Аннотация: Немного отредактирована + небольшое продолжение) Комментарии и оценки приветствуются)
Глава 5: "Я сошла с ума, какая досада..."
Настоящее время.
Солнце уже скрылось за горизонтом, а Энни все сидела, неподвижно, словно камень, на ступенях лестницы. Вопросы "Что делать?" и "Как быть?" никак не выходили у нее из головы. Время шло, а эффекта от заклинания не было никакого. Энни все ближе подходила к выводу о том, что не Чародейка напала на ее бабушку. Но от этих умозаключений ей не становилось легче, потому что в этом случае к прежним вопросам добавлялся еще миллион: "Кто?", "Зачем?" и "Как?". А единственной, кто мог дать на них ответы, была все та же Чародейка.
Конечно, Энни могла ее разморозить, но вероятность помощи от волшебницы, и до этого то равнявшаяся нулю, теперь вообще уходила в минус. Плюс процесс размораживания теперь осложнялся не весть откуда взявшимся гостем, поселившимся у леди Кристианы. А Энни не сомневалась, что молодой человек, повстречавшийся ей на пристани, имел отношение к Чародейке. Для нее оставалось загадкой лишь то, какой характер носило это "отношение". Она ни разу не слышала о наличии каких-либо родственников у "соседки" ни от бабушки, ни от кого бы то не было еще.
Конечно, Энни приходила в голову мысль, вызвать другие стихии, но она была с ними не в лучших "отношениях". Держать стихии под контролем было непростым занятием, и всякий раз, когда девушка пыталась сделать это самостоятельно, без какой-либо посторонней помощи, заканчивался катастрофой в локальных масштабах, как то: небольшой пожар при помощи Огня, ураганный ветер от Воздуха или мини-землетрясение в подарок от Земли. Только Вода мирно реагировала на вмешательство Ведьмы. Словно ей было все равно, сколько сил вливает в нее юная ведьмочка, не умеющая контролировать свое волшебство. Стихия все впитывала как губка и при этом без негативных последствий в стиле "сейчас мы все умрем" для окружающего мира. Но сейчас вызвать ее не было возможности.
Положение казалось безвыходным.
"Просто замкнутый круг какой-то. Любое мое действие в любом случае не останется безнаказанным. И в любом случае мне придется просить помощи. Вот только у кого? Чародейки? Да, "разморозить" ее под носом у этого "посетителя" вряд ли получится. И что-то сомневаюсь я, что он приехал один и что он просто человек. Вывод: если я туда сунусь, помощь понадобится уже мне. Вариант второй - стихии. Три возможности - три различных конца света. Самостоятельно я не удержу не одну из них в природном первородном состоянии. Это не просто фаэрболом в какой-нибудь безобидный цветочек залепить, а потом час бегать по всему саду от взбешенного садовника, укрывшись для надежности воздушным щитом, и, в конце концов, под укоризненным взглядом бабушки самой же оживить этот демонов цветок. Вывод номер два: опять нужна помощь извне".
Каждый раз этот внутренний монолог заканчивался лишь одним - помощь. Помощь, помощь, и еще раз помощь - от этого слова у Энни уже голова шла кругом. Даже ее родитель были здесь бессильны. Вся магия Никоэля сводилась к связи с природой, которая на Земле была не очень сильна. Ниннель вообще чарами не обладала. И Энни не уставала спрашивать себя, почему ее мать отказалась от силы. Сама Ниннель не любила разговоры на эту тему, прекращая их всегда одним и тем же: "Я просто хотела быть человеком". Конечно, оба родителя старались в меру своих возможностей, разыскивая сильнейших магов по всему свету, но ни один из приезжих колдунов так и не смог ничем помочь.
И вот Энни осталась одна, исчерпав за прошедшие две недели все свои силы и возможности и так и не добившись никакого результата. "Может я сошла с ума, и все происходящее вокруг один большой, но очень качественный глюк?" - раз за разом спрашивала себя Энни. Да, конечно, она иногда наблюдала присутствие у себя в голове довольно ехидного внутреннего голоса, но он всегда был ее собственным и выражал ее мысли, пусть и в несколько нестандартной форме. А тот, что возник у Энни в голове, определенно был мужским, и он к ней обращался, делая это так, словно это был обычный диалог, только ведущийся на уровне мысли. И все бы ничего, ведь для мага мысленный контакт не редкость, но Ведьма не почувствовала чужого проникновения через ее, надо сказать довольно надежный, ментальный щит, как это обычно бывает при такого рода контактах. Голос просто возник у нее в голове из ниоткуда и испарился так же в никуда. Более того, Энни совершенно четко осознавала, что уже слышала этот голос раньше. Тихий, спокойный, уверенный, она перебирала в голове всех известных ей могущественных и не очень магов и колдунов, но ни один из них не подходил на роль таинственного незнакомца.
"Кто он такой? Откуда взялся? Он говорил так, словно наблюдал за мной. Что ему известно, и о какой ошибке он говорил?"
То be continued ...
Спустя несколько часов практически неподвижного сидения на лестнице, с девушки наконец-то спало оцепенение. Она подняла голову и посмотрела на ночное небо, на котором, освещая Землю, сияли миллиарды звезд. Энни встала, кинула последний взгляд на белеющую в темноте лестницу, тяжело вздохнула и достала ритуальный эльфийский кинжал из-за отворота высокого сапога. Серебряное лезвие хищно блеснуло в свете звезд, когда девушка быстрым уверенным движением провела им по ладони. Когда капли крови упали на ступени Лестницы, поднялся небольшой ветерок, и спустя всего лишь мгновение Энни уже стояла на краю самого обычного обрыва, внизу которого расстилалась черная речная гладь. Развернувшись и пройдя сквозь нестройные ряды деревьев, она оказалась вновь на дороге. Энни отвязала Спарка, все это время не ведающего, что творится на душе у его хозяйки, и мирно щипавшего травку все под тем же деревом, где на его оставила. Одним ловким движением вскочив на коня, Энни пустила его с места в галоп.
Подъезжая к увитой диким плющом веранде особняка, Энни увидела стоявшую там Ниннель. Остановившись напротив матери, девушка спрыгнула с коня, отдавая поводья подошедшему конюху.
- Ты задержалась. Нам уже давно пора было выехать, - донесся до Энни голос Ниннель.
- Я все прекрасно знаю, - с некоторым раздражением ответила юная ведьмочка, поднимаясь по лестнице.
Проходя мимо, она даже не взглянула на мать, прекрасно зная, что увидит в ее глазах, а вернее - чего не увидит. Она не увидит в них теплоты и заботы, нежности и любви к себе, ее родной единственной дочери, беспокойства о ее матери, леди Лиллиане. В глазах Ниннель был лишь всепоглощающий холод. Энни никогда не понимала этого. Бабушка говорила ей, что в ее собственных глазах посторонние люди тоже видят лишь холод и тьму. Это естественная защита, ведь глаза - это зеркало души, и ни один простой человек не захочет, чтобы кто-то увидел ее, а маг никогда и не позволит сделать этого без его на то воли. Только близкие, родные люди могу прочитать в глазах ведьмы или ведьмака отражение его истинных чувств, словно за ледяной преградой горит маленький, но яркий огонек. Но ведь Ниннель была для Энни одним из самых родных людей в этом и не только мире. Почему же юная магичка не могла видеть истинных чувств своей матери, не могла заглянуть ей в душу?
Энни зашла в дом, бегом поднялась по лестнице на второй этаж и прошла по коридору в самую дальнюю комнату. Осторожно прикрыв за собой дверь, девушка медленно подошла к кровати, на которой лежала ее бабушка, одна из самых известных и могущественных колдуний в мире, леди Лиллиана Херриден. Казалось, что она просто спит глубоким сном: ее грудь мерно поднималась и опускалась, глаза были плотно закрыты. И только человек обладающий Силой мог особым зрением увидеть, как истончается аура великой колдуньи, как жизнь и магические силы уходят из нее.
Энни села на стул возле кровати леди Лиллианы: "Как же мне тебе помочь? Что сделать? Я на все готова. Дай мне хоть какую-нибудь подсказку, хоть какой-нибудь намек".
В этот момент ветер, подувший в открытое окно, разметал бумаги, лежащие на письменном столе. Энни вздохнула, встала со стула и начала их собирать. Когда она уже хотела положить все на место, ее взгляд привлекла книга, лежащая на столе и открытая на странице "Темные эльфы Иллиноры. Особенности магической силы". Энни неверяще уставилась на страницу. Значит она все таки была права, и Чародейка каким-то образом причастна к нападению. Энни захлопнула книгу и мысленно поблагодарила свою бабушку. Когда она убирала старинный фолиант в висевшую на плече сумку, то почувствовала, как что-то довольно тяжелое упало ей на ногу. "Еще один знак?" - подумала она просебя и посмотрела на пол. Но там лежал лишь старинный семейный фотоальбом. Энни наклонилась, чтобы поднять его, но только она дотронулась до обложки, как у нее появилось непреодолимое желание пересмотреть виденные сотни раз картинки. Она уже было собиралась открыть первую страницу, как ее отвлек голос матери, доносившийся с первого этажа.
- Энни, спускайся. Нам пора ехать, - позвала ее Ниннель.
Девушка отдернула руку, на секунду задумалась, и в сумке к книге по магическим расам Иллиноры присоединился фотоальбом. Энни подошла к бабушке, поцеловала ее в щеку: "До свидания, ба. Я скоро вернусь" и вышла из комнаты.
Спустившись по лестнице, она увидела стоявшую в холле Ниннель.
- Я готова. Можем ехать, - сказала она матери и вышла на веранду. Подойдя к машине, девушка открыла ее и села, рядом с ней на сиденье опустилась Ниннель, и миникупер тронулся, увозя Энни из дома ее предков.
Ужин проходил в полной тишине, столь не характерной для семьи Темного Повелителя. Алекс и Дим отмалчивались, избегая смотреть в глаза своего отца. Константин был мрачен как никогда. Еванджелина не хотела начинать разговор первой.
И вот, когда с едой было уже покончено, и Алекс собирался встать из-за стола, Константин произнес
- Мы с саше матерью должны вернуться на Иллинору. Наша страна не может без своего Повелителя. Вы с братом, - обратился он к Алексу, - остаетесь здесь до тех пор, пока не поймаете напавшего на вашу бабушку и не снимете с нее заклятье. Это ваше первостепенная задача. Вы должны привести преступника в Королевство - суд решит его судьбу. Это все. Завтра с утра мы отправляемся. Доброй ночи, - Константин встал из-за стола, подал руку своей жене и они вместе удалились из обеденной залы, оставляя принцев одних.