Аннотация: Бонус в честь моего завтрашнего дня рождения и Апокалипсиса! ;)
Глава 11. Петля затягивается
Нимб -- это чаще всего обычный разряд между двумя рогами.
Элли
Если каждое воспоминание, хранимое человеком, превратить в тонкую, прочную нить и смотать из получившегося материала клубок, им можно опутать всю множественную вселенную. Соткать кокон для каждого мира, соединить реальности, чтобы по этим нитям, цепляясь за осколки памяти, путешествовали самые разные существа в поисках неба, под которым бы им жилось лучше. Свободнее дышалось. И это если взять жизнь одного единственного человека, едва ли разменявшего четыре десятка лет.
Только мало кто на этом или другом свете по доброй воле расстался бы со своими воспоминаниями. Возможно, с одним или с двумя -- самыми болезненными и обидными. Но подарить задаром все драгоценные моменты? Нет, это было бы слишком глупо. А из такого материала прочной нити не получится: несколько раз потянешь -- оборвется всё, провалится в Хаос, утянув за собой тех, кто решился на дерзкий эксперимент.
Что уж говорить о воспоминаниях могущественного существа, видевшего очень и очень многое. Да, большую часть жизни Габриэль провела под защитой брата (ведь у каждого есть свой гиперзаботливый родственник?), но всё равно ей было что вспомнить. Воспоминания Тёмного князя были также и ее воспоминаниями.
Казалось, что кто-то, против воли Габриэль, копошится в ее голове, выискивая самые светлые и яркие воспоминания, пристально изучая их. Каждый раз она дергалась, сжимаясь в испуганный комочек, боясь, что у нее отнимут это.
Но пока обходилось...
Словно гостья в собственном дворце памяти, Габриэль гуляла по длинным коридорам, осторожно заглядывая в просторные комнаты. И в каждой находила что-то особенное, яркое. Заново переживала несколько мгновений, со стороны смотря на прошедшую жизнь, а потом снова выходила в коридор и играла сама с собой в угадайку. Что скрывается за следующей дверью? Какую ручку повернуть теперь? Неужели ей придется вечность гулять по этому замку? Иногда попадались грустные воспоминания... не часто и не редко, так же, как и в обычной жизни. Двери таких комнат ничем не отличались от других, счастливых моментов. А может быть, помогало то, что она лишь наблюдала за представлением и уже не имела никакого отношения к происходящему -- для этой Габриэль всё закончилось давным-давно. И теперь прошлое словно бы подсвечивалось изнутри. Оно сияло ярко-ярко, не ослепляя, а согревая.
Во всех комнатах жило по своему маленькому солнышку, и хотелось познакомиться с каждым из них.
Габриэль приходила в себя слишком редко, чтобы понять, кто ее похитил и зачем сделал это. Девушка слышала его голос -- знакомый и успокаивающий, он говорил, что нужно потерпеть совсем чуть-чуть, ведь скоро всё закончится. Похититель обещал, и почему-то Габриэль верила.
Обязательно закончится. Никак иначе.
Светлая княгиня понимала, что похититель имеет в виду вовсе не ее положение, а что-то куда более важное. Но почему-то оставалась равнодушной к этому. Лабиринты собственной памяти интересовали Габриэль куда сильнее.
Большую часть времени ее сознание становилось легким, покидая прикованное к алтарю тело. Габриэль забывала, кто она и что с ней случилось, и тихо дремала в крошечном сладком небытие, созданном специально для нее. Иногда всё сменялось обычным сном, в нем девушка снова становилась маленькой девочкой, которая жила в большом доме и считала, что у нее лучшая семья во всей вселенной. Естественно, за исключением вредного старшего брата, который и не брат-то вовсе!
Габриэль очень хотела проснуться.
***
...Ририэль как-то тоненько, по-девчоночьи, всхлипнул и попытался на четвереньках выползти из комнаты, пока творец его не заметила. Алир недоуменно обернулся к эльфу, пихнув в бок Анабель, видимо, чтобы она тоже смогла насладиться дивным зрелищем, а вместе с этим взгляд Хель также неумолимо переместился на испуганного остроухого.
-- Знакомые всё лица! -- искренне обрадовалась Убийца, будто Ририэль был ее давно потерянным, но горячо любимым сыном, которого, наконец, удалось найти. -- Ни капли не сомневалась, что это недоразумение, вообразившее себя злом вселенских масштабов, даже побить тебя нормально не сможет. А ты боялся!
-- Я-а-а и сейча-а-ас боюсь... -- промямлил эльф, передумав покидать комнату в последний момент, однако, с четверенек так и не поднялся. -- Только-только всё начало налаживаться, и опять! -- пожаловался он эфиру.
-- Сегодня я не кусаюсь, -- Хель загадочно улыбнулась и внезапно клацнула зубами, отчего бедный Ририэль подпрыгнул и, прижимая в испуге уши, заныкался за спину Алира, будто тот мог защитить его от творца.
-- Это всё просто замечательно, -- Анабель, нисколько не смущенная тем, что перед ней стояла именно Хель -- легендарная Убийца, смерила ее хмурым взглядом: -- Может, сразу к делу? Если они действительно попали в ваш мир, то вытащить их в реальность никаких сложностей не составит.
Творец растянула тонкие губы в подобии улыбки. Ее пустые глаза с едва различимыми точками зрачков не отражали ничего, но что-то подсказало Анабель: если бы это безобразное лицо могло выражать обычные эмоции, улыбка Хель была бы даже не печальной -- тоскливой.
-- Ну-у-у... дорогая моя, -- эльфийка даже вздрогнула от насмешливого тона и усомнилась, не вообразила ли она эту тоску из банальной женской солидарности? -- Скажи, но только честно, если бы ты велела своему сыну не баловаться, когда он ведет себя неподобающим образом, он бы тебя послушал?
-- Да.
-- Точно? -- прищурилась Убийца. -- Ни малейшей вероятности, что он просто бы показал язык и продолжил безобразничать?
Анабель кивнула, уже понимая, к чему пытается подвести ее творец.
-- И что следует сделать, чтобы ваше детище послушалось? Заключить сделку? Я согласна, говорите условия.
-- Анабель! -- хором прокричали Таня и Ририэль, оглушив бывшего рыцаря, не готового к такой громкости. Этим двоим было прекрасно известно, к каким последствиям могли привести столь необдуманно оброненные Тёмной княгиней слова.
Хель покачала головой.
-- Глупо. И слишком просто, -- Убийца скривилась, будто бы в ее чашку с ароматным кофе упал большой гнусный таракан. -- Нет, так я играть отказываюсь. Если бы дело было в обычной сделке -- я бы потребовала клятвы вас всех, но, увы, мой мир так просто не купишь. Я всего лишь пыталась сказать, что это не будет быстро, или как-то еще, как ты пыталась себе вообразить, стоило мне появиться. И пожалуйста, дорогая, в следующий раз думай, что и кому говоришь. Габриэль слишком тебя ценит, чтобы так бездарно раздавать клятвы всем попадающимся на пути творцам.
Анабель обиженно поджала губы, и неожиданно резкие черты Хель смягчились, будто бы на одно мгновение из-под маски показался истинный облик безумной Убийцы.
-- Да, чувства, сантименты, жертвенность... Я почти тебя понимаю, но это всё равно глупо. Что ж, приступим.
***
Итак, теперь у них был план. Если, конечно, предложение Гериона "сидеть на попе ровно, не выпендриваясь, на рожон не лезть, ждать князя" -- можно было считать таковым. Тот же Авус Хетр, присутствовавший на небольшом своеобразном совете, сказал, что пусть лучше их убьют за то, что не уследили за Светлой княгиней (сами попробуйте голыми руками удержать торнадо, а после поделитесь впечатлениями), чем при безуспешной попытке ее спасти они потеряют Натаниэля.
Слова старого программы-оборотня звучали слишком разумно. И именно поэтому, передав наследника под полную опеку Гериона, Лин решила действовать безо всякого плана, рискуя своей, и только своей головой.
В процессе ухода из Цитадели, который, по мнению Лин, она постаралась сделать максимально незаметным (ага, получилось... как же!), к ее голове присоединилась голова Леллина, которой молодой маг так же собрался рискнуть. А в городе к ним примкнул еще и Ибор, добавивший к получившейся сумме голов длинную бороду и наточенный топор. И нет, плевать они конечно же хотели на этих тёмных. И за душевную... м-мм... физическую? моральную? -- в общем, веселый крестьянин знает, за какую такую гармонию Габриэля они не беспокоятся. Вот еще! Прогуляться захотелось. За Лин приглядывать нужно. Вот этим и займутся, а спасение сестры Тёмного князя это уж дело второго, а то и третьего плана.
Однозначно!
Вампирка с удовольствием слушала, как давно не видевшиеся друзья обсуждают дела Леллина и кузницу Ибора, посмеиваются над Радеком, который грозился по три раза в день поседеть и оставить свой пост из-за всего свалившегося на его тощие плечи. Заодно гном с магом перемыли косточки княжеской семье и вспомнили "старые, добрые" времена. А куда без последнего пункта?
-- Эй! Любительница крови! -- окликнул вампирку Ибор. Лин потянула за повод, останавливая свою послушную кобылку и дожидаясь, когда ее нагонят немного отставшие друзья. -- Так почему я не вижу отряда рыцарей? Тёмные пусть охраняют, а нам подмога бы не повредила.
-- Тебе процитировать Гериона, или я могу своими словами сказать? -- хмыкнула Лин, надеясь, что гном выберет второе. Она сильно сомневалась, что сможет передать все интонационное великолепие речи оборотня.
Ибор задумался, смешно сведя кустистые брови у переносицы, видимо, тоже вспомнил излюбленную манеру няня наследника обзывать всех идиотами, причем в таких витиеватых выражениях, что оные до последнего думают, будто их хвалят.
-- Своими, пожалуй, -- спустя полминуты кивнул он.
-- Угу, -- вампирка попыталась в голове перестроить речь оборотня, краем глаза следя, как изменяется лицо Леллина -- он в тот момент отвлекся на разговор с Авусом и теперь тоже хотел услышать, почему конкретно ему не дали переложить все заботы на чужие плечи. -- Всё сводится к тому, что бессмысленно гнать ни в чем неповинных людей на убой, так как с Хаосом даже армии не справиться, и пойдут ли спасать Габриэль два человека или две тысячи -- никакой разницы нет.
-- Оптимистично, -- подвел итог гном и замолчал.
Ибор, как ни странно, огорчённым не выглядел. Впрочем, особого испуга или недовольства не было и на лице Леллина. То ли волшебным образом влияли пейзажи, открывшиеся им, стоило только выехать за пределы столицы, то ли чувство дружеского долга превышало страх за собственную жизнь. Но и самой Лин в этот момент было легко-легко, казалось, что за спиной вот-вот распахнутся полупрозрачные огромные крылья, и девушка взлетит в небо и растворится среди сочных лазурных красок с первыми нотками вечерних сумерек.
-- Тут недалеко, мы срежем часть пути у следующей деревни. Это милорд, когда нас вел, развлекался, чтобы быстро путешествие не закончить, а мы с вами обогнем Лабиринт и сразу окажемся в нужном месте, -- зачем-то уточнила она, -- нас встретит Радин: он вперед поехал, и поможет найти овраг. Собственно, предлагаю вообще ничего не планировать и действовать по ситуации.
-- Ну-у, да, -- согласился маг, -- когда сам не знаешь, что выкинешь в следующий момент, эффект непредсказуемости увеличивает шансы на то, что враг удивится такому идиотизму и сделает какую-нибудь ошибку.
-- Или же мы с разбега плюхнемся в большую лужу, -- подсказал Ибор.
Славный гном щурился, благодушно обозревая с высоты своего конька окрестности столицы. Дорога впереди была ровной и пустынной, лишь изредка причудливо виляя в сторону и затем возвращаясь в привычное русло, будто бы тот, кто ее прокладывал, посчитал исключительно ровную линию слишком скучной. Мысли же самого Ибора были весьма просты: он размышлял о том, что расскажи ему кто-нибудь пару лет назад про ожидающую его судьбу, этот кто-то точно бы не досчитался своей глупой головы. Гному и сейчас казалось, что он спит накануне их великой миссии и видит такой причудливый и нелепый сон, и вот-вот Алир разбудит его, чтобы отправить в путь -- за жизнью мерзкого Тёмного князя.
И даже иногда Ибору мечталось, чтобы так и было, слишком уж крутой поворот сделала его жизнь, и оставаться довольным каждым изменением получалось не всегда. С Габриэлем он виделся редко, несмотря на то что все остальные члены команды частенько заглядывали к князю в гости. Определенной симпатией к инфантильному бессмертному мальчишке он, конечно же, проникся, но не настолько, чтобы научиться понимать его странный юмор и спокойно смотреть в непроницаемо чёрные глаза. Собственно, Габриэль и не настаивал.
Проблема заключалась только в том, что когда Ибору сообщили последние новости, он понял одну простую истину -- вредный тёмный давно стал его другом. А друзей в беде не бросают.
***
Элли дотронулся до пыльного корешка книги, подсознательно ожидая, что всё окажется иллюзией, а его пальцы захватят воздух. Или же раритет просто развалится на части. Ни одно из этих предположений не оправдалось. Книга определенно была книгой -- запах старой, ветхой бумаги и почти полностью выцветшие чернила говорили сами за себя. Кто-то заботливо выводил букву к букве, чтобы спустя невообразимое количество лет его труд стал еще одной тенью в странном мире Убийцы. Элли перебирал книги уже больше часа, одну за другой, всё еще надеясь на какой-нибудь знак или подсказку. Что-нибудь, что поможет поставить точку в длинной цепи его рассуждения и сомнений. Ангел бережно перелистывал истертые страницы, цепкий взгляд придирчиво изучал письмена -- некоторые незнакомые, некоторые легко поддающиеся расшифровке, но найти ответа не мог. Если бы сейчас кто-то из знакомых увидел его со стороны, удивился бы, как посветлели насыщенно-синие глаза.
Габриэль о чем-то тихо говорил с Мирой и, казалось, про Элли попросту забыл. Азраэль улыбнулся -- не заметить, как смягчились черты милорда, было невозможно. Князь искренне радовался, что друг решил разделить с ним этот плен, немного расслабился. И теперь мог нормально поговорить с бывшей женой, а не следить за каждой тенью и тщательно прислушиваться к застывшей тишине библиотеки.
Надо сказать, что ни одного изображения Миры в Цитадели не сохранилось. Возможно, что-то такое лежало в покоях Габриэля, надежно спрятанное, но утверждать это Элли бы не решился. Предыдущую Тёмную княгиню он представлял себе несколько иначе. Азраэль, конечно, знал, что она была человеком, но в воображении рисовал себе что-то более женственное и утонченное: овальное личико с острым подбородком и аккуратными скулами, вьющиеся волосы, нежные изгибы миниатюрного тела... Эта же Мира, во всяком случае, ее тень, была слишком человечной -- резкой, порывистой, несимметричной. Но самое удивительное, скинувший с себя личину подростка князь смотрелся рядом с ней намного гармоничнее, нежели чем с хрупкой эльфийкой.
Над этим определенно стоило подумать.
Когда рядом с Элли в плотной тени книжного стеллажа появилась Хель, ангел совсем не удивился. Убийца, сейчас больше похожая на картонное изображение, не вызывала никаких эмоций. Вокруг мир грёз, господа! -- причудливая и страшная реальность. И даже создательница сего славного места не могла заинтересовать Азраэля больше, чем эта бесконечная библиотека. Еще в бытность небесным созданием Единого творца, озаренный его светом и благодатью, Азраэль пересекался со старшим Поколением. И тогда они говорили на равных. Сейчас же, лишенный своих крыльев, ангел, наверное, должен был ощущать себя как-то иначе или же по-другому смотреть на гостью. Но Элли помнил эту женщину еще юной девчонкой, и даже не думал изменять свое поведение.
-- Угу, хотя слабостью я бы это не назвал. -- Элли обернулся к милорду: тот сидел к нему спиной, что-то тихо рассказывая. А вот Мира встрепенулась, подобно гончей, учуявшей запах добычи. Поверх плеча Габриэля она наградила отставного ангела подозрительным взглядом, но, не увидев надежно укрытую тенями Убийцу, успокоилась.
Азраэль кивнул, принимая правила игры.
-- Не слабость? В таком случае, может, страх? -- недоверчиво переспросила женщина. Вытянула тонкие бледные губы трубочкой, приподнялась на носках и покачала головой. -- И что же это?
-- Он сказал: весомый повод, который не позволяет ему вернуться, -- пояснил Элли, -- милорд не объяснил, что это. Но говорил вполне адекватно, я верю ему.
Хель закрыла лицо ладонью, затем помассировала виски и пробормотала, что собачья верность, граничащая с глупостью, -- одна из основных бед тех несчастных тупиц, которые пытаются жить по чести. Воспользовавшись тем, что Мира отвлеклась на какую-то шутку Габриэля, она осторожно выглянула из-за Элли и неприязненно поморщилась. Ангел отметил, что здесь, в мире грёз, Убийца выглядела почти как обычная и очень уставшая женщина. Еще совсем молодая и не такая уж уродливая. Мешковатая нелепая одежда специально создавала иллюзию тощей, угловатой фигуры, больше подходящей мальчишке в пубертатном периоде. Внимательный взгляд Элли отметил хорошие мышцы рук, и ангел мог бы заложить остатки своих способностей и забытый в Цитадели нимб, что под растянутой футболкой и рваными джинсами скрывалось подтянутое, натренированное тело. И что-то, возможно, то самое тривиальное шестое чувство, точнее, применительно к его виду -- девятое (у ангелов, даже падших, в отличие от людей разнообразие чувств было куда интереснее), подсказывало Азраэлю, что Убийца далеко не так безумна, как пытается показать множественной вселенной.
Впрочем, эти наблюдения и выводы следовало оставить при себе и постараться скорее забыть.
-- Это ложь, -- спокойно заметила Хель: -- Что бы ни показал ему мой мир, это всё только подсознательные страхи нашего бравого Тёмного князя. Ты понимаешь, надеюсь? Он воплотился. Этот потаенный страх обрел рельефность, особую значимость и железное обоснование. Если бы я еще могла понять, чего боится Габриэль! А ты попался на своей безграничной вере в своего милорда... Почему меня окружают одни идиоты?
-- М-мм... -- ангел еще раз с сомнением посмотрел на спину Габриэля. Он понимал, что последний вопрос творца был риторическим, но именно на такие и любил отвечать. -- Каждый выбирает наиболее удобную для своего существования среду. Тебе нравится окружать себя людьми с невыдающимися способностями, чтобы выделяться на их фоне.
Ангел сделал умный вид и с удовольствием посмотрел, как округляются глаза Хель, и она кусает себя за руку, чтобы не рассмеяться на всю библиотеку. Творец поднялась на цыпочках и смешно чмокнула Элли в щеку, словно таким образом прокомментировала его выпад. Попытку пошутить явно одобрили.
"Ну хоть кому-то понравилось мое чувство юмора!" -- возликовал Азраэль.
Ему, безусловно, хотелось доставить князя обратно в реальность. И Элли даже готов был поверить в добрые намерения Хель, однако, сомнения никуда уходить не собирались. Они поселились где-то рядом с сердцем и теперь больно царапались.
Убийца вздохнула.
-- В отличие от тебя, я не могу взять его за шкирку и вытащить обратно, чертовы ограничения! Иногда кажется, что у творца прав меньше, чем у самого слабого ученика, это досадно. Условности, условности и условности.
Хель, перестав прятаться, отодвинула Элли в сторону и широкими шагами направилась в сторону кресел. Засеменивший следом ангел пытался предположить, что задумала женщина, и какие действия требуются от него.
Габриэль заметил застывший взгляд Миры, обернулся, и его лицо от удивления смешно вытянулось.
-- Решила позлорадствовать, что поймала меня в ловушку? -- хмуро уточнил он.
-- Напомнить про долг перед Алив и о разговоре со мной. Ты не забыл, что у тебя осталась парочка дел? Я бы даже предложила сначала их закончить, а затем вернуться сюда, если ты так замечательно устроился в моем мире. Но не уверена, что хочу подобного поворота событий. Это превращает грандиозное творение в цирк на колесах, а меня -- в главного клоуна. Габриэль, будь добр, руки в ноги, и как можно быстрее мотай обратно в реальность.
Тёмный князь улыбнулся, и Элли подумал, что эта улыбка не предвещает ничего хорошего.
***
-- Не нравится мне всё это, -- Таня присела на кровать и похлопала рукой по матрасу, чтобы Анабель устраивалась рядом. Алир остался стоять в дверях, а Ририэль на корточках контролировал пульс бессознательного ангела. Хорошо хоть творец растворилась в воздухе, пообещав помочь -- три тела, не подающие признаков жизни, -- это было бы слишком для расшатанной психики светлых.
-- Серьезно? -- нервно хихикнул эльф, едва-едва улавливая слабое сердцебиение Элли. -- А я просто в восторге! -- саркастично добавил он.
Таня показала ему кулак, но заметив взгляд Анабель, поспешила пояснить свои слова.
-- Слишком сильные игроки на поле появились. Странные личности, точащие зубы на старшее и младшее Поколение, всегда находились регулярно. И меня убивать уже пытались не раз, и других детей творцов, и что только не устраивали. Думаете, кто-то начинал нервничать? Ага, ага, как же! Тому же Ксанрду стоит только щелкнуть пальцами, и проблема исчезнет. Сейчас же творцы кружат, словно акулы возле потерпевшей кораблекрушение добычи... Это нервирует! Того и гляди кто-нибудь укусит, отхватив всю ногу. Хель неожиданно поддержала маму. Сама мама дергается и темнит. Остальные вениками прикидываются. Будто выжидают чего-то. Или кого-то. Ключевую фигуру этой игры, я бы предположила. И не хочу даже пытаться представить -- кто это, и что именно назревает!
Анабель вздохнула, Алир пожал плечами -- для них главным было возвращение друзей в мир живых, а уж игры творцов -- глупость и ребячество. Ририэль, наоборот, нервно повел ушами, понимая, что если уж их втянули в эту круговерть, то придется доигрывать до конца. Впрочем, эльф ничего против этого не имел -- ставки были неимоверно высоки, и, в случае удачи, он мог бы получить очень и очень многое. А время уже показало, что капризная леди Удача, несмотря на кривлянья и угрозы, предпочитала оставаться на стороне Тёмного князя.
-- Интересно, Хель действительно решила помочь за одно "спасибо"? -- задумчиво пробормотал Ририэль, встрепенулся и решил вернуться к основной теме. -- Но кружат-то они все возле нас. Точнее, вас... и, на мой взгляд, объяснение этому одно -- мы выступаем в роли живца для крупной рыбы.
-- Наживкой быть проще всего, -- флегматично ответствовала Таня и повела рукой, чтобы одеяло, укрывающее князя, само поправилось. -- Мама уже должна быть в курсе, что у Габриэля проблемы, и без присмотра я не останусь. Значит, мы в безопасности.
На лицо девушки набежала тень, и она неловко добавила:
-- Во всяком случае, надеюсь на это... -- Только сейчас ее посетила мысль о том, что Пресветлой была отведена в личное пользование целая вечность и неземная красота, и при желании она могла бы иметь столько дочерей, сколько захочет, а не трястись над одной своенравной девчонкой. Озарение было внезапным и крайне неприятным. Саднящим.
Всё произошло слишком быстро.
Наверное, из всех присутствующих в комнате, легкую дрожь фона почувствовала только дочь Алив. Будто бы где-то хлопнула форточка, и потянуло холодом. Она встрепенулась, но не успела даже выставить щит.
Яркая вспышка ослепила их, дезориентировала, сделав беспомощными и заставив почувствовать себя слепыми новорожденными котятами. Таня ударила наугад, чувствуя, как рядом пытается плести защитную паутину Анабель. Тут же создал атакующее заклинание Ририэль, но кидать его не решился, опасаясь задеть кого-то из друзей. Алир, лишенный дара, просто закрыл собой эльфийку, потянувшись к ней на каком-то интуитивном уровне. О сохранности Габриэля и Элли никто не задумался -- Тёмному князю в том состоянии, в котором он пребывал в данный момент, вряд ли могло бы что-нибудь навредить... еще сильнее. Ангел же, даже бессознательный, всегда был окружен плотным коконом, пробить который было подвластно не каждому творцу.
Зрение восстановилось быстро, еще быстрее получилось оценить обстановку. И выводы за этим последовали неутешительные. Создание Отступника -- женский вариант Габриэля, замерло у окна, скрестив руки под грудью, и нападать не спешило. Будто бы девчонка всего лишь показывала, что если бы захотела -- уничтожила их, пока они были слепы. Чёрные глаза, в глубине которых медленно разгоралось яркое пламя, остановились на Тане. Лоб пересекла морщинка недовольства, создание нахмурилось, но перевело взгляд на Ририэля. Эльф отчаянно трусил, но всё равно выступил вперед, словно бы собирался защитить всех скопом. Проще, конечно, было научиться летать, но остроухий, всё еще слишком остро ощущающий свою вину, посчитал это очевидным и самым приемлемым выходом. Кому-то явно требовалось пожертвовать собой, чтобы выиграть несколько минут и позволить Хель вытащить из мира грёз князя и ангела.
Больше всего нервировало откровенное бездействие. Время тянулось настолько медленно, что при желании его можно было ощутить под дрожащими пальцами и сжать в ладонях. Девушка напротив них не двигалась и даже не моргала. Таня, вспомнив бой во сне, нападать также не решилась, понимая, что, скорее всего, она опять проиграет. Особенно если учесть, что сейчас они могли случайно кого-то задеть. Противница наклонила голову набок, будто прислушиваясь к чему-то, прищурилась, глядя теперь на Алира, точнее, поверх его плеча...
Разгадка тайны вспыхнула в их головах одновременно. Ририэль вскрикнул, кинувшись наперерез девушке, Таня спешно возводила защитные барьеры, слой за слоем, но окружала отнюдь не себя. И они очень бы удивились, если бы узнали, что в этот момент и Габриэль, раздумывающий, как бы повежливее послать свою родственницу, ощутил острый укол в сердце и тоже понял, что ответ всё время лежал у него перед носом.
Создание Отступника лениво, будто отгоняя муху, махнуло рукой, и Ририэль сломанной куклой отлетел к стенке. Следом, подобно карточному домику, рухнули щиты Тани. На шее девушки сомкнулись невидимые ледяные пальцы силы Гэбриэла; дочь творца захрипела, пытаясь урвать глоток воздуха. Она могла не дышать до пяти минут -- таковы были особенности ее организма, но внутри всё вопило от ужаса, в голове ни одной адекватной мысли, лишь паника и желание вырваться.
-- Отойди, -- почти вежливо попросила сестра Габриэля у Алира, -- ты не нужен. Впрочем, -- быстро сообразив, что этого мужчина не сделает, создание щелкнуло пальцами, и бывший рыцарь осел на пол, довершив композицию.
Последнее, что запомнила Таня на грани угасающего сознания -- девушка, приблизившись к сжавшейся Анабель, нежно проводит рукой по ее волосам, усыпляя эльфийку. Затем, словно пушинку, поднимает добычу на руки и, издевательски улыбнувшись на прощание, растворяется в воздухе.
Всё это было спектаклем совсем для других зрителей. Таня никогда не была мишенью... только приманкой, чтобы все фигуры заняли правильное положение на игровой доске. Девушка горько улыбнулась, подумав, как хорошо снова дышать, и погрузилась в вязкую темноту.