Брутальный и упрямый
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Цикл - "На Краю Земли".
Жанр - героическая фантастика (детективная фантастика, приключения).
Книга первая - "Брутальный и упрямый".
БРУТАЛЬНЫЙ И УПРЯМЫЙ
От Автора
Тим Белофф настолько упрям и брутален, что уже давно и прочно получил заслуженное прозвище - "Брут".
Он живёт и работает на Шпицбергене - изучает-охраняет местных северных оленей, белых медведей, многочисленных перелётных птиц и разнообразных морских животных.
А ещё Брут мечтает познакомиться с инопланетянами, чьи "летающие тарелки" изредка - по заверениям пожилой норвежки - приземляются в Синей долине.
Мечтает и, понятное дело, познакомится.
Упрямство - страшная сила.
Но только, к большому сожалению, не всегда - позитивная...
Автор
Пролог
- Хорошо выглядите, молодёжь, - ободрил Координатор. - В том плане, что в полном соответствии со строгими экспедиционными инструкциями. И причёски соответствующие. И обувь-одежда. И выражения лиц. Молодцы. Хвалю.
- Мы старались, - легкомысленно усмехнулась молодая женщина. - Правда, теперь я Златана - без его модной лохматой бородки - как-то по-другому воспринимаю.
- Что такое? - седые кустистые брови пожилого мужчины насторожённо приподнялись.
- Ну, в плане интимной близости, - слегка засмущался мужчина. - Аврора говорит, что моя борода - в определённые моменты - её здорово заводила. А теперь, когда мне пришлось сбрить растительность на подбородке..., ну, вы же понимаете...
- Совсем с ума сошли. Окончательно. Разгильдяи законченные.... Может, стоит отменить ваше путешествие?
- Но, собственно, почему?
- Потому, молодёжь, - рассерженный взгляд Координатора отливал воронёной сталью. - Какие ещё - Златан и Аврора? Вам же было чётко велено - выучить экспедиционные легенды назубок. Было - велено?
- Было.
- Выучили?
- Так точно, - покаянно вздохнул молодой человек. - Меня зовут - Том Смит. Американский юрист, подающий большие надежды. То есть, модный адвокат по бракоразводным процессам. Совладелец небольшой, но достаточно известной профильной компании. Проживаю в курортном городке Санкт-Петербурге, штат Флорида.
- Джесси Ренгольц-Перешь, - манерно изобразив лёгкий вежливый книксен, представилась женщина. - Вернее, с недавних пор - Джесси Смит. Законная супруга этого обаятельного и мечтательного оболтуса, возомнившего себя талантливым и гениальным адвокатом. Работаю спасательницей на городском пляже. В своё время входила в юношескую сборную США по плаванию на открытой воде. Кроме того, окончила двухгодичные курсы по антикризисной психологии, иногда работаю с желающими, то есть, провожу соответствующие платные сеансы. В основном, с клиентами фирмы мужа.... Всё, про прошлые имена-фамилии и профессии забыли. Честное слово. Обещаю.
- Ладно, так и быть, прощаю на первый раз, - по-отечески улыбнулся в пышные седые усы Координатор. - А что с остальным? Выучили?
- Всё вызубрили. От корки и до корки, - заверила Джесси. - Что говорить представителям Властей, если произойдёт такая незапланированная встреча. Какие бумаги показывать. Куда и кому звонить - в случае возникновения внештатных и нестандартных ситуаций. Вещи собраны. Документы упакованы.
- Какое главное правило необходимо соблюдать при посещении объекта?
- Вступать в контакты с местным населением и туристами разрешается только в случае крайней необходимости, - дисциплинированно вытянувшись в струнку, доложил Том. - При общении необходимо соблюдать максимальную осторожность. Осторожность - во всех смыслах и ракурсах этого многогранного понятия. Осторожность, осторожность и ещё раз осторожность. Осторожность - без конца и без края...
- Подписали все обязательства по соблюдению режима повышенной секретности? Осознали степень ответственности? Мол, вплоть до пожизненного заключения?
- Так точно. И осознали, и подписали.
- Молодцы. Хвалю. Ладно, можете идти. Счастливой вам дороги, молодёжь. И пусть миссия, возложенная на вас, будет успешно выполнена.... Стойте. Не забудьте, вернувшись, представить мне подробный и развёрнутый отчёт по форме "А-дробь-три". Приложив к нему, естественно, все оговорённые в экспедиционных инструкциях аудио и видео материалы...
Миттельшпиль
Середина Игры
Тим, смачно хрустя ржаными солёными сухариками, неторопливо выцедил банку крепкого австралийского пива, перекурил, потом покончил со второй банкой, мельком бросил взгляд на стрелки наручных часов и слегка забеспокоился: - "Без десяти минут девять, а Лиз всё нет. Хотя, что такое - для молоденькой и смазливой вертихвостки - двадцать минут опоздания? Так, ничего особенного. Обычная практика, надо понимать.... А с другой стороны, дело, которым мы сейчас совместно занимаемся, может быть весьма опасным. То бишь, с неприятными побочными моментами. Да я, собственно, и не за девицу беспокоюсь, а за напарницу. Не более того. Точка.... Позвонить ей на мобильный? Пожалуй, не стоит. В том плане, что у меня нет даже малейшего желания - давать повод для колких реплик и язвительных насмешек.... Эх, липучка рыжая. Навязалась, понимаешь, на мою брутальную голову...".
Он вышел из ресторана, мельком огляделся по сторонам и закурил. Над городом безраздельно царил призрачно-светлый полусумрак: закатное солнышко откровенно ленилось и поэтому пряталось в низких кучевых облаках, легендарные "белые" ночи ещё только приближались, со стороны моря упрямо наползала лёгкая туманная дымка, а уличные фонари в Лонгьире по майскому расписанию (о, знаменитая норвежская бережливость!), зажигали только в десять вечера.
Справа мелькнула подозрительная тёмно-серая тень, из-за угла ближайшего здания послышались неразборчивые тревожные звуки.
Тим, выругавшись про себя и отбросив недокуренную сигарету в сторону, бросился вперёд, завернул за угол и...
Почувствовав спинным мозгом какое-то мимолётное движение над головой, он резко отпрянул в сторону. Бейсбольная бита, задев вскользь правое плечо, с хищным свистом рассекла воздух.
Отточенный пирует, удар, пирует, выставленный блок, удар, ещё один. Бойкий перестук - это бита, выпавшая из ослабевших рук нападавшего, покатилась по мостовой...
Их было трое - в неприметных весенних одеждах и с чёрными масками на лицах. Тот, что выронил биту, неподвижно лежал на тротуаре, безвольно раскинув-разбросав руки и ноги в стороны. А двое других, тоже уже получивших по увесистому удару, выжидательно застыли в сторонке. Один, неловко смахнув рукавом замшевой куртки кровавую юшку с подбородка, грязно и длинно выругался. А второй, нерешительно кашлянув, вытащил из кармана брюк какой-то небольшой продолговатый предмет.
- Щёлк! - угрожающе выскакивая из ручки, звонко оповестило светлое лезвие выкидного ножа, мол: - "Порежу, попишу и всё такое прочее...".
Тим, оскалив зубы, рыкнул - совсем и негромко, но с чувством, толком и расстановкой. Что называется, от всей брутальной Души.
- Цок-цок-цок, - пропели, встречаясь с мостовой, каблуки убегавших. - Цок-цок-цок...
- Деятели хреновы, - насмешливо пробормотал Тим. - Охреневшие в неумелой атаке.
Он, не теряя времени, подхватил под мышки незадачливого обладателя бейсбольной биты, аккуратно прислонил безвольное тело спиной к кирпичной стене дома, одним резким движением сорвал с лица нападавшего чёрную магазинную маску и, довольно вздохнув, прокомментировал:
- Утренний таксист, как, впрочем, и следовало ожидать...
Глава первая
Бодрое утро в Ню-Олесунне
Тиму - на всём белом Свете - были дороги всего четыре вещи: пятилетний сибирский хаски по кличке - "Клык", коллекционный винчестер марки - "Winchester Model 1912 (1934)" двадцать восьмого калибра, светлое пиво повышенной крепости и мотодельтаплан личной конструкции.
Впрочем, "личной конструкции" - сказано с большой степенью преувеличения. Изначально это был стандартный двухместный "Bidulm-50" класса Е-16. Тим, не меняя формы крыла, только установил на раму летательного аппарата новый семидесяти сильный немецкий двигатель, поменял шасси-колёсики на пластиковый двухкорпусной катамаран и кардинально переделал-модернизировал переднее кресло.
С чем были связаны такие серьёзные конструктивные изменения?
Во-первых, французский движок в пятьдесят лошадиных сил откровенно не годился для сложных природно-климатических условий Шпицбергена. Не, в ясную и тихую погоду он тянул исправно, без всяческих сбоев и отказов. Но где же она, эта ясная погода, если на островах архипелага - в среднем за месяц - случается до двадцати туманных и пасмурных дней? Да и местные туманы - нечета всяким там европейским, да и всем прочим. Туманы Шпицбергена, доложу я вам, это нечто: вязкие, плотные, многослойные, иногда явственно пульсирующие - словно живые. И, кроме всего прочего, разноцветные: сиреневые, розовые, лиловые, густо-фиолетовые, светло-жёлтые, голубоватые. А ещё и серые кучевые облака - постоянно и коварно - так и норовят опуститься с небес, полностью поглощая-окутывая горные скалистые вершины и вечные ледники, не доходя до тундровых болотистых равнин всего-то метров на сто с небольшим. Короче говоря, дополнительные лошадиные силы в такой непредсказуемой обстановке никогда не будут лишними.
Та же история и с заменой колёс на пластиковый катамаран. Для того чтобы резиновые колёсики беспрепятственно крутились, нужна ровная и твёрдая площадка. А с этим, как раз, на архипелаге наблюдались существенные трудности-сложности. То бишь, имели место быть сплошные скалистые нагорья, бугристые ледники, сланцевые россыпи да вязкая болотистая тундра. Где они - твёрдые и ровные площадки? Ау! Нет ответа.... Зато различных водных поверхностей здесь было в избытке: морские бухты и заливчики, длинные и извилистые фьорды, тундровые озёра, мелкие речные разливы. Садись - не хочу. Если, понятное дело, твой летательный аппарат является гидропланом.
Теперь про переделку переднего кресла. Как, скажите, закрепить на кресле, предназначенном для человеческого зада, собаку? Пусть и достаточно крупную? Причём, надёжно закрепить? И чтобы - при этом - означенному псу было удобно и комфортно? Правильно, очень трудно. Практически невозможно. Поэтому Тим кресло и переделал. Вернее, старое снял и заскладировал в ангаре, а на его место установил новое, изготовленное вручную - по тщательно снятым меркам и собственным чертежам.
Зачем Тим брал с собой в полёты хвостатого Клыка? И куда, вообще, он летал?
Начну, пожалуй, со второго вопроса. Тим Белофф летал на работу. То есть, по важным и неотложным делам, непосредственно связанным с его служебной деятельностью. А трудился он в должности - "старшего инспектора по охране дикой природы". Обязанности? Элементарные. Во-первых, бдительно и неустанно охранять дикую природу. Во-вторых, старательно и пристально наблюдать за туристами, регулярно посещавшими семь Национальных парков, организованных на Западном Шпицбергене, то есть, на главном острове архипелага. Дабы означенные легкомысленные туристы не нарушали строгих и жёстких правил посещения. В-третьих, целенаправленно и безжалостно бороться с бесстыжими браконьерами, которые редко, но, всё же, проявляли себя.
Теперь по псу. Ну, не любил Тим надолго расставаться с единственным и закадычным другом-приятелем. С единственным? Да, с единственным. Так, вот, получилось...
Вообще-то, к Тиму на Шпицбергене относились не плохо. То есть, уважали, ценили и прислушивались. А некоторые островные индивидуумы (с мутными и нечистоплотными наклонностями), даже откровенно побаивались. И не на пустом месте, надо признать, побаивались - уже были зафиксированы прецеденты, в результате которых образовывались качественные синяки под глазами, образцово-рассечённые брови и выбитые зубы. У побаивающихся и мутных, понятное дело, образовывались.
Инспектор Белофф на архипелаге слыл: нелюдимым, честным, язвительным, странным, немногословным, хмурым, отважным, жёстким, насмешливым, неприхотливым, желчным, справедливым, бесконечно-упрямым, чудаковатым, непреклонным, ехидным, суровым, не в меру прямым и не от мира сего.... Короче говоря, брутальным - до полной и нескончаемой невозможности. То бишь, до мозга костей. Отсюда и однозначно-заслуженное прозвище - "Брут".
Островные же девушки и женщины считали Тима - в дополнении к вышеперечисленному - привлекательным, симпатичным, интересным, харизматичным и даже весьма сексуальным. Более того, собравшись - скучными зимними вечерами - тёплой компанией, они обожали (многими, заметьте, тёплыми компаниями), перемывать странному и нетипичному инспектору его многострадальные брутальные косточки.
Примерно в следующем ключе:
- Такой красавчик и душка, слов нет. Брутальный-брутальный. Таинственный-таинственный. Дерзкий-дерзкий. Независимый-независимый.... Как будто бы - прямо позавчера - сошёл с киноплёнок славных голливудских блокбастеров.
- Это точно. Вылитый Брюс Уиллис, многократный и заслуженный спаситель Мира.
- Ага. Только значительно моложе и росточком чуток повыше. А вместо "брюсовских" мужественных залысин - не менее мужественный белобрысый ёжик. Колючий-колючий, наверное.... Только, вот, на наш прекрасный женский пол противный Брут никакого внимания не обращает. Ни малейшего. Сволочь брутальная и бессердечная...
- Может, он - голубой? В том смысле, что гей?
- Ну, подруга, ты и сказала.... Ха-ха-ха! Ляпнуть такое. Я сейчас, честное слово, описаюсь. Гея, тоже мне, нашла.... Ха-ха-ха!
- А, что такого?
- Рассказываю. В прошлом году мой Гарольд летал - через Осло - в голландский Амстердам. Родственников посещал с визитом вежливости. Его младшую сестрёнку Хильду угораздило выйти замуж за голландца. Учудила, право слово, пигалица рыжеволосая. Теперь, конечно, локотки кусает от досады. Больно уж эти голландцы беспокойные, суетливые, капризные, непредсказуемые и непостоянные. Из серии - семь пятниц на неделе. И в бытовом плане, и, главное, в сексуальном. Привередливые - не приведи Бог. И это им - не так, и так, понимаешь, не сяк. Извращенцы длинноногие.... Впрочем, дело совсем и не в этом. Рассказываю. Идёт, значит, мой Гарольд по Амстердаму, пересекая - наискосок - район Де-Валлетьес...
- Тот самый райончик, по которому проходит знаменито-развратная улица Красных Фонарей?
- Ну, да. Его.... А чего это, коровы хмельные и толстомясые, вы так язвительно и глупо хихикаете? Мой муженёк, как уже и было сказано выше, просто-напросто пересекал этот нехороший Де-Валлетьес. Пе-ре-се-кал. Угол, так сказать, срезал, направляясь в гости к любимой сестрёнке. А вам, дуры похотливые, всё только хихоньки да хаханьки. Угомонитесь уже, фантазёрки недоделанные.... Итак, идёт это Гарольд по известной вам улице. Меланхолично насвистывает мелодию норвежского гимна, курит и с любопытством (но без похоти!), озирается по сторонам. Чес слово, без похоти. Совсем. Заканчивайте ржать, кобылищи островные.... Глядь, а из дверей одного публичного заведения Брут - собственной брутальной персоной - выгребает. Довольный такой весь из себя, умиротворённый и смазливыми девицами облепленный со всех сторон. Теми самыми девицами, понятное дело, которые трудятся по самой древней на нашей Земле профессии. Мол, вывалили - всем кагалом размалёванным - проводить щедрого и эксклюзивного клиента. Лопочат, кудахчат, воркуют, хихикают, восторгаются и благодарят, бестолково перебивая друг друга.... А муж-то у меня - не промах. Ни какой-нибудь там шведский, финский или датский простак. Дождался, когда Брут отчалит подальше, да и подошёл к развратным барышням с наводящими вопросами. Мол: - "Кто, что, зачем, почему и почём?". Ну, болтливые проститутки ему всё и рассказали-поведали. Выяснилось, что один раз в году, во время обязательного служебного отпуска (в ЮНЕСКО с этим строго: хочешь, не хочешь, а отгулять отпуск обязан), Брюс прилетает в Амстердам и целый месяц шляется по местным борделям-притонам, с усердием пользуя тамошних весёлых и отвязанных гетер. Подчёркиваю, с немалым усердием и искренним прилежанием. Благо, по утверждениям девиц облегчённого поведения, мужской силой он, отнюдь, не обделён...
- А как же Клык? Неужели наш брутальный герой оставляет своего верного пса на архипелаге? В одиночестве и тоске? Без присмотра и дружеского общения?
- Скажешь тоже, подруга. Разве можно - бросать закадычного дружка? Фи. Это же откровенный и пошлый моветон. Они, конечно же, вместе отдыхают, развлекаются и отрываются. Говорят, что в бесконечно-толерантном Амстердаме и собачьи бордели имеются. Причём, оборудованные с шиком, лоском и размахом.... Что ещё за "хи-хи"? Я вам, тюленихам в человечьем обличье, чистую правду излагаю, без подколов дурацких. Двуногий кобель кобелирует в одних профильных местах, а четвероногий - в других.... А потом, от души отдохнув и вдоволь накувыркавшись, они возвращаются в Ню-Олесунн. Ходят упорные слухи, что нынче голландский Амстердам буквально-таки наводнён хасками-полукровками...
Наступило майское погожее утро - небо было бездонным, ярко-голубым и безоблачным, плотный вечерний туман за ночь полностью рассеялся, юго-западный ленивый ветерок дул еле-еле, даже температура окружающего воздуха была плюсовой.
- Целых два градуса выше нуля, - мельком взглянув на термометр, прикреплённый за стеклом к оконной раме, сообщил Тим. - Шик, блеск и красота молоденьких голландских куртизанок. Точка.
- Гав! - радостно поддержал пёс. - Гав-в!
- Следовательно - что?
- Гав?
- Следовательно, полетаем от души.
- Гав! Гав! Гав-в-в!
Сборы были недолгими: туалетные процедуры, пятнадцатиминутный комплекс нехитрых физических упражнений, контрастный душ и плотный, как и полагается, завтрак.
Плотный - это как?
Для особо любопытных и въедливых, так и быть, поясняю.
Тим отварил и съел, запивая чёрным крепким кофе без молока и сахара, с полсотни пельменей. Он, будучи русским по рождению (переехал с родителями из России на ПМЖ в Канаду в тринадцатилетнем возрасте), их обожал и, более того, сам лепил: штук по пятьсот-семьсот сразу, помещал в морозилку, а потом - по мере надобности - извлекал по частям и отваривал. Мука, куриные яйца, вода, лук, чёрный молотый перец, соль, олений и свиной фарш в равных пропорциях. Совершенно ничего хитрого.... Олений фарш? Ну, да. Ещё зимой, приобретя льготную лицензию, Тим застрелил старого северного оленя. Застрелил, умело освежевал, разделал, перевёз на снегоходе все съедобные части в посёлок и отправил их в морозильную камеру.... Инспектор по охране дикой природы - охотится? Есть такое дело. Но, заметьте, только на пожилых северных оленей, которые и без того обречены на скорую смерть от старости, и только в рамках выделенных законных квот.... Дело в том, что северных оленей на островах Шпицбергена (самых низкорослых северных оленей в Мире), проживает достаточно много. Иногда они, как и предначертано матерью-природой, умирают естественной смертью. И белые медведи, привлечённые острым запахом мертвечины, отходят от побережья. А кому это надо? В том смысле, а кому нужны белые медведи, бесконтрольно шатающиеся по островам архипелага и пугающие мирных туристов? И если бы - только пугающие.... В девятнадцатом и двадцатом веках нападения белых медведей на людей редкостью не являлись. В городке Лонгьир (столица Шпицбергена), в 1995-ом году был даже установлен памятник туристке, погибшей от клыков и когтей разъярённого зверя. Причём, эта кровавая трагедия произошла непосредственно в городской черте. После данного происшествия и было принято мудрое Законодательное решение: загодя избавляться - по мере возможности - от престарелых и больных северных оленей. Дабы вечно-голодные белые медведи могли бы отыскать продовольствие только на морском побережье...
Клык же, плотоядно урча, умял два больших куска сырой моржатины, размороженных ещё с вечера. И моржа - тоже Брут? Ну, да. С месяц назад молодая упитанная моржиха, израненная белым медведем, выбралась на берег недалеко от посёлка. Лечить несчастное животное, учитывая серьёзность полученных ран, было бесполезно. Жалко, но пришлось пристрелить. Освежевал, понятное дело, тушу, порубил на куски, отвёз домой и сложил в морозилку. Чай, пригодится и лишним не будет.
Какова же была емкость морозильной камеры, установленной в доме Тима? Ровно пять с половиной кубических метра. В самый раз - для серьёзного, несуетливого, рачительного и запасливого человека...
Походный рюкзак был собран ещё с вечера. Предусмотрительность, как известно, самый сильный козырь брутальных и упрямых королей. Поэтому, помыв после завтрака грязную посуду, облачившись в походно-лётный комплект одежды, забросив за спину рюкзак, повесив на правое плечо винчестер, перекинув через шею ремешок видеокамеры и достав из холодильника полиэтиленовый пакет с продуктами, он покинул хижину. То бишь, стандартный сборно-щитовой утеплённый домик. Казённый, ко всему прочему.
Покинул, предварительно позвав пса? Нет, Клыка звать не пришлось. Он, похоже, любил летать на мотодельтаплане ничуть не меньше, чем хозяин, и поэтому убежал к складским ангарам первым, как только покончил с поглощением вкусной и питательной моржатины.
Тим, насвистывая под нос что-то однозначно-сурово-брутальное, бодро шагал по одной из двух улочек Ню-Олесунна...
Что ещё за Ню-Олесунн такой? Рассказываю.
Этот населённый пункт, расположенный на острове Западный Шпицберген, является самым северным в Мире общественным поселением и был основан ещё в далёком 1916-ом году одной скромной норвежской компанией. Названия компании, извините, не помню. Основан, естественно, для добычи высококачественного каменного угля. Уголёк - с регулярными перерывами - усердно добывали, добывали, добывали, а потом, в 1963-ем году перестали. В основном, из-за резкого падения мировых угольных цен.... А начиная с 1968-го года, Ню-Олесунн начали использовать сугубо в качестве международного научно-исследовательского центра. Сегодня в этих многопрофильных научных исследованиях - помимо Норвегии - принимают участие представители Нидерландов, Германии, Великобритании, Франции, Италии, Польши, Японии, Южной Кореи и Китая. Постоянное население Ню-Олесунна составляет около тридцати пяти человек. Но в тёплый летний период, когда различные научные исследования и изыскания проводить гораздо сподручней, оно возрастает раз в пять-шесть.
Циркулируют настойчивые и упорные слухи, что, мол, и Россия - через год-другой - может присоединиться к данному процессу. И, поверьте, этой радужной перспективе здесь совсем даже не рады. Мол: - "А вдруг, все русские учёные такие же - как Брут Белофф? Тогда можно будет смело паковать рюкзаки и оборудование, да и сваливать - куда подальше. Если, понятное дело, нет устойчивого желания окончательно и бесповоротно сойти с ума...".
Тим представлял на островах Шпицбергена интересы "Фонда охраны дикой природы", созданного при ЮНЕСКО. И данное обстоятельство для его коллег (не для всех, конечно), являлось дополнительным сильным раздражителем. Мол: - "Все люди, как люди. Старательно отстаивают интересы своих стран-государств. Тщательно тихарятся друг от друга. Целенаправленно и изощрённо интригуют. Создают, время от времени, хитрые коалиции, которые впоследствии успешно распадаются. Вновь создают и интригуют.... И только этот деятель - брутальный и упрямый до стойкой тошноты - сам по себе. Что хочет, то и вытворяет, даже не задумываясь о жёстких реалиях современной политической жизни. Хам трамвайный, короче говоря. Не знающий, что это такое - строгое и подозрительное начальство, всерьёз озабоченное международным научным престижем.... Э-э, вы только Бруту этих моих слов не передавайте. Ну, пожалуйста. С него, ведь, станется. Абсолютно безбашенный, неадекватный и непредсказуемый тип...".
И это было правдой. И что безбашенный, и что станется. В том плане, что на раз отгребёшь. Сперва отгребёшь, и только потом поймёшь - за что. Причём, по полной и расширенной программе. Были уже печальные прецеденты. То бишь, случались - время от времени...
Научные исследования (и всё, что, так или иначе, связано с ними), являлись практически единственным видом деятельности в Ню-Олесунне и его ближайших окрестностях. Какие конкретно - научные исследования? Да, всякие и разные. То бишь, климатические, зоологические, биологические, ботанические, палеонтологические, геологические и экологические. Ничего хитрого, если вдуматься.
Впрочем, Тим к научным исследованиям никакого отношения не имел. Он просто охранял все местные природные красоты и их обитателей. Тупо - охранял? Вот, уж, и нет. Наоборот, с недюжинной выдумкой, искренним сопереживанием и изощрённой смекалкой.
И усовершенствованный мотодельтаплан - подтверждение тому. Чтобы пользы больше принести. Да и от скуки не закиснуть...
Чем ещё известен крохотный заполярный посёлок Ню-Олесунн? М-м-м.... Пожалуй, только тем, что именно отсюда - в 1925-ом, 1926-ом и 1928-ом годах - стартовали легендарные экспедиции Рауля Амундсена и Умберто Нобиле к Северному полюсу. Ну, те самые, с использованием тогдашних самолётов и дирижаблей...
Итак, насвистывая под нос что-то однозначно-сурово-брутальное, он бодро шагал по одной из двух улочек Ню-Олесунна. Насвистывал, шагал и ненавязчиво оглядывался по сторонам. Машинально оглядывался, по устоявшейся многолетней привычке. Так как профессия охранника и строится - главным образом - на тщательных и многогранных наблюдениях....
Впрочем, ничего нового не наблюдалось. Всё те же аккуратные разноцветные домики. Серовато-голубовато-бирюзовые воды фьорда. Тёмно-бурая тундра, местами покрытая серо-бело-желтоватыми пятнами ещё не растаявшего до конца снега. Чёрные скалистые горы, напоминавшие своими очертаниями величественные средневековые замки, наполовину-разрушенные безжалостным Временем.
Вокруг было безлюдно, тихо и скучно.
- Любит здешняя учёная братия поспать вволю, - незлобиво усмехнулся Тим. - Оно и правильно. В том смысле, что пусть, родимые, дрыхнут. По крайней мере, некому будет приставать с глупыми и назойливыми вопросами...
Клык расположился рядом с нужным ангаром - лежал себе на пышной моховой кочке и, вывалив на сторону длинный розовый язык, задумчиво вглядывался в размытый силуэт острова Принца Карла, видневшийся - в морской загадочной дали - на западе. Демонстративно вглядывался, не обращая ни малейшего внимания на стайку разномастных поселковых собак, прогуливавшихся рядом с соседним складским помещением. Да и собаки - якобы - не замечали чёрно-белого хаски. Мол, к этому брутальному и активному индивидууму не стоит - лишний раз и без особой на то нужды - приближаться. Можно ненароком и отгрести на раз. Причём, по полной и расширенной программе...
Тим, сбросив с плеч тяжёлый рюкзак и прислонив винчестер к ближайшему валуну, отомкнул врезной замок, распахнул двухстворчатые ворота и выкатил из ангара - по узким рельсам на специальной тележке - модифицированный "Bidulm".
- Р-рыы, - предупреждающе рыкнул Клык, мол: - "К нам гости пожаловали. Насквозь незваные и даже, что характерно, совсем без подарков...".
Тим, выпустив из ладоней килевую трубу мотодельтаплана, обернулся и тут же мысленно расстроился: - "Вот же, блин подгоревший! Сглазил-таки. Мол, некому будет приставать с глупыми и назойливыми вопросами.... Как же. Размечтался. А всё потому, что три раза не сплюнул через левое плечо, да и по дереву не постучал. Голова садовая и легкомысленная...".
К складским поселковым ангарам - со стороны двухэтажного красно-синего домика - торопливо приближалась высокая сутулая фигура, облачённая в бесформенный пуховик цвета хаки.
- Гав, - расстроено известил Клык, мол: - "Мистер Альвисс Олсен, собственной персоной. Принесла нелёгкая умникаи зазнайку, мать его скандинавскую.... Вот, почему именно он, а не кто-нибудь другой? А? Эх, грехи наши тяжкие, в Рай не пускают...".
Альвисс Олсен, помимо чисто-научных и исследовательских функций, выполнял в посёлке и обязанности неформального представителя господина губернатора Шпицбергена.
Неформального - это как?
- Элементарно, - ворчливо пробормотал под нос Тим. - Эта мерзкая сволочь, видите ли, приятельствует с тутошним губернатором. И по этому поводу всюду суёт свой длинный норвежский нос. А потом усердно стучит - словно оголодавший лесной дятел. То бишь, пересказывает доверчивому и простодушному губернатору все поселковые слухи и сплетни. Выдавая их за кристально-чистую правду, ясен пень. Гнида скользкая и прожжённая. Тварь дешёвая и продажная. Морда мутная и в корягу обнаглевшая. Точка...
- Доброе утро, мистер Белофф! - подойдя к ангару, поприветствовал на английском языке Олсен.
- Эге, доброе. Впрочем, и добрей бывает. Редковато, вот, только. На мой брутальный и изысканный вкус.
- Простите?
- Не напрягайся, родной. Это я просто юморю так, - любезно пояснил Тим. - То есть, хохмлю. Старинная, так сказать, русская народная традиция. Точка.
- Ага, кажется, понял.... Извините, а куда вы сейчас направляетесь?
- Зачем это тебе, парниша?
- Конечно, на всякий случай. Чтобы знать, где вас искать.
- Зачем - меня искать?
- Допустим, забарахлит двигатель вашего летательного аппарата, - бережно поправив на длинном носу квадратные профессорские очки, лучезарно улыбнулся норвежец. - Придётся совершать вынужденную посадку. Причём, жёсткую, при которой может повредиться и выйти из строя ваш мобильный телефон...
- Сплюнь, морда. И по дереву обязательно постучи.
- Простите?
- Похоже, приятель, что тебя легче придушить, чем уболтать.
- Простите?
- Господь Бог простит. Если, понятное дело, посчитает нужным и не забудет - в сонме дел ежедневных и важных.... Ладно, очкарик, передохни. Удовлетворю, так и быть, твоё неуёмное любопытство. Слушай сюда, пройдоха. А если хочешь, то и записывай. Мне, ей-ей, не жалко.... Вылетаю на дежурный обзор-осмотр островной местности, вверенной моему пристальному вниманию. Маршрут следующий: база - мыс Верпегенхукен - база. В случае экстренной необходимости возможны дополнительные посадки в опорных точках. Как бы так. Точка.... Доволен, дружбан губернаторский?
- Как вы сказали? Мыс Верпегенхукен?
- Что это с тобой, морда? - удивился Тим. - Даже на месте слегка подпрыгнул. И побелел весь. Типа - взбледнул. Никак, поплохело?
- Э-э-э.... М-м-м..., - неуверенно замялся Олсен, после чего неожиданно заявил: - Мыс Верпегенхукен - запретное место. Его нельзя посещать без...э-э-э, без специального разрешения господина губернатора. И, вообще, данная территория является частной приватной собственность.
- Шутка такая, весёлая-весёлая? Уже можно ржать?
- Нет, не шутка. Я говорю совершенно серьёзно. И, более того, официально.
- Кому - нельзя посещать?
- Всем.
- И даже мне? - выжидательно прищурился Тим.
- Вам - особенно, - надувшись гордым мыльным пузырём, бухнул норвежец.
- Гав-ввв! - неодобрительно гавкнул Клык, мол: - "Что же ты, придурок законченный, творишь? Ведь всему Шпицбергену известно, что Брут - самый упрямый разумный гуманоид. Среди проживающих - на данный конкретный момент - на островах архипелага, я имею в виду. Самый-самый-самый. И конкурентов-то, что характерно, достойных нет.... Полагалось, милок, действовать совсем по-другому. Одобрить надо было, мол: - "Молодцом, мистер Белофф! Правильное и мудрое решение приняли. Одобряю! Незамедлительно отправляйтесь по намеченному маршруту. И посетите - в обязательном порядке - мыс Верпегенхукен. Ну, очень надо! Высокопоставленный господин губернатор лично просил об это. Ну, так просил. Умолял-таки. Слёзно-слёзно...". Тогда-то что. Брут, даю на отсечение свой пушистый хвост-крендель, наверняка бы поменял маршрут, отправившись куда-нибудь к югу. Например, на плановый облёт земли легендарного Оскара Второго.... А в данном раскладе, мистер очкарик, извини. Ничего у тебя не выгорит. Ничего и даже чуть меньше...".
- Дай-ка мне, уважаемый коллега, твою мужественную правую ладошку, - душевно попросил Тим.
- Зачем это? - насторожился Олсен.
- Затем, что очень хочу её пожать. В знак искренней дружеской благодарности, понятное дело.... Как это - за что? За то, что не позволил мне, недоумку с русскими корнями, грубо нарушить высокий губернаторский запрет, о котором я ничего не знал. Предотвратил, так сказать, казус отвратительный. А может, и полноценный дипломатический скандал.... Ну, я жду.
- Э-э-э...
- Сопли не жуй, деятель, - белозубо улыбнувшись, посоветовал Тим. - Ладошку-то давай.
- Гав, - безразлично отвернулся в сторону Клык, мол: - "Какая ещё, в одно место неприглядное, "белозубая улыбка"? Не смешите, право. Натуральный оскал волчий.... Беги отсюда, дурилка норвежская, пока цел. Улепётывай со всех ног...".
- О-у-у-у-у-у! - буквально-таки взвыл губернаторский приятель, почувствовав, как его изнеженную научную ладонь охватили безжалостные кузнечные клещи, а ещё через пару секунд замолчал и, подломившись в коленях, начал опускаться на землю.
- Осторожненько, осторожненько, - ловко подхватив безвольное тело под мышки, забормотал Тим. - Так же и ушибиться недолго. Что же вы, батенька, такой хиленький? Спортом надо заниматься, если натура природная слабовата.... Ага, вот сюда. Присаживаемся и прислоняемся спиной к стенке ангарной. Молодец, послушный. Хвалю. Сиди и прохлаждайся, забот-хлопот не ведая.... Да ты, морда норвежская, не дрейфь. Минут через десять-пятнадцать непременно придёшь в себя. Непременно. Обещаю. Встанешь и дальше пошагаешь-запрыгаешь. Типа - козликом молоденьким. Только в очочках. Бывает. Честное брутальное слово.... Да, хорошее утро нынче выдалось. Бодрое такое. Оптимистичное. Знать, и день с вечером будут интересными. По крайней мере, взлетев по-быстрому, будем надеяться на это. Точка...
Раздался надсадный и тоскливый собачий лай. Это поселковые псы - со всех лап - разбегались в разные стороны. Почему - разбегались? Да чисто на всякий пожарный случай. Дабы не попасть - ненароком - под внеплановую и жёсткую раздачу...
Глава вторая
Про шакалов
Узкие рельсы уходили-погружались - сантиметров на тридцать-сорок - в зеркально-спокойную гладь фьорда.
Тим - с помощью специального гидравлического домкрата - спустил мотодельтаплан на воду, развернул его боком, пристегнул широкими ремнями Клыка, самостоятельно запрыгнувшего в переднее кресло, поместил в грузовую сетку рюкзак и полиэтиленовый пакет с продовольствием, закрепил в специальной прорези винчестер и, предварительно сильно оттолкнувшись ногой от берега, уселся в кресло пилота.
Сытый рёв двигателя, короткий уверенный разбег, разноцветные брызги во все стороны, взлёт. Внизу заполошно замелькали разноцветные поселковые домики и серо-бирюзовые воды фьорда, ставшие после подъёма на трёхсотметровую высоту однозначно-бирюзовыми.
Полёты на мотодельтаплане, вообще, занятие увлекательное и зрелищное. А аналогичные полёты над Шпицбергеном (в ясную погоду, конечно), доложу я вам, увлекательное вдвойне. Более того, завораживающее - до полного опупения и нешуточного изумления...
Почему - до полного? Тут, друзья мои, всё дело в красках и контрастах. Цвета здесь такие - чёткие и яркие, практически совсем без полутонов. То есть, без полутонов до тех пор, пока в ситуацию не вмешаются, выползая сразу отовсюду, местные призрачные туманы - всевозможных мягких пастельных оттенков...
Но в то утро никаких туманов, как раз, не наблюдалось. Поэтому и визуальная картинка была безупречно-классической: серо-бирюзовый фьорд, ярко-синее море, густо-лиловый силуэт острова Принца Карла, грязно-бурая тундра, ослепительно-белоснежные ледники, угольно-чёрные скалистые пики.
- Полный и однозначный отпад! - активно вертя головой по сторонам, восторженно прокомментировал Тим. - Амстердамские размалёванные шлюхи, нервно покуривая, скромно отдыхают в сторонке.
- Гав, - поддержал с переднего кресла Клык, мол: - "Красота, мать её, неописуемая и охренительная...".
Мотодельтаплан, заложив над строгими серо-бирюзовыми водами широкую дугу, уверенно взял курс на северо-восток...
Несколько слов о намеченном маршруте.
Мыс Верпегенхукен является северной (самой и однозначно-северной), оконечностью острова Западный Шпицберген. Почему Тиму взбрело в голову посетить это место? Во-первых, он - за шесть лет, проведённых на островах архипелага, - там ни разу не был. Как-то так получилось, что практически весь Западный Шпицберген облетел на мотодельтаплане и объездил (в зимний период), на снегоходе, а к Верпегенхукену (случайно ли?), никогда даже не приближался. Во-вторых, от предшественников по должности к Тиму перешли их подробные путевые и обзорные дневники. Он внимательно ознакомился со всеми имеющимися документами и пришёл к однозначному выводу, что самый северный мыс острова - по неизвестным причинам - никогда не попадал в поле зрения охранников дикой природы.... Странно, не правда ли?
- Неспроста это, - откладывая дневники в сторону, решил Тим. - В том плане, что очень и очень странно. Более того, подозрительно, навевающе и завлекающе...
- Гав! - согласился с ним Клык, мол: - "Ещё бы, блин горелый, не странно. Вдоль северного и восточного побережий острова ледяной припай гораздо более надёжный и долговечный, чем на западном и южном. Следовательно, там и белых медведей шастает многократно больше. Многократно, ясен пень.... А для чего, с точки зрения охранников дикой природы, на Свете существуют белые медведи? Для того, понятное дело, чтобы старательно и регулярно присматривать за ними. Подчёркиваю, регулярно и бдительно присматривать. Ре-гу-ляр-но...".
- Предлагаешь - наведаться на данный мысок, так толком и не изученный?
- Гав-в!
- Типа - всенепременно и обязательно? Преодолев всевозможные преграды, засады и тернии?
- Гав! Гав! Гав...
Надо заметить, что с технической точки зрения никаких трудностей-сложностей не предвиделось. Ерундовый и простенький маршрут, если зрить в корень. От Ню-Олесунна до мыса Верпегенхукен было, если по прямой, на уровне ста шестидесяти-семидесяти километров. Конечно, мотодельтапланы по прямой практически не летают - всякие там боковые порывы ветра, восходящие и нисходящие воздушные потоки, прочие климатические прелести. Поэтому постоянно приходится лавировать, слегка отклоняясь от намеченного прямого пути. Ладно, пусть будет - в одну сторону - сто восемьдесят километров. Умножаем на два, получаем - триста шестьдесят. Бак же усовершенствованного "Bidulm-50" был рассчитан на пятьдесят литров горючего, а его расход - при скорости сто километров в час - составлял около восьми литров. Следовательно, на полном баке можно было пролететь (с небольшим запасом), порядка шестиста километров. Два часа (даже чуть меньше), туда. Столько же обратно. Ну, и, включив видеокамеру, нарезать несколько полноценных кругов над загадочным мысом. А если возникнет такая срочная необходимость, то и приземлиться (то есть, приводниться), там можно. Например, ради краткосрочного променада, отдыха и лёгкого перекуса на свежем воздухе. То бишь, вернулся в Ню-Олесунн, а в баке ещё полно горючки...
Почему же Тим - в разговоре со склочным норвежцем - бросил фразу, мол: - "В случае экстренной необходимости возможны дополнительные посадки в опорных точках..."? Островные разноцветные туманы, могущие появиться практически в любой момент, всему виной. Они, заразы коварные и бесстыжие, как уже было сказано выше, ужасно плотные и вязкие. При полёте же в условиях густого тумана скорость передвижения летательного аппарата резко снижается, а расход горючего, наоборот, возрастает. Причём, чуть ли не в два раза. Да и дополнительный крюк - между делом - можно заложить. Бывали уже аналогичные прецеденты. Плавали - знаем...
Что ещё за - "опорные точки"? Это такие сборно-щитовые домики-избушки, беспорядочно разбросанные по островам архипелага. Встречаются и частные, что-то вроде дач. Но, в основном, они оборудованы - сугубо с практическими целями - угольными компаниями и различными научно-исследовательскими организациями. В таких домиках всегда имеется запас продовольствия, печка и сухие дрова (или даже маленькая дизельная электростанция с запасом топлива), аптечка, шкаф со сменной одеждой-обувью различных размеров, несколько кроватей и комплектов чистого постельного белья. Эти избушки бывают особо-остро востребованы зимой, когда островной народ и туристы активно разъезжают по Шпицбергену на снегоходах и мотонартах. А техника, как известно, она иногда ломается. Особенно в метель. Замёрзнуть насмерть - раз плюнуть. Если, понятное дело, поблизости не обнаружится спасительной "опорной точки".... Вот, и за обитателями Ню-Олесунна было закреплено с полтора десятка таких домиков, куда Тим и завёз - в зимний "снегоходный" период - вдоволь горючего. На одни "точки" - по одной столитровой бочке. А на другие - более "проходные" летом - по две-три. На всякий пожарный случай...
За тридцать пять минут они пролетели над Землёй Хокона Седьмого. Совершенно ничего интересного: тёмно-бурая тундра, только местами начавшая слегка зеленеть, мрачные чёрные сланцевые россыпи, рваные серо-белые пятна ещё не растаявших снегов, вялые северные олени, лениво бродившие тут и там - либо парами, либо маленькими компактными группками.
- Гав-в! - подал голос сквозь надсадное тарахтенье двигателя Клык, мол: - "Рельеф местности неуклонно идёт вверх. Надо бы, приятель, того. Приподняться чуток. Дабы не шмякнуться о скалы ближайшего нагорья...".
- Как скажешь, напарник, - надавливая указательным пальцем на нужный рычажок-тумблер, откликнулся Тим. - Приподнимемся. Не вопрос...
Потом внизу стало ослепительно бело.
"Словно в сверх-стирильной хирургической палате", - торопливо водружая на нос очки с тёмными стёклами, мысленно прокомментировал Тим. - "Сейчас мы пролетаем над Землёй Андре, покрытой практически-вечными (но молодыми - по геологическим меркам), ледниками, слегка подтаивающими только в разгар летнего сезона.... Кстати, в честь кого названа Земля Хокона Седьмого, я не знаю. Скорее всего, в честь какого-нибудь европейского короля. Норвежского? Совсем не обязательно. В семнадцатом-восемнадцатом веках здесь и шведы с датчанами активно тусовались. Да и надменные англичане присутствовали. А официальным первооткрывателем Шпицбергена, и вовсе, считается знаменитый голландский путешественник Виллем Баренц. Так что, как говорится, возможны различные варианты.... Что же касается Земли Андре. Её так назвали в честь Соломона Андре. Жил в девятнадцатом веке на белом Свете такой героический швед, который задумал долететь до Северного полюса на воздушном шаре. И не только задумал, но и попытался.... Воздушный шар "Орёл", управляемый отважным Соломоном, взлетел со здешнего острова Дэйнс летом 1897-го года. Но при отрыве от земли неожиданно оборвались три регулирующих гайдропа, шар тут же стал неуправляем, и сильный попутный ветер потащил его на северо-восток. Пролетев около пятисот километров, "Орёл" упал на лёд. После этого долгие годы о судьбе экспедиции ничего не было известно. И только в 1930-ом году норвежские моряки случайно обнаружили на острове Квитойя ("Белый" - в русском варианте), входящем в состав Шпицбергена, останки путешественников. То есть, Соломон Андре и двое его спутников смогли - после падения воздушного шара - добраться по дрейфующим льдам до архипелага. Но и только. Жаль ребят, конечно...".
- Гав! Гав! Гав! - рассержено просигнализировал Клык, мол: - "Ты что там, Брут хренов, уснул? Или же размечтался о девках длинноногих и доступных? Не видишь, что внизу делается? Совсем разучился мышей ловить? Очнись немедленно! Ау! Так тебя, морду брутальную, и растак...".
Белоснежно-льдистая Земля Андре уже практически закончилась, впереди маячили благородно-серые воды узкого Вейде-Фьорда. И на длинной прибрежной косе, свободной ото льда и снега, чётко просматривались-различались три пятна: одно овальное красно-бурое и два круглых нежно-розовых.
- Гав-в-в, - в голосе Клыка послышались нотки лёгкого недоумения.
- Полностью согласен с тобой, дружище, - закладывая над песчаной косой крутой вираж, пробормотал Тим. - Совершенно нетипичная картинка. Более того, даже слегка, мать её, тревожная.... Нет, суть-то происшествия мне ясна и понятна. Типа - как Божий день. По ранней зиме здесь убили какое-то крупное животное. Или, допустим, два. Убили и, ясен пень, сожрали. Потом остатки пиршества (недоедки, выражаясь напрямик), завалило снегом, ударили серьёзные морозы. А сейчас снежок, благодаря весеннему ласковому солнышку, растаял. Вот, кровавые пятна и проступили.... На этом, собственно, вся "понятность" и исчерпывается. Начинаются каверзные и совсем непростые вопросы. Какое животное здесь убили? Кто убивал? Белый медведь - тюленя? Не похоже, в этом случае было бы всего одно овальное красно-бурое пятно. Из серии: - "Где убил, там же и на части разодрал, там же и скушать изволил...". Медведь убил двух кольчатых нерп? Тогда наличествовали бы два овальных красно-бурых пятна. Из той же самой нетленной серии. Да, навевает.... Ещё повезло, конечно, что в этом году не было ни одного приличного дождика. Дожди, как известно, они горазды - безжалостно и подчистую - смывать все следы...
- Гав!
- Сам знаю, что надо садиться. Чай, не тупее тупых. Раскомандовался тут. Точка...
Мотодельтаплан (вернее, гидромотодельтаплан), успешно приводнился: осторожно коснулся воды, пробежал-проплюхал, постепенно гася скорость, метров двести пятьдесят и, ловко пролавировав между островерхими прибрежными скалами, мягко ткнулся заострёнными плоскостями катамарана в низенький песчаный откос.
- Гав! - похвалил Клык.
- Сам знаю, что получилось лихо. Типа - по-крутому и мастерски. Да подожди ты, родное лохматое сердце. Не суетись. Сейчас всё будет...
Тим выбрался на берег, без труда развернул лёгкий "Bidulm" боком к косе, продел через овальную проушину в корпусе катамарана длинный металлический штырь и, сильно надавив на него, "заякорил" летательный аппарат. Подумав, достал из чехла второй штырь и, подойдя к очередной проушине, повторил операцию. Потом он освободил пса от широких фиксирующих ремней и извлёк из специального паза-прорези верный винчестер.
- Гав! - одобрил Клык, мол: - "Молодец, что ограничился только двумя штырями-якорями. Правильно, что рюкзак и полиэтиленовый пакет оставил в сетке. Вдруг, придётся ноги-лапы уносить в темпе вальса? Тут дело такое. Бывает, что секунда-другая всё и решает...".
- Трепло ты кукурузное, - недовольно поморщился Тим. - Всё гавкаешь и гавкаешь. Так же и сглазить можно.... Тьфу-тьфу-тьфу! - он трижды (смачно, не жалея слюны), сплюнул через левое плечо, после чего старательно постучал костяшками правого кулака по деревянному прикладу винчестера....
Пройдя порядка двухсот метров, они подошли к странным пятнам.
- Браконьерством явственно попахивает, - внимательно осмотревшись на местности, объявил Тим. - Вот здесь кого-то убили, натекло много крови. И здесь - аналогично. Потом, спустя какое-то время, добычу перетащили ближе к фьорду и.... Растерзали и сожрали? Или же разделали - без суеты и спешки? Ну-ну.... Понимаешь, дружище, почему пятна получились разных цветов?
- Гав!
- Правильно. Где круглые и ярко-розовые - там только кровь. А в овальном красно-буром присутствуют - помимо кровушки - всякие ошмётки, слизь, обрывки внутренностей и требуха.... Кого же здесь, в конце-то концов, укокошили?
- Гав-в-в! - подойдя к кромке воды и отчаянно виляя хвостом-бубликом, предположил Клык.
- Интересная версия, - встав рядом с напарником, задумался Тим. - Действительно, примерно через полтора метра берег резко обрывается вниз. А вода - прозрачная-прозрачная.... Похоже, что здесь достаточно глубоко. Метров пять-шесть будет, никак не меньше.... Следовательно - что?
- Гав!
- Молодец, догадливый. Следовательно, в этой бухточке зимой обитают тюлени и кольчатые нерпы: питаются водорослями, рачками, мидиями и рыбой, а дышат через проруби во льду, которые сами же и поддерживают в рабочем состоянии. А где нерпы и тюлени, там и белого медведя завсегда найдёшь.... Подожди. Это что же такое получается? А? Кто-то решил поохотиться на белых мишек?
- Гав!
- Вот же, шакалы пархатые! Гниды, суки, твари и ублюдки.... Но в этом случае браконьеры должны были старательно прибраться за собой. То бишь, тщательно-тщательно замести следы. Ведь за несанкционированное убийство белого медведя (если, конечно, речь не идёт о самообороне), можно - по строгим и суровым норвежским законам - отгрести несколько лет тюрьмы. Не считая, понятное дело, огромного штрафа.... Знаешь, что?
- Гав?
- Давай-ка, братец, слегка пошаримся по округе. Поищем, так сказать, веские улики. Глядишь, и повезёт...
Им, как и всегда в таких делах, повезло: уже через двадцать пять минут был найден брезентовый чёрный мешок, от души заваленный крупными камнями.
- Собачий нюх - великая сила, - старательно отбрасывая камни в сторону, по благородному признал Тим. - Без тебя, приятель, я бы никогда не отыскал этого искусного схрона. Старались суки драные, ничего не скажешь.... Кстати, что ты думаешь по поводу мешка?
- Гав!
- Согласен. Такие - с возможностью герметичной упаковки - частенько используют на китобойных судах. В них складывают китовый язык и прочие дорогостоящие деликатесы. Впрочем, пока это ни о чём не говорит. Совпадений на этом призрачном Свете хватает. В том числе, и насквозь фатальных.... Всё, достаю. Хоп! Тяжёленький, однако.... Э-э, куда это ты намылился?
- Гав-в-в...
- Ах, да. Ты же у нас ужасно-породистый, - берясь ладонью за белое кольцо, расположенное на горловине мешка, усмехнулся Тим. - То бишь, голубых-голубых кровей. Практически граф собачий, не переносящий дурных и гнилостных запахов. Того и гляди - стошнит. Не дай Бог, конечно.... Ладно, отойди в сторонку. Здесь я и сам разберусь. Без излишне-брезгливых деятелей.... Фу, как же воняет! Мать вашу браконьерскую!
Через несколько минут, ознакомившись с содержимым чёрного мешка, он подытожил:
- Кости двух белых мишек-подростов. Естественно, с ошмётками полусгнившего мяса на них.... Рассказываю о зимнем происшествии. Белые медвежата находятся при матери до полутора лет, а потом отправляются на вольные хлеба. Вот, и эти двое, набрав килограмм по сто с небольшим живого веса, отправились. Но, к сожалению, далеко не ушли. Нарвались на неизвестных злодеев-гуманоидов. То бишь, на самых натуральных шакалов в человечьем обличье. Найду - на части порву. С собственным дерьмом смешаю. Уши отрежу и заставлю сожрать. Гадом буду. Точка.
- Гав, - неодобрительно отозвался Клык, мол: - "Если и рвать, то с умом и оглядкой, улик не оставляя. Чтобы никто не узнал об этом. Совсем никто. И, вообще.... Сколько можно - играть в суровую и жестокую брутальность? Надо гадких субчиков вычислить, задержать да и сдать по-простому в норвежскую полицию. От чистого сердца советую...".
- Р-ры! - донеслось издалека. - Р-рыыыы!
Тим резко обернулся и зябко передёрнул плечами: с ближайшего ледника, неуклюже перебираясь через беспорядочно наваленные белоснежные глыбы, спускалась матёрая белая медведица. Спускалась и, поводя из стороны в сторону массивной головой, безостановочно ревела-рычала.
- Гав-в-в-в, - искренне расстроился Клык, мол: - "Доигрались-таки, блин горелый! И смачные плевки через левое плечо не помогли. И по прикладу винчестера некоторые мнительные деятели напрасно стучали.... Это, скорее всего, матушка погибших мишек. Желает отомстить, не дожидаясь решения высокого суда, за безвременную смерть любимых детишек. Что же, я её вполне понимаю. И где-то даже поддерживаю. Но.... Надо, братец, что-то делать. Бежать к мотодельтаплану и, выбрав якоря-стержни, взлетать? Можем не успеть. Догонит и порвёт. По крайней мере, тебя.... Тогда ружьишко своё приготовь. В том смысле, что продемонстрируй искусство меткой стрельбы.... Или же примени другой метод. Ну, тот, шакалий. Я, честное слово, на этот раз не испугаюсь и не убегу, сломя голову. Обещаю...".
- Точно - не задашь стрекача, умчавшись за пару-тройку сотен километров? - нерешительно поглаживая пальцами ремешок винчестера, всё также висящего на правом плече, уточнил Тим.
- Гав.
- Ладно, попробуем. Только ляг на землю и, прикрывая уши, плотно обхвати голову передними лапами.... Молодец.
Тим, мгновенно прокрутив в голове нужные знания, задрал голову к небу, крепко зажмурил глаза и, поднеся ко рту ладони, сложенные рупором, завыл.... Он выл и, стараясь не думать ни о чём постороннем, безостановочно произносил-повторял про себя - на причудливой смеси французского, английского и арабского языков - слова нехитрой молитвы: - "Аллах Всемогущий! Сделай так, чтобы все эти жёлтые исчадия Преисподней - ушли навсегда! Сделай так, молю! Аллах Всемогущий! Сделай так, чтобы все эти жёлтые исчадия Преисподней...".
Что это был за вой, призванный напугать-остановить разгневанную белую медведицу? Собственно, ничего хитрого. Так воют - в песках знойной африканской Сахары - взбесившиеся ливийские шакалы. Этому высокому искусству Тима - в своё время - научил его родной дядя, младший брат отца. А откуда сам дядюшка почерпнул это тайное знание?
Артём Белов рассказывал так: