Бойцар : другие произведения.

Providence. Сказка, рассказанная вечностью

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Разлука с любимым человеком - это тоска, глубокая душевная боль, ноющее чувство утраты, тяжесть одиночества... Но разлука с Богом - это катастрофа. Это совершенный конец всего сущего. Это окончательная смерть и всезабвение. Все сущее и вся жизнь держится благодаря тонкой нити, связующей ее с Творцом и друг с другом. И имя этой нити - любовь... Стоит ей оборваться - и ничто не спасет Вселенной, утратившей живительный первоисточник... Странная тень накрыла миры космоса, некогда безмятежные. Там, где была любовь и всеобщее братство, воцарилась вражда, ласковые прекрасные планеты обратились в бесплодные пустыни, непостижимое уныние охватило островки жизни в океане космической пустоты. Несколько отважных под началом загадочной расы бессмертных тщетно пытаются найти истоки гибельного недуга. Кажется, галактике пришел конец... Но в момент высшего отчаяния, на последней одинокой планете, в кольце тьмы приходит разгадка - настолько невероятная, насколько и потрясающая. До слез...
  БОЙЦАР
  
  
  
  
  
  
  
  PROVIDENCE
  
  Сказка, рассказанная вечностью
  
  
  
  
  
  Не стоит она, мировая гармония, слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка...
  Ф.М. Достоевский
  
  
  ОГЛАВЛЕНИЕ
  
  Глава 1. Пришелец
  Глава 2. Предвестие беды
  Глава 3. Волшебный мир
  Глава 4. Звездный шепот
  Глава 5. Эхо
  Глава 6. Закат Ойкумены
  Глава 7. Встреча с ничто получает отсрочку
  Глава 8. Блуждание
  Глава 9. Черная Принцесса
  Глава 10. Жуть окраин
  Глава 11. Один на краю света
  Глава 12. Час настал
  Глава 13. Император
  Глава 14. Кромешный мрак
  Глава 15. Лишь Однажды
  
  
  Глава 1. Пришелец
  
  Мир изменился...
  Д.Р.Р.Толкиен
  
  Зеленая планета испаряла пряные ароматы в совершенно прозрачный воздух. Они терялись в небе цвета неразрешенной задумчивости. Пятна светлых травяных лу-гов были пленниками взяты в кольцо лесов и мелколесья. Бурлящая, живая зелень ле-са, в которой бешенство странной жизни вспышками переходило в мертвую неруши-мость густой чащи, обрывалась на западе. Там лес переходил в равнину, действитель-но беспредельную, не охваченную взглядом. Равнина тоже была зеленой, но подсу-шенной солнцем - голубой обжигающей звездой, чье холодное сосредоточенное пла-мя было слишком далеким, чтобы испепелить. Печальная участь постигла планеты, которые вращались немного ближе к Хрустальному Идолу, Смертоносному и Пре-красному, Безжалостному и Дарующему жизнь. Те планеты никогда не познают жиз-нь. Жизнью была щедро одарена лишь Зеленая Планета, или Сила.
  По равнине бежал человек. Горячий голубой цвет Хрустального идола отра-жался от обнаженных участков смуглой кожи. Стянутые изумрудными нитями воло-сы оттенка стали колебались на бегу, как волны Океана в шторм. Она бежала-летела за Горизонт, к неведомому никому спасению, так низко наклонив туловище вперед, что могла возникнуть иллюзия: сейчас она обратится быстрой, как молния, кошкой, и, упав на передние лапы, обернется к тому, кто ее преследовал.
  Огромными прыжками ее настигал Огненный Зверь, чьи мощные лапы попира-ли поверхность планеты при каждом соприкосновении с ней. Шерсть и ореол волос вокруг шей излучали пламенный свет, челюсти, сокрушающие любую материю, пря-тались в улыбке-оскале до поры - до времени. Он был повелителем этого леса. Он был непобедим - и неведом в своей сути никому из людей.
  Огненный Зверь настигал ее у края молодого леса, чьи тонкие ветви содрогну-лись от горячего дыхания хищника. Она упала на спину, передав зеленым травам час-тичку отчаяния. Прозрачные ручейки пота стекали по лицу, обнаженным, истощен-ным рукам и ногам, сотканные из ветвей и трав одежды потемнели от влаги. Она пло-хо видела, как обжигающую звезду ее солнца скрыла тень прыгнувшего в последнем акте зверя.
  Прыжок затянулся. Слишком затянулся, чтобы измученная долгим бегом и близким ужасом жертва открыла воспаленные глаза и удивилась.
  Огненный зверь, могучее, как демон, чудовище, зависло в воздухе подобно об-ману, пойманное пустотой и прозрачностью прямо на лету, с растопыренными лапа-ми и все еще прикрытыми клыками. Зверь смотрел в никуда расширенными от жи-вотного недоумения глазами. Стало очень тихо.
  Никто не произнес ни слова вокруг, но... что это? Явные, ощутимые мысли но-сились в пространстве туда-сюда, оставляя в разуме след.
  "Не следует этого делать"
  "Ты, кому подчиняется материя, не хочешь этого?"
  "Нет, я ни при чем. Ты свободен в выборе. Ты сам должен решить. Ты сам не желаешь этого делать".
  "Хорошо. Я действительно этого не хотел".
  "А чего ты хотел? Прыгнуть немного дальше?"
  "Да... И вернуться в лес".
  "Тогда не буду тебя задерживать. Лети, носитель жизни".
  Зверь продолжил прыжок, с прежней силой, словно ничто и не ловило его на лету.
  Она приподнялась на руках и села, приходя в себя. В горячем дрожащем возду-хе каждый глоток пряного ветра казался благом. Она уже знала, что на этой горячей равнине, затерянной в пространствах мира, она не одна.
  Тот, кто спас ее, смотрел сейчас на Хрустальный Идол, и его черты не искажа-лись от нестерпимого света. Это казалось невероятным, но легкое удивление было только началом открытий. Он обернулся, легко стоящий в свете звезды на весь рост, и она тихо вздохнула. Таких людей не могло быть на Силе. Она видела их лишь в снах - очень редких и далеких, детских, не стесненных приобретенным знанием. Безу-пречные черты лица и короткие светлые волосы были словно подсвечены внутренним светом и слегка прозрачны. Наверное, это Сияние Хрустального Идола рождало такой эффект. Еще - одежда... Странно, но невыразимо гармонично на могучем теле легла дымчато-белая одежда из легчайшей на вид ткани, будто часть его самого, этого странного человека.
   Спасибо за спасение, - она поднялась на ноги и, заглянув в его глаза, не су-мела найти дна. - Ты умеешь разговаривать с животными?
   Нет, - ответил пришелец мягким голосом того, кто любит петь. - Я просто их понимаю. Это не так трудно.
   Это был огненный зверь. Он уже очень давно ни на кого не нападал. По крайней мере, никто из живущих ныне на Силе, не помнит подобного. Что-то заста-вило его выйти из леса.
   Он только хотел поиграть с тобой. Просто не знал, что игра его может вести к неминуемой гибели.
   Он был злобен. Огненный зверь хотел убить меня.
   Ничто во Вселенной не зло изначально, - он говорил, будто размышляя, од-новременно и обращаясь к ней, и обратившись взглядом куда-то в бесконечность. Ни в одном слове не было категоричности, в них оставалось место сомнению. - Всякое зло - наследие далекой пракосмической драмы, исходит изнутри Живого - и это от недостатка внимания к нему других живых, от Тоски по любви. Это почти как бо-лезнь, она нуждается в сострадании... Но сейчас галактика уже почти очищена от де-монического семени, эта болезнь все реже оскверняет ее сияющие ладони.
   Меня зовут Лида, Сила - мой мир.
   Да, в тебе много силы, - кивнул он спокойно и легко.
   Нет, Сила - имя этой планеты. А как мне называть тебя?
  Он не ответил сразу. Он, кажется, думал, и мысли светлыми бликами отража-лись на лице.
   Зови меня Орион, - прозвучал, наконец, ответ. - Ведь таким было мое вто-рое имя.
  Фраза показалась Лиде странной, однако она не придала ей значения.
   Ты ведь не из этой страны, да? - она посмотрела на него со смешанным вы-ражением интереса, восхищения и тревоги. - Таких, как ты, никогда не было на этих равнинах, хоть ты и похож на нас.
   Были, просто мы не привлекаем особого внимания. А я - прилетел оттуда, - он поднял руку, которая потерялась в ледяном сверкании Хрустального Идола.
   С других звезд? - брови Лиды взлетели очень высоко. - Как возможно? Я первая из ныне живущих, кому посчастливилось увидеть иного?
   Не знаю, можно ли назвать счастливой нашу встречу, - что-то грустное ро-дилось в глазах и сразу потерялось в океане их света. - Хотя, может быть, это и так.
   А где то, на чем ты прилетел? - Лида бегло осмотрела равнину и молодой островок редколесья. - Ты его спрятал?
   У меня нет корабля. Чтобы путешествовать по галактике, где пространство и время теряют привычный смысл, мне не нужен корабль.
  Лида замолчала и посмотрела в темные, окаймленные светом глаза с недовер-чивым испугом.
   Ты... не человек? - спросила она осторожно.
  Орион снова подождал с ответом.
   У меня человеческая первооснова. Думаю, мою сущность, мою душу можно назвать человеческой.
   Ты не человек, - произнесла Лида тихо. - Ты какое-то божество?
   Божество во Вселенной одно. Тот, кто Творит. Тот, кто Самодостаточен. Все остальное - его проекции, - ответил Орион странно. - Я был человеком - очень давно. И до сих пор принимаю его форму.
   Очень давно? - удивленно повторила она. - Ты выглядишь совсем моло-дым.
   Молод... Стар. Я давно не пользовался этими словами. Забыл даже, когда слышал их в последний раз. Но я очень - очень стар. По планетарным меркам, разу-меется. Если хочешь, мы поговорим об это в другой раз.
  Она не спросила, о каком другом разе говорит пришелец. Тысячи вопросов ро-ждались в голове и рвались из глаз, скрываемые коронами ресниц. Но Лида знала - лишь несколько вопросов удастся задать. Орион пошел вдоль тонких молодых де-ревьев, которые словно преображались, улыбались каждым листком при его прибли-жении. Она последовала за ним.
   Тебе нужно что-то на Силе? Ты не будешь против, если я спрошу - зачем ты прилетел? Может, ты потерялся?
   Нет, - он весело улыбнулся, и само пространство вокруг преобразилось от его сверхсильной энергетической улыбки. - Я ищу кое-что. И не только здесь.
  Она заметила теперь: он действительно что-то ищет. Луч взгляда Ориона лас-ково-пытливо, ненавязчиво скользил по изнуренной зноем поверхности равнины, по каждой травинке и ветвям деревьев, а затем - по ее рукам, шее, лицу. Она почувство-вала почти осязаемое тепло.
   Ты никогда не замечала ничего необычного на своей планете? - спросил, наконец, Орион.
   Необычное? Здесь, на зеленой стороне Силы? Множество необычных вещей творится каждый день и ночь, творилось испокон века и будет твориться, пока мы живы светом нашей звезды. Такова природа нашей жизни. Я не знаю, что можно на-звать необычным в твоем понимании. Выход Огненного Зверя из леса - для меня то-же необычен.
   Нет, хотя это - тоже, возможно. Но странность - в самой природе, в самой сущности мира. Кое-что происходит - и не только на твоей планете, но и на множест-ве других миров галактики.
   Так что же это? - спросила она легко, без настороженности.
   Давай посмотрим вместе, - предложил Орион, и они подошли к полному свежести деревцу. Лида даже удивилась, когда ее спутник сумел найти в этом полном бьющихся наружу соков существе сухую ветвь. Сухую, черную, неестественную. Он взял в ладони один из листков, не отрывая его от основы.
   Но это же просто сухой листок! - в ее голосе прозвучало разочарованное недоумение.
  Он покачал головой с легкой, ненавязчивой грустью.
   Боюсь, что нет. Просто сухой листок - этот, например. - Орион взял в ла-дони другой лист на иной, расположенной выше к солнцу ветви. Лист во мгновение, как по волшебству, изменил сущность, стал на глазах наполняться упругостью и зе-леной живой силой, выпрямляться. Лида не успела удивиться, а от уродливой черно-ты уже не осталось ничего, молодой листок затерялся среди трепещущих собратьев. Она лишь вздохнула, пораженная.
   Вот это - просто листок, - повторил Орион. - А ветвь у подножия - не про-сто сухая и отмершая. Она мертва - даже для холодных провалов Космоса.
  И в подтверждение его слов сморщенные обрывки черноты в руках остались неизменными.
   Какое волшебство тебе подвластно?
   Это не волшебство - просто преображение материи. Наверное, мне пора. - Орион коснулся ее глаз уколом тепла. - Больше ничего меня не держит на этой пла-нете.
   Ты нашел... то, что искал? - спросила Лида робко.
   Нет. Подтверждение давно поставленного вопроса - не ответ. Я просто на-шел еще одно доказательство тому, о чем догадывался уже давно. Еще одна из сотен пораженных планет. А ответ найти будет трудно... возможно ли?
   Что же происходит? - Лида со смутной тревожностью ощутила, что касает-ся чего-то невыразимо глубокого, опасного, непонятного.
   Я не скажу тебе сейчас, - Орион не смотрел в ее сторону. - Просто потому, что еще не знаю сам. А зачем тебе омрачать свою душу смутными, зловещими догад-ками?
   Я хотела бы знать, если это касается Силы, моего мира.
   Ты узнаешь - потом. - В чудесном взгляде пришельца Лида вдруг с ужасом разглядела далекие горизонты бесконечного мрака. - Все будут знать - когда-то. Ко-гда у них просто не будет другого выхода. А сейчас я ухожу - пора.
  Он протянул ей руку - полупрозрачную, в кажущемся слабом сиянии, которое могло быть просто иллюзией. Лиде показалось, что она прикоснется сейчас к пустоте, но пожатие произошло: ладонь материализовалась, обрела твердость и бытие за миг. Лида подумала, что ощущения от его руки будут необычными и волнующими. Одна-ко она не почувствовала ничего.
   Я тебя увижу когда-нибудь еще? - спросила Лида с ощущением потери.
   Да. Мы встретимся на планете Лишь Однажды, сияющей жемчужине галак-тики, - и он сделал шаг прочь.
   Подожди! Но ведь никто из нас никогда не уходил в космос в последние времена! Я никогда не смогу покинуть Силу, и я не слышала о планете, которую ты назвал. Мне не под силу ее найти.
  Орион улыбнулся, и она ощутила концентрированный заряд позитивной, тво-рящей энергии глубоко внутри.
   И все же это не означает, что мы там не встретимся.
  Уверенность на его лице на миг разбавил намек на смутную думу. Лишь на беглое случайное мгновение. Орион обернулся к голубой звезде, глядя на нее в упор, и только теперь Лида заметила, что он не оставляет тени.
   Как вы называете эту голубую могучую звезду, свое солнце? - спросил Орион, уходя.
   Хрустальный Идол - имя, данное давно, в неизвестные времена. Когда я смотрю на него, его не то горячую, не то ледяную улыбку, мне кажется это название не совсем удачным. Но оно осталось.
   Однажды на другом конце галактики эта звезда называлась иначе. Ее назы-вали Вегой.
   Опять-таки, давным-давно?
   Да, она была так названа очень давно - и не вами.
  И в третий раз что-то подобное грусти растворилось в его светлом взгляде. Он отвернулся - теперь уже насовсем.
   Так кто же ты? - спросила Лида вслед, не слишком надеясь на ответ.
   Я из очень далекого и древнего мира людей, которого нет уже давно. Толь-ко там, где в черных пространствах галактики удастся перегнать время и оказаться на границе измерений, можно еще найти его, бредущего своей, неповторимой дорогой... Я тот, кто ищет.
  Он ушел и постепенно истаял, растворился в неспокойном мареве.
  
  Глава 2. Предвестие беды
  
  В Армагеддоне все повинные, и по-тому никто не может уклониться.
  Николай Рерих
  
  Мир, полный неистощимой свежести и тумана, предупреждал каждого, кто приблизится к его атмосфере, своей зыбкой дрожью и глубиной цвета. Он был полно-стью покрыт океаном, глубокой полнотой синевы, дрожащей мелкой дрожью, ничем не сдержанной. Одинокие и маленькие, разбросанные, словно пыль, островки каждую ночь скрывали под покровами пены орды волн.
  Орион спустился по ему одному известной каменной тропинке к берегу. Кручи в два яруса нависли над ним, словно обрекая между двумя плоскостями синей беско-нечности: более светлой, мечтательной над головой, и грозно-сконцентрированной, неизмеримо-глубокой, начинавшейся у его ног и терявшейся за горизонтом.
  Он взглянул в небо, как в океан, и толщи пространства, превращенного в воды, омыли его, обрушились с самой высокой своей высоты. Он что-то искал там, в этой синеве. Не трепеща, морской бриз проходил сквозь него, не замечая его. Океан притя-гивал Ориона, так как глубокая щемящая тоска, рожденная смутной далекой памятью, была последним наркотиком, все еще дразнящим. После...
  Темная ладья из легкого камня уткнулась ребристым краем в прибрежный про-хладный песок. Ее рулевой - он же единственный пассажир - житель планеты-океана, чем-то напоминал отдаленно Ориона, но вечность запечатлела в этом облике не юность, а приправленную пеплом старость из тех, что не отягощают, где мудрость и легкость мешают смерти долго. Очень долго.
   Сиур, я был на этой планете, тобой указанной, - начал Орион без приветст-вия. - Да, она тоже поражена.
   Что в этот раз? Камни или почва? Пространство или время? Цвета или толь-ко оттенки? Или перемена интуиций?
   Нет. Омертвевшие участки жизни, леса, например. Пока только отдельные листья и ветви. Пробуждение хищнических инстинктов в представителях животного царства. Увидев это, я больше не изучал природу, но не исключено, что ее косная ос-нова тоже уязвлена.
   Вот как, - старец задумчиво прикрыл глаза. - Еще одна планета. Оно разрас-тается.
   Да, - серьезно кивнул Орион. - Знать бы только, что это оно. Ведь, кажется, в нашей галактике больше не осталось демонов, откуда же взяться злу и страданию? Более неясного и загадочного, противоречивого явления я не видел. Где-то оно про-являет себя сухими листьями и разрушенной материей, где-то - усталостью цивили-зации или массовым сумасшествием, где-то еще - появлением странных знаков, предчувствий, настроений...
   Понять это - наша задача. Именно наша, потому что вряд ли кому-то еще в нашем измерении это под силу... - Сиур зачерпнул в ладонь горсть голубой прозрач-ности, капли, как драгоценная ртуть, засияли на солнце.
   Боюсь только, что это лишь начало, - грустно размышлял Орион. - И вре-мени у нас, привыкших к безвременью, не так много.
   Час уже условлен, срок назначен. Там, где Время не имеет власти.
   На этой планете, Силе, я нашел кое-кого, кто может быть включен в нашу экспедицию. Я хочу, чтобы она была включена.
   Кто это? - поднял Сиур безоблачный взгляд.
   Молодая женщина, собирательница редколесья. Я отвратил от нее хищного зверя, как только приземлился.
   Девушка-человек - не лучшая кандидатура для участия в экспедиции. Ты ведь знаешь, что эта экспедиция будет представлять?
   Я догадываюсь.
   Ты знаешь. Что тебя в ней привлекло?
   Ее уровень жизненной силы очень высок. Он будет нужен нам в бесплод-ных долинах открытого космоса. Она попадет на Лишь Однажды в условное время сбора.
   Все равно я не стало бы привлекать ее. Иногда мне кажется, экспедиция, да и вообще эта задача, эта еще не ясная цель, если кто-то и может хотя бы осмелиться за нее взяться, так это только мы.
   Ну да, ведь именно наша раса впервые обнаружила тревожные призраки. Большинство обитателей материального слоя галактики их часто просто или не заме-чает, или не связывает воедино.
   У нашей расы были для этого предпосылки. И именно на нас лежит основ-ной груз ответственности, - в глазах Сиура на миг разверзлась бездна памяти. - Только часто меня берут сомнения - под силу ли это даже нам...
   Главное - делать все возможное. А для этого надо понять, что происходит. Очень важно понять. Мы сделаем для этого все, что в наших силах. А затем... - Ори-он попытался приоткрыть завесу неведомого. Морской бриз был успокаивающим и безмятежным, ни одного облачка не терялось в поднебесье. И все же по-грозовому гнетущим было это неведомое. Плотным, непроницаемым. Закрытым, как точка от-счета существования.
   О чем ты думаешь? - спросил Сиур. - Твои мысли неоформлены, я не могу уловить.
   Эта мысль была обращена не к тебе, Сиур, - ответил Орион, избавляясь от впечатления. - Когда мы поймем, что же происходит в галактике, я выступаю за то, чтобы в экспедицию вошли все, кого найдем мы на разных мирах, готовых пойти за нами. Хотя бы люди, с которыми нам под силу найти язык общения благодаря един-ству первоначальных смыслов. Ведь это судьба всей галактики, это галактическое приключение, в котором могут принять участие все желающие...
   И умереть? Хорошо, Орион. Действуй по своему наитию. А я растворюсь в хаосе млечного пути на неопределенное время. Хочу проверить несколько своих идей.
   Не упоминай имени Хаоса без необходимости, - произнес Орион как-то странно. - Что касается меня, то я отправляюсь в миры Лиры. Там что-то происходит, скрытое глубоко и очень странное, с первого взгляда неопределимое. А я там еще не был.
   В своем долгом путешествии не забудь о Лишь Однажды... Орион!
   Да...
   В твои всегда безмятежные мысли и самодостаточное сознание проникли трещины сомнений и тревог. Я чувствую это.
   Да. Я теперь, как никогда остро, почувствовал, насколько мне дорога эта га-лактика во множестве сказочных миров, где я оставил часть себя... Как я люблю Ее. Холод текущего безвременья и пласты стирающего опыта не убили, не вымыли во мне этого так, как вымыли из души многое другое.
   Это не может быть убито. Оно будет лишь расти в нас, ты ведь чувствуешь. В бездну времени срываются лишь страсти и страхи; а тогда, на пороге бесконечно-сти, в твоем видении наконец, явные и очищенные, проступят Его черты.
   Да... Но где Он. Где же Он? - вдруг в голосе Ориона проступило невероят-ное.
  Отчаяние...
  
  Глава 3. Волшебный мир
  
  Есть некий час, в ночи всемирного молчанья,
  И, в оный час явлений и чудес
  Живая колесница мирозданья
  Открыто катится в святилище небес.
  Федор Тютчев
  
  В темных пограничных сумерках между вечером и ночью не пели обитатели трав и птицы Ветхого Сада. Они молчали по ночам уже давно - много-много ночей. Что-то пугало их. Но Ант, отчетливо чувствуя и мир Ветхого Сада, и свое внутреннее замешательство, почему-то был уверен: это не страх. И даже не тревога. Сущности леса и трав молчат потому, что не хотят. Это какая-то... усталость.
  Небо давно не было таким волнующе красивым, четким и ярким, и все же дос-таточно черным, чтобы быть небом ночи, чтобы называться Океаном Всего. Это Ант дал ему такое имя. Россыпи фантастических миров и светил Лиры плавали в этом Океане самоцветами разной величины. Самые близкие и большие проплывали совсем рядом над головой, огромные, многоцветные, рельефные. Кажется, они бросали вол-нистые очертания в черноту Океана Всего, как в воду. Яркие большие звезды, зеле-ные и алые, благодаря которым ночи так светлы и многолики, были полны обольсти-тельного коварства. По сравнению с ними далекие напыления чужих созвездий в хо-лодной черноте казались параноидальным обманом.
  От взгляда в это небо всегда кружилась голова. Но туда так хотелось смотреть - до головокружения, до дрожи в коленях, до падения в сияющий омут без возврата...
  Ант не смотрел сейчас туда. Его вниманием овладела бледная кучка огней вни-зу, в котловине, окруженной Ветхим Садом - его родной город. Этим вечером-ночью окружение Сада впервые показалось ему заточением, блокадой. Западней.
  Многие в городе уже не спали - хотя волшебная ночь только зарождалась сей-час после долгого Холодного Дня. Люди бродили среди своих домов, возведенных из серого металла, низких, но глубоких - иначе нельзя, если земля часто дрожит. Они готовили себя к труду, который предстоял. О чем-то переговаривались, стояли груп-пами и в одиночку, вяло смеялись и несмело кричали. Как и подобает утру ночи. А Ант смотрел сверху, с края сада в долину, как нависший над ней серый призрак. Струи звездного света подрагивали на пепельной ткани одежды. Он, кажется, понял, что его угнетало, что было не так.
  В картине внизу угадывалась напряженность. Смутная, неявная, интуитивная. Так бывало перед сильной дрожью земли, когда еще не знаешь о беде, но какая-то струна души упрямо испускает ритмы тупого страха...
  Так было сейчас, только... по-другому. Ант пожал плечами и решил, что ниче-го странного, в общем-то, нет. Просто он устал во время Холодного дня во сне, когда далекое солнце Слезы сменило щедрую, дарующую огненное тепло Рею. Так, без причины, как бывает часто у обитателей этого мира. Может, это Ветхий Сад атакует разум особыми импульсами тоскливой задумчивости. Вот он, стоит упрямо и неру-шимо, черный, древний, негаданный, посаженный легендарными обитателями Про-шлого, охраняет его город от всех, даже самых страшных опасностей, чьи отголоски приходят с Далеких Окраин. Узловатые цепкие корни переплелись намертво, цепля-ясь за землю, частично выйдя на поверхность. Кроны были бедны тускло-желтой ли-ствой, зато самая тощая ветвь не могла быть охвачена обеими руками. Сад-гигант. Последний из сущностей-титанов планеты. Нет в этом мире ничего древнее его.
  Грусть. Легкая, как пылинки нектара, оброненные в воздухе птицами-цветочницами.
  Но ничего, яркая колдовская ночь вскоре вступит в права без остатка - и пора-ботит, уничтожит грусть, растворит в себе и затопит эту сторону планеты пьяным восторгом. И тогда уже никто не будет спать. Последний соня проснется, выспавшись за долгий Холодный День. Планета поплывет в Океане всего среди тысяч слепящих звезд и миров, в драгоценной Короне Лир.
  По склону из долины к подножию Ветхого Сада, к Анту брел неторопливо че-ловек, чьи волосы давно сменили цвет с бледно-изумрудной окраски, обычной для жителей планеты, на грязно-зеленую седину. Дед. Точнее, Анту он был даже праде-дом, но он все равно называл его Дедом. Его все так называли. Один из тех людей го-рода, кому дольше всего лет.
   Добрая ночь впереди, да, Дед? И долгая. Многое можно будет сделать.
   Да... - ответил дед, думая о чем-то своем.
   Ты рано проснулся сегодня, Дед. Это меня не удивляет. Но этой ночью мно-гие проснулись рано.
   Правильно делают. Как говорил мой собственный дед, кто рано встает - тот преуспевает. Рано - значит до того, как зажжется первая звезда.
  Сегодня это была Треа, Ант поднял голову, чтобы сразу видеть хрупкую, жен-ственную бледно-голубую звезду, спутницу всех путешественников.
   Я видел знак сегодня. Он меня озадачил, - произнес Дед совсем не в русле разговора.
   Знак? - переспросил Ант, не вдумываясь.
   Кое-что, что не очень мне понравилось. Трехцветный многогранный объект очень близко над землей.
   И что? Один из плавающих наблюдателей Созвездия, возможно? Или один из оставшихся кораблей из Больших Миров...
   Нет. Он напомнил мне...
  Ант долго ждал продолжения, но Дед, оказывается, и не собирался продолжать. Ант посмотрел на него удивленно.
   Да нет, ничего, - отмахнулся Дед вяло. - Сам точно не скажу, что он мне напомнил.
  Они стояли на краю Ветхого Сада над долиной уже вдвоем. Ветер иногда вол-новался в редких, лысых кронах деревьев-стариков, а иногда в нем мерещились чьи-то голоса-отголоски. Стояли, смотрели, продумывали то, что должно быть сделано...
   Смотри, - Дед вдруг вскинул руку, очень возбужденный. - Опять!
  Низко над городом, почти вровень с ними, уже накрытыми тенями Ветхого Са-да, действительно зависло нечто, подобного чему Ант не видел никогда. Нет, рас-смотреть его не представлялось возможным, но все же... Тусклый блеск черного ме-талла в переплетении нескольких бледных внутренних огней. Странная форма, обте-кающая, как у морского обитателя, но не жизнеобразующая, недостаточно гармонич-ная для жизни. Они определенное время вращались, будто странный предмет пере-мещался вдоль невидимой оси.
  А потом сотни сверхтонких, но прочных лучей соединили это нечто и город. И города не стало. Множество взрывов, вспышек объединились в сплошное поле огня, полностью покрыв низкие серые дома. А страшное нечто этим не удовлетворялось, оно продолжало колоть и колоть погибающий город убийственными иглами, погре-бая под горячим кровавым хаосом последние вздохи, последние намеки.
  Проходили мгновения. Два человека замерли, как статуи, не отрываясь увяз-шими взглядами от картины в долине. Убийца из кошмарного сна втянул разом в себя всю паутину лучей, и море огня сразу исчезло. А под ним... под ним не осталось ни-чего. Лишь равномерная, выгоревшая пепельная чернота.
  Темный предмет медленно поднимался над планетой, пригасил огни, исчез в дрожащей светотени миров и звезд.
  Горло Анта было стиснуто ледяными тисками. Он не мог ни выдохнуть, ни из-дать ни звука.
   Что за... - прохрипел он только, чувствуя, что больше не может сказать ни-чего.
  Он усилием повернул голову в сторону Деда, и даже сквозь шок испугался его бескровной, лунной бледности. Дед открыл рот, извлекая зловещий свистящий шепот.
  Я знаю, что это было такое.
  ***
  Ант смотрел в выгоревшие водянистые глаза на белом лице, как в омут кош-марного наваждения. Он все более убеждался, что переживает очень плохой сон во время Холодного Дня, который забудет к Рассвету Ночи перед пробуждением.
   Я знаю, что это такое, - повторил Дед еще мрачнее.
  Ант попытался сконцентрироваться на этих словах, преодолеть предательскую слабость разума перед абсурдом. Адские картины терзали обессиленное сознание.
   Как это?
  Дед молчал некоторое время с отупевшей безучастностью.
   Давай отойдем, я не могу рассказывать здесь, у края.
  Они одновременно взглянули в пустой провал, а затем в мглисто-прозрачную сущность Ветхого Сада. Это правда только сон, только во сне они могли остаться в состоянии говорить после катастрофы. Впервые вероятность войти в Сад, ставшая необходимостью, не родила в Анте настороженности. Ему стало все равно.
   Да, идем, - Ант и его спутник скрылись среди черных стволов, чья сердце-вина насчитывала тысячелетия, глубоко спрятанные под изувеченной временем, ока-меневшей корой, под многими сотнями никем не тревоженных годичных колец. Звездная мгла клубилась над их головами, как убежавшее в невесомость молоко. Дед знаком остановил их, когда последние рубежи их долины уже нельзя было рассмот-реть из туманной новизны Ветхого Сада. Дед оперся спиной о черный грубый ствол у мшистого подножия.
   Это кошмар...
   Я хочу проснуться.
   Который только начался.
  Ант вдруг понял: рассказ будет очень-очень долгим. Может, бесконечным. Это особенность кошмарных снов Холодного Дня. Случившееся не могло быть чем-то иным. И Ветхий Сад... Разве на деле они решились бы войти?
   То, что произошло, не имеет ничего общего со сном. Оно так же действи-тельно, как миры нашей ночи. Но эта действительность - страшна.
   Это все привиделось, - проговорил Ант почти про себя, а затем его взгляд вдруг прояснился на миг. - Что это было за чудовище?
   Это... - Дед запнулся, будто наткнувшись на преграду, к которой он не хо-тел бы подходить. - Это Страж. Прадед моего прадеда уже считал, что их больше не осталось в Созвездии. А для моего собственного прадеда и для меня стражи были просто легендой. Страшной и захватывающей, волнующей своей силой Мира, о кото-ром мы не знаем. Лучше бы они были легендой.
   Таких тварей не может быть в светлых мирах нашего созвездия. Это сон, - глупо повторил Ант.
   Придется тебе узнать то, что уже не передается молодым несколько поколе-ний - за ненадобностью. Что ходит по планете лишь обрывками смысла, полулеген-дарными анекдотами и... скрытыми от яви снами. Я сам мало знаю.
   Что это?
   Правда о Созвездии. Теперь, когда столь ужасное произошло... Но я не знаю, что произошло. Ведь... причин не было!
  Ант ощутил приступ головной боли, столь редкой в его годы. Но это было только начало - спасительный короткий шок прошел, и обрушившаяся реакция стре-мительно наполняла его горечью и мутной тяжестью осознанной реальности. Вол-шебные миры над ними кружили голову, как жестокая насмешка.
   Когда город еще существовал, он был залит зелеными огнями. Где теперь будут гореть эти огни?
   Послушай... - сказал Дед угнетенно-спокойно, но в конце его голос сломала неопределенность. - Но с чего начать?
  Ничто вокруг не выдало изменений, но оба почувствовали: что-то происходит рядом. Что-то - или кто-то...
   Давай, лучше я расскажу, Дед. У тебя путаница в мыслях, и ты плохо пом-нишь. А я не раз бывал в этом скоплении миров.
  И Ант, и Дед повернули головы на странный, удивительно привлекательный голос. В глубокой тени между деревьев стоял незнакомец: и сама тень рассеялась, от-ступила, вдруг стало светлее. Безупречные и полные энергии черты лица не вызывали ни страха, ни настороженности. Напротив, своим присутствием неожиданный незна-комец словно накладывал бальзам на истерзанное сознание отныне неприкаянных. Он успокаивал, и Ант поймал себя на мысли о том, что перестает помнить о стертом го-роде. Не хочет помнить.
   Я видел и слышал все, - продолжал незнакомец. - И даже немного больше. В том числе то, что произошло в долине. Но не успел вмешаться, не смог ничего сде-лать. На ваши вопросы у меня найдется немного ответов... Жаль - некому ответить на мои.
   Вы кто? Вы пришли из-за Ветхого Сада?
   Можно сказать и так. Вообще я не из этого мира - и не из Созвездия. Я при-был в вашу страну из открытого космоса. Но эти миры изучил хорошо. Раньше...
  Ант и Дед не знали, что сказать. Невозможно покрыть бездну открытого кос-моса и попасть в миры Лиры извне.
   Можете называть меня Орионом. Мой рассказ будет долгим. Вы готовы слушать?
   Откуда вам известно мое имя? - вспомнил вдруг Дед.
   Ну, это уже другой вопрос, - мягко улыбнулся Орион. - И, поверьте, сейчас не самый важный. Как и ваше неверие в возможность прилететь из открытого космо-са.
   Это правда невозможно, - кивнул Ант.
   Ни во что не верить - это признак вашей расы, которой часто правили вели-кие скептики. Но во Вселенной нет ничего невозможного, - ответил Орион в глубокой задумчивости. - А чтобы понять это, поверить до конца, нужно... долго жить и путе-шествовать в космосе. Посмотрите на небо, - вдруг резко перешел он к команде.
  На это небо нельзя было долго не смотреть. Люди поднимали головы - ко все-содержащей сказочности - каждые несколько мгновений. Но теперь они сквозь пья-нящий дурман сверкающих миров, звезд, танцующих кристаллов уловили что-то но-вое. Тревожное.
   Посмотрите на драгоценный клад своего Созвездия - сокровище без ложно-го блеска, неистребимое, всегда подлинное и бесценное. И взгляните на подобные об-лакам пыли и гроздьям бисера бесконечно далекие скопления звезд. Там, в этом не-правдоподобном бисере только начинается огромный мир Галактики, о котором вы и не думаете. Ваше Созвездие, разумеется, не единственное, и, несмотря на всю его прелесть, далеко не самое большое в Галактике. Более того, по сравнению с некото-рыми звездными системами, ошеломляющими величием, это просто карлик. Осколок галактического Кристалла, крупица вечности.
  Калейдоскоп света явно для Анта вдруг задышал какой-то непобедимой жиз-нью.
   Крупица - но и она для кого-то огромна, почти необозрима. В вашем Со-звездии множество солнц и дивных миров. А ваша планета... это периферия, самая дальняя окраина, куда не доходят даже отголоски тех взлетов и падений, расцветов и катастроф, которые тревожат и сотрясают Большие Миры Центра. Не знаю, к счастью ли это для вас или к разочарованию... Вы до сих пор видели лишь ваш крохотный мирок, и даже не подозреваете, что вас окружает многое. Темное...
   Что же происходит там, в этих Больших Мирах? Связь с ними была разо-рвана тысячелетия назад.
   Знаю, - кивнул Орион. - Я веду к этому. История вашего Созвездия, о кото-рой, несмотря на все усилия ваших мыслителей, вы знаете почти ничего, необычайна и ярка. История любого мира неповторима и чудесна, но... оставшееся в памяти лю-дей о минувших тысячелетиях миров Созвездия просто удивительно. Сказочно. Не знаю, возможно, фантастический вид этих планет, ослепляющая неповторимость ка-ждого мгновения способствовали этому - ведь здесь просто невозможна будничность. На вашей планете это не так ощутимо - но в больших мирах ни на мгновение невоз-можно обратиться внутрь себя до конца - ошеломляющие краски, каждый миг новые, овладевают тобой без остатка. Приходит момент - и начинаешь верить, что внутри тебя такая же сила и многомерная чистота. Места мелочному и покрытому серым на-летом грязи не остается. Все обретает чистый и полновесный смысл, без серых тонов - и творчество, и разрушение, и горе, и счастье. И Великое Добро, и большое Зло...
   Я не все до конца понимаю, - признался Дед. Ант сосредоточенно слушал. Расширившиеся глаза вбирали весь спектр изменчивого света небес, ласкового и хо-лодного.
   Перейду к сути. Ваша история начала времен, то есть все то безвременье миллионов лет вплоть до последних двадцати тысяч лет, покрыто почти непрогляд-ной завесой мрака. О нем не помнит и не знает никто, никаких намеков, кроме смут-ных концепций некоторых замкнутых групп. История следующих двадцати тысяч лет известна мало, и настолько фантастически-легендарна, что противоречия известного не дают устройнить картину. Зато несколько тысячелетий - эпоха, завершившаяся пять тысяч лет назад, напоминает героический эпос, собрание мифов в смелом полете фантазии. И ее величие мало кем осознано - а значит, не осознана и судьба человека этих миров. Ведь каждый мир знает себя, и часто остальные миры вокруг - лишь трехмерная картина, живущая отдельной жизнью. Но эта Эпоха была названа Време-нем Сдвига, ибо в конце ее жизнь миров изменилась, очень сильно, впервые появи-лось Созвездие как целостность. Почему? Потому что оно было спасено от гибели, угрожавшей всему... Особенность вашего звездного скопления в том, что его люди и другие носители разума особым образом сочетали магию, обладание тайнами немате-риального с одной стороны, и технологическую материальную культуру - с другой. Это редкое сочетание в галактике, поверьте. И - здесь было все. Планеты-замки, бе-лые и черные маги, взлет и падение великих рас, вызовы природе и космосу, попытки подчинить их себе, борьба с пространством и временем и самоуничтожение планет, внезапные появления и исчезновения в вечном новых смыслов.
   Какая-то сказка, - удивленно произнес Ант.
   Да. Около пяти тысяч лет назад - по временному исчислению вашего мира - в Созвездии появилось какое-то заражение. "Черное семя", как оно было названо. За-несенное сюда извне, быть может, из самых дальних и неведомых окраин галактики, оно начало поражать вначале отдельные миры - мягко, постепенно, так что и не сразу было обнаружено. Вначале отдельные долины и участки леса - а в конце "войны" - целые планеты высыхали, чернели, умирали.
   Высыхали?
   Да. Эта зараза не имела формы, ее нельзя было увидеть или как бы то ни было распознать. Но там, куда она касалась, появлялись "черные пятна выжженной земли", которые невозможно было излечить - и которые ползли, разрастались, и даже космический вакуум не служил преградой. Эти пятна росли и съедали не только твер-дую материю почвы - но и живых существ тоже... Неведомое зло съедало их, раство-ряло и превращало в пустоту. Так были уничтожены многие города, уникальные при-родные сообщества и, более того, Созвездие не досчиталось нескольких планет, пре-вращенных в холодные черные камни, постоянно тающие. Несколько миров, которые уже не повторятся...
   Но кто-то остановил угрозу?
   Об этом отдельная речь. Черная Принцесса, хозяйка планеты, которая назы-вается Пристанью Раздумий, обладавшая огромным знанием и волшебством, создала противоядие. Десятки тысяч аппаратов по имени Стражи были построены ею и рас-сеялись по Созвездию, достигая любого его уголка, вырабатывая особый огонь, в ко-тором сгорало все. Они выжгли все пораженные участки до последнего клочка, унич-тожив инфекцию вместе с теми, в ком она торжествовала. И в Созвездие вернулось равновесие, длившееся пять тысяч лет... до этой ночи.
   Вы думаете, "черное семя" вернулось?
   Нет, - покачал головой Орион. - Оно испарилось из галактики без следа, я отслеживал его путь. И не похоже, чтобы... Здесь - другое. Я тоже когда-то думал, что единственное предназначение Стражей исполнено, после чего они исчезли. Но смутные силуэты, привидевшиеся отдельным людям раз в столетие, и то, что я увидел сегодня, говорят о другом. Стражи продолжают охранять Созвездие от любой опас-ности - или того, что покажется опасностью им. Что было с вашим городом не так? Болезнь, эпидемия?
   Ничего! - воскликнул Дед. - В том-то и дело: я слышал немногое о Стра-жах. И ума не приложу, что этому не понравилось в нашем городе.
   Это меня не удивляет. Это... недомогание галактики, еще не оформившееся, почти не имеет признаков, а те, что уловимы - маскируются под обычные явления: старость природы или усталость людей или нервные предчувствия, которые можно объяснить болезнью.
   Болезнь Галактики?
   Не знаю, то ли это название, но... Ничего общего с тем, что поразило вас тысячелетия назад, оно не имеет. Возможно, оно даже не опасно для нас... пока. Но оно есть. И оно охватывает все больше и больше миров. Ползет от скопления к скоп-лению. Неуловимое, многоликое - безликое. Ему нет имени. Проще можно сформу-лировать так: что-то странное происходит в разных мирах, и в каждом мире оно со-вершенно особенное. Не было бы повода для беспокойства, но ведь странное проис-ходит одновременно в тысячах миров - и потому я сделал обобщение. Какое-то общее влияние извне - просто в каждом мире оно вызывает свою реакцию. Это влияние нельзя назвать однозначно злым или разрушительным - оно непонятное, и это трево-жит. Оно будет, я чувствую, меняться - и в этом проблема...
   Откуда вы узнали о тысячах миров? - перебил Дед.
   Побывал там, - ответил Орион просто. - Я и мои друзья. Но не стоит отвле-каться. Постарайтесь вспомнить - может, какая-то самая незначительная мелочь - и она сейчас важна. Какое-то маленькое изменение в атмосфере города, в людях...
   Изменения происходят постоянно, с течением времени, - пожал плечами Дед. - Это особенность текущей цикличности космоса: все возвращается когда-то, но ничто уже не будет равно себе совершенно.
   И все же... - Орион не торопил.
   Нечего думать, - раздался призрачный уставший голос Анта. - Не измени-лось ничего, кроме одного: уже несколько ночей молчат птицы и певчие существа Ветхого Сада.
   Действительно, - кивнул Дед. Об этом я забыл. Это единственное, на что можно обратить внимание.
   Да... - глаза Ориона, всегда задумчивые, на миг обратились в какую-то бездну внутри себя. - Мне кажется, стражи действовали по иному принципу: у них свои индикаторы, которые замкнули цепь. Я вам скажу следующее: если так будет далее, то стражи, когда-то спасшие созвездие, станут смертельно опасны. Их придет-ся уничтожить, или уничтожением займутся они. Это машины с легким намеком на интеллект, но не дух, иначе их не остановишь.
   Возможно, этот страж был последним.
   Нет, - ответил Орион, вселяя удивительную уверенность в истинности каж-дого его слова. - Они сохранились почти все, удивительно неуязвимые, просто их не замечают. Неприметные камни или звездочки, пока они не проявят себя в действии. Мне хотелось бы услышать, что скажет Черная Принцесса с Пристани Раздумий.
   Кто это? - спросил, наконец, Ант о том, что его интересовало.
   Черная принцесса спасла ваши миры пять тысяч лет назад, когда создала стражей, и была идолом Созвездия. Ей удалось это, ведь она наблюдала за созидани-ем вашей истории, начиная с первых эпох.
   Вы хотите сказать, что она жива до сих пор? Бессмертна?
   Нет, - в многомерных глазах Ориона мелькнуло странное выражение. - Она не бессмертна, просто ее жизненный срок максимально продлен. Она еще очень мо-лода... Черную Принцессу когда-то знали многие, как легенду, хотя и далеко не все. Я уже говорил: все ваши миры живут обособленной жизнью; сами по себе удивитель-ные, они невыразительную картину составляют как целостность. Я встречал Черную Принцессу когда-то очень давно... Она странное существо, ее жизнеопределяющие смыслы и внутренний мир неясны, неоднозначны.
   Почему Черная?
   Черная - это ее элемент грусти. Она далеко не всегда была Черной. Но те-перь Она всегда в тоске. Она часто хотела бы уничтожить созвездие, но спасла его однажды. И потому: следовало бы увидеть ее... Но не мне.
   Мы здесь услышали множество невероятных вещей, о которых можно лишь грезить, не мечтая, глядя в наше небо. Их еще предстоит осмыслить. - Дед задумчиво посмотрел в сторону долины - но вопрос в другом... Что делать теперь?
   Теперь... я скажу, - ответил Орион. - Мне еще многое предстоит сделать: галактика огромна, а время не ждет. Я не могу больше задерживаться. Но здесь много нерешенных вопросов: Черная Принцесса, Госпожа Скорби, с которой я встречаться не могу; стражи, которых нужно остановить; мрак неведомого, который окружает вашу историю и который может быть важен. Поэтому мне нужен мой представитель в Созвездии, он и сделает все. В созвездии нет моих соплеменников, и поэтому все придется сделать... тебе.
  Орион обернулся к Анту, не оставляя пространства для выбора.
   Мне? - Ант прошептал растерянно и удивленно. - Но я же ничего...
   Ты все узнаешь. Все сможешь, - Орион прикоснулся к его глазам лучами взгляда, как направленными под напором струями энергии, и Ант вдруг ощутил, как целые пласты знания, невероятного и многообразного, о его Созвездии, оплетают сознание, а разум обретает странную решимость и мощь. Куда-то улетучивались, рас-творяясь в нестерпимом сиянии, самые болезненные сгустки боли и отчаяния. И сквозь транс передачи в прозрачной невесомости начал вырисовываться План. Он знает, что нужно делать.
  Минутой позже Орион смотрел куда-то в гущу деревьев поверх головы Анта. Ант не был уверен: происходило ли что-то. Но он произнес:
   Да, мне кажется, я уже могу...
   Думаю, можешь, - кивнул Орион. - Деда я забираю с собой. Временно. А ты пройдешь сквозь Ветхий Сад, который, кстати, несмотря на все слухи, совершенно безопасен. Там будут горы. Ты найдешь звездолет в пещере Иглы. Ты уже знаешь, где это. И лети в большие миры. Ты будешь поражен много раз - но человеку достаточно лишь однажды вырваться из тесного мирка - и он сумеет не только привыкнуть к утомительной безбрежности, но и полюбить ее. Удачи, Ант, я не прощаюсь. Все мы встретимся на планете Лишь Однажды, Сияющей Жемчужине на вечно черных рав-нинах космоса.
   Многовато черного за один раз, - заметил Ант.
   И запомни позывной Галактики: "Господь един, Космос Вечен".
   А как мы встретимся, если я и понятия не имею, где искать эту планету?
  Но Орион не ответил. Его контур уже стерла ночь. (..... продолжение следует........)
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"