Бондарук Георгий Романович : другие произведения.

Игра Богов. Конец игры

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прошло одиннадцать лет с тех пор, как последний Рыцарь Смерти канул в небытие. Жизнь шла своим чередом, мир отдыхал от козней злобного некроманта, доставшего всех своими глупыми шуточками и назойливым присутствием. Но, счастье было недолгим, Дохлый вернулся, зато Творец исчез. Случайность или предусмотренный исход? Поживем - увидим.
  Игра Богов. Обратная сторона реальности.
  
  Жизнь набирает обертоны,
  Дрожит от ветра мира нить,
  И с кладбищ раздаются стоны,
  Но ход судьбы не изменить.
  
  Тропой, навеки позабытой,
  Нам суждено с тобой пройти,
  Чтобы в руке своей раскрытой
  Ядро творения найти.
  
  Готов ли, о путник, пройти до конца
  Дорогой тяжелой, про смерть позабыв?
  Жребий брошен. Псы найдут наглеца.
  И близок финала последний обрыв...
  
  Вместо вступления.
  "Любая жизнь начинается с конца" Похождения Барда.
  
  Давно известный факт, что в любой шахматной партии пешка может дойти ферзя, но фигура так и останется фигурой, которой манипулируют призрачные игроки. Мало пройти весь путь, клетка за клеткой, придется шагнуть гораздо дальше, туда, за край эфемерной доски, тогда, быть может, у ферзя будет шанс сесть за один стол с тем, кто в прошлом держал его за хребет.
  Но в большинстве случаев, пешка за мириады своих жизней не доходит даже до коня, чего уж говорить про все остальное, при этом каждый из них мнит себя чем-то таким, без чего вселенная не сможет существовать. Как бы не так, случись что, о таких "ферзях" даже не вспомнят. Каждый из нас всего лишь какая-то крохотная деталька такого огромного организма, как мироздание. В зависимости от уровня, мы являем собой тот или иной орган, от клеточки до мозга, но все равно остаемся лишь его частью.
  Времена меняются, а вместе с ними меняются правила игры и законы жанра. Так, на спасение вселенной от пребывании в чреве Пустоты, отрядили специальный отряд, состоящий отнюдь не из слюнтявых героев, готовых костьми лечь за крохи славы, а из тех, чьи имена застывают в воздухе, вызывая в груди чувство ужаса и отвращения. Это были мы: Рыцарь Смерти и Высший Демон, за которыми в бой пошли немало тех, кого на ночь вспоминают только дьяволопоклонники. Мягко говоря, за героев нас даже слепые дегенераты с полным расстройством психики не примут.
  Однако со своей задачей наш отшибленный на всю голову отряд справился на ура, правда, без потерь не обошлось, как и всегда в, подобного рода, мероприятиях. Не знаю, кто придумал эту чушь, что герой, в конце концов, погибает, но именно это утверждение сбывается чаще всего...
  
  ***
  
  Пески Времен грустно вздохнули, который год пустыня ждала хозяина, но он так и не возвращался. Никто не видел, как с серого неба без солнца сыпался мелкий разноцветный песок, пеплом оседая на ровной глади отживших свое мгновений. Она звала его, кричала, но Рыцарь не слышал. Ветер перемен завывал над незыблемым пространством, неся на своих плечах новые события и новые песчинки, который вскоре осядут на плечи Пустыни Времен.
  Творец появился на просторах забытого без всякого шума, даже Пустыня не сразу обнаружила то, что она не одна.
  - Тише, он вернется, - сказал Неназываемый, гладя песок.
  Пустыня ничем ему не ответила, лишь ветер стал завывать ещё сильнее, разрывая на части серое небо.
  - Гаэ'Тейэ, уймись!
  - А то что, - сказала темноволосая девушка, появившаяся прямо перед Творцом.
  Пустыня была как всегда неотразима, высокое стройное тело скрывалось за пеленой зыбучих песков, плавно передвигающихся по ней. Серые глаза с вызовом и лукавым прищуром смотрели на Неназываемого.
  - Действительно, угрожать прошлому, что в море мочиться, сколько не журчи, а все мало будет.
  Девушка ухмыльнулась и подошла ближе.
  - Что ты задумал?
  - Новую игру.
  - Значит, ты вернешь его мне?
  Творец ухмыльнулся.
  - Нет, он сам к тебе вернется, правда, не думаю, что надолго.
  На лице Пустыни не отразилось ни единой эмоции, она была холодна и спокойна, как, в общем, и всегда.
  - Посмотрим, - только и ответила девушка.
  Творец тяжело вздохнул, развел в сторону руками, мол, не мы такие - жизнь такая, развернулся и исчез, а Пустыня продолжила скучать по своему молодому и непутевому хозяину.
  Так и началась новая легенда про древнее и могущественное создание, под ваши бурные авации мы изволим зачинать рассказ.
  
  P.S: Не зависимо от наличия или отсутствия ваших аплодисментов, мы все равно зачнем, и даже если вы будете сопротивляться, выражать свое несогласие или иным образом зарабатывать себе горячие путевки на курорты Бездны, мы все равно сделаем свое явно "богомерзкое" дело. Приступим.
  
  Глава I. Возвращение.
  Мой голос тих, я отыскал слова
  В пустых зрачках полночного покоя,
  Божественно пуста моя глава,
  И вне меня безмолвие пустое.
  Скажи: я прав, ведь эта пустота
  И есть начало верного служения,
  И будет свет, и будет наполнение,
  И вспыхнет роза на груди креста.
  Но нет ответа, тянется покой,
  И, кажется, следит за мной другой
  Внимательно и строго ожиданья,
  И я уже на грани естества,
  И с губ моих срываются слова
  Равновеликие холодному молчанию.
  
  Как говорят в простонародье: ничего не предвещало беды. Я сидел в своем кабинете и разбирал бумаги, отдыхая от придворной суеты, в коей имел честь погрязнуть по самые непотребные и неприличные места, иными словами - глубоко и надолго. Приятный полумрак расслаблял уставшие за день глаза, давая отдохновение от надоевшей за десятилетие суеты. Порой я ловил себя на мысли, что было бы неплохо плюнуть на все и снова податься в наемники, но тут же накатывали тяжелые воспоминания о моем 'милом' братце, который был огромной занозой в причинном месте. Его не стало, и я вдруг понял, что мне временами не хватает его разгильдяйства, его способности вывернуть жизнь наизнанку одним лишь своим наличием.
  Магическое пламя черных как смоль свечей слабо развеивало мрак кабинета, но мне давно уже не требовался свет, чтобы не только ориентироваться в пространстве, но и читать. А чтиво, скажу я вам, было интересным. Я разбирал доклады разведчиков, вникая в каждую букву и цифру, мгновенно выстраивая возможные перспективы и шансы их получить. Как вдруг, мне в руки попался злополучный листок, при прочтении которого мое лицо приобретало багровые оттенки, и это была далеко не застенчивость. На границе моего обширного плана творилось форменное безобразие. Бароны вдруг резко перестали платить дань, их войско все время находилось в состоянии боевой готовности, но ладно бы только это. Среди воинов не было не одного уроженца Бездны, сплошь и рядом наемники с срединных планов, находящихся между нами и Адом. По факту эти твари не принадлежали ни одному из враждебных лагерей, что позволяло и той, и другой стороне их периодически нанимать.
  Беспринципные, лживые и необычайно отвратительные существа, готовые за грош продать все, лишь бы это принесло им хоть долю прибыли. И это ещё было не все, там творилась полная анархия, хаос и неразбериха, толпы разбойников разоряли близлежащие деревни, обозы с товаром и деньгами, жирея на средствах, которые по праву должны принадлежать мне. А это уже ни в какие рамки, так можно и вовсе голым остаться, что ж я детям оставлю после себя, выжженые степи?! Это к оркам!
  Отложив бумагу, я принялся строчить указ, согласно которому Баронов следовало казнить, розни нейтрализовать, разбойников отправить в шахты. Закончив с этим, я поставил свою размашистую подпись и позвал камердинера, который незамедлительно материализовался за дверью и, постучав, вошел.
  Возможно, вы спросите, а почему не прямо в кабинете. Отвечу просто: задница одна и та своя, поэтому о безопасности нужно заботиться в первую очередь. Я лично выстраивал каждую нить защитного заклинания, предусмотрев если не все, то почти все. К тому же, терпеть не могу подобного нахальства, привык, знаете ли, уже.
  - Что будет угодно Зовулон, - спокойно спросил камердинер - старый шоггот.
  Его тело сплошь и рядом было покрыто щупальцами, которые никак не могли найти себе постоянного места пребывания, от чего все время перемещались по телу в поисках оного. Несмотря на то, что некоторые щупальца произрастали прямо из седалища, помощником он был хорошим и умелым, чем не раз меня радовал.
  Черные провалы глаз светились ненавистью ко всему окружающему миру, такова уж их природа, но это ни сколь не мешало никому из нас, поэтому я и не обращал внимания на этот факт. Мало ли чего у чел... прошу прощения, Демона в голове делается, это его ума дело и уж никак не моё.
  - Отдай этот документ Нахабу.
  Передав подписанный документ камердинеру, и дав последние на сегодня распоряжения, я сладко потянулся, разминая затекшие плечи. Потушив взглядом свечи, принял решение отправиться на балкон, где в обществе меня самого и бутыли отборного самогона отдохнуть от навалившихся на мои бронированные могучие плечи кучи неурядиц, в которых по какому-то недоразумению я должен принимать участие.
  Идя полумрачными коридорами, я размышлял над тем, во что меня угораздило вляпаться, и нужно ли мне это. Власть - какое упоительное и желанное многим слово, за которое они готовы грызть друг другу глотки, перелезая через горы трупов к мнимому величию, не понимая какая огромная и зловонная куча испражнений ждет их в конце трудного пути. Сотни проблем и мириады решений, которые нужно принимать взвешенно и в то же время решительно и быстро, пока промедление не привело к ещё худшим последствиям. Огромная ответственность за принадлежащее тебе, но и гигантские возможности, которые сулит призрачный трон. Если вдуматься, то проблем гораздо больше, чем преимуществ. Но сделанного не воротишь, я мог отказаться, подыскать себе замену, весь вопрос в целесообразности подобного действия.
  Картины, развешенные на стенах коридора, на веки запечатлели выдающихся личностей, так или иначе внесших огромный вклад в историю плана, который не так уж и давно стал моим Доменом. Среди сотен холстов отдельное место занимал портрет моего брата, с навечно застывшим взглядом усталых, струящихся первородной Тьмой, глаз.
  Я остановился у картины и печально вздохнул, несмотря на то, что он был редкостным засранцем, ему удалось изменить жизнь каждого из нас, навсегда оставив неизгладимый след в истории не только моего Домена, но и вселенной целиком. Мало кто знает, о том, что Висс совершил, ведомый собственными идеями и принципами, но кого это волнует?
  Раз в год мы собираемся на том поле и наблюдаем, как солнце всходит из-за горизонта, освещая равнину, покрытую черными орхидеями, и кажется, что здесь, как и в тот злополучный день, стоят легионы нежити, которые он повел за собой в последний бой.
  А потом тучи находят с горизонта, и начинается ливень такой силы, что и вытянутой руки не рассмотреть. Все, как тогда, только брата больше нет.
  Тяжело вздохнув, я ещё раз посмотрел на портрет, который нарисовала Лая за день до того, как Висс навсегда исчез в пасти Пустоты. Печальный Рыцарь взирал на меня спокойно и печально, понимая собственную участь, но, так и не отступив ни на шаг от цели. Черные с проседью локоны опускались на тощие плечи, а в руках зиял мощью двуручный клинок, единственное, кроме шляпы, что осталось от некогда могущественного существа, могущего превратить в горы пепла целые миры.
  Меч так и остался воткнут в землю у Древа Мира, а на навершие была одета его черная шляпа, извечная спутница, добытая в одном из многих странствий по различным мирам.
  Отвернувшись от картины, я побрел дальше по коридору, к двери, ведущей на балкон.
  Каменные горгульи, восседавшие на резных мраморных балясинах, все так же спокойно взирали вдаль, не обращая внимания, ни на вошедшего, ни на его душевные метания.
  Черный пол, покрытый сеткой трещин, не ремонтируемых по моему приказу, отсвечивал багрянцем в отблесках красного неба, которое время от времени прорезали изломанные линии молний.
  Посередине балкона стояло тяжелое, вырезанное из красного дерева, кресло, в которое я устало плюхнулся и закурил. Эту привычку оставил мне брат, в купе с памятью и дырой в груди, которую не залечивает ни занятость, ни алкоголь, ни сила. Приняв решение, сегодня не употреблять горячительных напитков, я направил свой взор вдаль и застыл, наслаждаясь буйством стихии. Молнии рассекали пространство и с силой ударялись о земь, выбивая снопы искр и щебень, а мгновение спустя до меня доносился рокот разбушевавшегося мира.
  В дверь тихонько постучали, и вошла Вика, ставшая мне супругой спустя год после того, как мой брат исчез. Её аромат наполнил пространство, даруя мне ни с чем несравнимое удовольствие и чувство спокойствия. Если бы не она, я бы недолго протянул после брата, сгинув в одной из многочисленных войн, которые бы сам и развязал. Именно Виктория удерживала меня на грани безумия, которое время от времени подступало к границам сознания и ласково манило в свои горячие и гибельные объятия.
  Черное платье, обтягивающее притягательное тело, подчеркивало красоту моей спутницы, делая его ещё более желанным. На поясе покоился огненный бич Балора. А вы как думали, жизнь не стоит на месте, и моя незабвенная быстро начала расти в плане силы, за каких-то пару лет, она стала намного сильнее.
  - Все хорошо, - взволнованно спросила Вика.
  - Да, - только и ответил я.
  Девушка подошла ко мне со спины и положила руки на плечи. Её тепло постепенно выгоняло из головы печальные мысли, загоняя тоску подальше.
  - Милый, пойдем спать, ты уже несколько дней не отдыхал, хватит себя терзать, в любом случае мы не в силах изменить прошлого, но в силах изменить будущее, расслабься и позволь мне успокоить нас обоих, завтра трудный день, ещё один год без Него.
  Вика печально вздохнула, по её щеке прокатилась скупая слеза, в которой грусти было больше, чем в огромных лужах, проливаемых малолетними девками, лишившихся девственности по пьяни с местным полудурком.
  - Ты права, иди, я скоро приду. Подышу ещё немного свежим воздухом.
  Улыбнувшись своей жене, я снова всмотрелся вдаль, что-то не так было с небом, которое на миг озарилось темно-синим сиянием.
  - Хм, видимо действительно пора отдохнуть, - подумал я. Уже галлюцинации начались.
  Встав с кресла, я направился к выходу, как вдруг подул пронизывающий до костей ветер, и топот тяжелых костяных сапог по мраморному полу окончательно выбили меня из колеи. Кажется, я начал медленно оседать на ровную поверхность, но чьи-то крепкие холодные руки поймали меня, за миг до приземления.
  Тьма медленно окутывала уставшее сознание, напевая давно забытые колыбельные, как чей-то спокойный знакомый голос вернул меня в суровые реалии.
  - Может, перестанешь изображать из себя девицу, которая первый раз увидела мужские особенности организма и слезешь с моих рук. У тебя все-таки жена есть, не думаю, что она должным образом воспримет то, что сейчас делается на твоем балконе.
  Проморгавшись и протерев глаза, я всмотрелся в держащего меня - это был мой... БРАТ!
  - И что ты на меня так уставился? На мне узоров нет, картинок порнографического содержания - тоже.
  - Но ты же... Ты...
  - Что? Вот он я держу своего братика, вымахавшего в эдакую махину. Ты ж поди почти пол тонны весишь.
  - Триста пятьдес... Ах ты зараза!
  - Вот, как быстро ты пришел в себя, теперь поднимайся.
  Висс помог мне подняться и добраться до кресла, в которое он меня заботливо усадил, вернее, просто скинул туда мое бренное тело и подошел к краю балкона. Его черное, как смоль пальто, развевалось на ветру, хлопая полами, словно крыльями, сейчас он напоминал черного ворона, что кружит в небе над полями сражений.
  Волосы мерно колыхались под гнетом взбушевавшегося элементаля, напоминая мертвые волны реки Стикс, в этом весь мой брат. Я даже не стал сканировать его ауру, потому что четко знал, что это именно он, пусть рассудок и отказывался воспринимать эту информацию, но нутро чуяло, а ему я доверяю больше.
  Время шло медленно, словно смакуя притягательные моменты неведомых историй, которые выворачивают жизнь наизнанку, вытряхивая из неё пыль скуки.
  - И долго ты собираешься рассматривать мою спину, - спросил брат, не оборачиваясь.
  - Нет.
  Его вопрос выбил меня из колеи размышлений и вернул на твердь земную, усталость накатилась с новой силой, подавляя желание действовать и соображать.
  - Тебя вообще-то жена ждет, а ты здесь прохлаждаешься, увидимся позже. И ещё, никому не слова о том, что ты меня видел.
  - Л-ладно, - заикаясь, вымолвил я.
  Мне были непонятны его мотивы, но сказать что-то сколь-нибудь конструктивное у меня не выходило, воздух застрял в груди и не желал её покидать. Тьма его знает, по какой причине я должен был сохранять эту тайну, но если он решил, что нужно поступить именно так, значит, придется подчиниться.
  С трудном оторвав пятую точку от кресла, я молча побрел в спальню. Информацию нужно было переварить, а ещё лучше, просто отложить до того момента, как вся муть, поднятая в голове, уляжется. Пустые метания в подобных ситуациях не принесут никакого удовлетворительного результата, а выкидывать время и силы на ветер, увы, подобная роскошь мне не позволительна.
  Обернувшись, я ещё раз рассмотрел спокойно стоящее существо, коим являлся мой брат. Он все так же стоял, опершись на перила, и смотрел вдаль, размышляя одному Творцу известно о чем. Его ровная спина не вздымалась в такт дыханию, он молчал, поэтому воздух ему был ни к чему. Убедившись, что брат на месте и никуда исчезать пока не собирается, я отправился в спальню к заждавшейся жене.
  
  ***
  
  Я вернулся. Эта мысль кружилась у меня в голове, спокойно и уверенно, как и все происходящее внутри. Долгие годы я провел в Небытии, многому научился и многого достиг. В Тварном мире есть понятие времени, в Пустоте его нет, там вообще ничего нет, кроме того, что ты создашь, и будешь поддерживать сам.
  Я не знал, сколько времени прошло с тех пор, как я прыгнул в пасть Наэтель, думая, что исчезну навсегда. Как оказалось, девушка была несколько иного мнения на этот счет. Ей было одиноко, безумно одиноко и она нашла своего ценителя, который открылся ей полностью, не побоясь погубить своей сутью. И как не странно, меня приняли, окутали и дали блаженный отдых.
  Я творил целые миры для неё, пусть они были не такие прекрасные, как здесь, но в них было все мое существо, и девушка открыла мне свою суть.
  Помню, как легионы нежити шли за мной в последний бой, готовые на все ради достижения цели, мы сражались до конца и даже после него. Когда прозвучали последние слова заклинания, и я вспыхнул синим пламенем, сжигая саму суть, ставшую у меня на пути, Пустота разверзнула пасть, и пламя ринулось в небытие.
  Ничто поглотило меня целиком, стирая память, чувства, безумие, даже само мое существование, и я не хотел этому сопротивляться, отдаваясь сладкому чувству вечного падения. У меня не было даже мыслей, простое осознание - я есть и не более того. Целая вечность прошла с того момента, как моя суть оказалась в руках Наэтель.
  Потом вернулось осознание, так же внезапно, как и исчезло. Возвращались память, чувства, но в них больше не было боли, простое осознание того, что это со мной произошло, привязанности исчезли, оставив после себя блаженное чувство целости и свободы. А дальше началась моя новая история.
  Я увидел впереди огромную пустошь, выжженную до тла, море из костей и ошметков плоти омывало эту мертвую серую землю. Шепот тысяч могил проникал в мою голову, принося наслаждение и радость. Серое небо без солнца не раздражало глаз, подчеркивая красоту пейзажа и окрашивая его в более мрачные тона.
  Кости отливали синевой, и легкий зеленоватый туман струился над землей. Около моря стояло два паланкина, один из которых был свободен. Я направился к ним, наслаждаясь прогулкой после длительного и блаженного сна. На одном из паланкинов восседала прекрасная девушка, она была совершенной во всех смыслах этого слова. Взгляд её черных, струящихся тьмой глаз, был направлен на спокойную костяную гладь, медленно перетекающую с места на место. Черные волосы были разбросаны по спинке кресла, стоящего в паланкине, выполненном из переплетающихся в причудливый узор костей.
  Девушка была одета в черное кружевное платье, выполненное из Тьмы, переливающейся словно туман, бледная кожа тускло светилась, отражая блеклый свет этого места.
  Спокойно сев в паланкин, я всмотрелся в море, наслаждаясь открывшейся панорамой. Море простиралось до самого горизонта, огромная костяная гладь мерно колыхалась движимая чье-то волей, но никак не ветром, его здесь попросту не было, как не было ничего, кроме выжженной равнины, покрытой пеплом и этой глади.
  - Красиво, - сказала девушка тихим приятным голосом, не отрывая своего взора.
  - Согласен, - ответил я.
  Мы молча смотрели в эту гладь, думая о своем. Эта тишина не была напряженной или напрягающей, наоборот, в ней было понимание и спокойствие. Подобное может быть лишь между очень близкими существами, понимающими друг друга без слов, прошедшими немало троп бок о бок.
  - Хорошо, что ты выжил.
  Девушка посмотрела на меня и загадочно улыбнулась.
  - Было бы очень печально, если бы ты погиб. Ещё никому не удавалось так растрогать и порадовать меня одновременно. Я-Наэтель, - сказала девушка, протянув мне тоненькую женственную ладошку.
  - Висс, - ответил я, легонько пожимая протянутую длань, боясь ненароком навредить этому существу.
  - Ты знаешь, кто я, - спросила Наэтель.
  - Если честно - нет, но, кажется, догадываюсь. Ты - Пустота?
  - Именно, мой добрый гость.
  Девушка снова улыбнулась и развела руками, мол, что поделаешь, не ты решаешь, кем тебе родиться.
  - Скажи, Рыцарь, а тебе интересно, почему все так?
  Наэтель загадочно обвела руками пространство и взглянула мне в глаза.
  - Конечно интересно.
  Я устроился поудобнее, в предвкушении интересной истории, которая не заставила себя ждать.
  - Когда-то давно, когда ещё не было Тьмы и Света, нас создал Отец, кто он был такой, мне неведомо, его следы исчезли вместе с первыми лучами солнца Тварного мира, который создал мой брат.
  Лицо девушки стало печальным, а глаза смотрели сквозь меня, словно она вспоминала что-то, прокручивая ленту снова и снова, стараясь рассмотреть ускользающую нить понимания.
  - Некогда единое пространство разделилось на Тварное и Нетварное. Первое досталось моему брату, который за счет меня создавал вселенную за вселенной, а второе - мне. Не знаю почему так, но как только брат получил желаемое, он перестал обращать на меня внимание и мне стало одиноко и обидно. Творец пользовался моей силой, создавая все больше и больше прекрасных миров, забывая о моем существовании. Тогда я ушла в свою обитель, оставшуюся незадействованной и начала строить планы мести. Шли эоны лет, миры росли, на них появлялись различные существа, которых Творец любил, как детей. Хотя он и сам как был ребенком, так и остался. Это были его игрушки, маленькие солдатики, которыми ему доставляло удовольствие хороводить. Но однажды он так заигрался, что вселенная начала трещать по швам от его вмешательства и тут на сцену вышла я, неся разрушения и ужас, стирая миры за мирами. Тогда-то в первый раз мне и скормили деву, готовую отдать все, ради спасения дорогого ей. Я ушла, неся на руках искру этой девушки, не в силах поглотить её, столько чувств в ней было.
  Наэтель, печально взглянула туда, где море и небо сходились в единое целое. Там, на самом горизонте тучи расходились, обнажая восходящее синее солнце, мрачно смотрящее на нас, как на мелких, досадливых букашек, на которых жалко тратить силы, чтобы устранить это досадливое недоразумение.
  - Спасибо, Рыцарь, - сказала девушка, улыбнувшись.
  - За что?
  - За этот мир, ведь это ты его сотворил, неосознанно, но твои мысли и желания имеют такую странную природу воплощаться. Но все по порядку. Опять потянулись долгие эоны лет изоляции, искра девушки грела меня, но я понимала, что ей здесь не место и отпустила, так появилась ещё одна спасительница. Не знаю, знал ли об этом Творец, я старалась все делать так, чтобы он ничего не заметил. И вновь тот же сценарий. А недавно мы с ним поругались, и началась игра, в которую втравили всех вас. Все должно было закончится, как и раньше, но вмешался ты, изменив привычный ход игры. Она приобрела иные краски, стала намного интересней, захватывающей. Моя скука исчезла без следа, пришлось думать, как бы не проиграть, я ведь в Тварном мире намного слабее. Таков Закон нашего Отца. Врозь мы сила и можем использовать друг друга, чтобы стать ещё сильнее, но стоит нам сойтись...
  - И вы ослабните, - закончил за девушку я. Такой расклад вещей не только у вас. Только в нашей вселенной это носит не такие грандиозные масштабы, видимо, размеры и сила существа на это как-то влияют.
  - Верно подмечено, - улыбнулась девушка. Но с нами все ещё сложнее, мы ослабли бы настолько, что от былого величия не останется и следа. При этом, сидя сейчас рядом с тобой, я не чувствую слабости, а наоборот.
  Тучи расходились, давая дорогу мертвому солнцу, внезапно появившийся ветер рвал их на клочки и разбрасывал по небосводу, волны взбесились и принялись биться друг с другом за права коснуться берега. Начинался шторм.
  - Что с тобой, Рыцарь, - обеспокоенно спросила девушка.
  Я снова всмотрелся вдаль, мое тело распадалось, обнажая истинную суть подобных мне. Паланкин разлетелся вдребезги под давлением распускаемых костяных крыл, струящихся Тьмой вместо перепонок. Привычные сладострастные ощущения заполнили мою голову, я спокойно вздохнул и подал девушке бледную когтистую лапу, которую та приняла, слегка помедлив.
  Её глаза, полные струящейся Тьмы, как-то загадочно заблестели. Никогда не видел ничего подобного. Аккуратно обхватив девушку за талию, я с силой взмахнул крыльями, и мы отправились в безумный полет, по молодому миру, который создавало мое воображение. Ветер подхватил нас и понес все выше и выше, унося в холодную серую даль. Позади, с той стороны, откуда я пришел, виднелись невысокие черные скалы, плотной грядой защищающие мир от подступающей Пустоты.
  Заметив посреди гор, хороший утес, на который без проблем можно было приземлиться, я отправился туда. Массивные крылья хлопали за спиной, тонкие девичьи руки обвили мою холодную шею, крепко держась за неё. Наэтель как-то странно на меня смотрела, было в её взгляде что-то до боли знакомое, ускользающее от сознания, от чего я не переставал чувствовать, будто где-то подобный взгляд мне доводилось видеть.
  Вряд ли девушка могла замерзнуть, все-таки она была намного сильнее и древнее меня, но по законам жанра я все равно укрыл её своим черным, дырявым саваном, который по мановению мысли окутал девушку, сделав нас ещё ближе. Наэтель была ни теплой, ни холодной и в то же время от неё меня кидало в жар, а нутро застывало.
  Взлетев как можно выше, я сложил крылья и стремительно полетел вниз, навстречу земле. Девушка не издала ни звука, лишь чуть сильнее сжала шею, не принеся в прочем никакого дискомфорта, дыхание давно уже не являлось основой моего существования, мой организм спокойно обходился и без него.
  Земля приближалась со скоростью выпущенной из лука стрелы, а я все не раскрывал крылья, чтобы выровнять полет. Три, две, одна, вот твердь уже в нескольких метрах от нас. Распустив крылья, я поймал потоки воздуха, которые подкинули нас вверх, и плавно опустился на землю.
  
  ***
  
  Воспоминания так стремительно охватившие разум отступили, даря мгновения покоя и тишины уставшей от размышлений голове. Молнии разрезали мрачное небо Бездны, вспарывая пространство и разрисовывая багровую долину в новые тона.
  Красные тучи мерно бежали по кругу, заворачиваясь в центре плана в огромную воронку. А ведь когда-то я пытался пробиться сквозь эту пелену, чтобы потешить свое любопытство, но попал в совершенно иную местность.
  Внизу, за крепостными стенами резиденции Повелителя, располагался город, некогда носивший название Дарг-Гарум, возможно, брат переименовал его в какую-нибудь Зовулонию, с него станется. Он был извечным любителем коверкать чужие труды. Но как бы то ни было, город процветал.
  С балкона открывалась целая панорама, потоки Демонов шли в разные стороны, кто к торговым рядам, где можно было найти практически любой товар, от продуктов до древних артефактов. Никто не утверждает, что там можно было с легкостью найти что-то, что могло угрожать установившемуся режиму, тайные службы работали отменно.
  Мое зрение позволяло рассмотреть каждую мелочь, каждую пуговицу на камзоле факира, в которого кто-то запустил камнем, из-за чего началась потасовка, которую спустя пару минут устранили подоспевшие стражники.
  Демоны - любопытные существа, не утерявшие умения наслаждаться жизнью. Видимо, условия, в которых они живут, здорово повлияли на это. Сразу за крепостной стеной начинались жилые кварталы власть имущих и офицеров, в боях заслуживших право носить различные титулы. Следом за кварталами знати шли дома торговцев и купцов - эта каста не считалась здесь особо выдающейся, но прагматичные до последней дырявой портянки Демоны понимали, что отсутствие торговли не сделает их сильнее, поэтому этот класс процветал.
  За кварталами торговцев располагались дома ремесленников, различные магазины, кузнечные лавки, палатки травников и так далее. Это был самый оживленный район, где покупалось и продавалось все, что хоть сколь-нибудь могло сделать гордый народец Рогатых сильнее.
  Если мне не изменяла память, то некогда в этом городе располагалась академия магов - лучшая среди многих ближайших планов и миров. Суровая школа, которую держал в своих когтистых лапах Балор Гелион. Я не был лично знаком ни с этой школой, ни с самим ректором, но мой отец хорошо отзывался об этой Академии, что для него было редким случаем. Чаще всего он высмеивал подобного рода учреждения и всегда был сторонником теории, что жизнь научит лучше, чем толпы зажравшихся магов.
  В этой Академии обучали всем общепринятым и запрещенным школам магии, всему, что когда-либо было известно на этой трудной стезе. В свое время меня когда-то удивила особенность принятия в это учебное заведение. Большинство школ было оборудовано распределителями, которые фиксировали дар будущего студента и сообщали об этом приемной комиссии. Здесь же все было по-другому. Абитуриент подавал петицию, в которой указывал, какой именно магии он желал обучаться, в список он мог включить до трех дисциплин. В соответствии с выбором, ему устраивался приемный экзамен, по результатам которого его либо принимали, либо давали ещё две попытки выбрать.
  К тому же, в отличие от иных школ, здесь могли преподавать как Светлую, так и Темную магию, при этом система воспитания была таковой, что никого до окончания Академии не имели права притеснять. О судьбе студента после окончания школы никто не заботился.
  Суровая система обучения позволяла развить даже самый захудалый дар, а преподаватели, чаще всего офицеры, прошедшие не одну баталию, делали все возможное, чтобы их студенты выжили после завершения обучения. Но это в их понимании. Студенты чаще всего думали, что учителя над ними попросту измываются и стараются как можно скорее угробить, выдвинув гипотезу о том, что преподы устроили соревнование, чьи подопечные быстрее погибнут.
  Я достал трубку и кисет табака из кармана пальто. Это было единственным, что осталось от огромных запасов подпространства, которое пополнялось всю мою жизнь. Увы, но все это кануло в лету в тот миг, когда меня поглотило Ничто.
  Тонкая полоска дыма струилась из подкуренной от пальца трубки, некогда подаренной мне зеленокожим племенем орков, которым я не раз помогал. Чашка была вырезана из редкого степного дерева киназ, мастер старался, чтобы она выглядела в форме черепа, но получилось не очень похоже. Мы с братом долго смеялись, предполагая, что же хотел изобразить резчик по дереву, версии были разными. От кляксы с глазами, до разорванной задницы дракона. Подарок мигом оброс приятными впечатлениями и сохранился до сих пор.
  Приятный аромат табака витал в воздухе, щекоча отвыкший от работы нос. Сделав глубокий затяг, я покатал дым на языке и выдохнул целую тучу, которая принялась мерно подыматься вверх.
  Шаги брата и его спутницы я услышал задолго до того, как они подошли к двери на балкон. После длительных размышлений мне захотелось немного развеяться. Недолго думая, я положил кресло, стоявшее на балконе к себе в карман (надо же склады пополнять), а сам тем временем принял его форму.
  Когда брат с супругой вошли на балкон, все уже было готово и сладострастно дожидалось развязки событий. Зовулон сосредоточенно осмотрел балкон, судя по всему, сканируя пространство, дабы обнаружить мое присутствие. По его разочарованному лицу можно было понять, что меня он не нашел, чего и следовало ожидать. Когда достигаешь определенных высот, перестаешь следить за мелочами, ожидая подвоха грандиозных масштабов. Подобная болезнь лечится как раз вот такими неурядицами, так что своими детскими выходками я оказывал брату услугу.
  Зовулон плюхнулся в кресло и посадил на колени свою супругу. Чем они занимались потом - история умалчивает, так что товарищи рукоблуды спрячьте причинное место обратно и во время прочтения книги не вынимайте.
  - Кхм-кхм, я, конечно, извиняюсь, но вы тут не одни, - сказал я, холодным, полным скрежета и могильного холода, голосом.
  Брат и его супруга подскочили так, что меня отшвырнуло к дальней стене балкона и хорошенько припечатало.
  - Дожил, мало того, что вспоминают раз в год, садятся на меня задницей, так ещё и дерутся.
  Моему наигранному негодованию не было предела, а на Зовулона и Вику было жалко смотреть, взъерошенные, растрепанные, с диким взглядом они уставились на бедную мебель и не понимали, что происходит.
  - Спокойно господа родственники, сделайте глубокий вдох и медленно выдохните.
  - Висс, это ты, - робким тихим голосом спросила Вика.
  - Ни в коем разе, я бедная мебель, которой надоело, что на неё вечно кладут свои задницы, хватит это терпеть!
  Потерпевшие шумно выдохнули и рассмеялись, брат развеял формирующееся заклинание абсолютно неведомой мне природы и поставил меня на ноги, вернее поставил кресло, которое начало увеличиваться в размерах, пока не завершилась трансформация. Стряхнув несуществующую пыль, я улыбнулся и поймал стремительно падающую Викторию.
  - Девушка, а вам не говорили, что соприкосновение с холодным твердым покрытием негативно сказывается на детском организме?
  - Не... не...
  - Прошу прощения, но козлиный язык не является моим любимым, извольте изъясняться понятнее.
  Брат пулей подлетел ко мне и отнял девичье тело, которое осторожно понес в спальню.
  - Жди здесь, - на ходу пробурчал Зовулон.
  Мне ничего не оставалось, как дожидаться возвращения брата, который обязательно начнет ныть и стенать по поводу моего нехорошего характера, который довел до беспамятства его супругу, да и его самого привел в замешательство.
  Несколько минут спустя Зовулон вернулся и злорадно улыбнулся, видимо он задумал откровенную гадость, за которую ему, по его же собственному разумению ничего не будет. Блажен, кто верует. Наряду с ядовитым нравом, злопамятность является моим доминирующим качеством. Но вернемся к повествованию.
  - Друг мой, может, не будешь так на меня смотреть, а то я начинаю сомневаться в твоей ориентации.
  - Не волнуйся, с этим у меня в порядке, а вот кое-кто страстно желает облапать твои тощие мощи, - с ехидцей в голосе сказал брат.
  Только он договорил свою эпитафию, как на балкон ворвалось рыжее чудо и принялось охотиться за желаемым, то есть за мной. Спустя пару минут погони я решил, что хватит измываться над бывшей помощницей, и позволил припасть к моему холодному телу. Элен была рада до безумия, когда мои кости начали хрустеть в её страстных объятиях, хвала Демонам, что у неё хватило ума вовремя остановиться.
  Я недобро взглянул на злорадствующего брата, намекая о том, чтобы он поглядывал за тем, что ест, дабы в один прекрасный миг в чаре вина не оказалось слабительного или ещё чего похуже. Гадость, а приятно. Зовулон отвечал таким же доброжелательным взглядом. Семейная идиллия была восстановлена.
  Девушка долго не хотела отпускать мое потрепанное тело, поэтому пришлось применять магию, чтобы освободиться из стальных объятий соскучившейся Элен. На миг исчезнув, я появился в дальнем углу балкона и принялся с невинным видом осматривать ногти.
  Элен стояла и хлопала ртом, словно выброшенная на берег рыба и ошарашенно на меня смотрела. Какие мысли посещали девушку в тот момент, мне неведомо, но не думаю, что она была безумна рада такому повороту событий.
  - Элен, уйми свой пыл, меня хоть и трудно убить, но все-таки возможно, а я только вернулся из небытия, дай мне насладиться жизнью.
  Лишь освободившись из цепких объятий удава, мне удалось тщательно рассмотреть девушку. Судя по всему, она либо спала, либо делала это в чьей-то компании. Потому что на меня смотрела растрепанное, наспех одетое чудо. Из-под черной кожаной рубахи, облегающей аппетитное тело, выбивалась рубаха ночная, а одна штанина была и вовсе накинута поверх сапога. Прическу девушка имела специфическую, может быть, за время моего отсутствия веяния капризной моды изменились, но до моего отбытия по известному адресу подобный фасон со слезами от смеха на глазах называли просто - вороньим гнездом.
  Но насладиться идиллией нам не дали. Прямо как в детских сказках, откуда не возьмись, свалилась нам на голову божья благодать, а именно служитель его - Херувимом именуемый. По законам жанра внешность он имел под стать положению.
  Четыре изумрудных крыла отражали багровые отсветы неба, играя светом, словно граненый алмаз. Суровый взгляд синих глаз недобро смотрел из-под густых бровей. Эдакий Аполлон решил посетить обитель сумасбродства и разврата, с громкими лозунгами готовый ринуться устранять это 'царство Тьмы'.
  Не дав насладиться своей божественной красотой, незваный гость сразу взял быка за рога, не люблю такой подход к делу, если честно. Положение, знаете ли, обязывает.
  - Пока вы здесь развлекаетесь во вселен... - начал было Херувим, но был мной нагло прерван.
  - Голубчик, а чьи это проблемы, - спросил я.
  Тьма в моих глазах приобрела недобрый оттенок, чего гость, на его беду не заметил.
  - Или вы думаете, что вот так запросто можете ворваться в чужой дом и что-то там требовать?
  Моему негодованию не было предела, а мозг уже придумал мириады способов, как выпустить пар, используя свалившегося невесть откуда гласа божьего.
  - Но, вы...
  - Что мы, - спросил я, подбавляя в голос могильного холода.
  Кажется, с этим снова получился перебор, где-то лопнули стекла. Пришла очередь Херувиму ловить воздух ртом, как да него чуть раньше делала Элен. Видимо, ему не пришелся по вкусу такой 'теплый' прием, который решил ему устроить злодей всех времен и народов, то есть я.
  - Голубчик, а вы знаете, как у меня на родине поступают с теми, кто врывается в дом без приглашения и предварительной записи?
  - Даже не догадываюсь и на собственной шкуре проверять не собираюсь. Прошу прощения за свою нетактичность, просто привык к несколько иному приему.
  Херувим отвесил низкий поклон и спокойно продолжил:
  - Вселенная в опасности, - договорил наконец-то гость фразу, на которой я его нагло прервал.
  - И что, - непонимающе спросил я.
  - Как это что, - возмущению Херувима не было предела. - Но вселенная же в опасности!
  - С чем вас и поздравляю, при чем здесь я?
  - Но вы же спаситель!
  Раздался грохот, то брат рухнул бронированным задом на мраморный пол и принялся истерично хохотать, да так громко, что замок затрясся, и я всерьез начал опасаться за то, чтобы его жилплощадь не приказала долго жить.
  - Кто он, - кое-как выдавил из себя Зовулон, еле-еле справляясь с приступами смеха.
  - Спаситель, - спокойно ответил Херувим, вид имея ничего не понимающий, от того жалкий.
  Тут пришла очередь всех остальных хвататься за животы, всерьез опасаясь за то, чтобы они не лопнули. Шумно выдохнув, я спросил:
  - Скажите, сударь, это такой коварный план?
  - В смысле?
  - Вы решили нас насмешить, чтобы мы со смеху померли?
  - Ни в коем разе, я вообще не понимаю причины вашего смеха, - гневно выпалил Херувим.
  На чудо небесное уставилось три пары вопрошающих глаз, которые были тщательно протерты, дабы убедиться, что происходящее не сон. Увы, гость не исчез, а значит дело не в нас.
  - Вы пришли ко мне, так, - начал прояснять ситуацию я.
  - Именно.
  - Вы заявляете о том, что вселенная в опасности, а я какой-то там спаситель, так?
  - Воистину.
  - Скажите, вы в детстве головой не бились, - заботливо спросил я и подошел к гостю.
  - Нет, кажется.
  Херувим был настолько в шоке, что не заметил, как я нагло взял его накачанную руку и принялся ощупывать пульс. Потом я приложил ему ладонь ко лбу, бурча себе под нос различные комментарии. Ситуация начала попахивать безумием, но слава Тьме, меня никто не додумался остановить. Брат и Элен поняли, что мне приспичило развлечься, и дабы не стать следующими объектами моих плоских и едких шуточек, лучше молчать и наслаждаться зрелищем. А Херувим был настолько сбит с толку, что вообще утерял нить связи с реальности и витал где-то в облаках, откуда ему угораздило спуститься.
  - Хватит измываться над госслужащими, - раздался голос за спиной.
  Говорящий появился на балконе, откуда не возьмись, никаких возмущений магического пространства я не зафиксировал, что может свидетельствовать о нескольких вещах. Либо старость и маразм все-таки сделали свое коварное дело, поэтому мое чутье ничего не зафиксировало, либо пришедший обладал такой огромной силой, что способен полностью гасить или и вовсе не создавать колебаний тонкого плана.
  - Херувим к вам пришел о помощи просить, а вы его в шизофрении подозреваете, нехорошо.
  Новоприбывший симпатизировал мне больше. Огромные рога, покрытые уже знакомыми мне рунами, завивались спиралями и уходили за голову. Строгое, приятное лицо имело сероватый оттенок, а заостренные уши делали его похожим на дроу. Одет он был в грязную рабочую мантию, подвязанную обыкновенной веревкой, а руки прятал в широких рукавах. Взгляд его золотых глаз лучился силой и многовековой мудростью, но в то же время давал понять, что проказник он редкостный, поэтому ухо с ним нужно держать в остро.
  - Хм, стоит представиться, - задумчиво протянул он, - меня зовут Люцифер.
  Гость слегка поклонился и продолжил речь:
  - Вселенная действительно в опасности и нам действительно нужна твоя помощь.
  Я оставил Херувима в покое и подошел к Люциферу, тот не стал строить из себя ничего не понимающего истукана, а сразу предупредил, что с головой у него все в порядке и пригрозил массивным бронированным кулаком.
  - Ну, хорошо, вселенная в опасности и бла-бла-бла, при чем здесь я?
  - Ты - один из немногих, кто может устранить надвигающуюся угрозу.
  - Один простой и немаловажный вопрос, почему вы решили, что я буду что-то там устранять? Я вам не какой-то там герой на побегушках.
  - Да, это так, - подумав немного, сказал Люцифер, - зайдем с другой стороны, чего ты хочешь?
  Мне требовалось подумать, я достал трубку, вынул из кармана приватизированное у брата кресло, сел и закурил. Дым стелился под моими ногами, словно туман, накрывая все большую площадь. Люцифер спокойно наблюдал за моими манипуляциями и ожидал ответа.
  - Хм, я желаю место под создание нового мира.
  - И где ты желаешь его воплотить?
  Люцифер явно заинтересовался моим предложением и, возможно, думал каким образом обернуть эту ситуацию в свою пользу. Но и мы не лыком шиты.
  - В Пустоте.
  Теперь пришла очередь Люциферу ловить ртом воздух. Но со ступором он справился гораздо быстрее, нежели его предшественники, видимо возраст сказывался или ещё что-то, не знаю.
  - Значит, ты хочешь, чтобы мы выделили тебе место под создание мира в Пустоте, я все правильно понял?
  - Совершенно верно.
  - Но при чем здесь мы, это же вотчина Наэтель.
  Люцифер ещё не понимал, в какую авантюру я собираюсь его втравить, а может и понимал, просто думал, что ему это не грозит.
  - Мир будет создан на границе между Тварным и Нетварным.
  От подобной наглости Люцифер был вынужден материализовать стул, на который плавно осел. Пришла его очередь думать. Шла уже седьмая минута, а Люцифер все молчал, подложив кулак под лоб. Он напоминал какого-то философа мыслителя, размышляющего над тайнами основы бытия.
  - Любопытный эксперимент, не знаю, как ты это будешь делать, но место я тебе дам, - после длительного раздумья заявил вдруг Люцифер.
  - Вот и славно, а теперь говорите, что вам от меня нужно, мне ещё на поминки идти.
  - Это на чьи, - оживился вдруг Херувим. - Разве кто-то умер?
  - Друг мой недогадливый, жизнь такая гадость, что всегда кто-то умирает, но в данном случае я иду на собственные поминки.
  Люцифер успел вмешаться до того, как я своими выходками довел до безумия, в общем-то, ни в чем не виноватого Херувима. Нет, он не разбрасывался огненными шарами, не сотрясал землю, не занимался прочими глупостями, лишь прищелкнул пальцами, и Херувим исчез так же быстро, как и появился.
  - Не сметь доводить до безумия госслужащих, - подняв вверх когтистый бронированный палец, заявил Люцифер. - Знаешь, как трудно в наше время найти подходящие кадры?
  - Это вот то пернатое прямолинейное чудо подходящие кадры!? Сударь, мне вас жаль.
  - Мне и самому порой жаль себя.
  Люцифер показал мне длинный раздвоенный язык, черного, как смоль, цвета и улыбнулся.
  - Ну что, будущий коллега, готов выслушать задание?
  Козырнув костлявой лапой, я сел обратно в кресло и приготовился слушать очередную сказку, которую почему-то стараются выдать за быль, да ещё и придать этому немаловажное значение. Видимо, скука даже из Великих делает брюзгливых стариков, готовых цепляться за каждое событие, что хоть сколь-нибудь сможет её развеять.
  Люцифер подошел к горгулье, хмуро смотрящей вдаль, улыбнулся одному ему известным мыслям и начал свое повествование:
  - Все началось пару лет назад, когда Творец ни с того, ни с сего решил уйти в отпуск, о чем на внеочередном собрании уведомил всю группу Испытателей. Сказать, что мы были в шоке - значит вообще заткнуться и имитировать мебель. На нашей памяти Творец никогда ничем подобным не занимался. Мы настолько привыкли к его существованию, что разучились во многом думать самостоятельно, о чем этот старый хрен нам и заявил.
  Люцифер замолчал, наблюдая за переливами молний, прорезающих багровое небо и вздымающих тучи пыли, вгрызаясь в плоть земли, словно черви.
  - Красиво..., - задумчиво протянул он. - Все-таки Демогоргоны сотворили удивительный мир... Но я отвлекся. Творец исчез, а мы остались в качестве исполняющих его обязанности, при этом мы даже не в курсе, куда он делся и как на быть дальше. И это только полбеды, из тюрьмы сбежала группа мятежных Богов, Смерть отказывается от своих обязанностей, а Богиня Любви влюбилась. Теперь понимаешь, почему мы пришли именно к тебе?
  - Мда... Да у вас бедлам похуже нашего будет, - задумчиво протянул брат, прохаживаясь по балкону. А я ещё на жизнь жаловался и хотел в путешествие смыться...
  - У тебя будет такая возможность, - 'утешил' я брата. Но у меня вопрос, чем я вам полезен? Ладно бы с Богами ещё можно потолковать и засунуть их обратно в темницу, но с остальным то, что делать?
  - Не знаю, Рыцарь, честно не знаю. Ты у нас мастер непредсказуемых решений, в чем я уже сегодня убедился.
  Люцифер игриво улыбнулся и подмигнул глазом.
  - Когда-то и я был таким, пока не привык во всем полагаться на Творца, что меня и погубило.
  - Если ты хочешь, чтобы я расплакался, то так и скажи.
  Люцифер отвлекся от созерцания местных красот и повернулся ко мне.
  - После похорон найдете меня, я постараюсь узнать все возможное и составить список проблем, которые необходимо срочно решить. Не смею вас больше задерживать, - сказал Верховный и исчез.
  Не было ни вспышек, ни колыханий магического поля, даже пылинки не дрогнуло. Это было действительно прекрасно, так тонко и легко сработать под силу настоящим гениям, к сожалению, мне до подобного далеко. Мало иметь огромную силу, нужно уметь грамотно ею пользоваться, а у меня вечно, то недобор, то перебор.
  Я размышлял над внезапно свалившимися на мою мертвую и холодную голову проблемами. Все это, если честно, напоминало кукольный театр, где мелкие неурядицы возводились во вселенские масштабы и горе героев посылали в неведомые дали, дабы они устранили эти проблемы. Я только недавно вернулся из Небытия и уже начал сильно сомневаться в правильности принятого решения, с другой стороны, именно в такие периоды хаоса и неразберихи есть шанс подняться выше или пасть в такие глубины, что ни один гном не вынет.
  - Что скажите, господа, - спросил я присутствующих на балконе.
  - А что тут скажешь, опять втравят в какую-нибудь авантюру, - сказала Элен.
  - Поддерживаю, - сказал Зовулон, но понимаешь, лучше уж они найдут тебе занятие, чем ты снова примешься за старое и начнешь портить всем жизнь, с твоей новой силой это может принять воистину вселенские масштабы. У меня только жизнь начала налаживаться, так что братец, придется тебе снова надеть личину героя и мчать на белом коне по полю, спасая наши мелкие жизни.
  Ехидству Зовулона не было предела, но он был прав, скука никого не делала благоразумнее, а с моими возможностями, я превращу в ад не одно мироздание, так что отдых мне не то, что не желателен, а прямо-таки противопоказан.
  - Не понял, а чего мы сидим, - спросил публику я, вообще-то у нас на носу поминки, а времени осталось всего ничего. Ну ка марш одевать траурные одежды и делать грустные лица, а то будем вам праздник жизни.
  Мою наигранную суровость восприняли, как команду к началу веселья и поспешно удалились, дабы тщательно к нему подготовиться.
  - Встречаемся на месте, - вслед удаляющимся друзьям кинул я и исчез.
  Лишь горстка песка осталась на том месте, где долю секунды назад восседала моя пятая точка.
  
  ***
  
  - Висс, зачем мы прилетели сюда, - спросила Наэтель.
  - Будем наслаждаться восходом, незабвенная.
  Девушка не хотела отпускать мою холодную шею, а мне это не доставляло никакого дискомфорта, наоборот, понимание того, что я получаю от этого неописуемое наслаждение, медленно проникало в мою мертвую душу.
  Наэтель поудобнее расположилась на моих болезненно-бледных руках, укутавшись в черный саван, и ждала начала представления.
  Серые облака медленно расступались, обнажая лазурную синь предрассветного неба, зеленый глаз солнца уверенно поднимался из-за горизонта, освещая мертвую гладь костяного моря. Голубоватый туман мерно поднимался прямо из земли, окутывая твердь своим бесплотным телом, словно гигантский спрут, он передвигался по просторам новорожденного мира.
  Прохладная свежесть щекотала мои отвыкшие от запахов ноздри, даря ощущение жизни и ликования.
  Из-за гор вылетела пара черных воронов. Перекрикиваясь, они кружились над костяным морем, словно чайки, то взлетая в лазурную высь, то падая в море.
  - Красиво, - сказала девушка и прижалась к моей мерно вздымающейся груди. Знаешь, если бы Творец подарил мне хотя бы тень того, что дал мне ты, я бы никогда не посягнула на его мир, мириады жизней продолжали бы жить и развиваться, а ты бы прожил простую светлую жизнь и умер счастливым.
  - Знаешь, недавно я понял, что мне моя жизнь по вкусу, а на счет жизней... Они бы все равно погибали и рождались вновь, иначе вселенная не развивалась и захлебнулась в потоках черни.
  Девушка печально вздохнула и всмотрелась вдаль, где день вовсю набирал силу. Там, куда падал свет, начинали расти сумрачные деревья, мрачные и корявые стебли которых тянулись к холодному светилу.
  - Твоя правда, Рыцарь, но все равно мне непонятно, почему Творец сотворил ТАКОЕ. Почему он создал такой жестокий Мир?
  - Ему виднее, - ответил я, видимо, так было нужно, чтобы воплотить его замыслы, сие мне неведомо.
  - Тебе не тяжело, спросила девушка. Держать на своих руках Ничто.
  - Нет, незабвенная, я не ощущаю твоего веса, словно держу на руках пушинку. Смотри.
  Девушку последовала моему взгляду и увидела, как в небе кружилось уже три ворона. Я был творцом этого места, поэтому мог делать все, что угодно, в том числе ускорять или замедлять ход событий.
  Наэтель улыбнулась и провела рукой по моим пепельно-серым волосам, которые начали искриться от её прикосновения.
  - Хм, твое тело очень странно отзывается на меня, - игриво протянула девушка.
  Я лишь загадочно хмыкнул и продолжил смотреть, как новорожденный мир растет и развивается под моим руководством. Из моря показалась огромная голова паука, который попытался поймать вороненка, но внезапно появившееся щупальце пустоты щелкнуло его по лапе. Зверь с диким ревом, полным страдания и боли, скрылся в пучинах костяной глади.
  - Наэтель, присядь.
  Я аккуратно посадил девушку, на только что выросший трон из мертвых деревьев, чьи ветви туго сплетаясь, образовали удобное кресло.
  - Что случилось, Рыцарь? Тебе тяжело?
  - Нет, что ты, послушай песню.
  Из мрака, струящегося между пальцами, появилась гитара, антрацитово-черная, она была похожа на страшное порождение некромантии, недобро оскалившееся на все вокруг. Холодные когтистые пальцы тронули струны из клубящейся Тьмы, не боясь порвать их случайным неловким движением. Мрачные, тяжелые звуки поплыли над твердью растущего мира, делая его крепче и сильнее.
  Девушка смотрела на меня, не отводя взгляда, и ждала продолжения. Пальцы забегали по струнам гитары, как по растянутым нервам, причиняя страдания и наслажденье. Ветер колыхал костяные крылья, сложенные на манер плаща, а музыка все играла и играла, вслед за ней полились слова, изменяющие саму структура мироздания, которое созидалась моим воображением:
  
  Горит в полумраке одинокий костер,
  Пожирая мгновения гряда за грядой.
  Я прах между пальцев холодный растер,
  Отдающий полынью и пустотой.
  
  Застыли вопросы в седой голове,
  Умолкли все сказки, и стихли все звуки,
  Утопая в разверзнувшейся полынье,
  С собою неся спасенье и муки.
  
  В призрачном танце над мраком бездонным
  Пляшут костры одиноких сердец,
  Раздаются холодные тихие стоны,
  Предвещая вселенной скорый конец.
  
  Исчезают под гнетом призрачной длани
  Степи, горы, поля, города,
  Растворенные в лужах немого заклания ,
  Опадают в черный омут навсегда.
  
  Огромная пасть, оскалом пугая,
  Поглощает созвездия млечных путей.
  И ищет ответы глава та седая
  На прахе исчезнувших людей.
  
  Пробивается луч сквозь серые тучи,
  Озарив на прощанье тьму городов,
  Равнины, холмы, скалистые кручи,
  Предвещая наступленье холодов.
  
  Колесница судьбы промчалась над миром,
  Вспять повернула реки, моря.
  Седой головы не испить чаши горя...
  Зев Пустоты настиг и меня.
  Музыка играла и играла, сотрясая фундамент творимого мира, который вдруг засиял новыми красками, вдали загорелись огни деревень, где древние духи обретали покой. То тут, то там появлялись животные, ужасные и прекрасные одновременно. Их красота была пугающей слабого духом обывателя, который при виде их с криком умчался, куда глаза глядят.
  Но призраки по достоинству оценили своих соседей, полупрозрачные дети в рваных балахонах играли с этими тварями, и тихий смех, напоминающий шелест ветра в дубраве, заполнял долину.
  - Скажи, ведь ты же все равно уйдешь, - печально спросила Наэтель.
  - Уйду, незабвенная, но этот мир останется тебе, а я попрошу тебя лишь об одном, чтобы ты не отвергала меня и согласилась быть моей.
  Напряженная пауза повисла над миром, шквальный ветер принялся рвать небеса, закрывая от взоров зеленое солнце. Огромные волны бились о берег, осколки костей, разметав по округе. Духи в дома поскорее заспешили, чтобы укрыться от непогоды.
  - Рыцарь, уймись, прошу, - взмолилась Наэтель, видя, как не успевший окрепнуть мир, волнуется вместе со мной. - Дай мне время, и я скажу свой ответ, а пока спой ещё что-нибудь...
  - Да будет так, - сказал я и продолжил творить, для единственного зрителя, которому пришлось по душе моё творчество.
  
  ***
  
  Пустыня Времен встретила меня успокаивающим душу молчанием. Я сидел прямо на песке и перебирал пальцами мгновения, которые тускло светились под небом без солнца. Прошло одиннадцать лет с тех пор, как Пустота поглотила меня, а казалось, целая вечность. Я и не надеялся, что увижу своих близких, а выяснилось, что они живы, здоровы и процветают. Мне так хотелось успеть, и так не хотелось уходить. Ничто стало мне больше чем домом, оно приняло меня, дало все, о чем я когда-либо мечтал, но что-то толкало меня вперед, заставляло двигаться дальше.
  Видимо что-то держало меня здесь, не позволяя долго оставаться там, где мне было действительно хорошо, где я был больше чем Богом, где мне досталась огромная роль - Творца. Мир, рождающийся на моих руках, был моим отражением, ужасным и в то же время интригующим, манящим своей мрачностью. Но наслаждение было не в этом, а в том, что я творил ради одного единственного ценителя, которому действительно нравилось мое творчество.
  Порой очень сложно найти того, кто примет нас со всеми нашими изъянами, недостатками, мнимым уродством. А когда такой ценитель находится, очень страшно его потерять, вновь остаться один на один с самим собой. В этом и есть то, что живые называют любовью, приписывая этому слову слишком много объяснений и понятий, которые сбивают их с толка. Нагромождение слов путает умы, заставляя приписывать этому чувству несвойственное ему, но по их разумению являющееся основой основ.
  Никогда не путайте факты с их проявлениями во вне, каждый видит мир по-своему, при этом старается убедить других в том, что именно его взгляд истинен. Нет ни правды, ни лжи, все условно, а то, что действительно реально - не поддается описанию, потому что все мы забыли древний язык Творения, некогда известный всем, но утерявшийся в водовороте эпох.
  Дабы натолкнуть вас на понимание сути этого чувства, что доводит до безумия страждущие умы, просто поймите, что любовь - это значит найти своего ценителя, для которого ваше творчество, каким бы мелким оно не было, является совершенством. А дальше уже ваш выход. Ищущий да обретет.
  Песчинки перекатывались в моей мертвенно-бледной ладони, успокаивая внезапно вспыхнувший огонь волнения в душе.
  С уверенностью в черных глазах я встал и вытянул руки в стороны, концентрируя огромные потоки силы в своих ладонях, напряженный до предела, я сказал лишь одно слово:
  - Приди.
  Пустыня Времен содрогнулась от того, что я решил сделать, пространство пошло мелкой рябью и расступилось. Сквозь прореху в реальности, мне открылся вид на растущий мир, мой мир...
  В глазах начало темнеть, кровь смолой стекала по лицу и капала на песок, впитываясь в него без остатка. Силы стали покидать меня, долго я бы не продержал брешь, сквозь которую в Тварный мир проникла Она.
  Наэтель медленно выходила из дыры, которую проделала моя воля, ослепленная светом, она ничего не понимала. А я все стоял, не в силах пошевелится, в глазах продолжало темнеть, и руки постепенно опускались под тяжестью собственного веса.
  Девушка подскочила ко мне и принялась бережно напитывать силой, которая стала мне привычной и желанной, неодобрительно взирая на происходящее. Я приходил в себя, медленно приобретая чуть розоватый оттенок кожи, руки перестали ходить ходуном, а из глаз и ноздрей больше не шла кровь.
  - Что же ты делаешь, дурачок ты мой полумертвый, - улыбнувшись, сказала Наэтель, когда я пришел в себя. Тебе жить что ли надоело?
  - Нет, не надоело.
  - А что тогда, ты же чуть не погиб, - Наэтель хотела дать мне подзатыльник, но промахнулась.
  Я пришел в себя, и сила этого места вновь принялась питать меня, заполняя внезапно опустевшие резервы. Увы, но моим возможностям тоже был предел.
  - Вижу тебе стало легче, а теперь скажи светоч моя, что побудило тебя вытворять подобное безобразие, - спросила Наэтель, обведя пространство руками.
  - Я соскучился...
  - Ах ты... ( И вновь я пожалел о том, что в моих руках не оказалось ничего, на чем можно было запечатлеть столь редкую тираду на языке Первых, который мне все-таки удалось изучить)
  - Незабвенная, может не стоит так выражаться, мы все же не дома и этот мир мне собрать не под силу... Пока что.
  - Ничего, может тогда в твою мертвую голову войдет немного разума, - негодовала Пустота.
  Я развел руками, мол, что поделать, не мы такие - жизнь такая. Девушка яростно сверлила меня взглядом, но, видя, с каким невинным и довольным видом, на неё смотрели, сменила гнев на милость.
  - Вот и что с тобой, заразой, делать?
  - Как это что, любить, чесать за ухом и вовремя кормить, конечно же.
  Мы рассмеялись и обнялись.
  - Пороть тебя надо, - прошептала на ухо мне девушка.
  - Одно другому не мешает, сказал я и укусил её за щеку.
  Наэтель снова стала серьезной и тоном учителя произнесла:
  - Не здесь, до дома потерпишь, а то и впрямь мы моему братцу здесь все развалим.
  Тяжело вздохнув, я смирился с мрачной перспективой и посмотрел на открытую брешь. Солнце вновь всходило из-за горизонта, освещая призрачным светом туманную долину. Все было в порядке и волноваться было не за что.
  - Хм, а ведь теперь это наша с тобой дверь, чтобы ходить друг к другу в гости.
  Девушка обернулась и рассмеялась, скорее от облегчения, нежели от комичности ситуации. И её можно понять, она отпускала своего творца, возможно, навсегда. Все, что у неё оставалось - это кусочек мира, который он сотворил для неё.
  - Действительно, - сказала девушка. Радуйся, Рыцарь, пороть я тебя не буду, но особо не надейся, что твоя выходка так быстро забудется.
  По её игривому тону было понятно, что в будущем намечается что-то приятное и интересное, но вернемся к делу.
  - Не составишь ли ты мне компанию на моих похоронах?
  - О как, все-таки решил предстать пред зареванные очи ближних своих?
  Я молча кивнул и протянул ей когтистую лапу, которую та, помедлив, приняла.
  - Но ты ведь понимаешь, что может возникнуть ряд труд...
  - Тссс, не нужно лишних слов, представление начинается, - молвил я, и мы очутились на равнине, где одиннадцать лет назад окончилась моя история, чтобы начаться вновь, заиграв новыми красками.
  Ночь, вовсю вошедшая в свои права, начинала медленно отступать, отдавая свой пост новому дню, чтобы вновь сменить его. Звезды, мерцающие в небе, постепенно угасали, а предрассветный ветерок принялся играть на лужайке, перешептываясь в черных бутонах цветов и листьях Древа Жизни. Мы стояли под его кронами и наслаждались красотой ночного пейзажа, который сменится не менее прекрасным днем. За это действительно стоит умереть, но не часто, чтобы не вошло в привычку.
  Наэтель печально смотрела вдаль, туда, где мрачные бутоны колыхались в игривых руках воздушного элементаля.
  - Тебя что-то тревожит, - спросил я, приобняв девушку.
  Та прильнула ко мне, кутаясь в полы пальто, словно мерзла. Почувствовав мерно вздымающуюся грудь, Наэтель успокоилась и сказала:
  - А ведь я столько раз губила этот мир, именно из-за меня ты потерял не одну любимую и тебя захватил такой водоворот событий, что большинство бы просто не выжило. Моя злость отняла тебя у твоих родных, которые столько лет приходили сюда, чтобы почтить твою память, в то время как ты развлекал меня, создавая тот чудный мир. А теперь мы стоим под кронами Древа и ожидаем веселья...
  - И что? Если бы не ты, не случилось не только горя, вся моя жизнь утеряла бы смысл и рассыпалась горсткой песка по просторам Пустыни Времен.
  - А если твои близкие не примут меня?
  - Ты не находишь, что это их проблемы, - улыбнувшись спросил я.
  Девушка долго молчала, вдыхая предрассветные ароматы и лишь когда первые лучи солнца озарили горизонт, улыбнулась и прошептала:
  - Подумать только, Древнее существо, появившееся за долго до рождения вселенной и Рыцарь Смерти, которому перевалило за несколько сотен лет вместе... Да, такого поворота событий не предсказал бы никто... Если только Отец знал, что так и будет, запретив мне и брату творить рука об руку... Спасибо тебе.
  - За что, я ведь не сдел...
  - Тссс, не нужно лишних слов, милый, мне виднее, за что тебя благодарить.
  Так мы и стояли, ожидая начала потехи. Наэтель скрыла нас своей силой, чтобы никто не смог нас увидеть. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая долину, разукрашивая её в розовые тона. Запели птицы, застрекотали насекомые, мир, словно по команде, наполнился звуками.
  Близкие вышли из небольшого черного портала, заботливого созданного мои братом, из которого вышли сразу все. Одетые в белые одежды, они наблюдали, как день вступает в свои права, печальные, с отчаянием в глазах, наслаждались распускающимся бутонами черных цветов.
  Больше всего печалился мой брат, он так грустно и тяжело вздыхал, что у меня начался истерический хохот, который благо, никто не слышал. Лишь отец повернулся на звук, но ничего не заметив, продолжил смотреть вдаль, туда, где рассвет набирал свои обороты.
  Внезапно черные тучи начали закрывать лазурное небо, чтобы пролиться на землю дождем, питающим живительной влагой земную твердь. Раскаты грома были настолько сильными, что у меня заложило уши, но дождь так и не пошел. Лишь молнии разрезали пространство, врезаясь в плоть земли.
  - Что происходит, спросила Лая.
  Её светлые русые волосы были собраны в ту самую косу, которую некогда научил заплетать я. Поверх головы, девушка носила кружевной платок, белого цвета, который чудно сочетался с воздушным платьем, развевающимся на ветру, словно саван.
  - Понятия не имею, - грубо ответил отец.
  Видимо ему происходящее тоже не пришлось по вкусу, хотя я не видел ничего отвратительного или ужасного. Наоборот, такие погодные условия мне нравились больше, моя спутница так же была в восторге. Лишь чуть сильнее прижалась ко мне.
  Отец поправил белоснежно белый фрак и посмотрел на небо. Его черные с проседью волосы были распущены, а лоб опоясывал кожаный ремешок, сплетенный из тонких нитей.
  Все, кроме брата, его жены и Элен, пришли в недоумение от происходящего. Лишь Предвечной и Барона не было среди них, видимо они действительно куда-то запропастились, раз не пришли на поминки или, откровенно говоря, забили. Такое тоже приветствуется.
  Вдоволь насладившись собственными поминками, я решил прекратить этот балаган и предстал под печальные очи ближних своих.
  Сначала ничего не происходило, собравшиеся долго смотрели на меня и мою спутницу, как на галлюцинацию, повисла напряженная пауза, даже молнии перестали терзать землю. В гнетущей тишине можно было услышать биения сердец, которые никак не хотели успокаиваться, а наоборот ускоряли ритм. Казалось, что ещё чуть-чуть, и они выпрыгнуть из груди, отправившись в пляс. Лишь в груди у меня и моей спутницы все оставалось спокойным, потому что сердец там не было.
  - Признаюсь, я ожидал несколько иной реакции, - мой спокойный голос разрушил нависшую топором палача тишину и начался бедлам.
  Почти все дамы, кроме Вики и Элен попадали в обморок. Отец лишь саркастически хмыкнул и показал мне увесистый кулак, а брат, неодобрительно взглянув на собравшихся, пошел помогать реанимировать женщин.
  Я и Наэтель спокойно смотрели, как все приходят в себя и устраняют следы грязи и пыли со своих белоснежных одежд.
  - Висс, это ты, - надорвавшимся голосом спросила мать.
  - Я.
  - Так ты...
  Ноги моей матери снова начали подкашиваться, но отец вовремя поймал её под локоть и хорошенько встряхнул.
  - Да, я жив, относительно. Скорее здесь больше подходит термин - существую.
  Отец странно покосился на меня, в его карих глазах на мгновение блеснула Тьма. Тяжело вздохнув, он рассмеялся, а, в след за ним, захохотали и остальные. Напряжение сошло на нет само собой, как и прежде, семейная идиллия была восстановлена. Хорошо, что Наэтель так и не вылезла из под моего пальто, иначе меня бы разобрали на органы и раздали все страждущим, что не входило в мои планы на ближайшую вечность.
  - А кто это с тобой, - спросила Лая.
  - Хм, хороший вопрос. Знакомьтесь - это Пустота, моя супруга.
  И снова начался какой-то повальный эффект, теперь даже брат осел на землю, схватившись за молодую траву, чтобы окончательно не рухнуть. Самым стойким оказался отец, он просто достал трубку, спешно набил её и закурил. Ароматы табака смешивались с запахами природы и трепетно щекотали ноздри.
  - Так, - сказал отец, кажется откровений на сегодня достаточно, иначе это на наши поминки будут ходить. Расскажешь все позже, а сейчас мы отправимся домой и будем долго пить.
  С этими словами отец помог встать матери, которая шатаясь, побрела к вновь раскрываемому порталу.
  - Ты с нами, - спросил брат, мерцая багрово-золотыми доспехами.
  - Нет, я позже приду.
  - Только не через одиннадцать лет, - попросила Вика и все спешно удалились, оставив меня и мою супругу наедине.
  Раздался гром, и потоки дождя упали на растерзанную молниями плоть земли. Ливень был такой силы, что и вытянутой руки не увидишь. Кивнув собственным мыслям, я подхватил на руки Наэтель и отправился в свой мир, дабы отдохнуть и собраться с силами.
  
  ***
  Отдых пронесся незаметно, и как бы ни хотелось задержаться чуточку дольше, дела не ждут и требуют нашего к себе внимания. Такова жизнь, ничто не может продолжаться вечно, круговорот событий с радостным визгом рад затянуть нас в очередную петлю.
  Я решил, что Люцифер со своими заморочками может подождать чуточку дольше, все-таки он мне не начальник, чтобы я мчал к нему на всех парах, к тому же, набить себе цену никогда не поздно.
  Есть вещи поважнее катаклизмов мирового масштаба, я целых одиннадцать лет не был дома, срок так себе, но если есть возможность, почему бы не устранить это досадное недоразумение.
  Я валялся в пожухлой траве, с наслаждением наблюдая за бегом серых барашков по призрачно-синему небу своего мира. Наэтель лежала на моей груди и отдыхала, её черные глаза с нежностью смотрели на играющих в дали детей. Мальчишки скакали на мертвых химерах, которых сами и подняли, смех, полный радости, звучал по всей долине, призраки кружились недалеко от разрастающейся деревни, наблюдая за своими чадами. Вряд ли с ними могло что-то случится, но боязней родителей не выбить ничем, как бы абсурдно не выглядела ситуация.
  Мир нежити, смешно, но здесь они были больше, чем живыми, в отличие от большинства тех, чьи задницы я спас, прыгнув в пасть Пустоте. Прохладный ветер колыхал костяное море, чей шум успокаивал и навевал легкую грусть. Зеленое солнце огромным изумрудом взирало с высоты на все это безобразие, время от времени прячась в пелене облаков.
  - Наэтель.
  - Что, мой Рыцарь.
  - Пойдем со мной.
  Девушка приподняла голову, оперев её на сложенные в замок ладони, и задумчиво посмотрела на меня. Если бы я верил, что она может удивляться, то подумал, что девушка действительно слегка шокирована моим предложением.
  - Ты уверен в правильности своего решения, - спросила Наэтель, слегка помедлив.
  Настал мой черед играть в гляделки. Приподнявшись так, чтобы наши глаза были на одном уровне, я пристально посмотрел на свою супругу, молчанием выражая все то, что собирался ответить.
  Пустоте не потребовалось много времени, чтобы понять всю плачевность ситуации, а так же то, что любой её ответ будет воспринят как согласие, таков уж я, если некое решение возникло в моей голове, выбить его оттуда весьма и весьма проблематично.
  - Хорошо, - ответила девушка и вернула голову на мою грудь.
  Покой... Мир был соткан из этого состояния. События здесь текли неспешно, наслаждаясь каждым проделанным шагом, Рай для некромантов...
  Филин угукал в ветвях мертвого раскидистого дерева, что выросло на холме, возле поляны, на которой мы отдыхали.
  - Милая, а тебе не кажется, что нам не хватает собственного замка, - задумчиво спросил я.
  Девушка ничего не ответила, лишь как-то странно дернула ладонью, словно намекая, что решать все равно мне. Я закрыл глаза и сосредоточился, изменяя ткань собственного мироздания, вплетая в него новые линии и узоры, дополняя картину палитрой.
  От процесса создания меня отвлек удивленный свист Наэтель, не понимая, чем могла быть вызвана подобная реакция, пришлось отвлечься и взглянуть на происходящее. В дали, в чреве горных хребтов, красовалась гигантская крепость. Острые шпили многочисленных башен пронзали небесную твердь. Крепкие стены, сложенные из черных камней, были оплетены зеленым вьюном, медленно распускающим свои нежно-розовые цветы.
  - Красиво, - одобрила мой труд девушка.
  - Мой замок стоит на утесе крутом, в далеких туманных горах...
  Теперь девушка косилась на меня, в её черных глазах бегали искорки легкого безумия, при этом Наэтель выглядела, как игривая кошка, задумавшая очередную пакость.
  - Ты чего задум...
  Договорить мне не дали, право, я об этом ни разу не пожалел. Солнце начало клониться к закату, когда девушка воплотила задуманное. Легкое изнурение истомой растеклось по телу, а мысли и вовсе попрятались на дне сознания, не смея показывать своего лика из мрачных чертогов головы.
  Ночь входила в свои права, тысячами глаз оскалившись с небес. Пусть это была иллюзия звезд, но хуже от этого не становилось. Изумрудная линия заката ещё не сменилась мрачным сиянием повелительницы снов, мир погрузился в сумерки. Пришла пора собираться в путь, сиди, не сиди, а дела настоятельно требовали моего присутствия.
  
  ***
  Неогара была по-прежнему прекрасна и встретила нас солнечным утром, лучами играющим на покрывшейся росой траве. Сочный запах луговых цветов ласкал мертвые ноздри, молодой ветер игрался в моих седых патлах, развевая их наподобие флага.
  Наэтель с наслаждением озиралась вокруг, улавливая каждое движение жизни. Птицы пели в лесу, спрятавшись в тенях густых зарослей. Лазурное небо было чистым, ни единого облака не пробегало по густой синеве воздушной тверди, распростершейся покрывалом над нашими головами.
  - Здесь красиво, скажи, а ты сделаешь наш мир таким же, - тихо спросила девушка.
  - Я сделаю намного лучше.
  Вдали виднелась крепость и выросшие вокруг неё, словно грибы, дома. Даже отсюда был слышен шум жителей этого свободного от всех приюта для отчужденных и отринутых толпой.
  Улыбнувшись, я медленно пошел вперед, к дороге, ведущей в замок. Тракт, мощеный камнем, змеей вился в сторону крепости. В сотне метров от нас, плелась телега, огромный волк, запряженный в упряжь, медленно волочил её вперед. Темный эльф заправлял парадом, время от времени дергая поводья, чтобы зверь не ринулся в степь, увидев зайца или лису. Кушать хочется всем.
  Свистом, я привлек внимание эльфа и махнул рукой, чтобы он остановился. Желаемое было достигнуто, и нам оставалось лишь пройти несколько десятков шагов. Прогулка пешком доставляла мне массу удовольствия, особенно, если тебе составляет кампанию красивая леди, но мне вдруг захотелось вспомнить молодость и прокатиться в телеге. Могу же я позволить себе покапризничать?
  Дорога до замка была приятной, скрип не смазанных колес отвлекал от сумрачных размышлений, игривое солнце пыталось напечь мертвую спину, но у него ни черта не вышло, все-таки я нежить, пусть и высококлассная.
  Наэтель молчала, упиваясь открывшимися пейзажами. Одно дело пытаться съесть пирог, и совершенно другое, наблюдать его красоту, обонять ароматы, медленно откусывать кусок за куском, позволяя рецепторам уловить все оттенки вкуса.
  Её черное кружевное платье поглощало солнечный цвет, а бледная кожа слегка светилась. Пока девушка наблюдала за окружающими её пейзажами, я рассматривал её. Сравнений с пирогом больше приводить не буду, не маленькие, сами догадаетесь, а если нет, то это сугубо ваша личная половая трагедия.
  Поначалу эльф решил закатить истерику, увидев, кто идет к нему, дабы попользоваться его услугами в качестве транспортного средства, но мой холодный взор и легкий приступ инфаркта, который внезапно начал проявляться у дроу, охладили его пыл, что позволило нам без лишних драм залезть в телегу и отправиться в путь.
  Повисшее молчание не было напряженным, скорее приятным и многозначительным. Каждый думал о своем или не думал вовсе, наслаждаясь поездкой по мощенному камнем тракту. Неогара цвела, услаждая взор своей первозданной красотой, невинным ликом целомудренной девы. Несмотря на собственную испорченность, подобные вещи я всегда ценил. Портил - не спорю, но ценил. Если вдруг встретите блюстителя морали, идущего с мечом и сводом нравственных норм, скажите, что я раскаиваюсь, и мне очень жаль.
  Тем не менее, вернемся к повествованию, благо никто пока не собирается штурмовать мою крепость, поэтому у меня ещё есть время, чтобы окончить свой рассказ.
  Приятная поездка кончилась, как только мы въехали в деревню. А что вы хотите, когда на вас смотрит прорва глаз и, время от времени, кто-то падает на колени или в обморок. Устраивать массовые казни и оргии на главное площади мне было лень, посему я просто расслабился и перестал обращать внимание на весь этот балаган. Спустя полчаса езды, мне подобное представление даже начало симпатизировать, эдакий повальный синдром у подавляющего числа живых существ. Самооценка резко пошла в гору.
  До замка оставалось около четверти часа, поэтому терпеть эту бубонную чуму собственного воскрешения из небытия оставалось терпеть не долго.
  Крепость сверкала собственным величием и красотой, исполином накренившись над маленькими домиками, мост через ров был опущен, а ворота открыты. Видимо, меня уже ждали. Телега не доехала до крепости каких-то пару сотен шагов, дальше я хотел пройтись пешком, и для здоровья полезно, и гужевой транспорт надоел.
  Наэтель с радостью восприняла мое приглашение прогуляться, хотя её верхняя губа слегка дрогнула. За одиннадцать лет я уже понял, что так проявляется волнение девушки. Подумать только, даже Неназываемой были свойственные некоторые переживания, хотя чем она хуже остальных?
  Шпили башен зияли черными штандартами, развеваемыми на ветру, родового герба у нас как такового, отродясь, не было, да мы и не высокородные снобы, чтобы заморачиваться подобным. Из бойниц не показывались любопытные лица, стража где-то отлынивала от работы, в общем, двор был каким-то пустым, что меня слегка нервировало.
  Рука об руку мы миновали крепостную стену и подошли к центральному входу. Если честно, мне хотелось зайти с черного, а то и вовсе телепортироваться на кухню или тронную залу. Так подло поступить не дала мне Наэтель, недобро взглянув мне в глаза. Спорить по пустякам мне тоже было лень, отстаивать непонятную правоту в таких незначительных вопросах весьма нецелесообразно и расточительно.
  Только мы вошли в здание, как отсутствующий народ явил свой суетливый лик пред наши очи. Признаюсь, без них было гораздо уютнее и тише. За время своего пребывания в небытии, я как-то отвык от подобного безобразия и на пару минут был сбит с толку, чем и воспользовались эти негодяи.
  Сбежать мне не дали, хотя говорю сразу, хотелось изрядно. Вместо того, чтобы дать время на ностальгию, прогулку по коридорам замка, на нас налетели и повели в обеденную залу, шумели, радовались и вели себя безрассудно. Мои заявления по этому поводу настойчиво игнорировались.
  Стол был накрыт отменно. Десятки различных блюд в ожидании покоились на тарелках и подносах, терзая своими ароматами отвыкшие от подобного мертвые ноздри. У меня даже аппетит разыгрался, что было вообще несвойственно моему организму. По пути к столу, я заметил с десяток рун, запрещающих магию в этом месте. Обойти их было проще простого, но переплетение некоторых из них образовывали своего рода сигнализацию, так что задумай кто какую-либо разрушительную шутку, об этом сразу же узнают. Видимо, предыдущий опыт со дня рождения Лаи, чему-то да научил.
  В обеденной собрались почти все мои близкие, кроме деда и Смерти, те, как вы уже в курсе, находились в длительной поездке куда-то там, и возвращаться по пустякам не спешили.
  Галла была само совершенство, синее платье с пикантным вырезом будоражило фантазию, огибая её притягательный стан. Прическа, правда, мне не понравилась, если бы не руны, я бы в это гнездо ворон поселил, или летучих мышей. Чего добру зря пропадать? Я о птенцах, если кто не понял.
  Описывать пестроту гардероба я не собираюсь, лень, если честно, просто скажу, каждый был одет, кто во что горазд и хотел. Только отец меня порадовал и был не при параде, а в обычной черной льняной рубахе и кожаных штанах, что ему шло.
  В зале повисла напряженная пауза, видимо, собравшиеся ожидали от меня пламенной речи или ещё какого-то сумасбродства, которое по непонятным причинам не спешило являть нам свой лик. Да и Тьма с ним. Шла вторая минута молчания, в помещении было настолько тихо, что мне не нужно было напрягаться, чтобы услышать судорожное биение их сердец.
  - Так и будем молчать, - спросил я, решив разрядить обстановку.
  - Хм, действительно, - ответил отец, погладив щетину на подбородке. - У нас праздник, а не похороны девственности.
  Договорив последние слова, отец сел за стол, что послужило началом пира. Зала наполнилась грохотом двигаемых стульев и синхронным чавканьем. Блюда таяли на глазах, а животы наполнялись яствами. Вино текло рекой, услаждая глотки и заглушая гнетущие грудь чувства...
  Яркое солнце играло на стенках бокалов, солнечными зайчиками прыгая по потолку и, время от времени, слепя глаза. Привычная суета царила в обеденной зале, навевая на меня легкую грусть. Несмотря на то, что мне было тесно, а шум слегка давил на уши, я отдыхал от самого себя, от мыслей, от переживаний. Смешно признаться, но лик счастья блуждал на моем лице, выражаясь в полуулыбке и черноте моих глаз.
  Наэтель перестала волноваться, а на неё перестали смотреть волком. Девушки принялись общаться на свои женские темы, отдалившись в дальний угол, даже мать иногда присоединялась к их компании, что послужило поводом для пары язвительных шуток со стороны отца. Идиллия была восстановлено, и, казалось, ничего не в силах разрушить этот хрупкий, только устаканившийся мир. Если бы так оно и было, но, увы.
  Солнце клонилось к закату, наблюдая за нами через западное окно, слуги спешили зажечь магические светильники, подливали вино, приносили новые блюда. Меня засыпали кучей вопрос относительного того, что было после моего исчезновения. Я как сказочник из бродячей труппы, поставил стул в центр залы и принялся рассказывать удивительные истории. Иллюзии возникали из ниоткуда и уходили в никуда, позволяя точнее описать все то, что произошло со мной за эти одиннадцать долгих лет.
  Все бы ничего, но вечер нам испортили. Я уже до рассказывал свою историю, как в зал вошел взволнованный Люцифер. В таком состоянии командора Творца я ещё не видел.
  Черная с позолотой мантия была измята и порвана, лохмотьями свисая с плотного, мускулистого тела. Лицо выглядело уставшим, а аура силы, давящая своим могуществом, напоминала изодранный взбешенными тварями доспех неудачника рыцаря, вздумавшего переночевать на подозрительной поляне в лесу.
  - Висс, срочно, - задыхаясь, произнес Люцифер и жестом пригласил следовать за ним.
  В зале воцарилось гробовое молчание, собравшиеся даже дышали через раз. Ситуация явно вышла из-под контроля, о чем догадывались все, хотя многие и не были лично знакомы с правой рукой Создателя.
  Я молча встал, осмотрел собравшихся, словно стараясь запомнить их лица напоследок, после чего вышел вслед за Люцифером. Падший шел медленно, прихрамывая на правую ногу, из которой тонкой струйкой сочилась золотистого цвета жидкость, видимо, служившая ему кровью. Когда двустворчатая резная дверь затворилась за нашими спинами, я спросил:
  - И что мать вашу стряслось, откуда такой 'бравый' вид?
  Люцифер обернулся, на мгновение наши взгляды пересеклись, и я увидел битву. Картинки бежали перед моим взором с бешеной скоростью, но сознание успевало улавливать смысл и даже давало оценку происходящему, отнюдь не радостную.
  Группа Демогоргонов во главе с Люцифером пытались отбиться от невиданных мной раньше тварей, похожих на творения пьяного архитектора, непропорциональны полуаморфные твари гибли тысячами, но меньше их не становилось. Огромное море, без конца и края, словно древний монолит, штурмовало маленькую группу существ, что были чуть младше вселенной.
  Все произошло стремительно, ураган из ошметков времени и хаоса ворвался в редеющий строй Демогоргонов, и глаза ослепила вспышка, картинка оборвалась.
  - Мы нашли мятежных Богов, сбежавших из темницы.
  - Это я уже понял, - ответил я, придя в себя. - Но как группа, пусть и древних пердунов смогла сотворить с вами такое?
  Люцифер сжал кулаки с такой силой, что бледно серая кожа слегка посинела, а золотые глаза недобро засветились.
  - Они спрятались в одном из миров, что находится на обратной стороне реальности. Там наша сила не такая уж и большая, законы мироздания в тех местах извращены до абсурда, а материя призрачна и не постоянна.
  Отборная брань посыпалась из моих уст, упоминая разного рода нечисть, их половые связи, чью-то маму, занявшуюся проституцией после смерти и прочие несуразности жизни. Раздражение хлестало через край, от чего могильный холод прорвался в помещение, покрывая стены тонкой коркой льда.
  - Ты закончил, - устало спросил Люцифер.
  - Пожалуй. И какие планы?
  Падший подошел к стене и сел на пол, облокотившись спиной на твердую и холодную поверхность. Вид имея при этом весьма и весьма удрученный.
  - Ау, есть кто дома?
  - Не язви, итак тошно, - ответил Люцифер. - План простой, кому-то придется отправиться на обратную сторону реальности и устроить там шухер.
  Я фыркнул.
  - Ну вы и стратеги, вам только в солдатиков играть, а не вселенные кочевряжить! Как вы их вообще нашли?
  - Смерть и Самеди в момент побега Богов были в соседнем измерении. От нечего делать, они пошли следом за мятежниками, которые скрылись в открытом слаженной силой проходе. Марана с трудом смогла пробиться сквозь толщу помех, чтобы связаться со мной и передать информацию. Они в полной жопе, мы - тоже.
  Я глубоко вдохнул и молящим взором посмотрел на потолок, к сожалению, чуда не произошло, Люцифер со своими заморочками не исчез, а меня никто не разбудил, развеяв последние надежды на то, что все это дурацкий сон.
  - И ты, с командой сорвиголов сунулся в это пекло, чтобы навести порядок?!
  Падший кивнул.
  - А в итоге чуть не лишился рогов и не застрял в этом забытом всеми Богами месте.
  - Видимо, не всеми, раз ваши беглецы туда так рвались. Вопрос, почему они там сохранили свою силу, а вы стали похожи на стадо макак с саблей и взрывчаткой?
  - Потому что они эоны лет содержались в таких местах, где доступ к силе был перекрыт. Мятежники нашли способ черпать энергию из других источников, я даже не знаю каких, но непривычных нам. Если бы Творец был на месте, а не лапал эфемерных шлюх, все было бы намного легче, но этому старому хрычу приспичило отлучиться в самый неподходящий момент.
  Люцифер был зол настолько, что пространство затряслось, с испуганным визгом стараясь скрыться от гнева могущественного создания, поставленного в тупик. Его привело в бешенство ни сколько случившееся, сколько бессилие перед сложившейся ситуацией.
  - Ты, один из немногих, у кого есть шанс поставить беглецов раком и...
  Люцифер жестом показал, что именно у меня есть шанс совершить с группой сбежавших из темницы заключенных, хотя как по мне, я бы не стал такими вещами заниматься с малознакомыми существами. Вдруг подцеплю ещё какой-нибудь межгалактический триппер, засмеют...
  - Почему именно я?
  - Потому что тебе удалось не только выжить в объятиях Пустоты, но и научиться творить из ничего. В тебе изначально текла частица небытия, Смерть постаралась. Ты был первым экспериментальным образцом, другим Рыцарям такой чести не выпадало.
  От удивления, я поперхнулся воздухом, который встал поперек горла. Ничего страшного не случилось, просто несколько секунд мне было трудно говорить, вот и вся проблема.
  - То есть как это экспериментальный образец? Тогда почему остальные Рыцари были кровожадными монстрами?
  Люцифер тихо рассмеялся, прижав голову к, все ещё, обледенелой стене. (А вы как хотели, злиться я не заканчивал).
  - Не пустота делала их такими, а жажда упоения собственным могуществом и голод, возникший от непомерной жадности. Безумие течет у вас в крови, но тебе не повезло сильнее, частица Пустоты каким-то образом смогла усилить эту составляющую, при этом делая более могущественным тебя. Если бы ты не удержался, потребовалась целая эскадрилья чистильщиков, чтобы тебя унять, заковать в цепи и заточить в ту тюрьму, откуда сбежали наши голубчики.
  Мне нужно было обдумать услышанное, поэтому я не особо следил за тем, что вытворяют мои ноги. Наворачивая круги по коридору, я судорожно пытался осмыслить все то, во что вляпался и переварить информацию.
  - А зачем они вам вообще сдались? Просто оставьте их в покое и все.
  Люцифер тяжело вздохнул и постарался подняться. С первого раза ему это не удалось, тело с грохотом шлепнулось обратно на пол, а пространство наполнилось матершиной, от которой по граням реальности пошла сумрачная рябь, грозя прорвать тонкое полотно материи.
  Следующая попытка была более успешной. Встав, Падший подошел ко мне и пристально всмотрелся в черноту моих глаз. Что он там надеялся увидеть, мне неведомо.
  - Если бы они просто хотели остаться за пределами реальности, то и Тьма с ними, но по закону жанра им не терпится отомстить за мириады лет, проведенные в темнице. И как не странно, их возмездие будет простым и банальным - разрушить все, до чего дотянуться их шаловливые ручки.
  - Мда... Напоминает какой-то дешевый героический эпос. И почему все самое 'вкусное' достается мне? Есть же толпы героев, алчущих славы и подвигов, какого демона вместо них, рвать жилы приходится мне?
  - Герои - кучка сопливых болванов. Ты не спасаешь миры, ты бережешь то, что принадлежит тебе, а это уже иной уровень ответственности и самоосознания, в отличие от толпы пустоголовых имбицилов, пачками умирающих за 'благое дело' или так называемое 'добро'.
  Люцифер смотрел на меня в ожидании решения, хотя ответ ему и так уже давно был известен. Несмотря на плачевность ситуации, каждому из нас было выгодно иметь друг с другом дело. Мы получали то, что хотели, остальное нас мало волновало. Я не стал тянуть и набивать себе цену, в данный момент в этом не было никакой необходимости.
  - Хорошо, когда выдвигаться?
  - Чем раньше, тем лучше. Но для начала, я расскажу тебе все, что необходимо знать о том, что ждет тебя на обратной стороне реальности.
  Вспомнив, что в моем кармане лежит кресло, украденное у Зовулона, я тут же его оттуда извлек, усадив на него свою пятую точку. Брови Люцифера медленно поползли вверх. Нет, он не удивился, скорее, таким образом Падший отреагировал на мои выходки, не в том я положении, чтобы шокировать подобных существ по сорок раз на дню.
  - Ты закончил?
  Усевшись поудобнее, я кивнул.
  - В этом мире не будет привычной тебе магии, лишь твои способности к трансформации. Предметы сохранят свою силу, как и твое тело, но не более того. Так же, время там течет совсем иначе, при чем, по своим законам. Пробыв там год, ты можешь вернуться назад и обнаружить, что тебя не было целую вечность или пару секунд. К тому же, обратная сторона реальности - это огромное одеяло, сотканное из тысячи лоскутков, каждый лоскуток являет собой небольшой мир, населенный своими кровожадными тварями.
  - Мне интересно, почему там нет каких-нибудь маленьких фей, алчущих одарить своим телом страждущих, почему вечно нужно бороться с какой-нибудь вредной, не желающей тихо и мирно жевать травку?
  Падший развел руками в сторону, не зная, что на это ответить.
  - Это все, - мрачно спросил я
  - Ещё нет, - злорадно ответил Люцифер. - Мятежники там не ограничены ни в чем, сохраняя свою божественную мощь. Вот теперь все.
  Прикрыв ладонью глаза, я тяжело вздохнул, осознав глубину задницы, в которую с радостным блеянием угодил. Открывшиеся обстоятельства превращали обычную прогулку в невыполнимое задание, все как обычно. Говорила мне мама, читай договор, который подписываешь, но было уже поздно.
  - Надеюсь, обойдется без нытья и обвинений окружающих в несправедливости, - ехидно спросил Люцифер.
  - Угу, конечно, ты мне ещё и сопли обязан вытирать, после такого, - съязвил я в ответ, показал Падшему язык.
  Люцифер поднял взор к потолку и тяжело вздохнул.
  - Тебе придется идти одному, Наэтель одним своим присутствием будет разрушать материю обратной стороны, а от остальных толку ещё меньше. Правда Высший Демон мог бы тебе помочь, но, думается, он лишь будет обузой.
  Мы замолчали, обдумывая каждый свое. Люцифер был прав, кого бы я ни взял, он окажется лишь балластом, мешающей действовать.
  - Погоди ка, а мои безразмерные карманы не потеряют свою силу?
  Люцифер кивнул.
  - Что ж, тогда придется пополнить арсенал чем-нибудь убойным.
  - Когда будешь готов, вызовешь меня, - сказал Падший и исчез.
  
  ***
  
  Целый месяц я провел в лабораториях, пополняя свой арсенал различными убойными артефактами, воплощая в жизнь безумные идеи, до которых когда-то мне не было дело, не хватало времени или сил. Выпросив у брата образец пулемета, что он некогда сотворил на базе оружия, имевшегося на складах Нахаба, я извращался над ним как мог. В итоге у меня получился артефакт убойной мощи, способный разворотить само пространство. Правда, пришлось спрятать его как можно дальше, пока шаловливые ручки Зовулона не добрались до плодов рук моих.
  Время от времени меня навещала Наэтель и отец, они подкинули мне немало интересных идей, а так же веселили меня, не давая в конец обезуметь от постоянной работы. Девушка оказалась замечательным ассистентом, способным точно выполнять мои просьбы и при этом не докучать лишними разговорами, что было редким и весьма полезным талантом.
  На основе артефактов Тьмы, имеющихся у отца, я создал три различных сферы, в которые заточил одни из своих самых убойных заклинаний, таких как Песнь Смерти, Зов Мрака и Лик Пустоши. Благо отец поделился не только артефактами, чтобы на их примере я смог подобрать нужные плетения, для удержания такой мощи в хрустальных шарах, он так же не поленился отыскать старые записи, которые вел вместе с моим дедом. Знания, накопленные годами, оказались как нельзя кстати.
  Мать взялась пополнить запас алхимических припарок, который изрядно оскудел после прогулки по пещере Забытых Богов. Выпросив у меня инструментарий, она принялась за работу. Подумать только, я и не подозревал, что моя мама знает столько интересных рецептов. Начиная от зелий общего исцеления и заканчивая взрывчаткой, способной превратить в руины средних размеров городок.
  Прошло три недели с тех пор, как я начал подготовку к десантированию себя любимого. Горы различных артефактов и зелий были аккуратно разложены по просторам моих бездонных карманов, удивительному изобретению магов пространства, что некогда открыли пятое измерение, способное вместить в себя бесчисленное множество предметов любых размеров.
  Я сидел на балконе и листал отцовские записи, которые он вел на пару с дедом. Луна светила на потрепанную книгу, облегчая чтение и создавая приятную атмосферу таинственности. Ночь была теплой. Звезды мерцали в полночной тиши, мириадами искр, разбросанные по одеялу небес. Легкий сквозняк трепал мои седые волосы, играясь со страницами книги. В дали угукнул филин, обратив внимание на звук, я ослабил хватку, чем и воспользовался хитрый элементаль.
  Мне было лень ругаться, поэтому я просто посмотрел на открытую страницу и оторопел. В заголовке было написано: 'Ритуал Тысячи Душ'. Древнее, утерянное знание, благодаря которому Рыцари становились могущественнее многих Богов. Ритуал был прост и сложен одновременно. Для его осуществления требовалось как минимум триста тысяч живых существ рода людского. Суть деяния заключалась в том, что Рыцарь заклинанием убивал огромную толпу людей в таком радиусе, насколько хватало его способностей. Жуткое заклятие оставляло после себя выжженную до тла пустыню, на которой не росло ничего, кроме мутировавших деревьев, насквозь пропитанных аурой Смерти и Тлена. Проблема состояла в том, что сила Рыцаря была прямо пропорциональна радиусу действия заклинания. То есть, чем слабее заклинатель, тем меньше радиус действия.
  Сделав небольшие расчеты в уме, я прикинул, что моей силы хватит на то, чтобы охватить средних размеров страну, превратив её в аномальную зону.
  - Хм, ну и где мне взять столько народу, - спросил я себя.
  - Ты собрался закатить прощальную оргию, - спросила Наэтель, обняв меня со спины.
  Я протянул ей открытую книгу и ткнул пальцем на название, как оказалось - зря. Девушка внезапно сдавила мне шею, правда вовремя остановилась. Знаете, не очень-то удобно ходить с головой в руках или приматывать её шарфом, пока та не прирастет.
  - Где ты это взял?!
  - Где взял, там уже нет, - съязвил я и убрал книгу, пока не случилось чего похуже.
  Ловко освободившись из цепких лап Пустоты, я подошел к краю балкона и посмотрел вдаль, наслаждаясь свежестью ночного воздуха. Вдали завыли оборотни, до полнолуния оставалось несколько тихих, спокойных ночей. Через пару дней леса будут кишмя кишеть голодными до секса тварями, услаждающими свои похотливые желания. Неудивительно, что ночь будет шумной.
  - Ты собираешься провести этот ритуал, - спросила Наэтель, став рядом со мной.
  Я ничего не ответил, лишь мои глаза слегка заблестели, что означало одно - предвкушение. Решительность могильным холодом заполняла сознание, превращая меня в машину для убийств, несущую гибель всему живому, что встретится на пути.
  - Тогда ты должен знать то, чего нет ни в одном мемуаре. Это навсегда изменит тебя, не знаю как, но эти перемены необратимы. Вой тысячи умирающих в один миг могут свести с ума, превратив в безумную тварь, желающую лишь одного - продолжения агонии мириад гибнущих живых существ.
  В лесу раздался очередной вой, разбежавшийся по округе, в деревне залаяли сторожевые псы, в некоторых окнах загорелся свет.
  - Любое событие, так или иначе происходящее в нашей жизни, навсегда изменяет нас, если всего боятся, то, как дальше жить?
  Девушка ничего не ответила, лишь приобняла меня за руку и уткнулась в плечо.
  - К тому же, ничего не происходит просто так, вопрос лишь в том, чем обернется то или иное принятое решение.
  Так мы и стояли на балконе, провожая ночь, наслаждаясь тишиной, изредка прерываемой воем оборотней, да лаем собак. Луна мягким светом серебрила округу, тени кружились в призрачном, едва заметном хороводе от малейшего движения ветра. В замке уже давно все спали, и нам никто не смел помешать наслаждаться блаженным бездействием в приятном обществе друг друга. Никогда не знаешь, что ждет нас за очередным поворотом, поэтому грех упускать возможность делать приятное твоему нутру, и уж тем более, когда это приятно не только тебе, но и кому-то из ближних.
  Утром, я оповестил родственников, что собираюсь отлучиться по делам, выцепив Зовулона из общества его супруги, которая принялась стрелять в меня несколько злобным взглядом карих глаз.
  - Куда ты намылился, - взмолился брат, когда мы шли по Пустыне Времен.
  - Доделать не оконченное дело.
  Брат несколько скептически осмотрел меня, сомневаясь в моей способности адекватно мыслить. Его золотисто-бардовый доспех гротескно смотрелся посреди бескрайнего пространства пустыни под серым небом без солнца. Верный меч висел на поясных ножнах, а взгляд выражал силу и спокойствие. Хотя, кого я обманываю, обезьяна на ярмарке и то лучше выглядит.
  Мы долго шли по пустыне, вздымая песчинки, оседающие вниз незримой радужной пылью.
  - Хм, раньше такого не было, - задумчиво сказал я.
  - Не могу тебе ничем помочь, я здесь впервые, что за место вообще такое. Вечно у тебя проблемы с пространственной магией, то Темные тропы, теперь вот это...
  Брат слегка нервничал, Пески Времен на него странно воздействовали, превратив бывалого вояку в сопливую девицу перед первой брачной ночью. Пусть Зовулон и хорохорился, но я его знал достаточно долго, чтобы с ходу определять происходящее с моим несравненным спутником жизни.
  - Может, прекратишь уже трястись?
  Зовулон вновь осмотрел меня критическим взглядом, особенно долго он осматривал мою новую кожаную шляпу, с оскалившимся черепом на бляшке, после чего судорожно сглотнул.
  - Я бы рад, но не выходит, такое чувство, что мне лет пять, - возопил брат.
  Пришел мой черед играть в гляделки, расфокусировав взгляд, я осмотрел тонкие тела Зовулона, силясь понять причину его фобии. Раньше пустынь он не боялся. Его аура напоминала жерло огромного вулкана, от одного взгляда на который начинали плавиться волосы на гениталиях. Сила бурлила в нем гигантским пожаром, охватившим вечные леса эльфов. Помниться, когда мы его по пьяни подожгли, пламя было такой высоты, что мы драпали от туда с плавящейся шкурой на спине и обугленными ботинками. Никогда не забуду это зрелище. Но вернемся к делам насущным, а именно к брату.
  На внешних слоях ауры ничего подозрительного обнаружено не было, поэтому я переходил от уровня к уровню, тщательно просматривая каждый дюйм его тонких тел. Где-то посередине между внешним слоем и душой Зовулона, я нашел небольшого червячка, пытающегося впиться в базальтовый слой его ментального тела. Пасс рукой и паразита не стало. Подумывая уходить, я от нечего делать заглянул чуть глубже и понял, что Демонов лучше сюда не водить, никогда и не за какие коврижки.
  Пустыни пыталась подмять сознание брата под себя, превратить в марионетку и поглотить его суть, переварив в собственном бездонном чреве, сотканном из эманаций Смерти. Казуальное тело напоминало кишащее пауками плато. От такого зрелища тошно стало даже мне. Видимо, Зовулон заметил перемены на моем лице, потому что ощутимо подобрался и был готов рвать и метать, только направление задайте.
  - Что-то не...
  - Уходим отсюда и живо, - скомандовал я и толкнул брата в открывшийся проем.
  После чего шагнул следом сам.
  Иезон открылся нам во всей красе, а именно поздней осенью. Мы стояли посреди огромной лужи, по уши в грязи. Лупил жуткий ливень. Гул стоял такой, что на мгновение я оглох, вру конечно, но нужно же как-то описать происходящее в тот момент.
  Брат принялся громко матерится, поминая всех Демонов собственного легиона, не забывая про моих родственниках и перепитиях судьбы, волей случая дернувших его отправится в след за цитирую: 'Вислоухим дикобразом, с манией величия и бревном вместо головы'.
  - Со всеми поздоровался, - едко спросил я.
  - Да иди ты, - в сердцах выпалил брат.
  Следуя пожеланиям Зовулона, я пошел вперед, направляясь как можно ближе к столице - светлому городу Валидия. Грязь месить мне не хотелось, поэтому я просто подправил гравитационную составляющую и пошел по воде, аки святой. Благо в округе не было ни одной живой души, кроме взбешенного брата, но из него была неказистая публика.
  Зовулон догнал меня спустя пару минут, ему лень было заниматься тонкими расчетами и манипуляциями с энергией, поэтому он просто расправил крылья и летел над потоками грязи и воды, предварительно активировав свою огненную ауру на минимальный режим. Так что, брат летел в облаке пара. Эдакая парочка святых, идущая творить 'благие' дела, исцелять убогих и воодушевлять душевнобольных.
  - Так что же ты все-таки задумал, и что случилось в Пустыне?
  Я осмотрелся, до Валидии оставалось несколько часов пути, но мне туда не было нужно. Мы стояли посреди поля, залитого водой вперемешку с грязью, ничего примечательного и достойного описания. Прикинув в уме примерную площадь Иезона, я взял курс чуть западнее Валидии, чтобы быть как можно ближе к центру страны. Не хотелось бы лишних жертв, хотя, говорить о паре десятков жизней, когда собираешься загубить на несколько сотен тысяч больше... Я всегда подозревал в себе зачатки гуманизма, правда они так и не выросли, оставшись рудиментом на просторах моей отсутствующей совести.
  - Собираюсь превратить эту страну в мертвые земли, а силу умирающих забрать себе, - холодно ответил я.
  Всегда удивлялся тому, как изменяюсь в тех случаях, когда собираюсь проводить крупномасштабные ритуалы. В такие моменты я напоминаю тех Рыцарей, о которых сложено столько легенд и мифов, что места в моей библиотеке места не хватит, если их собрать в одну кучу. Вру безбожно, но как автор - имею право.
  - Давно пора, - поддержал меня брат. - А я то тебе зачем, или ты на радостях и меня решил угробить?
  - Нет, ритуал требует построения очень сложных конструкций и плетений, чтобы не допустить ошибок, загубив целую страну зазря, ты будешь координировать мои действия с высоты, - сказал я, отдав брату книгу.
  Посмотрев на рисунок гексаграммы, Зовулон присвистнул.
  - Ладно, как высоко взлетать?
  - Пары десятков километров, думаю, хватит.
  - Думаешь!? То есть ты не уверен, что такая высота спасет мою дражайшую задницу от пополнения твоей коллекции жмуриков?
  Вдали ударила молния, белым изломанным лезвием прорезая пространство, она ухнула об землю, оглушая округу. Дождь усиливался, благо на книгу было наложено столько охранных, и не только, заклятий, что подобная мелочь в виде капель воды, ей была не страшна.
  - А что ты хотел? Я не каждый день подобными вещами занимаюсь, расчеты показали, что сферу можно растягивать не только вширь, но и в высоту, при этом радиусы двух поперечных окружностей не обязательно буду равны и зависят от воли Рыцаря.
  - Вам сударь доверять, что в лужу пердеть, у тебя всегда было плохо с математикой, - съязвил брат.
  Я лишь многозначительно пожал плечами и начал ритуал. Зовулон понял, что шутки кончились, и поспешил взлететь как можно выше. Рисунок висел перед моим взором, сознание и воля принялись кроить пространство согласно чертежу. Воздух засветился зеленоватым светом, отдавая могильным холодом.
  Тело без команды трансформировалось, облегчая тем самым мою работу. Как только мои руки коснулись струн мира, на мои плечи могильной плитой легла усталость, вдавливая в мокрый грунт.
  - Дохлый, северная линия гексаграммы изогнута, поправь, - телеграфировал брат по мыслеречи.
  Прикрыв глаза, чтобы ослабить давление на сознание и освободить ещё один поток, принялся выправлять чертеж, пространство рвалось от давления, стараясь вернуться в привычное состояние. Гексаграмма была готова, пришел черед сигилл и рун Смерти. Мертвое сознание рвалось от перенапряжения, я чувствовал дыхание каждого живого организма, они были всюду, в воздухе, в воде, в земле. Каждая тень мысли отражалась на корке подсознания, причиняя муки.
  Ненависть и безумие черным потоком поднимались из глубин моей мрачной души, сметая усталость и боль. Стоять стало легче, теперь мне хотелось убить их всех, слышать хрипы умирающих, наслаждаться смертью каждого из тех, кто причинял мне боль своим дыханием.
  - Висс, мать твою за ногу, юго-восточная руна начерчена неверно.
  Рассредоточив сознание ещё сильнее и отправив дополнительный жгут в указанную сторону, я обнаружил, что пока мучился приступами боли, начертил какую-то крокозябру вместо знака В'уухр. Пришлось спешно исправлять, пока я не запустил процесс, иначе не известно, чем бы все это закончилось.
  Вода вокруг меня замерзла, покрывшись тонким слоем льда, с моих иссиня-черных рогов свисали длинные сосульки, до которых мне уже не было никакого дела. Исправленная руна засветилась темно-синим пятном на краю сознания. Могильный холод пробирал до костей даже меня, дождь превратился в крупный град, барабаня по моим крыльям, выставленным на манер щита, чтобы не отвлекаться на происки непогоды.
  - Зовулон, все нормально?
  - Да, рисунок готов, начинай.
  Мысленно кивнув самому себе, я расставил руки в стороны и зачитал гимн на древнем языке Жнецов, каждое слово кузнечным молотом било по пространству, приводя его в движение, вой сотен тысяч умирающих был настолько сильным, что мои органы слуха отказали. От перенапряжения из моих глаз потекла темная жидкость, напоминающая кровь. Попадая на землю, она шипела и испарялась, поднимаясь вверх едким зеленым облаком.
  Темп ускорялся, линии силы, пронизывающие пространство на мили вокруг взрывались, осыпаясь вниз серебристой пылью, оказавшейся на деле мерцающим пеплом. Запах тлена бил по мертвым органам чувств, придавая мне силы. Хотелось упасть, отпустить заклинание, чтобы не чувствовать ужасного перенапряжения в каждом миллиметре собственного тела. Резерв опустошался с огромной, пугающей, скоростью. Слабость сковала мое мертвое тело, крылья опустились, держать их на весу уже не было сил. Град принялся колотить меня по голове, благо, мертвое тело не чувствительно к физической боли. Лишь сознание краем несуществующего глаза отмечала тот факт, что плотный поток крупных, с детский кулак, льдин барабанит по телу. За пару секунд от сосулек на моих рогах ничего не осталось.
  Ритуал приближался к последней фазе, мир уже не просто дрожал от страха, земля пошла трещинами, из которых поднимались едкие зеленые пары тлена, от чего воздух стал затхлым, как в склепе.
  Живые умирали с умопомрачительной скоростью, не успевая сделать вдоха, города превращались в прах, оседая на землю, горстями пепла, раздуваемые внезапно поднявшимся ураганом. Град прекратился, вместо него с небес падали хлопья пепла, перемешанного с серебристой пылью, что недавно я видел на тонком плане. Над моей головой образовалась гигантская синяя сфера, напоминающая огромного спрута, в пасть к которому летели мириады душ, ещё мгновения назад живых существ, строивших планы, мечтавших, любящих и ненавидящих. Теперь всего этого для них больше не было. Каждая новая смерть наполняла сферу, отражаясь черточкой на краю моего сознания. Количество уже перевалило за полмиллиона, но души и не думали заканчиваться.
  Зовулон что-то кричал по мыслеречи, но разум уже не мог разобрать ничего. Все сознание заполонили вопли умирающих. Я наслаждался этими звуками, привкусом чужих чувств на мертвых сухих губах. Мои глаза начали светиться изнутри, голова была готова вот-вот лопнуть от перенапряжения. Мгновения тянулись словно годы, мир бился в агонии, содрогаясь в муках от моего заклинания.
  Онемевшие губы договаривали последние слова, количество душ перевалило за отметку в семьсот тысяч. Тугой поток мертвенно-бледных призраков начал постепенно редеть, пока вовсе не прекратился. Редкие души, случайно попавшие под действие моего заклинания, летели к сфере с окраин Иезона.
  Последнее слово ударом молота легло на ткань мироздания мрачной печатью, в переплетении линий которой виднелось мое имя. Миг и сфера выпускает мириады толстых эфемерных жгутов, устремляющихся к моей голове. Я чувствовал их всех, все восемьсот тысяч триста восемьдесят два человека, миллионы животных, насекомых. Каждый умерший впитывался в мое нутро, делая его все больше и больше. Спустя пару секунд мне стало тесно в собственном теле, хотелось разорвать когтями грудь и выбраться на волю, парить над миром, сея ужас и смерть. Мириады жизней мелькали перед моим взором, я знал историю каждого из умерших, его страхи, желания, надежды и мечты. Голову сковала дикая боль, пронизывающая до самого последнего лоскутка от одеяний души. Не в силах сдерживать обрушившийся поток, я упал на колени и схватился за голову, шепот тысяч мертвецов набатом гремел во всем теле, от него нельзя было спрятаться, сбежать, укрыться. Тело начало трескаться, осыпаться на землю черным пеплом. Крылья истлели почти наполовину, руки превратились в обрубки, а поток все не прекращался.
  Я не знаю, сколько времени длился ритуал, но мне показалось, что целую вечность. Сознание потухло, не в силах переварить такой плотный поток силы, подав в отставку и смачно хлопнув дверью, от чего крыша слегка поехала. Все кончилось внезапно, миг и сила прекратила свой ток, оставив меня в покое. Оказалось, что тело было не в состоянии поддерживать само себя, опираясь на жгуты. Я пошатнулся, упал и вырубился.
  Мне снился полет над бездной, из которой на меня смотрели тысячи пустых глазниц, они молили меня о пощаде, просили отпустить их домой, но я и не думал их слушать, наслаждаясь их мольбами. Огромные крылья, сотканные из Тьмы и пепла, со свистом распарывали ледяной воздух.
  Мертвые старались укрыться от моего хмурого взора, но стоило мне перевести взгляд, как они появлялись, вновь начиная меня молить о пощаде. Круг замыкался. Подобно грозному надзирателю, я парил над мертвецами, время от времени пикируя вниз и впиваясь когтями в эфемерное тело, вырывая куски цитоплазмы.
  
  ***
  
  Пробуждение было тяжелым, болело все, даже то, что в принципе болеть не могло. Каждая мысль отравой распространялась по моей голове, ничем не облегчая собственную плачевную участь. Рядом кто-то стоял, и чтобы увидеть стоящего, пришлось достать свою физиономию из кучи прохладного пепла. Зря я это сделал. Как только голова оказалась в вертикальном положении, меня начало сильно тошнить, в результате чего из моего организма вышел обед, который попал туда ещё неделю назад, вперемешку с кровью.
  Закончив очищать свое нутро, я все-таки осмотрелся. В трех метрах от меня стоял обеспокоенный Зовулон. Друг от друга нас отделяла невесть откуда взявшаяся сфера темно-синего цвета, по которой, время от времени, проходили черные всполохи.
  Тело на момент пробуждения было человеческим, и видимых изменений я сначала не обнаружил, лишь брат как-то странно на меня смотрел.
  Кругом, куда не кинь свой взор, меня окружала пустыня из пепла свинцового цвета. Редкие обугленные деревья мрачно кивали ветвями, под порывами холодного ветра, вздымающего ввысь столпы из праха. Ядовито-зеленое небо смотрелось величественно и грозно, время от времени по нему, как и по моей сфере, проходили сполохи, растекаясь по небу словно разлитые краски, и были чем-то похожи северное сияние.
  Осмотрев себя ещё раз, я все-таки обнаружил изменения. Вместо привычного черного пальто, на мне был доспех из толстых костей пепельного цвета, а за спиной обнаружился длинный, до самой земли черный плащ. Материал определить не удалось, на ощупь он был холодным и тяжелым, правда, пальцы иногда проходили сквозь него, словно сквозь Тьму.
  Костяной доспех создавал плотную защиту, при этом был весьма подвижен и не стеснял движений. Руководствуясь прошлыми плачевными опытами, в последний пространственный карман я вшил индикатор, чтобы можно было определить местонахождение одежды целиком. Прикрыв глаза, я мысленно потянулся к маячку и обнаружил, что карман находился у меня за спиной, то есть в плаще.
  - Вот тебе раз.
  Сунув руку под плащ, я обнаружил свои пополнившиеся склады безграничного пятого измерения и успокоился. Эта проблема иссякла, не успев явить пред наши очи свой наглый неказистый лик.
  Мне вдруг приспичило почесать затылок, скорее чтобы подумать, нежели по какой-то иной причине, но желание мигом отпало, потому как на голове обнаружилась диадема в виде остроконечной короны. Ощупывать дальше не стал, попытался снять... Не все так просто, корона решила остаться там на долго, вцепившись в голову намертво, так что снять её можно было лишь вместе с оной. Решив, что не стоит глупых экспериментов, просто создал зеркало из тонких энергий воды и Смерти.
  Мельком взглянув на себя, я понял, почему брат так озабоченно смотрел на меня. Картина, если честно, и правда была весьма необычной. Из зеркала на мир смотрело нечто, которое, судя по всему, было мной, потому как больше там отражаться некому. Пустые глазницы, в которых тускло светились два синих уголька, холодно взирали на окружающее пространство. Взгляд говорил лишь одно: не влезай - убьет. Бляха в виде руны Смерти держала на моих плечах черный плащ, который ещё и двигался самостоятельно, без участия ветра, потому как потоков воздуха в сфере не было. Все тело было заковано в доспех, ощетинившийся шипами на сочленениях, руки, одетые в пластинчатые когтистые перчатки, напоминали лапы Демона.
  И вот мой взор пал на корону... Я узнал её сразу. В Древних Рукописях, найденных однажды в библиотеке отца, было изображение этого символа власти. Остроконечная корона с черепом на лбу, отливала свинцом и тускло мерцала, поглощая окружающий свет, от неё струилась аура ужаса, если бы я мог испугаться, давно бы уже умер от страха. Но, увы, такая прерогатива была мне недоступна.
  Судя по тому, что было написано в обветшалых свитках, Рыцарем Смерти я больше не являлся, взобравшись на несколько ступеней выше. Рукопись гласила о том, что превысив определенные лимиты убийств, впитав мириады душ и наполнившись эманациями боли и ужаса, существо возвышается над всеми смертными и бессмертными. Проще говоря, мне оставалась ещё одна ступень, чтобы стать равным Предвечной.
  Таких существ называли Повелителями и сила их была поистине огромной, правда проверять слова на практике мне не захотелось, в этом мире все-таки жили мои близкие, пусть теперь их гибель никак не отразится на моей душевной организации, но жесткое табу и осознание несуразности подобного поступка не позволяли мне набезобразничать ещё больше.
  Закончив с осмотром, я решил выбираться из сферы. Дематериализовав зеркало, попробовал призвать истинное тело... К такому моя нежная, израненная психика готова не была, да и как тут к такому подготовиться? Тело не отзывалось, вообще никак. Напрягшись до предела, я пробовал раз за разом достучаться до себя любимого, но все попытки имели один и тот же плачевный результат, пока бешенство не накрыло меня с головой. Темная вспышка и вот я смотрю на своего брата с пятиметровой высоты. Изменения были на лицо. Гигантское тело, сотканное из душ и Тьмы, исполином возвышалось над окружающим миром, в особенности над Зовулоном, который теперь казался крохотным насекомым, один удар ногой и надоедливой букашки больше не будет.
  Вот правда нарисовалась проблема, ног у меня не было, вместо них лишь клубы черного тумана, закручивающегося наподобие смерча широкой стороной вниз. За спиной обнаружились два гигантских крыла, без кожи или перьев, просто огромные, метра три в размахе, черно-багровые костлявые оглобли.
  Из лба торчали два огромных, около полуметра в длину, рога, сотканных из той же материи, что и все тело. Я слегка заволновался, насколько позволила мне моя 'тонкая' душевная организация, духи, образующие мою плоть ускорили полет, от чего все махина стала напоминать осиное гнездо. Пришлось успокаиваться, потому как тело начало искать источник раздражения, но пока не находило. Проверять свои способности в этом мире мне резко расхотелось.
  Грудь даже имела подобие ребер, напоминающих доспех, из плеч торчали острые шипы, а на когтях можно было зажарить целую корову, шучу конечно, но их размер слегка шокировал. Теленок был бы все-таки великоват, а вот средних размеров барашек уместился бы запросто.
  Сила струилась по мне тугим леденящим потоком, даря ощущение безграничной власти, мир казался игрушкой в моих руках, которую можно было сломать одним усилием воли. С высоты моего роста открывался больший обзор, так что, я с легкостью смог рассмотреть происходящее на мили вокруг. Картина услаждала взор. Ни городов, ни деревень, ни лесов, - вообще ничего, кроме пепла и редких обугленных деревьев. Тут и там виднелись беленькие косточки, что не могло не радовать в плане пополнения армии, все-таки не на прогулку по летнему саду в обществе страстных нимф я собирался. Хотя, зная себя, я бы и туда взял с собой какую-нибудь громадную пакость, на случай если дамочки окажутся слишком уж настойчивыми.
  Пришло время возвращаться в более компактное тело. Скажу сразу, делать мне этого абсолютно не хотелось, такое ощущение, что меня хотели засунуть в маленькую коробку, в которую мой палец то с трудом влезал. В общем, завершив процесс трансформации, я был слегка раздражен и, чтобы не начать глобальный Апокалипсис, отвлек себя любимым делом, то есть поднятием мертвых.
  Брат молчал, ничем не выдавая своего присутствия, на его сосредоточенном лице мелькали сумрачные мысли, делая его слегка хмурым.
  - Хватит строить из себя грозовую тучу.
  Зовулон не сразу понял, что я обращаюсь именно к нему.
  - Ты это мне?
  - Нет, блин, сапогам своим. Да что с тобой такое?
  Брат ничего не ответил, лишь по его щекам забегали желваки, видимо, во время ритуала он насмотрелся чего-то слишком ужасного или просто волнуется, с него станется печься о моем тощем заде. И при этом, сам он в этом никогда не признается, аспид.
  - Да и Тьма с тобой, - улыбнувшись сказал я и сосредоточился.
  Жгуты сознания распространились на мили вокруг, улавливая 'могильное дыхание' каждого мертвеца, вплоть до дохлых тараканов. Материала была целая Тьма, экспериментируй, пока не надоест. Чем я и занялся, припоминая лекции по химерологии некромантов. Чудесный предмет, правда, подобного рода специалистов можно по пальцам сосчитать. Одно дело поднять тухлого зомби, а другое - создать нечто новое из уже имеющегося, да ещё и управлять им. Не каждое сознание осилит подобные нагрузки.
  Ментальные нити проникли в каждый скелет, в каждую косточку, вплоть до пресловутых тараканов, которых я решил не трогать. Они итак твари живучие, хрен чем выведешь, а если их ещё и поднять... Это слишком жестоко по отношению к окружающим. Вот, видите, какой я добрый, о людях забочусь.
  (- Угу, а кто страну под корень извел? Понимаю, что люди там были хуже тех же тараканов, но с точки зрения морали социума - ты безнравственный ублюдок.
  - От ублюдка слышу. И вообще, с каких это ты, братец, пор стал поборником нравственности?
  - Не мы такие, жизнь такая.
  - Ты жизнь то не хули, а то конец на лбу вырастет, что супруге скажешь?
  - Скажу, что это происки моего старшего брата извращенца.
  - Сука.
  - От суки слышу.)
  Моя безнравственная натура решила поиздеваться над костями людей, павших в угоду мне же, а больное сознание этому процессу с радостью помогало. Из пепла то тут, то там вскакивали различные твари, малоприятной наружности, оглашая округу диким ревом и доставая, рваные черные стяги.
  Процесс затянулся надолго, багровое солнце успело сделать три оборота, прежде чем мои извращения достигли апогея. Материала оставалось ещё много, а моя армия уже насчитывала около пятисот тысяч воинов, каюсь, лень было считать. В голове возникла безумная идея по созданию особо сильных и крупных тварей, а именно Драколичей. Одно такое порождение магии могло смести легионы солдат, поддерживаемых огнем магов и артиллерией, а костного материала хватало на целую двадцатку. То есть получалось, что примерно по десять пятнадцать тысяч трупов на одного 'маленького милашку', как их ласково прозвал мой дед в своей книге.
  Солнце успело сделать ещё один оборот, прежде чем последний Драколич с диким ревом поднялся ввысь, извергая синее пламя из своего лысого черепа.
  Все то время, пока я измывался над трупами, воплощая мечты химеролога, брат ошивался где-то рядом, но не донимал разговорами, просто наблюдал за процессом. Судя по всему, ему было интересно, как далеко сможет зайти мое безумное сознание, чудится мне, я не пал в грязь лицом, не раз его удивив.
  Мало того, что я воплотил в жизнь все теоретические изыски, которые были известны в Академии, и которые нам преподавали из учебников умов древности, так ещё и внес свою лепту. Моя безудержная фантазия породила таких крокозябр, что приснись они в страшном сне, никакими трусами не отмахнёшься.
  Вытерев несуществующий пот со своего лба, я с гордость посмотрел на ровные ряды нежити, преданно смотрящих на мой суровый лик. Но вовсю насладится картиной мне не дали.
  - Ты закончил? Мы тут уже неделю торчим, - проворчал брат.
  - Да иди ты лесом, дай насладится собственным величием.
  Зовулон фыркнул и принялся описывать то, что увидел за время прохождения ритуала. По сравнению с описанным им, мои потуги в области химерологии показались мелкой шалостью по пьяни.
  - Я чуть копыта не откинул от страха, пока ты там кочевряжился внизу. Погода вообще взбесилась. Сначала подул ледяной ветер, который почему-то огибал меня стороной. Потом начался град, благо огненная аура спасала от происков природы, но затем... Мягко говоря начался форменный пиз... (весьма неблагоприятные события, вредно воздействующие на жизнь и организм в целом). Небо потемнело ещё сильнее, хотя и до этого не сверкало. От тебя в разные стороны начал струится ядовито-зеленый туман, щупальцами охватывая весь Иезон. За каких-то пару часов, вся страна была покрыта этим саваном. Моего зрения хватало, чтобы видеть происходящее в Иезоне. Зрелище на любителя...
  Брат замолчал, не в силах передать словами увиденное, поэтому пришлось слегка прикоснуться к его сознанию, чтобы скопировать данные. Я сделал это максимально аккуратно и нежно, чтобы не причинить вреда ближнему своему, за что Зовулон кивнул, выражая свою благодарность. Посмотреть действительно было на что.
  Распространившись по всей стране, едкий туман принялся рвать живых на части, проникая в уши, ноздри, рот и иные технологические отверстия. Люди умирали медленно, бились в агониях на мостовых, прыгали с крыш, лишь бы прекратить мучения, но у них ничего не получалось, Смерть не спешила освобождать их от боли и ужаса, с наслаждением препарируя каждого из них. Старики и дети умирали быстро и почти без мучений, миг и тело падает на в кучку праха белым скелетом.
  Особенно долго туман измывался над священниками и инквизиторами. Едко-зеленое нечто поднимало их в воздух и с силой било об землю снова и снова, медленно растворяло кожу, вырывала глаза. Щупальца закручивали тела и резко разворачивались, превращая некогда живой организм в фарш, который мгновение спустя оседал пеплом на земную твердь. Когда живых не осталось, туман принялся за постройки, медленно поедая камень за камнем, стирая его в мелкую пыль, разбрасываемую ветром.
  Картинка подернулась рябью, отматывая слегка назад, на тот момент, когда щупальца рвали людей и животных на части. Из каждого умершего вылетал зеленоватый призрак, в точности напоминавший умершего. Лица, полные боли и ужаса смотрели на гигантскую закручивающуюся сферу, в которую их затягивало словно магнитом. Лететь туда им не хотелось, но духи не могли ничего противопоставить той страшной силе, что сковала их волю к сопротивлению и приносила адские муки даже после смерти.
  Картинка ещё раз сменилась, что дало мне возможность поближе рассмотреть сферу, напоминавшую гигантского спрута, с черным провалом, служившим твари пастью. Судя по всему, этим милашкой был мой дух. Я такой сексуальный... Но вернемся к ритуалу.
  Я увидел себя с верху, тонкие жгуты тумана, опутывали мое тело, пеленали в, своего рода, саван. Поток душ увеличивался с каждой секундой, от чего сфера жирела и росла как на дрожжах.
  Пробросив неинтересные мне моменты, я подобрался к самой кульминации, когда души из сферы ринулись ко мне. От увиденного у меня волосы на голове зашевелились. Духи закружились вокруг моего тела, стирая в порошок мою плоть до костей, а потом сфера свернулась, превратившись в смерч и начала погружаться в меня. Спустя несколько мгновений над полем вырос огромный ядовито-зеленый грибок взрыва.
  Открыв глаза, я ошарашенно проморгался, приводя в себя мысли и ощущения.
  - Ну как тебе, - ехидно спросил брат.
  - Впечатляюще, - заикаясь вымолвил я.
  Успокоившись я спросил:
  - А дальше, что было?
  - Да ничего особенного, я было подумал, что ты поганец все-таки умер от непомерной жадности. От нечего делать решил поискать остатки твоего тела, дабы передать близким, предварительно над ним надругавшись.
  Я фыркнул, но не стал перебивать брата едкими замечаниями и комментариями.
  - Спустя сутки, я все же нашел твои мощи, наполовину засыпанные пеплом. Правда поизвращаться мне не дала та сфера, она попросту не подпускала меня. Попытки вскрытия обернулись полным провалом.
  - Погоди, - перебил я брата. В просмотренных записях, я взорвался, хотя на самом деле просто упал лицом вниз от усталости. Это как так?
  - Да откуда мне знать, я что каждый день страны с лица земли стираю? Пока ещё не захватывал ни одного мира, некогда, - сказал брат, показав мне раздвоенный черный зык.
  Махнув рукой на глупые мысли, я оставил проблему до тех пор, пока она сама не решится и занялся более насущными проблемами, извлекая из-под плаща два молочно-белых шара, размером в мой кулак.
  - Это ещё зачем?
  - Красотулек наших упакуем. Хрен его знает, сколько меня не будет, а безопасность нужно блюсти, - сказал я с умным видом.
  - Угу, кто бы говорил, экспериментатор хренов.
  - Отставить споры.
  Разделив свой парад урод... прошу прощения, красавцев пополам, первую часть войск направил в одну сферу, а вторую - в другую. Процесс занял не больше пяти минут, пространственная магия сработала на ура, правда, шарики стали иссиня-черными, но я думаю, никто не заметил.
  - Держи, - сказал я Зовулон и кинул ему одну сферу. - На случай катаклизмов.
  - Ага, а как пользоваться этой хренью? Высиживать!?
  - Можешь попробовать, - ответил я и засмеялся.
  Брат взглянул на меня, как на прокаженного, но отвечать не стал, дожидаясь дальнейших инструкций.
  - Не нужно никого высиживать, просто разобьешь шарик и, вуаля, армия Тьмы сурово взирает на возмутителей спокойствия. Некромантов загонишь, пусть разбираются с линиями управления.
  Зовулон как-то уж очень аккуратно спрятал сферу в свои безграничные запасы и улыбнулся.
  - Козел, - выпалил в гневе брат и пошел на меня с кулаками.
  - Не понял.
  Я начал потихоньку отходить, наблюдая за движениями Зовулона, чтобы не пропустить удар. Вокруг его рук струилось слабозаметное марево силы.
  - Да меня там чуть удар не хватил, вечно ты свою задницу в самое пекло суешь.
  Брат опустил руки, решив, что Повелителей ему бить не к лицу, а то мало ли, засмеют ещё или выпорят на главной площади.
  - Откуда мне было знать, что выйдет в итоге. К тому же, все вышло даже более чем замечательно. Оплот безумия, третировавший своими блеяниями Темную Империю, исчез с лица земли, меня повысили в звании, да ещё и собственным зверинцем обзавелся.
  - Это да, а что думаешь делать с этой прорехой на теле мира?
  - Отдам под застройку некромантам. А то за конфессию обидно. Живут как нищие в своем замшелом ордене на задворках Академии. Позор, да и только. К тому же, здесь энергии Тьма, бери не хочу, пусть пользуют место, а заодно и приглядывают, мало ли.
  - Логично, так и быть, приглашение сам отошлю.
  На том и порешили. Подготовительная часть была завершена, поэтому можно было смело отправляться в путь. Перед тем, как десантировать свою тушу на просторы обратной стороны реальности, решил все же заглянуть домой и попрощаться с родными.
  
  Глава II. В путь.
  
  Присев на дорожку, не забудьте убрать за собой. (с)
  Хроники Путей.
  
  День подходил к концу, солнце медленно закатывалось за горизонт, озаряя мир последними лучами перед тем, как Богиня Ночи сядет на свой трон, погрузив мир в приятную негу, даря природе возможность отдохнуть после дел праведных. Розовая гряда облаков разбрелась по небосводу, скрываясь от взора Пастуха. Птицы игрались на ветвях огромных тополей, раскачиваясь на них и задорно чирикая, какое им дело до всяческих дрязг и проблем.
  Я брел по тенистой аллее, наслаждаясь закатом. Правда, пришлось спешно учиться контролировать свою ауру, в противном случае цветущий сад рисковал превратиться в полумертвую пустыню. В моей руке покоилась темная сфера - подарок для Наэтель. Как всегда, отправляясь в места, откуда не был уверен, что вернусь, я старался закончить все свои дела, чтобы ничего не отвлекало во время путешествия.
  Девушка ждала меня в центре аллеи, сидя на лавочке. Наслаждаясь закатом, Наэтель не сразу заметила моего появления или не хотела отвлекаться от созерцания заходящего солнца. Её черное платье, усеянное прозрачными кристаллами, напоминало ночное звездное небо. Камни играли лучами света, мерцая в отблесках заката. Бледная кожа Наэтель приобрела слегка розоватый оттенок, напоминая смущенную навязчивым вниманием франта молоденькую фрейлину.
  Тяжелая поступь моих костяных сапог набатом гремела в вечерней тишине парка, заставляя птиц напрячься и замолчать. Когда я дошел до скамьи, парк стих окончательно, словно это не роща, а старый проклятый могильник, где даже призраки чувствую себя не в своей тарелке.
  - Чудесный вечер, не правда ли, - спросил я, присаживаясь рядом с супругой.
  - Согласна.
  Девушка молчала, о чем-то задумавшись. С тех пор, как я стал Повелителем и вернулся, чтобы попрощаться, ко мне начали относиться с некоторой опаской. Моя давящая на голову аура пробивалась сквозь все щиты, заставляя дрожать от ужаса. Слуги начали падать при встрече со мной на колени, в страхе ожидая кары и что-то неразборчиво блея. За три дня пребывания дома, меня это начало изрядно бесить, попытки вразумить окружающих, что я не собираюсь никого карать потерпели провал, меня просто не слышали или не слушали. Попытки выяснить о себе хоть что-то дельное так же не возымели успеха, кроме разрозненных сведений о Повелителях, возвещающих о начале конца света, я ничего не нашел. Поэтому проблемы с окружающими пришлось решать методами подобия. Выпросив у отца книги Ордена Духа, я на целую ночь исчез из реального мира, погрузившись в интересное чтиво с головой.
  Сотни заклинаний, деяний, упражнений и ритуалов оседали в моей голове, незамутненное мертвое сознание с легкостью улавливало каждую деталь, без труда собирая их в огромные картины.
  Теория не расходилась с практикой, время от времени я отвлекался от чтения многомудрых талмудов канувшего в лету Ордена и пробовал воспроизвести интересующие меня манипуляции с собственной аурой. Удалось мне это не сразу и не так просто, как хотелось бы.
  Мои эманации никак не хотели поддаваться контролю, благо помещение было насквозь пропитано защитными заклинаниями, в противном случае от библиотеки осталась бы кучка пепла. Правда, без порчи имущества все-таки не обошлось. Из-за ошибки в расчетах и построении линий связи, моя аура вместо того, чтобы снизить негативное влияние на окружающую действительность, это влияние усилило. В результате чего стул не выдержал и рассыпался прахом, оставив мое тело без опоры. Падать мне не хотелось, поэтому полет был остановлен телекинезом. Чтобы не повторять предыдущий опыт, пришлось так и сидеть, держа себя в удобном и устойчивом положении лишь силой мысли.
  Я не был бы собой, если бы не добился желаемого. К утру мне удалось подобрать отмычку к пульту управления своими эманациями. Голова ужасно болела, а мертвое тело зудело от перенапряжения. Сделав пометки на пустых страницах дедовой книги, я отправился проводить эксперименты, доканывая всех, кто попадался мне на пути. Одни слуги бежали от меня, как от чумного, другие желали доброго утра и мило улыбались, после чего я разворачивал свою ауру, приводя оных в ужас. Наигравшись, я вернулся в библиотеку и дочитал оставшиеся талмуды, выкраденные моим отцом в незапамятные времена.
  - Ты изменился, - сказала девушка, отрывая меня от приятных воспоминаний о собственных экспериментах над домочадцами.
  - Все мы склонны меняться, не зависимо от того, живы мы или мертвы.
  Наэтель улыбнулась и положила голову мне на плечо.
  - Теперь мне не страшно тебя отпускать, - тихо сказала девушка.
  - Разве тебе ведом страх?
  Пустота ничего не ответила, предоставляя мне возможность самому докопаться до ответа или не искать его вовсе.
  - У меня для тебя подарок.
  - Какой?
  Услышав про подарок, Наэтель сразу приободрилась, напускная дрема спала с её лица, предоставляя возможность насладиться её истинным ликом маленькой любопытной жадины, спешащей ухватить в свои цепкие руки все, что попадется ей на глаза.
  Я молча протянул девушке сферу, в которой едва виднелся созданный мной мир, правда, узнать его можно было с трудом. Слишком кардинальные изменения его ждали.
  Глаза Наэтель загорелись, если так можно выразиться о двух черных провалах, сквозь которые смотрела сама Пустота.
  - И как ею пользоваться?
  - Высиживать.
  - Дурак!
  Я сделал вид, что так оно и есть, ядовито улыбаясь собственным мыслям.
  - А если серьезно?
  - Если серьезно, то её нужно будет разбить в нашем мире и следить, чтобы изменения прижились. Ты же сможешь направлять движение энергии в нужную сторону?
  - Думаю да, - задумчиво протянула девушка. - Когда ты отправляешься?
  - Завтра утром.
  В воздухе повисла напряженная пауза, слова комом застряли в горле, не желая выходить наружу. Миг прощания тяжел всегда, кто бы что не говорил по этому поводу. Так и не придумав ничего оригинального, мы просто сидели, провожая уходящий день. Белое око луны не спеша поднималось из-за горизонта, сменяя своего брата на посту. Ночь входила в свои права, гордо усаживая свою аппетитную попу на незыблемый трон.
  - Мне пора, - сказал девушка. - Ты меня проводишь?
  Я молча кивнул и переместил нас в Пустыню Времен. Момент расставания неумолимо приближался, но никому не хотелось сделать первый шаг. Казалось, что время остановило свой ход, чтобы позволить нам ещё немного насладится обществом друг друга. Проход в Нетварный мир мрачной дырой зиял на бескрайних просторах Пустыни. Я смотрел на свой мир и мечтал вернуться в него снова, лелеять собственное чадо, наслаждаться каждым вздохом порождения своего больного разума.
  Наэтель направилась к проходу, её фигура становилось мрачной и грустной, каждый шаг набатом отдавался в моей голове, а нутро вопило о несправедливости. Растущую дыру в груди не убедить скупыми убеждениями о необходимости , не утешить словами о скорой встрече. Себя не обманешь. Я понимал, что, несмотря на собственное могущество, там, на обратной стороне реальности, меня может ожидать гибель и не факт, что на этот раз удача будет на моей стороне. Фортуна - капризная неподкупная дева, меняющая свои убеждения по сотне раз на дню, предугадать её решения даже Богам порой не под силу.
  Подойдя к проходу, Наэтель обернулась, Пустота её глаз жгла мне нутро, но я не отводил взора, наслаждаясь последними мгновениями, перед тем, как её лик исчезнет со страниц Тварного мира.
  - Береги себя, - сказал девушка и исчезла, вернувшись домой.
  - И ты, - ответил я, шагая прочь.
  
  ***
  
  Ночь выдалась прохладной. Неогара уснула крепким сном, решив пропустить момент расставания с хозяином, чтобы было не так грустно. Проснувшись, она обнаружит, что меня снова нет, закутается в тучи и будет поливать землю дождем, смывая тоску со своего красивого лица. Табачный дым змеей вился по поверхности земли, словно живой, он огибал предметы, стремясь уйти как можно дальше в попытке познания окружающего мира.
  Я стоял на балконе, наслаждаясь жизнью. Какой смысл грустить о том, что не в силах изменить. Хоть я и мог отказаться от сомнительных приключений в места, где даже Первые чувствуют себя некомфортно, но делать бы этого не стал. Не потому, что мне вдруг захотелось опробовать себя в амплуа героя, мчась на легионы противника со сверкающим мечом в руке. Мятежные Боги? Чушь, сунься они в мою вотчину, то огребли бы по полной. У меня был шанс получить не просто толику силы, а возможность творить. Чтобы вы сделали ради собственных детей, и на какие бы поступки отважились?
  Вопрос риторический и каждый волен ответить на него по-своему, я свой ответ уже дал. Новорожденный мир был не просто моим детищем, он был частью меня, моим продолжением или завершением, зависит от того, с какой стороны посмотреть, но дело не в этом. У меня была возможность подарить ему не просто подобие жизни, а шанс на проявление, и я был бы полным кретином, если бы его упустил.
  Я не хотел прощаться, искать в себе какие-то глупые слова, которые, по сути, ничего не исправят и ничем не помогут. Эдакая попытка оправдаться перед собой и окружающим миром за то, что ты покидаешь его пределы. На балкон вышла Лая.
  Мое сознание давно заметило её присутствие в замке, поэтому удивлению не было места.
  - Доброй ночи незабвенная.
  - И тебе Висс.
  Девушка подошла ближе, в нерешительности застыв за моей спиной.
  - Тебя что-то тревожит?
  Лая сделала глубокий вдох, загоняя дрожь в коленях как можно глубже. Нет, моя аура здесь была не при чем, последняя покоилась на гранях восприятия, не проявляя никакого внимания к окружающему миру.
  - Просто зашла попрощаться, - отважилась на слова девушка.
  - Все хорошо?
  Девушка кивнула, зная, что, пусть, я и стою спиной, но все равно её вижу.
  - Ты сожалеешь о том, что все так получилось, - дрожащим голосом спросила Лая.
  - Нет, - обернувшись, ответил я. - Каждый получил то, что искал, сожалеть о случившемся было бы несколько глупо.
  Лая улыбнулась, было видно, что мои слова облегчили её угрызения и переживания.
  - Скажи, что ты испытал там, на поле, в последний миг перед тем, как Пустота поглотила тебя?
  - Облегчение. Выстроенные мною же границы рухнули, и я наконец-то за многие десятки лет смог вдохнуть свободной грудью.
  Тонкие ручьи слез покатились по лицу девушки, мерцая в свете луны.
  - Спасибо, - дрожащим голосом сказал девушка.
  - За что?
  - За то, что принял огонь на себя.
  Девушка посмотрел вверх на ночное небо, мерцающее тысячами холодных звезд.
  - Я ухожу из твоей вотчины.
  - По причине?
  Лая ничего не ответила, развернувшись, она пошла прочь. На полу, возле того места, где она стояла, покоились два подарка, что некогда были подарены ей. Браслет Мараны и Сфера Тьмы.
  Я ничего не понял, да и не стал понимать, каждый волен поступать так, как ему вздумается, и уж не мне судить или осуждать кого-то за то, что мне непонятны чьи-то помыслы или поступки. По крайней мере, меня они покамест не касались. Перед глазами бежали воспоминания прошлого. Ни одно из них не затрагивало струн моей души, лишь завораживало, уводило все глубже и глубже. Прыжок в Пустоту дал мне больше чем силу, он подарил мне свободу, в первую очередь от самого себя. Чувство вины и потерь столько лет выедали мое нутро, оставляя от него лишь обглоданные белые кости, ломающиеся под потоками ветра мыслей, а теперь... Теперь внутри была тишина и гармония с самим собой, со своими мыслями и переживаниями. Каждое событие прошлого, настоящего или будущего было наполнено каким-то едва уловимым ощущение правильности. То, что происходит с нами - единственное возможное из того, что может произойти. И какой тогда смысл винить себя и окружающих, отдаляясь от понимания сути вещей, если все это всего лишь танец на костях собственного мнимого величия или бессилия? Вот и я думаю, что никакого.
  За размышлениями я не заметил, как горизонт осветился багровой нитью рассвета, предвещая начало нового дня.
  - Что ж, пора, - сказал я неведомому собеседнику и исчез.
  
  ***
  
  Пустыня времен в который раз открыла мне свои холодные равнодушные объятия, единственное место, повстречавшееся за годы моей жизни, не менявшееся год от года. Пески оставались такими же, как и были, унылый пейзаж с минимум красок, казалось, ничто не в силах изменить сложившегося уклада. Возможно, именно поэтому Пустыня оказывала на меня такое благотворное воздействие, позволяя отдохнуть от суеты живого мира, предаться собственным размышлениям, не отвлекаясь на внешние раздражители.
  Проход в Небытие мрачной дырой зиял в паре сотен метров от меня, внося некий элемент неожиданности в омут забвения, которым являлись Пески Времен.
  Вдали виднелся силуэт Люцифера, ожидающего моего прибытия. Еще раз посмотрев на Дверь к Наэтель, я горько вздохнул и пошел навстречу Первому. Путь не занял много времени, расстояние здесь было так же эфемерно, как и время. Всего лишь пара непонятных слов, ничего не значащих в мире отживших мгновений.
  Люцифер, как всегда, был во всей красе. Черная мантия, расшитая золотыми нитями, сплетающимися в удивительный узор, была опоясана красным ремнем, на котором висел потрепанного вида свиток. Этот 'безобидный' кусок пергамента хранил в себе все законы мироздания, малейший штрих и вселенная захлебнется в потоке внутренних противоречий.
  - Здравствуй, Повелитель, - ядовито произнес Люцифер.
  - И тебе в постель дикобразов, - не остался в долгу я.
  Падший лукаво осмотрел меня с ног до головы, отчего на мгновение мне показалось, что я стою перед ним абсолютно голый. Благо я не юная дева, в противном случае моя пепельная кожа была бы испорчена стыдливым румянцем.
  - Ты зачем, аспид, Иезон под корень извел?
  - Не веселья ради, а пользы для.
  - Ага, конечно, а кто теперь будет пошатнувшееся равновесие сил выправлять?
  - Некроманты, тебе ли не знать, что у нашего мира итак были проблемы со стихией Смерти, благо я там был что-то вроде якоря. Нарушенный баланс сил и стал результатом того, что благоразумные граждане выродились, оставив после себя тьму дегенератов. Ладно бы они просто слюни пускали и нервно хихикали, так нет же, раздумывали мир по-своему перекроить. Поэтому не нужно давить мне на совесть, она итак смертельно больна, не приведи Тьма, помрет ещё, как жить тогда буду?
  - Оставь свою язвительность и нытье при себе. Извел и извел, чего теперь, вешаться что ли?
  - Я бы посмотрел.
  Ответом мне послужил элегантно сложенный массивный кукиш.
  - Красноречиво, ничего не скажешь.
  - Хватит препираться! Ты готов?
  Я кивнул, дав свое согласие на десантирование себя любимого в, отнюдь, не райские кущи. А жаль, мое тело не прочь бы вкусить запретного плода похоти Эдема. Эх, какие они там вакханалии устраивают, вы бы видели.
  Сотни сладострастно стонущих тел, соединившихся в танце любви под сенью огромных деревьев. Вино льется рекой в распаленные глотки, опьяняя одним своим приторно-сладким ароматом молодого винограда. Обнаженные нимфы застенчиво хихикают, завлекая в свои нежные объятия, их аппетитные тела способны пробудить желание даже у зомби, за которыми отродясь ничего подобного не водилось.
  - Перед отправлением выслушай вот ещё что. Боги знают, что на их поимку отправили охотника за головами, тебя то есть. Так что на легкую прогулку не рассчитывай.
  - Можно подумать...
  - Не перебивай! Смерть и Барон Самеди все ещё там, да ещё и в окружении порождений запрещенной реальности, поэтому я заброшу тебя прямо туда. Желания на последок будут?
  - Приглядывай за моими близкими.
  - Да будет так, - сказал Люцифер и хлопнул в ладоши.
  
  ***
  - Дохлый, ты мне скажи, там действительно так или ты просто измываешься над окружающими?
  - Почти так. Я забыл добавить про горячих арфисток и наяд, но думаю, не стоит.
  - Ты там был?
  - Угу.
  - Тогда какого кляпа меня с собой не взял?
  - Да ты шлялся невесть где, а теперь я ещё и виноват.
  - Виноват! И чтобы исправить свою ужасную ошибку, ты должен сводить меня туда.
  - Заложу.
  - ...
  
  ***
  Обратная сторона реальности встретила меня оглушительным ревом какой-то твари, которая набросилась на меня, как только я сделал первый шаг по вывернутому наизнанку пространству. Тело на одних рефлексах ушло в бок, попутно схватив массивную мохнатую лапу твари. Раскрутив зверюгу вокруг своей оси, я отпустил его конечность, запуская в полет громко ревущий снаряд.
  Удача была на моей стороне, тварь угодила в своего сородича, сбивая с ног, так что убил двух кого-то там одним ударом. Силы погибших зверей вместе с их душами потекла в меня, пьяня своим ароматом.
  Осмотрев округу, я пришел к неутешительным выводам, но свое нецензурное мнение сдержал при себе. Мы были не просто в глубоком кризисе, трындец накрыл нас медным тазом и принялся по нему барабанить так, что в голове все мысли разбежались по углам.
  Смерть и Самеди отбивались от толпы наседающих со всех сторон тварей, напоминающих медведей уродов, с нарушенными пропорциями тела и координацией движения.
  Рассматривать окружающий пейзаж было некогда. Моя закованная в костяную броню тушка за пару минут успела привлечь внимание представителей выставки уродцев. Последние, оскалив огромные полутораметровые пасти, ринулись на меня, издавая при этом противные звуки. Толи кряхтели они, толи рычали, черт их разберет, с такой то физиологией.
  С криком: ложись, я извлек из пятого измерения карманов своих результат своих экспериментов - некромет и открыл огонь по многократно превышающей силе противника. Дуло оскалилась десятком пастей, что служили волногасителями магического возмущения. Металл сиял, выпуская десятки некролучей, от которых даже пространство старалось держаться подальше. Прорубая дорожки, я не спускал пальца с пускового крючка, дуло раскалилось до бела, к сожалению этот факт был замечен мной не сразу. Некромет отработал свое на ура, после чего рассыпался пеплом. Смотря на свои руки, как баран на новый туалет, я не сразу понял, что произошло, но сильный толчок в спину быстро привел меня в чувство.
  Играть в героев мне не хотелось. Тело в мановение ока приняло трансформу, сменив одну ипостась на другую. Осмотрев с высока поле битвы, я пришел в уныние. Тварей было не просто много, лавина копошащихся тел наступала со всех сторон, грозясь раздавить нас своей массой.
  - Надо было опробовать свое тело, прежде чем соваться в это пекло, - подумал я, разбрасывая тварей массивными когтистыми лапами в разные стороны.
  Используя руки на манер лопаты, я быстро расчистил путь до зажатых со всех сторон Мараны и деда. Рассматривать их удивленные физиономии у меня не было ни времени, ни желания. Аккуратно схватив обоих, я посадил их себе на плечи и продолжил расчищать дорогу вперед.
  - Внучек, ты ли это, - проорал в самое ухо дед.
  - Да я это, я, кого ещё в такую жопу могли засунуть?
  - Мало ли, по свету хватает идиотов.
  Съязвить в ответ мне не дали. С воздуха на нас напали виверны, поливая мою крылатую спину ядовитыми струями. Боль была такая, что захотелось взвыть. Ярость захлестнула сознание с головой, отодвигая мысли на второй план. Тело взяло контроль над ситуацией в свои руки, а я не стал ему мешать, лишь изредка корректируя действия, потому как со стороны у меня был больший обзор.
  Виверны истошно вопили за спиной, время от времени поливая оную кислотой, не найдя более умного решения, я просто принялся запускать в них медведей-уродцев, торя путь вперед. Вдали виднелся лес, там то я и планировал укрыться от надоедливых пернатых тварей. Ярость холодным потоком блокировала болевые ощущения, заставляя сознание работать в бешенном режиме. Уродцам надоело служить в качестве пушечных ядер, и они предприняли попытки штурма моего огромного тела. Прыгая как можно выше, твари цеплялись за твердые части черно-багрового костяного доспеха, стараясь забраться как можно выше. Особо рьяных сбрасывал дед, при этом звучно матерясь. Смерть тем временем помогала мне бороться с вивернами, которые потеряли всякий страх и начали покушаться на мои рога. Я напоминал мамонта, атакуемого шакалами и прочей мелкосортной падалью, которая только и может, что щипаться и противно тявкать.
  - Держитесь, - скомандовал я и стряхнул с себя надоевшую шваль.
  Боковое зрение отметило тот факт, что уродцы не гнушались своими мертвыми сородичами, бросаясь на трупы с остервенелой скоростью. Миг и от ещё визжащего тела остаются только кости. Хорошие зверушки.
  - Висс, глаза, - проорал мне в ухо дед.
  Право слово, неужели если у меня нет ярко-выраженных органов слуха, то я обязательно должен быть глухим. Но предупреждение было как нельзя кстати. Вивернам надоела моя многострадальная спина, и они решили, что пришла пора голове испытать те же приятные ощущения. Пусть найдут другого идиота для своих экспериментов, мне было и спины достаточно.
  Заметив боковым зрением приближение опасности, я вырвал с корнем так удачно попавшееся мне на пути одинокое дерево, примерно одного роста со мной, и на манер мухобойки начал отгонять от себя всякую надоедливую гадость. Увернувшись от плевка в голову, я вдарил бревном по обнаглевшей виверне, отправив её тем самым в нокаут. Уродцы мигом сообразили, что проще доедать за мной, чем пытаться меня атаковать. Право слово, они оказались намного умнее тех же людей. Тем бы потребовалось как минимум пару столетий кровопролитных войн, чтобы до такого додуматься.
  Виверн становилось все больше и больше, как надоедливая мошкара, они толпились у меня над головой так, чтобы я не смог достать их бревном, поэтому пришлось вновь прибегнуть к помощи уродцев. Публика неистовствовала, медведи за один бросок получали как минимум два трупа, которых можно было без проблем слопать.
  До леса оставалось пару километров, как обстановка на поле боя кардинально изменилась, на подмогу к пернатым тварям вылезло нечто более опасное, нежели все атаковавшие меня вместе взятые. Из-под земли выпрыгнул огромный паук, уставившийся на меня шестью парами горящих красных глаз. И ежу понятно, что он не поздороваться вышел и на чай нас приглашать не собирается, а жаль. Уродцы и виверны мигом куда-то рассосались. Одни закопались в грунт как можно глубже, другие улетели как можно дальше. Обостренное зрение моего истинного тела различало их на фоне высокого горного хребта, что распростерся у меня за спиной. Несмотря на то, что местные жители были отвратительными обжорами, пейзаж меня порадовал.
  Неба не было, вместо него над головой распростерлась огромная лазурная воронка, только двигалась она не по кругу, а хаотически, наплевав при этом на законы мироздания. Пространство вокруг отсвечивало фиолетовым, а лес, к которому я так стремился и вовсе был малиновым. Красная земля была испещрена глубокими трещинами и провалами, на дне которых что-то зловеще мерцало, благо вместо ног у меня огромная туча, закрученная в воронку, иначе бег по пересеченной местности мог окончиться провалом, не успев начаться. Время от времени из расщелин на меня взирали испуганные точки глаз медведей-каннибалов, правда, вылезать они наотрез отказывались, лишая меня легкодоступных дальнобойных снарядов.
  Паук застыл в нерешительности, дав мне пару минут отдохнуть и собраться с мыслями. Спина жутко болела, но Смерть заверила меня, что видимых повреждений нет. Тварь, напугавшая более низших представителей пищевой цепочки, смотрелась величественно. Представьте себе тарантула, покрытого чешуей, и увеличьте его до размеров среднего такого донжона разорившегося барона, получите представление о том, что выбралось поприветствовать трех спасителей задницы вселенной от нашествия глистов.
  Паук, видимо, что-то для себя решил и стремительно пошел в атаку, спешно сокращая приличное расстояние между нами.
  - Мы так и будем стоять и смотреть, как на нас несется этот проглот, - ехидно спросила Смерть, выводя меня из легкого ступора.
  - Есть идеи получше?
  - Нет.
  - Тогда сиди и молчи, - раздраженно ответил я и сосредоточился на проблеме.
  Пауку оставалось преодолеть около полукилометра, а идей все не было. Дед покрепче вцепился в нарост на моих плечах, ожидая развязки событий.
  - Держитесь, - пророкотал я и взмахнул крыльями.
  Огромное тело стремительно набирало высоту, спина начала болеть ещё сильнее, но внимания на это никто не обратил, не до неё было.
  - У тебя появилась идея, - спросила Смерть, прижимаясь к плечу ещё сильнее.
  - Да, оружие есть?
  - Есть, - слаженно ответили Самеди и Марана.
  Благо мою ядовитую ухмылку никто не заметил, иначе сюрприза бы не вышло. Тварь замедлила свой ход, обдумывая дальнейшие действия. Подобное развитие событий ей явно не импонировало. В меня полетела паутина, заставив резко уйти в сторону, отчего седоки на моих плечах чуть не соскользнули. Матерились оба, и так складно, хоть памфлеты пиши.
  Набрав достаточную высоту, я сложил крылья и ушел в глубокое пике, поправляя курс, чтобы не нарваться на очередную ловчую сеть нашего паучка переростка. Расстояние в несколько километров сокращалось стремительнее, чем плевок падает на землю, все-таки масса сказывалась. Хотя какие к чертям собачьим могут быть законы физики в месте, где о них даже не слышали.
  - Вы готовы, - проорал я, потому как из-за ветра слышимость была отвратительной.
  - К чему, - спросил дед.
  - К десантированию!
  - Нет, - раздалось от обоих в ответ.
  - Значит готовы.
  В этот же миг я схватил обоих седоков и швырнул в паука. Проклятия, которые полетели в мой адрес, я благоразумно пропустил мимо ушей, наблюдая за реакцией твари.
  Паук купился и стал в стойку, готовясь проглотить запущенные в него снаряды, которые тем временем оскалились блеском оружия. Я полностью сложил крылья, ускоряя собственный полет до предела, целясь прямо в пасть гигантской твари. До паука оставалось несколько сотен метров, когда я догнал деда и Смерть, поймал их и скорректировал траекторию полета, направляя как можно дальше от пасти. Сам я тем временем вытянул руки вперед, расставляя когти как можно шире, штопором влетел в пасть к монстру, который со злорадным видом проглотил ощетинившуюся наживку.
  Мгновение ничего не происходило, тварь стояла в ступоре, ничего не понимая, а затем упала на спину и истошно запищала, оглушая округу. Я оказался прямо в желудке у паука и принялся когтями проделывать выход наружу в наиболее приглянувшуюся сторону, по уши в едкой, противной на запах и вид слизи.
  Словно рудокоп, я торил путь к поверхности не щадя скотинку, разрывая встречающиеся по пути органы и ткани на лохмотья. Мне даже нравился этот процесс, чувство какой-то неуязвимости и превосходства овладело мной, а так же наслаждение страданиями этого паука.
  Взмах и когти прорывают брюшину твари, ещё пара движений и вот я стою весь в вонючей желтой слизи вперемешку с ошметками плоти на теле испустившей дух скотинки. В стороне сидели дед и Предвечная, недобро взирая на героя дня, на меня то есть.
  - Я бы не удивился, если бы ты выбрался у него из задницы, второе рождение так сказать. Когда отмечать будем?
  Самеди принялся ехидничать, скрывая собственное волнение.
  - Вообще-то, если быть точным, то третье, - не согласился с дедом я.
  - Ах, какие мы принципиальные. Обнимать я тебя внучек не буду, рост не позволяет, да и воняет от тебя ужасно.
  Я фыркнул, завершая дискуссию, и осмотрелся. Медведи-уродцы выглядывали из-под земли, оценивая ситуацию. Видимо, в их непропорционально больших головах были зачатки мозга, раз они решили оставить нападения на нас, сосредоточив свое внимание на более доступном и лакомом куске, то есть на дохлом пауке. Мешать им естественно никто не собирался. У меня были сомнения по поводу целесообразности сбора ингредиентов для своей лаборатории, но здравый смысл победил жадность, решив, что всякую гадость, пусть и интересную для науки, таскать не стоит. Спустившись вниз, я сменил ипостась, и трио спасателей выдвинулось дальше, навстречу новым испытаниям и опасностям.
  Путь до леса не занял много времени. Идти было с одной стороны нудно, с другой - познавательно. Те несколько километров, что отделяли нас от малиновой растительности, мы провели в беседах. Я рассказал о событиях, произошедших со мной после прыжка в пасть Пустоте, опустив некоторые детали, а Предвечная поведала мне о том, что произошло с ними за время моего отсутствия, сосредоточившись на сути. В общем, беседа была пусть и познавательной, но каждая сторона умолчала о чем-то своем, так что наш разговор был окутан некой интригующей таинственностью.
  - Чем там отец занимается, - спросил дед.
  - Да как обычно, от скуки за интриги взялся.
  - Сорванец. Что на этот раз?
  По взгляду, которым я одарил деда, он понял, что спрашивать не стоит, иначе его тонкая душевная организация рискует получить серьезные повреждения. А Самеди мазохистом никогда не был.
  Лес был прекрасен до отвращения, проходимость по нему составляла ноль целых и куча цифр после запятой, то есть была вообще никакой. Увиденное привело меня в замешательство.
  - Эдак мы до грешных Богов до старости добираться будем. Придем, а они уже умерли.
  Предвечная фыркнула, взяла покрепче косу и попыталась расчистить дорогу. Не скажу, что у неё ничего не вышло, но скорости движения это не прибавило. Дед от бесполезных попыток отказался, пряча булаву в просторы внутреннего мира, то есть в астральный мешок.
  - Вынуждена согласиться, - сказала Предвечная пряча косу.
  Её некогда черное платье давно превратилось в выцветшие лохмотья, которые гармонично сочетались с массивной косой. Прическа превратилась в воронье гнездо, а в синих глазах то и дело появлялась ярость. В общем, теперь Смерть оправдывала представления большинства людей о себе. Свою язвительность я решил придержать при себе. Перспектива обнаружить поутру колюще режущие предметы в своей спине, а то и в иных пикантных местах, мне не улыбалась.
  Дед тоже не выглядел, как дамский угодник. Фрак превратился в разодранный плащ, в, местами, обугленных штанах гулял сквозняк. Они вообще были больше похожи на решето, чем на брюки, коими когда-то были. Один я выглядел как на параде, о чем мне и сообщили, в ядовитой форме сравнивая мою персону со всякими сомнительными личностями. Подколы интересовали меня меньше всего, голова была занята насущными проблемами, поэтому большую часть язв, которыми меня щедро осыпали 'родственнички' прошла мимо ушей.
  - Повелитель, есть толковые идеи, - спросил дед, поняв, что их саркастическое шоу осталось без единственного слушателя.
  - Есть, но, сперва, обсудим некоторые детали.
  Усадив свой зад на ближайшее упавшее дерево, я спросил:
  - Что вам известно по поводу местонахождения мятежных Богов?
  - Практически ничего, - ответила Предвечная. Обратная сторона реальности - мерзкая шутка Творца над самим собой. Это преддверие Хаоса, его проекция на ткань мироздания. Пространство меняется каждую секунду, все, что ты видишь - попытка твоего сознания подогнать принимаемые тонкими телами сигналы под что-то напоминающее мир.
  Комментировать сложившуюся обстановку я не стал, потому что всем все итак было понятно, а лишний раз материться мне было лень.
  - Я воспринимаю этот мир несколько иначе, чем вы, - продолжила Смерть. - Обратная сторона реальности напоминает спутанный клубок змей, которые постоянно смещаются. Вот по этим линиям я вас и поведу. Мятежные Боги находятся где-то в центре 'ядовитого клубка'.
  Смерть закончила свой монолог, а у меня появилось ещё больше вопросов, правда оформить их во что-то внятное не получалось, хоть головой об стену бейся. И здесь облом, никаких сооружений на лиги вокруг мой глаз не нашел, поэтому пришлось вздохнуть и сосредоточиться на более насущных проблемах, а именно расчистке пути через лес. Не знаю почему, но мне казалось, что направление выбрано верно. Возможно, интуиция вновь проснулась ото сна, явив общественности свое заинтересованное личико.
  - Направление то мы верное взяли?
  Смерть кивнула.
  - Дед?
  - Чего тебе?
  - А почему ты не воспользовался тем ритуалом?
  Самеди притворно вздохнул, всем своим видом показывая миру свое разочарование в себе и в упущенных возможностях. Верить ему, конечно, никто не собирался.
  - Потому что мне он был ни к чему. Чем больше сила, тем больше проблемы, которые возлагает на тебя твое же могущество. Интересных занятий мне и без того хватало, да и народу тогда столько не было, чтобы душегубством в таких масштабах заниматься.
  - Дед, ты себе то веришь?
  - Нет, и тебе не советую, - лукаво произнес Самеди.
  - Почему тогда?
  - Просто не успел.
  Вдали заорали виверны, заметив нас, они застыли в нерешительности. Чувство самосохранения боролось с голодом, и последний побеждал.
  - Потом поговорим, - сказал я, трансформируя собственные руки.
  Вид я имел весьма специфический. Длинные конечности свисали почти до земли, а в одну мою ладонь поместился бы баран. И это при том, что трансформацию пришлось остановить на полпути, иначе руки бы просто волочились по земле. Не обращая внимания на скептические взгляды, я заработал ими на манер лопат, разрубая и раскидывая все, что попадется мне на пути. Скорость продвижения резко увеличилась, приближаясь к среднестатистической скорости мертвой черепахи.
  В общем, кое-как, но нам удалось войти в чащу леса. Смерть шла позади, время от времени корректируя мою работу по разгребанию завалов. Виверны раздумали лезть за нами в этот бурелом. Остановившись у края леса, они сделали несколько кругов и принялись истошно вопить. От их завываний мое черствое сердце чуть кровью не налилось, ещё немного и жалость могла захлестнуть меня с головой. Но чуда не произошло, потому как ядовитый характер нашел способ напакостить досаждающим бестиям. Вырвав пень, так, кстати, попавшийся мне на пути, я запустил его на манер копья. Снаряд с огромной скоростью пролетел разделявшее нас расстояние и угодил в одну из виверн, навечно выбив из той желание драть глотку.
  В лесу было тихо, словно в склепе. Только хруст ломаемых мной деревьев разносился по округе. Ни зверей, ни птиц, даже насекомых, и тех не было. Если бы не доброжелательная фауна местных реалий, я бы давно уже плюнул на глупую затею продираться сквозь бурелом и продолжил путь по воздуху. Но, как говорится, если бы у бабушки были... К сожалению, сослагательное наклонение к суровым реалиям жизни мало применимо, а жаль.
  Спустя продолжительный промежуток времени мы добрались до опушки леса. Слегка расчистив поляну для привала, я присел на ближайший пень. Малиновое недоразумение, которое я по ошибке назвал лесом, достало меня уже на третьем километре пути. Когда отметка перевалила за десять тысяч шагов, я подумывал о том, чтобы вернуться к вивернам и устроить им конец света. Поэтому поляна, более-менее пригодная для отдыха, оказалась как нельзя, кстати, в противном случае я бы долго изливал свое раздражение на всем, что попалось мне на пути.
  Разделение на день и ночь здесь не было. Мои внутренние часы твердили о том, что с момента моего прибытия на этот полигон для смертников прошло чуть больше суток, а видимых изменений в атмосфере все не наблюдалось. Я бывал в мирах, где день длиться по полгода, а то и больше, поэтому подобное положение дел меня не пугало и не удивляло.
  - Сколько нам ещё, - спросил я, обращаясь к задумавшейся Предвечной.
  - Вечность.
  - Твои шутки настолько смешные, что я сейчас умру от смеха.
  Смерть фыркнула, мол, дерзай, а я посмотрю, что из этого получится.
  - Лес скоро кончится, - сказала Марана после минуты раздумий.
  Я осмотрелся, на километры вокруг нас простиралось малиновое недоразумение.
  - Ты издеваешься?
  - Нет. Ты забыл, где мы находимся?
  Дед сосредоточенно ковырял ножом какую-то надпись, склонившись над поваленным мной деревом, и не особо вникал в нашу беседу.
  - Самеди, ты чем занимаешься?
  - Пишу, - спокойно ответил дед.
  Я подошел к нему и посмотрел из-за плеча, пытаясь прочитать надпись. Фраза на древе гласила: 'Здесь был Самеди', а чуть ниже дед карябал трехбуквенное упоминание мужских гениталий.
  - Дед, а остроумнее ничего не мог придумать или в детство ударился?
  Самеди никак не отреагировал на мое язвительное заявление, продолжая что-то усердно карябать на коре. Не желая отвлекать деда, я отошел на другой край поляны, чтобы осмотреться. Ничего интересного мой взор не обнаружил. Поваленные деревья, засохшие ветки и щепки туго переплетались с низкорослыми кустарниками и толстыми корнями, торчащими из земли.
  Развернувшись к своим спутникам, я уже было решил продолжить путь, как мой слух уловил еле слышимый звук дрожащей почвы. Гул нарастал с огромной скоростью. Дед забросил свой вандализм и материализовал длинный изогнутый меч. Смерть обнажила косу. Один я стоял безоружный потому как не мог воззвать к своему орудию убийства. Плюнув на бессмысленные попытки, я расставил когти по шире, приготовившись отразить нападение, которое не заставило себя долго ждать.
  Из-под земли вылезла огромная гидра, обсыпав нас с ног до головы землей и мусором. Выплюнув кучку песка изо рта, я взглянул на нежданного гостя. Сотни голов твари смотрели на нас желтыми глазами, и взгляд этот был полон голода и ярости. Длинное гибкое тело было напряжено до предела, готовое вот-вот ринуться в бой, но гидра медлила. Осторожно, словно нехотя, она начала обходить нас по флангу, наблюдая за каждым нашим действием. Гидра была отнюдь не глупа, чтобы сломя голову кидаться на незнакомцев, но голод брал свое, побеждая рассудок. Не издав ни звука, тварь ринулась на деда, стоящего ближе всего. Отставной Рыцарь Смерти не пал в грязь лицом и не посрамил честь 'мундира'. Уйдя перекатом в сторону, он успел полоснуть гидру по боку, нанося пусть и не глубокую, но опасную рану. Запах крови медленно распространялся по поляне. Тварь пролетела несколько метров и налетела на торчащее бревно. Раздался хруст ломаемой древесины, который заглушил дикий рев ярости и боли. Кровь медленно сочилась из раны, капая на пожухлую фиолетовую листву. Ждать, пока гидра придет в себя никто и не подумал, блюстителей нравственности среди нас не наблюдалось. Каждый зашел со своей стороны, мне досталось самое притягательное - морда, вернее морды, которые тут же ринулись в мою сторону. Три сотни голов двигались настолько слаженно, что мне пришлось бы туго, встреться мы на пару десятков лет раньше, а теперь... Взмах когтей и головы летят в сторону, а на месте отрубленных уже прорастают новые.
  Тварь заметила, что к ней заходят с флангов и выпрыгнула из окружения, успев напоследок ударить хвостом Предвечную. Но Смерть не была бы Смертью, если бы допустила халатность. Древко косы ловко отклонило в сторону шипастую угрозу.
  Меч Самеди полоснул лишь воздух. Гидра учла свои ошибки и начала двигаться ещё быстрее, не останавливаясь на месте подолгу, то появляясь, то исчезая из видимости.
  Лес был для неё родной стихией, и ориентировалась тварь здесь намного лучше нашего.
  Так могло бы продолжаться долго, но я существо ленивое и скакать по деревьям не люблю. Гидра вновь ускользнула из поля видимости, а потом выпрыгнула за нашими спинами. Развернувшись на триста шестьдесят градусов, я прыгнул ей навстречу, выставляя огромные руки вперед и цепляясь за головы.
  Тварь издала громкий вопль и впилась в мое тело, силясь разорвать на части. Костяной доспех подобного баловства не позволил. Смерть не теряла времени даром, с разбегу прыгнув гидре на спину, она вонзила свою косу ей в хребет и с силой провернула, ломая позвоночник и разрывая внутренности. Тварь испустила дух, не успев издать и звука. Гидра завалилась на бок, придавив меня своими головами.
  Выбравшись из-под мертвого тела, я осмотрел поляну. Всюду валялись обломки и щепки, листва была забрызгана кровью гидры, отметины когтей виднелись то там, то тут. И как довершение картины, на одном из деревьев виднелась надпись: 'Здесь был Самеди'. Однако, теперь дедово баловство вписывалось в царящую на поляне атмосферу, как некое клеймо, подпись мастера на холсте. Лишь упоминание мужских гениталий как-то странно выделялось среди всего этого маразма.
  Запах крови распространялся по поляне, в лесу царила не просто тишина, а могильное спокойствие, предвещающее бурю. Не только меня постели эта мысль, Смерть насторожилась, а Самеди сжал покрепче свой ятаган.
  - Бежим отсюда, пока на пирушку не заглянула местная фауна, - сказал я.
  - Нам направо, - ответила Смерть.
  С разбегу я влетел в бурелом, как можно быстрее расчищая путь. Не успели мы пройти и пары метров, как лесную тишину разрушил рев тысяч глоток. Земля задрожала как при землетрясении, местные жители проснулись и жаждали утолить свой голод. Метр, два, три и вспышка, ослепившая нас на пару мгновений. Напрягая свои чувства до предела, я старался отыскать противника, но мои внутренние локаторы молчали. Зрение вернулось. Мы оказались на огромной выжженной до тла равнине, тут и там виднелись огромные провалы, сквозь которые вспыхивали и гасли языки пламени.
  - Успели, - облегченно сказал Самеди, но ятаган прятать не стал.
  - Да что это за мир такой, - возопил я. - Откуда здесь взялись знакомые мне твари, вперемешку с откровенными уродами?
  Смерть присела на лежавший рядом валун и посмотрела вверх на огромную хаотичную воронку.
  - Это мир не оформившихся мыслей, свалка мироздания, куда стекаются все образы, чьих сил не хватило, чтобы воплотиться в реальном мире. Каждое живое существо, наделенное искрой, способно творить, но действительность такова, что у большинства из них попросту не хватает могущества, чтобы их детище обрело плоть и кровь.
  - То есть как это?
  - Просто, - печально сказала Смерть. Обратная сторона реальности - это казуальный мир, мир мыслей, желающих стать живыми. Магия здесь не действует потому, что этого пространства не существует, оно есть лишь на просторах наших мыслей, желаний, суждений. Огромное капище изломанных идей и начинаний, встретившиеся нам твари - одни из самых безобидных жителей, населяющих это мироздание.
  Я молчал, ожидая продолжения рассказа, время от времени, озираясь, чтобы выявить наличие опасности и вовремя среагировать, но продолжения не следовало, Смерть ожидала вопросов.
  - И как происходит процесс творения, - спросил Самеди.
  - Каждая мысль материальна - это известно даже кудеснику-неумехе, вот только каждый воспринимает этот догмат по-своему. Думая о чем-либо, одаренные искрой творения существа, наделяют свои образы силой. В большинстве случаев этой силы недостаточно, чтобы мысль обрела плоть и кровь. Какая-либо идея, проходя через призму восприятия, искажается, превращается в такое непотребство, что и взглянуть противно. Чтобы вселенная не захлебнулась в потоке не оформившихся идей, Творец создал это место, куда стекаются все отходы 'творчества'. Выдуманные миры, твари, события, законы, - все это обитает здесь.
  Предвечная обвела пространство вокруг себя руками.
  - Но почему тогда они такие голодные? Пищи здесь хоть задницей ешь, - спросил я.
  - Потому что здесь настолько мало энергии, что сожри ты хоть половину этого мироздания, тебе не хватит, чтобы насытиться. Можно набить желудок, но голод не отступит ни на миг, он преследует обитателей этой реальности от момента появления до самой гибели, усиливаясь с каждым мгновением. Даже миролюбивые твари здесь превращаются в кровожадных монстров. Магии здесь нет, потому что отсутствует не только сила, но и потоки, сквозь которые их можно направить. Огромное наваждение, сосредоточенное на конце иглы, вот что это за мир. Изуродованное пространство без жизни и времени, отравленное скоплениями чужеродных, противоречивых мыслей, разрывающих это место на клочки. Мятежные Боги не зря направились именно сюда. Здесь их мало кто может достать, к тому же, их силы хватит, чтобы воплотить часть этой реальности. Представь себе на миг, что в твою голову ворвались тысячи противоречивых чувств и эмоций, каково тебе будет?
  - Да я голову себе о камни разобью.
  Смерть ухмыльнулась, несмотря на то, что она выглядела молодой девушкой лет двадцати, да и вела себя порой так же, Предвечная была гораздо старше не только нас. Марана в бабушки вселенной годилась, появившись из ниоткуда ещё на заре времен. И иногда, сквозь маску молодости и игривости проступал истинный лик Смерти - древнего существа, видевшего рождение мира. И кому как не ей, повитухе вселенной, стать последним вздохом мироздания.
  - Каким-то образом Мятежные Боги получили ключ к этому миру, обретя над ним доступное лишь единицам могущество. Я не знаю, на что надеялся и чем руководствовался Люцифер, когда посылал тебя сюда, но видимо ему известно что-то ещё. Этот малолетний сорванец всегда был непоседой, а его голова выдала не одну сотню безумных и толковых идей.
  Я задумался над услышанным, мысли кружились в бешенном круговороте, узкий череп силился объять полученные знания, а куцый мозг пытался их обработать. Где-то там, на краю сознания, копошилась идея, которую я никак не мог ухватить за вечно ускользающий из рук хвост.
  - А почему тогда здесь смертна даже ты?
  - Потому что этого места не существует, находясь здесь, не существует и меня. Неверный шаг и два противоречащих друг другу догмата пожрут мою суть с головой. Поэтому никто сюда особо не рвется, чтобы геройствовать, своя жопа дороже.
  - Я ничего не понял, как может место существовать и не существовать одновременно?
  - Когда-нибудь ты это поймешь юноша, нам пора, - сказала Смерть, поднимаясь с валуна.
  Поправив изуродованное черное платье, превратившееся в изъеденный червями саван мертвеца, Предвечная направилась на восток.
  Мысль, измывавшаяся надо мной, все-таки решила, что пора поиметь совесть и взрывом проникла в мою голову, явив передо мной свою ядовитую суть. Вытянув руку вперед, я представил, будто она пылает ярким пламенем. Сначала ничего не происходило. Голова работала в аварийном режиме, наполняя образ красками. Уже было отчаявшись, я отпустил мысль и хотел убрать руку, как вдруг она вспыхнула, да так сильно что на миг глаза отказались воспринимать окружающий мир.
  - Что за...
  Самеди поперхнулся на полуслове, увидев, что я вытворяю со своей рукой. Смерть обернулась и посмотрела сначала на меня, потом на пламя и улыбнулась.
  - Творец не ошибся, - задумчиво протянула она и продолжила свой путь.
  Мы пробирались вглубь выжженной пустыни, то тут, то там из расщелин вспыхивали языки пламени, заставляя огибать их по широкой дуге, жар был такой, что моя мертвая шкура начинала пощипывать и местами подпекаться. Стать хорошо прожаренным поросенком мне не хотелось.
  Путь превратился в сплошной маневр уклонения, я потерял счет расщелинам, сознание дремало, утомленное однообразной дорогой. Мы молчали, говорить мало того, что не хотелось, так ещё и не о чем. Лишь гул огня мешал наслаждаться тишиной и спокойствием осколка мира, по которому мы сейчас шли.
  Время от времени я замечал изменения, происходящие со Смертью, каждый шаг давался ей все тяжелее. Через час ходьбы, её пришлось нести. Она упорно пробиралась вперед, отказываясь от привала, делиться своими проблемами она тоже не хотела.
  Так продолжалось ещё часа полтора, пока в гости к нам не постучался маленький пушной зверек, песцом именуемый. Марана осела на руках Самеди бесхребетным кулем, а мгновение спустя, дед отправился в полет.
  Смерть извлекла косу и оскалилась, её черные глаза превратились в бельма, словно у мертвой рыбы. Размусоливать никто не стал. И ежу понятно, что Предвечной там и в помине не было, а намерения этот таинственный незнакомец, овладевший Смертью, имел, отнюдь, не дружелюбные.
  Видимо, Маране надоело играть со мной, размахнувшись посильнее, она нанесла сокрушительный удар. Увернуться я бы не успел, коса мчалась в мою сторону, Выставив меч, я ждал удара, но его не было. Нет, он был, но не по мне. Коса со свистом вонзилась в землю, разрывая твердь на части, и я рухнул в пропасть, потеряв сознание.
  Глава III. Враг не дремлет.
  
  Я не ищу пред небом оправдания,
  Я начинаю призрачный разбег,
  В священной эпилепсии камлания
  Нетопырем кружусь над гладью рек.
  Я проницаю горы и лощины,
  Я различаю сущности стихий,
  Схлестнувшиеся в танце теургий,
  И каждый миг являющий сознание.
  Все было правдой, суть обнажена,
  И льется в полночь полная луна,
  И плоть моя не властна надо мной,
  И пламя звезд сквозь призму вечных вод
  Пронзает ночь и дарит мне полет
  Над опьяненной ливнями землей.
  И нет во мне ни памяти, ни речи,
  Я вырвал корень всех противоречий.
  Я отворил в себе исток игры.
  
  Сумерки опускались на уставшую за день Неогару. Люди спешили доделать начатые утром дела, чтобы поскорее отправиться в единственный имевшийся здесь трактир под названием 'Случайная встреча'. Некогда выкраденная из ныне несуществующей страны корчма и по сей день радует своих посетителей не только отличной выпивкой, но и вкусной снедью.
  Мертвый трактирщик очень трепетно относился к своему заведению, штурмуя градоправителя петициями и просьбами то на расширение, то на закупку новой мебели. Естественно, отказывать корчмарю никто не собирался, в противном случае городничий мог запросто лишиться головы. Терпеть не могу, когда зажимают малый бизнес, особенно если сам любишь пользоваться его услугами.
  Слухи о моих камерах пыток до сих пор гуляют не только по Неогаре. В Светлых землях ими пугают маленьких непослушных детей, несмотря на то, что в их словах нет и доли правды, мне приятно, что слава о моих подземельях, полных различных пыточных агрегатов и заточенных в глубинах мрачного лабиринта монстрах.
  Вот только мало кто знает, что те монстры - семейство мятежных вампиров, некогда заключивших со мной союз, в итоге они получили мое покровительство и место жительства, а я получил первоклассных диверсантов и шпионов, связанных со мной клятвой крови.
  Подобного рода обязательства не следует нарушать, если жидкость, текущая в ваших жилах имеет для вас хоть какую-то ценность, в противном случае вы её попросту лишитесь. Но ладно бы это, все, в ком течет ваша кровь, рискуют разделить участь клятвопреступника. Так что, вампиры были мне не просто преданы, они были готовы пылинки с меня сдувать. Это я образно.
  За одиннадцать лет моего пребывания в небытии отец спелся с жителями подземелий и начал их активно эксплуатировать, собирая интересующую его информацию по всему свету. Более того, этот старый интриган умудрился пополнить численность вампиров за счет стариков и калек, согласившихся послужить благому делу после смерти, променяв забвение на вечную жизнь.
  Трактир был практически пуст, корчмарь копошился у барной стойки, вытирая тряпкой несуществующую пыль. Зеленоватое пламя камина давало тусклое освещение, не способное разогнать подступающих сумерек. Отец сидел в дальнем углу заведения и курил. Дым смогом расплывался по помещению, скрадывая очертания предметов. Уголек, вспыхивающий в трубке, багровым глазом сиял во мгле, напоминая глаз какого-то чудища. В трактир вошел мужчина неопределенного возраста, одетый в легкую кожаную броню. Его бледно-серая кожа мерцала во мраке помещения, а впалые черные глаза пристально осматривали зал. Взгляд был холодным и колючим, словно далекое Северное Море, покрытое вечными льдами. Короткие седые волосы были оторочены диадемой, а половину лица скрывала кожаная маска.
  Осмотрев трактир, мужчина направился к столу, где с безразличным видом курил отец.
  - Здравствуй Владыка.
  - И тебе долгих лет Вализир. Достал то, что я просил?
  - Нет, - сухо ответил вампир. Последняя темная сфера хранится под пристальным наблюдением Ордена Грифонов.
  От абсурдности услышанного, отец поперхнулся дымом и громко закашлял.
  - Корчмарь, пива мне.
  Трактирщик среагировал практически моментально. Щелкнув пальцами, он позвал скелета, 'дремавшего' до этого в углу, который налил из пузатого бочонка темной пенистой жидкости. Горьковатый аромат поплыл по залу, перемешиваясь с запахом табака и снеди, готовящейся на кухне. Желудок отца не выдержал и наглым образом начал требовать к себе внимания, противно урча и чвакая.
  Корчмарь все понял без слов и улетел на кухню давать распоряжения, скелет же тем временем, наполнил кружку до краев и отнес на столик отцу. Выполнив данное ему распоряжение, мертвый слуга вернулся на свое места и снова принялся дремать. Молодые инквизиторы, послужившие материалом для создания высококлассной мертвой прислуги, оказались хорошими подсобными рабочими. Неутомимыми, честными и молчаливыми. Попробуй поговорить, когда у тебя вместо внутренних органов лишь пустота, заполненная воздухом.
  Трактирщик вернулся с кухни и вновь принялся надраивать барную стойку. Возможно, это было побочным эффектом от насильственной смерти, благодаря которой на свет и появилось эдакий чудо работник вилки и ножа. Кроме корчмы у призрака и не было то ничего, здание и призрак слились воедино, став больше, чем просто питейное заведение. 'Случайная встреча' обрела свой смысл, свою душу, некую искру, делающую трактир подобием живого организма, уютного, теплого, принимающего любого путника, решившего заскочить на огонек, чтобы выпить, перекусить или просто отдохнуть после долгого дня.
  И ещё говорят, что некроманты - злыдни. Без вмешательства Магии Смерти ничего бы не вышло. Трактирщик продолжил бы обирать одиноких путников до конца своих дней, закончив жизнь где-нибудь в канаве с дырой в брюхе. А Неограра так и осталась бы без корчмы. Ни один целитель или пиромант не смог бы сотворить то, что удалось нам с братом, может мы и злыдни, зато есть, где зад пристроить и горло выпивкой прогреть.
  Ужин был готов минут через двадцать после заказа, все это время отец задумчиво потягивал пиво из кружки. Вализир ожидал дальнейших указаний, не мешая размышлять своему Владыке пустой, никому не нужной, болтовней.
  - Есть информация о том, в каком из бастионов Ордена хранят последнюю сферу?
  - Сфера находится в самом сердце империи. Император лично запечатывал вход в подземелья Ордена, - ответил Вализир.
  - Да сядь ты уже наконец, не маячь перед глазами!
  - Прошу прощения, на чей конец мне...
  Вализир заметил ядовитый взгляд отца и вовремя остановился. Вампир пусть и был молод, всего третий десяток лет прошел с момента его превращения, но даже его рассудка хватило понять, что с Владыкой лучше не шутить, греха потом не оберешься. Усевшись за стол, напротив отца, Вализир ожидал дальнейших вопросов и ковырял ногтем столешницу.
  - Не порть реквизит, аспид, - прорычал корчмарь из-за барной стойки, пригрозив упырю массивным полупрозрачным кулаком.
  Вампир улыбнулся выходке трактирщика, но акт вандализма прекратил, покорно ожидая хоть каких-нибудь действий от отца, который уставился в одну точку. Даже моргать перестал. Лицо приобрело резкие очертания, при взгляде на которое создавалось впечатление, словно смотришь на готовящегося к атаке хищника. Внезапно, отец расплылся в злорадной улыбке, от которой вампиру стало не по себе. Скользкий комок страха сжался в груди у Вализира. Молодой вампир почувствовал себя на пире во время чумы, где он был в роли главного блюда. Судорожно сглотнув, Вализир отвел взгляд в сторону, не выдержав подобного зрелища. Напугать мертвеца не так уж и просто, тот, кому довелась познать вкус чары Смерти, испив из её холодных бледных рук, уже не боится умереть. Но есть вещи и похуже гибели.
  Пока отец предавался размышлениям, ужин, принесенный скелетом, слегка остыл, но вкус от этого ничуть не пострадал. Приятный аромат жареного мяса, натертого чесноком и сметаной, щекотал ноздри, заставляя желудок дрожать от вожделения. Запеченные овощи, фаршированные мясом птицы, словно элитные солдаты, окружили бараний окорок, охраняя его от посягательств. Рядом с подносом стояла бутыль красного вина 'Кровь Эльфа'. Довольно дорогой напиток, если учесть, что в нем и правда есть капля крови длинноухих. В темницах у меня не только вампиры сидят...
  Раздался тихий перезвон маленьких колокольчиков и в трактир спустился поджарый гном. Потеребив длинную рыжую бороду, он отвесил поклон сидящему в углу отцу и направился к барной стойке.
  - Вечер добрый господин Торин, - вежливо поздоровался корчмарь.
  Не удивительно, в этого старого гнома влезало столько алкоголя, что в дни его запоев трактирщик чуть ли не светился от счастья, а медь горстями сыпалась к нему на стойку. Серебра корчмарь не любил, как не любил и тех, кто его приносит. Поищите призрака, который вас за это расцелует.
  - Мне 'Рев дракона', - пробасил Торин.
  - Опять тебя отшили, - выкрикнул отец.
  Гном грустно вздохнул и молча высыпал горсть монет. Оформив заказ Торин сел у окна, прикрытого зеленой шелковой занавеской, и поник окончательно.
  Отец подошел к хмурому, как грозовая туча, гному и сел рядом.
  - Судя по твоему виду, не в амурных делах проблема. Рассказывай.
  Торин поник ещё сильнее, а потом вынул из-под толстой, выделанной из воловьей кожи, жилетки помятый конверт и протянул отцу.
  - Любопытно, - сказал отец, беря конверт и прикуривая.
  Вализир тем временем допил остатки 'Крови Эльфов' и переместил свой зад за стол к гному, маневр был совершен настолько тихо, что гном вздрогнул, увидев сидящего рядом с ним вампира, скалящегося во весь рот, больше всего Торин напрягся от лицезрения длинных белоснежных клыков. Нет, конечно, жители Неогары знали, что среди них не только нечисть живет, но с вампирами они не часто встречались, все-таки я не афишировал свою тайную стражу, мало ли.
  Пока гном и вурдалак играли в гляделки, отец изучал содержимое письма. По мере прочтения его лицо чернело, а глаза начали наливаться огнем. Стены слегка задрожали, ярость отца вышла из-под контроля, спустя мгновение инцидент был исправлен. Взволнованный трактирщик летал где-то рядом, но не лез не в свое дело, ожидая заказов, буде такие появятся.
  Дочитав письмо, отец вернул гному его имущество и крепко задумался.
  - Отмени 'Рев дракона', подать грибной и побыстрее, - тихо произнес отец.
  Его шипящий тон напряг всех присутствующих, на гнома вообще было жалко смотреть. Глаза впали и потухли, некогда живой огонь карих глаз, пылающий пламенем гор, сменился на кладбищенский траур.
  - Давно?
  Гном кивнул в ответ и спрятал письмо обратно.
  - Что ж, война так война, заодно последнюю сферу себе прикарманю, нечего такую ценность без дела держать под замком.
  Три пары удивленных глаз уставились на отца, стараясь понять, шутит он или говорит в серьез.
  - Ну и какого Демона вы на меня уставились, словно на бабу в неглиже?
  - Владыка, может, поясните нам сирым и убогим, что, в конце концов, происходит?
  - Пока мне не принесут грибной настойки многоуважаемых дроу, вообще ни о чем говорить не буду, - ответил отец и показал присутствующим язык.
  Трактирщик, до этого летающий из угла в угол, хлопнул себя по лбу и метнулся исполнять заказ, скелеты забегали по залу, словно угорелые. Корчмарь даже на кухню слетал. Через пять минут на столе стояли бутыль, три стакана и различная закуска, от солений до копченой нарезки.
  - Другое дело, - сказал отец и разлил по стаканам мутную жидкость.
  Залив содержимое внутрь, отставной Темный Властелин крякнул и шумно выдохнул. Вампиру настойка вошла не в то горло, от чего тот принялся кашлять, а гном лишь поморщился, закусывая копченой бараньей ножкой.
  - Трактирщик!
  - Да, господин Ромул.
  Отец поморщился от фамильярности корчмаря, но спорить не стал.
  - Проследи, чтобы в трактир никто не входил, у нас важное военное совещание. Кто будет против, выскажет мне лично, но позже.
  - Слушаюсь, - ответил призрак и ринулся исполнять указание.
  Намечалось нечто интересное, а тайны корчмарь любил. Нет, разбазаривать информацию государственной важности он бы ни за что не стал, просто, чем ещё разбавлять вечность, как не интересными событиями, развеивающими, порой, подступающую скуку мертвеца.
  - Исполнено, ваше сиятельство, - отрапортовал призрак.
  - Чудно.
  Отец налил все ещё по стопке мутной жижи, которую быстро опорожнили, после чего продолжил разговор.
  - Итак, вислоухие приблудни светлых земель в край оборзели. Мало того, что они сначала пытались припахать себе земли орков, воспользовавшись смутой, так теперь в горы к гномам полезли. Тебе слово Торин.
  Гном подобрался после слов отца и поведал историю о том, как его народец храбро сражался за каждую штольню горы Никкурат. Эльфам удалось продвинуться довольно глубоко, чуть ли не на средние ярусы, но наступление остановилось. Листоухие застряли надолго и несут потери, но численность противника намного больше, нежели гномов. С огромным трудом бородатым удалось пробиться наружу, чтобы ценой своих жизней отправить Торину просьбу о помощи. Некогда он был изгнан гномами за неповиновение совету Старших. И теперь, спустя пятьдесят с лишним лет его народ нуждался в помощи.
  Жизнь странная дама, а живые ещё чуднее. Мы столько сил тратим на то, чтобы избавится от ближних своих, а в итоге приходим к пониманию, что нуждаемся в тех, кого сами же и гнобили. Гордыня не позволила Совету попросить помощи раньше, ещё до того, как эльфы вторглись в подгорное царство, и лишь понеся огромные потери до седобородых дошло, что они в глубокой...
  - Вот такие дела, - закончил свой рассказ гном и выпил из заблаговременно наполненной рюмки.
  - Вализир, заканчивай все свои дела и стрелой отправляйся к нынешнему Темному Властелину. Расскажи ему о плачевной ситуации гномов, а я отправлюсь в Бездну.
  - Зачем, - заикаясь спросил Вализир.
  - За Зовулоном.
  - Владыка, вы это серьезно, - спросил Торин.
  - Я что, похож на придворного шута, - едко спросил отец.
  Вампир и гном синхронно замотали головой.
  - Тогда какого инкуба вы подозреваете меня в маразме? Я не настолько стар.
  Отец показал собравшимся огромный кукиш и улыбнулся.
  - Я не понял, чего сидим, кого ждем? Война на подходе, а вы задницы мнете, как целомудренные барышни перед первой брачной ночью. Марш за работу!
  Гном и Вампир аж подскочили от командного тона отца и заспешили по своим делам. Торин - готовить снаряжение, а Вализир направился на встречу к Императору. Война началась.
  
  ***
  
  Тем временем на обратно стороне реальности.
  
  Красная точка стремительно разгоралась и увеличивалась в размерах, подтверждая мои опасения по поводу своей природы. Через несколько минут моя жизнь могла оборваться. Огонь просто превратит меня в кучку пепла. Такой бесславный конец никак не входил в мои планы, а посему голова начала работать в аварийном режиме. Перевернувшись, чтобы посмотреть вверх, я пришел в уныние, до спасительного отвесного края, с которого я так неудачно навернулся, было около километра.
  Материализовав крылья, я начал поправлять ими падение, приближаясь к отвесной стене. Когда желаемое было достигнуто, мои когти вонзились в плотный каменный пласт. Руки вывернуло наизнанку, но не оторвало, и на том спасибо. Боли мертвый организм не ощутил, чему я несказанно обрадовался. Будь мое тело живым, то погибло от шока, не выдержав таких ощущений, а так у меня появился шанс спастись. Оставляя за собой огромные борозды, я тормозил падение, как мог, время от времени помогая себе крыльями.
  Пламя приближалось, до встречи с ним оставалось не больше пяти километров, когда падение остановилось. Оттолкнувшись ногами от стены, я взмахнул крыльями и на максимально возможной скорости начал набирать высоту. Лететь было тяжело так, словно я тащил на себе целый амбар, полный свиней и коров. Не спрашивайте, откуда родилось сравнение, эта тайна уйдет вместе со мной в могилу. Воздух рвался под напором крыльев, хрипел, как раненый зверь, но не давал мне разогнаться, как бы я этого не желал. Пламя приближалось, даже с такого расстояния, мое тело чувствовало жар пекла, жаждущее моей мертвой плоти.
  Спикировав на стену, я на скорости оттолкнулся когтями и взмахнул крыльями, воспарив метров на двадцать вверх. Дело пошло быстрее, край пропасти, словно спасительная черта, виднелся метрах в пятиста. Огонь, бушующий подо мной, будто почуяв, что у меня появился шанс избежать его горячих объятий, ускорил свое движения до предела. Грохот стоял такой, что я своих мыслей в голове не слышал. Жар был нестерпимым, но болевого порога у меня не было, потерять сознание я тоже не мог, вот только приятнее от этого факта не становилось. Тело вопило о пощаде, сломанные руки держались на одних соплях, регенерация делала свое дело, восстанавливая организм.
  До спасительного края осталось несколько метров, как пламя лизнуло мою спину. Крылья, в миг, превратились в прах, осыпаясь пеплом. Боль была такая, словно мне внутрь вогнали раскаленный штырь и принялись запекать органы. Ухватившись за край, я прыгнул так далеко, насколько позволяли силы. Обгорелой пулей я вылетел из огненной бездны. Пламя гигантским ревущим столбом взметнулось ввысь, выжигая воздух на десятки метров вокруг, а я лежал на прохладной земле и наслаждался покоем. Боль отступала, сознание прояснялось и возвращалось к нормальному режиму работы.
  - Стоп, здесь где-то бродит обезумевшая Смерть, - раздалась в голове разумная мысль.
  Рывком поднявшись с блаженной тверди, я осмотрелся. За спиной болтались два обугленных крыла, которые уже начали регенерировать, восстанавливая былое величие.
  Пропасть исчезла вместе с ревущим пламенем, вокруг было тихо, как в склепе. Самеди сидел у одного из разломов и бросал туда мелкий щебень. Дед выглядел так, будто собственноручно похоронил всю свою семью вместе с друзьями и любимой химерой. Бледный, как вампир, Самеди не обращал внимание ни на что, продолжая кидать в разлом камешки.
  Я направился в сторону деда. Идти было тяжело, боль все еще отдавалась в мозгу, сдавливая его в ледяные тиски. Дематериализовав крылья, я посмотрел себе за спину, доспех не пострадал, полупризрачный плащ продолжал развеваться на несуществующем ветру. В целом, все было нормально.
  - Такое ощущение, что ты девственность свою хоронишь, - сказал я деду и сел рядом.
  Самеди посмотрел на меня ничего не видящим взглядом. Его черные глаза не выражали ни единой мысли, ни одного всполоха не пробежало по ровной глади. Ткнув меня пальцем в бок, дед с сомнением посмотрел меня. Процесс повторился.
  - Ты с ума что ли сошел?
  - Висс, это ты?
  - Нет, Богиня Ночи, - съязвил я.
  Осмыслив услышанное, дед улыбнулся и положил руку меня на плечо.
  - Живой, поганец. Я уж думал, что во второй раз без внука остался.
  Лицо старого Рыцаря посветлело и приобрело естественный для таких существ, как мы, оттенок. Тьма в глазах вновь стала жесткой, игривой и осмысленной. Самеди перестал напоминать жалкую пародию на вареный овощ, что меня несказанно обрадовало. Возиться с маразматиками и блаженными мне не с руки, лень матушка знает свое дело.
  - А где Смерть?
  Дед как-то странно вздохнул и отвернулся, скрывая горечь, в миг расплескавшуюся в его глазах.
  - Дед, да что, черт возьми, происходит?
  Самеди встал и пошел прочь от разлома, в который недавно бросал щебень, жестом приглашая меня следовать за ним. Идти далеко не пришлось. Пройдя пару десятков метров, мы оказались в совершенно другом месте - огромном старом лабиринте. Переход из мира в мир был без особых спецэффектов, раз и перед глазами возникла каменная стена.
  Пол был усыпан черепами и обломками костей. То тут, то там встречались куски ржавых доспехов и оружия, рассыпавшегося в прах от одного прикосновения. Старые потрескавшиеся стены лабиринта поросли колючим бурьяном и вьюном. В полумраке катакомб блуждал холодный сквозняк, вздымающий клочья мусора и столбы пыли, издавая при этом трубный гул.
  - Сюда сбежала Смерть после того, как ты рухнул в пропасть.
  - Знакомое место, никак не вспомню, где я его видел.
  - Лабиринт заблудших душ, - сказал внезапно появившийся перед нами мужчина.
  Его тощее тело скрывали покровы бурой выцветшей ткани, словно говорящий был мумией. Местами сгнившее одеяние имело сотни дыр, сквозь которые струилась Тьма. Туго обмотанная голова существа взирала на нас красными угольками глаз, в которых плескалось безумие и азарт душевнобольного. Я видел пару раз этот взгляд и каждый раз он не предвещал ничего хорошего от тех, в чьих глазах плескалось море хаоса и безудержного желания убивать. Да что там далеко идти, перед тем, как прыгнуть в пасть Пустоте, отдавшись кровавой жажде Смерти и безумия, я смотрел на мир точно так же.
  - Я, Тлоохи, Бог безумия. Добро пожаловать ко мне в гости господа.
  - Теперь понятно, почему мне этот лабиринт показался знакомым.
  Мятежный Бог развел руками, мол, что поделать, все возвращается на круги своя. С чего начнешь, тем и закончишь.
  - Предвечная побудет у меня в замке, не волнуйтесь, с ней все будет в порядке, мне нет интереса никого убивать, скука, знаете ли, страшная вещь.
  Дед ощутимо подобрался, но нападать не стал, разумно рассудив, что пытаться одолеть Бога в месте его обитания так же глупо, как бодаться с крокодилом под водой. Героизмом Самеди не страдал, а будучи отставным Рыцарем Смерти - маразмом тоже. Сжав кулаки, дед источал эманации безудержной холодной ярости, питающей не только его, но и меня. Глаза приобрели угрожающий оттенок хищника, сидящего в засаде и ожидающего малейшей ошибки будущей жертвы.
  Тлоохи рассмеялся. Звук был таким же противным, как и тот, кто его издавал, напоминая карканье ворон, перемешанное со скрежетом песка на зубах.
  - Развлекайтесь господа, - сказал мятежный Бог прежде, чем исчезнуть в потоках пыли.
  - Вот же срань мироздания, - выругался в сердцах дед.
  Я снова осмотрелся, не похоже, чтобы безумный мятежник даст нам просто так прогуляться по его, без сомнения, 'прекрасным' владениям. Расправив крылья, я попытался взлететь, но не тут-то было, в момент усилившийся ветер, сдул меня словно пылинку, ударив об стену, которая не издала ни единого звука от соприкосновения с моей шипастой спиной.
  - Дела наши плохи, - 'обрадовал' я деда.
  Тому и без слов все было понятно, материализовав огромный ятаган, он положил его на плечо и медленно побрел вперед.
  - Ты знаешь, куда идти, - спросил я Самеди, когда догнал.
  - Нет, супруга знала.
  - И как тогда будем продвигаться вперед?
  - Положимся на наши ноги, а там чем черт не шутит, может быть, выгребем и из этой кучи испражнений.
  Потянулся долгий и нудный путь по лабиринтам безумца. Мы не задумывались над направлением, понимая, что Бог в любом случае приведет нас к своему логову. Вкусив однажды из чаши безумия, начинаешь понимать ход мышления подобных существ. Извечный голод, рвущий на части сознание, порождая агонии разума и чувств, не даст просто наблюдать за нашими блужданиями, заставляя вмешиваться в процесс сильнее и сильнее. А на время нам было плевать, сунься Боги за границы обратной стороны реальности, их тут же разотрут в порошок. Поэтому они будут сидеть и ждать своего часа, ошибки с нашей стороны, которую мы постараемся не допустить.
  За очередным поворотом нас ждали. Ватага гончих псов радостно оскалилась при нашем приближении. Мы услышали их трубное рычание ещё задолго до того, как увидели этих порождений больного сознания. Склизкие твари, покрытые едкой желтой жижей, смотрели на нас двумя парами фиолетовых глаз. Из разинутых пастей, на мощеный камнем пол лабиринта капала зеленая слюна. Тело тварей было покрыто хитином, из которого торчали толстые жгуты, оканчивающиеся присосками.
  Их было много, около полусотни гончих ждало нас в этом узком коридоре лабиринта. Медлить они не стали, издав трубный противный вой, псы, оскалив пасти, ринулись в бой. Ширина коридора не позволяла нас окружить, а выносливости нам не занимать, так что численное превосходство гончих было сведено на нет окружающими условиями.
  Первая тварь достигла радиуса поражения и упала замертво, не добежав каких-то несколько шагов. Ятаган отрубил псу голову, которая с чавкающим звуком улетела куда-то в сторону. В след за первой приблизилась и вторая, а потом уже было не до счета. Твари остервенело кидались на нас, падая замертво. Мы торили путь вперед, перешагивая через обезображенные трупы, издыхающих псов. Ошметки плоти и слизи покрыли стены лабиринта смердящим слоем, стекая по ним на землю. Очередная гончая прыгнула на меня, метясь прямо в лицо. Перехватив пса ещё на лету, я просто вырвал ему челюсть и свернул голову, а после чего запустил в прыгнувшую следом тварь. Процесс занял не больше секунды, тело работало с огромной скоростью, расшвыривая псов, как щенков. Дед тоже не отставал, его ятаган кружил в смертоносном вихре, разрубая на части прущих на пролом гончих.
  Потеряв чуть меньше половины своих сородичей, псы отступили, сменив тактику. Теперь они не атаковали в лоб, а старались вынудить нас ошибиться, навязать нам свои сценарий развития событий. Но выходило у них из ряда вон плохо. Единственное, те щупальца, что были расположены у них на хитине здорово подпортили нам жизнь, выстреливая ими в нашу сторону. Уворачиваться было бессмысленно, в таком тесном коридоре просто не было место для маневра. Дед вращал ятаганом, создавая непроходимую преграду для змеевидных отростков, оканчивающихся пастью, с ровными рядами зубов, расположенных по кругу. Я же тем временем пытался снова поэкспериментировать с магией. Ничего не выходило, ни пламя, ни молнии, ни прочие адские порождения колдовства не отзывались, а если что-то и получалось, то результат был смехотворным. Шарик льда, размером с ноготь большого пальца особого вреда не нанесет. Плюнув на всю эту хрень, я просто разозлился и вспомнил о тысячах поглощенных мною душ, летевших в меня тогда в Валидии. Сначала ничего не происходило, лишь какой-то подъем ощущался внутри, сила нехотя плескалась во мне, ускоряя свой бег. Но потом... Издав дикий крик от нарастающей изнутри боли, я вытянул руки вперед и расслабился. То, что происходило позже, заставило вздрогнуть даже деда. А тот за свою длинную жизнь многое повидал.
  Из рук вырвались сотни голодных призраков, устремившихся на противника. Издавая глухой вой, духи рвали гончих на части, выворачивали внутренности наизнанку, впиваясь эфемерными пастями в склизкое тело тварей. Меньше всего эти призраки напоминали души людей. Кровожадные монстры с красными угольками глаз, объятые черным дымом, они были похожи на порождений химерологов, но никак не на привидений. Впиваясь когтями в обезумевших от страха гончих, духи упивались их болью, утоляя свой вечный голод.
  Спустя несколько секунд все было кончено, пополнившаяся новыми рекрутами толпа призраков взметнулась ввысь и на всей скорости влетела в меня. На этот раз было уже не так больно. Выдохнув, я устало опустился на каменный пол, покрытый склизкой жижей, что недавно текла по жилам гончих.
  Дед ошарашенно хлопал глазами, смотря то на меня, то на те крохи, что остались от псин, что секунды назад штурмовали нас своими щупальцами.
  - Внучек, это что сейчас было?
  Выданная мной сгоряча тирада закрыла начатую тему, не дав той развиться, потому как я и сам не знал, что это было, а гадать не хотел, не до этого мне было. Голова гудела так, будто в ней поселилась семья шершней, в рту явственно ощущался привкус железа. Все тело зудело, словно я заболел какой-то чесоткой, а в глазах двоилось.
  Дед, видя, что со мной не все в порядке, сел рядом, с заботой осматривая меня.
  - Висс, у тебя же в складах полно припарок, поищи зелье, восстанавливающее силы и снимающее откат после сильных ритуалов.
  Мысленно поблагодарив деда за сообразительность, я полез в закрома плаща, отыскивая нужную склянку по форме. Мать всегда относилась к этому вопросу щепетильно, в отличие от меня, и не только подписывала тару. Каждый род зелий был залит в своеобразную тару, так что я с детства знал, что куда налито. Без труда отыскав нужную склянку, я вынул руку из-под плаща и удостоверился в правильности своего выбора. Надпись на флаконе сняла последние подозрения. Перехватив пузырек покрепче, я вернул вторую руку в человеческую ипостась и сорвал крышку.
  В нос ударил запах лаванды и крапивы. Опорожнив склянку, я прикрыл глаза и наслаждался разрастающимся из низа живота теплом, которая за пару секунд охватило все тело. Шершни в голове испарились, тошнота исчезла, а тело перестало трясти. Чувство усталости сменилось на легкую истому, которая тоже исчезла пару минут спустя.
  - Я так понимаю, ты сам не в курсе, что это за репетиция Армагеддона только что была, - с ехидцей спросил дед.
  - Даже не знаю с какого конца к этому вопросу подойти.
  Самеди как-то подозрительно покосился на меня, уличая в соитии с лицами мужского пола в качестве пассивного элемента, но встретив не менее ехидный взгляд, плюнул на игру в гляделки и пошел дальше по коридору. Диалог прекратился не успев начаться.
  Местный пейзаж уже начал надоедать, потрескавшаяся каменная кладка лабиринта, поросшая полувысохшим плющом, гигантская воронка, извечный сквозняк. Тупики начали попадаться гораздо чаще, к тому же, мне начало казаться, что над нами просто издеваются. На память я никогда не жаловался, но здесь она пасовала. Возвращаясь обратно, чтобы свернуть в следующий поворот мне все явственнее начинало казаться, что лабиринт меняется по мере того, как мы покидаем тот или иной его участок.
  - Эдак мы здесь до самой старости будем блукать, - возопил я, увидев перед собой очередной тупик.
  - Есть иные варианты?
  Я ничего не стал отвечать, трансформа здесь не поможет, потому что стены тут же вырастут, обычная пространственная магия, такое даже мне подвластно, будь я в нормальном мире, а не в заднице у черта. Подойдя к стене, я провел по ней когтями, вниз посыпалась каменная крошка вперемешку со щебнем. Мысли вновь истерично забегали по голове в поисках хоть какого-нибудь выходя из сложившейся ситуации. Блуждать в этих грешных лабиринтах до скончания времен мне не улыбалось. Опершись на стену, я достал из подпространственного кармана трубку и принялся её набивать. Задумавшись, попытался прикурить от пальца, но саркастический хмык деда вернул меня на грешную землю, так что пришлось снова лезть в плащ, чтобы отыскать огниво. Слегка помучавшись, я все-таки добился результата и закурил. Дым медленно поднимался вверх, подхваченный легким сквозняком, он поплыл над стеной, ускользая прочь сизым облаком.
  Мысли внезапно остановились, набрав в рот как можно больше дыма, я выпустил ещё одно облако, которое повторило путь своего предшественника.
  - Дед, кажется, у меня родилась идея.
  - Лучше бы внуков мне родил, аспид.
  Несмотря на то, что Самеди ехидничал, его мои умственные кульбиты явно заинтересовали.
  - Видел, что было с облаком?
  - Ну ви...
  Видимо, деда тоже осенило, потому что он начал нервно ходить туда сюда и чесать затылок.
  - Но ведь облаком то мы не станем, лететь глупо, пробовали уже, как тогда?
  - А если я попробую тебя перекинуть?
  - И что толку? Ты то здесь останешься.
   Я полез в подпространственный карман и явил на свет божий обычную конопляную веревку хорошего качества.
   - А мыла у тебя там случаем нет?
   - Без мыла обойдешься, - сказал я и показал синий язык.
   - Дал Бог внука.
   Отвечать я не стал, а подошел к деду и плотно привязал канат к его талии, затем, не слушая его язвительных высказываний поднял повыше, посадив на широко расставленные багровые когти, и запустил через стену. Ветер поднялся сразу, но скорость у пущенного снаряда была гораздо больше. Самеди успел перелететь стену до того, как воздушные потоки сдули его в обратную сторону.
   - Ты готов, - спросил я деда.
   Ответом мне была лишь тишина да вой ветра, рвущего просторы небес. Подергав за веревку, я убедился в том, что на том конце готовы к посылке и принялся карабкаться по стене. На этот раз магия пространства не подействовала, что не могло не радовать, вот только расслабляться никто не собирался, чувство опасности противно скрежетало внутри, затачивая свои когти об мои ребра. Ещё раз взглянув назад, я осмотрел насточертевший лабиринт и полез дальше.
   В глазах неприятно защемило от яркого света, как обычно при переходе из одного куска мира в другой. Картина явно не радовала, я стоял в начале огромного каменного зала, с потолка на меня неприветливо взирали тела существ с ободранной кожей. Подвешенные на крюках, они противно ревели, измываясь над моим нежным слухом, за что я их сразу невзлюбил и поминал всякими нехорошими словами. Висишь себе и виси, чего воздух сотрясать?
   Деда нигде не наблюдалось, зато было, на что посмотреть помимо его седой ехидной хари. То, что я принял за гигантскую залу, на деле оказалось большой платформой висящей на цепях над пропастью. Пространство мерцало светло-зеленым цветом, навевая чувство легкого безумия. Посмотрев себе под ноги, я увидел, что стоял на какой-то руне. От неё веяло огромной, липкой и противной моей природе силой, которая гадким чувством проникала в мое нутро. Пол платформы был весь испещрен символами, сплетающимися в огромный, непонятный мне рисунок.
  Вдали виднелся гигантский трон, к которому были прикованы сотни тел, расползающихся по округе. Их глаза мерцали как изумруды, излучая безумие, голод и ярость одновременно. Обугленные, местами обглоданные твари одним своим видом могли на долгие годы отбить аппетит даже у законченных маньяков, но не у меня. Трон напоминал гигантского паука, черный как смоль, от него исходила та же сила, что и от руны, на которой я стоял. В общем, милое место, я бы сюда на пикники ходил с друзьями, если бы у меня таковые имелись. Вот если бы вместо противно визжащих обглодышей на цепях голые девки висели... Зовулона от сюда даже пинками бы не выгнали, но, увы, кроме птицы обломинго искателям женских прелестей здесь ничего не обломится. О чем это я? А, вспомнил! О перипитиях судьбы и несоответствии желаемого действительности.
  Слева и справа от трона красовались два огромных прозрачных кристалла, в которых в позе эмбриона покоились два тела, присмотревшись, я увидел, что это были Смерть и Самеди.
   - Что ж, по крайней мере, один вопрос отпал, - подумал я и пошел вперед.
   - Висс, помоги.
   Обернувшись, я увидел, как за Лаей бежала огромная тварь, напоминающая изодранную собаку, с которой прямо на ходу слезала шкура. Вот только у песика этого ни глаз, ни ушей не было, зато пасть имелась отменная, в такую половину меня можно запихнуть и ещё место останется. Картина, мягко говоря, была явно не тривиальной. Мало того, что невесть откуда взялась эта псина, но это ещё ничего, вот наличие Лаи в этих казематах для умалишенных меня обескуражило даже больше, чем нетрадиционная ориентация моего братца.
   Девушка явно задыхалась и выбивалась из сил, её спутанные русые волосы мешали обзору, а некогда белое платье теперь грязными лохмотьями свисало вниз, мешая бежать. Все это мне сильно не понравилось, с одной стороны от происходящего несло пьяным бредом, с другой - оставлять у себя за спиной подобную чушь ещё глупее, нежели вмешаться. По крайней мере, мне так казалось.
   Аккуратно ступая вперед, я все время оглядывался, ожидая, когда процессия, бегущая позади меня, приблизится, но они не спешили, хотя по моим расчетам давно уже должны были пробежать разделявшее нас расстояние. С каждым шагом обстановка становилась все хуже, монстр нагнал девушку и впился клыками в её хрупкое тело. По ушам вдарил пронзительный женский крик, а тело рефлекторно дернулось в сторону монстра.
  - Ты и со мной поступил так же, стоял и смотрел, как ушастые отродья измываются над моим умирающим телом.
  Обернувшись на голос, я увидел перед собой призрак своего прошлого, мою несостоявшуюся жену, погибшую в руках светлых эльфов во время выполнения поручения Темного Властелина. Она была такой же прекрасной, как и прежде, черные волосы раздувал несуществующий ветер, а красные угольки глаз напоминали два багровых солнца, таких же пламенных и жарких. Боевой костюм был местами порван, из груди торчала стрела с бирюзовым оперением. Страшное оружие длинноухих магов, призванное убивать все живое, на что будет направлено.
  - Привет милая и прощай, - сказал я и нанес сильный рубящий удар когтями.
  Девушка даже взвизгнуть не успела, прежде чем рассыпалась в прах. Несмотря на то, что внутри полыхала буря, и мне нестерпимо хотелось найти хозяина этого места, чтобы высказать ему все, что я думаю о нем, о его жилище и о жизни в целом, аргументируя свою точку зрения нецензурной бранью и различными тяжелыми предметами, холодная ярость не давала пойти на поводу у отживших эмоций. Хорошо быть живым трупом.
  Обстановка начала попахивать жареным, каждый мой шаг становился сюрпризом прежде всего для меня самого. Плато пыталось найти мое слабое место, возбудить старые воспоминания, которые раньше приносили мне столько боли и негодования. Теперь же мне было все равно, Пустота выжгла отжившее, освободив от привязанности к прошлому, подарила свободу от самого себя, за что я был ей безмерно благодарен.
  До трона оставалось пару сотен шагов, как обстановка резко изменилась. Хозяин сего богоугодного заведения для умалишенных решил явить свой наглый лик пред мои грозные очи.
  - Привет Рыцарь, - сказал материализовавшийся на троне Тлоохи.
  - И тебе долгих лет жизни на рудниках.
  Бог Безумия противно захихикал, его смех напоминал шелест песка в легких во время песчаной бури.
  - Признаюсь, ты меня даже удивил, особенно когда жестоко и методично убивал собственных близких.
  Я злорадно ухмыльнулся и расставил когти пошире, уж что-что, а лясы точить с полоумным Богом не было никакого желания. Тлоохи заметил мой маневр и слегка напрягся, его багровые глаза вспыхнули злобой и безумием. Присев, я прыгнул, по пути расправляя крылья, трон все-таки не маленький, силы моего прыжка не хватило бы для того, чтобы подобраться как можно ближе.
  План потерпел крушение, Бог просто исчез, зато окружающее пространство взбесилось и заходило ходуном. Оборванцы, висевшие на цепях под потолком, дождем посыпались вниз, а те, что были прикованы к трону полезли туда, где находился я. Тлоохи нигде не было видно, скорее всего, безумец просто продолжил свое развлечение, наблюдая с безопасного расстояния. С трона я прыгнул на кристалл, в котором в позе эмбриона покоилась безмятежная Смерть. На лету впившись когтями в эту импровизированную клеть, я принялся работать руками как можно быстрее. Кристалл разрушался нехотя; медленно, сантиметр за сантиметром, когти погружались все глубже. Обглодыши подобрались к кристаллу и начали взбираться наверх, противно булькая и урча от голода. Время от времени приходилось сбрасывать самых наглых из них, потому как они начинали откровенно мешать, пытаться прогрызть костяные сапоги или скинуть меня вниз, в нежные объятие голодных тварей.
  Удар, ещё один, и кристалл весь покрывается трещинами, сквозь которые проступает молочно-зеленый цвет. Взмахнув крыльями, я взлетел как можно выше и рухнул вниз. Кристалл таких издевательств не выдержал и лопнул, осколки шрапнелью полетели в разные стороны, превращая копошащихся вокруг тварей в ежиков. Мне тоже досталось, правда, я успел-таки прикрыться крыльями, используя их на манер щита.
  Пока Предвечная приходила в себя, сопровождая этот процесс нецензурной бранью и эмоциональными жестами, мне пришлось отбивать белое тело своей "бабули" от навязчивого внимания непутевых кавалеров.
  - Висс, какого ... здесь происходит?
  - Откуда мне знать, - раздраженно ответил я и отрубил очередную ободранную голову.
  - Где Самеди?
  Отвечать мне было некогда, кивнув в сторону второго кристалла, я продолжил крушить и кромсать все, что неровно дышало к моему или бабулиному телу.
  - Висс, а трансформироваться не проще?
  И тут до меня дошло какой я, в сущности, идиот, мог бы и раньше догадаться. Размеры платформы были подходящими, чтобы устроить здесь локальный Армагеддон с моим непосредственным участием. Отмахнувшись от особо прытких тварей, я расслабился и сменил ипостась. Стало сразу как-то хорошо, будто домой вернулся после долгих блужданий по пустыне. Обглодыши сразу поумерили свой пыл, атаковали вяло, без всякого энтузиазма и жажды выделиться среди окружающих.
  Мысленно поблагодарив Предвечную за, вовремя, подкинутую идею, я направился в сторону второго кристалла.
  Вывернув из земли причудную клеть Самеди, я поднял её над головой и с силой ухнул об землю. Раздавшийся взрыв разметал подступающих тварей, окончательно избавив нас от их навязчивого общества. Изорванные на куски трупы валялись всюду, кисловатый запах крови щекотал мои огромные ноздри. Нутро клокотало, радуясь от того, что я совершил, оно просило продолжения, и мне было трудно ему отказать. Дед пришел в себя гораздо быстрее и не задавал глупых вопросов. Отряхнувшись от несуществующей пыли, он направился в сторону Предвечной, которая улыбалась и ждала его.
  Пока супруги удовлетворяли свои насущные потребности в плане нежности и тепла, я крушил и ломал все, что мне под руку попадалось. Какое-то щенячье чувство восторга окрылило меня, наделяя чем-то вроде жизни. Я уже и забыл, каково это - быть живым. Порой меня посещали сомнения, а была ли во мне хоть крупица этого неведомого, завораживающего движения. И с каждым разом я убеждаюсь все сильнее в том, что и не жил то никогда. Лишь когда Смерть окончательно вошла в мою суть и отрезала все лишнее, до меня начало доходить, что живым я был лишь первые несколько лет младенчества, а потом разучился.
  Размышлять над этим вопросом мне перехотелось. Выкорчевав гигантский трон из земли, я выкинул его с края платформы, наблюдая, как тот летит в лазурную бездонную пропасть. Мои глаза пылали, и тело, подчиняясь настроению, царившему внутри, вспыхнуло черным пламенем. Души погибших, что прозябали во мне, вылетели наружу и принялись водить безумные хороводы, кружась в гибельном танце. Их становилось все больше и больше, как назойливые мошки, они летали вокруг меня, протяжно завывая.
  Плато начало трескаться, расходиться по швам, вздыматься под гнетом неведомой силы, источником которой был я сам. Клочок нерожденного мира дрожал от ужаса, созерцая безумный танец разрушения, сквозь шепот которого слышался хохот Пустоты. Платформа начала медленно исчезать, я же наслаждался стонами лопающегося от натуги пространства, купался в потоках его страха, пьянящего разум сильнее, чем грибная настойка дроу.
  - Остановись Рыцарь, - сказал некто.
  Его голос громовым раскатом пронесся по плато, в нем чувствовалась сила, но эта сила тоже боялась, она была неуверенной, подобострастной, словно женщина, отдавшаяся на милость победителю. Обернувшись, я увидел Тлоохи, который был примерно одного роста со мной. Его иссохшееся тело смотрелось довольно грозно, а багровые глаза буравили мой лоб, во мне же была уверенность и жажда проглотить наглеца, стереть в порошок и развеять по ветру. Души, повинуясь моей воле, начали кружиться в опасной близости от тела Бога Безумия. Слегка вздрогнув, он скрестил руки на груди и улыбнулся прогнившими сухими губами, вот только не было в его улыбке ничего, кроме боли. Так улыбаются обреченные на смертную казнь, осознавшие мысль о том, что жить им осталось всего лишь до рассвета. Но было в ней и наслаждение от того, что весь этот маскарад вскоре закончится. Бог был не просто старым, он был Древним, тем, кто видел рассвет вселенной, её детство и юность, а потому гибель была не такой уж и страшной участью.
  - Я устал Рыцарь, устал бегать от себя и охотников, мне скучно жить такой жизнью, а места в другой для меня нет.
  Тлоохи тяжело вздохнул, перестал буравить меня взглядом и присел на пол.
  - Много эонов лет назад началась моя жизнь. Я прошел путь от обычного существа с горсткой разума до Бога Познания. Вселенная стала мне больше, чем домом, она стала инструментом и объектом пристального изучения, воплотив собой смысл моего бытия. Изучая мир, я зашел очень далеко, вышел за границы Тварного и Нетварного, взглянул на все со стороны. Но мой разум не выдержал, и безумие накрыло меня с головой, извращая суть, разбивая дух на ущербные фрагменты.
  Я не спешил, дав Богу возможность договорить, не потому что во мне вдруг проснулось сострадание. Его жизнь итак была в моих руках, как и факт его существования, лишнее, неуместное злорадство здесь ни к чему, да и торопиться особо то было некуда.
  - А затем тюрьма, для тех, кто стал особо опасным для вселенной, длительное время заключения, побег... Все это скучно и глупо, а теперь у меня появился шанс исчезнуть, прервать это никчемное существование, ты ведь за этим пришел, Рыцарь?
  Бог усмехнулся и посмотрел на меня лукавым взглядом авантюриста, играющего свою финальную роль в этом скучном спектакле.
  - Я пришел лишь для того, чтобы получить в результате необходимое мне. Так что ни ваше существование, ни существование тех, кто, возможно, пострадает от ваших игрушек, меня не волнует, кроме узкого круга лиц, чья гибель меня расстроит. А расстраиваться я не люблю.
  - Действуй, Рыцарь, - сказал Тлоохи и закрыл глаза.
  Духи, повинуясь моей воле, окружили тело Бога в плотное кольцо, но убивать его я не собирался. Всякая поганка в лесу к чему-нибудь, да предназначена, а разбрасываться толковыми инструментами я не приучен.
  - Тлоохи.
  - Чего тебе, - спросил Бог Безумия, приоткрыв один глаз.
  Я отправил ему мысленный посыл, в котором расписал картину сотворенного мной мира. Тлоохи закрыл глаз и кивнул, пространно улыбаясь собственным мыслям, идея пришлась мятежному Богу по вкусу, а иного и не ожидалось. Духи вырвались на волю и закружились вокруг него в безумном танце, медленно сжимая кольцо, они постепенно разъедали его уставшее тело. Тлоохи смеялся, утопая в потоках совместного сумасшествия, его восторг сотрясал плоть казуального мира, сплетаясь с давлением моей силы.
  Тело Бога Безумия покрылось сетью мелких трещин, сквозь которые проступал призрачный лазурный свет, заполняющий округу. Темп нарастал, гул призраков и хохот Тлоохи слились в единый звук, от которого даже мне стало не по себе. Трещины становились все больше, до тех пор, пока его тело не разлетелось на мелкие осколки. Глаза ослепил яркий свет, и наступила тишина.
  
  ***
  Яркие всполохи багровых молний озаряли горизонт, содрогая земную твердь плана Бездны. Ветер вздымал тучи красного песка, закручивался в громадные смерчи и мчал по кроваво-красным просторам грозного мира Демонов. Зовулон восседал на огромном троне, выполненном из костей различных тварей, убитых рукой самого Повелителя Плана. Приемная зала была полна разношерстного народа, желающего донести до Владыки свои, без сомнения, самые важные вести. Толкучки и шума не было, идиотов, как и героев не сыскалось. Со стен, увешанных гобеленами и картинами сражений, на посетителей взирали тысячи багровых глаз, в которых навсегда застыло яростное пламя, прожигающее присутствующих насквозь. Огромная люстра, висевшая под потолком, давала тусклое освещение, создавая причудливую игру теней, которые стали казаться живыми и порой двигались не в такт телу, породившую эту тень.
  Зовулон со скучающим видом выслушивал доклад за номером каким-то там, судя по всему, цифра была трехзначной, а сообщение настолько неинформативное, что брат не смог уловить и половины сказанного. Телекинезом выбросив вон осточертевшего Демона, Владыка объявил об окончании заседания.
  Гости подозрительно спокойно восприняли эти слова, ни единого ропота не раздалось из толпы, ни единого недовольного возгласа не разорвало робкий покров тишины. Разношерстные Демоны молча развернулись и двинулись в сторону огромных черных врат.
  Закрыв глаза, брат наслаждался тишиной, нежно ласкающей заостренные уши Высшего Демона. Прислужник шоггот маячил где-то рядом, стараясь не мешать хозяину этого плана своим присутствием.
  - Ты тоже можешь быть свободным.
  Шоггот покорно поклонился и засеменил щупальцами в сторону выхода, стараясь идти при этом как можно тише. Демон знал о взрывном характере хозяина и то, что он проявил столько великодушия, не разорвав никого за этот прием, говорило лишь об одном, Владыка устал. Тихонько притворив за собой массивные двери, шоггот с довольным видом побрел в сторону казны. Ничего так не радовало старого маразматика, как блеск камней и шепот золотых монет. Видимо, он был одним из немногих, кто с такой преданностью любил свою работу.
  Зовулон почесал свой правый рог длинным черным когтем и поправил багрово-золотую кирасу. Уже собираясь покинуть надоевшую за день залу, брат почувствовал напряжение магического поля и тяжело вздохнул. Лишь единицы могли вот так запросто пройти к нему в замок, и если уж такое происходило, то на отдых надеяться бесполезно. Облокотившись на голову дракона, служившую роль подлокотника, Зовулон покорно ожидал дальнейшего развития событий. Прямо посреди залы раскрылся небольшой синий портал, из которого показался черный лакированный сапог из шкуры василиска, а вслед за ним явило себя все остальное.
  - Здорова племянник, как жизнь молодая?
  Брат как-то подозрительно покосился на моего отца, уж больно у того взгляд странный был. Черные глаза мерцали каким-то неестественным светом, излучающим силу и уверенность в собственном превосходстве.
  - Кхм, привет.
  Зовулон подошел к отцу и протянул ему свою когтистую лапу, закованную в латы. После скупого приветствия, мужчины отправились в кабинет.
  - Так что же вынудило тебя посетить мою обитель?
  Отец махнул рукой и отпил рубинового цвета жидкость из пузатого бокала. Пламя в камине тихо потрескивало и шипело, выклянчивая очередную порцию дров. Сквозь проблески огня порой проступали два черных провала глаз, с интересом взирающих на сидящих в комнате. Отставной Темный Властелин удобно расположился в мягком замшевом кресле цвета лазурного неба и наблюдал за танцем огня сквозь стекло бокала. Зовулон аккуратно снял кирасу и расправил шипастые массивные плечи, уставшие за день от сидения в неудобных позах, размял крылья и хвост. Одев черный с позолотой фрак и кожаные штаны, брат сел в кресло по соседству с отцом и вытянул когтистые ступни к огню.
  - Наконец-то этот день кончился. Не понимаю тех, кто рвется в правители, гораздо лучше жить и отвечать лишь за себя любимого.
  Отец улыбнулся и сделал ещё один глоток рубинового вина из крови дракона.
  - Есть возможность сменить род деятельности.
  - Какая?
  Зовулон заметно оживился, его потухшие глаза вновь вспыхнули азартным огнем, появилась возможность развеять подступающую со всех сторон скуку, хлебнуть впечатлений, отдохнуть от рутинной и нужной работы правителя.
  - У нас там небольшая войнушка намечается, было бы неплохо, если ты поучаствуешь, - радостно произнес отец, будто планируется не кровопролитная бойня, а потешное сражение на маковом поле.
  Брат аж вином поперхнулся, в результате чего забрызгал свой фрак рубиновой жидкостью.
  - Твою дивизию, - сказал Зовулон, удаляя при помощи магии красные разводы.
  Отец пристально наблюдал за манипуляциями племянника, ни один мускул его покрытого морщинами лица не дрогнул, лишь в черных глазах бесились чертики. Ему было весело.
  - А с кем воевать будем, - спросил брат, устранив позорные пятна на фраке.
  Отец неравнозначно махнул рукой и улыбнулся.
  - Да со Светлыми Землями.
  - Со всеми!?
  Отставной Темный Властелин загадочно кивнул, подтверждая догадки Зовулона относительно ситуации, которая разворачивается в мире Ниаол. Отец задумчиво цедил свое вино, ожидая ответа, смакуя мгновения размышления, сомнения и принятия решения. Есть в этом некая загадочность, мир словно замирает в ожидании, когда выбор будет сделан, чтобы запустить свой дьявольский механизм в ход.
  Зовулон думал о том, во что эта война выльется, сможет ли он противостоять не только смертным, но и Богам, которые обязательно вмешаются в ход событий, как только его воины сделают первый шаг по земле Ниаола. Пусть их осталось не так уж и много, но они есть. Вряд ли им понравится, что на их вотчине собираются устроить геноцид и свести на нет многовековые труды.
  - А как же Боги?
  Отец как-то странно покосился на Зовулона, словно стараясь понять, шутит его собеседник или у него в серьез наблюдается полное расстройство личности.
  - К черту Богов, сына натравлю, как только они сунуться.
  - Дак он же сейчас в жопе похлеще нашего будет.
  - Не без этого, а значит, придется действовать хитро и слаженно, до тех пор, пока наш козырь в рукаве не вернется.
  Зовулон злорадно ухмыльнулся, затея пришлась ему по вкусу, но сомнения все продолжали томить грудь, путая мысли и мешая сосредоточиться.
  - А тебе-то это зачем?
  - Считай, что я воспылал благородством и решил наконец-то дать отпор белобрысым идиотам, вздумавшим чинить беспредел на некогда принадлежащих мне землях.
  Зовулон сделал вид, что поверил и спорить не стал. Раз не говорит, значит, не считает нужным, пытаться выведать нечто большее было глупой и бесполезной тратой времени, потому что Ромул был тем ещё старым интриганом, которого так просто не объегорить.
  Дальше разговор принял более детальный характер, обсуждались стратегические и тактические зарисовки, количество солдат, которое может предоставить та или иная сторона сражений, в общем, обычный военный совет. Как по мне, так это скучно, нудно и неинтересно.
  Время близилось к утру, пламя в камине почти догорело, лишь угли злобно шипели и иногда постреливали, правда, внимания на это уже никто не обращал. Кабинет погрузился во тьму, мрачные тени шуршали своими одеждами по углам, рассказывая друг другу страшные сказки. Отсутствие освещения никак не повлияло на разгоряченный диалог, развернувшийся относительно некоторых пунктов плана.
  - Да это глупо, - возопил Зовулон. - Какой смысл сидеть и ждать у моря погоды, если можно растоптать этих лизоблюдов пока они сидят в треклятых ущельях.
  - И будем мы их ловить по пещерам, пока Император не поймет, что дело пахнет жареным и не начнет готовиться к худшему. Оставь ярость для поля брани, здесь нужен холодный расчет, а не спесивые замашки маньяка.
  Зовулон кивнул, успокаивая пламя в груди, отец был прав, в таком деле нельзя потакать своим эмоциям, иначе они заведут в тупик или создадут столько проблем, что ни один Бог не поможет, каким бы могущественным не был.
  - Значит, ты предлагаешь отрезать им пути отступления и малыми силами загнать как можно глубже, чтобы никто не увидел масштаб надвигающейся угрозы?
  - Наконец-то ты меня услышал.
  - А потом?
  - А потом, суп с котом, - проворчал отец. Пусть гномы сами разбираются с вислоухими, а у нас задачи поважнее будут.
  Отец улыбнулся, и в который раз пригубил ароматного вина, диалог вышел весьма бурным, потому как эмоции молодого Архидемона сильно мешали последнему резво соображать, а Демоническая натура требовала как можно больше крови, и чем раньше, тем лучше. По крайней мере, ему так казалось. Потребовался не один час и куча аргументов, чтобы достучаться до сознания Зовулона, прежде чем тот окончательно не взбесился.
  В кабинет постучали.
  - Ну что ещё, - рявкнул Зовулон.
  - Да что ты нервничаешь, уйми свой пыл, все-таки ты не с женой в постели, - съязвил отец.
  Дверь приоткрылась, и в кабинет вошли. В свете фонаря различался красивый женский силуэт супруги Зовулона. Девушка медленно вошла в комнату и прикрыла дверь, делая это все страстно, красиво и элегантно одновременно. Демонесса, что с неё возьмешь. Утренний облегающий тело пеньюар блестел в свете фонаря, возбуждая фантазию и заставляя её двигаться в приятных голове, и не только, направлениях.
  - Утро доброе мужчины.
  - И тебе не хворать Вик, - поздоровался отец.
  Зовулон подошел к супруге и обнял. Отставной Темный Властелин сделал наилучшее, что мог сделать в такой ситуации, а именно предпринял маневр отступления, тихонько выкарабкавшись из кабинета, он пошел прогуляться по коридорам, чтобы не мешать молодым миловаться. Отец побрел куда глаза глядят, не выбирая направления. С интересом, он рассматривал картины и гобелены, украшающие коридоры. Сотни Демонов разных мастей, так или иначе прославивших этот План Бездны, хмуро взирали с холстов, их горящие жгучим пламенем глаза были полны сил и внутренней уверенности в собственном величии.
  Завернув в один из коридоров, отец внезапно наткнулся на мою картину, написанную неведомым художником, не оставившим ни единой закорючки в качестве подписи. Видимо, опасаясь за собственную шкуру. Ромул улыбнулся, рассматривая мое изображение, творец этого произведения мало того, что нарисовал меня мрачным, как грозовая туча, так ещё и ворона мне на плечо влепил, которого отродясь там никогда не водилось.
  - Возвращайся скорее, без тебя никак, - сказал отец и пошел прочь.
  Приглушенный скрип сапог из кожи василиска удалялся прочь от творения неведомого художника, пока окончательно не стих.
  Глава IV.
  
  Я тот, кто умирает на пороге,
  Мне не принять в сияющем чертоге
  Одежды, что струятся белизной.
  
  Вдали порог, стремящийся к вершине,
  Меня по сердца выжженной пустыне
  Полночный ветер водит за собой...
  
  
  - Гримлин, они догоняют, - прокричал Варин, выскакивая из бокового ответвления штольни.
  Гном был запыхавшимся, весь в пыли и саже, а на лице виднелось пара ссадин. Потертый ламелляр, чье время закончилось ещё в эпоху правления драконов, рассыпался на ходу, на нем ржавчины было больше, чем металла, но старый доспех ещё держался.
  - Что делать будем, - спросил в ответ запыхавшийся Гимлин.
  - Идти в отрыв, письмо должно быть доставлено, не зря же мы потеряли двоих в этой вылазке.
  Гномам-разведчикам пришло важное донесение от их старого друга Торина, некогда изгнанного из подгорного царства, и вести были радостными, помощь шла. У карликов появился шанс отомстить за тех, кого убили ненавистные эльфы, возжелавшие заполучить золотоносные жилы.
  Эльфы приближались, их шаги были тихими, но чуткое ухо гнома способно уловить и не такие звуки. Два отряда по десять солдат шли след в след с воинственными малоросликами, спасало лишь то, что до этого момента коридоры были узкими и петляли, как бык помочился, в противном случае оставшихся в живых гномов давно нашпиговали стрелами, превратив в маленьких ежиков.
  Гримлин отдышался и приготовился продолжить забег, до спасительных глубинных шахт оставалось пара километров, а дальше листоухих ожидало бы сплошное разочарование в виде оравы озлобленных молотоносцев - элиты гномьих войск.
  - Стой, - прохрипел Варин пересохшей глоткой.
  Гримлин развернулся в сторону друга и застыл в ожидании.
  - У нас ещё остались шашки с гремучим порошком?
  - Да, а что?
  Лицо Варина расплылось в злорадной ухмылке, рыжий гном что-то задумал, его глаза заблестели, как два агата под лучами закатного солнца, а руки судорожно сжимались, ожидая действий.
  - Что ты задумал?
  - Мы ведь оба прекрасно понимаем, что по прямому коридору нам от них не оторваться, нашпигуют стрелами, как подушку для иголок и будут правы.
  Гримлин осуждающе уставился на своего друга, на душе было отвратительно, гном не был идиотом, умственно отсталых не берут в разведку, он догадался о том, что задумал его боевой товарищ, и затея эта ему не пришлась по вкусу.
  Позади раздался грохот, приглушенный мат и топот десятков ног, эльфам надоело прятаться, к тому же, глубинные шахты приспособлены только для гномов и высоту имели не выше полутора метров. Неудивительно, что кто-то забылся и встретился затылком с каменной твердью.
  - Быстрее же, они догоняют, - прошипел Варин, протянув свою толстую мозолистую руку.
  - Но...
  - Хватит спорить, ты мне друг или хрен собачий?
  Гримлин понимал, что соратник прав, но его нутро всеми руками и ногами протестовало против такого решения. В гневе скинув походный рюкзак, бородатый извлек из него три шашки с гремучим порошком и протянул дрожащей рукой другу. Варин с улыбкой взял из рук товарища деревянные трубочки, до отказа набитые чудным творением местных алхимиков и обнял Гримлина.
  - Пообещай мне, что вы выйграете эту войну.
  Молчание длилось всего лишь мгновение, за которое перед глазами двух воинов пронеслась вся их жизнь. Детство, юность, походы наверх, сражения и мирные посиделки в кабаках, ссоры и прощения, дружба и ненависть.
  - Гримлин ещё крепче сжал спину друга и прошептал: "обещаю".
  После чего, Варин освободился от объятий и толкнул своего друга прочь, сам же он развернулся и спрятался за небольшим выступом, который не успели в свое время убрать рабочие, за что он был им несказанно благодарен. Вынув из кармана коричневых штанов кресало, гном застыл в ожидании неприятеля, его ноздри раздувались в такт дыханию, а глаза были полны уверенности и готовности умереть за место, где он родился и вырос, за место, где ему суждено было погибнуть, ради жизней будущих поколений.
  - Шевели культями, не слышишь, что вислоухие уже близко, не успеешь добежать до барьера, погибнешь вместе со мной!
  Гримлин и сам понимал, что пришла пора прощаться, но ноги стали вдруг ватными и не хотели нести хозяина прочь от гибели. Усилием воли гном заставил себя двигаться вперед, сначала медленно, он уходил все дальше от места, где дороги двух старых друзей разошлись. Постепенно темп возрастал, малорослик несся в сторону барьерной двери с огромной скоростью, тратя на этот забег последние оставшиеся силы, чтобы смерть Варина не была напрасной. Эльфы явно отставали, Гримлину оставалось полсотни метров до массивной стальной двери, отделявшей один ярус от другого.
  Обернувшись, он посмотрел на своего друга, и горькая скупая слеза покатилась по обветренному, измазанному в грязи, лицу. Душу рвали кошки, противно мяукая и гадя по закоулкам, сердце заходилось в бешенном ритме, пропуская удары от мысли, что они больше не встретятся в этом мире, не выпьют хмельной браги в кабаке и не потискают горячих бородатых женщин.
  Привыкшее к темноте зрение различало силуэт Варина, застывшего в ожидании противника, который только начал выходить из боковой штольни. Гримлин увидел, как в полумраке шахты вспыхнула яркая багровая искра, резво уцепившаяся за фитиль. Он видел, как догорает пропитанная раствором тонкая нить, отсчитывающая последние мгновения жизни его друга. На миг, гному показалось, что рядом с противоположной стороны коридора к Варину идет его погибшая двадцать лет назад супруга. Милинда была одета в свой любимый ярко-красный сарафан, открывавший виды на её милые пухленькие ножки. Девушка грустно улыбалась и медленно шла к тому месту, где её пока ещё живой супруг ждет своего конца, с яростью в глазах, сжимая взрывчатку.
  Гримлин встряхнул головой, прогоняя прочь наваждение, развернулся и, спотыкаясь, побежал к заветной двери. Дыхание становилось все чаще, легкие болели до хрипоты, а ноги подкашивались от усталости, но гном упрямо двигался к заветной цели, вытирая проступившие на глазах слезы.
  Он успел... Закрывая стальной люк, гном уже не видел, как фиолетовым пламенем вспыхнула разделительная мембрана, не слышал боевого клича Варина и крики ужаса оторопевших эльфов. Раздался оглушительный взрыв, сотрясающий прочную горную породу, пламя стремительно распространялось по шахте, превращая щебень в стекло, но Гримлин был далеко от всего этого ужаса, он бежал дальше, в сторону лагеря, сжимая болящую грудь уставшей рукой.
  Он не видел, как тело его друга разметало по коридору, не видел, как эльфы превратились в прах ещё до того, как успели окончательно осознать всю плачевность ситуации. Он не видел, как на последок Варин кивнул своему товарищу и с гордым криком выскочил на эльфов. А ещё, он не увидел, как два призрака крепко обняли друг друга и воспарили над огненным адом, бушующим в шахте за неопределенным номером, ставшей могилой для двадцати эльфов и одного гнома.
  Впереди замаячили огни фонарей, какого-то патруля, и Гримлин ускорил ход, чтобы передать радостную весть, омытую кровью и чувством вины...
  
  ***
  
  Очнулся я от того, что кто-то нервно теребил меня за плечо. Открывать глаза было мучительно больно, как с дичайшего похмелья, вызванного употреблением разносортных напитков. Сознание в который раз отказывалось воспринимать и анализировать окружающую действительность.
  - Висс, очнись ты уже наконец, - прозвучал возле самого уха приятный женский голос.
  В ответ я издал нечто вроде мычания схожего по звучанию с бульканием в отхожей яме и хрипом не пившего целую вечность человека.
  - Вставай лежебока, - рявкнул Самеди в другое ухо.
  Кое-как все-таки разлепив веки, я осмотрелся. Ничего примечательного, я находился в каких-то казематах, опутанный цепями с ног до головы, массивное тело едва умещалось в комнатушку, в которой мы находились. Встать здесь в полный рост у меня бы не вышло, попытка освободится от оков ни к чему не привела, металл попросту не поддавался моей силе.
  Я сменил ипостась и сбросил с себя надоедливые железки, после чего повторно осмотрелся. Обычные казематы, коих множество в любом государстве, где есть хоть толика разумных существ. Хотя я бы их разумными не называл, в противном случае, такого рода помещения никогда бы не пригодились. Воздух здесь был затхлым и попахивал какой-то кислятиной. В углу валялся топчан с сеном, на котором секунду назад покоилась моя массивная голова. Каменная кладка на вид была довольно прочной. Местами виднелись поросли мха и плесени, от которых, судя по всему, и воняло кислятиной. Паутина по углам была покрыта огромным слоем пыли и свисала грязными лохмотьями.
  - Ну и где мы очутились на этот раз?
  - Судя по всему в гостях у Палача, - без эмоционально ответила Предвечная.
  - Объяснила так объяснила, а подробности будут?
  Марана прислонила спину к стене и прикрыла глаза.
  - Когда-то он был Богом Правосудия, следил за исполнением законов Творца и жестоко карал нарушителей. Время шло и Маэхол обезумел от собственный власти, начав убивать всех, кто, так или иначе, шел против воли Творца, став, таким образом, очередным нарушителем. Монада перевернулась, и Палач стал жертвой собственной силы, которая низвергнула его в пучины мрака.
  Смерть замолчала, дав нам время, чтобы переварить полученную информацию. Самеди присел рядом со своей супругой и приобнял её, но торопить не стал, ожидая, когда та сама решиться продолжить свой рассказ.
  - Сила Бога была настолько велика, что обернулась против хозяина и начала сжигать его изнутри. Во вселенной разразилась война, брат шел на брата, убивая друг друга ни за что, Первые творения гибли сотнями в руках обезумевшего Палача. С обезображенным ликом он носился по мирозданию, верша свое "правосудие", и потребовалось немало сил, чтобы изловить безумца и заточить в камеру, как когда-то он заточал своих пленников.
  Предвечная завершила свой рассказ и замолчала, вид у неё был хуже, чем у матери, похоронившей всех своих детей и мужа в придачу. И мне, если честно, такой расклад был более чем не понятен.
  - Что с тобой?
  Марана лишь тяжело дышала в плечо Самеди и отвечать отказалась. Видимо, она рассказала общеизвестную часть истории, но было нечто, о чем ей рассказывать совсем не хочется. Мне было любопытно, что же там произошло на самом деле, но лезть в чужие дела я не стал, сосредоточившись на другом, а именно на побеге из этих казематов.
  Поколопуав стену трансформированным пальцем, я пришел к выводу, что силовой метод здесь не прокатит. Строили на века, если так можно выразиться о магической стене, которой не существует и в помине. Когти даже следа не оставили на каменной кладке. Сообщать прискорбные вести собравшимся посмотреть на клоуна, на меня то бишь, не стал, они итак все видели, а моя матершина делу не поможет. Присев к стене, я прислонился к ней головой и начал судорожно соображать на отвлеченные темы, смотрел эротику и вообще занимался всякими непотребствами в чертогах собственного разума. Имею право, между прочим.
  Ответ пришел внезапно, яркой вспышкой он расцвел на обратной стороне моего черепа и требовал ауденции с хозяином оного. Злорадно ухмыльнувшись, я полез в закрома собственного плаща, силясь отыскать нужное зелье.
  - У тебя такой вид, будто ты вспомнил, что у тебя в карманах заныканы картины обнаженных девиц, - ехидно заметил Самеди.
  Махнув рукой на вредного деда, я продолжил копаться в скрупулезно собранных складах.
  - Не то, нет, снова не то...
  На глаза мне попалась склянка под названием "Оргазм Богов", заинтересованный, я осмотрел склянку и вскрыл печать. В ноздри ударил 'приятный' запах кориандра, мандрагоры и чайной розы, от которого меня затошнило и начала кружится голова. Опробовать на себе непонятное зелье я не стал, зачем, если под боком было двое подопытных, алчно "возжелавших" послужить великому делу. Ничего не говоря, я выплеснул содержимое на своих спутников, а сам тем временем отошел подальше. Естественно им такой поворот событий по вкусу не пришелся, яростно шипя, они двинулись на меня, желая проучить мелкого пакостника. Зелье сработало вовремя, оба рухнули на пол и ... Стонали эти двое так, что у меня уши заложило. В какой-то миг я даже пожалел о том, что не вкусил этого чудо средства вместе с ними.
  Мимолетное сожаление сменилось азартом и научным интересом, потому что стены каземата начали дрожать и трескаться. С потолка на нас посыпалась красная пыль, набившаяся даже в те отверстия, о которых стыдно говорить в обществе прекрасных дам. В общем, события начали развиваться стремительнее полета стрелы. Спустя пару мгновения, в потолке появилась средних размеров дыра, кладка с которого с грохотом рухнула вниз. Благо Самеди и Смерть корчились чуть дальше зоны падения, иначе экстаз сменился бы чем-то менее приятным.
  Все ещё удивленный, я схватил томно вздыхающие тела и ринулся прочь из каменного ада, в который превратились казематы некоего Палача. Сначала, я попробовал цивилизованный способ побега, а именно зажал между ног Предвечную и Самеди, после чего попытался допрыгнуть до потолка. С третьей попытки мне удалось зацепиться за обваливающуюся крышу каземата и начал карабкаться наружу. Вылезать было трудно, потому что зажатые между ног тела старого Рыцаря и Предвечной находились в постоянном Броуновском движении. Затея успеха не возымела, мало того, что потолок ходуном ходил, так эти двое тоже никак не могли успокоиться. Каменная кладка не выдержала и ухнула вниз вместе с нами. Удача была на моей стороне, поэтому никто не пострадал.
  Клетку корежило, ещё немного и она просто похоронила бы нас под грудой обломков, даже могилу бы рыть не пришлось. Плюнув на все нормы морали вместе взятые, я просто поднял за шкирку нирванирующие тела и вышвырнул наружу. Вслед за ними выбрался сам.
  - Нужно было сразу так сделать, а не ждать у моря погоды, - в гневе подумал я и осмотрелся.
  Отставной Рыцарь и Смерть утонули в высокой зеленой траве, продолжая заунывно стонать, на что внимания уже никто не обращал. Обернувшись, я не обнаружил и намека на поруб, на многие километры вокруг простиралась степь. Ни деревьев, ни холмов, ровная зеленая гладь. В реальном мире такое не увидеть. Легкий сквозняк колыхал сочную траву, создавая подобие морской глади. Гигантская воронка свидетельствовала о том, что границы обратной стороны реальности мы, покамест, не покинули.
  Стоны стихли, видимо, действие зелья закончилось, чему я был несказанно рад. Слушать подобные звуки несколько десятков минут к ряду и при этом не участвовать в процессе - дикость несусветная. Хорошо ещё, что я давно уже умер, иначе в штанах от таких завываний стало бы тесно, а кустиков, чтобы сбросить напряжение здесь не было.
  - Эй, вы там живые?
  - Иди лесом кудесник хренов, сам знаешь, что нет, - тихо прошептали из травы.
  Многозначительно хмыкнув, я подошел поближе к месту, где валялись мои спутники. От взглядов, которыми меня окинули, в животе что-то судорожно сжалось, неверное опарыши безобразничали.
  - И что вы на меня так смотрите, мне весело было, а вам приятно. Все остались довольны.
  - Я так погано себя целую вечность не чувствовал, - простонал дед, поднимаясь.
  - Это ж сколько у тебя секса не было.
  По взгляду Самеди я понял, что лучше отойти на более безопасное расстояние и подкалывать жертв алхимии издалека.
  - По крайней мере мы выбрались из темницы, - резюмировал я. Кстати, а что собственно произошло?
  - Столкнулись страдание и наслаждение, неудивительно, что поруб заходил ходуном, - ответила мне оклиматизировавшаяся Смерть.
  Дед поднялся с земли, но кидаться на меня с криками "бей гада" не стал, маразмом он пока ещё, к счастью, не страдал. Вообще подобный недуг редко посещает магов, а уж созданий такого ранга и подавно, но исключения есть везде, так что смотрите в оба, мало ли.
  Самеди помог подняться своей супруге, после чего провел тщательный осмотр. Все это время я стоял в стороне и ждал, когда этот цирк закончится, в руке у меня покоилась склянка с успокоительным. Береженого, как говорится, Тьма бережет. Мало ли что в их мрачные головушки может взбрести, стать жертвой научных изысканий меня, покамест, не тянет.
  - Вижу, вы уже пришли в себя. А теперь скажите ка мне жертвы похоти и разврата, куда нам стопы свои направить.
  Я не унимался, настроение было лучше некуда, хотелось хамить, язвить и третировать нервы окружающих. О том, что думают жертвы моих изысканий, никто, естественно, печься не собирался. Иногда я такой душка, только нимб все время спадает, гвоздями их к рогам что ли приколотить?
  - Хватит измываться, - холодно произнесла Смерть. Нам туда.
  Предвечная указала узким длинным перстом в сторону горизонта. Естественно, я там ничего не обнаружил. Не известно, сколько ещё миров придется пройти прежде, чем мы достигнем обители второго мятежного Бога. Выслушивать различные мнения о собственном происхождении, которые ещё и выражались при помощи нецензурной брани - я молча отказался. И не такое о себе любимом слышал.
  Ждать, пока сладкая парочка выплеснет гнев свой праведный, мне было лень, поэтому я просто пошел в указанную Предвечной сторону (К горизонту, а не в область мужских гениталий. Прим. автора).
  
  ***
  Наэтель сидела у костяного моря, наблюдала за колыхание волн и слушала звуки прибоя, напоминающие трение металла о металл. Мертвенно-бледное око луны всходило из-за горизонта, сменяя на посту своего братца. Призраки расходились по домам, готовясь к чему-то, напоминающему сон. Девушке было интересно, что же снится мертвым, но влазить в хрупкую структуру новорожденного мира не стала, опасаясь разрушить тонкую грань, разделявшую небольшой мирок от бушующего океана Пустоты.
  В руке у Наэтель покоилась черная сфера, моя подарок, который нужно было разбить, дабы случилось чудо из чудес, но девушка не спешила. Её манила Тьма внутри шара, медленно перетекающая от границы до границы, будучи заточенной в клетке из лунного хрусталя. Редкий минерал искусственного происхождения служил хранилищем для огромного количества энергии, чтобы создать один такой камушек размером с ноготь требовалось минимум одна декада лет постоянных манипуляций над обычным хрусталем. Каждую лунную фазу в определенное время камень приходилось опускать в бадью с кровью девственниц, на которую падал свет ночного светила.
  Каюсь, я подобной ахинеей не баловался из-за раздутой до небес лени. Пошел более простым путем и скопировал структуру уже имеющегося камня на обычный хрустальный шар, получилась вполне себе приемлемая пародия, в которую я заточил часть себя. Эта кроха содержала в себе мириады различных творений и новаций, которые смог вместить в себя накопитель, а это не так уж и мало. Единственный минус заключался в том, что как только шар будет расколот, моя душа эта сразу же ощутит, и ощущения будут отнюдь не из разряда приятных. Везде есть свои нюансы, от законов не убежишь, а я не настолько могущественен, чтобы их нагло игнорировать.
  Девушка об этом не знала, в противном случае, не взяла бы подарок. Все, что удерживало её - это завораживающее движение внутри сферы, которым она любовалась часами напролет, забывая обо всем на свете.
  - Кхм-кхм, можно, - раздался голос за спиной.
  Наэтель, не оборачиваясь, кивнула, узнать собственного братца не стоило большого труда, все-таки они родственники, да и она не безобидное создание.
  Творец присел рядом со своей сестрой и всмотрелся в перекаты костяного моря, мрачно бликующие под светом полной луны. Иной здесь не бывало, чтобы создать нечто большее, требовался иной набор навыков и инструментов, нежели был у меня на тот момент.
  - Хм, а я в нем действительно не ошибся, - задумчиво протянул Неназываемый.
  Его белый классический костюм был разрисован черными нитями, сплетающимися в причудливый узор, похожий на пламя Бездны. Посмотрев на сестру, Творец улыбнулся.
  - Что за бедлам ты у себя там устроил?
  - Ты о чем, - невинно спросил Творец.
  Наэтель хмуро посмотрела на братца, убивая в зародыше всякое желание спорить и ехидничать.
  - Ах вон о каком безобразии идет речь. Да так, балуюсь от скуки.
  Творец улыбался как напакостивший ребенок, знающий, что за его баловство ему ничего не будет. Милая такая ухмылка сытой до одури змеи.
  - А если серьезно?
  Наэтель слегка нервничала, разговор отвлекал её от созерцания движения внутри сферы, а отвлекаться от интересного занятия Пустота не любила.
  - Серьезно тебе значит. Ты ведь в курсе, что я стар, настанет день, когда мне придется оставить свой пост и отправится дальше, вслед за нашим Отцом. И мне как-то не хочется оставлять без присмотра начатые проекты.
  - И ты...
  Творец кивнул и жестом указал в сторону зеленой равнины, на которой начали расти фиолетовые цветы. Миг за мигом они увеличивались в размерах, распуская свои бутоны, из которых выпорхнули разноцветные бабочки, полетевшие кто куда. Одна из них села на распущенные волосы Наэтель. Девушка улыбнулась и тяжело вздохнула, посмотрев на сферу, покоящуюся в её бледных руках.
  - Никогда не держи воды реки, иначе она станет болотом и начнет жутко вонять, - сказал Творец.
  - Я и сама это все понимаю.
  Неназываемый встал и протянул руку своей сестре, помогая подняться. Не то, чтобы она в этом нуждалась, скорее дань вежливости, и не более того. Опершись на руку брата, девушка медленно встала. Сфера в её рука начала вибрировать, а Тьма внутри просто взбеленилась, порываясь выплеснуться наружу.
  - Надо же какой предусмотрительный мальчик, - весело протянул Творец.
  - Ты о чем?
  - Твой супруг запихнул в этот шарик не только свои каракули, но и часовой механизм, на случай, если ты начнешь жадничать. Так что разбивай сферу, пока она не сделала это сама.
  Наэтель с грустью посмотрела на мрачную сферу, в последний раз наслаждаясь завораживающим танцем Тьмы, после чего подняла руку вверх и легонько сдавила. Лунный хрусталь покрылся паутиной трещин, сквозь которые хлынули темные жгутики, миг и шар взорвался. Черное море без конца и края заполнило мир, земля дрожала от напряжения, пространство дренилось под напором огромной силы, выплеснувшейся наружу. Вой тысячи мертвецов оглушил округу своим загробным пением, а потом все прекратилось. Мрак впитался в землю.
  Наэтель смотрела и не узнавала привычный мир, который кардинально изменился за краткие мгновения безумного танца Тьмы. Земля покрылась зеленой сочной травой и луговыми цветами, тут и там выросли огромные разноцветные деревья, в ветвях которых пели разномастные птицы. Небо заволокло пеленою туч и стало совсем темно, лишь багровые громовые разряды, рассекающие пространство давали толику освещения. Костяное море превратилось в черную воду, в которой бушевала буря. Огромные волны бились о берег и отступали обратно, не в силах побороть крепкую плоть земли.
  Пошел дождь. Потоки кристально чистой воды падали с небес, питая не знавшую влаги твердь, воздух запах сыростью, ароматом мокрой травы и луговых цветов. Мир обрел краски, звуки, запахи, которых доселе не видел. Призраки вылетали из домов и купались в потоках падающей воды, дети смеялись и прыгали по лужам, разбрызгивая грязь по округе. Гончие праха, служившие им домашними питомцами, бегали по округе и ныряли в воду вместе с детьми, чему последние были несказанно рады.
  Наэтель повернулась в сторону гор и обомлела. Часть хребта превратилась в огромный мрачный лес, хмурые ели утопали в свинцовой пелене тумана, из которой иногда смотрели красные пары глаз каких-то новых созданий. Намокшая хвоя приятно щекотала ноздри своим едва уловимым с такого расстояния запахом. Из леса вышло нечто, закутанное в черный балахон и двинулось в сторону Неназываемых. Девушка присмотрелась, сквозь мантию существа проступали белые кости, а из-под капюшона на неё смотрели красные точки глаз, в которых не было ни злобы, ни страха, лишь какая-то неуловимая и завораживающая сила. Наэтель сразу вспомнила, что уже видела подобное и загадочно улыбнулась.
  - Вот сорванец, - выругался Творец, взглянув наверх.
  - Чего шумишь?
  - Твой муженек у меня луну спер. Ох, доберусь я до его шеи, - притворно гнушался Неназываемый.
  Наэтель лишь покосилась на брата, её больше интересовало то существо, что медленно плыло над землей в их сторону. Девушкой овладело любопытство, но торопиться было не в её правилах, поэтому она просто стояла и ждала, когда все прояснится. Нечто в балахоне приближалось, там, где пролегал его маршрут, трава засыхала, но как только он проходил это место, пожухлая зелень вновь становилась живой и продолжала свое, одной ей известное, существование.
  - Добрый вечер, - прошептало существо и слегка поклонилось.
  - Здравствуй, - синхронно ответили оба Неназываемых и повторили жест приветствия.
  - Я Хранитель, призванный хозяином присматривать и защищать это место.
  - А разве ему что-то угрожает, - спросил Творец.
  Хранитель развел руки в стороны, и перед ним возник огромный разноцветный шар, внутри него кипело сражение между Повелителем и одним из Мятежных Богов, внезапно изображение пошло рябью и потухло.
  - На большее моих сил не хватает. Я призван сюда для того, чтобы продолжать дело моего создателя, на случай если он погибнет.
  - Поясни, - попросила Пустота.
  - Все просто, создатель отколол часть своей сущности и запечатал в хрустальную сферу.
  - А часть всегда хранит в себе подобие целого, - закончил за Хранителя Творец.
  Существо в балахоне кивнуло в знак почтения и благодарности.
  - Знаешь что, братец, становись ка ты в очередь.
  - Прошу прощения, не понял.
  - Я первая настучу ему по шее, когда увижу, а тебя выпорю прямо сейчас, чтобы не подвергал моего супруга опасностям.
  Девушка с грозным выражением лица двинулась в сторону Неназывемого, порываясь выполнить угрозу, но братец был против экзекуций и исчез, появившись за спиной у Хранителя. Наэтель улыбнулась и оставила попытки добраться да филейных частей родственничка.
  - Если он там кости сложит, я тебя вые... а вселенную проглочу в один присест, - ласково произнесла девушка.
  - Да не будет с ним ничего, я сам не заинтересован в его гибели, к тому же - его убить дело не из простых.
  - Но все-таки возможно.
  - С этим не поспоришь.
  Хранитель подлетел поближе к Наэтель и протянул костлявую руку, зажатую в кулаке. Девушка протянула ему свою ладонь, с интересом ожидая продолжения.
  - Создатель не погибнет, пока существует хотя бы гранула его сути.
  С этими словами он разжал кулак и на ладонь девушке упал небольшой кулон в виде серебряного драколича, в лапах которого был зажат крохотный морион. От талисмана исходило легкое ощущение прохлады и какое-то неуловимое, знакомое чувство, будто хозяин этого осколка сейчас где-то рядом. Тоска сдавила грудь Пустоте, когтями вгрызаясь в саму суть, и отступила так же внезапно, как и появилась.
  - Благодарю, - прошептала девушка.
  - Не меня нужно благодарить, - ответил Хранитель и отправился обратно.
  Обернувшись, он посмотрел на Наэтель и прошелестел:
  - Заходите в гости, будет интересно.
  После чего развернулся и продолжил путь, по дуге обойдя Неназываемого. Творец из-под бровей окинул взглядом Хранителя, но говорить ничего не стал, что творилось в голове у Отца вселенной в тот момент - ведомо лишь ему одному, но лицо у него было озабоченным. Дождь стих, новорожденный мир отдыхал после непродолжительной бури и наслаждался мгновениями спокойствия. Тучи медленно расходились, обнажая бледный диск луны, которая теперь выглядела намного реалистичнее, нежели раньше. Летучие мыши принялись гоняться за редкими насекомыми, которые поднялись из зеленой травы. Пусть фауна и не была многообразной, но мир преобразился, наполнился новыми красками и звуками.
  Пока Наэтель с восторгом рассматривала ночные пейзажи, вдыхая приятный влажный воздух, Творец постарался осуществить маневр отступления, пока сестра не вспомнила о его существовании, потому как лишние вопросы ему были ни к чему.
  - Братец мой, куда это ты собрался?
  Тон был настолько ласковым, что Неназываемый насторожился, маневр с треском провалился. Да он мог свободно сбежать, но не стал, потому как сестрица могла обидеться, а восстанавливать потом по кирпичику свое детище ему не хотелось. Пришлось смириться.
  - Да, я это, гуляю, - промямлил Творец.
  - Пойдем вместе, ты же не бросишь даму прозябать в одиночестве?
  Игривый взгляд Наэтель прошелся по телу её брата, играя пальчиком со своим черным локоном, девушка подошла поближе. Напряжение между этими двумя было такое, что воздух начал плавиться, а мир ворчать, от чего горы задрожали, вниз посыпался щебень и крупные камни.
  - Сестра, уймись, развалишь же чудный мирок, я перед твоим мужем отчитываться не буду.
  Девушка довольно улыбнулась.
  - А что такое, страшно?
  Творец не нашелся что ответить, поэтому просто протянул руку девушке, и они пошли гулять.
  
  ***
  
  Мир Ниаол замер в ожидании бури, кроваво-красные тучи войны медленно заходили с горизонта, закрывая лазурную синь радостного неба. Темная Империя била во все колокола, мобилизуя новый солдат. Все, кто хотел поквитаться с Царством Света, точили оружие, готовили доспехи и взывали к древней силе клокочущей ярости. Оборотни, гномы, левиафаны, орки, гноллы, темные эльфы и прочие жители жаждали этой войны, как цветок жаждет солнечного света, и их в принципе можно понять. Это только в книжках пишут, что Светлые - добросердечные и милые существа. Как по мне, то нихрена это не так. Все мы одинаковые, вот только Темным нечем прикрыться в плане морали, их действия подчинены целесообразности и прагматичности, в отличие от противоположного лагеря, чьи побуждения зиждутся на мнимом величии и раздутом самомнении.
  Отец шел по коридору вотчины Зовулона, размышляя на отвлеченные темы, домой не хотелось, было желание просто расслабиться, заблудиться и гулять так целую вечность. Чем он по сути и занимался всю свою жизнь, даже если сутками сидел в кабинете, разбирая бумаги или выпивая. Коридоры сменялись один за другим, некоторые были пыльными и заброшенными, другие же наоборот пестрили мрачными красками и дышали жизнью. Картины сражений сменялись штандартами и фресками с древними изречениями Первых Демонов - Демогоргонов, отправившихся на поиски знаний подальше от света Абсолюта, обрекая себя тем самым на изгнание.
  Внезапно магическое поле пошло рябью, она была настолько незначительной, что неопытный глаз её бы даже не заметил, но не отец. На одних рефлексах и желании жить он ушел в сторону в тот самый момент, когда черное лезвие теневого клинка вспороло воздух, где мгновение назад была шея отставного Темного Властелина. Кричать о помощи было бессмысленно, Охотник Тени сделает свое дело быстрее, чем придет хоть какая-то помощь, да отец бы и не стал. Материализовав два длинных кинжала, Ром начал медленно обходить Охотника со стороны, провоцируя тварь на новую атаку, которая не заставила себя долго ждать. Тень была относительно молодой, иначе такой оплошности бы не допустила и после неудачи просто ушла как можно дальше, чтобы повторить попытку и застать врага врасплох. Но фортуна довольно часто любит поворачиваться к отцу передом, дабы исключить неподобающие случаи домогательства со стороны крамольного Властелина.
  В полумраке помещения Охотник двигался гораздо быстрее, а его движения расплывались. Тень умирает на свету, так говорят обыватели. Черта с два, тень на свету просто не видно, но она никуда не исчезает, выжидая время, пока ненавистное светило скроется с глаз долой, чтобы вновь восстать из-под камня. Подобное убивает подобное. Только пиромант знает, как грамотно бороться с огнем, только некроманту ведомы быстрые способы упокоения орд нежити. Противоположности не убивают друг друга, а дополняют и трансформируют, создавая из двух сил нечто иное.
  Едва уловимый шорох, и клинки со звоном ударяются друг о друга. Сила противостояла опыту, ненависть спокойствию, тень мраку, и последний побеждал. Сместив тело чуть в сторону, отец намеренно убрал кинжал, провожая меч противника. Инерция сыграла свою коварную роль, Охотник слегка подался вперед, открываясь навстречу второму кинжалу, который по гарду вошел в сердце Тени. Легкое давление Силы, и Охотник рассыпается в прах, а по коридору уже слышался топот двух пар ног.
  - Что случилось, - спросил Зовулон, выбежав из-за поворота.
  - Теневой Охотник...
  Раздавшаяся в ответ нецензурная брань крайне нежелательна не только к прочтению, но и к упоминанию в целом. Такие словесные кульбиты способны вызывать перекос пространства и взрыв мозга даже у искушенных слушателей, поэтому умолчим о том, что за скабрезности огласили коридор замка.
  Из-за поворота выбежал Нахаб, все-таки он отставал в силе и скорости хозяину, сказывалась разница в рангах, но, кажется, ему это было только в радость. Быть генералом армии Высшего Демона звучит намного помпезнее, нежели Балор - управитель одного из замшелых планов Бездны.
  Демон был в тяжелых доспехах грязно-свинцового цвета, мерцающих багровым, сквозь шлем на мир взирали два красных уголька глаз, в которых пылало дикое пламя ярости. С огромным топором наперевес тот влетел в коридор как бронепоезд. (Видел я эти штуки в одном из миров, сравнение здесь подходит как нельзя кстати. Прим. автора).
  - Все в порядке Ваше Благородие?
  - Да, обошлось. Староват я стал для таких измывательств, - наигранно прокряхтел отец.
  Отставному Властелину верить естественно никто не собирался, это всегда оканчивалось плохо для наивных идиотов. Демонам же хотелось счастливого конца, в их представлении конечно же.
  - И откуда здесь взялась эта пакость, - спросил Зовулон, смотря на небольшую кучку черного праха.
  - Видимо кому-то я перешел дорогу, раз он не поленился призвать черти откуда эту скотинку. Нужно срочно домой.
  - Да, ступай, а мы пока закончим подготовку Легионов к наступлению, свистнешь, когда выступать.
  - Обязательно.
  Отец сделал странное движение ладонями, словно он мутит воду в пруду, закручивая её в водоворот. Пространство слегка задрожало. Все-таки оно не любит, когда нарушают его границы, в воздухе повисла небольшая дверь из черного дуба с рубиновой ручкой в виде человеческого черепа. Отец уже собрался её открыть, но перед тем, как пройти сквозь портал, спросил:
  - А как вы меня нашли, я же не звал на помощь?
  - Сигнализация сработала Ваше Благородие.
  Отец многозначительно хмыкнул и открыл дверь, с головой утонув в лазурном сиянии портала. Спустя мгновения в коридоре не было ни отца, ни двери.
  - Мда... Мне ещё учиться и учиться, толку от силы, если не умеешь её грамотно применять.
  - Ваше Злорадство, на все нужно время.
  - Где ты откопал эти обращения!?
  Нахаб погрузил массивную лапу под кирасу, расписанную древними кровавыми рунами разрушения основ, извлек оттуда небольшой талмуд и протянул Зовулону. "Рыцари Средневековья" гласила надпись на книге.
  - Да иди ты, - психанул брат и вернул книгу. Шутник хренов.
  - Нахаб прыснул в кулак, но книгу забрал, к ним он имел некий пиетет и ревностно относился к каждому труду, так или иначе попавшему в его когтистые лапы.
  - Труби общий сбор, мы готовимся к войне.
  - Ну наконец-то, - радостно пробасил Балор.
  - Милорд.
  - Ну что ещё, - спросил медленно закипающий Зовулон.
  Шуточки генерала начинали раздражать, фамильярности брат не любил и относился к ней отвратительно. Если бы не дружба между этими двумя, Нахабу здорово бы влетело ещё при первом разе.
  - Конфликтам на окраинах плана пришел конец, виновные наказаны. Кстати, налоги, которые нам задолжали, никуда из казны не уходили, так что у нас масса средств для экипировки армии, а то ходят как бомжи.
  Нахаб в гневе сплюнул небольшим огоньком, который ещё долго горел на полу. Зовулон понимал недовольство своего генерала, большинство солдат действительно ходили абы в чем, у многих даже оружия не было, не говоря уж про доспехи. Лишь у офицеров и особо отличившихся в бою было что-то стоящее.
  - Составь все нужные бумаги и отправь запрос в гильдию с пометкой срочно, ты понимаешь о чем я?
  - Не извольте беспокоится Ваше Величество, все будет сделано в лучшем виде.
  Козырнув Нахаб развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал прочь, намеренно чеканя шаг.
  - Выпорю, - проревел Зовулон.
  Все-таки терпение брата было отнюдь не ангельским. Правда догонять опального генерала он не стал, хотя мысли о том, как он гоняется с плеткой за убегающим Балором, теплом отзывались в груди. Зовулон слегка прищелкнул пальцами, грохот в конце коридора и раздавшаяся впоследствии брань возвестили о том, что затея удалась. С довольным видом Рогатый отправился отдыхать, день выдался трудным, остальные обещают быть не легче.
  
  ***
  
  Отец пулей вбежал в спальню, сдерживая волнение. Телепортироваться прямо в опочивальню было смерти подобно, после перемещения нужно несколько мгновений, чтобы прийти в себя, стоять в ступоре рядом с остервенелым Охотником - не самый лучший способ окончить жизнь. С кинжалами на рожон, отец пнул двустворчатую дверь и влетел в комнату. Помещение напоминало кабак, в котором погуляли пьяные в хлам вурдалаки, мебель была разрушена, гобелены рваными тряпками свисали с потолка, кровать так и вовсе лежала в трех разных местах. Пары мгновений хватило отцу, чтобы оценить всю картину, после чего он аккуратно присел на тумбочку - единственную утварь, оставшуюся нетронутой, и расхохотался.
  Охотник нарвался на страшного противника. Призрак давно почившей тещи изгалялся над бедной тварью. С веником и совком Тень носилась по комнате и занималась несвойственной ей работе - уборкой территории. Под чутким руководством парящей бестии, Охотник наводил порядок в разгромленной спальне. Жены нигде не было видно, но отец не волновался, если уж этот тиран был здесь, значит с его супругой все в порядке. Несмотря на скотский характер, бабуля свою единственную оставшуюся в живых дочурку в обиду не даст.
  - Здравствуй любимый зять, - прошелестел обрадованный призрак.
  - И тебе недолгих лет жизни.
  - Сволочь.
  - Стерва.
  Оба рассмеялись, семейная идиллия была восстановлена, ритуалы приветствия исполнены, так что можно было перевести дух.
  - А как ты выбралась? Твой внучек тебя хорошенько запечатал, почти пол века о тебе не было ни слуху, ни духу. Здорово же ты его тогда взбесила.
  - А я то что? А чего он?
  - Отставить оправдания, я итак все видел. Ну побуянил сынок слегка, сказывается тяжелое детство.
  Отец чихнул, Охотник слишком яростно начал двигать веником, отчего в воздух поднялась чертова туча пыли.
  - Ах ты аспид, - прокричала бабуля и огрела нерадивого работника кочергой.
  Процесс сразу наладился, огрехи были исправлены, а воспитательный процесс приносил свои плоды.
  - А где внучек?
  - В жопе мира глистов ищет.
  - Я серьезно.
  Отец хмуро посмотрел на свою тещу, показывая тем самым, что шутки здесь давно уже никто не шутит. Все здесь седые и умудренные жизнью, верить ему естественно никто не стал.
  - Ну ладно, - пошла на попятную Василь.
  - Кто же мне такие подарочки отправил? Кому жить скучно?
  Отец размышлял, сидя на тумбочке, события снаружи его головы потеряли свою актуальность, поэтому внимания на них он не обращал. Призрак кружилась над бедным Охотником, как стервятник над будущим трупом, выжидая, когда жертва окончательно сдастся на милость победителю. Но Тень сдаваться не желала, упорно выполняя команды обезумевшего мертвеца, комната прямо на глазах приходила в порядок, с ремонтом мебели, правда, были проблемы. Навыки Охотника были слишком узко направлены, одно дело махать кинжалом и совершенно другое дело махать молотком. Тут разные специализации нужны, и плюньте в лицо тому, кто скажет вам обратное.
  - И что ты собираешься делать с ним потом, - спросил отец, так и не найдя ответа на свой вопрос.
  - Понятия не имею, развоплощу, наверное, а может закаббалю, будет у меня в склепе уборкой заниматься.
  Тень от услышанного ощутима напряглась и принялась махать молотком ещё ревностнее, вколачивая гвозди по самое не хочу.
  - Сдай ты его трактирщику, пусть он с ним носится.
  - Откуда здесь взялся кабак, отродясь же не было, и почему я об этом не знаю, - возмутилась Василь.
  Отец только махнул рукой и вернулся к созерцанию собственных мыслей. На повестке дня стояли более важные вопросы, нежели трудоустройство непутевого Охотника. Если в Бездне все прошло более чем замечательно, то с Императором может сложиться не так гладко, потому что нынешний Темный Властелин был малолетним идиотом. И как он только на трон попал? В любом случае, гадать по расположению дерьма в сортире отец не любил, а данных для построения стратегий явно не хватало.
  Оставалось дождаться вестей от Вализира, и лишь потом предпринимать хоть какие-то действия. На этой радостной ноте, Ромул покинул собственные покое, превратившиеся в замшелый курятник и побрел в сторону кабинета. По пути поприветствовал супругу, без лишних драм удостоверился, что на его территории все спокойно, и насвистывая похабные мелодии бурной молодости удалился прочь.
  
  ***
  
  Дорога сквозь поросший высокой зеленой травой луг была просто замечательной. Добрый и приветливый мир скалился, ой, прошу прощения, улыбался нам во все свои зубы, ожидая, когда мы потеряем бдительность, чтобы напасть и застать врасплох. Я шел впереди планеты всей, потому как мое трансформированное тело протаптывало широкую тропу посреди этого зеленого безумия. По непотным причинам мои спутники наотрез отказались брести сквозь траву, которая временами достигала шеи.
  Над нашим отрядом повисло гнетущее разум молчание, не мой конечно, я люблю тишину, в ней можно встретить самого себя, а такие встречи всегда заканчиваются благотворно. Не всегда приятно, но зато с толком, а это уже не бог весть что. Влюбленные дулись на меня за то, что я без их ведома устроил им подлянку, обрызгав чудодейственным средством. Вот не понимаю я их, чего стенать то? Ладно бы я окатил их из помойного ведра или отхожего места, дак нет же, потратил единственный флакон блаженного экстаза. С чего я взял, что единственный? Дак, после увиденного мне тоже захотелось, решил использовать на себе, все кладовые пролез, но ничего даже близко напоминающего то волшебное зелье не нашел. Это мне нужно было обидеться за то, что им было приятно, а я их шкуры спасал. Безобразие одним словом.
  Когда я приелся молчаливым общением с самим собой, то решил и свое любопытство потешить.
  - Скажите мне друзья-товарищи, с чего вдруг клеть Мятежного нам чуть на голову не рухнула, когда вы нирванировать начали?
  - А сам-то ты как думаешь, - ответил вопросом на вопрос дед.
  - Преимущественно головой, случается, правда, порой казус, и думать я начинаю жопой, но это редкие случаи.
  От моих слов лицо Предвечной исказилось в ужасной гримасе, и я ускорил шаг, дабы увеличить расстояние между этими затворниками и мной любимым, единственным и неповторимым.
  - Головой он думает... Казематы Палача пропитаны ужасом и страданиями, а мы, с твоей подачи, начали эманировать в корне противоположной энергией. Что бывает, когда противоположности сходятся?
  - Понял, не дегенерат.
  И вновь над поляной под беззвездным черным небом воцарилась гробовая тишина, лишь хруст ломаемой травы разносился по полю на сотни метров вокруг. Идти было скучно, привыкшая к адреналину натура требовала хлеба и зрелищ, желательно с голыми женскими прелестями. А ей, болезной, досталось брести незнамо куда и вести за собой двух обиженных на весь свет существ огромной мощи. Верно же говорят, что Боги, они как дети, вот только игрушки у них на порядок выше, чем у простых смертных. Так и живем, что одним, что другим не хватает внимания и заботы, как и всем чадушкам, от чего мы принимаемся капризничать, требуя своего. И как вселенная ещё стоит на своих ногах?
  Мысли медленно ворочались в голове, перескакивая с темы на тему. В кои-то веки им никто не мешал, не затыкал и не заставлял думать в заданном направлении. Голова отдыхала, за последнее время ей итак не слабо досталось, поэтому смысла терроризировать себя любимого я не видел. Слово за слово, образ за образом, мысли дошли до странного вопроса: а что бы было, будь иной способ справится с Пустотой, кроме как скормить ей какую-нибудь тварюшку? Ответ, вспышкой возникший в моей голове, заставил меня остановится. Привыкшие к мерной ходьбе, Самеди и Смерть воткнулись мне в область седалища, от чего принялись звучно материться, не понимая, чем вызвана подобная задержка.
  А ответ был прост. Ничего бы путного не случилось. Какое-то время я бы жил с Лаей, наслаждаясь ей обществом, потом начал бы строить козни всем окружающим, доводя их до смерти от нервного срыва. Возможно, меня бы хватило лет на десять, двадцать такой жизни, а потом, я бы просто сбежал, не в силах сдерживать подступающую скуку.
  - Что стряслось, - спросила обеспокоенная Смерть.
  - Не берите в голову, просто у меня приступ внезапного переосмысления не сложившегося будущего.
  Самеди многозначительно хмыкнул, уж кому, как не ему, знать, что такое несбыточные надежды и мечты. Сколько всего он успел сделать, и сколько возможностей упустил. Таких вещей не счесть пальцами одной руки, здесь даже десяти будет мало. Чем дольше и насыщеннее жизнь, тем больше груз воспоминаний и опыта. Они давят на грудь бетонной плитой до тех пор, пока не придет понимание, а вместе с ним приходит облегчение и покой. Наша жизнь не может сложиться иначе, чем она сложилась, и дело здесь не сколько в судьбе или происках Богов, сколько в том, что выбор людей ограничен ими же самими. Мы сами строим стены из допустимого, приемлемого и якобы правильного, при этом мысли о том, что наши убеждения могут быть ошибочными, приводят нас в ужас, заставляя отвергать сомнения. Абсолютно уверены лишь блаженные и идиоты, мудрый же подвергает сомнению все, что у него есть, в противном случае искание превратиться в простое обладание ненужным хламом.
  Эти мысли молнией пронеслись в моей голове, сжигая все наносное, все то, что мешает мне видеть вещи в их первозданном свете, а не через призму собственного мировоззрения. С улыбкой на огромной рогатой морде я продолжил свой путь, выкидывая по дороге всякий, накопившийся за три с лишним сотни лет, хлам.
  - Нам назад, - пустым голосм произнесла Смерть.
  Обернувшись, я увидел, что она сидела на траве с опущенными веками и описывала руками круги. Самеди стоял позади неё и ждал, пока Предвечная выйдет из транса, во время которого та, судя по всему, вошла в изодранное поле местных реалий. Я бы за такое, если честно, не взялся бы. Мозг взорвется от потоков хаоса, из которого соткано это мироздание. Окунать голову в отхожее место у меня желания не было, пусть этим занимаются ответственные за это лица.
  - Назад, так назад, - ответил я, когда Мара пришла в себя.
  Обойдя своих спутников, я побрел обратно. Прошли мы не больше десяти метров, когда глаза ослепила до боли привычная вспышка, и мы очутились в ином мире. И явило нам лик свой величественный не что иное, как здание суда. Древний храм Бога Правосудия был явно в запущенном состоянии, лозы винограда превратились в иссушенные плети, рваными нитями свисавшие с полуразрушенных колонн. Черные вороны кружились на окровавленными трупами, ковром устилающие некогда белую мраморную плитку. Тела были всюду, даже примерно я не смог посчитать их количество. Время от времени птицы пикировали вниз и вгрызались в гниющую плоть. Несмотря на все это, смрада мой нос не уловил, хотя за долгие года жизни, я перестал морщить нос от обоняния разлагающихся трупов, все-таки сказывается бурная некромантская молодость.
  Покосившиеся обшарпанные двери "приветливо" приглашали нас войти внутрь, обходить трупы я не стал, двигаясь напролом, никаких угрызений по этому поводу моя черствая душа не испытывала. И не такими зверствами занимался, так что пусть моралисты отправятся к черту куличи лепить, плакаться по поводу собственного бессердечия я не собирался и в ближайшем обозримом будущем не планирую. Претензии можно высказать мне лично, только чур потом не обижаться, когда вашу голову дети, играя в кегельбан, будут использовать вместо мяча.
  Как только мы поднялись по высоким ступеням к небольшому плато, на котором были изображены весы, навстречу нам, из мрачного провала вышел Страж. Закованный в глухие доспехи, заляпанные кровью, он мрачно посмотрел на каждого из нас, подолгу задерживая взгляд.
  - Ты, - прохрипел Страж, указывая когтистым перстом в мою сторону. Пойдешь со мной, остальные свободны.
  Страж хлопнул в ладоши, и мои спутники исчезли. Холодная ярость мигом вскипятила мою кровь, заставив с силой сжать кулаки, но рваться на рожон я не стал.
  - Не волнуйся, они вернулись в Реальность, ты же встретишься с Судьей.
  Разжав кулаки, я кивнул, дав тем самым согласие идти за Стражем. Кивнув в ответ, существо пошло внутрь, исчезнув во мраке здания суда. Делать нечего, пришлось трансформироваться обратно и топать вслед за броненосцем. Тьма помещения проглотила меня с головой, отрезав все органы чувств одним взмахом. Не было видно ничего, кроме расплывающегося силуэта, бредущего впереди Стража. Пол был ровным, костяные сапоги беззвучно ступали по неизвестному материалу, не натыкаясь ни на какие подлянки. Так мы и брели во тьме, пока не прошли ещё один проход. Толика освещения давала возможность осмотреться. Мрачное помещение зала суда давило на меня, словно огромная могильная плита. Потрескавшаяся плитка хрустела при ходьбе, всюду валялись мумифицированные трупы, обломки скамеек и трибун, лишь одно единственное кресло имело подобающий вид. Отделанное черной кожей, оно смотрелось величественно. Вокруг постамента, на котором стояло пустующее кресло был небольшой пятачок, освобожденный от трупов и запекшейся крови. Видимо, это место предназначалось мне. Страж подтвердил мои догадки, жестом указав на пятачок напротив кресла.
  Спорить я не стал, какой смысл гнуть пальцы веером, гораздо разумнее было послушаться и дождаться развязки событий, чтобы понять хоть что-то из того бреда, что творился вокруг. Стена за креслом растворилась, и из неё вышел сам Судья и Палач в одном лице. Одетый в черный балахон, защищенный нагрудником, он держал на плечах массивный топор, покрытый черными пятнами крови. Сквозь капюшон на меня смотрели три холодных синих глаза, в них была не только сила. Тяжелый взгляд, полный боли, смотрел на мир сквозь призму эонов лет, что прожило это существо. В отличие от того же Тлоохи, Палач был намного старше, вот только в глазах не было и капли безумия, уж я то почувствую его запах за много верст.
  Судья сел на положенное ему место и откинул капюшон, топор же он поставил у своих ног, положив на него небритый подбородок. Палача можно было принять за человека, приятное лицо мужчины неопределенных лет имело схожие черты с родом людским, лишь три глаза разрушали иллюзию человечности.
  - Здравствуй, молодой Повелитель, - поприветствовал меня Палач.
  Приятный, звучный бас разнесся по залу суда и затих. Палач не торопился, он спокойно сидел в кресле и ожидал ответа.
  - Здравствуй.
  - Меня зовут Бельзиор, не буду утомлять тебя рассказами о своем прошлом. Что нужно ты итак знаешь, а остальное знать ни к чему.
  Я кивнул в знак согласия со словами Палача.
  - Присаживайся, - сказал Бельзиор и щелкнул пальцами.
  Позади меня материализовалось небольшое удобное креслице из переплетенных виноградных лоз. Кивнув в знак благодарности, я присел на предоставленную мне мебель, играть в героев не было никакого желания, хотели бы убить уже бы попытались это сделать, да и не в том я возрасте, чтобы подобной чушью маяться.
  Я не стал торопить Божество просьбами и вопросами, мне было интересно, что же затевал этот пройдоха, к тому же, спешка нужна только при ловле блох, во всем остальном требуется размеренность и тактичность.
  Бог тяжело вздохнул, его взгляд стал ещё тяжелее, даже воздух старался держаться от этого взгляда подальше. Чувствовалось, что Палач хочет нечто поведать, но никак не решится на это, внутри него читалась борьба, и я ей не мешал. Зал суда подернулся зыбкой дымкой, которая скрадывала очертания предметов. Многовековая боль тысяч жертв, прошедших этот зал вонзилась в мою душу, разрывая её на части. Перед тем, как сознание отказалось трезво воспринимать мир, в голове прозвучала единственное слово: "сфера". Душа разбредалась на куски, которые отваливались один за другим, истлевая от собственного жара. Внутри выли миллионы мертвецов, чувствующие тоже, что и я, они вместе со мной приняли удар отката древнего заклинания. Суть разлагалась от силы, давлеющей изнутри, мысли скользкой холодной массой застыли в голове, выбивая из неё все идеи и принципы. Захотелось упасть, забиться в угол, кричать и молить о пощаде. А потом все прошло, только душа так и не вернулась на место, вот только чувство собственной ущербности не делало мое настроение феерическим.
  - Кажется кто-то балуется магией Древних, - безучастно пробубнил Судья.
  Отвечать я ничего не стал, и смысла никакого, и в себя прийти не мешало. В груди что-то мерзко хлюпало. Расстегнув рубаху, я увидел глубокий порез в области сердца, из которого текла черная смоляная жидкость. Крови было много, она текла не переставая, пальто пропиталось насквозь, и с него начало капать. Подо мной была уже целая лужа, когда я опомнился, пришлось спешно латать рану. Регенерация отсутствовала, с трудом, я вспомнил нужное заклинание, и лечение пошло полным ходом.
  - Так зачем ты меня сюда позвал?
  Бог тяжело вздохнул, посмотрел на свой видавший виды топор и отвернулся. Что-то томило Бельзиора, и это неизвестное нечто по непонятным причинам начало меня напрягать. Интуиция вопила о том, чтобы я бежал отсюда со всех ног, иначе впоследствии не раз ещё буду поминать себя нехорошими словами, но слушать её, естественно, никто не стал. Палач все-таки решился на откровенности.
  - Слушай внимательно Повелитель, времени мало, скоро Она вернется, и твоя голова пополнит нашу коллекцию.
  Палач говорил как-то скованно, иногда переходя на шепот, казалось, что он чего-то боится и ждет, когда его страхи объявятся на шахматной доске жизни. Я хотел было задать массу уточняющих вопросов, но Бог имел иное мнение на этот счет. Жест, и мои губы стали каменными, разомкнуть их не представлялось возможным. Ярость в момент среагировала на нападки со стороны, ледяное пламя взрывом пробежало по жилам, подключая обычно не используемые резервы. В таком состоянии даже Боги рискуют превратиться в прах. Проклятье безмолвия спало в мановение ока, а тело приняло трансформу. В угрожающей близости зависла моя голова над телом Судьи, но тот и не думал трястись от страха и молить о пощаде. Искоса посмотрев на меня, Бельзиор улыбнулся своим мыслям и похлопал меня по плечу.
  - Хорошо, что именно тебя отправили по наши головы. Присаживайся обратно, у меня к тебе есть дело.
  Ситуация, надо сказать, слегка меня обескуражила, тот, за чье убийство мне обещана хорошая награда предлагал сделку. Кто я такой, чтобы отказываться выслушать хотя бы её условия. А в цене всегда сойдемся. Вернувшись в человеческую ипостась, я сел в новый стул, щедро предоставленный Судьей. Старый валялся по всей зале, потому как размеры моего истинного тела несколько больше тех, что могла вместить в себя мебель.
  - Слушаю.
  - Чтобы меня убить, тебе придется отправиться в прошлое, во времена моей бурной молодости. На заре времен, когда вселенная была ещё молода, я обитал на одной из отдаленных планет запрещенных реальностей, потому что моя сила была огромной уже тогда. И чтобы не мешать работе отлаженного механизма, я был вынужден жить на задворках мироздания.
  - Получается здесь мне с тобой не совладать, - задумчиво протянул я.
  Бельзиор помахал головой, подтверждая мои догадки.
  - Она уже близко, ты готов?
  - Да кто она то?!
  Палач посмотрел на меня как на идиота, и мне ничего не оставалось, кроме как развести руки в стороны, мол, это не мы такие, это жизнь такая.
  - Сила моя, вот кто. Я напитывался чужой силой так долго, что в итоге она обрела собственное сознание. В результате не я её использую, а она меня, превратив из хозяина в инструмент. Поэтому думай, прежде чем что-то сделать. Уяснил?
  Я кивнул в ответ на гневную тираду Палача, если честно, она заставила меня в который раз задуматься над тем, что халява всегда выходит боком. За все нужно платить, и не всегда цена соразмерна полученному в итоге.
  - Это все или есть ещё какие-то нюансы, касаемые твоего умерщвления?
  - Ещё один, меня мало будет убить, тебе придется развоплотить мою сущность так, чтобы ни один деятель потом не собрал.
  - А вот с этим могут быть...
  Бельзиор жестом прервал мою болтовню, на этот раз, правда, проклятие накладывать не стал, толку никакого, да и Зал Суда чинить неохота.
  - Проблем с этим не возникнет, Небытие тебе в помощь.
  - А как мне потом обратно возвращаться? Ждать пока время пройдет?
  Палач усмехнулся, видимо, такая идея пришлась ему по вкусу. По моему выражению лица Бельзиор понял, что лучше оставить шутки на потом, видимо, гримаса была совсем уж жуткой, раз она проняла даже Судью.
  - Глубоко под землей, аккурат в самом центре моего храма лежит огромный синий камень, это огромный накопитель, его силы хватит, чтобы вернуть тебя в твое время. Правда закинуть может куда-угодно, так что не удивляйся, если окажешься по уши в дерьме.
  - В каком смысле?
  - Да во всех.
  Палач посмотрел на меня в ожидании отмашки, чтобы отправить меня к черту на куличики. Смысла оставаться в Зале Суда я больше не видел, а ширять в седалище огнем не было никакого желания. Она могла явиться с минуты на минуту, пусть гибель мне не грозит, но неприятностей хватит на вечность вперед. Я кивнул Палачу, дав тем самым свое согласие, на голову рухнула Тьма. Да-да, именно Тьма, наковальни, кувалды, скалы... Все это не сравнится с тем, что "ласково" погладило меня по головке, остатки истерзанной души арбалетным болтом вылетели из тела, ощущение верха и низа перемешались в такой клубок, что распутать его без моря самогона не представлялось возможным. Небытие показалось мне раем.
  А потом, чья-то волосатая рука нажала несуществующий тумблер, и сознание вернулось в тело. Я стоял посреди Зала Суда и видел, как Страж выводит меня же из темного прохода. Наблюдать мне позволили недолго, пространство подернулось некой дымкой, и события побежали перед моими глазами с умопомрачительной скоростью. Я видел сотни лиц и тысячи событий, мириады лет проносились передо мной в мановение ока, от всей этой кутерьмы меня начало сильно мутить, живот скрутило в тогой узел, а голова кружилась так, будто я выпил целую бочку самогона. Время ускоряло свой бег, и в какой-то момент внутри возникло ощущение, будто меня вовсе не существует, видимо, день моего рождения был уже далеко позади. Почему-то стало немного грустно от осознания, что я всего лишь песчинка, мое рождение и моя смерть, по сути, ничего не изменит. Мироздание продолжит свое существование, дни будут сменятся днями, живые будут рождаться и умирать. И все, что у меня есть - это тот промежуток времени, пока я могу что-то изменить. Но хватит лирики, пора выходить на сцену и играть, публика застыла в ожидании, а я все жмусь за кулисами, как молодой франт перед королевой.
  Скорость бега событий перед моими глазами значительно замедлилась, видимо, скоро должна быть конечная, а посему стоило приготовиться к теплому приему. Доступ к силе был восстановлен, и я с наслаждением ощущал, как тугой поток энергии смерти проходит сквозь мое тело. Это было ни с чем не сравнимое ощущение,
  словно я парил над морской гладью и жадно пил холодный влажный воздух после вечности скитаний в жаркой пустыне. Не теряя времени даром, я сменил ипостась и воззвал к силе, окружая себя плотным щитом из взбесившихся духов. Гул от прорехи во времени слился со злобным воем призраков. И вновь чья-то мохнатая рука щелкнула несуществующим тумблером, только в этот раз обратный бег часов остановился.
  Я стоял все в том же Зале Суда, вот только не было здесь ни трупов, ни разрушенных скамей. Зеленый виноград покрывал добрую половину кристально-чистых белых стен, в небольшое оконце над потолком бил желтый луч солнца, отражался от пола и игрался на потолке солнечными зайчиками. Бежевые скамьи стояли полукругом вокруг небольшой трибуны, там, где далеко в будущем сидел я на щедро выделенном стуле и беседовал с Палачом. Напротив трибуны стояло уже знакомое мне кресло, которое в данный момент пустовало. Недолго думая, я решил выдвинуться в глубь храма, поближе к упомянутому Бельзиором накопителю. Все равно молодое Божество в курсе, что покой его дома грубо нарушен, так что без разницы куда брести, битва всего лишь вопрос времени. Передо мной встал трудный выбор, слева и справа от трона имелись две идентичные двери, вот только не факт, что они приведут меня туда, куда мне хотелось попасть. Застыв в нерешительности, я пытался решить, в какую сторону двинуться, но так ничего умного и не придумал.
  - Тебе направо, - раздался звонкий молодой голос за моей спиной.
  Я обернулся на звук, души мгновенно уловили волю хозяина и застыли в готовности начать атаку, лишь тень мысли и вечно голодные призраки рвануться в сторону жертвы, но этого не потребовалось. Говорящим был молодой Люцифер, облокотившись на стену, он с интересом меня изучал. Непривычная моему взору рабочая мантия гармонично вписывалась в местный интерьер, даже рога были такие же, вот только я точно знал, что это более ранний образец уже известной мне личности. Когтистый палец Падшего жил своей жизнью и ковырял бледно-белый кафель стен, в то время как черные глаза с золотистыми вертикальными зрачками внимательно наблюдали за окружающей действительностью.
  - Не парься, я знаю, что ты не отсюда. Палач поступил и мудро, и глупо одновременно. Слишком хрупка ткань времени, чтобы так измываться над ней, и слишком велика рвущая его нутро сила, чтобы совладать с ним в настоящем.
  - Так ты помнишь меня?
  - Рыцарь, я многомерное создание, это прерогатива смертных - осознавать свое бытие лишь в данной точке отсчета. Мне ведомо и прошлое, и будущее, и все возможные варианты прожитых и проживаемых событий. Я живу вне времени, поэтому для меня нет разницы в том, какая эпоха сейчас на дворе.
  Почесав репу массивной лапой, я пришел к выводу, что мироздание слишком запутанная вещь для моего маленького разума, в которую козий котях и тот с трудом втиснется, не говоря уж о таких заумных вещах, как время.
  - Значит Палач тоже меня помнит, - задумчиво толи спросил, толи констатировал я.
  Люцифер кивнул.
  - Погоди, получается тебе известно все, что будет вплоть до собственной кончины?
  - Не настолько. Чем выше уровень существа, тем дальше оно может видеть. Я не знаю, где Творец, даже сейчас его нет. Исчезнув, он стер себя со страниц времени, будто его никогда и не было.
  - Как все сложно.
  Падший усмехнулся, его улыбка напомнила мне оскал сытой до одури змеи, чей яд вроде бы и не сочится, но только сунься, нашпигует так, что ни один лекарь потом на ноги не поставит, только некромант, да и то не всегда.
  - Ты можешь абсолютно тоже самое, даже больше, потому что в твоих руках есть замечательный инструмент, как Пески Времен. С помощью него, тебе открывается доступ не только к своему временному континууму. Любое событие, которое произошло или собирается произойти, любая мысль, которую даже не воплотили, а просто подумали, - все это в твоих руках. Сможешь использовать этот инструмент тебе и карты в руке, нет, значит, Палач победил.
  Я порывался ляпнуть что-то ещё, но передумал. Подобные манипуляции не укрылись от опального Ангела, но комментировать тот отказался, лишь кивнул и исчез, будто его и не было.
  Делать нечего, пришлось идти в правую дверь, как по мне, так по таким местам лучше вообще не лазить. Себе дороже, знаете ли. Дверь отворилась без скрипа, в лицо пахнуло терпким ароматом ладана, как только я шагнул в темный коридор, дверь за мной закрылась.
  - Назад дороги нет, - усмехнувшись, подумал я.
  Впереди забрезжил свет, но лететь к нему я не спешил. Судя по всему, Судья в курсе, что по его душу пришли, и то, что меня ждут - ясно как день, поэтому соваться в пекло без подготовки, что в зад быку палку совать. Весьма рискованное мероприятие, а значит, без защиты не обойтись. Обычные щиты здесь не помогут, нужно что-то более серьезное. Души, запертые внутри, зашевелились, я чувствовал их голод, их жажду рвать все, что попадется на пути, и не стал сопротивляться желанию мертвых. Ослабив стены камеры, я выпустил наружу небольшой гудящий рой, из которого начал формировать собственную защиту, сила подобострастно подчинялась моей воле, с щенячьим восторгом замирая от моих прикосновений. Темное пространство коридора осветилось голубым сиянием, исходящим от моей брони, духи внутри меня замерли в ожидании битвы, оставалось сделать всего лишь несколько шагов.
  В глаза ударил яркий свет, я оказался в белой зале, отделанной мраморными плитами. Огромная люстра свисала с потолка, яркий свет которой отражался от полированных до блеска стен, от чего казалось, что светятся сами стены. И как здесь можно было находится, мне не понятно, от такого освещения глаза в обратную сторону развернуться.
  Молодой Судья сидел в небольшом легком кресле, выполненном из сплетенных вместе ветвей. Бог был одет в белую широкую мантию и с улыбкой выслушивал доклад какой-то миловидной девушки. Приятный звучный голос разносился по зале, отражаясь от стен, что порождало небольшое эхо, создавая мистическую обстановку. Мне несказанно повезло, девушка была одета в строгий черный костюм, под которым виднелась такого же цвета кружевная блузка, края которой слегка проступали из-за пиджака. Право слово, мне белый цвет итак не импонирует, а от такого обилия противных тонов меня и вовсе тошнить начало. Понять о чем был разговор не представлялось возможным, данного наречия я не знал и собственно не собираюсь. В голове итак понос от хранящихся там сведений, нечего склады всяким мусором захламлять.
  Меня заметили, правда прерывать беседу явно не собирались, это ничего, я не гордый, могу и подождать своей очереди. Чтобы не стоять, я отыскал в углу какой-то стул и уселся на него. Что удивительно, мебель была обычного коричневого цвета, не скрою, меня приятно обрадовало. Судя по поднявшейся брови Палача, такого хамства он от меня не ожидал, что, собственно, его личная половая трагедия, не на чай же я к нему пришел, а по конкретному вопросу. Так что, если ему что-то в моем поведении не понравилось, то это его проблемы. На белом полу от меня остались пыльные следы, я специально печатал шаг, чтобы натоптать как можно сильнее.
  Злорадно улыбнувшись, я вслушался в речь девушки. Её короткие русые волосы колыхались в такт беседе, температура в комнате накалялась, дама разгоряченно жестикулировала и пыталась в чем-то убедить Судью, тот же напротив спокойно слушал и пространно улыбался. Беседа мне наскучила, и я трансформировал свою руку, в которой создал синий шар, сотканный из энергии Смерти, а потом начал превращать его во все, что мне приходило в голову.
  - Кхм-кхм, Рыцарь, прошу вас, отвлекитесь от вашего интересного занятия, мы закончили.
  Я поднял голову, хмуро посмотрел на Палача и продолжил свои эксперименты с энергией Смерти.
  - Несказанно за вас рад, сразу начнем или побеседуем?
  Бельзиор улыбнулся, девушка же напротив, стала красной как помидор от проступившего на щеках гнева. Её синие глаза стали холодными как лед, а точеный носик задрался к верху. Эта картина меня позабавила, от чего я тоже улыбнулся.
  - Эльпида, уймись, иначе ты своими выходками доведешь нашего гостя до смерти от хохота.
  - Эльпида... Это с темноэльфиского надежда что ли?
  Палач кивнул, после чего хлопнул в ладоши, и пространство вокруг подернулось дымкой, зала исчезла. Мы сидели в центре огромной арены, построенной под открытым небом. Красное солнце злобным оком взирало на нас с высоты, багровые облака медленно плыли по небесной тверди, сходясь в тяжелые грозовые тучи. Поднявшийся холодный ветер вздымал вверх столбы рыжего песка, от чего во рту противно заскрежетало. Палач прищелкнул, и его одежда осыпалась прахом, который подхватил задорный элементаль и с шумом разметал по округе. Вместо мантии Судья облачился в тяжелый доспех, отполированный металл блестел под ярким светом солнца, отдавая багрянцем. Зловещая картина, если честно. Из-под глухого шлема на меня смотрели два холодных синих уголька, в которых я увидел воплощение самой погибели. Судья стал напоминать Хранителя, встретившего меня и моих спутников у здания Суда, но разница была на лицо, и чувствовалась она в силе этих существ.
  Эльпида тоже сменила имидж, сейчас она напоминала гордую амазонку. Облаченная в легкий кожаный доспех, отороченный металлическими пластинами, расписанными заковыристыми письменами, опершись на длинную глефу, девушка кокетливо смотрела на мою реакцию, ожидая толи испуга, толи восторга. Какого же было её удивление, когда я скептически осмотрел всю картину, и нашел для себя тот факт, что моя собственная трансформированная кисть выглядит куда более величественно.
  - Итак, Рыцарь, мы на арене Судьбы, - начал Палач.
  Я скептически хмыкнул, осмотрев местные красоты, но говорить ничего не стал.
  - Тебе предстоит сразиться с многочисленными врагами. Докажи, что достоин бросить мне вызов.
  Бельзиор улыбнулся, встал со своего кресла и вместе со своей помощницей потопал в сторону балкона для зрителей. Я же напротив, остался сидеть на своем стуле, смысла рвать волосы на седалище не предвиделось, события так или иначе потребуют ауденции, остается лишь ждать их появления.
  Скучать долго не пришлось, как только спина Судьи скрылась за ограждением арены, раздался звон барабанов. Огромные красные двери справа от меня отворились, и на сцену вышел огромный минотавр. С оглушающим ревом зверь ринулся на меня, но не прошел и пары метров, как осыпался пеплом. Магия знала свое дело, разъяренный дух воспарил над ареной и исчез в глубина моей груди, подарив чувство легкого неудобство, которое, спустя мгновение, прошло.
  И вновь загремели барабаны, на этот раз из двери выскочила ватага разъяренных гарпий, которая повторила судьбу своего предшественника. Мне становилось скучно, если Бог думал, что я буду бегать по арене и жевать противный песок, то глубоко заблуждался. Но это была лишь разминка, судя по всему, Палач оказался хитрее и вместе со мной, в прошлое отправил мятежников, с которыми бежал из заключения. Сначала на меня натравили всякую шушеру, которая ложилась лишь от тени моей мысли, но потом обстановка стала накаляться.
  Пятый Бог оказал решительное сопротивление моей магии, единственное, чего я добился, так это лопнул панцирь на его груди. Пришлось покидать объятия уютного стула и трансформироваться полностью. Огромный скарабей остановился и вперил в меня взгляд своих желтых глаз. Оставшийся на нем хитин заходил ходуном, и из спины вырвались сотни щупалец, которые со свистом ринулись в мою сторону.
  Отпрыгнув в сторону, я просто поймал несколько пролетающих рядом жгутов и с силой рванул на себя, скарабей подобного не ожидал и с визгом полетел ко мне. Пригнувшись, я подался вперед, чтобы нанизать на выставленные вперед когти противного жука, но тот решительно отказался. В ход пошла магия. От скарабея отделился крупный бирюзовый шар, который полетел в мою сторону. Пасс рукой, и прямо передо мной возникает вихрь из песка, стерший саму память о шаре.
  Раздавшийся взрыв отбросил не долетевшего жука далеко в сторону, а меня обсыпал кучей пыли. Бог умирать не хотел, противно заверещав, тот превратился в песчаную тучу и вновь ринулся на меня. Расправив крылья, я выпустил на волю свое безумие, что холодом пробежалось по моим жилам, вытесняя все чувства и мысли, оставив лишь жажду разрушать. Издав яростный рык, от которого вздрогнула сама земля, я с силой ударил по тверди, от чего та заходила ходуном и покрылась расходящимися в сторону трещинами. Бог остановился. Его аморфное тело уплотнилось, но было уже поздно, из-под земли поднялся сильный ветер, который принялся рвать тучу из песка и пыли. Сопротивление мятежника было бесполезно, потоки ледяного воздуха врывались все глубже и глубже в его зудящее от боли тело. Через пару секунд все было кончено, душа Бога стала моей. Я почувствовал, как сила забилась в моих жилах, делая их похожими на водопад.
  Безумие клокотало в моей груди, мне хотелось ещё и ещё, голод сотен тысяч душ отразился в моих глазах, Эльпида вздрогнула. Едва заметно, но мое острое зрение заметило тень испуга на лице девушки.
  Для меня перестало существовать все, лишь голод и жажда вгрызаться в суть живого не покидали моей груди. С разъяренным воплем, сквозь который слышались стоны бесчисленного множества духов, я бросался на каждого, кто выходил из красных ворот. Воздух хрипел от магии, древней, как само мироздание, арена превратилась в руины, часть стены рухнула, подняв тучу пыли, песок местами превратился в стекло. Всюду были рытвины, ямы, лужи крови вперемешку с непонятной слизью, но мне было мало. Я все глубже и глубже погружался в кровавый омут забвения, с наслаждением вырывая новую душу из ещё живой груди, а после чего поверженный осыпался пеплом. Последней против меня вышла Эльпида.
  В очередной раз раздался гомон барабанов, вызывая во мне легкую приятную дрожь от предвкушения. Эльпида не стала издавать яростных выкриков или швырять в меня с порога чем-то непонятным. Над ареной повисла гробовая тишина, даже ревущий в небе ветер затих, ристалище застыло в ожидании битвы. Отвесив мне легкий поклон, девушка исчезла из поля зрения, настолько быстрыми и неуловимыми были её движения. Но я чувствовал этот аромат страха, призрачный след липкого ужаса тянулся за моей соперницей, поэтому найти её не составляло труда. Жизнь клокотала в её груди, а сердце вырывалось наружу.
  Эльпида переместилась мне за спину и занесла глефу, чтобы нанести колющий удар, но не тут то было. Я резко дернулся, отправив помощницу Палача в длительный полет ударом массивного крыла. Перевернувшись в полете, девушка вновь ринулась на меня, ускоряясь до предела, она кружила вокруг моего тела, уворачивалась от когтей и багровых щупалец, вырывающихся из земли. Битва набирала обороты, подпитывая азартом мое безумие. Сложив ладони лодочкой, я размахнулся и хлопнул ими. Волна ледяного воздуха вперемешку с песком рванулась в разные стороны, но Эльпида прошла сквозь это кольцо, хоть далось ей это тяжело.
  Вращая перед собой глефу, она упорно шагала вперед, скорость снизилась, вокруг девушки вспыхнул белый щит, который трещал и лопался под напором моей силы. Сжав руку в кулак, я взмахнул ей, и в сторону девушки полетел столб чистой энергии Смерти. Издавая ужасный гул, жгут силы впился в белоснежно белый щит Эльпиды, разрывая в клочья само время. Девушка сопротивлялась до последнего, но Смерть была сильнее. Размахнувшись жгутом на манер бича, я нанес ей страшный удар, но девушки там уже и след простыл.
  - Она здесь не при чем, пусть живет, - сказал внезапно появившийся Палач.
  Вынув из небытия гигантский топор, он снял шлем с головы и улыбнулся.
  - Не думал, что окончу жизнь там, где приговорил к смерти многие тысячи жизней.
  - Все заканчивается там, где когда-то началось, - пророкотал я.
  Бельзиор кивнул, соглашаясь с моим изречением.
  - Что ж, не будем заставлять ждать судьбу. Помни, ты обещал развоплотить меня окончательно.
  - Да будет так.
  Безумие с новой силой принялось разрывать в клочья мою грудь. Сквозь потоки леденящей душу ярости, я чувствовал легкое дуновение Небытия. Одиннадцать лет, проведенных за гранью Тварного дали о себе знать. Палач перехватил топор покрепче, и битва началась. Солнце исчезло с небосвода, Пустота медленно пожирала багровое небо, вместе со временем и миром, в котором некогда обитал Судья. И сошлись две силы в предсмертном завораживающем танце на лезвии бритвы, Древняя, недоступная большинству населяющих вселенную, магия сплелась в единую песнь, разрушая фундамент пустого мира. Топор мерцал во Тьме песчаной бури, сквозь которую проступал лик Гибели. Когти впивались в металл, который старался найти брешь в моей обороне. Щиты лопались один за другим, не выдерживая натиска противника. Пространство взбеленилось, арена рухнула, а с исчезающего небосвода полился кровавый липкий дождь.
  Я хлестал Палача бичами, сотканными из пламени Смерти, тот отвечал мне Древней магией Порядка. Я топил его в прахе, он поливал меня пламенем Удуна. Так продолжалось бесконечно долго, казалось, что это битва не кончится никогда, но Палач просчитался. Отважившись на отчаянную атаку, он бросился на меня, а я тем временем, издав полный ярости вопль, впился в собственную грудь когтями и вывернул ребра наружу. Сквозь открывшийся провал из небытия моей души на мир взглянули мириады голодных безумных глаз, в которых читалась ярость и жажда рвать все, что встретится на пути. Мир содрогнулся, увидев, что пришло по его голову, пустота начала затягивать внутрь меня все, что попадалось её взору, не миновала чаша сия и Палача.
  Шлем слетел с его головы и отправился в пропасть, развернувшуюся у меня в груди. Судья остановился, его доспех начал кусками отрываться и улетать в небытие, присев на одно колено, тот в последний раз погладил багровый песок и всмотрелся в рваные лоскуты, оставшиеся от неба. Красный дождь хлестал влагой по его бледному лицу, а по щекам пробежала скупая лазурная слеза.
  - Свершилось, - прошептал Судья.
  Поднявшись во весь рост, ободранный местами до костей, он медленно пошел в сторону разверзнувшейся голодной пасти, скалящейся тысячью мертвых глаз. Шаг, и Бельзиор канул в небытие. Закрыв зев пустоты ребрами, я трансформировался обратно и упал на прохладный песок. Так хреново мне не было никогда, безумие отступило в глубины подсознания, усталость опустилась мне на плечи. Ощущение было такое, словно небо рухнуло мне на голову. Из носа и ушей тонкой струйкой текла кровь.
  - Действительно, свершилось, - прохрипел я.
  Кое-как поднявшись, я пошел в сторону лазурного портала, открывшегося в паре метров от меня. Кубарем свалившись в магический проем, я просто потерял сознание от накатившей слабости и тошноты. Понимаю, что небезопасно, но день выдался трудным, так что можно позволить себе минутку слабости. Палач сдержал свое слово, спустившись по лестнице вниз, я действительно обнаружил огромный накопитель. Правда, поглотить Бога было бы куда приятнее, но свои обещания нужно выполнять, так что я был доволен и этим. Погрузив когти в хрупкое тела кристалла, я впился в силу, щедро разлитую внутри камня, а её там было воистину много. Потеряв счет времени, я так и стоял, сознание потухло, не выдержав такого натиска, по телу проходили темно-синие искры, то сила трансформировалась в иную силу, приемлемую для меня. А потом на голову опустилась блаженная Тьма.
  
  Глава 5. Битва.
  
  В связи с отсутствием интереса завтра было перенесено на более поздний срок.
  
  Над столицей Темной Империи повисли мрачные свинцовые тучи, влажный теплый ветер развевал штандарты собравшихся на собрание лордов. Улицы Темезии были пусты, жители попрятались по домам, пережидая бурю. Корабли мертвыми телами замерли в порту, волны бились в деревянные баркасы, раскачивали их, грозясь унести прочь. Воды Кровавого Моря взбеленились, белая пена устилала каменную плитку причала. Кони хрипели в конюшнях, бились об ограду и грызли вожжи, конюхи отчаялись их успокаивать, без магии затея была бессмысленной. Но как на зло, ни одного кудесника не наблюдалось, все они месили грязь на полигонах, создавая воистину чудовищ. Огромные химеры рычали на поле за городом, толстые панцири отливали синевой в отсветах мелькавших в небесах молний. Длинные когти впивались в твердь, оставляя гигантские борозды.
  Буря началась внезапно, молния ударила прямо в центр площади, разбрасывая по округе щебень и вздымая пыль, а потом пошел ливень. Видимость снизилась до нуля, с неба лило как с водопада, стоки в момент наполнились водой, и благо, что канализационная система была отлажена, в противном случае столица бы просто утонула.
  Тем временем в дворце Императора разворачивался военный совет. Лорды обсуждали предстоящую войну, большинство из них было за, и лишь несколько князей высказались против, но их уже не слушали. Отец умел манипулировать людьми, заставляя их плясать под свою дудку, все-таки Темным Властелином абы кого не назовут. С мрачным лицом Ромул выслушивал доклад одного из молоденьких князьков, предложенная им стратегия привела бы к поражению ещё в начале войны. Найджел предлагал миновать все форпосты Империи Света и выдвинуться прямо на столицу, мотивируя это тем, что так война пройдет быстро и с наименьшими потерями.
  - Да нас просто зажмут в кольцо, - прорычал вожак оборотней.
  Закованный в глухую броню, огромный волк гневно взирал на разрисованную Найджелом карту, будь его воля, молодой князь зал совета покинул бы ногами вперед, при условии, что от него останется хоть что-то подвергающееся вынесению. К сожалению, такой возможности у оборотня не было.
  - И что ты предлагаешь Рорк, - спросил Император.
  Молодой Темный Властелин, разменявший четвертый десяток лет, восседал на небольшом троне, сделанном из черной кости химеры. Багровый рифленый доспех повелителя был покрыт вязью рун, защищавших хозяина от большинства известных заклинаний, дорогостоящая вещь. Голову венчала серебряная диадема с опалом в центре. Словно желтый глаз циклопа, он следил с высоты за всем, что происходит вокруг. Серые глаза Императора пристально смотрели на моего отца, ожидая, что скажет бывший повелитель Темных Земель, но тот молчал, безучастно наблюдая за происходящим.
  Следующим встал к карте вождь орочьих земель, и так по кругу. Каждый высказывал свои задумки и тактические зарисовки, большинство из них были утопией, но некоторые стоили внимания, к примеру тот же Рорк предлагал направить диверсантов в Светлые Земли и устроить там белую революцию, что он имел под ввиду под этой фразой так никто и не понял, но многим идея пришлась по вкусу.
  Наконец пришла очередь отца. В зале повисла гробовая тишина, о взрывном характере Темного Властелина в отставке знали все, и почувствовать на себе гнев чернокнижника не хотел никто, даже Император инстинктивно вжался в спинку трона и слегка побелел.
  - Ваше Величество, прекратите так напрягаться, нервы нужно беречь смолоду, - сказал отец, вырисовывая что-то на карте.
  Император вздрогнул, но говорить ничего не стал, ожидая, когда Ромул закончит свои манипуляции с картой Светлых Земель. Шла уже двадцатая минута, но отец так и не отошел от доски, продолжая что-то скрупулезно выводить на бумаге.
  - Итак, господа, - начал отец, отодвигаясь в сторону и являя собравшимся свой шедевр. - Как я уже предлагал, начать стоит с гномов, по какой-то непонятной мне причине все забыли о малоросликах, а зря.
  Собравшиеся потупили взоры, даже вожак стаи опустил отвернулся, тихонько фыркнув. Ехидно окинув взором зал совета, отец продолжил:
  - Группа диверсантов - это конечно замечательно, но время поджимает, чудится мне Вальхиор тоже не сидит сложа руки, раз уж началась экспансия в гномьи владения, жди беды.
  В зал совета вбежал взмыленный распорядитель, шикарный фрак был измят и покрыт слоем пыли, судя по всему, случилось нечто из ряда вон выходящее, раз этот лентяй устроил марафонский забег с препятствиями.
  - Что случилось, Герберт, - спросил взволнованный Император.
  - Эльф... уш...
  - Говори шкура, - прорычал отец.
  Распорядитель вжался в пол и упал на колени, не выдержав гнетущей ауры взбешенного отца.
  - Эльфу спешно покинули гномьи владения ещё неделю назад. Только что пришла магограмма, легионы Ангелов штурмуют бастион Заката, мы несем огромные потери. Ещё немного и наши границы падут.
  То, что выдал отец после прослушивания доклада распорядителя навсегда останется тайной за семью печатями. Даже предлоги и эпитеты в его гневной тираде были нецензурными. От слов, прогремевших в зале совета, у всех уши в трубочку свернулись, а цветы, растущие на балконе засохли и осыпались пылью. Высказав все, что отец думал, думает и будет думать о собравшихся, их потомках и потомках их потомков, он глубоко вздохнул и расплылся в ядовитой ухмылке.
  - Что же, теперь мы можем прибегнуть к помощи Демонов. Светлые Земли первыми нарушили запрет, так что трубите наступление, война началась.
  Глаза Императора полезли вверх, казалось, что ещё чуть-чуть и они заберутся под диадему.
  - Ромул, ты это серьезно? Демоны?
  - Именно, желающие спорить есть, - снова сорвался на рык отец.
  Желающих почему-то не оказалось, несмотря на то, что по документам Император был главой Темных Земель, по факту же, власть всегда принадлежала отцу, просто он не лез, пока этого не требовали обстоятельства. Теперь же пришел черед выйти из тени, что он и проделал.
  - Кстати, я ведь не раз говорил о том, что удаленные части Империи должны быть обеспечены нормальными связистами, почему этого до сих пор нет?
  Отец проговорил это настолько тихо и ласково, что собравшиеся готовы были слезно молить и проситься под топор палача, лишь бы избежать гнева отставного Властелина.
  - Я посчитал, что это не имеет смысла, - пролебезил Император.
  Отец скептически осмотрел Властителя, но говорить ничего не стал, по взгляду итак было понятно все, что он думал о Повелителе и о ситуации в целом. И мысли были отнюдь не утешительными.
  - Будем надеяться, что мой сын вернется до того, как нас окончательно сотрут в порошок.
  - Это Рыцарь Смерти что ли, - возопил Жрец темного культа.
  - Повелитель Смерти, - грозно поправил отец.
  Присутствующие совсем сникли, мало того, что Ромул вовлек в войну Демонов, так ещё и воплощение всех ужасов и старых легенд умудрилось втесаться в их заварушку.
  - Да он же нас сам всех порешит, - прорычал Рорк.
  - И будет прав, вас дебилов, давно пора на плаху отправить, разожрали жопы на казенных харчах до того, что ум жиром заплыл, теперь мучайтесь. К тому же, я лучше умру от руки сына, чем от меча эльфийских шарамыг. Вопросы?
  Вопросов как обычно не было, совет спешно засобирался в свои владения, война не терпит промедления. Каждая лишняя секунда стоит жизни воинов, а каждый меч всегда был на счету.
  Зал быстро опустел, лишь Император и отец никуда не торопились. Ромул нервно расхаживал от стены к стене, задумавшись над упавшими на голову проблемами, и бормотал себе под нос различные ругательства. Его лакированные сапоги гремели стальным каблуком по мраморной плитке, черные глаза стали отсвечивать багровым, а сквозь кожу проступали сизые вены, признак того, что отец переживал приступ сильного бешенства.
  - Ромул, у нас есть шанс победить, - тихо спросил Император.
  - Шанс всегда есть, зависит от того, как им воспользоваться.
  Император непонимающе уставился на отца, ожидая от него хоть каких-нибудь объяснений. Отставной Властелин хмуро посмотрел на сидящего на троне, а потом махнул рукой и злорадно улыбнулся.
  - В данный момент нашей основной задачей является оборона, будем надеяться, что сын вскоре явится.
  - Есть сомнения в том, что он не вернется? Кстати, а куда он пропал?
  Отец махнул рукой, завершая тем самым диалог, и всмотрелся в висящую на доске карту.
  - И для кого я тогда это все чертил?
  На этот вопрос ответа ему никто не дал, дождь тихо барабанил в окно, словно просился внутрь, молнии полыхали на горизонте, раскатами грома оглушая окрестности. Даже сквозь стекло в помещение проникал влажный летний воздух, приятно холодящий разбушевашееся нутро. Отец подошел к доске, точный расчет, хитроумный план, - все это пошло псу под хвост, при чем, если подумать, произошедшее было гораздо интереснее, мудрее и правильнее того, что было задумано. Жизнь странная штука, кажется, что все пошло под откос и близок обрыв, но стоит лишь присмотреться, чтобы понять: черт возьми, а ведь она права!
  - Значит так, - начал отец. - Я отправляюсь в Бездну к племяннику, а вы тем временем, постарайтесь не прое... кгм, не потерять доброю половину территорий.
  - Право слово, что ж вы нас за идиотов держите, - возопил Император.
  - Я бы сказал, за кого я вас держу, но при детях материться нехорошо.
  Император закашлял, видимо слюна пошла не в то горло от услышанного.
  - А кто десять минут назад устроил вводную лекцию по ненормативной лекции?
  Отец почесал начавший обрастать щетиной подбородок.
  - Да разве это ругань, так это, пошумел слегка.
  Император не нашелся что ответить и просто молчал, время от времени поглядывая то на отца, то на карту. Через несколько минут подобной игры в гляделки Ромул не выдержал.
  - Юноша, я нормальной ориентации и если...
  - Что?
  Удивлению Императора не было предела, шокированный услышанным, он начал судорожно дышать и хлопать веками.
  - Я тоже нормальной ориентации, просто задумался.
  - О чем, если не секрет?
  Император Темных Земель встал и подошел к карте, взял указку и ткнул в одно единственное место. В зале повисло напряженное молчание, все всё поняли, но говорить ничего не стали. Зачем? Каждый преследовал собственные цели, и смысл топотить ногами, крича о несправедливости, подлости, бесчестии и прочем морально-нравственном хламе. Это и без того глупо, а уж в Темной Империи - тем более. На этом заседание было окончено, отец без лишнего пиетета телепортировался прямо из зала совета. Вежливостью он никогда не отличался, предпочитая идти к своим желаниям напрямую.
  Отец исчез, а Император все продолжал стоять у карты и разглядывать самый центр Светлых Земель, а именно замшелый древний Орден. В его голове никак не укладывалось то, для чего он сдался отставному Темному Властелину, но вникать не стал - себе дороже. Постояв так ещё немного, Император обновил карту и вышел из зала совета, на повестке дня стояли более важные задачи, нежели разгадывание тайн заплесневелого Властелина, который родился ещё на заре становления Темных и Светлых Земель. О том, что Ромул был таковым знали многие князья и лорды, но помалкивали, эта тема вообще была под жесточайшим запретом, но земля слухами полнится, а уж такими...
  Император брел по коридорам и размышлял о том, что выпало на его долю. С детства ему "везло", куда бы он не подался, неприятности всюду следовали за ним по пятам, правда без оных он так бы и остался простым магом-наемником, прозябая до конца дней своих в походах и стычках. Так что жаловаться особо не приходилось.
  В замке царила гробовая тишина, даже вечно гомонящая и обсуждающая черти что стража молча стояла на посту. А в это время на приграничных территориях в отчаянной и безнадежной схватке гибли подданные Темных Земель. Помочь им было практически нечем. Ангелы просто сотрут в порошок всю армию, а потом с легкостью захватят Империю. Все, что оставалось - это ждать и надеяться, что отставной Властелин не ошибся на счет Демонов и Повелителя Смерти.
  
  ***
  
  Серое небо Пустыни Времен озарилось зеленым сиянием, словно некто поджег эту безоблачную гладь, раздался гром, и из малинового портала выпали Смерть и Барон Самеди. Портал исчез ещё до того, как эти двое пришли в себя, небо вернуло свой естественный свет, Пески вновь стали донельзя привычными. Бледность цветов и скудость красок, тишина и покой, Пустыня оправдывала свое название, лишь вдалеке мерцал портал в Небытие.
  Первым пришел в себя Рыцарь в отставке, встал и помог подняться своей супруге. Оба выглядели уставшими и потрепанными, словно они какие-то смертные, от пышных нарядов Предвечной остались лишь одни воспоминания, сейчас она действительно напоминала страшилки, передаваемые из поколения в поколение среди живых. Бледная как лунь, одетая в балахон, напоминающий изодранный саван мертвеца, она грустно смотрела на то место, где мгновение назад был портал. Самеди был не лучше, Барон являл собой воплощение кошмаров, из прокопченной брони выступали рваные одежды, спутанные грязные волосы спадали с плеч, а во глазницах плескалась сама Тьма.
  - Как думаешь, он ещё жив, - спросил дед.
  - Да этот прохиндей ещё нас с тобой переживет, - отшутилась Смерть и взялась поправлять свой внешний вид.
  Усталость как рукой сняло, обноски превратились в пепел, грязь с кожи исчезла без следа. Теперь на ней было длинное черное платье с глубоким вырезом, волосы были собраны на затылке в интересную прическу, напоминающую ракушку улитки. После того, как Предвечная привела себя в порядок, она принялась за ворчащего Самеди. Деду подобные увеселительные мероприятия не нравились, но с помощью его магии новый костюм не создашь. Такова природа Рыцарей, как развалить город или два - так это запросто, а как наколдовать простейшую робу, так от чресел уши. Вот превратить костюм в лохмотья - это сколько угодно, наоборот никак не выходило. Сказывается специфика профессии.
  - Ты закончила или ещё нет, - возопил дед.
  - Да подожди ты, не ворчи. Все.
  Барон подозрительно осмотрел себя, доспех был сменен на черный блестящий костюм, из под которого виднелась белая льняная рубаха, черные кожаные штаны были заправлены в высокие лакированные сапоги, волосы стали чистыми, а на руках не было и следа запекшейся бурой крови тварей, которых довелось долго и нудно убивать, чтобы спасти свою шкуру.
  - Да вас хоть сейчас на бал отправляй, - раздалось за спиной.
  - Люцифер, ты итак конкретно провинился, будешь язвить, рога обломаю, - холодно произнесла Предвечная.
  Падший сделал вид, что не понимает о чем речь, запустив руку под светло-серую мантию, он извлек оттуда небольшие песочные часы и принялся осуществлять с ними какие-то манипуляции.
  - Хм, ему осталось прожить ещё около ста лет, - задумчиво протянул Люцифер. Что-то он не туда свернул.
  - Ты это о чем, спросила Смерть, закатывая несуществующие рукава.
  - Палач отправил его в прошлое, что сразиться с ним на равных.
  На этот раз нервничать начал Самеди, шумно вдыхая и выдыхая воздух через раздувшиеся ноздри, тот начал медленное продвижение в сторону мерзопакостного Люцифера.
  - Кто-то говорил, что там дел нет ничего, что мы с супругой справимся, и что в итоге?
  Падший начал медленно отступать, пусть Барон и не Бог, но в Пустыне Времен, да ещё и рядом со своей Богиней он мог очень многое, убить то вряд ли, а вот напакостить - изрядно.
  - Друзья, давайте без истерий. Все хорошо, ваш внук одержал победу и теперь медленно приближается к настоящему.
  - Угу, в коме у опустевшего накопителя валяется, - зло произнесла Смерть.
  Люцифер развел в сторону руками, мол что поделать, издержки производства. Первый собрался было уходить, но ему не дали. Пески взбеленились, и Люцифер по колени погряз в отживших свое мгновениях.
  - И как это понимать?
  - Морду бить тебе засранцу будем, по очереди, - лукаво произнес дед.
  - Может обойдемся без экзекуций, - пропищал Люцифер.
  На что Марана показала ему грациозно скрученную фигу и ткнула ею ему в лицо.
  - А если бы он не выдержал и сгорел от такого объема энергии, ты об этом подумал?
  Люцифер вновь попытался выбраться из плена, но у него ничего не вышло, все-таки с Предвечной тягаться ему не по силам. Даже Творец старается лишний раз не задевать Хладную Деву, голова одна и та своя, чтобы ей попусту рисковать.
  - Самеди, у нас проблемы посерьезнее, наш "сынуля" войну между Империями развязал, - внезапно заявила Смерть.
  Дед аж поперхнулся от услышанного и принялся кашлять.
  - Да что вокруг твориться, - возопил Барон.
  Предвечная щелкнула пальцами, и перед ней возникло ростовое зеркало из мрачной жидкости. Плоскость плыла, перетекала в пределах собственной формы и все время колебалась. Самеди подошел поближе. Марана провела ладонью по зеркалу, от её прикосновения отражение заходило ходуном и сменилось другой картиной. Легионы Ангелов штурмовали Цитадель, сотни воинов отчаянно бились с пернатым воинством, но было ясно, что люди обречены на провал. Слишком много было Светозарных и слишком слабой была оборона, чтобы сдержать такой натиск.
  - Плохи наши дела, - сказал дед, когда изображение потухло.
  - Думаешь вмешаться?
  Самеди покачал головой, не так уж и давно он сбежал из темницы, в которой его запер собственный же сын, чтобы вот так вот глупо сорваться и потерять все.
  - Пока нет, - мрачно ответил Барон.
  Предвечная тепло посмотрела на своего супруга, но говорить ничего не стала.
  - Боишься снова сорваться, - ядовито спросил Люцифер.
  Песок все глубже затягивал Падшего, медленно подбираясь к его груди, ещё немного, и Пустыня проглотит его целиком, стерев саму память о его существовании. Лишь мрачный призрак былого будет вечно блуждать по бескрайним просторам прожитого.
  Предвечная подошла поближе, взяла озорника за рога и резко дернула. С чавкающим звуком Люцифер выскочил из плена и упал на колени, Пустыня не просто затягивала в свое чрево, она подтачивала его силу, медленно вытягивая силу.
  - Благодарю.
  - Да, боюсь.
  Люцифер с пониманием посмотрел на Самеди, молча поднялся и вновь посмотрел на песочные часы.
  - Продержитесь около двух-трех недель и Висс вернется.
  Барон собрался было уже покинуть просторы Песков Времен, но Люцифер его остановил.
  - Это ещё не всё, Жрецам Феникса удалось воззвать к Древнему Ужасу.
  От услышанного Предвечная побелела ещё сильнее, теперь она напоминала мраморную статую, нежели Богиню. А потом пространство наполнилось различными звуками, отдаленно напоминающими речь высокоразвитого создания, нецензурная брань лилась из уст Смерти огромным водопадом. Осознав часть того, что выпалила Марана, Люцифер покрылся багровыми пятнами. Она собрала всех, начиная от Творца и заканчивая микробами, совокупив их в таких позах, что труды похотливых монахов нервно теребят свои мантии в сторонке.
  - Милая, уймись, здесь же дети.
  - Да эти дети лошадь без подставки, - парировала Смерть, но начала успокаиваться.
  Когда гнев праведный перестал литься из Предвечной со всех щелей, она пояснила Барону о том, что пробудили прихвостни Светозарного. Самеди не стал выражаться красноречивым словцом, он просто развел руки в стороны и оглушительно хлопнул. От выплеснувшейся наружу силы лопнули несколько пространственно-временных линий, внезапно поднявшийся ветер принялся закручиваться в огромный смерч, Пустыня буйствовала, чувствуя гнев Рыцаря и потакая ему.
  - Барон, отставить истерики, - гаркнула Смерть.
  Ветер тут же стих, а дед с виноватым выражением лица принялся ковырять носком сапога песок.
  - Сколько у нас времени до того, как Древние окончательно войдут в силу?
  - От силы неделя, может две.
  - Будем надеяться, что наш непутевый внук явит свой грозный лик пред наши очи, иначе миру придет конец.
  Люцифер почесал правый рог, видимо, о чем-то задумался наш экспериментатор.
  - В принципе, я могу ускорить процесс, но вернется он злым.
  - Не нужно ничего ускорять, я сам все сделаю, - раздался голос в стороне.
  Все обернулись и увидели, как по ровной песчаной глади к ним приближался Творец, одетый в синий пиджак, под которым виднелась белая как снег рубаха. Черные лакированные туфли мерно шагали по мгновениям, Неназываемый умел красиво преподать себя, этого у него не отнять.
  - Отец, - возопил Люцифер.
  - Нет, чертова бабушка, - ответил Неназываемый и показал черный раздвоенный на конце язык.
  - Где ты пропадал?
  - Отдыхал в Небытие.
  Люцифер начал медленно оседать на землю, Барон вовремя успел подхватить Падшего, чтобы тот не пал мордой в грязь, прошу прощения, в песок.
  - Что вообще происходит, - спросила Смерть.
  - Новый эксперимент, - спокойно ответил Творец, подхватил Люцифера под белы рученьки и исчез.
  - Ну вот и что с ними делать, - проворчала Предвечная.
  - Сечь нещадно!
  Марана ничего не ответила, взяла под руку своего супруга, и они исчезли, оставив Пустыню Времен в гордом одиночестве. Тяжело вздохнув, Пески продолжили влачить свое печальное, мало кому понятное существование. Все стало на свои места, так всегда происходит. После бури система всегда возвращается в исходное положение, пополнив копилку памяти новым, ни с чем не сравнимым, опытом.
  
  
  ***
  
  Улицы города были заполнены Демонами от мала до велика, рогатое воинство отправлялось в поход. Сотни жителей вышли, чтобы посмотреть на небывалое зрелище. Ровные ряды, закованных в латы Демонов, с горящими багровым пламенем ярости глазами, двигались в сторону гигантского черного портала, раскрытого Зовулоном за крепостной стеной. Брат не стал бегать по городам и весям, открывая проходы в другой мир, уж больно это муторно. После того, как отец сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться, он начал спешно собирать армию, попутно одевая и вооружая её. Теперь, вместо разношерстной банды, у него была сила, с которой начали считаться и другие планы. Хотя они и раньше не особо то спорили, с Высшим Демоном шутки плохи, а уж теперь и подавно.
  В небе парили гигантские крылатые твари, рожденные в самых темных уголках Бездны, сильные, быстрые и выносливые. Темные эманации изувечили некогда обыкновенных Демонов, превратив их в чудовищ, имя которым - гибель. Огромной черной тучей они заслонили багровое небо, то тут, то там слышалось рычание, полное ярости и силы. Армия из двухсот пятидесяти тысяч Демонов шла на выручку Темной Империи, Бездна в содрогании замерла, провожая своих сынов в опасный поход, из которого многие уже не вернуться.
  Оседлав черных виверн, над городом кружили чернокнижники, некроманты, малефикары и прочие маги, бывалые и только выпустившееся из академии. Шествие продолжалось больше трех часов, настолько большой была армия Демонов, уходящих на войну с легионами Рая и их прихлебателями. В конце строя шел Зовулон и его генералы, при виде них жители опускались на одно колено, отдавая дань почтения Высшему, который смог объединить разрозненные земли и принести славу их плану.
  Бряцая когтями по мощеной дороге, Зовулон медленно шел от ратуши к порталу, наслаждаясь эманациями ярости, исходящими от своих воинов. Он чувствовал, как Бездна с гордостью смотрит на него, и от этого ему было ещё приятнее. Закованный в багровые с позолотой доспехи, он величественно смотрелся над всей этой разношерстной толпой. Правда при его росте иногда приходилось слегка опускать голову, чтобы не зацепить длинными рогами вывески, но на это никто особого внимания не обращал.
  Справа от брата бравой поступью шагал Балор, огненный кнут пылал на его бедре, ожидая момента, когда его пустят в ход. Оружие жаждало крови, которую оно скоро получит, тая в истоме бич то и дело вспыхивал черным пламенем, словно прося хозяина поторопиться. Черный нагрудник мрачно мерцал, играя багровым, массивные руки несли на плече огромный топор, имя которому Разрушитель Основ.
  Слева от Зовулона шла его супруга - Балор Виктория. Снаряженная в броню из черненой шкуры василиска, она купалась в похотливых взорах горожан, которые этот факт, кстати, скрывали. И правильно делали, оказаться в миг разорванным никому не хочется, мазахистов среди Демонов обычно не водилось, по крайней мере история таких случаев не знает. Хотя мало ли отщепенцев по свету бродит.
  Изогнутое лезвие меча жадно поглощало свет, Древний артефакт, найденный рудокопами в руинах копей Заблудших, обладал огромной мощью. Выкованный из берцовой кости одного из Высших Демонов, погибшего в многочисленных схватках на заре становления Бездны. Меч, способный вырывать саму душу из тел убитых, он так же, как и бич Нахаба, ждал своего часа.
  Позади них шла Элен вместе с предводителем корпуса ассасинов. В этом был даже какой-то символизм, держащиеся в тени, они были способны на многое, проникая в глубь лагере противника, теневики вырезали всех. До рассвета не доживал никто. Укутанные в черные ткани, они аккуратно ступали по каменной мостовой, время от времени исчезая во мраке, чтобы внезапно появится и напугать до полусмерти одного из зазевавшихся горожан.
  Зовулон скрылся во тьме портала, и проем бесшумно захлопнулся. Настал черед Темной Империи наносить ответный удар.
  
  ***
  
  Ровно двадцать пять часов потребовалось на то, чтобы подготовиться к внезапному наступлению армии света. Ангелы просчитались, они планировали за неделю сломить оборону Темной Империи и вплотную подобраться к главной цитадели - городу Дакр'Гарум, но наступление захлебнулось. Приграничные бастионы держались до последней капли крови, до последнего вздоха, до последнего меча, способного стоять в строю. Маги спешно эвакуировали мирных жителей, ценой собственных жизней. Ангелы планировали убить всех, и для этого их адепты блокировали всю магию на километры вокруг, кроме одной, самой древней и самой опасной - магии крови.
  Светозарное воинство просчиталось, позабыв о том, что даже темным знакомо такое слово как жертвенность, особенно, когда она действительно целесообразна. В отличие от тех же светлых, ложащихся за лишнюю закорючку в летописи. Ангелы не могли открыть порталы, чтобы миновать приграничные бастионы, осколки сердца Темного Бога, которые отец так долго собирал по всему свету, ослабляли пернатое воинство. Ромулу не хватало последнего пазла, который присвоили себе адепты ордена Феникса.
  Но как бы то ни было, спустя двадцать часов границы пали, и орды армии света ринулись на просторы Темной Империи, сея ужас и хаос среди мирных жителей. Горели леса, пылали деревни, тысячи людей были насажены на колья, распяты или просто замучены до смерти. Светоносное воинство обезумило от крови и ударилось во все тяжкие, Ангелы этому не препятствовали. Потеряв огромные территории, они грезили о создании новых светлых миров, в которых Пернатые могли бы поселиться. Если бы светлые знали, что их ждет та же участь, что и тех горожан, которых они в кровавой жажде растерзали и выбросили гнить в канавах.
  До второй гряды оборонительных крепостей армия света добраться уже не успела. Переброска Демонов была завершена, войска со всех концов Империи были спешно переброшены на передовую, в ночь перед боем за крепость Назгул состоялся совет, на котором присутствовали все командующие армиями от Вождя Орды до Повелителя Демонов.
  Совет был собран в опустевшей ратуши крепости, мирные жители города давно уже находились за сотни километров от эпицентра событий и ждали своей участи, надеясь на своих защитников. Даже Демоны были встречены пусть и не на ура, но и без ужаса в глазах, смертные насмотрелись на бесчинства светлых и жаждали отмщения.
  - Итак господа присутствующие, - начал заседание отец. - Наше положение довольно шаткое, несмотря на подкрепление из Бездны, армия света превышает нас на порядок.
  Подойдя к карте, отец вновь принялся на ней что-то скрупулезно чертить. Время от времени с его стороны доносился приглушенный мат, но никто на это особого внимания не обратил, ругается - значит нужно. Закончив "писать картины маслом" отец Ромул отошел от доски, поместив карандаш за ухом, став похожим на какого-нибудь зодчего, нежели на отставного Темного Властелина и негласного правителя Империи.
  - Основные силы неприятеля сосредоточены здесь, на подступах к долине Смерти (Обители некромантов, которая образовалась на месте Валидии, страны полоумных святош, послуживших материалом для моих изысканий) и гораздо севернее, в районе города-порта Нордфолт. По непонятным причинам в Степи крылатые соваться не стали.
  - Видимо, не слабо им тогда досталось, - пробасил Вождь.
  Отец исподлобья взглянул на наглеца, но говорить ничего не стал, зеленокожий итак все понял и заткнулся от греха подальше.
  - Так же, небольшие скопления были вновь замечены в горах, но теперь гномы готовы дать достойный отпор, регулярные части гноллов караулят появление светложопых. Не стоит ещё забывать о том, что по всей Империи разбрелись небольшие отряды наемников, жгущих деревни и небольшие поселения.
  - Эту проблему взяли на себя партизанские отряды Дроу и ассасины, - тихо прошелестел укутанный в черные ткани Демон.
  Отец молча кивнул, выражая благодарность сообразительному тхааси - Демону Тени.
  - Что будем делать, - спросил до этого молчавший Император.
  То, что ему было сказано в ответ, по просьбе блюстителей нравственности указано не будет. Скажу одно, ничего содержательного во фразе отца, кроме упоминания всяких мастурбирующий действий, не было.
  - Мы находимся в центре, что не очень хорошо, нас медленно берут в кольцо, и если мы не поторопимся, то окажемся в наиглубочайщей ... неприятности.
  - Сколько светлых лизоблюдов находится сейчас за крепостной стеной, - спросил Балор.
  - Порядка ста тысяч.
  Нахаб почесал острый, покрытый чешуей подбородок, его багровые глаза на миг потухли, а потом вспыхнули с новой силой.
  - Предлагаю наступать сразу в трех направлениях, клином вышибая неприятеля с Темных Земель, иначе нас и правда зажмут в кольцо.
  - Лучше наступать полумесяцем, тогда мы сможем попытаться зажать в кольцо Ангелов и их приспешников, оттянем центральную армию чуть глубже, и в то же время нанесем два сильных удара по флангам. Наступление пернатых должно захлебнуться, к счастью, в ста километрах отсюда находится ещё один бастион, он правда заброшен, но стены ещё крепкие.
  - Тогда нужно сразу создать резервные порталы, чтобы начать переброску воинов, когда неприятель прорвет оборону крепости, чтобы избежать лишних жертв, - после непродолжительной паузы сказала Вика.
  Отец кивнул, соглашаясь с предложением супруги Зовулона.
  - Что делать оборотням, - спросил Рорк. - Мы гораздо эффективнее в лесных массивах нежели на крепостной стене.
  - А вас на туда никто и не собирался звать. К северу отсюда начинается Сумрачный Лес, когда оборона будет прорвана, Ангелам придется продвигаться дальше, аккурат через лесной массив, потому что иначе им придется лезть через болота.
  - Разумно, - произнес Император.
  - А как быть с остальными направлениями, - спросил Зовулон. - Боюсь, семьдесят тысяч Демонов против двухсот тысяч Ангелов - расклад не из лучших.
  - Не забывай, что там ещё и накачанные грибами орки, а так же лучники Дроу, гноллы, големы и маги, - ответил отец.
  Зовулон не нашелся что ответить, он как-то пропустил подготовительную часть, распределяя воинов по заранее определенным фронтам.
  - Что ж, остается только ждать наступления, - подвел черту Император.
  - Не совсем, нужно обсудить ещё пару деталей.
  С этими словами отец вновь прильнул к карте и принялся там что-то изображать. Заседание продлилось с обеда до самой ночи, после чего все разбрелись по своим постам. Вика с группой магов вызвалась воздвигать стационарные порталы, которые она потом откроет. Оборотней перебросили сразу, чтобы они заняли свои позиции и были готовы в случае чего прийти на подмогу. Пятьдесят километров для волколака - не расстояние.
  Зовулон возглавил оборону юго-восточного направления, а Нахаб северного. Виктория осталась в цитадели вместе с отцом, в случае чего она была ещё и связистом между центральным направлением и флангами. Демонам все-таки легче общаться между собой нежели с представителями других рас.
  Отец ещё затемно отправился на осмотр крепостной стены, расставлять посты и проверять все ли в порядке, чтобы во время начала боя не выяснилось, что воины дрыхнут пьяные, баллисты не снаряжены, катапульты и требучеты не снаряжены камнями, а смола в чанах застыла.
  Наступление началось на рассвете. Солнце едва-едва показалось из-за горизонта, окрашивая всю кругом в нежно-розовые тона. Безоблачное небо с оптимизмом взирало на творящееся там, далеко внизу, где вот-вот должно было развернуться крупное сражение. Все началось внезапно, вот солдаты тихо посапывают на крепостной стене, как вдруг, по звучанию огромного горна, воины вскочили и похватались за оружие.
  Ангелы не стали мудрствовать, а просто хлынули со всех сторон, закрывая своими могучими крыльями белый свет. Люди, которых они вели на убой, толпились далеко внизу, спешно пытаясь перебраться через ров с водой. Химерологи постарались на славу, то тут, то там раздавались и стихали человеческие крики ужаса и боли, после чего истерзанное тело навсегда исчезало с лица земли. Небольшие рыбки, размером с ладонь взрослого человека, вгрызались в доспехи, прокусывали своими длинными острыми зубами панцыри и вырывали внутренние органы. Синяя гладь воды в миг окрасилась в бордовый.
  В это же время, глубоко под землей, в шахтах подземных коммуникаций, происходила транспортировка местных жителей, Виктория сама обеспечивала переход, отслеживая все вмешательства вражеских магов пространства. Огромный поток угрюмых жителей города хлынул в разверзнувшуюся черную пасть, мрачно мерцающую в центре гигантской залы. Жителей переправляли прямиком в столицу, где их уже ждали и распределяли по отведенным для беженцев местам.
  Пернатое воинство наседало на обороняющихся, постепенно вытесняя их со стены, маги плюнули на атаку и переключились на защиту солдат, погибающих один за другим. Небольшой отряд Демонов с трубным рычанием ворвался в строй яснокрылых и принялся сеять там хаос. Шестопер отца вгрызался в кирасы Ангелов, разрывая железо вместе с телами, темная магия сеяла ужас среди пернатых, заставляя отступать от разъяренного Властелина. Лучники, стоявшие во дворе, поливали Ангелов зачарованным ливнем из стрел, пробивая светозарных насквозь.
  Кровь реками стекала по стене, люди поскальзывались, падали и гибли, раненых же добивали Ангелы. Люди отчаянно бились за каждый метр стены, но неприятеля было больше, уставшие, воины валились с ног, не выдерживая натиска. Баллисты, стоявшие во внутреннем дворе, работали как заведенные, вышибая дух из пернатого воинства. Всюду валялись куски плоти, обрубки мечей, перемешанные с кровью перья и изуродованные доспехи.
  Магия отца косила Ангелов одного за другим, но даже его возможностей не хватало, чтобы превратить отчаянную оборону в яростное наступление. То тут, то там за стену цеплялись крюки, люди светлых земель взбирались на стену. Кого-то успевали сбросить лучники, перерезающие веревки из бойниц, вниз полилась кипящая смола, телекенетики знали свое дело. Крики сгорающих заживо людей заглушали звон металла и рев десятников, которые матом поднимали отчаявшихся солдат с колен.
  На отца насели сразу пять Ангелов, которые мгновения спустя превратились в пыль, тело отставного Властелина подернулось дымкой, черный дым хлынул от него в разные стороны, убивая все живое на своем пути.
  За семь часов сражения войска центрального фронта понесли огромные потери с обоих сторон, молниеносное наступление захлебнулось, замедлилось, но не остановилось. Вскоре, прозвучал горн, командующий отступление. Воины медленно отходили от крепостных стен, по возможности забирая раненых, о трупах уже никто не думал, не до этого было.
  Город превратился в бойню, Ангелов заманивали в ловушки, обстреливали из домов, которые мгновения спустя вспыхивали, заставляя солдат отступать дальше. Солдаты, перебравшиеся через ров, принялись ломать ворота. Стена содрогалась от ударов магов земли, но стальная бронеплита и не думала сдаваться, тогда подключились пироманты, и дело ускорилось.
  Войска Темной Империи успели добраться до середины города, как ворота пали, и в город хлынула орда разъяренных воинов. Треск тетивы лучников не смолкал ни на минуту, сея смерть в стане врага. От отряда Демонов остались израненная горстка самых живучих и сильных Демонов, отчаянно сражавшихся рядом с отцом, который замыкал отступление, прикрывая солдат.
  Доспех Ромула был покрыт сотнями зарубин, черный плащ превратился в лохмотья, а его глаза стали чернее ночи. Маги в ратуши готовились активировать созданную заранее ловушку, аккуратно, чтобы не вызвать подозрений, они подключались к питающим линиям и ожидали, когда союзные войска покинут город. Виктория изменила координаты стационарного портала и установила детонатор, который сотрет этот город с лица земли, погребая под обломками всех, чья защита не выдержит натиска.
  Отец уже потерял счет убитым, когда до ратуши оставалось пару сотен метров. Люди перестали отстреливаться из окон зданий, спеша как можно скорее скрыться под крышей дворца, маги держали щиты до последнего, когда заканчивалась мана, в ход шла их жизнь. Время от времени, кто-то не выдерживал напряжения и падал замертво, рассыпаясь пеплом.
  Ангелы, видя, что победа ускользает от них, превращаясь в затяжное сражение, усилили напор, стараясь отрезать путь к отступлению, но у них ничего не вышло, окружению препятствовали дома. Вскоре, к пернатым присоединились обычные люди, и стало действительно жарко. Отец, с группой Демонов остановились и кинулись в отчаянную схватку, огненные реки полились вниз по улице, сжигая все на своем пути. Чад, поднявшийся над городом, был настолько плотным, что закрыл солнечный свет. Наступление остановилось, булава содрагала землю, разрывала людей на куски, превращая их в кровавый фарш, измученные сражением Демоны, прикрывали отца от наседающих Ангелов.
  В закрытом пространстве улиц, численное преимущество сошло на нет, люди шли по трупам своих собратьев, а Ангелы своей магией задевали союзников. Когда же войска Темной Империи вплотную подошли к ратуши, отец скомандовал прорыв и первый ринулся в стоявших позади врагов. Оторопевшие от такой выходки, светозарные не сразу пришли в себя, но было уже поздно. Изрядно поредевший отряд Демонов во главе с Ромулом спешно удалялся в сторону ратуши.
  Темп бега был настолько быстрым, что разделявшие отца и ратуш несколько сотен метров, таяли на глазах, через минуту, двери замка захлопнулись.
  Портал к тому времени заработал вовсю, оставшиеся в строю двадцать с лишним тысяч воинов спешно покидали павший город. Даже на такой глубине было слышно, как ломается дверь замка, как трещат от напряжения доски, насквозь пропитанные магией, как скрипят от натуги петли и лопается камень.
  - Ромул, мы не успеем, двери не выдержат натиска, ещё немного и Ангелы ворвутся внутрь, - прорычал один из Демонов.
  - Да знаю я, Вик, сколько ещё нужно времени?
  Девушка быстро окинула взором помещение и ответила.
  - Около пяти минут.
  Отец кивнул словам девушки и двинулся в сторону выхода.
  - Ты куда, прокричала Вика.
  - Дать вам этим пять минут.
  - Вас же растерзают.
  Отец ничего не ответил, лишь как-то скептически посмотрел на девушку своими черными глазами, и шагнул в проем. Спустя минуту оттуда послышались крики боли и стоны умирающих, отставной Властелин знал свое дело. Замок содрогался от ударов, запахло паленым, ратуш начала медленно возгораться, что было только на руку.
  Ромул без устали крушил разъяренных воинов, заманивая их в узкие коридоры, где они теряли численное преимущество и возможность маневрировать. Один из Ангелов, за чьей спиной висели аж четыре крыла, хлопнул в ладоши, и в отца полетел тугой гудящий луч, сотканный из света. Уклониться от удара в узком коридоре было невозможно, но и проверять прочность своей защиты Ромул не хотел. Подняв шестопер как можно выше, отец принял удар луча на свое оружие, которые мгновение спустя осыпалось пеплом.
  Раздавшийся в ответ мат, не предвещал ничего хорошего для того, кто выпусти в него эту гадость. Оставшись безоружным, отец принялся сокрушать неприятеля голыми руками. Удары были такой силы, что доспехи просто не выдерживали и лопались. Выживших после такого удара было мало. В ход пошла магия, отец создал своего двойника, а сам скользнул в тень и спешно побежал в сторону портала.
  Иллюзии хватило ненадолго, но у отставного Властелина появилась фора в пару десятков секунд. Ускорившись до предела, тот со всего маху влетел в черный зев портала, по пути успех клацнуть рычагом, запускавшим детонатор, который взорвал портал, тем самым активировав ловушку Темных магов. Миг, и город превратился в руины. Сокрушающая все на своем пути волна силы пронеслась по округе, а потом схлопнулась в воронку, выжить в этом хаосе удалось немногим. От пятидесяти тысяч Ангелов осталась около десяти, люди погибли на месте, щиты магов просто не сумели выдержать такого напора разрушающей силы.
  Может быть город и пал, но победой здесь и не пахло, и Ангелы это понимали.
  ***
  На двух других фронтах дела обстояли куда лучше, армия Темной Империи, подкрепленная разъяренными Демонами вытеснила Ангелов на полсотни километров от укреплений, и продвижение не останавливалось.
  Утром того же дня началось наступление на бастион Невергард, на этом фронте первыми пошли люди, осыпаемые стрелами, они подали один за другим. Маги почти не вмешивались, берегли силы для крылатого воинства, которое стояло немного в стороне и не вмешивалось. Лесные эльфы подкатили катапульты и начали обстрел бастиона, редкие камни долетали до стен, телекинетики знали свое дело. Огромные снаряды просто не долетали до крепости, падая порой на собственное же войско. Светлые маги осаждали энергетический щит бастиона, пытаясь пробить многовековую защиту, созданную ещё при Древних. Подпитываемая магами-артефакторами, энергетический кокон искрился от напряжения, но и не думал разрушаться.
  Демоны в ожидании застыли на стене, рычали и били кулаком в вороненые нагрудники, им не терпелось вступить в бой, запах крови пьянил разум, адреналин гулял по жилам, заставляя сердце биться все чаще и чаще. Красноглазые берсерки, горстями ели грибы, зверея до безумия, но Ангелы не спешили, они пробовали на прочность бастион, пытаясь отыскать слабое место, чтобы нанести один сильный и мощный удар.
  -Может хватит налегать на грибы, - спросил Зовулон сотника орков.
  - Аргхр..., - раздалось в ответ.
  Зовулон покосился на двашащего зеленокожего воина, но говорить ничего не стал, вместо этого он отправился на другой конец стены - на участок обороны, которым командовал Нахаб. Пока брат летел над крепостной стеной, он наблюдал за тем, что происходит внизу, и происходящее ему не понравилось. Острое зрение Демона позволяло рассмотреть все до мельчайших деталей. Глаза нападающих напоминали блеклые шары, в них не было ни чувств, ни разума, ничего, кроме болотной мути. Видимо, Ангелы не стали мудрстовать лукаво, а просто промыли сознание своих подданных, превратив их в подобие послушной собачки, готовой выполнить любой приказ хозяина.
  - Нахаб, что тут у тебя, - спросил Зовулон, спикировав на свободный участок крепостной стены.
  - Пока тихо, и мне это не нравится.
  - Согласен, есть идеи, как растормошить наших святош?
  Нахаб нахмурил свои плотные, покрытые мелкой чешуей, брови, его глаза слегка потухли, а затем вспыхнули с новой силой. Видимо, балору на ум пришла интересная идея. За одиннадцать лет, Зовулон успел вдоль и поперек изучить повадки своего генерала, поэтому он не удивился, когда Нахаб выдал очередную безумную мысль.
  - А что, если нам пойти в атаку?
  - Нахаб, ты в своем уме, в поле у нас намного меньше шансов.
  Балор оперся на один из зубцов крепостной стены и всмотрелся вдаль.
  - Жопой чую, готовят нам что-то пернатые, на центральный фронт они ринулись сразу, а здесь не рыпаются.
  - Что там с центром, - взволнованно спросил Зовулон.
  Нахаб махнул закованной в латную перчатку рукой.
  - Ничего хорошего, их сильно теснят, скорее всего через пару часов они начнут командовать отступление. Жители транспортированы, портал перенастроен, ловушки наготове. Тяжко, но не критично.
  Зовулон кивнул словам Нахаба. Краем глаза он поймал какое-то движение в стане противника. Тупой скот перестали вести на убой, едва заметно, Ангелы перестраивали свое воинство, но причин и целей такого перестроения Высший Демон не видел. Штурмовать Невергард дело вообще не из простых, это один из городов-крепостей, который возводили ещё в те времена, когда разделения на Темную и Светлую Империи и в помине не было, а маги тогда были не чета нынешним. Архимаг мог поспорить с полубогом, а то и с Богом средней силы, из какого-нибудь замшелого пантеона, а это огромная, по меркам смертных, мощь.
  - А знаешь, может быть ты и прав со своей идеей, вот только как сделать так, чтобы в короткие сроки подобраться очень близко?
  - Да выпустим вампиров, а пока те будут наводить шухер в тылу, ударим в лоб.
  - Тогда остается воззвать к матери Ть..., - это ещё что?
  Далеко в тылу противника раскрывался огромный портал, сквозь который проступали чьи-то искаженные гримасы, полные боли, ужаса и ненависти.
  - Они совсем охренели, Дух Чистилища решили на нас спустить, - проорал Нахаб, в гневе вырвал каменный зубец и запустил далеко вперед.
  С противным чмяком, булыжник влетел в ровные ряды хоббитов, сминая малоросликов. Маги просто проворонили угрозу, отвлекшись на что-то более существенное, чем защита своих воинов.
  - Найди тхааси, пусть готовится к нападению, а я к чернокнижникам, надеюсь, мы успеем до того, как эти уе... очень недальновидные создания, раскроют портал.
  - У нас около часа, а потом нас просто разорвут. С такой силой сможет справится лишь Висс, и то не без нашей помощи. За свою долгую жизнь, я лишь единожды видел в кристалле памяти, что такое Дух Чистилища, зрелище повергало в шок даже ветеранов.
  Зовулон уже не слушал лепет Нахаба, по мыслеречи вызывая всех чернокнижников в округе и раздавая приказания. Нахаб покосился на вырванный из стены кусок, почесал длинный рог, растущий из виска, и вызвал к себе Демона Тени.
  Спустя пол часа, небо заволокло антрацитово-черными тучами, Тьма просачивалсь в этот мир, вытеснив почти весь свет, окрестности погрузились во мрак, на сотни километров вокруг воцарилась ночь, дав время и силы своим детям. Вампиры среагировали быстро, тонкие бледные тени спешно выдвинулись в сторону застывшей в исступлении армии света. Спустя пару минут послышались первые крики. Живые гибли с ужасной скоростью, не успевая осознать, что они убиты. Некоторые даже продолжали стоять, но миг другой, и тело падало замертво, обескровленное или обезглавленное.
  Ангелы закопошились, усилили давление на хрупкую ткань между мирами, чтобы ускорить раскрытие портала, но, увы, им подобного не позволили. Тяжелый глухой стон горна Нахаба прогремел по округе, командуя наступление. Демоны с рычанием прыгали со стен, огромный подъемный мост рухнул вниз, подняв тучу пыли, и по нему вперед ринулась обезумевшая от ожидания орава орков, вперемешку с людьми, гномами и темными эльфами. Некроманты выпустили вперед своих гончих, с оглушающим воем на людей ринулись вурдалаки, глухо урча, они кидались на одоспешеных воинов, вгрызались в нагрудники, отрывали головы и конечности.
  Строй был смят в мановение ока, одурманенные магией Ангелов воины, шли на убой и погибали сотнями. Орки знали свое дело, неровные ряды берсерков с криками рвали все на своем пути, гигантские топоры, палицы и дубины превращали тела в кровавый фарш, который впоследствии перемешивался с землей.
  Светлые маги пытались сделать хоть что-то, но им не дали. Пироманты, оставшиеся на крепостных стенах, закончили свой ритуал, призвав метеоритный дождь в тыл врага, светоносные пытались спасти хоть что-то, но просто не успевали. В бой вступили Ангелы, и стало действительно жарко. Наступление захлебнулось, каждый метр стоил кому-то жизни, но даже умерев, воины вставали в строй, некроманты знали свое дело и не упускали шанса воспользоваться своей силой.
  - Нахаб, ещё немного, и они раскроют портал, - проорал Зовулон, разорвав горе-воина.
  - Нужно прорываться вперед, я прикрою, - рявкнул Балор в ответ.
  Демон осмотрелся, всюду, куда не кинь взгляд, были Ангелы и их приспешники, полет приравнивался к самоубийству, потому что нашпигуют стрелами так, что мама родная не узнает. К тому же, Пернатые тоже не дураки, в воздухе у них куда больше шансов, навалятся толпой и поминай как звали. Почесав репу чьей-то оторванной рукой, Зовулон воззвал к пламени Бездны и направил руки в сторону портала. Мгновение ничего не происходило, но потом, между когтей стал зарождаться маленький черный огонек. С трубным гулом пламя разрасталось, формируясь в огромный полыхающий Тьмой шар, который постепенно скручивался в спираль. На заклинание ушло не больше десяти секунд, Нахаб пробился как можно ближе к Зовулону, чтобы прикрыть его и таким образом дать ему толику времени. Шар окончил формироваться, раздался хлопок и с рук Высшего Демона сорвался тугой луч сжигающего все на своем пути черного пламени. В появившийся, благодаря такому маневру, коридор брат и рванул, пока свободное пространство вновь не было занято. Разрывая всех, кто попадался ему на пути, Зовулон почти добежал до портала, как его остановил Архангел.
  Огромное мускулистое тело было заковано в блестящий доспех, две пары ослепительно-белых крыл смотрелись грациозно и устрашающе одновременно. Сжимая в руках длинный прямой меч, Архангел молча двинулся в сторону Зовулона. Тому наскучило играть по правилам, и он просто прыгнул на Пернатого, крыльями закрываясь от меча, брат кулаком пробил нагрудник противника и вонзил когти в его душу. Пошла битва не на жизнь, а на смерть. Меч по инерции отрубил часть крыла, доставив Зовулону пару "приятных" мгновений, за время которых он умудрился помянуть всю родню Архангела, а так же высказать предположения о том, кто, чем, как и в какое время занимался прелюбодеяниями со стадом ослов.
  Сжимая кулак как можно сильнее, Высший Демон рванул на себя душу Архангела, с чавкающим звуком искра Пернатого вышла из груди и исчезла в пасти Рогатого. Огромная сила наполнила жилы Зовулона, настолько огромная, что тот начал опасаться за свою целостность, обошлось. Времени на ликование не было, Дух Чистилища уже начал выбираться из портала, пространство взбесилось, из последних сил оно сопротивлялось чужеродной силе, призванной разрушать все на своем пути. Рядом с открывшейся воронкой лежали горы трупов, обескровленные, пустыми глазницами они смотрели на антрацитово-черное небо, Ангелы принесли в жертву не только жизни, но и души тех, кто им когда-то поклонялся.
  Чертыхнувшись, Зовулон сосредоточился на линиях силы, связывающих этот мир и Чистилище. Произнося вслух заковыристые ругательства, он рвал поток за потоком, отсекая "якорь", которым Ангелы зацепили Дух за это место. Счет пошел на минуты, потный от перенапряжения, Высший Демон схватил целый пучок нитей и резко потянул на себя. В этот момент ему показалось, что он тянет весь мир, настолько тяжело давалось движение. Мышцы лопались от перенапряжения, энергоузлы взбеленились, грозясь просто отказаться работать, но Зовулон выдержал и разорвал последние линии, связывающие этот мир и Чистилище.
  Из портала показалась гигантская, сотканная из сотен-тысяч душ, голова монстра, дыра начала схлопываться, и чудовище просто не успело втянуть её обратно, врата просто разрезали Дух Чистилища на две части. Голова издала оглушительный рык, от которого земля пустилась в пляс, а после чего взорвалась. Зовулон, как пушечное ядро, полетел в сторону крепостной стены и упал в ров с водой. Рыбки химерологов не стали даже пробовать на вкус упавшее тело, понюхав Высшего Демона, они сделали вид, что стали обыкновенными карасями и расплылись кто куда, от греха подальше.
  Нахаб, который видел стремительный полет своего Повелителя, схватился за живот и принялся громко хохотать, правда ликованию быстро пришел конец, на Балора насели трое Ангелов, веселье пришлось отложить на потом. Огненный бич свистел над равниной и искрился багровыми молниями, разрубая противников пополам, он радовался каждой новой жертве, впитывая их кровь. Временами казалось, что он сыто урчит, но на это особо никто внимания не обращал, не до довольного жизнью кнута тогда было.
  Разгневанный Зовулон пулей вылетел из воды и ринулся в сторону противника, ничего не соображая от гнева, он просто рвал всех, кто старался на него напасть, пламя Бездны окутало его плотным плащом, жар был такой силы, что земля рядом с ним превращалась в жидкое стекло, запахло палеными трупами, но Демону было плевать. Ярость лавой текла по его жилам, вырывая души, Зовулон рычал от наслаждения, энергоузлы грозились подать в отставку от такого измывательства, но их никто не слушал, поэтому они покорно подчинялись воле хозяина, перерабатывая все больше и больше энергии.
  Действие завесы Тьмы подходило к концу, Демон Тени начал спешно уводить вампиров подальше от солнечного света, старым кровопийцам светило было по боку, а вот молодняк пока ещё не мог сопротивляться его разрушающему воздействию.
  Ангелы, видя, что эту битву они проиграли, начали спешно отступать, их козырь оказался разрубленным на части, а против такого напора с такими силами им просто не выстоять, даже после того, как Завеса Тьмы спадет, и мощь вновь вернется к ним. Армия Света медленно двинулась назад, но давалось это огромными потерями среди людей, маги отгоняли разъяренных воинов, но это слабо спасало, нежить слабо поддавалась заклинаниям, потому как эманации смерти, щедро разлитые на месте битвы, делали их втрое опаснее и агрессивнее, огонь не брал гончих и вурдалаков, а на благословления они чхать хотели.
  Ангелы впервые за всю битву начали помогать своим приспешникам, свет лучился со всех сторон, выжигая нежить до тла, а ту, что осталась, добивали воодушевившиеся воины.
  Но факт оставался фактом, битву за Невергард светлые проиграли.
  Зовулон, ничего не соображая, продолжал крушить все на своем пути, пока не услышал зов своей супруги, который подействовал подобно ключевой воде на пьянчугу.
  - Крепость пала, мы спешно готовимся к транспортировке, обнимаю, - раздалось по мыслеречи.
  Зовулон не стал ничего отвечать, чтобы не отвлекать Вику, прорычав на всю округу, он скомандовал войскам вернуться обратно в крепость. Догонять Ангелов сейчас не было смысла, людям требовался отдых, положить из-за спешки тысячи воинов было глупо.
  - Зовулон, - проорал Нахаб.
  - Чего тебе?
  - Южный фронт пал вместе с центральным, бастион Гарваред не выдержал такого напора, почти все защитники перебиты. Город превратился в огромный жертвенник, Ангелы собрались кого-то вызывать.
  От такого рода информации Зовулон подавился собственной слюной, стратегия дала сбой, если Пернатые прорвутся вглубь Империи, они просто зайдут выжившим в фланг и пойду на столицу. К тому же, неизвестно, к кому они собрались воззвать, раз понадобилось столько жертв, в любом случае, отдых накрылся медным тазом. Вместо перекура, придется месить гряз и глотать пыль, спешно догоняя противника, каждая секунда стала ценнее любого золота, если Ангелы нанесут слаженный удар в любой из фронтов, люди просто не выдержат такого напора. Над центральным фронтом сгущались тучи, по логике вещей, именно туда будет нанесен сокрушительный удар, после которого останутся лишь дымящиеся руины. Все эти мысли в одно мгновение пронеслись в голове у Зовулона, и легче от них не становилось.
  - Нахаб.
  - Чего изволите?
  Зовулон покосился на своего генерала, но ничего не сказал по поводу его фамильярности, впитанной из прочитанных ими книг.
  - Найди ка мне главного среди некромантской братии, а я тем временем пойду организовывать наступление.
  - Слушаюсь, - ответил довольный жизнью Балор и козырнул огромной когтистой лапой.
  Нахаб взмахнул крыльями и устранился выполнять поручение. Зовулон укоризненно покачал головой и проворчал:
  - Как дети малые, честно слово.
  Развернувшись в сторону замка, Демон медленно двинулся в сторону копошащихся людей. Воинство Бездны было готово всегда да и в отдыхе не нуждалось, с остальными было хуже. Берсерки валялись под кустами и дрыхли, отходя от отравы, которую они сожрали перед боем, гномы падали без сил, но упорно продолжали приводить в порядок оружие и доспехи. От вампиров днем толку не было, поэтому их трогать не стали. Тхааси сам приведет их, когда дневное светило скроется за горизонтом.
  Воздух пах кровью, яростью и печалью. Несмотря на то, что фронт выстоял, потери неизбежны, кто-то потерял отца, кто-то сына, кто-то схоронил сегодня друга. Война... Она будет существовать до тех пор, пока будет существовать хоть одна община, это неотъемлемая часть социума, за счет которого оно появилось, и благодаря чему канет в небытие. То тут, то там, виднелись запекшиеся лужи крови, отливающие багровым под игривым солнцем. Пустые глазницы трупов спокойно смотрели на ровную гладь небес, что расплескалась огромным морем над нашими головами.
  Вороны кружили в небе, словно стервятники, но не смели садиться вниз, терпеливо ожидая своего часа. Немногочисленные жители, оставшиеся в городе взяли на себя роль могильщиков, трупы сносились в огромную кучу за городом, где их предадут сожжению, а прах развеят по ветру. Кто-то принялся за уборку улиц, женщины отчищали мостовые от крови, а помогавшие им мужчины, относили доспехи и оружие в кузню. Где их починят и отдадут родственникам погибших. Если они согласятся, то скарб мертвых воинов перейдет в пользование местного воеводы, который распределит железо по воинам.
  Люди постепенно приходили в себя, маги-целители помогали раненым, те, кто могли вернуться в строй в ближайшие часы возвращались в него, остальных увозили в лазарет. Толку от них на поле боя никакого, а вот проблем хоть отбавляй.
  Зовулон принялся командовать загрузкой походных караванов и рыком мобилизовывал воинов, заставляя их шевелится.
  - На том свете отдохнем, шевелитесь, каждая секунда промедления стоит жизни близких каждого из вас.
  И воины шевелились, забыв об усталости, они собирали походные сумки, приводили в порядок оружие и доспехи, или находили замену полностью непригодной амуниции. Жрецы воодушевляли воинов, помогали на время забыть про усталость и горечь утрат, молитвы Темным Богам слышались отовсюду, некоторые служители взялись помогать магам-целителям.
  - Ваше благородие.
  Зовулон обернулся на звук, говорящим был Нахаб. Рядом с огромным Балором жался бледный некромантишка, с ужасом в глазах тот пытался что-то вымолвить, но у него выходило из ряда вон плохо, пришлось выручать.
  - Сидеть, дрожать, боятся, - рявкнул Зовулон, да так сильно, что в рядом стоящих здания лопнули стекла.
  На мгновение в крепости повисла напряженная тишина, даже собаки на другом конце крепости перестали заливаться лаем, вместо этого они протяжно завыли. Некромант же приободрился, вспомнил видимо, что он с рождения уже принадлежит своей Богине, и перестал заниматься глупостями.
  - Вызывали милорд, - тихим спокойным голосом спросил маг.
  - Вызывал, - ответил Зовулон, вынимая из-за пазухи небольшой, по сравнению с его рукой, темный шар.
  Увидев то, что извлек на свет божий мой братец, некромант аж засветился от удовольствия, даже морщины на лице разгладились, а в глазах появился щенячий азарт.
  - Ты в курсе, что это такое?
  - Догадываюсь.
  - А как пользоваться этим ты знаешь?
  Некромант пожал плечами, не зная что сказать в ответ.
  - Попробуй, - сказал Зовулон и подбросил шар.
  Поймав артефакт, некромант закрыл глаза и ушел в себя на несколько минут. Ему никто не мешал, все-таки не игрушку он в руках держал, разобрать плетения Рыцаря Смерти не так уж и просто даже могущественным созданиям, про людей вообще не стоит упоминать. Некромант открыл глаза, из темно-синих они превратились в выцветше-серые бельма как у мертвой рыбы. Поправив Русые с проседью длинные волосы кудесник с нежностью погладил темный шарик и холодным голосом молвил:
  - Я понял, как этим пользоваться, скажите, а кто делал этот артефакт?
  - Рыцарь Смерти, - ехидно выпалил Балор.
  От услышанного некромант начал медленно оседать на землю, сознание не смогло переварить принятую информацию и решило уйти в краткосрочный отпуск, вот только времени на это не было. Нахаб поймал выпавшего в осадок кудесника и влепил несильную, по его мнению, пощечину. Зовулон даже испугался за мальчишку, от такого удара и ноги не долго протянуть, а времени на поиски нового некроманта нет. Получив на орехи, чудотворец решил, что отдыхать ему пока рано и зашевелился.
  - Надо же, не умер, - воскликнул Зовулон.
  - ... .
  - Итак, у тебя два часа, чтобы выковырять оттуда все, что можно выколупать, вопросы?
  Некромант замахал головой, возвещая о том, что вопросов нет и не предвидится.
  - Вот и славно. Исполнять, - гаркнул Рогатый.
  Чернокнижник спрятал сферу в полы застиранной черной мантии, местами покрытой грязью и кровью, развернулся на сто восемьдесят градусов и спешно удалился. При этом стараясь сохранять гордость, он запутался в юбке лоози и шлепнулся на мостовую.
  - Мда, мельчает орден полудохлых, - проворчал Нахаб.
  Зовулон развел руками, мол что поделать, жизнь у нас такая, с горьким привкусом полыни и непотребным запахом отхожего места. Постояв ещё немного, Демоны разошлись каждый по своим делам, время поджимало, а подготовительные действия ещё не окончились.
  
  ***
  
  Тем временем центральный фронт спешно готовился к обороне. Люди, подгоняемые звучными матерными высказываниями, носились по крепости со скоростью тараканов, что разбегаются при виде источника света. Канониры ремонтировали баллисты и катапульты, которые за долгое время пребывания на складах пришли в негодность, кузнецы реанимировали амуницию воинов, маги восстанавливали энергетические щиты, от которых остались одни лохмотья.
  - Шевелитесь, незаконнорожденные дети обезьяны и сапога, Ангелы на хвосте, а вы двигаетесь как семидесятилетние портовые давалки, - орал отец на уставших от бойни и перехода людей.
  - Сэр, вам мыслеграмма, - сказал маг-разведчик.
  Отец пристально посмотрел на уже немолодого мужчину, одетого в пыльный бордовый камзол, обшитый металлическими пластинами и высокие черные сапоги.
  - Раскрывай.
  Маг сделал пару манипуляций над небольшим лазурным кристаллом, камень заискрился, и над ним повисло изображение Императора. Картинка шла рябью, на заднем плане мелькали люди, сквозь шум помех слышались крики умирающих, видимо, дела шли отвратительно.
  - Ромул, у нас проблемы, бастион пал, Ангелы прорвались в город, мы не успеем эвакуироваться, на улицах творятся зверства, людей убивают сотнями, стаскивая в центр города. Нам не выжить, эта мыслеграмма будет последней, прошу сохранить для исторических хроник, пусть люди знают, что Император погиб вместе с ними. Пернатые пошли на крайние меры, пробудив Древних, они нарушили последние запреты, так что можете применять все имеющиеся силы и средства, Боги не будут против. Готовьтесь, война будет тяжелой, и ещё, прошу, не бросайте Империю на произ...
  Мыслеграмма оборвалась, скорее всего мага-телепата просто убили, как и Императора, известия были не просто отвратительными, от них за версту разило потной задницей носорога. Древние... Могущественные порождения канувших в лету магов, призванные разрушать все, до чего они дотянуться, эти твари представляют огромную угрозу. Некогда, их сотворили с одной целью - убивать, во времена раскола мира на две враждующие конфессии, этих монстров держали на случай поражения, как последний плевок в лицо врага. Вот только на поле боя этих порождений безумия полоумных магов так и не выпустили.
  Закованные в цепи, их бросили в самые глубины мироздания, чтобы никто и никогда не смог призвать к этой силе, чье могущество было колоссальным. Тысячи магов отдали жизни для того, чтобы эти твари увидели свет, и когда это случилось, даже Боги вздрогнули, настолько колоссальной была их мощь. И теперь их пробудили. Одно непонятно, насколько должен был атрофироваться мозг того, кому в голову пришла эта отвратительная идея. Только для того, чтобы открыть врата и снять все печати, требуется не одна сотня жизни, а уж удержать их в повиновении вовсе невозможно. Создатели этого безумия постарались на славу, чтобы никто не смог перехватить контроль над этими зверушками, они просто убрали управляющий орган, сделав их полностью свободными. Единственное, что ведет Древних - это голод тысячи душ, что пожирает их изнутри из века в век, и нет такой силы, чтобы смогла утолить эту жажду, рожденную из небытия.
  То, что выпалил отец, дослушав мыслеграмму, не забудет никто из присутствующих, в исторических хрониках этот день назовут днем искупления. Собрав воедино все, что когда-либо могли и смогут придумать живые в области нецензурной брани, Ромул выдал получасовую тираду, в результате которой слепые прозрели, глухие вдруг обрели слух, а немые заголосили на всю округу. Пространство не выдержало такого напора энергии и просто разлетелось в клочья, образовав пространственно-временные пустоты, которые впоследствии использовались как ловушки. Я даже не берусь описать произнесенное, этих слов не может запечатлеть ни одна книга, они просто вспыхивают и сгорают в мановение ока, скажу одно: после такого, мир больше никогда не станет прежним.
  Выпустив пар, отец осмотрел собравшихся, собравшиеся осмотрели отца, над бастионом повисло напряженное молчание, не то люди отдавали дань погибшим вместе с Императором, не то просто охреневали от того, что только что услышали. В любом случае, повторный рявк Темного Властелина, говоривший о том, что оный водил матерей всех присутствующих по разным питейным заведениям, вернул людей в сознание, и все стало на круги своя.
  Солнце медленно клонилось к закату, вечерняя прохлада проникала в раскаленные за день легкие, позволяя организму отдохнуть от палящего зноя, ведь впереди ещё не один день битв. Облака окрасились в багровый, даже небо напиталось кровью, настолько много её пролилось в этот день. Птицы молчали, испуганные, они старались спрятаться как можно дальше, а то и вовсе сменить ареал обитания, мигрировав в более спокойное и тихое место. Ветер игрался с покрывшимися ржавчиной флюгерами, скрипел ставнями и завывал в пустых помещениях, вздымая вверх вековую пыль. Город напоминал заброшенное кладбище, немая могила, в которой скоро вновь начнут хоронить людей.
  
  ***
  
  Ангелы не стали особо медлить и собираться с мыслями, дождавшись подкрепления, спешно прибывшего с южного направления, они двинулись вглубь, как и было спланировано, аккурат мимо леса, где их ждал сюрприз в виде голодных и злобных волкодлаков. Оборотни ждали неприятеля на заранее подготовленных позициях, все-таки лес их вотчина, где они были полноправными хозяевами. Раздав последние указания, Рорк стал во главе приготовившихся воинов и сменил ипостась. Раздался рык, сменившийся протяжным воем. Доспехи волкодлаков были выполнены магами-артефакторами таким образом, чтобы те изменялись вместе с телом оборотня, что было удобно при частых трансформациях.
  Закатное солнце играло лучами на отполированной до блеска кирасе, огромный топор покоился на спинных ножнах, ожидая работы. Лес молчал, приготовившись к бойне, укрыл своих детей плотными кустарниками и застыл. Чуткий слух оборотня уловил движение противника задолго до того, как показались первые ряды светоносного воинства. Арбалетчики приготовились к первому залпу, натянули тетивы и вложили в паз болты, но команды пока не поступало. Рорк хотел подпустить противника как можно ближе, но так, чтобы стрелкам хватило времени на ещё один залп. Оборотень не хотел, чтобы их присутствие заметили раньше времени и рассредоточились, гораздо легче оттянуть всю араву в лес, чем гоняться за ними по одному.
  За спиной раздался приглушенный треск, внезапно поднявшийся ветер принялся качать деревья, грозясь вырвать их с корнем. Обернувшись, Рорк увидел раскрывающийся малиновый портал, ничего не понимая, старый волк подкрался поближе, так, чтобы не терять из виду приближающуюся армию, и принялся ждать дальнейшего развития событий.
  Из портала вывалилась полуживая девушка, одетая в причудливую для женщин одежду: черный обрезанный камзол и черные штаны. Здесь даже наемники так не одевались. Ничего не понимая, оборотень подполз ещё ближе и обнюхал свалившуюся невесть откуда проблему. В нос ударил резкий запах парфюма и крови. Почесав лапой шею, волк дал команду связать и спрятать девушку, а сам вернулся на свою позицию. Противник приближался, до начала атаки оставалось несколько сотен метров.
  - Рорк, мы не можем её связать, - прошептал Вайолк - один из десятников стаи.
  В гневе оборотень развернулся и увидел, как веревки и кандалы попросту спадают с девушки.
  - И х... чресла с ней, пусть лежит там, будет мешать, в расход её.
  Оборотни кивнули, дав понять, что услышали команду. Светозарное войско приблизилось к назначенной границе, впереди летел четырехкрылый Ангел, от которого даже с расстояния в пятьсот шагов веяло огромной силой. В волчьей голове мелькнула мысль о том, что из этой битвы может не вернуться никто, но волколак он на то и волколак, чтобы идти до конца, не опуская лап даже на краю пропасти.
  Округу сотряс протяжный вой, возвестивший о начале атаки, в тот же миг тренькнули арбалеты, и смертоносные жала устремились в сторону противника. Оборотней снабдили магическими стрелами, зачарованные рунами второго порядка, которые были способны пробить бетонную стену в руку толщиной или сильное защитное поле. Артефакторы постарались на славу, не жалея для победы ничего, даже своих жизней.
  Защитное поле, которым были окружены первые ряды воинов заискрился, но выдержал атаку, зато пострадали те, кто шли следом. На них никаких щитов не было, оно и понятно, какой смысл тратить столько сил на поддержание кокона в дороге? Воины начали рассредотачиваться, как арбалетчики дали второй залп, который принес более позитивные результаты, несмотря на защиту, первые ряды полегли почти все, вторым тоже досталось железа, так сказать, на закуску.
  Волки не стали раскрывать своих позиций, наоборот, начали потихоньку отступать вглубь леса, заманивая неприятеля как можно дальше. От огромной армии отделилось три отряда по тысячу воинов, которые толпой ломанулись в лес. Наивные. Мстительное шествие прекратилось на первом же десятке метров, бурелом и болотистая местность в миг поумерили пыл разъяренных смертью товарищей бойцов.
  Солнце почти село, лес погрузился в легкий полумрак, снижая и без того плохую видимость, то тут, то там, слышались вопли тех, кого угораздило попасть в капканы или волчьи ямы. Для того, чтобы разобраться с отрядами искателей приключений, были снаряжены специальные легковооруженные отряды, ориентированные на партизанской деятельности. Остальные продолжили путь вслед за удаляющейся армией, которая скоро должна была стать на ночлег.
  Дальше начинались болота, по которым ночью будут шастать лишь полные кретины, там и днем без проводника не пройти, а уж ночью, когда кикиморы вовсю пойдут в силу...
  Светозарные, как и следовало ожидать, остановились, чтобы разбить лагерь. Всюду были выставлены патрули, а вскоре загорелись сигнальные костры, которые потухнут, в случае нападения. Все, как обычно, ничего того, что могло заставить насторожится или вызвать непонимание. Оборотни подбирались все ближе к лагерю, как ситуация с порталами повторилась. На этот раз дыра была мертвенно-бледного цвета и раскрылась она прямо в центре вражеского лагеря.
  - Хехе, кому-то сейчас непоздоровится, - тихо проворчал один из оборотней.
  Знал бы он, насколько правдивы будут его слова, вряд ли бы просто так ворочал языком. Вот только, непоздоровилось не тому, кто вывалился из портала, а тем, кто его встречал.
  
  Глава 6. Между прошлым и будущим.
  
  "От прошлого до будущего один шаг. И только в самом шаге укрыта тень настоящего" (Шут)
  
  Теперь я вижу только то, что вижу
  И знаю только то, что знал всегда -
  Реки не остановят невода,
  Утерян смысл понятий 'дальше', 'ближе'...
  Я повторяю, говоря иное,
  Я странствую, как остаюсь в покое,
  Забыта цель и потому права.
  Я тот, кто отвечает на вопросы,
  Моя ладонь спокойно держит посох,
  Мой голос тих, я отыскал слова.
  
  Я проснулся от того, что кто-то аккуратно тряс меня за плечо. Глаза раскрывались медленно, словно с дикого похмелья, голова раскалывалась на мелкие кусочки, собрать которые не сможет даже мастер. В животе плясала ватага чертей и совокуплялась с безумными вурдалаками, от чего мне нестерпимо хотелось освободится от содержимого собственного желудка. Сознание отказывалось воспринимать окружающую действительность, плавая от уровня к уровню. Рядом с собой я заметил концентрацию огромной силы, непонятной моему рассудку. Она была настолько древней и могущественной, что мне захотелось инстинктивно вжаться. Правда, нечто внутри знало, эта сила не причинит мне вреда.
  - Вставай лежебока, понимаю, что тяжело, но ты сам выбрал свою стезю, так что нечего пенять на горе-судьбу.
  - А... э... к...
  Говорить было тяжело, такое ощущение, что в рот щедро сыпнули песка вперемешку со стеклом. Говорящему надоело то, что я простираюсь ниц перед ликом его, поэтому он взял меня за шкирку и влепил хорошую затрещину. От удара у меня зазвенело в ушах, а глаза налились кровью. Ледяное безумие взбесилось в моих жилах, ускоряя процесс восстановления и адаптации. В гневе, я схватил держащего меня и ударил кулаком в ответ, туда, где, как мне казалось, был нос существа. Кулак прошел мимо.
  - Не попал, - съехидничало существо.
  Проморгавшись, я увидел перед собой довольного жизнью Творца.
  - Какого...
  - Вот такого, - сказал Неназываемый, показав руками размеры упомянутого органа.
  Размеры были впечатляющими, таким можно даже самку мамонта привести в смятение. Вот только разжав руки, Творец тем самым отправил меня в свободный полет. Падать мне не хотелось, тень мысли, и тело принимает вертикальное положение.
  - Так-то лучше, а то совсем оборзел. Твоих близких Пернатые жмут, а ты здесь дрыхнешь.
  - Что!?
  - Что слышал. Разберешься со своими проблемами - приходи за наградой, - сказал Творец и исчез.
  - Вот же ...
  - Я все слышу, - раздался голос из ниоткуда.
  Показав язык надоедливому засранцу, я осмотрелся. Кругом валялись обломки поглощенного мной накопителя, комната была покрыта копотью, а местами виднелись трещины и разломы, которых до этого не было. На изучение местных достопримечательностей времени не было, если Творец прав, а врать он не будет, то следовало бы поспешить обратно в родной мир.
  Раскрыв дверь в Пески Времен, я шагнул в притягательную атмосферу отживших мгновений, по которой уже успел соскучиться. Пустыня в который раз встретила меня тишиной и спокойствием, в голове мелькали различные образы из нужного мне времени и места. Информация была из разряда отвратительных, пока меня не было, в мире произошло много изменений.
  - Внучек, помоги.
  Резко обернувшись на звук, я увидел связанного по рукам и ногам Самеди.
  - Дед, это кто тебя так, - спросил я, развязывая путы.
  - Предвечная, она испугалась за то, что я с дура ума рванусь на помощь сыну, вот и подсобила.
  Я хмыкнул, комментировать здесь было нечего, обычная женская забота, порой граничащая с маразмом.
  - Спасибо, - сказал дед, когда путы были сняты. - У тебя все в порядке?
  - Более чем.
  Самеди улыбнулся, волнение из его глаз сошло на нет, но вопросами он донимать не стал, понимая: будет нужно - расскажут. Остальное не его ума дело.
  - Пошли домой, а то скоро некуда будет возвращаться.
  - Согласен, - ответил Самеди.
  И вновь я раскрыл портал. Перед тем, как войти в открывшийся проем, я посмотрел вдаль, туда, где находилась ещё одна дверь, ведущая в небытия.
  - Уже скоро, потерпи, - подумал я и шагнул в портал.
  Проем был раскрыт аккурат над лагерем неприятеля, сначала нужно было помочь отцу, а затем вытеснить всю эту шваль, а лучше и вовсе извести под корень. Без объявления о начале битвы, мы с дедом ворвались в строй противника. Тело пошло рябью, изменяясь под гнетом леденящей душу ярости. Плоть стала тверже стали, покрывшись черно-багровым доспехом, а за спиной выросли массивные костяные крылья. Повелитель вошел в свою силу, приняв окончательный облик, возврата к привычному телу больше не будет.
  Самеди тоже изменился, черный фрак превратился в саван мертвеца, кожа ссохлась, местами обнажились кости, отсвечивающие зеленоватым пламенем тления.
  Войско светозарных не было готово к такому повороту событий, по лагерю прокатилась волна паники, люди, гномы, эльфы, бегали по периметру, умирая от когтей и магии. Оборотни затаились, и правильно сделали. Глупо полечь только из-за того, что попался под горячую руку... Нужно быть полным идиотом, чтобы обречь себя на такое.
  Люди все-таки пришли в себя, в нас полетели стрелы, в ход пошла светлая магия, которая не причиняла нам никакого вреда. Самих Ангелов видно не было, лишь на краю сети осознания мелькало нечто сильное. От такой мощи мне слегка стало не по себе, не из страха, а из-за непонимания, как ЭТО могло оказаться в моем мире. Это же нарушение всех запретов.
  Но размышлять на отвлеченные темы было некогда. Применить весь арсенал Повелителя я не мог, просто потому, что пострадают союзники, да и мир может не выдержать такого напора, а вредить ему мне не хотелось. Поэтому все ограничивалось мечом и небольшими всплесками некроэнергии.
  Войско неприятеля таяло на глазах, сотня за сотней, живые исчезали в холодных лапах эмиссаров Смерти. Каждый из нас взял себе по фронту работы и начал углубляться в чистку, но у меня из головы не выходило то существо, что летало на грани осознания. Потеряв счет душам, поступающим в меня, я чуть не пропустил мощный удар в спину. Раздавив голову какому-то эльфу, я обернулся, как интуиция заревела раненым туром, вдали блеснул огонь, который через миг пролетел рядом со мной. Тело среагировало моментально, уводя меня с траектории полета снаряда. Присмотревшись туда, откуда прилетел зудящий шар, я увидел четырехкрылого Ангела, пикирующего на моего деда.
  Пернатый летел быстрее, моей скорости просто не хватило бы, чтобы предотвратить столкновение. Сконцентрировав в руке как можно больше силы, я запустил вперед копьем смерти, другой же рукой схватил ближайшего солдата и бросил в Самеди, чтобы убрать его с траектории полета. Затея возымела успех. Гномий баллид со свистом врезался в спину деда, отбросив его на добрые десяток метров, а копье угодило аккурат в пикирующего Ангела. Радугой вспыхнул магический щит, поглощая угрозу. Урона копье не нанесло, зато изменило траекторию полета, дав мне время на сближение.
  - Самеди, бл..., двигай булками, - проорал я, разгоняясь до предела.
  Метры таяли на глазах, но я не успевал. Дед оклемался после удара, осмотревшись, он увидел стремительно приближающуюся угрозу. Матерясь и причитая, отставной Рыцарь вскочил и начал кастовать что-то убойное. Внезапно поднявшийся ветер поднял тучи пыли, зеленый песок взвился в небеса, закрывая барона от Пернатой шарамыги. Пески пришли на зов своего друга.
  Взмахнув крыльями, я прыгнул как можно сильнее, чтобы набрать высоту, на ходу разворачивая лезвие меча, я наотмашь ударил в спину Ангелу. Щит заискрился, вспыхнул, ослепив меня на пару мгновений. Тело на одних рефлексах уворачивалось от угрозы. В спину ударил огромный арбалетный болт, урона никакого, одни недоразумения.
  Пасс, и чей-то громкий крик огласил округу, спустя миг, ещё одна душа попала ко мне в рабство. Глаза вновь обрели возможность видеть, лучше бы они этого не делали. Вместо Пернатого недоразумения на меня оскалилась пастями двуглавая мантикора, длинный язык очертил круг ровных белых зубов, а в глазах читалось одно - голод. Видимо, наш светлозадый сменил ипостась, хотя раньше мне казалось, что это не их прерогатива, к сожалению, я ошибался.
  Самеди пришел в себя, но виду не подал, лишь слегка пошевелил кистью, подав условный сигнал, согласно которому, мне предстояла роль наживки. Меч превратился в пыль, свой я так призвать и не смог, поэтому вынул из кармана первое попавшееся под руку, неудивительно, что оружие пришло в негодность. В голове мелькнула мысль:
  - А что если материализовать оружие из собственной силы?
  Мантикора не спешила, смаковала мгновения, думая, что я буду трястись в ужасе и молить о пощаде. Сосредоточившись, я направил ток силы в руку, формируя длинный и очень острый меч. Энергия гужом полилась в ладонь, повинуясь моему намерению, доспех покрылся коркой инея, которая ещё и хрустела при движении. Смотреть на руку не было времени, нужно было держать противника в поле видимости, поэтому я доверился собственным ощущениям, кастуя в другой руке мощный заряд некроэнергии. Ток силы прекратился, заклинание было завершено, и я все-таки на миг посмотрел вниз. От чресел уши, то, что материализовалось в моей руке, на меч походило меньше всего. Пальцы сжимали костяное древко небольшой косы. Туго сплетенные кости отливали мертвенно-бледным цветом, лезвие плавно переходило в череп невиданного зверя, раскрывшего пасть с мелкими, но очень острыми зубами.
  Мантикоре подобный расклад не понравился, и она прыгнула в мою сторону. Мощный рык сотряс округу, когда массивное тело оторвалось от пропитанной кровью земной тверди, когти вспороли воздух перед тем, как тварь приблизилась к моему телу. Время замедлилось, сжалось, как мерзнущий младенец, до такой степени, что каждую песчинку событий можно было вычленить и рассмотреть.
  Миг превратился в вечность, за несколько секунд я успел отметить, что оборотни вылезли из леса и ударили в тыл противнику, повергая его в панику. Я видел, как Самеди вскочил и скрестил руки на груди, концентрируя огромную силу в один точечный удар, а ещё я заметил, что лезвие косы вспыхнуло синим пламенем и тут же погасло, оставив после себя вязь рун. Надпись гласила: "Оставивший жизнь, да откроет врата смерти, дабы познать творение".
  Время начало ускоряться, мантикора все быстрее приближалась ко мне, а я все стоял как баба базарная и силился сообразить, толи орать на всю округу, толи огреть нахала. Ступор сошел на нет, когда до твари оставалось несколько метров. Сжав двумя руками древко косы, я ощутил в другой руке жжение и отвел её в сторону. Удивляться было некогда, особенно после того, как мое оружие поделилось надвое. Присев как можно ниже, я напряг ноги. Мантикора метила прямо в голову, а вот шиш ей. Прыгнув вперед, я развернулся в полете и вонзил в её грудь сразу два серпа. Масса мантикоры была огромной, но и я уже не тощий скелет, как был когда-то. Инерция сделала свою роль, острые косы просто разворотили ребра монстра, с тихим чавком вылетев из... В общем из места, где сходятся ноги. Не успел я рухнуть на землю, как лес ослепила темно-синяя вспышка. Дед закончил заклинание, и зудящий луч некроэнергии пропорол пространство, влетая как раз туда, откуда только что вылезли косы. Честное слово, мне даже стало жалко скотинку, столько приключений и все на одно место, такое и врагу не пожелаешь. От такого только содомиты в экстаз приходят.
  Монстр такой подлянки не ожидал, я ещё долго буду помнить это выражение лиц, на которых на веки застыла маска огромного удивления. Постараюсь описать. Представьте, что вы имеете интимную близость с очень прекрасной дамой, о которой мечтали чуть ли не всю свою сознательную жизнь, и когда процесс дошел до самого интересного, вы сняли штаны и вдруг вместо привычного органа обнаружили лакированный сапог, скрученный в кукиш. Вот примерно такое выражение лиц было у мантикоры, которой в сочленение ног вошла дедова гордость. Я про луч некроэнергии, похабники!
  Ангел мутант был настолько удивлен, что умер тихо, не издав ни единого звкуа, лишь грохот массивного тела об землю возвестил мир о победе сил добра над злобной выхухолью. Жаль, аплодисментов и громких аваций не было, вместо этого, всюду слышались чавканье и крики умирающих. Оборотни набивали требуху всеми, кто попадется на пути, особенно хорошо шли эльфы, их мясо всегда считалось деликатесом. Гномов ели нехотя, жесткие малорослики были грязными, потными и мохнатыми, поэтому их оставляли на потом.
  К ночи армия неприятеля была разгромлена, пленных не брали, раненых добивали без жалости, без сомнений и сожаления, гуманизмом здесь никто не страдал и не собирался. Оборотни занялись грабежом, а мы с дедом присели на краю лагеря, иммитируя отдых. По сути, никто из нас не устал, хотя были опасные моменты, разнообразившие скучную резню. Мертвый организм, да ещё и внутри огромного некрополя, образовавшегося на поле брани, чувствует себя в тысячи раз лучше, чем самый опытный карась в заброшенном озере.
  Ночь уверенно входила в свои права, на небосводе одна за другой вспыхивали далекие привычные взору звезды. Ниахом мерцала ярче всех, издревле она была путеводной для всех, кто оставил отчий дом в поисках новой жизни. Когда-то эта звезда вела и меня, маня своей причудливой игрой света, она будоражила мою юношескую фантазию, грезящую о чем-то фантастическом, неподдающимся описанию. Мне чудилось, что когда-нибудь о моих похождениях будут слагать легенды не только куртизанки. Как и все юноши, я жаждал втесаться в страницы истории, в принципе, так оно и вышло. Знать бы тогда, как все сложится, многих бы ошибок удалось избежать, но, увы. К тому же, прожив не одну сотню лет, я пришел к выводу, что многие вещи не нуждаются в изменении. Если бы все сложилось иначе, где бы я оказался? Под забором, каким-нибудь седеющим наемником с грошом в кармане и дырой в груди? Прошлое кануло в Пески Времен, где ему и место, все, что в моих силах - это учесть предыдущие ошибки и постараться больше не наступать на те же грабли.
  Лес вновь ожил, зашевелился, зазвучал своими мрачными звуками. Кто-то вновь кого-то ел, где-то стрекотали сверчки, наигрывая порой бесящую трель. Летучие мыши кружились над трупами, лопая почуявших тлеющую плоть мух. Все стало на круги своя, как и должно быть.
  - О чем задумался внучек?
  - Да, о ерунде всякой.
  - Ты это дело бросай, а то голова разболится. Негоже такому старому пердуну о прошлом сожалеть.
  - Откуда ты...
  Самеди поднял руку, прерывая поток излишних словоизлияний.
  - Чай не первый год живу, - лукаво произнес Барон и пригрозил мне морщинистым пальцем. - А косы у тебя знатные, сам додумался или подсказал кто?
  - Дед, кончай стебаться.
  Самеди вновь улыбнулся, но с шуточками завязал. Его изодранный саван колыхался от дуновения игривого теплого ветра, прилетевшего откуда-то с юга. И все было каким-то простым, понятным... Правильным. Можно сколько угодно клясть Творца за несовершенную вселенную, полную боли, похоти, страданий и ужаса, но стоит ли? Как по мне, красивее и совершеннее я ещё нигде не встречал. Это воистину гениальное творение безумца, который смог скрутить грани небытия в такой калейдоскоп, что даже Богам порой не под силу до конца разобраться в его узорах. Я вновь посмотрел наверх, туда, где ярко мерцала звезда Ниахом. Лукаво подмигнув, она скрылась за тучами, словно намекала на то, что это только начало, дальше будет только интереснее. Улыбнувшись, я дематериализовал косы, отметив тот факт, что сознание продолжает их ощущать. А это значит, что мне не придется создавать их каждый раз заново. Одно напрягало, как таковую технику владения подобным видом оружия я не знал, меч мне намного привычнее, но дареному коню под хвостом линейкой не меряют.
  - Кгм, прошу прощения, - сказал вожак стаи, подойдя к нам.
  То, что это был именно он, говорил за себя не только размер, в нем чувствовалась первозданная сила природы, казалось, что передо мной стоит все тот же лес, сжавшийся до размеров крупного человека.
  - Что-то случилось, - спросил я.
  - Нет-нет, я просто не знаю, как к вам обращаться.
  - Зовите Повелителем, не ошибетесь.
  - Быть по сему. Я Рорк, вожак оборотней Империи. Разрешите доложить?
  - Докладывай, - ответил я.
  Оборотень помялся с ноги на ногу, видимо, находиться рядом с существом, от кого за версту веет огромным могильником, не самое приятное времяпровождение. Тысячи глаз, пойманных в плен душ, смотрели сейчас на вожака, и он это чувствовал, и при этом сохранял видимость спокойствия. Уважаю.
  - Центральный фронт полностью очищен, потери среди оборотней, благодаря вам невелики.
  - Сколько же, - спроси дед.
  - Порядка тысячи убитых и около трех тысяч раненых... э...
  - Барон Самеди, - помог волколаку дед.
  - Тот самый!?
  Самеди кивнул. Видимо, не все ещё забыли древний ужас легенд, тянущийся как шлейф за этим именем. Дед тогда чуть весь мир в порошок не стер, благо отец подсуетился и отправил его в бессрочный отпуск, эдакий курорт для особо одаренных.
  - Ещё что-то, - спросил я.
  - Нет, то есть да. До того, как вы свалились на голову противника, на наши головы упала девушка в странном костюме. Я таких никогда не видел.
  - Где она, - вскочив, спросил я.
  Перепуганный Рорк указал в сторону леса, где валялась уже знакомая мне помощница судьи. Перемазанная в болотной жиже и жухлой листве, она тихо сопела лежа на животе. Белая блузка превратилась невесть во что, штаны превратились в лохмотья, сквозь которые было видно... В общем, картина не для малых деток.
  - Я надеюсь вы её не...
  - Ни в коем случае, законы мы чтим.
  Я не стал вдаваться в подробности законодательства, которое они якобы там чтят, а просто направился в сторону девушки. По мере приближения, я все четче вспоминал все то, что было со мной после победы над Палачом. Перед глазами мелькали мириады событий, при чем память показывала не только те, что принадлежали мне. Вместе с силой, я впитал в себя часть знаний самого Судьи. Голова силилась разобрать хоть что-нибудь в том хаосе из событий, что мелькали перед глазами, а потом просто забила на все и ушла гулять.
  Русые волосы девушки превратились в метелку, из которой то тут, то там торчали ветки, вперемешку с неопознаваемым мусором.
  - Эй, подъем, - рявкнул я, тряся девушку за плечо.
  В ответ мне раздалось какое-то бессвязное мычание. Недолго думая, я просто влепил девушке затрещину, не сильную, иначе её мозги потом придется долго собирать по всей округе.
  - Что за...
  Помощница судьи вскочила и пристально всмотрелась в мои глаза. Зрелище ей быстро разонравилось, и она отвернулась. По измазанным в грязи щекам покатились слезы.
  - И как это понимать, - спросил я.
  - Вы лишили меня всего, что было. Куда я теперь пойду? Раньше у меня был смысл существовать, была работа, были цели и мечты, а что осталось?! Зачем вас вообще принесло к судье.
  - Вы ведь должны помнить, во что он превратился потом.
  Девушка ничего не ответила, лишь вытерла слезы тонкой ладошкой.
  - Держите, - сказал я, протягивая платок.
  Не знаю, как он попал в мои кладовые, но нашел я его сразу. Подпространственный карман как был, так и остался под плащом. В принципе, я не очень изменился, ну да, стал массивным, статным, да и доспех пришелся мне по вкусу, а то все кости да кости какие-то. Жаль корона исчезла, да и лица теперь не видно, глухой шлем, с прорезями для глаз, навсегда укрыл от взгляда посторонних мою физиономию.
  Девушка не стала строить из себя героиню сопливого романа, которыми любят зачитываться светские дамы, сидя у камина длинными вечерами, а спокойно приняла сопливчик из моих рук.
  Только потом до неё дошло, что она не какая-то там крестьянка, а Богиня. Пасс рукой, и помощница судьи стала как новая.
  - Спасибо, - сказала девушка, возвращая мне платок.
  - Оставьте себе. И ещё, посмотрите туда, - сказал я, указывая в сторону полюбившейся мне когда-то звезды.
  Девушка подняла голову, повинуясь моим словам.
  - Когда-то давно, я так же как и вы, не знал куда податься и какими тропами шагать по жизни. Мой мир рухнул, завалив обломками мыслей и надежд. И я пошел в сторону той звезды, настал ваш черед. Идите на свет этого маяка, оставьте все, что когда-то составляло для вас основу бытия, оставьте прошлое за порогом, сделав первый шаг навстречу звезде.
  - И что будет, когда я сделаю этот шаг?
  - А это уже от вас зависит. У вас отняли все и тем самым подарили свободу. Вам нечего больше терять, кроме собственной жизни, вам не за что цепляться и незачем прогибаться под обстоятельства. Все, что у вас есть - это вы и ваш путь, остальное погибло вместе с Палачом. Так идите навстречу новой жизни.
  Девушка долго смотрела на Ниахом, завороженная её таинственным мерцанием, синие глаза блестели во мгле, разгораясь огнем новой жизни. Может быть она и Бог, но даже они порой теряются в потоке дней и обрастают мусором, теряя подвижность и былую свободу. Тогда приходит некто и отбирает все, оставляя лишь дорогу, на которой ты сам себе хозяин, и вновь все начинается сначала.
  Девушка шагнула, возможно, впервые за свою долгую жизнь, она сделала это не с чьей-то руки, не по чьему-то приказу, а по собственной воле. Судя по широкой улыбке, ей это нравилось.
  - Спасибо.
  Прошептав одно единственное слово, теперь уже Судья, пошла своей дорогой навстречу далекой звезде-маяку, на мерцание которой уходили в ночь тысячи путников, решившие навсегда изменить свою жизнь. Девушка удалялась, тая в тумане, поднимающемся из болота.
  - Висс, какого Демона ты там делаешь?
  - Да, не бери в голову.
  Я развернулся и пошел прочь, предстояло немало дел, прежде чем мне придется покинуть Тварный мир навсегда.
  
  ***
  Пустота сидела на одном из зубцов высокой башни, созерцая неспешное движение черной глади мертвого моря. Бледное солнце клонилось к закату, пряча свой мрачный лик за водными просторами, словно под одеялом. Мысли, навеянные разговором с братом, не давали покоя Неназываемой, сдавливая в тиски грудь, от чего небытие, колышащееся за границей небольшого мирка, пришло в негодование, взбеленилось и грозилось проглотить крохотное творение Рыцаря. Наэтель пыталась успокоится, убедить себя в том, что все будет хорошо, но не могла. Каждый раз, прокручивая в голове последний диалог с Творцом, она приходила в ярость. Рыцаря хотели использовать в новом эксперименте, при этом, как обычно, никто никого предупреждать не собирался. Хотел - получи и распишись.
  Девушка искала способы решить возникшую проблему, но не находила. Несмотря на огромное могущество, она не могла сделать ничего, чтобы изменить предначертанное. Некогда, Отец сказал одну фразу, ставшей пророчеством. Тогда, ещё по молодости, после того, как их Создатель исчез, они вспоминали эти слова и насмехались над ними, не понимая, как можно опровергнуть Законы, созданные им же самим. Оказалось, что возможно. Фраза гласила:
  - "Только когда частица Тварного станет во главе Нетварного, разверзнутся врата первозданного Хаоса и Творцы обретут свободу, чтобы сделать следующий шаг".
  Вот только Закон он на то и Закон, чтобы быть нерушимым. Никогда часть не станет во главе целого, чтобы опровергнуть эту аксиому, Отец наделил каждого из Неназываемых даром, благодаря которому они могли создавать себе подобных. Представьте огромное яблоко, которое породило точно такой же плод, только намного меньше в размерах, обладающий теми же свойствами, тем же вкусом, ароматом и цветом, но не размером. Подумайте, что будет, если малое вместит в себя великое? Его просто разорвет, вместе с великим...
  Наэтель это понимала, но не могла смириться с подобным раскладом. Её не хотелось ничего, лишь бы этот маленький холодный комок безумия был цел и невредим.
  Солнце скрылось за горизонтом, уступая место бледному диску луны, злобно скалящейся с высоты. Духи покидали поля, на которых уже всходили неведомые плоды, от которых веяло необъяснимой силой, в которой соединились Пустота и Полнота. Древние столпы, на которых было построено все, что сотворил Отец, покрывались трещинами, громыхали, не в силах сопротивляться разрушению. Наступала новая эра, несущая на своих плечах саван неизвестности. Мироздание трещало от внутренних противоречий, захлебывалось собственной кровью, но что-либо изменить уже было нельзя. Запущенный механизм не остановить, можно лишь стоять в стороне и смотреть за его работой.
  
  ***
  
  Прошла неделя с тех пор, как я вернулся из путешествия по отстойнику вселенной, как оказалось, вовремя. Ангелы сменили стратегию, обходя большие города стороной, они превращали в капища все деревушки и поселения, что не могли оказать стоящего сопротивления. Истерзанные люди валялись всюду, кровь лилась рекой, заполняя каналы жертвенных алтарей. Пернатые спешили, им нужно было во что бы то ни стало открыть проход Древним, в противном случае их бы просто стерли с лица планеты.
  Выяснилось, что основной удар Ангелы нанесли не по центральному материку, а по удаленным её частям. То, во что превратились некогда плодородные земли, полные жизни, шума и суеты, ныне лежали в руинах. Тысячи замученных до смерти людей, оборотней, дроу, гномов и прочих живых существ, некогда населявших удаленные материки, висели на прибитые к крестам, насаженные на колья, разодранные на куски. Женщины, старики, дети, светозарные не щадили никого, во имя воздвигнутой ими цели, под нож шли все, от мала до велика.
  Ангелы не стали связываться с наступающей силой противника, им нужно было выждать время, набрать нужное число жертв, чтобы натравить на весь мир Древних, и тогда падут все. Пернатые отступали, оставалось совсем немного, прежде, чем их коварный план осуществится, но об этом знали лишь они.
  Объединенная армия Темной Империи наступала с трех фронтов, выдавливая крылатую нечисть со своих земель. Я шел впереди и первым навязывал бой противнику, повергая его в шок. Люди в панике бросали оружие, эмиссары Ангелов просто не могли справиться с безудержным страхом перед тем, во что я превратился, вдоволь нахлебавшись крови.
  Огромная сила бурлила в моих жилах, миллионы мучимых вечным голодом душ взирали на окружающий мир из моих глаз. Меня начали бояться даже союзники, предпочитая обходить по широкой, километров в десять, дуге. Я перестал появляться в лагере живых, потому что начинали умирать воины. Давящая своей мощью аура, просто разрывала на части всех, кто не устоит перед её ударом. Даже отец иногда побаивался смотреть мне в глаза, отводя взор. Самеди стал неразговорчивым, нервным и раздражительным, он видел, во что превращается его внук и боялся, что тот поддастся безумию, рвущему его нутро на части. Но я держался, одергивал себя каждый раз, когда хотелось забыть про все и применить силу по полной, превратив эту планету в покрытый пеплом и тленом шар.
  Нет смысла описывать сражения, ничего выдающегося или интересного в них не было, обычная резня, где у противника просто не было шансов. Ангелы бросали своих
  солдат, стараясь сохранить собственные жизни, люди умирали как скот под топором мясника. Бесчестно, в грязи, затоптанные своими же собратьями, метающимися в панике по полю боя.
  Темные зверели, увидев то, что осталось от сел и деревень. Некоторые не выдерживали и вешались, особенно те, кто был родом из этих мест. За Ангелами тянулся кровавый шлейф, багровым морем расплескавшийся по округе. Каждый новый день, я чувствовал: что-то не так. Интуиция вопила голодным вурдалаком, но видимых причин для волнения не было.
  За несколько дней из глухой обороны мы перешли в решительное наступление, преодолели границы Империи Света и сами взялись за бесчинства. Города падали один за другим, воины даже не вмешивались в штурм, я просто выпускал наружу своих мертвых псов - голодных духов, которые с радостью принялись рвать всех, кто попадется на их пути. После такого, даже брат начал смотреть на меня с ужасом, стараясь как можно меньше со мной пересекаться.
  Стоит отметить, что неупокоенный дух тещи моего отца тоже принимал участие в битвах, особенно при обороне. Она, вместе со своей дочерью поставили отставного Властелина перед фактом, что в поход они идут вместе с ним. Отцу ничего не оставалось, как смириться. Да, мат стоял такой, что двери с петель слетали. Челядь перепугалась до полусмерти, люди отдраили замок так, что он блестел даже ночью. Вот она сила нецензурной брани.
  Все изменилось одним ранним утром. Стоя возле павшего ордена Феникса, я уловил предсмертный стон этого мира, он ревел, рыдал от боли, раздирающей его изнутри, и появились они... Древние ступили на эту твердь, как хозяева, стирая в порошок все, до чего дотянуться. Погибли сотни тысяч людей, прежде чем я понял, что к чему, но было поздно. Небо превратилось в рваные лохмотья, Ниаол отрезали от всех питающих силой Творца линий, мир захлебывался от того, что вышло из его глубин, и даже Боги отвернулись от стоявшего на краю маленького зеленого шарика.
  - Висс, что за ..., - орал мой брат, отбиваясь от мириад аморфных тел.
  Древние выглядели ужасно, каждая тварь имела свой персональный облик, чувствовалось, что канувшие в лету маги вложили в них всю ненависть, боль и презрение ко всему, что их окружало. Аморфные непропорциональные скрюченные тела обладали огромной мощью, щиты живых таяли на глазах, рассыпаясь мириадами осколков. Безгубые пасти, словно выточенные из дерева, врезались в мягкую сочную плоть, проглатывая её целиком. Древние сжирали все, до чего могли дотянуться.
  Отец сражался рядом, его сильно теснили, доспех рваными лохмотьями свисал на груди, а топор, который он откопал на старых складах, превратился в обглоданный черенок, от которого не было никакой пользы.
  - Уводи людей, - крикнул я отцу.
  - Куда я их бл... нах.. уведу!?
  - Зовулон, открывай портал в Бездну и уводите живых, всех, кого ещё можно увести.
  Брат кивнул, соглашаясь с моими словами. Пришлось двигаться ещё быстрее, чтобы дать время Демону. Нахаб погиб, он просто не выдержал натиска, вот он остервенело рубится, и вот, от него уже ничего не осталось. На сожаление не было времени, нужно было спасать тех, кого ещё можно было спасти. Близкие стояли в окружении моих духов, мертвые гибли так же, как и живые, но время от времени им удавалось поглотить кого-то из Древних, вот тогда у меня появлялась тяжелая кавалерия. Правда, жила она не долго. Эти твари жрали даже своих сородичей, им было все равно, что есть, лишь бы этот процесс никогда не заканчивался.
  - Самеди, сзади!
  Дед на одних рефлексах развернулся, но не успел уйти с линии атаки, Древний просто отгрыз ему пол тела, отбросив как щенка на добрые полсотни шагов. Отставной Рыцарь вскочил с земли, давно забытая леденящая душу ярость и безумие всколыхнули тело Барона. Регенерация ускорилась до предела, размахнувшись ятаганом, дед сделал неуловимый жест пальцами. Вокруг него возникла огромная сфера из некроэнергии, которая мгновение спустя лопнула. Я еле успел закрыть живых от такого удара. Заклинание возымело успех, больше сотни тварей погибло. Оставалось всего-то около десяти тысяч монстров, жаждущих сожрать все, до чего дотянутся.
  - Уходите немедленно, - заорал я как можно громче, когда портал был открыт.
  В строю осталось меньше тысячи воинов, израненные, они помчались к порталу, прикрываемые голодными духами. Как же мне хотелось утолить их голод, но каждый раз я одергивал себя, когда подобные мысли возникали в голове. Вслед за ними начали отступать мои близкие: мать, бабушка, отмахивающаяся от Древних кочергой и сковородкой, которые, как оказалось, были зачарованными, потом отец с дедом. Барон опирался на своего сына, чтобы быстрее доковылять до портала.
  Один я кружился в поле как волчок, истребляя все больше и больше тварей. Место освободилось, и я начал кастовать более мощные заклинания. Время от времени я не успевал отразить удар, и тогда Древние начинали рвать доспех. Ноги превратились в обмылки, часть головы отсутствовала. На руках не хватало пальцев, а в груди зияла огромная дыра.
  - Зовлуон, тебе особое приглашение нужно!?
  - Опять ты в героев играешь?
  - Чем дольше ты здесь стоишь, тем меньше у меня шансов, я же не могу применить что-то мощное. Один удар, и от этих шавок ничего не останется.
  Брат посмотрел на меня, как на идиота, но спорить не стал, прыгнул в портал, после чего тот закрылся. Пришел мой черед веселья. Духи собрались вокруг меня в плотный смерч, засасывая в себя камни и Древних, стоявших ближе всех. Гул был ужасный, уши заложило, земля тряслась от нарастающей мощи, оставшиеся линии сила умирающего мира лопались от перенапряжения. Взмахнув руками, я открыл этому миру всего себя. Чистая, незамутненная ничем сила Смерти ворвалась в этот мир и превратила в прах все. Древние исчезли, как страшный сон.
  Я устало присел на землю, густая смола, заменявшая мне кровь, тонкой струйкой стекала по доспеху и капала вниз. Мир оживал, система восстанавливала сама себя, медленно, все возвращалось на круги своя. Сквозь коричневые тучи пробилось игривое светило, чьи лучи падали на пепел, оставшийся от некогда населенного различными созданиями мира. Ветер вздымал тучи пепла и разносил его по округе, создавая причудливые барханы, сквозь которые уже начала пробиваться зеленая травка.
  Устало вздохнув, я посмотрел на мир, в котором родился и вырос. Этот мир дал мне все, что мне требовалось для того, чтобы я сделал свой первый шаг по дороге к себе. Этот воздух, эти звезды, - все было до боли знакомым, привычным, правильным. Теперь у этого маленького шарика появился шанс на нечто новое, страницы истории стерлись, остались лишь пустые листы, которые люди вскоре начнут заполнять. Вместо старых сказок появятся новые легенды, новые герои и злодеи. Лишь одно чувство не давало мне покоя, чувство, что мне здесь больше не место.
  Вдохнув прогорклого воздуха, с ароматом тлена и боли, я встал и пошел к своему последнему рубежу.
  
  ***
  
  Пески Времен в который раз встретили меня безразличным молчанием и спокойствием. Пустынный мир отживших мгновений даже прощался по-своему. Не знаю, меня не покидало ощущение, что это последняя прогулка по огромной песчаной глади, неспешной, величественной и одинокой. Вдали мерцал портал в Небытие, но мне почему-то не хотелось туда идти, я чувствовал, как цель тянет меня в свои когтистые руки, как паук увлекает запутавшуюся в паутине муху.
  - Ты готов, - спросил Творец, появившись за спиной.
  - Как никогда.
  - Что ж, тогда пойдем.
  И мы пошли. Миры, звезды, галактики мелькали с огромной скоростью мелькали перед взором. Туманности расступались под нашей поступью, а метеориты меняли курс. Я видел рождение новых миров и гибель старых, видел, как рождаются новые светила и взрываются старые. Вселенная жила своей, одной известной ей жизнью, а я все больше убеждался в том, что ни на одной планете, ни на одном плане мне больше не было места. Более того, одно мое существование угрожало жизни всему, что меня окружало, такова была моя плата за могущества.
  Галактики перестали мелькать перед глазами, мы остановились у края огромного плато, сотканного из звезд, напоминающего пушистое покрывало.
  - Вот и все, - сказал Творец, стоя у края Тварного мира.
  - Мне туда?
  Неназываемый кивнул.
  - Прежде чем ты сделаешь последний свой шаг, хочу рассказать тебе о том, что тебя ждет.
  - Я слушаю.
  Творец улыбнулся и всмотрелся вдаль, его молодое лицо потемнело, а глаза стали похожи на отражение вселенной, где вместо зрачков были маленькие звездочки, игриво мерцающие в ночной тиши.
  - Твоя история подошла к концу Рыцарь. За этой чертой тебя ждет новая жизнь и новый путь. Ты забудешь себя, превратившись в огромную вселенную, потеряешься в мерцании звезд и туманностей, растворишься в потоках космического молчания.
  Творец замолчал, собираясь с мыслями, чувствовалось, что ему тяжело дается этот разговор. Не знаю, может его и волновала моя судьба, но я склонен думать, что дело было явно не в этом.
  - Но это ещё не все, ты навсегда исчезнешь со страниц истории, даже близкие забудут о том, что ты когда-либо существовал, все легенды, некогда сложенные о тебе, канут в лету, лишь единицы будут помнить о последнем Рыцаре.
  - И что же будет после того, как я шагну в Небытие?
  - У твоих родителей появится новый сын, на этот раз уже их собственный...
  Последние слова Творца всколыхнули что-то внутри, память причудливым узором раскрыла покровы тайны, явив множество картин, случившихся ещё до моего рождения. Не было ни боли, ни обиды, наоборот, на душе стало как-то легче, словно огромный камень свалился с плеч. Последние пазлы собрались в моей голове, и посмотрев на получившуюся картинку, я улыбнулся от мысли о том, как все было просто и гениально построено.
  - Надеюсь, он не пойдет по моим стопам и у него будет другая жизнь.
  - Нет, тебе было предначертано одно, ему предначертано другое. Не волнуйся, это будет зарождение совершенно нового вида, новый эксперимент, который положит начало иной эпохе. Ты прошел свой путь от начала до конца и теперь стоишь на пороге чего-то нового.
  - А если я не шагну?
  - Это всего лишь вопрос времени, ты не сможешь вернуться на родину, станешь каким-нибудь Богом, может быть, даже сойдешь с ума, а когда скука заест, то ты вернешься. Увы, но такова твоя судьба, так было написано на скрижали Хаоса. Есть вещи, которые изменить не под силу никому.
  Я улыбнулся. Да, мне не хотелось исчезать бесследно, более того, мне не хотелось терять себя, но я понимал, что дальше развиваться мне уже некуда, потолок достигнут, и пришла пора покинуть привычный ареал обитания, чтобы достичь чего-то большего. Да, можно было вернуться, но какой в этом смысл? Скитаться из века в век, пока скука окончательно не доканает меня или разрушать миры? Все это потеряло свой былой интерес, в этом больше не было азарта, не было того сладкого привкуса жизни на устах. Какое удовольствие от того, что любой мир может исчезнуть по щелчку пальцев? Ответ прост - никакого.
  Я двинулся в сторону обрыва, но Творец меня остановил.
  - Подожди. Прежде, чем ты шагнешь, хочу рассказать тебе о Замысле. Перед тем, как исчезнуть, наш Отец написал одну единственную фразу, которая стала в разрез с законами, что хранит в себе скрижаль Порядка. Долгое время, я насмехался над этими словами, пока не понял, Создатель был прав, и мне пришлось начать искать себе замену. По сути, я заключенный и тюрьма моя - вселенная. После того, как ты шагнешь туда, я и моя сестра обретем свободу, а ты заменишь нас.
  - ...
  - Согласен, информация не укладывается в голове, но упоминать мою маму не стоит, и уж тем более делать с ней всякие нехорошие вещи. Особенно учитывая то, что её никогда не было, породил то нас отец... Ты ведь не содомит?
  Отвечать на подобные вопросы я ничего не стал, язвить не было никакого желания.
  - А ты уверен, что я справлюсь?
  - Это твой рок, так было предначертано судьбой, заложенной в само мироздание.
  - А знаешь что, я с детства терпеть не мог, когда мне кто-то старался указывать, что делать. Я не буду собой, если просто возьму и подчинюсь.
  - И что ты думаешь делать?
  - Веришь, не знаю, но никогда не смирюсь.
  Творец рассмеялся.
  - Знаешь, ты действительно подходишь на роль нового Творца.
  Я не стал ничего отвечать, молча подошел к самому краю Тварного мира и посмотрел вниз. Небытие... нет таких слов, чтобы описать всю красоту и мрачность того, что открылось моему взору, но одно я знаю точно. Однажды увидев лишь шлейф платья Наэтель, мир никогда не станет прежним.
  - А что станет с моими книгами?
  - Они сгорят вместе с тобой, но однажды, один безумный пилигрим вновь напишет твою историю, правда уже в твоей вселенной.
  - Что ж, надеюсь, он постарается, иначе руки выверну и в одно место затолкаю.
  Творец развел руки в стороны, мол, это уже не его проблемы. Тянуть кота за причиндалы мне не хотелось, давно забытое чувство тревоги и волнения перед новым днем вновь начало терзать мою грудь, как когда-то давно, в том далеком забытом детстве. Мне вдруг показалось, что мои воспоминания меня подводят, словно и не было этого ничего, будто я появился на свет невесть где с ложной историей, написанной неким гениальным безумцем. Присмотревшись, я увидел вдали маленькую точку, свой первый сотворенный мир, он ждал меня, молил поторопиться, ему так не хватало Создателя, и я не смел ему отказать. Расправив крылья, я рухнул вниз.
  Небытие впилось в меня, как двенадцать лет назад, в битве за мир. Моя суть исчезала, плавилась в ледяном огне Пустоты, я чувствовал, как вместе со мной сгорает моя память, а так же моя книга, что лежала в кармане. Ветра не было, я просто падал вниз, тихо и спокойно, как в детских снах, перед моментом пробуждения. Сунув руку в карман, я достал свои труды и раскрыл. Страницы плавились, буквы, написанные кровью мертворожденного младенца, искажались, исчезали вместе со мной, как и картины памяти. Год за годом стирались из моей головы навсегда, и не было грусти, лишь чувство свободы рождалось в груди. Я молча падал, и было в этом нечто неописуемое, как последний глоток воды для умирающего, как последний вздох идущего на эшафот.
  Перед глазами плыли картины прошлого, вспыхивали и гасли уже навсегда, вся моя жизнь была как на ладони, такая четкая и яркая, будто бы я вновь вернулся в те года и начал проживать их заново.
  Я видел, как Смерть принесла моим родителям маленький сверток, в котором лежало маленькое нечто, чем-то напоминающее труп. Это нечто брыкалось и плакало, пока мать не взяла меня в руки. Она принялась петь мне колыбельные, и я засыпал. Я увидел счастливое лицо отца, стоявшего позади, оно лучилось радостью, которую он старался скрывать под маской ехидства.
  Ещё одна страница жизни сгорела.
  Картина сменилась, вот я уже юношей бреду по пыльной дороге, с котомкой на плече и небольшой мошной на поясе. Рядом шел мой брат и о чем-то увлеченно рассказывал, наверное, травил байки о том, как он устроил драку в трактире, когда ему налили перебродившего пива, а может просто дурачился. И мы шли вперед, ещё не зная, что ждет нас там, за очередным поворотом, такие молодые, наивные дети, которые только-только начали постигать жизнь.
  Ещё одна страница прошлого осыпалась пеплом.
  И так было бесконечно долго, внутренние часы давно уже потеряли счет времени, я просто падал в Небытие, таял, как предрассветный туман, навсегда теряя себя в лучах Пустоты, ласково открывшей мне свои холодные объятия...
  Создатель хмуро смотрел, как тело последнего Рыцаря растворялось в потоках первичного Хаоса. Позади раздался грохот. Обернувшись, Творец увидел бесконечную лестиницу, сотканную из звезд, уходящую куда-то вдаль. Тяжело вздохнув, Неназываемый отправился в её сторону, чтобы навсегда поставить в этой истории жирную точку.
  - Не спеши братец, - раздалось за спиной.
  Творец остановился, рядом с ним появилась его сестра и жестом пригласила вернуться к рубежу между Порядком и Хаосом.
  - Что ты задумала?
  - Я остаюсь вместе с ним, - спокойно ответила Пустота.
  - Ты уверена, что это верное решение? Пойдем со мной, нас ждут.
  Пустота вздохнула и улыбнулась.
  - Вот и пусть ждут.
  Создатель развел руками, не зная, что на это сказать.
  - Неужели... , - догадавшись, протянул Творец.
  Пустота лукаво посмотрела на своего брата, но отвечать не стала.
  - Что ж, тогда не смею задерживать. Я постою тут, пока ты...
  - Спасибо, - ответила Наэтель, улыбаясь.
  Пустота шагнула к краю пропасти, взглянув вниз, туда, где бушевал первородный Хаос, из которого они вышли. Девушка не знала, что ждет её там, за чертой, но отступать она не собиралась.
  - Прощай, - сказало Небытие.
  - Прощай, - ответил Тварный мир.
  И Наэтель шагнула в пропасть...
  
  На часах без пятнадцати пять утра.
  Я курю на балконе, молча стою в неглиже.
  Горстка мыслей пылает сильнее любого костра...
  Непривычный, слегка безобразный, больной сюжет...
  
  Помнишь, ты говорил, что однажды уйдешь совсем,
  Что покинешь под вечер мою темно-серую пристань,
  Оставляя меня с паскудным, с озябшим ни с чем,
  Подводя меня к самому краю самоубийства.
  
  А внутри, в глубине громыхал, веселился ад.
  Ты бежал из меня, ломал мне собою ребра.
  Ты всегда был для всех непонятен и странноват,
  Ты оставил меня рассыпанной и свободной.
  
  Отчего же болеет память, и мерзнет грудь...
  Ты во мне застываешь тяжелой бетонной спицей.
  Я едва ли могу тебя выдохнуть или вдохнуть,
  Это нечто внутри будет долго еще гноиться...
  
  Я сама - посмотри - разрываю грудную клетку,
  Я себе загоняю под ребра каленый нож.
  Мне не страшно. Мне тесно. Больно. Железно-едко.
  Я уже не держу тебя. Знаю ведь, что уйдешь.
  
  Я сама себе - как палач. Я сама - темница.
  Понижается голос в глубокий и хриплый альт.
  Я лечу... Выжигаю навеки веков твои лица,
  Разбиваясь на части о мокрый стеклянный асфальт.
  
  ***
  
  Творец стоял на краю Тварного мира и смотрел со стороны, как зарождается новая вселенная, грустная и озорная одновременно. Звезды вспыхивали на полотне Небытия, рождались планеты и галактики, которые заселялись новыми, никем ранее невиданными существами. Рождались новые Боги, маленькие и игривые дети, которых ждет долгая и нудная дорога к себе.
  По щеке Неназываемого прокатилась скупая слеза счастья, он был горд от того, что его творение превзошло его самого, как когда-то гордился его Отец, перед тем, как покинуть пределы созданного им театра теней. Его глаза горели в такт молодым звездам, ещё не знавшим, что такое умирать.
  Он стояли и чувствовали, как спадают древние оковы, удерживающие его в пределах старого театра. Впереди забрезжил свет нового Абсолюта, огромной мертвенно-бледной звезды, в глубине которой спало сознание последнего Рыцаря. Спало, и видело сны, творя новые, ни с чем несравнимые миры.
  - Пора, - прошептал Творец.
  Вселенная расширялась, разрасталась, как огромная туча перед грозой, её края аккуратно вплетались в пределы старого мироздания, изменяли его, подстраивая под себя. Это было необычайное зрелище, звезды то вспыхивали, то гасли, чтобы вновь возгореться новым светом, отраженным от Абсолюта. Где-то там, далеко-далеко, у моих родителей родился сын, которого назвали в честь меня, правда, они об этом уже не знали. Маленький комочек огласил округу писклявым голоском, и мир радостно улыбнулся. Может быть люди и забыли, но он ещё помнил, как когда-то давно, такой же маленький комочек мертвенно-бледного цвета сел с ним за карточный стол и отыграл все партии до конца.
  - Пойдем Тетраграмматон, - сказал Тот, из чьего чрева родился Хаос.
  И они ушли, Отец и Сын, положившие начало древней игре между Тварным и Нетварным, но всему когда-то приходит конец, чтобы дать начало чему-то новому.
  
  Вместо эпилога.
  
  Мой голос тих. Я отыскал слова,
  Равновеликие холодному молчанию.
  Слова мертвы, моя душа мертва
  Я не ищу пред небом оправдания.
  Я, как дитя, играю Пустотой,
  Струящейся за каждою чертой,
  За каждой гранью зримого пространства.
  Я отворил в себе исток игры,
  Я властен жечь и созидать миры,
  Я различил в движении постоянство.
  
  Прошли годы, некто, известный когда-то как последний Рыцарь Смерти, сидел в пыльном удобном кресле, висящем в мертвенно-бледном тумане и наблюдал в подзорную трубу за тем, как развивается его молодое детище. Рядом с ним топтался извечно непоседливый Люцифер - подарок от прежнего Творца, а позади стояла молодая Пустота
  - Висс, ты заколебал меня со своими идеями, это я здесь генератор безумных мыслей.
  - А по рогам?
  - За что?
  - Начальник как никак здесь я, а ты мне тут дисциплину хулиганишь.
  Люцифер улыбнулся, наконец-то он встретил того, кто мог понять его и без слов, такого же взбалмошного экспериментатора, готового на все ради азартной партии по извечно меняющимся правилам.
  - Смотри Люцифер, мой тезка Светлых Богов раком поставил.
  - Где?
  Павший прильнул к подзорной трубе и рассмеялся.
  - Вот сорванец, понял-таки, что его обмануть вздумали. Ничего впредь им уроком будет. Играть нужно тоньше, а то совсем оборзели.
  Творец взгрустнул, он вспомнил все, что когда-то случилось с ним до падения, ему хотелось вновь вернуться туда, где прошли его беззаботные годы, но он понимал, что делать этого не стоит, по крайней мере, пока...
  Люцифер исчез. Наэтель подошла ко мне со спины и обняла.
  - Мы ещё погуляем по тем полям, но не сейчас.
  В ответ ей раздалась лишь тишина.
  Так окончилась одна игра, сменив собой другую, более интересную и азартную, нежели была прежде. Творец помнил, о словах, данных когда-то своему предшественнику, и эта клятва сделала спектакль ещё азартнее и красочнее.
  
  Конец.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"