Бондарева Ольга Игоревна : другие произведения.

Часть 2 Глава 5 Изгнанник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  5 - Изгнанник -
  
  Утро оказалось мертвенно ледяным. Тусклый свет, просачивающийся сквозь откинутую полу палатки, холодил, словно кусок льда, морозное дыхание ветра пронизывало стужей. Меня трясло от холода, а когда я попыталась пошевелиться, оказалось, что тело не слушается. Одеревеневшие пальцы едва сдвинули край одеяла, и от этого легкого усилия навалилась мутная, тошнотворная слабость. Холодный воздух с хрипом вливался в грудь, словно сдавленную железными обручами, и вырывался оттуда, казалось, столь же холодным. Перед глазами плавали туманные тени, в ушах нарастал глухой звон.
  Свет потускнел, и я почувствовала, как кто-то коснулся моего лба.
  -Да у тебя жар!
  Я почти не видела Волка - только размытый силуэт.
  -Ты что, намеренно это сделала? Твой лейд-волшебник научил всяким штукам, как заставить кого-то поступить так, как тебе хочется? Ведь я теперь должен заботиться о тебе, а понятия не имею, как лечить простуду. Значит, следует доставить тебя прямо в руки твоему любезному лейду, и как можно скорее, верно?
  Я бы засмеялась, если б так сильно не болело горло. Моя глупая ошибка, когда я отдала слишком много сил для лечения волка, оказалась той самой случайностью, которая могла помочь. Однако досада, звучавшая в сердитой речи моего спутника, оказалась вовсе не так сильна, как можно было опасаться. Полагаю, решительно отказаться от путешествия в круг людей его заставила больше гордость волка-одиночки, чем осознанный выбор. Теперь же мой рассказ если не побудил его переменить решение, то вызвал любопытство.
  Вот только до Араклиона еще далеко, а я не могу двигаться, мысль о перерождении и полете вызывает отвращение. Чтобы найти выход, Волку придется мыслить по-человечески, ведь прежде ему не случалось заботиться о ком-либо.
  Кажется, после этого я провалилась в забытье, а когда вновь открыла глаза, подо мной мерно подпрыгивала на снежных ухабах небольшая крестьянская телега. Рядом покоились туго набитые мешки, под головой у меня лежало новое седло а сверху на мне были навалены попоны. Вероятно, шорник двигался в город продавать товар, и Волку каким-то образом удалось пристроиться к нему в попутчики. Ушей коснулись звуки тихого разговора, но повернуть голову, чтобы взглянуть на беседующих, не оказалось сил. Зато под грудой тяжелых тканей и кож было совсем тепло и мягко, размеренный скрип колес убаюкивал даже несмотря на тряску, и я вскоре снова задремала.
  
  В следующий раз я проснулась в своей собственной спальне. Сознание прояснилось мгновенно, как всегда, словно и не было мучительной болезни. А чему удивляться? Хорошо быть гостьей главы магов империи.
  Гостьей? Может, другом?
  Нет, не стоит вновь об этом размышлять. Какая разница. Название не изменит ни настоящего, ни будущего.
  Я выбралась из-под одеял и подошла к окну. Судя по тому, как лежат солнечные лучи, сейчас утро. Вот только почему так тихо? Обычно в этот час в доме царит суета.
  В коридорах пусто. Куда подевались слуги? И ни одного волшебника...
  В гостиной собралась необычная компания: Асфир, Аника и Волк. При виде меня они оживились, но, похоже, здесь тоже царило гнетущее молчание.
  -Ну наконец-то! - обрадовался мой приемный сын. - Ты очнулась, хоть одна хорошая новость.
  -Что случилось? - признаться, мне стало не по себе. Особенно смутила растерянность и бледность дочери лейда Братиса, ее неестественно блестящие глаза. - Отвечайте же!
  -Императрица Лотария... умерла, - выдавила Аника. - Три дня назад. Вчера состоялись похороны.
  Я втянула в себя воздух. Но не стала задумываться, чего больше в этом вздохе: потрясения или облегчения. С теми, кто мне дорог все в порядке - такова была первая мысль. И лишь потом я начала осознавать, что последствия этой смерти так или иначе коснутся всех.
  Увы, трудно горевать по человеку, которого совсем не знал. Я слышала об этой женщине много хорошего. Знаю, что император Рагнар очень любил жену, знаю, что она имела немалое влияние и на мужа, и на политику государства. Что-то теперь пойдет иначе. Что? Вероятно, вскоре будет известно.
  Тардова уже погрузилась в траур. Затаилась в ожидании перемен.
  Но никто не мог даже предположить, что они будут такими...
  
  Потянулись длинные унылые дни. Лейд Братис пропадал во дворце, не появлялись ни Фестан, ни остальные придворные. Маги уже разъехались по домам: сейчас важнее контролировать вверенную их заботам местность, чем изучать отдельные волшебные явления. До нас, казалось, никому больше нет дела.
  Мы вчетвером - трое саби и Аника - не знали, чем себя занять. Читали книги, понемногу тренировались в зале для фехтования. К моему изумлению, девушка тоже решила заниматься. Что ж, почему нет?
  Однако все это были попытки заполнить время, а не полноценные занятия. Тишина и скорбное молчание двора действовали на нервы. В конце концов, умер не император. Можно сочувствовать горю, но подавленность не может вечно владеть целым городом.
  Почему же мир словно замер между двумя ударами сердца? Почему, почтив память умершей, жизнь не возвращается к своему привычному течению?
  Щедро разлитая в воздухе тревога исподволь проникла и в мою душу. Подсознательно я тоже стала ждать чего-то - и конечно, худшего.
  Волк был единственным, кто сохранял полнейшую невозмутимость и отстраненность. Наверное, его, в большей степени зверя, чем человека, мало трогали наши людские заботы. По большей части он посиживал с книгой в руках, обращая мало внимания на происходящее вокруг, да изредка присоединялся к нам в зале для фехтования. Но мысли его, очевидно, витали где-то далеко.
  -Почему ты остался? - спросила я как-то.
  Волк отвел взгляд от книги.
  -Считай, что мне интересно узнать, как живут люди.
  -Наверное, ты разочарован.
  Он пожал плечами:
  -Не переживай, не сбегу. Я уже не так молод, чтобы делать поспешные выводы и бросаться из крайности в крайность. Останусь с вами до тех пор, пока не буду точно знать, кто я, и где хочу провести остаток жизни: в лесу или среди людей. А прежде, чем принять решение, все тщательно обдумаю.
  Я кивнула, не зная, что еще сказать, и он вернулся к прерванному чтению.
  Сейчас почти все время Волк пребывал в своем человеческом облике, но манера держать себя определялась повадками зверя-одиночки. Он по-прежнему оставался чужаком и сторонился даже нас с Асфиром.
  Возможно, год назад так же вела себя и я?
  
  Лишь однажды за это время мне удалось повидаться с лейдом Братисом. Он приехал домой за важными документами и остался на обед.
  Он выглядел усталым. Мне показалось, что в иссиня-черных волосах прибавилось седины. Но это был все тот же лейд Братис, которого я любила.
  Не знаю, что я почувствовала, неожиданно встретившись с ним взглядом. Знаю только, что по телу промчалась волна жара, вызвав румянец смущения. А в груди что-то щемило, с надеждой и тоской одновременно.
  Не помню, что я ела, не помню, о чем спрашивали соседи по столу, и что отвечала им. Все заглушали слова, которые говорили мне глаза лейда Братиса.
  Что он по-прежнему меня любит. И желал бы все изменить, но бессилен, за что проклинает себя. Что ему не хватает наших встреч, как воздуха. Но встречаться означает причинять боль нам обоим. Он надеется когда-нибудь вернуть мне мою жизнь. И вернуть способность любить. Потому что сейчас я люблю его как друга. А он хочет большего.
  Что он прочел в ответном взгляде? Я собиралась возразить. Сказать, что сильнее любить невозможно.
  Но он знал меня лучше, чем я сама...
  Мы вновь расстались, лишь прикоснувшись ладонями, лишь согрев друг друга взглядами. Но каждый двинулся дальше своей дорогой. Когда наши извилистые пути опять пересекутся?
  
  Через некоторое время в гости заглянул Фестан. Он вроде бы намеревался продолжать обучение фехтованию, включив в число учеников и Волка. Сообщил, что так распорядился лейд Дитрем.
  Но занятие не клеилось. Я не узнавала гвардейца: всегда собранный, энергичный и уравновешенный, он как будто находился не здесь. Куда только пропала твердость руки, быстрота, отточенность движений? А в глазах - не только растерянность. Если б мы не были так хорошо знакомы, подумала бы, что это страх...
  -В чем дело?
  Я поймала его уже у выхода, когда, вяло помахав мечами, ученики разошлись. Фестан слабо сопротивлялся, но позволил затащить себя в пустую холодную столовую.
  -Не понимаю, что ты имеешь в виду...
  -Давай не будем лицемерить. Что-то происходит в Тардове, и ты знаешь, что. Неужели смерть императрицы нанесла такой удар по империи, что город до сих пор не может оправиться? Неужели все так страстно любили ее?
  На лице Фестана отразилось неприкрытое страдание. Он прислонился к каминной полке, как будто нуждался в опоре.
  -Что ж, - тоскливо сказал он, - ты все равно рано или поздно узнаешь.
  И опять замолчал, с усилием проведя руками по лицу.
  -Итак?
  -Погоди. Не так-то просто рассказать о том, чего сам никак не можешь понять. И что заставляет умирать от стыда за своих соседей, знакомых, друзей...
  Это было очень странно. Но я больше не подталкивала, видя, как он мучительно пытается подобрать слова.
  -Тардову разъедают слухи, - наконец произнес он. - Кто бы мог подумать, что глупые сплетни, бездумная молва, пустопорожняя болтовня может быть страшнее вооруженных армий? Разве можно вообразить, что следует обращать внимание на то, о чем шушукаются слуги, базарные торговцы, пустоголовые придворные бездельники? Но когда слухи достигают таких масштабов, что слышны из каждого угла - вот тогда они становятся могущественны, как дурная болезнь, как проказа, которая пожирает тело изнутри и ждет лишь мига, чтобы превратить человека в жалкую развалину. Слухи - это болезнь государства...
  -Насчет болезни понятно, - осторожно сказала я, глядя, как он яростно и бессильно потрясает кулаками. - А что за слухи так встревожили столицу?
  Фестан вздрогнул и посмотрел на меня. Взгляд был жалким и несчастным, словно ему предстояло проглотить живую жабу, и никто не мог избавить беднягу от столь постыдной участи.
  -На самом деле разговоры появились давно, - обреченно начал он. - Никто не помнит, чей змеиный язык первый повернулся сказать, что... - он набрал воздуха в грудь, - принц Ильгар не похож на своего отца.
  Капитан гвардии едва не подавился этими словами, но я ничего не поняла.
  -Ну и что? Да, не очень похож, я видела. И?
  Он посмотрел с недоверием:
  -Неужели ты никогда не слышала сплетен?
  -Да нет же! Хватит ходить вокруг да около, говори толком!
  -Но ведь он не похож и на покойную мать!
  Я готова была взорваться: он решил извести меня намеками? Какая ерунда, как она может взбудоражить сильное, древнее, устойчивое государство? Разве только утрата императрицы Лотарии так повлияла на людей, что они уже сходят с ума?
  -Злые языки утверждают, что Ильгар - не сын императора Рагнара.
  Вот теперь я окончательно запуталась:
  -Как это может быть? Его что, подменили в младенчестве?
  Фестан поднял глаза к небу:
  -О, наивный ребенок. И зачем я тебе все это рассказываю? Судачат о том, что Лотария изменила мужу и родила сына от другого мужчины!
  Я задохнулась. А потом засмеялась:
  -Какая чушь. Все до единого человека знают, что императрица любила мужа, так же, как и он ее. Да что предполагать - она ведь прошла испытание Пятого Критерия. Это бесспорное доказательство.
  Он покачал головой.
  -Ты и впрямь невинное дитя. Любовь - это одно. А похоть - совсем другое, и тут не нужны доказательства. Кронлейдин Саттиль любила своего первого мужа, очень сильно любила. Но в те годы в ее постели побывала едва не вся мужская половина двора. Она даже не слишком скрывалась. Но на этом основании обвинять Лотарию никто не имеет права.
  -На каком же основании ее обвиняют?
  -Ни на каком. В том-то все и дело. Речь только о том, что Ильгар не похож на императора. Но пока Лотария была жива, слухи оставались лишь пылью под ее ногами, не способные запятнать безупречную репутацию. А вот теперь...
  -Но почему именно теперь? Ведь после смерти императрицы не прошло и месяца.
  -Как оказалось, эта зараза всегда бродила по дворцу и только ждала удобного случая наброситься на ничего не подозревающую жертву...
  -Ради Бога и Богини, почему этому вздору придается такое значение? - я окончательно потеряла терпение.
  -Потому что именно сейчас он дошел до императора.
  -Неужели ему больше нечем заняться? Кроме как слушать сплетни?
  Фестан отлепился от камина, но только для того, чтобы добраться до обеденного стола, отодвинуть один из стульев и утомленно рухнуть на сиденье.
  -Видишь ли, какое дело, - медленно проговорил он. - Если бы речь шла о вторжении иноземных войск, я сказал бы, что удар мастерски рассчитан и нанесен в самое подходящее время, по самому уязвимому месту. Но тут... Отец все-таки подозревает диверсию, уж очень вовремя для любого врага случилась эта история. Но с какого конца взяться за расследование, даже не представляет. Понимаешь, именно сейчас Рагнар слишком болезненно воспринимает все, что касается Лотарии, а тем более ее доброго имени. Вероятно, несколько месяцев назад он посмеялся бы над нелепостью слухов, а пару лет спустя просто отправил болтуна в темницу и забыл о нем. Но именно в настоящий момент император... не совсем спокоен... и не очень готов рассуждать логически...
  Ему не слишком хорошо удавалось найти нужные слова, но понять не так уж трудно: потрясенный горем правитель едва ли адекватно реагирует на грязь, которой поливают покойную супругу.
  -Многие лейды боятся: для того, чтобы заткнуть рты, он отдаст приказ об определении родства.
  -Ого! Применить к нему и принцу Первый Критерий?
  -Вот именно. Здесь достаточно самой простой, предварительной оценки крови: связь в первом колене будет очевидна сразу же. Такая проверка занимает несколько минут.
  -Ну ладно. Пусть бы проверили, и сразу вопрос будет исчерпан. Одним махом прекратятся все эти глупости.
  Капитан невесело усмехнулся:
  -Вот и Рагнар думает примерно так же. Но ведь это позор! Один прецедент проверки родства наследника престола - это докатится до каждого уголка населенного мира. Имена правящей семьи Дориана будут мусолить все от морянского шемаха до последнего бродяги из Ахеме, и каждый будет твердить о сомнениях Рагнара в верности своей жены...
  Я содрогнулась, представив, как это будет выглядеть со стороны. Желая решить мелкую проблему, плохо соображающий от горя император может нажить целый ворох новых... Только теперь мне стало понятно негодование и страх придворных. Только теперь я осознала, как прав был Фестан, называя слухи дурной болезнью государства: от них нет лекарства. И попытка бороться с ними приведет только к худшим последствиям.
  Это действительно смахивает на умело подготовленную ловушку. Только кем? И как?
  И неужели Рагнар попадется в нее?
  
  С этого дня я завела привычку бывать во дворце - в облике орлана, конечно. Из-за дождливой зимы там редко открывали окна, но отыскать лазейку не так уж сложно. Я хотела быть в курсе событий, но при дворе пока по-прежнему царила тягостная тишина.
  В парадных кабинетах шли совещания, куда пробраться я не могла, и где все время находились и лейд Братис, и лейд Патри, и лейд Дитрем. А вот придворные дамы и кавалеры предпочитали оставаться дома: приемы, балы и развлечения все равно отменены. Поэтому оживленные прежде залы и коридоры теперь были пусты и унылы, как расположение духа горожан.
  Несколько раз видела императора. Он не так уж изменился, я ожидала худшего. Горе таилось глубоко внутри, а внешне Рагнар был спокоен и величественен, как прежде. Разве что, казался слишком погруженным в себя, задумчивым. Будто собственные мысли интересовали его куда больше, чем происходящее вокруг.
  
  Однажды Фестан явился на занятия окровавленным: лицо и руки были покрыты длинными порезами, из которых сочились темно-красные капли. Не успели мы броситься на помощь, как он яростно швырнул мне под ноги маленький серый клубок:
  -Держи т-т-тварь! - рявкнул взбешенный капитан.
  -Это кто тварь? - заревел Асфир, а я машинально отметила, что раз Фестан так громко кричит, значит раны не очень опасны.
  -Вон та гадина! - дрожащий палец указал сперва на пол, куда приземлился клубок, а потом переместился к пустому углу, в который он потом забился.
  Там оказался небольшой полосатый котенок, очень тощий и грязный. Отчаявшись удрать из зеркального зала с голыми стенами, или хотя бы спрятаться, звереныш встопорщил шерсть на загривке, оскалил крошечные белые клычки и задиристо зашипел.
  -Ой, малыш, - всплеснула руками Аника. - Зачем ты обидел его, Фестан? Я сейчас принесу молока и блюдце, надо накормить бедняжку...
  -Не надо! - оборвал гвардеец. - Ее следовало бы повесить завтра на рассвете, в крайнем случае посадить в птичью клетку, чтоб разогнуться не могла. Но отец решил, что от нее будет толк. Оч-чень сомневаюсь!
  Я с трудом обрела дар речи. Так странно он никогда прежде себя не вел.
  -С каких пор ты увлекся повешением кошек, капитан? Ты часом не проходил мимо тавритского квартала? Они там нередко курят ядовитые зелья, от которых у людей случаются удивительные галлюцинации.
  -Не иронизируй, - Фестан еще злился, но постепенно приходил в себя. - Это не кошка. Это самый вредоносный, самый наглый, самый неуловимый вор в Тардове. Я выслеживал ее больше года, и тварь каждый раз уходила из-под самого носа, смеясь над усилиями гвардии. Обкраденные горожане строчили бесконечные жалобы, даже лично являлись к отцу, махать и кошельками, и кулаками. А я мечтал провалиться сквозь землю. И все из-за этого животного!
  -Теперь мне ясно, - заявил Асфир. Почтение к чинам и заслугам никогда не являлось его сильной стороной. - Он спятил. Не смог поймать вора, так решил, что вор - кошка.
  -Полагаю, наш уважаемый учитель хочет сказать, что кошка - саби, - спокойно проговорил волк, рассматривая наш воинственно выпустивший когти предмет обсуждения.
  -Да, - Фестан отер пот со лба, но только размазал кровь из глубоких царапин.
  -Пойдем, я приведу тебя в порядок, - вздохнула Аника. - Полагаю, остальные лучше разберутся без нас.
  Дверь за ними захлопнулась. Асфир и волк выжидательно смотрели на меня, словно негласно признав командиром. Я смотрела на котенка, но понятия не имела, что надо делать.
  В голове вертелись воспоминания о моей первой встрече с лейдом Братисом: что он тогда говорил? Да нет, ведь в те дни я почти не сознавала себя как личность, поэтому говорить можно было все, что угодно, лишь бы на родном языке. А эта кошка... женщина, наверное, давно живет в городе, раз нашла способы использовать иную ипостась по-своему.
  Внезапно на месте жалкого затравленного зверька возникла обнаженная девушка. Она сидела неподвижно, подобрав под себя ноги, и смотрела на нас сквозь спутанные пряди белокурых волос.
  -Привет, - я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее. - Я Магре, это Асфир и Волк. А как тебя зовут?
  Она не ответила, только взгляд метнулся по нашим лицам. И мне показалось, что ее страх - наигранный. Что даже в человеческом облике ей удобно оставаться маленьким диким котенком, сразу демонстрируя миру свои когти, свою слабость и свою независимость. А когда окружающие полностью проникнутся сочувствием, она легко сможет манипулировать ими по личному усмотрению.
  Я бы сказала - у нее есть такое право.
  Но и у меня есть право сыграть в ту же игру.
  -Девочка, - я сняла с вешалки свой плащ и медленно, как будто стараюсь не испугать, пошла к ней. - Дай я укутаю тебя, ведь холодно. Вот так. Не знаю, что там насочинял Фестан, я уверена, он ошибается. Разве можно обвинять это дитя в дерзких преступлениях?
  Волк по обыкновению держался в стороне, а простодушный Асфир тут же включился в игру:
  -Я сбегаю на кухню, пусть подадут ужин пораньше. Девушка до предела истощена.
  Он исчез, а я полуобняла хрупкие плечи и гладила ее по голове:
  -Не волнуйся, все будет хорошо. Здесь тебя никто не обидит.
  По правилам игры она больше не могла отмалчиваться. Иначе упивающиеся жалостью обыватели могут счесть, что ими пренебрегают, и эффект будет потерян.
  -Тин.
  -Откуда ты? - я была само участие.
  -Я родилась и всю жизнь провела в трущобах Тардовы, - несомненная ложь. Саби не может знать, где родилась.
  -О! Должно быть, это ужасно...
  -Да, благородная лейдин.
  Тут я сочла нужным рассмеяться:
  -Я вовсе не благородная лейдин. Просто один могущественный лейд заботится обо мне. Как отныне станет заботиться и о тебе, - возможно, слова прозвучали двусмысленно. Но это не важно: я не сомневалась, что она вообще не слушает. А если и слушает, то не воспринимает, поэтому не имеет значения, что я говорю. Главное, чтобы течение диалога оставалось в одном, привычном ей тоне, который свидетельствует об ослабленной бдительности.
  Явился Асфир с сообщением, что стол накрыт, и мы двинулись в столовую.
  То, чего я ожидала, случилось на лестнице. Тин с неожиданной силой толкнула меня на Асфира: видимо, рост и сложение заставили девушку-кошку счесть самым опасным именно его. А потом крошечный котенок стрелой бросился вниз по ступеням.
  Но далеко убежать ей не удалось. Неожиданно на пути пушистого комочка возник громадный волк с оскаленной пастью и одним взмахом лапы отшвырнул обратно, словно котенок вовсе ничего не весил.
  Отчаянно взвизгнув, Тин взлетела вверх и спряталась у меня за спиной.
  Асфир был готов ухватить ее за горло. А мне не удалось сдержать смех.
  -Ну что, может, достаточно? - давясь хохотом, я наблюдала, как Волк принял человеческий облик. Ему удалось проделать двойное перерождение, оставаясь в штанах и рубахе. От неожиданности Тин просто не заметила, как комично смотрится зверь в лопнувшей по швам человеческой одежде, иначе вряд ли так испугалась бы.
  Волк ничего не знал об игре, но, в целом, сработал как надо. Я собиралась сперва дать ей выбраться из дома, нырнуть в подворотню, и почувствовать себя победителем. А уж потом орлану не составило бы труда поймать котенка за шкирку. Полагаю, и серый хищник произвел должное впечатление.
  Девушка смущенно потянулась за плащом.
  -Кто вы?
  Вот это уже похоже на разумный разговор.
  -Я орлан. Асфир - лошадь. А это, как ты уже поняла, волк.
  -Что вам от меня нужно?
  Я хмыкнула:
  -Сложный вопрос. Я не знаю, для чего лейд Дитрем решил включить тебя в наш зверинец. Но думаю, не ошибусь, если скажу так: есть выбор из двух вариантов. Виселица, на которую капитан Фестан хоть завтра готов вздернуть за воровство. Или наше общество. Это включает в себя проживание в полном достатке, занятия науками, магией, тренировки владения оружием. И выполнение отдельных поручений императорского военачальника. Но все можно обсудить за ужином, как ты считаешь?
  Она пожала плечами, двигаясь вместе с нами в столовую.
  -Раз так, то я, конечно, выбираю второе. Вот только с оружием ничего не выйдет: прикосновение к любому клинку сразу делает меня кошкой. И тут я ничего не могу поделать.
  Вот это новость! Неужели речь о том самом, неподвластном перерождении?
  В столовой нас уже ждали Аника и обмотанный бинтами Фестан.
  Я разложила на коленях салфетку. Тин схватила с блюда куриную ножку и вонзила в нее зубы. Другой рукой потянула к себе печеные овощи и принялась запихивать в набитый рот. Даже Асфир и Волк вели себя приличнее, хотя это стоило нам с Аникой немалых усилий. Очевидно, манерами девушки никто никогда не занимался. Ничего, всему свое время, сейчас пусть насыщается как хочет.
  -Ты помнишь, как впервые стала кошкой?
  Она подняла глаза, заправила волосы за уши жирными пальцами. Придирчивый вкус не назвал бы бледное длинное личико красивым. Высокий лоб, худые впалые щеки, заостренный подбородок, не слишком чистая кожа. Но льдисто-голубые глаза, что пристально смотрели из-под совсем белых бровей, невольно притягивали внимание.
  -Зачем тебе знать?
  -Это важно. Ты сказала, что не можешь дотронуться до оружия. А, например, кухонный нож?
  -То же самое.
  Фестан фыркнул:
  -А я-то думал, почему никто из обворованных не проснулся с перерезанным горлом? Вот оно что.
  -Ты напрасно так думаешь, - Тин посмотрела на него исподлобья. - Если б я хотела кого-то убить, могла бы воспользоваться любым другим предметом. Вязальной спицей, осколком стекла, камнем, ядом. Ты и представить себе не можешь, сколько есть способов покончить с человеком.
  -А ты их все уже испробовала?
  -Довольно, - вмешалась я. - Твое расследование окончено, Фестан. Ты поймал вора, но дальнейшая его судьба не в твоей власти. Если Тин останется, то она будет одной из нас. И ты точно так же будешь ее учить, как и остальных.
  Гвардейцу не слишком понравились эти слова, но он был вынужден признать их справедливость. А девушка-кошка по-новому взглянула на меня. Не благодарно, нет. Словно признавая во мне вожака.
  -Мы говорили о первом перерождении. В тот день тебя хотели убить. Но убийцы решили сперва помучить беспомощную жертву. Они наносили раны - не смертельные и даже не опасные, но болезненные. До тех пор, пока ты не стала кошкой.
  Я видела, что у нее пропал аппетит. Да, эти воспоминания мучительны для любого из нас. Но жестокость необходима: только так можно пробиться сквозь защитный панцирь к живой, восприимчивой натуре. Несмотря на внешнюю холодность, ее душа продолжает чувствовать. Иначе она не стала бы саби.
  Не стоит рассчитывать на быстрый успех. Тин привыкла никому не верить: так проще выживать.
  Ничего. Время на нашей стороне.
  Девушка сгорбилась, засунув руки между колен. Волосы снова упали на лицо.
  -Не понимаю, откуда знаешь - ты колдунья, да? Неважно. Все так и было. Мне просто повезло. Никто бы и не заметил - подумаешь, еще одну уличную девку зарезали, такое случается каждый день. И меньше нас не становится - таких никому не нужных сирот, как я, в Тардове полно.
  -Постой. Ты не можешь помнить, кто ты и откуда. Может, ты вовсе не сирота.
  -Не помню, так что с того? Я вообще никогда не запоминаю, что было вчера. Всегда найдется, кто расскажет. Напомнит, кому я должна денег, у кого увела клиента, с кем провела ночь. Весь квартал знает меня с рождения, и много нашлось желающих просветить, кто я такая и чем занималась. А мне плевать. Став кошкой, я могла больше не ложиться с каждым вонючим козлом за пару медяков, а начать воровать и зажить по-человечески!
  Она с вызовом обвела всех взглядом, заранее приготовившись к волне презрения и упреков. Но упрекать ее не стали. Мы с Волком сознавали, что скорее всего поступили бы также. Новорожденный саби - заложник мира, в котором оказывается. Как любой ребенок. Глаза Аники были полны ужаса и сострадания. Асфир слишком мало жил на свете, и просто не успел еще узнать достаточно о жизни городских трущоб, чтобы судить их обитательницу. Только Фестан, пожалуй, мог бы возразить, и, наверное, немало, но он никогда не был саби, и потому промолчал.
  После того, первого дня Тин больше не пыталась сбежать.
  Оружие для нее нашлось без труда: лук и стрелы. Ни дерево, ни бычьи жилы, ни даже стальные наконечники, у которых не было режущего лезвия, не вынуждали ее перекидываться. Тин была довольна и по другой причине: с луком ей не придется вступать в ближний бой. А пускать стрелы с безопасного расстояния она согласилась легко.
  Девушка-кошка оставалась настороженной, словно дикий звереныш, но подчинялась правилам. Для того, кто привык жить только сегодняшним днем, в нашей компании неплохо: прошлого нет, а будущее не имеет значения.
  
  Холодные лучи света, просачивающиеся в отверстия между неплотно пригнанными стенными панелями, наконец померкли. Приближался долгожданный вечер. Осталось подождать всего несколько часов, и можно попытаться сделать еще одну вылазку. Нещадно терзающий голод напоминал о том, что последний кусочек хлеба был съеден еще вчера. К счастью, от жажды страдать не приходилось: своды подземного хода кое-где дали трещины, и под ними за зиму насыпались небольшие горки снега. Снег можно набрать в плошку, захваченную из кухни, и растопить своим дыханием.
  Но вот беда - другой выход из подземного хода, тот, что должен вести в лес, обрушился несколько лет назад, поэтому выбраться из ловушки невозможно.
  Эрмелин осторожно приподнялся, едва дыша подполз к одной из щелей и выглянул наружу. Вернее, внутрь. Внутрь своего собственного дома.
  Его новые жители чувствовали себя полными хозяевами. И распоряжались имуществом по собственному усмотрению. Жгли в каминах резную мебель и книги. Сделали себе бархатные плащи из сорванных с окон штор. Зарезали всю скотину, опустошили погреба, и теперь пировали, прерываясь только на тяжелый сон прямо здесь же, где падали без памяти. Со смехом гнули серебряные столовые приборы. Насиловали на обеденном столе молоденьких служанок. Швыряли объедки в нарисованные лица предков Эрмелина, которые бесстрастно смотрели на творящийся ад со старинных полотен.
  Мальчик не мог видеть всего, что происходит в большом зале его родового замка. Но в одиннадцать лет он достаточно большой, чтобы и без того многое понимать.
  А за последние шесть дней ему пришлось вырасти куда быстрее, чем это обычно происходит с детьми.
  И первой его взрослой мыслью было: "Хорошо, что отец так и не увидел, во что они превратили наш дом".
  Наверное, он мог бы вовсе не соблюдать осторожности в потайном ходе, мерзавцы все равно не услышали бы за невообразимым шумом оргии или в беспробудном пьяном сне.
  Но слишком свежи были воспоминания о налете. Когда толпа вооруженных чем попало крестьян ворвалась в Красные Холмы, замок лейда Нарнула, круша и убивая на каждом шагу. Воины, которые несли караул, не ожидали такого вероломства: многих нападавших они знали в лицо, вместе веселились на деревенских праздниках, ухаживали за их дочерьми... Те, кто медлил поднять оружие на давних знакомых, были мгновенно перебиты. Несколько наиболее опытных во главе со своим командиром сумели оказать сопротивление, но обезумевших от крови селян было слишком много.
  Когда лейд понял, что замку не выстоять, он примчался в комнату сына. Молча сунул Эрмелину подбитый мехом плащ, сапоги, охотничий нож и увесистый кошелек. Чуть помедлив, снял перстень-печатку главы рода и вложил в узкую дрожащую ладонь. А потом отвел в библиотеку, где сдвинул в сторону один из книжных стеллажей:
  -Беги, - приказал отец, указывая на открывшийся темный проем. - Не останавливайся, чтобы тебя не сумели догнать, даже если обнаружат этот ход. Двигайся в Ямаду, к твоему дяде Мильнегу. Постарайся купить или украсть лошадь, но ради Бога и Богини, никому не доверяй. Прежде чем войти в любой поселок, прячь кольцо и деньги, бери с собой немного, чтобы хватило на нужную покупку, остальное заберешь потом. Старайся привлекать как можно меньше внимания. Не вступай в споры, не вмешивайся в драки, убегай, если кто-то попытается завязать с тобой знакомство. Ты все понял?
  -Пойдем вместе, отец, - только и сумел вымолвить перепуганный мальчик, но лейд сильно встряхнул его:
  -Нельзя. Не найдя меня, негодяи станут искать, и найдут тайник. А о тебе, быть может, сразу не вспомнят, особенно если я отвлеку их. Теперь ясно?
  -Нет, пожалуйста, - плакал он, - пойдем...
  -Они идут, мой господин, - в комнату заглянул бледный капитан Золомат, начальник стражи, - скорее...
  Лейд крепко обнял сына в последний раз, а потом втолкнул во мрак и со щелчком задвинул стеллаж.
  Но Эрмелин не смог убежать. Сначала просто оступился и рухнул, ничего не видя, и чувствуя под ладонями только холодную каменную кладку. Он пополз куда-то, но скоро стена библиотеки перешла в деревянные панели большого зала, и стало немного светлее. Мальчик приник глазом к одной из светлых полосок - и больше не мог пошевелиться от ужаса.
  Оставшиеся в живых защитники замка окружили своего повелителя. Там было только восемь воинов вместе с капитаном. Но даже слуги держали в руках то, что могло сойти за оружие: ножи, палки, домашнюю утварь. Однако все это не помогло. Взбунтовавшиеся крестьяне выломали тяжелую дубовую дверь, и с дикими воплями ввалились в зал. Перекошенные бородатые лица, оскаленные рты, цепы и косы в занесенных руках... Эрмелин видел лишь, как все схлестнулось в невообразимую мешанину, там были вопли ярости и стоны боли, мелькание рук и ног, грохот ломающейся мебели и падающих тел, и кровь, которая медленно растекалась страшной багровой лужей и проникала в его убежище.
  Увидев кровь на своей руке, мальчик в ужасе отпрянул. И бросился прочь, в темноту подземелья, в холод зимнего леса, куда угодно, лишь бы подальше отсюда...
  Но выбраться из замка не удалось. Наверное, отец давно не заглядывал в тайный коридор, и не знал, что за пределами замковой стены земляные своды обвалились, и там больше невозможно пройти.
  Он несколько часов просидел в дальнем конце хода, дрожа от страха и ежеминутно ожидая появления людей с факелами, которые пришли убивать. Но никто не шел, и, вконец закоченев, Эрмелин отважился вернуться.
  Захватившие замок крестьяне не нашли тайника. А может, и не искали. Они, безусловно, знали о том, что у лейда Нарнула был сын, но, скорее всего, сочли его мертвым, одним из десятков убитых сегодня. В живых оставили несколько молодых женщин, которые сначала должны были выносить трупы, потом прислуживать на пиру победителям, а потом...
  За шесть прошедших дней ничего не поменялось. И, вероятно, не поменяется, пока не закончатся вино и едва. Потому что, присвоив имущество убитого лейда, эти люди так и не сумели придумать, что с ним делать, кроме как, развлекаясь, уничтожать. Им не были нужны картины, книги, дорогая посуда, породистые рысаки, изящная одежда от модных портных - что крестьянам делать со всем этим добром? Но и оставлять в целости роскошь, купленную за "украденные у них деньги" они не желали. Им не приходило в голову хотя бы забрать домой скот и зерно, чтобы накормить свои семьи. Они вели себя так, словно не ели досыта месяцами, и лишь сейчас впервые дорвались до пищи и выпивки.
  Когда к Эрмелину вернулась способность соображать, он усомнился, что дело в голоде. Он все же нередко бывал в деревнях отца, особенно в ближайшей, носившей то же название, что и замок - Красные Холмы. И некоторые лица оказались знакомы. Так вот, одним из главарей был Фермоус, известный всей округе дебошир и пьяница. Здесь же мелькали несколько молодых парней, которые часто приходили просить об отсрочке уплаты налогов. Управляющий всегда кричал, что чем ходить и умолять, следовало бы работать. И тут же были все до одного увечные и больные деревенские бедняки, которые жили только тем, что побирались по соседям, да и в замке их порой подкармливали из милости. Наверное, взять в руки топор и пойти убивать проще, чем заработать себе на еду...
  Эрмелин никогда не задумывался, каково живется арендаторам отца. Ему казалось, никто не умирает, не болеет от недоедания и холода, у всех над головой есть крыша, наделов земли хватает на каждую семью, и те, кто работает, не жалуются... Ему не приходило в голову поинтересоваться, довольны ли они своим достатком. Всего несколько недель назад эти крестьяне улыбались и кланялись в землю лейду Нарнулу и его сыну. Разве можно было вообразить, что затевается бунт, и уже готов хитрый, предательский план вторжения в жилище господина...
  Капитан Золомат, помнится, не принимал голодный сброд всерьез. "Даже если и замыслят что-то нехорошее в пьяном угаре, - говорил он, - назавтра протрезвеют и перепугаются собственных фантазий". Хозяин Красных Холмов доверял мнению опытного воина, служившего когда-то в гвардии. К тому же дальнему родственнику лейда. А для дворян семья - святое, поэтому служил капитан не за страх, а за совесть.
  Ошибка, порожденная беспечностью, стоила жизни и самому Золомату, и его господину.
  Но кроме местных жителей среди захватчиков обнаружились и другие. Пять или шесть человек, совершенно точно нездешних. Они подчинялись своему собственному главарю по имени Агрув, плотному здоровяку с раскатистым голосом, который постоянно спорил с Фермоусом о "дележе добычи" - так он говорил. Но деревенских было куда больше, поэтому споры обычно ничем не заканчивались, и всеобщая пьянка продолжалась. Только один раз они все же как-то договорились, когда сразу после захвата замка с торжеством выволокли из хозяйской спальни сундук с деньгами, взломали крышку и тут же поделили между собой. Все были еще трезвы, а может, просто условились заранее - большая часть досталась Фермоусу и крестьянам, а пришлые получили по несколько монет.
  С того дня бунтовщики не переставали веселиться. Они так были увлечены, что не замечали ничего вокруг. И на второй вечер, когда гуляки храпели в большом зале, Эрмелин отважился выбраться из своего укрытия.
  В опустошенной едва не наполовину библиотеке никого не было, но у дверей замка дежурили два или три человека. Сунувшись было к выходу, мальчик вынужден был ползком вернуться. Он побоялся бродить по темным коридорам, опасаясь наткнуться на караульного или неожиданно проснувшегося разбойника. Но сумел заглянуть в безлюдную кухню и набрать немного еды в полу плаща. По тихим звукам он понял, что оставшиеся в живых женщины заперты в кладовой, но ничем не мог им помочь: ключ, скорее всего, у Фермоуса или несущих стражу людей. Стараясь не выдать своего присутствия, Эрмелин осторожно вернулся в тайник.
  Сколько могло так продолжаться? Он не знал. Прошедшие шесть дней казались вечностью. В древних стенах родного дома хозяйничало безумие. Чтобы не поддаться его тлетворному дыханию, которое, казалось, неумолимым сквозняком свищет из всех дыр, мальчик старался поменьше заглядывать в большой зал. Не возвращаться памятью в день нападения, не воскрешать образ страшной резни и растекающейся лужи крови.
  Однако это оказалось слишком трудно. В заваленном конце подземного хода чересчур холодно, чтобы проводить все время там. А сидеть, скорчившись в темноте, отделенным от пирующих безумцев тонкой деревянной стенкой, и не слышать, не видеть, не знать - невозможно. Стоило закрыть глаза - и перед внутренним взором вновь появлялся отец, произносил горькие слова прощания, а потом бросался в последнюю безнадежную битву.
  Эрмелин сжимал рукоять ножа и зажмуривался изо всех сил. Он почти видел, как выбирается в зал ночью, и начинает одну за другой резать глотки спящих убийц. Это совсем несложно, не труднее, чем резать хлеб или жареную курицу. У мерзавцев такие же мягкие горла, как и у их жертв.
  Ему вряд ли удастся убить всех. Ничего. Главное, как следует подготовиться и не обращать внимания, когда его обнаружат. Прежде, чем умереть, он отомстит.
  Но в следующий миг он понимал, что ничего не выйдет. Даже если осмелится подобраться к спящему врагу, вряд ли сумеет одним взмахом перерезать ненавистную глотку. Скорее всего рука дрогнет, а раненый проснется, поднимет шум... И все окончится просто и бесславно. И бесполезно. От него, Эрмелина, избавятся как от слепого щенка, а разбойники продолжат пировать и развлекаться...
  Наступившая тишина безошибочно указала на то, что деревенская голытьба вновь перепила вина, обожралась и устала громить остатки награбленного добра. В щель виднелись только спящие вповалку неподвижные тела.
  Затаив дыхание, мальчик нажал на пружину подвижного стеллажа. В библиотеке нет отверстий, в которые можно было бы заглянуть. Если в там кто-то есть... Но комната была пуста. Повезло еще раз.
  Он осторожно поставил стеллаж на место и прошмыгнул в коридор.
  И едва не налетел на незнакомого главаря, того единственного, кто осмеливался возражать Фермоусу. Только в последнее мгновение удалось нырнуть в глубокую темную нишу окна, прижаться к стене. Агрув был пьян, его водило и шатало, но, тяжело ступая и едва удерживаясь от падения с лестницы, он все же упорно продвигался вниз.
  Эрмелин уже готов был поверить, что опасность миновала, и даже слегка высунулся из своего убежища, когда хлопнула входная дверь. Появился человек в широком черном плаще, полностью укутанный в складки. Лицо скрывал глубоко надвинутый капюшон.
  -Я ждал тебя в конюшне, - брезгливо протянул вошедший. - Теперь вижу, почему ты не явился.
  -Не изволь беспокоиться, благородный господин, - голос Агрува прогрохотал под каменными сводами, - я в полном порядке. Ты доволен вложением своих денег?
  -Потише, ты, болван.
  -Не изволь беспокоиться, - повторил разбойник. - Все здешние спят мертвецким сном. Они могут и вовсе не проснуться, стоит мне подать знак, понимаешь мою мысль?
  - Знак пригодится через несколько дней, я дам сигнал, - гость не жаловал Агрува, но считал полезным, и сбавил тон. - Ты поработал как следует, и скоро получишь остаток условленных денег. Но я ждал тебя в конюшне для другого. Там лежит мертвое тело лейда, но нет его сына.
  Сердце Эрмелина стукнуло и провалилось. Он сам боялся признаться себе, что до последнего надеялся. Надеялся по-детски, что случилось чудо, и отец был лишь ранен. А потом, может быть, выбрался из захваченного замка, ушел... Не сразу он понял, что странному человеку, который заплатил за разорение его дома и убийство близких, зачем-то нужно удостовериться и в его, Эрмелина смерти.
  -Малец должен быть там. В замке точно нет никого похожего.
  -Ты уверен?
  -Конечно. Он не мог переодеться в служанку. Мы всех их проверили. Они - женщины, - Агрув пьяно захохотал.
  -Избавь меня от подробностей, - даже не видя человека в плаще, можно догадаться, что он поморщился при этих словах.
  Оба стали подниматься по лестнице, а Эрмелин скорчился в узкой нише, проклиная себя за то, что именно сейчас угораздило высунуться из тайника. Но следующие слова заставили его заледенеть:
  -Если мальчишка улизнул от вас по подземному ходу, ты не получишь больше ни гроша. Разве только отправишься следом и принесешь мне его голову.
  Две темные фигуры промелькнули на едва освещенной лестнице, не заметив Эрмелина, и скрылись... в библиотеке. Мальчик заметался, пытаясь сообразить, куда спрятаться, но от ужаса ничего не мог придумать. Спустя томительных полчаса заговорщики появились вновь.
  -А я и не знал, что ход обрушен. Что ж, это упрощает дело. Либо сын лейда убит, и тело валяется где-то во дворе, незаметное в темноте, либо ему удалось выбраться другим способом. Лучше бы первое. Но если второе, то скоро он приведет войско, которое выбьет отсюда пьяную голытьбу. В твоих интересах найти и убить мальчишку прежде, чем это произойдет - иначе не получишь больше ни гроша.
  -Э, мы так не договаривались, - обиженно заревел Агрув. - Я сделал всю работу, устроил мятеж деревенских бездельников, привел их в замок. Сижу здесь, делаю вид, что готов отдать всю добычу этому недоумку Фермоусу, рискую дождаться появления императорской гвардии...
  -Не скули, - оборвал его гость. - Все это было затеяно для того, чтобы уничтожить лейда и его сына. Ты сделал только полдела. Я знаю, у тебя есть и способы, и нужные люди. Так вот, не тяни с завершением работы, а то как бы я не доверил дело кому-нибудь другому.
  Дверь хлопнула. Наемник, сопя и что-то бормоча, вернулся в зал.
  Эрмелин неподвижно лежал на боку, глядя в пустоту. В широко распахнутых глазах отражались слабые искорки лунного света. Он больше не чувствовал голода. И двигаться куда-то ему уже не хотелось. Почему-то сейчас, когда можно перестать бояться, накатило безразличие. Пусть его обнаружат, пусть убьют, раз так хочет человек в плаще, которого он все-таки узнал. Что плохого сделали ему несчастный лейд и его маленький сын? Зачем ради их смерти надо было перебить столько людей, разорить замок? Эти вопросы стали непосильной ношей для одиннадцатилетнего ребенка. Царство безумия начало медленно, но верно завладевать его детским разумом.
  Вот лейд Гайдрий, основатель рода, спустился со своего портрета, наклонился над притихшим мальчиком, чтобы погладить по голове, утешая. Его суровый, величественный лик смягчился, пытаясь согреть маленькое измученное сердце, передать частичку силы и добра.
  
  Рассказывали, что усадьба Красные Холмы и выросшее вокруг селение получили свое название из-за того, что весной здешние луга красны от цветущих маков. Наверное, это очень красиво. Но сейчас, поздней зимой, пологие склоны покрыты серым слежавшимся снегом, который уже начал протаивать на солнечных участках, обнажая черную землю. Дорога - смерзшаяся грязь, две глубокие колеи от тележных колес. По ней давно не ездили: ломкий ледок на лужицах цел и припорошен снежной крупой.
  Кони скользили, оступались, недовольно храпели. Всадники вполголоса проклинали глушь, непонятную погоду и нелегкую, что занесла их сюда.
  Лейд Дитрем лично дал четверке саби это задание, отрядив в помощь два десятка гвардейцев под командованием Фестана. Военачальник полагал, что нам следует чем-нибудь заняться, чтобы не маяться от скуки. А заодно поработать вчетвером, учась вместе сражаться, помогать друг другу, обретать веру в себя и в товарища. Не знаю, есть ли шанс достичь поставленных целей. Слишком уж необычная и непредсказуемая компания получается из птицы, лошади, волка и котенка. Но попытаться стоит.
  Для начала он нашел несложное поручение: освободить замок Красные Холмы от наглых бродяг, перебивших лейда и его домочадцев. Думаю, для этого дела мы не так уж нужны, отряда регулярной гвардии вполне достаточно. Но есть во всей этой истории одна странность: таинственное исчезновение юного наследника титула. Обстоятельства вполне позволяли предположить появление еще одного саби. Если же нет - следует узнать о его судьбе и вернуть домой.
  -Когда ты в последний раз бывал в Красных Холмах, лейд? - расспрашивал Фестан нашего сопровождающего.
  -Увы, давно, сразу после смерти невестки в родах. Надо было поддержать Нарнула, который остался один с ребенком на руках. Одиннадцать лет прошло. Поместье принадлежит брату... принадлежало. Оно далеко от Ямады, где я сейчас живу. Брат с сыном два раза приезжали в гости, но мы с женой больше так и не выбрались. Теперь я об этом жалею...
  Лейд Мильнег - худощавый, стройный, еще молодой человек. Ему могло быть около тридцати. Изящного покроя дорожный костюм, подбитый песцовым мехом плащ, начищенные остроносые сапоги лучше всяких слов говорили о том, почему ему неохота было выезжать из второй столицы империи в деревню. Хотя "далеко от Ямады" - это всего лишь два дня пути. Подвижное гладко выбритое лицо, способное и добродушно веселиться, и выражать капризное высокомерие. Из породы светских кавалеров, не мыслящих жизни за пределами крупного города и роскошного дворца. Даже его личная дружина одета в одинаковые, коричневые с золотом мундиры, очевидно, сшитые на заказ. Доспехи и щиты сделаны одним хорошим мастером, с тонкой чеканкой личного герба господина. На гербе - имперский дракон в окружении множества иных символов. Кажется, и лев лейда Дитрема там есть. Впрочем, с гербами мелких дворян всегда так: они соединяют в себе все гербы знатных домов, с которыми имеют родственные связи, и представляют собой целый зверинец.
  Сейчас он казался крайне обеспокоенным и потрясенным. Но действительно ли испытывает эти чувства или надел приличествующую случаю маску? Надеюсь, что да - ведь не зря он дошел до самого военачальника, узнав о трагедии.
  -А где тот человек, что рассказал о бунте?
  -Я позволил ему остаться в Ямаде. Это всего лишь деревенский юноша, сын одного из мятежников, и он очень боится мести односельчан. Опасается, что даже те, кто не покидал своих домов, поддерживают бунтовщиков.
  -Напрасно, - нахмурился Фестан. - Он мог добавить что-то существенное. О том, сколько человек в замке, и кого из крестьян следует опасаться.
  -Да? Возможно, я не придал должного значения таким деталям, - смутился лейд. - Прошу прощения, я не очень в этом разбираюсь.
  Фестан неодобрительно покачал головой, но промолчал. А Асфир, едущий рядом со мной, вдруг дернул за рукав:
  -Слушай, - зашептал он, - а не мог этот щеголь сам устроить убийство брата и племянника?
  Я удивленно обернулась.
  -Зачем ему это?
  -Ну... завладеть поместьем, замком. Он ведь наследник.
  -Да, наследник, - я с сомнением окинула взглядом нашего спутника, - но что-то не похож он на человека, который желает переехать в родовое поместье и забыть о городских балах. И судя по его коню, одежде и другим вещам... А также судя по связям в самых высоких кругах Тардовы, он очень богат и не нуждается в средствах так отчаянно, чтобы прибегать к грязному убийству родственников.
  -А вдруг он весь в долгах? - не унимался Асфир. - И если не заплатит огромную сумму, кредиторы его завтра вышвырнут на улицу?
  -Я знаю, что ты увлекаешься романами. Но не надо сочинять на ходу еще один. Твои предположения мало похожи на правду. Подумай, ведь судя по словам крестьянина, мятежники разгромили и разграбили замок, уничтожив огромную часть его ценностей. Зачем бы здравомыслящему человеку так поступать с собственным наследством, тем более, если он крайне нуждается в деньгах. Да и зачем в этом случае ему выписывать на помощь лучших гвардейцев из Тардовы?
  Асфир вздохнул.
  -Об этом я не подумал. Да, не сходится. Но лейд все равно ведет себя странно! Он рассказывает очень много о том, что произошло, но все это мы знаем только с его слов. Почему он не привел того парня, который все сам видел? Да и парень, судя по всему, принимал участие в бойне, и только потом удрал. А то откуда ему известно о пропаже мальчика?
  -Асфир, давай оставим расследование Фестану. Он в этом деле куда опытнее нас.
  Мы пришпорили коней, догоняя отряд.
  
  -Ну что там, Магре?
  Спрыгнув с подоконника, я с трудом переводила дыхание. Улетать пришлось с поспешностью, лишенной всякого изящества. Пьяные болваны на крепостной стене заметили кружащую над двором крупную птицу и решили поупражняться в стрельбе из луков. Мое счастье, что стрелять они практически не умели.
  -Все совершенно так, как и рассказывал лейд Мильнег. В замке около трех десятков бородатых мужиков, одетых во что попало. Часть одежды их собственная, что-то из сундуков владельца. Каждый таскает с собой какое-нибудь оружие: нож или дубинку. У тех, кто в карауле, мечи и луки. Но, по-моему, этих воинов можно вовсе не опасаться. Все они пьяны, от тупой осоловелости до полного бесчувствия. Кажется, им и в голову ни разу не приходило, что в усадьбу может кто-то нагрянуть. Пусть не гвардия, но хотя бы путники или знакомые лейда Нарнула. Справиться с этим сбродом не сложнее, чем перерезать скотину. Непонятно это. Как могут люди, только что совершившие страшный разбой, вести себя настолько беспечно или настолько глупо...
  -Еще и не такое случается, - вздохнул Фестан. - На самом деле, крестьянские мятежи крайне редко бывают тщательно продуманными. Обычно недовольство долго копится, поднимается глухой ропот. Но если не появится искра, костер так и не вспыхнет. И очень часто, взявшись за топоры и косы, люди назавтра одумываются. И в ужасе от того, что натворили, начинают глушить страх вином, пускаются в бега или даже лезут в петлю.
  Мы остановились в доме деревенского старосты. Жители деревни Красные Холмы встретили отряд подобострастными поклонами. Они наперебой уверяли, что сами боятся бунтовщиков, которые бесчинствуют в замке, что гвардия станет избавлением от напасти, что готовы помогать во всем, господам стоит лишь приказать. А староста с готовностью предоставил свое жилище в наше полное распоряжение, перебравшись вместе с семьей к родственникам. Они смиренно приняли обещание лейда Мильнега жестоко расправиться с заговорщиками, как только разберется в происходящем.
  План освобождения замка обсуждали Фестан, лейд Мильнег и все саби. Солдаты и люди лейда ожидали приказаний.
  -А мальчик? Эрмелин? - задал вопрос встревоженный дядя. Он единственный, кто не мог сохранять хладнокровие, и беспокойно мерил шагами маленькую комнату.
  -К сожалению, я не видела никого похожего. Там только деревенские и несколько женщин, которым, как мне кажется, уже все равно, что будет дальше.
  -Надо как можно скорее проникнуть внутрь! Прямо сейчас, это будет совсем несложно. Возможно, мы еще успеем спасти моего племянника. А выжившие женщины могут что-то знать. Вдруг мятежники держат ребенка в качестве заложника?
  -Не спеши, лейд Мильнег, - Фестан прервал поток страстной речи. - Всему свое время. Мы непременно отправимся в замок, но тогда, когда я решу.
  Лейд прерывисто втянул в себя воздух. Было ясно, что он заготовил гневную отповедь, но заставил себя промолчать. Очевидно, ему нечасто указывали на его место. Однако обижаться бессмысленно - сам просил помощи, и теперь вынужден смириться с тем, что отдавать приказы станет капитан.
  
  Мы заняли замок вскоре после полуночи и почти без боя. Перелетев через стену, я без труда открыла ворота прежде, чем "охрана" успела сообразить, что к чему. А когда два десятка солдат регулярной армии оказались во дворе, слабое сопротивление было подавлено в мгновение ока. В большом зале пьяные мятежники даже не успели вытянуть оружие. Лишь несколько человек пыталось драться, и были тут же перебиты. Одного, раскатисто ревущего детину, собственноручно проткнул лейд Мильнег. Остальных связанными препроводили в темницу, чтобы повесить на рассвете без долгих проволочек.
  Пространство пылало от десятков костров, разожженных во дворе, и факелов в руках людей. Гвардейцы методично осматривали все комнаты и коридоры в поисках тех, кто мог спрятаться в надежде ускользнуть от справедливой расправы. А в конюшне ледй Мильнег рыдал над мертвым телом брата.
  Негодяи не позаботились похоронить убитых, просто свалили трупы в кучу. За прошедшую неделю мертвецы уже начали разлагаться, и в конюшне стоял невыносимый смрад. Завтрашний день будет полон хлопот; после казни солдатам придется заняться копанием могил.
  Бледный как полотно, брат убитого хозяина замка бродил по разоренным покоям.
  -Я знал, что это будет ужасно, - бормотал он, - но не предполагал, что настолько...
  Чем мы могли ему помочь? Только выполнять задание, ради которого прибыли сюда.
  Ведь тела мальчика во дворе нет. А значит, он может быть жив.
  -Если Эрмелин переродился, то мы не найдем его, - тихо сказал мне Волк. - Он может стать любым животным или птицей, и в беспамятстве прятаться где-то в окрестных лесах.
  -Да, - грустно согласилась я. - Это почти безнадежно. Но все же мы останемся здесь, хотя бы на несколько недель. Побродим вокруг. Вдруг заметим ведущую себя необычно тварь? Не забывай, во время сна саби всегда становится человеком. И чтобы не замерзнуть, вынужден будет подбираться поближе к жилью.
  -Вряд ли я когда-нибудь забуду, - криво усмехнулся Волк. - Воля твоя, ты командир. Остаемся.
  
  Мне показалось, что наследник Красных Холмов не был особенно рад нашему присутствию. Но и не возражал.
  После отбытия гвардейцев и Фестана, лейд Мильнег занялся приведением усадьбы в порядок. Нанял женщин из деревни, которые взялись за мытье, чистку, стирку. Отправил в Ямаду гонца со списком первоочередных покупок.
  -Я думаю, Эрмелину удалось сбежать, - говорил он спустя несколько дней. - Но куда же он мог направиться, кроме как ко мне, самому близкому родственнику? Я очень надеюсь, что в пути не случится ничего страшного, и вскоре мы получим от жены известие, что мальчик объявился в Ямаде.
  -Это стало бы наилучшим финалом, - отвечала я, но не торопилась покидать замок.
  
  А на следующий день после этого разговора случилось самое невероятное происшествие, которое я встречала в своей короткой жизни. И смею утверждать, немного найдется магов, пожилых и опытных, которые хоть раз сталкивались бы с подобным...
  Поздним утром мы завтракали в нашей с Тин спальне - одной из немногих гостевых комнат, где в целости сохранилась кровать. Волк и Асфир ночевали рядом, на спешно набитых соломенных тюфяках. Потом четверка саби собиралась вместе у камина, чтобы составить план действий на день, вечер и часть ночи. Лейд Мильнег лишь раз пригласил гостей к собственному столу. Мы вежливо отказались, сославшись на иной распорядок времяпровождения. И новый хозяин Красных Холмов, как мне показалось, с облегчением прекратил приглашения.
  Следует заметить, хотя мы добросовестно прочесывали окрестности замка и деревни, поиски ни к чему не приводили. Не было даже намеков на успех: никто не замечал странных зверей или птиц, никто не видел разгуливающего голышом мальчика. Даже ни у кого не пропадала еда.
  -Ты не хочешь признавать поражение, - сказал мне Волк, прихлебывая горячий чай из большой глиняной кружки. Господской посуды почти не осталось, и новые служанки принесли немного из своих домов.
  -Давно пора двигать в Тардову, - зевнула Тин. Она лениво потягивалась, лежа на брошенной у камина шкуре медведя, и жевала кусок хлеба с маслом. Девушка-кошка выполняла все поручения честно, но без особого желания. Словно в обмен на хорошую еду, одежду и кров. Просто на текущий момент ее все устраивало. Я подозревала, что стоит найти более выгодный источник средств к существованию, как она не задумываясь улизнет. Да Тин и не слишком скрывала это.
  -А по-моему, надо еще подождать, - возразил Асфир. - Вот вы трое, вы помните, что с вами происходило сразу после перерождения? Не помните. Может, в первые дни саби вовсе не нуждаются в пище ил тепле. Волк, ты тоже оказался в лесу. И понятия не имеешь, как выживал. А ведь ты еще не знал о себе ничего, не умел охотиться или воровать, не представлял, где следует ночевать, чтобы не замерзнуть. Что, если Эрмелин забился в какую-нибудь нору, не понимая, что происходит?
  -Верно, - не стал спорить Волк.
  -Ты-то откуда можешь знать, фантом? - фыркнула Тин. Она редко упускала возможность кого-нибудь поддеть. Но если я смеялась над ее сарказмом, а Волк пропускал мимо ушей, то Асфир с его все еще юным умом едва не кидался с кулаками. Именно поэтому издевки над ним доставляли ей наибольшее удовольствие.
  -Да, со мной этого не случалось! - вспыхнул парень. - Но и вы ничего не помните о том времени, так что мы на равных!
  Я размышляла над словами спутников, не отвечая. Но теперь пришла пора вмешаться.
  -Хорошо. Вы все правы в какой-то степени. Невозможно провести в Красных Холмах несколько месяцев или лет, дожидаясь известий, которые могут и не придти. Но в Тардове все равно не ждут более срочные дела. Если мы понадобимся, лейд Братис сообщит. Поэтому решим так: остаемся еще на пять-семь дней. А там, если ничего по-прежнему не найдем, отправимся домой.
  Тин пожала плечами, Волк молча кивнул.
  -Сегодня мы займемся следующим, - я положила на стол нарисованную от руки карту Красных Холмов. - Волк, ты спустишься вниз по реке, к излучине...
  В этот момент со двора раздался отчаянный женский крик. Через несколько секунд к нему присоединился другой, и еще, а потом даже мужской. Люди кричали не умолкая, словно видели свою приближающуюся смерть.
  Асфир первый подбежал к окну:
  -Ничего не понятно! Они смотрят за угол, туда, где часовня, пятятся, кто-то убегает...
  Мы расхватали оружие и ринулись вниз, пытаясь представить, что могло вызвать такой ужас в полном людей замке, средь бела дня.
  -В чем дело? - крикнула я женщине с безумными от страха глазами, которая неслась навстречу.
  -Демоны идут, - взвыла она. - Мертвецы встают из могил! Этот кровавый замок проклят! Души убитых жаждут мести. Они идут за нами, чтобы пожрать наши тела и выпить нашу кровь...
  Тин, Волк и Асфир промчались мимо, пока я выслушивала этот горячечный бред. Чтобы умершие оживали днем - так не бывает. Но бросившись следом, я лихорадочно пыталась припомнить, что еще знаю о мертвой нечисти. Ах да, главное средство борьбы - огонь.
  Я на всякий случай сдернула со стены незажженный факел. Ничего, кремень есть, поджечь можно быстро. Однако вряд ли он понадобится: такое просто невозможно.
  Но завернув за угол, я остолбенела.
  Здесь была самая узкая и тихая часть двора, покрытая панцирем слежавшегося снега. Из построек - только маленькая беленая часовня с простым бронзовым колоколом. Бунтовщики не обратили на нее внимания во время налета - там не было ничего ценного. А может, побоялись гнева Бога и Богини, кто знает? Часовня осталась цела, и не нуждалась в ремонте, поэтому сюда никто не заглядывал. В подвале располагался семейный склеп владельцев усадьбы - обычное явление для дворянских домов. Недавно там установили свежий гроб с телом лейда Нарнула...
  Который сейчас стоял на пороге часовни, щурясь от дневного света и ошеломленно поглядывая по сторонам.
  Волк и Асфир уже обнажили мечи и медленно, шаг за шагом, подступали к ожившему покойнику. Тин хладнокровно целилась из лука. Они ожидали только моей команды.
  Но от потрясения у меня пропал голос. "Этого не может быть", - хотелось крикнуть мне, но звук застрял в горле, и получился только сдавленный вздох.
  А поднявшийся из гроба лейд не делал ничего угрожающего. И выглядел не слишком страшным. Только тер слезящиеся глаза, ощупывал себя, недоуменно морщил лоб. Костюм младшего брата, в котором его похоронили, тесен, из слишком коротких рукавов руки торчат как грабли, черные волосы взлохмачены...
  -День добрый, уважаемые, - внезапно заговорил он. - Подскажите, где я нахожусь? И может, вы знаете, что со мной случилось?
  Как ни было велико напряжение момента, Асфир с Волком переглянулись. Тин не отреагировала.
  Восставшие из могил трупы не разговаривают. Они едва способны издать несколько звуков, которые более всего похожи на рычание, шипение или свист. И даже не только потому, что полуразложившаяся глотка не годится для членораздельной речи. А потому, что мертвый мозг не думает. Таким зомби руководит примитивная жажда: крови, мести, страха, боли теплокровных созданий. Но все это крайне далеко от разумности.
  В этом случае есть одно объяснение. Если устами мертвеца говорит сильный волшебник или вселившийся в тело злобный дух. Но для чего могущественным существам нужно поднимать убитого провинциального лейда? И зачем своими словами пытаться убедить нас, будто мертвец ожил? Ведь разобраться в происходящем не составит труда даже очень далекому от магии человеку. В день похорон истерзанное и изрубленное тело уже заметно покрывалось трупными пятнами, я сама это видела. Не говоря уже о том, что голова была почти отделена от искалеченного тела. Поэтому ошибка исключена: лейд Нарнул окончательно и бесповоротно мертв.
  Вот только где же эти самые пятна? И страшные раны? Очень хотелось протереть глаза, но я боялась выпустить непонятную тварь из поля зрения.
  Если это не ходячий труп, то фантом. Других вариантов нет. Но тогда он не сможет причинить особого вреда. Даже если иллюзия высочайшего третьего или четвертого порядка, опасна она лишь тем, кто не догадывается, что перед ним мираж. Обычное разумное существо способно развоплотить фантом, перестав верить в его реальность, а уж самый слабый маг уничтожит подделку одним щелчком пальцев.
  Вопрос - кому и для чего может понадобиться тратить столько сил, создавая ни на что не годную фальшивку?
  Фантом как минимум второго уровня - обманывает и зрение, и слух. Но такая конструкция - вообще пустышка. Как только любая вещь без всякого сопротивления пройдет сквозь видение, оно сразу же рассеется. Поскольку больше никто в него не поверит.
  Чтобы получить какой бы то ни было эффект, необходим третий уровень - обман осязания. Тогда иллюзия может перемещать материальные предметы, драться, наносить раны. Четвертый - обман обоняния - применяется редко, для полноценной достоверности. Но эти уровни уже требуют очень больших затрат магической энергии. Пятый же, обман вкуса, возможен, но обычно ни к чему. Разумные обычно не пробуют на зуб нападающего. Даже Асфир до своего оживления был фантомом четвертого порядка.
  И вот, когда мы четверо застыли посреди двора, не зная, что предпринять, с шумом, лязгом доспехов и криками появились лейд Мильнег и его люди. Вооруженные до зубов, будто отправляются в битву с двукратно превосходящим противником.
  -Стреляйте! Убейте нечисть! - потрясая мечом, отчаянно заорал лейд, будто кровожадный монстр уже тянул к нему скрюченные когтистые пальцы.
  -Не стрелять! - прервала я как могла громко. Стоило ли сомневаться, что никто меня не послушает?
  В воздух взвились первые стрелы, но мне удалось сбить их на лету небольшими сгустками пространства. Хорошо, что лейд отдал приказ раньше, чем его воины успели поднять луки и прицелиться. Из-за этого получился не залп, а отдельные выстрелы.
  -А ну прекратить! - рявкнул Асфир, видя, что мне требуется помощь. Его голос и мощное телосложение всегда служили более веским аргументом, чем мой авторитет...
  -Почему? - возопил лейд Мильнег. - Нельзя медлить, пока тварь не разорвала всех нас на части!..
  -Брат! Мильнег, - вдруг обрадовался живший покойник и сделал несколько шагов ему навстречу. - Может, ты объяснишь мне, что происходит? Я ничего не понимаю.
  Но брат только крепче сжал меч и замахнулся, словно намереваясь нанести удар с расстояния в добрых полтора десятка саженей.
  -Что ты молчишь? Кто все эти люди? - продолжал вопрошать несчастный лейд Нарнул. Он оглянулся, все больше приходя в себя. - Это ведь Красные Холмы, мой дом. Но почему я лежал в склепе? И за что вы все целитесь в меня? Ответит мне кто-нибудь наконец? - он начинал терять терпение. Что является слишком уж человеческим признаком.
  За время этих недоуменных и безответных расспросов я успела проверить. И убедиться, что воскресший вовсе не фантом. И не призрак. И не дух. Кто бы, или что бы это ни было - он настоящий.
  -Что ты помнишь, почтенный лейд? - спросила я. Потому что молчать дальше было невозможно. И потому, что нужно разбираться дальше, пока у всех не сдали нервы.
  Владелец замка с усилием оторвал умоляющий взгляд от младшего брата и посмотрел на меня. Потом задумался.
  -Я помню нападение... крестьяне, мои собственные люди ворвались в замок и начали убивать... Эрмелин! - он вздрогнул. - Я показал сыну подземный ход, дал денег. И велел идти к тебе, Мильнег, в Ямаду. Он добрался?
  -Пока нет, - ответила я, поскольку лейд Мильнег молчал как рыба, только тискал рукоять меча. - Но с тех пор прошло десять дней. Если мальчик идет пешком, то еще в пути.
  -Десять дней? Я что же, все это время валялся в беспамятстве? Ну не важно, надо немедленно ехать искать Эрмелина! Что, если он заблудился? - лейд Нарнул кинулся вперед.
  Окружавшие его люди дружно натянули тетивы до самого плеча, луки хищно выгнулись. Даже Волк с Асфиром резко вскинули мечи. Они по-прежнему ждали моего приказа, но не доверяли восставшему из мертвых человеку.
  -Не стрелять! - повторила я. - Лейд Нарнул, остановись. Иначе кто-то может и выпустить стрелу.
  -Да что же это, к демонам, такое? - взорвался окончательно выведенный из себя человек. Или кажущийся таковым. - Какое вы все имеете право распоряжаться в моем доме? Немедленно пропустите. Иначе я завтра же отправлю гонца к ямадскому наместнику с жалобой на произвол. А ты, брат, ты меня просто разочаровал! Такого предательства я от тебя не мог ожидать!
  Я поняла, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно у кого-нибудь дрогнет рука.
  -Значит так, - распорядилась я. - Асфир, быстро найди где-нибудь веревку. Волк, подстрахуешь. И свяжите это... существо как можно крепче. Все остальные будут держать его под прицелом, пока оно не будет полностью обездвижено. После этого мы спокойно сможем опустить оружие и переместиться под крышу, в тепло. А ты, лейд, если - тот, за кого себя выдаешь, то будешь вести себя смирно, пока мы не убедимся, кто ты есть. Сделаешь хоть одно лишнее движение - и тебя утыкают стрелами как ежа.
  Пока его вязали, лейд Нарнул метал глазами молнии, под нос бормотал что-то о всяких перейденных границах, гневно раздувал ноздри, но не сопротивлялся.
  -А ты уверена, уважаемая Магре, что, связанное, оно неопасно? - прокричал лейд Мильнег. - А вдруг оно может взглядом выпивать души, или мысленно напускать порчу? Или сбросит ваши веревки одним словом заклинания? И к завтрашнему утру от всех нас ничего не останется?
  -Успокойся, лейд Мильнег. Нельзя быть таким трусом, - отрезала я, устав слушать жалобы от того, кто ни на грош не разбирается в магии или нечисти. Все высказанные предположения были пережеванной смесью способностей совершенно разных существ, далеких от человеческого подобия, которыми невежественные крестьяне пугали детей. Но которые не пристало озвучивать благородному, образованному дворянину.
  -Попомните вы еще мои слова, волшебники. Когда оно вопьется в вас клыками и высосет кровь, - прошипел он, когда мимо проносили спутанного по рукам и ногам старшего брата. Но противостоять открыто не посмел. Наша четверка, по-видимому, вызывала уважение.
  
  Лейда Нарнула прикрутили к древнему, массивному дубовому креслу в большом зале. Оно осталось в сохранности, возможно, потому, что было слишком тяжелым, а древесина слишком прочной, чтобы разбить на дрова.
  После этого мы получили возможность беседовать более или менее спокойно. Разумное течение разговора время от времени прерывалось лишь появлениями лейда Мильнега. Мы не могли запретить ему присутствовать на допросе родного брата. Но он не желал верить ни единому произнесенному воскресшим слову, брызгал злобой, возмущенно фыркал и выбегал вон с мрачными пророчествами. Потом зачем-то возвращался.
  Тихо потрескивали дрова в камине. Желтые искры вспыхивали и мгновенно гасли, бросая на лица теплые блики. Умиротворяющая картина. Словно мы в гостях у радушного хозяина. Который спокойно сидит в кресле и держит себя так, будто не замечает веревок.
  -Выходит, я был мертв десять дней, - задумчиво говорил лейд Нарнул, выслушав объяснения. - Теперь понятно, почему меня встретили криками ужаса и поднятым оружием. Странно, что не пристрелили в первое же мгновение. Я больше не смею осуждать брата, потому что на его месте поступил бы так же. Долг господина - защищать людей Красных Холмов.
  -Даже после мятежа?
  -Да, - у него были необычные, глубокие синие глаза. Интересно, до своей смерти тоже умел смотреть так, будто может заглянуть в вечность? - Я видел негодяев. Это местное отребье, от которого всегда были одни неприятности. И несколько чужих бродяг, которые и смутили прокисшие от вина умы. Незачем в их преступлении винить остальных.
  -После случившегося не планировать примерного наказания - повесить каждого десятого? Редкий господин, - пробормотал Волк.
  -Это все ложь, - отрезал лейд Мильнег, снова появляясь в дверях. - Мой брат никогда так бы не сказал.
  -Нет? - удивился воскресший. - А мне кажется, я все хорошо помню...
  -Кстати, а что именно ты помнишь, лейд Нарнул? - перебила я, не давая увести разговор в сторону. - От нападения до сегодняшнего дня?
  -Да ничего! После первого удара я вообще ничего не помню. Но ведь мертвецам и не положено, верно? И что случилось после моей смерти, не понимаю. Я как будто внезапно проснулся - в темноте и тесноте. Начал ощупывать ловушку, стучать. Ощутил, что задыхаюсь, рванулся - и крышка гроба шевельнулась, показалась узкая полоска света. Только я не знал, что это гроб. Но начал отжимать ее, упираясь ногами и руками. Потом, когда немного разболтал забитые гвозди, сумел ударом выбить остальные. Выбрался, увидел склеп. Вышел наружу, намереваясь устроить разнос шутнику, который все это придумал. Но потом начал вспоминать: нападение, убийства. Заметил незнакомых людей с обнаженным оружием в руках. Остальное вы сами видели.
  Асфир, Волк, Тин, плененный лейд и даже его брат смотрели на меня. А я не отрывала взгляда от огня, не зная, что сказать.
  И все больше приходила к выводу, что привязанный к креслу человек действительно ожил. Его речь, поведение, личная аура - все это подтверждало. Даже капли крови, которые он не задумываясь согласился отдать на испытание. Я не могла провести анализ по всем правилам магического искусства здесь и сейчас.
  Поэтому, помня о пятом порядке иллюзий, я просто лизнула полученную из жил лейда субстанцию. Вне всяких сомнений, это была настоящая кровь живого существа. К тому же излучала она стандартный для человека магический фон. Для определения которого не нужна лаборатория - достаточно хорошо развитой чувствительности.
  Однако делать подобное заключение я не имела права. Потому что воскрешение людей из мертвых невозможно. И после года обучения я не могла считаться магом достаточно высокого уровня, чтобы признавать появление первого исключения из правил.
  -Думаю, мы можем не опасаться за свои жизни, - наконец сказала я. Лейд Мильнег уже раздулся от возмущения, когда продолжила: - однако следует проявить осторожность. Потому что имеем дело с неизвестным феноменом, и для вынесения решения надо время. Мы снимем веревки, но тебя, лейд, всегда будут сопровождать и охранять вооруженные люди. Ты сам пока оружия не получишь. А ночевать будешь под замком.
  -Я согласен на все ваши условия, - быстро ответил хозяин Красных Холмов. - Лишь бы поскорее отправиться на поиски Эрмелина. Мальчику всего одиннадцать, и он бродит где-то по дорогам, один...
  Когда план дальнейших действий был намечен, Асфир отвел меня в сторонку:
  -Магре, не лучше ли позвать на помощь лейда Братиса? Ведь у тебя мало опыта. Здесь происшествие, выходящее за все мыслимые рамки.
  А я подумала: ребенок-Асфир становится взрослым. Прошло то время, когда я была самой умной, знающей и всегда правой. Да и в словах его есть доля истины.
  Но я не могла последовать самому логичному на текущий момент совету.
  Если подойти здраво и логично, то в каждом из трех своих заданий я должна была звать на выручку главу магов империи. Каждый раз возникали необычные, трудные и угрожающие обстоятельства. Но для чего нужна тогда я? Если не способна справиться сама?
  Не так давно Асфир проговорился о том, что произошло, когда я кинулась очертя голову в погоню за волком. Узнав о моем местонахождении с помощью именного заклинания, лейд Братис бросил все и помчался в Араклион. Он готов был двигаться в лес вместе с наемным отрядом, но к этому дню мы уже въезжали в город на телеге шорника. Домой лейд Братис нес меня на руках, не доверив никому...
  Собираясь в Красные Холмы, я поклялась себе, что на этот раз обойдусь без его помощи. Ребячество? Пусть. Он не мой муж, не мой любовник, не мой отец. Он человек, занимающий слишком важный государственный пост, чтобы уделять столько внимания одному рядовому гвардейцу. Большего я не заслужила.
  Я не заслужила его любви.
  
  Вскоре все для проведения именного поиска было готово. Мы не могли искать Эрмелина с помощью дяди или крестьян Красных Холмов: они недостаточно хорошо знали мальчика. А те, кто мог восстановить в воображении подробный образ, погибли во время бунта. Теперь же память отца должна безошибочно указать носителя имени среди человеческого населения Великого Материка.
  Я смотрела в синие глаза лейда Нарнула, наполненные беспокойством и неуверенностью. Он умел держать себя в руках, этот провинциальный дворянин. Мы не услышали ни единой жалобы на связанные руки, на разоренный дом, на недоверие родного брата. Сейчас его занимал единственные вопрос. Особенно после того, как мы обнаружили заваленный подземный ход, из которого мальчик никак не мог бы выбраться. И лейд готов сделать все, что потребуют маги.
  -Ты будешь вспоминать сына, глядя мне в глаза, - начала я обязательный ритуал. - Представлять себе его теперешнюю внешность как можно подробнее. И как можно меньше одежды должно скрывать тело. Я должна видеть все, чтобы исключить ошибку. Мой зов коснется каждого мальчика, который покажется похожим на созданный образ. Если твой сын жив - его разум отзовется, будь он бодрствующим, спящим или без сознания. Но я позову только один раз. Если ответа не будет - значит, носящего имя человека нет в живых.
  Лейд Нарнул содрогнулся от жестокости последних слов. Но избежать их нельзя. Это уже часть заклинания. Мысль о возможной смерти ребенка обостряет восприятие отца. Он не имеет права ошибаться.
  Взгляд впился в меня, словно отливающий морозной синевой кинжал. И там, в глубине, начал появляться силуэт. Сперва бледный, нечеткий, он все больше обретал яркость. Мальчик. Невысокий, худенький, с длинными, вечно лезущими в глаза темно-русыми волосами. Подвижный, любящий смеяться рот. Широкая улыбка открывает щербины на месте выпавших молочных зубов. Отцовские темно-голубые глаза, заостренный подбородок. Фигура уже приобретает подростковую угловатость, движения становятся резкими, порывистыми...
  Я медленно закрыла глаза, отправляя свое магическое зрение в путь. Лица, словно призрачные тени, проносились сквозь меня. Или я сквозь них? Нет, я не могла успеть оценить внешность, и даже осознать присутствие каждого. Но в этом не было нужды. За меня работало заклинание. Мне оставалось лишь удерживать в голове нужный образ.
  -Эрмелин, - негромко, но отчетливо произнесла я.
  И тут же получила отклик.
  Мои глаза широко распахнулись. Перед ними все еще метались сотни и тысячи бесплотных существ, призванных магией.
  -Он жив.
  Раздался прерывистый облегченный вздох.
  -Где, где мой сын? Он здоров?
  -Да. Эрмелин за Альмеокриной, в самом центре Излучины. В глубоких дебрях Чернолесья.
  -Что? Как он мог там оказаться? - вскричал несчастный лейд Нарнул. - Это ошибка! Красные Холмы за сотни верст от Чернолесья. Мальчик не мог добраться туда за десять дней, даже будь у него конь с крыльями! Да и незачем.
  Кто-то всунул мне в руку чашку с поддерживающим силы отваром. Кажется, Волк. Выпив, я наконец смогла избавиться от мечущихся перед глазами туманных ликов.
  -Ошибки нет. Тот, кого зовут Эрмелин, и чья внешность передана мне твоим взглядом, находится там. Я могу показать место на карте.
  -Но этого не может быть...
  -Воскрешения людей из мертвых тоже не может быть, - заметил Волк.
  Лейд Нарнул потрясенно примолк.
  -Это доказывает, что перед нами не мой брат, - проговорил до сих пор молчавший лейд Мильнег. А поскольку на этот раз не кричал и не метался по комнате, слова прозвучали весомо. - Настоящий Эрмелин никак не мог очутиться в Чернолесье. Но вылезшая из могилы тварь и не может знать, как действительно выглядел мой племянник. Поэтому он передал тебе образ такой же твари из Колдовских лесов. Все это заговор мерзкой нечисти с целью заманить нас всех в самое гиблое место Великого Материка.
  В комнате воцарилось зловещее молчание. Слышалось только потрескивание поленьев, да из-за прикрытых оконных ставен доносилось тревожное карканье вороньей стаи. Растерявшись, я смотрела на остальных. И видела подозрение в каждом взгляде. Сам лейд Нарнул не избежал невольных сомнений.
  
  Взбесившийся вихрь наконец унесся с поляны, захватив с собой весь колючий зимний снег, бурые осенние листья и сучья, оказавшиеся под ним. На внезапно оголившейся земле круглый, как мельничный жернов, белый алтарь смотрелся странно и неуместно. После оглушительных завываний ветра наступила тишина, словно уши вдруг кто-то набил ватой.
  Эрмелин облизнул сухие озябшие губы. Меховой плащ уже не спасал от пронизывающих тело морозных игл.
  -И что теперь?
  Его спутник шагнул из-за спины, не отводя взгляда от алтаря. Высокий пожилой человек, одетый лишь в старомодную зеленую тунику, кожаные штаны и сапоги на деревянной подошве. Длинные седые волосы, лицо в жестких, словно кора древесного исполина, морщинах. Глаза - спокойное пламя.
  -Ты выполнил ритуал. Твое желание исполнено.
  -Исполнено? Так где же он?
  -Там, где и был.
  -Дома?
  -Я не знаю. Если твоего отца успели похоронить - то в могиле.
  -Нет... Мятежники никого не хоронили... Но если он ожил там, в конюшне, его могут сразу же снова убить?
  -Могут. Ты загадал, чтобы лейд Нарнул восстал из мертвых, а не даровать ему бессмертие.
  -Неужели, я и это мог пожелать? И оно бы исполнилось?
  -Да. Я же говорил: любое.
  -Значит, и стать королем? И несметное богатство? И огромную волшебную силу? И...
  -Что угодно. Ты жалеешь, что не потребовал у хозяина алтаря королевство?
  -Но если б я захотел королевство, отец остался бы мертв?
  -Конечно.
  -Тогда не жалею.
  На губах далекого предка вновь появилась неуловимая улыбка:
  -Значит, заключенная в камне сила выполнила свое предназначение. Идем, Эрмелин. Нам пора возвращаться.
  Тропа, по которой они прошли несколько часов назад, стремилась исчезнуть, спрятаться, как все тропы этого леса. Мальчик вовсе не видел, куда идти, но лейд Гайдрий смотрел на дорогу не глазами смертного тела, которые так просто обмануть. А призраки всегда легко находили путь в колдовских зарослях Излучины.
  Черные ледяные деревья окружали путников. Громадные ели почти не пропускали свет тусклого неба. В неподвижном воздухе стояла невозможная для леса тишина, лишь снег поскрипывал под одной парой башмаков. Старик, как и положено привидениям, двигался бесшумно.
  -Скажи, - спотыкаясь о корни, Эрмелин едва поспевал за широко шагающим предком, - а почему ты сам не воспользовался силой алтаря? То есть, я помню семейную легенду: однажды ты обнаружил свиток с письменами иной цивилизации, потом долго искал указанное в нем волшебное место, и нашел. Но дед говорил, что ты сам загадал желание, и оно было исполнено.
  -Да, - ответил лейд Гайдрий, - именно так мои друзья и близкие решили, когда я вернулся домой. Я не стал отрицать.
  -Но почему?
  Родоначальник рода обернулся, тепло глядя на прапрапра...внука.
  -Потому что цель, ради достижения которой я отправился на поиски, к тому времени уже стала реальностью. Оказалось, мечта зависела не от древнего алтаря - а лишь от меня самого.
  -Вот как? Тогда почему же ты не загадал чего-то другого?
  Лейд Гайдрий помолчал, словно возвращаясь мыслями в те далекие времена. На мгновение ощущая себя молодым, полным сил, стремлений и сомнений человеком, перед которым еще целая жизнь.
  -Признаюсь, могущество камня сильно искушало меня. Несколько недель я провел на этой поляне, питаясь ягодами и птицами, которые на свою беду прилетали полакомиться земляникой. Я отощал, жестокая лихорадка трепала тело. А разум метался как мотылек вокруг костра, зная, что свет несет смерть, но не в силах улететь во мглу ночи. Ведь следовало выбрать всего одно желание. А их с каждым днем становилось все больше. Чего только не воображал мой воспаленный мозг! Я чувствовал себя блестящим адмиралом Дорианского флота, несущим смерть и разрушения во враждебный Беллевр. Я видел у своих ног заносчивую Ингумари, капитана морянской галеры, что потопила мой собственный корабль. Я представлял свой будущий замок, более похожий на город, богатый и грозный. Я уже вводил в свой дом будущую жену, самую красивую из принцесс Великого Материка. Я повергал в прах завистников, одним взглядом проникал в суть вещей, читал чужие мысли, обладал несметными знаниями, одним мановением руки создавал богатства и разрушал твердыни...
  -Но ничего этого не случилось?
  -Ничего. Внезапно я очнулся. Боги и Богиня хранили меня от страшной ошибки. Что пробудило мой разум от бреда? Не знаю. Цель, с которой я пустился в дорогу, препятствие, что казалось поистине непреодолимым для слабого человеческого существа - она была достигнута. Так зачем мне подарки древних духов? Если все, что действительно нужно, я могу построить сам?
  -И тогда ты просто ушел?
  -Не просто. Я ведь все-таки был магом. Решил: пусть алтарь остается сокрытым от всех живущих. Но если однажды моему потомку станет невыносимо тяжело - я приду. И сила камня будет использована на доброе дело.
  Эрмелин задумался. Сумел бы он отказаться от тех блестящих перспектив, что перечислил предок? Будь лет на десять старше? Сегодня, услышав о любом желании, он не размышлял и мгновения. Потому что сегодня ничего больше ему не нужно - лишь бы отец снова обнял, взглянул своими синими глазами, всегда умеющими понять. Услышать голос, что может занимательно рассказывать, нудно поучать или бранить за шалость - пусть, он будет рад каждому слову, что произнесет живой лейд Нарнул.
  -А... ты думаешь, мое желание - это доброе дело? То есть, я очень люблю отца. Но... если алтарь мог сделать что угодно - может, следовало оставить до тех пор, пока опасность не будет грозить многим людям? Если разразится война, землетрясение, мор... Тогда дело было бы гораздо важнее. А теперь его сила израсходована.
  Лейд Гайдрий положил руку на плечи потомка. И мальчик почувствовал бесплотное прикосновение, как теплый луч солнца, скользнувший по телу среди лютой стужи.
  -Все, что происходит в этом мире - не случайно. Твоему отцу еще не время умирать, и тебе не следует становиться сиротой. Кто знает, какое место ваши жизни займут в будущих планах Судьбы?
  Дрожащий зеркальный портал висел меж двух склонившихся друг к другу стволов, там же, куда недавно выпустил спутников прямо из замка. Перед тем, как шагнуть сквозь марево сжатого пространства, старик внезапно рассмеялся. Совсем как живой.
  -Может, это и неправильно. И все заклятия, протянувшиеся сквозь века, продиктованы жадностью. Не осмелившись использовать мощь алтаря, я, тем не менее, присвоил ее. Суди меня, далекий правнук. Но мне выпало право распорядиться камнем, и я им воспользовался, поскольку был всего только человеком. Так случилось.
  
  Я определенно не знала, что предпринять. Неуверенность лейда Нарнула лучше всего остального доказывала, что он - человек. Любая тварь, замыслившая каверзу, в эти мгновения красноречиво убеждала бы нас в своей правдивости. Да так, что любой уже верил бы.
  Внезапно боковым зрением я уловила движение. А Тин вскрикнула, указывая на стену.
  Там висела массивная, потемневшая от времени картина в тяжелой раме. Портрет немолодого, но все еще подтянутого мужчины в просторной зеленой тунике, какие носили лет триста назад.
  Сейчас холст светился и переливался, как россыпь бриллиантов, по поверхности бродили бесформенные цветовые пятна, сталкивались, сплетались, перетекали, отталкивались. Завораживающее зрелище притягивало, манило, звало.
  Вскочив с места, Волк выхватил меч, а Тин - лук.
  -Неужели... - ахнул хозяин Красных Холмов.
  -Лейд Гайдрий, - подхватил его брат, - ты помнишь семейное предание?
  -Он вернется, если потомкам будет необходима помощь, - прежде, чем кто-то успел его остановить, лейд Нарнул подбежал к картине.
  И в этот миг прямо из портрета ему на руки свалился ком засыпанного снегом, промороженного меха.
  -Эрмелин! - вскричал отец, обнимая, прижимая, и кружа по комнате мальчика в огромном меховом плаще. К баритону лейда добавился счастливый звонкий смех, бессвязные выкрики срывающимся от радости детским голосом.
  Никто не заметил, как вслед за мальчиком в комнату проник тот самый старик в зеленом, что был изображен на древнем полотне. Остановился скромно, в сторонке, с призрачной улыбкой наблюдая за встречей своих далеких потомков.
  -Это лейд Гайдрий, - Эрмелин вывернулся из своего огромного одеяния и потащил отца за руку, - а это мой отец, лейд Нарнул. Ой, кажется тут еще дядя и... не знаю, кто, но это не мятежники. Вы их всех убили, да? А служанок в кладовке нашли? А мы были в Чернолесье, там такой алтарь - исполняет желания...
  
  Суматоха улеглась только к позднему вечеру. Эрмелин сидел в том самом, огромном древнем кресле, вокруг сгрудилась толпа людей, жадно ловя каждое слово мальчика. Тот чувствовал себя героем, повествуя о своих приключениях и одновременно проглатывая яства, которыми слуги спешно уставили стол. Страшные дни в заваленном подземном ходе уже не казались ему беспросветным и безысходным кошмаром - ведь любимый отец сидел рядом и не сводил глаз с вновь обретенного сына. Путешествие по холодному черному лесу, по его словам, оказалось увлекательной прогулкой. Заметив мальчика в компании призрака, любая тварь спешила убраться с их пути, разочарованно завывая поблизости, но не осмеливаясь показаться. А оказавшийся совсем простым алтарь послушно отдал хранившуюся в нем тысячи лет силу. Чтобы по приказу Эрмелина вернуть к жизни одно разумное существо. Мальчик немного удивился, что проникновение в Чернолесье и обратно заняло четыре дня - ему показалось, что прошел всего один.
  Потом лейд Нарнул и лейд Мильнег расспрашивали не спешившего удаляться в мир мертвых предка. Он благожелательно повторил свой рассказ о давних временах, когда еще был жив.
  Я, как и все, слушала, затаив дыхание. Никогда прежде мне не доводилось сталкиваться со свидетельствами чуждой магии. Люди используют свою собственную, внутреннюю энергию в качестве источника волшебства. Степняки прибегают к помощи своих гайле - многочисленных богов, божеств и духов. Горцы умеют пользоваться мощью гор. А моряне слагают длинные и сложные заклинания на основе силы всего, что их окружает: богов, разумных, стихий, животных, растений, предметов, солнца, луны и звезд. Но ни один из народов не способен создать магию, исполняющую любое желание.
  Как же могущественны были древние, если в их распоряжении находилась такая власть? И почему тогда они исчезли?
  Когда, покачивая головами и наперебой обсуждая удивительные события, слуги разошлись, Эрмелин посерьезнел.
  -Отец, я должен сказать тебе. Я знаю, кто виновен в нападении на наш замок.
  -Кажется, зачинщик - Фермоус? Или тот громадный чужой разбойник, Агрув. Не беспокойся, гвардейцы казнили их еще до моего... пробуждения.
  Мальчик покачал головой, как-то сразу поникнув и вновь превратившись в маленького испуганного ребенка, что прижимался к камням оконной ниши.
  -Один человек заплатил этому Агруву, чтобы он устроил мятеж. Он хотел, чтобы нас с тобой убили.
  -Но кому могло это понадобиться? - изумился лейд Нарнул. - Ты что-то путаешь, сынок.
  -Этот человек здесь, в Красных Холмах, - продолжал Эрмелин, устремив прямо перед собой неподвижный взгляд. - Он приходил посмотреть на результат своего преступления. И заглянул в подземных ход, не найдя меня среди трупов.
  -Постой, о подземном ходе знали только мы с Мильнегом...
  Асфир быстро шагнул за спину брату лейда. "Я же говорил", - донесся удовлетворенный возглас.
  -Что за чушь? - вскричал лейд Мильнег. - Меня вообще не было в Красных Холмах, я собирал отряд!
  -Нет, не дядя, - прервал Эрмелин поток возмущений. - Это был капитан Золомат.
  -Сын, - не поверил лейд Нарнул, - капитан был среди защитников во время нападения. В этом самом зале он стоял спина к спине со мной, и...
  Внезапно хозяин замка осекся, потом поднял глаза на брата:
  -Когда оборванцы ворвались в двери, я не успел нанести ни одного удара, - прошептал он. - Все думал, почему. Просто первым убили меня. И убил тот, кто стоял за спиной...
  -Мерзавец прячется где-то неподалеку, - раздув ноздри, сделал вывод лейд Мильнег. - Мы разыщем его. Госпожа Магре, ты сможешь снова провести именной поиск?
  -Конечно, - вздохнула я. Искать убийцу - не самое приятное занятие. Тем более что сегодня я уже проводила обряд. Но раз уж мы здесь, надо довести дело до конца.
  -Давайте попробую, - предложил Асфир. Пусть предателя и не угадал, ему все-таки хотелось проявить себя. - Я тоже обучался. А Магре надо отдохнуть...
  
  Дверь сеней тяжко заскрипела, впуская в избу облако морозного пара и молодую женщину с полными ведрами воды.
  -Мам эт ты? - с печи свесилась лохматая рыжая голова. - Дядь, вылазь, мамка воды принесла. Ой, а это кто с тобой?
  Девочка лет пяти, с нечесаной рыжей копной волос, в одной длинной рубашке резво спрыгнула с лежанки.
  -Подь сюда, маленький, - она протянула грязную ручонку к полосатому котенку, который проник в дом вслед за хозяйкой. - Не бойся. У меня шкурка сала есть. Вот, гляди.
  -Пол студеный, а ну живо назад, - цыкнула на нее мать, разматывая с головы и плеч большой шерстяной платок.
  Девочка поймала котенка и юркнула обратно.
  Крышка погреба чуть шевельнулась, открывая узкую черную щель. Потом распахнулась, и оттуда выбрался крупный, сердито сопящий мужчина с длинными обвисшими усами. Сунул в ножны на поясе большой нож, который держал в руке, уселся на лавку за стол.
  -Ну, что там, в замке, Гуль? Видела тех четверых колдунов?
  -Как будто нет, - ответила женщина, переливая воду в большую кадку. - Каждый день рыскали, а нынче нету. Убрались, что ль?
  -Так ты во двор не заходила разве? Не спрашивала? Я тебе что велел!
  -Что ты, Золомат! Не посмела я в замок-то соваться. Там сейчас люди нового хозяина, злющие, волками глядят. Что ни спроси - они в ответ: "А зачем тебе?" Переполох какой-то был, кричали. Один было сунулся, любопытство разобрало, а его оттуда палками. Где уж тут расспросы вести. Глядишь, заподозрили бы чего.
  -Ладно, - бывший капитан глубоко вздохнул. - Давай обед, что ли. Придется еще денька два посидеть, понаблюдать. Если правда уехали, можно будет возвращаться, сказать новому лейду, что отлучился... сестру заболевшую проведать. Эх, кто ж мог знать, что одуревший сынок Фермоуса с перепугу в Ямаду подастся, да прямиком к братцу лейда. А тот окажется так расторопен, что примчится на помощь, да с гвардией. Мальца, Эрмелина, так и не нашли. И картина работать не желает.
  Он больше говорил сам с собой, но Гуль встряла:
  -С чего ты взял, что картина вообще отвечать станет? Этой сказке, поди, сотни четыре лет. Мало ли что люди болтают.
  -Много ты понимаешь, дура. Я сам письмо нашел, где какой-то из прадедов пишет, как дело было. Они, понимаешь, от отца к сыну эту тайну передавали. А один вдруг стал чувствовать, что слабеет памятью, вот и записал. Спрятал в тайник, а отдать потомку, стало быть, забыл, - он вдруг зафыркал, воображая старика, который мучительно пытается вспомнить, что хотел вручить сыну перед кончиной. - А я-то! Я ведь тоже потомок этого чудаковатого Гайдрия. Значит, и у меня есть право у картины требовать исполнения желаний! Чем я хуже? Почему у меня ни замка, ни дома в городе, ни богатства, хоть я служил императору, а эти лейды всю жизнь только крестьян обирали, да жили припеваючи?
  Золомат раскраснелся, раздулся как индюк, потрясал большим багровым кулачищем.
  -Не захотел предок отвечать, пока жив хозяин Красных Холмов. И после его смерти тоже. Ничего. Наследником стал Эрмелин, значит, теперь ему принадлежит картина. Как не станет мальчишки - тогда и до Мильнега черед дойдет. А вот после него - все мое будет. Уж я эту картину на кусочки разрежу, но заставлю выполнить мое желание. И тогда мы с тобой хозяевами замка будем. Хочешь быть лейдин, Гуль, а? - он молодецки подкрутил ус. Но тот, лишенный должного ухода, все равно обвис.
  Хозяйка присела напротив, глядя, как мужчина ест похлебку, подперла щеку кулаком, улыбнулась. Не так уж много она понимала, но мысль о том, чтобы стать лейдин, ей определенно понравилась.
  Испуганно пискнула девочка на печи, но взрослые по привычке не обратили внимания.
  Внезапно с лежанки спрыгнул кто-то побольше, чем ребенок или кошка. Тонкий шпагат в мгновение ока обвился вокруг бычьей шеи Золомата, острое колено уперлось прямо между лопаток. Капитан захрипел, опрокинув миску, его подруга с визгом отпрыгнула от стола.
  -Не шевелись, - услышал предатель шипящий голос над самым ухом, - а то удавлю. А ты, Гуль, или как там тебя, быстро вон из хаты. Ну! Придушу мужика, да и ребятенка следом.
  Женщина, крича от страха, бросилась прочь. Как только она исчезла, в дом ввалились вооруженные люди, с грохотом переворачивая лавки. А следом... вошел призрак человека, которого он собственноручно проткнул мечом несколько дней назад.
  Веревка исчезла с горла бывшего капитана, но под взглядом сине-стальных глаз он почувствовал, что задыхается.
  
  Заговор, как это всегда и случается, оказался грязной историей. Для предателя она завершилась быстро и бесславно. Ему даже не стали возводить персональную виселицу - просто вывели подальше в лес и вздернули на суку, оставив висеть на прокорм падальщикам и в назидание иным.
  Несколько деревенских зевак увязались за отрядом палача, но горя среди них что-то не замечалось. Только Гуль рыдала в сторонке, размазывая слезы по щекам. Рыжая девочка держалась за юбку и смотрела с интересом, все пытаясь засыпать мать любопытными "а почему..." На ее вопросы взялся отвечать молодой мужик в расстегнутом кожухе, подмигивая дочери, и заодно приобнял мать, утешая. Та сбросила руку, но посмотрела из-под платка, задумалась. Потом, как и положено, заголосила вновь.
  
  Я стояла на верхней галерее замковой стены и сквозь бойницу наблюдала за быстро несущимися на запад рваными клочьями облаков. Заметно потеплевший в последние дни ветер развевал мои волосы и плащ за спиной. Близилась весна.
  -Так вы уже уезжаете? - огорченно спросил Эрмелин. Мальчик был заворожен превращениями каждого из нашей четверки не меньше, чем своим сошедшим с портрета предком. - Вот и лейд Гайдрий говорит, что ему пора...
  Я взглянула на старика. На самом деле он - не меньшая загадка, чем исполняющий желания алтарь. Он казался бы обыкновенным живым человеком, если б влажные порывы ветра, что пронизывали нас с Эрмелином, могли шевельнуть хоть краешек его одежды или лежащие на плечах волосы. Я слышала когда-то: маг очень большой силы может оставить на земле свою посмертную копию. Иллюзия второго порядка, в которую, как в пустой сундук, вложены воспоминания прототипа. Стоит открыть сундук, совершив условленное действие - и копия может действовать как настоящая в течение заранее определенного срока. Наверное, поэтому лейд Гайдрий все еще здесь - отведенный при создании заклинания промежуток времени еще не истек. И можно еще поговорить с ним, расспросить о далеком прошлом.
  -Лейд Гайдрий, а что это была за цель, ради которой ты отправился на поиски алтаря? - полюбопытствовала я.
  -Да, правда, - удивился Эрмелин, - я и забыл. Скажи, а?
  Лейд тепло посмотрел на мальчика. Не зная, что это всего лишь иллюзия, можно было бы подумать...
  -Я хотел перестать быть рыбой.
  -Кем? - его прапраправнук разинул рот. А я вздрогнула.
  -Видишь ли, малыш, - старик вновь улыбался, - однажды, в бытность мою капитаном "Грома" со мной произошла пренеприятная история. Морянская галера с надменной женщиной по имени Ингумари во главе захватила мой корабль где-то к югу от острова Короля Набегов. Всех матросов, да и меня заодно, беллинги просто повыбрасывали за борт в открытом море. Я видел, как вокруг тонули близкие мне люди, но ничего не мог поделать. Сам я много часов держался на плаву, надеясь на счастливую случайность, но тик и не дождался. И вот, когда утомление начало сковывать тело, жгучее солнце томило невыносимой жаждой, а волны, перехлестывая через голову, уже тянули ко дну, раздирали легкие болью, приключилось невероятное. В зеленой глубине я увидел огромную рыбину с длинной, полной острых загнутых зубов пастью, и внезапно понял, что больше не захлебываюсь. И плыть могу почти без усилий, легко и стремительно. Но - под водой... Исчезла жажда, а голод я утолил, поймав какую-то шуструю рыбку...
  Лейд Гайдрий рассказывал, а мы слушали, затаив дыхание.
  -Я стал барракудой, одной из самых грозных тварей океана. Но плавать по морю довелось недолго: едва я решил задремать, как вновь начал захлебываться. Тогда я еще не знал, что спать могу лишь в человеческом облике. Пришлось искать сушу, и привыкать к новой жизни, ибо прошлая вымылась морской водой у меня из памяти. Я сумел вернуться к человеческому, разумному существованию, но было непросто. Я добыл немалые богатства, находя сокровища затонувших кораблей, но и заплатил за это большими страданиями. Стоило капле воды коснуться моей кожи - и тело без участия воли превращалось в рыбье, начинало биться в бессознательных поисках водной среды. О нет, никому не пожелал бы я такой судьбы. И годы полурыбьей жизни вымотали, подкосили меня так, что я готов был ухватиться за любой, самый ненадежный шанс... Вот так, получив от одного торговца древнюю карту, я не задумываясь пустился в дорогу.
  Я поежилась. Саби-барракуда... Конечно, если человек может переродиться в зверя или птицу, то может и в рыбу. Но не позавидуешь. Вот только одно непонятно.
  -Ты сказал, что когда обнаружил алтарь, уже не перекидывался в рыбу?
  -Перекидывался, - старик впервые обратился прямо ко мне. - Но не от прикосновения воды. А только по собственной воле.
  -Но это невозможно!
  -С чего ты взяла, девчушка?
  -Как же... Я ведь тоже саби. Только орлан, не барракуда.
  -Знаю. Видел.
  -Я не могу совладать с перерождением, когда меня обнимает мужчина. Волк не в силах смотреть на убийства невинных, безоружных людей, не превратившись в волка. А Тин не способна коснуться стального клинка, не став кошкой! - я уже едва не кричала.
  Лейд Гайдрий был по-прежнему спокоен, умиротворен и чуточку ироничен.
  -Это значит лишь то, что все вы еще слишком молоды. Нет, не скажу, что преодолеть свой страх - просто. Отнюдь. Но возможно. Не жди, что я сейчас же дам рецепт лекарства. Для каждого саби оно свое. Замечу одно: со своей болью нужно встретиться лицом к лицу. И победить.
  -Как?.. - мой шепот был почти беззвучен. Губы не слушались.
  Но вопрос остался без ответа.
  
  Через три дня мы вернулись в Тардову. Первое мое приключение, что не закончилось провалом. Но оно оставило глубокий след. Надежду.
  -Скучная вышла история, - вынесла свой вердикт Тин, когда все четверо сидели в библиотеке с кружками глинтвейна в руках. Похоже, начиная с дней в Красных Холмах, собираться вместе по вечерам войдет у нас в привычку. А что, неплохо.
  -Как раз очень поучительная, - возразил Асфир. В ответ на ее придирки и насмешки, он тоже научился спорить и подначивать.
  -Да, - согласился с ним Волк. - В конечном итоге круг замкнулся. И древняя сила, которая не имела права на существование в нашем мире, не принесла счастья своему хозяину. Она вернула к жизни человека. Но ведь и причиной его смерти явилась именно она. И еще десятков смертей заодно...
  Они ждали моего мнения, но я молчала.
  -Магре?
  -А? Да.
  -Ты спишь, что ли?
  Я тряхнула головой. О чем размечталась? От туманных слов привидения до реальности слишком далеко.
  -Что-то я и правда устала, - я поднялась, залпом выпила свой бокал. И вышла, ничего не видя перед собой.
  
  -Завтра, - сказал Фестан на следующее утро.
  Он явился к назначенному времени на занятие, но даже Тин поняла, что ему не до нас.
  -Неужели?..
  -Решение принято. Завтра лейдин Киннелл и другие лейды-хранители проводят проверку Первого Критерия между императором Рагнаром и принцем Ильгаром.
  Мы переглянулись. Волк покачал головой, Тин насмешливо хмыкнула. Аника всплеснула руками. Тронула Фестана за плечо, пытаясь утешить, но он не заметил.
  -Что ж, - продолжил сын военачальника, - отныне послам придется мучительно отстаивать честь нашего повелителя в светских гостиных. Им будет непросто. Ничего, справятся. Жаль только... - он рванул ворот мундира и резко скрылся за дверями.
  
  Мне не сразу удалось проникнуть в самое сердце дворца. Пришлось долго ползать по потолочным балкам и резным капителям колонн, соединенных арками со стенными пилястрами. Было очень неудобно, к тому же когти скрипели по дереву, а волочащиеся сзади перья шуршали и сбрасывали на пол клочья пыли. Приходилось замирать и прятаться при виде людей. Но все же цели я достигла, обнаружив достаточно большую щель под самым потолком и протиснувшись через нее в тронный зал.
  Придворных было около двух дюжин. Они приглушенно переговаривались, слышался смех. Чувствовалось некоторая искусственность веселья, но что ж. Несмотря на все уговоры и возражения, император отдал приказ. Они подчинились, и теперь свое служение повелителю будут строить исходя из свершившегося факта.
  Я заметила лейда Братиса, который что-то рассказывал стройной лейдин в изящном зеленом платье, с обнаженными белыми плечами. Я не видела ее лица, но внезапно ощутила укол ревности. Хотелось бы мне сейчас оказаться на ее месте.
  Смешно, а ведь я могла бы. Не так уж давно лейд Братис вывел меня в свет, давая возможность стать светской лейдин. И если б мне удалось добиться должности при дворе, скажем, фрейлины, то сейчас и я могла бы входить в круг избранных, удостоившихся чести присутствовать. Незачем обижаться: сама выбрала иной путь.
  Император стоял у окна, погруженный в свои мысли, не обращая внимания на придворных. Принц Ильгар попытался завязать с ним разговор, но отец отвечал односложно.
  Открылись двери.
  -Лейд Брент, шестой хранитель, - раздался голос церемониймейстера.
  -А где Киннелл? - протянул император, очнувшись от своих раздумий. - Почему не она объявляет о результате?
  -Мы приносим свои глубочайшие извинения, - ответил немолодой голос, слегка срывающийся от волнения.
  Что-то не так. Придворные примолкли.
  -Я уполномочен сообщить о досадной оплошности лейдов-хранителей. Предназначенные для исследования капли крови императора и принца утрачены из-за нелепой случайности. Мы уронили образцы на пол вместе с содержимым еще нескольких сосудов. Увы, выделить материал из получившейся смеси...
  -Ради Бога и Богини, - раздраженно прервал Ильгар. Его терпение подвергалось слишком большим испытаниям. - Это значит, что нам с отцом всего лишь следует вновь порезать пальцы. Давайте не будем терять время.
  Вновь потянулось ожидание. Но если несколькими минутами ранее никто напряженно не ждал результата, то теперь... Трудно определить, что произошло. Чья-то небрежность, недолгая отсрочка. Ну и что же? Почему оживленные разговоры прекратились, а улыбки стали натянутыми?
  И почему так долго тянется проверка, чем там занимаются эти лейды-хранители?
  Анализ Первого Критерия не занимает много времени. Даже установление точной степени родства - не более тридцати минут. Но миновал час, после чего император начал проявлять признаки беспокойства, кликнул церемониймейстера и велел узнать, в чем дело.
  В мертвой тишине было провозглашено:
  -Лейдин Киннелл, первая хранительница.
  Я видела названную даму, когда она ступила в зал. Ее шаги были неверны, лицо бледно как сама смерть, а огромные прекрасные глаза, казалось, ничего не видят перед собой. За ее спиной медленно двигались остальные хранители. Словно рок.
  Лейдин Киннелл устремила взгляд на императора, который обеспокоенно подался ей навстречу.
  -Нами исследовалась степень родства Рагнара, императора Дорианской Империи, и кронлейда Ильгара, наследного принца Дорианской Империи, - провозгласила она звучным, но безжизненным голосом. - Они близкие родственники. В четвертом колене.
  -Это ошибка! - послышались возгласы. - Что за вздор? Перепроверьте.
  -Уже перепроверили, - тихо сказал лейд Брент.
  Только сейчас присутствующие поняли смысл рассказа об "оплошности". Ради повторного взятия крови.
  В наступившей мертвой тишине лейдин Киннелл без сознания рухнула на пол.
  
  Четверка саби в полном боевом обмундировании находилась в кабинете императорского военачальника. Лейд Дитрем придирчиво осмотрел каждого из нас, скептически покачал головой, но удержался от замечаний. Время обучений и наставлений прошло.
  -Вот и пришла пора настоящей службы, - проговорил он. - Я планировал совсем другое предназначение для вас. Но судьба распорядилась иначе.
  Он прошелся по кабинету, задумчиво проводя ладонью по седеющим волосам. Последние события немало добавили серебра в эту густую шевелюру.
  -Думаю, вы догадываетесь, о чем я. Вы будете сопровождать изгнанного из Тардовы принца Ильгара. В Тремский замок, в который отсылает отец, или куда ему будет угодно направиться. Явно или тайно, вы будете охранять принца. И сохраните ему жизнь и здравие, даже если ценой станут ваши собственные жизни. Займет это день, месяц или годы - вы будете рядом. О расположении духа, состоянии здоровья и местонахождении принца Ильгара станете отправлять доклады лейду Братису. А в тот миг, когда произошедшее недоразумение будет выяснено, вы вместе с наследником престола вернетесь в столицу.
  Да, так восприняли странный результат проверки Первого Критерия придворные. Да и как иначе они могли к нему отнестись?
  Но император принял к новость по-другому. Едва отзвучали последние слова рокового решения лейдов-хранителей, он изменился в лице. А потом, не глядя ни на кого, молча вышел.
  Назавтра прокатился слух, что Рагнар отсылает сына прочь, не желая более видеть.
  "Безумие завладело императором", - содрогались его подданные. Но каждый надеялся, что помутнение будет временным. Когда уляжется горе, связанное со смертью Лотарии, когда сущность нелепой ошибки дойдет до разума правителя, разрешится, наследник вновь займет свое место по правую руку императора.
  Следовало ждать. Верить. И беречь кронлейда Ильгара.
  Хотя кое-кто уже начал поговаривать о наследных правах второй очереди. Младшая сестра Рагнара Саттиль, и ее сын, кронлейд Андамар.
  Вся эта дикая, невозможная история последствиями своими слишком напоминала чью-то хитроумную, давнюю интригу. Вот только как она могла быть устроена? На такой вопрос не находилось ответа...

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"