - Его зовут Дилим!
   Честно говоря, я вообще не помнила, как назывался тот город, в котором мы с менестрелем встретились. Да и неважно это. Куда важнее, что тогда он меня поддержал, тогда, как и сейчас, сподвиг на танец, без которого я чахла.
   - Как скажешь!
   - Чего ты так взъелся-то?
   - А с того, что при большинстве твоих танцев происходят колебания магического фона (о чём я тебе, если мне не изменяет память, говорил). А данный феномен не наблюдался уже несколько столетий! А у нас, совсем рядом от места твоего развлечения, сидел директор Университета! И, между прочим, Грит тоже интересуется этими искажениями. Ты хоть понимаешь, что они вполне могли по этим возмущения проследить наш путь? Ты понимаешь, что если бы они увидели тебя там, - Серей ткнул пальцем за окно, - то вся моя легенда о нашей встрече, о тебе и, скорее всего, то, что я рассказал о встрече с Ковтором, пошли бы прахом!
   - Сам ты идиот! Танцевать я начала с Бирхой, а это уже на определённом расстоянии от того места, где я столкнулась с Ковтором. Это раз. Второе. Что тут такого, что к твоей легенде, которую я, кстати, не слышала, добавилось бы уточнение, что я - танцовщица?
   - Боги, Ада, как ты не понимаешь. Ты не простая танцовщица. От простых танцовщиц таких эффектов в магическом поле не бывает. Ты не колдуешь, но при этом умудряешься изменить мир вокруг себя. Ты не просто показываешь людям мир и чувства, как это делают другие танцовщицы, ты заставляешь их всё это прочувствовать, открыть свои сердца, глаза и души. Встретившись с тобой, как с танцовщицей, способной на такое, Лифан и Грит попытаются всеми силами выяснить причины такой аномалии, чтобы определить, почему ты вызываешь то, что было нормальным и обычным сотни лет назад, а теперь не встречается. Это будут исследования. В том числе и магические, в том числе и полный анализ крови.
   Осознав сказанное Сереем, я без сил опустилась на подоконник.
   - Прости. Я не знала. Тебе нужно было сразу мне всё это объяснить. - В носу засвербело, а окружающий мир начал расплываться.
   Господи, как же я устала от всех этих ограничений!
   Серей помолчал, а потом уже спокойным голосом признался:
   - Да я сам сообразил только, когда Грит с Лифаном начали разговор об этих возмущениях и их дислокациях, а потом вскочили, как оказалось, из-за твоего танца. - Маг сел рядом. - Прости, что вспылил. Я просто не ожидал. И...
   - Ну, вот. Ты сам сообразил случайно. А мне-то откуда всё это было знать? Об этом ты почему-то не подумал, прежде чем на меня кричать. - Я шмыгнула носом. - Ты всё время забываешь, что я не разбираюсь ни в вашем мире, ни в магии. Я вообще слабо представляю, о чём ты говоришь.
   - Извини.
   Серей обнял меня за плечи, заставив уткнуться себе в грудь, а я пыталась не разреветься от безысходности, жалости к себе и невероятного облегчения, что кроме Серея никто из магов меня не заметил.
   Господи, что ж у меня всё наперекосяк? Только, кажется, жизнь начинает налаживаться, так обязательно происходит какая-нибудь пакость. Как же я хочу домой! Там не нужно волноваться из-за того, что на тебя ведётся охота, не нужно думать о том, можешь ты танцевать или лучше не стоит, но... Дома другие проблемы и опасности и... дома нет чудес. Там всё привычно и обыденно. Маги - шарлатаны, волшебство бывает только в детских сказках, иных разумных рас не обнаружено - мир сер в своём ежедневном однообразии. А здесь всё цветное. Даже зимы.
   - Ты всё ещё хочешь сладкого?
   Я оторвала голову от груди мага и посмотрела ему в глаза.
   - Немножко, - шмыгнула носом.
   - Давай сходим в какое-нибудь кафе или ресторанчик и закажем себе большой торт и... фрукты в сахарном сиропе. И по огромной чашке чая. Или горячего вина. Или... говорят, недавно начали делать новое лакомство - горячий растопленный шоколад.
   Я усмехнулась. Серей был такой забавный, такой растерянный и говорил со мной сейчас, как с ребёнком. Если припомнить все предыдущие случаи моих слёзоизлияний, то маг вёл себя приблизительно также. Интересная особенность.
   Я покачала головой:
   - Нет, не надо никуда ходить. Во-первых, мы можем нарваться на кого-нибудь из тех, кто был там, когда я танцевала. А, во-вторых, я же говорила, я ходила за сладким и, между прочим, купила его. Вон на кровати целый пакет им забит. В том числе фруктами в сиропе, сахаре и специях, а ещё шоколадом. Правда, чашка горячего чая не помешала бы.
   - Тогда давай я схожу за горячим, и мы с тобой устроим маленькое пиршество. Что скажешь?
   - Давай, - улыбаюсь я, шмыгая носом.
   - Вот и отлично. Я быстро. А ты пока умойся.
   Он улыбается, вытирает с моей щеки слезу, поднимается и выходит, а я всё также продолжаю сидеть на подоконнике, глядя на закрывшуюся дверь.
   В голове и в чувствах полный кавардак. То он кричит и ругается, то заботится обо мне, как о младшей сестре, то становится холодным, как снег за окном, то танцует со мной так, как будто это последний танец в его жизни. Я не понимаю его. Почему он возится со мной, рискуя рассориться с невестой, бросая вызов сильным мира сего, в какой-то степени, предавая своим молчанием ту среду, что его воспитала - свой обожаемый Университет? В конце концов, насколько проще было бы сдать меня на руки тому же директору Университета и забыть, как о плохом сне, а, возможно, даже получить денежное вознаграждение за доставку ценного экземпляра. Но он молчит. Молчит и оберегает. Почему? Интересно, а сам Серей на этот вопрос ответить может?
   Я обернулась к окну и глянула вниз. Там, за стеклянной преградой, ничего не изменилось, ничего не произошло. Тому, внешнему миру, абсолютно всё равно, что происходит здесь - во внутреннем мире четырех человек, проживающих в одном из десятков домов этого города.
   Я согрела стекло своим дыханием и начертила всего три буквы: "д", "о", "м".
   В дверь... постучались, явно ногой, я, вздрогнув от неожиданности, обернулась и пошла открывать. На пороге стоял Серей, держа в руках поднос с двумя чашками, чайником и парой пустых тарелок.
   - Госпожа заказывала чай, - чуть вопросительно произнёс он, подражая обслуге. Я улыбнулась и кивнула. - А компанию?
   Вновь благосклонный кивок и шаг в сторону, чтобы впустить чародея.
   Серей вплыл в комнату, чуть покачивая бёдрами, остановился напротив камина и похлопал ресницами, как это делают "милые служаночки". Я хмыкнула и, решив ему подыграть, захлопнула дверь, прислонившись к ней спиной, и окинула "компанию" оценивающим взглядом. Маг вновь похлопал ресницами и, мельком глянув на меня, опустил глаза долу. Я не сдержала улыбки, но быстро справилась с собой.
   - На пол.
   - Простите? - округлись глаза моей сегодняшней "служанки".
   - Поднос на пол ставь. Устраивать праздник будем прямо на полу.
   - Конечно, госпожа.
   Серей опустился на ковёр, поставил на коврик у камина поднос, наполнил чашки и уселся поудобнее. Я взяла с кровати пакет со сладостями и плюхнулась рядом.
   - А тарелки зачем?
   - А чтобы вкусности всякие брать было удобнее.
   - Понятно.
   Из большого общего пакета начали появляться коробочки, баночки, свёрточки и пакетики, устилая пол вокруг нас.
   - Это ты неплохо так закупилась, - присвистнул маг.
   - Сла-а-адкое, - блаженно протянула я, состроив довольную рожицу нализавшегося валерьянки и впавшего в эйфорию кота, и положила в рот шоколадную конфету.
   Где-то около часа или двух мы с магом занимались дегустацией (читай: методичным уничтожением) и обсуждением вкусовых качеств каждого лакомства. Выяснилось, что ему больше нравятся сладости с кислинкой, а мне с лёгкой горчинкой, поэтому я налегала на шоколад, а он на вишню в сиропе. Серей рассказывал о Празднике, который должен был состояться через три дня.
   Оказалось, что Праздник Зимы отмечается с большим размахом и знаменует завершающую фазу года. В этот день чествуют не только божеств, но и всевозможных людей искусства: художников, певцов, музыкантов, танцоров, актеров и тому подобный люд. Почему именно в этот праздник? Ну как же! Ведь кто лучше Духа Холода нарисует на стекле замысловатый узор, полный гармонии, хаоса и скрытого смысла? Кто лучше Зимних Божеств сыграет мелодию ветра в трубах и споёт перезвоном сосулек?
   - Правда, если уж быть совсем честным, творческие профессии у нас славят на каждый Праздник, ибо, что за божества без великих даров искусства?
   - А магов тоже чествуют?
   - А куда ж без этого! Каждый праздник. Но у магов ещё есть своё торжество - день основания Университета. Он проводится поздней весной, после того, как заканчивается набор на обучение. В этот день вручают дипломы окончившим Университет магистрам и мастерам, а также раздают награды и звания. Обычно именно в этот день происходят различного рода назначения и объявляют о смене в преподавательском составе или составе Верховных.
   - А кто такие Верховные?
   - Это что-то вроде правительства в магической сфере - самые мудрые и умелые из магов, которые обеспечивают управление, правосудие и тому подобное, но в магической среде.
   - И Правитель это терпит.
   - А что ему остаётся? Понимаешь, ссориться с магами - себе дороже, подчинить - практически невозможно. Скажешь хоть слово против - можешь нарваться на отвратительное настроение собеседника и сгореть без огня или захлебнуться без воды. Кому это надо? А Верховные, как я уже говорил, люди мудрые, они прекрасно понимают, что Сила Силой, но ссориться с обычными людьми глупо - кушать хочется всем и мирная обстановка устраивает большинство. Тем более власть штука хитрая. Властвуя открыто, ты получаешь любовь народа, если страна процветает, конечно, но стоит случиться чему плохому - голоду, наводнению, войне - и все шишки сыпятся тоже на тебя. За увеличения налогов (даже если это действительно необходимо) будут клясть правителя, а не казначея. Так что...
   - Проще руководить из тени правящей династии?
   - Угу. Что-то типа того.
   - Интересно, сколько полегло народу, отравлено и обезглавлено правителей и убито магов, прежде чем сия простая истина стала принципом жизни?
   - Много. До сих пор есть определённые субъекты, пытающиеся захватить власть. Хорошо ещё, что в нашей стране это пресекают сами маги, а вот в соседних...
   - И у вас есть страна, которой управляет маг?
   - Ну да. И не одна.
   - И как эти страны поживают?
   - По-разному. Люди-то в правительстве разные сидят. - Серей пожал плечами и, глянув на сладости, заявил: - Уф, мне, кажется, хватит, а то объемся.
   - Серей.
   - М?
   - А мы можем сходить посмотреть на праздничные гуляния?
   Маг взглянул на меня, но я упорно смотрела в камин.
   - А почему бы и нет, - наконец решился он. - Праздник длится четыре дня.
   - Так долго?
   - Дело в том, что сам Праздник, конечно, составляет один день, но празднество длится четыре. Это связано с тем, что каждый год нужный день выпадает на разные числа, но всегда в этом временном секторе, всегда один из четырёх дней. Высчитать Праздник Зимы заблаговременно невозможно, а из попытки организовать всех и вся в кратчайшие сроки ничего хорошего обычно не получается. Поэтому было принято решение просто растянуть празднование на все вероятные дни. Истинный же День Праздника могут назвать только единицы, и только тогда, когда он наступит.
   - Почему?
   - Духи и Боги - существа своевольные, они живут по своим законам и правилам, людям непонятным и неизвестным. Когда им в голову взбредёт - тогда и появятся промеж людей.
   - Поня-а-атно, - сладко зевнула я.
   - Засыпаешь? Я что-то тоже. Засиделись мы с тобой.
   Чародей начал запаковывать то, что ещё осталось от сладостей. Я занялась тем же самым, потом запихнула всё в пакет, изрядно опустевший, и поставила на подоконник, на котором любила сидеть.
   - Спасибо за чай и за компанию, - подошла я к стоящему у кресла магу.
   - Ну, если госпоже больше ничего не нужно... - тут же надел старую маску Серей, - и мои услуги ей больше не понадобятся...
   - Это смотря какие услуги, - парировала я.
   - На ваше усмотрение, госпожа. На ваше усмотрение. Позвольте откланяться.
   И Серей задом попятился к двери, а я почувствовала, что сонливость растворилась, как не бывало, сменившись совсем другим настроением, описать которое можно выражением: "вожжа под хвост попала". Всё, сейчас меня понесёт. Что ж, теперь моя очередь играть главную роль. Чародей уже развернулся, чтобы открыть дверь, протянул пальцы к ручке и замер, услышав мой голос:
   - Постой. А как же обещанные услуги?
   Я стояла, прислонившись спиной к столбику кровати, и с вызовом смотрела на оборачивающегося мага. Молодой человек окинул меня взглядом, в котором не было ни тени сиявшей там минуту назад дурашливости, и медленной плавной походкой пересёк разделяющее нас пространство, остановившись на расстоянии десяти сантиметров от меня.
   - Не боишься играть в эти игры? - Серей, видимо, наотрез отказывался вновь надевать сброшенную маску, почему-то резко перейдя от им же затеянной игры в серьёзную реальность.
   Но меня сейчас мало что могло остановить. Проснувшийся и бушевавший в крови азарт сводил на нет все доводы рассудка.
   - А чего мне бояться? Тем более, не я была инициатором игры. Ты же не побоялся её начать.
   - Не допускаешь того, что я уже могу сожалеть о содеянном?
   Я изогнула губы в ехидной улыбочке, ни на секунду не отводя взгляда от сверкающих зелёных глаз.
   - После всего, что между нами было? - В памяти почему-то отчётливо возник наш совместный танец. Не долгий, но... такой волнующий. - Что-то я не вижу в твоих глазах ни сожаления, ни раскаянья. Тем более, - я подняла руку и кончиками пальцев прошлась вниз от скулы к линии подбородка, а потом к губам, проследив за своим движением взглядом, - ты всё ещё здесь, хотя давно мог уйти.
   Чёрт, чёрт, чёрт! Я играю с огнём! Но это... так завораживает. Да и, чёрт побери, что я теряю? Ничего. Зачем скрывать, что меня давно тянет к этому человеку? И я вижу, что это взаимно. Жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в маленьких радостях. Жизнь коротка... Моя жизнь здесь. Да и вообще, вероятно. Ведь никто не знает, что со мной будет завтра.
   Я подняла взгляд от губ к глазам и почти задохнулась от неожиданности, когда его губы коснулись моих.
   - Не играй со мной, - прошептал он, наконец, и отстранился, чтобы через пару секунд выйти из комнаты.
   - Да какие уж тут игры, - выдохнула я, готовая сползти по столбику на пол. - Нет уж, милый, не так быстро.
   Я вылетела вслед за магом, не давая себе времени на размышления, и уже через несколько секунд постучала в его дверь.
   - Да? - отозвался молодой человек немного недовольным голосом, открывая, и изумленно замер.
   - Я пришла отдать долг, - заявила я, делая шаг в комнату и выпиваясь в губы мага, для чего мне пришлось встать на цыпочки.
   Дверь захлопнулась за моей спиной, а сильные руки прижали меня к телу чародея.
   Игры закончились. А почему бы и нет? Имею я право на маленькие слабости? А Серей уже давно этой самой слабостью и является.
   Его руки, губы и запах уже настолько родные и, кажется, знакомые, что не чувствуется никакого стеснения, а едва появившаяся мысль: "Что же ты делаешь, девочка?" - была выгнана взашей.
  
   Я проскользнула в свою комнату и, прислонившись к закрытой двери, закрыла глаза, глупо, но счастливо улыбнувшись. Скинув домашние туфли, я, как пьяная, чуть покачиваясь и слегка пританцовывая, побрела к кровати, рухнув на неё с довольным хихиканьем.
   Когда я уходила, Серей мирно посапывал на своей постели, набираясь сил перед новым днём. Я тоже успела подремать, но что-то меня разбудило, и я, быстро одевшись, выскользнула из комнаты. В доме было тихо и пустынно, в окна проникал свет горящих на улице фонарей. Прислушавшись ещё раз, даже трансформировав для этого уши, и не услышав ничего подозрительного, я тихо пробралась к своей комнате, из-под которой пробивался невыключенный свет.
   Лёжа сейчас на кровати, я была готова замурлыкать от переполняющего меня хорошего настроения. Спать не хотелось совершенно, зато хотелось танцевать и пить. Но первое в моём состоянии было противопоказано, иначе уже ничто и никто не сможет спасти меня от загребущих рук университетских исследователей, а второе... Второе было вполне осуществимо, если вспомнить, где лежит фляжка с яблочным вином.
   Вставать было лень, а пить хотелось не настолько сильно, чтобы эту самую лень преодолеть. Поэтому меня хватило только на то, чтобы забраться на кровать с ногами и подползти поближе к подушкам. Вновь глупо захихикав, я вытянула руки, собираясь коснуться спинки кровати, но правая рука наткнулась на что-то твёрдое, заставив вспомнить о вылетевшей из головы на некоторое время книге.
   Я перевернулась на живот и достала фолиант из-под подушки, открыла оглавление, находящееся в начале книги, и пробежалась по нему глазами, зацепившись за фразу "Свойства крови".
   - Это я удачно наткнулась, - пробормотала я, пытаясь отыскать указанную страницу.
   "Кровь - одна из важнейших субстанций, наполняющих организм любого теплокровного существа. Она не только разносит питательные вещества по организму и собирает отходы, она содержит в себе информацию о самом существе и его расе.
   Кровь дивиифинов, в этом отношении, не отличается от крови других рас и видов, но наделена исключительным свойством - изменяться, причём такой характер изменений присущ только для дивиифинов. Так, например, взяв кровь у новорожденного оборотня или человека и сравнив её с анализом крови того же оборотня или человека через несколько лет, вы получите те же знания о расе выбранного индивида. А сравнив образцы крови дивиифина до и после Первого Обращения, вы увидите абсолютно разную информацию. В первом случае анализ покажет, что выбранный субъект принадлежит либо человеческому, либо оборотническому сообществу. Во втором - принадлежность к дивиифинам. Это связано с тем, что вторая ипостась у дивиифинов скорее духовное наследие, в отличие от оборотней, для которых трансформация физически предопределена (Смотри главу "Обращение"). Таким образом, достигая определённого морального и духовного возраста, дивиифин совершает своё первое обращение, вследствие постепенного преобразования (по мере развития) крови и, как следствие, всех остальных органов под влиянием духовной энергетики.
   Сама же кровь, изменяясь, приобретает специфические свойства, которые легко можно использовать в магии и в быту, даже не являясь магом. Например, кровь дивиифинов является одним из сильнейших возбудителей и часто используется в приворотах, причём обоюдных. То есть если мужчине или женщине дать разбавленную кровь дивиифина (в очень маленькой концентрации: одну каплю на литр воды), то опоенная персона будет излучать во внешний мир сильную притягательную энергетику, сводя с ума от желания противоположный пол, но и сама персона будет желать утолить проснувшийся "голод". Сами же дивифины способны успешно противостоять подобному воздействию, но не могут его полностью побороть, если их собственная кровь не приобрела подобных свойств (т.е. если не было Первого Обращения).
   Стоит отметить, что разбавление крови вином усиливает эффект, а её же добавление в отвар брусничного или малинового листа сокращает продолжительность и силу воздействия.
   На магов кровь дивиифинов действует по-особенному, она восстанавливает физические и магические силы, даже если те были полностью растрачены, большое количество крови (или частое употребление) приводит к существенному увеличению потенциала. Однако стоит учесть, что большое количество употребленной крови вызывает у представителей других рас бодрое, энергичное состояние, которое резко сменяется глубоким сном, помогающим восстановиться, залечить раны и безболезненно пережить расширение магического потенциала (для магов)..."
   Я оторвалась от книги и постаралась вспомнить, сколько же капель я "подарила" в первый раз Серею. А вспомнив, еле удержалась, чтобы не засмеяться в голос. Это же надо! Кто бы мог подумать, что в поведении чародея и той самой девки, что отправила меня ночевать в холодные комнаты третьего этажа, виновата я сама? Уж не я точно. Теперь-то я понимаю, почему между ними ничего не было - тоже моя вина. Маг просто вырубился. Интересно, до прихода приглянувшейся дамы или после?
   Я опять захихикала, представив, как в самый разгар любовных игр Серей закатывает глаза, падает на постель и начинает похрапывать, и добудиться его не представляется возможным - защитная реакция организма, вызванная одной доброй, но, то ли глупой, то ли мало знающей дивиифинов дамочкой - у чародея начинается расширение магического потенциала. Настроившаяся на жаркую ночь тётка пытается его растолкать, а потом встрепанная и до нельзя расстроенная с недовольным выражением лица садиться на край кровати.
   Вот чёрт! Теперь понятно, почему в тот раз Серей никак не отреагировал на мои танцы и на шум, доносящийся с первого этажа. Он просто этого всего не слышал!
   Я вновь устремила свой любопытствующий взгляд в книгу, перекинувшись на главу "Обращение" и выхватывая из текста первый попавшийся кусок.
   "Замечено, что если дать кровь инициированной особи (прошедшей Первое Обращение) неинициированному собрату, последний увеличит свой магический потенциал (если таковой имеется) и раньше своих собратьев, схожих по возрасту, воспитанию и многим другим физиологическим, умственным и душевным признакам, пройдёт инициацию.
   Однако если отрезать дивиифина от магических полей мира или существенно ограничить поток данных энергий, то обращения становятся невозможными или сильно затруднены, неинициированный дивиифин не сможет пройти инициацию - не хватит энергии для перестройки крови и тела.
   В отличие от оборотней мы не меняем свою оболочку целиком, что избавляет нас от сильных болевых ощущений при смене ипостаси. Однако изменения, происходящие с нашим телом и, порой, сознанием, весьма существенны, что при Первом Обращении может привести к тяжёлой душевной травме, если рядом нет знающего дивиифина (или человека, оборотня). Как и оборотни, мы часто используем успокаивающие эликсиры и настойки для вновь обернувшихся, многие рецепты переняли люди..."
   Уж не одним ли из таких эликсирчиков отпаивал меня Серей в первую встречу, да и в последующие разы? Да уж, мне безумно повезло, что маг интересовался оборотнями, а те тоже пугаются при первом обращении.
   "Стоит отметить, что не все из нашего рода проходят инициацию, есть и такие, которые остаются на неинициированном этапе, такие особи несут в себе слишком много людского. Причинами данного феномена могут служить, как сильное разбавление крови дивиифина людской, так и некие душевные или физические нарушения. В первом случае есть возможность подтолкнуть обращение - отпаивать неинициированного кровью инициированного собрата, если не возникло отторжения при первом приёме.
   Во втором случае восстановление полноценных свойств нашей расы практически невозможно.
   Однако в обоих случаях в крови неинициированной особи остаётся память о нашей расе, которая передаётся из поколения в поколение.
   То, что обращение дивиифинов связано не с физиологическими, а с духовными особенностями подтверждает и тот случай, когда ребёнка-дивиифина воспитывала обычная человеческая семья. Мальчик считал себя обычным человеком и ни разу не смог обернуться, когда узнал правду, хотя по всем параметрам должен был пройти инициацию. А у девочки, также выросшей в семье людей, но прошедшей инициацию, возникали проблемы с обращением, а точнее с его контролем, так как ребёнок напрочь отказывался принимать свою вторую сущность и ипостась. Однако после долгой работы наших мастеров-инициаторов девушка всё же смогла справиться с некими внутренними барьерами и в полной мере осознать и принять себя такой, какая она есть, что сняло проблемы обращения..."
   Хм, кажется, про что-то подобное говорила и Отика. Принять себя.
   Я зевнула и посмотрела на окно.
   Наверное, мне пора спать. День был насыщенным и на события и на информацию, да и ночь не подкачала.
   Я встала с кровати, спрятала книгу, стащила покрывало, разделась и забралась в постель, обняв подушку. Последнее, что я помню, это улыбка, растягивающаяся на моём лице, и мысль: "Я принадлежу великому и очень интересному народу".
  
   Сознание выплыло из сонного небытия в привычную реальность, укутанное приятным теплом и ощущением чего-то чудесного и незабываемого, заставив улыбнуться. Я ещё крепче зажмурила глаза и накрылась с головой, глупо хихикая от переполняющего душу счастья. Настроение было замечательным.
   Я рывком села на постели, откинув одеяло, и, всё также улыбаясь, потянулась, переведя движение в танцевальное, и только после этого открыла глаза. За окном вовсю сияло зимнее солнце, заставляя искриться снежные шапки на городских карнизах и крышах, ослепляя и вызывая улыбку. Где-то совсем недалеко от моего окна чирикали какие-то птички. А мне жутко хотелось танцевать, прямо-таки до дрожи в теле. Энергия переполняла, грозясь вырваться наружу, разорвав сдерживающую её оболочку, если я не выпущу её сама.
   Я соскочила с кровати и, немного подумав, надела шёлковое платье, расчесала волосы, надела чулки и скинутые вчера домашние туфли, подскочила к окну, чтобы выглянуть на улицу, и зажмурилась от яркости окружающего мира.
   Там, за стеклом, уже давно был день. Интересно, сколько я спала? А главное - сколько сейчас времени?
   Едва сдерживаясь, чтобы не начать танцевать, я двинулась на первый этаж, всё же добавляя движениям несколько танцевальных па. Внизу я обнаружила хлопочущую по хозяйству Дороту. Женщина приветственно улыбнулась.
   - Доброе утро, Ада. Как спалось?
   - Замечательно! - я бы обязательно это пропела, если бы могла.
   - Ты сегодня поздно...
   - Легла под утро - зачиталась.
   - Что читала?
   - Эмм... книгу из Библиотеки. Про... хм... многоликих.
   - Спелись. Этот тоже вечно зачитывался книжками об оборотнях. Я его то и дело находила спящим в гостиной, в кресле у камина, а на груди очередной фолиант из Библиотеки. - Усмехнулась Дора, замешивая тесто.
   Не к месту вспомнив вчерашнее "спелись", я постаралась не покраснеть, но видимо сие мне не особо удалось, потому что Дорота, смерив меня хитрым взглядом, спросила:
   - Уж не зелёные глаза нашего Серея заставили столь милую девушку заинтересоваться подобным вопросом?
   - Нет, - честно выдохнула я.
   - Нравится?
   - Что?
   - Книга.
   - Угу.
   - А он?
   Я взглянула на улыбающуюся Дору и, потупив взор, кивнула:
   - И он.
   Чего уж тут скрывать?
   - И ты ему.
   - С чего Вы взяли?
   - Я давно этого сорванца знаю. Да и этот взгляд... его сложно с чем-либо спутать.
   - Какой взгляд?
   - Болезненное желание прикоснуться и...
   - И?
   - И невозможность этого сделать.
   - Почему?
   - Что почему?
   - Почему "невозможность"?
   - Ну, может быть, боится того, как ты отреагируешь. А может... из-за невесты.
   - Из-за Лики?
   - О, так ты в курсе?
   - Угу. Знакома с данной особой.
   - И как она тебе?
   - Красивая.
   - А ещё?
   - Капризная.
   - А ещё?
   - А это всё. Я с ней виделась всего пару-тройку раз, но мы не общались. Она... как-то слишком бурно отреагировала на то, что мы с Сереем знакомы.
   - Понимаю, - хмыкнула Дорота, доставая скалку и посыпая стол мукой. - Что будешь делать?
   Я некоторое время молча наблюдала, как женщина раскатывает тесто и мастерит из него булочки, пирожки и цветы, а потом задумчиво ответила:
   - Ничего. - И, как будто сбросив сонную негу, повторила: - Я ничего не буду делать. Пусть идёт так, как идёт. Рушить чьи-то отношения мне совесть не позволит, особенно если учесть, что я могу в один прекрасный день просто исчезнуть из его жизни. - Я помолчала, продолжая следить за ловкими пальцами жены Грита, а потом усмехнулась: - А вот закрутить небольшой романчик мне ничто не помешает, если Серей сам сделает шаг в эту сторону.
   - Не боишься?
   - Чего?
   - Молвы.
   - Нет.
   - А чувств? - Вопросительный взгляд с моей стороны. - Что влюбишься.
   Поздно пить "Боржоми", когда почки отвалились!
   - Уже нет.
   - Даже так? - Я развела руками. - Ну, что ж... Чай будешь?
   - С пирожками?
   - Только если подождёшь, пока они испекутся.
   - Подожду, - кивок, как дополнительное подтверждение твердости решения.
   По мере выпекания по кухне распространялся запах ванили, добавленной в тесто, вызывая обильное слюноотделение и жалобное урчание желудка. К тому моменту, как Дорота достала первую партию своей чудесной выпечки, передо мной уже дымилась чашка чая с добавлением брусничного листа. Довольная и счастливая я умяла несколько булочек-цветочков, продолжая при этом общаться с Дорой, запила всё это чаем и, немного подумав и прихватив с собой ещё несколько булочек и пирожков, скрылась в своей комнате.
   Постель была всё в том же беспорядке, в котором я её оставила, поэтому прежде чем завалиться на неё с книгой мне пришлось её застелить. Скажу честно, сейчас моя душа разрывалась между двумя желаниями: пойти на улицу и почитать книгу Великого Мага. Обе возможности прямо-таки манили и соблазняли, вот только одна мне была доступна, а вторая - нежелательна. Стоит ли говорить, что посидев на подоконнике с книгой Юсува, я переоделась в тёплую одежду и, предупредив Дороту, сбежала на улицу?
   Город сиял. Именно сиял, по-другому не скажешь. Я жмурилась от его яркости и улыбалась. Воздух дышал свежестью и лёгким морозцем, люди спешили куда-то, пряча носы в высокие вороты или шарфы, дети бегали и валялись в снегу, прятались в старых "крепостях" и раскрашивали вчерашних снеговиков. Снег рассыпался, отказываясь слипаться в белые комочки, поэтому любимую забаву пришлось отложить на другой день. В больших окнах ресторанчиков и магазинов висели различные украшения или особенным образом выкладывался товар, подчёркивая приближение Праздника.
   Я уверенно, но не торопясь, шла к Университетской Библиотеке, так как это была единственная дорога, которую я знала и где не могла заблудиться.
   Высокое здание радовало своей могучей незыблемостью.
   - Гранит науки, - уважительно хмыкнула я, более внимательно разглядывая архитектурное сооружение.
   "Сила и Знания - это, прежде всего, ответственность", - гласила надпись над входом в Библиотеку, сделанная на древнедивиийском.
   - Ну-ну, интересно, а многие это понимают и помнят? - едва слышно пробубнила я.
   - Ада?! - Оборачиваюсь и вижу изумлённое лицо Серея. - Ты что здесь делаешь?
   - Гуляю. Это единственная дорога от дома, которую я знаю, а, следовательно, не заблужусь. Серей, не смотри на меня волком, я у Дороты отпросилась, хоть мне уже далеко не десять лет. - Маг молчал, но вид при этом у него был какой-то растерянный. А-а-а, милый, не знаешь, что сказать после вчерашнего? Ничего-ничего, не буду над тобой в таком состоянии издеваться. - А ты здесь какими судьбами? По делам или к Гриту решил заскочить?
   - Да вот, книги возвращаю. - Серей действительно держал в руках два объемных фолианта. - Мастер Турик просил занести.
   - Понятно. Ну ладно, я пойду.
   - Куда?
   - Домой. Куда ж ещё? Может быть, заверну в какой-нибудь ресторанчик, выпью чего-нибудь. Хотя нет, не заверну. - Вовремя вспомнила я об отсутствии наличности в своих карманах.
   - Подожди меня, я сейчас быстро сдам книги, а потом можем прогуляться или вместе вернуться домой, - и уже тише. - Мне надо с тобой поговорить.
   - Надо, так надо. Жду.
   Быстро взлетев по ступенькам, Серей исчез за тяжёлыми дверьми Университетской Библиотеки.
   Боже ты мой, такое впечатление, что он не знает, как теперь себя вести. Отсюда может быть только два вывода. Первый - я у него первая. Подумав немного и вспомнив ночь, я отмела этот вариант, как недостоверный. Второй - я ему действительно нравлюсь, причём сильно, и теперь у него угрызения совести. Только вот не пойму по отношению к кому - ко мне или к Лике? А может и то и другое? Всё может быть.
   - Ада?
   Так, кажется, я это уже где-то слышала.
   - Привет, Дилим.
   - Поверить не могу. Второй раз за два дня столь неожиданная встреча. Ты вчера так быстро куда-то убежала. Ты себе не представляешь, что вчера после твоего ухода стряслось!
   - Что?
   - Да вот, завалились два чародея - директор Университета и начальник этой самой Библиотеки - и пытались выяснить, что тут только что произошло.
   - А что произошло?
   - Да понятия не имею! А ты что тут делаешь?
   - Жду...
   - Меня, - я обернулась и увидела мага. - Добрый день.
   - И вам добрый, господин Серей. Как поживаете?
   Интересно, у Дилима действительно такая хорошая память, что он помнит имена всех мало-мальски знакомых людей или это мы ему так в душу запали?
   - Спасибо, не жалуюсь. - Чародей по-хозяйски обнял меня за талию. - А вы как? Какими судьбами в Чарогоре?
   - На Праздник приехал с друзьями.
   - Будете участвовать в конкурсе?
   - Обязательно. Вот хотел предложить вашей жене поучаствовать. Она бы обязательно выиграла его среди танцоров.
   - Я в этом не сомневаюсь. Что скажешь, дорогая?
   При всём благодушном выражении лица взгляд зелёных глаз был тяжёлый, а сжавшиеся на моей талии пальцы явственно говорили, что мне лучше отказаться.
   - Я подумаю.
   - Давай, Ада! Это прекрасная возможность прославиться и получить признание, подняться на ступень выше.
   Угу. А оно мне надо?
   - Я подумаю, Дилим, - вновь улыбаюсь я.
   - Ну, хорошо. Думай. Только поторопись, а то запись участников только до начала празднества.
   - Хорошо.
   - Ладно, мне пора. Ребята ждут. Был рад вас снова видеть.
   - И мы.
   Дилим пошёл прочь от Библиотеки, а Серей тут же убрал руку с моей талии и отступил на шаг. Я сделала вид, что ничего не произошло, и с интересом уставилась на чародея.
   - Что за конкурс?
   - В течение всех четырёх дней празднеств, проходит конкурс среди актеров, менестрелей, танцоров и художников на лучшего представителя в своей профессии. - Начал объяснять Серей, двигаясь в противоположную от дома сторону, вдоль Библиотеки. - Происходит своего рода открытие новых талантов или подтверждение прошлогодних титулов Королей и Королев Сцены. Такие конкурсы проходят во всех городах, но самые крупные, естественно, в столице и здесь.
   - И что даёт победа в конкурсе?
   - Хм, как сказал твой друг, известность и возможность выступать в известнейших театрах, домах и ресторанах. Это возможность приблизится к деньгам и сильным мира сего.
   - А зачем?
   - В смысле?
   - К деньгам зачем? Платят-то итак неплохо.
   - Не актерам. Танцовщицам - да, и чем выше уровень их искусства, тем выше заработок. Менестрели тоже с голода не умрут. А вот актеры и художники - это разговор особый. Тем более в этих "высоких домах" можно найти себе состоятельного и влиятельного покровителя. И снискать славу.
   Славу? Не уверенна. Да, тебя будут знать, тобой будут восхищаться, но только "толстые кошельки". А народ, простой народ, составляющий большую часть страны? Не знаю, я бы вряд ли променяла танцы в постоялых дворах и на летних площадях на изукрашенные позолотой залы домов вельмож. Насколько приятнее не задумываться во время танца о своём внешнем виде, одежде и возможности упасть из-за скользкого пола, чем постоянно ломать голову над тем, чем сегодня развлечь благородную публику.
   - Понятно.
   - Хочешь поучаствовать?
   - Нет. Не хочу.
   - Даже так? Почему? Ты бы выиграла.
   Взгляд в сторону мага.
   - А на кой оно мне? Переживать из-за нарядов, слухов, выступлений, поклонников. Знаешь, лучше ветер в волосах и свобода в душе. На кой мне косые взгляды барышень и домогательства господ? - Серей пожимает плечами и молчит. - Но мы отвлеклись, ты хотел о чём-то поговорить. Я тебя слушаю.
   Резкая смена темы разговора почти любого человека может сбить с толку, особенно, если поднимаемая тема является щекотливой.
   - Я... Эмм... Ну, я хотел... В общем...
   - Хочешь сказать, что не сможешь погулять со мной во время празднеств, и мне стоит попросить об этом Дороту и Грита? - состроим из себя непонимающую.
   - Нет. С чего ты взяла?
   - Ну, ты так долго собираешься с мыслями, как будто что-то пообещал, а тут выяснилось, что обещание сдержать не сможешь.
   - Да нет, я составлю тебе компанию на Празднике, если ты всё ещё этого хочешь.
   - Хочу. Тогда в чём проблема?
   - Я хотел поговорить о вчерашнем. - Делаю вид, что не понимаю о чём он, и изгибаю бровь. - То, что произошло ночью...
   - Будешь извиняться? - сощуриваю глаза.
   - Нет. Не буду. Не вижу смысла. Ты хотела этого так же, как и я. Ты знала, что так произойдёт, когда шла ко мне. И ты могла всего этого не допустить, если бы хотела.
   - Верно. Если бы хотела. Так в чём же тогда дело?
   - В Лике.
   - О, не беспокойся, она об этом не узнает. Если повезёт, то я отправлюсь домой, если нет, то всё равно вряд ли с ней встречусь.
   - Да дело не в этом?
   - А в чём тогда?
   - Я не знаю, как у вас в мире относятся к подобным вещам. Может быть, по вашим законам мы теперь должны стать супругами...
   - Успокойся. Мы ничего никому не должны. Да и здесь твой мир, а не мой. Даже если по вашим законам мы что-то и должны, то вполне можем этого не делать. Ведь никто ничего не узнает, если мы не скажем, конечно. А мы не скажем.
   Я подмигиваю и улыбаюсь, а у самой внутри всё сводит то ли от боли, то ли от обиды, потому что вчера мне было хорошо, потому что вчера я была счастлива, потому что больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы всё повторилось.
   Я делаю шаг мимо внимательно смотрящего на меня Серея, но он хватает меня за руку и одним рывком притягивает к себе, чтобы в следующее мгновение впиться в мои губы неистовым поцелуем.
   - Я ни о чём не жалею. - Шепчет он. - Я думал, что ты - жалеешь.
   - Не дождёшься, - отвечаю, переведя дыхание, и отстраняюсь. - Нам пора возвращаться, а то Дорота начнёт переживать. Я же одна уходила.
   - Да, пожалуй.
  
   - О! Вот и они! - Радостно встречает нас Дорота. - Вы вовремя, мы как раз садимся обедать. Грит сегодня у Лифана обедает, пытаются решить с ним какие-то вопросы. Они же, как всегда, самые ответственные, поэтому организацию праздника повесили на них.
   Женщина продолжает радостно тараторить, пока мы снимаем куртки и проходим в столовую, в которой сидит жена директора Университета - худощавая блондинка с чуть высокомерным лицом и непроницаемыми серыми глазами.
   - Добрый день, госпожа Ситара. - Лёгкий поклон со стороны Серея и небольшое подобие реверанса от меня. - Как поживаете?
   - Добрый день, Серей. Неплохо. Вот, решила навестить Дороту, пока наши мужья заняты своими делами. Не представишь мне свою спутницу?
   - Конечно, госпожа. Это Ада.
   Вот и всё. Никаких пояснений, кто я такая, как с ним связана и что здесь делаю. Удобно и конспиративно. Но видимо необычно, потому что брови директорской жены чуть приподнимаются, но тут же возвращаются на место.
   - Вот как. Чем вы занимаетесь, милое дитя?
   Где ты была, когда я была ребёнком?
   - Она - танцовщица, ваша светлость. - Отвечает за меня маг.
   Приплыли.

Глава 12.

   - Вот как? - Серые глаза внимательно смотрят на меня, оставаясь всё такими же непроницаемыми. - Вы приехали к нам на конкурс?
   - Нет, госпожа. В конкурсе я участвовать не буду.
   - Даже так? Почему?
   - Я здесь не ради славы и известности, госпожа. Мои умения слишком малы, чтобы выставлять их на суд профессионалов. Мои подмостки - улицы и дорожные забегаловки. Да и... Я здесь по личным делам. - Смиренно улыбаюсь и опускаю взгляд в пол. Надеюсь, что моя улыбка была похожа на смиренную.
   - О! Тогда понятно.
   - Ситара, я тебя умоляю, что за допрос ты устроила? - Дорота шутливо грозит пальцем жене директора Университета. - Присаживайтесь, мои дорогие, сейчас подадут обед.
   Мы послушно опускаемся на привычные для нас места, но лично я предпочла бы пообедать на кухне с прислугой, чем под испытывающим, ничего не выражающим взглядом этой высокомерной дамы. Радует хотя бы то, что мы с ней сидим на приличном расстоянии друг от друга. Хотя, это вряд ли может помешать разговору, а если быть точнее - допросу.
   Дорота опускается на стул во главе стола, который обычно занимает Грит, когда обедает дома, а в дверь столовой уже вносят супницу, хлеб и другие блюда.
   Большую часть обеда я стараюсь молчать и смотреть в свою тарелку, отделываясь общими фразами на заданные мне Доротой вопросы: "Да, в городе просто чудесно", "Да, погода восхитительная", "Мы с Сереем столкнулись случайно у Библиотеки", "Нет, никаких проблем с возвращением не возникло, просто мы с Сереем немного прогулялись". Обед превратился из весёлого и приятного мероприятия, которым он всегда был, в пытку. Очень хотелось уйти, скрыться в своей комнате, запереть дверь и спрятаться под кроватью в надежде на то, что там-то меня искать не будут. Однако приходилось сидеть и не дёргаться, чтобы не показаться невежливой и не поставить Дороту в неудобное положение.
   Наконец принесли чай и десерт, и я решила, что теперь безнаказанно могу спрятаться на втором этаже, поэтому, поблагодарив Дору за прекрасный обед и попрощавшись с госпожой Ситарой, я направилась к выходу из столовой. Но стоило моим пальцам коснуться дверной ручки, как из-за спины раздался скучающий голос директорской жены:
   - Может быть, Вы станцуете для нас, Ада? Развлечёте двух старых женщин.
   - Я бы с удовольствием, госпожа Ситара, но, к сожалению, больная нога не позволит мне быстро и достаточно грациозно двигаться. Она ещё не зажила окончательно. Простите.
   Я как могла быстро выскользнула за дверь и, не спеша, чтобы в моих словах о больной ноге нельзя было засомневаться, поднялась к себе.
   - Ну и мымра! И что я ей сделала? - пробормотала я, подходя к окну и захватывая по дороге книгу Великого Мага.
   Серей тоже удивил. И чего ему ни с того, ни с сего в голову пришло сказать, что я танцовщица? Раньше он был сильно против, а теперь, выходит, нет. И ведь знал, к чему приведёт. Так и вышло. Только... она ж теперь мужу может рассказать. Не факт, конечно, но всё же. Ох, ну и чёрт с ним! Будем решать проблемы по мере их поступления.
   Я забралась на подоконник с ногами, подложила под поясницу подушку, которая лежала там специально для этой цели, и раскрыла книгу.
   "В сообществе дивиифинов есть разделение, которое люди называют Кланами. Название, на мой взгляд, немного не верно. Дело в том, что данное разделение идёт не по родству или, как это ещё называют, Домам, а по способностям. Каждая такая ветвь имеет своё разделение. И один и тот же дивиифин может относиться к двум и более "Кланам". Однако даже такое деление довольно условно. Например, к Клану Танцующих (Онирум) принадлежат такие ветви, как Танцующие Жизнь и Смерть (Онирум'ти Кивара) - клан исцеляющих танцем и провожающих в Мир Бессмертных; Танцующие Свет и Тьму (Онирум'ти Амира) - клан жрецов Света и Тьмы, в дословном переводе название клана звучит как "Танцующие двойственность мира", и многие другие. К Клану Хранителей (Варис) принадлежат такие подразделения, как Защищающие (Ритарии) - клан воинов, Целители (Варис курум, что в дословном переводе звучит как "хранители жизни"), Закрывающие Своей Жизнью (Тавиркон) и другие. Учёные и маги также принадлежат к одному Клану - Клану Проливающих Свет (Патира'виф Тарим).
   Названия подобных "Кланов" добавляется к родовому имени дивиифина..."
   Стук в дверь вырвал меня из описания Кланов моих предков, заставив подскочить, из-за чего я больно ударилась локтём об оконную раму.
   - Кто там? - поинтересовалась я, потирая ушиб.
   - Это Серей.
   - Чёрт, вовремя, - бормочу себе под нос, слезая с подоконника и пряча книжку под подушкой для спины. - Входи.
   - Чем занимаешься?
   Он закрывает дверь и приваливается к ней спиной.
   - Читала. - Киваю на книгу, лежащую на столике у камина. - А ты тут какими судьбами?
   - Прячусь от Дороты и Ситары.
   Я окидываю мага оценивающим взглядом и удивлённо изгибаю бровь:
   - Я уверенна, ты с ними справишься, если они на тебя нападут.
   - Ну, от них не так-то просто отбиться. Особенно, когда они наседают с вопросами. На пару. - Серей поморщился и закатил глаза.
   - Вопросы, вопросы, вопросы. И самое ужасное - всем нужны ответы. - Ехидничаю я, подходя к креслу. - И что же двум столь почтенным дамам потребовалось от благородного мага?
   - Как ты точно заметила - ответы. Интересуются тобой.
   - И как успехи?
   - Я сбежал раньше, чем мне пришлось врать.
   - Ох, какой молодец. А почему ты сбежал в мою комнату, а не в свою?
   - Ну, там меня могут попытаться достать, а сюда сунутся вряд ли. По крайней мере, в моих поисках. - Он отталкивается от двери и, как-то странно улыбаясь, движется в мою сторону. - К тому же я рассчитывал здесь на хорошую компанию и занимательное время препровождение.
   - Вы рассчитывали поиграть со мной в шахматы, господин маг, или вас занимает чтение вслух?
   - Во что поиграть? - Серей застывает по другую сторону кресла.
   - В шахматы. Не обращай внимания. - Я сбиваюсь с высокопарного слога на обычную речь. - Это такая стратегическая игра моего мира. Очень древняя. Играется на клетчатой доске двумя игроками специальными фигурками.
   - И интересно?
   - Мне нравится. Хотя я играю плохо.
   - Хм... К сожалению, никогда о такой игре не слышал и играть не умею. Есть ещё какие-нибудь предложения?
   - Ну, если вариант с чтением Вас не устраивает, то могу предложить лишь два развлечения: объестся сладостями и...
   - И?
   - Потанцевать.
   - Потанцевать? Пожалуй, это развлечение мне наиболее интересно, но... Как же ваша больная нога?
   Он обходит кресло и останавливается так близко, что я чувствую его дыхание на своей коже.
   - О, не беспокойтесь, это нам не помешает.
   "Ну, поцелуй же меня, чёрт побери!" - кричит всё моё существо, но я не двигаюсь с места, пока его губы, сначала мягко, а потом настойчиво, не приникают к моим.
  
   - Тёмные силы Аркадава! Ада, ты меня просто с ума сводишь. Это не нормально!
   Я довольно улыбаюсь и поднимаю голову с его груди, чтобы заглянуть в эти невозможные зелёные глаза.
   - В моём мире это называют "страстью". - Перебираюсь повыше и чмокаю его в нос.
   - Страстью? - Задумчиво повторяет Серей. - Странно. В моём - тоже.
   Он хватает меня за руки, которыми я опираюсь на кровать, и валит на постель. Я смеюсь:
   - Представляешь, если сейчас в дверь кто-нибудь постучит.
   И вздрагиваю, когда в дверь действительно стучат. Мы замираем и переглядываемся.
   - Кто там?
   - Ада, ты Серея не видела? - раздаётся голос Дороты.
   Я вопросительно поднимаю бровь, глядя на мага, а тот отрицательно мотает головой.
   - Видела. - Всё также глядя на ошалевшего от моего заявления чародея, отвечаю я. - Он, кажется, куда-то ушёл. Я его в окно видела.
   Маг суживает глаза, как бы говоря, что он мне эту шутку припомнит.
   - Какая жалось. - Сокрушается голос за дверью. - А ты не составишь нам с Ситарой компанию?
   - Ох, Дорота, я, если честно, не очень хорошо себя чувствую, поэтому легла поспать.
   Теперь настаёт очередь мага окинуть меня красноречивым взглядом и, ехидно улыбаясь, изогнуть брови.
   - Ой, прости, дорогая. Я не знала. Конечно, поспи. Выздоравливай.
   - Спасибо.
   - Может тебе что-нибудь нужно?
   - Нет, тётушка Дора. Огромное спасибо.
   Мы боимся пошевелиться, пока шаги Доры не затихают, а потом Серей подминает меня под себя со словами "Маленькая врушка".
   - Ты предлагаешь её вернуть? - Уточняю я, чётко зная ответ.
   - Может быть, как-нибудь в другой раз. Сейчас я не намерен отвлекаться на кого бы то ни было ещё.
   - Это радует...
  
   - О чём думаешь? - почти шёпотом спрашиваю я, лёжа в полумраке комнаты.
   - Да так, ни о чём. - Минута молчания. - О сложившейся ситуации.
   - А точнее?
   - О тебе, обо мне, о Лике.
   Я отодвигаюсь и усаживаюсь в постели, натягивая на себя одеяло. На мой предвзятый взгляд, только идиот будет говорить женщине, лежащий с ним в одной кровати, о другой женщине. Тем более, если "другую" можно назвать если не женой, то невестой, а та, что рядом с ним... любовница, иначе не назовёшь.
   - И?
   - Что "и"?
   - Что надумал?
   - Ничего нового. Просто... всё так запуталось.
   - В каком смысле?
   Серей тоже уселся, прислонившись к спинке кровати. Теперь мы сидели лицом друг к другу. Маг тяжело вздохнул, набираясь сил для разговора и собираясь с мыслями, и ответил:
   - Дело в том, что за год до твоего появления, я оказался на одном официальном приеме в Догоре, где и познакомился с дивиром Эвита - довольно мудрым и расчетливым правителем Догора. Это действительно так, дивир Эвит умный мужчина и вмеру суровый владыка, за время его правления Догор расцвел и расширился, заново были переложены крепостные стены, усилины гарнизоны городской охраны, создана почта и библиотека. - Было видно, что Серей действительно уважает этого человека за тот вклад, который дивир Эвит сделал для Догора. - Я вообще-то не любитель посещать подобные мероприятия, но иногда положение и поручения обязывают.
   - А в стлице, во дворце бывал? - решила уточнить я, вспомнив его заявление, что при дворе меня бы не поняли.
   - Доводилось.
   - И как там?
   - Красиво. Познавательно. Напыщено и даже в чем-то отвратительно, но последние слова скорее относятся к людям. Клубок змей и интриганов. А само здание дворца и дворцовый сад - великолепны.
   - Как и полагается дворцам в столице, - пожала я плечами, в глубине души сожалея о том, что мне это великолепие не увидеть. - Но я тебя отвлекла, извини.
   - Да, так на чём я остановился? Ах да! На том приеме я был по поручению одного из моих бывших наставников, но мне было не сложно, я даже был рад, ведь дело занимало всего один вечер. Всего лишь вечер в пышных убранствах высшего света, а потом в "Бешеного Пони", к друзьям и соратникам. Но мне повезло, я встретил там дивира, котрый оказался прекрасным собеседником, и его дочь - Лику - само очарование от белых локонов до кончиков атласных туфелек. Не буду скрывать, Ада, она меня очаровала. - Серей поморщился и потер рукой лоб. - Потом мы ещё несколько раз встречались на улице и в магазнах, общались, она познакомилась с Владимом, который как-то пригласил её в свой трактир, узнав, что она любит музыку. У него тогда как раз должен был выступать кто-то из известных. Она пришла. - Маг улыбнулся. - Сбежала из дома, не предупредив отца. Столько непокорности в этом очаровательном существе. Когда её отсутствие обнаружили - на уши поставили всю городскую стражу. Так раз за разом, встреча за встречей... Я, как дурак, до последнего так и не сумел понять, что Лика решила "прибрать меня к рукам", как выражаются мои друзья. Да я и не сопротивлялся особо, хотя и не выказывал поддержки, в конце концов, я не собирался связывать себя никакими узами. По крайней мере сейчас. А для лёгких интрижек дочери дивиров совсем не подходящии кандидатуры.
   - Это ты верно заметил. Это тебе не уличная танцовщица.
   - Ада, я вовсе не это имел в виду. Дай мне закончит, хорошо?
   - Валяй.
   - Через некоторое время меня нашёл посыльный дивира Эвита с приглашением на аудиенцию, на которой правитель поставил вопрос ребром - собираюсь ли я жениться на егодочери или нет?
   - А ты?
   - Честно сказал, что даже и не помышлял об этом.
   - А он?
   - Выслушал и предолжил подумать. Сказал, что я не могу не понимать, что это прекрасная партия для меня. Пришлось объяснять, что я не намерен оставлять магическую стязю и странствия, чтобы сидеть дома с женой. А Лика требовала всё больше и больше внимания. Дивир подумал и предолжил такой выход: если Лика ко мне охладеет, он больше эту тему поднимать не будет, в противном случае, он предлагает мне ещё раз хорошенько обо всём подумать. С тех пор я редкий гость в Догоре, даже друзья иногда на меня обижаются, но мне не хочется лишний раз нарываться на разборки. А Лика упорно продолжает считать себя моей невестой. Она добрая и умная девушка, да, капризная и избалованная. Но что ещё можно ожидать от последнего ребёнка и единственной дочери правителя? Возможно, через пару лет, если бы ничего не изменилась, я бы и сгласился на предложение дивира и стал его зятем, но...
   - Но?
   - Появилась ты.
   - Я-то тут причём?
   - Ты... Ты сама и твои танцы напомнили мне о том, что такое свобода и что такое страсть. Напомнили, почему я странствую по миру, а не сижу в каком-нибудь городе, на казённом месте, получая своё, поверь мне, довольно-таки большое жалование. Я расчетлив, Ада. Этому нас учат на првых курсах Университета, иначе магическую науку не постичь, иначе ты не сможеш рассчитать свои силы и потратишь свой потенциал раньше, чем твой противник заработает хотя бы первую отдышку. Ты напомнила мне, что свобода стоит гораздо дороже, чем обеспеченная жизнь с куколкой-женой и влиятельным тестем.
   - Неужели после моих танцев ты решил никтода не жениться? - ехидничаю, куда ж без этого!
   - Я этого не говорил.
   - А как же свобода?
   - Есть кое-что, что заставляет постоянно возвращаться к одной женщине, в один дом, в одно поселение. Есть кое-что, что видоизменяет ощущение свободы, кое-что, что показывает важность и необходмость такой вещи, как Дом. - Вопросительно поднимаю бровь. - Любовь, Ада, любовь. Она помогает смириться со многим. Рядом с любимым человеком даже в холодной наёмной квартирке будет ощущение дома, которого ты не найдёшь даже во дворце, но рядом с нелюбимой женой.
   Он замолчал, всё также глядя в одну точку.
   - Не беспокойся, - я подползла к магу и обняла его за шею, - я не буду просить тебя взять меня в жёны.
   - Почему? - Вынырнул Серей из своих мыслей.
   - Зачем тебе вторая невеста, если ты с первой никак справиться не можешь, - улыбаюсь.
   - А вдруг на твоё предложение я бы согласился? - щурится молодой человек.
   - Ну, если только ради того, чтобы от остальных невест отделаться. Типа, "у меня есть жена". А что, удобно. Ты в одном мире, жена - в другом. И вроде как женат, и вроде как жены нет.
   - А если ты тут останешься?
   Смеюсь:
   - Попробуй, найди многоликую-танцовщицу среди лесов, полей и городов.
   - Ну, с тобой-то это как раз не проблема.
   Теперь смеётся и он, обнимая меня и прижимая к себе. Эх, как же хорошо...
  
   Четыре последующих дня я провела просто чудесно. Большую часть времени - читала "Дивиифинов" в своей комнате, раз в день ходила гулять с Сереем по городу, иногда к нам присоединялась Дорота. Разговоров и допросов с пристрастием о моей "профессии" и о том, почему Серей о ней сразу не рассказал, удалось избежать, заявив, что я не хотела, чтобы об этом кто-нибудь знал. Тем не менее, я всё равно старалась как можно меньше времени проводить один на один с доброй, но любопытной женой начальника Университетской Библиотеки. Иногда я выбегала из дома, чтобы закупиться новой порцией особенно полюбившегося мне шоколада, и вновь скрывалась в своей комнате, зачитываясь трудом Великого Мага. После совместного ужина и вечерних бесед с хозяевами дома, Серей пробирался в мою комнату, или я "по-соседски" заходила к нему и оставалась там на ночь.
   Жизнь текла размеренно, но быстро, и каждый прошедший день приближал Праздник Зимы. Город украшался и наполнялся представителями творческих профессий, народ радостно сновал туда-сюда, делая покупки и заготовки. Общее настроение напоминало радостную суету перед нашим Новым годом, только тут не было лиц, озабоченных проблемой выбора подарков. На Праздник Зимы подарки, а точнее подношения, получали только Боги и Зимние Духи.
   Я задумчиво смотрела в окно, поглаживая обложку книги об оборотнях и наблюдая за последним этапом украшения города, когда дверь в мою комнату резко распахнулась, и на пороге появился Серей.
   - Привет. Скучаешь?
   - Тебя стучать не учили? - осведомилась я, радуясь, что почти дочитанная книга-наследие лежит в моём маленьком тайничке.
   - Учили. Но зачем?
   - А если бы я переодевалась?
   - Не пришлось бы тратить время на то, чтобы снимать с тебя одежду. - Ехидно заявляет маг, подходя и целуя меня в макушку.
   - Ничего себе заявления! - наигранно возмущаюсь я.
   - Ну не злись. Сегодня - первый день празднеств. Вечером будут различные представления, а сейчас заканчиваются служения в Храмах. Не желаешь сделать Богам и Духам подношение?
   Подумав несколько секунд, я кивнула. Этот мир, конечно, не привычный для меня и Боги здесь чужые, но ссориться с ними всё же не стоит. С Богами и Духами надо дружить. А они тебе в ответ если и не помогут, то и вредить не станут.
   - А что собой представляет подношение?
   - Обычно это специальные сладости, деньги или животная жертва.
   - Ну, на последнее я не решусь, а вот сладости и деньги - это можно.
   - Тогда собирайся. Пойдём покупать подношение, а потом бегом в Храм, пока служба не закончилась.
   Я соскочила с подоконника, отодвинув в сторону Серея, и замерла в нерешительности.
   - А что мне надеть?
   - Женщины, - закатил глаза маг.
   - Ты меня не правильно понял. Можно одеваться, как вздумается, или есть определённые правила в одежде для посещения храмов?
   - Хм, ты права. Я как-то не подумал об этом. Правила, конечно же, есть. Женщинам, исключая воительниц, запрещено входить в храм в штанах, только платья и юбки. Поощряются цвета одежды, соответствующие празднику, но это не обязательно.
   - И какие цвета соответствуют Зимнему Празднику?
   - Все оттенки синего, белый, чёрный и серебристый.
   - В принципе логично. Но из всего вышеперечисленного у меня есть только синее платье, но оно шёлковое и я в нем замерзну, и холщевая юбка тёмно-синего цвета - тоже не самая теплая одежда.
   - Тогда одевайся так, как тебе позволяет твой гардероб.
   Я вытащила из шкафа шерстяную юбку, потом подумала и достала сразу вторую - холщёвую. Теплее будет. Оттуда же появилась чистая сорочка, чулки, тёплые носки и памятные сапожки.
   Серей уселся в кресло и наблюдал за моими приготовлениями.
   - А ну, марш отсюда. Я собираюсь переодеваться.
   - Так переодевайся. А я посмотрю.
   - Вот нахал!
   - Да ладно тебе, Ада, такое впечатление, что я тебя без одежды никогда не видел.
   - Зараза, - пробормотала я, снимая юбку, а за ней стаскивая с себя домашнюю сорочку.
   Я действительно чувствовала себя немного неуютно под внимательным взглядом чародея. И вообще, сравнил! Одно дело раздеваться, чтобы заняться любовью, и совершенно другое - чтобы переодеться. Настроения же совсем разные!
   Маг поднялся из кресла, подошёл ко мне сзади и обнял, отчего кожа тут же покрылась мурашками, а внизу живота начало разливаться тепло.
   - Серей, ты мне мешаешь. Такими темпами мы опоздаем.
   - Вот уж не ожидал, что ты такая набожная, - прошептал он, слегка прикусывая мне ухо.
   - С чужими Богами лучше не ссориться, особенно, когда не знаешь - сможешь ли вернуться к своим.
   Я оттолкнула чародея и скользнула в чистую сорочку. Маг покорно вернулся в кресло, не скрывая, впрочем, разочарования. Я быстро оделась, подхватила свой кошелёк с остатками наличности, и надела куртку.
   - Я готова.
   - Тогда идём.
   Серей поднялся из кресла и направился к двери.
   Лавка, торговавшая "специальными сладостями", находилась недалеко от Главного Городского Храма. Маг сказал, что в каждом городе есть такой Храм, в нем отмечают все праздники и почитают всех Богов и Духов, а более мелкие Храмы разбросаны по городу и обычно специализируются на одном Божестве и Духах, ему подвластных, хотя есть Храмы, почитающие только определённых Духов.
   Главный Городской Храм был выстроен из белого камня. Всю внешнюю часть его стен покрывали искусные узоры, на которые мастера по камню, по словам Серея, потратили около пяти лет. Внутри было просторно и светло за счёт большого количества высоких окон, некоторые из которых притягивали взгляд витражами на различные темы. Сам зал был круглым. Пол покрывал белый мрамор, лишь два круга - внутренний и внешний - были выложены из какого-то нежно-розового камня. В центре зала, во внутреннем круге, у алтаря, проходило богослужение, там же складывались подношения горожан. Судя по отсутствию внутри помещения скамеечек или стульчиков - в Храме не предполагалось долгое "сидение" прихожан. Пришёл помолиться - вставай на колени у внутреннего круга и молись, пришёл послушать службу - так постой - выкажи своё уважение Богам.
   Сейчас в Храме не было заполнено даже половины того пространства, что имелось между внутренним и внешним кругами. Более того, практически никто не стоял и не слушал службу, как это бывает в наших церквях. Люди выстроились в семь очередей-лучей, расположенных на равном удалении друг от друга, у каждого из них в руках был свёрток или коробка с подношением. Семеро людей в центре внутреннего круга, как мне объяснил Серей - Жрецов, принимали дары Богам и относили их к алтарю. Дарующие могли произнести короткую молитву или просьбу, обращённую к Духам и Богам, потом они отходили в сторону, если хотели ещё помолиться, или уходили вовсе, а на их место вставал следующий в очереди человек.
   Мы заняли очередь в самом коротком луче и довольно быстро подошли к Жрецу, принимающему дары. Я опустилась на колени, поздоровалась с Богами, кратенько представилась, не забыв упомянуть о том, что я - дивиифин, и попросила их быть ко мне, как к пришелице, снисходительнее. А ещё я попросила снисхождения к тем людям, что помогли и помогают мне в этом мире. О чём просил маг я не знаю, но он тоже, преподнеся дары, опустился на колени и некоторое время так стоял.
   - Вот и всё.
   Серей вдохнул полной грудью и потянулся, как только мы вышли из Храма.
   - И что теперь?
   - Теперь можно идти домой. До наступления сумерек всё равно ничего интересного не будет.
   - А что будет, когда наступят сумерки?
   - Тогда-то и начнётся настоящее празднество.
   - В смысле?
   - Не буду тебе ничего рассказывать - сама увидишь, а то неинтересно будет.
   Проказливо улыбнувшись, Серей направился в сторону дома, и мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
  
   Я засунула в рот очередную шоколадную конфету и перевернула страницу. Если верить оглавлению, то мне осталась последняя глава: "Основные эликсиры, магические приемы и ритуалы дивиифинов" - и всё, что желал рассказать своим потомкам Юсув, будет мне известно.
   Я захлопнула фолиант, перевернулась на спину и с наслаждением потянулась, только теперь заметив, что на город опустился вечер. Пришлось сползать с кровати, надевать домашние туфли и спускаться вниз - приближалось время ужина.
   На первом этаже было тихо и темно. Заглянув в кухню, а потом и во все остальные комнаты, и никого там не обнаружив, вновь поднялась на второй этаж и оглядела коридор. Свет пробивался только из-под моей двери.
   Это что, они все ушли на праздник, а меня даже не предупредили? Я уже молчу о том, что могли бы и позвать.
   Из чистой вредности, ну, может быть, и по каким-нибудь другим причинам, заглянула в комнату мага и обнаружила того мирно спящим прямо в одежде на застеленной кровати.
   Та-а-ак. А как же вечерняя прогулка?!
   Я подкралась к молодому человеку и нагнулась над ним. Рука Серея резко взлетела в воздух, явно собираясь схватить меня, но я уже выпрямилась, отскочила в сторону, трансформировав глаза и руки, и приняла боевую стойку.
   - Ада, ты чего? - Я рыкнула, что сподвигло молодого человека перевернуться на бок и взглянуть на меня. - У нас намечаются боевые действия?
   - У нас намечается смертоубийство, если кое-кто не выполнит обещание. - Охотно отозвалась я, строя из себя "злое чудище".
   - Какая-то ты сегодня странная. У тебя что, месячные начались?
   Я ошарашено выпрямилась, лихорадочно пытаясь вспомнить, когда сие событие посещало меня в последний раз, и с изумлением поняла, что... давно, ещё в моём мире. Серей тем временем зевнул, вновь повернулся на спину, потянулся и встал.
   - Где Дорота и Грит? Я ожидал, что они разбудят меня к ужину.
   - Их нет. Ушли куда-то, видимо. - Я приняла свой обычный облик. - Серей, а кто у вас занимается женскими... хм... недомоганиями?
   - Ты себя плохо чувствуешь?
   - Да нет, просто... надо сходить, проконсультироваться кое о чём.
   - Да в принципе тебе любой целитель может помочь. Некоторые любят обращаться к лекарям. Но я, всё же, советую посетить какого-нибудь целителя.
   - А... ты не мог бы мне кого-нибудь конкретного посоветовать?
   - Это тебе лучше к Дороте обратиться. У неё есть какая-то целительница знакомая.
   - Ладно. Хорошо. Так мы идём?
   - Конечно. Иди, собирайся. Встретимся внизу.
   - Договорились.
   Я вышла из комнаты мага и направилась к себе, надела тёплую юбку, сменила обувь, взяла куртку и, выключив магическое освещение, спустилась вниз, в прихожую. Чародея там ещё не было. А говорят, что это женщины долго собираются. Ну-ну.
   - Шустро ты. Не ожидал. - Серей выплыл из двери в кухню. - Дома пусто, есть нечего. Думаю, Дорота с Гритом отправились в гости. Пойдём, перекусим где-нибудь по дороге.
   Мы вышли на улицу, и я замерла, восхищённо раскрыв рот, - дома сияли в своём убранстве из разноцветных магических огоньков, подчёркивающих контуры самого здания, окон, крыши и различных уступов. Казалось, что неяркое сияние магических "лампочек" дополняет снежные шапки и морозные рисунки на стекле. В воздухе пахло праздником: специями, выпечкой и нежными ароматами вин. Люди проходили мимо, весело смеясь, и пряча лица за различными масками, обеспеченные женщины кутались в меховые воротники и муфты, больше для того, чтобы выглядеть загадочными или соблазнительными, чем из-за холода. А тем, кому со средствами повезло меньше, прекрасно обходились обычной одеждой насыщенных тонов или яркими шарфами, повязанными на каждодневные куртки, тёплые плащи или дешёвые шубы.
   - А почему они в масках? - кивнула я на очередную проходящую мимо компанию.
   - Вероятно, идут на какой-нибудь маскарад. - Пожал плечами маг. - В Праздник Зимы традиционно устраивают Маскарады. Раньше это была привилегия богатых и знатных людей, а потом просочилось в народ, теперь многие трактиры, постоялые дворы, рестораны и кафешки любят устраивать у себя своего рода увеселения, куда нужно являться в масках. Говорят, эту традицию ввели многоликие. Или вывели в народ? Не помню.
   - То есть маски - необязательный атрибут праздника?
   - Конечно, нет. Однако эта традиция всеми любима, так как позволяет совершать такие поступки, на которые не смогли бы решиться в обычной жизни. Например, три года назад один из таких вот людей в масках высказал Правителю всё, что о нём думает, когда тот по традиции возглавлял вечернее праздничное шествие. Парня так и не нашли, видимо, были в толпе люди, которые помогли скрыться, а скрытое маской лицо, сама понимаешь, в свитки "Разыскивается" не намалюешь. - Серей усмехнулся, то ли вспоминая происшествие, то ли представляя выражение лица Правителя, а, может быть, точно зная, кто это предприятие провернул. - Ну что? Куда пойдём?
   - Ты у меня спрашиваешь?
   - Ну да. Зайдём куда-нибудь, чтобы нормально поесть или перекусим чего-нибудь по дороге? Повсюду должно быть полно лоточников с чем-нибудь съестным.
   Я на минуту задумалась.
   - Серей, - несмело начала я. - А мы не могли бы поесть где-нибудь, где горожане празднуют в масках? Мне хотелось бы посмотреть...
   - Можем, если хочешь. Так. - Теперь настала очередь чародея ненадолго задуматься, сведя брови к переносице. - Пойдём тогда в постоялый двор "Юбир атум", что в переводе с саламского означает "Радостный живот". - Маг двинулся вверх по улице. - В своё время хозяин этого двора, приехавший в Дивию из Саламистии, начинал с обычного трактира, в котором подавалась как привычная для дивийцев еда, так и традиционные саламистийские блюда. Клиентов было много, слава заведения росла, дело процветало, что позволило ему, спустя некоторое время, открыть постоялый двор недалеко от Главной Площади. Интересное местечко. Саламский колорит невероятным образом сочетается с традициями всего Восточного Континента.
   - Э-э-э, Серей, - маг, не останавливаясь, повернул ко мне лицо и приподнял бровь, давая понять, что слушает меня очень внимательно. - Ты сейчас с кем разговаривал? Что ты имел в виду под "Восточным Континентом" и "саламийским колоритом"?
   - Саламским. - Поправил меня молодой человек. - Восточный Континент - это один из трёх континентов этого мира, на нём находится наше государство, и многие другие страны. Ещё есть Северный Континент - он самый маленький и там довольно холодно, и Западный - это самый большой континент. Названия традиционные и не совсем соответствуют действительности, так как, например, Западный Континент сильно вытянут не только в западном направлении, но и с севера на юг. А что касается саламского колорита... это словами не объяснишь, скоро сама всё увидишь. Потерпи, недалеко осталось.
   Действительно, спустя несколько минут мы вошли в небольшой дворик, в который выходило пара дверных проёмов. Тот, что находился по левую руку, явно вёл в конюшню, это было ясно как по внешнему виду здания и широкой двустворчатой двери, так и по доносившимся оттуда звукам и ароматам. От стены правого здания спускался навес, под которым можно было оставить телегу или просто привязать лошадь, под этим же навесом прятался небольшой колодец, выложенный камнем и накрытый сверху деревянной крышкой. Мы же направились к той двери, что вела внутрь двухэтажного дома, окна первого этажа которого светились в наступившей темноте.
   Из открывшейся двери на улицу хлынул свет и звук, мы вошли внутрь и тут же были остановлены широкоплечим мужчиной в широких штанах-шароварах и яркой жилетке поверх белой сорочки.
   - Без масок - нельзя. - Категорично заявил он, преградив нам дорогу.
   - Долгих лет тебе, Хазим. - Поздоровался Серей. - А где твой брат?
   - Отошёл ненадолго. Но без масок всё равно нельзя.
   - В жизнь не поверю, что у господина Юбхира нет масок для его друзей-посетителей, - улыбнулся чародей. - Проводи нас лучше к хозяину, Хазим, мы у него необходимую вещицу и приобретём.
   - Это меняет дело, Серей, входите. Он у стойки.
   - Спасибо, друг. Удачно повеселиться.
   - Да какое уж тут веселье? Только и делай, что приглядывай за гостями, норовящими то танцовщицу ущипнуть, то подавальщицу в укромный уголок умыкнуть, а сейчас вот напьются, так ещё и драться полезут.
   - Ну не ворчи, Хазим, у людей праздник.
   - Праздник... - передразнил детина. - Пусть дома празднуют!
   - Смотри, чтобы тебя хозяин не услышал, а то обвинит в том, что ты ему разорения желаешь.
   Маг шутливо подмигнул вышибале и направился к пузатому мужичку, одетому в яркий атласный кафтан, подчёркивающий смуглую кожу и жгуче-чёрные завитки коротко стриженых волос и бороды.
   - Долгих лет тебе, Юбхир, и процветания.
   - О, кого я вижу! Мой дорогой друг, Серей. И тебе долгих лет и процветания. Что за прелестница с тобой сегодня? - впился в моё лицо янтарно-карими глазами хозяин "Юбир атума".
   - Это моя близкая подруга - Ада.
   - Близкая? Насколько близкая? - Не спуская с меня глаз, уточнил Юбхир.
   - Настолько близкая, что если я хотя бы заподозрю, что ты вернулся к мысли о гареме, мы перестанем с тобой дружить.
   - Мой Бог учит делиться, Серей-адым.
   - Твой Кодекс учит не брать чужого и не засматриваться на женщину друга или брата твоего. - Усмехнулся молодой человек. - Или ты уже взлетел так высоко, что не считаешь меня больше другом и почётным гостем?
   - Твоя правда, Серей-адым. Просто сколько лет тут живу, а всё никак не могу привыкнуть к красоте местных женщин. Но твоя подруга превзошла всех виденных мной красавиц.
   - Пройдоха. - Рассмеялся чародей. - Неудивительно, что ты не знаешь отказа у женщин.
   Я, собственно, понимала тех дам, что не смогли отказать Юбхиру. За один такой обжигающий и обволакивающий взгляд уже можно позволить многое. Этот мужчина волновал, очаровывал, завлекал словами и так мастерски, что ты переставала замечать, что он совсем не в твоём вкусе. Правду, наверное, говорят - женщины любят ушами. Я откуда-то точно знала, что стоит только поддаться этому пронизывающему взгляду и обволакивающему голосу, ставь штамп "подарено" на своём сердце.
   - Чтобы завоевать сердце женщины, Серей-адым, красиво говорить мало, нужно ещё предугадывать её желания. - Сверкнул белозубой улыбкой Юбхир.
   - Вот как? - Не удержавшись, хмыкнула я. - Значит, вы умеете угадывать женские желания? И чего же я хочу?
   - Любви, конечно.
   - Даже так? - Я рассмеялась. - Ошибаетесь. Зачем хотеть то, что у тебя уже есть?
   Мужчина поднял бровь:
   - Все женщины хотят вечной любви.
   - Хотят? Возможно. Но вечной любви не бывает.
   - Почему?
   - Потому что даже Боги в своём бессмертии устают друг от друга и охладевают, ища новых ощущений и эмоций на стороне.
   - Это всего лишь перерыв. Не больше.
   - Наличие перерывов уже не может называться вечностью.
   - Возможно. - Задумчиво поглаживает бороду Юбхир, но потом прищуривается и хитро смотрит на меня. - Но женщина всё равно мечтает о вечной любви.
   - Мечтает. - Покорно соглашаюсь я. - Только знать это - мало, исполнить эту её мечту никто, к сожалению, не в силах. И, возможно, это к лучшему. Так что... Зачем хотеть невозможного, если о нём проще мечтать.
   - Тогда как же ему удаётся добиться того, что вокруг него крутится столько красавиц, если он не исполняет их мечты и желания? - вмешивается Серей.
   - Так же, как и тебе! - весело смеюсь я. - У женщин тысячи желаний, тысячи грёз. Воплоти в жизнь хотя бы несколько и она твоя.
   - Так просто? - наигранно изумляется маг.
   - Так сложно. Потому что чем больше в тебе заключено от её ожиданий, тем больше ей хочется. Вовремя остановиться и остановить, уйти в сторону, оставив после себя только хорошие воспоминания, но так, чтобы она не цеплялась за тебя и не возненавидела - истинное искусство.
   - Серей-адым, твоя женщина не только красива, но и умна, я не могу её отпустить без подарка. - Хозяин "Юбир атума" манит нас за собой к соседней двери, которую, спустя пару секунд, распахивает жестом заядлого фокусника. - Выбирай.
   В свете магических огней сияет комната, почти полностью заполненная самыми различными масками. Есть такие, которые скрывают всё лицо и напоминают морды животных, есть маски, похожие на венецианские, есть повязки на нижнюю часть лица, оставляющие на виду глаза, есть - маскирующие верхнюю часть лица, с прорезями для глаз. Есть простенькие маски, состоящие всего лишь из небольшого, полупрозрачного кусочка ткани, есть маски, украшенные драгоценными камнями, перьями и даже мехом, обтянутые бархатом и шёлком, обшитые бисером.
   В первую минуту глаза разбежались, неспособные сосредоточиться на чём-то одном, но потом я увидела Её. Она не была среди представленного товара ни самой красивой, ни самой дорогой. Обтянутая шёлком глубокого синего цвета и украшенная мелкими бусинами белого и голубого бисера по контуру маски и вырезам глаз, Она скрывала верхнюю часть лица и отливала причудливой вышивкой, сделанной серебряной нитью.
   - Я хочу вот эту, - протянула я руку к очаровавшей меня маске. - Сколько она стоит?
   - Это очень странно, - неторопливо промолвил Юбхир, поглаживая бороду. - Она не продаётся. Я недавно получил её от одного человека, видимо, мастера её сделавшего, и я не заплатил за неё ни монеты. Единственным условием этого малого было только то, чтобы я подарил эту маску первой женщине, которая её захочет. За это он сделал мне приличную скидку на остальной свой товар. Вам повезло, милейшая, до Вас её никто не захотел. Так что, она Ваша.
   Хозяин постоялого двора снял маску со стены и протянул её мне. Пальцы погладили нежную ткань с вышивкой, а внутри разлилось приятное тепло, выглянувшее наружу счастливой улыбкой.
   - Ну же, - приободрил меня чародей, - меряй.
   Я надела маску и утонула в ощущении, что ко мне вернулась вещь, принадлежавшая мне очень давно, похожее чувство испытываешь, когда натыкаешься на предметы, которые когда-то в детстве были частью твоих сокровищ. Эх, к этой маске прекрасно подошло бы моё голубое шёлковое платье.
   - Сабды батхат! Она как будто для Вас и сделана, - восхищённо пробормотал Юбхир.
   Я заулыбалась, до краёв наполненная желанием танцевать. Кружиться под звуки музыки, разносящейся в хрустальном от прохлады воздухе, согреваясь лишь движениями тела. Танцевать, но не где-нибудь в трактире, постоялом дворе или на сцене, а на площади, окружённой зрителями, вплетающими удары своих сердец и ладоней в общую мелодию Праздника. Да, мне хотелось танцевать так, как танцевали сотни поколений до меня, как танцевали те, кто не разделял людей на богатых и бедных, кто дарил надежду и счастье каждому. Танцевать так, как танцевали женщины моего Рода.
   Я умоляюще уставилась на Серея, не говоря ни слова, но по его лицу было видно, что он всё прекрасно понял. Понял и никак не может решить, как ему в данной ситуации поступить.
   - Пожалуйста, - прошептала я.
   Ещё минуту чародей пристально мотрел в мои глаза, а потом он кивнул и улыбнулся.
   - Спасибо! - я повисла на шее у мага. - Только... мне надо переодеться. А потом на площадь, думаю, музыкантов мы там найдём.
   - Что происходит? - растеряно спросил хозяин "Юбир атума".
   - Ада будет танцевать. Как я понял, на площади. Если найдёт музыкантов.
   - Танцевать?
   - Да. Она превосходная танцовщица. Приходите посмотреть. Думаю, где-нибудь минут через тридцать мы вернёмся. И гостей своих с собой приводите, поверьте, они не пожалеют, если займут лучшие места.
   - Вот как? В таком случае, я вполне могу отдолжить вам тех музыкантов, которых на сегодня нанял.
   - Это было бы очень мило с Вашей стороны, - почти пропела я и вылетела из комнатки, сняв маску и потащив за собой Серея.
   До дома добрались в рекордные сроки, даже не смотря на то, что все улицы были заполнены народом. Внутри было всё также тёмно, тихо и пустынно. Я взлетела вверх по лестнице, оставив мага внизу закрывать дверь, и, скинув куртку, достала из шкафа заветное платье. Стянув с себя лишнюю одежду, нырнула в ворох шёлка.
   - Ты же так замерзнешь! - возмутился входящий в комнату Серей.
   - Да вроде бы не должна. Я же двигаться буду.
   - Ты заболеешь, - предупредил он.
   - А на что мне парень-маг, если он даже вылечить от простой простуды не может? - усмехнулась я, надевая маску и поворачиваясь к чародею.
   Было такое ощущение, что мы уже ни раз спорили таким образом, причём, с одним и тем же результатом - я всегда всё делала так, как хотела.
   - Ну не сердись, Серей. Я только сегодня потанцую, а потом выпью любую гадость, что ты мне дашь, и буду примерно себя вести. Честно, честно. Просто так надо. Я чувствую, что так надо.
   - Женщины, - фыркнул маг и вышел из комнаты.
   Я подхватила куртку и побежала вслед за ним.
   - Не хмурься, сегодня же Праздник.
   Я повисла на руке у молодого человека, поцеловала его в уголок губ и постаралась состроить самую невинную и милую мордашку, на которую только была способна, заставив чародея улыбнуться.
   Главная Площадь действительно обнаружилась недалеко от "Юбир атума", выложенная камнем и очищенная от снега, она была заполнена гуляющим народом, лоточниками и музыкантами, ещё не приступившими к исполнению своих произведений. Юбхир обнаружился недалеко от небольшого фонтанчика, располагающегося в центре площади, он якрим маяком выделялся на фоне окружающей его толпы. Рядом с ним толпились несколько музыкантов, бережно держащих свои инструменты и потягивающих из фляг что-то явно горячительное.
   - О, а вот и вы. Вовремя. Можно приступать?
   - Можно, - улыбнулась я, оглядывая площадь и показывая рукой в сторону высокого двухэтажного дома с балконом, стоящего справа от фонтана. - Давайте разместимся там.
   Небольшой компанией мы двинулись к указанному мной дому, музыканты расположились на ступеньках парадной лестницы и вопросительно глянули на меня.
   - Что-нибудь лёгкое, воздушное. Прислушайтесь к себе и решайте сами.
   Заметившие изменение дислокации Юбхира, его гости двинулись за нами, в ожидании замирая небольшими кружочками, оставляя при этом достаточное пространство для танца. Музыканты, о чём-то между собой сговорившись, кивнули мне, показывая свою готовность. Я сделала глубокий вдох и сняла куртку, оставив её на попечение магу. С первыми аккордами мелодии я сделала шаг в круг, стараясь не ёжиться от холода. Зрители замолкли и сосредоточили своё внимание на мне.
   Медленные, плавные звуки флейты изогнули тело и заставили взлететь руки. Теперь важно сосредоточиться на мелодии и внутреннем ощущении окружающего мира, вплести в танец взгляды и мысли окружающих людей, историю места и ощущение праздника. Шаг вперёд, шаг назад, поворот...
   Мелодия ускоряется, взлетая вверх, паря в холодном воздухе, платье кружится вместе со мной, искрясь голубыми переливами в свете магических огней. Я чувствую надежды и мечты каждого, кто стоит сейчас в этом полукруге и смотрит на мой танец, слышу стук сердец, постепенно сливающийся в один ритм. В танце... В танце мне не надо обращаться, чтобы лучше слышать и видеть, чтобы изгибаться и двигаться с такой скоростью, которая, кажется, не свойственна обычным людям. Магия звуков уводит за собой, я чувствую, почти вижу, как из моих движений, их надежд и природной магии этого места рождается огромная птица, её перья отливают всеми оттенками синевы и серебра, искрятся фиолетовым и сиреневым, она почти готова взлететь, чтобы, пусть на миг, но всё же подарить надежду и мечту каждому, кто стоит сейчас на этой площади, каждому, кто готов верить и мечтать. Ну же, ещё движение, ещё аккорд, ещё одна пара устремлённых на меня глаз, готовых поделиться самым дорогим и сокровенным... И она взлетает, расправляя свои невероятные крылья, накрывая всю площадь своим существом, отдавая даже больше, чем взяла для своего рождения.
   Я останавливаюсь вместе с музыкой и, как и многие, наблюдаю её полёт в небеса. Была ли она на самом деле или это только плод нашего воображения - мне не известно. Но разве это так уж важно?
   Зрители взрывают тишину аплодисментами и криками, я слышу как на камни мостовой сыпятся монеты - таковы правила уличных танцев. Я улыбаюсь и подхожу к музыкантам, через минуту различных наигрышей, мы сходимся на мелодии, и я делаю шаг к Серею.
   - Потанцуешь со мной?
   Маг передаёт мою одежду Юбхиру, снимает свою куртку и идёт за мной в круг. Несколько мгновений окружающий мир будто набирается сил, чтобы вновь явить чудо, а потом мелодия переплетается, образуя вокруг нас бутон огненного цветка. А по-другому не могло и быть. Такова сущность наших отношений с чародеем. Я чувствую, как с каждым движением набухают бархатистые лепестки, готовые раскрыться огненной лилией, я знаю, что все те чувства, все ощущения, которые сейчас одолевают меня и мага, проникли в души и плоть стоящих вокруг людей. Ещё движение, ещё вздох. Я знаю, что сейчас что-то должно произойти, что-то важное, прекрасное и опасное одновременно, и это будоражит, это зовёт за собой и заставляет продолжать движение. Ещё шаг, ещё касание. Лепестки бутона дрогнули и начали своё меделенное движение...
   Если исходить из того состояния, в котором в эти минуты находилась и жила я, то можно сказать, что то, что случилось дальше, больше всего походило на фальшивую ноту в хорошо и слажено исполняемой песне. Я почувствовала эту фальш за секунду до того, как всё свершилось, но так и не успела понять, откуда пришла опасность.
   Серей резко развернулся ко мне спиной и принял боевую стойку, а я, наплевав на своё инкогнито, сменила облик. Слишком поздно. Оборванный танец чаще всего приводит к тому, что собранная вокруг танцующих энергия рассеивается, оставляя ощущение несбывшейся мечты и неудовлетворённого желания. Но это происходит только в том случие, если ей дают спокойно развеятся. Магические удары, нанесённый с двух сторон в кокон собравшейся вокург нас энергии, видимо, привели к нарушению некой структуры или взаимосвязи. А сама энергия, которая ещё совсем недавно принимала форму готового к распусканию бутона, вероятно, весьма непредсказуемо повлияла на пущенные в нас заклинания. Я помню лишь сильнейший удар и едва уловимое изменение окружающего мира, а дальше - темнота.0x01 graphic
0x01 graphic
0x01 graphic
   Аркадав - царство Тьмы и Зла.
   Сумеречные Чертоги - что-то вроде нашего понятия Чистилища.
   Клароны - старейшины.
   Нисор - низшая ступень в иерархии Дома Тукирава, к ней относятся все, кто попал в Проклятую Обитель, не зависимо от того, пришли они сами или их приволокли силой.
   Песня, исполняемая Айрэ и Саруманом, из альбома "Испытание Близнецов" (песня немного исковеркана, чтобы убрать имена).
   Использована песня Сарумана и Айрэ "Леди Ястреб"
   Фиирия - мера веса, ровняется приблизительно 137 граммам.
   Использована часть песни группы "Соколиная Охота" - "Песня рядового из роты".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   140
  
  
  
  
Оценка: 6.72*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"