- Пойдёшь? - пряча окурок в полупустую пачку, спросил Лёха тусклым голосом. - Не боязно, часом?
- Конечно, боязно, - признался Артём. - А, вот, ты что-то там плёл про племяшку генеральскую.... Чего морду отворачиваешь в сторону? Смотри у меня! В глаз прилетит - не заметишь. В том смысле, что ослепнешь сперва и, только потом, осознаешь.... Так что, имей в виду, харя кандальная, по возвращению - я из тебя все жилы выну. Типа - на кулак намотаю и сожрать заставлю...
- Дык, я-то здесь причём? - удивился Никоненко. - Это всё подполковник Мельников.... То бишь, языком чесал намедни. А ему, ясен пень, Горыныч наболтал. Он же у нас - самый знающий...
- Ладно, я почапал, благословясь.... Посматривай тут!
- Ни пуха, ни пера...
- К чёрту!
Артём, несуетливо перемещая фонарь из стороны в сторону, шагал - в среднем темпе - по странному боковому туннелю. Сперва он хотел ограничиться прибором ночного видения, но упрямый внутренний голос настоял на своём, мол: - "Ни фига цвета не различаются! Вот, плесень на шпалах и стенах, она каких колеров, а? Как это - зачем различать цвета и оттенки? В таких насквозь непонятных и тревожных местах важна каждая мелочь.... Ну, включи, пожалуйста, фонарик! А приборчик, наоборот, подними наверх, чтобы не мешался...".
Ход неожиданно повернул в сторону и Артём, чуть не наступив на непонятный тёмный предмет, непроизвольно шарахнулся в сторону.
- Мать его растак! - он негромко выругался, присаживаясь на корточки и подсвечивая фонарём. - Обычной тряпки испугался, храбрый и опытный спецназовец.... Впрочем, не совсем обычной, а щедро усеянной жирными и шустрыми вшами. Гадость-то какая! Б-р-р-р! Это, судя по всему, обыкновенная вязанная женская кофта. Только ужасно старая и рваная. Следовательно, голые бабульки Лёхе Никоненко не привиделись.... Да, уж! Дела...
- Карр! - раздалось откуда-то сверху.
Он - в очередной раз - отпрянул в сторону и мгновенно вытащил из наплечной кобуры браунинг - одной рукой (во второй-то находился фонарь) управляться с автоматом было несподручно.
- Ну, и кто тут у нас? - тихонько пробормотал Артём, плавно водя по сторонам светло-жёлтым лучом.
На широком боковом наросте сталактита (или сталагмита?) сидела большая чёрная ворона. Вернее, иссиня-чёрный ворон. Птица, наклонив голову, с любопытством косила на Артёма круглым, ярко-янтарным глазом с узким чёрным зрачком.
- Здравствуйте, уважаемый! - вежливо поздоровался Артём с представителем сообщества пернатых. - Скучаете, наверное, здесь? А чем питаетесь, если не секрет? Мёртвыми крысами, шакалами и старушками? Или же здесь водится и другая живность?
- Чудеса, блин подземный! - восхитился Артём. - Глаза-то, братец, у тебя разные. Один - жёлто-янтарный, а другой - фиолетовый. Вернее, аметистовый. К чему бы - данный природный нонсенс, а?
- Ваня! - громко известила птица.
- Тебя Иваном зовут? Приятно познакомиться! А я - Артём Петрович. Для друзей и любимой девушки - Тёма. Армейское прозвище - Тёмный...
- Тёма! - обрадовался ворон.
- Молодец, сообразительный! - похвалил Артём. - Значит ты, автоматически, попадаешь в разряд моих верных друзей.... Извини, братец, но мне надо идти дальше. Дела, понимаешь, срочные навалились.... Если что, потом ещё поболтаем. На обратном пути...
Ход уверенно змеился вперёд, изредка поворачивая в разные стороны. Никаких ответвлений и дверей в его стенках не наблюдалось.
- Длинный какой! Прямо-таки, бесконечный.... Может, он круговой? Уже часа полтора иду, а конца и края не видно, - Артём мельком взглянул на циферблат наручных часов и огорчённо чертыхнулся: - Вот же, не было печали у гусара! Часы встали! Нет, похоже, идут. Только очень медленно.... Когда я заходил в этот туннель, было пять часов тридцать семь минут. Сейчас - по часам - пять сорок две.... Бред очередной, мать его! Секундная стрелка ползёт еле-еле, раз в десять-двенадцать медленнее, чем обычно. Мне только "временных" фокусов и не хватало. В смысле, для полного и безграничного счастья...
Наконец, по ощущениям часа через три - после встречи с говорящим вороном - впереди замаячило тёмно-розоватое пятно.
"Наверное, аварийное освещение платформы, не иначе", - предположил внутренний голос. - "Интересно, а где мы сейчас находимся? То бишь, что располагается сверху, на земной поверхности? То есть, развалины каких зданий и сооружений? Вот, ещё, товарищ майор.... Ты фонарик-то погаси заблаговременно. Вдруг, что...
Ход благополучно "влился" в просторный туннель, где уже - теоретически - могли ходить стандартные электрички. А еще через двадцать-тридцать метров Артём добрался до платформы, скупо освещённой аварийными красноватыми лампочками, вскоре обнаружилась и стандартная лестница, ведущая на перрон. Только, вот, ступени лесенки были покрыты чем-то лохматым, неаппетитным и грязно-бурым.
- Водоросли, что ли? - негромко поинтересовался Артём у окружающего Пространства. - Слизь какая-то противная. Напоминает морскую капусту. Порядком подгнившую, понятное дело...
Брезгливо очистив поперечные перекладины лесенки от буро-коричневых ошмётков, он забрался на платформу и старательно огляделся по сторонам.
"Что же, очень похоже, что уважаемый писатель Дмитрий Глуховский был недалёк от истины", - заявил внутренний голос. - "В плане описания "Метро-2", имеется в виду. Действительно, всё очень скромненько, никаких тебе разноцветных мраморов и прочих блестящих изысков. Стены отделаны обыкновенным кафелем - в бело-синюю клетку.... Только всё покрыто плесенью и паутиной. Пожалуй, лет тридцать, не меньше, здесь не ступала человеческая нога. А, вот, отпечатки волчьих лап присутствуют. Что совсем и ни странно...".
Артём прошёл к металлическому щиту, закрывавшему проход к эскалатору, и задумчиво поморщился:
- Материал заградительного щита - абсолютно другой, не такой как на станции "Лесная". Поверхность тёмная, рифлёная. Ржавчина проступает по швам. Да и светло-изумрудная патина имеется по краям.... Странно всё это, право слово...
Над щитом обнаружилась металлическая прямоугольная табличка, также покрытая местами благородной патиной, на которой значилось: - "Леноблисполком".
- Вот, оказывается, куда меня занесло! - присвистнул Артём. - Значит, наверху находится Суворовский проспект. Понятное дело.... Можно с лёгкостью догадаться, что написано над вторым заградительным щитом, расположенным в противоположном торце зала...
Он, громко скрипя подошвами ботинок по толстому слою пыли (вперемешку с мелкозернистым песком), прошёл через всю платформу и удовлетворённо хмыкнул:
- Действительно, "Смольный"! А щит здесь ещё более хлипкий. По внешнему виду, понятное дело.... Что же, пожалуй, теперь можно возвращаться. Пусть Мельников решает, что делать дальше. Может, в его инструкциях и такой расклад предусмотрен? Почему бы и нет? Армейские инструкции, они непредсказуемые. Никогда не знаешь - чего ожидать от них...
Неожиданно из черноты туннеля долетели размеренные, смутно знакомые звуки.
"Такое впечатление, что где-то идёт поезд! Или же мотодрезина с прицепленными сзади открытыми вагонами", - доложил внутренний голос, иногда любящий немного пофантазировать. - "По крайней мере, очень похоже на это. Конечно же, не по данному конкретному туннелю, а где-то рядом с ним...".
Артём по лестнице, брезгливо отбрасывая в стороны склизкие бурые водоросли, спустился в туннель и, опустив в рабочее положение прибор ночного видения, медленно и бесшумно зашагал по шпалам. Через три четыре минуты раздался глухой далёкий перестук.
"Кто-то заколачивает гвозди?", - подумалось. - "И звук идёт откуда-то снизу.... Может, существует и "Метро-3", расположенное ниже, на другом подземном этаже?".
Он, ещё медленнее и осторожнее, крепко сжимая в ладони браунинг, двинулся вперёд. С каждым пройденным шагом звуки становились громче и отчётливее.
"Ага! Вон оно - светлое пятно на полу!", - обрадовался внутренний голос. - Это, не иначе, вентиляционный колодец...".
Сечение вентиляционного хода было квадратным, примерно пятнадцать на пятнадцать сантиметров, а сверху, как и полагается, размещалась частая чугунная решётка, через которую пробивался неяркий желтоватый свет.
"Следовательно, там есть полноценное электричество", - отметил Артём. - Конечно же, есть! Раз, электрички ходят...".
Стук, тем временем, прекратился, а из-за решётки в туннель начали поступать приятные ароматы.
"Пахнет ливерной колбаской!", - жалостливо сообщил внутренний голос. - "Аж, слюнки текут, блин горелый! А теперь табачком потянуло. Видимо, у
Артём лёг на шпалы, приникнув ухом к решётке вентиляционного колодца, и через полторы минуты его любопытство было вознаграждено.
- И что за дурь - с этими деревянными ящиками? - сердито спросил скрипучий баритон. - Двадцать первый век на дворе, пластика разного придумали - выше крыши. Ан, нет! Возись с этими деревяшками, ремонтируй, сбивай пальцы в кровь.... Зачем, спрашивается?
- Полагается так! - ответил солидный басок. - Типа - воинским уложением и разными ГОСТами, оставшимися ещё со старых времён. Вот этот, например, относящийся к хранению предметов санитарно-гигиенического назначения, датирован далёким 1980-ым годом. Представляешь?
- Хорошим он был, 1980-ый год! - откликнулся баритон. - Наш "Зенит" тогда бронзу завоевал.... Впрочем, теперь это уже не важно...
- Верно, нам с тобой на это наплевать, - согласился бас. - Нынче - на всё - наплевать. Окончательно и бесповоротно...
В нос попала подземная пыль. Артём отчаянно зажмурился, но не сдержался и громко чихнул.
"Может, оно и к лучшему?", - принялся успокаивать внутренний голос. - "Пообщаешься с мужиками, прояснишь ситуацию...".
Снизу раздался приглушённый лязг железа.
- Куда ты, Серёга? - лениво поинтересовался бас. - Это волки наверху рыщут. Видимо, уже всех крыс пожрали, теперь голодают, бедняги. Скоро, наверное, примутся за бабушек...
- Что я, деревянный по уши? - обиделся невидимый Серёга. - Человеческого чиха не отлечу от волчьего? Эй, браток, отзовись! Кто ты? Как зовут?
- Меня Артёмом Петровичем величают, - осторожно отозвался Артём. - В метрополитене я работаю. Обходчиком путей.
- Обходчиком? - удивился баритон. - А охранники говорили, что на верхнем этаже только старухи остались сумасшедшие. Неужели разморозили выход в обычное метро?
- Считай, что разморозили. А вы кто такие?
- Мы-то? - подключился к разговору бас. - Кровавые убийцы и душегубы. Получили пожизненное заключение. Вот, направили сюда. Типа - трудится в поте лица. Искупать грехи бесчеловечные.
- Давно направили-то?
- Ох, давно, обходчик! Меня лет восемь тому назад. А Серёгу, и вовсе, двенадцать с половиной. В ножных кандалах содержат, сволочи. Кормят, правда, по-божески. Даже курево выдают...
- А что происходит на поверхности? - не удержался от вопроса Артём. - Кто побеждает в ядерной войне?
- Не, про войну мы ничего не знаем, - после короткой паузы сообщил баритон. - Особенно про ядерную.... Охранники с нами почти не разговаривают. Только матерятся. Мы же для них не люди, а быдло бесправное.... Вот, и они, родимые, нарисовались. Сейчас, наверное, опять надают по физиономиям.
- За что надают?
- Да, просто так. Для пущего порядка.... Всё, Артём Петрович, прощевай!
Приятно было поболтать с нормальным человеком...
Обратный путь прошёл безо всяких опасных приключений и досадных происшествий. Никаких старух, волков и говорящих воронов ему не встретилось.
"Наверное, не стоит рассказывать всем подряд об этом "Метро-3", честное слово", - посоветовал подозрительный внутренний голос. - "Достаточно подполковника Мельникова. Ну, и с Татьяной, конечно же, можно поделиться.... Почему нигде не видно пустынных волков? Надо думать потому, что заброшенное "Метро-2" - бескрайнее и очень разветвлённое. Наверняка, каждый районный исполком имел собственную платформу. Спрятаться здесь - плёвое дело...".
- Слава Богу, майор! Ты, всё-таки, вернулся! - искренне обрадовался Никоненко. - Ведь, прошло семь с половиной часов! Я уже начал готовиться к сварочным работам, - продемонстрировал короткую термитную шашку. - Ну, что интересного увидел? Перестрелял волков?
- Всё расскажу, родной! - пообещал Артём. - Ты двери заваривай, а я доклад сделаю. Чтобы времени не терять...
Лёху особенно заинтересовал феномен "замедления" времени. Бросив на пол огрызок "термитки", он, возбуждённо размахивая руками, приступил к изложению бредовой - на первый взгляд - теории:
- А что, если произошёл "пробой" во Времени? А, командир? Запросто такое могло случиться! Гражданским гадом буду...
- Я всё исправлю! - пообещал Никоненко, доставая из планшета вторую "термитку". - Так, вот, про "временной пробой".... Рванул атомный заряд, одновременно с этим произошёл временно-пространственный катаклизм. Мы все, включая "пассажиров", зависли во Времени. Вокруг промчалось больше тридцати лет, а для нас прошло только несколько часов.... Что ты кривишься? Если моё предположение правильное, то легко можно объяснить все эти странности и непонятки. Ну, это я толкую про боковой ход, заросший плесенью и паутиной, про голых бабушек, у которых вся одежда истлела - за давностью лет...
- А пустынные волки, они откуда взялись?
- Элементарная мутация! - без тени сомнений заявил Лёха. - За тридцать лет обычные бродячие собаки - под воздействием радиации - превратились в ливийских шакалов.... Итак, на дворе нынче стоит 2033-ий год...
- Тьфу ты, идиотизма кусок! - расстроился Артём. - Отставить болтать, старший лейтенант Никоненко! Поджигай вторую "термитку, так тебя растак! Я-то думал, что разговор идёт по делу, а оказывается, это он Глуховского начитался.... Надо будет потом подсказать Виталию Павловичу, чтобы издал строгий приказ, мол: - "Всем офицерам ГРУ запрещается - под страхом немедленного увольнения из Рядов - даже в руки брать фантастические романы...".
На посту в туннеле их встретили две чёрно-серые фигуры: одна низенькая, другая, наоборот, высоченная.
- Похоже, что Саньку Шмидта уже сменили, - сообщил Лёха, описывая включённым фонарём полтора условных круга. - Низенький, это Горыныч, ясен пень. А, вот, кто второй? Неужели Мельников начал вербовать гражданских? Неправильно это, по моим понятиям. Одна маета с этими штатскими...
Подойдя к постовым, Артём поздоровался:
- Беззаботной вам службы, бойцы! И генералов добрых! Сердечных таких, сытых и упитанных! А, вот, голодных и худых - не надо. Злые они, мерзавцы...
- Спасибо тебе, Тёмный! - благодушно хохотнул Горыныч. - Смотрю, ты становишься прежним, как в старые добрые времена.... Вижу, что вы устали, поэтому не буду напрягать глупыми вопросами. Следуйте на базу, кушайте, умывайтесь, отдыхайте.... Да, и зазноба тебя заждалась. Так и рвалась - с нами пойти в туннель. На силу её Мельников остановил. Такая шустрая и беспокойная девица, это что-то!
- А кто это, капитан, с тобой? - хмуро спросил Лёха. - Облик какой-то незнакомый. В смысле, очертания фигуры.
- Это наш новый товарищ, - неожиданно дрогнув голосом, сообщил Горыныч. - Уже написал соответствующее заявление и прошёл расширенный инструктаж.... Ну-ка, Петро, сбрось шлем! Покажи соратникам своё мужественное лицо.
- Вот, и прозвище - само по себе - образовалось у новенького, - ехидно шепнул Никоненко. - Гюльчатай, понятное дело. Мол, открой личико, не стесняйся...
- Лёха, по морде схлопочешь! - грозно пообещал чуткий Горыныч. - А ты, Петя, не обижайся. Это юмор такой - насквозь армейский. Привыкай, раз судьба так повернулась...
Верзила, тяжело вздохнув, снял с головы шлем.
- Ничего себе, дела! - удивился Артём. - Явление Христа народу, образно выражаясь...
- Вы что, знакомы? - забеспокоился Горыныч.
- Встречались пару раз. Этот откормленный молодчик, если я не ошибаюсь, принадлежит к фашиствующей группировке и зовётся гордым арийским именем - "Борман".
- Это всё несерьёзно! - торопливо заверил Пётр-Борман-Гюльчатай. - Так, мелкие ошибки молодости!
- М-да, ошибочка вышла...
- Честное слово, я всё осознал! Мы с дядей Витей уже всё перетёрли и пришли к полному взаимопониманию.
- Ну, если с "дядей Витей", тогда-то оно, конечно, - понятливо кивнул головой Артём. - Тогда-то оно, что.... Ладно, мужики, мы пошли. Спокойного дежурства, Горыныч! Бывай,...Гюльчатай!
- Подожди, майор! - звонко хлопнул ладонью по лбу Лёха. - Надо же соратникам рассказать про голых бабушек. Чтобы они с испуга не наделали в штанишки....
Артём первым забрался на платформу и тут же чуть не свалился с ног - это кто-то сильный и ловкий прыгнул ему на плечи. Прыгнул и нежно зашептал в ухо - сухими и горячими губами:
- Где ты так долго пропадал, мерзкий тип? Я ужасно соскучилась. А ещё приготовила все нужные бумаги.... Поцелуй меня немедленно, тормоз бессердечный!