Вы знаете такого американского писателя Торнтона Уайлдера? Нет? Ну и не беда. Так вот, этот самый Торнтон Уайлдер, хоть и американец, очень неглупую мысль высказал. Попробую вам растолковать своими словами. У Вас есть друзья? "А то!- ответите Вы мне. И я , конечно, знаю, что друзья у Вас есть. А спрашиваю вроде как для вида. По научному это называется риторический вопрос. На такие вопросы ответа не требуется. Так вот, продолжаю." Сколько у Вас друзей ?- спрашиваю я уже не риторически. А Вы говорите: пять . Или там, десять. Немало, как я понимаю, друзей. А вот сколько друзей должно быть у человека? Вы знаете? Нет? То-то. А Торнтон Уайлдер знает. На то он и замечательный писатель. Друзей должно быть ровно девять. Трое друзей младше Вас, трое- Ваши ровесники и трое- старше Вас. Когда я первый раз прочитал его мысль, я, честно говоря, не понял о чем это он. Но, крепко подумав, нашел, что в словах писателя есть резон.
"Петрович, принимай,- услышал я Надин голос. Это у нее такие шутки меня Петровичем называть. Какой я, спрашивается ,ей Петрович? Петровичем стариков зовут . А я еще крепкий мужчина цветущего среднего возроста. К тому же, как никак, мы с ней муж и жена.
"Сань, оглох ты, что ли?- это она мне говорит. Надо же такое! Откладываю мудрую книжку.Встаю со своего любимого красного стула, на котором безмятежно посиживал посреди безупречно постриженного изумрудного газона и иду к дому. Окошко отворено и моя любимая жена протягивает мне отменно заваренный чай в красивом бокале и тарелку оладьев "с припеком".
Ах, как хорошо! Как хорошо жить на свете думаю я, посматривая на горячие оладьи. Что ни говори, пить чай в ясный день надо на красном стуле, сидючи за красным столом. И посматривая, как лениво перебирает ветер листочки деревьев, и как плывут неведомо куда высокие перистые облака. А уж как вкусен и ароматен чай -и слов никаких не найти! И потому он так вкусен, что водой заваривается не водопроводной, а родниковой.
Впрочем, довольно лирики. Вернемся к мудрым мыслям. Возвратимся к товарищу Уайлдеру и к тому сколько человеку надобно друзей. Сначала мне показалось, что девять- слишком много. И слишком хлопотно. Куда их столько! Но, прикинув, что не сразу же они(друзья) все вместе завалятся, я подумал- пусть девять. Но не в цифре девять заключена мудрость. Нет не в ней. А мудрость в том состоит, что друзья должны быть разного возраста. Это я очень хорошо понимаю. Представьте себе, - Вы, цветущий мужчина средних лет и вокруг Вас все такие же цветущие мужчины. Вроде и неплохо. Но... Вы знаете о чем говорят мужчины среднего возраста? Ну ? Подумайте! Теперь Вы меня поняли? Говорят они исключительно о машинах, деньгах и чуть-чуть о женщинах. Вы готовы говорить о машинах, если они Вас не интересуют? О деньгах, если о них уже все слышали? О женщинах, когда о них говорят без энтузиазма?! Вот и я не готов. По мне, так интереснее с мелюзгой беседовать. Всегда что-нибудь новенькое услышишь.
Вот, к примеру, прибегает недавно ко мне Тимофей (Это мой внук. Хоть я и цветущий мужчина средних лет , но у меня уже двое внуков ) со стеклянной банкой в руках и говорит:
"На, дед, держи. А я побегу к друзьям"- и протягивает банку с головастиками.
"И что мне с ней делать?- спрашиваю.
"Стереги, дед"
"Что стеречь?"
"Из головастиков вылупятся лягушки. А ты смотри, чтобы не упрыгали".
"Ладно,-говорю я,- беги."
Он и улетел, оставив меня размышлять по поводу лягушек, головастиков и "вылупления".
Вообще, Тимоня, парень хороший(недавно ему пять лет стукнуло). Всегда готов подставить плечо. Бывало, прихожу с работы усталый, а он и говорит.
"Ты дедушка, ложись отдыхать. Мы тебе мешать не будем."
А я лежу в тишине и думаю: "Какая благодать!"
К слову сказать, и я не не раз выручал его от бабушкиного справедливого гнева. Так, что у нас с ним - взаимовыручка. И не из каких-то корыстных соображений. Нет. А по душе. И на основе взаимного уважения. Конечно, по всякому можно судить, рядить. Можно сказать, что он- мой внук, или того несправедливей, любимчик. И поэтому я с ним вожусь.Но, по всему выходит, что он -самый настоящий друг. И смело могу сказать, что и я вхожу в почетный список его друзей.
Прежде, чем пойти дальше, скажу о Тимоне еще пару слов. У Тимони есть подружка, которую зовут Полинка. Поутру он спит долго, а проснувшись выбегает на улицу понюхать обстановку. И быстро прибегает назад. Я этим его пробежкам внимание не придавал, но однажды, когда мы возвращались из магазина и проходили мимо дома, где живет Полинка я предположил, что та сидит в доме и пьет с бабушкой молоко и что неплохо бы и ему по приходу перекусить.
"Нет, дед".
Чего нет?"- не понял я .
"Нет ее дома"
"Почему ты решил?"
"Видишь, калитка закрыта."
"Ну и что?"
"Когда Полинка дома, у них всегда калитка открыта.
"Да?!- только и осталось мне сказать. И я ,конечно, догадался, что поутру бегал он смотреть в каком состоянии Полинкина калитка. Когда была открыта ,он не задумываясь туда прошмыгивал и исчезал из поля зрения надолго.
Их участок , кстати, вдоль улицы через один от нашего. И в хрустальном дачном воздухе всё всё слышно. Хоть шопотом говори. Два раза в неделю приезжает ее дедушка. Дедушка Юра, как она его зовет. Мужчина моих лет: толстый, пузатый. Ходит почти всегда без майки. Он очень мастеровитый и застроил весь участок домами, домиками, сараями и навесами. Делает он это не по жадности, а по любви. Точнее, по склонности. Рубит, пилит, стучит, не торопясь и со вкусом. И песенки старые напевает. Вроде тех, которые пели в шестидесятые годы. А Полинка вокруг него бегает Заливается, как колокольчик. А он с жаром поет "Я не знаю, где встретиться нам придется с тобой. Глобус крутится вертится, словно шар голубой. И мелькают города и страны, параллели и мередианы..." Знаете эту песенку? Не слышали? А и то, откуда бы Вам ее услышать, если пели ее в студенческих компаниях лет сто назад. Одно скажу- песенка бодрая и требует хорошего голоса. И дедушка Юра тут не пасует. А выдает, как надо и слышно, полагаю, половине садового товарищества. И что же? Кто осмелится в него камень кинуть, когда такой славный солнечный летний день и душа поет. И почему бы ей не петь.?!Душе то.Дед поет серьезно и истово ,а Полинка прямо-таки заходится от восторга.
И что мы тут скажем, раз уж мы говорим о друзьях? Дедушка Юра, конечно, ей - дед. Но и друг. По всем признакам.
Сижу я за красным столом. Чай давно допил и оладьи съел. И скучаю. "Надя!"- кричу. Нет ответа. Опять куда-то запропастилась.
Любе, наверняка, оладьи понесла. Угощать. Надю хлебом не корми, а дай соседей поугощать. Благо оладьи лучше ее никто не готовит. Галина Алексеевна- соседка напротив- допытывается. "Как это ты, Надя, такие оладьи необыкновенные делаешь? Мой Толик про них все уши прожужжал. "Тебе,- говорит он-, до Нади далеко- далеко.". И улыбается, как кот. А Надя на слова соседки не отвечает. Молчит. Секрет не рассказывает. Не от скрытности. Нет. Один раз обожглась и теперь помалкивает. Секрет немудреный, но когда расскажешь, народ обижается. Не верит.А Вам я расскажу честно. Как на духу. Все раскрою.Вот слушайте. Надо сходить в поселковый магазин и (слушайте! слушайте все!) купить самый свежий Опольский кефир. Чтобы на бутылочке было написано- произведено сегодня. Купить на рынке у Ивановского дядьки свежеснесенных яиц. И на велике- до дома. Оладьи печь. А когда печь будешь, то припек не из старого варенья делать, а из яблок самых душистых, только вчера сваренных. А на сковородку полить оливкогого масла, причем, обязательно марки "Экстра Вижн.". Вот и все. Надя один раз такую речь сказала, и на нее с ба-а-льшим подозрением посмотрели. Дескать, не поехала ли у тебя крыша, дорогуша. Да.. У нас ведь как? Народ привык в оладьи всяку дрянь совать. И "экстра вижн" никак не одобрит. Где же она? Впрочем, пусть себе походит, поболтает. Развлечется. А я тут посижу в сладком одиночестве. Полюбуюсь на облака, которые сегодня необычайно воздушны. И только я обратил взор свой в небеса, как вдруг за домом- шум, стук! И Толик своим максимальным голосом зовет: "На- дя! На- дя!" И палкой, что есть силы по забору колотит. Вот тебе и посидел в одиночестве! Что ж! Надо идти калитку открывать. Гость пришел.
А гостя зовут Анатолий. Или, Толик, как он сам просит его называть Расскажу о нем несколько слов. Внешности Толик необычайно живописной. Высокий, сутулый, остроносый.Волосы вздыблены, как будто собрались в свой отдельный автономный полет. Возрастом далеко за семьдесят. Одет так, как и не придумаешь. В теплый летний день на нем куртка типа "Аляски". Только на современный манер. С крючками. Теплые синие штаны и глубокие калоши, одетые на высоченные шерстяные носки. Анатолий страдает неизвестной мне болезнью и ведет с ней героическую борьбу. Я открываю калитку, беру за локоть, помогая войти. Он ступает на мягкий газон, на который любит смотреть , но по которому не любит ходить. "Слишком мягко,- говорит он,-. ног не чую." Я поддерживаю его за локоть и мы подходим к месту наших посиделок: красному столу. Теперь важная процедура. Надо сесть на стул. Я подкладываю на сиденье мягкую подстилку и сзади с силой держу стул.
"Ну,ка, Сань, поправь поточнее, чтоб под ж.. было. Он плохо чувствует ноги и боится промахнуться мимо стула. Чуть сжимает колени, медлит и , наконец, всем немалым весом падает на стул. Я держу крепко, чтобы стул не перевернулся. Анатолий кладет свой костыль на красный стол и удовлетворенно улыбается.
"Ты на меня внимания не обращай. Занимайся своими делами. Я тут минутку. Посижу да и пойду."
"Сидите, сидите, Анатолий, Вы мне не мешаете."
Я иду в дом, чтобы принести гостю угощение. Надины любимые оладьи. Отдельно -блюдце с брусникой. Для себя беру ноутбук. "Может и поработаю,- думаю я уныло, понимая, что минутка может растянуться на час.
Оладьи он ест с удовольствием, но без жадности, как иногда едят старики. Оладьи мягкие, как раз для его беззубого рта. Видно, что он понимает толк в хорошей еде и ,про себя ,отдает должное Надиному кулинарному искусству. Я что-то стучу на ноутбуке. Каждый занят своим делом. Пока есть возможность, скажу два слова о месте, где мы находимся. А то читатель и не представляет какая здесь красота! Ему(читателю) приходится довольствоваться исключительно моими рассуждениями и соображениями. И так, мы с Анатолием сидим на красных стульях за красным столом под ветвистой яблоней, с множеством вполне созревших желто-красных яблок, из которых собственно и получается этот солнечного аромата припек. Стол стоит на отличном ухоженном газоне, который занимает почти весь прямоугольной формы небольшой участок. Никто не верит, что наш участок такой маленький- всего четыре сотки. Поскольку на участке, кроме четырех яблонь, ничего нет, он кажется свободным и просторным. Оптическая иллюзия, как сказал бы ученый человек. По краям газона растут дикий виноград,хвойники, три куста крыжовника и множество цветов: хосты, астры, пионы, маленькие георгины, анютины глазки и пр. Цветы- исключительно Надина вотчина, а я даже названия их правильно перечислить не могу. Главная работа в саду- выдирать, вырезать, выкапывать лишнее, чтобы оставить главное- пространство, воздух. Да, воздух, подумал я...Какой же здесь воздух!
"Славный денек,- улыбнулся Анатолий, заметив, что я уже не стучу на компе, а предаюсь мечтаниям. Он доел оладьи и с удовольствием грелся на солнышке.
"Ты заметил, заметил, - взглядом он показал на место у забора, где еще вчера рос колючий крыжовник. Ягоды его были сладкие и мы их с удовольствием поклевывали, но кусты никак не вписывались в общую дизайнерскую концепцию. . Их надо было выкорчевать и я собирался выкопать кусты именно сегодня. Но, к утру, как по мановению волшебной палочки, кусты испарились и вместо них чернела аккуратно выравненная граблями земля.
" Николаю говорю. Классный крыжовник! Забирай пока не взяли. И Сергею сказал. Иди копай быстрее. И- вот.!- он победоносно развел руками.,- Смотри! А то Надя говорит- Санька выкопает.А тебе зачем копать? Поэт должен отдыхать, - добавил он убежденно.
"Как Вы, Анатолий, здорово все устроили!, - благодарно сказал я.
Он довольно улыбнулся. Долгое время ходил он к нам в гости, доставляя, как он правильно полагал, некоторое стеснение хозяевам. Поэтому ему очень хотелось сделать какое -нибудь доброе дело. Чтобы и от него прок был. Он приносил огурцы с собственного участка, которые мы не сажали, приносил яблоки, которых у нас было навалом, но, не таких, как у него. Давал садоводческие советы, которым, к его огорчению ,не следовали. Но, он, в своем стремлении к добрым делам, не падал духом и, наконец, совершил, по всем самым строгим меркам настоящий важный поступок. Он освободил нас от ненужного крыжовника. Он был горд.
Наконец то он оказался полезным! Надо сказать, что еще до истории с крыжовником, легкое раздражение, которое он вызывал в нас своими визитами стало улетучиваться. Мы к нему привыкли, а Надя даже очень жалела его и говорила, что он напоминает ей ее папу. Не смотря на тяжелую болезнь он не выглядел ни мрачным, ни жалким. Он как-то незаметно, но постоянно ей(болезни) сопротивлялся. Ходить без помощи ему было нелегко, но он каждый день упорно накручивал круги, в которые входили и наша и его улицы. Иногда я провожал его до самого его дома и вел под руку. Он опирался, потом вдруг спохватывался, брал костыль в руки горизонтально земле, отклеивался от меня и быстрым шагом шел метров двадцать.
"Не дури, Толик!- подбадривал он себя на ходу. Понемногу я догонял его и далее мы шли вместе.
"Сань, почитай Токаря"- просил он.. "Токарь"- это такое стихотворение, которое нравится ему больше всего. Он, когда узнал, что я пишу стихи попросил почитать. Я и почитал. Он слушал внимательно и похваливал. Но похваливал, как я понимаю, из вежливости. На самом деле, ему понравилось только одно стихотворение. Про токаря. В нем есть такие строки:
"Он лыс и сутул и тщедушен.
Он весь поместился в зазор
Меж теми, кто равнодушен
И теми, кто что-нибудь спёр.
В обед в шахматишки играет.
Поддержит и общий базар.
А бабам чужим починяет
Без денег худой самовар."
Он слушает и всхлипывает. Он всегда всхлипывает в этом месте. Особенно его трогают словечко "спёр" и то, что токарь бабам без денег починяет самовар. Три дня назад(а он приходит, если не непогода, каждый день) я, по его просьбе ,переписал стихотворение на тетрадный листочек. И все три дня он носит заветную бумагу с собой, в куртке.И перечитывает. Ко всем другим стихотворениям он вежливо равнодушен. Они не задевают его. Впрочем, нет... Есть еще одна стихотворная любовь. Строфа в стихотворении "Внуки". Само стихотворение он слушает с вялым одобрением, а на этой строфе неожиданно начинает рыдать. И строфа то как строфа. Ничего особенного. Проходная. А он прямо-таки трясется. Ну, вот сами послушайте, над чем тут трястись
"Гудит старательно пчела.
Вся белая от цвета ветка.
Качая ведрами, прошла
И поздоровалась соседка."
А он трясется. Вот пойми его!
Завтра мне уезжать. А и то- пора. Лето заканчивается. Надо впрягаться в работу. Анатолий знает, что я уезжаю и грустит. Одному ему тут будет скучно. Но виду не показывает. Я помогаю ему встать со стула, беру под локоток и мы вдвоем выходим на нашу улочку.
Он трогает меня за плечо, прижимается щекой .Затем говорит." Мне этого стихотворения до конца жизни хватит." Говорит без сентиментальности, просто, как бы про себя. И идет вперед один, жестом показывая, что провожать его не надо. Я гляжу на удаляющуюся сутулую спину и думаю:
"Значит и мне одного этого написанного стихотворения хватит. Всё, что нужно- я уже написал."
Он, не оборачиваясь, машет мне рукой. Иди, дескать, иди. Уходи. А из кармана его куртки торчит уголок тетрадного листа.
Вот я и рассказал о моих друзьях. И совсем не так, как собирался, чтобы подтвердить мысль Т.Уайлдера. А написал так, как получилось, как написалось. И, оказалось, что друзей у меня много. Друзей разных. Тут и Тимофей, и Никитка, и Вова, и Даша, и Надя, и два Анатолия, и две Любы, и Оксана...Не о всех мне удалось написать. Пусть они меня простят за это. Мои друзья. Пусть простят.