Война для нас началось в тот самый момент, когда замолчали все спутники связи, а центральный компьютер уверенно зафиксировал полное их отсутствие. Утром над верхушками волн прошел американский челнок - и сразу же зарядили дожди.
Лишняя влага для этой планеты - настоящее стихийное бедствие, ведь Цевес - сплошной океан с грядою из трех вулканических островов. На самом крупном из них, площадью в пять километров, была расположена наша база.
Что делать, как быть, никто, конечно, не знал. Людям чистой науки чужд разного рода милитаризм. Полковник в отставке Григорий Иванович Грач, единственный на планете профессиональный военный, тоже не мог ничего посоветовать, поскольку вторую неделю находился в запое.
Труднее всего пришлось Наташке Спесивцевой (в узком кругу мы звали ее Шахиней). По штату она являлась начальником экспедиции и должна была немедленно реагировать.
- Наш ответ Чемберлену? - этот вопрос был поставлен ребром перед всем населением нашей планеты в количестве пяти человек, включая ее и Грача.
- Хрен его знает! - честно ответил повар "Серега в кубе". - Жратвы у нас хватит на год. Предлагаю сидеть тихо и не высовываться, авось пронесет.
- Есть у меня почти новый космический зонд, - сказал свое веское слово Стас, мой друг и напарник по игре в домино, - если приладить к нему видеосканер, можно взглянуть, что там творится на внешней орбите.
- Вперед! - скомандовала Наташка, - этот поможет.
Мне оставалось молча пожать плечами. Спесивцеву я уважал, хоть была она существом без малейших признаков пола. Злые языки утверждали, что наша Наташка вовсе не человек, а искусно сделанный биоробот. Дескать, никто никогда не видел, как она плачет или смеется. Может, это и так, но суетилась она чисто по-бабьи и больше мешала.
Зонд мы со Стасом все-таки запустили. Как оказалось, зря - он был уничтожен еще в верхних слоях атмосферы. Сканер успел показать в цвете и звуке, как зонд разваливается на части... и еще кое-что. Судя по этому "кое-что", на орбите вращалось нечто внушающее почтение.
- Надо бы почту проверить, - озабоченно сказала Наташка, - может, с Земли есть какие-нибудь инструкции?
Это была первая дельная мысль в ее исполнении.
Аппаратная дальней космической связи была заперта на ключ изнутри - Грач хранил там себя и запасы спирта. Сквозь закрытую дверь раздавался чей-то простуженный бас. Несомненно, это был человек. Причем человек, говорящий членораздельно, а никак не Григорий Иванович в его нынешнем состоянии. Наш бравый вояка обладал несолидным тенором и мог издавать подобные звуки, только когда блевал. Пришлось вышибать дверь. То, что мы за ней обнаружили, достойно отдельного описания.
В углу, на резиновом коврике, громко храпел наш бравый полковник в отставке, обнимая во сне пластмассовый тазик. Прямо по центру этого тазика в воздухе висел манекен в форме военно-космических сил США - нашего союзника и партнера по борьбе с космическим терроризмом.
- Голограмма, - пояснил Стас. - Это "SAT- 2033", новое средство разумной связи. Я читал о его разработке перед самым отлетом на Цевес. Живут же люди!
Манекен закрутил головой, настраиваясь на новый источник звука. В приоткрывшемся рту громко лопнул пузырь голографического чуин-гама. Сотрясаясь от смеха, я выскочил в коридор.
- Черт бы побрал этих русских! - проворчало объемное изображение. - Тут вообще кто-нибудь есть?
- Я Наталья Спесивцева, - выдвигаясь на первый план, громко сказала Шахиня, - полномочный представитель России, начальник здешней колонии.
Голограмма усиленно завращала зрачками в режиме точной настройки, расплылась в благодушной улыбке:
- Очень приятно, мэм! Меня зовут Джозеф Филсбей. Я командир крейсера "Карфаген" военно-космических сил США.
Наверное, там, на орбите, возникли проблемы со связью. Последнюю фразу он произнес слишком уж громко.
- Кр-р-фаген-н?! - просыпаясь, взревел Григорий Иванович, поминая недобрым словом матушку генерала Дзагоева, - Кар-р-фаген должен быть р-разрушен-н! Повторяю для тупоголовых: Carthago delenda est!
Изображение дернулось, едва заметно поморщилось.
- Мадам, - неуверенно вымолвил Филсбей, - я ничего не понял - сплошные шумы и помехи. Вы не могли бы встать напротив меня? - я попробую вас отсканировать. Не люблю, знаете, говорить неизвестно с кем.
- Это ты "неизвестно с кем", генерала Дзагоева мать! - сварливо промолвил полковник Грач и снова упал.
- С удовольствием выполню вашу просьбу, - в свою очередь сказала Шахиня, - если вы мне дадите внятный ответ на поставленные мною вопросы. Итак, почему вы здесь, куда подевались наши спутники связи, и когда, наконец, прекратятся эти дожди?
- Спутники связи?! - в голосе куклы из воздуха сквозило неприкрытое изумление. - О каких спутниках связи вы говорите? Мы действуем под эгидой ООН, в рамках поставленной миссии собираем космический мусор. Только космический мусор, мэм, и ничего больше. Не наша вина, что под эту категорию попадают все средства коммуникации, не поддерживающие режим "SAT".
- Может, это и так, - возразила Спесивцева, - но к великому вашему сожалению, я имела честь ознакомиться с Уставом и всеми Конвенциями Международного союза электросвязи. Россия, как вам известно, имеет отсрочку сроком на один год. А поскольку планета Цевес, равно как и пространство вокруг нее, находятся под протекторатом...
- Ошибаетесь, мэм! - в глазах Джозефа Филсбея промелькнули искорки холода. - Внешний долг вашего государства превысил допустимый предел. Межпланетным валютным фондом в одностороннем порядке был проведен его структурный анализ. Кое-что пришлось изменить: контрольный пакет акций корпорации "Цевес" отныне принадлежит "Интернейшинэл технолоджик". Вот вам и ответ на второй вопрос: мы здесь в интересах национального бизнеса.
- О каком внешнем долге вы говорите?! - может, мне показалось, но в голосе нашего биоробота уже неприкрыто звучали человеческие эмоции. - В рамках первого транша лично мной, месяц назад, было отгружено двести тонн самородного золота. Я сейчас принесу накладную...
Наталья не блефовала. Золото на Цевесе действительно было. Много золота, собирай - не хочу. Наш островок по периметру когда-то был окружен барьерными рифами. С годами они разрушились. Осколки известняка торчали по побережью, как редкие подгнившие зубы. С началом большого прилива на берег из воды выходили диковинные животные, строением тел похожие на людей. Верней даже, не выходили, а выползали, отталкиваясь от дна русалочьими хвостами. Были они покрыты гладкой фиолетовой кожей с ярко-красными плавниками по линии позвоночника. Шахиня нарекла их "адамами". Начинали работу совсем молодые особи - метра под два длиной. В перепончатых лапах каждый адам держал солидный кусок золота, похожий на округлый кирпич. По всей вероятности, нужные стройматериалы были отсортированы еще под водой, согласно единому, известному только им, стандарту.
Это был титанический труд в чуждой, враждебной среде. Животные выдыхались уже через пару минут, бросали свою нелегкую ношу и возвращались в родную стихию. На смену им из воды выходили другие, более сильные и уверенные в себе. Они и завершали "строительство". Буквально за двадцать минут в промежутках между кусками известняка вырастала ячеистая стена высотой более метра - и так по всему побережью.
Наталья считала, что адамы - носители разума. Григорий Иванович придерживался диаметрально противоположного мнения: он называл их "тупыми подводными муравьями".
У каждой их этих теорий были свои сторонники и противники. Что касается меня, то сердцем я был на стороне Натальи, но в открытых словесных баталиях стеною стоял за Грача. А как же еще обратить на себя внимание бездушного биоробота, для которого я безымянный "этот"?
С началом отлива побережье вскипало от попавшей в ловушку рыбы. Вот тогда начиналось самое интересное: в работу вступала шустрая молодежь. Она выходила из океана, как по команде, единым согласованным фронтом, не оставляя после себя ни капельки биомассы. Все шло в дело: рыба сортировалась по размерам и видам, собранный урожай укладывался в большие корзины с надежными плотными крышками, сплетенными из тонких упругих водорослей.
Промысловый сезон длился не больше недели. Отнерестившись, рыба мигрировала куда-то на юг. Следом за ней уходили адамы. Только тогда Шахиня давала команду "на разборку завалов". В душе мы жалели наивных животных, понимая, как трудно им будет в следующий раз. Но... ловушки работали как часы, рыба в них попадала далеко не в промысловых количествах, но и того, что бесхозно валялось на берегу, с лихвой хватало на то, чтобы окутать весь остров сладковатой вонью гниющей органики.
...Наталья отсутствовала не меньше минуты. Все это время незваный гость стоял истуканом, наверное, был отключен. Завидев ее, встрепенулся, задвигал тяжелыми челюстями.
- Вот накладная, - с порога сказала Шахиня, - вот подписи и печать. Цитирую: "Транспортный контейнеровоз "Роквилл боинг орбитер VS", чартерный рейс 17/7, командир корабля Билли Мак-Грейв"...
- О да, старина Билл! - печально вздохнуло объемное изображение. - Когда-то служил вторым штурманом в моем экипаже. Вы знали его? Он погиб у орбиты Венеры, выполняя тот самый рейс. Пусть космический вакуум сохранит его вечную молодость...
- Вы хотите сказать...
- К сожалению, да, ваше золото по адресу не доставлено. Если бы все государства, включая планеты Космического Содружества, стояли стеной на пути терроризма, меня бы здесь не было. Но увы! Территория обжитого космоса стремительно расширяется, и Америке уже не под силу в одиночку бороться с этим масштабным злом.
- Космический терроризм?! Я что-то не слышала о таком, - с сомнением в голосе сказала Наташка. - Но тогда это форс-мажор, "возникновение чрезвычайных и неотвратимых обстоятельств, результатом которых является невыполнение условий договора". Любой межпланетный суд оперирует такими понятиями.
- Совершенно верно, мадам! - Джозеф Филсбей утвердительно кивнул головой. - Любой человек в свободном демократическом обществе имеет право на защиту в суде. По роду своей деятельности я сам немного юрист и свободно кручу в голове многие мудреные термины. К вашему сведению, понятие форс-мажора не имеет четких границ на юридическом поле. К нему могут быть отнесены решения высших государственных органов, забастовки, военные действия и природные катаклизмы. Поэтому контрагенты устанавливают случаи непредвиденных обстоятельств и их правовые последствия в договорном порядке. Насколько я помню, в вашем контракте этого пункта не было...
Американец вдруг поперхнулся и выплюнул жвачку - наверное, понял, что ляпнул лишнее. В окружении брызг виртуальной слюны, маленький желтый комочек прошелестел по реалу и бесследно исчез в районе лица Грача.
- Генерала Дзагоева мать! - полковник в отставке сделал попытку сесть, но снова упал. - Дочка, кого ты лечишь?! - промолвил он неожиданно трезвым голосом. - Ты внимательно посмотри: у него вместо глаз по железному доллару, а вместо морды - "права человека".
- Помолчите, Григорий Иванович! - взвилась Наталья, - вы сами хоть понимаете, что происходит?!
Даже я кое-что понимал: если наша Шахиня повысила голос - значит, дело действительно швах.
На протяжении всей этой сцены американец тактично молчал. Наверное, соображал, как лучше завуалировать свой явный словесный ляп.
- Все слышит, подлец, - тихо сказал Стас, увлекая меня вглубь коридора, - вещмешком только прикидывается.
Я согласно кивнул.
- Слушай, Никита, не в службу, а в дружбу! Сбегай к Сереге на камбуз, попроси у него пару литров рассола. Нужно же повышать нашу боеспособность. Может, есть у Грача в загашнике какая-нибудь хрень, чтобы мы могли говорить с этим Джозефом с позиции силы?
Пищеблок располагался в жилом корпусе. Я сунул босые ноги в бродни от химкомплекта и потрусил по прямой.
Атмосфера на Цевесе мало чем отличается от земной. Оно и немудрено: планета вращается по той же самой орбите, но по другую сторону нашего солнца. Если бы не сумасшедшая влажность и повышенный радиационный фон, в этих условиях можно существовать при наличии хорошего повара. И вообще, здесь чертовски красиво! Синие облака над фиолетовым океаном... они вечно клубятся, рождая на стыках беззвучные молнии. А вот какого цвета чистое небо Цевеса, никто еще ни разу не видел.
Нет, что говорить, со снабжением здесь полный порядок. Судя по множеству признаков, наша база стоит на довольствии у "оборонки". Шустрый челнок косморазведки успевает мотнуться туда-сюда за неполные четыре недели. Как это у него получается, никто из "гражданских" не ведал, для нас это "военная тайна". Я как-то попробовал справиться у Грача - так он напустил такого туману, что лучше б не спрашивал.
- При развертывании пространства меняется его мерность, - важно изрек Григорий Иванович и поднял вверх указательный палец. - То же самое происходит со временем, но с выделением различного вида энергий, в том числе и энергии перехода. Запомнил?
- Запомнить - запомнил, но ни хрена не понял.
- Ну вот, - усмехнулся Грач, - а дальше совсем просто: взаимодействие этих энергий формируют материю особого вида мерности, по ней мы и чешем.
Еще он сказал, что космический флот США с такой скоростью не летает и не будет летать, пока среди наших штабных не найдется такая же сволочь, как генерал Дзагоев.
Серега полез в духовку. Я попробовал слямзить со сковородки аппетитный кусочек мяса, но получил по рукам.
- Ну, что там? - спросил кашевар.
- Скоро начнут бомбить, - сказал я как можно серьезней. - Ты смотри, со жратвой не подгадь: тяжело помирать на голодный желудок.
- Типун тебе на язык! - огрызнулся Серега. - За рассолом пришел - так бери и проваливай! Нечего тут бациллами сотрясать...
В аппаратной все было по-прежнему. Я отсутствовал восемь минут, но судя по первой же фразе, как будто не уходил. Не было, знаете, стойкого впечатления, что пропустил что-либо важное.
- Россия далеко не банкрот, - чуть ли ни кричала Наталья, - после консультации с министерством я готова покрыть большую часть убытков за счет имеющихся на планете природных ресурсов. Но как быть с компанией-перевозчиком: она что, не несет никакой ответственности?
- Я устал повторять, мэм, - ровным суконным тоном вещал туповатый американец, - на последних торгах золото упало в цене, и теперь оно стоит не дороже технического алюминия. Если б я даже хотел, мне никто не позволит принять на борт столь убыточный груз. И не надо козырять Цевесом! Все, что находится здесь, включая инфраструктуру, отныне принадлежит "Интернейшинэл технолоджик".
- Ну, как тут дела? - спросил я на всякий случай.
- Ссы в глаза, а ему божья роса, - хмуро ответил Стас.
- Про дождь ничего не сказал?
- Вроде пока нет.
- Смотри, а то скоро затопит посадочную площадку.
- Ладно, погнали!
Мы схватили полковника под микитки, волоком доставили в коридор. Оказавшись на территории, свободной от вражеского присутствия, он сразу же стал подавать признаки жизни.
- Генерала Дзагоева мать! - сказал Григорий Иванович. - Кто взломал секретную дверь?
Я сунул ему под нос банку с рассолом.
- Спасибо, сынок! - растроганно вымолвил Грач, - хоть и лишнее это. Наша армия воюет в любом состоянии, оттого и непобедима. Вы уж как-нибудь изловчитесь и шепните на ушко Наталье: пусть соглашается на условия этого истукана и срочно приходит на военный совет. Я ведь не спал, и все их поганые планы давно разжевал и выплюнул.
Стас ушел выполнять боевое задание. Мы с полковником остались одни.
- Плохи наши дела, сынок, - сказал Григорий Иванович, - против нас применили метеорологическое оружие. Насколько я знаю американцев, у них существует практика не оставлять свидетелей после подобных дел. Этот Филсбей еще с утра был уверен, что говорит с покойниками.
У меня засосало под ложечкой, все мысли и чувства смешались в колючий комок противного липкого страха. Со дна онемевшей души волной поднималась жалость к себе, Стасу, Грачу, бездушному биороботу, для которого слово "любовь" - всего лишь несколько бит в заложенном программистом словарном запасе и даже к Сереге - безрукому повару, так и не научившемуся готовить макароны по-космофлотски.
Во рту пересохло. Я тоже хлебнул рассолу и сипло спросил:
- Значит, амбец котенку, всех перетопят?
- Может, и перетопят, - усмехнулся полковник, - только не здесь, а где-нибудь на орбите. Янки должны быть уверены, что все сделали правильно.
- А как мы туда попадем? - спросил я с глуповатой надеждой. Она захлестнула мое существо, отметая все доводы разума.
Может, Филсбей - гуманный американец, и права человека для него не пустой звук? - живительной жилкой билось в мозгу. - Господи! Как же... как же я не хочу умирать!
- Как, говоришь, попадем? - флегматично промолвил Грач и приложился к банке. - Попробуем рассуждать вслух. Сесть - они здесь не сядут, по причине природной бздливости, да и площадка, прямо скажем, маловата для крейсера. Скорее всего, за нами пришлют беспилотник, предложат эвакуироваться и самим погрузить в него золотишко. Вот тут-то я и попробую им показать, как мой дедушка в детстве глушил рыбу - Карфаген должен быть разрушен, или я не полковник спецназа! Есть у меня к американцам один неоплаченный счет...
Все мои чаяния и мечты обрели, наконец, осязаемый образ: да, это он, Грач, человек, обладающий тайными знаниями, подарит мне солнечный свет. Как мало его скопилось в моей душе за недолгие годы земной жизни!
Григорий Иванович пристально глянул в мои глаза и как будто бы все там прочел:
- Ты со мною, сынок?
- Да.
После таких слов ни о чем говорить не хотелось. Я вышел из бокса. Дождь прекратился. Все так же клубились синие облака. Где-то над моей головой угадывался солнечный диск. Со склона вулкана еще низвергались потоки воды. Внизу они собирались в говорливые ручейки, которые обрывались у берега океана, так и не успев слиться в единую реку. Как это много: жизнь!
За спиной кто-то кашлянул. Я обернулся. Григорий Иванович стоял босиком в теплой невысохшей луже и осматривал побережье. На границе соленой и пресной воды шумно плескалась пара адамов.
- Цевес, - произнес он задумчиво, - с чего бы такое название? Почти что ответ украинского двоечника строгому педагогу: "Цэ - вес".
- Тогда уж не "вес", а "вага", - улыбнувшись, поправил я.
- Может, оно и так, - шумно вздохнул Грач. - Когда-нибудь подводные муравьи выйдут на сушу и сами дадут название этой планете. Ну, ладно, пошли, у тебя впереди еще много времени, а мне нужно поторопиться. Судя по погодным условиям, наши переговоры близятся к завершению. Скоро прилетит беспилотник... как жалко, что здесь не бывает радуги!
- Странные они, эти янки...
- Что ты находишь в них странного?
- Прутся черт знает куда собирать космический мусор, а золото для них - всего лишь невыгодный груз!
Григорий Иванович рассмеялся:
- Ты веришь этому клоуну? Золото останется золотом, американцы - американцами. Валютные биржи очень напоминают акупунктурные точки мировой экономики. Грамотно нажав на любую из них, можно свалить с ног самое сильное государство. И потом... знаешь, почему граждане свободного мира так неуловимо похожи? Каждый из них готов совершить преступление за короткую строчку в рейтинге "Форбса". Сдается мне, что командир "Карфагена" вовсе не тот, за кого он себя выдает.
- Космический террорист? - от этой догадки мне стало нехорошо.
- Скорее, космический жулик. Но, по сути, ты прав, малыш, это он был могильщиком Билли Мак-Грейва, да больше и некому. Золото... виною всему золото! Это оно разрушило Карфаген, разъело его изнутри.
- Григорий Иванович! - Наташка шлепала напрямик, не разбирая дороги. За ней, обходя лужи, семенил озабоченный Стас. - Товарищ полковник, у нас очень мало времени: через десять минут здесь приземлится американский челнок. На сборы, включая погрузку, нам отпущено пять часов. Через указанный срок вулкан, на котором находится база, начнет извергаться. Нужно срочно эвакуироваться!
- Ушел, вражина? - строго спросил Грач.
Наталья кивнула, а Стас подтвердил:
- Дематериализовался.
- Слава Богу! - полковник перекрестился. - А то я уже начал переживать за целостность казенного спирта. Черт его знает, что там за техника у этих американцев, возьмут, да сопрут половину?
Я засмеялся. Григорий Иванович потрепал меня по нечесаной шевелюре.
- Ну-ка, пострел, слушай боевое задание: фронтовые сто грамм к обеду... вы-ы-полнять!!!
- Вы что, ничего не поняли? - запричитала Наташка. - О каком спирте может идти речь?! Извержение на носу!
- Цыц! - в бесцветных глазах полковника зажегся холодный огонь. - Гражданка Спесивцева, напоминаю должностную инструкцию: вам надлежит вскрыть конверт с надписью "Ураган" и убедиться, что с этой минуты приказы на Цевесе могу отдавать только я.
В электронных мозгах биоробота что-то переключилось, тело Шахини застыло по стойке "смирно".
- Да ты не волуйся, дочка, - усмехнулся Григорий Иванович, - извержение отменяется. Я лично отправлюсь на "Карфаген", встречусь с его командиром. Посидим, поболтаем, вспомним Балканы, Ливию, Афганистан. Уверен, что он передумает.
Обеденный стол давно уже был накрыт. Грач наполнил стаканы. Первый раз в своей жизни я попробовал чистый спирт.
- За победу! - сказал полковник, - тост пьется до дна.
Нутро запылало. Стремясь загасить этот огонь, я давился липкими макаронами и думал о том, что, возможно, делаю это в последний раз. Взял, да и попросил у Сереги добавки. Наш кашевар расцвел. Счастливый он все-таки человек, еще ничего не знает...
А потом началась пахота. Мы с поваром чистили дымоход, Наталья свалила в кучу все медицинские препараты, скопившиеся на базе со дня ее основания. Брикеты с таблетками черного цвета шли в дело. Стас измельчал в порошок содержимое бумажных мешков, на которых еще сохранилась надпись "Древесный уголь для приготовления шашлыка". Ну, а Григорий Иванович? - он осуществлял общее руководство:
- Шевелитесь, сынки! Когда я учился в школе, педагоги нам говорили: "Химия - это жизнь!" Но только сейчас я понял, насколько они были правы.
Порошок, получаемый Стасом, мы потом прессовали, нагревали без доступа воздуха лабораторным лазером, охлаждали, опять измельчали. Потом перемешивали получившуюся массу с кусочками известняка, добытого на коралловых рифах, и опять нагревали, постепенно повышая температуру.
Минутная стрелка флегматично описывала круги. Глаза слипались от пота, а Грач все азартней выкрикивал странную поговорку про мелкий уголь, которого нужно много, а мы отвечали:
- Даешь!
Взвесив конечный продукт, полковник подвел итог:
- Кажется, мы успели. Но у нас, дорогие мои, совсем не осталось времени. Поэтому будем прощаться в процессе погрузки. Ну-ка, сынок, пособи!
Мы вместе тащили тяжелую флягу с водой. Григорий Иванович делился со мной сомнениями:
- Семь килограммов карбида... этого хватит, чтоб разнести по кирпичику пятиэтажный дом. Но крейсер имеет огромный запас прочности. Придется вскрывать его изнутри. Как это произойдет? - на расстоянии ста километров от "Карфагена" отключится автоматика моего беспилотника, и управление двигателем возьмет на себя главный компьютер крейсера. Меня поведут по посадочному лучу. Все будет штатно: откроется внешний створ, челнок заведут внутрь, сработают автоматические захваты. И все! - "Карфаген" обречен. Вахтенный оператор будет накачивать воздух, чтоб уравнять давление. Как только вода в этой фляге поведет себя предсказуемо, я смогу начинать. В каждую емкость я добавил по куску золота. В процессе реакции должна получиться такая гремучая смесь, что чертям тошно станет! Американцы не успеют ничего заподозрить. Откроется внутренний створ, чтоб запустить конвоиров и техперсонал. Это для них - годами отлаженный ритуал, рутина: челнок нужно заправить топливом, провести внешний осмотр, диагностику, подать для заправки силовой трубопровод, включить стояночное электропитание, чтобы зря не гонять бортовой генератор, начать разгрузку, обслуживание. А для меня главное - вовремя закурить. Ежели повезет, сдетонирует топливо, боезапас, начнется цепная реакция...
- Вы же не курите?
- Не курю. Но знаешь, как хочется? И все-таки жаль, что на Цевесе никогда не бывает радуги!
Мы закончили минута в минуту. Чуть слышно заворчал двигатель, автоматически захлопнулась дверь. Окутавшись огненным смерчем, челнок вертикально взмыл над площадкой и вдруг зарычал, завыл. Железная птица рванулась и по косой линии слилась с клубящимся облаком.
- До встречи, Григорий Иванович! - закричал глупый Серега.
- Он не вернется, - тихо сказала Наталья, - оттуда не возвращаются.
Может, мне показалось, но в бездушных глазах биоробота заплескались живые слезы.
Лужа, в которой когда-то стоял босиком Грач, высохла, но все так же звучала в моей голове его последняя фраза:
- Золото, Виною всему золото! Это оно разрушило Карфаген, разъело его изнутри.