Сентябрьским вечером Андрей нашел пачку "Мальборо" на парапете подземного перехода. Распечатанную, но не начатую. С тех пор как он бросил курить, ему постоянно попадались сигареты в самых неожиданных местах: иногда он подбирал их и отдавал соседу по съемной "двушке", иногда, раздраженный накатившим желанием сделать затяжку-другую, выкидывал в ближайшую урну, а чаще всего - не трогал. Но собирался дождь, Андрею стало жалко добра, так что он сунул пачку в карман. И только дома заметил спрятанный за фольгой листок с телефоном: "Нашедшему просьба позвонить".
В голове сразу же возникли сюжеты из шпионских детективов и криминальных новостей. Не став дальше щекотать воображение, Андрей набрал неизвестный номер.
- Здравствуйте, - откликнулся спокойный мужской голос. - Чем могу помочь?
- Я нашел ваши сигареты, - сказал Андрей, не придумав ничего умнее.
- Отлично! - Собеседник оживился, и дальше вопросы посыпались градом: "Как ваше имя?", "Где случилась находка?", "Сколько вам лет?", "Вы курите?".
- Два года как бросил, - сказал Андрей, чувствуя себя круглым дураком. - Что всё это значит?
- Я с удовольствием всё вам объясню, - пообещал голос в трубке. - Сможете завтра подъехать на Орджоникидзе, 14?
За следующие пять минут Андрей выяснил, что собеседника зовут Кирилл Зотов и сигареты возвращать ему не нужно. А ещё, что Зотов заведует кафедрой социальных прогнозов Института прикладной психологии и социологии и проводит уникальное исследование, результаты которого намерен опубликовать в журнале. Поэтому участников необходимо зарегистрировать как полагается.
- Часам к двум нормально будет? - предложил Андрей. Отчасти им двигало любопытство, отчасти - солидарность: он, сам пока-еще-аспирант факультета психологии в меде, знал, как непросто бывает набрать выборку.
- В любое время до восьми, я буду на месте, - заверил Зотов. - На проходной скажете, что ко мне.
***
На следующий день Андрей сидел в лаборатории Зотова, заполнял анкету и пил чай.
- Видите ли, - объяснял Зотов, молодой человек с аккуратной бородкой и горящими энтузиазмом глазами, - моя гипотеза состоит в том, что люди чаще получают что-то, если это "что-то" им совершенно не нужно. Как у Пушкина: "Чем меньше женщину мы любим..." И пока гипотеза подтверждается! Почти все мои сигареты нашли бывшие курильщики вроде вас. По статистике, у нас в городе половина населения курит: должно быть примерно 50% на 50%, а получается 95% на 5%.
Андрей украдкой разглядывал заставленную старым оборудованием комнату с фикусом и алоэ на подоконнике, заваленный бумагами стол Зотова и самого "Кирилла Ивановича", который был ненамного его старше, но уже защитил кандидатскую и даже получил кафедру. К сожалению, вместо тонконогой студентки-лаборантки вместе с Зотовым работала Валентина Сергеевна Махова, дородная женщина лет шестидесяти, которая слушала начальника с явным скептицизмом, но не забывала подливать ему чай и выкладывать на блюдце печенье и конфеты.
- Я бы назвал этот феномен "законом уксуса", - продолжал рассуждать Зотов. Узнав, что Андрей в некотором роде почти коллега, он увидел в его лице благодарного слушателя. - На халяву и уксус сладкий, правильно? Но шутка природы в том, что ничего, кроме уксуса, на халяву вы и не сможете получить...
- Мне кажется, вы напрасно смешиваете нематериальное и материальное. И слишком упрощенно понимаете категории "нужности" и "ненужности", - мрачно сказал Андрей, которому такая логика совсем не нравилась. - Почему ограничиваете временной отрезок ненужности одним днем, а не, к примеру, одним месяцем? Это может перевернуть ваши результаты с ног на голову.
- Интересная мысль! - Даже возражения Зотов воспринимал с энтузиазмом. - Но то, что в моей выборке сигареты чаще других находят бывшие курильщики, - факт. Можно взять разные временные интервалы и посмотреть, что получится... Андрей, а вы не хотели бы подключиться к работе? Думаю, мы смогли бы оформить вас на полставки.
- Место для вас есть, но надо будет прибраться, - вставила Валентина Сергеевна. Взглядом она указала на стол у стены, на котором громоздились три старых системных блока.
- Статью опубликуем, возьмем вас в соавторы... - сказал Зотов. - Приходите в любое время, обговорим подробности.
- И печенье приносите к чаю. - Валентина Сергеевна убрала остатки сладостей в шкафчик.
- Спасибо, - поблагодарил Андрей больше из вежливости, чем от души. - Я подумаю.
Он отдал Зотову анкету и пожал руку.
Кафедра социальных прогнозов находилась на четвертом этаже учебного корпуса: заканчивался перерыв, так что пробираться к выходу пришлось через стайки студентов, опаздывавших на пары.
Институтская суета задевала ностальгические струнки и раздражала. Андрей ушел из аспирантуры в академ больше полугода назад и уже понимал, что восстанавливаться не будет: пропало вдохновение, запал. Он работал день через день в частном кадровом агентстве, подрабатывал репетитором - денег на жизнь и редкие посылки домой хватало, но перспектив не просматривалось никаких.
Сидя по выходным с приятелями в баре, он думал о том, что ничего в Москве его, в сущности, не держит: работа какая-никакая есть везде, а поддерживать общение можно и по сети.
Забрать документы и вернуться в родной Рыбинск мешало только упрямство и отчасти нежелание разочаровывать родителей. Он не считал себя законченным неудачником, но недовольство самим собой свербело, как заноза, и Зотов эту занозу нечаянно растревожил.
"Закон уксуса", значит, - сердито подумал Андрей, выйдя из института. - Чепуха!"
Моросил дождь. Клены и березы еще не пожелтели, стояли мокрые и угрюмые.
Андрей поспешил в метро: к четырем нужно было успеть к ученику.
***
Ученика звали Марком. Он перебивался с двойки на тройку по половине предметов, так что Андрей, помимо биологии, занимался с ним химией и географией. Марк не был глупым или ленивым, скорее, невнимательным. Ему совершенно не нравились естественные науки, и никакая красочная анимация под вкрадчивый голос диктора с "Дискавери" не могла его заинтересовать: приходилось просто зубрить программу перед контрольными.
- Самая высокая гора Европы... Самая длинная река Северной Америки... Столица Австралии... - спрашивал Андрей, досадуя то на себя, не сумевшего найти другой подход, то на Марка, никак не желавшего понять, что Миссисипи и Канберра ему очень даже нужны - не вообще, но завтра.
- В какое созвездие входит Полярная звезда?
- Андрей Николаевич, а вы новые "Звёздные войны" смотрели? - Марк болтал ногами под столом и крутил ручку с колпачком-Чубаккой в измазанных чернилами пальцах. - Правда, отстой?
Андрей усмехнулся:
- Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Контрабандистом? Тогда географию точно придётся выучить.
- Не знаю, - серьёзно ответил Марк. - Но папа говорит, всё равно мало что в жизни выходит так, как хочется. Поэтому - какая разница?
- Мало - не значит "совсем ничего" Полярная звезда входит в Малую Медведицу и может помочь тебе сориентироваться в лесу. В жизни выбрать направление помогут только знания, - сказал Андрей. Ему вновь вспомнился Зотов, с горящими глазами расхваливающий свою теорию. - Знания, Марк, это сила, а четверка за контрольную - это лист наклеек по "Звёздным войнам". Сдашь - принесу. Договорились?
От Марка Андрей вышел измочаленным. "Мальборо" Зотова жгло карман.
"Зачем я бросил? - спросил он сам у себя, бредя по улице. - Это было после того, как мы разошлись с Маринкой: хотел доказать себе, что могу. Ну, доказал - и что? А зачем начинал? Да просто так, ни за чем... Бессмыслица. Здоровый образ жизни или нездоровый - в жизни цель нужна, а не образ!"
От воспоминания о Марине настроение окончательно испортилось.
Неудивительно, подумал Андрей, что они не сошлись характерами. Марина была совсем другой, нежели он сам: целеустремленной, решительной, веселой - душа компании, человек-зажигалка. Она легко придумала бы пару-тройку остроумных объяснений для данных Зотова и название получше, чем "закон уксуса".
Соседа дома не оказалось. От скуки Андрей включил на кухне телевизор: нефть дешевела, акции "Теслы" росли, известный олигарх попал в ДТП, а малоизвестный актер устроил перформанс в отделении полиции.
"Бессмыслица! - Андрей щелкнул пультом, выключая звук. - Мы окружены ненужной информацией и ненужными вещами. Поэтому чаще всего находим нечто, совершенно нам ненужное. Только и всего. А законы природы не могут учитывать наши желания и потребности".
***
Следующие три дня прошли ни шатко ни валко. Андрей работал, вел занятия, ел и отдыхал - но мыслями то и дело возвращался на кафедру социальных прогнозов. Теория Зотова строилась на огромном количестве допущений и была, очевидно, абсурдна, однако как будто требовала рассмотреть себя под лупой, разобрать по косточкам, опровергнуть...
Такая пустая - ненужная? - трата времени была совершенно не в характере Андрея. И все же вечером четвертого дня он топтался перед воротами института с пачкой печенья в кармане, не решаясь переступить черту, отделявшую его, благоразумного взрослого человека, от непонятной авантюры.
Недоверие к теории Зотова, с досадой думал Андрей, пробуждала логика самой теории: не могла же ему просто так, на халяву перепасть возможность изменить жизнь, сделать что-то значительное?
Андрей вздрогнул и обернулся: кто-то вдруг тронул его за плечо.
- Кы-ы-у-у! - Старик-дворник зыркнул из-под кустистых бровей и двумя пальцами постучал по губе, прося сигарету.
Дед выглядел колоритно: крупный, заросший, седой и с всклокоченной, но чистой бородой, в потертой кожаной куртке и лихо сдвинутой на затылок шапке; метла в его руке издали сошла бы за комиссарскую винтовку. Один глаз сильно косил, зато второй, серо-голубой, смотрел прямо в душу.
- Простите, бросил, - мотнул головой Андрей, хлопнув по обычно пустовавшему карману, - и нащупал зотовское "Мальборо".
- Подождите! Вот... - Он отдал дворнику пачку. - Знакомый оставил... Вот, забирайте всю. Только у меня зажигалки нет.
- С-е-е-у! - Дед заулыбался, сунул одну сигарету за ухо, вторую вставил в зубы и споро достал откуда-то спички. Вместе с пачкой протянул их Андрею, вынудив того отнекиваться:
- Нет-нет, я бросил...
Немой дед развел руками: мол, не хочешь - как хочешь, и чиркнул спичкой, раскуриваясь.
Андрей полной грудью вдохнул воздух, наполненный осенней сыростью и сигаретным дымом, и вдруг ясно вспомнил день, когда впервые отмахнулся от предложенной другом сигареты.
Они с Маринкой провстречались три года, но последние месяцы ругались часто и безобразно: не хватало денег, времени, сил друг на друга. Каждый хотел получить больше, чем готов был дать другой. Андрей начал поглядывать на сторону. Ничего серьезного, но Марина подозревала за ним грешок и злилась.
В день, когда все закончилось и ничего не началось, она назвала его "бесхребетной тряпкой". Он выложил из кармана ключи на тумбочку в прихожей и ушел, захлопнув дверь. Возвращаться он не собирался, Марина и не звала.
Так и расстались, не прощаясь.
За прошедшие с того дня два года ни разу не разговаривали. От общих знакомых он слышал, что она жива-здорова и вроде как вышла замуж... Он много раз собирался позвонить, но не решался: набрать номер женщины, которая так и не стала безразлична, - это не с куревом завязать. А сама она не звонила.
"Но пора перестать быть тряпкой и ждать халявы. - Андрей достал смартфон. - Была не была... Зотов подождет".
Дед наблюдал за ним с любопытством. Длинные гудки сменились треском, бормотанием телевизора и детским плачем.
- Андрей? - неуверенно спросил знакомый голос. - Это ты? Что-то случилось?
Андрей почувствовал, как у него екнуло в груди: значит, не стерла номер!
- Все хорошо, прости за беспокойство... Я очень рад тебя слышать, - выдохнул Андрей, досадуя, что не заготовил никакой речи заранее. - Ты не занята? В общем, такое дело: я тут неподалеку оказался... Считай, случайно, да. И совершенно случайно в кармане есть печенье к чаю. Можно к тебе зайти ненадолго?
Уже шагая в сторону Маринкиного дома, Андрей понял, что печенье совершенно случайно тоже выбрал ее любимое, с орехами и белым шоколадом.
***
Спустя полчаса Андрей грел руки о кружку с чаем на маленькой кухне и рассказывал о том, как поступал в аспирантуру и как ушел; хвастался успехами Марка, сдавшего контрольную на четыре с плюсом. Все вокруг казалось знакомым, родным - и чужим одновременно: обстановка, запахи, даже сама Марина, немного осунувшаяся, но покрасившая волосы в рыжий цвет. В комнате мама Марины возилась с младенцем.
- А муж?.. - не вытерпел Андрей.
- Был да сплыл. - Марина не отвела взгляд. - Нам доктора напророчили, что Анька инвалидом родится... УЗИ плохое было. Вот он и свалил.
- И как вы одни теперь... Может, вам на лечение деньги нужны? - спросил Андрей с тревогой.
- А у тебя есть? - Марина вскинула бровь.
- Мало, - признал он. - Но что-нибудь найду.
- Не надо, хватит с нас врачей. - Марина вдруг впервые за вечер по-настоящему улыбнулась. - Ошиблись они, Андрюх. Дочка здорова: только овальное окно в сердце было, но заросло уже.
- Вот как... - Андрей улыбнулся в ответ.
Марина помолчала.
- Ну, а у тебя как... с личным? - негромко спросила она.
- Да никак. - Андрей пожал плечами. - Что было, то сплыло - даже вспоминать не хочу... И лишнего сейчас наговорить не хочу. Но очень рад тебя видеть. Очень. Если я, скажем, в эту субботу тебя гулять позову - пойдешь? Ненадолго, а за Аней твоя мама посмотрит.
- С чего такие предложения? - Марина взглянула исподлобья. - Мне казалась, мы друг друга неплохо знаем. Даже слишком. Я и раньше была не подарок, и за два года ленточку бантиком мне на затылке не повязали. Только младенца в роддоме выдали.
- Никто из нас не подарок, - сказал Андрей. - Погулять сходить - не замуж выйти. Давай попробуем, а?
Марина засмеялась. Рыжий цвет ей был очень к лицу.
- В субботу в пять, - сказала она с улыбкой.
А в дверях, когда прощались, добавила:
- Я тоже рада тебя видеть.
Андрей шел по микрорайону и любовался всем вокруг: мокрыми деревьями и отражениями фонарей в лужах, белыми муравейниками панелек с мозаикой освещенных окон. Умом он понимал, что не сделал ничего особенного: угостил дворника сигаретами да позвал бывшую девушку погулять. Но на душе было тепло.
Завибрировал телефон: звонил Зотов.
- Надумали что-нибудь?
- Спасибо, но вынужден отказаться, - сказал ему Андрей. - Не знаю, в чем причина аномалий в вашей выборке, но "закон уксуса", уж простите, чушь. Не так важно, необходимо ли нам самим то, что мы получаем. Дорога возможность разделить это с другими, будь то пачка курева или глупая газетная статейка, которую можно обсудить за ужином. Понимаете? Нет в мире никакого "уксуса"!
Налетел порыв ветра: с каштанов вдоль проспекта посыпались коричневые блестящие плоды. Андрей поднял пару и сунул в карман.
***
На том историю с Зотовым и его сигаретами Андрей считал для себя законченной, однако волею судеб через два месяца она получила неожиданное продолжение.
Деревья уже облетели. Ночами выпадал снег, но к утру таял. Андрей с Мариной пару раз в неделю гуляли или обедали в ближайшем кафе, в общение постепенно возвращалась непринужденность.
В один из солнечных ноябрьских дней они не спеша проходили мимо института. Дворник, запомнивший Андрея с первой встречи, улыбнулся и промычал что-то приветственное. Андрей поздоровался в ответ.
- Добрый день, Борис Никитич, - громко сказала вдруг Марина, подойдя к старику. - Помните меня?
Тот помотал головой, по-прежнему улыбаясь с каким-то детским дружелюбием.
- Ну ничего... Доброго вам здоровья. - Марина кивнула на прощание и быстро пошла прочь.
- Ты его знаешь? - удивился Андрей. - Кто это?
- Так я же училась здесь до третьего курса. - Марина вздохнула. - Профессор Померанцев, Борис Никитич: он вел у нас матстатистику, заведовал кафедрой социальных прогнозов. Инженер, доктор технических наук, но увлекся психологией... На лекциях рассказывал, что собирается построить чудо-машину. А вышло - видишь, как. Ехал с конференции и на трассе влетел под фуру... Сам выжил, но мозг пострадал. Каково не дряхлому еще, деятельному дядьке на пенсии по инвалидности, да и сколько там той пенсии? Только на лекарства хватит. Друзья его подсобным рабочим при институте устроили: вроде и при деле, и под присмотром.
- А что за чудо-машина? - насторожился Андрей.
- Какой-то излучатель для изменения вероятности событий, - сказала Марина. - Он объяснял подробнее, но я тогда ничего не поняла. А теперь уже и не спросишь. Такая судьба...
- Судьба, - согласился Андрей, в глубине души совсем в том не уверенный.
Ближе к вечеру, проводив Марину до дома, Андрей вернулся в институт.
- Я на кафедру, к Зотову, - сказал он сонному охраннику.
- Так Зотов же в командировке, - удивился тот.
- Тогда, значит, к Валентине Сергеевне. То есть к Маховой, - нашелся Андрей и в следующий миг со всей ясностью осознал, что попал в яблочко. Молодой и самоуверенный Зотов вряд ли интересовался чем-то, кроме собственных данных: с вопросами действительно стоило идти к Маховой.
Валентина Сергеевна поливала алоэ, Андрея она встретила удивленным взглядом.
- Ваш бывший начальник, профессор Померанцев, он ведь успел построить свою машину? - спросил Андрей с порога.
- Закройте дверь, молодой человек, - строго сказала Махова. - С той стороны, если собираетесь шуметь и суетиться, или с этой, если хотите поговорить.
- Конечно... Простите. - Андрей прикрыл дверь и сел на краешек стула. - Моя подруга училась у Померанцева. Она сказала мне о машине. Вот я и подумал, что... - Он окончательно смутился.
- Что такое чудеса на языке грубого материализма, Андрей? - Махова отставила в сторону пластмассовую лейку и подошла к столу, заставленному старыми системниками. - Маловероятные события, которые происходят чаще, чем должны происходить. Этим и занимался Боря. Раз интересно - смотрите. - Она осторожно сняла короб с ближайшего системного блока. - Только вряд ли вы много поймете. Я вот не понимаю, хотя полжизни у Померанцева в ученицах проходила.
Андрей невольно ахнул. Вместо обычной начинки внутри системника оказалась стеклянная колба с каким-то темным камнем внутри, из колбы выходили провода, соединенные с несколькими платами. Питалась вся конструкция от обычной розетки.
- Боря под Челябинск ездил, искал обломок метеорита как материальное воплощение маловероятного события, - сказала Махова. - При нагревании и под воздействием тока обломок излучает... Нечто. Что-то такое, что смещает вероятности. Боря называл это парадоксальными волнами. Радиус действия неизвестен, так как методов измерения нет.
- Но это... эта штука работает? - растерянно спросил Андрей.
- Сперва я включала ее только из уважения к Борису. - Махова посмотрела на него со странной улыбкой. - Но потом увидела результаты Зотова и задумалась. Может, и работает. Может, нет. Вопрос вероятности. - Она усмехнулась.
- А чудо - всего лишь маловероятное событие, - тихо сказал Андрей. - Само по себе оно не хорошее и не плохое. Так?
Махова кивнула.
Была ли авария, в которую попал Померанцев, "чудом", или же тот факт, что он остался в живых? Страшный прогноз для Марининой дочки или ее выздоровление? Вряд ли кто-то знал ответ.
Андрей достал из кошелька юбилейную десятирублевку и подбросил в воздух. Прежде чем упасть на пол решкой вверх, монета секунды три крутилась на ребре.
- Маловероятно, что разум Бориса Никитича восстановится, - сказал он. - Поэтому вы держите машину включенной? Чтобы дать ему шанс?
- Не только. "Чудо-машина" - то, что Боря оставил миру. Я не могу выбросить ее или отдать неизвестно кому, - сказала Махова. - Он верил, что, если мир будет менее предсказуемым, это изменит нас к лучшему: люди станут менее пассивными, менее предубежденными, более гибкими... Может, он и прав. Если передумаете насчет работы - позвоните Кириллу и приходите к нам. С ним сработаться проще, чем кажется.
- Спасибо, - еще раз поблагодарил Андрей. - После Нового года обязательно позвоню.
Из-за "чудо-машины" или благодаря авторитету Маховой, но сейчас мысль о возвращении в науку не казалась глупой.
Он попрощался, быстро спустился по лестнице и вышел в пустынный институтский двор. Померанцев, сгребавший с газона последнюю листву, издали махнул ему рукой.