Несмотря на глубокую ночь, улица была освещена как днем высокими фонарями не менее чем в сотню свечей каждый, мигающими огненными картинками и надписями. По ее середине с ревом проносились глазастые металлические монстры различных размеров, о которых княжна Мелания говорила, что это не более чем самоходные телеги, внутри у них преспокойно сидят люди и командуют, но верилось в это с трудом.
Магистру Аверьяну удалось взять себя в руки далеко не сразу, лишь когда убедился, что ни одно чудовище не обращает на них с княжной никакого внимания, потом, немного отдышавшись, внимательно пригляделся и разглядел людей сквозь прозрачные бока зверюг.
Магистр издавна славился среди рыцарей-магов гибкостью и непредвзятостью ума, а потому уже сейчас склонялся к мысли о правоте княжны: тяжело вооруженным рыцарям пришлось бы несладко, попытайся они на своих знаменитых конях-тяжеловесах атаковать транспорт иномирян. Без труда вычислив массу и инерцию такой махины на колесах и прикинув ее скорость, старый маг с достаточной точностью представил себе исход подобного столкновения. А Мелания еще уверяла, что в городе автомобили сохраняют смехотворно малую скорость!
Словно разинутая пасть исполина, прямо в мостовой открылся широкий спуск куда-то вниз, помеченный большой буквой "М" на столбике. Сами по себе подземелья никогда не пугали магистра, напротив, он любил их тишину и покой, в которых так приятно предаваться размышлениям или отрабатывать заклинательные приемы, не рискуя ненароком кого-нибудь зацепить. Но это подземелье не сулило успокоения, напротив, оно казалось более оживленным, ярким и шумным, чем улица. Пройдя сквозь причудливые барьеры, в щель которых Мелания зачем-то выбросила купленные неизвестно чего ради кусочки странной субстанции, которую даже бывалый магистр не сумел проанализировать за считанные минуты, они спустились еще ниже, в длинный подземный зал с темными провалами по бокам.
-Ну теперь держись, магистр Аверьян, - шепнула княжна. - Помни, ты поклялся не привлекать к себе внимания и не совершать резких движений, не посоветовавшись со мной. Так вот, сейчас тебе понадобится вся твоя выдержка. Лучше бы, конечно, на первый раз двигаться по улицам, но судя по Эфирному следу, Павел, пройдя врата, направился именно сюда. Главное, помни: нам ничего не угрожает.
Предупреждение звучало не слишком умиротворяюще, и рыцарь замер на месте.
В одном из темных провалов он заметил длинные блестящие металлические полосы и усмехнулся: ему приходилось бывать в рудниках, где использовали примитивные вагонетки для перевозки руды. И когда издалека послышался мерный, грохочущий гул, он, сопоставив вагонетки с автомобилями, уже почти представлял, что к ним приближается.
Вылетевший к платформе поезд поднял ветер как заправский дракон, заскрежетал тормозами, бухнул дверями, сверху засвербел противный скрипучий голос без выражения, но магистр не повел и бровью даже тогда, когда Мелания повлекла его в недра монстра.
-Молодчина, - уважительно сказала Владиславна. - Я впервые в метро чуть не грохнулась в обморок... Павел, бедняга, не знал, что со мною делать. Веселое было время...
Поезд со свистом ухнул во тьму, и магистр вздрогнул: в самом деле, скорость наземных транспортов существенно отстает. Поразительно. Как же такое возможно без применения волшебства? А ведь это определенно проделано без него, уж тут-то заслуженный рыцарь-маг не ошибся бы.
Они проехали несколько станций, потом сделали пересадку на другой такой же поезд. Магистр быстро усваивал информацию; к моменту, когда пришла пора покидать метро, он уже знал о нем все за исключением принципа действия. Он улавливал некую напряженность окружающего колеса и рельсы пространства, напоминающую природные процессы, происходящие в небе во время грозы, но чем они вызваны и как происходят, а также как это можно использовать, ему разбираться прежде было недосуг. Теперь магистр Аверьян твердо решил вплотную заняться этими новыми, увлекательными и, очевидно, крайне полезными вещами, как только Средоточие вновь займет свое законное место в руках князя.
С ярко освещенной улицы магистр и княжна свернули в темный двор. В нос шибануло вонью мусорных баков, словно в грязных трущобах не дальней окраине Червонгорода, где жили нищие, воры, отщепенцы, и откуда их не мог выгнать даже конный княжеский патруль. Мелания наморщила носик и быстро проскользнула в обшарпанный подъезд с болтающейся на одной петле рассохшейся дверью, где смрад оказался еще хуже: несло канализацией, застарелой мочой, причем как собачьей, так и человечьей, табачным дымом, гниющими остатками вокруг мусоропровода и еще какой-то мерзостью. Кроме того, крутые лестницы оказались даже не освещены, так как лампочки, разумеется, были разбиты, а факелов здесь не предусматривалось. Маг без труда видел в темноте, но то, что удавалось разглядеть, нравилось ему все меньше. И хотя он пообещал не вынимать меч, в этой промозглой тьме осторожно расстегнул футляр и ощупал пальцами надежную стальную рукоятку: так все же спокойнее.
-Неужели ты не нашла ничего лучше, чем пригласить в гости нищего? - не выдержал магистр Аверьян.
-Да нет, - шепнула Мелания, легко взбегая по ступенькам, - здесь почти все так живут.
-Вот как!
В этом коротком восклицании выразилось так много, что княжна усмехнулась:
-У меня сложилась впечатление, что люди здесь делятся на две категории: те, кто творит, и те, кто разрушает, те, кто развивает свой мир и те, кто зачем-то тормозит это развитие. Довольно странно, не так ли? Мне так и не удалось понять, зачем взрослые люди ломают вещи, которыми впоследствии сами же пользуются, разбрасывают мусор, а потом дышат вонью. Наверное, если бы не такие удивительные субъекты, этот мир был бы недосягаем в своем развитии...
Мелания нажала на кнопку звонка на третьем этаже. Довольно долгое время ничего не происходило, потом из-за двери послышался хриплый и недовольный мужской голос:
-Кто там?
Магистра Аверьяна передернуло от вопиющей невежливости, но он сдержался. Наверное, живущим в таких ужасных условиях людям не до приличий.
-Простите пожалуйста за поздний час, - пропела княжна наисладчайшим голоском. - Не могли бы вы позволить мне переговорить с Павлом?
Дверь приотворилась на пару сантиметров, в скрепленной цепочкой щели просматривалась половина хмурого, давненько не бритого лица и несвежая, растянутая трикотажная майка, из-под которой выглядывала голая волосатая нога. Половина лица неодобрительно смерила сонным взглядом девушку с головы до ног, чуть попятилась при виде воинственного старика и ворчливо изрекла:
-Ты хоть на часы-то смотрела, красотка? Час ночи! Нету его, уехал.
На этом дверь грубо захлопнулась перед тонким носом Владиславны, из недр квартиры весьма разборчиво по-слышалось крайне нелестное мнение хозяина о "гулящих" и "хиппи".
Магистр Аверьян отчетливо скрипнул зубами, потрясенный непочтительным обращением с Великой княжной, но сверхъестественным усилием воли снова заставил себя сделать вид, будто все в порядке.
-Ну?
Мелания помедлила: для нее тоже оказалось непросто стерпеть безобразную грубость.
-Этот человек знает Павла, но это не кровный родственник, полагаю, отчим. Боюсь, нескольких секунд мало. Понимаешь, он, как мне показалось, с удовольствием выбросил пасынка из головы, когда тот исчез из его жизни, и думает о чем угодно, но только не о нем.
-Что будем делать?
-Надо ждать утра, тогда, быть может, удастся поговорить с другим человеком, который был в квартире. Не стоит поднимать переполох, лучше подождем.
Княжна и магистр расположились во дворе, на жесткой скамье. Как ни манил к себе небольшой участок газона под деревьями, при ближайшем рассмотрении он оказался засыпанным окурками, битым стеклом, грязными пакетами и собачьими кучками. Мелания, передернувшись от отвращения, забралась на тонкие жерди, поджав под себя ноги, и прикорнула, положив голову на колени старого мага.
Город был погружен в ночь, но темнота в этом мире отступала перед потребностью людей видеть. Природа здесь вообще не выдерживала схватки с повседневными желаниями, ненасытными рутинными требованиями, которых становилось все больше и больше.
Мелании такой жизненный подход был бесконечно чужд, но она не могла не признать, что в этом есть что-то... внушающее почтение, что-то свое, отличное от других миров. Она долго пыталась сформулировать тот общий принцип построения жизни, что неизменно должен приводить к таким резким, острым различиям, а потом ее осенило. "Наш мир принадлежит Личности, - думала она. - Мы сильны поодиночке, своими физическими, умственными, магическими способностями. Мы создаем государства, города, мы живем обществом, но при всем при том у каждого - свой кусочек мира, хозяин которого только он. Воины, крестьяне, ремесленники, маги, знать - сосуществуют рядом, ибо не могут обходиться друг без друга, но каждый берет от жизни лишь то, что надо лично ему, не смея переступить границы жизненного пространства соседа. Мы тяжело сходимся, но если сошлись - не расстаемся и не впускаем в свою компанию других. Мы не стремимся к переменам, противимся им, и неохотно принимаем лишь в том случае, если не видим иного выхода. Этот же мир - Общность. Как бы ни противостояли друг другу обитатели этого мира, они все равно неосознанно, привычно делят его на две части: человечество и все остальное, что по праву принадлежит человечеству и может быть использовано любым способом на его благо. При этом каждый индивид теряется на фоне общества, и, разумеется, ему невольно навязываются взгляды, идеалы, даже потребности, принятые большинством. Личность отодвигается на задний план, втискивается в множество рамок, ограничений, условностей. Ты не можешь шагнуть за пределы общности, но... свое место внутри нее ты можешь выбирать беспрепятственно".
Оценив различия между двумя вещами, или двумя мыслями, или двумя мирами, невольно задаешься вопросом: что лучше? И Мелания не могла ответить на этот вопрос.
Окружавшие тесный пыльный дворик высокие дома светились квадратами окон. Это были странные, безликие дома. В Червонгороде, пройдя по улице, всегда можно было безошибочно определить: вот дом торговца, вот - гончара, а этот - рыбака. Здесь же люди одного достатка жили одинаково, за каждым ярко-желтым квадратиком скрывались одинаково тесные и...уютные комнаты. Там горел свет, там было тепло. На плите в любую минуту может закипеть чай-ник, из крана при легком движении руки польется вода, холодная или горячая. Развеять скуку, удовлетворить любознательность можно включив телевизор, развернув газету или раскрыв книгу, которые здесь так доступны. И человек в своей комнатке спокоен и защищен, его жизнь размеренна, постоянна. Если же ты не желаешь спокойствия - вперед! Борись с природой, с такими же, как ты, людьми. Твой тесный и уютный уголок всегда будет ждать тебя.
Где больше свободы, где больше возможностей для счастья? Да разве можно определить? Огромные миры так похожи на самих людей: каждый решает для себя, каждый выбирает свою дорогу...
Княжна пыталась сравнивать и размышлять дальше, она чувствовала, что не постигла и миллионной доли желаемого, что ее выводы - не только не окончательны, но даже не первоначальны. Однако она понимала, что на это ей не хватит и целой жизни...
Не стоит и упоминать, что проведенная подобным образом бессонная ночь не добавила магистру Аверьяну ни спокойствия, ни терпения. Утром чуть свет, Мелания встрепенулась:
-Кто-то вышел из квартиры, кажется, тот, кто нам нужен!
Вскочив со скамьи, легкая и быстрая, словно в самом деле умудрилась выспаться, она помчалась к подъезду Но сначала навстречу вывалился грузный мужик с сигаретой в зубах, и выдохнул прямо в лицо княжне вонючую табачно-перегарную струю. Мелания закашлялась, схватившись за горло.
-Здравствуй, красавица, - загнусавил мужик, растянув рот в улыбке, и двинулся прямо к отшатнувшейся княжне.
Уж этого-то магистр стерпеть не мог. Раньше, чем он успел подумать, его кулак так стремительно врезался в скулу ничего не подозревающего пьяницы, что того подбросило в воздух, а потом смачно шмякнуло о мусорный бак. На щеке погрузившегося в беспамятство мужика остался четкий, со всеми подробностями, след перстня-печатки с гербом Ордена. Еще прежде, чем тело пострадавшего человека опустилось на землю, пожилой маг пожалел о содеянном, но было поздно.
В этот момент из подъезда показалась невысокая полноватая женщина лет сорока пяти - пятидесяти. Заметив драку, она шарахнулась в сторону и скорее побежала, чем пошла, прочь, в арку. Отдышавшись, Мелания помчалась за ней:
-Подождите, пожалуйста, - она догнала женщину уже на улице. - Извините, мне нужно у вас кое-что спросить.
Женщина оглянулась - и отпрыгнула с поразительной для ее лет резвостью молодой антилопы.
-Нету у меня денег! - выкрикнула она, прибавляя шаг. - И гадать мне не надо!
От изумления Мелания даже остановилась, а потом хлопнула себя по лбу: ничего удивительного, что смуглую, черноволосую княжну, одетую в длинную черную юбку, легко принять за цыганку, одну из тех, что пристают к прохожим на улицах, чаще всего к молоденьким наивным девушкам или простодушным матронам. А минуту назад Мелания еще и оказалась участницей драки... Хуже не придумаешь.
Делать нечего, княжна вновь бросилась за матерью Павла, однако, к ее изумлению, через несколько шагов та, перехватив поудобнее сумку, с трусцы перешла на самый настоящий бег - только пятки засверкали. И пока Мелания недоумевала, женщина ловко вскочила в переполненный троллейбус, который с не меньшей ловкостью захлопнул двери прямо перед носом княжны, и тяжело тронулся с остановки.
Такое фатальное невезение кого угодно способно выбить из колеи, даже саму невозмутимость в лице Владиславны. Неужели же неизвестно сколько ждать до вечера, пока женщина вернется? Нет, время слишком дорого.
Наверное, Мелания совершенно растерялась, потому что, забыв об осторожности, подхватила юбки и припустила следом, машинально помогая себе заклинанием, а иначе догнать быстро удаляющуюся металлическую громадину не представлялось возможным.
***
Осторожно выглядывая из-под широких раскидистых лапок молодой елки, Ромич дождался, пока суматошно кружившая вокруг его нового знакомого воронья стая, обильно орошавшая траву продуктами своей жизнедеятельности, уберется прочь. Он рискнул выбраться лишь тогда, когда хрипло каркающие бомбардировщики были отпущены повелителем, почему-то совсем не загаженным во время общения, на все четыре стороны.
-Неужели тебе и впрямь что-то удалось узнать? - Рома, конечно, давно убедился в нешуточном могуществе Неодима, но единственным заметным итогом таинственных птичьих манипуляций ему представлялась здорово удобренная вороньим пометом лесная полянка.
-Ты сомневаешься? - Неодим пытался сказать это грозно и спесиво, но получилось весело и доверительно.
Колдун был крайне горд своей предусмотрительностью и ловкостью, позволившей в новом, прямо скажем, необычном мире сразу взяться за дело почти без потери времени и с явно намечающимся успехом. Он уже знал, где, когда и кем был совершен грубый двойной переход между мирами. Грубый потому, что его последствия прямо лезли в глаза: их даже и не пытались скрыть. Впрочем, это не удивительно: в этом мире нет ни одного человека, способного что бы то ни было скрыть, да, говоря откровенно, и обнаружить несокрытое тоже. Поэтому следы и первого путешествия княжны между мирами, и обратного перехода вместе с аборигеном "погасшего" мира, и поспешной переброски аборигена до-мой вместе со Средоточием несколько месяцев спустя, легко читались в Эфире.
Однако Неодим не мог не признать, что и его собственное путешествие меду мирами в этот раз было лишено всяческого изящества, и могло быть замечено кем угодно не поленившимся пошарить в Эфире. Ну да, подумал он, это у князей в распоряжении целый Орден опытных, тщательно обученных магов, десятилетиями оттачивавших мастерство, и из этого Ордена они могут высосать достаточное количество энергии для проведения колдовства по всем правилам, а у него... пара сотен нерадивых учеников с зачатками магических способностей и несколько десятков низших магов. Да каких там магов! В Ордене им никогда в жизни не присвоили бы такого звания за с трудом освоенные азы профессиональной практической магии на грани дилетантства. Неодим не собирался основывать академию волшебства и серьезно заниматься обучением подданных, у него были совершенно иные жизненные планы, и самовольно розданными званиями он всего лишь поощрял тех, кто следовал за ним дольше всего. Поэтому обладая столь скудными возможностями, злющему от усталости Прохору и раздраженному Неодиму пришлось взламывать границы миров, едва ли не проковыривая рваные дыры в их ткани. Ничего невероятного в том, что замаскировать неопрятную прорубь не удалось, и о присутствии колдуна в этом мире знают все, кого это хоть сколько-нибудь интересует. Жаль, конечно, но что поделать. Неодим опасался, разумеется, не местных самоучек, даже если таковые здесь имеются, а неведомого существа из родного мира, позволившего ему обнаружить Средоточие. Именно поэтому так важна быстрота действий, позволяющая надеяться, что оно не успеет ничего предпринять.
В голове Неодима уже отпечатался образ искомой личности, образ смутный и расплывчатый, пропущенный через примитивный вороний мозг, но дающий основания для надежды. Итак, есть исходная точка, есть действующее лицо. Осталось что? Зафиксировать портрет сознания конкретного человека, а дальше - дело техники; Эфир сам выдаст путь движения хранителя Средоточия яснее, чем если бы его следы были нарисованы на земле несмываемой краской. А для того, чтобы скопировать портрет, необходимо встретиться хотя бы с одним человеком, лично знакомым с хранителем. И Неодим уже догадывался, где можно отыскать такого.
Продвижение от точки открытия врат до дома, где жил Павел, у Неодима с Ромичем заняло куда больше времени, чем у Мелании с магистром Аверьяном. Не раз колдун, ориентируясь на слишком упрощенный образ, терял неясный, слишком давний след и, рассыпая проклятья, вынужден был применять заклятия поиска, начинать сначала, или даже снова прибегать к помощи птиц, на этот раз оказавшихся под рукой голубей и воробьев, единственным преимуществом которых было проживание на данной территории.
Люди недоуменно косились на престранного молодого человека, размахивающего руками и что-то шипящего себе под нос прямо посреди людной улицы. Рома в таких случаях делал вид, что его это не касается, что он просто так, случайно проходит мимо, однако порой и ему приходилось принимать активное участие. В частности, уволакивая сердитого Неодима почти из-под колес машин, когда тому вздумалось сплести вспомогательное заклинание на перекрестке, пока для пешеходов горел зеленый свет. Иноземный колдун же не испытывал никакой благодарности к спасителю, яростно протестуя против подлого коварства со стороны внезапно ринувшихся на него чудовищ, когда на светофоре загорелся красный.
Затем Рома улаживал громкий скандал в метро, когда колдун не пожелал подождать, пока Рома купит жетоны, и, разумеется, застрял в пропускном автомате, злобно клацнувшем барьерами как раз тогда, когда бедняга ничего не подозревая проходил мимо. Кипя и булькая от негодования на весь этот мир, который как сторожевой пес так и ожидает, когда человек ослабит внимание, чтобы тяпнуть, Неодим даже не успевал удивляться или пугаться. Он все больше выходил из себя, раздражаясь, что ему не дают работать и чинят препятствия буквально на каждом шагу.
Далее на выходе из метро Неодим узрел точно такие же мерзкие автоматы и остановился как вкопанный, вследствие чего, разумеется, тут же возник затор из возбужденных, усталых, опаздывающих, озлобленных, нетерпеливых людей, без всякого почтения толкающих и ругающих незадачливого и ничегошеньки не понимающего колдуна. Пропихивая упирающегося Неодима сквозь ожесточенно бранящиеся толпы к выходу, Рома думал о том, что за последний год ему не приходилось так напряженно и в таком темпе трудиться, сколько за этот день. А уж за пять суток он с лихвой отработает все свои десять фунтов золота, если все-таки изберет эту форму оплаты.
В искомом дворе у нужного подъезда возбужденно галдели мужики, выкрикивая угрозы и оскорбления по адресу некоего неизвестного, ни с того, ни с сего напавшего на одного из них.
-И ведь будь это какой-нибудь сопливый щенок, - держась за щеку, возмущенно гудел, вероятно, пострадавший. - А то дед, лет, наверное, шестьдесят! Да вырядился! Весь в черном, какие-то заклепки, патлы дыбом... А еще музыкант. Тьфу! И девка с ним такая же странная. Ясно, из этих, как их... Сектанты! Во, смотри!
Ни Рома, ни колдун не обратили бы внимания на диалоги, ведущиеся, наверное, хоть раз в день в каждом дворе, с незначительными вариациями. Но, машинально скользнув взглядом по выставленной на всеобщее обозрение травме, Неодим остолбенел: на скуле избитого мужика красовался иссиня-багровый оттиск в виде точного герба Ордена магов.
-Кто это сделал? - ошеломленно выдохнул он.
Мужик, обрадованный еще одному благодарному слушателю, принялся в подробностях живописать происшествие, пересказанное им уже, вероятно, не менее дюжины раз.
-Вот так раз, - усмехнулся Неодим, поднимаясь по лестнице. - Магистр Аверьян собственной персоной! На-сколько я помню, личный перстень-печатка имеется только у князя и у главы Ордена, но князь Всеслав вряд ли изволит почтить сей неблагородный мир своим высочайшим присутствием. Какой глупый прокол! Так тщательно замести следы проникновения, что я не заметил ни единого намека, и оставить такие четкие указания на свое присутствие. А девушка... Неужели сама княжна Мелания?
Синие глаза Неодима внезапно приобрели невероятную, темную глубину, словно два бездонных провала, ведущих в ад, а губы сложились в жесткую полуулыбку, исказившую его черты так, что Рома немного испугался. Только теперь он осознал, что рядом с ним - не обыкновенный симпатичный тридцатилетний молодой человек со странными привычками, несколько растерянный, незнакомый с современным образом жизни, над которым Рома иногда даже ощущал свое превосходство, объясняя простейшие вещи и спасая из дурацких ситуаций. Это - чужой человек из далекого мира, могущественный колдун, возможно, дикий, необузданный и жестокий, который не задумываясь переступит через мертвое тело того, кто встанет на пути. А ведь до сих пор Неодим не очень походил на злодея, даже тогда, когда на естественный вопрос Ромы с сардонической ухмылкой ответил:
-Нет, вещь, которую я хочу добыть, не принадлежит мне. Но ведь это не причина не пытаться ею завладеть, коли мне так хочется. Даже если кому-то это придется не по нраву, не правда ли?
А вот теперь, заметив неприкрытую ярость, горевшую в пронзительных глазах, Рома в полной мере осознал, что ввязался не просто в увлекательное приключение, а в опасное противоборство, войну обитателей другого мира, хлынувшую на нашу немагическую, беззащитную Землю.
-Кто эти люди? - отважился робко спросить Рома, когда колдун вдруг остановился на площадке, что-то напряженно обдумывая.
Неодим выразительно посмотрел на Рому:
-Те, кто будет всеми силами мешать мне завладеть тем, что я ищу. И те, кто уже давно знают о моем проникновении в ваш мир. Проклятье! - он отчетливо скрипнул зубами. - Они опережают меня на шаг, на целый шаг! Это слишком много. К тому же сомневаюсь, что Всеслав отпустил сестрицу с одним только стариком Аверьяном, а значит, цвет Ордена где-то рядом. Разве только княжна снова забыла спросить его согласия...
Колдун глумливо фыркнул и повернулся к двери в нужную квартиру, а Рома понял, что рискует оказаться в заварушке куда раньше, чем думал. Ведь если двое перечисленных соперников - тоже колдуны, то одним небесам ведомо, что они могут устроить при встрече. Столкновение двух противоположных сил даст такой разряд... Где-то в животе напряженно сжалось, сердце заколотилось как сумасшедшее. Бежать Рома не помышлял, но мысли о том, как бы не оказаться в эпицентре, настойчиво действовали на нервы. Однако... к его изумлению, хлынувший в кровь адреналин наполнил его не страхом, а приятно возбуждающим, пьянящим нетерпением. "Вот, чего мне не хватало в жизни! - с восторгом догадался Рома. - Опасность, круговерть событий, стремительные действия, упорное продвижение к цели... не важно, к какой! Та, что выпала сегодня на Колесе Фортуны - ничем не хуже других. Почему бы и нет?"
На звонок из-за двери привычно отозвались:
-Кто там?
-Откройте, - резко сказал раздосадованный колдун, но хозяин квартиры не поддался на безапелляционный тон.
-Кто? - недовольно повысили голос за дверью.
-Я не желаю терять тут время на пустую болтовню! - вконец взъярился Неодим. Рома едва успел отскочить, когда кулак колдуна грохнул о несчастную дверь так, что ту сорвало с петель, только щепки полетели.
А колдун с хрустом прошел по обломкам в глубину квартиры и выудил из-под расколовшейся в длину двери обомлевшего полуодетого мужика, с намыленными для бритья щеками.
-Это он? - спросил Рома, пробираясь по крошеву штукатурки, разбросанной обуви, развороченной мебели. Ясно, не обошлось без магии, подумал он, одним кулаком такой разгром не учинишь.
Неодим немного потряс мужика за шиворот, отчего у того выпучились глаза.
-Нет, не он. Кто еще здесь живет? - зарычал он в перемазанное пеной лицо.
Мужик что-то булькнул, а когда колдун немного ослабил хватку, завизжал:
-Кто вы такие? Что вы себе позволяете? Эй, кто-нибудь, вызывайте милицию!
Рома нервно выглянул в подъезд и в смятении убедился, что привлеченные шумом соседи уже оценили обстановку и наверняка набирают "ноль-два".
-Слышь, давай быстрей. А то как бы в самом деле милиция не нагрянула. Я хочу сказать, остановить она тебя не остановит, но времени уйдет...
Неодим чуть прикрыл глаза.
-Не хочешь говорить? Ладно, - тихо сказал он, но от этого голоса даже у Ромы по спине поползли мурашки.
Он выпустил мужика, так что тот плюхнулся прямо на многострадальную дверь, затравленно глядя на Неодима. Внезапно из шкафа рядом с хозяином раздалось едва слышное царапанье, и вслед за тем из полуотворенной дверцы выбрался толстый мохнатый паук размером чуть ли не с собаку. Приподняв одну лапу, паук методично ощупал пол перед собой, а потом быстро-быстро кинулся к сидевшему на полу мужику.
Такого вопля Рома не слышал никогда в жизни, куда там всем этим ужастикам, которые он пересмотрел в свое время! Ему показалось, что мужик сейчас ускачет задом наперед, опираясь на руки и ноги - еще бы, ростом паучище доставал ему до груди. Но когда до жертвы пауку оставался буквально сантиметр, колдун легко подхватил его двумя пальцами одной руки, а другой ткнул хозяину в лоб. Тот рухнул на пол, трепыхаясь, как выброшенная на берег рыба, но не в силах совершить хоть одно осмысленное движение, словно вдруг разучился контролировать свое тело. Вероятно, колдун в самом деле нарушил работу каких-то нервных окончаний, подумал Рома, с отвращением наблюдая за шевелящимися прямо над лицом поверженного хозяина квартиры лапами паука.
Мужик орал и хрипел, пока Неодим не приказал ему заткнуться - разумеется, магически, ибо слова не действо-вали. Присев перед ним, захлебнувшимся криком, и глядя в вылезающие из орбит глаза, колдун хладнокровно произнес:
-Если ты ответишь на мои вопросы, я тебя отпущу. Если нет, отпущу паука. Выбирай.
Для выбора мужику не понадобилось и двух секунд. Он затряс головой, и Неодим вернул ему голос.
-Кто еще здесь живет?
-Жена...
Колдун нахмурился. Женщина? Нет, образ личности больше похож на мужской.
-Кто еще?
-Никого...
Паук опустился так низко, что почти дотянулся мохнатой лапой до дрожащего красного носа.
-Жил еще пасынок, но давно уехал, в деревню, уже с полгода назад. Больше никого, Богом клянусь!
Паук испарился мгновенно и без следа.
-Вот здесь поподробнее.
***
Хорошо, что троллейбус притормозил у перекрестка, когда зажегся красный свет. Девушка, бегущая по проезжей части со скоростью пятьдесят километров в час не могла бы не привлечь всеобщего внимания. Зато остановившись, Мелания удосужилась глянуть сквозь заднее стекло троллейбуса внутрь, выбирая относительно свободное место и начиная разворачивать заклинание короткого перемещения, и только тогда обнаружила среди угрюмых пассажиров магистра Аверьяна, грозящего ей кулаком.
Княжна остановилась так резко, что чуть было не вспахала носом асфальт: только теперь она сообразила, как глупо себя повела, забыв о маскировочных заклятиях. Пока она мчалась как оглашенная, магистр преспокойно провел телепортацию по всем правилам, как в учебнике, не упустив ни единой мелочи. Все-таки опыт - великая сила, подумала со вздохом Мелания и скрылась с улицы, подальше от любопытных взглядов, в какой-то заросший кустами двор. Присела на скамейку под раскидистой ивой, чтобы отдышаться и подумать.
Итак, за добычу нужной информации у матери Павла можно не волноваться, - если уж за дело взялся магистр, вопрос можно считать решенным. После этого единственное, что потребуется - время. В целом, сложностей не предвидится, княжна легко и быстро вернет брату Средоточие, без жестоких битв, без торжественных парадов Ордена и без фанфар.
Кстати, о времени - сколько его еще у нее в запасе, прежде чем княжеская дружина бросится штурмовать "погасший" мир? Прикинув разницу временного вектора, Мелания пришла к не очень утешительному выводу: не более полусуток. А что, если до Средоточия придется добираться больше? Телепортация удобна только в случае небольших расстояний, к тому же необходимо точно представлять себе место, в котором желаешь оказаться. Следовательно, двигаться придется с использованием местных средств передвижений, а это значит... Наверное, не следовало ждать утра, надо было сразу врываться в квартиру, как это ни претит...
Значит, через пару часов придется магистру отправляться к Всеславу и объяснять суть проблемы на месте, решила Мелания. Тот, кто не слушал истерических возгласов юной княжны, не сможет не прислушаться к мудрым и весомым суждениям главы магического Ордена. Лишь бы Аверьян не заупрямился и не заставил ее вернуться вместе с ним. Ведь время дорого не только из-за рыцарей-магов. Основная причина, которая пока еще почему-то себя не проявила - та самая. Некто из родного Средоточию мира. Неужели он еще не протянул свои руки к Центру магии, который способен сделать его почти богом?
Конечно, сейчас вряд ли удастся установить местонахождение этого существа, но... Почему бы не попытаться? Эфир многое может поведать тому, кто умело и терпеливо спрашивает. Что-то она наверняка узнает - ну хотя бы, изменилось ли его магическое давление на энергетические потоки и связки реальности мира, то есть измеряемая сила существа за прошедшие два дня. Если Средоточие уже в его руках, то такое давление должно резко возрасти.
Мелания осторожно поднялась со скамьи и нырнула в заросли жасмина, сирени и шиповника. Притаившись за дрожащей зеленой стеной, она могла считать себя почти в безопасности от посторонних взглядов. Княжна опустилась на колени на крошечном пятачке влажной черной земли между колючих стволов и сложила ладони лодочкой перед грудью. Ее тихий, но настойчивый мысленный голос понесся ввысь, пронзая плотные слои Эфира, но не разрывая тон-кую, хрупкую ткань, а мягко раздвигая ее складки, которые вновь обволакивали пространство, стоило бесплотному зову Мелании проскользнуть дальше. Зеленые листья трепетали вокруг стройной коленопреклоненной фигурки девушки, словно на бешеном ветру, хотя в глухом дворе стояла сонная полуденная тишь.
Эфир чужого мира отзывался лениво и неохотно, но он, привыкший к грубым, насильственным приказаниям обитателей своего собственного, не мог не оценить деликатность магической просьбы-мольбы. Эфир не мог ответить на все вопросы княжны, но она и не ждала этого. Ее интересовала не сложная абсолютная величина воздействующих сил, а вполне определяемое "дельта" - разница между результатами измерений магистра Аверьяна двухдневной давности и сегодняшними. И вот начали поступать ответы. Да, баланс сил на планете изменился. Да, в сторону увеличения. Нет, усиление не сконцентрировано в одном месте, просто появился новый фактор, и появился весьма бесцеремонно, - возмущенный, словно человек, Эфир даже отступил от своей привычной лаконичности, что должно свидетельствовать о крайней жестокости вторжения. "Дельта" появилась перед глазами Мелании с такой четкостью, будто мелом на школьной доске была написана цифра. И кому принадлежит эта "дельта", она не размышляла и доли секунды. Точное значение уже много лет было отпечатано у нее в мозгу, с тех самых пор, как после объяснений магистра Аверьяна Неодим упорно корпел над расчетами, а потом небрежно предъявил учителю выведенные показатели - свой и Мелании, заставив щеголяющую способностями Владиславну позеленеть от зависти.
-Неодим! - вырвался из груди хриплый, полный ярости крик.
Мелания вскочила, ухватившись за стебель шиповника, и даже не заметила, что острые, загнутые как когти шипы раскроили ладонь, и хлынула кровь. В черных как ночь глазах плескалась одна лишь ненависть.
![[]](/img/b/bondarewa_o_i/prawoperworodstwaglawa9/d9db99b23632.jpg)