Погода вела себя - как ветреная и взбалмошная красотка, не обременённая никакими серьёзными обязательствами и нормами морали...
Штиль, сопровождаемый мелким и противным дождём, продержался почти двое суток. "Король" беспомощно и неуклюже дрейфовал, а если говорить точнее - то просто стоял на одном и том же месте, медленно поворачиваясь из стороны в сторону.
- Здесь нет никаких течений, - терпеливо объяснял Алёшка Бровкин - опытный "морской волк". - Мы же сейчас стоим за островами английскими, в спокойном "мешке". Вот если пройти ещё на север - миль сто пятьдесят, то там уже есть сильное течение - Гольфстримом прозывается. Дрейфовали бы себе на восток - со скоростью пешехода торопливого, бодрого.... Кстати, там и рыбы можно было бы наловить. Пикши там, палтуса, камбалы, крупного окуня морского...
Потом выглянуло яркое весеннее солнце, совершенно неожиданно и подло, без предупреждения, ударил сильнейший юго-западный ветер, бриг резко завалился на правый борт, Иван Лопухин - денщик Лефорта, легкомысленно куривший на корме трубку, сразу же выпал за борт. Вытащить уже не успели...
- Был Ивашка, и нет - Ивашки! - печально улыбаясь, прокомментировал это печальное событие невозмутимый герр Франц.
"Король", забирая своими ожившими парусами тугие порывы ветра, неудержимо рванулся строго на северо-восток, невесть откуда взявшиеся гигантские волны регулярно догоняли бриг, сильно и настойчиво били в корму. Солнце потерялось в чёрно-синих, плотных и тяжёлых тучах, из которых время от времени вырывались яркие, непривычно тонкие и очень сильно изломанные жёлто-зелёные молнии, угрожающе гремел трескучий, нескончаемый гром...
- Ничего сделать нельзя! - с трудом перекрикивая противный вой непогоды, сообщил Алёшка. - Очень сильный ветер! Лаудруп божится, что и вовсе не помнит такого. Будем себе лавировать - как уж получится.... Всё равно "Короля" очень сильно отнесёт на северо-восток. Потом придётся возвращаться, потеряем несколько суток, может, и неделю полную...
Ветер всё дул: сутки, вторые, третьи.... Все паруса, которые не успели вовремя убрать, были порваны в клочья, в трюме началась сильная течь.
- Это ещё хорошо, что Лаудруп - шкипер опытный! - радовался Бровкин. - Никогда не выходит в море с пустым трюмом, вот и сейчас - в последний момент загрузил в Амстердамском порту балласт: триста пятьдесят мешком с песком и крупными камнями. Не сделай он того, давно бы нас перевернуло, рыб кормили бы - на дне морском.... И ещё раз повезло: такой страшный ураган, а все мачты на "Короле" - целы до сих пор! Прорвёмся, Бог даст...
Сквозь сон Егор почувствовал, что его кто-то сильно трясёт за плечо, знакомый голос настойчиво заканючил:
Егор разжал руки, которыми он и во сне держался за бронзовый скобы, вбитые в бортовую обшивку, сел на койке, открыл глаза, увидев перед собой взволнованное и страшно усталое лицо Алёшки, спросил - ещё хриплым со сна голосом:
- Какая там ещё новая напасть образовалась - на наши бедные головы? Что сейчас - день, вечер, ночь?
- Сейчас утро раннее. Ветер начинает чуть стихать и поворачивать к берегу, господин полковник. А рядом с нами, в половине морской мили, тем же курсом, - идёт непонятное судно....
- Чем - непонятное? Ты, кстати, сколько часов не спал?
- Не помню уже, Александр Данилович! Не важно это.... Может, поднимемся на палубу? Да и Лаудруп там волнуется...
Егор мельком бросил взгляд на спящего рядом Петра, убедился, что царь крепко пристёгнут у своей койки специальными ремнями, и случайное падение - с серьёзными последствиями, ему не грозит, последовал за Бровкиным.
Визуально ветер слабее не стал, но качало-болтало уже гораздо менее ощутимо, да и значительно тише стало на палубе: даже кричать не приходилось, чтобы тебя услышал собеседник.... Слева по курсу - на самой линии горизонта, из низкой туманной дымки высовывались многочисленные чёрные чёрточки-штрихи, справа - неугомонно мелькал дальний силуэт незнакомого судна.
Решив, что в данной ситуации излишняя осторожность совершенно не нужна, Егор обратился к Алёшке:
- Я английский язык знаю не хуже тебя! Извини, что раньше не сказал.... Поэтому с капитаном - сам пообщаюсь! А ты, давай, дуй в трюм, отоспись! Не спорить, поручик! Это - приказ!
Удивлённо улыбнувшись, Бровкин согласно махнул рукой и послушно полез в трюм, аккуратно прикрыв за собой крышку тяжёлого люка.
Егор подошёл к датчанину, лично стоящему за корабельным штурвалом, кратко сообщил о своём хорошем знакомстве с английским языком, указал рукой налево, попросил прокомментировать увиденное.
Лаудруп приветливо подмигнул и невозмутимо ответил:
- Чёрные чёрточки на востоке - это горные пики на норвежском берегу. До него миль девять-десять будет. Город Берген? Нет, Берген остался гораздо южнее, гораздо.... Здесь же места совсем безлюдные. Горы высокие, извилистые фьорды, дикие скальные козы и снежные бараны...
- А что за судно следует справа, курсом, параллельным нашему.
- Трудно сказать, сэр Александэр! - обеспокоено нахмурился датчанин и недовольно мотнул своей шикарной пиратской серьгой. - Обыкновенный двухмачтовый галеон, но в скорости - не уступит моему "Королю". А корабельных пушек - втрое больше. Флаги и всякие вымпелы - полностью отсутствуют.... Хотя, сэр, сдаётся мне, что силуэт этого галеона мне определённо знаком. Года четыре назад, сэр, я уже встречался с этим кораблём - в районе северного архипелага Шпицберген. На его мачте тогда висел один очень странный флаг...
- Хотите, угадаю? - предложил Егор. - На светлом, или даже, белом фоне, - большая шестиконечная звезда: наполовину красно-оранжевая, наполовину - изумрудно-зелёная. Ведь, верно?
- Верно, сэр Александэр! Этот флаг - очень плохой. Где он появляется, там тут же бесследно пропадают мирные суда. И каждый раз - с очень богатым грузом! Тогда, около островов Шпицбергена, внезапно пропал почти новый французский бриг, груженный серебреными слитками, добытыми на одном из тамошних северных рудников. Скажите честно, сэр, этот масонский галеон - охотится за нами?
- Всё может быть! - неопределённо пожал плечами Егор. - Надеюсь, капитан Лаудруп, вы не испугаетесь - маленькой морской схватки? Естественно, предусматриваются специальные боевые выплаты. Щедрые, безусловно...
Капитан, презрительно и насмешливо пошевелив своими длинными чёрными усами, гордо ответил:
- Я ничего не боюсь, сэр Александэр: ни Бога, ни чёрта, ни королевской плахи! Боевые премиальные выплаты - просто великолепно! Щедрые? Ещё лучше! Но..., - продолжил после короткой паузы: Но, если вы не забыли, сэр, на "Короле" находится русский царь Питер! Вы считаете нормальным - подвергать его жизнь излишней опасности! В жарком бою всякое случается, роковые случайности - в том числе...
Признав про себя безусловную правоту датчанина, Егор спросил:
- Есть другие, альтернативные варианты?
- Какие умные слова вы знаете, сэр! Говорите, что только недавно выучили английский язык? Позвольте - вам не поверить, сэр! - громко хохотнул Лаудруп, впрочем, тут же опять став совершенно серьёзным: - Есть и другой вариант! - он уверенно кивнул головой в сторону далёкого норвежского берега. - Там многие сотни больших и маленьких островов. Дальше начинаются знаменитые норвежские фьорды, которые вдаются в берег на много-много миль. Новичок в морском деле - там обязательно сядет на острые камни, проверено уже! Но ваш покорный слуга, - капитан громко щёлкнул каблуками, - уже двадцать пять лет бороздит по солёным морям и туго знает своё дело! Норвежские фьорды? Тьфу, да и только! Так вот, войдём в один хитрый фьорд, он называется "Круговой". По факту и есть - круговой! Входим в него, плывём прямо в берег - миль тридцать-тридцать пять, потом следует один разворот, второй, дальше уже идём по течению. Хоп, снова море! У этого необычного фьорда между входом и выходом - по морской береговой линии, миль двадцать пять будет.... Так что затеряемся, обязательно оторвёмся от масонского галеона!
- Наши конкретные действия?
Капитан внимательно и вдумчиво посмотрел на хмурое небо, по-прежнему местами покрытое чёрными неприветливыми тучами, после чего предположил:
- Сейчас они не будут идти с нами на сближение: при такой высокой волне палить из пушек - дело пустое, только ядра и гранаты тратить зазря. Но, где-нибудь через полчаса, ветер по-настоящему начнёт стихать и задует - прямо в берег. Проверено уже! Тогда "Король" сразу повернёт к норвежским островам. На галеоне поймут, что мы задумали, попытаются резко сблизиться и быстренько потопить нас, или же - поджечь и взять на абордаж.... Думаю, что ничего такого у них не получиться, но лёгкой пушечной перестрелки - точно не избежать! Поэтому, сэр Александэр, объявляйте общую тревогу! Пусть мои матросы занимают свои места - согласно боевому расписанию! Если кто из ваших людей захочет помочь в этом деле - просто отлично. Жаль, что доблестному эсквайру Алексею - не удалось выспаться...
- Стакселя - выбрать! У грота справа концы стравить и крепко закрепить, слева - взять на риф! - громко скомандовал Лаудруп, ещё через три минуты объявил: - К повороту - готовсь!
"Король" элегантно развернулся - почти на девяносто градусов, всех стоящих на палубе, включая Петра, тут же окатило холодной морской водой.
- Ничего, это к добру, есть такая старинная и верная примета! - утешил капитан. - Тем более что вы, ребята, сделаны не из сахара, следовательно, и не растаете.... Сэр Александэр, попросите всех зевак, включая вашего русского государя, незамедлительно спуститься в трюм! Скоро тут пушки начнут палить...
Егор попросил - громко и слегка грубовато, волонтёры (кроме Алёшки Бровкина и ещё двух добровольцев, пожелавших принять участие в предстоящем морском бое), покладисто и шустро полезли в трюмы. Пётр же, плотно прикрыв за ними люк, остался на палубе, зло и неприятно ухмыльнувшись, вытащил из-за пазухи пергаментный свиток, велел Егору - строго и непреклонно:
- Смотрю, Алексашка, ты уже и по-английски болтаешь шустро. Ну-ну! Перетолмачь тогда капитану, что я являюсь бомбардиром опытным, патентованным.... Вот и диплом, подписанный славным курфюрстом бранденбургским. Пусть капитан Лаудруп укажет место моё - на случай сражения морского с неприятелем...
Галеон противника, заложив широченную дугу и подняв дополнительные паруса, незамедлительно устремился в погоню. Минут через сорок пять, когда молочная туманная дымка полностью рассеялась - видимо, из-за изменения направления ветра, впереди показались сотни и сотни островов - самых различных форм и размеров.
Возле одного из таких безымянных островков два корабля наконец-то сошлись на расстояние, пригодное для взаимного обмена пушечными залпами.
- Огонь! - неожиданно завопил Лаудруп. - Не зевать, лентяи, мать вашу!
Раздался дружный грохот шести корабельных пушек, всё вокруг заволокло неправдоподобно густым пороховым дымом...
Только минуты через полторы - сквозь непроницаемую дымовую завесу, донеслись звуки ответного залпа. Судя по всему, грозный противник пошло промазал.
Когда дым рассеялся, стало ясно, что корабли опять расходятся, огибая остров с разных сторон. Причём Егор успел рассмотреть в подзорную трубу, что галеону здорово досталось от метких выстрелов "Короля": в нижних парусах зияли неровные и рваные дыры от разорвавшихся картечных гранат, в борту наблюдались свежие раны-вмятины от попадания чугунных ядер.
- Ха-ха-ха! - хрипло и зловеще рассмеялся Лаудруп, плавно и уверенно перебирая своими мозолистыми ладонями ручки штурвала. - Мальчишки сопливые, описавшиеся от страха! Сперва воевать научитесь, а потом уже бросайтесь в погоню - за взрослыми и опытными дяденьками!
- Капитан, а почему мы попали, а они - нет? - уважительно спросил Егор. - И этот порох.... Почему наш порох - такой дымный?
- Почему - порох дымный? - удивился вопросу датчанин. - Да потому, что я специально покупаю такой: итальянский, он в два раза дороже обычного.... Именно поэтому мы и попали, а масоны - нет!
- Извините?
- Но это же так просто, мистер Александэр, сэр! Мой "Король" - всегда стреляет первым, всегда! Мои матросы постоянно тренируются - стрелять с самых дальних расстояний. И порох - самый дымный порох на этом свете! Понимаете? Мы дали пушечный прицельный залп, скрылись за дымовой завесой, и сразу же - резко отвернули в сторону.... Тактика такая, знаете ли!
Егор недоверчиво покачал головой:
- А как же - настоящие морские сражения? Когда эскадра - идёт на эскадру?
- Ну, это же совсем другое дело! - датчанин небрежным движением поправил на голове свою пиратскую треуголку. - Настоящие морские баталии - совершенно особый случай: корабли, ведомые храбрыми шкиперами, становятся друг напротив друга - и безостановочно палят, до тех пор, пока кто-нибудь из них не потонет, или - не сдастся в плен. "Король" же - всего лишь мирное торговое судно, и его (то есть - меня и мою команду), совершенно не интересуют: ни потопленные суда, ни пленные адмиралы, офицеры и матросы. Наше дело: пальнули и ушли, пальнули - и оторвались от того, кто угрожает нам бедой.... Кстати, похоже, что вашему великолепному царю Питеру - вдруг стало не очень хорошо...
Тут же забыв о хитрой боевой тактике Лаудрупа, Егор бросился к центральной мачте, где располагалась корабельная мортира, куда царь был определён бомбардиром. Пётр сидел, неловко прислонившись боком к деревянному ящику с чугунными ядрами, и болезненно морщился, держась за поясницу.
- Что случилось, мин херц? Тебя ранило? - забеспокоился Егор, подбегая к царю.
- Не знаю, Алексашка, не знаю.... По команде капитана пальнули, всё вокруг дымом заволокло. Тут меня что-то и кольнуло сильно - в поясницу.... Ох, пробивает то как, даже сидеть больно!
Алёшка Бровкин лукаво подмигнул Егору, демонстрируя из-за царской спины свой указательный палец.
- У этих пушек морских - отдача непривычная! - понятливо улыбнувшись, высказал своё предположение Егор. - Вот и тебе, мин херц, досталось - той отдачей.... Поручик Бровкин, чего ждёшь? Быстро помоги Петру Алексеевичу спуститься в каюту его! Примочки свинцовые приложи к пояснице, ромусом отпои ямайским...
Ещё часов пять-шесть продолжалась эта забавная и увлекательная игра в кошки-мышки: лавирование, неожиданные встречи между островов, обмен взаимными пушечными залпами, потеря друг друга из вида, новые встречи, новые залпы....
Хотя "Король" по-прежнему сражался более грамотно и искусно, но и несколько выстрелов пушек галеона достигли своей цели: одно из ядер попало в заднюю мачту, которая сразу же переломилась пополам, другим ядром оторвало правую ногу у юного волонтёра Семёна Ростова, разорвавшейся картечной гранатой убило матроса-датчанина, вставшего у мортиры на место "приболевшего" Петра...
Убитого матроса завернули в холстину, в ноги покойному положили тяжёлое пушечное ядро, холстину зашили - суровыми парусными нитками, мешок с трупом, после краткой молитвы, прочитанной капитаном Лаудрупом, сбросили за борт. Семёну Ростову же - Егор остановил кровь, тщательно перевязал обрубок. Потом они вместе с Алёшкой Бровкиным спустили несчастного в трюм - под надзор и опеку других волонтёров и Франца Лефорта, который понимал немного - в делах медицинских.
К обеденному времени бриг, подгоняемый сильным попутным ветром, вошёл в широкий фьорд, по середине которого возвышалась величественная треугольная скала, вокруг которой плясали белые невысокие буруны.
- Средненькое течение в Круговом фьорде есть, причём как на входе, так и на выходе, - пояснил Лаудруп. - С ближайших гор во фьорд стекает множество ручьёв - с тающих ледников. Так вот, течение не очень сильное, но почему-то эта треугольная скала - его притягивает. Около любого берега бросьте деревянную палку - она обязательно врежется в этот странный камень...
"Король" прошёл по Круговому фьорду едва ли половину морской мили, когда Алёшка Бровкин, стоящий на корме брига с подзорной трубой в руке, громко и недовольно (по-русски - потому как от души), воскликнул:
- Не удалось оторваться, чёрт побери! Они идут следом за нами, только что миновали треугольную скалу!
Капитан Лаудруп, которому Егор перевёл суть Алёшкиного тоскливого вопля, нисколько не огорчился:
- Посмотрим, как они пройдут повороты: фьорд там очень сильно сужается, да и вечер уже не за горами...
Бриг, при поддержке верного попутного ветра, уверенно преодолевал слабое встречное течение, продвигаясь всё дальше и дальше вглубь древней и таинственной Норвегии. Вокруг было очень даже симпатично и величественно. Берега Кругового фьорда представляли собой сплошные скалы - чёрно-синие, изысканно и беспорядочно изрезанные, совершенно неприступные, слегка напоминающие башенки древних средневековых замков.
Впрочем, уже через полчаса пришлось данный маршрут временно прервать, вожделенные повороты, обещающие кардинальное решение "масонской" проблемы, так и остались недосягаемыми. Ветер, дувший с моря, неожиданно стих: полностью и сразу. Уже через тридцать-сорок секунд "Король" остановился и, под действием силы течения, начал медленно и величественно разворачиваться, становясь поперёк - относительно прямого русла фьорда.
- Отдать якоря, бездельники! - русским медведем взревел датчанин. - Быстрее, пока не шандарахнуло об береговые скалы! - оставив штурвал на попечение Алёшки Бровкина, он лично бросился к кормовому якорному клюзу.
Егор поспеши на нос корабля, резко дёрнул за короткий рычаг простейшей механической лебёдки: противно загрохотала ржавая якорная цепь, раздался громкий всплеск - от падения тяжёлого якоря в тёмные вечерние воды фьорда. Он дождался, когда якорь ляжет на дно, медленно досчитал до пяти, и плавно повернув рычаг в другую сторону, намертво зафиксировав цепь....
Бриг, проплыв по течению ещё несколько метров, чуть-чуть дёрнулась, и, словно окончательно подчиняясь поступившему строгому приказу, послушно закачался на спокойной водной глади...
Лаудруп, убедившись, что якоря успешно "забрали грунт", а цепи туго натянуты, достал из-за голенища высокого ботфорта подзорную трубу, раздвинул её телескопические колена, правым глазом приник к окуляру, через несколько минут довольно объявил, передавая Егору свой оптический прибор:
- Противник тоже заякорился - на два якоря. Только ни сразу. Молокососы, что тут скажешь! Ещё на шестую часть мили морской - снесло их течением...
До масонского галеона было - в привычным метрических единицах, около километра. Судно также застыло на двух якорях, развернувшись поперёк фьорда.
- Что дальше будем делать, капитан? - спросил Егор.
- А что тут можно делать? - флегматично и равнодушно пожал своими могучими плечами датчанин. - Будем ждать, пока с моря подует сильный ветер. Без него - ничего не получиться.... Нет, конечно же, можно тёмной ночью поднять якоря и по течению спуститься - прямо на подлого неприятеля. Произвести залп пушечный, причалить к борту галеона, и - на абордаж! Только вот неизвестно - сколько у них на борту стоящих бойцов.... Как вы, сэр Александэр, относитесь - к кровавому абордажу?
- Да, нормально отношусь! Но только - как к крайней мере. Если уж совсем прижмёт, ну, тогда и на абордаж можно, с нашим русским удовольствием...
- Раз на сегодня - абордаж отменяется, предлагаю выставить на ночь двух часовых, а всем остальным - без промедления лечь спать! - предложил датчанин.
Егор отрицательно помотал головой:
- Не получится - всем спать, сэр капитан! Как стемнеет по-настоящему, прикажите, пожалуйста, своим храбрым матросам - спустить на воду гребную лодку, да с того борта, который невидим с галеона...
- Хорошо, спустим. Но - зачем?
- Да вот хочу поближе посмотреть - на наших незваных друзей. Кстати, капитан, пусть в лодке разместят ещё с пяток гранат картечных. Лады?
"Вообще-то, меня в двадцать первом веке учили на военного телохранителя. Но, в рамках этой славной профессии, я прослушал и четырёхмесячный курс - по осуществлению простейших диверсионных мероприятий", - рассуждал про себя Егор. - "Грех это - не воспользоваться полученными знаниями! Тем более что по данному предмету - у меня были исключительно одни пятёрки, включая практические пленэрные задания...".
Лодка, осторожно прижавшись к правому высоченному (скалы поднимались над водой метров на сто двадцать - сто тридцать), берегу фьорда, медленно продвигалась в сторону моря. Ночь выдалась тёмная, облачная, только на западе - сквозь рваные прорехи в чёрных тучах, робко посвёркивали одиночные бело-желтоватые звёздочки.
- Тише греби, деревенщина! - недовольно шипел Егор, на котором были только льняные портки, на Алёшку Бровкина, сидящего на вёслах. - Верёвку то взял?
- Взял, Александр Данилович! Как вы и велели - два мотка. А ещё разных бронзовых и медных гвоздей, молоток плотницкий, - также шёпотом ответил Алёшка. - А зачем мы идём - к тому галеону вражьему? Что делать то будем?
- Увидишь! Твоя задача - сперва подгрести кормой (где я сижу), к носовой цепи якорной, потом, как постучу по банке, к кормовой. Как ещё раз стукну - прижимаешься к самой корме галеона. Потом я там поныряю немного.... После этого - по отдельной команде, возвращаемся обратно, к "Королю". Всё понял? Только тихо надо всё делать! Поэтому - больше ни слова! Вернёмся - вот тогда и поговорим...
Вот он уже совсем рядом - чёрный и массивный корпус галеона масонского. Егор тихонько махнул рукой направо, показывая Бровкину правильное направление движения, покрутил указательным пальцем, приказывая развернуться кормой.
Он ловко ухватился рукой за носовую якорную цепь, пропустил цепь себе под мышку, прижал крепко и замер, обеспокоено поглядывая наверх. На борту галеона мелькнул свет от толстой свечи, помещённой под специальный стеклянный колпак, послышалась неразборчивая французская речь. Дождавшись, пока огонёк свечи погаснет, а голоса стихнут, Егор, выждав ещё минуты три, гневно прошептал - в Алёшкин адрес:
- Что пнём сидишь, морда глупая? Табань вёслами, табань! Держи лодку на одном месте! Мне теперь обе руки нужны...
Он плотно привязал к звену цепи, расположенному на полуметровой высоте над водами фьорда, одну шестикилограммовую картечную гранату, рядом - вторую, два раза стукнул костяшками пальцев по лодочной скамье. Алёшка дисциплинированно - кормой вперёд, направил лодку вдоль борта галеона...
Когда и вторая якорная цепь была успешно оснащена гранатами, они подошли под самую корму вражеского корабля, украшенную деревянной фигурой - то ли гигантской русалки, то ли - какой-то неизвестной богини.
- Крепкой держись - обеими руками, за хвост девицы этой морской! - строго велел Егор, аккуратно спустился в холоднющую весеннюю воду норвежского фьорда, набрал в лёгкие максимально возможное количество воздуха, нырнул...
"Ага, это - вертикально расположенная стальная пластина рулевого механизма!", - на ощупь определил Егор, продвинулся дальше - под корпус галеона, чуть пошевелив ступнями ног, начал всплывать, упёрся руками в дно корабля: - "Ага, вот бронзовый стержень руля, крепящийся к вертикальной пластине. Идёт, идёт, исчезает в железной трубе, мёртво вмонтированной в корпус судна....Какова величина зазора? Понятно-понятно...".
Егор осторожно и бесшумно вынырнул, отдышался, взял с кормовой лодочной банки несколько медных и бронзовых гвоздей - разного диаметра и длины, шляпками засунул в рот, снова нырнул.
Первая и вторая попытки оказались неудачной: одни гвозди были избыточно толстые, другие болтались в зазоре - между штырём и внутренней стенкой трубы...
Только с третьей попытки удалось зафиксировать в зазоре два медных гвоздика. Он вынырнул - в очередной раз, взял в правую руку увесистый молоток, поднырнул под корму, примерился, слегка постучал по шляпкам гвоздей. Мягкая медь, расплющиваясь, начала намертво заклинивать рулевой механизм...
Уже откровенно страхуясь, чисто - на всякий случай, Егор нырнул ещё два раза и, в конечном итоге, вколотил между штырём и внутренней стенкой трубы ещё один гвоздь, бронзовый - на этот раз.
Дрожа от холода, он влез в лодку и, мелко стуча зубами и сильно заикаясь, попросил Алёшку:
На обратной дороге грёб Егор, стараясь орудовать вёслами бесшумно, но одновременно и с усилиями. Он даже, уже наваливаясь на вёсла в полную силу, прогрёб по фьорду лишний добрый километр - за мирно покачивающийся на водной глади бриг, развернулся, снова вернулся к гостеприимному борту "Короля", и только там уже на совесть растёрся - предложенной Бровкиным толстой холстиной, оделся в тёплую и сухую одежду.
Привязав лодку к специальному бронзовому штырю, торчащему из выпуклого бока "Короля", они по широкой верёвочной лестнице взобрались на борт брига.
- А зачем вы лодку привязали? Разве её не надо поднимать назад? - чуть удивлённо спросил Лаудруп. - И куда делись гранаты картечные?
Егор дружески похлопал капитана по плечу:
- Есть у меня один план. Вот я мыслю, что когда рассветёт....
Внимательно выслушав Егора, датчанин согласно кивнул головой, подбадривающе улыбнулся и скупо похвалил:
- Отличный план! Я бы не додумался.... Вы, сэр Александэр, голова! Вам бы - в пираты податься, там сообразительность - очень ценится! Запросто ваша задумка может сработать: цепи то - натянуты сильно. Я вам в помощь выделю матроса Ёнсена, он очень метко стреляет из ружья...
На тихом розовом рассвете, когда Егор, Алёшка и Ёнсен (невозмутимый пожилой датчанин), - с ружьями за плечами, уже спускались по штормовому трапу в лодку, на палубе "Короля" показался заспанный Пётр.
- Куда это вы собрались без меня, голодранцы? - тут же возмутился царь. - Небось, на охоту? Пострелять по горным козам и баранам снежным? Ждите, я сейчас, мигом! Только вот - ружьишко прихвачу своё...
- И чего ему не спится? Таскайся теперь..., - Его зло сплюнул за борт, посмотрел на Бровкина: - Возьмёшь царя под свою опеку! Смотри, чтобы Пётр Алексеевич со скал не свалился, руки-ноги себе не переломал...
Лодка пристала к берегу фьорда - у горного склона, где Егор ещё вчера высмотрел в подзорную трубу относительно пологий путь наверх - руслом пересохшего горного ручья.
Почти полтора часа - с нешуточным риском для жизни, они, обливаясь солоноватым потом, забирались на скалы. Очень быстро уставшего Петра - буквально на своих руках и плечах тащил двужильный Алёшка. Взобрались, огляделись.
- Нам туда! - уверенно махнул рукой Егор - в направлении морского побережья.
- Почему это - туда? - засомневался царь. - В стороне от нашего фьорда - скалы ниже гораздо. А вон и чёрные точки движутся.... Это же - бараны?
- Бараны, государь, они самые! - сообщил Алёшка, улыбаясь до самых ушей. - Только они - обычные совсем, горные, или там - снежные.... А нас нынче только масонские интересуют, те, что обожают - звёзды шестиконечные, зелёно-оранжевые...
Галеон неприятеля был прямо под ними, метрах в ста тридцати. На палубе - прямо под задней мачтой, был установлен изящный раскладной столик, сервированный к раннему завтраку: серебряная кастрюлька - с серебряным же половником, медный кофейник-турка, плетёная корзинка - с аккуратно нарезанными ломтями белого пшеничного хлеба, миска с очищенными куриными яйцами, квадратная маслёнка - с большим куском жёлтого масла, две круглые фарфоровые тарелки, два ножа, две ложки, две кофейные чашечки.
- Трапезничать собрались, суки! А на тарелках то - звёзды намалёваны шестиконечные! - объявил Пётр. - Вона, вылезают из трюма...
Два очень важных господина: в коротких кудрявых париках, тёмно-синих камзолах, с пышными кружевами на груди и на обшлагах камзолов, не торопясь, подошли к столику.
Невесть откуда выскочил - словно чёртик из табакерки, щупленький халдей в белом фартуку и светло бежевом поварском колпаке на голове, с раскладными стульчиками в руках. Предупредительно разложил стулья, расставил их возле столика, склонился в почтительном поклоне. Важные господа - важно расселись по своим местам, халдей снял с серебряной кастрюльки крышку, половником зачерпнул что-то дымящееся, аккуратно разложил это что-то - по фарфоровым тарелкам...
- Овсянка, сэр! - голосом дворецкого Бэримора, чуть слышно пробормотал себе под нос Егор.
За его плечом громко и недовольно засопел Пётр, спросил нетерпеливо:
- Ну, чего мы ещё ждём? Застрелим этих масонских баранов - и вся недолга...
Егор обернулся, внимательно посмотрел на своих спутников и огласил (для Ёнсена - отдельно, на английском языке), предстоящую диспозицию:
- Мы с Ёнсеном стреляем первыми - по гранатам, привязанным к якорным цепям...
- Каким ещё гранатам? - не понял царь, часто моргая своими жидкими ресницами.
- А вот по тем, мин херц! Мы их с Алёшкой ещё ночью прикрепили к цепям.... Так вот, только когда те гранаты взорвутся, можно будет стрелять - по этим разряженным фазанам. Всё ясно? Тогда приступаем...
Егор пристроился за круглым удобным булыжником - в десяти-двенадцати метрах от снайпера-датчанина, тщательно прицелился в одну из гранат, привязанных к носовой (дальней) якорной цепи, громко прокричал по-английски:
- Ёнсен, медленно досчитай до десяти и пали! Помни, твоя цепь - кормовая!
- Слушаюсь, сэр! - донеслось в ответ.
Выстрел, второй, серия громких взрывов, слившихся в один, новые выстрелы, клубы порохового дыма, скрывшие на некоторое время галеон из вида...
Когда дым - минуты через три-четыре, рассеялся, стало понятно, что план Егора полностью удался.
Масонский галеон, плавно вращаясь вокруг собственной оси, медленно тронулся по течению, по направлению к морю - навстречу с величественной треугольной скалой.
По палубе вражеского корабля бестолково и испуганно забегали матросы, один из важных господ остался неподвижно лежать на палубе, широко разбросав руки в стороны, другой же - совершенно целый и невредимый, бросился к штурвалу, безуспешно пытаясь повернуть рулевое колесо...
Пётр торопливо перезарядил ружьё, тщательно прицелился, опирая ствол ружья о грань прямоугольного камня, выстрелил, промазал, грязно выругался.
- Мин херц, да Бог с ними, не переводи уж заряды! Пойдём берегом фьорда к морю, посмотрим, как друзей наших - долбанёт об ту скалу...
Когда до треугольной скалы оставалось метров сто пятьдесят, с каждого борта обречённого корабля спустили по большой гребной шлюпке, крохотные фигурки начали перемещаться вниз - по сброшенным верёвочным лестницам, в спасательные плавсредства. Шлюпки начали быстро отплывать от корабля в разные стороны, по палубе галеона забегали люди, которым, очевидно, не хватило мест в шлюпках, загремели одиночные выстрелы...
- А руль корабельный - то же вы испортили? - довольно и хищно улыбаясь, спросил Пётр.
- Мы, мин херц, мы, не гневайся! - честно повинился Егор, понимающе перемигиваясь с Бровкиным...
Галеон - с постоянно возрастающей скоростью, устремился к треугольной скале, впечатался правым бортом в её боковую грань, - эхо принесло звук глухого шлепка.... Корабль резко накренился, замер - секунд на десять, и, наконец, полностью перевернулся, зарываясь верхушками своих мачт - в негостеприимные и холодные воды Кругового фьорда...