Аннотация: Осень 1941 года. Продолжение "за 30 миль до линии фронта".
Борисов Алексей Николаевич
На правах рукописи (С)
Севастополь, 2023
'За тридцать миль до линии фронта. Часть II'
(роман)
Военно-историческая фантастика, альтернативная история.
Папка на столе.
Над пригородом русской оружейной столицы царило роскошное утро. Казалось, что отметившаяся небывалыми холодами осень опомнилась и решила в пятницу реабилитироваться. Густая листва дубовой рощи, охватившая широченными рукавами Старомосковское шоссе, с наступлением первых холодов принялась рыжеть, но вдруг передумала, замедляя естественный процесс насколько возможно. Небо почти не хмурилось, сияя ларимарной голубизной, а редкие дожди, стыдясь своей слезливой несдержанности, проливались только ночью. Впрочем, подобную тщетность обратить время вспять осознавали все. Ещё день-два и божественная по красоте палитра этих крон, вновь измениться до неузнаваемости. Деревья начнут кряхтеть на ветру и как-то по-старчески, со вздохом избавляться от надоедливых листьев. А пока, природа щедро позволяла визуально насладиться своими прелестями. Первый секретарь обкома и горкома партии Тулы Василий Гаврилович Жаворонков не мог похвалиться богатым воображением, однако следуя совету двоюродного брата и бывшего однокашника по институту, завороженно созерцал красоты природы. Не будем лукавить, с террасы двухкомнатной палаты номер один дома отдыха 'Тульский пролетарий' другого вида, как на лес - и не было. Искусственно вырытый водоем, питавшийся от реки Тулица не в счёт. За плотной стеной толстенных исполинов, вставшей подобно стройному ряду гренадёров его не разглядеть. Да и не очень то и хотелось. После капитального ремонта чиновники аппарата приезжали сюда порыбачить и выпить под хорошую закуску. Умиротворённый этим кратким мигом спокойствия и бездумной лёгкости он отдыхал душой. Да, бездумное мгновенье - далеко не последнее удовольствие с его работой. Минуты, когда забываешь о проблемах, просьбах, приказах, приёмной с воблой-секретаршей, соседней подворотне к дому, где валялись окурки с разбитыми винными бутылками, о четырёх стенах очерчивающих границу кабинета в служебной квартире и письменном столе, где работа вновь настигала его, вместо долгожданного отдыха.
В своей незаурядной жизни Жаворонков заслужил немало прозвищ, но только одно из них (из-за формы бровей и дурной привычки в момент недопонимания наклонять голову набок, по-куриному) дожило до этих дней - Сыч. Птица умная, умело приспосабливающаяся к окружающей среде, не упускающая выгоды и великолепно маневрирующая за счёт обтекаемых форм. Под таким именем его знали не только в Ленинском и Замоскворецком РК Москвы, откуда начал делать головокружительную карьеру, но и в Туле, где после подрезанных крылышек (вроде и с повышением, да только парадная лестница в вестибюле никогда не сравнится с лестницей во флигеле) оказался в качестве второго секретаря Оргбюро ЦК ВКП(б) по Тульской области, а после, не иначе как волей божьей и первым секретарём обкома партии. Внешность тридцатипятилетнего Василия Гавриловича не совсем соответствовала прозвищу, но кое-что всё же проглядывало. Он был высок ростом, бодр, лицо свежее и гладкое, тонкие губы, а в строгих умных глазах, прямо как у хищника перед охотой горел огонь убеждения и решительности.
- Однако он опаздывает, - заметил Жаворонков, взглянув на свои часы. - Если сегодня не будет графика прибытия паровозов, мне хана.
Несущего персональную ответственность за бесперебойные поставки продукции военного назначения и наметившихся со дня на день мероприятий, из-за которых ожидали приезда заместителя наркома вооружения Сергеева, было о чём переживать. Это казалось удручающе несправедливо и одновременно предсказуемо. Надо было уцепиться хоть за что-то, восстановить хоть малость - но за что хвататься, если времени в обрез, его почти уже нет. Первого числа депо сильно пострадало от немецких бомбардировщиков и как впоследствии установило расследование, не обошлось без масштабной диверсии. Паровозный парк одномоментно сократился на треть и рабочие двадцать четыре часа в сутки латали боле-менее уцелевшие машины. Наркомат судорожно искал выход, но перекроить этот тришкин кафтан при динамике отрицательного роста казалось маловероятно. Несмотря на то, что поток проходящих поездов через станцию 'Тула 1' увеличился втрое, до двухсот единиц в сутки, ни один из составов невозможно было задержать. Локомотивы были нужны сейчас, а не через недели.
- Дайте ему время, Василий Гаврилович, - услужливо попросил сидевший в плетёном кресле мужчина, в котором можно было опознать начальника отдела снабжения 'Осиновой рощи'. - Сейчас даже личному представителю товарища Жданова нелегко уложиться в сроки. Тем более что на моих без семи минут семь. Кстати, как массаж?
- Эта испанка-костоправ Чантико сущий инквизитор, - возмущённо произнёс первый секретарь обкома. - Представляешь, вчера после бани опрыскала моё полотенце спиртом и подожгла прямо на мне! Но это не всё, она мне чуть шею не свернула! Ручки как тростинки, а силищи в них о-го-го! Хрустнуло так, что я всех святых вспомнил.
- Вообще-то она мексиканка, но девица - огонь! А сущность имени рано или поздно всегда выходит наружу. Этого не отнять.
- Она и тебе свои умения предлагала?
Жаворонков не стал уточнять какие именно, да и не прилично как-то. Ведь всё, что происходит в бане, в бане и остаётся.
Митякин скрыл улыбку, придавая своему лицу задумчивое выражение и, стараясь уйти от щекотливой темы тихо добавил:
- А ведь попадание в десяточку, дедушка у Чантико действительно бывший инквизитор. Но я не об этом, боли у вас ушли?
- Слушай, хватит уже выкать, не на собрании. Привык ты у себя в Ленинграде с интеллигентами. Нет, я, конечно, понимаю, что здесь ты всё поднял буквально с нуля, внедрил новые порядки и привёз своих людей, но в Туле у нас брат всё по-простому, можно сказать по-пролетарски. А боли - Жаворонков неожиданно резко присел и выпрямился - как вновь родился. Помнишь, зимой тридцать второго я напросился к тебе в комсомольскую бригаду и до рассвета разгружали вагон с углём?
- Два рубля за тонну, - припомнил расценки Митякин.
- Тоже помнишь? Я хоть и крестьянский сын, но после той ночи долго спиной мучился. Болячки эти иногда дают о себе знать. Передай товарищу Чантико мою благодарность и извинения. А то накричал я на неё.
- К своему стыду я также в своё время нецензурно высказался, - предался воспоминаниям Митякин. - Перед началом, она всегда предупреждает об удивительных методах лечения. Жаль, говорит только по-испански и всё происходит настолько неожиданно, что не успеваешь подготовиться.
Жаворонков с пониманием хмыкнул, но тут же вернулся к своим чаяньям.
- Боря, не заговаривай мне зубы! Ты точно уверен, что твой директор появится? А то эти рассказы о его безграничных возможностях попахивают сказочными измышлениями.
В этот момент послышался приглушённый шум моторов, и к крыльцу дома отдыха подъехала большая легковая машина оливкового цвета с сопровождением. Несмотря на ясную погоду, вышедший из лимузина оказался одет в просторный макинтош и шляпу с широкими полями. Через плечо был перекинут широкий ремень с портфелем, а в руке зонт-трость. Он задрал голову и, не произнеся ни слова, скорым шагом направился к двери. Когда прибывший гость перешагнул порог палаты, глаза его смотрели сурово, а выправка выдавала педанта.
- Товарищ директор, - делая шаг в сторону, произнёс Митякин - знакомьтесь: Василий Жаворонков.
Митякин забыл добавить: 'мой двоюродный брат по матери', но, похоже, вошедший знал этот маленький секрет, подтверждённый схожестью черт лица, и без лишних церемоний протянул руку.
- Приятно познакомиться. Директор санатория 'Осиновая роща' Борисов.
Василий Гаврилович крепко сжал ладонь. Объяснять ему, что означает человек от второго лица партийно-государственной иерархии, прикрывающийся дополнительной должностью не требовалось. Тот же первый секретарь Московского обкома ВКП(б) Щербаков был начальником Совинформбюро.
Повесив макинтош и шляпу в открытый шкаф, гость выложил из портфеля какие-то бумаги с толстой кожаной папкой на кнопке и уселся на стул, с нескрываемым интересом посмотрев собеседнику в глаза.
- Товарищ Жаворонков, давно хотел с вами познакомиться. Я так понял, вы тот человек, который выручил наши артели с матрицами, а так же поспособствовал командировке инженеров-наладчиков в очень непростое для 314-го завода время. Не представляю, чего вам это стоило.
Начало разговора показалось дружелюбным, вот только дифирамбы продолжения не получили. Радушная улыбка гостя сошла с лица, открывая пронзительно-сверлящий взгляд которого хотелось избежать.
- Долг платежом красен, - как бы самому себе произнёс он. - Поэтому сразу обозначим рамки нашего общения. Времени на все дела у нас минут тридцать-сорок и о моём приезде, как и разговоре, стоит навсегда забыть. Борис просил помочь вам транспортом, и я пообещал ему решить этот вопрос, вот только обстоятельства изменились.
- Что-то произошло? - поинтересовался Митякин.
- Проведён грамотный отвод наших войск из потерявшего стратегическое значение театра военных действий.
- Не понял, - смутился Жаворонков.
- Четвёртая танковая дивизия немцев прорвала фронт и вышла на подступы к городу Орёл. Так что разбомбленное железнодорожное депо с выделенными для эвакуации оборудования локомотивами не самое страшное событие.
Первый секретарь выругался по матери, припомнив связанные с Тюриным эпитеты, и посмотрел в холодные глаза гостя. Те излучали показное спокойствие и вследствие этого, невозможно было отделаться от мысли - он не договаривает.
- Вы что-то знаете?
- Верно, и я полагаю, вы тоже понимаете данность. Похоже, перспективы обороны у генерал-лейтенанта Тюрина мрачные, - подтвердил его подозрения гость. - От Орла до Тулы сколько?
- Сто семьдесят вёрст, - ответил Жаворонков и в безмерном удивлении быстро произведённых расчётов покачал головой.
Мысленно с глубоким вздохом он признал, что его жизнь и судьба только что радикальнейшим образом переменилась. Ещё вчера секретарь горкома ВКП(б) звонил и докладывал, что немцы были в шестидесяти верстах от Орла, а сейчас их разделяет три дня пути. Что он успеет с эвакуацией, которая начнётся со дня на день? Он не мог знать, что через пару часов всего четыре танка без единого выстрела захватят город Орёл, но предполагал что-то близкое к этому, словно кто-то нашёптывал в ухо. Поэтому вдыхал воздух мелкими, отрывистыми глотками и чувствовал, как пульсируют в голове поток крови, а уши предательски заложило.
- ... По моим прикидкам в эти три дня вам потребуется не восемь дополнительных паровозов с восстановительным поездом, а минимум четырнадцать в сутки, - вывел его из прострации голос Борисова. - На ваше счастье на подъездных путях к станции Серпухов скопилось в достаточном количестве подвижного состава и паровозных бригад. Вот только с возникшими обстоятельствами помощь будут носить паллиативный характер, и гнать их порожняком в корне не верно. Так что каждый локомотив потянет по четыре платформы с зенитками и боеприпасом, в которых вы, несомненно, нуждаетесь; одну станцию наведения ПВО, а к двум отремонтированным 'феликсам' (ФД21-3125) прицепим по двадцать вагонов с мясными консервами и мукой. Подробности в документах.
Наверно, будь Василий Гаврилович членом клуба 'Четырёх коней' во время памятной встречи с великим комбинатором в Васюках, Остапу Бендеру в жизнь не удалось бы прочитать даже вступительную лекцию перед сеансом одновременной игры. Уж очень осторожным и мнительным он был. Ничто не исчезает бесследно и не появляется из ниоткуда - не просто постулат экономических отношений, а фундаментальный закон природы для изолированной физической системы. Такого щедрого предложения не могло прозвучать ни когда 'незыблем наш и твёрд стоит престол' ни сейчас, когда всё трещало и грозилось обвалиться. Он слушал внимательно, стараясь не перебивать и попутно пытаясь понять, в чём подвох. Ну не может быть всё так просто! Он точно был уверен на основании телеграммы от первого секретаря ВКП(б) товарища Гришина, что ни подвижного состава с консервами, и тем более грузов с озвученным вооружением там не было. Нужда заставила интересоваться, так как продовольствие всегда стояло в приоритете, а зенитные орудия для городской ПВО давно распределялись поштучно. Ведро в колодце, как говориться, вместе с водой уже зачёрпывало ил.
- Позвольте узнать, каким образом у директора санатория на станции объявились паровозы, да ещё с таким грузом? - с недоверием в голосе произнёс Жаворонков. - Которым, - прокашлявшись - (он хотел сказать 'так лихо распоряжаетесь', но решил не обострять) которое собираетесь отправить нам в помощь?
Борисов вообще никак не среагировал на вопрос, больше похожий на обвинение; даже не посмотрел в его сторону, перебирая в руках какие-то квитанции.
- Никогда не сомневайтесь в данном мною слове, - пресекая все возражения на корню, наконец-то произнёс он. - Пока нет доверия, найти выход, удовлетворяющий нас обоих нелегко. Вы же ждёте обстоятельного ответа, а для этого придётся раскрыть слишком много секретов, и не спорьте. Учитывая, что мы договорились соблюдать моё инкогнито, я постараюсь чуть-чуть приоткрыть завесу. Вы наверняка получаете ежедневную справку о движении по железной дороге и понимаете, что неучтённых составов и локомотивов быть не может. А так же имеете представление о том, что эшелон могут толкать и два и даже три паровоза, или они могут следовать как запасные. Конечно, это расточительство, только в правилах бывают исключения, особенно для литерных поездов и идущих транзитом. Как бы ни странно это прозвучало, но это мои личные паровозы, поставляемые сверх лимита по контракту под зерновую сделку, и кому я передаю их в аренду моё личное дело. Могу приказать разобрать на винтики и раскидать по полю или отправить в отстойник на Урал, а могу на время предоставить вам. Вот, страдаю я иногда патернализмом. Как говорят астрологи: звёзды для вас сошлись благоприятно...
Жаворонков мало что понял из сказанного, особенно про патернализм и следующие транзитом паровозы в частной собственности, но промолчал с умным видом, продолжая слушать.
- ...В данный момент они следовали с грузом для Ленинграда из Персии через Джульфу, и по понятным причинам принять локомотивы город на Неве не имеет возможности. Логистическая цепочка немного изменилась. Везут они мои зенитные автоматы и снаряды, которые в силу обстоятельств, стали больше востребованы здесь. Считайте, что из патриотических убеждений за исключением товаров, произведёнными нашими артелями, я их передаю Тульскому комитету обороны абсолютно бесплатно. Но если вы не заинтересованы...
Не успевшую возникнуть паузу, при которой гость с прищуром посмотрел на первого секретаря обкома, тут же прервал сам Жаворонков.
- Вовсе нет! То есть да, заинтересованы.
Борисов кивнул головой и продолжил:
- А ко всему прочему, я ещё директор санатория, но как вчера сказал товарищ Молотов после подписания протокола о ленд-лизе: 'стоящий целого наркомата'. Посему не удивляйтесь не поддающейся логики происходящим событиям, а постарайтесь распорядиться материальной частью грамотно. Пока ещё существует окно возможности, дайте приказ соответствующим ведомствам на ускоренную приёмку. Мой манёвренный тепловоз уже доставил на станцию платформы с пятью вилочными погрузчиками 'Clark Carloader' и тремя автокранами с персоналом, это должно помочь. С артелью заключите договор.
Жаворонков судорожно завертел головой в поисках привычных писчих принадлежностей на столе, но ни чернильницы, ни пера, ни даже стопки листов бумаги не обнаружил, как уткнулся взглядом на предложенный Борисовым блокнот и авторучку.
- Минуточку, я сейчас запишу, - произнёс Василий Гаврилович.
Затянувшаяся бумажная канитель-волокита неожиданно принесла плюс. Раскрыв блокнот, он обнаружил расчерченную таблицу на первой странице, где было отмечено кому чего и сколько стоит выделить из полученных ресурсов, а так же какими силами всё это осуществлять, вплоть до фамилий ответственных.
- Перед нашей встречей я навестил оружейно-техническое училище, - пояснил Борисов. - Ночью они получили приказ на выдвижение к Мценску и были бы не прочь улучшить материально-техническое обеспечение подразделения. До 14:30 время ещё есть. По этому вопросу - всё.
Ответ хоть и вышел не углублённым и обтекаемым, но кое-что прояснял. По крайней мере, в ближайшем будущем не учинят спрос о самоуправстве. Но вытекающий из предыдущего пояснения вопрос, такой перестраховщик как Жаворонков не мог не задать.
- Постараюсь скрыть удивление, - отшутился Василий Гаврилович, намекая на предстоящие события. - Только мне не даёт покоя сам факт передачи напрямую, минуя ГАУ. У вас точно не возникнет проблем?
- Я понимаю, что под возникновением проблем у меня, вы переживаете об обратной связи?
'А то ты бы не переживал, - подумал Жаворонков. - А если с этими пушками что-то случится, или снаряды не те, да много чего может произойти'.
Приветливое лицо гостя вдруг приобрело рубленые черты, словно стало каменным. Полным холода голосом он закончил мысль:
- Все неприятности происходят потому, что кто-то не соблюдает простых правил, которым обучали их в начальной школе, университете и простите, прописанных в Святом писании. У вас точно появятся затруднения, если вы проигнорируете нашу договорённость и рекомендации. Об остальном не переживайте. Финансовую сторону вопроса с артелями и прочие моменты урегулируете с Митякиным.
- Что вы, я помню, понимаю, - зачастил Жаворонков. - Работа на результат и ни шагу в сторону. Просто хотелось узнать чуть больше подробностей (подумав про себя, что подробности хуже всего узнавать, знакомясь с материалами уголовного дела).
Василий Гаврилович плеснул из стоящего под рукой графина в стакан воды и тут же осушил его. Сухость во рту никуда не делась, зато пришло понимание, что он даже не предложил гостю чаю. А ведь радушие и гостеприимство всегда было отличительной чертой его характера. Да что, чёрт возьми, с ним творится?
Борисов словно угадал его мысли и на предлагающий жест Митякина в сторону самовара отрицательно качнул головой.
- В таком случае, - констатировал он - вместо отягощающих знаний подробностей послушайте совет: выделите трудящимся сверхурочно усиленный паёк, не скупитесь с премиями, бросьте все силы не на бегство и демонтаж оборудования предприятий, а к подготовке обороны родного города и выпуска профильной продукции. Иначе все ваши действия будут подобны озябшему цыгану пытающемуся согреться украденной рыболовной сетью.
- Никто никуда не собирается драпать и вполне возможно, что всё образуется - возмутился Жаворонков не столько упрёком, сколько ограничением в получении информации и тут же почувствовал, что в разговоре допустил ещё одну грубейшую ошибку, позволив выплеснуться эмоциям и усомниться в компетенции гостя - не простого, а желанного союзника. И как не печально приходилось осознавать, сам он для него являлся союзником ненадёжным, как надломленный тростник, на который без риска поранить руку нельзя опереться. Это стоило как-то исправить, но внутренний стержень волевых качеств, словно размяк и все мысли как дальше повести разговор запутались.
Не обращая внимания на эмоции, Борисов пересчитал стопочку бланков со штампом наркомата железной дороги, изъял последний листок и отодвинул папку.
- Решение уже давно принято, - ровным и тихим голосом произнёс он. - Насколько оно верное, это уже не нам решать.
- Какое решение?
- Василий Гаврилович только не пытайтесь меня убедить, что вас не уведомили о подготовке соответствующего плана мероприятий. Основные мощности вместе с директором оружейного завода Томилиным и наиболее квалифицированными рабочими будут эвакуированы в город Медногорск не позднее седьмого числа. За ним последуют ещё три предприятия, и не стоит выбиваться из графика ни в одну из сторон. Или вы думаете, что обнаруженные у железнодорожного разъезда представителями завода новенькие производственные корпуса артели 'Тульский пряник' там просто так появились?
- Но это сек...
- Да, совершенно верно, - не дав договорить, перебил его Борисов. - Не подлежит разглашению и прочее, прочее. Для дальнейших выводов вам достаточно знать - завод на особом контроле у товарища Косыгина и вы в курсе, чья это креатура. Поэтому до моего отлёта я желал бы иметь продублированное телеграммой письмо от горкома Тулы первому секретарю Чкаловского обкома ВКП(б) Дубровскому с просьбой оказать всевозможное содействие прибывшей туда ленинградской строительной артели товарища Заболотного. Что бы даже мысли о 'сдвиге сметы вправо' не допустить. Станки важны, но это всего лишь бездушный металл. Без руки мастера они не заработают. Рабочие с семьями не должны высадиться в чистом поле и беспокоиться о бытовых проблемах вследствие чего возрастает процент брака. У них совершенно другая задача: ни на минуту не прекращать выпуск оружия. Впрочем, как и у остающихся мастеров в Туле, для которых я подготовил предложение.
То, что Косыгин из ленинградской команды, Жаворонков знал, и вроде всё становилось на свои места. При прочих равных просто так не протянут руку помощи, когда она востребована практически везде. Как и при всём уважении к своему двоюродному брату, он так же осознавал, что объём оказанной поддержки не его уровень. Да, Боря Митякин мог многое: предоставить дефицитный металлорежущий инструмент, добыть редчайший станок, привезти в Тулу караван фруктов из Азии. Даже поспособствовать медицинской отрасли области закрыть дыру в получении лекарственных препаратах для больниц. Но хоть надорвись, ни как ни осилил бы изымать из стратегического резерва по четырнадцать локомотивов в сутки в течение трёх дней. Это как отыскать озеро в Каракумах, к которому тебя ещё хрен подпустят. 'Стоп! - нашёл он силы сказать самому себе. - При чём тут брат, если помощь идёт совершенно не от него и скорее всего не от его директора, а по прямому распоряжению товарища Жданова. Ага, звёзды сложились, так я и поверил'. Как вдруг ему показалось, вернее, почувствовалось присутствие в воздухе загадочных энергетических потоков. Они, словно неизвестные, потусторонние силы, витали в замкнутом пространстве палаты над их головами. Странно, что ни Митякин, ни гость их не ощущали. Едва его мысли складывались в противовес постулатам Борисова, как голова начинала тяжелеть, и с точностью наоборот.
- Я дам распоряжение, - твёрдо произнёс он, испытав облегчение. - Письмо и телеграмма, но когда ждать паровозов?
Гость поднялся из-за стола и задержал свой взгляд на висевшей на стене акварели.
'Тут вопрос жизни и смерти решается, а он картинку разглядывает' - подумал Жаворонков.
- Перед нашей встречей я заранее телефонировал в Серпухов на начало движения. Думаю, через пару часов ожидайте составы в Туле. Дубликаты сопроводительных документов здесь и не вздумайте спутать их с двумя подходящими к станции эшелонами из Орла с немецкими и французскими трофейными сельскохозяйственными тракторами. Они очень пригодятся колхозникам, чтобы прокормить эвакуированных тульских рабочих. Рад был познакомиться Василий Гаврилович. Надумаете посетить Ленинград, милости прошу к нам, в Осиновую рощу. Боря, проводи меня до машины.
- Вы забыли папку, - крикнул в спину уходящему гостю Жаворонков.
'Меня здесь не было, а значит, ничего не забывал. Надеюсь, она вам поможет. Первые три страницы содержат подробнейший план и рекомендации. Что же касательно остального, прочтите моё предложение, всё хорошо взвесьте и дайте ответ через два дня'.
То ли услышал, то ли захотел услышать Василий Гаврилович последние произнесённые гостем слова. Ручаться он не мог, так как тот даже не обернулся, стремительно покидая помещение. Тем не менее, любопытство взяло вверх. Чуть больше минуты ушло на беглое знакомство с содержимым, где цифры превалировали над текстом и требовали не только детального анализа с глубокой сверкой со своими данными, но и полной сосредоточенности. А он в данный момент никак не мог отойти от скоротечного разговора, в котором затрагивались скопившиеся за последние дни проблемы. К его удовлетворению, всё удачно разрешилось, по крайней мере, те вопросы, за решение которых взялся Борисов. Вот только снова встречаться с этим человеком, желания у него не было ни какого. В голове с каждым новым вдохом прояснялось, и ему захотелось перебраться к перилам террасы, откуда совсем недавно пристально разглядывал кружевной убор красно-оранжевой листвы на фоне голубого неба. И хоть взгляд был направлен на лес, слух концентрировался на разговоре происходящим внизу у крыльца.
'Товарищ Молотов серьёзно сравнил с наркоматом?'
Это был голос Митякина, а в ответ уже голос Борисова.
'Когда ты передаёшь пять миллионов фунтов на нужды обороны, то да. Однако пришлось поднапрячься и гарантировать поставки алюминия и латуни по двадцать тысяч тонн в месяц до конца года. Американцам до Бушира два с половиной месяца только по морю топать, а металл нужен сейчас. Вот они и сели в лужу с моим старым знакомцем, а мы получили контракт'.
'Можно же из Портленда. Гораздо быстрее получится'.
'Быстрее, но к общей беде 'Тихоокеанский путь' ограничен наличием нашего транспорта. Сейчас в срочном порядке в штаты отправляются корабельные команды. Так что на сегодняшний день только через Персию, а пока, опустошаем склады'.
'Что-то у меня не сходится, - вновь заговорил Митякин. - Весь Иранский маршрут всего лишь десять тысяч тонн в месяц. У нас же железнодорожная колея не совпадает. Как удалось?'
'Если не брать во внимание прошлогодние инвестиции в ту же железную дорогу, то быстро перемещаюсь, хорошо стимулирую, договариваюсь и не скуплюсь на взятки'.
Жаворонков услышал как Борис разочарованно, даже с долей зависти вздохнул.
'Мне бы так. Сколько времени даром теряется на этих переездах'.
'Мог бы сам о себе позаботиться, - произнёс гость Митякину. - Не дитя. Отчего заявку не подал? Впрочем, 'аист' два ноля семнадцать теперь твой. Найдёшь самолёт в Клоково у дежурного по полю. Я предупрежу о твоём появлении. Четыре дня тебе хватит утрясти здесь всё?'
'Управлюсь в три'.
'Ты уж постарайся. В Ленинграде дел невпроворот. Синоптики семнадцатого ожидают первый снег, а запаса дров на две недели осталось. Тебе ещё в Персию придётся лететь, бензовозы будем отправлять в союз с нашего сборочного завода. Рабочих рук не хватает, вот и проявишь себя'.
'Может, я зама своего тут оставлю?'
'Заманчиво, но не вариант. Ты точно справишься, а зам у тебя совсем молоденький и с братцем твоим, Василием может общий язык не найти'.
'Так я попрошу. Толк из него выйдет, в будущем'.
'А дурь?'
'Дурь исправим, со временем', - продолжал отстаивать своего зама Митякин.
'Первый секретарь мужик волевой, без гнили, раз непотизмом не страдал и тебя к себе не пристроил, но вот беда, прямолинеен как летящий лом и там, где ты скажешь ему 'нет' и сможешь переубедить, твой промолчит. Он мыслит категориями мирного времени. А ещё он не авантюрист и этого не исправить. Отправишь своего зама в Рязань с поручением. Здесь нужны те, кто готов рисковать. В случае сдачи Тулы разбираться не будут, старые заслуги обнулены. Либо герой, либо к стенке'.
Жаворонков прикрыл глаза, полностью сосредоточившись на слухе.
'Всё настолько плохо?' - послышался полный тревоги голос Бориса.
'Несмотря на неудачи на фронте, по Туле прогноз пока положительный. В Калугу направили инспектировать укрепрайон командующего войсками Московского военного округа генерал-лейтенанта Артемьева, а там готовность меньше пятидесяти процентов. Потребность во всём, особенно в пулемётах. Оружейники сейчас могут отличиться и поспособствовать 49-й армии восстановленным оружием. Поэтому и оставил я предложение по обновлению станочного парка взамен подлежащему эвакуации. Если Сыч согласиться, разрешаю задержаться ещё на два дня и раздать миллион на премии. Но конвейер должен заработать'.
'Мне кажется, городу сейчас нужно кое-что другое, например...'
Митякин сказал после слова 'например' что-то ещё, но слишком неразборчиво.
'И это тоже. Сейчас нужно думать, как сохранить в городе объёмы подачи электроэнергии от Каширской станции и нарастить валовый объём шестьдесят шестого завода по пулемётам, а у тебя все мысли о...'.
Полностью ответ не удалось расслышать. Первый секретарь готов был свеситься с перил, так как именно в такие моменты и говорят самые важные слова.
'...Из-за этого аврала совершенно не остаётся времени на злодейские дела. Обрати особое внимание на эшелон 20096. Девять танков Т-50 со сто семьдесят четвёртого завода и английский радар 'Mk II'. Там наши парни, вольнонаёмные с ограничениями. Пристрой их в 732-й зенитный артполк. Если что-то срочное, до полудня я буду на Гурьевских каменоломнях'.
'Письма?'
Послышался звук включившегося мотора и слабый хлопок замка дверцы автомобиля.
'Какие такие письма, - задался вопросом Жаворонков. - И что можно искать в заброшенных катакомбах, да ещё заниматься злодейством? Неужели кто-то верит в оставленный монахами клад? Почему радар английский, неужели у нас сделать не могут? Ну, всех к чертям! Лучше вызвать эту костоправшу'.
***
(Коттедж в санатории 'Осиновая роща', 3 октября 1941 года)
Десять минут назад я прочитал конспективную запись 'Беседа об учебнике 'Политическая экономия' 29 января 1941 года', до которой всё никак не доходили руки. Да, Сталин весь интербеллум готовился к войне. Прилагались серьёзнейшие экономические и дипломатические усилия. Заводы росли как грибы после дождя. Двери московского МИДа не успевали закрываться за иностранными делегациями. Но он готовился не к той войне, которая случилась и к великому сожалению, двигался на ощупь. Призвав себе на помощь весь свой прежний опыт, он думал о том, как учесть предыдущие ошибки, чтобы не допустить провалов в будущем и скорее всего не учёл одной простой вещи - прошлый опыт помогает, но никогда не гарантирует будущее. Общая статистика в целом, так привлекательно смотревшаяся на бумаге оказалась бессильна в оврагах на местах. Слишком уж глубоко проявились прорехи в образовании, и совсем была упущена из вида скрытая локальными успехами технологическая отсталость с ужасающей бедностью. Не брались в расчёт применение современных технологий, внедрения новейшей техники, стратегии и пусть меня простят адвокаты вождя, сохранения человеческих жизней. При любом общественном строе люди - всего лишь ресурс и возникновения в истории всяких Биллей о правах лишь тому подтверждение. Владеешь ресурсом, так прояви заботу, а не разбрасывайся им. Полтора миллиона только в Ленинградской области и восемьдесят пять миллионов человек в целом - оказались под оккупацией, это показатель. В общем, 'диктовать цены на колхозном рынке', как и громить врага 'малой кровью' построенной системе пока не получалось.
Удел России, к моему великому сожалению, двигавшейся не по проложенным рельсам, а неторопливо шагающей с котомкой на плечах, иногда засучив рукава в преддверии большой беды с кайлом и лопатой, прокладывая узкую колею, чтобы как-то поравняться с остальными и снова шагнуть в слепящую неизвестность. Это постоянные рывки страны, куда угодно летящей, но только не к сытости и благополучию. Не надо далеко ходить, чтобы подтвердить эту ужасающую реальность: плохо и бедно живёт народ. А ещё он боится, что станет ещё хуже.
Сидя в кресле за журнальным столом, я сжимал в руке шахматную фигурку старинной работы. Пешка. Маленький тихий солдатик, созданный лишь для того, чтобы в своём смиренном самопожертвовании принять смерть как награду. Таково предназначение пешки, в этом смысл и благородство её существования. 'Когда-то ты подкрепила слона, - подумал я. - И пока партия отложена, пусть всё остается, как было'. Теперь, у себя в комнате, стоило обдумать следующую партию. Не воспользоваться отоплением идея была так себе. Я бесшумно поставил пешку на стол, резко встал, подошел к буфету, плеснул в бокал кальвадоса. Выпил, подождал, пока эффект тепла пройдёт по всему телу, вернулся к столу и снова взял в руки деревянного болванчика. Фигурка была из немецкого шахматного набора, который я покупал в антикварной лавке Берлина. Изящные, с войлочным подбоем тонко выточенные и раскрашенные фигурки были выполнены в пышном, несколько декадентском стиле. Несмотря на две сотни лет они сохранили под лаком плавные изгибы штапелей, рисунки замысловатых гербов на треугольных щитах и прижатых к ним коротких мечей. Ничего похожего сейчас не найти. Повертев в пальцах пешку, я крепко сжал её за кружок основания. Что ж, игра начата. Немного раньше, чем предполагалось, и не на моих условиях.
Внезапно меня охватила жажда деятельности. Пройдя по персидскому ковру к столу, утвердившемуся в другом конце комнаты, и нависнув перед пустой мелкомасштабной контурной картой Гатчинского района, я обратился к Помощнику с просьбой спроецировать расположение войск и лагерей военнопленных. Ни одно чувство не отражалось на моём сосредоточенном аскетичном лице, когда я переносил карандашами квадратики, ромбики и окружности на поверхность. Тут же рисовались населённые пункты прифронтовой полосы - Петергофа, Стрельни, Урицка, Пушкина, Павловска, Красного села и другие. Она казалась огромной. Эти многочисленные клеточки параллелей и меридианов представляли собой вселенную возможностей. Иллюзия, конечно. Для начала надо бы просчитать все варианты развития событий. Но главное - чётко оценить расстановку сил перед ходом, ведь после начала игры с доски полетят не гипотетические фигурки, а реальные жизни людей. В шахматах это называется оценкой позиции. Как ни парадоксально, в окружающей реальности так же передвигаться можно лишь из того положения, в котором находишься. И если хочешь получить преимущество, то стоит расположить свои фигуры таким образом, чтобы наверняка провести успешную атаку на короля или выбранную фигуру противника. В реальности, как максимум проредить нацеленную на Ленинград дальнобойную артиллерию, либо на худой конец, укоротить на голову, такого как руководителя айнзацгруппы 'А' бригадефюрера СС Франца Шталкера. Конечно, хотелось бы основательно потрясти эту игровую доску, ресурсы позволяют, но Корабль с такой постановкой вопроса категорически не согласен. Исследование развития вероятностей - да; точечная корректировка - возможно; глобальное вмешательство - нет. А посему, будем следовать простому правилу: хватаем синицу, но не забываем про журавля. Осталось только придумать, каким образом выманить фашиста из Каунаса и завязать его с освобождением из плена майора Штоффа. Последний содержался в одном из филиалов 154-го дулага и его 'правильным' возвращением пренебрегать было нельзя. Я не сводил глаз с карты, глубоко погружённый в раздумья. К сожалению, полёт мысли не пестрел блестящими непредсказуемыми ходами, где гипнотическое воздействие пешечного гамбита, с той самой пешкой внезапно ставшей самой сильной фигурой на доске, вонзившейся своим мечом в ахиллесову пяту противника. Скромный лакированный солдатик не стал олицетворением жертвенности. Всё оказалось более прозаичным и близким к неприглядной реальности человеческих пороков, едва стоило вникнуть в досье. Сын протестантского священника Шталкер испытывал маниакальную тягу к драгоценностям и в частности к янтарю. Возможно, виной тому яркие воспоминания из детства, когда впервые в кирхе увидел выточенное распятие из застывшей смолы. Даже его подарок (скульптура орла схватившего змею) руководителю РСХА и президенту Интерпола Гейдриху был из него. Его же участие в решении 'еврейского вопроса' не могло пройти мимо полноводной реки произведений искусства и колоссальных денежных потоков. А знание того факта, что в начале семидесятых родственники нациста засветились в нелегальной продаже исчезнувшей во время войны коллекции редких монет, то оценка позиции была произведена. Гружевский с его Фронтом Литовских активистов станет началом цепочки, а шахматы из сокровищ янтарной комнаты заключительным звеном. Значит, пора выходить на исходную позицию.
***
Над лесом стояла ночь, терпкая, холодная, бесконечная и из-за лёгкого тумана кажущейся мёртвой, как вода Финского залива. Она казалась ещё темнее, потому что была рассечена светящимися клинками химических фонарей. Один из них наносил косые удары по звёздам и эффект облаков тут же гасил их, а другой настойчиво искал что-то в зените, будто силился отыскать сокровенную правду небесных далей. Тянул ровный ветер, без рывков и затуханий. Он нёс с собой запах прелой хвои и, просачиваясь под одежду, подло пожирал тепло тел стоящих людей. Издалека доносились гортанные крики ночных птиц. Днём, слепые, они укрывались в дуплах, а ночью, прозревшие и голодные, вылетали на промысел. И было что-то между ними и людьми в лесу общее. Командир отряда особого назначения или партизанского, как их иногда называли, Фёдор Илларионович Винцингероде бросил в небо ненавидящий взгляд. Ему хотелось увидеть прозрачную высь вместо тёмных громад облаков, зависавших в последние дни. С того времени, как пятнадцатого сентября они оказались на специальной базе, это был первый самолёт из-за линии фронта. Последнее время ему даже казалось, что командование ЛАНО запамятовало об их существовании.
- Внимание! - вдруг произнёс своим товарищам сидящий на привязанной к вершине дерева доске наблюдатель.
Он заметил только что включившиеся на несколько минут низко над землёй два огонька - один возле другого. Красный на левом крыле, а зелёный на правом. Они неслись быстро и плавно.
'Двухместный У-2 Ленинградского 23-го завода, ещё довоенный с 'Циклоном' , - подумал Фёдор Илларионович, узнавая по характерному звучанию эксклюзивную продукцию родного предприятия игнорирующего маскировку. - Огоньки сейчас опишут круг над полем, уйдут к горизонту, принимая сигнал фонарей, чтобы потом, прижимаясь к земле направиться к вычищенной вручную полосе. Сейчас она засверкает как лунная дорожка на воде'.
Цветные огоньки неспешно обежали лесной аэродром у самой кромки леса и болота. Все вглядывались в след удаляющимся сигналам машины. Аэроплан скользил теперь над горбатыми елями, над рябиновыми кустарниками, над стеной ровных берёз и окружающим базу ручья. Он шёл против ветра, поэтому звуки относило назад. Треск мотора терялся, и создавалось впечатление, что самолёт планирует.
- Горючее что ли кончилось? - спросил у командира боец с береттой за спиной.
Как наиболее подкованный в лётном деле, он поспешил поделиться знаниями:
- Семьсот лошадок.
- Дава, ты посмотри, - обратился боец к соседу - семь сотен по небу скачут.
- Рекорд высоты хотели поставить, - пояснил командир. - Самолётов с таким мотором всего пару штук: у нас, да в Севастополе. Сейчас выключит двигатель, и на бреющим полёте будет садиться. Ветер небольшой, по крайней мере, здесь, внизу. Тянет равномерно, лучшего и желать нельзя. Володя, подавай ток на гирлянду!
Теперь уже можно было видеть, как огоньки прильнули к поверхности травяной реки. Ещё несколько секунд, лётчик включит посадочную фару и дай бог уже никакая сила не стянет его с полосы на изрезанный грунт, покрытый пожухлой травой и кустарником. В нём машина зароется по самые оси, неизбежно вспашет глубокие борозды, оборвёт обшивку о ветви, даже возможно, перевернётся вверх колёсами, но избежит столкновения со стволами деревьев или топью болота по обеим сторонам, оставаясь пригодной к ремонту. Тут уж всё зависит от опыта пилота. Лётчик ошибок не допустил. Хвостовое колесо чиркнуло по траве и уверенно заскользило, давая за мгновенье до этого паре собратьев под крыльями надёжно опуститься на полосу. Довольно скоро, прилетевший пассажир, оказался на партизанской базе.
- А я помню вас, - обрадовался Фёдор Илларионович, узнавая прибывшего гостя. - Вы приезжали к нам в учебный отряд.
***
Тишину поздней ночи нарушал говор получивших почту партизан, и доносившийся снаружи далёкий затухающий гул от рвущихся боеприпасов дивизионного склада. Оказывается, два ночных бомбардировщика могут изрядно потрепать нервы врагу, особенно если имеются точные координаты арсенала, опытный экипаж, тройка мальчишек с фонариками и добротные управляемые авиационные бомбы по типу немецких FX-1400. А то, что под прикрытием военной операцией пролетел модернизированный самолёт У-2, так это была сопутствующая задача. Я сидел за столом командирской землянки и в голове промелькнули события тех дней, когда оказался на Ленинградском авиационном заводе. С началом войны на большинстве предприятий были организованы курсы для записавшихся в отряды народного ополчения, и мне стоило некоторых усилий убедить товарища Сергея в организации особых отрядов из спортсменов-комсомольцев на базе этих курсов. Занятия проходили четыре раза в неделю и однажды, за день до отправки в Лугу я заглянул на полигон. Отряд со знанием немецкого языка как раз выполнял зачёт по стрельбе в условиях плохой видимости, но ни командира, ни его бойцов разглядывать времени не было.
- Хорошая память на лица? - уточнил я.
- Просто хорошая память, - пожал плечами Винцингероде, не прерывая чистить оружие. - Я до войны в конструкторском бюро чертёжником работал и там познакомился с трудами Эббингауза . Наловчился применять.
- Это замечательно, - радостно произнёс я, распарывая брезентовый чехол и извлекая из него кинокамеру. - Ваши способности могут пригодиться.
- Всегда готов.
- А вот это плохо. Как вас учили? - быстро оценивать ситуацию, думать и постоянно накапливать знания. Ситуацию вы оценили, а вот остальное? На будущее, никогда с ходу не соглашайтесь на предложение, хорошенько его не обдумав. Дело в том, что кому-то из вас в кратчайшие сроки предстоит выучиться на кинооператора.
Напротив меня сидел молодой, чуть за двадцать лет парень. Улыбчивый, слегка курносый блондин при всей своей могучей фигуре был обладателем необычайно тонких, как ещё говорят, музыкальных пальцев. Карандаш или рейсфедер смотрелся бы в них гораздо гармоничнее, нежели подлежащие смазке детали парабеллума.
- Нас обучали обращаться с кинокамерой, - немного смущаясь, проговорил он. - Конечно, больше в теории, но трудностей не вижу.
Ну да, уверенное в своих силах молодое поколение готово принимать вызовы и как следствие, часто применяет лозунг: 'нам любое дело по плечу'. С одной стороны весьма похвально, но мы ведь знаем, чем отличается дилетант от профессионала.
- Очень самонадеянно, юноша, - поразмыслив, сказал я. - Мастерство не бывает лёгким, впрочем, следуя вашим рассуждениям ничего страшного не произойдёт. От вас потребуется лишь быстро крутить ручку на 'Аскании' и носить треногу. Возможно, ознакомиться с терминами. К примеру, в берлинской школе в Темпельхофе её называют 'кофемолка', а плёнку - 'агфа'. Но то детали. С произношением, - перейдя на язык Гёте - судя по всему проблем нет?
Король жил фульский... Милой
Он верно память чтил
И кубок до могилы
- Предсмертный дар хранил, - продолжил четверостишье Винцингероде. - Мама преподавала литературу, но заразить ею меня не смогла. Точные науки давались мне легче.
- Вы говорите совсем без акцента и это замечательно, - похвалил его я. - Кого можете рекомендовать с такими же качествами?
- Давид Розенбаум, - задумавшись на секунду, произнёс командир отряда. - Сносно изъясняться могут все, но в пределах спецкурса. На моём уровне только Дава.
- Это тот, который почту нёс? - скептически уточнил я.
- Он самый, комсорг.
В принципе, если приклеить кайзеровские усы, нанести хороший грим, подстричь курчавые волосы или вообще надеть парик, то под очками и шляпой не каждый специалист по 'расовой гигиене' определит, кто перед ним находиться. Жаль, что ребятам предстоит работать отнюдь не в тепличных условиях, дополнительный риск сейчас ни к чему.
- Ещё кто?
- Ещё Вовка Качер, он чех, хотя поправляет, что моравец. С родителями в тридцать пятом к нам приехал. Постоянно слова путает. Его понять иногда сложно. Дикая помесь, но пишет без ошибок. Илья Кушнеров. Тут всё наоборот. Болтает сносно, но слов знает мало и даже газету не всегда прочтёт с пониманием содержимого.
- И всё?
Винцингероде коротко кивнул.
В сухом остатке, я оказался не на филологическом факультете Ленинградского педагогического института имени Герцена. За тот короткий срок подготовки ребята не могли освоить немецкий язык до уровня носителей, то есть основательно и глубоко. Тем не менее, их познания не ограничивались отдельными фразами, командами и окликами, а значит, улучшения в знании пройдёт незаметно и правдоподобно.
- Теперь к заданию, - сказал я, определившись с кандидатом. - Под Ленинград прибыл штаб 303-го Высшего артиллерийского командования под руководством генерала Рудольфа Крацера. Необходимо выяснить точное расположение 21-см орудий 768-го дивизиона и 24-см пушек первого и второго дивизиона 84-го полка. Если повезёт, получить информацию по железнодорожному орудию 'Короткий Бруно' и уничтожить французскую 520-мм гаубицу особой мощности. На всё пять суток.
Во взгляде Винцегороде так и читалось что единственное, чем в здравом размышлении можно было обосновать задание, так это то, с какой равнодушной интонацией оно было произнесено. И логично было предположить о задействовании значительных сил, о чём он и спросил.
- Вы, я и ещё три-пять человек. Этого вполне достаточно. Вчера в Лугу прилетел транспорт, доставивший представителей Красного Креста и съёмочную группу из Берлина. По распоряжению имперского комиссара добровольной медицинской службы Карла Эдуарда и рейхсляйтера Йозефа Гёббельса они собирались посетить 154-й дулаг, проверить качество медицинского ухода за военнопленными и снять пропагандистский сюжет для 'Ди Дойче Военшау' (Die Deutsche Wochenschau). Их место займём мы с вами. Я представлюсь чиновником от Красного Креста доктором Александром Де Дрё, а вы кинооператором киностудии UFA (Universum Film AG) Куртом Расселем. Завтра нас ожидает транспорт.
- Понятно. Известно что-нибудь по этому Курту или только солдатская книжка?
Немецкий кинооператор может и не оставил значимого следа в своей профессии, но дожив до девяноста двух лет, издал подробные мемуары с немыслимым количеством фотографий попавшие в библиотеку Конгресса, а следовательно и в память Корабля. Иными словами, есть с чем работать. Я напыщенно тяжело вздохнул и заговорил таким тоном, которым разговаривал разве что с шестилетним сыном своей племянницы - немного усталым и бесконечно терпеливым, этаким покровительственным до донышка. В другое время Винцегороде непременно бы обиделся на такое, но сейчас ему важнее была суть сказанного.
- Метод Эббингауза, с которым вам посчастливилось ознакомиться, эффективен при наличии времени, а его, к сожалению, практически нет. Сейчас я дам вам таблетку для повышения уровня серотонина и погружу в гипнотическое состояние. Вы прочтёте биографию Расселя, с радостью запомнив её как свою собственную. Помните о времени, так что после сеанса постарайтесь выспаться, а не изучать кинокамеру и в девять утра мы с вами встретимся. Где мне можно расположиться?
- У нашего фельдшера. Больных сейчас нет, а там две койки.
Поблагодарив Винцингероде, я положил перед ним тетрадь, таблетку в красной оболочке, надел на его шею медальон в форме ладони, коснулся браслета и тут же дал команду Помощнику на сооружение комнаты-бункера рядом с медицинской землянкой с подключением её к энергосети. Не думаю, что после моего ухода фельдшер откажется от дополнительных апартаментов. Размером не больше купе пассажирского вагона, жилище отлично подходило для временного аскетичного проживания, но чур меня, надолго оставаться в нём. Привыкшему к оконным проёмам от пола до потолка, бункер казался мне самым настоящем карцером.
Если завтрак естся без аппетита, значит, он естся на день раньше, чем нужно. Это справедливо в сытые времена или когда готовкой занимаются не склонные отличить сотейник от блинной сковороды люди. В общем, приём пищи не занял много времени. Привезённые с самолётом свежие продукты тут же пошли в общий котёл небогатого на разносолы партизанского меню. Отряду требовался профессиональный повар, а не имеющие скромные навыки стряпни вчерашние выпускники школ, для которых омлет с колбасой равносилен amuse-bouche от шеф-повара довоенного парижского ресторана. По большому счёту, Винцингероде был самый старший из них по возрасту и при всей серьёзности подхода к делу, мальчишки в военной форме оставались мальчишками. Аккуратно счистив кожуру яблока, я погрузил зубы в сладкий плод. Напротив происходили занимательные события, а именно попытки снять на киноплёнку происходящее внутри лагеря. Бойцы откровенно позировали и все требования о естественности поведения пропадали как брошенный в водоём камень. Из отснятого материала более-менее получилась лишь утренняя зарядка, да и то только потому, что с обнажённым торсом на холоде и пусть моросящем, но всё же дождике не до улыбок.
- Как успехи, Фёдор Илларионович? - спросил я, намекая на наш ночной разговор.
Командир отряда с унылым выражением на лице сжимал в ладони эспандер. Никаких интересных мыслей в его голову не лезло, а от былого энтузиазма не осталось и следа.
- Признаюсь, был неправ, - он как-то виновато посмотрел на носки ботинок. - Каким образом им вообще удаётся снимать кино?
- Кусками, - ответил я. - Снимают коротенькие отрывки, а потом выбирают удачные и монтируют.
- Но это же обман! - возмутился он.
- А кино и есть обман. Даже документальное. С этой минуты, Курт, говорим только по-немецки. Если я сказал - ты уже исполняешь. Не думаешь, не переспрашиваешь, не обсуждаешь. Когда я спросил твоё мнение - можешь даже поспорить со мной. Просто прими как данность: если я говорю что-то делать, то это означает, что я точно знаю, чего я хочу, как это должно быть и что для этого нужно сделать. И мне надо, что бы ты чётко выполнял приказы без выяснения и объяснения причин. Это и есть принцип прусского порядка, без которого тебя и твоих бойцов вычислят как корень из четырёх. Вживаться в роль станете уже по ходу. Собирайте камеру, прожекторы, провода к аккумуляторам, берите двух бойцов и через час выдвигаемся к точке сбора.
Погода хоть и являлась идеальной для скрытного путешествия по лесу, но мне она не нравилась. Раздражал мелкий, словно из пульверизатора осенний дождь. Ударяя по осыпавшейся листве, хвои и мху, по оставшимся листьям на деревьях и кустарниках, он наполнял всё вокруг монотонным и убаюкивающим шумом. Густая наволока облаков и туманная пелена дождя почти вдвое ухудшала видимость, а это второй показатель для определения скорости передвижения после 'тихого шага'. Тем не менее, мы почти бесшумно продвигались к назначенному месту точно в срок. Фёдор Илларионович, который теперь Курт ни на миг не позволял себе отвлечься. Весь, превратившись в зрение и слух, он шёл замыкающим и чутко, даже насторожено следил за всем, что происходило вокруг. Впрочем, изначально по сторонам поглядывали все, напрягая свои чувства в попытке уловить какой-либо тревожный сигнал. Двигаясь в заданном темпе, мы легко преодолели три четверти пути, но этот чёртов дождик, действовал как колыбельная. 'Да, гнусная погодка', - подумал я и тут же поймал себя на том, что позволил мыслям в очередной раз отвлечься в сторону. Не пропустил ли чего? Здесь, в близости от дороги даже мелкая деталь имеет значение. Я обернулся и посмотрел уже пристальнее. Остановившись по моей команде, ребята поправляли кладь, иногда поворачивая голову то вправо, то влево, не выражая никакого беспокойства. По-прежнему шёл дождик, слабые, сформировавшиеся наверху капельки с завидным постоянством шлёпались, сливаясь воедино в 'шшпом-пом-шпом'. Напрасно я вглядывался в непроглядный мрак леса. Черта видимости терялась в десятке шагов, а дальше шла сплошная, вытканная из тёмного материала пелена, которую хотелось раздвинуть руками. Благо существенную поддержку в прокладке маршрута оказывал Помощник.
- Какая у тебя группа крови на жетоне? - спросил я у ближайшего ко мне бойца.
- Группа 'А', - не задумываясь, ответил он.
- Каким образом проверяли группу крови?
- Царапали мочку уха.
- Продолжаем движение.
Простые вопросы, на которые ответит любой командированный к линии фронта сотрудник киностудии UFA, не говоря уже о прошедших призывную комиссию солдат Вермахта. Катастрофически недостаточно по форме и погонам безошибочно определять к какому роду войск принадлежит случайно появившийся на пути гефрайтер или роттенфюрер. Нужно было разбираться в наградах, значках, нашивках и суметь объяснить их происхождение. Почти каждый житель Рейха знает наизусть не только гимн, но и песню 'Когда солдаты идут по улице'. Иногда немец слушает по радио 'Чарли и его оркестр' и может насвистеть мелодию, отличит на фотографии Марику Рёкк от Цары Лиандр и Ольгу Чехову от Кристины Людендорф. Но у простого советского гражданина они вызовут затруднения. Таких вопросов сотни и я старался задавать их при любой возможности, включая и каверзные. Ведь некоторые выражения, даже если они состоят из обыденных слов, в словосочетании могут дать новое значение, которое изменилось в обиходе из-за какого-нибудь исторического события. Как Юрьев день у нас. Ни один немец в здравом уме не расплатиться монетой в пять марок, ведь в ней 13,88 грамма серебра 900-й пробы. Двухмарочник хоть и имеет всего лишь 625-ю пробу, также покоится в детских копилках, а не в кошельках, так как, несмотря на годы побед, старшее поколение хорошо помнит ценность банкнот в 1923 году и на все призывы банков к обмену протягивают алюминиевую и цинковую мелочь. Наконец лес начал редеть и впереди показалась дорога.
Просторный автобус компании 'Дженерал моторс', с шильдиком в виде молнии, известный как 'Опель Блиц' (Opel Blitz) спрятался на обочине дороги закрытый от посторонних глаз маскировочной сетью и останками сгоревшей полуторки, сброшенной с проезжей части отступающими частями Красной армии. Эта безымянная дорога, неизвестно почему 'безымянная'. Как по мне, это 'дорога смерти' - так больше бы подходило. По обеим сторонам трассы много чего валялось и не только годная лишь на переплавку отслужившая свой короткий век техника. Земля кишела неразорвавшимися боеприпасами, и торопиться к точке сбора следовало не спеша. Обойдя стороной разбросанные неведомой силой противопехотные мины, мы оказались возле мотоцикла, в люльке которого без особого комфорта расположился солдат в форме ваффен-СС в прорезиненном плаще и каске с большими защитными очками. Прикрывшись брезентом, он дремал, отвернув ствол пулемёта в сторону, а его товарищ, видимо водитель 'Цундапа' , заваривал на спиртовке кофе.
- Замерли! - раздалось из-за спины, и наступила тишина. Она возникла так резко, что даже мне показалось, будто все оглохли. Не трещали ветви, ни шумел ветер, ни шипел кофе в кофейнике. Даже шаги по мокрой траве были беззвучны.
- Товарищ директор, у вас под ногами мина от миномёта, - произнёс Иван, обходя нашу группу.
Действительно, возле моего ботинка торчал зарывшийся в землю по самый хвостовик неразорвавшийся боеприпас. Хвалёное немецкое качество , впрочем, не стоит дёргать старика за бороду и лучше оставить её в покое.
- Давайте знакомиться, - подойдя к мотоциклу, предложил я, представляя Ваню, Петю и деда Семёна. - На время операции это сотрудники айнзацгруппы 'А' Ганс, Фриц и Мартин. Они наше сопровождение и силовая поддержка в случае непредвиденных обстоятельств. А это Курт, кинооператор. Клаус и Альберт его помощники. Пятиминутный отдых и начинаем переодеваться.
После выматывающей прогулки по лесу, Винцингероде со товарищи устроились возле автобуса, а я продолжил наставлять.
- Для тех из вас, кто выбрал стезю диверсанта, я скажу прямо - с противником не стоит шутить. Грустные истории, которые вы наверняка слышали от инструкторов в курилке перед отбоем, правдивы. Хотя на занятиях вам могли рассказывать эпопеи о хитростях, удачливости и несомненных победах, впрочем, на самом деле я уверен, что всё так и было. Ребята, имейте в виду, какими бы умными, находчивыми и удачливыми вы себя не считали, всех врагов не обмануть и не перехитрить. Всегда найдётся кто-то более умный, придумчивый и удачливый. Полагаю, если вы его сможете спросить, вашу грустную новеллу подтвердит особый сотрудник штаба или архива, составляющий извещение по форме номер 4. Не подбросьте архивариусу лишней работы, а своим близким горя и слёз. Вас обучали лучшие, силы, которыми вы обладаете - могущественны, здоровье безупречное, но боже вас упаси спутать молодость с неуязвимостью. У вас не будет стоять за спиной врач с бригадой реанимации. Семь раз подумайте перед тем, как что-то сделать. Я приветствую обдуманный риск и не очень хорошо отношусь к безрассудству, так как глупость рано или поздно приведёт к беде.
Я коснулся браслета, и мы все оказались на Корабле.
Вскоре на дороге по направлению к Гатчине на максимально возможной скорости мчалась колона. Мчались - вовсе не антитеза. Объезжая наспех присыпанные ямы и малозначительные выбоины, а так же скрывающие свою глубину лужи, стрелка спидометра редко показывала больше тридцати пяти километров в час, что являлось довольно неплохой скоростью передвижения. С небольшим отрывом от остальных задавая темп колоны, нежно порёвывая ехал мотоцикл с коляской, за ним следовал автомобиль известной немецкой марки и автобус, буксировавший на жёсткой автосцепке чехословацкий грузовичок 'Шкода 606' с номерами RP (Reichspost). Номерные знаки Третьего Рейха это отдельная история. По ним, знающий человек легко опознает город и провинцию, в котором выдан гражданский номер или выяснит род войск и даже дивизию военных автомобилей, либо поймёт из какого министерства перед ним транспорт. На моём БМВ он начинается на IA, это берлинский номер. За рулём этой машины я путешествовал по Германии, а теперь она служит для других целей. Вышедшее из ворот завода в Айзенахе изделие - легенда. Не в смысле 'легендарный автомобиль', а именно как прикрытие. Это необходимый атрибут для легализации и успешной диверсионной и разведывательной деятельности за счёт правдивых сведений. Ведь вникая в документы, которые легко можно идентифицировать и проверить, повышается уровень доверия. Так же доверие можно заслужить предоставленной дополнительной информацией, такой как рекламная надпись киностудии, проходящая по борту автобуса или белый круг на капоте, или наклеенные на внутренней поверхности крышки чемодана открытки с видами городов, где бывал путешественник. Это равносильно тому, как несведущему в орнитологии понять по маркерам, что перед тобой утка. К слову, принцип детерминации не всегда справедлив. Тот же дергач или коростель тоже крякает и может ходить вразвалочку, но к утке он никакого отношения не имеет. Однако вернёмся к прицепленной к автобусу Шкоде. Не доезжая десяти километров до Лядино, в деревне Новое Колено на посту нас остановила военная полиция. Само собой проверили документы и, уткнувшись в жетоны спецслужбы сопровождения, несмело попросили помочь с почтой. В принципе, мы могли и отказать полевой жандармерии. Мало ли какие у нас важные и срочные дела, но почта... во время войны отношение к письмам и посылкам у солдат особое. Какая бы не была страшная по жестокости война, большинство старается сохранить воспоминания мирной жизни на фоне творящегося ужаса и письмо, зачастую и есть та соединяющая их ниточка. Не рвать эту нить - негласный закон войны, к тому же из автобуса вылез Винцингероде. Не знаю, какие тумблеры у него переключились в голове после ментального изучения записок кинооператора, но с минуту он вглядывался в усталые лица жандармов, а потом предложил им попозировать для кинохроники. Понятно, что уговаривать подцепить поломавшуюся машину его вовсе не пришлось. 'Сущие пустяки', - как сказал он. Но чтобы не случилось, почтальон подвернулся по-настоящему удачно. Если бы не его появление, ещё не факт, что мы бы с такой лёгкостью отыскали нужное нам жильё, и как потом выяснилось, площадку для предстоящего представления. Определившись с местом для постоя, я с Винцингероде поспешил в комендатуру встать на учёт и оттуда в управление лагеря. Даже имея на руках бумаги с особыми полномочиями, вытянуть угодившего в лапы германских служб майора Штоффа было весьма проблематично. Бесспорно, можно было согласиться с подкреплёнными документально доводами, что пленных солдат в сорок первом частенько отпускали на поруки. Это наблюдалось и в Гатчине и в Смоленске и в лагерях под Киевом. Немцы были уверены в скорой победе и снисхождение оказывали, но со старшими командирами Красной Армии всё обстояло иначе. Все они проходили тщательную проверку, допросы и письменную дачу показаний, начиная от Абвера и заканчивая службой безопасности СД. Именно так происходит накопление информации о противнике. Дулаг -154 состоял из нескольких филиалов: на окраине аэродрома, в артиллерийских казармах (Красные казармы) и в здании фабрики 'Граммофон'. Штоффа держали в помещении бывшей гауптвахты Красных казарм, где временно размещался лагерь для офицерского состава офлаг. Там и состоялась моя первая встреча с капитаном Хорстом. А пока...
Мелодию из граммофона прервал донёсшийся с улицы треск пулемётной очереди. Особенно здесь, недалеко от Балтийского вокзала и аэродрома слышалось напоминание о войне. Нечасто, но озверевший пулемётчик на вышке раз в день заявлял о себе. Как я выяснил у приехавшего из Вильянди (до 1917 года Феллин) старичка-управляющего, тут было относительно спокойно по сравнению с тем же Псковом. Ещё две недели назад в здании бывшего советского общежития для метеорологов, перестроенного из казармы кирасиров в бытность, когда город именовался Троцком, и подумать не могли что жителей как скот станут сгонять в трудовые лагеря. Начались показательные казни и установление жесточайшего 'нового порядка'. В последние дни город стал притягивать к себе всё больше и больше оккупантов слетавшиеся, словно осы на арбуз. Фонд уцелевших пустующих домов сокращался, и начались выселения. В Гатчинском дворце расположился штаб 50-го корпуса 18 армии, и сохранившиеся дома центра быстро превращались в различные учреждения и штаб-квартиры. Гестапо, кстати, заняло дом 19 на улице Замковой (Красногвардейском проспекте). Были сформированы зондеркоманды полиции, каратели ГПФ-520 и службы СД, расквартировалась (во флигеле дворца) дивизия Люфтваффе 'Зелёное сердце' (Jagdgeschwader 54 'Grünherz') и как только поменялась вывеска общежития на 'гостиницу для офицеров' и вот-вот должен был прибыть женский обслуживающий персонал из Эстонии, на окраине лётного поля образовался филиал ада. Пулемётчик не просто постреливал, а как выяснилось на трибунале Ленинградского военного округа в семидесятом году, уже шли запланированные расстрелы.
Обслуживающая нас официантка, поджав губы, опустила взгляд в пол. Ещё минуту назад в её речи, в движениях, в походке проглядывала известная вольность, которая на первый взгляд, могла, пожалуй, даже несколько шокировать. Ещё бы, в свои неполные шестнадцать она снимается в кино! Тело её находилось в непрестанном движении, - казалось, в нём играют до поры до времени затаившиеся молнии и если даже язык её умолкал, то начинали говорить глаза и брови. И вдруг человека словно подменили. Страх сильнейший катализатор для химических процессов в человеческой психике. Если говорить обобщённо, она, как и многие жители были запуганы, и по щелчку кнута ожидая наказания, впадали в оцепенение.
- Стоп! - громко воскликнул Курт он же Винцингероде. - Викки, ну что вы так смутились? Поднесли водку, улыбнулись. А у вас графин с подноса чуть не слетел. Пять минут перерыв. Герр майор, пожалуйста, не притрагивайтесь к шницелю. Третий дубль будет последний, на куне уже нет продуктов.
Майор авиации Штофф с гладко выбритым лицом, с замазанными тональным кремом синяками под глазами, переодетый в чистую и выглаженную гимнастёрку послушно отложил вилку с ножом и потянулся за папиросой. Почти тотчас через открытую форточку я услышал, как чья-то машина затормозила у гостиного дома. Распахнулись и с металлическим стуком захлопнулись дверцы. Раздался чеканный стук мужских сапог по каменной лестнице, и потянуло сквозняком.
Конечно, для меня никогда не было тайной, что и в смехе должна проявляться культура человека, что во всём надо знать меру но - увы. Подошедшие к барной стойке офицеры о требовании манер вспомнил явно с запозданием, если вообще были с ними знакомы. Когда Винцингероде громко сделал замечание об посторонних, испуганная девушка-официантка уже съёжилась от визгливого, с раскатами, неприличного смеха. Впрочем, об эсэсовце я хотел сказать только то, что он смеялся скорее по-женски, истерично, нежели по-мужски. Рот его широко открывался, обнажая мелкие зубы, а голова, точно в припадке тряслась как у заядлого морфиниста. Приятель же его подхихикивал и вовсе как какой-то маньяк. Крайне неприятные личности. Они что-то требовали от девушки и явно пугали её. Дурацкое решение вмешиваться - я это понял сразу и дал знак нашим 'силовикам' повременить. Но вопреки всем резонам, вопреки здравому смыслу, Винцингероде оставил в покое камеру и оказался возле стойки, когда хохочущий мерзавец выставил на всеобщее обозрение стеклянную банку.
- Этот глаз я только что вырвал из русской свиньи! - на весь зал произнёс оберштурмфюрер СС и стал пристально всматриваться в лицо кинооператора. - Не правда ли, ему требуется пара?
Второй эсэсовец то ли что-то осознал или внезапно понял, что оказались не к месту и стал дёргать за рукав своего приятеля.
- Да не может быть! - игнорируя подёргивания, усмехнулся оберштурмфюрер, оставляя банку на стойке и извлекая потёртую записную книжку. - Что ты здесь забыл?
- Кретины! - заорал Винцингероде, заводя правую руку за спину. - Саботируете распоряжение рейхсляйтера? Вы что, не читали объявление на двери? Чёрным по белому - закрыто! Выметайтесь отсюда!
Сотрудник одного из отделов службы безопасности кретинизмом не страдал, но вседозволенность в решении человеческих судеб, право отправлять на смерть и подвергать издевательствам оставляет на психическом поведении зверья своеобразную печать гнили. Эта тухлая клякса порабощает и разъедает критическое мышление, внушая своему рабу, что на данном уровне есть только безупречный он и остальные. И вместо того, чтобы хотя бы выяснить, кто находится перед ним, и разобраться в открывшихся обстоятельствах, с воплем: 'Мне, вон!? Свиньи! Вокруг одни предатели и свиньи!' он схватился за пистолет.
Вот есть психопаты тихие, а есть буйные. Так этот был ещё и преисполнен решимости. Помощник спрогнозировал стопроцентное продолжение конфликта агрессией. Счёт пошёл на мгновенья и подсказанный им алгоритм действия был принят незамедлительно.
Бах! Бах! - два выстрела дозвуковыми патронами практически слились в один приглушённый мелодией из граммофона звук.
Эсэсовцы рухнули на пол под крик официантки. Банка с формальдегидом покатилась по полу и остановилась у ножки столика с граммофоном. Яблоко человеческого глаза заколыхалось, и девушка сползла по стене, теряя сознание под наступившую тишину.
Подобрав с пола у стола две гильзы, я подошёл к недавно заливавшемуся хохотом садисту, взял его пистолет и положил в свой портфель, чтобы через секунду вновь вынуть его и ещё два раза выстрелить холостыми патронами в головы мертвецов. Хоть с П-38 повезло и удалось избежать лишних манипуляций. После обработки бойка и ствола любая экспертиза подтвердит использование именно этого пистолета. Вложив оружие обратно в руку 'убийцы', мне пришлось немного подвинуть тело и подменить записную книжку.
- Курт, вы знаете, что от выстрела в упор на теле остаются следы воздействия предпулевого воздуха, пороха и копоти? Уверен, настанет то время, когда вы станете снимать добрые и смешные фильмы, и это знание никогда не понадобится. А теперь, - посмотрев в сторону Альберта - приведите официантку в сознание. В кабинете управляющего есть телефон, пусть позвонят в комендатуру. Офицер СС убил своего сослуживца и застрелился сам. Какая трагедия. Мартин! Майору Штоффу необходимо отметиться у коменданта лагеря до 19:00. Передайте ему с бутылочкой рейнского, что утром мы снова заберём его.
Подойдя к Винцингероде вплотную, я тихо сказал:
- Понимаю ваш поступок, от этих подонков нужно было избавиться. Но своей инициативой вы только что чуть не сорвали всю операцию. А если бы он вас ранил? Когда один из игроков покидает команду, его обязанности распределяются между остальными. Каждый должен заниматься своим делом. Вспомните, о чём я вам говорил в лесу у автобуса. Разочарован.
- Я сейчас же всё объясню, - произнёс он в оправдание. - Всё не так, как вы подумали, он узнал меня. Я это сразу понял, когда он потянулся за записной книжкой.
- Подробнее.
- В тридцать восьмом, я как победитель соревнований первенства профсоюзов (ВЦСПС) по гребле вместе с Савримовичем был командирован в Ваксхольм в Швецию. Там на чемпионате мира я и познакомился с немецкой командой.
- В первый раз слышу, что мы участвовали и в личном деле об этом ни строчки.
Винцингероде ни чуточку не смутился и даже позволил буркнуть под нос 'ещё бы'.
- К сожалению, мы квалификацию не прошли. Все явились со своими байдарками, даже поляки, а пока пришло наше судно с лодками, и завершился таможенный досмотр, то было поздно. Позволить принять инвентарь от шведов нам запретили. Поговаривали, что наш посол хотела купить байдарки на свои деньги, но не вышло. Перед отъездом всем причастным тонко намекнули не вспоминать, да и в газетах ни слова. Поэтому и не слышали ничего.
- То есть этот...
- Гуго, кузен Ханса Видемана, серебряного призёра. Немцы с собой на чемпионат даже кузнеца с плотником привезли. Весло ведь под гребца изготавливают или вдруг, ремонт какой. Гуго и был тем плотником. А ещё он рисовал смешные портреты и книжонку его я хорошо запомнил.
Вот какой шанс у них встретиться? Наверно, как 'Титанику' с айсбергом.
Не прошло и часа, когда в гостинице появился фельдфебель полевой жандармерии Пауль Эккель с двумя солдатами. Понятно, что от восьмого дома по улице Красная путь не близок, но то, что наряд не приехал на машине или не прискакал на лошадях, а прибыл пешком, заставило меня удивиться. На вид он (начальник группы) казался ровесником Винцингероде, только более хмурый, с большими ушами и судя по частому чиханию и вспухшему носу - простуженный. Представившись, задирая наброшенные на тела простыни, он бегло осмотрел трупы, потроша карманы и сбрасывая всё найденное в мешок. Действовал фельдфебель настолько проворно, что со стороны казалось, будто его руки похлопывали по оттопыренным частям мундиров, моментально извлекая бумажник, часы, записную книжку, конверт и ещё что-то мелкое, на чём его взгляд на секунду дольше обычного задержался, осматривая вещь. Наконец он уделил внимание нам, опросив свидетелей, а именно меня и Курта. Услышав версию о съёмках для киножурнала 'Ди Дойче Военшау' по распоряжению рейхсляйтера и связанными с ними сложностями, а именно внезапном вторжении на площадку и суициде с убийством, поинтересовался, есть ли кому ещё что-либо добавить, громко чихнул и ушёл к телефону. Вернулся он в компании официантки ещё с более недовольным выражением на лице. Засунув руку во внутренний карман шинели, фельдфебель извлёк блокнот с карандашом и, обойдя трупы что-то там записал, после чего подозвал солдат. Один из них тут же отправился на улицу, а второй получив в руки мел, не иначе украденный из школы, стал обводить на полу контур вокруг мёртвых эсэсовцев. Не минула сия участь и гильз.
- Инспектор, - обратился я к нему, как гражданское лицо не особо разбирающееся в погонах. - Уже поздний час. Свечи вот-вот догорят, и мне не хочется нарушать режим.
- К сожалению, герр доктор, не инспектор. Был призван на службу, находясь в чине обервахмистра. Простите, обождите буквально минуту. Я задам ещё пару вопросов, это не отнимет много времени.
- Тогда присядьте к столу и как врач, я рекомендую выпить водки с перцем.
Фельдфебель что-то прошептал солдату и присел на краешек стула, но выпить отказался.
- Перед тем, как задать свои вопросы, удовлетворите моё любопытство, обводить тела мелом это какой-то ритуал?
От неожиданного вопроса Эккель фыркнул и тут же потянулся за платком, вытирая нос.
- Ни в коем случае, - произнёс он. - Как бы объяснить... понимаете, это дело привычки. Я начинал службу в полиции Гамбурга. Город-порт, два миллиона жителей и случаев с убийством соответственно много.
- Стало быть, вы из города, чьи ворота открывают Рейху путь в мир, - сказал я не без любопытства. - Забавно, какие талантливые люди вырастают на берегах Эльбы. А знаете, жена одного и моих берлинских друзей ваша землячка. Я был шафером на их свадьбе в августе тридцать девятого. Магдалина Браун, в девичестве, как и вы Эккель.
Не скрывая удивления, фельдфебель выслушал короткую историю о Магдалине, вышедшей замуж за миллионера. Может, он и пожелал бы развить эту тему, но проявил уважение и не настаивал. Давно подмечено, что в нейтральном разговоре с врачом очень часто образуется связка медик - пациент, где последний отвечает на вопросы и прислушивается к советам.
- Очень славная женщина, - в конце рассказа произнёс я. - Историк и гений в архитектуре. Но вернёмся к моему интересу.
- Конечно, герр доктор. Так вот, про обводку. Не секрет, что журналисты падки на подобные события, однако печатать фотографию, где жертва с размозжённым гаечным ключом черепом, а то и вовсе без одежды согласятся далеко не все. Зато снимок с контуром эффектней, но тут уже на выбор. Старшие товарищи делились не только познаниями в криминалистике, а так же жизненным опытом и прилагающейся преференцией. Опять же зарплата оставляла желать лучшего и не мне осуждать коллег знакомых с фотографами. Так что никакой смысловой значимости эта обводка мелом не несёт. Я учу своих солдат, как когда-то наставляли меня.
- Бог мой, а я уже чего только не надумал. Как бы то ни было, что скажите по этому случаю? - спросил я, воспользовавшись Помощником.
Бывший обервахмистр, хотя, как показывает практика, бывших милиционеров и полицейских не бывает, отчаянно напрягся, моргнул и стал смотреть на меня как доверчивый ребёнок.
- Про унтерштурмфюрера Фишера ничего конкретного сказать не могу: не женат, не привлекался, не участвовал и даже не окончил первый курс университета, а вот оберштурмфюрер при жизни был порядочной свиньей и лгуном, - поведал он. - Всем рассказывал, какой он был великий спортсмен из команды Штутгарта, а на самом деле строгал доски и я не удивлюсь, если подтвердится, что он встречался с еврейкой и раньше у него были проблемы с психикой. Несмотря на покровительство, его перевели сюда из Осло по какому-то залёту.
- Вы общались?
- У нас разные службы и с нами неохотно идут на контакт. Тем не менее, эти двое активно искали себе компанию. Недалеко от Красных казарм напротив брошенного русскими танка сохранилось уютное кафе с пианино. Фрау Мария музицирует и читает стихи, не давая нам всем сойти с ума. Они заходили туда пару раз.
- А сегодня их отчего-то потянуло сюда в поисках приключений на свою голову, - произнёс я вслух.
Эккель чуть заметно пожал плечами, тоже не понимая логику действий. Немногие причастные знали о том факте, что в обозримом будущем в гостинице станет работать бордель, и появляться в нём до его открытия было равносильно посещению кинотеатра без экрана и кинопроектора.
- Каждый волен организовывать досуг исходя из своих интересов и потребностей, - выдал не иначе заученную фразу немец. - Развлечений тут немного, а их так сказать 'работа' явно не способствовала улучшению процессов в голове и этот частый смех без причины. Знаете, один мой приятель третьего дня застал застрелившегося стоящим в углу, словно он подвергшийся наказанию ребёнок.
- Очень интересно. Хоть я и не был знаком с покойником даже шапочно, по произведённому впечатлению мне тоже кажется, что он наблюдался у психиатра. К тому же нахождение в зоне постоянного стресса. Как следствие чрезмерное потребление кофеина или даже более могущественных психотропных препаратов и их прекурсоров. Надо бы опросить медицинский персонал по месту его 'работы' и проверить наличие морфия в аптечке. Кстати, проникающие ранение головы здесь это частое явление?
- Простите, что?
- Выстрел в голову, как способ распрощаться с жизнью, - пояснил я.
- Четвёртый случай за этот месяц. Один застрелился из-за ампутированных ног. Другой такой же псих, как и Гуго, а от обгоревшего танкиста сбежала жена.
- Что же, не стану отвлекать вас от дел, - поднимаясь из-за стола, произнёс я. - На ночь стакан горячего чая с малиной, таблетку аспирина и хорошо укутайтесь. А на днях, когда самочувствие улучшится, я вас осмотрю, и мы с вами поговорим про убитого. Интуиция мне подсказывает, что оберштурмфюрер стрелял в состоянии аффекта и его слова о втором глазе и что вокруг одни свиньи... Пациенты с коморбидными расстройствами при анозогнозии часто говорят иносказательно и ведут записи, так как предпочитают откровенное общение только с самим собой; советую поискать их. Подобные больные, если у них появляется какая-нибудь тайна, жизни не пожалеют для её сохранения. Что, если он заподозрил своего камрада на попытке её узнать? Задумайтесь над этим, инспектор.
Окно комнатки, выделенное под ночлег, выходило на улицу и, отвлекшись от плана городских подземных тоннелей канализации, мне ни составило больших трудов понаблюдать, как на подъехавшую телегу свалили два тела. Старичок из гостиницы безуспешно попытался забрать простыни, но с эстонскими фольксдойче, особенно если третья или четвёртая категория по фолькслисту сами рейхсдойче особо не церемонились. Пнув, как бесполезного пса под зад, солдаты двинулись в сторону стоявшего автомобиля застреленных эсэсовцев, где Эккель уже заводил мотор. Трофейная эмка сопротивлялась, но супротив кривого стартера не сдюжила. 'Интересно, - подумал я - как скоро он заглянет в записную книжку покойного Гуго? Хорошо, если утром, а ещё лучше после обеда. Даже подготовленного человека может вывернуть наизнанку обновлённые рисунки и подправленная писанина о каннибализме. Хоть в нынешней Германии и прививали мнение, что христианская мораль - ханжество, придуманное для удержания людей в узде, отношение к сатанистам не изменилось'.
Понукаемая извозчиком лошадь нехотя двинулась в сторону, уступая дорогу светящими фарами 'железному коню', а я вернулся к просмотру плана. Людям нравится наблюдать за проблемами других, но рано или поздно мы возвращаемся к своим делам. Наиболее известный, построенный ещё при Григории Орлове подземный ход от дворца к берегу Серебряного озера приобрёл славу за счёт императора Павла и Керенского. Один любил эпатаж, внезапно исчезая и появляясь, а другой спасся от матросов Дыбенко, когда его пришли арестовывать. К счастью, помимо уже хорошо известных маршрутов Гатчина славилась именно тайными ходами, проложенными под землёй в разные времена и при разных обстоятельствах. Не все могли воспользоваться услугами архитекторов уровня Ринальди или имели достаточно средств, как Орлов. Поэтому и разнообразны они как лоскутное одеяло. Встречались как короткие, даже чем-то уютные со скамеечками, укреплённые кирпичом или камнем ходы между стоящими друг напротив друга домами так и довольно протяжённые, иногда пересекающиеся между собой галереи, где можно было заблудиться. Так что история о том, как двое заключённых пробирались по подземелью почти два километра имела место быть. К сожалению, ни к зданию граммофонной фабрики, ни к лётному полю подземных ходов не было. Зато от Красных казарм вело два, а от женской Мариинской гимназии целых три. Исходя из поставленной задачи, Корабль тот час рассчитал оптимальный маршрут со временем прохождения и вскоре я вынул из портфеля сложенную в несколько раз кальку. Предстояло проделать некоторую работу, и начинать её уже нужно было прямо сейчас. Возглавлявший подпольную организацию 'За Родину', Николай Васильевич Разумихин, согласно объявлению распродавал остатки мебели и ожидал связного в своей квартире.