В маршрутку я ввалился мокрый до нитки и злой как собака. Нащупав продрогшими пальцами грязные монеты, небрежно швырнул их в переполненный деревянный лоток и начал проталкиваться мимо частокола влажных спин в хвостовую часть микроавтобуса, понимая, что сесть мне сегодня вряд ли доведется. Найдя укромное местечко рядом с залепленным рекламой окном, протер ладонью запотевшее стекло и облегченно выдохнул. Как оказалось, преждевременно.
- Э! Давай еще! Э! - недовольно заэкал водитель, молниеносно учуяв, что в его деревянной сокровищнице образовалась недостача, но в эту минуту под боком запиликал мобильный телефон, и в ход незамедлительно пошла отборная тарабарщина.
Толпа около передней двери невольно поморщилась. Я лениво опустил руку в карман и нащупал затерявшиеся десять рублей, которые следовало отдать бородатому трепачу, но пролезать обратно, к деревянной плевательнице, мне совершенно не хотелось. Я демонстративно вытянул руку, надеясь, что стоящий впереди парень разгадает мое нехитрое намерение, но тот, закрытый черным хаером, словно хитиновым панцирем, уединился ото всех в контакте со своим смартфоном, и в его ушных песочных раковинах, судя по клокочущим волнам британского хэви-метала, сейчас шумело не иначе как целое атлантическое побережье. Мне стало даже как-то неловко выдергивать человека из столь прекрасного далёка назад в дождливую тверскую действительность с разрушающимися Речными вокзалами, загибающимися вот уже который год трамваями и смачно матерящимися сквозь зубы маршрутчиками. Один из таких как раз не думал униматься, продолжая горланить в трубку и при этом разгоняться на своем миниатюрном "Боинге" почти до реактивной скорости, как будто и вправду сейчас вызывал диспетчера, чтобы получить разрешение, расправить крылья, убрать подальше шасси и стремительно взмыть в безысходное верхневолжское небо, подальше от плетущихся черепашьим шагом пешеходов и гудящих, как пчелиный улей, пробок на светофорах... Он взывал о чем-то нескончаемым речитативом, и его импровизированный "флоу" с каждой минутой становился все выше и пронзительнее. Я с нетерпением ожидал, когда он уже перейдет на фальцет, и ради такого потешного зрелища готов был попридержать еще немного звонкую монету, но тут какая-то сердобольная женщина милостиво сгребла с моей ладони десятку и положила ее в тот самый кошачий лоток. Неудержимый Ниагарский словопад водителя в кои-то веки захлебнулся, но, к несчастью, именно в этот лучезарный момент с дождливой улицы в раскрывшуюся дверь маршрутки хлынул еще один неиссякаемый словопоток:
- Андрюша! Андрюша, ты чего меня не встретил, пиздюк? Бабка старая, с ног сбилась, два часа на электричке пиздюхала, а ты трубку не берешь! Андрюша! Андрю... Андрюшенька, погоди, я щас в маршрутку заберусь!
А вслед за этим, тяжело дыша и отдуваясь, в микроавтобус забралась бабуся, которая, несмотря на свой почтенный возраст, находилась практически в идеальной форме.
Форме шара.
- Ойблять! - вздрогнув, выдала бабуся скороговоркой. - А я до улицы Горького на "семерке" доеду, Андрюша? Алё! Алё, Андрюша! Андрюша! Уй, блять, трубку повесил, паразит...
Тогда бабуся, по-прежнему не убирая телефон в карман, резво достала из потрепанной сумки горсть заветных российских рублей и смачно бросила их на деревянный жертвенник, дабы впредь не потревожить спокойствие недоброго духа, сидящего за баранкой, а после совершения этого непреложного ритуала угрожающе покатилась вперед по проходу, влегкую сминая частокол вспотевших спин своими мощными боками, словно она была здоровенным шаром для боулинга, а все остальные - обычными худосочными кеглями. Я было испугался, что сейчас этот матюгающийся колобок докатится до задних дверей и всей своей неподъемной тушей заставит меня как следует поцеловаться с рекламой "Билайна" на стекле, но, к счастью, этого не произошло. На свою беду парень со смартфоном и наушниками успел занять освободившееся место, поэтому бабуся недвусмысленно решила подкатить к нему, но ее блицкриг не увенчался успехом, поскольку парень спокойно включил "Гражданскую оборону" и продолжил слушать музыку, плотно занавесив лицо хаером. Бабуся меж тем не собиралась сдаваться. Она набрала номер Андрюшеньки и, задыхаясь от одышки, заголосила:
- Андрюша! Андрю... Погоди, не ложи трубку! Я вот чего тебе хотела рассказать: я сейчас в "Пятерочку" заходила, хлебушка тебе купила, виноградика немножко... ну там бананов, щепотку лучка, маслица упаковочку еще и этот... Уй, как его... Забыла... Забыла, блять... А-а, кекс! Кекс взяла еще тебе и Яночке, а то она совсем себя диетой измучает... Ладно мне сахар жрать нельзя, а она-то девка молодая, здоровая, а такой дурью мается! Андрюша! Ан... Погоди, не бросай трубку! Слушай, что тебе бабка говорит! Успеешь еще на свою рыбалку с Пашкой съездить! Что я, виновата, что ли, что мне надо было в Тверь на день раньше приехать? Андрюша! Дай хоть увидеть тебя, а то вдруг сегодня прямо там и слягу, в поликлинике! Андрюша! Андрюша!
Парень со смартфоном брезгливо скорчил физиономию: в его безмятежный и уютный мирок русского рока и тяжелого метала ворвалась зловещая нечта, словно из одноименного фильма Джона Карпентера. Быстрыми взмахами пальца по экрану он призвал на помощь тяжелую артиллерию в лице немецкой группы Accept, которая тут же начала производить массированную бомбардировку салона децибелами. Казалось, что исход сражения очевиден, и потери в нем, кроме всего прочего, понесут еще и обычные гражданские, но не тут-то было, потому что за спиной у бабуси оказались могущественные силы, не далее чем пять минут назад великодушно задобренные денежной данью. Запиликал уже всем знакомый телефон водителя, и спустя мгновение очередной поток громокипящего кубка словоблудия устремился на штурм "Бастилии". Черный хаер парня дрогнул, но он мужественно выдержал эту атаку, поскольку ползунок громкости смартфона стремительно пополз до максимальной отметки. И тем не менее батарея смартфона, не выдержав чудовищного натиска противника, отчаянно взвыла и сразу предала своего верховного главнокомандующего, страдальчески моргнув напоследок и тут же покинув поле боя. Это было его первое и последнее сокрушительное поражение.
Парень раздраженно вытащил наушники из своих раковин, бросил злобный взгляд на продолжающую разговаривать бабусю и, судя по всему, признал, что пришла пора капитулировать. В раскрывшуюся дверь маршрутки он выскочил стремглав, едва не сбив при этом симпатичную белокурую девушку, которая недоуменно отстранилась, а затем, едва пожав плечами, закрыла красный зонтик, поднялась по ступенькам внутрь, звонко цокая синими каблучками, расплатилась с водителем и неторопливо двинулась в мою сторону. И тут, внезапно, глядя на нее, я понял одну вещь.
Я влюбился.
Вот так вот прямо посреди салона, сразу после истории с металлистом и бабусей, когда уже ничто не предвещало беды! Я зачем-то начал поправлять свои белобрысые волосы, а девушка тем временем протиснулась в самый конец салона и тоже встала рядышком с окном. Ростом она была высокая, чуть повыше меня, довольно стройная, в длинном синем пальто и джинсах. Я продолжал тупо пялиться в ее сторону, будто хотел пробуравить взглядом дырку на ткани. Она же, как назло, смотрела куда-то на улицу, наверное, думая в эти минуты о чем-то своем. А я все продолжал смотреть на нее, застыв на месте, пока внезапно не осознал, что ведь она действительно просто стоит рядом и смотрит в окно: без смартфона, без наушников, без прочих отвлекающих гаджетов. Как же я уже давно перестал замечать обычных людей, погруженных в свои мысли и созерцающих природу городских джунглей за окном... Скоро этот светлый миг закончится, и она выйдет на своей остановке, а когда будет следующий? Когда вновь сложится эта идеальная комбинация: красивая девушка, томным взглядом смотрящая в окно?
- Привет, - не раздумывая больше ни секунды, ляпнул я и подошел чуть ближе. - Меня, кстати, Кириллом зовут. Можно познакомиться?
"Зачем я сказал ей "кстати"? - мысленно отвесил я себе оплеуху. - Это "кстати" прозвучало ну совсем некстати!"
Девушка отвлеклась от созерцания дождливой улицы и смущенно взглянула на меня, чуть улыбнувшись.
- М-м-м-м... Знаешь, не думаю, что это хорошая идея...
При этой стандартной фразе у меня упало сердце.
- ...мешать другим пассажирам интимным разговором, - хихикнула она. - Может, попробуем в другом месте?
- Ух ты, давай! - облегченно выпалил я. - Хотя, знаешь, - продолжил я шепотом, - тут поблизости есть парочка индивидов, которых подобные вещи совершенно не смущают.
При этих словах я невольно бросил взгляд в сторону вальяжно рассевшейся бабуси и водителя.
Девушка рассмеялась.
- Меня, кстати, Наташей зовут. Очень приятно.
А вот это "кстати" было уже действительно кстати, потому что диалог завязался, а ее имени я все еще не знал.
- Сейчас будет моя остановка, - произнесла она и после неловкой паузы с моей стороны добавила: - А твоя?
- И моя тоже сейчас, - уверенно соврал я. Черт с ним, потом оправдаюсь.
- Ну что, тогда, может, пойдем? - робко спросила она и стрельнула в меня взглядом своих изумрудных глаз.
- Пошли, - улыбнулся я в ответ, но тут случилось страшное. Краем глаза я успел заметить в оконном проеме, как дряхлый трамвай, двигавшийся где-то спереди, неожиданно на полном ходу сошел с рельс и неумолимо двинулся в нашу сторону. Водитель издал вопль, похожий на рев раненого слона, и, видимо, со всей силы крутанул баранку, чтобы уйти от столкновения, потому что Наташа полетела на меня, я полетел на заднюю дверь, где-то спереди на окно полетела сердобольная женщина, и все остальные пассажиры полетели на всех остальных пассажиров. Маршрутку лихо разворачивало в обратную сторону, я слышал бибиканье автомобилей, вопли и грохот падающих людей, а затем, уже лежа вместе с Наташей внизу на грязных ступеньках, почувствовал внезапную боль в затылке и собственное полнейшее бессилие. И когда маршрутка наконец замерла, а у пассажиров отступила первая волна шока, в сгустившийся тишине, посреди салона, послышался восторженно-испуганный шепот по-прежнему сидящей на кресле бабуси:
- Охуеть...
Пассажиры начали шумно подниматься с пола, общаясь отрывистыми фразами, а я обхватил Наташу за талию и осторожно посадил на ближайшее сиденье.
- Ты как? В порядке? - с тревогой спросил я.
- Да так... вроде ничего страшного, - улыбнувшись, ответила девушка, стирая грязь с пальто и белокурых волос. - А ты как?
- Да тоже ничего, только затылком сильно ударился.
Спереди хлопнула дверь. Это водитель выбрался из кабины, чтобы оценить масштабы трагедии. Через пару минут он залез обратно, смачно сплюнул прямо на пол и нехотя объявил:
- Дальше не поэдем! Забирайте деньги!
В проходе мгновенно образовалась очередь. Вроде бы никто из пассажиров не пострадал, люди с возгласами: "Безобразие!" и "Надо в милицию обратиться!" брали свои монеты и выходили наружу. Я испытывал смешанные чувства от произошедшего, поэтому даже не хотел снова шутить про деревянную пепельницу, молча взял деньги из деревянного лотка и вместе с Наташей выбрался на улицу. Следом за нами спустилась и бабуся, которая вновь набрала своего занятого родственничка и тщетно пыталась рассказать ему об аварии.
- Андрюша! Андрюшенька! Послушай меня...
Я мысленно пожелал, чтобы бессовестная скотина Андрюшенька все-таки соизволил встретить свою пусть и матюгающуюся, но все же такую заботливую и родную бабусю, а затем, слегка вздохнув, повернулся к Наташе: