Я живу напротив мужского душа, дверь туда никогда не закрывается, и я слышу звук плещущейся воды и глухого кашля, они говорят мне "Добрый день" и никогда не вступают в беседу. Через две ночи меня отсюда выселят и я снова пойду по трамвайным путям, поднимаясь и спускаясь с холма на холм через эти пустынные кварталы на правом берегу. Снова будет раскалываться голова - то ли от простуды, то ли от недостатка общения, к которому я сначала стремлюсь, и с которым потом не знаю, как жить.
В мое любимое кафе стали ходить чужие люди, они едят сладко пахнущее мясо и громко разговаривают. Я пью желто-карамельный грог, грызу хрустящий, обсыпанный маком бублик. В нос ударяет густой запах кофе. Барменша так угрожающе на меня смотрит, что мне кажется, что я сижу на самом проходе. Я утыкаюсь носом в висящую передо мной фотографию - какие-то люди у входа на лестнице, вид: сверху, вблизи, по частям.
Наверное, в следующий раз мне придется отправляться в путешествие зимой, чтобы на каждом шагу не натыкаться лбом в стену воспоминаний, который мешают движению вперед, моя сим-карта переполнена, нужно все стереть, иначе новые адресаты всегда будут получать в ответ - сообщение забуфферировано, и скоро вообще перестанут обо мне вспоминать.
Ты обещал не делать мне зла, но сделал самую страшную вещь - изменил для меня этот город. В нем всегда будешь ты, я буду видеть тебя на лестнице, спускающейся от садов, на площади, обнимающимся с какой-то блондинкой, я снова приду на свидание под башенными часами и буду прикуривать сигарету от сигареты. И когда это внутреннее ощущение столкнется с тем, что снаружи, станет больно, и я пойму, что значит вгрызаться в железо и не чувствовать, как ломаются зубы.
С окон сняли решетки, хочется спрыгнуть в сухие листья и пойти в грушевый сад, там ровные тропинки, деревянные лавки и вдалеке видна каменная стена кладбища. Скоро день Всех Святых. Засветить красный поминальный фонарь и смотреть, как тысячи других маленьких огоньков текут светлой рекой к костелу.
Нас было трое, и у нас были ключи от двух квартир, можно было принять душ, достать что-нибудь из холодильника, а в случае необходимости остаться. Мне предлагали третьи, но я отказалась, променяв их на ключ от узкой комнаты в коридоре, где не спят до пяти - курят, стучат друг другу в дверь смеются, только вот моя Роксолана еще не пришла.
Я надела пижаму, выключила свет и только я прикоснулась ухом к подушке, кровать затряслась от басов музыки. Когда я встала и задумалась, чем я могла бы заняться, раз я не могу заснуть, снова наступила абсолютная тишина. Я сидела на постели с открытыми глазами и чувствовала, что ужасно хочу спать, и мне не помешает ни музыка, ни разговоры под моей дверью, но когда я снова ложусь, я понимаю, что спать не хочу. И вопрос не в том, как можно спать в такую ночь, а в том, как можно в такую ночь не спать.
Через каждые пять минут в дверь стучат, здороваются, куда-нибудь приглашают - иногда к телефону, иногда на барбекю. Кто пригласил, не знаю, но говорят, что будет весело. После человека с пластырем на лице, произнесшим с немецким акцентом "ужо побачим", мне уже все равно.
Я не хочу разговаривать с мужчинами, рядом с которыми я чувствую себя старше, с мужчинами, к которым я не чувствую влечения, я отбрасываю эти варианты, как не стоящие, бессознательно... Разговаривать с мужчиной, к которому ты равнодушна, это все равно, что разговаривать с окном, лучше уж оставаться наедине с собой.
Самый простой и логичный вывод из этого: постоянный поиск идеального самца.
Моя Роксолана целый день спит, накрывшись с головой одеялом, я даже не могу попросить и нее чаю. Самым теплым воспоминанием остается нежнейше-теплая рука, тащащая меня к телефону и темно-бархатные глаза, уверяющие, что неважно, как меня зовут, ведь кого-то спрашивают. Мне следовало бы в отместку как-нибудь схватить его за ногу, но мне страшно даже произнести его имя...
Вариант пристойно проведенного вечера: пригласить к себе трех подружек, пить чай и до 11 петь им под гитару. Другой, менее пристойный: отвести его в душ и вымыть ему голову моим шампунем, а потом открыть пакет Дон Симона.
Роксолана ввернула лампочку в мой ночник, чтобы я не включала люстру, когда возвращаюсь домой в половине пятого утра.
Из отброшенных вариантов при наличии определенной фантазии и повода (скуки, например), при отключенном сознании (например, во сне) появляются очень интересные возможности, может быть, даже еще более извращенные, чем если бы изначально этот вариант принимался во внимание. Ощущение: горячий блик света по спине, сразу становится интересно попробовать.
Когда глаза собеседника становятся слишком мягкими и глубокими, стоит задуматься о том, что он имеет в виду, предлагая тебе очередную сигарету, даже если ты не поворачиваешь голову в его сторону и прячешь руки, чтобы он не мог к ним прикоснуться.
Роксолана предложила мне яблоко, а потом пойти на пиво, я отказалась, оставшись сидеть на постели, выставив из-под темно-синей юбки свои белые коленки. Вчера я не принимала никакх предложений, устроив себе выходной. Выпила молока и легла спать, когда еще не было 11, мне не хотелось ввязываться в разговоры, потому что это бы означало, что я проявляю интерес, я в реальности, внутри все пусто и прямо.
Когда руки стоящего рядом начинают скользить по линии твоего тела, стоит задуматься о том, что он подозревает, когда приглашает на ночную прогулку, даже если в этот момент ты строишь глазки арабу в окошке остановившегося трамвая.
Просто потребность в чьей-то жалости, абсолютной откровенности, в глубине слов. Просто спрятаться, прижаться лбом, воспользоваться, отвести душу. Чем безобразней все это будет, тем лучше.
Я боюсь начать испытывать отвращение к еще одному языку. Одного лишил меня ты, другого может лишить меня очередной курортный любовник на три недели, тем более, что на этом языке можно говорить только о конкретных и простых вещах, но никак не выражать чувства. Этот язык - шершавый, как небо на утро после вечеринки, как плохо отштукатуренная стена. Как подбородок мужчины, который бреется с вечера.
Забавно на некоторое время почувствовать , что имеешь возможность поиграть в кого-то, кем не являешься и никогда не будешь, например, в такую невинность, которую может оскорбить любое откровенное движение и любой слишком прямой вопрос, в воплощение несмелости и робости, которое нужно целовать в щечку кончиками губ и гладить по волосам.
Но если прелюдия затягивается, то начинаешь забывать о чем речь, просто теряешь интерес. Когда начинает казаться, что достигнуть какого-то результата невозможно, то лучше вовремя все бросить, чтобы не тратить время, чтобы не обманываться. Мужчина и женщина всегда играют в игру, но игра, не имеющая конечной целью некую точку, быстро надоедает.
Теперь я знаю. что такое чистая любовь - это чистая скука, натянутое молчание, беспомощные взгяды, холодные руки, абсолютное бессилие. Хочется не просыпаться целые сутки. Чистая любовь - любовь не имеющая цели, опустошающая. Ты тоже, отчасти, в этом виноват, мне бы самой никогда не пришло в голову бросаться в такую крайность.
Чистая любовь - все равно, что мечтать выйти замуж за импотента, все равно, что пить безалкогольное пиво, все равно, что идти в оперу и слушать фоногорамму - неправда, пустышка.
Когда его друзья начинают похлопывать тебя по спине на прощание и понимающе улыбаться через весь стол, замечаешь, насколько они красивее, привлекательней, телесней, живей, ближе. На прощание - хотелось бы провести по ночи в каждой из комнат, и ни малейшего чувства стыда бы не последовало.
Я уехала, не сказав Роксолане ни слова, я ее немного стесняюсь, потому что она относится ко мне так хорошо, как я не заслуживаю. В семь утра ко мне начинают приходить с визитами, в восемь приходят рабочие, заделывать дырку в стене, которую они сами проломили. Когда я сидела в три часа ночи, обхватив колени руками, заледеневшая и боялась закрыть глаза, чтобы снова не начать мчаться по серпантину горных дорог - хорошо, что я была не одна.
Когда я оказываюсь одна в туманном городе, пахнущем еловым дымом, я понимаю, почему мне хочется пуститься в любые приключения, закрыв глаза и отключив память на какое-то мгновение, которое можно выдержать. Совершенно случайно я увидела сегодня твое лицо среди мелькания людей на фотографиях в чужом фотоальбоме, на соседней, кажется, была я. С каким-то огромным страхом и удивлением я поймала себя на том, что почти ничего не чувствую.
Ночной вокзал, фонари расплываются в тумане, как акварель по мокрому листу, я опять попала в какую-то развилку памяти. Как будто снова я совершенно одна уезжаю домой. Ничего не поняв, ничего не получив в замен, как будто бы снова - опустошенная и открытая, беззащитная перед этим серым городом и пред тем, к котором через определенное количество часов сна я окажусь.
Другой вариант пристойно проведенного вечера: закрыться на кухне вдвоем и варить чай, не отвечая на насмешливые реплики по ту сторону двери. Моя Роксолана сегодня в очередной раз легла спать раньше, чем я, оставив на тумбочке пачку ванильных сигарет и две открытые бутылки пива.
Мне уже совсем скоро будет столько же, сколько тебе. И я вдруг поняла, сколького я о тебе не помню, совершенно не помню, даже, наверное, твое лицо, только волосы и плечи. Но все равно, натыкаясь на знаки из прошлого, я до сих пор как-то вздрагиваю внутри.
Чистая любовь - это впадать в транс два часа под психоделическую музыку, отхлебывая вино из одного стакана, а потом, обмякнув на кровати, лежать, почти не касаясь друг друга, держась за руки. Оргазм здесь становится явлением чисто духовным, и я не знаю, меняется ли что-то в его сути.
Было бы совсем неприлично, если бы в вашей комнате начали ночевать чужие девушки. Когда вы открываете дверь, они прячут лицо в подушку и делают вид, что их это не касается. Было бы еще хуже, если бы, как только вы выключали свет, звуки поцелуев становились бы все громче и отчетливей. И было бы вообще нехорошо, если бы я начала выходить из его комнаты.
Жить просто так, спокойно заснуть, не слышать, как открывается дверь, как за стеной течет в душе вода, проснуться и обнаружить на подушке очередную записку. Я до сих пор размышляю, не пора ли мне начать собирать записки от мужчин - примерно одинакового содержания "я скоро вернусь". Твоя - примерно пол года висела над моим письменным столом, прикрепленная булавкой к обоям, пока я не поняла, что ты не вернешься.
Моя Роксолана снова уезжает. Она выпила две бутылки зубровки и ей захотелось домой. Я не знаю, стоит ли ей возвращаться сюда, потому что уже который день строители обдирают стены, на первом этаже уже вынули окна, и по коридорам гуляет сырой ноябрьский ветер, пол засыпан штукатуркой. Вчера кто-то ночью залезал по лесам на крышу и играл там на барабане.
Единственное, что разрушает чистую любовь - измена. И если обычные отношения могут потом сами собой как-то придти в норму, то здесь любые оправдания бесполезны и делают только больнее.
Я понимаю, что сейчас я оказалась тобой, и, наверное, это хорошо, чтобы я наконец поняла, что это все значило и почему так произошло. Такой болезненный опыт, который, по большому счету, лучше не иметь, чтобы не чувствовать внутри всю ту же холодную пустоту, отдающую валидолом.
Трезвое и злое настроение, широко открытые глаза, смотрящие пристально и выдерживающие чужой взгляд, неподвижное лицо, ладони на коленях. Я поняла, что попала в очередной лабиринт, из которого не могу выбраться, я потеряла последние ощущения и даже не могла плакать.
И, наверное, я теперь, смогу все забыть, совсем, и больше не ходить по своим следам. Я снова буду различать запахи и вкусы: пряники с ромом, абсент, кофе по-венски, терамиссу, обжаренный мате, шпинат с сыром... Снова станут важными детали или хотя бы что-нибудь вокруг меня.
Или нет - беспомощно уткнулась в подушку, осознавая свою неспособность плакать, желудок сводит от двадцатой выкуренной за день сигареты, ноги - ватные. Чистая любовь - это все или ничего, даже если тебе нужно немножко сострадания, когда ты откроешьдверь, с той стороны уже никого не будет.
По утрам такая суета. Сначала в дверь стучат, чтобы вернуть мне чайник, потом - утюг, потом в окне появляются рабочие, с отбойными молотками, потом приходят напомнить, что я собиралась в прачечную, в конце концов я просыпаюсь, совершенно уставшая и обессилевшая. Варю кофе, который стоит мне одного неотвеченного звонка. После всего этого единственным вариантом пристойно проведенного вечера остаются ночные прогулки по лесам, вокруг здания. Главное, не забыть бенгальские огни и зажигалку, можно было бы еще вспомнить какой-нибудь гуситский гимн. Это было бы красиво. Надеюсь, моей Роксолане не будет за меня стыдно.
Когда я заметила у своего нового любовника такое же как у тебя овальное родимое пятно на спине, я поняла, что в этих историях было что-то изначально общее, без одной не было бы другой. Стало ли мне от этого легче? Сомневаюсь. Не было удивления, не было страха, ничего не изменилось, просто, здесь и так было достаточно глупых совпадений, и это - одно из них. Я просто знаю. что эта история закончится и я снова окажусь перед абсолютно плоской равниной и не буду знать в какую сторону идти.
![[]](/img/b/bojarskaja_s_a/chistaja/peyzazj.jpg)