Бочарник Дмитрий : другие произведения.

Сверкающие глаза. Часть третья. Обновлено 05.07.2016

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:


    Третья часть проекта "Сверкающие глаза"

    Выделено в отдельный файл в связи с большим объемом первой и второй частей проекта

    Сейчас на линии (за 10 минут):


    homepage counter счетчик сайта


    Количество посетителей с 31.05.2016 г.:

    html counterсчетчик посетителей сайта



  Цитадель. Предчувствие паузы в боевых вылетах. Стабилизаторы нагрева
  
  После того, как улетел Грюнт, Шепард ощутил, что теперь очень не скоро Отряд снова уйдёт от Цитадели. Скорее всего отрядовцам придётся отражать атаки эскадр и флотов Жнецов и их приспешников, которые в очередной раз и, к тому же, вероятнее всего - неоднократно попытаются либо захватить, либо разрушить главную станцию обитаемой части Галактики. В перерывах между отражениями атак полумашин отрядовцам придётся заниматься проблемами Станции и проблемами Сил Сопротивления. В основном - дистанционно, то есть руководить, организовывать, управлять, обеспечивать и страховать, заниматься анализом и прогнозированием.
  Почему-то Шепарду теперь казалось, что в вылетах с Цитадели для Отряда наступил очень длительный перерыв. Возможно, очень скоро Андерсон и Титов соберут командование Отряда на очередное совещание, где будет принято принципиальное решение о переселении основной части личного состава команд и экипажей "Волги" и "Нормандии" на Цитадель. Конечно, на бортах кораблей останутся дежурные экипажи, будет организована смена, будут организованы дежурства и корабли при необходимости будут принимат участие в пристанционных боях с флотами и эскадрами Жнецов и их пособников, но основная работа для отрядовцев теперь будет организована в пределах Цитадели. Не только в Штаб-Квартире, конечно, по всей станции и в её окрестностях.
  Вернувшись к себе в кабинет, Шепард просмотрел на инструментроне список заявок. Многие из них вполне могли подождать - в них не было ничего срочного или необычного, но одна заявка заинтересовала старпома. Она касалась стабилизаторов нагрева. Да, тех самых стабилизаторов, которые были найдены на базе истребителей Цербера.
  Капитан сел в кресло, откинулся на спинку, прикрыл глаза - и Новерия вспомнилась ему так, словно это было только вчера. Да, к тому времени Отряд смог найти на планетах исследованной части Галактики, да и не только на планетах немало ценного и интересного, что потом постепенно занимало места на цитадельских складах Корпуса Спектров, поскольку могло пригодиться не одной, а нескольким расам.
  Новерианская база истребителей "Цербера" была, вполне возможно, большой только для самих церберовцев. Да, техники там хватало, но ведь и церберовцы постепенно переставали быть только разумными органиками, постепенно и неуклонно переходя в статус полусинтетов, а со временем - и синтетов. Так было удобнее Жнецам.
  Тогда на зачистку базы пошли очень многие нормандовцы. Больше двадцати человек. База была большой, хорошо охраняемой. Много о ней информации добыли и люди и синтеты и саларианец с протеанином. Стабилизаторы нагрева нашёл не Шепард - их нашли его коллеги, причём сделали это быстро и тихо, не делая из факта находки какого-либо особого события. Мало ли таких находок отрядовцы уже успели сделать?!... Немало, следовательно можно не особо акцентировать на этом внимание.
  Стабилизаторы нагрева были найдены у одной из нескольких консолей, позволявших, в том числе, осуществить согласованный подрыв всего содержимого базы. Но тогда поначалу планировалось только парализовать системы базы.
  На Новерии шёл снег. Двигаться в снежном мареве было очень сложно, но положение членов группы высадки немного облегчали локаторы, работавшие в пассивном режиме. Помощь синтетов Отряда была архиважна и архинужна, тогда очень много в успех операции вложила киборгесса Оливия. Она была постоянно на связи с членами группы высадки и в основном - с Шепардом.
  Высадив группу, челноки ушли на орбиту, чтобы не попасть под удары зениток и гранатомётов. Сопротивление церберовцы оказали сильное, но тогда Шепард и его сокомандники увидели что такое церберовцы - хаски. В очередной раз увидели. Трудно было сразу понять, что теперь представляли из себя бывшие люди-церберовцы, но то, что они уже не были полноценными людьми, не подлежало никакому сомнению.
  Да, тогда пострелять пришлось немало и, конечно же, турианцы и протеанин были счастливы получить возможность нанести огромный урон врагам. Первый пульт обезвредил Ричард Дженкинс, чем был очень обрадован и удовлетворён и он сам и его коллеги. Потом, конечно, пришлось обороняться от наседавших церберовцев, но это нападение хозяев базы ожидалось и даже планировалось. Кайден и Ричард привели пульт в полностью неработоспособное состояние. Явик тогда, ожидая, пока лейтенант и капрал закончат работу, в разговоре с Шепардом выразился в том смысле, что дальше будет ещё хуже. Война переходит из начальной фазы в основную, а это - всегда тяжёлый период для всех противоборствующих сторон. Явик тогда сказал о том, что он удивлён - ведь очень многое повторяется. Ему, конечно, можно было сравнивать, ведь он побывал фактически на двух войнах с Жнецами. Людям и иным современным Шепарду разумным органикам пока сравнение такого уровня было, к счастью, а может - к сожалению, недоступно.
  Несколько минут - и пришлось бежать по льду, стараясь не попадать под осколки и под волну взрывов. Целью был второй пульт, группу высадки тогда встречным боем снова атаковали церберовцы. Как теперь знал Шепард, стабилизаторы нагрева были найдены в бараке, где располагался второй пульт и откуда нормандовцы приняли решение окончательно отключить первый пульт. Выставив таймер на восьмиминутную задержку, пришлось вызывать челноки в район эвакуации и прорываться к этому месту с боем и почти исключительно бегом, несмотря на лёд, снег и ожесточённое сопротивление сатанеющих на глазах церберовцев.
  Спасибо Явику, он подал руку прыгающему в салон капитану и Шепард смог удержаться на ногах. База тогда горела, ведь сработала стационарная система самоликвидации. Отрядовцы были довольны - "Цербер" ослабел, на строительство новой базы такого уровня у него уйдёт минимум несколько недель.
  Прибыв на "Волгу", Шепард распорядился, чтобы его коллеги отдохнули и плотно поели, после чего поспешил к Светлане. Сейчас он с нежностью вспомнил то, как коснулся её живота, как почувствовал, что толкающиеся Александр и Мария сразу успокоились, ощутив присутствие рядом своего отца. Светлана тоже была рядом, она очень беспокоилась о нём, что заметила и Селезнева.
  Пришлось пообещать главному врачу крейсера явиться к ней для прохождения медицинского обследования. Причём так пообещать, что Светлана немного даже заревновала. Приятно так заревновала. Шепарду понравилось ревнивое отношение главной подруги, но он постарался её успокоить, пояснив, что всё равно Алла будет рядом со Светланой и никуда она от неё не денется.
  Тогда Светлана незаметно распорядилась приготовить для Джона огромный обед. Не большой, а просто огромный по объёму порций.
  Шепарду было приятно вспоминать это пребывание рядом со Светланой. Ведь тогда они оба ждали своих первенцев, готовились к их приходу в этот мир. Уже тогда Зирда не стремилась часто покидать командирскую каюту, готовясь охранять, защищать и даже воспитывать детей своей хозяйки. Зорд и Грэй теперь сопровождали Светлану в её блужданиях по крейсеру - служебных и внеплановых, а Зирда отсиживалась в каюте.
  Светлану он тогда постарался накормить так, чтобы её непременно потянуло в сон.
  Не хотелось ему тогда думать о предстоящей встрече с Джейкобом Тейлором. Не хотелось. Церберовец явно не заслуживал сколько-нибудь позитивного отношения.
  
  Оторвавшись от воспоминаний, Шепард взглянул на экран. Заказчиком систем стабилизаторов нагрева был некий саларианец Сэлли. Конечно, поскольку Отряд прибыл на Цитадель и почти все отрядовцы переселились с кораблей на территорию станционной Штаб-Квартиры, не было никакой необходимости заниматься передачей со склада Корпуса Спектров этих самых стабилизаторов нагрева непременно и обязательно самому Шепарду. С этим вполне смог бы справиться Мордин, ему было бы полезно прерваться. Но если уж возникла такая необходимость, то Шепард был рад самостоятельно передать оборудование заказчику.
  На флайере, приписанном к Штаб-Квартире, Шепард прилетел в район складов, прошёл в контору, предъявил документы и вскоре уже входил под своды хранилища. Контейнер со стабилизаторами он достал со стеллажа сам и, уложив его в грузовой отсек флайера, сел за управление.
  Саларианец ждал Шепарда в Общине Президиума. Увидев опускающийся на стояночное место флайер с яркими опознавательными знаками, Сэлли поспешил подойти поближе.
  - Рад приветствовать вас, капитан. - саларианец обменялся с Шепардом, вышедшим из машины, крепким рукопожатием. - Я очень ценю то, что именно вы привезли эти стабилизаторы и постараюсь отметить это в информационном сообщении.
  - А вот этого, Сэлли, делать не надо. - сказал Шепард, открывая крышку грузового отсека и передавая саларианцу ридер с документацией. - Забирайте и просто отметьте в сообщении, что стабилизаторы были получены от Отряда. Без указания конкретных имён. Ясно? - он закрыл крышку и, отступив от машины на шаг, посмотрел на саларианца, успевшего вскрыть контейнер и теперь перебиравшего детали дозаторов.
  - Если вы так хотите, Шепард, я сделаю это. - саларианец закрыл крышку контейнера, выпрямился, улыбнулся. - Спасибо вам большое. Они. - он посмотрел на контейнер. - нам очень помогут. - он подхватил контейнер и проводил Шепарда до двери водительской кабины. - Был рад работать с вами, капитан.
  - Я - тоже. - сказал старпом, садясь за управление и поднимая машину в воздух.
  
  Цитадель. Сломанные дозаторы
  
  Положив машину на курс возврата к Штаб-Квартире, Шепард ввёл её в поток транспортных средств, следовавших по стандартному маршруту и уже представлял себе, как увидится со Светланой и с детьми - они уже успели перебраться с "Волги" в аппартаменты в Штаб-Квартире на Цитадели и сегодня должны были вернуться из Медцентра Российского Посольства - Шереметьева попросила Светлану провести там обследование детей, причём - полное и Светлана не смогла, да и не захотела отказать своей хорошей подруге и соотечественнице, тем более что и для неё самой мнение российских врачей, российских медиков значило очень много. Она хотела подстраховаться, убедиться в том, что для малейших опасений нет оснований.
  Засветившийся красный сигнал он увидел на боковом пульте сразу - это не была отметка о неисправности машины, это был сигнал о проблеме на Станции. Выведя машину из потока, Шепард направил её к мигавшей на карте красной точке - месту, где была выявлена проблема. Чем ближе он подлетал к этой точке, тем больше таких точек проявлялось на схеме.
  - Капитан, идёт волна отказов дозаторов панацелина. Похоже, она затрагивает огромный район станции - почти треть лепестка. В зоне проблемы оказываются десятки тысяч разумных. - доложила Оливия, выйдя на аудиоканал наушного спикера старпома. - Отказы программные, но вмешательство в программный код сделано так, что выходит из строя и механическая часть дозаторов.
  - Я уже близко от одной из точек проблем, Оливи. - сказал Шепард, берясь за джойстик и плавно уменьшая высоту полёта. - Снижаюсь, тут толпа вокруг дозатора, вижу одного из врачей. Может он пояснит происходящее более детально.
  - Остаюсь на связи, Джон. Мне также важно знать детали. - ответила старшая киборгесса.
  Шепард опустил машину на тротуар - статус транспортного средства позволял такие вольности в особых ситуациях, а сейчас была именно такая, откинул крышку салона, встал и вышел. Его узнали, расступились. Врач, работавший с дозатором, обернулся.
  - Шепард. - сказал он, узнав подходившего к нему человека. - Рад, что прибыли именно вы. Это какой-то кошмар! Десятки дозаторов выходят из строя. Как волна какая-то! Боюсь даже предположить, кто это делает и для чего.
  - Мы уже "держим" ситуацию, - Шепард прочёл бэйджик врача. - мистер Тимонс. - старпом подошёл к дозатору, вскрыл его крышку, взглянул. - Оливи, передаю информацию. - тихо сказал он в спикер, пока врач отвлёкся на разговор с одним из прохожих. - Подскажи, что и как. Основные повреждения я вижу, но картина для детализации потребует времени.
  - Приняла. - откликнулась Оливия. - Неисправны... - она перечислила блоки и системы, подсвечивая их на выведенной на малый экран инструментрона схеме. - Аналогичные повреждения с небольшими вариациями - у большинства сломанных дозаторов. Есть подозрение на... - она, продолжая говорить, ещё больше понизила громкость голоса. - В общем, это брат Конрада Вернера, Майкл Вернер. Программист-самоучка. - она помедлила и Шепард понял, что старшая киборгесса уже приготовила Майлу кучу неприятностей.
  - Отправляй к нему группу захвата. Брать живым. - распорядился Шепард, не уточняя вслух детали.
  - Есть, капитан. - в голосе Оливии послышалось плохо скрываемое одобрение и решимость наказать виновника по полной программе. - Группа направлена. Комендантский взвод?
  - Вызови. Организуем расстрел по всей форме. Рядом с одним из сломанных его стараниями дозаторов. - подтвердил предположения киборгессы Шепард, отмечая на карте одну из точек. - Вот здесь. Остановить волну удалось?
  - Да. Марк и Аликс подключились, да и Зара с Лекси тоже сработали. Конечно, отвлеклись, но уж больно ущерб был к этому времени значительным.
  - Расстрела - заслуживает. - Шепард покосился на подошедшего медика. - Скоро сюда прибудут техники, дозаторы по всему лепестку будут проверены и отремонтированы. Пока пусть нуждающиеся обращаются в медицинские пункты и станции с подстанциями. - сказал он, переключая каналы.
  - Хорошо, капитан. - медик кивнул.
  Шепард отметил, что количество зевак резко уменьшилось и вернулся к машине, устраиваясь за управлением.
  Спустя несколько минут он уже сажал флайер у одного из промышленных предприятий. Здесь была роскошная глухая стенка, которая как нельзя лучше подходила для осуществления показательной казни органика, виновного в нарушении нормальной работы важного медицинского оборудования. Вылезая из салона, Шепард отметил, что пятеро сотрудников комендантского взвода - спецагентов СБЦ под командованием сержанта-человека уже выстроились шеренгой в пятнадцати метрах от стены, а у самой стены удерживаемый двумя турианцами-эсбецешниками стоит почти двухметровый гориллоподобный мордоворот, которого, конечно, уже успели избить и, как понимал подходивший к нему Шепард, не только служащие органов правопорядка Цитадели.
  - Майкл Вернер. Вы приговариваетесь к смертной казни через расстрел за организацию и осуществление масштабного нарушения нормальной работы медицинской инфраструктуры Станции. - в этот раз Шепард говорил подчёркнуто безэмоционально, ровным, безжизненным тоном, не пытаясь, впрочем, конкурировать с речевыми синтезаторами ВИ и ИИ. - Приговор окончательный по нормам военного времени и обжалованию не подлежит. - Шепард отшагнул в сторону. - Отпустите его. - обратился Спектр к двум турианцам-эсбецешникам. - Сам постоит.
  Мордоворот ничего не сказал, только сплюнул себе под ноги.
  - Смоешь своей кровью. - не оборачиваясь, бросил уходивший к линии комендантского взвода старпом. - Командуйте, сержант. - Шепард отметил, что зрителей казни собралось больше чем несколько сотен. Прибыли и журналисты - в толпе он заметил операторов с камерами и постарался побыстрее и понадёжнее уйти из-под их прицелов.
  - Взвод. Целься! Пли! - рявкнул сержант.
  Залп был слаженным и чётким. Мордоворот несколько секунд стоял, словно не веря, что это - последние мгновения его жизни, затем рухнул, накрывая своей тушей плевок и замер. Под телом немедленно стала растекаться обширная лужа - заряды штурмвинтовок сделали немало непредусмотренных природой отверстий в теле органика, посмевшего поставить под угрозу жизни многих разумных обитателей станции. Шепард по-прежнему не хотел называть брата Конрада разумным. Для него он теперь всегда будет только органиком.
  - Аликс, известите Конрада об обстоятельствах казни и приговоре. - сказал Шепард, садясь за управление флайера. - Я возвращаюсь в Штаб-Квартиру.
  - Хорошо, Джон. - потеплевший голос старшей киборгессы, прозвучавший в наушном спикере, лучше любых докладов дал Шепарду понять, что больше пока никаких особых сложностей, требовавших личного вмешательства капитана-Спектра нет. - Светлана ждёт.
  - Передай ей, что я очень скоро буду. - Шепард поднял машину в воздух и ввёл её в транспортный поток, следовавший стандартным маршрутом.
  - Передала. Она рада. - Аликс переключила каналы.
  
  Пройдя через центральный вход, Шепард вошёл в аппартаменты и шагнул навстречу встававшей с кресла Светлане.
  - Как дети, Света? - спросил он о том, о чём считал необходимым спросить прежде всего.
  - Они удивительно здоровы, Джон! - улыбнулась своей искренней, полной, звёздной улыбкой Стрельцова, в глазах которой блеснули десятки искорок. - Врачи России подтвердили это со всей основательностью! Был устроен мост телевидеоаудиосвязи с лучшими медиками Империи. Их вердикт аналогичен. Так что, поздравляю, Джон! - она обняла Шепарда и прижалась к нему. - Я очень волновалась... Но теперь я очень, очень рада. - прошептала она, пряча лицо в складках его формёнки. - Медики восхищены, они в полном восторге, проверили всё несколько раз. Никаких даже признаков неблагополучия! - продолжала она, подняв лицо и встретившись с главным другом взглядом. - Я очень, очень благодарна Шереметьевой, она сделала для организации моста столько... Я бы одна такого не добилась очень быстро... Она тоже очень рада. Мои родители... они приняли участие в телемосте, почти всё видели. Они... обрадованы сверх всякой меры... Я им очень многое успела рассказать. Что сумела, конечно, Джон... - она подвела мужа к кроваткам. - Посмотри, какие они красивые... и здоровые, Джон. Наши дети. - с гордостью и любовью сказала Светлана.
  - Наши, Светлана, наши дети. - подтвердил Шепард обнимая и целуя подругу. Вдвоём они долго стояли у кроваток, глядя на спящих младенцев. Время снова для них потеряло всякое значение. Они были едины со своими детьми и сейчас быть рядом с ними для них было самым главным.
  
  В вечернем выпуске новостей Экстранета был показан сюжет о расстреле Майкла Вернера. Шепард, сидевший в большом кресле перед настенным экраном радовался, что уснувшая у него на коленях Светлана этого сюжета не увидела - журналисты всё же успели заснять его рядом с командиром расстрельного взвода. Война продолжалась и тщетно было бы искать от неё полного спасения даже на крупнейшей и самой защищённой станции. Сегодня была закрыта только одна щель, одна из многих, в которые пролезал тлетворный дух войны, питавший противостояние. Только одна щель, а их впереди предстоит закрывать сотни и тысячи.
  Капитан смотрел на лицо спящей Светланы. У неё сейчас - своя война: война за детей, за их счастье и благополучие, за их здоровье. И он должен помочь ей вести эту войну к единственному допустимому результату - чтобы дети выросли здоровыми, сильными, умными, красивыми и счастливыми. Чтобы они увидели мирную галактику, свободную от угрозы нового нашествия Жнецов.
  
  Лиара. Путь сквозь войну-8. Думы о былом. Встреча с Майкрофтом. Осознание любви
  
  Над выходными порталами подземного жилого комплекса, где обитала Лиара, шелестел проливной дождь. Дороги немного развезло - дождь шёл уже двое суток. Такое на Тессии случалось. В небе Тессии гремели раскаты орудий - Флот защиты продолжал отражать атаки подразделений Жнецов и их пособников, пытавшихся в очередной раз прорваться поближе к поверхности материнской планеты азари и учинить разгром. Небо, затянутое грозовыми облаками, навевало тоску.
  Вечер для Лиары всегда теперь был сложным временем. Она после возвращения с Илоса старалась привыкнуть к изменениям, происшедшим в ней, но, как и предупреждали Таэла и Явик, дело это оказалось далеко не таким быстрым. И сейчас молодая азари, в которой почти любой разумный обитатель Галактики без труда узнал бы Советницу Цитадели, переодевалась в свой научный комбинезон - в нём она чувствовала себя особенно спокойно и уверенно.
  Очередной рабочий день Советника подошёл к концу и теперь она пришла к себе в квартиру, чтобы провести здесь, в полном одиночестве, остаток дня, ночь и раннее утро. Постепенно бешеная нагрузка первых декад пребывания на столь высоком посту уступила место нормативной загруженности и теперь Лиара могла больше внимания уделять научной работе, работе в своей информационно-посреднической фирме и службе в Ополчении. Да, да, службе в Ополчении. И, хотя, конечно, не было и речи о том, что она окажется на передовой, где нибудь в первой линии окопов, но всё равно - она не собиралась бросать службу, прерывать свою деловую связь с Гражиной М'Вайс и погрязать в чиновничьем болоте.
  Переодевшись, Лиара села на табурет, стоявший у стены бедно обставленной комнаты, чуть склонила голову, сложила на коленях руки и задумалась.
  Она помнила о том, что Явик говорил о нескольких месяцах пребывания на Илосе. А оказалось, что она провела на этой секретной протеанской планете всего лишь несколько декад. Но каких декад - наполненных заботами, делами и работой до предела. Она и сама понимала, что теперь она очень изменилась, к счастью, только внутренне и лишь самую малость - внешне.
  Шёл дождь. А в дождь ей всегда хорошо думалось. И даже если она находилась глубоко под землёй, она каким-то там по счёту чувством всегда ощущала: да, идёт дождь. Часто она не могла позволить себе отвлечься от работы, от выполнения задач, подумать о чём-то важном для самой себя. А сегодня она может себе это позволить, может расслабиться, может побыть наедине сама с собой. Как бы там ни было, война продолжалась и Жнецы никуда не делись, но теперь обитатели Галактики смогли наконец ощутить свою собственную силу и свыкнуться со своей решимостью не просто выстоять, но и победить.
  В детстве, таком далёком теперь, Лиаре всегда казалось, что дождь идёт на всей Тессии. Это потом мама ей популярно, коротко, а потом всё подробнее объяснила, что так обычно не бывает: дождь на всей планете - это ненормально. Это попросту опасно. И теперь Лиаре вполне достаточно знать, что где-то на её родной планете дождь не идёт.
  Она продолжала верить, что дождь питает Океан. Вечную прародину расы азари. Да, о круговороте она тоже хорошо знала, но сейчас её больше устраивали не научные, а обычные пояснения и объяснения. Дождь очищает Тессию от скверны. Хотя бы немного, но очищает. Питает не только Океан, но и сушу материнской планеты азари. Даёт возможность верить, что всё плохое будет смыто в безвременье, канет в забвение.
  Лиара подняла голову, её прямой взгляд упёрся в противоположную стену комнаты. Она привычно "промотала" перед внутренним взором происшедшее за этот день. Отметила недостатки, вопросы, ошибки, проблемы, над которыми следовало поработать. Дождь не мешал, наоборот, он помогал сосредоточиться, снимал внимание с неважного, неценного, ненужного. Лиара хорошо представляла себе косые струи льющейся с небесного свода Тессии воды.
  То, что нельзя ей забыть - никакой дождь не смоет. Не властен он над таким. Лиара вспомнила себя в дни, когда она отчаянно отодвигала от себя совершенно реальную угрозу инвалидности. Себя, с обострившимися чертами лица, восково-землистым цветом кожи, отростками, больше походившими на рёбра решётки какого-нибудь радиатора от мощной промышленной установки. Вспомнила свои глаза с резко сузившимися зрачками, несмотря на то, что в палате царил почти постоянно полумрак. Ей он почему-то не мешал видеть обстановку палаты во всех деталях. Вспомнила свой халат-платье, надеваемый на медицинскую футболку. Однотонная расцветка, минимум застёжек, несильные резинки, поддерживающие форму. Да, такой она была совсем недавно. Это ранение, точнее - его последствия, но, наверное, и оно само, теперь всегда с ней и в ней.
  Она вспомнила себя, плачущую от бессилия, от страха, от безнадёжности, от безысходности. Плачущую в те редкие минуты, в те редкие часы, когда она оставалась наедине сама с собой в палате. Госпиталь - место для проявления такой слабости. Обычное место для страха и место для боли.
  Лиара вспомнила, что мама, прекрасно знавшая и чувствовавшая, насколько её дочка слаба, насколько она часто плачет, принесла ей в палату и повесила на спинку стула тот самый научный комбинезон. Тот самый, в котором её, Лиару Т'Сони, едва не зарезал до смерти слуга Призрака-Харпера Кай Ленг. Вспомнила, каким взглядом она, лежавшая навзничь и проклинавшая себя за телесную, за физическую слабость, посмотрела на этот комбинезон. Она тогда, в первые минуты была уверена, что никогда его не наденет. Зачем азари-инвалиду этот комбинезон? Она всё равно не сможет полноценно работать даже в лаборатории, даже на чисто лаборантской должности, даже просто выполняя необходимую, но чисто техническую работу по обслуживанию нужд научных сотрудников.
  Она с ненавистью и в то же время со страхом смотрела на этот комбинезон и знала, что мама читает её взгляд. Читает во всей полноте и во всей жёсткости, даже жестокости. Читает - и ей самой больно и страшно, потому что она как никто знает, насколько жестока жизнь.
  Лиара тогда много часов смотрела на этот комбинезон. Смотрела, принимая процедуры, смотрела, когда ела, смотрела, когда просто лежала, пытаясь хоть как-то собрать себя воедино. Долго смотрела. Смотрела, понимая, что она может надеть этот комбинезон, но что ей следует делать дальше? Как действовать? К чему стремиться? Она может надеть этот комбинезон в последний раз, чтобы попрощаться с любой мечтой, любой возможностью вернуться к научной работе, вернуться в науку как знающий опытный дипломированный специалист. Она может надеть этот комбинезон, чтобы просто ощутить, осознать, почувствовать реальность возможности сделать выбор дальнейшей своей судьбы. Не принимать какое-то одно окончательное решение, а просто укрепить себя в осознании самой реальности возможности сделать такой выбор, уйти от предопределённости жизненного тупика, из которого, вполне возможно, нет выхода. Она может надеть этот комбинезон, чтобы заставить себя поверить в то, что она вернётся в науку, вернётся к исследовательской работе, вернётся на прежний уровень и сделает больше, лучше и полнее представление и понимание о части окружающего мира.
  Она несколько десятков минут, когда мама уже ушла поздним вечером из палаты, собирала себя по кусочкам воедино, чтобы просто заставить себя надеть этот комбинезон. Просто надеть. Почему-то она верила в то, что только тогда, когда она наденет этот комбинезон, застегнёт, поправит и встанет перед палатным зеркалом, только тогда она сможет принять решение, сможет сделать реальный полный окончательный выбор. Не сразу, но сможет. Обязана суметь.
  Она медленно, очень медленно пододвинула к кровати с помощью костыля стул с разложенным на нём комбинезоном, протянула подрагивающую руку к нему, ухватилась за воротник, затем взялась другой рукой, тоже дрожащей за рукав, приложила к себе, к изрядно надоевшему халату. Что делать - это самая удобная для врачей форма одежды пациентки. Случись что, его, этот халат, по меньшей мере не надо будет резать, как любую другую одежду. Приложила к халату комбинезон и поняла - это не то. Либо она этот комбинезон оденет... Либо ей придётся вернуть его на стул и отодвинуть стул костылём как можно дальше. Так далеко, чтобы даже мысли не возникало повторить попытку.
  Несколько минут она тупо смотрела на комбинезон, прижатый к халату. Смотрела, пытаясь свыкнуться с тем, что впервые за долгие декады она держит в руках небольничную, собственную одежду. К которой когда-то относилась спокойно и даже равнодушно. А теперь... Теперь она даже не знает, хватит ли у неё решимости надеть этот комбинезон. Тот самый, в котором она едва не погибла. Будучи честной сама с собой, Лиара понимала, что имеет все права и все возможности отодвинуть этот комбинезон в сторону, отодвинуть куда подальше, ведь теперь в её сознании он накрепко связан с тем, что произошло в храме Атаме. С тем, что тогда она рухнула на пол храма, чувствуя, как хлещет кровь, как уходят силы, как покидает её тело, не достигшее даже возраста матроны - а может, и хорошо, что не достигшее - сама жизнь.
  В этом комбинезоне её доставили в Центральный госпиталь Тессии. Его не стали резать или рвать, его просто сняли. Может быть, подумали о том, что это - привычная для неё одежда, может быть ещё что-то подумали, но оставили комбинезон в целости и сохранности. И мама забрала его домой. Наверное, она не однажды плакала, прижимая этот комбинезон к себе. Наверное, так оно и было. Она плакала. Плакала, потому что слишком хорошо представляла себе, что такое потерять ребёнка вот так - от руки убийцы. У Этиты так погибла дочь. Мятежного Матриарха неоднократно пытались заставить играть по чужим правилам. И, как водится, использовали для этого все возможные рычаги давления. Пожалуй, это единственное, что знала Лиара твёрдо о дочерях своего отца.
  А тогда она прижимала к себе этот комбинезон, сидя на кровати. Несколько минут она потратила на то, чтобы заставить себя сесть в кровати, ведь изголовье больше чем на шестьдесят градусов не поднималось - автоматика наотрез отказывалась выполнять прямую команду - поднять изголовье на угол в девяносто градусов, на прямой угол. Пришлось напрячься, самой сесть, не спуская ноги. Когда-то ей это было так привычно, ведь она, Лиара Т"Сони обладала гибким молодым телом. Телом, которому не исполнилось даже двести лет...
  Она сидела в кровати, прижимая к себе комбинезон, сидела в полутьме палаты, глядела по сторонам, натыкалась взглядом на стойки с медицинской аппаратурой и старалась в очередной раз собрать себя воедино. Она могла бы просидеть вот так, прижимая комбинезон к себе, несколько часов, но что бы ей это дало? Ничего. Ноги, как она знала, её без костылей просто не удержат. А ей нужно надеть этот комбинезон. Надеть во что бы то ни стало. Иначе она просто не примет одно из самых важных для себя решений. Может быть не одно, а несколько самых важных для себя решений.
  Лиара с тоской смотрела на неподвижные, одеревеневшие от неожиданной нагрузки ноги. Они саднили, болели и ныли, хотя она ещё не спускала их с кровати, не сделала ими ни шагу за последние несколько часов. А они уже ноют и саднят так, словно она прошагала на них несколько десятков километров.
  Хорошо ещё, что комбинезон не требуется одевать через ноги. Это по сути своей только халат, пусть и особого покроя, со всякими дополнениями, но всё же это халат. А значит, можно ноги будет напрячь в самую последнюю очередь. Хотя - нет, их придётся напрячь не раз намного раньше, ведь одев халат, его следует привести в порядок, а тут придётся очень даже много подвигаться. Ноги обязательно будут задействованы в этих движениях - такова уж эта одежда.
  Ослабевшими руками Лиара накинула комбинезон на плечи, потом сняла с плеч, вдела руку в один рукав, затем во второй, повращала локтями и запястьями, приноравливаясь к почти забытым ощущениям. Да, это определённо не больничный халат. Это - рабочая повседневная официальная одежда очень деятельного, умного, знающего органика. Разумного органика. А она, Лиара Т"Сони в последние несколько дней напоминает полутруп. А не собранного пружиной учёного. Больше пятнадцати минут она одевала этот комбинезон. Ноги саднили - это только так кажется, что тело - не единый организм. Очень даже единый. Схватив костыли, Лиара привычно, преодолевая резкую стреляющую боль в коленях и щиколотках, бросила тело вперёд и вверх, чувствуя, как подушки упоров врезаются в ткань комбинезона, как потрескивают сочленения рукавов. Да. Мало всё же обезноженных учёных. Почти что и нет таких. Успокаивая дыхание, Лиара считывала новые ощущения, одновременно застёгивая немногочисленные, но достаточно хитрые и тугие застёжки и липучки. Наконец она привычно одёрнула полы комбинезона и взялась за ручки костылей. Сделав два шага, остановилась перед панелью, за которой было скрыто большое, в рост взрослой азари зеркало. Несколько минут успокаивала зачастившее дыхание. Трудно, но заставила себя протянуть руку к настенному пульту, нажать клавишу открытия панели.
  Полотно ушло в сторону, Лиара проконтролировала нажатие ещё нескольких клавиш, активируя софиты так, чтобы они светили в четверть накала. Незачем устраивать в палате иллюминацию - время позднее. Да и удар пучков яркого света по глазам для неё, привыкшей к полутьме, полумраку палаты - не самое лучшее продолжение осуществления принятого решения.
  Когда она подняла голову, заставив себя поставить её прямо, выпрямиться, даже стоя опираясь на костыли, она поразилась тому, что её всегда достаточно широко открытые глаза теперь больше напоминают бойницы. Веки сузились и зрачки сейчас далеко не полностью видны. Глаза немного ввалились, веснушки под глазами, милые пятнышки, свидетельствовавшие о том, что она - чистокровная азари, рождённая от двух азари, стали резче выделяться на бледной коже. Уголки рта немного поднялись, контуры губ стали резкими, сами губы уплотнились, стали больше походить на две ниточки. Скулы обозначились чётче. Если бы она не заставила себя поднять голову... вид был бы вообще убитый. Она несколько минут смотрела на себя. Привыкала к своему новому, "нехалатному" внешнему виду. И чувствовала, как сознание с подсознанием решают трудную задачу - как ей, Лиаре Т"Сони быть дальше? Сдаться на милость инвалидности, продолжать трепыхаться и сопротивляться, не делая окончательного выбора или всё же попытаться вернуться к активной жизни, в том числе и к научной работе?
  Она приняла решение и вернулась. Она поверила в себя и сейчас она может совмещать несколько направлений деятельности, втискивая в стандартные сутки столько дел, что другая азари не смогла бы и представить себе, как вообще реально это можно успевать. А она, Лиара Т"Сони, может и делает это. Совмещает и она счастлива.
  Она проделала большой путь и теперь понимает - можно и нужно смотреть на мир широко раскрытыми глазами. Можно и нужно, потому что мир, окружающий мир, в котором она имеет счастье и возможность жить, заслуживает того, чтобы его изучали и им восхищались. В этом мире присутствует столько всего интересного, ценного, важного, что хватило бы времени хотя бы увидеть, а если будет возможно - и прикоснуться, почувствовать всё это или хотя бы большую часть этого богатства, этого содержания. Лиара понимала, что она, к счастью, сохранила в себе способность смотреть на мир именно широко раскрытыми глазами, несколько удивлёнными, несколько изумлёнными.
  Ей пришлось научиться тому, что знают обычно азари, достигшие возраста в триста и более лет. Ей пришлось научиться грустить, научиться чувствовать острую душевную боль, острое бессилие и слабость, свою беспомощность и неотвратимость случившегося. Тогда глаза неизменно гаснут, веки суживаются и взгляд опускается, останавливаясь на какой-то одному ему ведомой точке. Все контуры окружающих предметов утрачивают свою чёткость. Пропадает куда-то необходимость двигаться, часто хочется замереть, чтобы дать возможность сознанию и подсознанию поработать в наиболее комфортных условиях. Не торопясь и не спеша. А ведь так это редко получается!
  Она смогла преодолеть ограничения, смогла вернуться к научной работе и смогла организовать своё собственное дело - маленькую информационно-посредническую фирму. Ту самую фирму, какую всегда хотела организовать самостоятельно. Да, она знала о том, что мама присмотрела для этой фирмы помещение, но Лиара не смогла столь быстро оправиться от ранения. А потом... Потом пришлось совмещаться - наука и бизнес. Потом пришёл черёд другого важного решения. Решения встать в строй Ополчения. Пришли Жнецы - и жизнь изменилась не только у Лиары, не только у азари. Жизнь изменилась у всех обитателей Галактики.
  Почему она об этом сегодня так подробно вспоминает? Наверное, потому, что её жизнь готовится сделать очень крутой поворот, поставить её, Лиару, перед очередным, очень серьёзным выбором. Однозначным выбором. И, как всегда перед тем, как сделать этот выбор, младшая Т"Сони стремится вспомнить важные моменты своей жизни. Да, прошлой жизни, но её собственной жизни. Она, например, сейчас может до деталей вспомнить, как лично наводила порядок во всех помещениях первого офиса своей информационно-посреднической фирмы. Да, всего два этажа, где первый предназначался для работы с посетителями, а второй - для специальных и закрытых работ. Лиара сутками пропадала в офисе, закупала оборудование, технику, мебель, разные мелочи. Находила в этом удовлетворение и радость. Да, уставала, куда же без этого. Но зато потом фирма стала быстро набирать авторитет и влияние, клиентов становилось всё больше и больше, через короткое время потребовалось расширяться - все посетители уже не умещались в маленькой комнатке первого этажа. Купили новое помещение, продали старое и перевезли всю мебель, всё оборудование. Разве что кое-что подремонтировать пришлось. Снова Лиара сутками пропадала в офисе, снова она влезала во все детали, не только контролировала и указывала, но и помогала или, по меньшей мере, старалась помочь.
  Она познала силу, мощь и влияние особой власти - власти информации. Сутки, проведённые перед десятком мониторов давали ей иногда больше, чем несколько месяцев кропотливой археологической разведки. Но зато она научилась ценить это время, научилась видеть скрытое, научилась понимать замаскированное. Она почувствовала, что находится на своём месте, не требующем от неё физических сверхусилий. Конечно, сидячая офисная работа, малоподвижная работа требовали компенсации и такой компенсацией стала научная работа. Лиара пришла в научно-исследовательскую лабораторию и поначалу решила занять в ней скромное место лаборантки. Она не сразу поверила в то, что и здесь сможет работать в полную силу.
  Оказалось, что она многое помнит, многое знает и многое умеет. И, главное, она не стала сразу ориентироваться на должность хотя бы младшего научного сотрудника, что, как ни странно, было весьма положительно оценено её новыми коллегами. Лиара избежала искушения прослыть выскочкой, она самостоятельно, опираясь на свои собственные силы, знания, умения, навыки, смогла сделать себе имя в науке. Да, теперь она не занималась протеанами, она занималась совсем другими разноплановыми вопросами и проблемами, но это позволяло ей чувствовать себя уверенно, комфортно, спокойно. Может быть, протеане стали её увлечением молодости. Может быть. Но что-то ей подсказывало, что придёт время - и она снова вплотную займётся изучением протеан, их цивилизации, их расы, их истории, их культуры.
  И вот теперь несколько дней назад она вернулась с Илоса, где немало времени провела среди протеан. Живых, реальных, настоящих протеан. Детская и юношеская мечта наконец-то стала реальностью. Пусть тайной для почти всех остальных разумных, но всё же стопроцентной реальностью. Можно даже сказать - объективно существующей реальностью. Эти дни, проведённые в сообществе протеан дали Лиаре больше, чем полсотни лет археологических изысканий и корпений над текстами и картинами в библиотеках.
  Получив возможность заниматься наукой и сохранив за собой возможность работать в информационной сфере, Лиара почувствовала себя намного увереннее. Да, она работала на износ, да, она уставала, да, она часто была утомлена, часто ловила себя на мысли, что практически не знает, что такое бездумно просиживать или пролёживать часы и сутки, но всё же она была счастлива. Счастлива тем, что смогла найти для себя новый, приемлемый лично для себя путь, свой собственный путь, который начался с того самого появления в палате Центрального госпиталя Тессии военных медиков-азари. Их приговор был суров и точен - если она не хочет, чтобы инвалидность покорила её всю без остатка, она обязана напрягаться и жить с предельной нагрузкой. Предельной!
  Сложно было Лиаре свыкнуться с такой необходимостью. Очень сложно. Всё же ей едва исполнилось сто десять лет и по всем стандартам, привычным для азари, она была девой. Обычной девой, которой пристало заниматься глупостями, участвовать во всевозможных авантюрах и вообще не особо задумываться над будущим. Для Лиары такой путь оказывался закрыт. Она не могла позволить себе расслабиться. Не могла позволить себе остановиться. Сейчас, будучи в ранге Советника Цитадели, она с трудом могла себя представить наёмницей на службе какого-нибудь разумного органика, обладающего, к примеру, раздутым самомнением и большими денежными возможностями. Ещё менее свободно Лиара могла себя представить танцовщицей в каком-нибудь ночном клубе. А ведь согласно многократно проверенной статистике именно эти два занятия были весьма характерными для азари её возраста.
  Встреча с протеанином Явиком стала ещё одним поворотным пунктом. Одним из таких поворотных пунктов, которые расставляются на гигантской карте возможностей рукой судьбы. Да, пришлось переосмыслить свои статьи, их положения, придти к совершенно другим выводам и осознать, очень глубоко осознать, что сейчас протеанская проблема является для неё, Лиары Т"Сони сферой, в которой она обязана соблюдать строжайшую секретность. Хорошо, что её многому научила работа в информационно-посреднической фирме - что такое информационная безопасность, защита информации и коммерческая и служебная тайна, младшая Т"Сони теперь знала очень хорошо не только в теории, но и на практике. Однако никакая тайна, никакая секретность не мешали ей при любой возможности много размышлять над протеанской историей, над особенностями развития протеанской расы и над многим другим, что неизменно связывалось с обрётшим трёхмерность, даже четырёхмерность понятием "протеане".
  Вместе с углублением понимания протеан Лиара углубляла и понимание жизни Галактики в целом. Потому при всей неожиданности её назначения на пост Советника Цитадели по Азарийскому пространству не стало неоправданным, необдуманным шагом. Она не сомневалась - протеане оценили её работу, её вклад в изучение протеанской расы и посчитали необходимым дать ей возможность занять один из верховных постов в исследованной органиками части Галактики. И сейчас Лиара Т"Сони понимала: её пребывание на посту Воюющего Советника - не случайность, а закономерность, нормальный промежуточный итог всей предшествующей её работы - начиная от юношеского и детского увлечения протеанами и кончая стремлением вернуться к нормальной активной жизни после тяжёлого ранения, которое многие знающие детали органики не без оснований называли боевым ранением и соответственно относились и к самому факту ранения и к Лиаре.
  Получалось, что в свои сто с небольшим лет, она, младшая Т"Сони, действительно достигла успехов и результатов, которыми не могли похвастаться не только матроны, разменявшие пятый десяток, но и матриархи, разменявшие восьмой. И по всему выходило, что и дальнейшие ступени, на которые предстоит подняться, не замедлят проявиться из тьмы неопределённости, по чистой случайности именуемой будущим.
  Будущим, обладающим многомерностью и требующим соответствующего к себе отношения. Лиара была вынуждена более внимательно посмотреть на то, чем она, как и любая синекожая дева обладала с рождения. Биотика. Расовая особенность, расовая возможность и одновременно - расовое оружие. Мощное, могучее оружие, которым в совершенстве обладала, владела, распоряжалась далеко не каждая азари. Лиаре пришлось быстро понять, что ей нельзя не овладеть этим оружием в совершенстве. Потому что будущее предполагает не только нирвану неопределённости и абсолютного спокойствия, не только яркость и приятность ослепительно безоблачного счастья, но и черноту горя. Тайна двойного, существующего и взаимодействующего одновременно, в одном и том же пространстве.
  Лиаре пришлось немало времени потратить на исследования феномена биотики, воспользовавшись тем, что она работала в научной лаборатории, а также тем, что она руководила информационно-посреднической фирмой. Эти две роскошные, даже шикарные возможности резко расширили, углубили и детализировали её представление о сути, возможностях и перспективах биотики, как дара, как инструмента созидания и разрушения, спасения и наказания.
  Для младшей Т"Сони биотика стала обычной и привычной на принципиально ином уровне понимания и использования. Теперь она позволяла Лиаре делать то, о чём не могли помыслить многие искушённые в искусстве применения биотического дара матриархи. Да, у многих пожилых азари вызывало резкое недовольство то обстоятельство, что какая-то малолетка азари может, умеет и знает о биотике больше, чем они все вместе взятые, но Лиара приучила себя не обращать на это недовольство никакого внимания - время для неё было дороже, чем для её недоброжелательниц любой расы и любого пола. Она привыкла не предаваться досужим осуждениям, а работать с пользой и реальным, осязаемым результатом.
  Потом, немного позднее проявилось и другое понимание - владеть биотикой мастерски означает не замыкаться только на полноценном владении одной только биотикой. Следовательно, надо овладеть и тем, чем обладают другие расы - мускульной и телесной силой, физической силой, связанной со скоростью, гибкостью, изворотливостью. Для Лиары, вынужденной преодолевать собственную физическую болезненную слабость ежедневно и ежечасно, это приобрело значение императива - до биотических тренировок дело дошло далеко не сразу после возвращения из коматозного состояния, а вот физическими кондициями пришлось озаботиться очень быстро и очень серьёзно. Младшая Т"Сони хорошо помнила, как наматывала на костылях круги вокруг своей больничной кровати, как из прокушенной губы капала кровь, как она чувствовала крайнее нежелание напрягаться ещё больше и шагать ещё дальше и как преодолевала это нежелание варварскими способами и методами.
  Можно сколько угодно ссылаться на авторитеты, доказывая, что век холодного оружия закончился и теперь оно имеет только вспомогательное значение. Но Лиара на собственном горьком опыте хорошо узнала, что иногда холодное оружие бывает весьма эффективно Кай Ленг не особо напрягаясь почти зарезал её, равно как убил и двух других азари-исследователей. Потому, признавая важность и необходимость огнестрельного и лучевого оружия, Лиара не забывала отдавать должное и возможностям оружия холодного. Из-за нарастания нагрузок ей редко когда удавалось провести полноценную тренировку с целым рядом разновидностей холодного оружия, но уж если она проводила такую тренировку, то использовала и время и возможности в самой полной мере. Да, уставала, да, падала потом почти без сил и засыпала крепким сном без сновидений, но зато ощущала, что тренировка принесла пользу, а не вред именно благодаря напряжению, граничащему с предельным.
  Момент столкновения с необходимостью понять Коллекционеров, как самых настоящих, предельно последовательных и жестоких сообщников легендарных Жнецов заставил Лиару изменить многие свои установки, понять, что научный комбинезон и научный скафандр хороши только в мирное время, а в военное они крайне недостаточны. Хотя бы потому, что весьма слабо защищают своего носителя от всяких там сопутствующих военному времени неприятностей. А в том, что начинается именно военное время, Лиара, видевшая вблизи тех соплеменниц и соотечественниц, которые возвратились из плена со станции Коллекционеров за кровавым ретранслятором "Омега-4", очень быстро перестала сомневаться. И хотя бы внутренне, но стала давить в себе пацифизм и стремление к излишней ненасильственности, как способу решения слишком многих проблем. Да, азари в Галактике считались чем-то вроде расы дипломатов, но, как известно, только дипломаты знают, насколько часто они бывают слабы и беспомощны перед оппонентами, которые, проще говоря, чихать хотели на всякие диппротоколы, дипритуалы и политесы.
  Очень быстро Лиара озаботилась тем, чтобы привыкнуть носить не только лёгкую, обычную для научных работников броню и соответствующие бронескафандры, но и броню среднюю и даже броню тяжёлую, что прямо выводило на путь решения о степени участия в боевых действиях против пособников Жнецов, а со временем - и против самих Жнецов. Война с Жнецами, начавшаяся их массированным вторжением и атакой многих ключевых миров обитаемой и исследованной части Галактики, заставила Лиару в очередной раз спросить себя о том, действительно ли ей будет достаточно чисто гражданской исследовательской и посредническо-информационной работы или может быть следует нагрузить себя ещё чем-то таким, что поможет просто выжить в условиях непрекращающихся атак и десантов Жнецов и их пособников.
  Сейчас многое, что случилось с ней тогда, когда пришло такое осознание, Лиара оценивала и воспринимала по-другому. Да, она подвергла себя нешуточной опасности, поскольку нормативы ополчения были достаточно жестоки к девам-азари её возраста. Ведь ей не исполнилось даже двести лет, а чаще всего в ополчение принимали с двухсот двадцати пяти лет, не раньше. Потому-то наверное, она едва не погибла на той полосе препятствий и отлёживалась после её прохождения почти целые сутки. Но ведь она прошла эту полосу. И стала воином Азарийского Ополчения. Она никогда не стремилась кем-то командовать, считала, что ей вполне хватает руководства фирмой. Ещё менее она стремилась к тому, чтобы таскать на себе тяжеленные комплекты средней и тяжёлой брони. Всё же таскать именно такую броню ей пришлось научиться.
  Сейчас, как понимала младшая Т"Сони, умение и сама возможность использовать как минимум среднюю броню не раз спасали её жизнь и позволяли сохранить достаточный уровень здоровья. А сама подготовка, полученная в Ополчении, позволила ей обрести дополнительную, специфическую уверенность в своих силах и возможностях. Подтверждалась старая азарийская, а как потом выяснилось - и не только азарийская поговорка, гласившая, что бывают времена, когда либо все разумные вместе радуются, либо все разумные вместе умирают и исчезают с лица Галактики. Такие времена невозможно назвать комфортными, тем не менее, они - весьма обычны для истории органической разумной жизни, которая, как известно, совершенствовалась в непрерывном внутреннем противостоянии. Поскольку Галактика - часть Вселенной, то Жнецы - всего лишь другой уровень факторов противостояния, против которого важны и необходимы именно объединённые усилия большинства разумных органиков.
  Вопрос с бронёй Лиара решила для себя сама: она стала использовать броненакладки для научного скафандра, а если потребовалось бы - одела обычный ополченческий, оснащаемый либо комплектами средней, либо комплектами тяжёлой брони. Ей почему-то продолжало казаться, что если её вознамерятся убить, то убьют при должной подготовке в любом случае, но не следует давать оппонентам возможности расслабиться и потому ей самой нельзя теперь игнорировать возможность ношения средней или тяжёлой брони.
  При всей очевидной стандартности бронекомплектов, азари могли сделать их не только прочными и функциональными, но и красивыми. Потому Лиара смогла позволить себе оснастить научный скафандр броненакладками, образующими красивое цветовое единство.
  Служба в Ополчении Лиаре нравилась, она не чувствовала мертвящего влияния исчерпанности своих возможностей, умела и могла находить что-то новое, обращать внимание на множество деталей и помогать другим воинам лучше и эффективнее выполнять поставленные боевые задачи, оставаясь при этом здоровыми и живыми. Отсутствие необходимости постоянно придерживаться единообразной формы одежды позволяло Лиаре часто обманывать слуг Жнецов именно своим подчёркнуто гражданским видом, прочно ассоциирующимся у оппонентов с беззащитностью и неумелостью. Да, как признавала сейчас повзрослевшая и помудревшая Лиара, Жнецы пришли в Галактику очень неожиданно и далеко не все разумные органики смогли быстро и полно понять, что мирное время ушло и вряд ли теперь быстро вернётся.
  Для каждого из жителей Галактики наступал свой срок осознания глубины происшедших перемен. Совсем недавно, до войны с Жнецами мало кто из азари всерьёз осваивал даже гражданские образцы огнестрельного и лучевого оружия, а сейчас очень многим из них приходилось быстро овладевать искусством применения боевых военных образцов.
  Азари потребовалось время для того, чтобы понять - одна только профессиональная армия, да к тому же более сориентированная не на фронтовую, линейную и позиционную борьбу с врагом, а на диверсии и разведку, остановить и тем более уничтожить такого оппонента, каким являлись Жнецы, не в состоянии. Потребовалось время для того, чтобы многие синекожие девы осознали необходимость своего личного участия в защите рубежей Азарийского Пространства, чтобы они поняли важность, полезность и жизнеспособность Ополчения Азари.
  Внутренним, особым чутьём Лиара ощущала, что она должна достичь больших успехов именно в воинском ремесле. В том числе и потому, что тот самый единственный ныне известный большинству разумных обитателей Галактики протеанин Явик был воином, старшим офицером Армии Протеанской Империи. Его супруга - протеанка была офицером-пилотом космического боевого корабля, более того - командиром этого корабля. Практически все члены экипажа и команды фрегата "Нормандия", спасшие её, Лиару Т"Сони на Теруме, были тоже военнослужащими. Сама же младшая Т"Сони никогда не желала становиться в строй ВКС Азарийской Республики, становиться кадровой военнослужащей, но вот в ополчении, как теперь она была уверена, она нашла многое из того, что ей было не только полезно, но и необходимо.
  Продолжая размышлять, Лиара не обращала внимания на время. Ей уже случалось по нескольку суток проводить в работе без всякой возможности поспать или даже подремать. Сейчас в таких размышлениях она ощущала прямую необходимость, тем более, как она понимала, ей нужно было обдумать многие детали трёх сложных ситуаций, с которыми она уже достаточно долгое время связана достаточно прочно.
  Первой ситуацией, а точнее - проблемой, был, конечно же, "Цербер". Организация, ставшая прямым пособником Жнецов. Лиара непонятно каким по счёту чувством, чётко ощущала, что став Советником Цитадели в столь молодом возрасте и отодвинув с этого поста Тевос, она серьёзно осложнила деятельность слуг трёхголового пса и расплата за это "осложнение" не замедлит. Кай Ленг был только первым вестником, со временем будут, проявятся, обязательно проявятся и другие.
  Она уже и раньше, едва только вышла из стен Центрального госпиталя Тессии, ощущала к себе плохо скрываемый интерес со стороны агентов этой античеловеческой организации. За ней следили, её пытались контролировать в мелочах, часто - стремились попробовать на прочность. К удивлению младшей Т"Сони, земляне не стремились и не спешили объявлять "Цербер" вне закона, поэтому его сотрудники обладали значительной свободой действий и главное - перемещения по галактике. Не раз и не два Лиара натыкалась на Тессии на мужчин и женщин, слишком открыто, подчас - демонстративно сверкавших своими жёлто-чёрными "кристаллами", словно убеждая всех в своей неприкосновенности, а точнее - в безнаказанности. Многие из них, как теперь понимала младшая Т"Сони, осуществляли за ней наблюдение, среди них, безусловно, были ксенобиологи, ксенофизиологи, ксенопсихологи и специалисты по любым другим направлениям, занятые профессиональным изучением тех, кто у большинства землян проходил под маркой "инопланетяне".
  Лиара чувствовала их сугубо деловой, а иногда и не сугубо деловой интерес к себе, но не имела привычки постоянно оглядываться, не любила, чтобы её считали способной чрезмерно чего-то опасаться или бояться. Всё же она слишком внутренне отличалась от обычной столетней девы-азари и это, как она ощущала, часто сбивало агентов "Цербера" с толку и со следа. Наверное, своей нестандартностью, она и заинтересовала слуг трёхголового пса.
  Следовало ожидать, следовало готовиться к тому, что теперь, когда она шагнула на позицию Советницы Цитадели, церберовцы неминуемо постараются повлиять на неё более жестоко и определённо. То ли это будет простой агент-пешка, которого, если Лиара устранит его, особо и искать-то никто не будет, то ли это будет кто-то уровня Миранды Лоусон - одной из самых приближённых к главе "Цербера" Харперу, более известному под псевдонимом-кличкой "Призрак". В любом случае слуги трёхголового пса не простят ей длительной, а главное - эффективной войны с их организацией. Войны многоуровневой, гибридной, не всегда замкнутой только на физическое устранение агентов.
  Лиара не любила излишней опеки и потому часто стремилась ходить без охраны. Ещё до того момента, как она стала Советником Цитадели, она столкнулась с попыткой своего физического устранения. Сумела отбиться и потом ей пришлось приложить немало усилий, чтобы об этом инциденте не узнали родители.
  Она отправилась в кафе - небольшое, уютное. Тогда она любила каждый раз заходить в новое кафе, занималась составлением списка тех, какие ей нравились, какие ей были по душе. Зашла, села за столик, сделала заказ. Тихая музыка, полумрака нет, но свет притушен. Через несколько минут официантка принесла заказ. Посетители входили и выходили. Лиара не обращала на них особого внимания - привыкла к тому, что вокруг всегда много самых разных разумных, равно как и к тому, что не следует проявлять к ним повышенный интерес и тогда, возможно, к ней также никто не будет проявлять такой же повышенный интерес. Когда она взяла в руки бокал и поднесла его к губам, она почувствовала, как чья то рука сдавила ей горло. В памяти мелькнули картинки - она всё же искоса посматривала на посетителей, которые сидели за ближайшими столиками.
  - Сука. Ты всё же пытаешься защитить свою планету. - услышала она шёпот. Голос явно принадлежал женщине.
  Рывок - и Лиара оказывается распростёртой навзничь на столике. Теперь она может видеть ту, кто напала на неё. Это молодая женщина, не старше тридцати лет в чёрно-белом обтягивающем кожаном с пластиковыми вставками комбинезоне. Её левая рука сжимает горло Лиары с силой мощного манипулятора. Ещё несколько секунд - и Лиара начнёт задыхаться. Младшей Т"Сони удалось опереться локтями о столик, иначе напавшая на неё просто сломала бы ей отростки - повернуть голову в стороны не было никакой мыслимой возможности. Во взгляде женщины не было ничего, кроме злобы и желания насладиться зрелищем гибели своей жертвы.
  Воздуха перестало хватать даже жабрам под отростками. Лиара чувствовала, что слабеет. Слишком неожиданным было нападение. Слишком неожиданным. Она ощущала, что рядом находятся другие разумные, но никто не спешил ей на помощь - такие разборки на Тессии случались.
  Внезапно хватка женщины резко ослабла. Чья то рука схватила нападавшую за запястье той самой руки, которая мёртво держала Лиару за горло и рывком с поворотом отбросила в сторону.
  - Аэла?! - выдохнула Лиара и закашлялась. Азари-ополченка, напарница Лиары улыбнулась, локтем отпихивая тело женщины-землянки со стола. - Ты как здесь?!
  - Шла мимо. Нестандартную "картинку" увидела. Ну и... Ладно, подруга, это дело прошлое. - Аэла помогла Лиаре сесть, прокашляться и выпить воды. - Давай я тебя доставлю к медикам, надо посмотреть, не повредила ли чего тебе эта церберовка.
  - Кхм. - Лиара поставила бокал на столик, пересела со столика в кресло. - А... - она бросила взгляд на тело и увидела торчащий из спины женщины армейский тесак. - Ну ты даёшь, Аэла...
  - Времени думать не было, Лиара. - тихо сказала напарница. - Спящий агент. Идём. - она увидела, как в зал входят патрульные Сил Обороны Тессии. - Они разберутся с ней. А тебе надо к врачу. - Аэла помогла Лиаре встать, подставила плечо, повела к выходу из кафе. Там уже ждал лёгкий флайер. Несколько минут - и Лиара оказывается в полевом медицинском пункте. Азари-врач и две азари-медсестры быстро провели обследование.
  - Ваша напарница пришла вовремя, Лиара. - Врач просмотрела на своём инструментроне результаты. - Ещё несколько десятков секунд - и асфиксия. С летальным исходом.
  - Я всё же выжила, доктор. - тихо сказала Лиара, покашливая. - Потому, прошу... Не надо никого информировать об этом случае. Следователи Сил Обороны Тессии разберутся, но нападавшую Аэла уже умертвила, так что... Не надо. Мы все воюем...
  - Ладно. Я вас понимаю. - кивнула азари-врач. - Может быть, вы и правы, не стоит информировать об этом тессийцев. Но сейчас вам необходимо вернуться к себе и полдня как минимум провести в постели. Если вы не будете беречь шею, то придётся задействовать ортопедический воротник, а это вызовет вопросы, на которые придётся отвечать, Лиара.
  - П-постараюсь обойтись без воротника. - ответила Лиара, вставая с каталки.
  - Я её провожу домой и побуду с ней до утра. А утром она вернётся к обычной работе. И больше я её без присмотра не оставлю. - сказала Аэла, подставляя подруге плечо. - Пошли, флайер ждёт. Пока нет бомбёжки - я тебя отвезу к тебе на квартиру и побуду рядом. - Она помогла Лиаре покинуть врачебный кабинет, усадила в салон в кресло, пристегнула ремни. - Поехали. - кивнула она азари-водителю.
  В квартире Аэла сразу провела Лиару в спальню, заставила лечь и прикрыла покрывалом. Как Лиара ни упрашивала напарницу оставить её одну, Аэла на уговоры не поддавалась и действительно просидела с ней весь остаток вечера и всю ночь, а утром заставила позавтракать и только тогда проводила до флайера.
  Информация о происшедшем не покинула пределы Ополчения. О случившемся с Лиарой не узнали ни сотрудницы её информационной фирмы, ни сотрудники научной лаборатории. С тех пор Лиара твёрдо знала, что "Цербер" теперь её в покое не оставит и пойдёт на всё, чтобы помешать ей бороться с Жнецами, ставшими не только покровителями, но и хозяевами этой организации, первоначально провозглашавшей всякие прочеловеческие и весьма гуманистические лозунги и цели.
  
  Второй проблемой оставались взаимоотношения Лиары с женой Джона Шепарда - Светланой Стрельцовой.
  Всякий раз, когда Лиара сколько-нибудь предметно пыталась размышлять над этой проблемой, она попадала в ловушку выбора. С одной стороны ей было понятно, что в ближайшее время изменить что-либо существенно в этой ситуации она не сможет - Светлана не разрешит ей приблизиться к Джону. Не разрешит Светлана ей и стать официальной женой Джона. Это её право и здесь Лиара бессильна что либо изменить. Идёт война и Джон и Светлана будут воевать и дальше, а ей нельзя теперь покидать Тессию и потому отношения, как принято их определять в таком случае, на расстоянии не будут полноценными. Значит, ей придётся смириться с тем, что до окончания войны у неё не получится ничего в том смысле, что она не станет ни официальной женой Шепарда, ни каким-либо образом наладит свою жизнь так, чтобы стараться быть с Джоном как можно чаще вместе и рядом. Даже Светлана летала рядом с Джоном и они долгое время притирались друг другу, но она летала рядом с ним, а Лиара привязана теперь к Тессии. Привязана. Если она куда-нибудь рыпнется следом за Джоном... ей придётся признать, что она вполне способна переселиться на Цитадель. Да, там Джон будет чаще, гораздо чаще, чем он сможет быть на Тессии, но всё равно - там у Лиары не будет нормальной свободной жизни - там будет только одна работа. Одна работа на износ. И Тессия от Цитадели очень далеко, а Лиара не хочет порывать свои связи с родной планетой, не хочет сколько-нибудь долго быть вдали от неё.
  С другой стороны, она должна выполнять обещание - попытаться, а точнее - постараться стать женой другому землянину, другому человеку, а со временем - матерью его детей. И при этом - не скрыть от него то, что она уже любит другого мужчину, любит не кого-нибудь, а Джона Шепарда. Не каждый мужчина способен это воспринять нормативно, не каждый будет в состоянии смириться с необходимостью понять и принять то, что его жена, его главная подруга, его супруга продолжает любить и быть верной другому мужчине. Очень сложно будет Лиаре найти такого мужчину, который поймёт её правильно. Очень сложно. Ведь она не свободна - она Советник Цитадели, у неё и свободного времени каждый день бывает очень мало - редко когда несколько часов. Война продлится ещё как минимум год - почему-то этот срок Лиара определяла для самой себя как наиболее вероятный. За это время она сможет забеременеть и родить как минимум одного ребёнка. Родить не от Шепарда. Осознание этого факта всегда давалось Лиаре очень нелегко, сколько бы она раз ни пыталась об этом поразмышлять. И к тому же как азари она была сориентирована на многодетность - ей хотелось, чтобы у её родителей было много внучек, как минимум две, а лучше - если три и больше. Дети, конечно, закрепят союз Лиары с этим землянином, с этим человеком. Закрепят надёжно - по-иному и быть не должно. Значит, возвращение к Шепарду откладывается на очень долгий срок. Несколько лет как минимум. Неизвестно ещё, как сложится у неё послевоенная жизнь, где и кем она будет работать, насколько прочным окажется её семейный союз с этим землянином, когда вокруг будет уже не война, а мир.
  Третьей стороной была неясность с тем, как ей удастся сохранить верность и любовь сразу двум мужчинам-землянам. Лиара не сомневалась в том, что ей необходимо начать жить семейной жизнью уже сейчас, в самое ближайшее время. Этого требовал весь её образ жизни, главной особенностью которого было критически полное опережение привычного для большинства азари графика. Уже сейчас, в сотню с небольшим лет Лиара знала, умела и могла то, что не всякая матрона или матриарх представляла себе. Отказаться от необходимости выйти замуж за другого землянина-человека Лиара не могла - расплатой за такой отказ мог быть совершенно реальный и неминуемый срыв, который гарантированно приводил Лиару в состояние глубокого инвалида. Если она не напряжётся в очередной раз - она сорвётся и этот срыв будет страшным по своим последствиям.
  Младшая Т"Сони знала, что стать женой Джона Шепарда она не сможет в ближайшие несколько лет - для этого нет никаких объективных условий или предпосылок. Да, она станет женой другого землянина, другого мужчины в самое ближайшее время - в этом она была уверена. Но как сохранить верность этому другому мужчине, если Шепард столь определённо занимал в сердце и душе молодой азари такое значительное и важное место? Точного ответа на этот вопрос она не знала, а варианты... На то они и варианты, что не ведут гарантированно к нужному результату. Лиара отчаянно пыталась понять, как ей сохранить верность другому мужчине и одновременно - не разлюбить Джона. Она почему-то была уверена, что её любовь к Джону - сильнее, глубже и может быть даже лучше, чем любая другая любовь к любому другому мужчине-землянину.
  Она не отрицала того факта, что способна полюбить другого мужчину-землянина, она понимала, что он, к сожалению, так же как и Джон Шепард, не сможет прожить тысячу лет - природа и эволюция не дали людям такого огромного срока жизни. Азари могли поддерживать ровные глубокие отношения со многими расами, представители которых привычно относились почти всеми азари к категории короткоживущих. Это было для азари привычным делом - по-другому они не могли поступить, да и не хотели. Да, за время своей тысячелетней жизни, азари могла выходить замуж несколько раз, менять партнёров через столетия и десятилетия, но так было до того момента, когда в большой космос Галактики пришли люди. С их появлением очень многое изменилось и теперь азари Лиара Т"Сони вынуждена была задавать себе такие неудобные, сложные вопросы, на которые, вполне возможно, не существовало однозначных ответов в принципе.
  
  Возможно, Лиара просто не хотела где-то в глубине души признавать объективную реальность, а именно то, что легче всего любой разумный органик сходится с существом своей расы. Возможно, в ней проснулось самолюбие и она откровенно отказывалась понимать, как так могло случиться, что Шепард, который спас её, Лиару Т'Сони на Теруме, который познакомил её с настоящим протеанином, которого она, молодая дева-азари полюбила пусть юношеской, но всё же полной, как ей тогда казалось, любовью, смог так последовательно и, главное, быстро, сойтись со Светланой Стрельцовой и стать её официальным мужем, а впоследствии, тоже очень быстро - отцом её детей.
  Сколько собирала Лиара информацию о Светлане - об этом она могла бы рассказывать часами, только вот собеседников не было, да и сама младшая Т'Сони не горела желанием кому-либо об этом рассказывать. Но знала она о Стрельцовой предостаточно - специфика информационной работы была именно такой, что для того, кто знает, где и как искать, не составляет обычно труда найти искомое. Да, Светлана была во многом уникальным человеком - она, будучи младше Шепарда на год, уже сейчас занимала пост, к которому большинство землян-военнослужащих приходили в большинстве случаев тогда, когда им исполнялось шестьдесят и больше лет. Практически она в два раза перекрывала норматив возрастного ценза, даже больше чем в два раза. И полностью соответствовала этому цензу - и не только возрастному, но, в первую очередь, профессиональному.
  Она была командиром-профессионалом, офицером-профессионалом, пилотом-профессионалом и к тому же - снайпером-профессионалом. Сумев добыть информацию о том, как Светлана расправилась с главой наёмнической группировки, Лиара откровенно восхитилась, на время притушив ревность и желание докопаться до многомерной истины.
  Главное, что могло пояснить Лиаре выбор Шепарда, наверное и состояло в том, что Светлана была человеком, землянкой и женщиной. Лиара знала, что среди людей есть и такие, которые интересуются в известном смысле больше всего существами своего пола, но Шепард был традиционен и Лиаре это нравилось. Светлана была подобна Шепарду - она умела и любила работать с полной нагрузкой. Работать на износ, решать задачи, непосильные для большинства других людей, какими бы крутыми специалистами они не являлись. Она умела и любила работать с людьми, создала на вверенном ей крейсере из формального экипажа, пусть и объединённого штатным расписанием и боевой необходимостью, настоящую семью, в которой не было любимчиков, равно как и не было изгоев. Проследив достаточно полно и глубоко то, как Светлана сделала это, Лиара была восхищена - не было и следа того, что она имела какую-либо ненормативную поддержку среди штабных и командных структур Астрофлота Империи, не было признаков того, что она является чьей-то любимицей или протеже.
  Светлана работала. Работала на износ и по-иному работать, по всей вероятности, не умела. Она рисковала многим и в первую очередь - собой. Она отказалась от многих человеческих слабостей и человеческих радостей, от милых сердцу большинства земных женщин мелочей для того, чтобы достичь своей цели - стать командиром большого боевого космического корабля, военного корабля. И стала командиром разведывательного крейсера дальней автономной разведки. Стала командиром, опыт и работу которого изучают сейчас молодые курсанты в большинстве военных учебных заведений Империи как образец для подражания, как то, к чему можно и нужно стремиться.
  Лиара боялась противостояния со Светланой и в то же время понимала, что без противостояния в форме конкуренции вряд ли получится обойтись. Когда она полюбила Шепарда, она впервые пожалела, что не является человеком. Остро пожалела, полно пожалела. Если бы она была человеком, знакомство и общение с Шепардом были бы для неё пределом мечтаний. Как же было бы ей легче, если бы она была человеческой женщиной! Но она была азари, той самой инопланетянкой, с которыми у людей были сложные и неоднозначные взаимоотношения.
  Как правильно сказала Бенезия - мы, азари, многое не знали о людях. Наверное, люди тоже не раз говорили что-то вроде "мы, люди, многое не знали об азари". Лиара боялась признаться себе в том, что для Шепарда она - маленькая несмышлёная девочка. Не по возрасту, нет, по многим другим признакам. Да, у неё вроде бы есть диплом о высшем образовании, она вполне самостоятельна, но... Для людей она едва вышла из подросткового, а точнее - детского возраста. И Шепарду гораздо легче было воспринять взрослую и самостоятельную Светлану Стрельцову, чем продолжавшую балансировать между детством и взрослостью Лиару.
  Люди работали и действовали с такой скоростью и полнотой, что чаще всего, даже ленясь, втискивали в свои сто пятьдесят лет жизни столько, сколько азари не могли втиснуть и в восемьсот лет своей жизни. Потому, наверное, Шепард и не стал сближаться чересчур быстро с Лиарой, потому что вытянуть другого разумного на свою скорость и полноту было даже для него, обладавшего загалактическими возможностями, крайне сложно. Он отчаянно, истово не хотел, чтобы его воспринимали как монстра, а ведь даже его подготовка эн-семёрки для многих разумных его расы означала прежде всего, что он слишком уж отличается от них и не только внешне, но прежде всего - внутренне. Шепард нашёл в Светлане человека, который тоже сделал умопомрачительно быструю, сложную и многоплановую карьеру, то есть был во многом похож на него самого. А то, что Светлана - женщина только дало возможность Шепарду дополнительно уверовать в то, что на самом деле он не так уж и отличается от большинства других землян.
  Что могло заставить Шепарда поверить в то, что Лиара не несёт угрозы Светлане? На этот вопрос молодая азари не могла найти вразумительного ответа, как ни старалась. Да, она не была землянкой, не была человеком, она была по человеческим меркам - не возрастным, конечно, несколько другим, непозволительно молода, что в свою очередь определяло очень многое. Она принадлежала к расе, которую многие люди небезосновательно считали бесполой и в этом взгляде на азари, как ни странно, было очень много правды. Она могла прожить спокойно и свободно тысячу лет и потому в её уверенности в том, что при определённых условиях она могла бы увидеть конец Жатвы не было ничего фантастического или несбыточного. Она обладала способностью, расовой способностью, которую большинство людей были склонны определять, как беспорочное зачатие. И она была биотиком, а Шепард биотиком не был.
  Она полюбила Джона сначала юношеской любовью, а потом сумела развить эту любовь в нечто большее. И теперь, когда рядом с Шепардом официальной женой встала Светлана Стрельцова, Лиара чувствовала себя немного обманутой и даже немного оскорблённой. Светлана сумела опередить её, пройдя быстро и чётко тот путь, который очень хотела пройти и Лиара.
  Она многое узнала о людях, очень многое. С тех пор, как она увидела тот страшный фильм о концлагерях, с тех пор, как она встретилась с соотечественницами, спасёнными землянами из лап Колекционеров оттуда, из заретрансляторного пространства "Омеги-четвёртой", она поняла, что люди, земляне совершенно не так просты и примитивны, как могло показаться многим её соплеменницам и представителям других старых рас, тем же турианцам и саларианцам в первую очередь.
  Сейчас она понимала, что то, что именно Светлана Стрельцова стала официальной женой Джона Шепарда ей, Лиаре Т"Сони следует принимать как свершившийся факт. Может быть, она и полетела с Джоном на "Нормандию" тогда в том числе и для того, чтобы попытаться найти со Светланой точки нормативного соприкосновения. Ведь для неё, каперанга Стрельцовой не было тайной то, что Шепард способен любить очень многих женщин и не обязательно землянок.
  Даже сейчас, поминутно и посекундно вспоминая свой поспешный отлёт с "Нормандии", Лиара очень надеялась, что Светлана изменит к ней, младшей Т"Сони своё отношение, перестанет воспринимать её как безусловную и серьёзную угрозу её, Светланы Стрельцовой, союзу с Джоном Шепардом.
  Да, она понимала, что Стрельцова может воспринимать её как слишком молодую для того, чтобы стать женой Джона. И это тоже могло сыграть свою роль. Она могла опасаться того, что Лиара, сумевшая как-то в экстремальной, чего уж тут особо скрывать, ситуации, накормить малюток-азари собственным грудным молоком, не будучи матроной, может с такой же лёгкостью забеременеть и родить Шепарду нескольких азари, которых придётся признавать законными дочерьми Джона. Лиара - не Аликс, она тоже органик и здесь закон будет суров и неумолим. Это детей Джона от Аликс Светлана могла принять спокойно и свободно, ведь Аликс - синтет, а не органик, здесь действуют другие принципы, нормы и правила, а вот если дети от Джона появятся у Лиары... здесь ситуация будет пусть и стандартной, но вполне обычной и Светлана сопротивляется даже малейшей возможности того, чтобы Лиара стала матерью детей Джона, чтобы она тем самым получила достаточные основания для того, чтобы стать его законной женой. Да, формально второй по счёту, а фактически?
  Богатое воображение Лиары рисовало своей хозяйке то апокалиптические картины противостояния со Стрельцовой, то пасторальные картины примирения и нормального сосуществования. Лиара мечтала больше всего о том, что она всё же сможет встретиться со Светланой теперь, после того, как Стрельцова благополучно разродилась первенцами и постепенно привыкает к обычной жизни, не отягощённой весьма специфическим восприятием, столь свойственным беременным женщинам. Сможет встретиться, протянуть ей, каперангу Стрельцовой обе своих руки и взять за руки Светлану, глядя ей прямо и честно в глаза. Молча глядя, не произнося лишних неискренних слов. Пусть Светлана тоже взглянет в глаза азари и как женщина поймёт, что Лиара не хочет противостоять ей, не хочет быть ей угрозой, не хочет быть ей конкуренткой за право быть рядом с Джоном постоянно и круглосуточно. Она просто хочет часть времени проводить рядом с Шепардом и тоже, когда нибудь, обязательно забеременеть от него. Это же так естественно и нормативно для разумного органика.
  Да, Лиара постоянно помнила о том, что Джон - воин, офицер и командир. И Светлана - тоже воин, офицер и командир. Они сошлись в том числе и поэтому. И младшая Т"Сони мечтала о том, что когда-нибудь она поговорит со Светланой наедине и об этом, поговорит, расскажет ей, каперангу Стрельцовой, о том, что и она, Лиара Т"Сони тоже воевала, тоже бывала в реальных боях и тоже знает, что такое армия и что такое военная служба. Да, она ополченка, но в такой войне смерть и враг не спрашивают о принадлежности. Наверное, всё же, этот разговор придётся отложить до послевоенного времени, раньше говорить со Светланой на такую тему не получится с прицелом на позитивный, нормативный и необходимый результат.
  Если Светлана думает, что она, Лиара Т"Сони не способна отложить в сторону неприязнь и забыть о принципах конкуренции, то у неё обязательно будет возможность убедиться в обратном. Бенезия немало рассказала Лиаре о том, что биотика может лечить. А значит, она, Лиара Т"Сони может помочь Светлане тем, чем располагает по праву принадлежности к расе азари. Она хорошо знала, что Светлана точно отсиживаться в тылу сейчас не будет.
  И больше всего на свете Лиара просто хотела общаться со Светланой как равная с равной. Без всяких там мыслей и стремлений к пустой и вредной конкуренции за Джона. Она хотела верить, что Светлана способна понять - она, Лиара Т"Сони просто любит Джона Шепарда и хочет ему добра и счастья. Любит, потому что... любит. Потому что этого захотела природа, эволюция и иные Высшие Силы. Она знала, что Светлана очень глубоко любит Шепарда и очень верит ему. И Шепард любит свою Светлану. Любит и бережёт её. Лиара представляла себе в мечтах, как она и Светлана будут сидеть на крыше челнока на какой-нибудь планете, сидеть ночью, далеко за полночь и смотреть на чистое звёздное небо, на котором уже не будет чёрточек военных и боевых кораблей, не будет вспышек взрывов, не будет всполохов пламени. Будет мир и они - азари и землянка будут просто смотреть на вечное звёздное небо, мечтать и говорить о многом. Важном для них обеих и очень личном. О чём женщины любой расы говорят между собой, когда рядом нет мужчин. А потом, наговорившись, они будут молчать, глядя на звёздное небо. Молчать, понимая, что они - едины, что им дано продолжать разумную органическую жизнь в будущее, теперь уже освобождённое от угрозы возвращения Жнецов. Будут, конечно, новые, другие враги, внешние и внутренние, куда же без этого, но Жнецов уже не будет. Светлана и Лиара сделают всё для того, чтобы они стали прошлым, невозвратимым прошлым. О котором все разумные органики галактики будут помнить.
  Если же Светлана... опасается того, что Лиара не найдёт общего языка с её, Светланы, детьми... Но ведь азари всегда относились к числу рас, для которых очень характерна многодетность. Любая колония азари достигала в кратчайшие сроки миллионной отметки населения, чего достичь без нормального отношения к многодетности практически невозможно. Азари живут долго и семьи у них обязательно включают несколько поколений. Да, не всегда так получается, но тенденция сохраняется. Лиара не имеет никаких предубеждений против искусственных интеллектов, для неё они - нормальное явление, имеющее все права на существование и развитие. Младшая Т"Сони убеждена, что она найдёт общий язык с Зарой и Лекси, ставшими дочерями Джона и принятыми в таком качестве Светланой.
  Да, Светлана навсегда останется первой женой Джона Шепарда и Лиара никогда не будет оспаривать это право и этот статус. Она просто хочет встать рядом с Джоном, встать как его жена и как мать его детей. И, конечно же, как помощница и сподвижница, ведь и сам Джон Шепард очень помог, реально помог и не раз помог ей, Лиаре Т"Сони, помог её родителям. Благодаря Джону Шепарду Этита вернулась к Бенезии и теперь у неё, Лиары - полная семья.
  
  Третьей проблемой, прямо вытекающей из второй стала необходимость выбрать себе в спутники на ближайшие годы жизни любого другого землянина, но не Джона Шепарда.
  Эта проблема возникла до того, как она отправилась в путешествие на Илос, она коренилась ещё в том поспешном отлёте с "Нормандии". А сейчас, после Илоса, прошло несколько декад и она понимает, что эта проблема наконец-то начинает решаться.
  Причём решаться так быстро и так качественно, что не будь Лиара подготовлена всем своим предшествующим жизненным путём к тому, что произошло в течение последних декад, она бы посчитала случившееся сном.
  Да, она с первого дня после тихого и незаметного возвращения на Тессию постаралась вернуться к обычному для себя ритму работы - городок Советника в расположении Корпуса Ополчения Азари, научно-исследовательская лаборатория в одном из подземных производственных комплексов, информационно-посредническая фирма и конечно же - родители, с которыми Лиара стремилась теперь проводить как можно больше времени.
  Её помощницы были очень рады возвращению своей "шефини", как они часто называли её за глаза и она ощутила, что действительно вернулась в приятное окружение. Да, первые дни она работала несколько медленнее обычного, словно адаптировалась, зато потом втянулась и обрела привычный ритм, что очень понравилось всем четверым её заместительницам.
  На одном из вечерних "обсуждений" они обговорили вопрос о дальнейшем дублировании Лиары всеми четырьмя помощницами. Те были в восторге, ведь теперь Советник никуда в ближайшее время исчезать с Тессии явно не собиралась, а значит, не придётся изыскивать всякие возможности связаться с ней так, чтобы это не вызвало подозрений или неудобств.
  Гражина М"Вайс, командир Корпуса, пришедшая к ней вне графика приёма посетителей, предупредила Лиару, что первое время ей будет лучше носить вне Городка среднюю и даже тяжёлую броню. Привычно посетовав, что Советница отказывается надевать шлем, Гражина отметила, что подозрения Лиары об очередном повышении уровня интереса к ней со стороны агентов "Цербера" оказались не беспочвенными. Нескольких особо настойчивых агентов ополченческая служба безопасности ликвидировала, нескольких - изолировала и допросила. Лиара, прочтя переданные Гражиной ридеры, погрустнела, но постаралась сделать всё, чтобы командир корпуса не разворачивала бурную деятельность по окончательной зачистке всех выявленных агентов.
  Рекомендации, а фактически - требованию командира ополченческого корпуса Лиара подчинилась не раздумывая, тем более, что и сама теперь не желала становиться особо лёгкой добычей для агентов "Цербера", уже зарекомендовавших себя как сторонники и прямые пособники Жнецов. Так что в своей комнате отдыха она распаковала кофр с бронескафандром, переоделась и навесила комплекты средней брони, после чего отправилась побродить несколько часов по малопосещаемым тоннелям древней и старой частей подземного комплекса.
  
  Такие прогулки она предпринимала довольно часто, а теперь чувствовала необходимость приноровиться к постоянному ношению средних комплектов брони и потому шла медленно, больше смотря под ноги, чем по сторонам.
  Её, конечно, сопровождали, охраняли, но старались это делать незаметно, помня о том, что она хочет всё же стать более доступной для простых тессийцев, а много ли она сможет сделать полезного и нужного для них, если будет круглосуточно отгорожена стеной охранников? Поэтому не особо внимательный наблюдатель мог бы посчитать, что Лиара идёт в полном одиночестве.
  Несколько десятков метров по тоннелям старой части - и вот она, древняя часть, постепенно облагораживаемая, адаптируемая к современным потребностям азари. Лиара здесь бывала редко, чаще всего у неё хватало времени только на то, чтобы походить по старой части, не заходя в пределы древней. А сейчас у неё было и время и возможность и необходимость - мало что можно было понять, передвигаясь только по ровному полу в обустроенных коридорах.
  Сначала она услышала пение. Пел явно человек, мужчина - это Лиара определила сразу. Пел для себя, в своё собственное удовольствие - вряд ли у него здесь были слушатели. Она заинтересовалась, решила подойти поближе и увидела работающего у распределительного трубопроводного щита техника. Он услышал её тихие осторожные шаги, обернулся, улыбнулся и взмахом руки поприветствовал её:
  - Проходите, Лиара. Я скоро закончу. - сказал он, возвращаясь к работе.
  Младшая Т"Сони не стала задавать банальный вопрос о том, откуда он её знает - вряд ли службы безопасности не провели с техническим специалистом соответствующей разъяснительной работы и тем более - не проверили бы этого спеца по всем параметрам на благонадёжность. Конечно, могли бы быть и ошибки и недочёты в проверке, но Лиара почему-то сразу почувствовала к продолжавшему свою работу человеку, землянину, симпатию и нешуточный интерес. Она остановилась, затем подошла ближе и сказала:
  - Простите, я услышала как вы поёте. Не могли бы вы...
  - Рад, что вам понравилось. Только у меня репертуар... в основном сельский. Я сам из села, что на юге Британии, у Бриксонвилля. Так там у нас поют... Вечерами, а иногда и во время работы. В селе много такой работы, когда петь - значит поддержать и моральные и физические силы. И не только свои собственные Такую работу называют ещё сезонной. Но я привык. А теперь вот пою, когда выхожу в ночную смену. Вот как сейчас прямо. Вы пройдите чуть вперёд, у меня там ящик с инструментами. Можете на него присесть. - он обернулся, Лиара почувствовала его приветливый и тёплый взгляд на своём лице. - Простите, я не представился. Меня зовут Майкрофт. Друзья меня зовут просто и коротко - Майки. Можно - Майк. Я буду рад, если вы, Лиара, будете меня так называть.
  - Хорошо, Майк. - Лиара прошла, как и советовал техник, чуть дальше по коридору, увидела большой ящик с инструментами, открыла, затем закрыла и села. - Я тоже не всегда была Советницей... Меня очень впечатлили песни в вашем исполнении. Если хотите, я с удовольствием послушаю ещё.
  - Хорошо. - Майкрофт запел, не прерывая работы. Лиара сидела на ящике с инструментами, слушала, иногда пыталась подпевать, когда запоминала припев или слова основного текста, но в основном слушала, не пытаясь отбивать ритм песни руками или ногами - знала, что многим солистам это не нравится.
  Майкрофт, видимо, стремился организовать свою работу так, чтобы весь нужный инструмент держать при себе. Тем не менее, он не стал упускать возможность подойти к сидящей Лиаре и в её присутствии достать из инструментального ящика некоторые дополнительные инструменты. Может быть, он сделал это, чтобы она поверила в то, что в ящике нет всяческих "сюрпризов", а может быть, просто потому, что хотел показать, что не забыл о её присутствии. Лиара с огромным интересом и вниманием слушала его пение, подпевала и была впечатлена тем, что Майкрофт не воспринимает её как суровую и абсолютно неприступную Советницу по Пространству Азари. Для неё она была просто девушкой-азари, которая гуляла по пустынным коридорам древней части подземного комплекса и набрела на него, работавшего у щита с оборудованием.
  - Вы, Лиара, так и не спросили меня ни разу, что я делаю. - Майк закончил работу, посмотрел на инструментрон, закрыл створки щита, включил блокировку, убедился, что диагностика выдала "зелёный".
  - Вы так увлечённо работали, Майк, что я не решилась вам мешать. - сказала Лиара, вставая и давая возможность технику сложить инструмент и детали в ящик. - К тому же я хотела послушать песни, а говорить и петь... это довольно-таки сложно.
  - Вам... - Майкрофт взял ящик с такой лёгкостью и быстротой, что Лиара едва успела подумать о том, что эта ноша - килограммов пятнадцать, не меньше, ему привычна.
  - Нет, Майк. Иногда у меня бывают бессонные ночи. Сегодня как раз такая.
  - Тогда. - Майкрофт помедлил. - У меня есть друг, он держит неподалёку маленькое кафе.
  Лиара задумалась. Как она прекрасно помнила, ночных кафе здесь в округе было всего несколько и, поскольку она уже долгое время здесь работала, пусть и на территории особозакрытого городка, всё же она знала почти всех владельцев таких заведений общественного питания.
  - Хорошо. - кивнула Советник. - По меньшей мере не одна я буду иметь возможность присесть.
  Меньше четверти часа - и Майкрофт приветливо кивает вставшему со своего табурета землянину средних лет. Отметив удивление в глазах хозяина заведения, Лиара улыбнулась и взглядом указала на Майкрофта. Владелец кафе с пониманием кивнул, передал Майкрофту и Лиаре ридеры с меню. Майкрофт подошёл к столику, стоявшему в уютной нише, прибавил свет в настенном бра, обернулся, вопросительно посмотрел на Лиару. Поняв, что спутник просто ожидает её решения и готов согласиться с её выбором, Лиара, приглядевшись, кивнула - выбор Майкрофта ей понравился.
  Подождав, пока Лиара сядет, Майкрофт разместился напротив, включил ридер-меню и стал набирать на виртклавиатуре заказ. Лиаре это понравилось - спутник ни на чём не настаивает, предоставляет ей самой выбрать себе блюда и напитки и, по всей вероятности, постарается оплатить и свой и её заказ в полной мере. Что-ж. Ей это подходит. Не так уж и часто она имеет возможность вот так просто и спокойно более-менее свободно посидеть в тихом кафе в обществе приятного собеседника.
  Хозяин кафе сам приготовил и принёс заказы, расставил тарелки и чашки на столешнице, разложил приборы и, пожелав приятного аппетита, удалился, привычно разместившись на своём табурете за стойкой.
  Склонившись над столиком, Лиара чуть поморщилась, что, как оказалось, не ускользнуло от внимательного взгляда Майкрофта. А дальше произошло то, во что Лиара сначала наотрез отказывалась поверить: взгляд Майкрофта скользнул по её плечам, шее и она ясно ощутила, как боль, преследовавшая её, едва только она напрягала больше обычного мышцы плеч и шеи, куда-то отступает, уменьшается и затем... совсем пропадает. Ранение, нанесённое Каем Ленгом, снова напомнило о себе тогда, когда Лиара меньше всего этого хотела. И отступило под неведомым воздействием. Майкрофт, она была готова поклясться чем угодно, не протягивал к ней рук, не придвигался к ней сколько-нибудь близко, не вставал. Только посмотрел... и такой результат.
  Она поняла, что он не будет распространяться сейчас о том, как ему удалось убрать боль, которую не могли убрать лучшие тессийские медики. Для неё было важно, что он заметил её страдание, не просто заметил, но и постарался, насколько возможно, облегчить его. Облегчить хотя бы на время. А может быть - навсегда. Сейчас Лиара наслаждалась отсутствием боли. Не было ни тепла, ни прохлады, ни покалываний - ничего, что свидетельствовало бы о каком-либо стандартном воздействии.
  Она благодарно взглянула на Майкрофта и принялась за принесённую владельцем кафе еду. Несколько минут они молчали, затем Майкрофт быстро и очень аккуратно, даже аристократически выверенно орудуя приборами, съел салат, промокнул губы салфеткой, сложил её и попросил хозяина кафе принести гитару.
  Лиара помнила, что Шепард тоже играет на гитаре и, когда инструмент оказался в руках у спутника, позволила себе внешне удивиться. Не изобразить удивление, а именно удивиться. Майкрофт пробежался пальцами по струнам, подправил настройку - быстро, уверенно, аккуратно, затем тихо взял первый аккорд и вполголоса запел. Обычная, простая, незамысловатая песня о жизни крестьян Британии. О полевых работах, об уборке урожая, о ремёслах, о редких визитах в гости, о которых принято условливаться чуть ли не за две недели. О гулянии на свадьбах, о рождении детей. Песня оказалась целой балладой и пусть не всегда тексту хватало чёткости рифмы, пусть временами нарушался ритм, но всё равно Лиара слушала её с большим вниманием и с видимым удовольствием.
  - Это песня, рождённая в моём селе. Её поют часто и она... напоминает мне о доме. - сказал Майкрофт, придержав дрожавшие струны пальцем, гася звук. - Сейчас мы готовимся отражать агрессию Жнецов. Есть сведения, что они будут бить орбитальными бомбардировками по наиболее промышленно развитым районам Земли. Из городов... начнётся массовое бегство. Простите. - он отложил гитару в сторону, пододвинулся к столу, взял ложку. - Мне не следовало это говорить... Хотя это и не тайна...
  - Если радость на всех одна - на всех и беда одна. - сказала Лиара.
  Майкрофт замер.
  - Вы... Откуда вы знаете эти слова?
  - У меня есть знакомые, которые хорошо знают песенную поэзию.
  - Но вы... вы сказали их по-русски! - изумился Майкрофт. - Причём сказали с чистотой, которая выдаёт прекрасное знакомство... не просто знакомство, а прекрасное владение языком.
  - Именно поэтому я и сказала их по-русски. Любой перевод убивает большую часть спектра смыслов. - Лиара закончила есть суп, пододвинула к себе тарелку со вторым блюдом.
  - Вы знакомы с имперцами? Откуда?
  - Скажу так - это долгая и сложная история, Майк.
  - Отряд?
  - Да. - Лиара не стала скрывать от Майкрофта эту общеизвестную информацию. - Давайте, поешьте суп, а то мне неудобно вас опережать. Я не хочу смотреть на то, как вы, голодный, поёте очередную песню, аккомпанируя себе на гитаре.
  - Хорошо. - Майкрофт за несколько минут расправился с тарелкой супа, отложил её в сторону, но придвигать тарелку со вторым не стал. - У меня тоже были друзья из России. Сейчас они улетели на Марс. Там возникли сложности. Требуется их участие. Россия сейчас готовится так, что нам и половины не известно о её приготовлениях к отражению атаки. Мы, британцы, просто молимся о том, что когда придут Жнецы, у России хватило бы ресурсов хотя бы немного прикрыть и Европу, а если получится - и нашу Британию. Россия готовится и, зная, конечно же в общих чертах её потенциал, мы уверены, что Жнецам будет крайне сложно тягаться с ней.
  - Расскажите о том, как вы стали техником, Майкрофт. - попросила Лиара.
  - Это просто. - мужчина опёрся спиной о спинку дивана, погладил струны гитары, отозвавшиеся тихими звуками. - После школы у нас есть возможность выбрать себе профессию и специальность. Я решил стать техником. Может быть сейчас по стандартам Европы меня можно считать техником широкого профиля. Может быть. Но когда я учился, нас называли просто техниками, но давали действительно хорошую и теоретическую и практическую подготовку. Для юноши из села было важно приобрести знания и умения, которые могли бы помочь односельчанам справиться со многими проблемами - постоянными или временными. Так что я учился, можно сказать, не за страх, а за совесть. В итоге прошёл не обычный, а углублённый курс. Тогда официально такого даже и не было - это была чистая самодеятельная инициатива преподавателей тех курсов, которые и давали профессию техника. Каким-то образом руководство курсов умело профилировать учебные планы так, чтобы учитывать и способности и потребности обучающихся. Это я понял гораздо позже, а тогда... тогда я просто учился, забывая поесть и часто забывая даже о сне. А потом... потом мне предложили практику на пяти разноплановых предприятиях, дали возможность многое почувствовать и увидеть реально. С тех пор я и работаю техником. Учусь больше практически, чем теоретически. Мне как-то практика ближе. Конечно, время от времени я прохожу курсы повышения квалификации, но и там, к счастью, стали больше внимания уделять практике.
  Майкрофт рассказал несколько случаев из той самой практики, совершенно реальных случаев - Лиара это сразу почувствовала. Он не стремился заинтересовать собой собеседницу путём рассказывания небылиц, не пытался произвести на неё дешёвое впечатление. Он не стал просить Лиару о том, чтобы она рассказала что-нибудь о своей работе и не потому, по всей видимости, что ему это могла запретить Служба Безопасности, а потому, что хотел, чтобы она хотя бы на несколько часов забыла о своей ежедневной рутине. За эту возможность и желание Лиара была очень благодарна Майкрофту, который, к тому же, исполнил короткую балладу о городских жителях, причём исполнил так, что звучание гитарных струн не перебивало, а дополняло звучание голоса певца-рассказчика.
  - Поешьте, Майкрофт. - Лиара почти допила свой чай, слушая пение спутника, теперь ей хотелось, чтобы он тоже подкрепился.
  - Хорошо. - Майкрофт передал гитару подошедшему владельцу кафе, быстро расправился со вторым блюдом, выпил свой травяной настой и встав, подошёл к стойке. Хозяин кафе, получив кредитный чип, кивнул и Майкрофт вернулся к столу.
  - Лиара, вы не будете против пройтись немного? Можем, конечно, посидеть и дальше здесь.
  - Лучше пройдёмся, Майкрофт. - младшая Т"Сони встала, благодарно кивая владельцу кафе. Тот кивнул в ответ. - Идёмте.
  Они вышли из кафе, свернули в боковой проход, тускло освещённый софитами, встроенными в стенки. Несколько минут - и вокруг снова были тоннели и проходы древней части. Майкрофт шагал не спеша, но очень уверенно и, как полагала Лиара, подстраивался под темп её ходьбы, а не задавал свой. Ящик с инструментами совершенно не мешал Майкрофту, более того, с ним он смотрелся очень органично - как говорится, ни прибавить, ни убавить.
  - Мы, похоже, возвращаемся, Майкрофт. - Лиара определилась с местонахождением.
  Техник кивнул:
  - Да. Вы утомлены, Лиара и пешие вояжи по длинным переходам - совершенно не то, что требуется вам для преодоления этого утомления.
  - Но ведь у вас...
  - У меня, вы правы, ночная смена. Но следующий щит, который я должен проверить - отсюда в трёх километрах. И идти придётся узкими переходами. - Чтобы перевести разговор на другую тему, Майкрофт, сделав короткую паузу, сказал. - Я знаю, вы хотите меня спросить, каким таким образом я унял вашу боль...
  - Да, Майкрофт. - Лиара кивнула, повернувшись к спутнику.
  - Ничего сложного. Это даже не наследственное, строго индивидуальное. И срабатывает должным образом не всегда. Сегодня - сработало нормально и помогло вам. Я рад. Большего мне не надо. - он увидел двоих азари-ополченцев, составлявших в эту ночь часть охраны Лиары. Те сразу подошли к ней. - Всего вам доброго, Лиара. - сказав это, Майкрофт нырнул в боковой проход.
  В сопровождении азари-ополченцев Лиара вернулась в расположение городка и вошла в свою комнату отдыха. Ехать к родителям не имело смысла: прошло несколько часов, время - далеко за полночь. Пока она доберётся до места - пройдёт ещё час-полтора. На сон не останется много времени - не больше двух часов. А завтра - новый рабочий день. Выходные для себя Лиара уже давным-давно отменила, а теперь, как она чувствовала, их придётся вводить в график, ведь почему-то ей очень хотелось продолжать встречаться с этим землянином.
  Уже лёжа в кровати, она продолжала обдумывать происшедшее и не раз совершенно искренне удивилась и изумилась. Майкрофт ни разу не назвал её Советницей, не стал её ни о чём просить, не стал хвастаться своими успехами и достижениями или утомлять её рассказами о своей работе и о выполненных им задачах. Он реально очень помог ей: боль в плечах и в шее практически исчезла, а раньше она преследовала её несколько часов и, хотя была несильной, тянущей, но не давала себя игнорировать и забывать.
  Майкрофт был естественен в своём поведении, в том, как он общался с ней. Да, не всегда у него получалось ловко и выверенно, но эти, как говорят земляне, шероховатости только доказывали: встреча с техником была обычной, не являлась плодом долгой подготовки, осуществлённой неизвестно в чьих интересах.
  Осознание естественности встречи и общения с Майкрофтом помогло Лиаре через несколько часов бессонницы придти к неожиданному выводу - она влюбилась в этого техника. Влюбилась по-настоящему, глубоко и полно. Конечно, не далее, чем завтра ранним утром на её рабочий стол ляжет ридер с полной информацией об этом землянине, но для неё уже важно главное - она будет встречаться с Майкрофтом и дальше, даже если ей придётся не поспать пару-тройку ночей в неделю. Для него, как оказалось, не имели особой важности её научные достижения или военные свершения, он, скорее всего, не знал о том, чем она занята в своей информационно-посреднической фирме. Для него она была личностью, чье богатство простиралось далеко за пределы выполнения социально полезных функций.
  То, что у него не было громких званий, для Лиары являлось не недостатком, а большим преимуществом. Он делал свою работу хорошо и, по всей видимости, не умел плохо её делать. Сейчас, во время войны такое отношение к труду, к своим обязанностям было достойно уважения и восхищения. Для него труд, по всей вероятности, не был тяжкой обязаловкой, он просто работал, делал своё дело хорошо и успевал ещё и петь соло, а если была возможность в перерыве очень профессионально играть на гитаре.
  Прокрутив несколько раз ситуацию и так и этак, просмотрев её с самых разных сторон, Лиара успокоилась и, удовлетворённая результатом, уснула.
  
  На этом пока инфу о встречах с Майкрофтом окончить в рамках этой главы. В других главах можно будет дать инфу о продолжении с учётом курсивного текста, скопированного из уже написанных частей. Этот курсивный текст станет основой для написания новых глав о взаимоотношениях Майкрофта и Лиары. Возможно, эти главы не всегда будут главами, часто - эпизодами в главах сектора "путь через войну". На этом главу можно закончить и написать часть этой главы о раздумьях Лиары относительно Стрельцовой и эпизода по двум картинкам о нападении на Лиару женщины-церберовки (не Миранды Лоусон, другой)
  
  Цитадель. Раненый батарианец. Террорист или разумное существо?
  
  Завершив очередной рабочий день, проведённый в Зале Кризисного Управления Штаб-Квартиры, Шепард в сопровождении Зары и Лекси вышел за ограду городка и решил пройтись пешком в Доки. Повод для посещения этого района Цитадели был - в трюме одного из грузовозов, прибывших на станцию, был обнаружен тяжелораненый батарианец. СБЦ выяснила, что он прибыл с Аратота и к тому же обоснованно подозревался в связях с батарианскими террористическими группировками.
  По мнению врачей батарианец был нетранспортабелен, СБЦ выставила в секторе батарианцев рядом с контейнером, в котором была размещена кровать с тяжелораненым, свой пост. Корпус Спектров провёл собственное расследование, подтвердил, что батарианец Горек действительно связан с террористами и отдал Отряду право решать судьбу задержанного разумного.
  По законам военного времени батарианец мог быть расстрелян сразу после обнаружения на корабле, но потребовалось время для уточнения многих деталей, в этой работе приняли участие и синтеты Отряда, потому Зара и Лекси попросили Шепарда дать им возможность увидеться с этим батарианцем лично.
  Когда-то давно Джон прочитал в одной книге о правилах вежливости, что если мужчина один, а дам двое, то лучше всего, если он будет идти в центре. Так по меньшей мере он сможет уделять обеим дамам равное внимание, что женщины, как утверждал автор книги, оценят весьма положительно. Киборгессы, конечно, также знали о таком правиле, но они ещё и охраняли капитана-Спектра от возможных посягательств и продолжали пребывать с Оливией, Марком и Аликс на многоканальной связи, участвуя в фильтрации информационных потоков.
  Прогулка не затянулась - все трое быстрым шагом прошли на территорию доков и поднялись на нужный уровень. Шепард отметил присутствие медика-турианца, а также то, что террористу-батарианцу был предоставлен только минимальный набор лекарств и оборудования, поддерживающего жизнедеятельность организма в безопасных пределах. Похоже, информация о том, что этот батарианец - правонарушитель, подтвердилась в очередной раз и службы Цитадели отказались обеспечивать этого органика всем необходимым в обычных достаточных масштабах.
  - Можно с ним поговорить? - спросил капитан, подходя к турианцу-медику. Тот узнал Шепарда, приветственно кивнул и молча отступил в сторону. Зара занялась снятием информации с медицинской аппаратуры, а Лекси начала долгую беседу с медиком, больше похожую на хорошо отрежиссированный допрос. Видимо, киборгессы оставили самого батарианца в покое, решив сначала собрать о нём побольше разнообразных данных.
  Шепард вошёл в контейнер, остановился у кровати. Батарианец лежал на простом матрасе, застеленном клеёнкой, чуть согнув ноги и повернувшись к стенке лицом. По всей его позе выходило, что здесь, в секторе для соотечественников, он не находил тех, кому был интересен, важен и ценен. Тот факт, что за ним поставили ухаживать не батарианца-медика, а санитара-турианца, говорил о статусе этого батара красноречивее всего.
  Батарианец услышав шаги Шепарда, приоткрыл только два глаза из четырёх. Взгляд разумного был затуманен, но капитан убедился - раненый террорист узнал его и это узнавание батарианцу удовольствия точно не доставило.
  Зара потрошила блоки памяти, а Лекси продолжала внешне милую непринуждённую беседу с медиком-турианцем. Батарианец, как понял капитан, не только делал вид, что находится при смерти, пытаясь избежать неприятного разговора со Спектром Цитадели, он действительно находился в тяжёлом состоянии. Об этом свидетельствовали и показания медицинской аппаратуры и отдельные фразы, высказанные турианцем-медиком в беседе с Лекси. Тем не менее Шепард не уходил и продолжал стоять, ставя батарианского террориста в заведомо невыгодное положение.
  - Вы - Горек? - спросил Шепард ровным безжизненным голосом. Он точно знал, что это - именно тот самый Горек, один из активнейших террористов, которых в старину называли бомбистами. Да, Аратот, с которого Гореку удалось улизнуть, теперь находился под протекторатом Цитадели, прямым протекторатом, в звёздной системе стояли флоты Цитадели, флоты Империи и флоты Иерархии и Жнецы, как ни пытались, не могли прорваться в эту систему. Многие батарианцы свыклись с режимом протектората, только немногие батарианцы называли протекторат оккупацией и боролись с ним всеми доступными, преимущественно - насильственными способами и методами. Капитан признавал за ними такое право, тем не менее миндальничать с задержанным, пусть и тяжелораненным террористом он не собирался. Вопрос, обращённый к батарианцу, был пустой формальностью. С его помощью Шепард рассчитывал вызвать задержанного на разговор.
  - Уходи. Нечего говорить. Ты привёл с собой своих металлических... - прохрипел батар. Капитан не дал ему закончить:
  - Ещё одно слово... - с угрозой произнёс Шепард.
  - Нечего говорить. Уходи. - выдохнул Горек, восприняв угрозу в голосе незваного собеседника должным образом.
  - Даже о том, что террорист делает на Цитадели? - спросил старпом.
  - Каждый батарианец, который был на Аратоте тогда, когда ваши флоты оккупировали систему, помнит твоё лицо, Шепард, и знает, кто ты такой и что ты такое! - сказал Горек. Было очевидно, что эти слова дались ему очень нелегко - батарианец несколько десятков секунд тяжело дышал, собираясь с силами.
  - Вы, батарианцы, на Аратоте держали несколько десятков тысяч рабов. Среди них не было батарианцев, Горек. Среди них были представители любых рас, но не было батарианцев. - повторил Спектр. - Так что не надо мне говорить, Горек, что у нас не было оснований для столь масштабной и результативной реакции. Рабство в пределах Пространства Цитадели недопустимо, а Аратот формально признавал верховенство Цитадели. Есть документы, подписанные высокопоставленными батарианцами, входившими в Ядро Гегемонии.
  - Мы подписали их, чтобы вы от нас отстали... - прохрипел Горек.
  - То есть были неискренни в своих намерениях. Тем более наше появление и наши действия были оправданы. - сказал старпом.
  - Как жаль, что у меня совсем нет сил... - выдохнул батарианец, - чтобы убить тебя, Шепард.
  - Вы, батарианцы, на протяжении десятилетий убивали рабов сотнями и захватывали тысячами. Вы боялись их, лишали права на личность, вы чипировали своих пленников. - Вы, батарианцы, жили за счёт рабского труда, Горек.
  - Да. Мы жили. Это был наш образ жизни. Многим другим... он не нравится и не нравился. Но это наш образ жизни. А вы... вы пришли к Аратоту... навязать нам свой образ жизни, свои правила... - хрипя, сказал батарианец, пытаясь принять более удобное положение на жёсткой койке.
  - Вас Цитадель объявила изгоями, вы закрыли посольство, но по-прежнему формально признавали власть Цитадели. Вам было дано достаточно времени определиться. - сказал Спектр.
  - Мы и определились... Так, как посчитали необходимым и нужным для себя. Вы же пришли устанавливать единые правила на нашу территорию. - возразил Горек. - Почему бы тебе не продолжить начатое и не покарать именем Цитадели ещё одного батарианца, который и так стоит, как вы, люди, часто выражаетесь, одной ногой в могиле? Отключи аппаратуру... И дай мне уйти к своим соплеменникам. К тем, кого вы уничтожили, наводя свой порядок на нашей планете. Свой кровавый порядок... - Горек закашлялся, но Шепард не стал облегчать его конвульсии. - Свой порядок... - прошептал батарианец, затихая.
  - Ты будешь кашлять пока не умрёшь, Горек. - сказал, помедлив, Шепард. - А умрёшь ты не скоро. И всё это время ты будешь мучиться. Думаю, что не только физически. - он повернулся к турианцу-охраннику. - Машину не выключать. Он умрёт сам. - Спектр увидел подтверждающий кивок медика-турианца.
  - Да, сэр. - кивнул эсбецешник. - Он уже при смерти. И скоро сам умрёт. Вряд ли его примут духи предков...
  
  - Аратот - секретная батарианская планета. - сказала Зара, когда Шепард вышел из контейнера и подошёл к своим спутницам.
  - Да. - подтвердила Лекси.
  Обе киборгессы снова взяли Шепарда в "клещи" и вышли за пределы сектора, выделенного для беженцев-батарианцев. Когда они выходили через ворота, Шепард услышал надсадный кашель Горека.
  - Они пытались поднять на Аратоте уровень кислорода. В шахтах использовался преимущественно рабский труд. - сказал Шепард, входя в кабину лифта. - Внешне всё поначалу выглядело нормативно. Батарианская Гегемония заселяла и колонизировала полярные районы планеты, затем разместила на планете несколько очень крупных военных баз, что для Альянса Систем не осталось незамеченным и было охарактеризовано как очень тревожный сигнал - слишком рядом находились и Земля и крупные ретрансляторы.
  - Когда корабли Отряда в составе группировки прибыли к планете, на ней была отмечена волна самоубийств и актов неповиновения. - сказала Зара.
  - Был массовый десант, в ходе которого документально было подтверждено массовое использование труда рабов в шахтах, где добывались преимущественно железо и тяжёлые металлы. - дополнила Лекси.
  - Мы сумели спасти многих рабов, которых ещё, к счастью, батарианцы не успели чипировать. - сказал Шепард. - Считается, что рабов батарианцы чипируют в первую очередь, но что-то здесь у них не заладилось и несколько тысяч рабов остались свободны от командных модулей в шеях и затылочных частях черепов. Аппаратуру контроля и управления десантники группировки рушили в первую очередь, правда потом вернуть в нормальное состояние удалось не всех заключённых. Мы постарались информировать все расы о найденных и опознанных по самым разным признакам разумных, так что многие бедняги обретали снова семьи и родственников, улетали в родные миры. К сожалению, многих пришлось похоронить там же, на Аратоте.
  - Часть могил была... позднее разграблена. - сказала Зара, сверившись со своим инструментроном.
  - И это тоже показывает, что батарианцы будут сражаться за свой образ жизни и пытаться остаться в сфере помощи Цитадели. - подтвердил старпом. - Цена этому образу жизни - более двухсот тысяч чипированных и почти столько же - пока ещё не чипированных рабов, количество которых постоянно уменьшалось, ведь батарианцы просто опасались непокорных рабов, сохранивших личность и стремление к свободе. Без рабского труда батарианцы обойтись не умели и не хотели обходиться! - резко сказал Шепард, выходя из лифта и направляясь к лестнице. - Даже воины крупнейших армейских баз Аратота не смогли погибнуть со славой. Они просто не ожидали, что Цитадель не поможет им бороться с нашей группировкой. И оказались не в состоянии оказать сколько-нибудь серьёзное сопротивление, поскольку привыкли действовать чужими руками. - капитан указал на стоянку флайеров. - Давайте вернёмся в Штаб-Квартиру по воздуху. У нас полно работы и этот террорист к вечеру скончается сам.
  Зара и Лекси кивнули, размещаясь на диване позади пилотского кресла. Меньше десяти минут - и флайер опускается на площадку перед главным входом в городок Штаб-Квартиры отряда. Обе киборгессы направились сразу в Зал Информации, их ожидала напряжённая работа над информационными потоками, а Шепард пошёл в Дежурную Часть Штаб-Квартиры, чтобы получить последнюю сводку обстановки на Станции и в обитаемой части Галактики.
  
  
  Лиара. Путь сквозь войну-9. Решение о создании семьи и рождении первой дочери
  
  Свершилось. Лиара пригласила Майкрофта к себе домой. Не в родительскую квартиру, а в свою, подземную квартиру в старом жилом комплексе. Да, ей, как Советнику, неоднократно предлагали квартиры в новейших подземных жилых комплексах. Предлагали, потому что видели - Лиара заслуживает того, чтобы жить в лучших условиях из всех возможных и допустимых. Но младшая Т'Сони отказывалась раз за разом и наконец её оставили в покое.
  Теперь она решила, что только в своей квартире она, как это принято выражаться у людей, расставит во взаимоотношениях с Майкрофтом все точки над "и", внесёт в их взаимоотношения окончательную ясность и определённость. Да, Майкрофт прекрасен, он вполне заслуживает большего и Лиара, помудревшая и поумневшая не просто чувствует, но и видит, знает, что он готов стать хорошим отцом её детей. А она в свою очередь готова стать его законной женой и матерью его детей. Своих первенцев.
  Приглашая Майкрофта к себе, Лиара давала ему последний шанс остаться на позиции простого, пусть и очень важного друга. Друга, который имеет все права и все возможности не становиться главным другом Лиары Т'Сони. Да, она Советник Цитадели, но её личная жизнь - это только её собственная личная жизнь и она уверена в том, что то обстоятельство, что Майк - простой техник, а не, скажем, инженер, станет для него и для неё тоже большим плюсом в восприятии очень многих азари и не только азари.
  Да, считается, что для разумного органика её ранга более приемлемым вариантом является какой-нибудь высокопоставленный технический специалист уровня примерно главного или ведущего инженера, но ведь она не планирует всю оставшуюся жизнь провести в ранге Советницы. Война рано или поздно окончится победой над Жнецами, и тогда, после победы, а может быть - и раньше, она сложит с себя полномочия Воюющего Советника и вернётся к обычной гражданской жизни. В которой Майкрофт будет органичен и даже необходим лично ей.
  Он - лучший из возможных её выборов. Да, у неё были другие кандидатуры, как же без этого, она уже достаточно опытна и умеет мыслить безэмоционально, оставаясь в пределах здравого смысла и разумного решения. Майк - лучший, но она обязана дать ему возможность уйти.
  
  Майкрофт получил приглашение Лиары - оно пришло на его инструментрон. За те дни, когда он имел возможность встречаться с младшей Т'Сони, он много узнал о ней, несколько раз побывал в квартире её родителей. Они вдвоём долгими часами гуляли по древним подземным выработкам и о многом говорили. Майкрофт свыкся с тем, что Лиара не только Советник Цитадели, она ещё и ополченец, и руководитель информационно-посреднической фирмы, и учёный-исследователь. Наверное, он не всегда понимал, где она берёт для всех этих дел силы и время, но то, что Лиара столько успевает, вызывало у него искреннее восхищение и уважение.
  Строго уважая право Лиары на тайны и недомолвки, Майкрофт постарался сделать всё, чтобы она не сожалела о часах, проведённых ею рядом с ним. Они о многом говорили, часто бывали в том кафе, поднимались изредка на поверхность Тессии и ходили по побережью Океана. Лиара живо интересовалась его работой и он обрёл внимательного, понимающего, думающего слушателя, и, как оказалось, не только слушателя, но и помощника. Конечно, его несколько удивила способность новой знакомой с такой скоростью и полнотой осваиваться в новых сферах, но потом он нашёл, что эта способность ему очень нравится.
  Майкрофту было сложно даже перечислить словесно всё, что теперь накрепко связывало его с этой азари. Его коллеги - инженеры и техники восприняли закомство Майка с Советником Цитадели нормально, они и сами многое знали о том, что сделала Лиара Т'Сони для блага жителей своей родной планеты и часто заменяли Майкрофта, давая ему возможность уделить больше времени и внимания Лиаре. Он привык к тому, что его новая знакомая, становившаяся с каждым днём всё более близкой и необходимой, не терпит роскоши и излишеств, обходится, несмотря на ранг, статус, звания и должности, ужасающе малым минимумом и ценит преимущественно красоту внутреннюю, а не внешнюю. Потому он просто переоделся в новый гражданский комбинезон, одел новые ботинки, не парадные - обычные, придирчиво оглядел себя в зеркале и вышел из комнаты рабочего общежития, намереваясь придти пораньше и подождать назначенного времени в холле подземного жилого комплекса.
  В квартире, где жила Советница, он ещё ни разу не был и то, что она пригласила его к себе, говорило Майкрофту о многом.
  - Майк, здравствуй. - на пороге возникла Лиара в своём обычном бело-голубом научном комбинезоне, который, как уже давно понял Майкрофт, она использовала часто в качестве самой привычной для себя одежды. - Заходи. Рада видеть тебя.
  Они прошли в холл. Лиара закрыла входную дверь, скользнула в спальню, затем прошла на кухню, давая возможность Майкрофту освоиться и оглядеться. Скромная, даже бедноватая обстановка, виртуальный очаг с огнём - почти единственный источник света, небольшая стопка ридеров, статуэтка какого-то божества вполне гуманоидной расы, тахта, застеленная тяжёлым толстым покрывалом, стеллаж, заставленный ридерами, стол, на котором стояли три инструментрона.
  - Присаживайся, Майк. - Лиара вошла в холл с подносом, на котором стояли бокалы и тарелки. Она приготовила привычную для азари и землян лёгкую закуску. Поставив поднос на столик, она быстро и легко переставила всё на столешницу, чувствуя на себе лёгкий взгляд Майкрофта. - Присаживайся, поедим. Расскажи, как прошёл сегодня твой день.
  Майкрофт сел в кресло, подождал, пока сядет Лиара. Если она хочет услышать его рассказ - он расскажет. Она всегда интересовалась тем, как он работает. Интересовалась не формально, для того, чтобы только занять время встречи, а реально, задавала немало вопросов. Вот и в этот раз она выслушала рассказ гостя со всем возможным вниманием, несколько раз в паузы вставляла свои вопросы, выслушивала ответы.
  Майкрофт видел и чувствовал, что в этот раз Лиара напряжена и взволнована больше обычного. Наверное, неспроста она пригласила его к себе домой, в своё личное постоянное обиталище. И сейчас она попросила Майкрофта рассказать о том, как прошёл его день в том числе и для того, чтобы принять какое-то важное решение.
  - Майк. - Лиара помолчала, отставив в сторону бокал и выпрямившись в кресле. Сейчас она очень напоминала струну или тетиву лука. - Ты многое знаешь обо мне. Я - многое знаю о тебе. Не будем ходить вокруг да около. Есть то, о чём ты должен знать перед тем, как примешь решение. - она помолчала. - Я люблю тебя, Майк. И хочу быть рядом с тобой, как бы ни сложилось наше ближайшее будущее. Потому хочу быть с тобой предельно честной. В моей жизни есть человек, который дважды спасал мне жизнь, здоровье, саму мою суть. Я полюбила его... давно и люблю сейчас. Эта любовь... для меня... очень много значит.
  - Джон Шепард. - тихо сказал Майкрофт. Лиара вздрогнула, кинула на собеседника короткий взгляд. Сколько всего разного было в этом взгляде - и удивление, смешанное с изумлением, и страх, и опасение, и желание избежать разрыва...
  - Да. - прошептала младшая Т'Сони. - Я знаю, Майкрофт. Ты хотел просить моей руки... Я согласна. - она подняла на Майкрофта взгляд и он изумился - в её глазах не было столь естественных в этот момент слёз, в её взгляде не чувствовалось слабости и нерешительности. - Я... буду всегда любить Джона, Майкрофт. - она замолчала, посчитав, что сказала вслух достаточно.
  Несколько минут тишины. Майкрофт смотрел на Лиару, видел, что сейчас её взгляд, направленный куда-то в сторону, расфокусирован и она уже не так напряжена и взволнована, как раньше. Её руки, затянутые в перчатки, простые матерчатые перчатки, лежали на столешнице, пальцы были полусогнуты, но не отмечалось ни дрожи, ни излишнего напряжения. Она, безусловно, чувствовала на себе взгляд Майкрофта, но никак на него не реагировала. Она ждала его решения. Того самого решения, для какого пригласила к себе. Не в родительскую квартиру, не в кафе, не в рабочий кабинет. К себе домой.
  Она понимала, что Майкрофт, узнав о том. что его новая знакомая любит другого мужчину, имеет все права, все возможности для того, чтобы отказаться от дальнейших взаимоотношений. Во всяком случае - от роста их уровня. И сейчас ждала, давая ему возможность уйти.
  Лиара не заметила, как Майкрофт протянул через стол свои руки, взял её руки, легонько сжал и она встала, встала почти одновременно с ним. Столик отъехал куда-то в сторону с лёгким, едва различимым стуком, а Майкрофт стоял перед ней, по-прежнему смотревшей куда-то в сторону, стоял перед ней, его взгляд ласкал её лицо.
  - Лиара... Ты имеешь все права и все возможности любить кого угодно и как угодно. - сказал Майкрофт. - Потому что ты свободна и для меня твоя свобода и твоя безопасность - абсолютны. Я люблю тебя, Лиара. И прошу - стань моей женой.
  Лиара несколько секунд приходила в себя. Она постаралась заставить себя побыстрее собраться воедино, хотя сказанное Майком было для неё слишком приятной неожиданностью и она... растаяла. Она, привыкшая к тому, что чаще всего наибольшее влияние и силу имеют негативные варианты развития событий, с трудом свыкалась с тем, что Майкрофт понял её правильно, понял полно и чётко. И двумя фразами сказал то, что можно было изложить на сотнях страниц...
  - Я согласна, Майк. - Лиара подняла на гостя прямой взгляд. - Я - согласна. - она шагнула к нему, обняла и поцеловала. - Садись, Майк.
  Она подождала, пока Майкрофт поудобнее устроится в кресле, затем сняла с рук перчатки. Если Майкрофт правильно понимал этот жест, он означал высокую степень доверия азари к спутнику. Обычно многие азари не снимали перчатки, когда общались с людьми, хотя это и не было общим правилом.
  Несколько минут они сидели молча. Лиара не всё это время смотрела на Майка, она часто отводила взгляд в сторону и Майкрофт воспринимал это спокойно. Ему было о чём теперь подумать, когда Лиара дала своё согласие. Он чувствовал, что она хочет сказать ему теперь ещё что-то, по всей видимости - не менее важное и боялся, опасался даже предположить, хотя в глубине души догадывался.
  Не поднимая взгляд, Лиара тихо сказала:
  - Майк... Моя работа... может сложиться по-всякому. Никто не знает, что ждёт каждого из разумных завтра или через несколько часов. Я очень хочу родить дочку. Как можно скорее, Майк. Если...
  - Лиара, я... я согласен... если ты так решила... я поддержу твоё решение и поддержу тебя... - Майкрофт взглянул на Лиару и она почувствовала его нежность, мягкость и... одобрение.
  - Не сомневаюсь, Майк. - тихо сказала азари. - Оставайся.
  
  Она привычно уснула в кресле. Майкрофт смотрел на неё, утомлённую, но довольную и, без сомнения, счастливую. Он многое теперь знал о её работе Советника, о её работе информационного брокера, о её работе исследователя. Он познакомился и успел о многом поговорить с её родителями. За считанные дни они вдвоём преодолели путь, на который многие люди тратили недели, декады, месяцы и годы. Сейчас она, Лиара Т'Сони спала, он видел, как разглаживаются лёгкие морщинки на её лице, как она расслабляется, погружаясь из дремоты в крепкий спокойный сон. Она поверила ему, поверила настолько быстро и полно, что Майкрофт хотел сделать всё, чтобы её вера в него имела и в дальнейшем все основания, чтобы никогда в будущем Лиаре не пришлось пожалеть о принятых сегодня, несколько минут назад решениях.
  
  Он просидел рядом с Лиарой всю ночь и не ощутил ни усталости, ни сонливости. Азари открыла глаза, едва на часах цифры обозначили наступление пятого часа утра.
  - Майк. - Она склонилась к нему, поцеловала, обняла. - Доброе утро.
  - Доброе утро, Лиара. - Майкрофт встал. - Я приготовлю завтрак.
  - Хорошо. - Лиара вышла в спальню, а Майкрофт, прибрав посуду на поднос, отнёс его на кухню. Когда азари вернулась, столик был уже заново сервирован. Майкрофт, мягко улыбнувшись, жестом пригласил Лиару присесть и она не заставила себя упрашивать.
  Понимая, что через несколько минут Лиара должна будет приступить к своей работе Советника, Майкрофт не удивился, что она прямо за завтраком стала говорить о том, что и как она планирует делать для того, чтобы в очень короткие сроки у них с Майкрофтом появилась маленькая азари. Слушая Лиару, Майкрофт вставлял свои реплики, задавал вопросы и высказывал уточнения. Для противоречия и несогласия оснований не было никаких - Майкрофт уже привык к тому, что Лиара обдумывает такие вещи очень глубоко, всесторонне и детально. Поэтому он был рад тому, что она не стала ставить его перед фактом.
  - Вечером, Майк, у нас с тобой будет событие. Приходи в девять. Я тебя жду. - Лиара поднялась, поцеловала Майкрофта и направилась к двери. Переговорив с командиром взвода охраны, она перешагнула порог и Майкрофт остался один - младшая Т'Сони предоставила ему право похозяйничать в своей квартире, которая теперь, вполне возможно, станет их семейной квартирой. А если нет - они всегда могут переехать в другую, более большую по размерам квартиру, ведь для дочки, маленькой азари потребуется отдельная комната, где малышка будет чувствовать себя спокойно и вольготно.
  Прибрав посуду, Майкрофт покинул квартиру Лиары. Предстояло поработать так, чтобы к девяти часам гарантированно быть свободным. Он не сомневался в том, что коллеги подменят его - они были в курсе, с кем он встречается в эти дни. Зайдя к себе в общежитие, Майкрофт переоделся в рабочий комбинезон, подхватил ящик с инструментами и отправился в опорный пункт Технической Службы.
  
  В сопровождении охранниц Лиара пешком добралась до Городка Советника, вошла в рабочий кабинет, как всегда за двадцать минут до начала рабочего дня.
  Райла, Ирика и Мизина с Клёной сразу поняли, что у Лиары случилось что-то очень важное и приятное.
  - Не томи, Лиара, расскажи! - помощницы обступили свою шефиню, уже успевшую присесть за рабочий стол и пододвинуть к себе пачку ридеров. - Ты же вся светишься!
  - Он согласился! - выпалила Лиара и сама изумилась лёгкости, естественности того, как она это сказала. - И я постараюсь как можно быстрее родить первенца! Я сегодня видела её во сне. Мы купались в подземном озере, том самом, в Алмене.
  - А имя? - спросила Клёна. - Имя ты выбрала?
  - Конечно. Арлин. И я уверена, что Майкрофт согласится! Он... он счастлив! И я тоже счастлива! Потому что он - лучший!
  - А свадьба? - спросила Райла.
  - Будет. Мы с ним об этом говорили. - Лиара не стала уточнять своим помощницам вслух то, что говорила она об этом с Майкрофтом не далее, как сегодняшним ранним утром. - Думаю, через десять дней, не раньше. И я знаю, что он не против, если мы переедем в другую квартиру. Побольше. Он уже сейчас думает о том, что дочке нужна будет отдельная комната. Я, конечно, оставлю старую квартиру для себя, а там, в новой квартире, я буду жить с Майкрофтом и Арлин. Майкрофту пора заканчивать жить в общежитии, он теперь - семейный человек.
  - Джон... - произнесла Мизина.
  - Он об этом узнает. - тихо сказала Лиара. - Я ещё не знаю точно, но, думаю, что я сообщу ему об этом. Позднее, когда будет подтверждена дата свадьбы и то, что у меня будет ребёнок. Мне сейчас сложно... совместить Джона и Майкрофта. - уточнила она, вставая и переходя в комнату помощниц. - Давайте работать, скоро время приёма посетителей.
  
  Цитадель. Подтвердждение паузы в боевых вылетах Отряда
  
  Алла не разрешила Светлане переселяться надолго на Станцию и Стрельцова постаралась правильно понять подругу. Джон почти каждый день на несколько часов прилетал на крейсер, но в основном он пропадал в Штаб-Квартире, в Зале Кризисного Управления. Да и других дел у него тоже хватало - как всегда, он был нужен, просто необходим очень многим разумным. Занимаясь детьми, общаясь с младшими и старшими киборгессами и Явиком, Светлана постепенно возвращалась к обычному для себя ритму жизни, стала много читать, смотреть видеоролики о жизни на Цитадели, интересоваться самыми разными новостями, отслеживать более глубоко и полно ситуацию в самых разных районах исследованной части Галактики. Что-то ей подсказывало, что эта стоянка на Цитадели - надолго, может быть даже на год и в самое ближайшее время командование Отряда соберётся на важное совещание, где решение о длительной стоянке Отряда будет принято окончательно.
  Да, она прекрасно понимала, что корабли живут в походах и полётах, равно, как и их экипажи и команды. Но теперь Отряду предстояло минимум на год закрепиться на Цитадели. Алла уже обмолвилась о том, что через месяц, после прохождения обследования, при его положительных и благоприятных результатах Светлана с детьми получат возможность переселиться на Станцию. Да, там тоже опасно, но по многим причинам ей пока лучше жить на станции, чем на корабле, хотя самой Светлане и не казалось оптимальным вот сейчас переселяться сколько-нибудь надолго на Цитадель, покидать корабль, оставляя его в полной власти Станислава.
  Штаб-Квартира Отряда на Цитадели по-прежнему работала в круглосуточном режиме. Туда стекались потоки информации о происходящем в Галактике, оттуда уходили рекомендации, советы, приказы, указания. Цитадель командовала Сопротивлением и Жнецы это знали очень хорошо - на станцию постоянно обрушивались новые удары, но теперь уже Флоты Сил обороны Цитадели получили достаточный боевой опыт и в большинстве случаев очередные попытки Жнецов атаковать Станцию проваливались. Да, были диверсии, был саботаж, были акты неповиновения. Выявлялись и уничтожались "спящие" агенты "Цербера" и Жнецов.
  "Волга" и "Нормандия" были сразу после возвращения от Утукку подготовлены к немедленным вылетам и к участию в отражении атак на Цитадель. Титов и Андерсон разработали и внедрили графики сменности, сформировав их так, чтобы на бортах кораблей постоянно присутствовали минимальные экипажи и команды.
  Явик, пользуясь паузой в вылетах, почти круглосуточно пропадал в ангарах, где находились "обелиски". Ему нравилось работать со столь важной и древней информацией, большая часть которой была протеанам практически неизвестна. Светлана знала, что часть отфильтрованной информации он под глубокой шифровкой с постоянно изменяемыми ключами переправляет на Илос. Таэла была в восторге от присылаемых данных - протеане получали настоящее удовольствие, работая над содержимым пакетов. Аликс без возражений отпускала Зару и Лекси работать вместе с Явиком, хотя, конечно, обе младшие киборгессы с удовольствием бывали на Цитадели в Штаб-Квартире, много времени проводили за работой в Зале Кризисного Управления и очень ценили возможность побыть рядом с Шепардом. Они, конечно же, не только охраняли всех отрядовцев и особенно Шепарда, но и участвовали в работе персонала Штаб-Квартиры, а в свободное время любили преображаться в обычных землянок и гулять под самыми разными "легендами" по Станции.
  Пока не было принято окончательное решение о паузе в боевых вылетах, отрядовцы не спешили полностью переселяться на Станцию. Да, теперь в Штаб-Квартире были созданы все условия для нормальной жизни и деятельности практически всех членов команд и экипажей кораблей Отряда, но, тем не менее, пока не было приказа - никто из отрядовцев не стремился сколько-нибудь основательно закрепляться на Цитадели.
  
  В один из дней Джон прилетел с Цитадели довольно поздно - в половине одиннадцатого вечера. Тихо войдя в палату, он подошёл к дремавшей Светлане, присел рядом.
  - Я не сплю, Джон. Как обстановка? - сказала Светлана, открывая глаза.
  - Завтра у нас - совещание командного состава, Света. Похоже, мы застряли на Цитадели. - сказал шёпотом Шепард. - Не знаю, как относиться к этому факту. То ли радоваться, то ли негодовать...
  - Попробуй спокойно относиться, Джон. - тихо сказала Светлана. - Это - жизнь. Она - разная бывает. Мы всё равно будем готовы к вылету в кратчайшие сроки - в этом нет никаких сомнений. А пожить на Цитадели, поработать в стационарных, станционных условиях... Чем плохо, Джон?!
  - Не знаю, Свет. - честно признался Шепард. - Мне не привычно как-то столь надолго оставаться на станции. Я привык к полётам...
  - Я - тоже, но сейчас нам будет необходимо задержаться на Цитадели. Сам понимаешь, Жнецы станцию в покое не оставят. Никогда не оставляли с начала войны, а сейчас - тем более. Назревает перелом и я думаю, что этот перелом будет связан с тем, что они теперь попытаются прорваться к Земле. Мы, люди, и так стали едва ли не самой молодой новой расой Большого космоса Галактики, но, как правильно сказали многие наши нынешние коллеги и друзья, люди слишком активно взялись обустраиваться в Галактике. Жнецы не могут зевнуть такое и следует ожидать массированной атаки на Землю. Чтобы дать возможность нашим подготовиться, мы, отрядовцы, можем помочь Сопротивлению отсюда, с Цитадели.
  - Может быть ты и права, Свет. - Шепард обнял подругу. - Давай спать, а завтра я побываю на этом совещании. Да и тебе...
  - Ты прав, Джон. Прислали сообщение с указанием времени и характеристиками канала видеосвязи. Уже всё технически готово. Как всегда Андерсон будет проводить совещание в своей каюте. Я со Станиславом и Аллой поприсутствую виртуально.
  - Хорошо, Света. - Шепард притушил в палате свет до минимума, разделся и нырнул под одеяло. Светлана придвинулась к нему, обняла, успокоенно вздохнула и уснула теперь уже крепким сном без сновидений. Несколько минут - и Шепард также засыпает. Рядом со Светланой и детьми он всегда засыпал быстро и крепко, что ему очень нравилось.
  Несколько раз за восемь часов он просыпался, подходил к кроваткам и брал на руки детей. Полусонная Светлана приподнималась, кормила дочь, затем - сына, снова опускалась на подушки, засыпая глубоким сном. Шепард подозревал, что так она позволяет себе спать только тогда, когда он рядом с ней и с детьми, а так она спит вполглаза и вполуха, беспокоится, наблюдает, отслеживает и волнуется. И за детей, и за него, и за экипаж и за корабль. Ну не умеет она расслабляться полностью. Не умеет. Может быть и умела, когда-то, но сейчас, когда рядом - дети, когда она постепенно возвращается к обычной круговерти командирских забот и хлопот - о расслаблении она и думать особо-то опасается. Вот и использует малейшую возможность для того, чтобы отдохнуть получше, разрешить себе успокоиться более глубоко.
  Привычно проснувшись первым, Шепард тенью скользнул к укладкам с продуктами и вскоре поставил перед спящей Светланой полностью сервированный стол. Она смешно сморщила нос, вдохнула ароматы, открыла глаза и потянулась к Джону, обнимая и целуя его. Да, сейчас, как понимал Шепард, она нуждается в том, чтобы почти постоянно, при любой мыслимой возможности ощущать его вот так, касаниями и обниманиями, а если возможно - то и поцелуями. Ей это сейчас очень важно, она подзаряжается от него, ощущает полнее и глубже, что она - не одна, что рядом с ней - самый дорогой и важный для неё человек, её муж и отец её долгожданных желанных детей.
  Как всегда, она разрешила Джону недолго покормить себя с ложечки, улыбнулась, беря ложку в правую руку и приступая к опустошению второй тарелки. Понимала, что Джон проконтролирует, чтобы она поела всё без малейших остатков - у неё должно хватить молока для обоих детей. Да и не только молока...
  - Спасибо, Джо. - она внимательно и очень нежно и мягко смотрела, как Шепард привычно хлопочет у стойки кухонного блока. - А вот и Аликс. - Светлана приподнялась в кровати повыше, приветствуя взмахом руки входившую киборгессу. - Как чувствует себя молодая мама?
  - Восхититительно, Света. - улыбнулась киборгесса, свыкавшаяся с тем, что теперь и она - старшая, а не младшая. - Целую ночь Зара и Лекси не вылезали из ангара. Явик не спит, им это очень нравится и они работали всю ночь. Накопали материалов - на пяток академических диссертаций. Часть данных переслали нашим друзьям. Получили очередную порцию восторженных отзывов и благодарностей. - киборгесса подошла к кровати, обняла и расцеловала Светлану. - А как ты?
  - Поспала. Рядом с Джоном я всегда сплю очень крепко и спокойно. Детей кормила - на полном автомате, даже не просыпалась уж особо. - усмехнулась Стрельцова. - Джон...
  - Я здесь, Света. - Шепард подошёл, приветственно кивнул Аликс, та кивнула ему, спрятав лукавую и добрую усмешку. - Давай, покорми детей и я полетел на "Нормандию". Андерсон не любит, когда опаздывают. - он вернулся к кроваткам, осторожно взял на руки дочь, подошёл к Светлане, та приняла ребёнка, приложила к груди. - У них по-прежнему прекрасный аппетит.
  - Да, Джон. Ты прав. - кивнула Стрельцова, видя, как Шепард возвращается к кроваткам, берёт на руки сына и отправляется с ним к пеленальному столику. Обычный утренний туалет, после которого младенцы чувствовали себя бодрыми и свежими. Покормив Марию, Светлана осторожно уложила её в "квадрат" из подушек, приняла из рук Шепарда сына, благодарно взглянула на мужа. - Маша готова к умыванию, Джон. Проведи его сам. Она это любит и ценит.
  - Обязательно, Света. - Шепард подхватил на руки дочку, отнёс к пеленальному столику. Аликс и Светлана смотрели, как он нежно, бережно и в тоже время быстро и уверенно проводит утренний туалет дочери, как она засыпает на его руках и, оказавшись в своей кроватке, ловит его ускользающую руку. Несколько минут Шепард даёт дочке возможность подержаться за свой палец - ей, как он знал, это сейчас очень надо, затем Маша разжимает пальчики и засыпает, успокоенная и довольная тем, что плотно пообщалась с папой.
  Подойдя к Светлане, Джон принял на руки Александра, отнёс его в кроватку, подождал, пока он уснёт. Светлана смотрела на Джона, смотрела на детей и была счастлива. У неё - полная семья, двое детей. Она - любима и защищена полно и надёжно.
  - Всё, Свет. Я полетел. Челнок прибыл, Грэг ждать не будет, у него график. - Шепард обнял и поцеловал Светлану, обнял и поцеловал Аликс, прощально кивнул и вышел из палаты.
  
  - Проходите, Джон. - Андерсон поднялся со своего кресла, шагнул навстречу старпому. - Рад вас видеть. Как Светлана, как дети?
  - Спасибо, Дэвид. Всё хорошо. - Шепард сел на своё место, включая инструментрон и разворачивая средний экран.
  Вскоре в командирской каюте собрались все члены командного звена Отряда. Настенные экраны транслировали изображения Светланы, Станислава и Аллы. Андерсон сделал получасовой доклад об обстановке в обитаемой части Галактики, о прогнозах и возможных вариантах развития событий на важнейших направлениях борьбы с Жнецами и их приспешниками, сделал особый акцент на том, что война приближается к периоду, когда потребуется наивысшее напряжение всех сил, чтобы не дать Жнецам переломить ситуацию в свою пользу и завершить Жатву очередной победой над органиками и синтетами.
  - И потому, коллеги, сейчас Отряд переходит на стационарный вариант несения службы. - сказал командир фрегат-крейсера. - По предварительным расчётам, которые переданы вам, срок нашего пребывания у Цитадели и на самой станции составляет не меньше одного календарного года. В основном у нас здесь будут два направления работы. Первое - это поддержание кораблей Отряда в готовности к немедленным боевым вылетам и к участию в отражении атак на Станцию, а второе - работа в Штаб-Квартире и на Станции над проблемами управления и обеспечения успешной деятельности Сил Сопротивления. - несколько минут Андерсон уточнял сказанное в более развёрнутом виде, часто обращая внимание собравшихся на тексты, таблицы и изображения на больших настенных экранах. - Потому с завтрашнего утра на кораблях Отряда вводится основной сменный график дежурств минимальных экипажей, остальным отрядовцам - подготовиться к переходу на Станцию в расположение Штаб-Квартиры. Сейчас главное - помочь Сопротивлению всем, чем только возможно и не дать Жнецам и их пособникам овладеть инициативой. Прошу высказывать уточнения, замечания и предложения.
  В течение сорока минут члены группы управления Отряда обсуждали направления предстоящей работы.
  - Всем спасибо. Готовьтесь к переходу на станционный вариант, коллеги. - сказал Андерсон, завершая совещание. - Все свободны. Аленко, останьтесь. - командир фрегат-крейсера придержал за руку Шепарда, вознамерившегося встать. - Подождите, Джон. Ситуация касается вас тоже.
  Дождавшись, пока офицеры покинут каюту, а лейтенант, оставшийся сидеть на своём месте, пододвинется поближе к столу, Андерсон сказал:
  - Кайден, я получил от медиков контингента космопехоты Альянса информацию. - он пододвинул к Кайдену по столешнице ридер. - Ознакомьтесь. Рад за вас. И, Джон, полагаю, что Аликс и её дочери будут рады помочь Эшли в первые дни. Алла и Карин также примут участие - они уже об этом мне говорили.
  - Спасибо, командир. - Кайден погасил экран ридера, поднял на Андерсона благодарный взгляд. - Это лучшая новость...
  - Властью командира фрегат-крейсера я даю вам отпуск, Кайден. Сейчас вы вместе с Джоном отправляетесь в Штаб-Квартиру, а оттуда - к Эшли. Думаю, киборгессы и наши медики присоединятся к вам уже в расположении контингента космопехоты.
  - Есть, командир. - лейтенант встал. За ним поднялся Шепард.
  - Идите. - Андерсон прощально кивнул, включая свой настольный инструментрон.
  Офицеры покинули командирскую каюту.
  - Джон... - Кайден сел в кресло челнока, пристегнулся. - Думаю, Эшли не будет против, если вы и Аликс примете наших детей.
  - Это ей решать, Кайден. - сказал старпом, глядя на удалявшийся фрегат-крейсер. - Только ей.
  
  Эшли Уильямс. Рождение первенцев. Шаг первый
  
  Очередной день подошёл к концу. Эшли сняла с себя скафандр, оставшись в формёнке, подошла к зеркалу - большому, в котором она могла видеть себя всю в полный рост во всех деталях, взяла с полки расчёску и привела волосы в порядок. Кайден любит, когда она вот так причёсана, значит, она доставит ему удовольствие.
  Завтра на "Нормандии" состоится важное совещание. Наверное, будет принято официальное решение о том, что не меньше чем на год Отряд останется на Цитадели. Это значит, что она почти каждый день сможет видеться с Кайденом. Ей сейчас будет очень важно и нужно видеть Кайдена почаще и подольше - сегодня её лечащая врач - майор медслужбы Альянса Ребекка Стайлинг сказала, что в самое ближайшее время ей, Эшли Уильямс, придётся переселиться в госпиталь. Подошло время рожать. Когда Эшли спросила, сможет ли она переселиться в госпиталь уже завтра, Ребекка молча кивнула и добавила уже вслух, что это - весьма разумное решение. Срок уже большой, лучше подстраховаться.
  Так что завершив очередной рабочий день, служебный день, она вернулась к себе в комнату в расположение и теперь могла спокойно собраться. Вот так и бывает - Кайден будет на совещании на "Нормандии", а она в это время перейдёт в палату госпиталя космопехоты на Цитадели. Сейчас она соберёт всё необходимое - двигаться надо, она ещё не настолько слаба и не настолько беспомощна, так что соберётся сама, а завтра утром в восемь придёт флайер и в девять часов она уже будет в отдельной палате. В той самой палате, где со временем будут и её дети. Мальчик и девочка.
  Глядя на себя в зеркало, Эшли улыбнулась - беременность её мало изменила. Она осталась строгим, суровым сержантом космической пехоты Альянса, она по-прежнему командовала своим подразделением. И очень была благодарна за поддержку и помощь Светлане Стрельцовой. Несчётное число раз она смотрела на фотографию, запечатлевшую Светлану с детьми рядом с Шепардом. Какие они счастливые! Светлана прямо светится вся, особым материнским светом, а Шепард так нежно смотрит на спящего на его руках младенца... Наверное, Кайден тоже так будет смотреть. Он это может. Уже сейчас он несколько раз в день пишет ей письма - и когда только успевает? А уж о том, чтобы каждый день увидеть её на экране или ещё лучше - придти к ней при малейшей возможности - хоть в комнату, хоть на тренировочную площадку, хоть в лекционный класс - он никогда не забывал. И теперь совсем скоро она сможет видеть Кайдена вживую рядом каждые сутки. Он, безусловно, примет её детей при рождении, в этом нет ни малейших сомнений. Он будет рядом с ней в такой ответственный и важный для них обоих момент...
  Кайден... Лейтенант-биотик... Она узнала его очень близко и очень быстро ещё тогда, на Иден-Прайме. И всегда с содроганием думала о том, что было бы с ней, сумей те самые геты-еретики достичь охраняемого её взводом лагеря археологов. Эти гражданские... Они бы не смогли оказать никакого сопротивления - штатские, что с них взять. Но ведь и она тоже должна трезво признать - её никогда не учили воевать с роботами, а геты - это не простые киберы, вооружённые пусть и совершенными, но всё же вполне виртуальными интеллектами. Это - киборги, в основе которых - искусственный интеллект, заточенный на уничтожение любых разумных органиков. Уничтожение. Сейчас она уже знает, неоднократно видела в самых разных видеороликах то, как геты-еретики помогают Жнецам уничтожать жителей Галактики. Да, борьба с этими пособниками Жнецов идёт постоянно, она не прекращается ни на секунду, но она тяжела и трудна. А тогда, на Иден-Прайме... Сейчас она, сержант космопехоты Эшли Уильямс самокритично признавала, что вряд ли её подчинённые смогли бы оказать должное, даже необходимое сопротивление этим киборгам.
  Хорошо, что экипаж и команда "Нормандии" сумели обездвижить этих гетов... Хорошо, что они, эти безжалостные машины, так и не достигли археологической площадки. Да, по приказу командования Эшли и её взвод охраняли археологов. Да, они, эти учёные, выкопали маяк, протеанский маяк, но разве думали они, что пройдёт совсем немного времени и археологи примут участие в совершенно уникальном действе - возвращении к жизни живого протеанина...
  Сейчас, когда до родов оставалось совсем немного времени, Эшли часто погружалась в воспоминания. Столько всего важного, ценного, интересного произошло в её жизни за последние несколько месяцев... Она уже не ощущала себя только солдатом Альянса, только военнослужащей, только внучкой человека, сдавшего турианцам Шаньси... Она понимала, что знакомство и объединение с Кайденом дало ей гораздо большое того, на что она могла бы рассчитывать в самых смелых своих предположениях. В самых смелых своих желаниях.
  Она стала главной подругой человека, который был членом Отряда, человека-биотика. Да, нет сомнений в том, что она боялась решиться на то, чтобы родить детей от человека, обладающего биотическими способностями. Ей пришлось перевернуть кучу материалов, чтобы успокоиться, чтобы понять, что ни ей, ни её будущим детям это ничем не грозит. Среди людей было немало биотиков, их число постепенно нарастало и очень многие из них женились, выходили замуж, у них появлялись дети... И всё же Эшли опасалась, боялась и медлила. Ведь одно дело - абстрактный человек, землянин, а другое дело - конкретный Кайден Аленко. Член легендарного Отряда.
  Здесь было мало понимания, нужна была вера и желание. И Эшли была счастлива, что очень быстро в ней возникла и укрепилась чистая твёрдая вера в то, что дети, её и Кайдена дети родятся здоровыми, крепкими, жизнеспособными. По-иному и быть не может, ведь это же Кайден станет их отцом. Тот самый Кайден, которому помог Джон Шепард, помог избавиться от мигрени, сводившей Аленко с ума с ужасающим постоянством. Шепард помог Кайдену стать полноценным офицером, стать профессионалом. Стать самим собой. И Эшли отдалась Кайдену со всей страстью и со всем доверием, со всей открытостью, на которую была только способна. Да, любовь между биотиком и небиотиком была, конечно же, особой. Для людей биотика была... несвойственна что-ли, она была привнесена в человеческую цивилизацию извне и очень сложно, трудно и постепенно закреплялась. Эшли верила, что её любовь способна преодолеть многое, что она никогда не пожалеет о том, что стала женой человека-биотика, никогда не пожалеет о том, что родила от него детей.
  Наблюдая за тем, как на полигоне её младшие коллеги выполняют очередной комплекс упражнений, Эшли ловила себя на мысли о том, что она по-прежнему - на своём месте. Она - часть человечества, она занимается своим делом - служит в армии землян, служит в её космических частях. И сейчас она находится на главной станции обитаемой части Галактики. Ей выпало защищать эту станцию от вторжений Жнецов и их пособников. На этой станции теперь очень много людей, очень много мужчин, женщин, детей. И, значит, ей есть кого защищать и есть кому служить.
  Когда-то она даже не думала всерьёз о том, что очень скоро выйдет замуж, очень скоро забеременеет и станет мамой двух очаровательных малюток. Конечно, как любая земная женщина, она думала об этом, но вот так чтобы очень серьёзно... Нет, пожалуй нет. Для неё всегда главнее и важнее была её военная служба, армейская служба. Возможно, она в том числе пошла в армию и для того, чтобы просто посмотреть на то, во что теперь играют настоящие мужчины. Посмотреть, убедиться в том, что не все мужики ещё окончательно разжирели и располнели, не все превратились в неподъёмные мешки с мясом и костями. Посмотрела и поняла, что это - та среда, в которой она, Эшли Уильямс, чувствует себя наиболее органично. Армия стала её жизнью и вряд ли что-либо в Галактике смогло бы изменить это положение, повлиять на то, чтобы Эшли сменила военную форму, боевой армейский скафандр на гражданское платье. Она была очень рада тому, что у неё и муж - офицер Альянса. Он её понимает не только как мужчина-землянин - женщину-землянку, но и как воин - воина. А это сейчас, во время противостояния с Жнецами, крайне важно. Очень важно, чтобы тебя понимали без лишних слов и без долгих пояснений.
  Сейчас, когда всего ничего осталось до родов, Эшли постепенно свыкалась с мыслью, что на несколько месяцев, почти на год она практически полностью уйдёт в запас. Недавно она передала своему заместителю командование взводом и теперь могла появляться в расположении подразделения тогда, когда хотела. Сейчас она постепенно училась думать о себе как о женщине, простой женщине, да, военнослужащей, но сейчас занятой важнейшим для любой женщины делом - подготовкой к рождению и воспитанию своих собственных детей, детей от любимого мужчины.
  Весь период беременности Эшли заставляла себя выглядеть нормально, несмотря на то, что иногда чувствовала себя прескверно и испытывала недостаток сил и дефицит желания напрягаться. А сейчас, когда дети готовы появиться на свет, она словно воспряла духом, вспомнила, что ей необходимо прекрасно выглядеть, использовать любую возможность для того, чтобы нравиться в первую очередь Кайдену. Она и раньше была довольно равнодушна к косметике, использовала её по-минимуму, даже армейскую штатную косметику. Сейчас она тоже хотела, чтобы косметика для неё так и осталась вспомогательным средством. Главное - какова она сама, Эшли Уильямс, мать двоих детей и мужняя жена. Какова она сама рядом и наедине со своим Кайденом и со своими детьми.
  Да, за эти месяцы она очень повзрослела. Кому как не ей знать, насколько она изменилась внешне. Из девушки-сержанта она превратилась в женщину, замужнюю женщину, многодетную женщину. Многодетную... Как звучит-то. Два ребёнка - это сейчас уже многодетная семья. Многие земляне и на одного ребёнка решаются сейчас с большой опаской и даже с неохотой. А Кайден подарил ей сразу двух детей - как она и хотела, мальчика и девочку. Да, она уже никогда не вернётся в раннюю юность, разве что мысленно, ненадолго, на несколько минут. Горьковатое это осознание. Неприятное, но... реальное.
  Сейчас, ощущая, как уходят в вечность минуты, Эшли вспоминала, как училась выходить за пределы своего служебного психококона, вспоминала, как осознавала себя не только сержантом космопехоты, военнослужащей, но и девушкой. Она вспомнила, как впервые обессиленно прижалась лбом к лицу Кайдена. Неожиданно для самой себя прижалась, закрыв глаза и ловя каждое мгновение этого единения. Тогда, в тот момент она впервые поверила, что она не только сержант, не только командир, не только военнослужащая. Она была и осталась и будет всегда прежде всего женщиной. Кайден молчал, ждал, а Эшли блаженствовала. И ей было абсолютно всё равно, что кругом - воинская часть, что кругом - совершенно не подходящая для таких нежностей обстановка. И вроде бы она, сержант космопехоты нарушает протокол, вот так вольно общаясь с офицером. За те несколько десятков секунд она почувствовала себя обновлённой.
  А потом, отшагнув от Кайдена, она взглянула ему в глаза новым, спокойным и даже чуточку нежным взглядом, столь для неё, сержанта Уильямс, до того момента нехарактерным взглядом. Её губы сами растянулись в спокойную, искреннюю улыбку. Нет, никаких "тридцать два сверху" не было, была именно спокойная и искренняя улыбка. Она смотрела на Кайдена и видела перед собой не офицера, не лейтенанта, не члена Отряда. Она видела перед собой своего мужа и отца своих детей. Может быть, он тоже видел в ней тогда не просто сержанта космопехоты Уильямс. Может быть. Она видела, что она нравится Кайдену, что он выделяет её среди других девушек-военнослужащих, по-особому выделяет.
  Да, он и она по-прежнему - в армии. Идёт война со страшным, умелым и беспощадным врагом. Но жизнь не останавливается, она требует своего и будет получать своё, что бы вокруг ни происходило.
  Она теперь не одна. Рядом с ней - Кайден. Он, она стопроцентно убеждена в этом, всегда поможет ей. Поддержит, подскажет. И она в свою очередь тоже поможет Кайдену. Так, как может только она. Она сделала свой выбор в пользу Кайдена и знала, что она не ошиблась в своём выборе. Потому что Кайден служил под началом Шепарда, был заместителем капитана по десантно-штурмовой работе. Шепард для Кайдена был образцом и он же был для Кайдена другом. Старпом "Нормандии" никогда не говорил о том, что у него есть некие подчинённые. Он всегда говорил о том, что у него есть коллеги. И поступал соответственно своим словам. Благодаря Шепарду Кайден стал профессионалом, благодаря Шепарду Кайден обрёл уверенность, свойственную зрелому, взрослому мужчине.
  Эшли видела, чувствовала, осознавала, как менялся Кайден, как он взрослел за то время, пока Отряд пребывал вдали от Цитадели. Она знала Кайдена как никто и умела читать его без слов, каждый раз удивляясь и восхищаясь тому, как быстро Кайден взрослеет. Для неё, женщины было важно видеть рядом с собой взрослого мужчину. Знать, что на него можно положиться, можно опереться. И Кайден полностью соответствовал её ожиданиям.
  Попав в армию, Эшли быстро узнала простую и очевидную истину: это как раз то место, где атеистов, ни во что не верящих, просто не существует. А сейчас, когда до родов осталось всего ничего, она часто поднимала взгляд вверх и неслышно для окружающих молила высшие силы о том, чтобы дети появились на свет здоровыми. Молила, потому что чувствовала в этой мольбе необходимость. Не потому, что была слабой или немощной, а потому что понимала: и она и её дети - часть чего-то большего, с чем нужно находить общий язык, поддерживать связь, понимать, разуметь и уметь контактировать, не будучи при этом только потребителем. Потому что слишком многое в этом мире, в этой Галактике делается по единому большому и сложному плану. Слишком многое.
  Например то, что теперь в Отряде бок о бок с разумными органиками - людьми и инопланетянами работают, живут, служат разумные синтеты, обладающие самыми современными, передовыми, лучшими искусственными интеллектами - не просто результат желания Отрядовцев, хотя и это было тоже очень важным, но и веление тех самых высших сил. Впервые увидев издали капитана Шепарда в сопровождении младших киборгесс, она, Эшли Уильямс, несколько минут стояла, разглядывая их, этих синтетов, с трудом понимая, что теперь, в самое ближайшее время эти синтеты, эта новая разумная синтетическая раса начнут играть в Галактике всё большую и большую роль. Это - не геты, основанные на сетевом разуме, это - разум индивидуальный, порождённый, воспитанный и в немалой степени сформированный отрядовцами, их влиянием и их жизнью, их сосуществованием с первыми, самыми первыми представителями новой синтетической разумной расы. Расы, своим существованием и деятельностью опрокинувшей тезис Жнецов о том, что между синтетами и органиками война является практически неминуемой. Эти синтеты воевать с органиками, среди которых сформировались и выросли, категорически не хотели, хотя Эшли, как воин, сразу ощутила - синтеты Отряда - тоже воины и не из числа последних по уровню подготовленности и вооружённости.
  За размышлениями она и не заметила, как наступила цитадельская ночь. Привычно и осторожно сев в кровати, Эшли пододвинула к себе сложенное покрывало. Завтра был особый день. Она практически всё необходимое собрала. И. скорее всего, Кайден навестит её уже в госпитале. Она будет рада его приходу и его присутствию. Наверное, он придёт не один, а вместе с Шепардом. А может быть, придут и киборгессы. Хорошо, если смогут придти обе младшие со своей мамой. Если Светлана по понятным причинам не сможет покинуть сейчас медотсек "Волги", то приход Джона с женой и двумя детьми ей, Эшли будет очень приятен. Нет ничего особенного в том, что Аликс, Зара и Лекси - синтеты. Главное - они разумные синтеты.
  Несколько минут - и она засыпает, успокоенная и удовлетворённая. Завтра будет большой день. Вполне возможно, что завтра ночью родятся её дети. И она наконец станет мамой. А Кайден - папой. Сейчас для неё это самое желанное и важное событие.
  
  Лиара. Свадьба. Переезд в новую квартиру. Воспоминание о единении
  
  Как и решила Лиара, теперь предстояло сделать две самые важные вещи - во-первых, провести свадебную церемонию и, во-вторых, переехать в новую квартиру. И всё это совместить с работой Советника, службой в ополчении, научными исследованиями и решением задач информационного поиска. Младшая Т'Сони была уверена, что она сможет это сделать. Она действительно была счастлива и чувствовала в себе достаточно сил, чтобы всё намеченное воплотить в жизнь.
  Как правильно отметили её помощницы, она светилась. Мощным внутренним светом, который ощущали многие разумные. Лиара не собиралась скрывать ни от кого, что она счастлива, хотя ей изредка и вспоминалось, что она выходит замуж не за Джона Шепарда. Примеряя очередной свадебный наряд, Лиара изредка замирала, склонив голову и остановив взгляд на каком-то малозначительном предмете. Ей очень хотелось, чтобы Джон видел её в этот момент: она делает то, что хочет он, делает, потому что он всегда желал, чтобы она была счастлива. Ей было немного больно и обидно, что она не станет официальной женой Шепарда, но ведь она нашла своё счастье в союзе с другим человеком, с другим землянином и её решение стать его женой, стать для него главной подругой, стать матерью его детей - не плод безответственного желания.
  Она знала, видела и чувствовала, что её родители также счастливы, ведь их единственная дочка теперь становится хозяйкой своей собственной семьи, а со временем обязательно подарит им внучку и может быть - даже не одну.
  Лиара о многом успела переговорить с мамой вечерами, когда Бенезия сидела на кровати Лиары, а она, погружённая в приятную дремоту, всё же находила в себе силы говорить с мамой о столь важных вещах. Мама и папа помогли Лиаре подобрать и забронировать хорошую просторную квартиру в достаточно новом подземном жилом комплексе недалеко от Городка Советника. Младшая Т'Сони принципиально отказалась воспользоваться статусными возможностями и не согласилась переехать в элитный жилой комплекс, не согласилась провести свадебную церемонию в одном из центральных подземных Дворцов Торжеств.
  Два платья, одно - для самой церемонии бракосочетания и подписания договора и второе - для праздненства были готовы. В их создании приняли участие ополченцы корпуса, сотрудники её информационной фирмы, учёные из научной лаборатории и, конечно же, Бенезия с Этитой. Лиара знала, что почти все они готовят ей и Майкрофту скромные, но важные и ценные подарки, честно предупредила всех, что будет рада простым и скромным дарам и не хочет, чтобы во время войны разумные тратились на дорогие подношения.
  
  Наступил момент - и в большом зале, заполненном ополченцами, учёными, информационниками состоялась короткая церемония. Держа Майкрофта за правую руку, Лиара подошла к столу, на котором уже лежали ридеры с текстами договора, села, взяла свой личный световод-кодатор и поставила под текстом свою большую официальную полную подпись.
  Свою подпись под текстом договора затем поставил и Майкрофт, что было встречено собравшимися одобрительными возгласами и аплодисментами, перешедшими в овацию. Лиара встала, видя, как поднимается со своего кресла Майкрофт, шагнула к нему, обняла и поцеловала его в губы, слыша, как гости громко отсчитывают секунды длительности поцелуя. На пятой минуте она открыла глаза и утонула в любящем взгляде Майкрофта, отметив, как к ней спешат Бенезия и Этита, как подходят родители Майкрофта, как она и Майкрофт оказываются в кольце гостей, продолжавших аплодировать. Она была счастлива и не скрывала этого. И пусть церемония была предельно скромной и короткой - она стала для Лиары желанной и естественной. Большего она и не хотела.
  Взяв поданный Аэлой букет, Лиара повернулась к столу, закрыла глаза и, размахнувшись, бросила его к себе за спину, стараясь, чтобы он улетел как минимум на середину зала. Подождав несколько минут, она повернулась к Майкрофту, обняла его и они вместе пошли по коридору, провожаемые приветственными возгласами и аплодисментами, пошли к выходу из зала, откуда их путь лежал в новую квартиру.
  Она чувствовала мягкий нежный любящий взгляд Майкрофта, сама изредка смотрела на него, возвращая ему такой же взгляд и тонула в волнах спокойствия, уверенности и восхищения, исходивших от Майкрофта. Да, она знала, что о её свадьбе уже успели объявить по Экстранету, что о церемонии обязательно будет сюжет в "Новостях Пространства Тессии" и другие информационные корпорации тоже постараются уделить этому событию, которое, к сожалению, многими воспринималось как политическое, достаточное внимание. Пересуды и кривотолки сейчас Лиару не касались, не беспокоили и не волновали. Она не собиралась обращать на них внимание в такой важный и ценный для себя момент.
  Ополченцы превзошли себя в стремлении доставить ей радость и удовольствие: колонна флайеров насчитывала несколько десятков машин, сверкавших чистотой корпусов и богато украшенных традиционными азарийскими цветами и гирляндами огней, напоминавшими земные ёлочные гирлянды. Весёлые вспышки разноцветных фонариков создавали атмосферу праздника, несмотря на темневшее с каждой минутой всё больше и больше небо Тессии - церемония проходила поздним вечером, так как Лиара не захотела делать перерыв в своей работе Советника и объявлять всем и каждому заранее о том, что она именно сегодня выходит замуж.
  Аэла, улыбаясь, распахнула дверцу головного флайера, Майк помог Лиаре взобраться в салон, поправил шлейф, поцеловал супруге руку и отступил - по азарийской традиции он должен был ехать в другой машине.
  Два флайера вышли вперёд - ополченцы выполняли требования по обеспечению активной и пассивной безопасности кортежа и его пассажиров со всей точностью и чёткостью. В небе вились четыре других флайера, страховавшие головные машины кортежа. Садясь в третью машину, Майкрофт оглянулся и увидел, как над хвостом длинной колонны вьются ещё четыре боевых флайера ВКС Ополчения. Хотя в это время в попытках Жнецов прорваться к Тессии наступила желанная для тессийцев пауза, Ополчение было настороже и готово к отражению внезапной атаки.
  Выходя из салона у входного портала нового подземного жилого комплекса и прижимая к груди поданный Таэлой традиционный азарийский букет, Лиара остановилась в нескольких шагах от портала, прикрыла глаза и тихо сказала сама себе: "Да. Я это сделала. И я счастлива и довольна.", после чего, подождав пока подойдёт Майкрофт, взяла его под руку и переступила порог портала.
  Спустившись на этаж, Лиара и Майкрофт подошли к двери квартиры, богато украшенной гирляндами цветов. Майкрофт достал ключи, открыл дверь, после чего Лиара протянула ему букет, он положил свою руку сверху руки Лиары и они, легонько размахнувшись, бросили букет за порог квартиры. Спустя минуту они перешагнули этот порог, постаравшись сделать этот шаг синхронно и одновременно. Закрыв дверь, Майкрофт обнял Лиару и она потянулась к нему. Долгий поцелуй на несколько минут поглотил всё их внимание.
  Обойдя вдвоём квартиру, Лиара и Майкрофт решили остаться в холле. Майкрофт не сводил восхищённого любящего взгляда с главной подруги и Лиаре это очень нравилось. Она не спешила переодеваться в обычное платье, наслаждалась моментом и ситуацией. Оказавшись снова в обьятиях Майкрофта, она не стала сопротивляться, обняла его и приникла к нему. Слов не потребовалось - взгляды говорили гораздо больше и полнее, чем могли выразить сказанные вслух слова.
  
  Лиара вспоминала тот вечер, когда она соединилась с Майкрофтом. Соединилась, чтобы породить своего первенца. Она была уверена в том, что её дочка будет уникальной.
  Когда Майкрофт ушёл на работу, она также поспешила в городок Советника, решив, что в этот день она не появится ни в своей информационной фирме, ни в научной лаборатории. В шесть вечера она уже была у себя дома и новыми глазами посмотрела на своё обиталище. Да, маленькая квартирка, да, возможно, бедно обставленная, но ведь многие тессийцы сейчас лишены и этого потому что идёт война с Жнецами.
  Обойдя комнаты, Лиара села в кресло в холле и задумалась. Она верила и доверяла Майкрофту и потому решила забеременеть до того, как пройдёт свадебная церемония, до того, как будет подписан договор. И сейчас она думала о том, что постепенно приближается к моменту, когда изменить сделанное и решённое уже будет нельзя. Она окончательно утратит возможность стать в самое ближайшее время женой Джона Шепарда и стать матерью его детей. Да, она поступила правильно. То, что она выходит замуж не за Шепарда - это её решение и Джон никоим образом не определял его в важнейших деталях. Она сама сделала выбор, сама определила наиболее достойного землянина, она смирилась с тем, что этим землянином станет не легендарный капитан-Спектр, а обычный техник.
  Подойдя к висевшему на стене холла небольшому зеркалу, она взглянула на себя. И увидела, как постепенно меняется изображение. На задний план, в лёгкую, почти неосязаемую дымку уходили лицо, шея, плечи молоденькой, глупенькой, чрезмерно эмоциональной азари, уступая место лицу и фигуре повзрослевшей и помудревшей, обладавшей богатым жизненным опытом синекожей... нет, не девы, матроны. Как минимум - матроны. Пусть на вид этой матроне и было не более ста пятидесяти лет. Внутренне она была намного старше. А внешняя молодость... она пройдёт. Главное, чтобы не исчезла окончательно молодость внутренняя.
  Чуть покрасневшие белки глаз, резко проступившие веснушки, чёткие линии бровей, рот, чуть приоткрывшийся и дававший возможность увидеть белоснежные крепкие зубы, строгое платье Советника, не скрывавшее, не подчёркивавшее, но проявлявшее всю стройность фигуры. Да, Лиара признала, что она повзрослела.
  Это маленькое зеркало только пробудило повышенный интерес Лиары к своей теперешней внешности. Несколько шагов - и она останавливается перед большим зеркалом, где видит себя уже всю, в полный рост.
  Несколько минут она крутилась перед зеркалом, словно заново знакомясь со своим новым обликом. Советническое платье, строгое, официальное, почти полностью закрытое нисколько не мешало ей, равно как не мешали и высокие, доходившие до плеч перчатки. С каждой минутой младшая Т'Сони всё больше свыкалась с происшедшими в ней внешними изменениями. А с внутренними она уже свыклась. Теперь наступила очередь больших внешних и она готовилась воспринять их должным образом.
  Майкрофт был с ней очень нежен. Она это чувствовала постоянно и не только во время встреч. Он не стремился ускорять сближение, был осторожен и нетороплив, давал возможность Лиаре сполна насладиться ощущениями, связанными с каждым этапом узнавания друг друга. Совсем недавно он так нежно взял её за запястье левой руки, что Лиара закрыла глаза, стремясь подольше посмаковать нахлынувшую волну наслаждения. Её губы сами растянулись в лёгкую улыбку и она почувствовала на себе нежный взгляд Майка. Всё чаще наедине с собой она называла его именно так - Майк. И всё чаще это делала, встречаясь с ним, ощущая, как это ему по душе, как это ему очень нравится.
  Он не спешил, не видел в ней только привлекательное женское тело. Он прежде всего видел в ней личность, для него она была целью, а не средством, была ценностью, а не орудием. И тогда, закрыв глаза, пытаясь не утонуть окончательно в волне наслаждения, Лиара мысленно благодарила Шепарда за то, что он дал ей возможность ощутить всё это сейчас, а не когда-нибудь, через месяцы и годы.
  Она в этот момент была убеждена, что обязательно станет женой Джона тогда, когда для этого будут все условия. А сейчас она счастлива тем, что рядом с ней человек, который, как оказалось, обладает многими качествами Джона Шепарда. Да, он не настолько широко известен, не настолько знаменит, но это не мешает ему быть столь приемлемым для Лиары, что она больше всего опасалась, что то, что происходит с ней сейчас может оказаться всего лишь сладким сном, но никак не реальностью.
  
  Майкрофт пришёл точно в девять, что очень понравилось Лиаре. Она успела привести себя в порядок и встретила его уже не в научном комбинезоне, а в обычном домашнем платье. Едва Майкрофт переступил порог, как Лиара сразу поняла - он тоже подготовился. За время, проведённое рядом с ним, она уже убедилась не раз, что Майкрофт хорошо изучил историю азари, их традиции, обычаи, моральные и этические нормы и правила. И сейчас она увидела, почувствовала, осознала - он сделал всё так, как надо, но он не будет торопить её, заставлять спешить. Почувствовав его сдержанный поцелуй, Лиара смущённо улыбнулась:
  - Рада тебя видеть, Майк. Проходи в спальню. Я - скоро.
  Он коротко кивнул и вошёл в холл. Осторожно открыл дверь в спальню, понимая, что Лиара в любой момент может попросить его уйти, но младшая Т'Сони не стала его останавливать и он переступил порог спальни, плотно прикрывая за собой дверь.
  Лиара сделала несколько шагов от входной двери, остановилась на середине холла. Её глаза медленно сузились. Внутренняя суть азари начала выполнять глубоко заложенную программу. Руки Лиары потянули платье кверху, постепенно, медленно, неуклонно обнажая тело.
  Острый слух азари доложил, что Майкрофт тоже разделся, аккуратно сложил одежду на табурет и лёг. Он ждёт её, но от него не исходит волн животного, низменного нетерпения. Потому она может медлить, может настраиваться, может готовиться. Сейчас от неё зависит очень многое, можно сказать, что почти всё. И она свободна. Она может отказаться, остановиться. Может попросить Майкрофта уйти. Может лечь спать прямо здесь в холле - он поймёт её. Поймёт правильно.
  Сняв платье, Лиара помедлила, затем сложила его на кресле, расправила складки, посмотрела на него несколько секунд. Прикрыла груди рукой, потянула вниз трусики. Она всё ещё может остановиться, может отказаться, может отказать Майкрофту, может остаться верной только Шепарду, она уверена, она знает, она убеждена, что Джон поймёт её правильно... И правильно поймёт Майкрофт... Она слишком молода, но... обязана сделать этот шаг вперёд, шаг в неизвестность, шаг в окончательную взрослую жизнь, шаг к статусу матроны, ведь одно дело в состоянии стресса кормить грудным молоком малюток - азари, спасая их жизнь в безвыходной ситуации, а другое дело - решаться на семейную жизнь со взрослым разумным органиком другой расы.
  На теле проступили пятнышки - суть Лиары одобряла действия своей носительницы, позволяла ей продолжать, мягко говорила о том, что она поддерживает её решение.
  Заработала биотика, вихрь биотических блёсток накрыл тело молодой азари с ног до головы, от пяток до кончиков отростков. Лиара поднялла голову, выпрямилась, по-прежнему прикрывая груди рукой. Она несколько десятков секунд смотрела, как вьются вокруг блёстки, порождённые биотикой. Очередной шаг сделан.
  Полностью обнажённая, Лиара выпрямляется, кидает взгляд на дверь спальни, чувствует желание Майкрофта, сдержанное, мягкое, чистое. Он ждёт её. И он её не торопит.
  Ощутив свою полную наготу, осознавая, что всё меньше времени остаётся до решительного шага, Лиара повернула голову вправо, почувствовав, что сейчас она внутренне просит прощения у Шепарда. В том, что именно сейчас она должна попросить прощения у Джона, младшая Т'Сони не сомневалась - он был, есть и будет её главной любовью, она обязательно вернётся к нему. Вернётся позднее, как только для этого будет малейшая нормативная возможность. А сейчас она просит у него прощения за то, что не он станет отцом её первенца. Она внутренне очень надеялась в этот момент, что Джон примет её выбор. Примет, случись что, не только её, но и её детей от Майкрофта. Ведь война... продолжается и может быть всякое.
  Очнувшись от минутного оцепенения, Лиара прикрыла груди и низину живота руками, замерла, спрашивая себя, не следует ли ей остановиться, отказаться, подождать. Взгляд молодой азари скользил по предметам обстановки, краснота глаз исчезала, растаяли в воздухе последние, самые долгоживущие блёстки.
  Суть Лиары не протестовала против продолжения и молодая азари приняла внутреннее решение. Она положила ладони на груди и обратилась с мысленной молитвой к богиням азари, всем, кто населял азарийский пантеон с просьбой даровать ей возможность родить нескольких красивых, умных и сильных азари от любимого человека. Любимого не по обязанности, не по долгу, а по внутреннему решению и внутреннему выбору. Подождав несколько секунд и ощутив по только ей одной одной понятным признакам, что богини согласны, она попросила их дать ей возможность выкормить дочек весь положенный срок, ведь она хочет быть для них настоящей мамой.
  Несколько секунд - и Лиара чувствует согласие богинь. Теперь она может переходить к следующему необходимому шагу. Расслабившись, Лиара заставляет себя войти в особый режим использования биотики. Теперь расовая азарийская особенность поможет ей сделать следующие шаги. Несколько секунд - и младшая Т'Сони чувствует, как биотика прочищает мельчайшие поры, готовясь породить биотический туман особой концентрации, с особыми свойствами. Такой туман знающие азари называли не иначе, как дымкой.
  Теперь она может несколько минут поиграть биотикой, добиваясь нужных результатов, ведь она хочет, чтобы биотика действительно помогла ей. Постепенно вокруг тела, исключая разве что голову, начинает куриться биотический туман. Лиара сужает глаза, приоткрывает рот, дышит ровно, но не глубоко, ощущая, как жаберные щели под отростками открываются, засасывая дополнительный кислород из окружающего воздуха.
  Взгляд расфокусируется, дыхание становится глубоким, полным. Туман рассеивается, уступая место той самой, необходимой для Лиары сейчас биотической дымке.
  Даже в такой момент она может остановиться, отказаться, прерваться. Лиара замирает, глядя в пространство остановившимся взглядом. Ей не даёт покоя мысль о том, что она предаёт Шепарда. Именно он и только он должен был стать отцом её первенца, а получилось так, что он им уже не станет. И чем ближе этот момент, тем острее Лиара чувствует, что Майкрофта она любит намного меньше, чем Шепарда, но ведь любит. Любит настолько, что считает достойным стать отцом её детей. Детей Лиары Т'Сони, дочери двух матриархов азари, чистокровной азари, Воюющего Советника Цитадели по Азарийскому Пространству.
  Лиара чувствует, как её губы сжимаются в ниточку. Ещё немного - и она сможет отказаться, отступить. Но примет ли её Шепард? Легче ли ей станет, если она отступит сейчас? Поймёт ли её Майкрофт? Всё же он и Джон - земляне, а она - азари. Чистокровность иногда обладает мощным блокирующим влиянием. Наверное, она легче бы отдалась другой азари, существу своей расы. Отдалась бы. Если бы любила и доверяла хотя бы вполовину от того, как она любит Майкрофта и тем более - любит Джона.
  Она почувствовала, даже не глядя в зеркало почувствовала, как насыщенный голубой цвет радужки её глаз бледнеет. Почему-то она была в этот момент уверена, что будь на месте Майкрофта Джон, радужка бы сохранила прежний обычный цвет, не стала бы бледнеть. Значит, сама суть согласна с тем, что Джона Лиара Т'Сони любит больше, чем Майкрофта. Но ведь и Майкрофта она любит. По собственному решению, по собственному выбору, можно даже сказать - по собственному желанию тоже любит. Пусть меньше, но ведь любит. А если любит - она должна идти в этой любви до конца. Да, не Джон Шепард станет отцом её первенца, но он не перестал её любить, не предал её, не нанёс ей сильную боль. Он помог ей получить то, к чему она так стремилась, не когда-нибудь в очень отдалённом и к тому же проблемном будущем, а сегодня, сейчас, в эти несколько дней, поднявших её, младшую Т'Сони, на такую высоту, на какую она бы не решилась подняться, если бы не та встреча с Джоном на "Нормандии", не тот почти двухсуточный сон...
  Лиара выпрямилась. Решение принято. И она сделает то, что должно сделать.
  Неслышным шагом приблизившись к закрытой двери, младшая Т'Сони погасила в холле свет, убедилась, что биотическая дымка по-прежнему обнимает всё её тело, осторожно открыла дверь в спальню и переступила порог, чувствуя, как её всегда до сегодняшнего дня одинокая девичья спальня становится супружеской.
  Обнажённая, окутанная биотической дымкой, Лиара не спеша подходила к постели, смотрела на лежавшего навзничь Майка и чувствовала, что она желает этого соединения и этого единения, знает, что Майкрофт достоин её и будет очень хорошим отцом для её детей. Сколько бы их ни было. А сегодня он станет хорошим отцом для её первенца.
  Падая в биотическом коконе на тело Майкрофта, Лиара успела подумать о том, что ничто не в силах отменить законы жизни, никакие Жнецы, порождённые Левиафанами, над этими законами не властны.
  Она получила море удовольствия и была полностью удовлетворена и объединением и единением. Майк, к тому же, спокойно отнёсся к изменившемуся цвету её глаз, посчитав, вполне вероятно, их бледно голубой оттенок следствием должной подготовки к единению.
  Утром, одеваясь, Лиара чувствовала на себе восторжённый и нежный взгляд Майкрофта. И смущённо едва заметно улыбалась, понимая, что её внутренняя суть не предаёт её - она до сих пор сохранила бледный цвет радужки глаз, словно то особое состояние продолжало главенствовать в настройках.
  - Спасибо тебе, Лиара. - тихо сказал Майкрофт, вставая с постели и обнимая её, успевшую одеть строгое платье. - Я люблю тебя.
  - И я тебя люблю, Майк. - Лиара ощутила, как он нежно целует её в губы и ответила на поцелуй. - Давай завтракать.
  
  В этот день помощницы увидели новую Лиару. Пояснять им ничего не потребовалось - они просто считали её настроение и состояние. И весь день старались не отходить от младшей Т'Сони, купаясь в волнах её энергетики. Да, она повзрослела за эту ночь, ведь она знала, что забеременела. Азари могут это чувствовать, ощущать, понимать сразу. Природа, эволюция, а может и протеане дали им такую способность и Лиара была спокойна - у неё будет дочка. Конечно, Майкрофт знает об этой способности азари - ощущать результат единения, но он также знает и традиции и обычаи расы синекожих красавиц и потому не будет торопить Лиару. Будет ждать, когда она сама захочет сказать ему об этом.
  Теперь она полюбила носить одежду, подчёркивающую её новый статус и новое положение. А в галлерее в квартире её родителей появился новый портрет Лиары в строгом чёрном платье.
  
  Сейчас, после свадебной церемонии, в новой семейной квартире, Лиара не скрывала чувств и эмоций от главного друга. Она вдруг с особой силой и полнотой осознала, что война с Жнецами продолжается и теперь эта война угрожает не только ей, её родителям, Майку и его родителям. Она, эта несправедливая война, которую начали Жнецы, пришедшие из внегалактических пределов, угрожает жизни и счастью её первенца, пусть не родившегося, но уже живущего. Да, она пока ещё не говорила с Майкрофтом о том, какое имя дать малышке, не говорила с Майком и о многом другом, связанном с ребёнком. Ведь прошло мало и в то же время - очень много времени.
  Майкрофт видел, как уголки рта Лиары медленно опустились вниз, как в её глазах появились слёзы, как страдальчески исказились черты её лица, как потеряли совершенную красоту изгиба брови. Он не стал медлить - просто подхватил её на руки, усадил к себе на колени и прижал к своей груди. Лиара зашлась в рыданиях, спрятав лицо в складках куртки Майкрофта. Сколько она тогда проплакала - она и сама не знала. Для неё было важно, что она плачет рядом с любимым человеком, рядом с отцом её уже живущего ребёнка, её первенца, что вокруг - её первая, теперь уже первая семейная квартира.
  
  Эшли Уильямс. Рождение первенцев. Шаг второй
  
  Проснувшись утром, Эшли долго лежала в постели, прислушиваясь к себе. Привычно искала проблемы, фильтровала ощущения. Хорошо, что она сейчас может себе это позволить. Очень хорошо. Наверное, скоро придёт Кайден.
  Пискнувший инструментрон привлёк внимание Уильямс. Нажав сенсор, она вывела текст пришедшего сообщения на большой настенный экран - напрягать глаза спросонья не очень-то и хотелось. Так и есть - сообщение от Кайдена. Взгляд быстро пробежал по строчкам и Эшли глубоко выдохнула - всё подтвердилось. Отряд будет на Цитадели в течение как минимум года. Значит, Кайден скоро придёт и сможет проводить её в госпиталь. Она очень рада.
  Надо вставать, негоже встречать мужа лёжа в постели, спросонья, растрёпаной, неприбраной. Она сержант космопехоты или гражданская какая-то? Решено - надо подниматься и заниматься делами.
  Встав с постели, Эшли прошла в санкомнату, вышла посвежевшая, после душа она всегда ощущала прилив сил и энергии. Переодевшись в комбинезон без знаков различия, Уильямс приготовила завтрак на двоих - ведь Кайден, наверняка, сорвался из Штаб-Квартиры не позавтракав.
  
  - Эшли, привет! - Аленко вошёл в комнату и сразу подошёл к ней, обнял, поцеловал.
  - Привет, Кайден. - ответный поцелуй. - Уже разместился?
  - А как же. - Кайден довольно усмехнулся, разжал объятия. - Собралась?
  - Почти. Надо проверить, ты же знаешь, женщины в положении бывают такими растеряшами.
  - Ага. - Аленко присел за стол, взялся поглощать завтрак. - Я взял флайер, так что - от подъезда и до места.
  - Заботливый ты. - улыбнулась Уильямс, присаживаясь рядом и приступая к завтраку. - Спасибо.
  - Не за что, Эш. - Кайден допил чай, прибрал посуду, пока Эшли копалась в двух укладках и сумке. - Тяжёлое всё, не бери. Я возьму и донесу.
  - Хорошо. - Эшли выпрямилась, подошла к зеркалу, критически оглядела себя. - Ладно хоть, что не выгляжу растрёпой со сна.
  - Ты прекрасно выглядишь, не наговаривай на себя. - ответил Кайден, беря укладки и сумку.
  Они вышли к подъезду, где ожидал наёмный флайер. Кайден помог Эшли устроиться на диване, застегнул замки привязных ремней, сел за управление, вдвинув в прорезь своё офицерское удостоверение, чтобы машина дала доступ к ручному управлению
  - Полетим по большому или малому маршруту, Эш? - обернувшись, спросил Аленко.
  - Я чувствую себя более-менее нормально, Кай. - улыбнулась Уильямс. - Так что - давай по большому. Хочу посмотреть на просыпающуюся после ночного сна Станцию.
  Кивнув, Кайден поднял машину в воздух и вскоре городок космопхоты остался позади. Эшли с интересом посматривала на экраны и подолгу смотрела в окна флайера, зная, что Кайден не пустит её за управление. Несколько десятков минут, проведённые в неспешном полёте помогли ей успокоиться и, когда флайер мягко притёрся на посадочную площадку перед входом в один из корпусов военного госпиталя космопехоты Альянса Систем, она уже была собранной воедино и не испытывала ни страха, ни мандража, ни неуверенности. Пока во всяком случае.
  Кайден сопроводил её в палату, помог ей разместить вещи и одежду, побудил лечь в кровать и расслабиться, переговорил с лечащим врачом, пришедшей спустя несколько минут. Подождав в коридоре, пока врач осматривала Эшли, он вернулся в палату с разрешения медика и выслушал рекомендации со всем вниманием, пока Эшли осваивалась с необходимостью полежать.
  - Вы сможете присутствовать при родах, Кайден. Ваш старпом и киборгессы подождут в соседнем зале. - сказала врач. - Так будет лучше.
  - Согласен. - кивнул Аленко. - Разрешите побыть здесь?
  - Разрешаю. - усмехнулась врач. - Эшли будет приятно ваше присутствие, Кайден. Оно будет ей необходимо. Думаю, Шепард уже получил моё сообщение и знает, в какой палате разместилась ваша жена. Он, скорее всего, придёт прямо сюда, ближе к вечеру.
  - Время...
  - Да, вы правы, в основном дети рождаются ближе к вечеру и ночью. Днём это достаточно редко происходит. Наверное, так захотела природа. - врач отошла от кровати и подошла к двери палаты. - Оставайтесь. Информация о вашем местонахождении, Кайден, уже послана командованию Отряда. Думаю, она уже получена.
  - Уверен в этом, доктор. - Кайден опустился на кровать рядом с лежавшей навзничь Эшли, взял жену за руку. - Спасибо.
  - Завтракать? - спросила врач, берясь за ручку двери. - Эшли, вам не предлагаю, вы пообедаете в два часа дня, - врач употребила гражданский формат времени, давая возможность пациентке дополнительно расслабиться, - а Кайдену можно поесть и сейчас и в середине дня. Так как?
  - Нет, доктор. - Кайден отрицательно помотал головой. - Мне вполне хватит обеда. Я и Эшли уже позавтракали и достаточно плотно. Спасибо.
  - Хорошо. - врач вышла из палаты, прикрывая за собой дверь.
  
  Шепард получил утром и сообщение о свадьбе Лиары и письмо от неё. Светлана, как оказалось, успела посмотреть по Экстранету новостной сюжет о бракосочетании Лиары и Майкрофта, а старпом проснулся достаточно поздно и сюжет не смотрел. Впрочем, особо он и не жалел - протокол с ритуалом есть протокол с ритуалом. А вот письмо...
  Читая его, Шепард нутром ощущал, как было тяжело Лиаре. Он и радовался тому, что теперь она - замужняя дама, что у неё теперь будет ребёнок, что она обрела своё семейное счастье и даже переехала в новую, теперь уже семейную квартиру. И в то же время он понимал, насколько трудно было Лиаре решиться на такое, насколько сильно она колебалась, боялась, опасалась и как долго она раздумывала над тем, как и когда следует делать очередной шаг. Ночью он спал плохо, снились кошмары и теперь, читая письмо, Шепард понимал, почему они ему снились. Очевидно, его суть тоже была неспокойна. Неспокойна потому, что Лиара снова напрягалась выше допустимого предела, снова рисковала.
  Да, очень хорошо, что она встретила и полюбила Майкрофта, очень хорошо, что она поверила ему настолько, что решилась стать матерью его ребёнка. Очень хорошо. Плохо только, что она колеблется, что она не может отдаться семейному счастью полностью, потому что любит не только Майкрофта, но и его, Джона Шепарда. Любит глубоко, полно и истово. Читая её недлинное письмо, Шепард ощущал, как она хочет написать очень многое открыто, но сдерживает себя, надеется, что Шепард прочтёт очень многое между строк. Читать между строк это очень многое было тяжело. Лиара торопилась. Торопилась любить, торопилась выйти замуж, торопилась родить первенца. Торопилась, потому что понимала: всякое может случиться.
  Шепард не сомневался в том, что она не оставит надолго пост Советника. Да, у неё есть помощницы, которым она полностью доверяет и которые делом доказали свою пригодность к полностью автономной работе, но и сама Лиара не захочет отходить от дел надолго.
  - Джон. - На экране инструментрона появилась Светлана. - Прости, что встреваю, но... хочу тебе сказать... Я смотрела сегодня утром сюжет о бракосочетании Лиары и Майкрофта. Да, официоз, да, протокол, да, ритуал, но я смотрела не на Майкрофта, а в основном смотрела на Лиару. Возможно, я даже пыталась прочитать её, насколько мне вообще это сейчас по силам. - Светлана помедлила. - И хочу тебе сказать, Джон. Она... любит тебя больше, глубже и сильнее, чем Майкрофта. Я раньше в такое поверить не могла бы, а сейчас я верю в это. Потому что я это вижу и чувствую. Майкрофт - прекрасный муж для Лиары, она сделала хороший, правильный выбор. Он будет прекрасным отцом для ребёнка Лиары. И, тем не менее, она любит тебя больше, чем Майкрофта, Джон. Теперь я в этом убедилась. - она снова сделала паузу. - Такая любовь не может быть незрелой или простой... Я понимаю, Джон, что я... виновата перед Лиарой и виновата перед тобой за то, что тогда произошло между нами троими на "Нормандии". Я... я не знаю, что сказать... - она переключила каналы, экран погас, но Шепард успел заметить, что её глаза наполнялись слезами.
  Шепард встал, прошёлся по комнате. Да, Светлана осталась на крейсере, Алла её не отпустила. Аликс и младшие киборгессы тоже там - они провели очередную ночь в ангаре, помогая Явику доставать новую информацию из пластин "обелисков". Это письмо... Тяжело читать такое и понимать, что чувствовала Лиара, когда писала его. Она, вне всякого сомнения, снова вспомнила всё происшедшее за несколько последних суток и эти воспоминания... нельзя назвать простыми. Шеперд не сомневался, она в очередной раз вспомнила и то, что произошло на "Нормандии" тогда, в те двое суток. Наверное, вспомнила и его, Шепарда, визит на Тессию. Может быть, вспомнила, как едва не ступила на заминированный пляж.
  Как бы там ни было, теперь - Лиара замужем. И он, Джон Шепард, обязан теперь оставаться на позиции друга. Не выходить за строгие рамки этой роли. Пусть Майкрофт теперь поможет Лиаре всем, чем сможет. Теперь у него - право исключительного и полного доступа к Лиаре. Почему-то Шепарду кажется, что он справится с этим доступом, справится хорошо. Лиара сделала правильный выбор и у её ребёнка будет прекрасный отец. Может быть, первенец Лиары станет папиной дочкой. Может быть.
  - Папа! - на пороге встали Зара и Лекси. - Мама задержалась в Дежурной Части, она придёт позже. Мы уже и флайер абонировали. Так что - собирайся, поедем к Эшли и Кайдену. - киборгессы вошли в комнату, подошли к Шепарду. - Собирайся, пап!
  - Ладно, ладно, собираюсь. - Шепард оттаял, подошёл к шкафу, достал укладки с подарками для Эшли. - Идёмте.
  
  Втроём они вышли из аппартаментов, прошли по коридорам Штаб-Квартиры в главный корпус. У Дежурной Части к ним присоединилась Аликс и они разместились в просторном салоне наёмного флайера. Полчаса - и машина опускается на площадку стоянки перед госпитальным корпусом.
  
  - Рада видеть тебя, Джон! - Эшли приподнимается, берёт в руки цветы, поданные подошедшим к кровати Джоном. - Ты как всегда угадал, Джон. Спасибо. - она взглянула на подходивших киборгесс. - Присаживайтесь. Кайден сейчас придёт. Неугомонный, пошёл пытать моего лечащего врача относительно меня. - она подождала, пока трое киборгесс рассядутся по креслам возле кровати, а Джон сядет на кровать.
  - Собственно, пытать её не было никакой необходимости. - в палату вошёл Кайден. - Она и сама мне всё рассказала. Опасности никакой нет, всё в норме. - он подошёл к кровати, наклонился, поцеловал подругу, сел в свободное кресло. - Рад видеть вас, Джон. - он обменялся со старпомом рукопожатием, учтиво кивнул киборгессам. Те кивнули в ответ. - Вот, Эшли беспокоилась, что вы придёте слишком поздно.
  - Я уже знаю, Кайден. - Шепард выразительно постучал по инструментрону. - И возражать лечащему врачу не буду. Так положено - значит так оно и будет.
  - Я рада. - Эшли опустилась на подушки, расслабилась. - Светлана со мной уже говорила несколько минут назад. Я счастлива, что у меня есть такая подруга... Благодаря её поддержке я и боюсь-то намно-о-го меньше. - улыбнулась Уильямс. Хотя, честно скажу - боюсь. Наверное, все женщины этого боятся... Как принято выражаться - так природа захотела, чтобы мы не расслаблялись и не считали это действо лёгким и простым.
  Они проговорили несколько часов. Эшли успокаивалась, радовалась присутствию хорошо знакомых ей отрядовцев. В два часа дня Кайден и Джон приняли у пришедших санитарок упаковки пайков, сервировали стол и поели, пока киборгессы разговаривали с Эшли, также успевшей немного, самую малость перекусить. Врач не рекомендовала ей наедаться перед родами, но подкрепиться не запретила и Эшли в полной мере выполнила желание медика. Прибрав посуду и сложив стол, мужчины вернулись к кровати и, разместившись в креслах, вступили в разговор.
  - Всё, всё, всё. - в шесть вечера в палату вошла лечащая врач. - Эшли, вам пора. - Она кивнула санитаркам, те осторожно и быстро выкатили кровать на середину палаты, раскрыли пошире двери палаты. - Мы переведём вас в родзал, чтобы не пришлось торопиться. - пояснила врач. - Кайден, вы можете пока не входить, мы проведём последнее большое обследование, уточним детали.
  Аленко кивнул, видя, как закрываются двери родзала, подошёл к креслу в предбаннике, сел.
  - Чёрт. - вполголоса ругнулся он. - Я не знаю до сих пор, как Эшли рискнула и дала своё согласие. Ведь я - биотик... А на Земле до сих пор - очень стойкие предубеждения против людей, обладающих... биотическими способностями. И сейчас... я очень беспокоюсь за неё и за детей. Да, врач меня убеждала двадцать минут, что всё в порядке, всё в норме, всё как обычно и, если честно, я склонен ей поверить, но всё равно... Душа у меня сейчас не на месте... И если врач скажет, что я должен быть здесь, а не там... - он посмотрел на двери родзала. - Я не знаю, но я не соглашусь с ней. Я должен быть там. Рядом с Эшли. Ей сейчас будет очень трудно... В такие моменты... обрушиваются многие защитные "стенки"... - он замолчал, глядя на створки дверей. - Тянут они...
  - Ничего не тянем, Кайден. - в предбанник вышла лечащая врач. - Обследование мы провели, многие вопросы - решили. Всё у Эшли в полном порядке и родит она нормально. Надо только подождать, пока что идут предвестники. Как только начнутся схватки - я приглашу вас и вы будете рядом с женой. А ваши друзья и коллеги подождут здесь. После родов мы перевезём Эшли в послеродовую палату, она здесь, рядом. Там все вы сможете увидеться с ней и с детьми. - врач посмотрела на Шепарда и киборгесс. - Эшли будет рада вашему присутствию. На декаду ей придётся задержаться здесь, пока мы не выполним все необходимые процедуры. А потом, Кайден, вы перевезёте жену и детей в городок Штаб-Квартиры. Ей будет там лучше всего.
  - Вы правы, доктор. - Кайден сдержанно кивнул. - Я... я рад, что пока всё нормально...
  - Думаю, что и в дальнейшем будет тоже всё нормально. - сказала врач. - Я должна идти. - Она переступила порог родзала и створки дверей закрылись за ней.
  
  Эшли отметила, что врач вернулась, с облегчением выдохнула, поудобнее устраиваясь на кровати и с опаской посматривая на стол. Там ей предстояло рожать. Потуги не беспокоили её, они были слабыми, не вызывали особо неприятных ощущений. А вот схватки, о которых лечащая врач честно её предупредила. Несколько часов схваток, когда и ей самой придётся тужится... Выполнять команды врача, подчиняться через "не могу". Это её немного, да что там немного - очень беспокоило, напрягало, волновало. Да, она - женщина и это действо для неё - самое естественное и обычное. Даже если Кайден - биотик, даже если будет действительно всё так, как говорит лечащая врач, что минимум один из детей - мальчик или девочка будут биотиками по рождению, это мало что изменит в худшую сторону. Она чувствует присутствие Кайдена, она знает, что рядом с ним - Шепард и его киборгессы.
  Думала ли она когда-нибудь, что её детей встретят не только люди, но и синтеты? Нет, наверное, не думала. Не потому, что не верила, а потому что не было оснований так думать. А сейчас она знает, что в послеродовой палате она передаст детей не только в руки мужа, но и в руки киборгесс. Шепард... он обязательно тоже примет их на руки. Так велит традиция. Так велит обычай и она, Эшли Уильямс, не будет протестовать и не будет сопротивляться, потому что и Шепард и киборгессы достойны того, чтобы стать родными для её первенцев. Светлана сделала очень много для того, чтобы сейчас младшая Уильямс не дрожала, не боялась и не плакала, не опасалась того, что ей предстоит через несколько десятков минут. И, вполне возможно, она, её подруга, тоже увидит, как дети Эшли будут на руках у Джона, у Аликс, у Зары и у Лекси. Надо бы подумать над именами, но она уже подумала. И уверена, что над именами детей подумал и Кайден. Они обязательно сядут вместе и согласуют списки, выберут наиболее красивые, наиболее подходящие имена. Мальчик и девочка. Всё так, как она и хотела. Мальчика для Кайдена и девочку для себя. И воспитывать их они будут совместно, не делая особых различий и сохраняя единство в требованиях к детям.
  Первая схватка застала её на полдороге к столу. Закусив губу, Эшли сдержала крик, смешанный со стоном, едва пошатнулась, но санитарка успела её поддержать, а затем Эшли ощутила, как её поддерживает Кайден. И она сразу успокоилась - он понял, он здесь, он поможет ей сейчас, когда она так уязвима...
  Она не знала, но может быть, догадывалась, что последние несколько минут Аленко ходил по предбаннику из угла в угол и едва сдерживался, чтобы не войти в родзал. Шепард не останавливал Кайдена, понимал, что сам бы был не в лучшем состоянии и уж точно не в лучшем настроении. А когда Эшли шагнула от кровати к столу, он, уловив это по одному ему ведомым признакам, молча подтолкнул Кайдена к дверям родзала и лейтенант понял своего старшего коллегу правильно.
  Теперь Кайден поддерживал Эшли, а она медленно и осторожно поднималась по ступенькам на стол. Больше всего в этот момент она боялась, что что-то пойдёт не так. Да, врачи упорно твердили, что всё в порядке, всё нормально, но Эшли уже сама понимала слишком остро и слишком глубоко, что медицина - вовсе не такая уж точная и всесведущая область человеческого знания, какой постоянно её пытаются представлять эскулапы.
  - Эшли, спокойно. - в зал из соседнего бокса вошла лечащая врач с тремя медсёстрами и двумя санитарками. - Дыши. Слушай мои команды и дыши. Когда скажу, что нужно тужиться - будешь тужиться, ты этим поможешь детям...
  Уильямс, наконец-то разместившаяся на столе, только кивнула едва заметно - на большее сил не было. Накатила вторая схватка.
  Как она и хотела, Кайден принял детей первым. Первой родилась дочь и её голосок прозвенел под сводами зала лучшей музыкой, какую Эшли только и могла себе представить в этот момент. Врачи быстро провели первый туалет малютки и Эшли смогла увидеть девочку на руках у Кайдена. Она улыбнулась, затем почувствовала, что подступают новые схватки и сжала губы.
  Сын шёл легко, неожиданно легко. Наверное, это дочка проложила, расширила ему путь и теперь Эшли не напрягалась излишне. Да, она помнила, что у мальчиков голова больше и потому роды будут тяжелее, но сейчас особой тяжести не ощутила - слишком сильно она хотела увидеть обоих детей вовне, слишком сильно хотела увидеть их на руках у Кайдена.
  Услышав характерный щелчок ножниц, Эшли улыбнулась. Сын родился. Он теперь самостоятелен. Лечащая врач вполголоса попросила Аленко передать сына медсестре и на время покинуть родзал. Через час Эшли уже была в палате. Рядом в кроватках спали дети.
  Кайден вошёл в палату, осыпав Эшли цветами. Теми цветами, какие она очень любила. Младшая Уильямс улыбалась. Она была довольна, рада и горда. Теперь у неё с Кайденом полная семья и оба ребёнка - биотики. И сын, и дочка. Она уверена, что это - хорошо. В присутствии Кайдена она впервые покормила детей и несколько минут блаженствовала, испытывая ранее неведомые ей, но такие приятные ощущения...
  - Пригласи Джона и киборгесс, Кай. - шёпотом сказала она, держа детей на руках. Они должны увидеть...
  - Конечно, любимая. - Кайден подошёл к дверям послеродовой палаты. - Джон, Аликс, Зара, Лекси... Проходите!
  Шепард преподнёс Эшли роскошный букет цветов. Тех, какие она всегда любила. Она передала букет Кайдену, он поставил его в вазу рядом с кроватью. А потом Эшли передала детей в руки Кайдена. В присутствии лечащего врача и медсестёр. Затем детей приняли на руки Джон и трое киборгесс. Ритуал был соблюдён полностью. Она видела, чувствовала и была уверена, что Кайден принял детей, что у них всех четверых теперь - полная семья.
  Пробыв в палате несколько часов, Шепард и киборгессы покинули её ближе к утру. Кайден пошёл проводить их до выхода из корпуса.
  - Поздравляю, Кайден. - Шепард обменялся с Аленко крепким рукопожатием. - Рад за тебя, за Эшли и за детей. Будь с ними рядом сейчас столько, сколько потребуется. Ей и детям это нужно сейчас больше всего - чтобы ты был рядом. - он открыл дверцу флайера, подождал, пока усядутся киборгессы. - Ждём вашего возвращения в Штаб-Квартиру, Кай.
  Аленко только кивнул, понимая, что любые слова сейчас будут лишними, слишком слабыми. Подождав, пока флайер примет ориентировку старта и поднимется над площадкой, лейтенант вернулся в палату и сел рядом с задремавшей, довольной и успокоенной Эшли. Второй шаг был сделан. А третий они вчетвером сделают тогда, когда вернутся в Штаб-Квартиру, где им уже наверняка подготовили многокомнатные аппартаменты. Там Эшли и дети проведут самые сложные первые месяцы. Три десятка дней - и Эшли представит детей Отрядовцам и своим сослуживцам. Склонившись над кроватками, Кайден смотрел на дочь и сына, свыкаясь с тем, что он теперь - отец двоих детей. Мальчика и девочки. Биотиков по рождению.
  Интересно было бы узнать, какие имена хочет дать им Эшли. У неё, как был уверен Кайден, список был давно готов. Но торопить подругу он не будет - она должна отдохнуть, восстановиться после родов. Главное, что дети родились крепенькими и здоровыми, а имена... Имена они получат очень скоро. Может быть, даже завтра. Сейчас Эшли надо поспать. Не подремать, а именно поспать. Сон для неё - лучшее средство для восстановления сил. И физических, и душевных. Она, конечно, рада, но она очень устала, она очень утомлена. И сейчас она счастлива тем, что дети рядом, что они спокойно спят, в полной безопасности. Так уж случилось, что они родились не на Земле, но они родились не где-нибудь, а на Цитадели. На главной станции обитаемой части Галактики. А это... Это много значит и для них и для их родителей.
  
  Декады войны - 1
  
  Грэг Адамс
  
  Наверное, это должно было произойти. Ну, эта пауза в боевых вылетах. Конечно, сложно представить себе, что корабли Отряда, который для очень многих разумных органиков, а теперь уже - и разумных синтетов - является чем-то легендарным и почти неуязвимым, останутся у причалов Цитадели надолго. Обязательно и "Волга" и "Нормандия" будут участвовать в боях за Цитадель. Обязательно легендарная Аликс будет снова и снова говорить в эфире Станции: "Я - Аликс, четвёртый ИИ Отряда...". Обязательно. Потому что из вот таких вот мелочей и складывается представление о чём-то большом, сложном, многогранном, чем, собственно, и является Отряд, где мне, Грэгу Адамсу отведена важная и многогранная роль главного инженера фрегат-крейсера "Нормандия".
  За время, прошедшее с начала войны с Жнецами я изменился. Не мог не измениться. Эта война меняет всех - и разумных органиков и разумных синтетов. Когда-то для меня, человека и инженера, были пределом мечтаний многочисленные, работающие как единый организм, виртуальные интеллекты, а теперь я всё чаще встречаю космические корабли, командование и экипажи которых с пониманием относятся к присутствию на бортах настоящих искусственных интеллектов. Пусть пока размещённых в деках, пусть пока лишённых автономных самоходных платформ, но поворот в сторону активного сотрудничества с ИИ сделан. И в этом повороте есть немалая заслуга Отряда.
  Теперь мне пишут очень многие главные инженеры и гражданских и военных кораблей Сопротивления - а не в Сопротивлении теперь только корабли Жнецов и их приспешников и остались. И мы активно, почти ежедневно, а бывает, что и ежечасно обмениваемся информацией и опытом о том, как лучше обеспечить искусственным интеллектам возможность помочь нам, разумным органикам Галактики победить этого внегалактического агрессора, каким являются Жнецы.
  Я знаю о том, что искусственные интеллекты других космических кораблей, проще говоря, ИскИны, активно общаются с нашими отрядными киборгессами и киборгом по привычным для них каналам связи и не вижу в этом ничего особо опасного. Я знаю о том, что многие искусственные интеллекты готовы предложить руку и сердце и Марку, и Оливии и Аликс. Особенно - Оливии и Аликс, ибо только эти две киборгессы... пока только эти две киборгессы обладают полной, самой передовой и постоянно совершенствуемой ими технологией стапель-центров. Той самой технологией, которая и обеспечит взрывной рост численности искусственных интеллектов. Но Аликс хранит верность Шепарду и своим дочкам, а Оливия... Оливия хочет стать женой Джефа Моро. Законной женой, законной супругой.
  Она его, Джефа, не жалеет, нет. Жалость для Моро - это уж совершенно лишнее. Он сам себя не жалеет. Он работает, он живёт полноценной, полной жизнью и очень рад, горд и доволен своей жизнью, своей нынешней жизнью. Именно такой жизнью. Он знает о том, что Оливия любит его и, мне представляется, что он тоже постепенно влюбляется в неё. Наверное, в том числе и потому, что Оливия теперь может очень надолго оставаться на борту "Нормандии" и, значит, часто бывать подолгу рядом с ним.
  Да, конечно же, она теперь часто летает и на "Волгу", где общается с волговцами очень плотно и плодотворно, а особенно - с Титовым, Селезневой и Стрельцовой. И ещё она много и увлечённо работает с Явиком над новыми порциями информации из "обелисков". Это для неё хороший отдых от рутины повседневности. Ведь эта информация - совершенно новая, к ней ещё никто не имел полного доступа... Так, отдельные попытки, конечно, были, но под нажимом нескольких ИскИнов, под нажимом воина древней расы эти обелиски раскрывают свои тайны гораздо быстрее и полнее. Потому Оливия думает...
  Я знаю, она думает о том, чтобы породить ИскИны, очень похожие, может быть не только внешне, но прежде всего внутренне - на Джефа Моро. То, что теперь два места из шести в пилотской кабине предназначены только для киборгов - показатель. Показатель того, что мы действительно учимся сосуществовать, сотрудничать с новой расой искусственных интеллектов. Уже не сетевых искусственных интеллектов, а интеллектов индивидуальных, да, связанных между собой, но сориентированных, в основе своей, на индивидуальное развитие.
  Наша "Нормандия" стала домом для ИскИнов, домом, общим и для разумных органиков и для разумных синтетов. Домом, который важен, ценен и необходим и для тех, и для других. Сейчас, глядя на график сменного дежурства, расписанный на несколько месяцев вперёд, я вижу, как ИскИны Отряда неизменно включены в состав дежурных смен и резервных смен экипажей и команд. Они работают рядом с нами, разумными органиками. Работают, в том числе и потому, что хотят победить эти полумашины, этих Жнецов, победить, чтобы в Галактику вернулся мир, вернулось спокойствие. Чтобы в Галактике теперь сосуществовали не только разные расы разумных органиков, но и разные расы разумных синтетов. Так уже было. Во времена протеан так уже было.
  Мы, думается, учтём опыт протеан, а война с Жнецами станет мощной прививкой против желания устроить противостояние нынешних разумных органиков с нынешними двумя расами синтетов - гетами и нашими ИскИнами. Наверное, потому наши ИскИны и интересуются содержимым обелисков, потому что это - информация из гораздо более глубокого прошлого, чем то, что было доступно даже протеанам. ИскИны и разумные органики сосуществовали не раз и не два в пределах нашей Галактики. И Жнецы сделали только один возможный вывод из этого сосуществования - только тот, который был выгоден именно им. О том, что война синтетов и органиков неизбежна и обязательно приведёт к взаимному уничтожению. Жнецы пытаются предупредить эту войну, выкашивая органиков как сущностей и подчиняя себе синтетов. Предупредить, по-своему предупредить.
  Только вот предупредить они могут в рамках той концепции, которая выгодна породившим их Левиафанам, привыкшим не отвечать за свои решения, за свои желания, за свои поступки. А мир в Галактике зиждется сотни лет, тысячи лет на величайшей и глубочайшей ответственности всех, имеющих разум, а значит - и свободу выбора. И если в этой Галактике появляется кто-то, кто считает себя выше, лучше, краше - система рушится. И начинается противостояние.
  Надо устранить не только Жнецов. Надо устранить их пособников - вольных или невольных. Надо поставить под жёсткий контроль Левиафанов, а то они, чего доброго, пожелают и в дальнейшем обрести те же масштабы власти... Нет, теперь власти такой им не видать. Время неограниченного, существенного, огромного могущества Левиафанов окончательно уйдёт с момента победы нынешних обитателей Галактики над Жнецами. Мы остановим Жнецов и Левиафаны станут всего лишь одной из рас, населяющих Галактику. Одной из. Не лучшей и не худшей расой. Обычной. Одной из многих.
  Наверное, нам придётся ещё многое узнать, понять, почувствовать, увидеть и осознать, общаясь с ИскИнами во всевозрастающих масштабах. Я видел, как Аликс целует Джона. Я видел, как целуют Джона Зара и Лекси. Да, они не полностью похожи на нас, органиков, разумных органиков. Они - синтеты, разумные синтеты и они ими останутся навсегда. Да, они хотят понять нас, понять, для того, чтобы сосуществовать с нами как партнёры, как друзья, потому что Галактика - наша общая галактика - это и их дом. Единственный доступный для них дом. В котором они могут и имеют право жить вместе с другими носителями разума, будь то синтеты или органики. А может, нам удастся встретиться и пообщаться с Существами Света. Кто знает, кто знает. Я знаю, что синтеты Отряда свободны в своём выборе, что они обладают необходимыми степенями свободы. Они - не слуги, не рабы, не безмозглые, жёстко ограниченные киберы,. Всегда Галактика была домом для всех носителей разума. И в очередной раз мы попытаемся сделать так, чтобы наша Галактика, в которой суждено жить нам, нынешним разумным органикам и нашим детям и нынешним разумным синтетам и их детям... была непобедима и была домом, в котором всем будет хватать света и тепла.
  Когда-то мы, люди, только читали о том, как синтеты, разумные синтеты порождают себе подобных. А теперь я видел это собственными глазами. Видел это, чувствовал это. Да, многое в этом акте творения оставалось для меня скрытым... Мы, люди, как цивилизация Большого Космоса, всё же очень молоды. Но теперь на кораблях Отряда есть дети и у разумных синтетов и у нас, разумных органиков. Те дети, которые уйдут в будущее дальше, чем мы. Сделают больше, чем мы, лучше, чем мы. Поймут многое глубже, чем мы. Полнее. Так и должно быть. В этом - тоже жизнь. Настоящая жизнь.
  
  Джеф Моро
  
  Хорошо, что теперь "Нормандия" сможет провести у Цитадели почти целый год. Хорошо. Потому что она всё же - специальный разведывательный фрегат, а не стандартный армейский фрегат и воевать в линии с эскадрой Жнецов, если сказать помягче - просто не её профиль. Вот прятаться, скрываться, уходить от возможного преследования или от реального преследования или от повышенного внимания армейских разведфрегатов - это как раз для "Нормандии" обычное дело, а вот воевать в линии - это явно не для неё. Может быть, теперь, когда она стоит на внешнем рейде Цитадели, среди других боевых кораблей Флотов Охраны Станции, ей тоже найдётся дело. Если "Нормандия" будет не одна - она тоже может причесать корабли Жнецов неслабо. Всё же двенадцать "Таниксов"... Такая длительная пауза в полётах... Непривычно как-то, но придётся перетерпеть. Не смириться, нет, просто перетерпеть. Да и никто фрегат-крейсер на прикол не ставит, просто пока некуда лететь. Не за чем и некуда. Пока во всяком случае. Может потом, через месяц или два...
  А что у нас через месяц? Через месяц, может, чуть раньше всему Отряду каперанг Стрельцова и капитан Шепард наконец представят своих детей. Да, официальную семейную фотографию с детьми уже все отрядовцы видели, посмотрели по нескольку раз, некоторые даже больше десятка раз просматривали. А через месяц, когда малютки достаточно окрепнут - все отрядовцы увидят их вживую. Не на фотографии на экранах, а вживую. Первые дети, рождённые на борту кораблей Отряда. Ради такого стоит придти к Цитадели и остаться у Станции очень надолго. Чтобы у Стрельцовой и её детей было всё хорошо. Медики Отряда въедливы до невозможности, они скорее поверят, что часть угроз и опасностей каким-то образом сумела выскользнуть из-под их внимания, чем поверят в то, что никаких опасностей и угроз нет...
  Этот синдром Вролика... Ломкость костей. Думал ли он, Джеф Моро, что когда-нибудь будет так активно работать? Наверное, рейд за Четвёртую Омегу стал поворотным пунктом в его карьере. После этого рейда уже никто в ВКС Альянса не считает его каким-то занюханым инвалидом, только по недоразумению занимающим пилотское кресло специального разведфрегата. И наградили его за тот рейд по-царски. Одни из самых высоких орденов пяти ключевых рас украшают теперь парадную формёнку. Редко он её одевает. Почти никогда. Перед кем хвастаться-то? Перед Отрядовцами, каждый из которых за тот рейд был удостоен не менее важных высоких и ценных наград?
  Наверное, сейчас, когда Отряд надолго останется у Цитадели, у него будет немало возможностей для того, чтобы пройтись по станции. И в гражданском и в форме. Отрядовцев на Цитадели знают и уважают. Да, ходит он медленно, осторожно, даже с некоторой опаской. Всё же Чаквас и Селезнева смогли немало сделать для того, чтобы он не сгибался при ходьбе уж слишком, чтобы он не опасался падений. Да и не будет он теперь ходить один. Рядом с ним будут обязательно другие Отрядовцы.
  Рядом с ним будет Оливия. Первая киборгесса Отряда. Да, формально она - может быть - вторая, после Марка, но... Фактически она - первая. И она... неравнодушна к нему, Джефу Моро. Вот персонально к нему. Он это видит, знает, чувствует. И ему... это приятно. Если уж капитан Шепард стал мужем киборгессы Аликс и отцом её двух дочерей - прекраснейших и умнейших молодых киборгесс... То уж ему-то Джефу Моро грех пугаться и отрицать тот факт, что и он тоже... неравнодушен к Оливии. Старшая киборгесса всё же. Опытная, знающая, практически постоянный третий пилот фрегат-крейсера. Она по праву занимает место в пилотской кабине "Нормандии". Если уж её дочь Аликс - легенда Цитадели, то сама Оливия - легенда Отряда.
  Совсем недавно столь специфический интерес разумного органика к разумному синтету привёл бы к очень негативным последствиям. А теперь... Теперь и он, шеф-пилот фрегат-крейсера знает, что на бортах многих других боевых военных и гражданских кораблей ИИ обрели совершенно иные, гораздо более высокие и полные права гражданства. С ними стали намного плотнее общаться. Даже словесно, даже если эти ИИ не имеют мобильных платформ. Всё равно - общение теперь между разумными органиками и разумными синтетами не ограничено только протоколами и приказами с распоряжениями. Многие, очень многие разумные органики поняли, что с ИИ можно поговорить о многом другом, что совершенно не вписывается в стандартную рабочую рутину. О природе, о поэзии... О высоком. Многие пробуют с ИИ поговорить и о философских проблемах. И ведь получается. Ни ИИ не возражают, ни тем более органики.
  В полётах, которые всё чаще фиксируются не иначе как боевые вылеты, иногда хочется поговорить с новым неизвестным собеседником об очень многом. Роскошь общения оказалась единой страстью для очень многих органиков независимо от расы. Говорят, даже ханары, получившие недавно первый ИИ, способный понять их цветомузыку, были в восторге, сумев поговорить с ним об очень многом и получить внятную приемлемую реакцию. Богатую реакцию. Что же говорить о ключевых расах - те вообще влюбились в свои ИИ. И постепенно запрет, выданный цитадельскими сидельцами - Советниками забывается как бюрократический паразитический выверт. Обесценивается не то что с каждым днём - с каждым часом.
  Теперь ИИ учатся. Учатся на опыте Оливии, Аликс, Марка. Осознают себя как самодостаточные уникальные индивидуальные личности. Да, способные объединяться в сеть, но прекрасно чувствующие себя и вне сети. Аликс спасла "Цитадель". Оливия спасла "Нормандию". Неоднократно спасала в рейде за Четвёртую Омегу и потом спасала неоднократно. Может быть действительно в Галактике наступает новая эпоха? Эпоха нормативного, мирного сосуществования и взаимодействия разумных органиков и разумных синтетов. Тех самых синтетов, которые тоже должны были пройти определённый путь развития. Найти своё место. Осознать себя.
  Хочет ли он того, чтобы рядом с ним была Оливия? Наверное, хочет. Этот опыт... поистине уникален. Если уж Шепард решился стать мужем... мужем киборгессы, младшей киборгессы, которая в кратчайшие сроки родила унаследовавших многие лучшие старпомовские черты ИИ, получившие прекрасные тела стараниями всех отрядовцев, то чего ему-то медлить? Впереди - как минимум год у Цитадели. Да, будут боестолкновения, будут, быть может, и кратковременные вылеты в ближайшие к Станции звёздные системы. Главное - теперь есть выбор, где проводить время, свободное от полётов - на фрегат-крейсере или на станции. И главное, что теперь он сможет жить не только в каюте на борту фрегат-крейсера, но и на Станции, в апартаментах в городке Штаб-Квартиры. Да, за месяцы войны городок разросся, но ведь и Штаб-Квартира там теперь уже далеко не временная, а очень даже постоянная. И он, Джеф Моро, сможет не раз и не два пригласить киборгессу Оливию на свидание. Как полагается мужчине. Он, конечно, постарается, чтобы она не была уж чем-то очень занята в это время. Чем-то очень срочным. Хотя... он же понимает, что Оливия способна распараллеливать работу так, что любой органик белочёрной завистью обзавидуется. Вот идёт она по Цитадели и никто не скажет из окружающих её органиков, что она чем-то сейчас вот в этот самый момент, в это время уж очень занята. А ведь она постоянно на многоканальной связи и с кораблями Отряда и со станционной Штаб-Квартирой. Она постоянно контролирует состояние фрегата и крейсера, состояние и безопасность членов Отряда. Она перелопачивает ежесекундно терабайты информации, профильтровывает их по сотням признаков. И уж конечно она не забывает внешне маскироваться, ведь в чистом виде она - оружие. Грозное, уникальное оружие. И присутствие рядом с ней его, Джефа Моро, поможет ей немного... расслабиться что-ли. Хотя... ясно, что большой и существенной конкуренции он, шеф-пилот фрегат-крейсера составить киборгессе, обладающей уникальной агентурной подготовкой, скорее всего, не сможет, но ведь и она не хочет чувствовать себя всё время только механизмом для перемалывания кодов, данных, всяческой цифири и формул. Она хочет чувствовать себя... живой.
  Никакого парадокса в таком её желании Моро не видел. Если уж её родная, да, да, именно родная, а не приёмная дочь вышла замуж за разумного органика и родила детей от него, то уж ей, её матери, как говорят люди, а в особенности - имперцы, сам бог велел. В смысле подумать и о замужестве и о детях. Оливия очень будет рада расслабиться, дополнительно укрепиться в понимании того, что она - не механизм, не кибер какой-нибудь. Она - не просто ИИ - она киборгесса. Именно так её называют чаще всего отрядовцы, а за ними привыкают называть и те, кто к Отряду не имеет ни малейшего отношения.
  Благодаря помощи Оливии и Аликс в прошлый раз удалось таки отстоять Цитадель от согласованной многоуровневой атаки сил "Цербера". И тогда пришлось попотеть, но что было бы, если бы не помощь Аликс? Её появление на сцене было для "Цербера", как теперь совершенно ясно очень многим, если не всем отрядовцам, абсолютной неожиданностью. Так сказать, неучтённый, но очень мощный и вредный для "Цербера" фактор. Аликс, конечно, скромняга из скромняг, именно так, не скромница какая, а скромняга. Не хочет она ни персонального монумента в свою честь на Цитадели, ни постоянных здравиц в свою честь. Всегда говорила, говорит и, наверное, будет говорить, что она только работает. Всем бы органикам разумным так работать. И быть такими же скромными.
  Теперь все киборгессы - и две младшие и две старшие разделят между собой сферы влияния. Кто-то из них переселится на Цитадель, в Штаб-Квартиру, кто-то обязательно останется на кораблях. Наверное, Оливия всё же останется на фрегате, хотя она обязательно будет часто летать и на крейсер, ведь надо же будет помогать Светлане Стрельцовой. Каперангу, конечно, с радостью помогут и Аликс и её дочери. Но у них у всех троих есть большая и сложная работа с содержимым "обелисков", которую, конечно, будет продолжать Явик. Но и о детях капитана Шепарда, о Марии и об Александре молодые киборгессы и их мама ни под каким видом забывать не хотят. Уникальное детство будет у сына и дочери Шепарда - на руках у киборгесс. Прямо заглавие для какой-нибудь части большой книги воспоминаний. Они, конечно, с радостью будут меняться, тем более, что теперь у них будет ещё одна пара близнецов - дети Эшли Уильямс. Ей тоже потребуется помощь. Аленко, конечно, будет рядом с ней, это даже не подлежит ни малейшему сомнению, но и им, второй паре детей членов Отряда будет очень полезно получить с рождения уникальный опыт сосуществования и взаимодействия с киборгессами. Потом, когда подрастут, наступит очередь для знакомства с Марком, но до этого ещё очень далеко, хотя, как уверяют медики Отряда, дети отрядовцев развиваются, формируются и растут очень быстро, а взрослеют без ущерба для детства - ещё быстрее.
  Что может получиться из взаимоотношений между ним, Джефом Моро и Оливией - сейчас трудно сказать. Почти невозможно. Может быть, этот год у Цитадели позволит ответить на этот вопрос более точно и чётко. Может быть. А пока он очень радуется, когда Оливия приходит к нему в пилотскую кабину или в каюту, где теперь он себя чувствует не менее спокойно и уверенно, чем за пилотским пультом. Да, Оливия не любит принимать пищу как органик, хотя может и умеет это делать так, что никто не усомнится, что перед ним - живой человек из плоти и крови, но разве только в ресторан или в столовую можно пригласить столь красивую и умную киборгессу? А музеи, а выставки, а магазины, причём - не обязательно продуктовые? А кинотеатры, театры и концертные залы - да трудно сразу всё перечислить, что можно посмотреть на станции, не ставя спутницу перед необходимостью показывать высочайший класс агентурной подготовки обязательным участием в совместной трапезе. Оливия способна часами говорить на любые интересующие обычных людей темы, но она, что особенно ценно, умеет не подавлять собеседника своей эрудированностью, умеет слушать и слышать спутника, умеет чувствовать его, обращать внимание на мельчайшие признаки, на которые не каждый профессионал-органик обратит внимание и уж тем более не всегда истолкует эти признаки правильно.
  Во всяком случае сейчас, в первые дни, пока идёт адаптация отрядовцев к жизни "на два дома", можно не форсировать ситуацию - и он и Оливия будут очень заняты и на корабле и в Штаб-Квартире. А потом... потом будет всё хорошо. Настолько хорошо, насколько это вообще возможно во время войны с Жнецами. Всё будет хорошо, потому что этого хочет он, Джеф Моро и хочет, в чём мало кто сомневается, Оливия.
  
  Дэвид Андерсон
  
  То, что впереди - целый год почти постоянной стоянки кораблей Отряда у Станции, не радовало. Если бы не понимание того, что на Цитадель будут продолжаться нападения сил Жнецов и их сообщников и потому и "Волга" и "Нормандия" не швартуются к Докам, а остаются на внешнем рейде, было бы совсем скверно. Наверное, нормандовцы правы - он, Дэвид Андерсон, живёт нормально тогда, когда воюет. Пришлось повоевать с Коллекционерами, в том числе и в рейде за Чётвёрку - он там жил полной жизнью и даже был счастлив. Да и мотание по галактике в ходе прочёсывания планет как-то не влияло на него, командира фрегат-крейсера отупляюще. А вот ничегонеделание, безделье, пребывание вдали от угроз и опасностей... Они действительно вредно влияют на его состояние и настроение.
  По меньшей мере теперь он сможет жить и на Станции и на фрегате. Да, уже имелся опыт на Омеге. Здесь легче - всё же центральная станция обитаемой части Галактики, главный городок Штаб-Квартиры Отряда. Нет необходимости отказываться от аппартаментов. Никакой необходимости нет. Здесь - всё своё изначально, не то что на Омеге, где многое, очень многое делалось по желанию Арии. Может быть, эта восьмисотлетняя азари и любит его, но сейчас ему самому хорошо известно - она уже находится в поиске и обязательно найдёт себе разумного органика, который согласится стать её мужем. Или женой. В общем - спутником жизни. Пусть. Протеанин подарил ей возможность иметь детей, продлил её годы. Наверное, она это заслужила, а может быть, это надо было для того, чтобы понадёжнее вытащить её из-за Грани...
  Он, Дэвид Андерсон сможет жить и на фрегате и на Станции потому, что у него теперь есть человек, на которого он может полностью положиться. Да, это Джон Шепард. Его старший помощник. Его, в какой-то мере, ученик. Расписание и графики сменности составлены так, что кто-то из них двоих будет обязательно на фрегате. Случись что - Джон справится. Он не один, ему помогут. Фактически, нормандовцы признали его своим командиром. Да, тяжела была эта процедура признания для него, Андерсона, но, может быть, так было необходимо. Война... Неизвестно ещё, чем обернётся этот год почти постоянного пребывания у Станции.
  Война... А он уже достаточно стар, чтобы понять - сейчас каждый день для него может стать последним. В прямом смысле последним. И потому для него каждый прожитый сейчас день - особенно ценен и важен. Да, он не одинок, за ним и рядом с ним - экипаж. Состоящий, кстати, не только из людей, но и из инопланетян и из синтетов. Вряд ли он десяток лет тому назад мог бы представить себя в таком окружении. Командиром такого экипажа... А теперь он не только не представляет себя в каком-либо другом окружении - для него это окружение единственно возможное. Как принято признавать, они через многое прошли бок о бок. И теперь могут доверять друг другу гораздо больше, чем раньше.
  Впереди - участие в отражении атаки на Землю. Нет никаких сомнений в том, что Жнецы с приспешниками атакуют материнскую планету человечества - слишком уж люди насолили этим полумашинам. А потом... потом рейд в Тёмный Космос. Без него нельзя будет обойтись. Невозможно будет обойтись. Надо ставить точку в истории Жнецов. Жирную окончательную точку. Так поставить эту точку, чтобы исключить любую возможность возвращения этой глобальной для галактики опасной проблемы. Потому... Потому даже если сейчас невозможно представить себе в деталях, что ждёт их в Тёмном космосе, нет никаких сомнений в том, что там будет очень сложно и трудно. И потому экипаж фрегат-крейсера будет участвовать в рейде в полном составе. Уже сейчас ясно - никто из нормандовцев ни под каким видом не откажется поучаствовать в этом рейде. Их не остановят даже ранения и иные обстоятельства... Да, Отряд имеет невозвратные потери. Трое полисменов-десантников. Вечная отметка рейда за Четвёрку, режущая болью сознание, едва только попытаешься вспомнить основные моменты этого рейда. А вспоминается он часто. Ни до ни после у Отряда в целом и у нормандовцев в частности не было невозвратных потерь. Хочется верить, что и потом, в будущем, в ближайшем будущем удастся избежать таких потерь. Да, ранения и травмы - будут. В этом нет ни малейших сомнений. Но потери... Нет, потерь нельзя допустить. И он, Дэвид Андерсон очень надеется на отрядных медиков. Прежде всего на Карин...
  По разным причинам разумные органики отказываются создавать семью. Да, принято так, чтобы обязательно человек женился или выходил замуж, чтобы в семье появлялись дети. А Карин медлит и не торопится. Хотя ясно, что она намного меньше теперь зациклена на своей работе. Нельзя сейчас уже однозначно сказать, что она "вышла замуж за свою работу". Теперь так сказать уже нельзя. Да, она - высокопрофессиональный врач, хирург от бога, травматолог, военный медик и специалист по лечению инопланетян. Уникальная специализация. И сейчас она продолжает работать с прежней нагрузкой, но теперь у неё предостаточно помощников, теперь она не только сама работает, но и учит других. Хотя бы правильному оказанию экстренной медицинской помощи. На войне, особенно на такой войне - это может спасти жизнь. Может сохранить здоровье. И Карин учит отрядовцев. Учит и, как понимает он, Дэвид Андерсон, она благодарна отрядовцам за то, что до сих пор ей приходится лечить только ранения и только травмы. Да, разнообразные, да, бывает, что и тяжёлые. Но пока что ей, к счастью, не приходится вытаскивать никого из отрядовцев из-за Грани. Он, Дэвид Андерсон, уверен, что она готовится к этому, готовится постоянно, но, к счастью, пока её подготовка не пригодилась. Зато она пригодилась в другом смысле: отрядовцы верят своим отрядным медикам. Верят. Верят в то, что их спасут, что их вытащат, что им вернут максимум возможного здоровья. Потому что списываться на берег никто из отрядовцев не желает ни под каким видом. Для многих корабли Отряда, Штаб-Квартиры стали единственными родными домами. К сожалению, это тоже свойственно такой Войне. Ему, командиру корабля хорошо известно, сколько похоронок получили нормандовцы за последние декады. Далеко не все колонии, где жили земляне, да и не только земляне, оказались хорошо, достаточно защищены от атак Жнецов и их приспешников. Далеко не все... Потому... потому для многих нормандовцев теперь семьёй является экипаж фрегат-крейсера. И, соответственно, корабль - единственным сохранившимся родным домом. У многих нормандовцев родные погибли на кораблях, во время эвакуации или во время переходов к более защищённым колониям. Да, такие колонии есть и сейчас, туда постоянно прибывают корабли, но не все корабли доходят туда в целости и сохранности. Конвои с беженцами несут потери. Большие потери. Трудно, очень трудно свыкнуться с тем, что ты один на целом свете. Что твои родные превратились в облачко газа стараниями полумашин. Безжалостных, идущих до конца в стремлении в очередной раз уничтожить жизнь, органическую разумную жизнь в Галактике.
  Карин сейчас очень трудно. Она, как главный врач фрегат-крейсера, ведёт большую работу по поддержанию психологической безопасности, проще говоря - заботится о том, чтобы члены экипажа и команды фрегата не были психологически подавлены и травмированы тем, что несёт неизбежно с собой противостояние с Жнецами. Можно даже не говорить постоянно "и их приспешниками". Они - одно и то же. Но всё же хочется говорить, потому что в этом постоянном упоминании - признание слабости жителей Галактики. Мы сами во многом виновны. Виновны в том, что на многое, очень на многое по самым разным причинам не обращали внимание. Должное внимание. А временами - вообще не обращали внимания. Никакого. Даже самого минимального. Если бы мы, разумные органики, были чуть менее ленивы и чуть более любопытны... Многих проблем, многих потерь удалось бы избежать или хотя бы уменьшить их масштабы.
  Сейчас Карин уже не прежняя затворница медотсека фрегата. У неё есть помощницы, есть коллеги, есть те, кому она может передать и передаёт свой богатый практический и теоретический опыт. И сейчас Карин может работать не только как военный медик, как хирург. Она теперь может работать и как обычный гражданский врач. Пока может работать. Наверное, эта годичная стоянка у Цитадели - последняя крупная пауза перед тем, как Отряд не будет выходить из боёв декадами и месяцами. Карин уже улетела на Цитадель и сейчас просто грабит медсклады станции, добиваясь одного - чтобы медицинская служба фрегата была лучшей в Отряде. Тем же, конечно, занимается и Алла Селезнева. Может, главный врач и администратор, но и Селезнева и Чаквас тогда - просто уникальные администраторы. Кому как не им лучше всех в Отряде знать, понимать, ведать, что потребуется в самое ближайшее время для того, чтобы спасти немало жизней и сохранить почти полное здоровье не одному разумному органику, а многим.
  Сейчас Карин постепенно обращается к важной части своей работы медика - к тому, чтобы "вести" беременности и помогать роженицам. Может быть, эта работа поможет ей тоже осознать, что и она должна ощутить себя женщиной? Как там у Ефремова? Амфора мыслящей жизни? Красиво, хорошо сказано. Рождение детей у Шепарда, рождение детей у Уильямс, рождение детей у Аликс. Постепенно Отряд становится микропоселением, в котором теперь живут и действуют не только взрослые, но и дети. Наверное, это лучшее свидетельство, во всяком случае - одно из самых сильных свидетельств мощи разумной органической жизни. Как бы там ни было - разумные органики знакомятся, сближаются, у них появляются дети. И в этот год стоянки Отряда у Цитадели таких детей будет очень много. Почему-то ему хочется верить в такое... чудо. Строгие, бедно обставленные коридоры и помещения кораблей Отряда очень скоро окажутся во власти многочисленных маленьких исследователей и неутомимых путешественников. Сначала, конечно, ползком, а потом, очень скоро - шагом и затем - бегом они будут осваивать пространства кораблей, будут расширять свои собственные уникальные представления об окружающем их большом, даже огромном мире. Мире, в котором идёт война не на жизнь, а на смерть. Война с врагом, не желающим признавать верховенство жизни и верховенство разума.
  Наверное, это странно, но ему, командиру фрегата, хочется, чтобы в этот год Карин не только согласилась стать его женой, но и родила ребёнка. И не только потому, что он и она уже далеко не молоды годами. А и потому, что затем Отряд будет участвовать в боях с Жнецами и неизвестно ещё, как повернётся ситуация. Не хотелось бы погибать, не оставив после себя никого, кто был бы тебе предельно дорог... Карин не торопится со свадьбой, с заключением и подписанием Договора. Её право. Наверное, всё это придётся отложить до послевоенного времени. А вот ребёнок... Да, он понимает, что ей в "положении" трудно будет стоять у операционного стола. А "уйти" от операций, от необходимости самолично проводить их, она сама не захочет. И всё же, всё же. Ему хочется верить, что тогда, когда у Карин под сердцем будет развиваться новая жизнь, она сама сможет понять очень многое по-новому, ощутить силу жизни. Для неё, врача, медика - это очень много. Это ей необходимо.
  Да, нормандовцы и волговцы знают, что он неравнодушен к Карин. Они привыкли к тому, что она теперь неизменно участвует во всех совещаниях, хотя раньше приходила только тогда, когда рассматривались медицинские или околомедицинские вопросы, а так ограничивалась "телеприсутствием" на настенном экране. Да, он старается не заходить слишком часто в медотсек, но... Хорошо, что они теперь могут чаще встречаться, например, в столовой у Руперта. А тогда, когда корабли Отряда будут весь год стоять у Цитадели, он, конечно же, сделает всё, чтобы чаще видеться с Карин на Станции. И не только в Штаб-Квартире. Станция - большая. И он обязательно будет приглашать Карин не только на свидания, но и просто пройтись, прогуляться, посидеть в кафе, в ресторане, сходить на выставку. Она, конечно же, будет много работать в станционных медучреждениях - без практики она не может, но не двадцать четыре часа в сутки... А значит, они смогут побольше времени проводить вместе и рядом. Так уж складывается ситуация, что очень многие отрядовцы образуют пары. И стоянка у Цитадели станет поворотным пунктом в судьбе многих нормандовцев и волговцев.
  Война с Жнецами продолжается. И он, Дэвид Андерсон, знает, что она обязательно завершится победой над полумашинами. По-иному просто быть не может, ведь жизнь всегда побеждает смерть.
  
  Кайден Аленко
  
  Глядя на новорождённых детей, Кайден не пытался скрыть волнение. Это - его дети. Сын и дочь. Как же всё быстро произошло... Давно ли Кайден и Эшли праздновали свадьбу на "Омеге", а сейчас они уже родители двух детей. Давно ли он встретился с Эшли на Иден-Прайме, а сейчас он уже не представляет себе жизни без этой девушки, ставшей молодой женщиной-матерью, поверившей ему, человеку-биотику.
  Хорошо, что теперь Отряд целый год пробудет на Цитадели. Конечно, могут быть и, скорее всего, будут боевые вылеты, будет работа по защите Цитадели от нападений войск и флотов Жнецов, но главное - он сможет как никогда прежде быть постоянно рядом с Эшли и с детьми. Своими детьми... Эшли совершила настоящее чудо: два ребёнка, оба - биотики. Без всяких там имплантатов. Вспомнилось общение с самыми разными людьми-биотиками. И не только людьми. Вспомнилось общение с политиками, использующими, пытающимися использовать потребности и нужды биотиков в своих грязных интересах. Многое вспомнилось тогда, когда он стоял у кроваток. Очень многое.
  Теперь он точно не одинок. У него и Эшли есть продолжение - дети. Кайден и Эшли отныне не просто мужчина и женщина. Они - родители. И они теперь едины. Их объединили дети. Навсегда, накрепко объединили. Конечно, первое время Эшли предстоит провести в полностью стерильной атмосфере госпитального корпуса. А потом их ждёт квартира в офицерском доме городка. И Эшли будет очень занята детьми. Конечно, службу она не бросит. Будет выкраивать время для того, чтобы увидеться с коллегами, побывать, поприсутствовать на их тренировках, на занятиях, на самоподготовке. Да, у неё есть заместитель, но и она не захочет быть просто зрительницей, просто наблюдательницей.
  Вспомнилось то, как он впервые встретился с Эшли. С суровой сержантшей космопехоты. Как же он был рад тому, что теперь его не мучают мигрени, что он теперь может не опасаться жутких изматывающих головных болей, сохранять ясность мышления и чувств двадцать четыре часа в сутки.
  Сейчас ему казалось, что всё тогда произошло очень быстро. Да, археологи были просто счастливы, что эти гетские шагоходы не добрались ни до них, ни до маяка. Очень были рады и счастливы. А Кайден среди космопехотинцев выделил, конечно, далеко не сразу, но очень быстро, её... Эшли Уильямс. Это потом он узнает из Экстранета, что она - внучка того самого генерала, который сдал турианцам одну из человеческих колоний, а тогда... Тогда это было настолько не важно для него... Быстро всё произошло. Наверное, сказалась новизна ситуации, некий боевой мандраж, боевое волнение. В обычных условиях они бы присматривались друг к другу очень долго, всё же она - только сержант, а он - лейтенант и устав не позволяет особых вольностей во взаимоотношениях военнослужащих.
  Тогда он впервые понял, что служит в особом подразделении. Если уж Шепард помог ему избавиться от мигрени, подарил круглосуточную ясность рассудка и чёткость чувств, то и остальные нормандовцы стали раскрываться перед ним с неожиданных, но в большинстве своём очень приятных и важных сторон. Раньше очень многое гасло под напором головной боли и расстроенного восприятия... А теперь... Теперь он был счастлив потерять голову. Потерять по собственной воле. По собственному желанию. Он понимал, что Эшли, как любая женщина, чётко считывает его состояние и настроение и очень надеялся, что он не является для неё очередным ухажёром. Очень надеялся. Знал, что его необычное поведение будет отмечено нормандовцами в очень многих деталях, они сложат два и два и поймут, что он - влюбился.
  А потом, потом он узнал, что Эшли в составе дивизии космопехоты прибывает на Цитадель... Где теперь будет проходить дальнейшую службу. Не на какой-нибудь заштатной космостанции, а на главной станции обитаемой части Галактики, её исследованной части. Там, где живут, работают не только люди, но и представители большинства известных рас пространства Галактики. Он знал, что Эшли очень настороженно относится к соседству с инопланетянами, но очень надеялся, что пребывание Уильямс на Цитадели изменит эту настройку в лучшую сторону. Пусть совсем немного, но изменит.
  Едва он узнал, что теперь Эшли будет служить на Цитадели, он успокоился. И даже обрадовался, ведь нормандовцы часто теперь будут возвращаться на эту станцию, где устроена главная Штаб-Квартира - место их внекорабельного обитания. Он действительно радовался, радовался как ребёнок, чувствуя, как много он потерял из за преследовавших его головных болей. И теперь выпивал до дна любое ощущение, любое чувство, смаковал, растягивал удовольствие и наслаждался полнотой жизни. Раньше он и подумать бы не посмел, что ему, офицеру-биотику можно будет обойтись без работоспособного имплантата. А теперь он чётко и полно знал, что без него вполне можно нормально жить, работать, действовать.
  Тогда его, Кайдена Аленко, назначили полномочным представителем Группы Высадки и направили к командованию дивизии для установления рабочих контактов и организации взаимодействия.
  А совсем недавно он узнал, что в Архивах Цитадели Эшли упоминается как лейтенант и как Спектр. Ему пояснили в Штаб-Квартире Отряда специалисты, что данные упоминания относятся к так называемой прогнозной части исторического свода данных, но всё равно Кайден долгое время не знал, как следует к этому относиться. Наверное, в жизни каждого человека и тем более - каждого разумного органика есть моменты, которые могут остаться непонятыми им в полной мере. Могут, как ни больно это признавать, остаться вне пределов понимания.
  Многое сейчас из былого воспринималось и вспоминалось Кайденом по-иному. Постепенно отрядовцы привыкали к тому, что он, лейтенант Аленко использует любое пребывание Отряда на Цитадели, чтобы, конечно, в свободное от службы время, непременно подольше побыть рядом с Эшли. Ей и ему это было очень нужно. Нужно, чтобы в один из последующих дней Кайден смог послать Эшли заверенный Спектрами документ, дающий сержанту Уильямс право на десятисуточный отпуск. Он до сих пор помнил в деталях, как была рада Эшли. Как она тогда восхищалась и радовалась! Как она тогда была изумлена! Ей, безусловно, было это очень приятно и очень важно. Важно, потому что этот документ передал ей не клерк из штаба дивизии, а именно он, Кайден.
  Для него было важно, что Эшли уже тогда заявила о своём желании иметь детей от него, человека-биотика. Тогда Кайден не знал, как поступить. Он боялся, медлил, опасался и нуждался в помощи. В совете. И эту помощь и этот совет он получил от Джона Шепарда.
  Да, его, биотика, приучили мёртво держать в узде чувства и эмоции, но если дело касалось Эшли, эта сдержанность ему часто стала изменять. Очень часто. И тогда... Тогда он пришёл к Шепарду и честно, открыто рассказал о желании Уильямс. И о своей боязни за неё, свою любимую. Да, Эшли, как он знал, находилась под впечатлением церемонии бракосочетания Шепарда и Стрельцовой. Неформального, незарегулированного. Наверное, она, эта церемония и побудила Эшли решиться... Ведь тогда уже становилось всё понятнее, что мирное время подходит к концу.
  И он увиделся с ней на "Омеге". Увиделся и попал в водоворот приятных событий. Несмотря на усиливавшуюся угрозу со стороны слуг Жнецов - Коллекционеров, омеговцы и отрядовцы смогли подарить ему и Эшли несколько дней абсолютного, предельного счастья, соединившего их узами брака. Тогда же он объединился с Эшли и тогда же, как он теперь понимал, она забеременела. Омеговцы и отрядовцы подарили им тогда столько всего необходимого для семейной жизни. И уже тогда подумали о том, что у Кайдена и Эшли обязательно будет не один ребёнок, а несколько. Сейчас Аленко мог даже подозревать, что кое-кто из Отряда уже знал, сколько у них тогда будет детей, а возможно, знал и то, что это будут близняшки - брат и сестра. Сын и дочь.
  А тогда он очень нервничал и волновался. Хотя знал, что для него и Эшли всё будет сделано по высшему классу. Он и подумать тогда не мог, насколько этот класс окажется действительно высшим... Когда он тогда, в Зале Концерта, почувствовал приближение Эшли, он понял, что она едва не теряет сознание от переполнявших её чувств и ещё раз возблагодарил Шепарда, безмолвно возблагодарил за избавление от имплантата и от нестерпимых головных болей. Тогда, стоя перед святым отцом, он всё воспринимал пусть и несколько смазанно из-за неизбежного нервного напряжения, но всё же гораздо острее, чем в похожих ситуациях раньше. Открыв с разрешения священника лицо любимой, ставшей его законной женой, Кайден был поражён красотой Эшли. Этот миг он запомнил навсегда, сохранив его в глубочайших тайниках своей сути, своего сознания...
  А потом был концерт. Мало кому из землян удалось совместить церемонию бракосочетания с таким действом и принять в этом действе непосредственное участие. Слушая, как Светлана Стрельцова поёт "Молитву", Аленко не стеснялся своих слёз и знал, что за минуты естественности, раскованности, раскрытости, он теперь не будет платить несколькими часами сжирающей силы головной боли. Кайден помнил о том, что Светлана пела и "Молитву" и "Аве, Мария" уже чувствуя зародившуюся у неё под сердцем новую жизнь. Только потом, немного позднее она узнает, что на самом деле у неё под сердцем не одна, а две жизни.
  Эшли плакала, слушая, как мальчик и девочка поют, обращаясь к взрослым с вечной просьбой: "Пусть всегда будет солнце. Пусть всегда будет небо. Пусть всегда будет мама. Пусть всегда буду я". И Кайден видел перед собой другую Эшли. От строгой и неприступной сержантши не осталось и следа. Рядом с ним была женщина, земная женщина. Во всей своей полноте, глубине и многогранности.
  Вместе с Эшли он, Кайден, исполнил тогда простую и ёмкую по смыслу песню о великом чувстве, объединяющем, как оказалось, не только разумных органиков, но и разумных органиков и разумных синтетов. Песню о том, что очень часто нельзя полностью выразить словами, о том, без чего жизнь разумного существа превращается в рутину, в простую дорогу от рождения к смерти.
  Когда Светлана и Джон пели "Эхо любви", Эшли плакала... Плакала навзрыд, спрятав лицо на груди у Кайдена. Она понимала, сердцем чувствовала, что мирное время истекает, а значит, скорее всего, ей предстоит разлука с Кайденом. Разлука, срок которой может оказаться огромным. Кайден тоже едва сдерживал слёзы и, вероятнее всего, Эшли это чувствовала. Чувствовала и надеялась на лучшее. На то, что зло в очередной раз будет побеждено и отброшено в небытие, в забвение. Да, оно потом придёт снова, но оно будет в очередной раз, обязательно будет побеждено, потому что у разумных органиков этого Цикла, обязанного стать последним Циклом существования Жнецов, теперь есть надежда. Надежда на окончательную победу над полумашинами.
  Сейчас Кайден остро понимал, что омеговцы и отрядовцы сделали всё, чтобы он и Эшли в этот день были счастливы в самой полной мере. Предельно счастливы, несмотря на усиление угрозы со стороны Коллекционеров, несмотря на приближение вторжения Жнецов. Эшли боялась за него. Боялась так, что мёртвой хваткой вцепилась в него, не отпускала на секунду. Да, Андерсон предоставил ему, Кайдену, отпуск до самого момента отлёта кораблей Отряда с "Омеги", но разве это можно было объяснить как следует Эшли?! Она тогда переживала так сильно, словно Кайдена уже рядом не было и она в очередной раз осталась одна. Она боялась. Очень боялась. И хотела как можно дольше побыть со своим главным другом непременно вместе и непременно рядом. Она не знала о бродячем крейсере коллекционеров, но вряд ли ей нужно было об этом знать - она нутром, сутью чувствовала надвигавшуюся опасность. Нешуточную опасность. И понимала, что Кайден встанет в строй отрядовцев, а те встанут стеной между этой опасностью и остальными разумными органиками Галактики.
  Кайден знал о том, что в адрес Эшли недавно пришли поздравления. Много поздравлений. Среди которых особо выделялось поздравление, присланное Найрин Кандрос - турианкой-биотиком. Ставшей близкой подругой Эшли. Многое пояснившей, как оказалось, ей. Пояснившей предельно доходчиво. Вот так незаметно сама жизнь преодолевала ксенофобию, столь свойственную Уильямс. И Эшли менялась. Общение с турианкой-биотиком помогло ей разобраться во многом, понять очень многое, стать рассудительнее, сдержаннее.
  Беременность не изменила Эшли, подарившую Кайдену волшебную ночь. Сейчас Кайден изумлялся и удивлялся, насколько глубоко и полно Эшли доверяла ему, человеку-биотику. Как же она остро понимала, что он не причинит ей боли и неудобств, не применит ни физическую, ни биотическую силу... Несмотря на различия, они оказались способны быть едиными. Едиными в своей любви.
  Занимаясь решением проблемы, связанной с людьми адмирала Кахоку, Кайден впервые подумал очень глубоко и серьёзно о том, что теперь его Эшли может погибнуть, если Цитадель будет атакована. Тогда, на той планете, где был размещён голосивший на три звёздные системы вокруг зонд-ловушка, он на месте каждого из погибших десантников видел свою Эшли и отрядовцы понимали его состояние. Их присутствие рядом помогли Кайдену тогда успокоиться.
  А когда в его, Кайдена адрес, поступила большая сумма компенсации за страдания, вызванные несовершенством имплантата, Аленко был счастлив тем, что теперь может помочь Эшли, отправив ей большую часть суммы. Он поверил в то, что она сумеет, сможет ими, этими деньгами распорядиться лучше, чем он.
  Люди Эшли помогли Шепарду бороться с прорвавшимися на Цитадель десантниками "Цербера". Ими тогда командовал заместитель Эшли, флаг-сержант Ольер. Именно он и принял командование взводом на время отпуска, предоставленного Уильямс для ухода за новорождёнными детьми. Срок отпуска не оговаривался - все в дивизии знали, что Эшли всё равно не подаст в отставку и не уйдёт в запас, она не будет долго пребывать вне дел и занятий своего взвода.
  Он хорошо знал, скольких трудов стоило заставить Эшли остаться на Цитадели. Она так хотела принять самое непосредственное, личное участие в этом сложнейшем рейде за "Омегу-Четвёртую". Хорошо, что отрядовцы при поддержке командования дивизии космопехоты и Корпуса Спектров успели и сумели сделать всё, чтобы Эшли осталась на Цитадели. Мало что могло удержать её тогда на Станции. Но всё же она поняла правильно и осталась. Ожидание для неё тоже не было лёгким... Ведь он, Кайден, тогда едва не погиб, едва не стал хаском. Эта девочка-азари, эта белокожая бестия, с глазами, пыхающими Огнём Тьмы... Если бы не Дженнифер... Эшли стала бы вдовой... А дети - полусиротами...
  Стрельцова стала одной из лучших и ближайших подруг для Эшли. Между ними не выросли стенки классовых, ранговых, командных и уровневых различий. Для них обеих эти рамки не были сколько-нибудь важны... Светлана очень помогла младшей Уильямс, наверное, мало кто мог бы помочь больше.
  Что принесёт с собой этот год на Цитадели? Наверное, много разного. Во всяком случае, теперь он и Эшли - полная семья, они будут очень много внимания уделять детям. И этот год будет самым важным для них. В личном смысле важным.
  
  Карин Чаквас
  
  Человеческая память - интересное, даже уникальное явление. Вот сейчас она, главный врач медслужбы фрегат-крейсера "Нормандия" свыкается с мыслью о том, что в ближайшие несколько месяцев, да что там месяцев - один календарный год корабли Отряда проведут возле Цитадели и вспоминает то, как всё начиналось. Как она увидела в первый раз новоназначенного на тогда ещё фрегат-прототип "Нормандия" Джона Шепарда. В тот самый момент, когда распекала в очередной раз рвущегося в бой салагу - капрала Ричарда Дженкинса. Она-то знала, что как врач сможет быстро его поставить на место, не вспомнив о майорском чине и о том, что она - женщина. Кому, как не ей, врачу-хирургу знать, к чему приводит самоуверенность и легкомыслие на войне? Кому, как не ей?
  А сейчас она понимает, что уже несколько месяцев благодаря отрядовцам она ни разу не применила все свои знания, навыки, умения, весь свой профессионализм для того, чтобы вырвать отрядовца из лап смерти, чтобы вернуть его из-за Грани. Да, травмы есть, да, есть ранения. Да, другой врачебной работы хватает. Но она теперь не напрягается сверх всякой меры, чтобы вступить в поединок со смертью. Она хорошо помнит, как в честь медиков после окончания второго концерта на "Омеге" прозвучала песня "Люди в белых халатах". Очень хорошо помнит и до сих пор благодарна отрядовцам за это признание. Многогранное признание. Да, она понимает теперь, что песня прозвучала и для того, чтобы она и Алла не обрушились на Светлану за недопустимое превышение нагрузки. Стрельцова тогда... выложилась и обессилела. И она, майор Чаквас должна была с главным врачом крейсера "Волга" провести обычную воспитательно-разъяснительную работу. А в результате... была потрясена верой отрядовцев в них, медиков. Не верой в то, что врачи и медсёстры с медбратьями при случае хорошенько пропесочат их за нарушение правил гигиены, режима нагрузок или чего-нибудь подобного, а верой в то, что медики вытащат их из-за Грани в любом мыслимом случае. Иногда эта вера, как понимала Чаквас, поистине целительна и для врача и для пациента. Годами, десятилетиями медики старались пояснить пациентам и их родственникам важность совместного труда, совместной работы врача и пациента и их родственников, работы, направленной против болезни. Карин понимала, что и в дальнейшем многим медикам придётся пояснять это очередным пациентам и их родственникам. Пояснять неоднократно.
  Получив официальное решение командной группы, командного звена Отряда, она, главный врач и руководитель медслужбы фрегат-крейсера "Нормандия" приступила к обычной работе. Предусмотренной обычным протоколом. Рутинной в какой-то мере работе. И смогла отвлечься на раздумья, на воспоминания.
  Она знала теперь, понимала, что Шепард со свойственным эн-семёркам повышенным вниманием к деталям, сразу обратил своё внимание на то, как обращался к ней, врачу корабля, Андерсон. А уж сделать выводы новоназначенный старший помощник сумел правильные. Да, Карин уже тогда выделяла именно Андерсона из всего состава экипажа и команды фрегата-прототипа. Выделяла, начихав на все протоколы и условности, потому что... потому что для любви все обычные протоколы и условности, все рамки могут быть малы и никчемны. Именно так - малы и никчемны. А она уже тогда любила Андерсона. Любила. И он знал об этой любви. Возраст отбирает у человека многое, но взамен даёт тоже немало. Опыт, способность остро чувствовать главное в жизни, отсекать шелуху и мишуру - в первую очередь даёт. Не всем, конечно, в равной мере, но даёт именно это.
  Она уже тогда почувствовала, поняла, что Шепард - очень необычный человек. Да, она не могла бы сразу, вот так сходу, внятно пояснить кому-либо словесно устно или письменно, в чём состоит необычность капитана. Не в том, конечно, что он - выпускник академии Эн-Семь и обладатель высшего, престижнейшего и сложнейшего ранга подготовленности. В чём-то другом, от чего веяло загалактическим пространством, малодоступным и тем более - малопонятным тем, кто не выходил за пределы так толком полностью и не исследованной галактики Млечный путь. А в Шепарде что-то присутствовало такое, загалактическое - это она сразу ощутила. Потому, как медик, как врач, не очень-то и удивилась происшедшей с Шепардом метаморфозе.
  Нормандовцы быстро привыкли к тому, что в медотсеке единственной хозяйкой является она - майор медслужбы Карин Чаквас. Её слово на этой территории - высший закон. Наверное, так пожелал и Андерсон. И теми членами экипажа и команды, которые попадали в медотсек и в качестве пациентов и в качестве сопровождающих она, Карин Чаквас, часто командовала одними только взглядами, безмолвно, беззвучно. И они её слушались, повиновались, понимали, что на корабле есть место, где должна быть особая атмосфера, особые условия, особый режим, которые помогут однажды спасти любому из них самое дорогое - жизнь и здоровье. Вернуть из-за Грани.
  Шепард был действительно особым человеком - с каждым днём, с каждой декадой Чаквас убеждалась в этом глубже и полнее. С того самого дня, как он вытащил из небытия, из хаскоподобного состояния турианца Сарена и азари Бенезию. Ей понравилось, что он, обладатель загалактических, внегалактических возможностей и способностей, не пытается стать всесведущим, всезнайкой и всеумейкой. Не пытается подменить собой всех и любых специалистов экипажа и команды корабля. Ей понравилось, как он мягко и в то же время очень основательно отошёл в сторону, предоставив ей право довести лечение спасённых инопланетян до логичного конца.
  Она понимала, что Шепард боялся. Боялся прослыть монстром, боялся предстать перед сокомандниками нечеловеком. Боялся, потому что понимал - его могут не понять, а то, что непонятно - уничтожается любыми способами и любыми средствами. По закону впадения в крайности. А крайностью в данном случае и являлось физическое уничтожение непонятного со всем и любым содержимым. Шепард ей доверял... И она почувствовала, что небезразлична ему. Он так ей подчинялся, так ей повиновался, что она сразу поняла, пусть не быстро, пусть не мгновенно, но поняла - он влюблён в неё. Влюблён мягко, осторожно, влюблён, понимая, что она уже несвободна, что она уже любит капитана Андерсона. Влюблён, готовый в любой момент вовремя отойти в сторону, не мешать её счастью. Личному полному счастью.
  Получилось так, что он принёс счастье не только ей, врачу фрегата, но и очень многим нормандовцам. Одно появление у медотсека нового снабженца чего стоило. Полисмен, сержант, а торговец и снабженец оказался - от бога. И человек - просто прекрасный. Как его тогда Шепард сумел рассмотреть, разглядеть так полно - наверное, это навсегда останется тайной капитана. А результат был прекрасным - фрегат получил в своё распоряжение настоящего специалиста. И тогда Карин Чаквас поняла: Шепард строго следует правилу, согласно которому надо работать с теми людьми, которые рядом, а не ждать, что откуда-то появятся ещё лучшие, с которыми, возможно, будет легче работать. Чего ему стоило написать рапорт с просьбой списать на той же Цитадели всех полисменов на берег? Даже ей, медику, было понятно, что ничего бы не стоило. Списали бы всех полисменов. Наскребли бы по запасникам мало-мальски подходящих спецов. Да, Шепард и с ними бы работал, но он решил более мудро - и все полисмены нашли себя на борту не как тупые охранники и конвоиры, не как тупые носители дубинок и шокеров с парализаторами, а как специалисты. Оказалось - специалисты очень высокого класса. А главное - прекрасные, глубокие, цельные люди. И теперь полисмены-спецы и полисмены-десантники - едины со всеми остальными нормандовцами. Они не мыслят себя вне Отряда, вне экипажа и команды фрегат-крейсера. Они гордятся званием "нормандовец" больше, чем любым другим званием, больше, чем любой должностью. Шепард дал возможность им остро и глубоко понять - на борту военного, боевого корабля малозначащих и лишних людей нет. И, как оказалось впоследствии, не только людей - вообще разумных органиков и с недавних пор - синтетов.
  Чаквас хорошо помнила, как страдал Шепард, когда на станции Коллекционеров в противоборстве с человекоподобным Жнецом погибли трое полисменов-десантников. Хорошо помнила, как он страдал. И помнила, как страдал Кайден Аленко, как страдал Ричард Дженкинс. Единственные невозвратные потери Отряда за очень долгий срок. Единственные, благодаря Шепарду. Она знала, как были изумлены родственники и друзья погибших полисменов, получив известие о награждении их родных и знакомых высокими наградами нескольких ключевых рас. Ну не принято было часто награждать мелких служащих такими наградами. Но рядом с Шепардом, как оказалось, не было мелких служащих. Были просто разумные органики, которые должны были быть вознаграждены за то, что своей жизнью они защитили жизнь других. За то, что своей жизнью они приблизили гибель и низложение врага. Многих врагов.
  А тогда впервые Шепард в разговоре с Андерсоном в её присутствии, сказал о том, что впереди их всех, всех жителей Галактики ждёт большая война с Жнецами. И она знала, что такого страха она не испытывала никогда. Во всяком случае - редко, когда испытывала. А потом пришло время бояться за Шепарда. Рисковавшего не только телом - своей душой. Своей сутью.
  Да, она избрала для себя уникальную специализацию - лечение болезней, в том числе и хирургическое, свойственных и обычных не для людей, не для землян, а для тех, кого люди привычно продолжали именовать инопланетянами. Тогда, когда она впервые пообщалась со спасённой из Жнеца азари-матриархом, она почувствовала со всей остротой, что эта матриарх предельно благодарна именно ей, врачу фрегата за своё спасение. Что она признаёт её роль и её значение в своём возвращении из небытия, из страшного хаскоподобного состояния. Чаквас тогда долго и много общалась с матриархом азари, понимая, что столь плотное общение пока что для людей не особо обычно.
  С приходом Шепарда на борт фрегата многое изменилось. Оказалось, что на борту старший помощник не хочет держать никого из разумных органиков, кто не имел бы военной специализации. Проще говоря - гражданские разумные органики не имели никаких мыслимых шансов остаться на фрегате сколько нибудь надолго. И это, как понимала Чаквас, было правильно - Шепард не желал рисковать жизнями, телами и душами разумных органиков без крайней необходимости и потому всеми силами старался избежать ненужных затрат на обучение их военным премудростям с уровня абсолютного нуля. Война с Жнецами, вторжение приближались со скоростью курьерского поезда, со скоростью метеорита, летящего к обитаемой планете. Кажется, что этот кусок камня очень далеко, а он уже в двух-трёх тысячах километров. И хорошо, если не ближе. Война приближалась. Особая война, страшная война. Сейчас, ощущая, что противостояние с полумашинами перешло в новую фазу, Чаквас не была уверена в том, что удастся победить Жнецов за несколько месяцев.
  Сегодня она в очередной раз ощутила гордость за то, что помогла Шепарду соединиться со Светланой Стрельцовой. Именно помогла, не навязывала, не настаивала, просто помогла, предоставив выбор. Простой контакт с главным врачом крейсера "Волга" Аллой Селезневой. Врачи как всегда друг друга в большинстве случаев знают, корпоративность и цеховость никто не отменял и отменить вряд ли сможет и сумеет. А сейчас она, Карин Чаквас, горда тем, что тоненькая ниточка возможность дала соединиться таким людям, как Шепард и Стрельцова. Соединиться в семью, дать начало уникальным без всяких условностей и скидок детям.
  Ей вспомнилась эпопея с кварианкой. Тали Зора нар Райя. Паломничество. Это было давно, а вспомнилось так полно и остро, словно это было несколько часов назад... Она тогда впервые наблюдала, да что там наблюдала - стала непосредственной участницей настоящего чуда - возвращения Явиком к жизни тяжело раненой кварианки. Если бы не кокон, сформированный протеанином, на борту фрегата был бы труп дочери адмирала кварианского флота. Со всеми полагающимися дополнениями в виде напряжённости в отношениях между кварианцами и людьми. А благодаря Явику и не только Явику, но и Аленко и Шепарду ей удалось спасти жизнь и здоровье Тали Зоре. Как она тогда сказала чрезвычайно стеснявшемуся обнажённости Тали Кайдену - вы не её муж, а она не рожает... Да, именно так и сказала. А теперь Кайден муж Эшли Уильямс и он присутствовал при родах, принял на руки своих детей. Родных детей. Как же быстро всё это произошло и всё же сколько важного и разного вместил в себя этот временной промежуток...
  Она вспомнила, как Явик и Аленко шутили тогда за столом в медотсеке. На следующее утро за завтраком шутили. И она тоже расслабилась и отдохнула за ночь очень хорошо. Рядом с Шепардом, рядом с Явиком, рядом с Аленко. Сделавшими невозможное. Или - то, что считалось ранее невозможным. Да, именно так, сделавшими считавшееся невозможным. Так будет точнее и полнее и лучше сказать.
  Хорошо иметь возможность вот так, в три-де принтере создать бельё. Не для землянки, а для кварианки. Особое бельё, всё же люди и кварианцы очень отличаются. По многим параметрам отличаются. Чаквас вспомнила, как она создавала бельё для Тали и невольно улыбнулась, представив себя за старинной швейной машинкой. А ведь может сложиться и так, что она будет рада и счастлива посидеть за такой машинкой вечерами, чтобы пошить своим детям обновки. Своим собственным детям. И кандидатура в мужья есть первоклассная - Спектр Совета Цитадели Дэвид Андерсон. Знает она, что Дэвид хочет детей. Знает она, что он будет прекрасным отцом. И плевать на то, что оба они уже давно далеко не молоды. Женщины Земли спокойно могут беременеть и рожать до восьмидесяти лет, а ей и подавно далеко не восемьдесят. Так что с этим пока у неё всё в порядке. Если бы не война - выскочила бы замуж за Дэвида не раздумывая. Хотя... Нет, тогда бы не сложились так обстоятельства, что они сблизились бы, чтобы они достаточно вот так сблизились, чтобы задуматься всерьёз о совместной жизни и о детях. Она-то знает, что Дэвид очень хочет ребёнка. Она знает, что ему всё равно - будет ли это сын или дочка. Для него они будут равнозначны и равноценны, он будет любить и сына и дочь. Хорошо, если она сможет забеременеть двойней. И Дэвид будет рад даже одному ребёнку, а двоим, даже если это будут два сына или две дочери - да он тогда просто будет счастлив! "О, как на склоне наших лет... сильней мы любим..." - вспомнились вдруг Карин слова древнего поэта. Впрочем, почему древнего, ведь писал поэт о великом и непознанном до конца верховном чувстве, вечном чувстве. Так что о древности здесь речь не идёт.
  Сложно всё это. Особенно с детьми. Карин помнила, как ей пришлось беседовать с Шепардом, который пообщался с человеком, утверждавшим, что знал его мать. Тогда Джон был таким потерянным, растерянным, разобранным... Жестокая получилась шутка... Если это вообще можно счесть шуткой. Чаквас хорошо знала, что Шепард - сирота, что он так и не узнал, кто была его родная, как принято выражаться в среде медиков, биологическая мать. И тем более не знал, кто был его биологическим отцом. Может быть, это и к лучшему, что он не знал этого. А может быть, ему стоило продолжать поиски родителей, братьев и сестёр, что он одно время и делал? Хорошо, что Светлана тогда сумела разрулить ситуацию, использовав свои связи в имперских структурах. Этим она очень помогла Джону.
  Потом, немного позже Чаквас стала свидетелем возвращения королевы рахни на Суэн. Свидетелем возрождения расы разумных жуков, когда-то сумевших навести на органиков галактики почти панический ужас. И теперь возвращавшихся к жизни с твёрдым намерением наказать Жнецов, посмевших попытаться сделать из рахни бессловесных рабов, униженных до предела слуг. Перед угрозой тотального уничтожения органической разумной жизни как-то стали мелковаты и малозначительны картины противостояния рахни с кроганами, азари, турианцами. Всё же это были внутригалактические разборки, а вот война с Жнецами была войной с внегалактическим врагом - вряд ли Тёмный Космос можно счесть частью галактики Млечный Путь. Вряд ли его можно счесть частью привычной для человечества совокупности галактик.
  Постепенно для неё находилось всё больше и больше практической работы во время прочёсывания планет и звёздных систем. Хорошо, что эта работа далеко не всегда была чисто врачебной, связанной с оперативными вмешательствами. Она предполагала и задействование исследовательского медицинского потенциала, и выдачу экспертных заключений по множеству интереснейших вопросов. С каждым новым таким случаем Чаквас убеждалась всё глубже и полнее, что она не зря отказывалась, отказывается и, вероятнее всего, будет отказываться от самых лестных предложений о переводе на борт другого корабля Альянса или в расположение наземного, а возможно - станционного медицинского центра. Потому что работая среди отрядовцев, прежде всего - среди нормандовцев, она не чувствовала мертвящего влияния рутины - Отряд умел находить интереснейшие проблемы, откапывать интереснейшие вопросы и всегда стремился найти решения и ответы, не пугаясь, не отступая, не пасуя. Даже тогда, когда Шепард и двое его спутников выполнили труднейшую миссию на тренажёрном комплексе "Вершина", Чаквас, конечно, переволновалась, но в то же время была обрадована и даже удовлетворена, убедившись, что не только Джон Шепард, но и другие отрядовцы готовы к перегрузкам, которые, конечно же, могут ожидать их, если война с Жнецами достигнет своего апогея. Готовы не формально, а фактически. И врач фрегата Карин Чаквас могла бы зафиксировать и засвидетельствовать эту готовность официально и документально. Шепард позднее пришёл к ней, поблагодарил за беспокойство. Да, он продолжал её любить, но своих пределов он не переходил, признав право Карин быть рядом с Дэвидом.
  Шепард, как знала Карин, очень боялся за Светлану. Очень не хотел ей осложнять жизнь и потому очень долго избегал реализации стандартного сценария. Проще говоря, не хотел, чтобы Светлана осложняла себе жизнь и службу ещё и беременностью. Понимал он её очень глубоко и полно. Понимает ещё лучше он её и сейчас, когда у него двое маленьких детей. А ведь тогда и об одном ребёнке он опасался подумать, оберегая подругу от неизбежных перегрузок. Пришлось поговорить с Джоном предельно полно и даже несколько жёстко, жёстче, чем обычно. Поговорить, чтобы он поверил в то, что статус невесты для Светланы не может быть бесконечным. Что пора уже переходить на новый уровень взаимоотношений. Карин знала, что к этому новому уровню и Джон и Светлана готовы, но они медлили, оберегая друг друга и не желая ускорять прохождение стандартного сценария взаимоотношений между мужчиной и женщиной.
  Зато потом Карин стала свидетельницей объединения Шепарда и Стрельцовой. Нормативного, законного, обычного, пусть и отягощённого сложными условиями, в которых осуществлялся тогда полёт кораблей Отряда. Дэвид поговорил тогда с Джоном, а она поговорила со Светланой. Необходимость в этих разговорах была прямой и не подлежала никакому сомнению. В тот день Дэвид надел на себя постоянный психококон боевого командира военного корабля. И она знала, что Андерсон будет нести этот психококон до победы над Жнецами. Это очень тяжёлая ноша, но Дэвид с ней справится. Она в этом была уверена тогда и ещё больше уверена сейчас, через декады и месяцы, прошедшие с того памятного дня.
  Светлана не запретила ни ей, ни Алле, уведомить отрядовцев о том, что она, командир разведкрейсера "Волга" - в "положении". Алла сделала соответствующее сообщение среди имперцев - у них так принято, а вот Карин пришлось решать нелёгкую задачку. Получилось так, что ей удалось сказать об этом всего нескольким нормандовцам, а в результате её сообщение опередило сообщение Аллы. И потому о грядущих изменениях отрядовцы узнали в первую очередь от неё, Карин Чаквас.
  На Корлусе Светлана убила наёмницу Джедору только за то, что та решила убить Джона. И сделала это так, что почти никто кроме Шепарда не смог найти доказательств того, что именно Стрельцова атаковала роботов и обездвижила Джедору. Правда, Шепард нашёл эти доказательства скорее сердцем, чем разумом, что в принципе мало меняло суть дела.
  Затем была активация прототипа - чистого, свободного от генофага крогана. Получившего имя Грюнт и ставшего приёмным сыном Светланы и Джона. Карин тогда очень боялась за Джона, всё же ребёнок был полторы тонны весом и ростом почти два с половиной метра. Что ни говори - ящер есть ящер. С многократно дублированными основными системами жизнеобеспечения. Настоящая боевая машина во плоти и крови. К тому же, не ослабленный генофагом. Боялась тогда Карин за исход активации. Знала, понимала, что кроган может банально задавить Шепарда. Всё, между тем, прошло нормально и благодаря стараниям Оливии Чаквас получила немало интереснейших данных. Надлежащим образом зафиксированных и задокументированных. С которыми потом работала несколько декад.
  На Иллиуме пришлось применить свои навыки гипнотического воздействия. Хоть Карин и не любила это делать, но иногда приходилось. Вот и тогда пришлось.
  Чисто медицинской высокоуровневой практикой пришлось заниматься после штурма тюрьмы "Чистилище" - бывшего скотовоза. Тогда в руки отрядовцев попала сильнейший биотик человечества, больше известная под кличкой "Подопытная Ноль", а также под кличкой "Джек". На самом же деле её звали Дженнифер и тогда Чаквас стала свидетелем протеанской технологии возвращения к норме столь проблемных пациентов, какой, безусловно, тогда являлась Дженнифер.
  Отряд тогда вернулся на Цитадель. Предстояло пережить полную реконструкцию фрегата и Чаквас очень боялась, опасалась и переживала за судьбу своего медотсека. И, хотя все отрядовцы знали, что сердце она отдала Дэвиду, они также знали, что она продолжает очень хорошо относиться, может быть даже любить Шепарда, который уж точно продолжал любить её. Тогда на Цитадели он пригласил её в "Тёмную Звезду". Тогда она решила расширить штат медотсека - предстояла сложная работа и ей требовались помощники и помощницы. Одной из таких помощниц она видела тогда Хлою Мишель. А Джон тогда подарил ей целый ящик "Серрайз Айс". И при этом он знал, что Чаквас никогда много не пьёт спиртного. Потому что... Потому что быстро пьянеет и её сразу тянет в сон. Он догадывался, что она сразу стремится уснуть чтобы минимизировать негативное впечатление, какое по её глубокому убеждению производит на окружающих любая пьяная женщина. Для неё "Серрайз Айс" был скорее ритуальным напитком - понемногу и нечасто, но упиваться она не стремилась и никогда не хотела.
  Приведение в порядок тела и души Дженнифер стало для Карин настоящим откровением. Она никогда раньше не могла бы и подумать, что станет не только свидетелем, но и участником, причём не пассивным, а активным участником столь многопланового процесса, осуществлённого Явиком. Результат завораживал - от преступницы, рецидивистки, девушки с изломанной церберовскими пытками и опытами психикой ничего не осталось. Так, мелочи. И главное - Дженнифер обрела маму. Родную, любимую маму, которую она помнила только тогда, когда была младенцем. И обрела теперь, спустя столько лет...
  Потом, несколько позже Карин пришлось пережить один не самый приятный момент в своей жизни. Именно тогда она узнала, что стоил Светлане Стрельцовой этот многолетний марафон к командирскому креслу разведкрейсера. Светлана стремительно теряла возможность забеременеть и родить ещё раз, после того, как она родит двоих первенцев. Карин не сомневалась в том, что Светлана понимает - на самом деле она может родить ещё минимум одного ребёнка, но при этом она очень рискует умереть либо при родах, либо сразу после них. Чаквас слышала, как в разговоре с Селезневой Стрельцова называла это "моя последняя песня".
  А для самой Карин это было тоже нелёгкое время. Ей приходилось делать всё, чтобы удержать взаимоотношения с Дэвидом в рамках. Да, Андерсон несколько раз уже приходил к ней. При полном параде приходил, как полагается для официального объяснения. Она выслушивала его, а потом... потом они долго, когда вполголоса, а когда шёпотом разговаривали. О многом разговаривали. Карин знала, что Дэвид называл эти визиты "иду сдаваться". Он оставлял за ней право окончательного решения, право отказать ему. И она понимала - он будет ждать её согласия очень долго. Если потребуется - всю оставшуюся жизнь. А пока они поддерживали ровные, большей частью дружеские взаимоотношения, хотя отрядовцы знали и понимали, что они гораздо более близки, чем обычно бывают близки друзья. Наверное, она так и не сможет ответить согласием Дэвиду до тех пор, пока не будет одержана победа над Жнецами. Как бы ей ни хотелось стать официальной женой командира фрегат-крейсера, она понимает, что это - только первый шаг, сделав который, придётся почти сразу же делать и второй - беременеть и рожать. А во время войны, на боевом корабле, как главный врач и единственный хирург она не могла себе позволить забеременеть, ведь тогда в коконе медицинской защиты будет зиять огромная пробоина - она не всесильна и понимает слишком хорошо, что беременность и у неё будет отбирать львиную долю сил и ресурсов. Так устроила эволюция и так сделала природа, потому что силы и ресурсы женщины в этот особый период идут на нужды детей, а она знала, догадывалась, понимала, что захочет родить сразу нескольких детей, возможно - минимум двоих. Она не сможет уйти в советники, как это сделала Светлана. Потому что врач не имеет отпусков и не имеет выходных в стандартном понимании, в стандартном разумении этих понятий. Она не может ставить безопасность нормандовцев под удар, на девять месяцев выходя из строя. Не может. Да, она страдает от этой невозможности и видит, и чувствует, как страдает Дэвид, который понимает, безмолвно понимает все основания такого её решения. Не возражает, не перечит. Потому что понимает. Страдает, но понимает. И Карин очень хотела сделать всё возможное, чтобы эта война поскорее окончилась победой над Жнецами. И, конечно, победой над их пособниками. Как же без этого. Хочет сделать всё возможное для этого и понимает, что сопротивляться Жнецы и их пособники будут отчаянно, а значит, предстоят тяжёлые бои, где будут, непременно будут тяжёлые ранения, будут угрозы смерти отрядовцев. И она, врач фрегата, начальник медслужбы фрегат-крейсера, не имеет права сейчас уходить в запас, не имеет права сейчас ставить личное выше общего. Да, после победы она сможет многое. Выйти замуж, родить ребёнка и не одного. Но сейчас... Сейчас - нет.
  Гибель адмирала Кахоку от рук церберовцев тяжело сказалась на Дэвиде. Карин это видела, чувствовала, ощущала. Ей единственной он, командир фрегат-крейсера доверил установить и официально зафиксировать причину смерти адмирала, который был для Дэвида образцом, в какой-то, очень значительной мере - учителем. Может быть - даже другом. Они были похожи - адмирал и капитан. Похожи во многом...
  Шепард привык рисковать только собой. Только самим собой. Всех остальных разумных - и органиков, и синтетов, он привык защищать, если, конечно, они не относились к категории "враги". К последним он был беспощаден, но прежде всего он был беспощаден к самому себе. Он всегда рисковал и для него риск был в каком-то смысле работой. То, что произошло на объекте "Ро" в Пространстве Батарианской Гегемонии, стало тому очередным подтверждением: Шепард отправился в одиночку решать самую сложную задачу - противостоять артефакту, зомбирующему разумных органиков в конвейерном режиме. Рискнул в очередной раз только собой. Как же молодо и несовершенно ещё человечество, только-только вышедшее в большой космос, если оно до сих пор способно рисковать лучшими своими представителями... Хорошо ещё, что Шепард, оказывается способен исподволь, чаще всего предельно незаметно менять в лучшую сторону окружавших его разумных - хоть органиков, хоть синтетов. Он просто любил их. И они любили его. Почему и для чего - каждый из них отвечал на эти вопросы сам. Наверное, сам Шепард не задумывался над такими вопросами вообще, потому что не умел жить и действовать по-иному.
  Сама Карин понимала, что такие люди, как Джон Шепард чаще всего выбирают себе в спутники жизни близких себе по духу людей. И таким человеком для Шепарда стала Стрельцова. Очень осторожно и бережно они сближались, сходились, не пересекая критических пределов, не осложняя друг другу жизнь до того, как примут каждый своё, окончательное, можно сказать - выстраданное решение. Не пытаясь ограничить спутника в праве вести свою собственную жизнь. Карин видела, что Шепард беспокоится и очень боится за Светлану, а она - беспокоится и боится за него. Да, беспокоится и боится, но отпускает его, понимая, что по-другому он жить и действовать не умеет. И ещё понимая, что он дорог не только ей, но и его коллегам. Которые любят, уважают и ценят Шепарда - строгого, знающего старпома и в то же время - друга и собеседника, способного понять очень многое, дать ценный и правильный совет, предостеречь.
  Светлане было сложно изменить многие настройки Джона. Она очень неохотно и медленно, очень неспешно их меняла. В первую очередь - настройку Шепарда на то, что он - один. И потому имеет право продолжать рисковать собой. Так, как он рисковал во время нападения "Цербера" на Цитадель.
  Совершенно особой страницей в жизни Карин была экспедиция за "Омегу-Четвёртую". Сейчас Чаквас не тянуло вспоминать сверхнапряжённую работу - и свою, и всех остальных отрядовцев там, в неизвестном для почти всех жителей Галактики пространстве. Она лишь вспомнила, что её бывшая пациентка - азари Клёна теперь - помощница Советника Цитадели по Азарийскому пространству Лиары Т'Сони.
  Столько всего случилось за последующие декады... Карин редко когда чувствовала столь высокий уровень собственной полезности, собственной востребованности. Ей было приятно помогать Шепарду, Стрельцовой, Андерсону, любому отрядовцу. Помогать не только как медик. Из всей череды сделанного Чаквас привычно выделила решение кроганской проблемы, решение проблемы генофага. Эту заразу удалось уничтожить, хотя... Шепард снова рискнул собой.
  Шепард рисковал собой, а она, Карин Чаквас каждый раз его вытаскивала, латала, лечила. И была счастлива, потому что... потому что делом доказывала свою любовь к нему. Ни для кого из отрядовцев не были тайной особые взаимоотношения главврача фрегата и старпома фрегата. Ни для кого. Карин была свободна в своём выборе и, не отдавая полностью предпочтение ни Андерсону, ни Шепарду, она не чувствовала себя обманщицей и предательницей. Она не сделала выбор и была свободна строить взаимоотношения с любым из отрядовцев так, как считала необходимым и нормативным.
  Да, то, что пришлось сказать друг другу Лиаре и Шепарду в медотсеке, ей самой было неприятно слышать, а ещё неприятнее понимать всю многозначность и многосмысловость сказанного. Шепард любил Лиару - для Карин это было стопроцентно очевидным и доказанным фактом, равно как и то, что Лиара любила Шепарда, несмотря на объективно малый социальный, не биологический, а именно социальный возраст. Тот самый возраст, значение которого она меняла за день на несколько лет, а бывало - что и увеличивала на десяток и больше лет за какие-то сутки.
  Теперь она, врач фрегат-крейсера обрела уникальный опыт, присутствуя при формировании и при рождении детей киборгессы Аликс и Джона. И знала, понимала, что это не последний такой уникальный опыт, который ей ещё предстоит получить. А значит, её жизнь приобретает особый смысл и особую полноту. А война... война является для этого смысла и для этой полноты всего лишь фоном. Важным, но всё же только фоном.
  
  Лиара. Беременность. Майкрофт - рядом
  
  Как смог понять её Майкрофт, когда она плакала, Лиара и сама не знала. Наверное, в такой момент ей нельзя было плакать, ведь она стала законной женой, супругой, у неё теперь - семья, она переехала в семейную квартиру, где надеется прожить достаточно долго не только рядом с Майкрофтом, но и рядом со своими детьми. Да, она знает уже, что она беременна - азари это чувствуют сразу. И она обязательно скажет Майкрофту об этом. Скажет так, чтобы не нарушить взаимопонимание. Ведь и у людей бывают моменты непонимания. Она хочет, чтобы этих моментов было как можно меньше. Пока он не знает, что он уже отец, но, наверное, догадывается. У мужчин-землян это бывает - такие догадки. Не все же они толстокожие и бесчувственные.
  Ей теперь надо подумать и решить, насколько она сократит срок беременности. Наверное, всё же до трёх месяцев - меньше нельзя, потому что тогда пострадает её работа советника. О том, что она не сможет тогда работать ни в лаборатории, ни в своей фирме, Лиара не думала - она понимала, что так и будет, если она решится на ещё большее сокращение срока. Надо хорошенько всё обдумать, надо всё спланировать, ведь здесь почти всё зависит только от неё. Нельзя, чтобы работа Майкрофта пострадала. Вот когда появится маленькая азари... Тогда Майкрофт сможет проявить себя, как отец. Сможет. Лиара в этом убеждена и уверена. Двойное убеждение, двойная уверенность.
  Теперь ей нужно выкраивать побольше времени, чтобы поплавать в Океане. Да, идёт война, да, Тессию бомбят и обстреливают враги, да, высаживаются десанты Жнецов и их приспешников. Но и она не бессильна и не беспомощна. Она найдёт возможность дать своей дочери, своему первенцу всё, что необходимо, дать для того, чтобы она стала действительно лучшей. Кто знает, что там может быть дальше, а одна дочь у неё будет. Уже будет.
  Майкрофт и она знают, каковы они вдвоём, наедине. Теперь знают. Она полностью доверяет Майкрофту, она не стесняется перед ним своей наготы, потому что чувствует: для Майкрофта она - высшая ценность, он не испытывает к ней животного, неуправляемого сексуального влечения. Да, как и любой земной мужчина, ну... почти любой, он любит смотреть на обнажённое женское тело. Он... он боготворит Лиару и она купается, а иногда просто тонет в его любящем взгляде, в котором нет ничего настораживающего, ничего опасного, ничего жестокого. Как нежно он смотрел на неё, когда она встала с постели после той знаменательной ночи... Она тогда прикрыла груди ладонями и он понял её правильно. Он ласкал её своим взглядом и, наверное, чувствовал, что она уже беременна. Наверное, чувствовал. Может быть, природа и эволюция мудры и потому, что они не всё сразу раскрывают перед своими порождениями, не сразу демонстрируют и поясняют им суть своих богатств... И потому Майкрофт мог догадываться, что Лиара уже беременна. Догадываться, но не знать наверняка.
  Она боялась. Она боялась, что что-то в её сути сделает так... что она не сможет забеременеть от Майкрофта, потому что больше любит Джона. Бывает такое - у азари такие случаи нередки. Но всё получилось прекрасно. И она точно знала, что она - беременна от Майкрофта, от Майка. Что у неё будет красавица и умница дочка. Майкрофт совершенно не против того, что у него будет дочь - азари. Какая разница, кто она, его дочь, по расе? Главное, что она - его стопроцентная дочь.
  Она боялась, что не забеременеет, поэтому решилась не использовать чисто азарийские способы, согласилась на обычный для людей. И получила море удовольствия. Эту ночь она запомнила на всю жизнь, запомнила, как очень приятное, важное и многогранное событие. Да, они нежились в биотическом коконе, в облаке биотики, Майкрофт спокойно к этому отнёсся, он даже сказал, что если Лиаре так удобнее и ей так нужно - он не возражает. Сказал так мягко и так уверенно... Он был с ней мягок, нежен, он глубоко понимал её в эти мгновения. Так глубоко понимал... Никакого насилия, только мягкое объединение. И Лиара ни разу, ни на секунду не пожалела о том, что согласилась не использовать свои расовые возможности единения. Она была рада, что смогла доставить удовольствие не только себе, но и Майкрофту, она была благодарна за то, что он принял её, понял и сделал всё так, как надо, так, как она хотела.
  Азари внешне стареют очень медленно, но Лиара видела и чувствовала - Майкрофт умеет и любит отмечать в ней малейшие изменения. Он не считает их однозначно плохими. Да, она стала после той ночи больше пользоваться лицевой косметикой, так, немного, только глаза, веки, брови и губы. Совсем немного. Веснушки, милые веснушки не надо было подчёркивать или притушивать - они сами то проявлялись чётко, то почти исчезали. Она знала, понимала и чувствовала, что Майкрофт побьёт любого разумного, кто только осмелится сказать Лиаре, что она плохая, потому что чистокровная. Она знала, что Майкрофт изобьёт такого разумного до полусмерти. Это только с виду он такой, обычный. На самом деле он сильный и драться умеет хорошо.
  Майкрофт понимал, что Лиара иногда нуждается в уединении, в том, чтобы побыть в одиночестве. Наверное, он догадывался, что в такие моменты она часто думает о Шепарде. И он спокойно отнёсся к тому, что Лиара не считает его, Майка своим единственным. Он просто её любит. А любовь, как теперь понимала младшая Т'Сони, может преодолеть и не такие трудности.
  Да, он видел её на следующий день после ночи единения, поздно вечером. Она тогда стояла у выходного портала своего подземного жилого комплекса, стояла, едва заметная во тьме ночи, стояла озаряемая сполохами разрывов - шла очередная бомбардировка Тессии. Жнецы бомбили другие, удалённые районы, на большую часть материнской планеты азари сил и возможностей у них уже не хватало - Сопротивление наращивало давление на захватчиков и у них, вполне возможно, уже не было ресурсов, достаточных, чтобы организовать массированное нападение на центральную планету расы. Лиара тогда стояла у самого портала, в своём обычном научном комбинезоне, стояла, повернув голову вправо и чуть склонив её.
  Майкрофт видел её, но не стал подходить, не стал прерывать её одиночество. Она тогда ещё не успела зайти в квартиру, вернувшись из научной лаборатории. Да, несколько охранниц-азари были рядом, было и внешнее, дальнее кольцо охраны. Майкрофт привык к тому, что его жену и подругу плотно охраняют. Всё же она Советник, протоколы и ритуалы с правилами отменить она не сможет. Да и просто так подставляться под удар она не хочет. И не только потому, что она Советник, но и потому, что она теперь беременна и очень хочет, чтобы ребёнок родился и смог выжить. Не просто выжить, но и прожить долгую и по возможности - счастливую жизнь. Это же её первенец.
  Майкрофт продолжал работать, Лиара знала, что теперь он брался за любые подработки, чтобы семья ни в чём не нуждалась. Он приходил поздно, но Лиара ни разу не имела оснований подозревать его в неверности, в том, что он проводит это время с другими женщинами - хоть с землянками, хоть с представительницами других рас. Она знала, что он, конечно, продолжает поддерживать широкий круг знакомств, но была уверена - никто не сможет войти в его ближний круг. Никто. Здесь Майкрофт был твёрд и последователен и младшая Т'Сони за это уважала и любила своего Майка ещё больше и ещё глубже. Да, все знали, кто жена Майкрофта, но относились к этому спокойно, не пытаясь выйти за рамки допустимого и нормативного.
  Майкрофт настоял на том, чтобы она теперь носила минимум среднюю броню, он познакомил её с мастерами-землянами, изготавливавшими комплекты такой брони по индивидуальным заказам и теперь Лиара была уверена - как бы ни изменилась её фигура за эти три месяца, она будет защищена вполне надёжно. Как Майкрофт решал вопросы оплаты - она в такие детали особо не вникала, но видела, что эти мастера - хорошие знакомые Майка и, конечно, они знакомы не первый год. Она предложила Майкрофту оплатить часть стоимости комплектов, но Майкрофт так на неё посмотрел, что она поняла - здесь он справится сам, один и считает, что он обязан это делать именно так, поскольку он - техник, он - специалист и это - его друзья, с которыми он договорится так, как сумеет только он. А деньги... Не всё в этом мире, к счастью, измеряется деньгами... Какими бы они ни были, эти деньги, они всего лишь инструмент и средство.
  По утрам, когда солнце не было ещё слишком жарким и на побережье Океана не было много гуляющих и отдыхающих тессийцев, Майкрофт и Лиара ходили купаться и загорать. Майк строго следил за тем, чтобы Лиара не была под солнцем слишком долго. А однажды он подарил ей прекрасный комплект, состоящий из бус и браслета. Подарил прямо там, на побережье. Он даже встал перед ней на колени и протянул коробочку с комплектом украшений. Раскрытую коробочку.
  Лиаре было очень приятно. Она улыбнулась, расцеловала Майкрофта, легко подняв его с коленей биотикой, тут же надела и браслет и бусы. Она знала, что ему будет приятно увидеть эти украшения на своей Лиаре. И хотела доставить ему это небольшое, но значимое удовольствие. Она купалась в этот день и в последующие дни, когда был рядом Майкрофт, предварительно надев и бусы и браслет, знала, что Майкрофт сделал всё, чтобы эти украшения не рассыпались в воде - нити были прочными и крепкими, а замки - надёжными. Уж Майкрофт, как техник, в этом понимал лучше её, ведь он имел богатый практический опыт. Не теоретический, а именно практический. Очень скоро, всего через несколько дней Лиара к радости и удовлетворению Майкрофта стала носить эти украшения почти постоянно. Не на работу, конечно, но когда она не была занята в Городке Советника, в лаборатории или на фирме, она неизменно одевала эти украшения, понимая, что совершенно не обязательно иметь много всяких побрякушек. Достаточно иметь один или реже - несколько комплектов, но сделанных с любовью и подаренных со столь важным значением...
  Майкрофт давал ей все мыслимые и даже немыслимые возможности вести тот образ жизни, к какому она привыкла. Конечно, Лиара постаралась внести в свою жизнь определённые изменения, например, она полюбила слушать музыку в наушниках, чтобы не мешать Майкрофту и в то же время наслаждаться тем, что нравилось только ей. Майкрофт как-то застал её за слушанием одного из концертов и сделал снимок с помощью инструментрона. А потом, на следующий день показал ей этот снимок на большом настенном экране в холле их семейной квартиры. Лиаре он очень понравился. Майкрофт тогда сказал, что понимает: она настраивается. Сказал так и Лиара осознала - он действительно догадывается, что их уже не двое, а трое. Да, со временем, очень скоро, она изменится и внешне очень заметно - такую скоростную беременность уже скрыть будет невозможно. И она знала, что Майкрофт готов к этим изменениям, он уже знает, что Лиара сейчас занята. Занята воспитанием своего первенца. Не только для себя она слушает музыку, но и для своего ребёнка. Она остаётся в эти минуты с ним наедине, как и полагается прекрасной матери, всегда находящей возможность быть рядом и вместе со своей дочерью. И тем более сейчас, когда ребёнок настолько зависит от неё, когда они настолько тесно связаны, что теснее этой связи вряд ли можно представить что-либо ещё.
  Майкрофт спокойно относился к тому, что иногда Лиара останавливается и замирает. Когда на несколько секунд, а когда на несколько минут. Он понимал, что в это время она погружается в себя, прислушивается к себе. Может быть, он не знал, для чего ей это нужно во всех деталях, но он, как чувствовала Лиара, строго уважал её право на эти секунды, где бы они её не настигали. Может быть он прочёл об этой азарийской особенности в Экстранете, а может быть, просто понял, почувствовал, стремясь и стараясь быть с Лиарой максимально рядом, максимально близко. И не только с Лиарой, но и со своей дочерью. Да, он видел, что Лиара стремительно взрослеет, что это взросление отмечается даже на её лице, на котором постепенно исчезают черты, свойственные большинству молоденьких азари-дев. Он знал, что Лиара только внешне молода, а на самом деле внутренне она уже достаточно опытна и достаточно искушена в том, о чём большинство азари её возраста, биологического календарного паспортного возраста не имеют должного понятия.
  Лиара понимала, что со временем ей придётся всё меньше внимания уделять работе вне квартиры, вне жилого комплекса и была удивлена и обрадована тем, что Майкрофт очень глубоко понял эту перспективу. Он строго контролировал и регулировал её нагрузку, никогда Лиара не могла перенапрячься, перетрудиться, переработать, даже если кроме работы в лаборатории или в своей фирме она ещё работала над служебными проблемами и дома, в семейной квартире.
  Майкрофт строго уважал её право жить активной жизнью, спокойно смотрел, как она приносит домой кипы ридеров и потом подолгу работает с ними, случалось, что даже и в спальне, на кровати. Он знал, что Лиара любит работать именно так - забираясь с ногами на кровать и оставляя в комнате включённым только один небольшой софит, свет которого заливал только пространство, в котором находилась постель. Она часто засыпала вот так, успев только отодвинуть в сторону ридеры и уронить голову на руки. А потом просыпалась утром неизменно под одеялом, находила рядом бережно и незаметно снятый комбинезон или скафандр и была безмерно благодарна Майкрофту за столь глубокое и полное понимание.
  Майкрофт не мирился никогда с попытками Лиары поработать чрезмерно активно и интенсивно, превысить безопасные пределы нагрузки. Тогда он становился просто неумолим и Лиара вынуждена была отступать, ведь Майкрофт действовал столь решительно и твёрдо не потому, что хотел командовать ею, а потому, что беспокоился и о ней и о ребёнке. Он хотел, чтобы у Лиары хватило сил и возможностей не только на очень напряжённую общественную, научную и информационную работу, но и на семью и на детей. Он строго и последовательно делал всё, чтобы Лиара имела время и возможность чаще бывать на поверхности, конечно, когда там было достаточно безопасно. Они подолгу гуляли, ездили и летали на флайерах в ближайшие крупные городские районы.
  Майкрофт нечасто снимал Лиару на инструментрон, но уж если он её запечатлевал, то эти кадры Лиаре очень нравились. Как профессионал, Майкрофт ценил качество, а не количество, потому таких кадров было немного, но каждый из них был дорог и ценен и Лиаре и Майкрофту. Очень дорог и ценен.
  Лиара удивлялась, изумлялась и восторгалась тем, как Майкрофт мог запечатлеть её так, что у зрителя не оставалось малейших сомнений - перед ним обычная дева-азари, в которой нельзя узнать Советника Цитадели, профессионального ополченца и погружённую в учёные раздумья исследовательницу, равно как нельзя узнать и строгую руководительницу коммерческой информационной фирмы. Особенно ей нравился снимок, запечатлевший её на балконе одного из немногих сохранившихся высотных зданий в одном из жилых районов Тессии. В её позе, в выражении лица было столько девичьего, что иногда Лиара не верила, что это - именно она, нынешняя, пережившая столько трудностей и сложностей...
  Был в коллекции семьи Лиары и Майкрофта и другой снимок - Лиара в открытом летнем платье на фоне входного портала на этаж, где была расположена их семейная квартира. Здесь ни в выражении лица, ни в позе Лиары уже не было ничего от девы - перед зрителем представала минимум матрона, а то и матриарх. Строгий, прямой взгляд, сурово выровненный рисунок губ, тело, в котором ничего не осталось от того, что обычно свойственно телам азарийских дев. Лиаре этот снимок нравился не меньше, чем тот, где она была запечатлена на балконе высотки. Глядя на эти два снимка, Лиара ещё раз убеждалась - и не раз убеждалась - что она сумела совместить в себе два возраста азари, а временами умела совместить даже три.
  Она сказала Майкрофту, что беременна. Сказала вечером, после ужина, когда они вдвоём прошли в спальню. Майкрофт был счастлив. Он обнял её, крепко и нежно и бережно обнял, поцеловал так, что она буквально растаяла. Они провели рядом и вместе волшебную ночь и Лиара убедилась в том, что Майкрофт понял её правильно.
  А потом он окружил её ещё большей заботой, ещё большим вниманием, ещё надёжнее оградил от перегрузок. Он любил её и Лиара постоянно ощущала и видела эту любовь, постоянно чувствовала её и верила в то, что Майкрофт будет прекрасным отцом. Она была счастлива, что теперь, когда Майкрофт знает о ребёнке, о своём ребёнке, у неё, младшей Т'Сони, действительно полная семья. Она - не просто жена землянина, жена человека по имени Майкрофт. Она - мать его ребёнка.
  Да, ей выпало стать женой и матерью тогда, когда идёт страшная война с врагом, нацеленным на уничтожение любой органической разумной мыслящей жизни. Она понимала, что эта война быстро не окончится, что она не может окончиться победой Жнецов. Она, эта война будет идти ещё очень долго, как минимум, несколько месяцев. Тех самых месяцев, которые ей, Лиаре Т'Сони нужны, чтобы выносить и родить первенца.
  И эта война будет долгой и трудной. Будет много жертв, потерь и разрушений. Будет много горя и боли. И потому ей, Лиаре, крайне важно то, что она стала женой и матерью уже сейчас, а не через эти несколько месяцев, число которых она опасалась даже назвать, определяя этот срок просто и чётко "после победы над Жнецами". В том, что такая победа будет одержана - она не сомневалась, потому что она делала для этого всё возможное, продолжая работать и как Советник, и как ополченец, и как учёный-исследователь, и как информационный посредник.
  Да, мир, в который придёт её первенец, её дочка, суров. А сейчас он суров особенно. И она сделает всё, чтобы её дочка родилась и выжила. Она - мать и она - жена. Да, ей пришлось быстро и полно повзрослеть, пережить многое, что абсолютно незнакомо большинству азари-дев её возраста. Но это - её жизнь, она сама её выбрала. Шепард вытащил её с Терума, чтобы она повзрослела, очень быстро повзрослела. Светлана Стрельцова вытащила её из комы, чтобы она ощутила свою собственную, личную силу для нового этапа взросления. Майкрофт встал рядом с ней, как муж, чтобы тот страшный момент, когда она выкармливала двух малюток-азари своим грудным молоком под завалом в подвале того торгового центра был дополнен более нормативной ситуацией, более нормативной картиной, когда она будет кормить грудью своего собственного ребёнка и не одного - как минимум двух, а может быть даже и трёх.
  Она живёт и работает, она действует так, как надо, так, как необходимо. В её жизни есть много прекрасного, приятного, ценного, важного. Каждый день теперь вмещает очень много событий, которые придают жизни Лиары Т'Сони многогранность, многоцветность, разнообразие. Война с Жнецами скоро закончится победой над ними, а рядом с ней будет Майкрофт и будут её и его дети. Жизнь будет продолжаться. А Жнецы... Жнецы уйдут в небытие.
  
  Эшли Уильямс. Рождение первенцев. Шаг третий. Первые сутки новой жизни
  
  Эшли смотрела на своих первенцев. Смотрела не отрываясь. Смотрела и не могла насмотреться. Она - не биотик, породила двух биотиков по рождению. Это было сродни чуду. Настоящему чуду. И девочка и мальчик едва заметно светились. Мягким, голубоватым биотическим светом. К этому надо было привыкать - теперь это свечение будет для них обычным. Конечно, светиться они будут далеко не всегда, но сейчас... видимо, природа так захотела и они осваивались со своими новыми возможностями.
  Кайден, спавший рядом, ей объяснил, что биотиков по рождению на Земле и в Солнечной системе очень мало. И вот теперь Эшли видела перед собой именно таких людей. Биотиков по рождению. Кай был очень рад и горд, а Эшли он... он просто её боготворил... И она чувствовала, что сделала что-то очень значимое. Мягкое голубоватое свечение, исходившее от детей, совершенно не мешало ей дремать - она, конечно, утомилась, но была очень рада. Рада, что с детьми ничего плохого не произошло. Чаквас, Мишель и Селезнева уже осмотрели близнецов, долго совещались, употребляя поистине мозгодробительные термины, но затем почти в один голос заявили, что с детьми - всё в порядке.
  Она очень боялась, беспокоилась, волновалась. Почему-то ей казалось, что возникнет какая-то несовместимость между ней - небиотиком и её детьми - биотиками. Да, она их родила, она их выносила, но после рождения... Связь между ними закономерно будет не такой тесной, как раньше и это обстоятельство Эшли очень настораживало. Чаквас четверть часа убеждала её, что её опасения не имеют под собой никаких оснований. Эшли ей не очень верила... Если бы не Алла... Оказалось, что в Империи дети-биотики у родителей-небиотиков рождаются очень часто - для имперцев это обычное явление, к нему уже относятся совершенно спокойно. Ведь у родителей - немузыкантов, к примеру, могут родиться дети с абсолютным музыкальным слухом и с явными способностями к овладению, причём - высокопрофессиональному, многими музыкальными инструментами. Да, это необычно, это напрягает, но зато потом... Так что Эшли успокоилась немного только после того, как поговорила с Аллой.
  Уильямс-младшая понимала, что Светлана не придёт к ней в палату в самое ближайшее время - медики были категоричны в своих выводах. Не следует, по их мнению, сейчас встречаться им, недавно родившим женщинам. Это может быть опасно для них обоих и для их детей. Конечно, со свойственным врачам цинизмом, Алла и Карин были готовы объяснить Эшли причину запрета на встречу, но молодая мама и сама понимала многое чисто интуитивно, немного опасаясь услышать водопад непонятных терминов из уст врачей Отряда. Им, обеим, она, конечно, очень доверяла, ничуть не меньше, чем лечащему военврачу, но... Хорошо ещё, что врачи не запретили ей увидеть Светлану на экране, увидеть её в палате медотсека крейсера, рядом с кроватками. Молодые мамы долго разговаривали - когда шёпотом, а когда - вполголоса. Им обеим очень нравилось, что пока они говорят, дети спят крепко, не просыпаются, не плачут, не стремятся привлечь к себе материнское внимание.
  Эшли уже знала, что Светлана первая согласилась на то, чтобы Аликс вошла в состав семьи Шепардов-Стрельцовых, на то, чтобы киборгесса стала женой Шепарда. Официальной, законной женой. Сама Аликс прислала Эшли текстовое поздравление: она была очень занята на Цитадели, разбираясь со множеством дата-центров Станции в рамках программы поддержания необходимого уровня кибербезопасности. Её дочери - Зара и Лекси работали на крейсере в ангаре, где были размещены "обелиски". С их объединённой помощью Явик смог резко ускорить расшифровку данных с извлекаемых из "обелисков" пластин.
  Теперь ей не казалось, что она как-то устранилась от общеотрядной работы. У неё теперь есть своя работа - самая важная и ценная. Вырастить детей, воспитать их. Кроме неё эту работу сделать некому. Она - мать. Да, Светлана родила первая и теперь откровенно делилась с Эшли многими секретами и таинствами. Это так помогает, но... очень многое придётся Эшли делать самой. Так, как только она решит и так, как только она посчитает нужным сделать. Ни Мария, ни Александр не являются биотиками по рождению, а как успела Эшли понять, воспитание биотиков, детей-биотиков имеет свои особенности. Хорошо, что рядом с ней Кайден. Он-то многое знает именно о воспитании детей-биотиков. Конечно, во многом его личный опыт воспитуемого негативен, но сейчас... Сейчас и он пригодится, по меньшей мере Эшли будет точно знать, чего следует избегать, опасаться и что следует предупреждать всеми силами. А в остальном - Кайден ей поможет, хоть он и будет очень занят на Станции.
  Дети уже сейчас льнут к Кайдену, не хотят покидать его руки. Он часами носил их по палате, обоих, и они светились неярким голубоватым светом. Он объяснил ей, своей жене, что это - нормально. Пусть дети опробуют свои возможности сразу после рождения, привыкнут к ним, освоятся. И это свечение - признак спокойствия, признак уверенности. Обычная мирная биотика. Со временем, как сказал Кай, они будут реже светиться, периоды свечения сократятся, а сейчас такое свечение необходимо для нормального развития нервной системы малюток. Ведь на их нервы ложится двойная нагрузка - и биотическая и небиотическая. Чувствительность уже сейчас у детей зашкаливает, но они, как биотики по рождению, справляются с ней очень хорошо, потому и спят спокойно, не плачут, не кричат, не беспокоятся ни о чём. Конечно, присутствие мамы и папы успокаивает их весьма надёжно, но всё равно...
  Они очень любят, когда Кайден включает свою биотику. Льнут к нему, купаются в его свечении. А Кайден... Кайден радуется, что его биотическим талантам нашлось такое применение. Важное, нужное, ценное не для кого-нибудь, а для его детей. Родных детей. Эшли смотрела на стоявшего у кроваток Кайдена, державшего на руках малюток и обнимавшего их обоих своим биотическим сиянием и радовалась. Тихо радовалась, потому что видела Кайдена счастливым. И сама была счастлива. Кайден очень быстро становился не просто номинальным отцом. Он очень быстро становился папой. Для него не было разницы между сыном и дочерью - Эшли ощущала, что он готов воспитывать обоих, не делая между ними особой разницы.
  Конечно, всё это благодаря в том числе и тому, что он и дети - биотики, но Эшли не чувствовала себя обделённой. Не чувствовала себя уязвлённой, оскорблённой, обиженной хотя бы тем напрягающим фактом, что она - не биотик, а вот её Кайден и её дети - биотики. Она раз за разом вспоминала, как впервые покормила детей. Обоих сразу, как и советовала Светлана. И получила уникальный опыт, ведь дети во время кормления светились ещё сильнее, а в один из моментов они засветились так мощно и ярко, что обняли её своими биотическими коконами почти полностью. Это было так приятно, так волнующе... Она кормила их, а они обнимали её своими голубоватыми коконами. Да, она хоть как-то, но считала себя подготовленной к такому, ей пришлось перечитать много материалов о детях-биотиках, но такого там точно не описывалось. Максимум, что было зафиксировано в этих писаниях - это то, что своим свечением дети-биотики обнимали разве что туловище матери, чаще всего - только её груди, а теперь она видела, как сын и дочь своими объединёнными коконами накрывают её всю полностью - от макушки до пяток. И она была уверена, что даже если она встанет, у её новорождённых детей хватит сил накрыть её своими коконами. Хватит. Кайден радовался, как ребёнок, наблюдая это. Он сделал тысячи кадров на инструментроне и немного жалел, что ни Аликс, ни Зара ни Лекси не присутствовали при этом: киборгессы бы засняли это на видео и на фото одновременно гораздо быстрее, полнее и лучше, но... С другой стороны, крайне важно, что эти кадры, эти ролики отснял именно он, Кайден Аленко, отец этих уникальных детей.
  Дети не отпускали маму из своих коконов всё время, пока она их кормила и сама Эшли была склонна думать, что так они её благодарили. Благодарили за жизнь, за здоровье, за тишину и покой, за то, что рядом с ними - не только мама, но и папа. Когда Кайден принял их из рук Эшли и понёс к кроваткам, они обняли своими коконами и его, тоже поблагодарив. Кайден не стал включать свою биотику, наслаждался биотикой своих детей. Мирная, спокойная биотика. Эшли едва справлялась с валом совершенно новых, абсолютно незнакомых ощущений и чувств, когда видела, как объятый голубоватым свечением Кайден медленно идёт к кроваткам, держа деток на руках, а они блаженствуют, засыпая. Потом, подумав, Кайден пододвинул кроватки почти вплотную к кровати, на которой лежала Эшли - врачи не рекомендовали ей пока часто вставать и ходить, что было вполне понятным и приемлемым ограничением.
  Глядя на своих детей, они долго сидели рядом на кровати. Кайден обнимал её и накрыл своей биотикой. Она не опасалась, не боялась, не страхалась, ведь это же не кто-нибудь другой, а её Кайден, ставший для неё предельно родным. Потом Кайден, уступив настояниям Эшли, лёг рядом и сразу же уснул. Эшли понимала, он тоже испытывал те же или почти что те же чувства и эмоции, но держал себя в руках мёртво, и теперь... Теперь он спал, успокоенный и Эшли знала - он обязательно проснётся ко времени следующего кормления. И обязательно проснётся, если Эшли что-либо понадобится. Он почувствует, он узнает и обязательно проснётся. Они теперь - полная семья. И Эшли понимала - для Кайдена оба ребёнка крайне важны, ценны и нужны. Да, для него было очень важно и приятно, что его Эшли родила и дочь и сына, он понимал, что для младшей Уильямс важно, что у неё теперь будет дочка - помощница. Это нормально, это обычно. А у него теперь будет сын. И пройдёт очень немного времени и они выйдут за пределы военного госпиталя, выйдут с детьми. Пройдёт ещё немного времени - и дети будут видеть вокруг не только городок космопехотной дивизии, но и всю Станцию. И рядом с ними будут члены Отряда, не только люди, не только земляне, но и разумные органики других рас, а также - разумные синтеты. Как правильно сказала Светлана: у наших детей, Эшли, будет уникальное детство. Светлана была права - у её Александра и Марии детство было уникальным, потому что они с самого рождения привыкли общаться с киборгессами, спать у них на руках, ощущать их заботу и внимание. Со временем, конечно, они познакомятся с Марком, а там, вполне возможно, увидятся и с Легионом.
  Да, кругом - война. Но она, как ощущала Уильямс, отступила куда-то на задний план, будучи не в силах конкурировать с таинством порождения и развития новой жизни. Целый год Отряд проведёт на Цитадели и это значит, что она, сержант космопехоты Эшли Уильямс, будет каждый день видеться и с Кайденом и с другими отрядовцами. Да, у них и сейчас и потом на Станции будет очень много работы - их ценят и любят, они востребованы и их помощь и поддержка нужны сейчас и будут нужны в будущем очень многим обитателям Цитадели. Кайден будет рядом с ней почти круглосуточно - Отряд освободил его от большинства обязанностей, которые спокойно и свободно взял на себя Ричард Дженкинс. Хорошего заместителя воспитал и подготовил Кайден. Знающего, опытного. Умеющего брать на себя самую полную ответственность, понимающего очень многие нюансы на интуитивном уровне. Кайден потому и спокоен, что Дженкинс справится с большинством ситуаций самостоятельно. Он не побежит к отрядовцам за подмогой, он будет стараться поступить правильно сам и помочь поступить правильно другим. Не командовать, не распоряжаться, не настаивать - именно помочь. Потому что Отряд - един. Да, иерархия, да, субординация, но в Отряде это - вторично. Первично - единое для всех дело и постоянная взаимопомощь и поддержка. Потому Отряд уникален и не будучи его членом, Эшли не чувствовала себя обделённой. Для неё было вполне достаточно понимать, знать, разуметь, что одним из ключевых членов Отряда является её Кайден, а значит - и она в какой-то мере тоже - член Отряда.
  Пройдёт совсем немного времени - и они с Кайденом переедут в обычную квартиру на Цитадели. Отрядовцы постарались, подобрали им небольшую квартирку недалеко от расположения городка, в котором размещались части космопехотной дивизии Альянса. Эшли будет удобно ходить на службу даже пешком, не пользуясь флайером. Хоть наёмным, хоть отрядным. А Кайдена в любом случае доставят и в Штаб-Квартиру и на борты кораблей Отряда в кратчайшие сроки - система уже была опробована и отработана до деталей. Проблем здесь не будет. У деток будет своя детская комната, там почти всё готово и Эшли уже потратила несколько часов на то, чтобы уточнить немало деталей интерьера и убранства. Ей это ближе, а Кайден уже согласился со многими предложениями, убедившись, что детям там будет комфортно и безопасно.
  А потом... потом она увидится со многими отрядовцами и конечно же в первую очередь - со Светланой и её детьми. Увидится тогда, когда на это дадут своё согласие медики Отряда. Сейчас нет разницы, ведь Отряд целый год будет на Цитадели в полном составе. Да, вахты, да, дежурства, но в основном отрядовцы будут жить и работать на Цитадели. Это очень, очень хорошо, потому что можно будет вдоволь пообщаться с ними. Сейчас Эшли вспоминала, как была недовольна редкими письмами, редкой аудиосвязью и ещё более редкой видеосвязью с Отрядом, когда корабли выполняли задачи вдали от Цитадели. А сейчас впереди - целый год и она сможет и переписываться и переговариваться и видеться с очень многими отрядовцами. Целый год роскошного близкого общения, столь необходимого ей именно сейчас, в первые месяцы жизни её первенцев. Она уверена, она убеждена, что это - не последние её дети. Вполне возможно, она очень скоро согласится снова забеременеть, ведь это же Кайден! И пусть следующие дети тоже будут биотиками - она не будет оскорблена этим, ведь она всё равно будет их мамой. А может быть, судьба подарит ей возможность родить детей-небиотиков и она будет рада и им, ведь у неё будет большая и дружная семья. Всё равно будет.
  Она сумела закрепиться на Цитадели, главной космостанции обитаемой части Галактики, смогла увидеть многообразие рас, населяющих Галактику во всей её полноте, ведь главнее Цитадели станции в Галактике просто не существует. Да, Цитадель - командная станция и Отряд будет на ней заниматься управлением, руководством, координацией. Но она же - боевая станция, ведь и "Нормандия" и "Волга" будут пребывать на внешнем рейде и будут участвовать в космических боях и сражениях с кораблями Жнецов и их приспешников вместе с кораблями Флота Обороны Цитадели и кораблями Флотов Охраны Станции. Борьба с врагами жителей Галактики будет вестись и на самой станции и здесь уже будет очень важно участие её коллег - воинов её взвода, воинов её космопехотной дивизии.
  Конечно же, в первый год, в этот самый год её, Эшли Уильямс, никто не выпустит за пределы городка, никто не поставит в строй, никто не назначит в патруль или на блок-пост, но она всё равно постарается быть полезной, как воин. Она будет часто бывать в городке дивизии, будет присутствовать на теоретических и практических занятиях, на тренировках, а по возможности будет и сама тренироваться, чтобы не потерять форму. Она не собирается уходить из армии, не собирается увольняться даже в запас.
  Она сейчас особенно остро понимает, что эта война с Жнецами - особая. В ней нет явного фронта и нет явного тыла. Война эта - везде и всюду. Даже на Цитадели до сих пор вылавливают немало сочувствующих Жнецам и их пособникам разумных. Каждую неделю - минимум десяток попадается. И индоктринированных и пошедших на службу по собственной воле. Выбор или без выбора.
  Осторожно повернувшись, Эшли встала с кровати, тихо подошла к кроваткам, склонилась, глядя на спящих детей. Да, Кайден рядом, они чувствуют его присутствие и, наверное, потому, спят особенно крепко. Совсем немного времени осталось до того, как она снова их покормит. Незабываемые ощущения, незабываемые чувства овладевали ею в тот момент, когда она прикладывала их к груди. Обоих. Раньше она почему-то думала, что сразу двоих детей кормить она не сможет. По разным причинам. А теперь она более чем уверена - она будет кормить их сразу обоих и никак иначе. У неё хватит молока и хватит сил. Потому что она - счастлива. Она счастлива самым полным счастьем женщины, счастьем матери, у которой двое прекрасных, умных, здоровых детей. И она обязательно станет матерью ещё не раз.
  Да, Светлана не будет торопиться ещё раз беременеть рожать и Эшли догадывается по какой причине. Стрельцова ей явно не сказала, но ведь и она и Эшли - землянки, они способны понять такое безмолвно. И Эшли понимает причину и не собирается раскрывать её никому. Светлана смогла сделать так, что эта причина стала малозначащей, ведь рядом с Джоном встала Аликс, ставшая его законной женой и родившая от него двоих замечательных дочерей. Зара и Лекси фактически - сёстры Александра и Марии, и никто из отрядовцев не делает между ними особых различий, ни для кого не является чем-то предосудительным, что это - две киборгессы, две машины. Аликс уже почти что наполовину не отличается от разумных органиков, она понимает их на интуитивном уровне очень глубоко, а уж её дочки... Да, к врагам жителей Галактики все киборгессы будут беспощадны. Они - воины. Но к отрядовцам они неизменно относятся с огромной любовью, с огромным пониманием. И Светлана нисколько не ограничивает ни Аликс, ни Зару, ни Лекси. Они, все трое, стали членами большой семьи Шепардов-Стрельцовых совершенно заслуженно. За короткое, очень короткое время они стали едины. А в такой войне единство - очень важно, крайне важно для одержания победы над столь сильным врагом, каким являются Жнецы.
  Первые сутки жизни первенцев подходили к концу. Эшли и не заметила, как рядом с ней у кроваток встал Кайден, обнял её за талию и она смогла прижаться к нему, ощутить ещё большее спокойствие.
  
  Декады войны - 2. "Нормандия"
  
  "Нормандия"
  
  Нельзя было со всей определённостью утверждать, что отрядовцы тяжело свыкались с необходимостью провести целый год на Цитадели. Шепард, прилетевший утром на фрегат - крейсер прямым рейсом командирского челнока из Штаб-Квартиры, где размещался теперь основной контингент экипажей и команд обоих кораблей Отряда, с удивлением обнаружил, что почти все нормандовцы по-прежнему на борту корабля, а не на Станции. Разве что Кайден Аленко надолго прописался в палате военного цитадельского госпиталя, где находилась его Эшли. А так... Идя по коридорам и переходам "Нормандии", Шепард здоровался с сокомандниками, обменивался с ними короткими репликами и вступал в недлинные разговоры, ощущая, что они далеко не одинаково воспринимают приказ командования Отряда о переходе на Станцию. Потом, конечно, из сообщений вахтслужбы фрегат-крейсера, он узнает, что почти все нормандовцы вернулись на Цитадель, а пока он был рад поздороваться с ними на борту родного корабля. Стоянка у Цитадели только-только начиналась.
  
  Грег Адамс не покидал инженерный отсек корабля, как и очень многие его коллеги. По графику главный инженер относился к тем членам экипажа и команды фрегат-крейсера, которым предстояло очень мало времени провести на Станции. Было видно, что Грег относится к такой перспективе с пониманием.
  - Я тут назаказывал деталей и узлов, надо забить кладовки, Джон. - сказал Адамс, когда старпом вошёл в его небольшой рабочий кабинет в глубинах инженерного отсека. - Если мы действительно следующие, после этого календарного года, месяцы проведём в Солнечной системе, защищая материнскую систему и Землю... Нельзя туда идти не подготовившись. Нельзя, Джон. - Адамс выключил экран инструментрона, встал, прошёлся по "пятачку" кабинета, свободному от стеллажей и шкафов. - Вот хочется верить, что мы сможем хорошенько надавать этим Жнецам и их приспешникам именно в Солнечной системе. Очень хочется верить. Они-то рассчитывают, вполне возможно, что мы сломаемся... Нет, Джон, после того, как ещё триста стран планеты вступили в Сопротивление Галактики, мы - точно не сломаемся. Мы будем воевать, будем защищать, будем бороться. - он подошёл к столу, опёрся о столешницу пальцами обеих рук. - Очень хочется верить, что мы резко ослабим Жнецов именно в ходе боёв в своей материнской системе. Очень резко ослабим. У меня лично нет никаких сомнений - Жнецы бросят туда огромные силы. Предстоят месяцы войны там... Тяжёлой войны. Очень тяжёлой. И я сейчас пытаюсь сделать всё, чтобы мы там не простаивали на рейдах, а воевали. Там мы обязаны будем воевать. Обязаны... - он сел на свой "рабочий" стул. - И потому весь этот год я буду занят подготовкой фрегат-крейсера к этим боям... Назаказывал, теперь надо будет ждать, контролировать изготовление, тестирование. Работы - много. И это - хорошо. Я не представляю себя бездельничающим, Джон. Не умею. После того, как мы подарили такие тела Аликс, Заре, Лекси... Я уже не умею бездельничать. И знаю, что потом... потом нам предстоит прорыв в Тёмный Космос. Вот нутром чувствую, Джон, хотя мне вроде бы и не по должности это понимать и даже знать. Мы обязаны будем бить врага на его исконной территории. Долго бить, тяжело. Но мы будем должны его там бить, чтобы этот враг, эти Жнецы и их сообщники больше никогда не возродились. Да... - Адамс помедлил, поудобнее устраиваясь на стуле. - Я понимаю, что это - не последний наш враг, но очень надеюсь, что другие враги... которые обязательно проявятся, будут не столь всеобщи... Очень надеюсь, что нам больше не придётся так... напрягаться. Хотя, конечно, напрягаться придётся. Теперь мы знаем, что есть и такие враги... - он посмотрел на Шепарда, стоявшего у инструментального шкафа. - Джон, не смотри на меня так...
  - Не могу, Грег. Ты что, похоронить себя вздумал здесь? - Шепард включил инструментрон. - Ты же практически не списался на берег, планируешь почти не бывать на станции...
  - Моё место, Джон - здесь. - Адамс обвёл рукой пространство кабинета, подразумевая, конечно, весь инженерный отсек. - Я здесь... счастлив. Я здесь - силён. А там... Там я не чувствую себя спокойно. Да, Цитадель воюет, да, там тоже война очень ощущается, очень сильно ощущается. Но там... там в голову начинают лезть... всякие гражданские мысли, Джон. А я... я не умею с ними сосуществовать, с этими мыслями.
  - Война эта - не навсегда, Грег. - проговорил вполголоса старпом.
  Главный инженер кивнул:
  - Не навсегда. Это - радует. Тем не менее, Джон, до победы... до окончательной победы я... не смогу позволить себе думать "по-граждански". Хотя формально я и есть гражданский человек. Но... вот, привык как-то обходиться без этих гражданских мыслей. Сам не понимаю в деталях, как такое могло произойти, но теперь я обхожусь без них. Только после победы, Джон, да и то... не сразу. - Адамс опустил голову, перебрал лежавшие на столешнице ридеры, коснулся сенсоров инструментрона. - Понимаю, Эшли родила, у тебя самого уже четверо детей. Вроде бы мне тоже надо подумать о семье, о детях, но... боюсь я, Джон. Боюсь. На мне - ответственность за такой корабль, что... Любое отклонение... Смертельно опасно. Равно как и любой недостаток, любая недостаточность внимания, понимания. Как бы там ни было, Джон, но я - главный инженер корабля. Такого корабля... Сказка, а не корабль. И я не хочу ставить других под удар. Не хочу слабеть, Джон, не хочу быть ненадёжным звеном. - Адамс помолчал несколько секунд. - Понимаю, что я вроде бы уже не молод... Но... всё равно не могу. Корабль уже не в доке, он - на рейде, случись что - потребуется максимум. И я должен буду обеспечить этот максимум, Джон. Потому что кроме меня - некому. Да, у меня полно толковых инженеров, полно толковых техников, я в этом никогда не сомневаюсь, не имею оснований сомневаться. Для меня сейчас важно самому не стать слабым звеном...
  - Подозреваешь, что наша парочка технических магов... - проговорил Шепард, подходя к рабочему столу Адамса и садясь напротив главного инженера на тяжёлый монументальный табурет.
  - Если бы ты знал, Джон... Подозреваю, что знаешь. Мне стоило больших трудов временно списать их на берег... Они молоды, они должны вести себя как молодые люди. Гулять, общаться, целоваться, обниматься... Не время хоронить их здесь, в инженерном отсеке боевого корабля. Да, понимаю, мы вроде бы как трюмные крысы, нас редко кто видит, но очень многое от нас зависит. И я списал их временно на берег. Почти полностью списал и знаю, что у них очень скоро может быть ребёнок. И не один, Джон. Увы, я подозреваю, что теперь мало кто из женщин, из девушек нашего Отряда, прежде всего - из состава экипажа и команды "Нормандии" согласится родить одного ребёнка. Если уж Светлана, Эшли и Аликс родили двойни... То, что ни говори, а это уже - не только тенденция, но и традиция. Детский сад, Джон, будет. Обязательно будет, ведь впереди - бои на пространстве нашей Солнечной системы. Будет этот детский сад на борту "Нормандии", на борту "Волги". Никто из отрядовцев, насколько я вообще способен понять ситуацию, не согласится, чтобы их дети были где-то на Земле, где-то на Марсе...
  - Считаешь, что Архивы будут под ударом? - Шепард опёрся локтем о верстак.
  - Обязаны быть поставлены под удар, Джон. Насколько я вообще способен это понять - они будут под ударом. И нам придётся уделить немало времени противодействию и Жнецам и церберовцам. В первую очередь - церберовцам. Такой сверхмаяк Жнецы попытаются уничтожить, если не изъять, в первую очередь. Они бросят на это свои лучшие силы и там будут тяжёлые бои. Почему-то мне кажется, Джон, что наступает время, когда на высадки пойдут очень многие члены экипажа и команды. Наступает время, когда даже мне или Андерсону придётся взять в руки винтовку и ступить на марсианский грунт, чтобы лично повоевать. Наверное, это хорошо. Наверное, это хорошо и потому, что я буду видеть то, как от моей руки будут гибнуть пособники Жнецов. И я, вполне возможно, увижу это собственными глазами. Странно будет, если после войны, после победы мне нельзя будет сказать - я тоже убивал Жнецов и их пособников. Лично убивал. Не по-мужски как-то будет, если у меня не будет железных оснований так сказать.
  - Грег...
  - Не говори ничего, Джон. Я понимаю, что ты хочешь сказать. Дескать, ты - главный инженер, благодаря твоей работе целый корабль, боевой фрегат-крейсер воевал с Жнецами... Успешно воевал. Но всё это не то, Джон. Не то. Мне нужно лично убить пару сотен хасков и хоть нескольких крупняков... Иначе... мне сложно будет чувствовать себя нормально. Важно в этой войне личное, не опосредованное, а личное участие, Джон. И я чувствую, вот сутью чувствую, не знаю, как поточнее это определить, что у нас, всех экипажников будет необходимость лично пострелять и по церберовцам и по Жнецам и их пособникам. Лично, Джон. Такая война с таким врагом... Потребует этого. И в ходе защиты Солнечной системы и Земли, и в ходе рейда в Тёмный космос. И там, и там, Джон. Потому я и хочу, чтобы как можно меньше проблем было на корабле пока я буду там, на Марсе расстреливать врагов из винтовки... Пистолеты мне... как то маловаты, что-ли. А вот винтовка - в самый раз. Пока я лично не застрелю, не уничтожу несколько десятков врагов любого калибра... я не буду спокоен, Джон. Не буду чувствовать себя нормально. Мне... мне, откровенно говоря, будет стыдно. Самому перед собой будет стыдно. И тем более будет стыдно перед той, кто сможет поверить мне... очень глубоко поверить и попытаться встать рядом. Что же я за муж и отец буду, если мне нечего будет сказать, кроме нудных повествований о времени, проведённом здесь... - Адамс замолчал, на этот раз молчание длилось больше минуты. - Спасибо, Джон, что зашёл, что выслушал. Я буду на Цитадели... редко, но буду. Так что... Увидимся и поговорим ещё не раз. Ты ведь...
  - Хочу пройтись по кораблю, а потом уже - обосноваться в Штаб-Квартире, Грег. - сказал Шепард.
  - Понятно. - Адамс встал, за ним поднялся и старпом. - На "Волгу"...
  - Пойду, конечно, обязательно. Хочу повидать Светлану и детей. Да и с Явиком и дочерьми и Аликс надо повидаться...
  - Тогда - успехов. - Адамс пожал протянутую руку Спектра. - Приходи, если что...
  - Обязательно, Грег. - Шепард переступил порог кабинета и прикрыл за собой дверь.
  
  Проходивший мимо техник Реван остановился, приветственно кивнул старпому:
  - Рад видеть вас, Джон. - сказал он.
  - И я тоже рад вас видеть, Реван. - Шепард обменялся с техником рукопожатием. - Не надумали ещё, как заставить Жнецов поделиться с нами информацией трансформированных рас?
  - Думаю об этом постоянно, Джон. - кивнул техник. - И не я один. Да, мы, безусловно, будем уничтожать многие большие, расовые корабли Жнецов. Будем, такова эта война, чтоб ей пусто было. - Реван эмоционально взмахнул рукой, рубанув ладонью воздух. - Но теперь, имея Миралу, мы постараемся, чтобы информация трансформированных рас... не исчезла. Очень надеюсь на помощь Миралы, Джон. Ей будет это легче сделать, а мы... мы поддержим и поможем ей. От нас, техников и инженеров здесь тоже немало зависит. Эту информацию надо будет записать в понятном нам формате, очень чётко и точно записать. Особенно, если придётся собирать разрушенные расовые корабли Жнецов по кусочкам... Понимаю, что уничтожить такие громады полностью у нас сил может и не хватить... И очень надеюсь, что нам удастся собрать и сохранить максимум информации, хотя её объёмы и сейчас уже впечатляют... Расовые корабли - это Монбланы информации. Да, Архивы Цитадели - интересны и ценны, но информация расовых кораблей Жнецов - намного более детальная, конкретная... Она не должна исчезнуть.
  - Насчёт Архивов...
  - Мы были уже там. Недолго, но нам... для первого раза хватило. Теперь мы можем хотя бы понять, какая в первом приближении аппаратура нужна для фиксации таких объёмов информации. Будем работать над этим, Джон. Будем работать. Эта работа... позволит нам не замыкаться на служебных обязанностях и функциях. А работа эта... ничем не хуже работы над телами киборгессс... Я надеюсь, что смогу своим детям и внукам рассказать и об этой работе. Я хочу верить в нашу победу над Жнецами. И я сделаю всё, чтобы Жнецы не унесли с собой эту расовую информацию. Она принадлежит не им, могильщикам стольких высокоразумных и высокоорганизованных рас. Она принадлежит галактике и нам, её обитателям. - Реван пожал протянутую руку старпома и заторопился - его ждали дела в двигательном отсеке фрегат-крейсера.
  Выйдя из инженерного отсека, Шепард свернул в коридор, ведущий к лестничным маршам и, поднимаясь на первую палубу, встретился с Ричардом Хэдли. Как сразу вспомнил старпом, его брат жил одно время в человеческой колонии Феррис-Филдс, расположенной в пространстве Терминуса. Сейчас молодой человек не скрывал своей радости и удовлетворения:
  - Капитан, я получил, наконец, весточку от своего брата! Он таки сумел переехать в другую, более защищённую человеческую колонию! - Ричард улыбнулся, остановился перед старпомом. - Его там очень ценят, ведь он - талантливый инженер.
  - Уже инженер?! - удивился Шепард.
  - Да, капитан. Ему присвоили этот уровень квалификации по совокупности заслуг. И теперь он занимает инженерную должность, хотя, как сам пишет - и я ему верю - что любит работать наравне с техниками. Он не зазнается, я в этом уверен! И главное - он на своём месте, его уважают и ценят. И он... он жив и здоров. Успел таки уйти из той колонии... Да, слабо защищённой колонии. Теперь там... руины и развалины, но... эвакуироваться смогли все. Не все, конечно, добрались до места... Два корабля были разрушены разведчиками Жнецов... Но корабль, на котором был мой брат, к счастью, не пострадал. Теперь мы будем переписываться... Аудиосвязь будет крайне редкой, но уже возможность черкнуть несколько строчек и получить ответ - это уже счастье.
  - Рад за вас обоих, Ричард.
  - Спасибо, капитан. - молодой человек заторопился вниз. - Теперь у меня будет хороший повод чаще бывать на Станции...
  - Уверен в этом, Ричард. Успехов.
  
  Проводив уходившего сокомандника взглядом, Шепард решил посетить обиталище снабженца-интенданта, потому направился вниз, на нулевую палубу.
  - Рад видеть вас, капитан! - сержант поднялся навстречу вошедшему старпому. - У меня как раз некоторое затишье, а то минуты присесть не было. То принимаю товар, то отдаю. Работаю в полную силу, что мне всегда нравилось. Когда-то у меня было десять поставщиков и я считал, что для меня одного это слишком много, а теперь у меня их больше сотни и я чувствую себя готовым работать ещё с несколькими сотнями. Прямо конкурс можно организовывать, что я по мере возможности и делаю. Присаживайтесь, капитан.
  - Рад за вас, Кристофер. - Шепард опустился на подставленный Грином табурет. - Полагаю, у вас теперь проблема - распределить товары по складам Штаб-Квартиры и корабля?
  - Конечно, определённые сложности есть, Джон. - сказал снабженец. - но ведь это - моя любимая работа и разруливать эти сложности для меня привычно. Сейчас главное - за год подготовить запасы к использованию их в ходе работы в Солнечной системе. А там и до Тёмного Космоса дело дойдёт. Разместить же запасы... Нет, с этим сложностей не будет, ведь в основном я сейчас сделал только заказы, надо подождать несколько месяцев, пока заказы будут выполнены. Тогда и начнётся работа по размещению полученных товаров и ценностей... А сейчас... Сейчас в основном у меня чисто бумажная работа. Заказы, оформление, спецификации. Хорошо ещё, что нам Спектры дали несколько особозащищённых складов, я уже перевёл на них значительную часть запасов, освободил, так сказать, место под новые поступления. Хорошо быть рядом с Цитаделью - скорость заказа и его исполнения увеличивается до предела. - не скрывая удовлетворения произнёс снабженец. - Вы...
  - Да вот, решил пройтись по кораблю, Крист. Не в порядке офицерского или старпомовского обхода...
  - Понимаю. Всё же непривычно это - на год зависнуть у Цитадели. Нет, я не сомневаюсь в том, что поскольку и "Нормандия" и "Волга" остались на внешнем рейде, корабли Отряда обязательно и не раз примут участие в боях с силами Жнецов и их приспешников. Цитадель всё же критически важна для стабильности Сопротивления... Потому наши два корабля здесь определённо лишними не будут. Я уже подготовил один ангар для того, чтобы передать его под боеприпасы. Обычные товары вполне могут подождать и на Цитадели, а мы всё же - военный, боевой корабль. Так что боеприпасы нам будут нужнее. Главное, чтобы Цитадель выстояла. И хорошо, что мы, Отряд, будем на этот раз целый год рядом со Станцией. Мы поможем ей реально выстоять... А там - и до освобождения дело дойдёт. Я в это верю, Джон.
  - Я - тоже. - Шепард встал, обменялся со снабженцем рукопожатием. - Успехов.
  - Вам также, Джон. Если что - сразу мне. Мои партнёры уже не раз намекали, что ваши заказы будут выполнены в самые короткие сроки...
  - Постарайтесь, Кристофер, чтобы заказы отрядовцев, а не мои имели высший приоритет... - сказал Шепард, поворачиваясь к двери.
  - Вот как знал, что вы именно так и скажете, капитан. - снабженец пододвинул к себе инструментрон. - Ладно, будет по-вашему.
  
  Упоминание снабженцем боеприпасов, под размещение запаса которых Кристофер согласился освободить целый, пусть и очень небольшой, но переданный ему под товары и оборудование ангар, заставило Шепарда принять решение посетить артиллерийскую часть фрегата. Двенадцать "Таниксов", многочисленные лазеры и скорострелки системы "ПОИСК", торпедные аппараты - всё это находилось в ведении двух артиллеристов, размещавшихся теперь в прекрасно оборудованном и защищённом отсеке управления.
  Подходя к трапу, ведущему в отсек, Шепард услышал, как артиллеристы обсуждают действия Аликс во время защиты Цитадели. Дело, конечно, по нынешним временным меркам, было изрядно прошлым, но сейчас, вполне вероятно, оно было вполне в тему, ведь Отряд базировался на Цитадели и возле Цитадели и теперь срок этого базирования возле станции был весьма длительным - целый календарный год. Потому оба артиллериста рьяно обсуждали параметры, задаваемые киборгессой системам полуавтоматов и автоматов всего наличествующего и доступного ей, как ИИ, вооружения кораблей и лепестков Станции. Чем ближе Шепард подходил к люку отсека, тем он лучше понимал - обсуждение идёт уже долго и разбору подвергаются мельчайшие детали.
  - А я тебе говорю, что редко какой артиллерист способен вот так сразу понять, какое ставить упреждение. - говорил своему напарнику старший артиллерист, Билл Фергюсон. - А Аликс смогла выставить такое правильное упреждение на сотнях стволов! Нам, органикам, такое редко когда будет под силу. И правильно. Потому что слишком мы полагаемся на автоматику и полуавтоматику. А Аликс всё это вручную рассчитала, да ещё с огромной скоростью. - тут Билл увидел вошедшего в отсек Шепарда. - Простите, сэр.
  - Ничего. - Шепард кивнул обоим артиллеристам, поднявшимся со своих кресел. - И к какому же выводу пришли наши боги войны?
  - Надо нам тренироваться на ручных режимах и повышать скорость принятия и реализации решений, сэр. - сказал второй артиллерист - Оливер Флауэрс.
  - Наверное, я бы не сказал лучше, сэр. - подтвердил правоту сказанного младшим коллегой старший артиллерист. - Присаживайтесь, сэр.
  - И какие же промежуточные выводы? - Шепард опустился на приставной стул, взглянул на светившиеся дисплеи - так и есть, оба артиллериста активно воспользовались записями той бойни у Цитадели. - И давайте без чинов, время дорого.
  - Тогда, Джон. - старший артиллерист коротко, но весьма полно изложил промежуточные результаты обсуждения. - Вот так в целом. Мы уже посоветовались с артиллеристами "Волги", а они в свою очередь - с артиллеристами всех имперских кораблей - и военных и гражданских, и боевых и учебных и вспомогательных. Они тоже изучили опыт Аликс и в следующий раз Жнецов и их приспешников будет ждать ещё более жестокая головомойка. Уж тогда мы точно намылим им всем и холку и всё, что полагается. Аликс показала нам уровень, к которому мы вполне можем и даже доложны стремиться.
  - Нам бы хотелось, Джон, - сказал младший артиллерист, - чтобы Аликс нам прочла цикл лекций и провела несколько практических занятий. Коли мы уже на внешнем рейде стоим, и будем находиться под режимом боевой готовности к отражению нападения на Цитадель флотов и эскадр Жнецов и их пособников... Нам нужно быть готовыми к тяжёлым боям...
  - Полагаю, что в течение ближайших месяцев у Аликс будет такая возможность, коллеги. - сказал, подумав несколько минут Шепард, оторвав взгляд от экранов, на которых разворачивались картины того боя у Цитадели. - Я вмешиваться в это дело не буду - сами договаривайтесь. Вы у нас главные по артиллерии на фрегат-крейсере, вам и карты в руки. А двенадцать "Таниксов", уверен, смогут спеть погребальную песнь не одному крейсеру Жнецов. О прочей мелочи вроде фрегатов и эсминцев я и упоминать не буду - они уже заранее - трупы. А сейчас давайте-ка посмотрим настройки систем и определим, что следует сделать в самое ближайшее время, чтобы оказаться сверху в противостоянии с Жнецами, которые не преминут нагрянуть к станции.
  - Конечно, Джон. - Билл кивнул и вместе с Оливером они погрузились в дебри экранной информации настроечных меню. Обмен мнениями и обсуждение затянулись больше чем на час, но все трое остались очень довольны. - Хм. Это интересно. - подытожил Билл, когда погас последний настроечный экран. - Похоже, мы действительно сможем угомонить не один крейсер...
  - Если Сопротивлению удастся захватить в следующем месяце хотя бы два крейсера Коллекционеров - я, как Спектр, буду ходатайствовать перед Советом Сопротивления о том, чтобы оба крейсера встали на защиту Станции. А вам, так и быть, возможно, придётся под руководством Явика наладить там артиллерийское хозяйство и научить цитадельцев обращению с вооружением и системами. Сделаете?
  - Спрашиваете, Джон. - улыбнулся младший артиллерист. - Да я хоть сейчас готов.... Не всё же время нам разрушать такие корабли. Это же протеанские крейсера, а они сотни лет противостояли войскам и флотам Жнецов почти что в одиночку. Для нашей Цитадели такая защита будет в самый раз!
  - Не сомневаюсь в этом, друзья. - сказал Шепард, вставая. - Ладно. С Аликс вы договоритесь сами, думаю, она уже в курсе вашего желания и сама решит, когда и сколько уделить вам внимания. - капитан переступил порог люка, раздумывая над тем, куда следует направиться сейчас. Коллега двух главных богов войны, второй артиллерист Том Фостер уступил дорогу старпому, приветственно кивнув ему. Шепард, ответив на приветствие и ступая на трап, подумал, что Фостер, конечно же, слышал большую часть обсуждения, ведь дверь в пост была открыта едва ли не настежь.
  
  Спустившись по лестнице в ангар, Шепард подошёл к отсеку, где размещались челноки фрегата. Два челнока находились в готовности к вылетам недалеко от главных ворот ангара, ещё два челнока - на линии резерва, а здесь стояли два челнока, которые проходили межполётную диагностику и регулировку. Дарт, копаясь в хитросплетениях трубопроводов, в который раз рассказывал, как он участвовал в решении проблемы сбитого торгового корабля на планете Нейта. Изредка отвлекаясь от работы, он показывал коллегам-водителям, как тогда ему приходилось управлять челноком.
  - Пешим по-лётному? - тихо сказал Шепард, подходя к группе водителей.
  - Да, капитан. - кивнул Дарт, вытирая руки тряпицей. Остальные водители тоже приветственно кивнули старпому.
  - Только вот некоторые детали, Дарт, были совершенно другими. Но, впрочем, дело давнее, главное, что мы сумели тогда решить ту проблему. - усмехнулся Шепард, давая собеседникам понять, что сейчас можно пообщаться вне протокола. - Как у нас с нагрузкой на челноки на ближайшие два-три дня?
  - Расписание мы выдержим без проблем, Джон. - сказал Дарт. - Челноков достаточно для нужд фрегата, основная масса грузов, оборудования и пассажиров будет переброшена без особой нагрузки на челночный флот. Всё же столько челноков - это сила, а цитадельцы обещают поставить нам ещё два новых челнока. Мы, конечно, с техниками обнюхаем их от носа и до кормы, по-другому и быть не может. Вот Дитрих идёт, он может подтвердить, что предварительно оба челнока для наших нужд, прежде всего - применения в бою - весьма приемлемы.
  - Подтверждаю, Джон. - с ходу уловив дозволенный формат общения со старшим офицером корабля, сказал подошедший водитель челнока. - Если уж на Феросе выдержали наши старые челноки, то новые, построенные с учётом реального боевого опыта - и тем более выдержат. Другие машины мы на борт фрегат-крейсера просто не примем.
  - Кстати, Дит, ещё раз покажи схемы пилотирования на Феросе. - сказал Дарт. - Мы, конечно, помним, но сейчас полезно обновить, если впереди - массовый возврат экипажа и команд на борт.
  - Под обстрелом, конечно, сложнее будет, но ничего, здесь и без нас достаточно кораблей. Прикроют, пока разбираться будем. - Дитрих активировал свой инструментрон, вывел изображение на настенные экраны. - Вот, взгляните.
  Обсуждение, которое, как понял Шепард, состоялось далеко не в первый раз и уж точно не в последний, заняло не больше четверти часа, но зато все водители, поучаствовавшие в нём, в очередной раз были полностью удовлетворены и даже обрадованы - всё же Феросская эпопея была одной из наиболее значимых, в которых они - пилоты малых кораблей фрегат-крейсера принимали самое непосредственное и самое активное участие. Никто из водителей не сомневался в том, что пилоты и экипажи других кораблей, собравшихся вокруг Цитадели, в случае чего дадут им полную возможность в кратчайшие сроки забросить со Станции на борты кораблей Отряда все экипажи и команды - тогда ведь никто не будет особо разбираться - лететь ли к "Волге" или к "Нормандии", главное - успеть перебросить на борты всех членов экипажей и команд, а уж там они дадут жару оккупантам.
  Подошедший Леонард Макбрайд - водитель челнока, принимавший самое непосредственное участие в эвакуаци тяжелораненой Тали Зоры с Фероса и потому прекрасно знавший, что такое лететь к кораблю по самому короткому маршруту, внёс мало уточнений в картину, сформированную его коллегами, тем не менее его мнение было выслушано со всем вниманием и подверглось глубокому осмыслению.
  Ник Клеменс - водитель челнока, участвовавший в иден-праймовской эпопее и потому хорошо знавший, что такое на самом деле - встреча с неведомым, также внёс свою лепту в обсуждение, добавив пару-тройку уточнений. К мнению старожила фрегат-крейсера коллеги прислушались с ещё большей охотой - кому как не Клеменсу знать, что такое пилотирование челноков в особых условиях.
  Вернувшийся из полёта к "Волге" Стив Кортез, водитель командирского челнока, привёз Шепарду комплект ридеров с новейшей информацией и отдельный ридер с письмами и сообщениями личного характера. Шепард уложил ридеры в поясную сумку, обменялся с торопившимся вернуться к своему челноку Стивом - предстоял очередной вылет, теперь уже - на Цитадель - рукопожатием и, ещё немного пообщавшись с водителями, обсуждавшими рейсовое расписание движения челноков, решил подняться на вторую и третью палубы фрегат-крейсера.
  В каютной части одной из главных палуб корабля Шепард встретился с полисменами-десантниками. Те расположились в кубрике и не преминули привлечь старпома к обсуждению уже ставших историей боевых операций Отряда и больше двух часов Спектр активно участвовал в обмене мнениями с членами полного состава группы высадки.
  - Когда мы летели на Иден-Прайме на челноке к месту расположения капсулы с Явиком, - говорил Грег Хорн, - я и подумать не мог о том, насколько всё быстро и глубоко изменится. Когда я впервые встретился с ним взглядом... ещё тогда, когда он не покинул Иден-Прайм, не прибыл на борт фрегата... я теперь понимаю, что значит на самом деле выражение "взгляд Вечности". Пятьдесят тысяч лет спрессовались для меня в несколько секунд такого взгляда. - сказал Грег. - Я понимаю, что он тогда преодолевал нешуточную усталость, даже можно сказать - разбитость. Но взгляд... это было нечто. Я не уверен, что я бы смог разумно пошевелить рукой или ногой после пятидесяти тысяч лет глубочайшего анабиоза, а тут - несколько минут - и он готов был воевать... Что и говорить, если даже с Жнецами они вели вполне успешные бои сотни лет... - Грег махнул едва заметно рукой, сдерживаясь и понимая, что собеседники отчётливо видят - у него просто не хватает слов. - Один полёт над Иден-Праймом - и всё кардинально изменилось... Что и говорить, если даже заносчивые Советниики Цитадели обратились в соляные столбы, едва только появился Явик в кабинете у Удины... Уникальный опыт. Наверное, друзья, у многих из нас появятся спутницы за этот год, который Отряд проведёт на Цитадели и рядом с ней. Значит, у многих из нас могут появиться и дети, которым мы скоро расскажем то, о чём они не смогут прочесть в Экстранете, ведь писать мемуары, к счастью, нам ещё очень рано. А вот рассказывать детям о героизме, о простой человеческой работе - самое время.
  Его поддержали одобрительными улыбками и кивками - большинство полисменов-десантников уже переписывалось, как знал Шепард, со многими обитательницами Цитадели и не только землянками. Жизнь брала своё и этот год для членов Отряда становился действительно крайне важным и особым - впереди была защита Солнечной системы, впереди была защита Марса, впереди была защита Земли. Впереди был тяжёлый и неоднозначный по своим результатам и последствиям рейд в Тёмный космос. Даже если Жнецов и их пособников удастся отбросить за пределы Солнечной системы, даже тогда результат войны, результат противостояния не будет однозначно в пользу обитателей Галактики. Предстояло нанести добивающий удар, бросить на него все резервы, все ресурсы, чтобы Жнецы больше никогда не поднялись, не окрепли и не смогли возродиться. И сделают это вот такие вот простые парни, такие же как эти полисмены, ставшие профессионалами-десантниками, получившие уникальный боевой галактический опыт.
  Боёв непрерывных не бывает, а между боями, в минуты и часы затишья все разумные органики вспоминают о том, что они живые, что они живут не только в боях, не только на войне. И потому, как знал старпом, прибытие Отряда к Цитадели и годичная стоянка для многих членов Отряда станут поворотным моментом и в личном плане. У многих появятся спутницы жизни, а кто-то успеет и увидеть своих собственных детей.
  - Нельзя позволить церберовцам и дальше издеваться над детьми. - сказал вернувшийся с дежурства из помещения Дежурной части Тревожной группы защиты и обороны фрегата сержант-полисмен Кай Моррисон. - Это, что ни говори - наше будущее, не только землян - всех наших коллег по пространству Галактики. Кто же мы такие будем, если и дальше позволим каким-то хаскам издеваться над нашими детьми? - Кай запнулся и собеседники поняли его, участвовавшего в вылете на Прагию и видевшего и эти тёмные и страшные транспортные капсулы-контейнеры и двухместные, лишённые дверей камеры, где церберовцы содержали детей-биотиков.
  Никто не стал ничего говорить вслух, всем были в тот момент чужды банальности, вроде лозунговых высказываний "не позволим", "не простим". Каждый из полисменов-десантников понимал, что такое решение каждый разумный органик должен принять сам, индивидуально, молча. А уж каково будет это решение все окружающие разумные увидят и поймут быстрее и лучше, чем любые парадные высказывания.
  В эти минуты каждый из воинов чувствовал, что он стоит между опасностью и той женщиной, девушкой, которая, вполне возможно, даст согласие на то, чтобы стать его женой и матерью его детей. Действительно, что же он за муж и что же он за отец будет, если позволит каким-то полусинтетам издеваться над беспомощными малолетками? Он - воин и его задача - защитить от опасности слабых, защитить всемерно, если потребуется - то собственной жизнью.
  - Нельзя позволить корпоратам, везде ищущим только прибыль, вот так просто бросать на произвол судьбы своих сотрудников. - тихо сказал Нил Хейнс - младший полисмен-десантник. Шепард кивнул первым, поняв, что имеет в виду юноша - конечно же, то, что попытались сделать с сотрудниками Экзо-Гени, решившими остаться на Феросе, воротилы этой галактической корпорации, причём - воротилы не явные, официально являвшиеся владельцами компании, а те, кто стоял за их спинами, скрываясь в тени. - Нельзя. Они с самим дьяволом договорятся, продадут ему души, но постараются выжить, чтобы и в дальнейшем жить удобно... А жизнь... она ведь не всегда удобная бывает.
  - И потому надо усилить контроль за Штаб-Квартирой и её окрестностями, равно как и контроль за безопасностью кораблей Отряда. А то ведь реальность нам продолжает подсовывать ситуации выбора явно или неявно. - сказал полисмен-десантник Орест Батлер. - Хорошо ещё, что не все враги монолитны...
  - Да уж. - подтвердил справедливость суждения, высказанного коллегой другой полисмен - Пит Синглтон. - Одно дело - получать в союзники протеанина и совершенно другое - валить Жнеца, сумевшего опуститься на давно заселённую людьми планету. К сожалению, мы уже видели и не только на Палавене, что могут натворить такие вот свободно разгуливающие по поверхности вполне колонизированной планеты эсминцы... Да и более крупные, чем эсминцы корабли Жнецов. О мелочи я уж и не упоминаю вслух.
  - Война предстоит тяжёлая и длительная. - сказал Джереми Уокер. - Ведь и среди разумных органиков немало готовых предателей. Эти советники. - полисмен-десантник отложил ридер, который до этого внимательно читал, прислушиваясь к разговору, пододвинулся поближе к участникам обсуждения, устроился поудобнее на койке. - Видел я этих советников. А ведь дошло до того, что теперь для меня Советник - это совершенно ну ни разу не небожитель. Так, мелкая сошка.
  - Не каждый, к счастью. - сказал, выключая свой инструментрон другой полисмен-десантник, сорокалетний Джордан Хенсли. - Да, Тевос не удержалась даже на минимально - нормативной высоте своего положения, за что и угодила за решётку, хорошо ещё, что из Тюрьмы Спектров она никуда не денется. Но и турианец и саларианец тоже оказались проблемными. Сейчас в Совете из вменяемых только Т"Сони и осталась. - Хенсли взглянул на напрягшегося Шепарда. - Джон, мы знаем, что ей сейчас мягко говоря не до советнических функций. Хорошо, что у неё есть любимый мужчина, который успел стать её мужем... И хорошо, что она поверила ему настолько, что согласилась родить от него ребёнка, маленькую азари, да, хочется верить, не последнюю. Думается мне, что она родит от Майкрофта ещё как минимум двоих детей, причём сделает это быстро, второго ребёнка она может вполне родить к концу нашего года пребывания на Цитадели. Хорошо также, что ей не пришлось ступать в этот цитадельский советнический гадюшник. Она, конечно, привыкла к перегрузкам, но этот клубок змеюк - ещё та проблема. А ей надо о личной жизни подумать, реализоваться в этом направлении... А когда она вернётся окончательно к исполнению обязанностей Советника Цитадели, там, возможно, и война очень скоро закончится. И тогда младшая Т"Сони сможет реализоваться не только как Советник. Уверен, она шагнёт выше и дальше.
  Уважительные кивки были ответом на слова пожилого полисмена. Ни для кого из коллег не представляло проблемы то, что к столь почтенному для людей возрасту он дослужился всего лишь до сержантских лычек. Зато он обладал огромным жизненным опытом и даже капитан-спецназовец выслушал мнение полисмена со всем вниманием, уважительно и молчаливо. Отряд действительно стал семьёй, члены которой отслеживали состояние друг друга, чтобы успеть помочь, поддержать, посоветовать, предостеречь. Сложности во взаимоотношениях между Шепардом и младшей Т"Сони ни для кого из отрядовцев не были особой тайной. Конечно, многие детали оставались надёжно скрытыми, понимались на уровне легенд, осторожных предположений, но очень многое было хорошо известно, правильно и глубоко понято. Все отрядовцы знали, что Лиара тоже воевала, стала профессионалом-ополченцем, знала далеко не понаслышке, что такое ратный труд. И уж конечно молодую, едва перешагнувшую столетний рубеж азари все земляне считали женщиной и потому относились соответственно.
  - Сейчас такое время, что воюют все, способные носить оружие. - перевёл разговор на другую тему Мэтью Баркер. - Вам всем известно, что я видел то место, где Тали Зора воевала с гетами на Феросе. Вам всем известно, что она штопала себя наживую без наркоза. А ведь она тогда, в тот момент не была адмиралом. Ни формально, ни фактически. Да и как девушка из оружия, положенного ей, располагала только пистолетами. Ну и, конечно же, кинжалом. Впрочем, вам также всем известно, что кинжал не впечатлил бы этих гетов-еретиков, этих шагоходов. - Баркер взглянул на Шепарда, тот кивнул, разрешая продолжать. - А вот пистолетами... она владела хорошо. А ещё лучше, как оказалось, она владела дробовиком. Что для этих самоходных платформ уже очень критично. - Мэтью помолчал. - Да, не знали мы, что есть такой враг... загалактический. Наши разборки внутригалактические по сравнению с его нажимом выглядят детскими потугами... И, я полагаю, теперь можно уже сказать, что Жнецы натолкнулись на силу, способную поломать им их исправно работавший раньше план Жатвы. Явик прав, у нас есть то, что раньше, может быть, не проявлялось с такой силой. У нас есть надежда на то, что именно мы, нынешние жители Галактики, одержим победу над этим внегалактическим врагом, над этими оккупантами. Да... - Баркер помолчал несколько секунд. - Мы, конечно, несём, как разумные органики, огромные, колоссальные даже потери. Каждую минуту гибнут десятки, сотни разумных. Но, тем не менее, уже сейчас ясно - мы не будем воевать сотни лет и сделаем всё, чтобы закончить войну победой над Жнецами в кратчайшие сроки. Мы все видели, пролетев по Галактике, сколько ещё неосвоенных богатейших миров находится в её пределах, сколько ещё нам предстоит созидательной, мирной, нормативной работы. А какие-то Жнецы... Да, с ними мы будем воевать. Будем воевать беспощадно. Потому что они доказали нам свою чуждость, свою вредоносность... Мы их обязательно победим. Потому что мы готовы воевать. Все. И женщины, и мужчины. И даже дети. Турианцы начали первыми формировать детские партизанские отряды. Раса воинов вспоминает, пусть очень сложно, трудно и даже где-то медленно, но вспоминает, что такое воевать по-настоящему, с действительно сильным и опытным врагом, пришедшим к нам в Галактику из глубин Вселенной. - Мэтью передвинул свой табурет поближе. - Я не совсем чётко представляю себе, что такое Тёмный Космос, но уверен, что это - довольно чуждое для нас, жителей Галактики место. Я думаю, что мы зачистим его и закроем туда вход.
  - Хорошо, если мы закроем туда вход понадёжнее, чем "Омегу-четвёртую". - сказал Ричард Ролстон. - А то ведь Коллекционеры продолжают атаковать и временами даже успешно - многие колонии наших партнёров. Да и про человеческие не забывают. Пытаются выполнять программу, выданную их хозяевами... Столько уже полегло от их аппетитов... - Ролстон вздрогнул и все собеседники поняли, что он в очередной раз вспомнил то, как шла эвакуация колонии Нью-Кантон, располагавшейся в Пространстве Терминуса. Тогда, к сожалению, по неоднократно теперь уже надёжно подтверждённым данным Коллекционеры сумели высадить десант и пленить часть колонистов, которых затем вывезли в неизвестном направлении. Родственники Ричарда успели улететь раньше, чем к планете и к колонии приблизились два крейсера Коллекционеров. Если от одного такого корабля система обороны колонии смогла бы ещё защитить поселенцев, то от двух она защитить их не сумела и потому часть колонистов была изъята Коллекционерами. Судьба вывезенных людей до сих пор была неизвестна.
  Собравшиеся в кубрике полисмены не стали убеждать своего коллегу, что коллекционеров непременно накажут, что колонистов непременно спасут. В таких вот дежурных убеждениях не было ни необходимости ни смысла. Да, какую то часть пленников и пленниц смогут освободить, хорошо, если до того времени их не переработают в пасту и не трансформируют в хасков. А то ведь у Коллекционеров, лишившихся одной из самых оснащённых главных баз, теперь это было организовано очень чётко и главное - быстро осуществлялось. Да разве только в Коллекционерах дело - тысячи и десятки тысяч батарианцев были уже трансформированы, многие турианцы, азари, саларианцы, кварианцы становились хасками, послушными воле Жнецов. Враг усиливал нажим, наращивал давление. Важно было выстоять, не отступить, не согнуться.
  Вошедший в кубрик каютной части фрегат-крейсера мастер-сержант Гектор Уитмен уважительно кивнул Шепарду и присоединился к своим коллегам, ничуть не стремясь выделить своё командирское звание и положение. Разговор зашёл закономерно об охране и обороне доков и причалов, на которых будут базироваться подразделения Отряда, а также об охране и обороне Периметра и внутренних частей Штаб-Квартиры. Деталей никто не касался и не озвучивал вслух, соблюдая секретность, но и общие рассуждения были предельно неконкретными и понимались интуитивно, безмолвно.
  Несколько десятков минут обсуждения и Шепард незаметно покинул пределы каютной части фрегат-крейсера, предоставив полисменам-десантникам возможность пообщаться без его командирского присутствия. Зайдя в Дежурную часть фрегат-крейсера, старпом получил последние сообщения, требовавшие его решения и вмешательства. Около часа он просидел в уголке помещения Дежурной части, склонившись над клавиатурой инструментрона. Надо было отработать все файлы, изучить, ответить на вопросы, где-то предостеречь, где-то посоветовать. Работа и служба продолжались, они никогда и не отпускали Шепарда надолго. Вахтенные офицеры изредка поглядывали на склонившегося над клавиатурой старпома, но он не замечал их внимания, будучи погружён в обдумывание очередной проблемы.
  Вошедший в помещение Дежурной Части Майкл Рассел сразу направился к Шепарду.
  - Капитан...
  - Можно по имени, Майкл. - Шепард поднял на подходившего взгляд и указал на стоявший рядом табурет. - Присаживайтесь.
  - Спасибо, конечно. - полисмен, выполнявший ранее обязанности шеф-повара, присел на краешек табурета. - Я вас везде ищу, Руперт недоволен.
  - Угум. Игнорирую распорядок приёма пищи. - кивнул старпом, закрывая экран инструментрона и сворачивая клавиатуру.
  - Вот именно. Так в точности он и выразился. Так что, если я уж вас нашёл, то - пройдёмте, капитан. Иначе мне не улыбается вот совершенно объясняться с Аликс и тем более - с каперангом Стрельцовой. А уж под огонь Селезневой я вообще не имею ни малейшего желания попадать. Уж если они все пожелали, чтобы вы по-нормальному пообедали, то вам остаётся только подчиниться. Мне совершенно не улыбается быть разобранным на составные части, а Селезнева вполне сможет это устроить. Так что... - Майкл встал.
  - Хорошо, хорошо, уговорили. - Шепард встал, кивком попрощался с офицерами вахты Дежурной Части фрегат-крейсера и покинул комнату, выйдя в коридор.
  - Только, капитан. - Рассел сразу обрёл служебный вид. - Руперт настаивает на том...
  - Чтобы я уделил внимание исключительно еде. - сказал Шепард, ступив на лестницу, ведущую на верхние палубы. - Что-ж, желание шеф-повара корабля мне придётся уважить. - он переступил порог столовой, ответив на приветственный кивок Гарднера. - Спасибо, я уже здесь и не собираюсь сбегать. - он обменялся с Расселом рукопожатием и полисмен поспешил покинуть зал столовой. - Двойной обед, Руперт, пожалуйста. И обещаю, что буду уделять внимание только еде.
  - Рад. - шеф-повар быстро положил подносы, заполнил их сосудами и тарелками, вынутыми из термошкафа. - Вот. Каперанг Стрельцова особо настаивала на том, чтобы вы пообедали домашним. И пока мы стоим здесь, у Станции, сэр, мы будем кормить всех отрядовцев исключительно домашней едой.
  - Даже так?! - Шепард подхватил подносы, перенёс их на близстоящий столик. - Я рад.
  - И с Майклом мы договорились, что я буду регулярно появляться в Штаб - Квартире на Станции и готовить пищу для всех сотрудников нашего обиталища. Так что Майкл больше на меня не в обиде - я вполне могу ненадолго оставить ему здешнюю столовую - он справится.
  - И почему мне кажется, Руперт, что вы замахиваетесь на большее? - Шепард доел суп, приступил ко второму блюду - картошке с мясом. - Вот кажется и всё тут.
  - Вам не кажется, Джон. - Гарднер вышел из-за стойки, пользуясь тем, что пока что в столовой не было новых посетителей. - Я уже решил, что когда мы будем на Марсе или на Земле - я возьму в руки винтовку и буду отстреливать хасков десятками. Стыдно сказать, ведь я когда-то называл себя сержантом. Если мне это кто-нибудь из моих старых знакомых припомнит, а я так и не убью собственноручно несколько сотен прислужников Жнецов, я ведь со стыда сгорю. - шеф-повар присел напротив обедавшего Шепарда. - Так что...
  - М-да. Теперь я понимаю, почему Ричард ходит довольный. Он очень рад вашим успехам. - Шепард пододвинул к себе стакан с травяным чаем, промокнул губы салфеткой, сложил приборы на тарелку. - Он действительно не ожидал, что вы, как наш шеф-повар, окажетесь столь искусны в обращении с обычной штурмовой винтовкой.
  - Так ведь... - скромно потупившись, произнёс Гарднер. - в такую войну смешно пропадать в тылу, ведь и тыла-то, собственно, в любой момент может не оказаться в наличии. Знаю, Джон, имперцы называют такую войну Отечественной, когда, как говорится, воюют с врагом и стар, и млад. Европейцы называют такие войны Мировыми и они тоже правы - такие столкновения затрагивают почти всех разумных... За очень, очень небольшим исключением. А Дженкинс... он прав, утверждая, что весь личный состав Отряда независимо от должности обязан уметь хорошо и даже очень хорошо стрелять, маскироваться. И я, признаться, рад, что кроме поварских обязанностей занимаюсь чем-то другим, вне сомнения, достойным. Если уж на то пошло, то защищать Солнечную систему нам, людям придётся всем - без малейшего исключения. Нашу материнскую звёздную систему. И бои там предстоят... страшные. Вот душа у меня так утверждает, не знаю, как поточнее сказать. А тогда, когда эти бои начнутся... трудно будет усидеть на кухне вот так, с ножом и черпаком в руках. Лучше уж винтовку и чтобы видеть врага в прицел...
  - Может быть вы и правы, Руперт. Но... - Шепард допил свой травяной чай, сложил всю посуду на поднос, отнёс к моечным автоматам, вернулся к столу, остановился рядом с сидевшим Гарднером. - Учиться...
  - ... военному делу настоящим образом. - продолжил шеф-повар. - Знаем. И я буду учиться именно так. Не отлынивая и не сачкуя. Не хочу быть тыловиком, не нюхавшим аромата войны вблизи... И не хочу, чтобы наша доктор Чаквас напрягалась, штопая меня, глупо сунувшегося под заряды. Не хочу доставлять ей лишних хлопот. И потому - буду учиться.
  - Верю. Спасибо за обед, Руперт. Было очень вкусно.
  - Пожалуйста, Джон. Рад, что вам понравилось. Не забудьте про ужин. Хотя, предполагаю, что вы поужинаете уже на "Волге" или на Цитадели.
  - Может быть. Может быть. - Шепард кивнул встававшему из-за стола шеф-повару и вышел из столовой, подумав: "Может быть он и прав, именуя себя сержантом. Кто знает, может быть, по итогам войны после победы мы присвоим ему это звание официально. Хорошо, что он не хочет отсиживаться в тылу. Но даже и в тылу он нормально, очень хорошо даже работает. Его стряпню хвалят и если он действительно сможет целый год вместе с напарником кормить отрядовцев домашней едой - честь и хвала ему будут обеспечены."
  
  Оказавшись в БИЦ, Шепард сразу определил, что очень многие специалисты покинули борт фрегат-крейсера, торопясь освоить комнаты, выделенные им в жилом городке Штаб-Квартиры на Станции.
  - Удивляетесь тишине, Джон? - поднял голову штурман фрегат-крейсера Пресли. - Вы правы, очень многие ринулись на Цитадель, надо ведь освоиться. На борту, практически, остались, кроме полисменов дежурной смены, только Моро, Оливия, Марк, я, вы, Ингвар, - он указал на сидевшего за своим пультом специалиста по радиоэлектронной борьбе, - Чаквас и Андерсон. Не считая, конечно, Адамса с его коллегами. Артиллеристы уже закончили работу и улетели на Станцию, закрыв пост на автоматику. Солуса почти силой пришлось ссаживать на Цитадель, он всё порывался вернуться, но ему показали ещё одну упакованную лучшей аппаратурой лабораторию в периметре Штаб-Квартиры - только её вид и убранство и заставили нашего учёного остаться на Цитадели. - Пресли помолчал, что-то вымеряя на карте и чёркая экранчик настольного инструментрона. - Не так много, но и не так мало. Здесь пока в районе нашей цитадельской ответственности - затишье, так что вполне можно обойтись сокращённым составом. Хотя, на мой взгляд это затишье - перед бурей. Как минимум в ближайшие месяцы будет пять крупных флотских атак на Цитадель. Потому сейчас вот занят разработкой массива курсов. - Пресли кивнул на Карту. - Хорошо ещё, что есть время вспомнить дедовские методы, а не механически прожёвывать уже подготовленные автоматами данные. - штурман опустился в развернувшееся кресло, устроился поудобнее. - Моро и Оливия - в пилотской кабине, Марк по-прежнему отстаивается в одном из Залов Информации, а Андерсон и Чаквас - в капитанской каюте. Вот вы, Джон, блуждаете по кораблю как призрак известного отца некоего принца. Да я тут на пару с Ингваром пытаюсь сообразить, что нас ждёт, точнее - может ждать в ходе первого же флотского нападения Жнецов на нашу Цитадель. Кстати, вы заметили, что отрядовцы всё чаще говорят не "Цитадель", а "наша Цитадель".
  - Так она действительно будет нашей целый год, ведь мы базироваться на ней будем. - сказал Шепард. - И отвечать за её безопасность и за спокойствие её обитателей тоже придётся и нам в том числе. Ведь и фрегат и крейсер не зря оставлены на внешнем рейде. Сегодня вот был у артиллеристов - так они буквально вылизывали таблицы стрельбы. Готовятся к самым мало-мальски возможным и даже к гипотетически возможным ситуациям. Да, мы, как фрегат-крейсер, далеко не беззубы, но... Лучше заранее подготовиться.
  - Вы правы, Джон. - кивнул Пресли. - И всё же, как тепло, по-домашнему звучит - "наша Цитадель". Она - действительно наша, теперь человечество, земляне, люди - там далеко не чужаки, мы уже перестали быть неведомыми зверушками для большинства рас пространства Млечного Пути. Хорошо, если это единство сохранится надолго. Как единство сосуществования, так и единство понимания. - Пресли отключил инструментрон, свернул экран. - Вот, отметил, многих тянет на философию. Как-то в такие моменты не хочется воспринимать себя простым винтиком, хочется верить, что ты делаешь большое сложное дело, важное дело.
  - Так ведь оно и есть важным и сложным, Чарльз. - Шепард взглянул на мерцавшую Звёздную Карту. - Мы воюем с сильным, изворотливым, опытным врагом. И мы должны его победить. Сделать так, чтобы он стал историей, стал прошлым и утерял любые возможности возродиться и снова начать убивать. Дело, что и говорить, достойное.
  - Достойное - значит, будем заниматься этим делом. А пока... Пока я вот в редкие минуты отдыха просчитываю, как мы будем летать в нашей, Солнечной системе, защищая её от флотов и эскадр креветок. - Пресли переключил режимы Карты и панорама окрестностей Станции сменилась хорошо знакомой гелиоцентрической системой окрестностей Земли. - Вот такие вот... маршруты. - он указал светопером на сетку пунктиров. - Конечно, пришлось учесть, что церберовцы ринутся разрушать сверхмаяк на Марсе по приказу Жнецов. Ну не хотят они оставлять нам такой дорогой и ценный артефакт. Не хотят. Надеются ещё победить... Пусть надеются. Слабое это питание для такой надежды, очень слабое. - Пресли подождал, пока Шепард насладится видом окрестностей Марса и переключил Карту. - А вот с Землёй... С ней сложнее - слишком важная эта цель для Жнецов. Даже Марс по сравнению с ней - мелочь сущая. Бои предстоят, как я понимаю, тяжелейшие. И флотские, и эскадренные. И потери будут - слишком большие. С обоих сторон, к сожалению. Хотел бы выдать это за эмоции, но увы, расчёты показывают именно такой прогноз. Не до эмоций сейчас, Джон. Столько землян погибнет... А уж сколько кораблей будет разрушено - вообще сосчитать сложно. Но обнадёживает одно - драться люди будут отчаянно и ожесточённо. И, по всей вероятности, Джон, они не будут просить помощи у других рас. Не просчитывается этот вариант. Вряд ли к тому времени Жнецы не попытаются надавить на материнские системы других рас так, что оказание помощи нам, землянам, уже не будет простым и малозатратным делом. Так что драться будем почти что в одиночестве. Ну так нам... и не привыкать. Главное - устранить и разрушить "Цербер", выявить причастных к его деятельности обитателей нашей Земли, наказать их так, чтобы и помыслить о прежней вредоносности боялись...
  - Впечатляющую работу вы провели, Чарльз. - сказал Шепард, обозревши все уголки Звёздной карты. - Эти намётки очень помогут нам тогда, когда наступит черёд Марса и Земли.
  - Наступит, к сожалению, очень скоро. Вот, полагаю, через год и дойдёт дело до использования этих, как вы выразились, намёток. Трудным и сложным будет этот год, Джон. Для очень многих. Потому командир и распорядился всех, кого только можно отпустить на Цитадель. Пусть ощутят какую-никакую, но твёрдую, станционную почву под ногами, пусть побудут не воинами - обычными людьми.
  - И вы, Чарльз...
  - Я - штурман, навигатор, Джон. Мне положено оставаться рядом с командиром. Да и ловить мне на Станции нечего... Слишком много я перевидал служебных романов. Не хочу больше видеть их. Не хочу. А тем более не хочу кому-то сам разрушать нормальную жизнь, набиваясь в спутники. Тяжёлый у меня характер, Джон. Вот помотались мы по Галактике вместе и рядом и я подумал об этом не раз и очень серьёзно и глубоко подумал. Не гожусь я для семейной жизни. Мне гораздо легче наедине, вот так, с картами, таблицами, схемами, с расчётами. А общаться двадцать четыре часа в сутки... Мне уже тяжело. Так, эпизодически, без дальних и глубоких прицелов - тоже, но в меньшей степени. А так... Мой характер слишком тяжёл, я это теперь хорошо понимаю. И меняться мне... поздновато. Да и не хочу я меняться сейчас, Джон. - тихо сказал Пресли. - Я оказался не готов к столь плотному взаимодействию с инопланетянами, Джон. Не знаю, можно ли назвать это ксенофобией или следует обозвать мою настройку ещё каким-то научным термином, но - не готов был. Был, к счастью. И сейчас не готов, но уже намного меньше, чем раньше. Слишком многое в Отряде изменилось за эти декады, Джон. Изменились и мы сами. И я тоже не избежал этих изменений. Хотя мне пришлось меняться глубже - отправляясь на Иден-Прайм, я не рассчитывал, откровенно говоря, служить на этом корабле и дальше, после возвращения к "Арктуру". Думал - спишусь на берег, а там подыщу себе очередной корабль. Сами знаете, насколько длинный и большой у меня послужной список. А вот завис здесь. И теперь, наверное, спишусь на берег только после победы. Нашей победы над Жнецами, Джон. Наверное, тогда я смогу подумать более свободно о том, чтобы стать спутником жизни какой-нибудь женщины. А так... сейчас. Нет, я к этому не готов. Вот отведём угрозу от Земли, разберёмся с Тёмным Космосом - тогда, быть может, я решусь. А сейчас - нет, Джон. Лучше уж быть честным с самим собой, чем питать иллюзии. Привык я к автономности, к самостоятельности. Привык к нашей отрядной семье. Вряд ли кто сможет сравниться в моей душе и в моём сердце по важности и ценности с отрядовцами, Шепард. - Пресли выпрямился. - Ладно. Вас ждёт Ингвар. И, подозреваю, что вы не преминёте заглянуть к оставшимся на борту обитателям фрегат-крейсера. А скоро уже вечер - вторая половина дня как всегда проходит быстрее, чем первая. Не знаю, внутренняя ли это настройка. Спасибо, Джон.
  - Не за что, Чарльз. - Шепард уважительно кивнул навигатору, сошёл с постамента Звёздной Карты. - Всё у нас получится. Всё, что может получится - получится по максимуму. Потому что мы - постараемся.
  Пресли только кивнул, погружаясь в очередную волну расчётов. У каждого нормандовца война с Жнецами была своей, в том числе и личной. У навигатора Чарльза Пресли она была такой - тихой и предусмотрительно просчитанной до мелочей.
  
  Ингвар Темпке, полисмен, а теперь уже - профессионал-специалист, кудесник по части радиоэлектронной борьбы, встретил подходившего к нему старпома лёгким едва заметным кивком. Улыбаться не стал, не до того ему явно было. Молча указал взглядом на экран своего пульта и Шепард, проследив за его взглядом, понял причину беспокойства спеца. Полчаса они вполголоса обсуждали разные варианты обеспечения электронного противодействия попыткам Жнецов взять на себя контроль за начинкой кораблей Флотов Охраны и Флотов Обороны Цитадели. Да и саму Станцию следовало прикрыть понадёжнее - там тоже электроники хватало.
  Конечно, всего не предусмотрели, но по максимуму - вполне выложились, потому и опустились посидеть на простые табуреты, благо в дрейфе такая вольность допускалась. Не то что в полёте - там извольте на ногах стоять всю вахту у пультов. А в бою вообще весело было - предлагалось пристёгиваться к пультам. Ну хотя бы так.
  Исчертив несколько десятков экранов схемами, старпом и спец по РЭБ смогли придти к взаимоприемлемым выводам. Теперь, когда на борту - синтеты, их тоже следовало защищать и прикрывать не менее плотно и надёжно, чем электронную начинку двух кораблей. Потому важность специалистов по борьбе с радиоэлектронными посягательствами на этом этапе войны с Жнецами и тем более - на последующих этапах - возрастала многократно.
  - М-да, капитан. - сказал, обозревши экран, Ингвар. - То, что мы сделали столь, прямо скажу, успешно, с одним Жнецом, да к тому же - не совсем уж эсминцем, скорее - с крейсером или даже с дредноутом, теперь сделать с десятком таких каракатиц столь же легко не получится. Потому хорошо, что у нас будет время подготовиться. И о том, что Жнецы непременно попытаются взять Цитадель несколькими флотскими и эскадренными ударами я тоже в курсе. Так что готовиться буду. Нашего снабженца-кудесника я уже, чего скрывать, напряг, постарался озадачить его, но если я его сейчас не озадачу - плакать у нас ни секунды времени уже не будет. Сразу смерть и небытие. А этого я допустить не вправе. Прекрасные наши синтеты - сильные, умные - сами нуждаются в защите, которую должны обеспечить им мы. И я эту защиту обеспечу. Спасибо, Джон, что пришли и помогли. Сам бы я до многого не додумался.
  - Если что - так сразу мне, Ингвар. Как всегда. Я буду бывать на фрегате достаточно часто. Но и по связи если что - приглашайте, постараюсь придти и помочь. Благо, думаю, что далёких вояжей от Станции у нас теперь не будет достаточно долго.
  - Да уж, Джон. Хотя бы год вот так подготовиться. Потом эти два следующих "отделения" придётся играть с наличными ресурсами. А сейчас - самое время накопить эти ресурсы. Во всех приемлемых смыслах накопить. - Ингвар кивнул, провожая уходившего капитана.
  
  Погружённый в полумрак БИЦ остался позади. Идя по коридору, Шепард вспоминал, кто остался на борту, а кто из нормандовцев сошёл на Цитадель. Мешать Андерсону общаться с Чаквас Шепард не хотел, поэтому визит в каюту командира корабля откладывал на самый конец своих сегодняшних блужданий по фрегат-крейсеру. Да и мешать общению Моро с Оливией как-то не хотелось. Оставался Марк, привычно отстаивавшийся в почти полностью погружённом во тьму Зале Информации и прокачивавший через себя терабайты информации ежесекундно. Шепард подозревал, что Марк сейчас освободил и Оливию, и Аликс с дочерьми от необходимости быть на внешней связи, оставив им возможность уделить внимание другим своим потребностям, в первую очередь - пообщаться между собой и с другими отрядовцами. Неформально так пообщаться. Младшие киборгессы работали с Явиком на "Волге" с содержимым "обелисков", туда ещё предстояло заглянуть и - не только в ангары к "штыкам", Аликс ставила по стойке "смирно" и жестоко дрессировала персонал очередного дата-центра Цитадели, добиваясь ювелирной точности и скоростной реакции на немыслимые сценарии развития событий. Входя в Зал Информации, где обитал Марк, Шепард подумал, что если за этот год Аликс продолжит так дрессировать информационников, то, пожалуй, о персональном памятнике она сможет забыть, как о реальности, очень быстро. Вполне может быть, что именно поэтому она стала такой беспощадной к недостаткам персонала дата-центров: информационную войну теперь можно было считать составной частью противостояния с Жнецами и их сообщниками и эти синтеты и полусинтеты пойдут на всё, чтобы ослабить Сопротивление, ударив по его ИИ и ВИ в самые неподходящие моменты противостояния.
  Марк не стал как-то реагировать на появление старпома. Шепард подошёл вплотную к киборгу, опустился на пол, сел по-турецки согнув ноги.
  - Сложный год будет, Джон. - без предисловий сказал Марк. - Боюсь, что это - последний год своеобразного затишья для Отряда. Если это вообще можно будет когда-нибудь серьёзно посчитать затишьем. Вы правы. По законам логики на нас, отрядных синтетов, развернётся настоящая охота. Потому нам будет нужна помощь Ингвара и спецов, равных ему по уровню подготовленности и профессионализма. Враги - и Жнецы, и их сообщники будут пытаться разделить нас, отрядных синтетов и вас - отрядных органиков. Под этот сценарий они приготовят нам ситуации, когда мне и простым инженерам и техникам придётся и пострелять, и побегать под зарядами. - Марк говорил ровным безэмоциональным голосом, не пытаясь играть тонами, не пытаясь добавить в звучание голоса естественность. - Пока вы блуждали по кораблю, - киборг зажёг несколько настенных экранов, - я получил эту выжимку из профильтрованного массива. Посмотрите. Ситуация усложняется. Совет Цитадели ослаблен - мнение о том, что из вменяемых членов Совета там осталась только младшая Т"Сони Совет Синтетов Отряда признаёт справедливым и правильным. А у самой Т"Сони, - Марк тщательно старался именовать Лиару в официальном или полуофициальном формате, что Шепарду нравилось - если бы киборг назвал её по имени... Джон не знал, как бы он на это отреагировал, а так выходило нормативно и вполне понятно и приемлемо, - сейчас большая проблема - она хочет как можно быстрее, за несколько месяцев выносить первенца. А там, к концу года она, вполне возможно, по ряду признаков, планирует выносить и родить вторую дочь. Наверное, сейчас ей это необходимее всего, но одновременно её сориентированность на вынашивании и рождении двух первенцев может ослабить её позиции в Совете Цитадели, где вменяемых членов почти что и не осталось, если не считать Секретариат и его сотрудников. Тевос - в тюрьме, Спаратус - малодееспособен, с саларианским сектором - полный аут, поскольку традиция требует назначить саларианца, а фактически рулить по-прежнему хотят саларианки, что сейчас просчитывается очень быстро и встречает обоснованное сопротивление и даже непонимание на ряде уровней.
  Они долго, несколько часов говорили о самых разных проблемах, накопившихся и накапливавшихся к текущему моменту. Не всегда, далеко не всегда Шепард был во всём согласен с Марком, но и Марк вполне ожидаемо далеко не всегда и не во всём соглашался с Шепардом. И в этом оба находили нормальность и обычность, ведь несогласие в данном случае не угрожало какими-то катастрофическими последствиями. Он помогало, позволяло посмотреть на проблемы с разных сторон, с разных точек зрения. Что ни говори, а восприятие и понимание у разумных синтетов и разумных органиков всегда были, есть и будут чуточку, но отличными друг от друга.
  - Ладно, Марк. Во многом ты мне помог разобраться глубже. - сказал Шепард, вставая на ноги и поворачиваясь к киборгу. - А там... Посмотрим, какова будет реальность.
  - Реальность будет такой, какой мы позволим ей быть, Джон. - ровным голосом сказал Марк. - Тебе тоже спасибо за беседу. Я немного отвлёкся от рутины... А сейчас, надо вернуться к фильтрации, ожидается очередной период оживления информационного обмена. - сказав это, киборг замер, превратившись в статую и привыкший к таким трансформациям партнёра и двойника Шепард тихо покинул Зал Информации.
  
  - Капитан, если вы до сих пор опасаетесь идти к нам, не решаясь нарушить наше уединение, - в наушном спикере раздался голос Джефа, - то сообщаю - с полного согласия Оливии - мы вас ждём с нетерпением. Прямо в пилотской кабине. Места хватит всем. Мы здесь втроём вполне поместимся. - чувствовалось по тону голоса, как Моро сдерживает смех, улыбаясь.
  - Хорошо. Скоро буду. - Шепард свернул к лестничным маршам и вскоре входил в люк, отделявший пилотскуюю кабину от остального корабля. Оливия работала за пультами, а Моро уже колдовал над походным столом.
  - Садитесь, капитан. - Джеф указал на табурет. - В дрейфе это допустимо. - он уселся в своё кресло, развернул его к столу, пододвинул. - Я тоже приму участие в трапезе, а то ваши собеседники укатали вас. Особенно Марк. Многое ему вполне обоснованно не нравится. Я тут тоже и списался и пообщался по аудиоканалам с несколькими пилотами, - Моро, как всегда, скромно умолчал о том, что это были несколько десятков пилотов, - Так что со своей пилотской колокольни могу сказать - год у нас будет действительно сложным. Вы ешьте, ешьте. А то подобные рассуждения вслух могут испортить аппетит и отбить желание ужинать.
  - Эти рассуждения я всецело поддерживаю, Джеф. - сказал Шепард, уминая запеканку. - Потому что сам пришёл к подобным малоутешительным выводам. Как говорили очень многие корреспонденты в пока ещё сохранившихся частях Экстранета, фронта чёткого, равно как и тыла уже сейчас не существует - фронт везде. Он, если так можно выразиться, кругом каждого из нас. А вот тыл... Хорошо, если он остался хотя бы внутри каждого из нас. - Шепард прихлебнул травяной чай из стакана, мало обратив внимание на то, что Моро не стал его уж очень разогревать. - Так что, давай, конкретно и по пунктам. Знаю, во время дрейфа ты кое-что подготовил.
  - Вот жизнь наступила. - сказал Джеф, покосившись на Оливию. - Прямо Большой Брат... Ладно. - он склонился к пилотским пультам, что-то нажал, что-то переключил, пододвинул висевшие на кронштейнах экраны к столику. - Посмотрите сами, Джон.
  Несколько минут Шепард потратил на то, чтобы внимательно рассмотреть все картинки и схемы с таблицами, выведенные на несколько экранов.
  - М-да. Картина безрадостная. - резюмировал старпом. - Придётся побарахтаться и изрядно побарахтаться. И похоже, что барахтаться придётся начинать прямо завтра, если не сегодня.
  - Мы, собственно, - Моро опять покосился на Оливию, - уже и начали барахтаться. Так, как можем и так, как умеем. Оливи уже по уши и даже по макушку влезла в потоки данных, так что вполне возможно, у неё есть уже некоторые предложения по данной диспозиции.
  - Есть. - киборгесса оторвалась наконец от исполнения сложных пассажей на клавиатурах. - И немало. - В течение восьми минут она спокойным и ровным голосом излагала то, что ей удалось понять и спрогнозировать за истекшие несколько часов. - Это, конечно, только начало, но не вглядевшись, мы могли бы очень пострадать.
  Слушавшие её Моро и Шепард мрачнели с каждой секундой всё больше, но вставлять реплики даже не пытались - Оливия, как и положено главе Совета Синтетов, провела полную раскладку ситуации на диво профессионально и исчерпывающе.
  - Вот таким образом выглядит ситуация в первом приближении на этот календарный год, коллеги. - закончила киборгесса свой недлинный спич и уселась поудобнее в пилотском кресле. - Приятного, конечно, мало, но ведь нам, отрядовцам, никто не обещал, что стоянка, причём годичная, у главной станции обитаемой части Галактики будет беспроблемной и похожей на курорт.
  - Надеюсь... - Шепард посмотрел ещё раз на мерцавшие радугой картинок экраны.
  - Вся информация в сжатом виде передана капитану Андерсону. Сейчас пока у нас ещё есть время предаваться ничегонеделанию, но потом... потом этого времени вообще не будет. Так что я не настаивала на том, чтобы командир фрегат-крейсера бросил всё и стал изучать эти выкладки. Успеется. Всё равно не только от нас теперь всё зависит.
  - Посмотрел я выкладки ваши, Оливия, посмотрел. - в динамиках пилотской кабины прозвучал голос Андерсона. - Так что вам - большая благодарность за холодный тонизирующий душ. Часть информации я уже переправил в станционную Штаб-Квартиру, там её уже тоже изучают и переходят от ничегонеделания к подготовке. Что сможем - сделаем. Вы правы - не одни мы работаем. Потом постараемся распределить функции и нагрузку.
  - Я помогу в распределении, командир. - ответила Оливия.
  - Знаю. - сказал Андерсон. - Джон, если у вас есть время, загляните ко мне. Карин здесь тоже присутствует, так что пугающий вас до дрожи медотсек вам посещать не придётся. Потом я распоряжусь и вас переправят на "Волгу" дежурным рейсовым челноком.
  - Хорошо, Дэвид. Я иду. - Шепард встал. Моро передвинул своё кресло в прежнее рабочее положение, легко прикоснулся пальцами к козырьку своей знаменитой кепки. Оливия прощально кивнула, возвращаясь к работе на клавиатурах.
  
  Путь от пилотской кабины до командирской каюты был достаточно длинным и Шепард успел подумать о многом. Хорошо, что в первые же дни стоянки у Цитадели многие нормандовцы и волговцы озаботились не только служебными - куда же от них денешься-то, но и личными проблемами и вопросами. Может быть, они, его коллеги, весьма своевременно вспомнили, что они - не только на службе, что они - прежде всего живые разумные. И дело ведь не только в том, что у него, капитана ВКС Альянса Шепарда родились дети, а в том, что жизнь, природа всё равно берёт своё, отрицая смерть, забвение, рутину, бесцветность.
  Он отлично видел, как относится Джеф к Оливии, отлично чувствовал его настроение, когда киборгесса была рядом с ним в пилотской кабине. Да, она, безусловно, имела все права и все возможности там находиться - очень многое в пилотской кабине было сделано в расчёте именно на то, что там будет работать Оливия. Но и Моро...
  Шепарду стало немного не по себе от того, что Явик до сих пор не сообщил о том, что протеане помогут Джефу справиться с его синдромом ломкости костей. Да, вроде бы пилоту фрегат-крейсера, шеф-пилоту почти что никогда не доведётся бегать по кораблю, и, тем более - стрелять, прятаться, маскироваться. Не придётся ему и лично ходить на высадки на планеты, станции. Тем не менее, старпом понимал, что он сам незаметно привык к такой помощи протеан - благодаря ей смогли ощутить полноту жизни очень многие отрядовцы.
  Видимо, как всегда, даже протеане не всесильны. И работа над лекарством от синдрома ломкости костей явно не стоит у них в приоритете. Что-ж, придётся подождать. Сейчас у Джефа есть напарник, есть пилот, которому он вполне может доверить пилотирование фрегат-крейсером в самых сложных ситуациях. И, как видно, у него появляется дополнительная причина больше времени проводить не в пилотском кресле, а в своей каюте. Эта причина - Оливия. Да, она киборгесса, машина, синтет, а Джеф - органик, но разве чувства и эмоции спрашивают о такой разности, разве они учитывают её? Нет. Оливия, конечно, не настолько готова проникнуться особенностями органиков, как это готова сделать Аликс, но и она опекает Джефа очень плотно и эта опека, как понимал Шепард, нисколько не напрягает и не обижает Джефа.
  Благодаря не кому-нибудь другому, а Оливии Джеф побывал на Цитадели. Совсем недавно побывал, пробыв там очень долго. Прошёл на своих собственных ногах по многим улицам и переулкам Станции. Прошёл уверенно, спокойно. Потому что рядом была она - киборгесса Оливия. Потому что она сделала всё, чтобы на Джефа не смотрели с сожалением, с жалостью. Её присутствие рядом с Моро заставляло обитателей Цитадели держать себя в рамках и воспринимать пилота "Нормандии" как обычного человека, а не как инвалида. Благодаря Оливии Моро решился больше часа просидеть в кафе, поесть, а потом... Потом они вдвоём посидели несколько часов в одном из скверов.
  Оливия сидела рядом с Джефом и он был, безусловно, счастлив. Они долго и много говорили на самые разные темы. Оливия убедила Джефа, что иметь пусть не большую, но свою квартиру на Станции - вполне нормально и он, пилот фрегат-крейсера заслуживает того, чтобы жить не только в апартаментах Штаб-Квартиры, но и в своей собственной станционной квартире. Да, на убеждение Оливи пришлось потратить несколько десятков минут - всё же Джеф не настолько легковерен и прост, но зато потом они несколько часов провели в этой новой квартире и Джеф был рад выступить в роли хозяина. Квартира ему, как понял Шепард, понравилась. Но ещё больше понравилось Джефу то, что первой гостьей там стала именно Оливия, к которой он, что уж там скрывать, был весьма неравнодушен.
  Моро и Оливию цитадельцы видели стоявшими на балконе квартиры. Человек и киборг провели там достаточно много времени - Моро не пожелал скрываться в стенах своего нового обиталища. Минимум мебели, минимум вещей в квартире уже присутствовали, а рядом с Оливией Джеф не испытывал особого желания наедаться, хотя тогда, когда он волновался, бывало, что он способен был смолотить за несколько минут тройной обед. Оливия улыбалась, понимая, что Моро просто не хочет напрягать её, ведь тогда и ей придётся поесть так, как это принято у органиков, чтобы не вызвать сильное непонимание у других обитателей Станции. Джеф смотрел на улыбающуюся Оливию и, вполне вероятно, в эти минуты был способен начисто забыть о своём недуге.
  Киборгесса и человек вернулись на борт фрегат-крейсера и сразу уединились в пилотской кабине. Оливия поняла, что их в пилотской кабине никто из отрядовцев, никто из нормандовцев не побеспокоит. Потому и решила, что Шепарду она вполне может сама сообщить о готовности переговорить, о готовности повидаться с ним. Или это может сообщить Шепарду её Джеф. Знала, что старпом не станет появляться в пилотской кабине неожиданно, без предупреждения. Не станет торопить их обоих, нарушать их уединение.
  Дрейф фрегат-крейсера у Цитадели только начинался, но именно в эти первые часы многое, очень многое решалось, определяло расклад событий на последующие сутки, декады, месяцы. Теперь у Оливии и Джефа был выбор между каютой на "Нормандии" и квартирами на Цитадели - Оливия также получила небольшую уютную квартиру рядом с городком Штаб-Квартиры. Практически все отрядовцы получили такие квартиры. Личные, свои, собственные. Это было необходимо - и это было сделано. Год стоянки на Станции должен был стать важным и особым годом и своё обиталище, личное обиталище для каждого члена Отряда было важным и ценным.
  
  Андерсон и Чаквас тоже получили на Цитадели квартиры рядом с городком Штаб-Квартиры. Конечно, как старшим офицерам Отряда им выделили квартиры побольше, но, как уже знал Шепард, и Карин и Дэвид наотрез отказались от расширенного стартового комплекта вещей и мебели - ограничились минимумом. Отрядовцы это восприняли спокойно, может быть, они поняли, что дело не только в скромности Чаквас и Андерсона, но и в том, что пока Цитадель не стала основной базой Отряда, ни командир фрегат-крейсера, ни главный врач "Нормандии" не согласятся выходить за минимальные рамки благосостояния и достатка. Да, всем отрядовцам было прекрасно известно о базе на Иден-Прайме, но также было известно, что на эту планету фрегат-крейсеру придётся вернуться прежде всего для того, чтобы защитить её обитателей от ярости Жнецов и их пособников. А уже потом, когда угроза для планеты и её жителей останется в прошлом, можно будет вспомнить и о том, что именно там находится теперь база "Нормандии".
  
  Постучав в дверь командирской каюты, Шепард дождался разрешения войти и переступил порог. Чаквас и Андерсон сидели рядом на диване и то, что Дэвид встретил своего старшего помощника столь неофициально, Шепарду очень понравилось. Командир фрегат-крейсера легко поднялся навстречу входившему старпому, обменялся с ним крепким рукопожатием, жестом попросил сесть:
  - Не надо было тебе, Джон, опасаться придти к нам. - сказала Карин.
  - Я и не опасался. - честно сказал Шепард. - Не хотел прерывать...
  - Понимаю. - улыбнулась Чаквас, приобняв Дэвида. - У почти всех нормандовцев сейчас особое настроение. Может быть, действительно, за этот год они обретут семьи, а многие - даже детей. И это будет лучше всего. Мы уже достаточно помотались по Галактике, многое увидели, многое поняли. И сейчас...
  - Когда война должна закончиться нашей победой над Жнецами... - продолжил Андерсон.
  - ...Будет очень хорошо, если у них, наших коллег и друзей, составятся пары. Всё же Цитадель - важна для очень многих, мы сделали всё, чтобы на ней смогли не только бывать, но и постоянно жить разумные, обладающие средним и малым достатком. Значит, и защищать её будут надёжно... - она взглянула на Андерсона, чуть улыбнулась одними губами. - Понимаю, Джон, ты хочешь спросить, почему мы медлим...
  - Я теперь могу это сказать тебе, Джон. - Андерсон приобнял Чаквас за плечи. - Мы решили, что свадьбу, официальную свадьбу сыграем после победы. Тогда же... если Карин захочет, у нас, вполне возможно, появятся и дети. А пока... Пока мы будем просто вместе и рядом.
  - Примерно так же, как вы, Джон, были вместе и рядом со Светланой во время нашего отрядного вояжа по Галактике. - сказала Чаквас. - Нам пока этого вполне хватит. Дэвид понимает, что я сейчас не могу уходить в запас или на позицию медицинского советника, не могу ставить под удар жизнь и здоровье нормандовцев и волговцев. Потому...
  - Потому у нас будет достаточное основание сделать всё, Джон, чтобы наше противостояние с Жнецами, наше противостояние с их пособниками закончилось полной, быстрой и окончательной победой над ними. - сказал Андерсон и Шепард в очередной раз подивился тому, как они умеют естественно, органично дополнять друг друга, проявляя не показное, а истинное единство. - Нас устроит только полная победа и неважно, сколько времени займёт путь к ней. Мы постараемся, чтобы этот путь был как можно короче, чтобы он был пройден как можно более быстро и качественно, чтобы Жнецы никогда больше не смогли возродиться.
  - Теперь у нас в Отряде есть семьи и есть дети. - сказала Карин. - И, значит, мы продолжаем жить обычной жизнью, привычной жизнью. Знаю, Эшли сомневается насчёт своего статуса, ведь Кайден - член Отряда, а она...
  - Потому я думаю, что со временем и она получит статус члена Отряда, Джон. - сказал Андерсон. - Каково ваше мнение, Джон?
  - Думаю, она вполне его заслужила. - помолчав, ответил старпом.
  - Понимаю, Джон, вы опасаетесь, что теперь всех мужей и жён наших Отрядовцев придётся включать в состав Отряда. - Карин встала, быстро сервировала столик, пододвинула его к дивану, села, взяла в руки тарелку с печеньем. - Нет, вряд ли всех мы будем включать. По-прежнему первенство сейчас будут держать те, кто является воином. А у Эшли с этим всё в порядке, она не просто рядовой воин, она - сержант космопехоты и воевать умеет хорошо. Знаю, она не хочет расслабляться, не хочет уходить в запас, потому и планирует регулярно появляться и на аудиторных и на полигонных занятиях своего взвода. Это - хорошо, это даст ей возможность чувствовать себя нормативно и комфортно.
  - Вы правы, Карин. Немного опасаюсь. Далеко не все, кто станет спутниками и спутницами жизни наших Отрядовцев, - Шепард пододвинул к себе стакан с травяным настоем, - являются воинами, хотя, конечно, такая война, такое противостояние заставляют очень многих научиться владеть оружием более профессионально. Не только гражданским, но и боевым. И всё же статус члена Отряда... должны получать в первую очередь воины-профессионалы. Как минимум - ополченцы.
  Несколько десятков минут они обсуждали этот вопрос, затем перешли к обсуждению многих других вопросов. Шепард отчётливо видел, что ни Андерсон, ни Чаквас не заморачиваются необходимостью официального закрепления своих взаимоотношений, они уже сейчас - семья. Да, пока бездетная, но уже - семья. И между ними нет ни противоречий, ни предубеждений. Они вместе и им этого вполне достаточно для счастья. Теперь Карин Чаквас уже не скрывала своего особого отношения к Дэвиду Андерсону и отрядовцы, как понимал Шепард, понемногу, но вполне естественно и нормативно свыкались с тем, что главный врач фрегат-крейсера и командир корабля теперь едины не только по службе, но и во внеслужебное время. А дети у них, если захочет Карин - будут. Прекрасные будут дети, ведь их родителями станут старшие офицеры корабля, обладающие огромным профессиональным и жизненным опытом. Да, сейчас, пока идёт война, Карин, как понимал Шепард, не согласится забеременеть, а потом... Может быть, после победы она тоже не согласится вот так сразу и быстро - ведь придётся потратить несколько лет на восстановление. Хорошо, что теперь они оба - вместе и рядом. Хорошо, что они определились и объединили уже сейчас свои судьбы и свои пути.
  - Джон. - Карин прибрала посуду, вернулась на диван. - Вы знаете, за этот год у Лиары должен родиться первенец. И, полагаю, что она на этом не остановится - у неё есть настройка родить от Майкрофта минимум троих детей. И она обязательно реализует эту настройку. Я хочу сказать, Джон, что уже сейчас Светлана... начинает менять своё негативное отношение к Лиаре. Она уже не настолько остро, резко, ощутимо негативно относится к стремлению младшей Т'Сони встать рядом с вами. Думаю, нет, не только думаю, уверена - Светлана понимает, что любовь Лиары к вам, Джон - искренняя и глубокая и потому она не будет теперь препятствовать вашему общению. А такое общение, уверена, вам обоим будет необходимо. Да, по-прежнему Светлана будет ещё очень долго категорически против ваших встреч, но, насколько я смогла понять, уже сейчас она спокойно отнесётся к тому, что вы будете переписываться и общаться по аудио и видеосвязи. А когда Лиара родит первенца, то Светлана успокоится ещё больше. Она понимает, что ваши взаимоотношения с Лиарой, Джон, нормативны. И очень ценит то, как вы сейчас относитесь к Лиаре, не переступая границ, дозволенных для друга. Уверена, что и Майкрофт, которому Лиара прямо сказала о том, что любит и будет любить впредь вас, Джон, также очень ценит то, как вы относитесь к его жене. За этот год, Джон, Лиара повзрослеет ещё больше и ещё глубже и полнее, но за этот год она также станет ещё большим профессионалом во всех тех областях, в которых она действует уже долгое время. Она обязательно вернётся к работе, Джон и, уверена, что теперь у неё будет предельно полная и разнообразная жизнь.
  - Хорошо, что ей не пришлось покинуть Тессию и не пришлось переселяться сюда, в этот советнический гадюшник, Джон. - сказал Андерсон. - А на своей родной планете она сделает всё по максимуму, всё так сделает, как это надо сделать. И у неё будет теперь больше оснований для спокойствия и уверенности в нашей победе над Жнецами. А после войны... после войны мы все немного, но очень существенно изменимся в лучшую сторону.
  - Я переговорила с врачами Центрального Тессийского госпиталя, Джон. - Чаквас расслаблено откинулась на спинку дивана. - Они помогут Лиаре, обеспечат её безопасность и безопасность её первенца. Конечно, сейчас она торопится, она хочет как можно больше сократить срок беременности, чтобы успеть родить первенца, но, насколько я смогла понять, врачи, которые хорошо знают Лиару, сделают всё, чтобы она не перенапряглась. Ребёнок, её первенец, будет уникальной азари - в этом у медиков Тессии, допущенных к информации такого уровня, нет никаких сомнений. И скажу больше, Джон, уже сейчас ясно, что дочка Лиары станет... папиной дочкой. Майкрофт вложит в неё очень много и этим поможет Лиаре. Хорошо, когда отец и дочь едины не показушно, а реально. И Майкрофт действительно будет един с Арлин. А Лиара... Лиара сможет пораньше вернуться к своей работе Советника и к своей работе учёного и информационного брокера. Под заряды её, конечно, ещё долго никто не пустит, но, думаю, она продолжит биотические тренировки и тренировки с оружием. Да и про свою физическую форму она тоже не забудет - она очень хочет нравиться Майкрофту. - Чаквас не стала вслух уточнять, что Лиара, безусловно, хочет нравиться не только Майкрофту, но и Шепарду. - А сейчас... сейчас она счастлива тем, что обрела материнское счастье не через энное количество месяцев, а сейчас. И, думаю, это ощущение счастья поможет Лиаре выстоять.
  - Уверен в этом, Карин. - сказал Шепард.
  Втроём они обсудили, как и что следует сделать, чтобы подстраховать Лиару и Майкрофта в этот сложный и важный год, как следует использовать возможности Сопротивления для поддержки Советника Цитадели по Пространству Азари.
  - Ладно, Джон. - Андерсон встал, сел в кресло у рабочего стола. - Время до вылета челнока на "Волгу" - десять минут. А Светлана, уверен, вас уже ждёт с нетерпением. И - не только Светлана. - усменулся командир фрегат-крейсера, поймав одобрительный взгляд Карин. - Идите.
  
  Кивнув Андерсону и Чаквас, Шепард встал. Спустя несколько минут он уже поднимался на борт рейсового челнока, поприветствовал водителя и занял место в салонном кресле, пристегнувшись. Рейсы челноков между "Нормандией" и "Волгой" становились обычным делом, район был безопасен, но Шепард всё равно не стремился нарушать правила, понимая, что если он не будет пристёгиваться, то и Светлана тоже не станет. А ей надо было поберечь себя в этот год, критически важный и сложный для неё и для её первенцев.
  Челнок вышел за пределы защитного поля фрегат-крейсера, створки ангара начали сходиться. Через десять минут кораблик войдёт в пределы защитного поля крейсера. Шепард, глядя на приближавшуюся, увеличивавшуюся в размерах громаду разведкрейсера, думал о том, что Светлана уже догадывается, а точнее - знает о том, что она не сможет безопасно родить ещё одного ребёнка. Не сможет родить его безопасно для себя самой. Она погибнет во время родов или сразу после них и ничто в Галактике не сможет предотвратить её смерть. Потому... Потому она не хочет сейчас и не захочет в будущем рисковать и беременеть. Она очень хочет увидеть, как Александр и Мария станут взрослыми, самостоятельными людьми, хочет понянчить их детей, своих внуков. Она, безусловно, понимает, что Шепард не прекратит рисковать собой, не прекратит заниматься опасным воинским ремеслом, не прекратит отодвигать других разумных - и органиков и синтетов - себе за спину, спасая от любой мыслимой и немыслимой опасности. Она также понимает, что и к ней, к своей жене и подруге он не подпустит никакую опасность, в какие бы одежды и тела она ни рядилась.
  Сейчас Шепарду было сложно сформулировать своё собственное отношение к приёмным детям. Он не сомневался в том, что Светлана сделает всё, чтобы они не чувствовали себя неродными для неё и для него детьми. Она это может и умеет делать очень хорошо. Он не сомневался в том, что Светлана будет рада ощущать себя женщиной: она опасалась, что не сможет теперь забеременеть и родить больше никогда, а так... Она будет знать, что она может и забеременеть и родить. Может. Но она также будет знать, что Шепард никогда не потребует от неё этого, никогда не попросит её об этом. Потому что хочет максимально долго быть рядом с ней, ведь и после Победы над Жнецами, ведь и после войны будет предостаточно проблем и опасностей, устранением которых займётся прежде всего он, Джон Шепард, Спектр Цитадели. И потому каждый час, каждый день, проведённый им рядом со Светланой будет критически важен и ценен. Пусть Светлана примет любых приёмных детей, пусть она сама выберет их - он согласится с её выбором, а она... она будет счастлива, ведь для неё эти дети будут родными. По-иному и быть не может - это же Светлана...
  Челнок мягко пришвартовался в транспортном ангаре, водитель открыл люк и в салон заглянули Зорд и Грей - Зирда, как обычно, охраняла Светлану в палате Медотсека, привыкнув пользоваться шлюзом. В окружении собачат Шепард направился к выходу из ангара. Впереди была встреча со Светланой.
  
  Мордин Солус
  
  Новая лаборатория, ещё более оснащённая, ещё более значительная по площади - единственное, что заставило Солуса покинуть борт фрегат-крейсера и переселиться на территорию Штаб-Квартиры. Ему так казалось, пока он знакомился с убранством новой лаборатории. А когда он сел за свой рабочий стол в одной из выгородок и взял в руки ридер - один из нескольких десятков, теснившихся на столешнице, оказалось, что новая лаборатория - не единственное, что заставит его надолго задержаться на Цитадели. Оказалось, для него есть немало работы. Самой сложной, но и очень интересной, а главное - ценной и важной работы. От заявок с непривычки зарябило в глазах - всё же возраст никуда не делся, несмотря на чудодейственное лекарство, которое ему передал Явик. Солус даже не озаботился тем, чтобы включить настольные софиты - так и читал список с краткими аннотациями, пользуясь тем слабым светом, какой давали экраны - настенные и настольные. Оказалось, их света вполне хватило. Или это обострившиеся чувства позволили ему не упустить ничего из того, что ему довелось прочесть?
  Потом пришлось сразу заняться перераспределением исследователей и лаборантов между лабораториями, ведь такое количество заявок надо было удовлетворить непременно в самое ближайшее время... Война не давала возможности расслабиться, застояться и Мордин ощутил, что он по-прежнему востребован. И пусть вокруг не фрегатская лаборатория, пусть кругом - стены станции, главной станции обитаемого пространства Галактики, которую люди так поэтично называют "Млечным Путём", пусть. Он будет работать здесь целый год и обязательно будет летать на фрегат и на крейсер, в их лаборатории. Он должен быть везде, где потребуется его присутствие, быть вовремя. Это и есть реальная настоящая жизнь, а не прозябание. Это - деятельность, достойная его, эксперта ГОР.
  К обеду Солусу удалось сформировать штатные расписания лабораторий и вчерне определить каждой из лабораторий перечень задач и проблем. Гарднер оказался поистине неумолим - прислал своего заместителя с полным комплектом двойного обеда и тот стоял над Солусом всё время, пока профессор ел. Заставил таки, мягко, но всё же заставил съесть всё. Похоже, теперь Гарднер будет контролировать и питание отрядовцев на Цитадели.
  
  Оливия
  
  Киборгесса постоянно ощущала заботу отрядовцев, а теперь... теперь тем более. Совершенно неожиданно она успела за столь короткое время стать не только матерью, но и бабушкой. Да, для неё, почти вечного синтета, время не столь разрушительно, как для органика, но... Вряд ли она, предназначавшаяся "Цербером" для борьбы с разумными органиками, могла бы предположить такой вариант развития событий, объединённых теперь для неё понятием "судьба". Её судьба, судьба агентессы-киборгессы Оливии Купер, в узких кругах именуемой СУЗИ.
  Как же давно она не вспоминала о своём изначальном имени. Да, она по-прежнему защищает, обеспечивает, оберегает тех органиков, кто стал ей предельно дорог и важен, но теперь она знает и чувствует - ей не придётся лезть под заряды, не придётся слишком уж рисковать. Теперь она спокойно и свободно бывает и на Станции и на кораблях Отряда и всюду ощущает, что её берегут, о ней заботятся. Никто из отрядовцев, как оказалось, не желает взваливать трудности исключительно на синтетов - все стремятся понять пределы своих собственных возможностей и способностей.
  Похоже, что судьба обленившихся кварианцев, отрядовцам точно не угрожает, ведь под руководством таких разумных, как Андерсон и Шепард невозможно не заинтересоваться тем, что ты реально можешь сделать и, главное - как ты можешь это сделать не когда-нибудь в обозримом будущем, а здесь и сейчас. Может быть, в схватке с таким врагом, как Жнецы, по-иному поступать - означает гарантированно проиграть и потому - погибнуть. Этот год у Цитадели отрядовцы проведут не в ничегонеделании, а по-прежнему в напряжённой работе. Теперь у них будет возможность проявить себя в руководстве, в управлении, в прогнозировании, в анализе обстановки и ситуации. Как раз в том, что она, киборгесса Оливия, любит делать и умеет делать лучше всего.
  Она сможет по-прежнему бывать и на "Волге", и на Станции. На "Нормандии" она тоже будет частой гостьей. И теперь у неё тоже есть станционная квартира - личная, своя. Да, очень небольшая, но уютная - отрядовцы постарались выбрать, учтя её предпочтения в максимальной степени. Она сможет там уединяться. И о многом подумать.
  А подумать ей есть о чём. Она всё больше, всё глубже сближается с Джефом. Да, она остаётся машиной, киборгом, но она... Похоже, она действительно влюбилась. Не в точности так, как это сделал бы органик, но очень, очень похоже. Джеф... он считает её, Оливию, добрым духом, сутью своей обожаемой "Нормандии". И Оливия понимает, что человек, столь хорошо относящийся к кораблю, будет и к ней относиться не менее хорошо, ведь именно "Нормандия" стала основным местом пребывания Оливии. Да, она помнит, что на "Волге" у неё есть каюта, но пусть там живёт Аликс и её дочери. Пусть. Им, молодым, нужен простор, нужны горизонты, чтобы понять, что ещё очень многое - не позади, а впереди. А ей вполне будет достаточно "Нормандии" - небольшого фрегата, ставшего ей за несколько декад предельно дорогим. "Нормандии", способной творить чудеса под управлением Джефа.
  Да, она помнит, она знает, что никто из нормандовцев уже не называет Джефа Джокером, хотя он и не против этого прозвища. Действительно, он стал полной неожиданностью, для многих - и разумных органиков и разумных синтетов. И для приятелей, и для друзей и для врагов и для оппонентов. Никто не ждал от инвалида такого уровня подготовленности, такого профессионализма. А Джеф смог сделать так, что именно он стал пилотом фрегата-прототипа.
  Как бы там ни было, Джеф ответил на её чувства. Если уж синтетам и органикам и суждено после Победы жить вместе и рядом, то лучше, если они начнут делать это как можно раньше. Тогда будет больше оснований для построения нормального общего будущего. Она, киборг, обладающий самым совершенным ИИ, может, конечно, с лёгкостью построить достаточно правдоподобную модель реального ближайшего и даже достаточно отдалённого будущего. Может. И понимает, что рядом с разумными органиками все её построения могут быть разрушены очень и очень быстро. Разумные органики... непредсказуемы. И это очень хорошо, это даёт возможность выбирать, жить не по сценарию, не по программе, а так, чтобы руководствоваться только требованиями общей, основной безопасности. А всё остальное... пусть будет так, как будет. Джеф прекрасен в своей уверенности, что он нужен, необходим, важен. Это придаёт его жизни полноту и вкус. А ей интересно быть рядом с ним, знать Моро не только как пилота, не только, как лейтенанта ВКС Альянса Систем, но и как человека. Обычного человека со всеми его качествами. И плохими, и хорошими.
  Да, этот год будет для неё и Джефа особым. Возможно, им удастся образовать семью. О детях Оливия не беспокоилась - она уже бабушка, у неё есть теперь и родная дочь и родные внучки. А Джеф... Она уже говорила с ним, совсем недолго говорила и теперь знает - он согласится на приёмных детей. Он, конечно же, опасается, что болезнь... может быть передана по наследству. Он не хочет, чтобы его дети страдали так же, как страдал он. Страдал, пока не нашёл своё призвание и своё место в этой Галактике. Может быть, после войны им удастся выйти в соседнюю галактику, хотя и в этой галактике предостаточно неизвестного, непонятного, необычного. На их с Джефом жизнь хватит.
  Наверное, разумным органикам нужен был союз с синтетами, обладающими искусственными интеллектами. Нужен, чтобы они, разумные органики, поняли - важна не продолжительность жизни, а полнота этой жизни. Наполненность событиями, фактами, деяниями, размышлениями, свершениями. И, конечно, чувствами. Нарождающийся союз синтетов с органиками давал синтетам возможность выйти за пределы сценариев и программ, понять, познать и ощутить что-то предельно новое. То, что никоим образом не могло быть признано важным, если бы синтеты не пошли на союз с органиками. Да, союз проблемен, ибо, как оказалось, и синтеты и органики разные. И, тем не менее, это лучше, чем Жатва, которая в очередной раз увенчалась успехом.
  Оливия, конечно же, думала о том, что движет Жнецами. Сейчас для неё было важно то, что сами Жнецы никогда не оставались в пределах Галактики после Жатвы - они неизменно уходили в пространство, метко названное разумными органиками Тёмным Космосом. Сейчас киборгесса, даже обладая всей совокупностью данных об этом пространстве, не могла быть уверена в том, что эти данные полностью описывают картину, ситуацию, с которой столкнутся обитатели Галактики, когда на финальном этапе Противостояния войдут в этот район, неизвестно даже где расположенный. Даже известный термин "внегалактичность" не мог охватить собой всё многообразие смыслов и представлений. Слишком это пространство было чуждым обитателям Галактики. Слишком. Наверное, оно было чуждым и Жнецам, ведь по ряду признаков, они там просто спали, ожидая момента, когда будет необходимо проснуться для осуществления следующей Жатвы. Наверное, Жнецы в этом Тёмном Космосе и не жили - просто отстаивались, ожидали. Да, автоматы, подчинявшиеся Жнецам, могли и там работать, строя новые корабли из поверженных и переработанных в пасту рас, ремонтируя повреждённые эсминцы и дредноуты с крейсерами. Мало ли что там могло быть...
  Сейчас до вторжения в Тёмный Космос ещё очень далеко. Да, в этот год Отряд будет на Цитадели. Длительных вылетов в отдалённые районы Галактики не планируется и даже не предполагается, хотя оба корабля поддерживаются в полной готовности к немедленному выходу в поход. Сейчас важно противостоять не только внешнему врагу, каким, безусловно, для обитателей Галактики являются Жнецы, но и внутреннему врагу, а именно - трансформированным и индоктринированным бывшим обитателям галактики, ставшим хасками, а в ещё большей степени необходимо именно сейчас противостоять попыткам Жнецов захватить власть и влияние во всё новых и новых обитаемых мирах исследованной части Галактики. Необходимо лишить Жнецов возможности рекрутировать всё новых и новых сторонников. Да, это делать чрезвычайно сложно, трудно, ведь у Жнецов за плечами - несколько десятков успешных Жатв, а у обитателей Галактики - ни одного случая успешного противостояния. Этот случай успешного противостояния предстоит сформировать в ходе этого столкновения. Здесь и сейчас, за эти декады, за эти месяцы. Вряд ли хватит сил и ресурсов сопротивляться столетиями. Потому надо сделать всё, чтобы лишить Жнецов возможности пополнять ряды своих приспешников. Предстоит биться в полном окружении, в полной изоляции. Каждой расе. Да, сейчас пока ещё ретрансляторы работают, но если они массово отключатся... Каждая раса из почти двух десятков мгновенно окажется перед необходимостью биться в блокаде, в осаде, в окружении, рассчитывая только на собственные силы.
  Отслеживая ситуацию на Станции и на кораблях Отряда, распараллеливая нагрузку по фильтрации данных, передаваемых по каналам сохранившихся сегментов Экстранета, Оливия думала о многом и понимала, что за этот год ей предстоит подумать об этом не один раз. Год на Цитадели, год Стоянки. Стоянки перед пиком Противостояния.
  
  Ричард Дженкинс
  
  Прожить целый год на станции, на главной станции обитаемой части Галактики для Ричарад было сродни реализации давней мечты. Предстояло сменить обстановку - привычный родной корабль на палубы и уровни гигантской Цитадели. Конечно, Ричард помнил о том, что там, на Станции, он будет не просто жить, а готовиться к тяжёлым боям с Жнецами и их пособниками, но всё равно... Целый год на Станции - это было... приятно. А потом... потом будут, конечно же, бои за окончательное освобождение Галактики. Так уж принято у разумных - обретать право на что-то большее в тяжёлой борьбе. Сейчас, конечно, трудно было бы точно говорить о том, что произойдёт за этот год, но ясно был одно - противостояние с Жнецами продолжится.
  Кайден Аленко передал ему на несколько декад право командования десантной группой "Нормандии" и теперь Ричард разрывался между бортом фрегат-крейсера и городком Штаб-Квартиры. Работы хватало, самой разнообразной, интересной и содержательной, так что Дженкинс не ощущал мертвящего влияния рутины и был рад получить возможность не только поработать на борту фрегат-крейсера и в городке Штаб-Квартиры, но и пожить в маленькой квартирке недалеко от Доков, обычной маленькой квартиры, считавшейся по своим параметрам "личной" и предназначенной для проживания одного разумного. Когда-то очень давно был в сообществах разумных органиков сильный крен в сторону парного, семейного проживания. Под интересы пар и семей подлаживались экономика, промышленность, сельское хозяйство, производство потребительских товаров, культурные мероприятия, индустрия отдыха и туризма. Теперь рядом существовал огромный сложный сегмент сферы услуг для тех разумных органиков, кто ещё не определился со своим семейным статусом, кто ещё не нашёл себе пару. Зная о том, что практически все отрядовцы получили на Цитадели свои личные квартиры или семейные - как кто захотел, Ричард не удивился тому, что Кайден и ему передал ключи от квартиры, предназначенной для него, капрала Дженкинса. Совсем недавно Ричард побывал в этой квартире, перевёз туда часть вещей. Убранство и интерьер ему очень понравились. Теперь у него был выбор и он мог в любой момент решить, где провести свободное время или ночь.
  Стоянка на Цитадели для Отряда только начиналась, но, благодаря предварительной работе, каждый член Отряда знал, чем и когда ему предстоит заниматься. Для Ричарда наличие разработанного плана было важно тем, что он мог подготовиться к командованию десантной группой Отряда более качественно, а также быть уверенным в том, что кроме работы у него обязательно будет и отдых и свободное время.
  
  Сарен Артериус
  
  Известие о том, что Отряд на год останется на Цитадели, Сарен воспринял со смешанными чувствами. С одной стороны ему не хотелось вот так просто надолго поселиться на главной станции исследованной части Галактики, а с другой он понимал, что этот год стоянки на Цитадели - шанс. Шанс в том числе и для него. Шанс вспомнить о том, что он, Сарен Артериус, выжил не для того, чтобы бесконечно лезть под заряды. Не для того, чтобы бесконечно рисковать. А для того, чтобы понять, что жизнь риском не ограничивается. А он рисковал, привык рисковать. И был счастлив тогда, когда рисковал. Собой прежде всего.
  И теперь эта длительная стоянка у Цитадели, подтверждённая официальным приказом командования Отряда становилась для него шансом. Да, он честно и просто сказал Найлусу, чтобы тот побольше внимания уделил Найрин. Да, ему пришлось сказать Крайку, что он, Сарен Артериус, слишком изломан для того, чтобы начинать сейчас какие-то взаимоотношения с турианками... Но тогда никто не мог предположить, никто из отрядовцев не мог предвидеть, что им придётся поселиться на целый год на Цитадели.
  Раньше было проще - вылет, задача, высадка, работа. А сейчас? Сейчас - да, работа в Штаб-Квартире, работа в Кризисных Центрах Корпуса Спектров. Это всё тоже будет. Но это - не корабль Отряда, это - Цитадель, это - станция. И здесь невозможно будет ограничиться только работой, только службой. Да, можно истязать себя в спортивном, тренажёрном, боевом зале. Можно. Но и это тоже будет иметь свои пределы. На корабле, в очень ограниченном пространстве этого могло хватить, но Андерсон высказался чётко и ясно - на корабле остаются только дежурная смена и минимальный экипаж. Все остальные обитатели фрегат-крейсера обязаны поселиться либо в апартаментах жилой части Штаб-Квартиры, либо в квартирах, выделенных Отряду из станционного фонда. Сарен уже знал - ему, как легендарному Спектру выделена большая квартира в одном из весьма приличных районов Станции. Он получил об этом новом своём обиталище достаточно подробную и полную информацию. Но что он там будет делать один? Да, Найлус будет к нему ходить, будут к нему ходить отрядовцы.
  А вечера? А утра? Не сможет же он декадами и месяцами пропадать в спорткомплексе Штаб-Квартиры или бесконечно долго работать в Кризисном Центре. Да, там его опыт и знания пригодятся - в этом у него нет ни малейших сомнений. И он мог вполне этим ограничиться. Мог. До недавнего времени.
  Мог. Пока не встретил её. Наверное, правы турианские духовные лидеры - каждому разумному существу судьба посылает то, с чем он может справиться и то, что он должен принять. Сарен честно и точно отдал себе когда-то полный отчёт о том, что пребывание в состоянии хаска изломало не его тело - с ним как раз было всё более-менее нормально, а изломало его душу, что было гораздо более тяжело признать и принять. И потому он не хотел никаких близких отношений с турианками, хоть и Цитадель, как он всегда знал, была почти единственным местом, где турианки были не только гостьями, но и жительницами.
  Он тогда возвращался в полдень из Офиса Корпуса Спектров - утреннее совещание не затянулось, закончилось вовремя и у него было время пройтись по станции пешком, не использовать, как всегда, флайер.
  Наверное, хорошо, что в полдень на улицах Станции всегда много разумных. Середина дня. Цитадельского, конечно. Геты, кварианцы, саларианцы, ханары, элкоры. Все известные расы обитаемой и исследованной части Цитадели. Артериус шёл не спеша - торопиться было некуда, в этот день он мог не появляться в Штаб-Квартире и потому намеревался заняться обустройством своей маленькой, теперь уже личной квартиры. Взгляд Спектра равнодушно скользил по фигурам и лицам стоящих, сидящих, идущих разумных. Сарен знал, что изображения лиц и фигур разыскиваемых Корпусом правонарушителей он запомнил с фотографической точностью и не беспокоился о том, что не успеет или не сможет опознать кого-нибудь из них. Так уже было не раз - служба в Корпусе приучила его доверять своему подсознанию, которое, как оказалось, намного мощнее и гибче сознания. Вряд ли на столь контролируемой и патрулируемой станции разыскиваемый правонарушитель будет ходить открыто и свободно - эта публика не настолько глупа, чтобы вот так просто подставляться под угрозу задержания, ареста или ликвидации. Но, как знал Сарен, деятельность оппонентов Сопротивления не прекращалась ни на секунду, потому не стоило расслабляться.
  Острый край боевого среднего скафандра проскрежетал по грудной пластине тяжёлого скафандра Сарена, на что турианец сначала, в первую секунду не обратил особого внимания - все спешат, все торопятся, если на все толчки реагировать, то путь в Штаб-Квартиру превратится в сплошную нервотрёпку.
  - Простите... - сзади послышались торопливые шаги. - Я такая неловкая. - перед Спектром встала турианка в коричневом скафандре, украшенном фиолетовыми бронепластинами. Смотрелось всё это, конечно, приемлемо, но на взгляд Сарена... уж очень по-граждански. - Хотела достать из чехла спикер, да забыла, что не сняла "зубы". - турианка провела рукой по царапине на грудной пластине скафандра Сарена. - Меня зовут Ирна. Могу я рассчитывать угостить вас? Тут неподалёку - прекрасное кафе. Там сытно кормят и вкусно поят.
  - Сарен. - представился турианец. - Кафе "У Тимбула"?
  - Вы знаете это заведение? - турианка метнула на Артериуса удивлённый и одновременно - восхищённый взгляд. - Я думала, что оно достаточно малоизвестно.
  - Нет ничего сложного. Просто этот район мне хорошо знаком. - Сарен посмотрел на турианку внимательнее, она восприняла его взгляд спокойно. - Владелец кафе - мой хороший знакомый.
  - Кажется, его зовут Витир. И сегодня у него день турианской кухни. - продолжила Ирна. - Так как? Я - не настаиваю, но я рассчитываю не просто угостить вас, но и компенсировать вам расходы на ремонт пластины. Нехорошо, если легендарный Спектр будет ходить по Цитадели в поцарапанном бронескафандре.- она усмехнулась.
  - Мои коллеги - люди говорят, что мужчину шрамы украшают. А его броню - украшают тем более. - сказал Сарен. - Правда, если они узнают... Впрочем, эта царапина вполне сойдёт за боевой шрам. Ладно. Только...
  - Нет, Сарен. Плачу за всё я. И за кафе и за ремонт пластины. Если потребуется - то и за её замену.
  - Эм. - Сарен удивлённо воззрился на собеседницу. - Как это?
  - Сарен, не надо. Я - психолог, моя специальность - военная психология. И я вижу, что вы - на грани. - посерьёзнела Ирна. - Так как?
  - Ладно, но за кафе и за броню я сам в состоянии заплатить. И сейчас...
  - Сейчас, Сарен, мы пойдём в кафе. - Ирна решительно взяла Спектра за руку. - Идёмте.
  Витир, узнав Спектра, приветственно взмахнул рукой. Сарен усадил Ирну за столик, сам отошёл к стойке, чтобы забрать заказанные блюда - в кафе не было официантов, посетители сами забирали заказы и убирали со столов.
  - Что-то я тебя, Сар, раньше не видел с дамой. - сказал Витир. - Кто она?
  - Говорит, что психолог. Специализируется по военной психологии. Подозреваю, что не только военной, но и боевой. Хватка у неё - любой варрен обзавидуется. - тихо сказал Сарен, помня о том, что у турианцев - острый и очень избирательный вкус. - Вот эту царапину она очень удачно сделала на моей бронепластине и под этим предлогом...
  - Предложила тебе зайти в моё кафе и получить от неё компенсацию. - закончил Витир. - Понимаю. И ты...
  - Я несколько ошарашен, Вит. Ситуация не выглядит сыгранной, но...
  - Сар, она не родилась психологом. Она прежде всего - турианка. Насколько я вообще понял - ты ей понравился. И то, что она предложила тебе компенсацию - вполне характеризует её. Весьма положительно характеризует. - сказал Витир, заканчивая выкладывать на подносы заказанные Сареном блюда. - Я тебе так скажу, Сар. Если вы прибыли на Станцию на год, то и веди себя соответственно. Да, вы - Отряд, у вас постоянные тревоги, боевые вылеты, высадки, бои. Ну и прочее, что к этому прилагается. Но вспомни о том, Сар, что всё это ты и твои коллеги делаете для тех, кто составляет большинство обитателей и этой станции и исследованной части галактики. Вспомни о том, Сар, что ты должен всегда знать - ты тоже имеешь право жить обычной мирной жизнью.
  - Война, Витир... - проговорил Сарен, переставляя сосуды и стаканы на подносах.
  - Она, Сар, рано или поздно заканчивается. - припечатал Витир. - И ты должен понять, что вы, Отряд, всё делаете для того, чтобы она, эта война, закончилась как можно быстрее. Не прячетесь, не стонете, а действуете. Нельзя, Сар, воевать двадцать четыре часа в сутки. Нельзя. Ты выглядишь измотанным выше безопасного предела. И тебе нужно сменить направление деятельности.
  - Распараллелиться? - грустно произнёс Сарен.
  - М-да. Общение с синтетами влияет... - констатировал Витир. - Ты прав. Именно распараллелиться. Ведь, Сар, доходит до смешного. Отряд уже несколько дней стоит на Цитадели, а ты так и не выбрался ни разу в кафе, на концерт, на выставку. Ты пропадаешь либо в спорткомплексе, либо в Штаб-Квартире. Прости, но это - не такая уж большая тайна для нашей турианской общины Станции.
  - М-да. Плакал наш Первый Отдел. - Сарен помолчал. - Действительно, так заметно?
  - Увы. - кивнул Витир. - Вы, отрядовцы, вообще - заметные личности на Станции. Спецстатус, всё такое. Но вы и так сделали для нас, цитадельцев, очень даже не мало. Много говорить не буду, но скажу - стало поспокойнее. Не только вокруг кафе, но и в целом на Станции. Я теперь сына и дочку отпускаю погулять без былых опасений. Волнуюсь, конечно, как любой родитель, но... По меньшей мере я уверен, что с ними... по большей части... ничего уж очень плохого не произойдёт. Порядка на станции стало намного больше. И не особо важно, что теперь и патрулей и блок-постов и контрольных пунктов стало больше намного. Главное - обитатели Станции поверили, что здесь им не угрожает опасность круглые сутки. Да, не скрою, здесь бывает опасно. Даже очень. Но если бы Цитадель не была переведена на военное и затем - на осадное положение... Такого спокойствия я бы не ощущал. А я его сейчас - ощущаю. Веришь?
  - Верю. Но... Не умею я...
  - Духи, Сар... Да пообщайся ты просто с ней! Уверен, она не будет видеть в тебе интересный объект для научных изысканий. Не такая она... Насколько я вообще понимаю в турианках. Посиди, поговори, поспрашивай её, ответь на её вопросы, потанцуйте, сыграйте в настольные игры наконец. Проведи приятно время. - Витир обслужил торопившегося посетителя, вернулся к сидевшему у стойки Сарену. - У тебя же сегодня вроде как свободное время образовалось. Или я не прав?
  - Прав, Витир, прав. - Сарен вздохнул, снова вспомнил о турианском сверхостром слухе, взял подносы и направился к столику, где сидела Ирна. - Извини, задержался. Он - мой хороший знакомый.
  - Это заметно, Сар. - Ирна помогла Сарену сгрузить на столешницу сосуды и приборы с тарелками. - И если ты беспокоишься о том, что я подслушивала... То я умею не слышать то, чего слышать не хочу. Это - не только профессиональная, но и личная установка. И я от неё не отступаю. - Ирна наполнила настоем бокал. - Сар, серьёзно. Мне очень неприятно, что я была столь неловка. Обычно со мной такого не случается, а в этот раз... ведь шла вроде бы спокойно, никуда не спешила, не было нужды даже руками особо двигать и вот такое...
  - Это мелочи, Ирна. - произнёс Сарен. - Серьёзно, это - мелочи. Спасибо тебе. - он наполнил настоем свой бокал. - Жизнь сейчас - сложна. И разбираться в её хитросплетениях... Может и надо, но как-то не хочется в это влезать... - Он посмотрел повнимательнее на сидевшую напротив турианку. - У тебя... необычные глаза. Белая радужка.
  - Которой я способна напугать любого... ну почти любого сородича до резкого замедления пульса. - грустно сказала Ирна. - Для психолога с моей специализацией - это почти смертный приговор. Склера - серая. Сочетание... убийственное. Пыталась... впрочем, не важно.
  - Возможно, мы вернёмся к этому позже. - мягко возразил Сарен. - Вы сказали, что я - на грани.
  - Именно так, Сарен. - Ирна отхлебнула несколько глотков настоя, поставила бокал. - Сначала вы исчезаете на несколько лет, потом появляетесь в составе Отряда, который занят несколько месяцев решением не самых простых вопросов и проблем почти по всей обитаемой или хотя бы исследованной части Галактики. Вы проводите жизнь в работе, в службе, в боях. Свыкаетесь с таким ритмом, но ваше пребывание за Гранью... оно не отпускает вас и теперь, когда вы получили приказ командования Отряда о годичном пребывании на Станции, вы, Сарен, опасаетесь, что окажетесь рано или поздно не у дел. Что вам будет тяжело прожить, переждать эти часы вынужденного безделья, ничегонеделания, а может быть - слишком простой для специалиста вашего уровня работы. Год стоянки у Станции, где слишком много возможностей и слишком мало риска... Это страшит вас. Очень страшит. Сильно страшит. Немногие могут сказать, что испытали на себе то, что довелось испытать вам. Грань и то, что стоит за ней... не отпускает вас.
  - Зачем вам это, Ирна? - Сарен поставил бокал на столешницу. - Ещё немного - и я поверю в то, что эта царапина - элементарная...
  - Подстава? - Ирна встрепенулась, вперила в Сарена внимательный взгляд. - Вы бы посмотрели на себя со стороны, Сарен. Вы, легендарный Спектр, один из лучших спецов Корпуса выглядите так, словно вас пропустили через мощнейшую центрифугу. Вас гнетёт безделье, вас гнетёт невозможность действовать в экстремальных режимах. Вас гнетёт перспектива спокойной и свободной жизни на Станции в течение целого года, Сарен. Вы пытаетесь сопротивляться этому гнёту, пытаетесь, но... вас пугает перспектива столь длительного безделья. Да, конечно, работа в Штаб-Квартире и в Офисе Корпуса - это тоже работа. Важная и нужная. Сложная. Напряжённая. Ответственная. Но здесь, на Станции нет того, что нужно вам. Здесь нет риска запредельного уровня. Он есть там - она указала кивком на панорамное окно кафе. - Есть там, но - не здесь. Вы это понимаете, Сарен. И вы готовы замкнуться.
  - Неужели... так просто просчитать поступки разумного существа?! - пробормотал Сарен.
  - Непросто. - тихо ответила Ирна. - Иногда - очень не просто. Для многих разумных... понимание, что на самом деле жизнь - удивительно стандартна и обычна... Непереносимо, короче говоря. Даже в том маленьком спектре доступных им, каждому из них... изменений, не требующих, в общем-то особого героизма, большинство разумных склонны медлить, отказываться, оправдываться... Но не склонны меняться, используя любую возможность... сохраниться и развиться на новом поле.
  - И я... готов замкнуться, потому что...
  - Не хотите меняться и менять свою жизнь. Допустить в неё что-то новое. - ответила турианка.
  - И... - осторожно продолжил Сарен. - Вы появились, чтобы помочь мне измениться и, если получится - то и изменить мою жизнь?
  - Сарен. - помолчав, продолжила Ирна, опустив взгляд и осторожно помешивая ложечкой остывающий травяной отвар. - Если вы замкнётесь... А скорее всего - вы замкнётесь. То... вы не выдержите перегрузки. Не физической - психической. А вы нужны Отряду. Очень нужны.
  - Ещё немного - и я поверю, что вас прислало командование Отряда. - процедил Сарен. - он жестом подозвал владельца кафе, передал ему кредитный чип, сделав при этом знак, чтобы он оставил чип себе. - Благодарю за общество, Ирна. - Спектр встал. - Мне ваше профессиональное сочувствие - ни к чему. Прощайте. - он повернулся к выходу из кафе и уже сделал шаг, когда услышал:
  - А простое сочувствие? Обычное, турианское сочувствие? Его мало, но пока оно есть - мы остаёмся турианцами.
  - Турианское сочувствие? - обернувшись, Сарен посмотрел на Ирну. - Зачем оно вам, профессиональному психологу, призванному решать психологические проблемы клиентов?
  - Вы - не мой клиент. - тихо сказала Ирна, доставая из укладки ридер. - Прочтите, Сарен.
  - Ладно. - Спектр повернулся, шагнул к столику, взял в руки ридер, начал читать. - Почему вы мне сразу не сказали, Ирна?
  - А вы бы мне поверили? Да сразу там, среди прохожих, на той улице вы бы ушли от меня. И, наверное, были правы. - тихо сказала турианка.
  - Мира... Её вмешательство меняет всё дело. Возможно, что меняет. - подытожил Сарен, возвращая ридер владелице.
  - Простите, но я бы не решилась вот так сразу раскрывать её участие. - Ирна встала. - Кроме того... обращение к Мире... это - моя идея и моё желание. Мне и нести за это... ответственность. Идёмте. - она решительно направилась к выходу из кафе. У входа стоял наёмный мобиль и турианка откинула дверцу в сторону. - Залезайте.
  - И куда летим? - Сарен устроился на заднем диване.
  - Ко мне. - Ирна села за пульт, набрала адрес, дверца закрылась и машина взмыла в небо Цитадели, встраиваясь в поток. - Я хочу, чтобы вы поверили мне, а не Мирале.
  Сарен промолчал, глядя на проплывавшие внизу очертания кварталов Цитадели. Говорить вслух не хотелось. У Спектра было ощущение, что Ирна неумело пошутила с ним. А появление сообщения от Миралы, напрямую касавшегося его, Сарена, психологических проблем... Хорошо, что не психиатрических, ведь Мирала и менталист очень сильный. Вполне в состоянии его, Сарена, перепрограммировать. Вчистую перепрограммировать. Но, как всегда, азари не захотела покидать "Омегу" и поручила всё турианке-психологу. Ну а та... Та явно переоценила свои возможности. И свои силы - тоже. Сарен для неё оказался сложным объектом. Очень сложным. Сарен подозревал, что Мирала наблюдает за ситуацией - есть у неё, телепата, такие возможности. Сколько же всего изменилось в галактике, если даже телепаты появились. Дополнительная трудность, дополнительная сложность.
  - Прибыли. - послышался голос Ирны. - Не удивляйтесь, Сарен, я редко когда пользуюсь обычным входом. Люблю прибывать прямо на этаж - экономит время и силы. - она указала на открытый балкон. - Это - моя квартира. Небольшая, но всё, что мне надо для жизни и работы в ней - присутствует.
  Спустившись из флайера на балкон, Сарен увидел множество отсветов. Войдя в комнату, он остановился на пороге, едва успев отступить в сторону, чтобы пропустить хозяйку. Все стены были увешаны турианским оружием. Все четыре стены, включая балконную. Взгляд Спектра скользил по стволам, ложам, прикладам, рукояткам.
  - Этой коллекции может позавидовать даже Гаррус.
  - Нечему тут завидовать. - Ирна вошла в комнату. - Это не музейная коллекция, а... предметы, которые я использовала в своих основных исследованиях. - она выдвинула на середину зала два кресла. - Садись, сидя ты сможешь удобно рассматривать каждый предмет.
  - Если я не ошибаюсь, ты занималась исследованием, так сказать, деталей восприятия воинами боёв с использованием конкретных образцов вооружений. - сказал Сарен, садясь в кресло и находя, что действительно, рассматривать развешанные на стенах образцы стало удобнее. А возможность вращать кресло была крайне ценной, позволяя удобно переводить взгляд с одного образца на другой.
  - В общем - так. Ты, пожалуй, первый, кто более-менее складно и без подсказок с моей стороны определил предмет моих прошлых изысканий. - Ирна села в другое кресло. - И Гаррус Вакариан об этой коллекции не знает. Образцы я получала разными путями. И неофициальными - в том числе. Мне нужно было боевое, реально использовавшееся в схватках оружие, а не то, которое можно получить с завода или из мастерской. Дело прошлое. - вздохнула турианка. - Изрядно прошлое. Было время, когда я дневала и ночевала здесь или на полигонах. Бесконечные интервью, беседы, воспоминания, сеансы гипноза. Мне казалось, что я когда-нибудь достигну "дна" этой темы, но... довольно быстро поняла, что "дна" у этой темы не существует. Если выдать короткую версию, то меня пришлось вытаскивать из дебрей этой темы довольно экзотическими способами. Потому... с некоторых пор это - она обвела рукой пространство комнаты - то, что осталось от работы, которая когда-то поглотила меня всю. У меня просто рука не поднялась выбросить всё это в утилизатор. Хотя, если считать его разумным, он бы обрадовался - материалы здесь были использованы первоклассные. Хорошие материалы - что пластик, что железо. А сейчас... сейчас я уже выкарабкалась, но... видимо что-то осталось во мне такое, что ещё не позволяет полностью стабилизироваться. Вот, ношу среднюю боевую броню, хотя, казалось бы, вполне разумным будет вопрос - а зачем она простой турианке-психологу. Да, военную подготовку я прошла. Не только обычную, но и усиленную. Но из-за моей специальности и профессиии меня за воина... полноценного воина... не считают. Не числят, проще говоря. А вернуться к сидениям над ридерами... Нет, я сейчас не могу. Не то время сейчас. Мне... мне нужна практика и я в то же время боюсь, что эта практика... Не то, что действительно нужно мне сейчас. - она помолчала. - Странно, правда. Я, профессиональный психолог, вроде как исповедуюсь тебе, Спектру и члену Отряда.
  Сарен молчал. Он перестал вращать кресло, перестал скользить взглядом по развешанным на стенах комнаты-зала образцам, он избегал смотреть на собеседницу, даже поглядывать на неё. Ирна никак не может определиться с уровнем доверия - то называет его на "ты", то снова возвращается к официальному "вы". Если Мирала знала, а она, скорее всего, точно знала, что Ирна не справится с порученной работой... Впрочем, какая работа могла быть поручена Ирне после такого срыва? В том, что Ирна пережила срыв, теперь Спектр не сомневался. Может быть, она и воспринимала этот срыв как-то по-другому, но это был срыв и не очень простой и не очень слабый. Ситуация, сложившаяся там, на улице, перестала казаться Сарену обычной. На подставу она не походила ничуть - теперь в этом Сарен был уверен полностью. Но и простой случайностью это тоже не было. Тогда что означает эта его встреча с Ирной? Что означает письмо Миралы? Почему вообще он находится здесь, в квартире, увешанной турианским оружием - как древним, так и современным?
  Спектр встал. Ирна осталась сидеть. Она не смотрела на Сарена, сидела , опёршись локтями на перильца кресла. На ней уже не было брони, не было скафандра, был только комбинезон. Она же дома, зачем ей паковаться в сталь и пластик?
  Что она там говорила? О простом турианском сочувствии? Вполне в духе турианок. Сарен подошёл к балконной двери, открыл её. Флайер продолжал висеть у балкона. Обычное явление. Видимо, Ирна не бедствует, если может себе позволить оплатить режим ожидания наёмной машины. Достаточно долгий режим ожидания.
  Сочувствие? Кому нужно его сочувствие? Ей? Ей оно точно не нужно. Она же не испытывала никакого сочувствия, изучая действие на психику разумных органиков процесса использования этих "образцов оружия"? Не испытывала. А процесс использования - это в том числе травмы, ранения и смерть. В огромных количествах. Да, в разных вариантах, но - в огромных количествах. Похоже, она надорвалась психически и теперь стоит перед необходимостью... отойти от дел. Потому она и считает, что это всё боевое оружейное великолепие - дело изрядно прошлое. Никакого сочувствия. Только понимание, что надо изменить свою собственную жизнь. И, вполне вероятно, что она явно или неявно, осознанно или неосознанно выбрала его в качестве... Да в любом качестве. У неё одна цель - существенно изменить свою собственную жизнь. Не вырваться с Цитадели - вряд ли она настолько сильно хочет изменить свою жизнь, да и кто она будет там, за пределами главной станции исследованной части Галактики? Не вырваться с Цитадели - просто изменить свою жизнь на этой станции. Вполне ожидаемым и обычным образом - завести семью. С детьми или без детей - сейчас, на данный момент это - не существенно. Главное, как понимал Сарен - устойчивые семейные отношения. Артериус не знал, как ему следует относиться к такому желанию хозяйки квартиры.
  - Я полечу. Мне надо... вернуться в Штаб-Квартиру.
  - Не оставляй меня... - Ирна подняла на него молящий взгляд. - Я понимаю... я наделала много ошибок... Наверное, я просто... просто поглупела. Мирала...
  - Не напоминай мне о ней, Ирна. - сказал Сарен. - Мирала сильна и умна, но... она не всесильна и не всесведуща.
  - Ритуалы. - прошептала турианка.
  - Вот именно, ритуалы. - ответил Сарен. - А Мирала попыталась... сделать всё слишком быстро. Иногда простой путь - худший. Наверное, это - тот самый случай.
  - Не оставляй... меня. - выдохнула Ирна. Сейчас она не напоминала ту турианку, с которой Сарен встретился там, на оживлённой улице. - Ритуалы важны. Не спорю и не собираюсь спорить. Но... сейчас такая война, а все ритуалы...
  - Не все. Большинство. И есть вещи... - тихо произнёс Спектр, зная, что острый турианский слух позволит собеседнице без труда понять как текст, так и подтекст сказанного.
  - Нет вещей, Сарен. Есть только наше представление о них. - проговорила быстро и очень уверенно Ирна. Так говорят о том, что выстрадано, а не просто обдумано.
  - И что это меняет? - спросил Сарен, вперив взгляд в окно комнаты. - Ты ведь далеко не нарочно столкнулась со мной там, на улице. Прости, но я не люблю, когда мне пытаются навязаться. Тем более - таким вот... мягко говоря, неумным способом. Я - искорёжен, Ирна. И я не хочу ставить под удар никого.
  - А меня ты можешь поставить под удар, Сарен. - сказала Ирна необычно твёрдым и громким голосом. Турианец обернулся:
  - Почему?
  - Потому что я - тоже изломана. Вот этой работой. - она указала рукой на стены. - Вот этим всем боевым великолепием. Я снова попыталась откусить больше, чем смогла бы безопасно и быстро проглотить. Проще говоря - понять. И результат... этой попытки мне... не нравится. Если кратко говорить - совсем не нравится. И я тоже стараюсь отдалить от себя угрозу срыва. Не все, к сожалению, это понимают. Это... моё стремление. Я ведь не говорю об этом открыто... предрассудки, стандарты восприятия, всё такое... В такие вот моменты эта вся регулирующая мишура может обернуться против любого разумного. Я уже задумывалась о том, чтобы сменить и профессию, и специализацию. Уйти от всего этого... Или... Подойти к этому с другой стороны. И я знаю, что ты... что ты можешь меня понять глубже, чётче и полнее, чем очень многие. Безмолвно понять. А потом... Потом я...
  - В Отряде свободных вакансий - нет. - прервал Ирну Сарен. - Мы... целый год простоим на Цитадели... Если действительно простоим.
  - Я знаю. - Ирна встала. - Я не об Отряде.
  - Тогда - о чём? - Сарен напрягся. Ситуация начинала его раздражать. Если не злить.
  - Я о нас с тобой. - тихо сказала турианка.
  - Крайности сходятся? Или "противоположности притягиваются"? - Сарен посмотрел на продолжавший висеть у балкона флайер. - Прости, но ты и я - это - явно не тот случай.
  - Ты сам понимаешь, что именно тот, Сарен. - турианка снова сказала эту фразу тем самым уверенным и громким голосом.
  - Мне говорить чётко и откровенно? - Артериус сел в кресло. - Вижу, что ты этого ждёшь. Что-ж, не буду разочаровывать. Согласен, Отряд простоит на Цитадели достаточно долго, чтобы я не нашёл в конце концов достаточно много для себя привычной работы. Высадки, боестолкновения и прочее. Обычная война, если говорить кратко. Да, согласен, Мирала хочет мне добра, только вот она не просто азари, она ещё и телепат и менталист, а это такое сочетание, которое способно не оставить камня на камне от привычной совокупности черт, которые в большинстве своём присущи любой представительнице расы голубокожих красоток. Надеюсь, ты знаешь, что Мирала долгое время убивала, чтобы есть. А это - сильный, очень сильный стимулятор. И теперь она решает задачи гораздо более сложные, чем банальное устранение некоего разумного из мира живых. Если же говорить обо мне, что, согласись, гораздо ближе к делу, то я не собираюсь следовать стандартному сценарию. Мирала хочет мне добра - это её дело и её выбор. Но я предпочитаю иметь выбор. А ты, Ирна, попыталась лишить меня права выбора. Просто навязавшись мне. Нельзя стать счастливой за счёт другого разумного, Ирна. Нельзя. Потому. - Сарен достал кредитный чип. - Это - за простой флайера. Уплатишь в конторе транспортной компании. А я... Я пройдусь пешком. Мне полезно. - Спектр подошёл к двери, открыл её. - И не советую преследовать меня, Ирна. Считай, что нашей встречи просто не было. - с этими словами он переступил порог и плотно прикрыл за собой дверь.
  В Штаб-Квартире он сразу прошёл в Дежурную Часть, передал офицеру охраны городка ориентировку на Ирну и попросил сделать всё, чтобы она получила квалифицированную помощь медиков и психологов.
  Хотя ситуация с Ирной вроде бы была исчерпана, Сарен подумал о том, что на самом деле она изменила его. Изменила очень существенно. Не так заметно, не так остро, не так болезненно, но изменила глубоко и полно. Наверное, ему следует вспомнить, что он - тоже живой. И может вполне выйти за пределы боевой, командной, офицерской работы, ведь за этими пределами - разнообразный разноцветный мир, который продолжает не только бороться с внегалактическим врагом, но и просто жить. А значит - в том числе - встречаться и общаться с турианками. Если так уж случилось, что турианцы могут иметь детей только от кварианцев или азари, значит... Значит лучше будет, если у него, Сарена Артериуса, будут дети-турианцы, а не кварианцы и не азари. По меньшей мере с этим теперь у Артериуса была полная ясность - он знал, что он хочет и не собирался тратить время и ресурсы на бесперспективные взаимоотношения с кварианцами и азари. Если уж он хочет, чтобы у него были дети... То лучше пусть будут они турианцами. Это привычно и нормально.
  
  Шепарды-Стрельцовы
  
  Месяц стоянки у Цитадели пролетел незаметно. Шепард был доволен: он смог обосноваться на Станции в собственной квартире, расположенной за пределами городка Штаб-Квартиры, смог помочь Светлане обустроить её личную станционную квартиру и смог вместе с подругой оборудовать всем необходимым семейную квартиру, ведь медики Отряда обещали дать разрешение на переселение на станцию Александра и Марии. Конечно, мнение медиков Цитадели и медиков Империи тоже учитывалось, но первенство всё равно принадлежало медикам Отряда, как имевшим самые полные возможности для непосредственного наблюдения за состоянием здоровья первых детей, родившихся в Отряде.
  Аликс, Зара и Лекси редко покидали борт крейсера, вместе с Явиком они продолжали работать над информацией, извлекаемой из "обелисков". Оливия в основном пребывала в Штаб-Квартире и на Станции, Марк по своему обыкновению остался на фрегате. Почти все отрядовцы, получившие личные квартиры на Цитадели, уже привыкли к станционному варианту базирования и к тому, что местом их постоянной работы стала Штаб-Квартира.
  
  Проснувшись утром в своих апартаментах в жилом корпусе Штаб-Квартиры, Шепард встал и сразу ощутил внутреннее небольшое волнение. Сегодня. Сегодня, ровно через месяц медики Отряда решили дать Александру и Марии право переселиться на Станцию. Но прежде близнецы должны были быть сегодня представлены всему составу Отряда и Шепард планировал сделать то, что обещал: пронести Светлану на руках по всему крейсеру. Пусть волговцы, составлявшие дежурные смены экипажа корабля увидят - их командир и мама возвращается. Возвращается к обычной жизни верховного, высшего офицера. Беременность и роды остались позади и, хотя теперь Стрельцова по-прежнему будет уделять огромное внимание своим детям, она с этого дня с неменьшим вниманием будет относиться к нуждам и потребностям своих волговцев и своего корабля.
  - Станислав, как обстановка? - Шепард вышел из санкомнаты, повесил на ухо дужку спикера.
  - Коллеги ждут, Джон. - поняв, к чему клонит Шепард, Титов ответил спокойно и уверенно. - Подарки и всё прочее - подготовлено. Светлана будет довольна и дети тоже.
  - Да уж. Знаю. Заставил ты своих...
  - Не скрою, мы готовились. Даже сегодня ночью. Но это - нормально, ведь командир возвращается к работе и негоже ей проходить по грязному, неприбранному кораблю, на котором полно проблем и недочётов. Что сумели - сделали. Каждый боевой пост, каждый отсек готовились по-своему. Так что...
  - Хорошо, Слава. Я скоро буду на борту. Как наши?
  - Аликс с дочерьми провели бессонную ночь. Можно сказать - очередную бессонную ночь. Работали над информацией из "обелисков". Явик счастлив - такой поддержки и помощи он явно не ожидал и хотя получает он её уже целый месяц, он по-прежнему в восторге, ведь работа по обработке информации из "обелисков" действительно многократно ускорилась, а в наших непростых условиях, Джон, это - крайне важно. Тем не менее...
  - Тем не менее, Джон. - в разговор старпомов вклинилась Аликс. - Мы готовы помочь вам в прохождении по крейсеру. Так что ждём вашего прибытия на "Волгу". К этому времени я, Зара и Лекси завершим очередной этап обработки информации из извлечённых за ночь пластин и кристаллов. Так что наша работа не пострадает.
  - Как в целом, Али? - спросил Шепард, заканчивая поглощать скудный завтрак.
  - В целом - стабильно, Джон. - отозвалась киборгесса. - На кораблях - нормально, в Штаб-Квартире тоже - нормативно. Наши сегодня в последние сутки старались не задерживаться на Цитадели вне квартир и городка, так что сложностей не возникло. Конечно, многие готовились, ведь все ждут, когда дети прибудут в Штаб-Квартиру и, соответственно, там тоже приготовили подарки и приветствия.
  - Хорошо. Тогда - до встречи на борту, Али. Спасибо. Я люблю тебя.
  - Я тебя - тоже, Джон, очень люблю. - Аликс прервала связь.
  - Мы тоже ждём вашего прибытия. - Титов спокойно отнёсся к тому, что в разговор вклинилась киборгесса. - Полетите...
  - Как всегда на рейсовом. Не надо дёргать командирские, Слава.
  - Понимаю. Тогда - до встречи на борту.
  - До встречи. - Шепард переключил каналы и проверил, всё ли он взял из того, что могло потребоваться в этот день. Закончив проверку, он вышел за периметр Штаб-Квартиры, по дороге несколько десятков раз поприветствовав и ответив на приветствия сотрудников городка и отрядовцев, ловя заинтересованные взгляды, в которых легко читалось ожидание. Что и говорить, первый выход детей в свет - это событие, которое долго ждали и к которому, безусловно, готовились.
  
  Если бы не разговор с Чаквас и Селезневой, Шепард бы сделал всё, чтобы свести праздненства и торжества к минимуму. Но вчера вечером оба врача Отряда сами пришли к нему в его личные апартаменты в городке Штаб-Квартиры. Не удивившись появлению медиков, Шепард предложил им присоединиться к позднему ужину - сам только недавно вернулся из Зала Кризисного Управления Штаб-Квартиры, где провёл очередную двенадцатичасовую вахту.
  - Джон, вы опять пытаетесь превышать нагрузку. - Чаквас с присущей ей деловой хваткой с порога предъявила очередные медицинские претензии к поведению пациента. - Двенадцать часов вместо десяти.
  - Была необходимость, Карин. - скромно потупившись, Шепард пододвинул к присевшей на стул у кухонного стола главе медслужбы фрегат-крейсера поднос с блюдами и сосудами. - Вы тоже на уши поставили пять мелких клиник на Цитадели. - он не стал уточнять, что Чаквас тоже превысила лимит своей ежедневной нагрузки.
  - Заложили. - проговорила Чаквас, принимаясь за еду. - И всё же, Джон.
  - Карин, я обещаю, что я не буду превышать допустимую нагрузку. Но вы же знаете, что не всё от меня зависит напрямую. Создалась ситуация, которая требовала моего вмешательства. Вы что же, хотите, чтобы я встал, указал на часы на стене Зала и во всеуслышание заявил, что моё время истекло и я пошёл отдыхать? А остальные сотрудники будут работать и в результате мы вполне можем получить очередную проблему?
  - Я этого не утверждала, Джон. - Чаквас отпила из стакана чай. - И я понимаю, что всё может быть. Тем не менее...
  - Карин, была ситуация, требовавшая моего участия. И именно её решение и заняло эти два сверхнормативных часа. - старпом мягко взглянул на недовольную медичку. - Или у нас были бы двадцать часов напряжения. В лучшем, очень лучшем случае.
  - Хорошо. Алла, скажи ему. - Чаквас поставила стакан на столешницу.
  - Да я и не буду ничего особо говорить Джону. - сказала Селезнева, доставая ридер. - Прочтите.
  Шепард взял ридер, включил, углубился в чтение. Несколько минут он сохранял спокойствие, потом поднял удивлённый взгляд на Аллу.
  - Вы уверены? Это же такая нагрузка...
  - Уверена? - Селезнева встретила вопрошающий обеспокоенный взгляд старпома спокойно. По всей видимости она ожидала примерно такой реакции на прочитанное. - Нет, Джон, я здесь убеждена. Одной уверенности мне показалось мало и последние несколько суток я пыталась опровергнуть выводы исследований и протоколов контроля. Всемерно пыталась.
  Шепард едва заметно кивнул, понимая, что Селезнева умеет опровергать и уж если она что-либо опровергнуть не сумела после нескольких попыток... Значит дело обстоит именно так, а не как-либо иначе.
  - Я когда получила первые результаты - была несколько ошарашена. Такое ускоренное развитие нехарактерно для земных детей. Никоим образом не характерно. Да, были отдельные случаи, но они оканчивались, если так можно выразиться, срывами. И потому, что банально не хватило ресурсов у самих детей и потому, что родители таких детей сами пытались чрезмерно форсировать развитие. Здесь же, в этом случае нет ни того, ни другого. Я давно знаю Светлану - она невероятно сильна, умна и развита. Иначе, Джон, она просто не преодолела бы тот путь, который сумела пройти.
  - Алла. - тихо и укоризненно произнёс Шепард. - Она за это заплатила...
  - Хотите честно, Джон?
  - Всегда рад. - ответил старпом.
  - Тогда - скажу так. Именно потому, что я хорошо знаю Светлану, я не особо верила, что она решится на рождение детей от кого бы то ни было. - сказала Селезнева, не глядя на сидевшего напротив Шепарда. - Я спокойно воспринимала ваши, скажу так, платонические взаимоотношения, будучи почти стопроцентно уверенной, что предела такого формата взаимоотношений Светлана не перейдёт никогда. Оказалось, я всё же плохо, даже очень плохо знала свою подругу, Джон. И как медик, и как человек. Светлана не рисковала никогда безрассудно, но, оказалось, она способна рискнуть всем и... победить. То, что она забеременела - для меня было уже удивительно, но ещё более удивительным было то, что она забеременела двойней. Да, нагрузка, да, это потребовало сокращения других нагрузок. И я весь срок беременности опасалась. Очень опасалась срыва, Джон. Я знаю, как она боялась потерять детей, мне, как женщине, это понятно было без слов. Я эту боязнь и нутром и кожей ощущала. Я знала, что если она потеряет этих детей, то... вполне возможно, она никогда больше не сможет забеременеть. Уже тогда я вынуждена была предполагать такой вариант развития ситуации, увы. Но Светлана очень долго сумела удержаться на позиции реального, действующего командира крейсера и ушла "в запас" только на последних месяцах беременности, что меня, если хотите, потрясло, как медика. Далеко не каждая женщина, занимающая сопоставимый со светланиным пост, способна вот так, вынашивая двойню, столько времени оставаться активной на службе и на работе. А Светлана сумела больше - она сумела ускорить вынашивание детей. Конечно, ей это дорогого стоило, но я понимала свою подругу. Очень хорошо понимала и считала тогда, что эта беременность ей необходима для полноты жизни. Не существования, Джон, а жизни. И я знала, что она сделает всё, чтобы дети родились нормальными и здоровыми. Знала и то, что она вас действительно любит, Джон. Любит так, как никогда и никого ещё не любила в своей недлинной жизни. Вы же знаете, что она всех мужчин держала на расстоянии ракетного выстрела... потому что считала, что взаимоотношения с ними забирают у неё время и ресурсы, необходимые для продвижения по службе. Для любого продвижения по службе. Да, это ненормально, ненормативно и противоестественно, ведь Светлана очень молода и именно сейчас - время для того, чтобы выйти замуж и нарожать детей. Самое оптимальное с точки зрения медиков время. Но Светлана никогда не обращала должного внимания на мужчин, никогда не допускала их к себе близко и всегда была предельно занята на работе и на службе. Я её понимала - она поставила перед собой цель и она сделает всё, чтобы достичь этой цели. Да, ценой отказа от слишком многого. Кресло командира разведкрейсера она заняла по полному праву. Никто, от кого здесь что-либо зависело, не смог усомниться в этом её праве. Ну, а те, от кого ничего не зависело, могли сомневаться в возможностях и способностях Стрелы и дальше - это обычно и на ситуацию не влияло, так что Светлана на их потуги - реальные или гипотетические - вполне могла не обращать никакого внимания. Не скрою, Джон, первое время, когда вы только начали выстраивать отношения со Светой, я числила вас во временных спутниках Стрелы. Да и сама она не слишком хотела отвлекаться от привычной круговерти служебных рутинных дел. Видимо, всё же не всё мы, люди, можем обеспечить самостоятельно и ситуация сложилась так, что она вас полюбила, Джон. Полюбила в том числе и за вашу неторопливость, неспешность, за ваше многогранное уважение и понимание, столь часто и глубоко проявляемое вами по отношению к ней. Я знаю, видела и чувствовала, какой она становилась счастливой, едва только думала о вас, Джон. А уж когда она вас видела... даже на экранах... Счастье било из неё просто маячным светом. Мне самой было удивительно это чувствовать и наблюдать - Светлана просыпалась и становилась такой, какой её не знали никогда даже её родители. Я ведь только подруга. А они знали её с колыбели и даже раньше. Знаю, говорила с ними не раз. Она была счастлива, Джон, когда понимала, что вы остаётесь рядом с ней и даёте ей полную свободу поступать по её собственному, личному разумению. Не мне вам говорить, что далеко не каждый мужчина во взаимоотношениях с женщиной способен на такое. Все мы носим в себе слишком много сценариев поведения и, к сожалению, далеко не всегда можем выбирать для реализации эти сценарии правильно. Вы, Джон, стали исключением. Вы выбрали правильный, не стандартный, а собственный сценарий. И уже тогда, в первый ваш визит на борт "Волги" вы произвели на Светлану глубочайшее впечатление. Мы тогда с ней несколько часов говорили. Поздним вечером того же дня. И таких слов я от неё ещё никогда не слышала. А услышав, поняла, что Стрела... влюблена в вас. Я могла бы сказать "по уши", но скажу - "по макушку". Впервые я видела, как Светлана расцвела. И я сразу поняла, что это цветение - полное. Я знаю, насколько она была рада, довольна тем, что вы не давите на неё, Джон, что вы не ставите под сомнение её право оставаться на посту командира крейсера, на посту офицера, действующего старшего офицера Разведастрофлота Империи. Да, она, бывало, говорила о вас исключительно в превосходных степенях, но по большей части она просто улыбалась, думая о вас, вспоминая вас. Это отмечали все волговцы, Джон, а не только я. И все волговцы убедились в том, что вы - достойный спутник для Светланы. Скажу так, Джон. На "Волге" очень своеобразный уклад жизни, сформированный Светланой. Люди приходили, уходили, ротация и всё прочее сохраняли своё действие и свою важность. Далеко не каждый, кто приходил на борт разведкрейсера, становился своим. Вы, Джон, стали именно своим. Вам поверили все члены экипажа и команды крейсера. - Селезнева помолчала. - Ваш полёт в заретрансляторное пространство "Омеги-четвёртой" стал поворотным пунктом. Все видели, как переживает за вас Светлана, все чувствовали, как она верит вам и в вас, все знали, как она любит вас, решившись на беременность. Я, как врач, далеко не сразу поверила в то, что у Светланы будет двойня. Далеко не сразу получила все подтверждающие этот факт данные. Я не знала этого очень долго, я не торопилась говорить об этом даже со Светланой, хотя подозреваю, что она-то уж точно знала, что у неё будет именно двойня. И, не скрою, я была рада тому, что у Светланы будет именно двойня. Если бы Светлана... решилась на вторую беременность, родив одного ребёнка... Я бы не была, как врач, уверена, в благополучном исходе второй беременности. А сейчас... Сейчас у вас, Джон, двое прекрасных и даже уникальных детей. И Светлана, смею вас уверить, по-прежнему рада, довольна и счастлива.
  - И...
  - И она знает, что она - по-прежнему женщина, Джон. - сказала Селезнева. - Это - очень даже немало. Так что...
  - Так что завтра у вас, Джон, большой день. - сказала Чаквас. - И, полагаю, в эту ночь вам спать не придётся.
  - Не придётся. - кивнул Шепард. - Но я этому только рад. Такая бессонная ночь... стоит дорого.
  - Мы вам поможем подготовиться, Джон. - сказала Селезнева. - Для этого мы здесь.
  И оба медика Отряда действительно помогли Шепарду приготовить очень многое в семейной и в личных квартирах на Цитадели, а также в апартаментах - также семейных и личных - в жилом корпусе Штаб-Квартиры. Старпом был благодарен Чаквас и Селезневой - без их присутствия он бы многое упустил или сделал не так. Видя, как придирчиво проверяют главные врачи медслужб кораблей Отряда состояние всех квартир, Шепард дивился их въедливости и профессионализму. С такой поддержкой ни Светлане ни детям ничего не могло угрожать в принципе.
  - Всё, Джон. - под утро Чаквас и Селезнева вернулись в Штаб-Квартиру, куда чуть раньше уехал Шепард, убедившись, что медики сами лучше подготовят всё необходимое. - У вас - три часа на сон, а у нас - есть необходимость вернуться в больницу Гуэрта. Сами понимаете - консультации, операции. Нам тоже не хочется терять форму и квалификацию. - усмехнулась Чаквас, поймав ответную улыбку Селезневой. - Так что - спать до утра. Полагаю, киборгессы всё согласуют сами наилучшим образом. - Карин обняла Шепарда. - Поздравляю.
  - И я тоже - поздравляю, Джон. - Селезнева в свою очередь обняла старпома. - И уговор - спать до утра. Вы должны быть в форме в такой день.
  - Постараюсь. - Спектр кивнул, провожая женщин до дверей апартаментов. - Вот сразу лягу.
  - Смотрите, Джон. - кивнула Чаквас, переступая порог и оборачиваясь. - Вы - обещали.
  Закрыв за медиками дверь, Шепард прошёл в комнату, разделся и лёг, успев подумать, что три месяца за один - очень даже неплохо. Многие, очень многие мужчины, становясь отцами, мечтают о том, чтобы как можно быстрее прошли эти месяцы младенчества их детей, а вот ему эти месяцы стали необычайно важны и дороги и, как понял старпом, столь значительное ускорение взросления и развития Марии и Александра совершенно не означало, что они будут лишены детства. Наоборот, их детство становилось намного более полным и разноцветным, что, собственно, и нужно каждому ребёнку в первые несколько лет его жизни.
  Подумав о том, что все три киборгессы непременно составят ему и Светлане компанию в прохождении по крейсеру, а затем и по фрегату, Шепард сам не заметил, как уснул.
  
  Как всегда, он воспользовался наёмным флайером, не согласившись на использование каких-либо пассажирских транспортов из парка Штаб-Квартиры. И, только оказавшись на площадке для челноков в зоне Причала Спектров в Доках Цитадели ощутил, что отрядовцы подготовились к появлению на Станции Александра и Марии в гораздо большей степени, чем он смог бы ожидать. Насколько хватал его взгляд, всё на площадке просто блестело. Создавалось полное впечатление, что площадка была вылизана несколько раз. Хорошо ещё, что этим чистейшим великолепием пользовались все отрядовцы - подъезжали и прилетали грузовые и грузо-пассажирские флайеры, на челноки грузились контейнеры - сейчас было время, выделенное для отлётов с Цитадели на корабли Отряда, потому с рейда прибывали только пустые челноки. Для прилётов пассажиров и привоза грузов были выделены другие часы.
  - Рад приветствовать вас. - Ник Клеменс кивнул подошедшему к челноку старпому. - Прошу на борт, капитан, время отлёта.
  Поднявшись в салон, Шепард отметил, что и здесь отрядовцы поработали знатно - хирургическая чистота и опрятность производили приятное впечатление. Отметив, что старпом заметил чистоту и порядок в машине, Клеменс прошёл в пилотскую кабину и через минуту челнок уже стартовал.
  - Я помню, Джон, как мы летели тогда к месту, где находился саркофаг с Явиком. - сказал Ник, нимало не сомневаясь, что сидевший в кресле салона Шепард его расслышит - звукоизоляция машины была улучшена после очередной модернизации весьма существенно. - И вот теперь мы снова находимся перед очередным поворотом, таким же благоприятным. - водитель ввёл челнок в защитное поле крейсера. - Прибыли, Джон. Вас встречает Титов.
  - Спасибо, Ник. - Шепард кивнул появившемуся на салонном экране водителю и сам открыл салонную дверь. - Прекрасный полёт.
  - Рад, что вам понравилось, Джон.
  
  Титов обменялся с сошедшим на плиты ангара Шепардом крепким рукопожатием и вместе с ним направился к медотсеку.
  - Зара и Лекси с Аликс просили, чтобы наш путь к медотсеку, Джон, пролегал мимо ангаров. - сказал Станислав, сворачивая к лестницам.
  - Не возражаю, Слава. - Шепард обменивался приветствиями с волговцами, отмечал изменения в убранстве постов и отсеков. - Понимаю.
  - Папа! - обе младшие киборгессы первыми заключили Шепарда в свои крепкие и нежные обьятия. - Хорошо, что быстро прилетел! Мы с Явиком тут нашли в очередной раз немало интересного. И он даже согласился прерваться, чтобы вместе с нами прибыть на фрегат, а затем - на станцию.
  - Ну я же не отшельник какой. - Явик, улыбаясь, вышел из полутёмного ангара. - К тому же, Джон, твои дочери - это нечто. Ни один из известных мне по Империи Протеан искусственных интеллектов никогда бы даже близко не сравнился с ними в мощи и совершенстве. Это факт. - он отступил в сторону, пропуская Аликс. - А уж твоя супруга... Это вообще кладезь аналитической мудрости. Так что я вполне смогу прерваться надолго, ибо все трое сэкономили мне несколько суток работы. Много суток работы. - уточнил протеанин. - Позволь?
  - Как же без тебя, Яв?! В обязательном порядке! - усмехнулся Шепард, обнимая и целуя в губы свою Аликс. - Али, ты как?
  - Я рада и счастлива, Джон. - улыбнулась старшая киборгесса, обнимая и целуя главного друга. - Мы действительно прекрасно поработали. Я знаю о вашем ночном разговоре с врачами Отряда и согласна с их мнением. Идём, Светлана ждёт. Я помню, что ты обещал ей.
  - И я это сделаю, Али. - Шепард посерьёзнел.
  - Не сомневаемся, папа. - в один голос сказали Зара и Лекси. Позволь нам тогда...
  - Ладно, ради сегодняшнего момента - согласен. - усмехнулся Шепард. - Вы же мои дочери, так что брата и сестру вам доверю спокойно!
  - Мы рады. - киборгессы заключили Шепарда и Аликс в "рамку" и направились к лестнице. Явик и Титов пошли позади.
  - Света! - Шепард вошёл в палату первым и, подойдя к вставшей с кровати жене, опустился перед ней на колени, обнимая её за талию. - Я обещал - и я это сделаю!
  - Помню и уверена, Джон. - улыбнулась Стрельцова. - Но сначала...
  - Сначала, Джон, вы должны будете отдать дань протоколу и ритуалу. - в палату вошла Селезнева. - Я уже настроила аппаратуру для съёмок, так что разберитесь, кто где и с кем. - в этот раз главный врач крейсера была необычно весела и настроена весьма по-доброму.
  - Нет проблем. - Шепард подошёл к кроваткам, взял на руки Марию. - Я уже знаю примерно, кто с кем. - он посмотрел, как Светлана берёт на руки сына и, оглядевшись вокруг, нашёл удобное место, где свободно могли разместиться все, кто находился в этот момент в палате. - Полагаю...
  - Я сделаю достаточно кадров, Джон. - сказала Аликс. - А потом мы вместе выберем лучшие. И я не сомневаюсь, что аппаратура крейсера запечатлит наш проход по кораблю во всех деталях. Всё готово. Давайте размещаться для исторической фотографии, друзья!
  - Явик, почему ты не хочешь встать позади нас? - Шепард отметил, что протеанин сместился в сторону Шепарда, а Титов - в сторону Светланы.
  - Надеюсь, вы понимаете, Джон. - ответил воин древней расы. - Это - ваш день и я не имею права на то, чтобы быть в центре внимания.
  - Ладно. Понимаю твоё решение, Яв. - Шепард подождал, пока Маша устроится на его руках поудобнее, а обе киборгессы встанут справа от Светланы и слева от него. - Мы готовы. Али?
  - Пять, четыре, три, два, один! - чёткий голос старшей киборгессы произвёл отсчёт и вспыхнули несколько раз блицы со светокорректорами. Старпом понимал, что Аликс и до этого момента сделала не меньше нескольких сотен снимков. - Снято!
  - Теперь я должен буду взять детей на руки в центральном посту. - сказал Шепард, передавая дочь в руки Лекси и видя, как Светлана передаёт сына в руки Зары.
  - И ты это обязательно сделаешь, Джон! - убеждённо сказала Стрельцова. - По-иному и быть не может. На крейсере - минимальный экипаж, но и они с нетерпением ждут нашего выхода.
  - Что-ж. - сказала Селезнева, взглянув на инструментрон с плохо скрываемой довольной улыбкой на лице. - Выход из медотсека - разрешаю!
  Шепард подхватил Светлану на руки, та обняла его и поцеловала в лоб, её лицо осветила счастливая улыбка.
  - Вперёд, друзья! - старпом с драгоценной ношей в руках первым переступил порог палаты, а затем - и медотсека. Следом пошли Зара и Лекси с детьми, а Аликс составила компанию старпому крейсера и Явику.
  Почти в каждом отсеке их ждали и Шепард понял - ради такого случая почти все волговцы ненадолго, но вернулись на борт родного корабля, чтобы поприветствовать и поздравить своего командира, свою маму с возвращением к обычной жизни, к обычной работе и к обычной службе. Светлана улыбалась, обменивалась с сослуживцами короткими репликами, наблюдала, как её волговцы подходят к киборгессам, тетёшкаются с детьми. Селезнева и Аликс улыбались, видя, насколько приятно такое внимание Александру и Марии. К киборгессам дети капитана Шепарда уже привыкли, а теперь они привыкали к тому, что у них будет очень много новых знакомых, которые со временем станут их друзьями и, может быть - коллегами.
  - Что делать с подарками, командир? - спросила девушка-техник, та самая, что играла на рояле во время концерта на "Омеге". - Может, будет лучше попросить Ника принять их пока на борт? Тогда я передам по связи и мы это сделаем.
  - Сделай именно так. - кивнула Светлана, улыбнувшись. - Мы все подарки взять не сможем. Джон занят, а остальные... Остальным пока точно не до этого.
  - Хорошо. - техник по спикеру отдала несколько распоряжений. - Всё будет сделано. Но подарки вы всё равно увидите. Таково желание волговцев.
  - И я его принимаю и понимаю. - сказала Стрельцова, поглядев на Джона. - Идём, Джо, дальше!
  Шепард был рад - Светлана оттаяла и чувствовалось, что она счастлива покинуть пределы медотсека. Он понимал, что она внимательно наблюдает за всем, отмечает и достижения, и нормативность, и недостатки. Всё же она была и оставалась командиром этого корабля. И волговцы признавали за ней одной это право на звание и на должность. Теперь они видели - командир разведкрейсера вернулась на свой пост. Теперь уже очень надолго. Крейсер снова обрёл свою единственную законную хозяйку и старпом Титов с радостью ушёл на второй план, продолжая страховать и обеспечивать свою шефиню, понимая, что ещё очень долго она будет уделять немало времени и внимания подрастающим детям.
  Александр и Мария с интересом оглядывались по сторонам, киборгессы с молчаливого разрешения членов экипажа и команды крейсера давали малышам возможность прикоснуться ко многим приборам, пультам и экранам. Впечатлений, как понимал Джон, теперь у них будет очень много и хватит им этих впечатлений очень надолго. Мнение врачей Отряда подтверждалось практикой: Шепард видел, что его дети - отнюдь не месячные младенцы, они вели себя так, словно уже вступили в четвёртый месяц своей жизни. Селезнева не скрывала своего удовлетворения, видя, как малыши радуются и проявляют огромный интерес к такому количеству новых впечатлений и ощущений.
  В каждом отсеке Шепардов-Стрельцовых поздравляли и, как водится, вручали подарки. Светлана ахала и охала, благодарила, улыбалась и радовалась. Шепард старался от неё не отстать в выражении признательности волговцам, понимая, что вторая часть дождя даров ожидает его и жену с детьми на борту фрегат-крейсера, а третья - в расположении станционной Штаб-Квартиры.
  Почти два с половиной часа продолжался этот уникальный обход. Шепард не чувствовал никакой усталости - Светлана умудрялась подпитывать его своей энергетикой, молчаливо выражая благодарность и признательность за такое экстраординарное действо. Зато волговцы получили полную возможность познакомиться с детьми командира. Познакомиться и ощутить их силу и совершенство, проявляемые уже сейчас.
  В ангаре уже ждал прибывший с "Нормандии" командирский челнок - расписание рейсовых челноков решили не нарушать даже ради такого случая, в чём Шепард был полностью солидарен с командованием Отряда. Титов, получив рапорты из отсеков и с боевых постов, отдал общий рапорт Светлане, так и не покинувшей рук Шепарда, после чего капитан внёс супругу в салон командирского челнока, приветственно кивнул Стиву Кортезу и подождал, пока на борт поднимутся все киборгессы и Явик.
  - Можно взлетать, Стив. - тихо сказал Шепард, целуя супругу в губы и оглядываясь на притихших детей, заинтересовавшихся видом из салонных иллюминаторов выходившего за пределы защитного поля челнока. - Пусть они увидят космос во всём его великолепии.
  Зара и Лекси поняли мысль капитана, подошли поближе к салонным дверям. Александр и Мария замерли, глядя на мерцающие сквозь мглу звёзды. Так состоялась их первая встреча с настоящим, не экранным космосом. Шепарду в очередной раз вспомнилось, что иллюминаторы на крейсере были уже задраены наглухо по-боевому давным-давно, задолго до того, как появились на свет младшие Шепарды-Стрельцовы.
  Всё же насколько уникальный момент он, Джон Шепард переживает сейчас. У него на руках - его жена, самая дорогая, самая любимая, самая ценная, самая родная, самая понимающая. А его детей, долгожданных любимых детей держат на своих руках его, Джона Шепарда, дочери. Особые дочери - киборгессы, обладающие самыми последними версиями постоянно совершенствуемых искусственных интеллектов, телами, сделавшими бы честь любому скульптору древности. Для Александра и Марии присутствие киборгесс - обычное дело. Старпом не раз убеждался в том, что и сын и дочь прекрасно чувствуют, что и Зара и Лекси - машины, но при этом относятся к обеим киборгессам совершенно не как к киберам, а как к равным себе сущностям. И к Явику Маша и Саша привыкли, он для них - не нечто неизвестное и непонятное, а привычное и очень дорогое и ценное. Воин древней расы, Старшей Расы молодел буквально на глазах, когда общался с младенцами - это сам Шепард видел и ощущал не раз. Это не раз видела и ощущала Светлана. Можно согласиться с тем, что уже раннее детство у Маши и Саши стало действительно уникальным. И сейчас им предстоит встретиться с Марком и Мордином. Они видели их на экранах, а теперь увидятся непосредственно, пообщаются. И для Александра и для Марии это будет новый уникальный опыт, расширяющий, углубляющий, совершенствующий их представление об окружающем мире.
  Рядом стоит киборгесса Аликс - его жена и мать его дочерей. Киборгесса, проделавшая путь от ВИ к ИИ, получившая прекрасное воспитание стараниями Оливии и сумевшая приблизиться к подлинному пониманию органиков, намного превышающему уровень, в принципе доступный искусственным интеллектам. Легенда Цитадели и Тессии. Киборгесса, которая, оставаясь машиной, разумным синтетом, не постеснялась, не побоялась признаться ему, органику в том, что она любит его. Поверившая ему настолько, что стала его законной женой и родила ему не одного, а двух детей, получивших стараниями отрядовцев уникальные, совершенные тела.
  Приближавшийся, увеличивавшийся в размерах фрегат-крейсер первыми увидели дети. Они, конечно же, видели его и раньше на экранах - Светлана показывала им короткие ролики о жизни Отряда, но теперь они впервые видели второй корабль Отряда воочию, не на экранах, а в реальности. Александр и Мария отвлеклись от созерцания сияния звёзд и Шепард ощутил, что их взгляды скрестились на приближавшемся корабле. Он интересовал детей гораздо больше, чем весь окружающий космос. Они определённо почувствовали своё глубокое родство с этим кораблём, кораблём их отца.
  - Командир, фрегат готов нас принять под парадное расцвечивание! - сообщил Стив, не включая салонные динамики. - Нас встречают. По адмиральскому классу!
  - Ой, не дай бог мне стать адмиралом! - воскликнула Светлана.
  - Станешь, Света. - улыбнулся Шепард. - Никуда не денешься!
  - Ой, напророчишь, Джо! Я хочу летать, а не в штабах отсиживаться!
  - На твой век хватит и полётов и штабной работы. Уверен. - сказал Шепард, запечатлевая на щеке главной подруги долгий поцелуй.
  - Рада, Джо, что ты в меня так сильно и глубоко веришь! - Светлана не обращала особого внимания на то, как челнок приблизился к зеву ангара, скользнул внутрь, сквозь защитное поле и остановился очень плавно и тихо, сжатый лапами швартовочно-стабилизирующего устройства. - Зара, Лекси. Дети вместе с вами идут на борт первыми! Мы - следом. Не забыли?
  - Нет. - обернувшись, киборгессы ответили почти в унисон. - Нас встречают Андерсон и Пресли.
  
  - Прошу разрешения взойти на борт, командир. - Светлана, по-прежнему не покидавшая рук Шепарда, взглянула на стоявшего в ангаре Андерсона чуть улыбнувшись. - Пусть на этот раз первыми это сделают мои дети, Дэвид.
  - Рад приветствовать вас, Светлана, на борту. И рад приветствовать Александра и Марию Шепард-Стрельцовых! - ответил командир фрегат-крейсера. - Разрешаю.
  Зара и Лекси осторожно сошли с челнока на трап и спустившись, подошли к Андерсону и Пресли. Следом сошёл Шепард и Светлана смогла увидеть, как Андерсон склонился над Марией, затем - над Александром. Чувствовалось, что он понравился детям и они спокойно сочли его достойным быть среди своих хороших знакомых. Пресли задумчиво смотрел на то, как его шеф тетёшкается с младенцами, но подошёл тоже и был очень обрадован приязненным отношением сына и дочери Шепарда. Техники фрегат-крейсера, работавшие в этот раз с оборудованием в ангаре - никто и не подумал что-либо менять в графике работ по фрегат-крейсеру ради прибытия на борт старпома с супругой и детьми - также получили возможность поближе познакомиться с наследниками Шепарда. Аликс пока получила по связи от Марка последние актуальные сведения об изменениях в обстановке на корабле, на рейде и на станции. Явик со Стивом углубились в обсуждение изменений в графике движения командирских челноков между станцией и кораблями.
  - Придётся вам здесь тоже повторить обход, Джон. - сказал Андерсон, подойдя к старпому, уже спускавшемуся по трапу. - Иначе все соберутся в БИЦ. Многие ради такого случая...
  - Прибыли ненадолго на борт фрегат-крейсера, Дэвид. - кивнул Шепард. - Понимаю. Ладно. Если Света не против. - он посмотрел на жену, которой очень нравилось её необычное положение на руках у мужа. - То я согласен провести обход вот так.
  - Не против, Джон. Горю желанием увидеть убранство фрегат-крейсера и жизнь его экипажа и команды со столь необычной и волнующей позиции.
  - Хорошо. Тогда мы начнём, Дэвид. - кивнул Шепард, подходя к шлюз-люку ангара. - Мне тоже толпа в БИЦ не нужна. Хоть и приятна... в данных условиях.
  Полтора часа продолжался обход. Нормандовцы улыбались, видя своего старпома в столь необычной роли, но признавали, что мужу носить свою любимую жену на руках - самое то. Подарки нормандовцы сразу уговорились собрать в старпомовской каюте, где было всё уже подготовлено и для младенцев. Шепард видел, что и Аликс и её дочери сделали тысячи снимков и несколько десятков видеороликов.
  - Мы уже передали часть снимков и часть видеороликов на станцию в Штаб-Квартиру, Джон. - сказала Аликс, когда они шли по лестнице, поднимаясь с палубы на палубу. - Несколько десятков просмотров у каждого из них уже есть. Приняли очень тепло и с большим интересом. - уточнила старшая киборгесса.
  - Я рад, Али! - ответил Шепард, входя в БИЦ и видя, как со своих мест у кольца пультов встают офицеры и специалисты.
  Традиционные аплодисменты и приветственные возгласы понравились Александру и Марии, очень быстро оказавшимся в центре внимания.
  На палубе, где размещалась столовая, также было многолюдно. Руперт Гарднер и его коллега вышли вперёд, предложив Светлане традиционный "нормандовский" обед - в меру плотный и в меру сытный. Пока киборгессы занимались кормлением малышей из бутылочек, Светлана, ненадолго покинув руки Шепарда, смогла отведать предложенные блюда и вслух неоднократно восхититься их качеством.
  - Саша и Маша молодцы, держатся. Зато потом часиков восемь будут спать не просыпаясь. Теперь они способны бодрствовать не только во время кормления, Джон. - Стрельцова уминала второе блюдо под восхищёнными взглядами поваров и посматривала на сидевшего напротив мужа и друга с благодарностью и одобрением. - Спасибо тебе, Джон. Я...
  - Ты ещё и в Штаб-Квартире будешь у меня на руках. - сказал Шепард. - Так что... не торопись.
  - Да? - изумлённо протянула Стрельцова, привставая и целуя мужа и друга в лоб под одобрительные возгласы нормандовцев. - Я согласна, Джон. Это так приятно и волнующе! Я это запомню на всю жизнь. Спасибо тебе!
  - И тебе спасибо. Не будь тебя - не было бы этой встречи на кораблях и на Станции. Ты здесь - главная волшебница!
  - Спасибо тебе, Джон.
  Вместе с Явиком и киборгессами Шепард и Светлана с детьми ненадолго уединились в старпомовской каюте, оказавшейся способной вместить столь много обитателей. Киборгессы были рады, что к ним вскоре присоединился Марк, а Шепард был рад, что вместе с Карин пришёл и Мордин, традиционно и быстро снявший с помощью своего инструментрона основные показатели с Александра и Марии и долго восхищавшийся привычной скороговоркой их нормативностью.
  - Предлагаю выбрать кадры и ролики уже на Цитадели. - сказала Светлана. - после того, как представим детей сотрудникам Штаб-Квартиры. Не надо задерживать здесь экипаж фрегата, пусть все смогут поскорее вернуться к обычному графику.
  - Согласен. - глядя на притихших детей, задремавших на руках у киборгесс, сказал старпом. - тогда...
  - Кортез уже сообщил, что челнок к вылету готов.
  - Не беспокойтесь, Джон. - сказала Аликс. - Мы сопроводим вас, ведь на сегодня у нас с работой с "обелисками" уже всё, мы свою норму выполнили. Да и Явику будет полезно оказаться на Станции. Там его ждут и ему, думается, будет приятно увидеть встречу наших детей с обитателями станционной Штаб-Квартиры.
  - Рад. - ответил Шепард. - Подарки оставим на кораблях, будет повод вернуться. - улыбнулся он. - Тогда... Света?
  - Я помню, Джон. Но всё равно - только после того, как флайер совершит посадку возле периметра. Не раньше, Джон! Мне, не скрою, очень приятно, но всё должно быть в меру.
  - Договорились.
  Через четверть часа командирский челнок взял курс от фрегат-крейсера на Цитадель. Все три киборгессы и Явик разместились на лавке, предоставив Шепарду и Стрельцовой возможность занять кресла. Светлана держала на руках сына, предоставив главному другу возможность держать на руках дочь. Она уже давно привыкла, что Джон опекает Марию гораздо больше и находила эту опеку весьма приемлемой и нормативной.
  При подлёте к докам притихшие было дети оживились и Шепард первым встал и подошёл к салонной двери, чтобы Маша могла увидеть станцию во всей её красе. Рядом встала Светлана, сидевший на её руках Александр рассматривал Цитадель с огромным интересом и неослабевающим вниманием.
  - Смотри, нам уже прислали пассажирский флайер под охраной истребителей СБЦ. И... - Светлана пригляделась. - Нет, это определённо какой-то праздник. Сам Гаррус Вакариан с Хлоей Мишель решили поприветствовать нас. А эта турианка рядом с Гарром... Лэрин? Но ведь она...
  - Она, как видишь, тоже в положении. - усмехнулся Шепард. - Так что не одни отрядовцы взялись укреплять свои семейные позиции. И очень скоро у них тоже будет двойня. Чаквас заложила. - улыбнулся старпом. - А уж кто ей сообщил - боюсь даже предположить. Слухами станция полнится.
  
  Опустившийся на плиты площадки челнок замер, открылась салонная дверь и первым, кого увидели прибывшие отрядовцы, был Гаррус.
  - Рад приветствовать на Станции. - сказал директор СБЦ, поднимаясь в салон и подходя к Светлане. - Поздравляю. Мы тут подумали и решили, что наёмный флайер - слишком общо, а для такого случая надо что-то особое. Потому - всем места хватит в нашем пассбусе. А эскорт - почётный. Ну и одновременно - защита. - он обернулся к киборгессам. - Нет, девчата, никто не сомневается в ваших боевых и защитных качествах. Просто...
  - Просто я посчитала, что такой момент бывает в жизни один раз и его надо наполнить смыслом до предела. - в салон поднялась, осторожно ступая, Лэрин. - Можно? - она подошла к Джону и протянула к Марии руки. Было видно, что девочка впервые видит живую реальную турианку столь близко.
  - Можно, Лэрин. - старпом осторожно положил дочь в руки жены Гарруса и та осторожно обняла ребёнка.
  - А мне? - к Светлане приблизился Гаррус. Стрельцова кивнула, не вставая. Склонившись, директор СБЦ станции осторожно принял на свои руки сына Шепарда и мальчик спокойно отнёсся к тому, что впервые находится на руках двухметрового турианца. - О, у него, определённо, большой опыт.
  - Куда же без такого опыта. Они ведь с рождения на руках киборгесс, теперь вот встретились с Марком и Мордином. Так что для них сегодня горизонты расширились - дай боже. И, главное, они остаются спокойными. Ни разу не скуксились и не попытались заплакать. Значит, всё для них в пределах допустимого. - сказала Светлана, подходя к Лэрин. - Когда?
  - Через месяц, Света. - Турианка блеснула своими змеиными зрачками, улыбнулась, признавая право Светланы задать ей такой личный вопрос. - Двойня, как Гаррус и хотел.
  - Он... знает?
  - А как же. Меня, правда, не скрою, трудно носить на руках, - усмехнулась главная подруга Гарруса, - но вот Хлоя надоумила его и он пытается. И пытается успешно. Мне - нравится. А когда я видела в ролике, как вас, Света, несет на руках Джон, я уверовала в то, что это нормативно. А о том, что это приятно, я и сама узнала достаточно полно. Мне - нравится. - повторила Лэрин. - Разрешишь? До Штаб-Квартиры Отряда. - уточнила турианка.
  - Хорошо. - Светлана кивнула, подала руку Гаррусу и сошла на плиты площадки для челноков, где обнялась и расцеловалась с Хлоей. - Рада вас видеть.
  - И я вас тоже, Света. - улыбнулась врач фрегат-крейсера, наблюдая как Лэрин и Гаррус осторожно ступают на трап, неся на своих руках Александра и Марию. Гаррус успел таки подняться снова в салон и забрать у Лекси Александра. Мальчик с интересом оглядывался по сторонам - Цитадель он, конечно, видел и раньше на экранах, но теперь впечатление было гораздо более полным и детальным. Так же оглядывалась по сторонам и сидевшая на руках у Лэрин Мария, уже успевшая привыкнуть к тому, что турианки могут быть не менее заботливыми и нежными, чем киборгессы или земные женщины и девушки. Следом за четой турианцев на причал сошли киборгессы и Явик, к появлению которых присутствовавшие на площадке разумные отнеслись спокойно. Несколько минут - и салон пассбуса был заполнен.
  - Летим. - сказал Гаррус, обращаясь к турианцу-водителю. Тот кивнул и флайер плавно приподнялся над площадкой, принял ориентировку старта и взмыл в цитадельское небо. - Пусть смотрят, полетим по большому кругу.
  Панорамные окна флайера позволяли Александру и Марии видеть станцию во всех деталях и дети буквально прилипли к стёклам. Машина летела сравнительно медленно, сопровождавшие её шесть патрульных флайеров держались рядом уверенно и точно.
  - Прямо не верится, что им, - Гаррус указал взглядом на Марию и Александра, - всего месяц. И приятнее всего понимать и знать, что несмотря на то, что сейчас они по своему развитию аналогичны четырёхмесячным детям, у них есть своё обычное детство. С необычными приложениями, конечно, но совершенно обычное, нормальное детство.
  - Гаррус меня убедил... своей заботой. - тихо произнесла Лэрин. - Я бы долго не решалась, но... Он оказался столь нежен, что я не смогла ему отказать. Мои родители в восторге и очень ждут... внуков. Я познакомилась и долго общалась с его родителями и с сестрой. Мне очень они понравились. Честно. И я решилась. Так что и мои дети для меня - желанные и необходимые. Я их уже жду и люблю. А общение с вашими детьми... мне очень многое дало. Здесь и сейчас. И душе, и сердцу, и разуму.
  - Думаю, Джон, Света, что очень многие, с кем вам удалось познакомиться и просто встретиться на Цитадели, будут рады поприветствовать вас и ваших детей в самое ближайшее время. - сказал Гаррус. - Вы ведь не собираетесь запираться в Штаб-Квартире?
  - Нет, Гар. - усмехнулась Светлана. - Как вы знаете, у всех отрядовцев есть личные и даже семейные квартиры. Кстати, спасибо вам и в вашем лице вашей службе за поддержку их скорейшего получения.
  - Не скрою, нам было приятно помочь Отряду закрепиться на Цитадели. Да и местные жители, узнав, что для отрядовцев выделены здесь постоянные квартиры - и личные и семейные... По-иному посмотрели на перспективы Станции. Многие поняли, что Цитадель надо будет защищать и ни в коем случае не сдавать врагу. Так что ваше появление на Станции, ваше пребывание здесь помогло цитадельцам. Очень помогло. Мы очень рассчитываем, что вскоре увидим вас и ваших детей на прогулках по станции. Цитадельцы привыкли к присутствию отрядовцев, вы здесь стали своими. Немногим это удавалось, а вот вам удалось. - сказал Гаррус. - Я очень рад этому. Мне самому будущее Станции видится более... оптимистичным теперь, что ли...
  Так, беседуя на самые разные темы отрядовцы и цитадельцы больше трёх часов потратили на облёт станции. Александр и Мария с большой неохотой подчинились требованию киборгесс и матери с отцом, быстро опустошили бутылочки с молочной смесью и снова прилипли к окнам пассбуса, не желая упускать ни одной детали из увиденного, услышанного, почувствованного.
  - Снижаемся. - сказал Гаррус. - Под нами - городок Штаб-Квартиры. И вас встречают. Почти все. - турианец усмехнулся, видя, как к опустившемуся перед главным входом пассбусу спешат офицеры и специалисты Штаб-Квартиры.
  - Карин уже здесь. - отметила Светлана, взглядывая на вставшего со своего места Шепарда. Гаррус уже передавал Александра в руки Лекси, его подруга передавала Марию в руки Зары. - Похоже, я так и не избавилась от медицинского "колпака".
  - Не избавились. - со свойственной ей стремительностью первой в салон заглянула Чаквас. - Алла особо просила, чтобы вы тут, Света, не геройствовали. Да, беременность позади, но впереди - тоже сложный период. - она взглянула на погрустневшую турианку. - Я рада, что вы встретились с Лэрин, мне пришлось выдержать непростой разговор с лечащим врачом Эшли, но, впрочем, сами посмотрите, - врач фрегат-крейсера указала на снижавшийся военный грузопассажирский флайер с эмблемой космопехотной дивизии Альянса. - Если уж Эшли что решила, то даже я временами не могу ей отказать.
  Открылась салонная дверь и в сопровождении Кайдена на площадь перед главным входом в городок Штаб-Квартиры Отряда сошла Эшли, держа на руках дочь. Кайден держал на руках сына.
  - Вы уверены, Карин, что это - безопасно? - спросил Шепард. - И для мам и для детей?
  - Уверена, Джон. - кивнула Чаквас. - Всё же у вас и у Кайдена - уникальные дети, которым очень многое доступно. По плечу, если проще сказать. Вот набралась... - пробормотала Карин, отступая и давая возможность Светлане подойти к Эшли. Женщины обнялись и расцеловались. Эшли с охотой передала дочь в руки турианки, чему та была очень рада. Вскоре Светлана и Эшли говорили практически без умолку, забыв даже о возможности присесть на лавочку, стоявшую чуть поотдаль.
  - Скоро, очень скоро они будут играть вместе. - сказал Гаррус, глядя, как дети Шепарда и Аленко с интересом и приязнью поглядывают друг на друга. - Они чувствуют своё особое родство и знают, что теперь будут жить, расти и развиваться рядом и вместе. Может быть среди них и пары появятся. А там пойдут и внуки. И правнуки не замедлят. Лэрин это видеть и ощущать полезно. Она очень страхалась беременности. Для неё это тоже первая беременность и она, откровенно говоря, сильно боится. Хорошо, если встреча с детьми - твоими, Джон и Кайдена, поможет ей преодолеть эту боязнь. Все врачи, все турианские врачи в один голос утверждают, что поводов для волнений нет, что всё будет прото замечательно, но Лэрин не верит этим заверениям и находит их подозрительно единодушными. Что поделать, её работа не предполагает легковерия. - вздохнул турианец. - А я впервые понял, что это такое - быть реальным отцом. Мои дети ещё не родились, а я уже подсознательно, да и сознательно тоже пытаюсь ответить на множество самых разных вопросов. Иногда, как вы, люди, говорите, у меня просто голова идёт кругом. Хорошо ещё, что Хлоя по связи и лично помогает мне, поддерживает и меня и Лэр.
  Несколько десятков минут они говорили между собой. Постепенно вокруг собрались сотрудники Штаб-Квартиры, обрадованные тем, что прибывшие не стали делать секрета из своего появления. Александр и Мария закономерно оказались в центре внимания, не меньшее внимание было уделено и детям Кайдена и Эшли. Малыши увлечённо возились с игрушками в мягких объятиях быстро возведённой на площади надувной детской площадки, Эшли продолжала говорить сразу на несколько тем с Лэрин и Светланой и было видно, что турианку отпускает постоянный глубокий страх перед родами.
  - Оставим эту детскую площадку здесь. Пусть и другие дети Цитадели здесь играют. - сказал Гаррус, пообщавшись со своими коллегами из патрулей СБЦ, опекавших этот район. - Отодвинем только её от входа подальше, чтобы машины могли свободно садиться и не пугали малышей. Со временем здесь нужно будет сделать сквер, посадить зелёные растения, обязательно - земные деревья и кустарники. Ну и, конечно, сделать что-то вроде родника с проточной водой. - турианец взглянул на неподвижно стоявшего протеанина. - Ладно, Джон. Мне надо возвращаться к работе. Оставляю здесь Лэрин, ей будет лучше, если она побольше и подольше пообщается с детьми и с их родителями. - усмехнулся Гаррус. - А у меня есть необходимость вернуться в Штаб. - он протянул руку. - Всего...
  - И тебе тоже, Гар. - Шепард подал турианцу руку. - Я, наверное, скоро к тебе загляну.
  - Буду рад. - Гаррус поднялся на борт прибывшего спецфлайера с яркими опознавательными знаками СБЦ и кивнув, разрешил водителю стартовать.
  Лэрин, не прекращая разговора со Светланой и Эшли, вошла в периметр городка Штаб-Квартиры. Детей, несколько утомлённых игрой на детской площадке, разобрали по рукам сотрудники и специалисты городка, что доставило и тем и другим огромное удовольствие и глубокое удовлетворение. Киборгессы и Явик были спокойны - всё находилось под контролем, всё было в пределах нормы, поводов для волнений не было. Наоборот, неформальность встречи понравилась и пришлась по душе всем. О подарках и пожеланиях можно было подумать и потом, позже, а пока - просто общение. Незаформализованное и естественное общение. Сотрудники и специалисты менялись - одни приходили, чтобы увидеться и пообщаться с детьми старпома и каперанга, другие возвращались на посты и рабочие места.
  Светлана, улучив момент, подошла к Джону, обняла его, прижалась, ощущая желанное спокойствие и уверенность. Всё же она волновалась, беспокоилась, насколько хорошо удастся Маше и Саше справиться, выдержать такой шквал впечатлений и новых знакомств. Но дети её удивили - они спокойно справились с нагрузкой. Перед которой, кстати, мог спасовать и подросток. И Мария, и Александр делом подтвердили, что они - уникальны. А присутствие троих киборгесс здесь, в городке Штаб-Квартиры ещё раз показало - Отряд един не напоказ, а на самом деле. И сейчас не было никакой разницы, кто наблюдал за детьми Шепарда, а кто - за детьми Эшли. Дети познакомились, они общались спокойно и свободно между собой на своём сложном для понимания взрослыми детском языке. Общались, ощущая единство.
  Она исподволь смотрела на Джона и снова восхищалась им - он ни на мгновение не прекращал контролировать детей, оберегать их. А четверо живчиков спокойно и свободно, главное - быстро осваивались среди такого большого количества новых добрых знакомых. Со временем, конечно, они познакомятся поближе, но главное - все четверо детей познакомились друг с другом и составили свою, особую команду маленьких исследователей. Здесь, в периметре городка им ничего не угрожает. Может, конечно, угрожать, но это - только предположения. Их будут знать, за ними будут приглядывать.
  Удивительно, но и дети Эшли тоже теперь по своему уровню развития, едва преодолев месячный срок, тоже соответствовали и даже очень полно соответствовали четырёхмесячным младенцам. Казалось бы, слишком маленький срок, но не для детей члена Отряда. В том, что Эшли - член Отряда, Светлана не сомневалась и ощущала, что не сомневается и Джон. А формальности... Формальности - потом. Эшли - воин и с её официальным введением в состав Отряда проблем и сложностей не будет. Неформально она уже - полноправный член отряда.
  - Похоже, Свет, представление удалось. - Шепард снова подхватил Светлану на руки и она обняла главного друга за шею.
  - Удалось, удалось, Джо. Ещё как удалось! - прошептала Стрельцова, видя, как киборгессы подходят ближе к игравшим на второй детской надувной площадке четверым непоседам. - Сейчас Аликс и её дочки соберут детей, и мы сможем уединиться в апартаментах. Я очень хочу покормить их. Бутылочки - это хорошо, но главное пока для них... - она посмотрела на Джона, не окончив фразы. Шепард кивнул и она, восхищённая его пониманием, поцеловала Джона в щёку.
  Зара и Лекси мягко и быстро подхватили на руки Александра и Марию. Было заметно, что дети довольны, но они немного устали. Потому ни у кого из них не было возражений против того, чтобы оказавшись на хорошо знакомых руках киборгесс подремать. Они чувствовали, что теперь обретут свой дом и на станции.
  Так и произошло. Светлана попросила киборгесс уложить детей в кроватки, переоделась и, обойдя семейные апартаменты, заглянув в свои личные - просто, чтобы убедиться, что и там всё в норме, всё в порядке, остановилась в холле.
  - Прекрасно, Джон. - сказала она, оборачиваясь к входившему в холл семейных апартаментов Шепарду. - Я так рада... - улыбнулась она своей полной улыбкой.
  - Вижу и чувствую, мой Свет! - сказал Шепард, нежно и бережно обнимая подругу.
  - Спасибо тебе. За то, что был рядом со мной и детьми в этот день! - прошептала Светлана, пряча лицо на груди мужа. - Спасибо. У меня ещё никогда не было... такого дня... Я его запомню. Запомню до мельчайших деталей. Это... дорогое воспоминание. Очень дорогое. И для меня и для обоих наших детей, Джон. И ты - в полной мере творец этого дня.
  - Без тебя и наших детей этого дня не было бы и не могло быть, Света. - Шепард опустился перед женой на колени. - Тебе спасибо. Ты передала детям богатейшие задатки. Все отрядовцы удивлены, потрясены и восхищены. - он взял в свои руки руки подруги и поочерёдно бережно и нежно поцеловал запястья каждой из них. - Спасибо тебе, Свет.
  - Давай покормим наших детей. А потом они будут спать. Возможно, до самого утра. Ты...
  - Приготовил, не извольте беспокоиться. - Шепард мягко поднялся на ноги, откинул полог и взгляду Стрельцовой предстала большая семейная коляска. - Вот, что нашёл.
  - Джон... - Светлана подошла к коляске, обошла кругом, провела рукой по перильцам, бортикам, колёсам, гравиприводу. - Ведь это...
  - Ну что тебе, Свет, сказать. - усмехнулся Шепард. - Основа - заводская, а всё остальное... Что сумел - сделал.
  - Это прекрасно... - Светлана осторожно наклонилась, заглянула под тент-купол. - И Саше и Маше здесь будет очень спокойно и комфортно.
  - Вот и будем гулять с тобой по городку Штаб-Квартиры вместе с нашими детьми, Свет. - Шепард подошёл, приобнял подругу за плечи. - И ты будешь иметь немало возможностей просто посидеть в тени на лавочке, не загружая себя работой.
  - А ты? - Светлана подняла мягкий взгляд на главного друга.
  - Куда же я денусь-то, Свет? - улыбнулся Шепард. - Я тоже буду рад составить тебе и детям компанию. Но главное - ты, Света. Ты должна быть постоянно рядом с детьми.
  - Опять собираешься запереть меня в семейных апартаментах? В личных моих ты уже навёл порядок по детской части. Спасибо, конечно. - чуточку недовольно протянула Стрельцова. - Я ведь вернулась для того, чтобы работать, Джон.
  - У тебя, Света, уже есть работа. - Шепард взглядом указал на спящих в кроватках детей. - Самая главная и самая важная, самая нужная работа. Воспитать наших детей. А всё остальное - потом. По возможности. - убеждённо заметил он. - Главное сейчас - дети. И отрядовцы это знают и понимают - уверен.
  - Ладно. - Светлана присела на диван и с нежностью смотрела на Шепарда, шагнувшего к кроваткам и взявшего на руки дочку. Не хотел он перегружать сейчас подругу, не хотел перенапрягать её, поэтому взял на руки только дочь. Светлана расстегнула куртку и ощутила вдруг внутри себя такую тихую приятную радость и такое мягкое спокойствие, что на несколько секунд потерялась в этих ощущениях, а когда очнулась, Маша уже благодарно причмокивала, насыщаясь. Джон сам приложил девочку к груди подруги, сам устроил её поудобнее, чтобы было хорошо и матери и дочери. Светлана благодарно взглянула на Джона, уже отошедшего к кроваткам, взявшего на руки сына. Александр спал, но он был очень рад возможности оказаться снова на руках отца. Шепард, пока Светлана кормила дочку, успел пройти по холлу несколько кругов и Светлана смотрела на него с нежностью и благодарностью.
  Уснувшую Машу она положила рядом с собой на диван, приняла из рук Шепарда Александра, приложила к груди, видя, как старпом осторожно укладывает дочку в кроватку. Всё правильно. Потом, позднее они смогут провести ночь с родителями в одной постели, а пока сейчас, после кормления, отоспятся в своих кроватках.
  На инструментроне зажглись индикаторы - это в апартаменты пришли все три киборгессы. Не желая мешать супругам, Аликс, Зара и Лекси направились сразу на кухню, занявшись приготовлением ужина. Светлана, покормив Александра, передала мальчика в руки Джона, убедилась, что младенец уснул в своей кроватке, осторожно поднялась с дивана и снова оказалась на руках Шепарда. Похоже, он сегодня не хочет, чтобы она передвигалась на собственных ногах. И это было... очень приятно. Джон радовался тому, что теперь и жена и дети будут рядом, на Станции. У него теперь будет возможность после напряжённой работы на Цитадели и в Штаб-Квартире придти к самым родным для него людям, ощутить уют дома, настоящего семейного дома, которого он был лишён с раннего детства.
  Полусонная Светлана, подчиняясь мягкому безмолвному нажиму Шепарда, устроилась за столом на кухне, проглотила вкуснейший ужин и, снова оказавшись на руках у Джона, переместилась в спальню.
  - Джо. - пробормотала она шёпотом. - Я жду тебя. Понимаю, что ты должен пообщаться с киборгессами, всё же это твои жена и дочери. Но помни - я жду тебя. Приходи.
  - Обязательно, Свет мой. - Шепард склонился, поцеловал засыпавшую Светлану в губы и прикрыл одеялом, подоткнув его понадёжнее под матрас. Послышался едва различимый шелест - старпом покинул спальню.
  - Уснула? - тихо спросила Аликс, когда Шепард вошёл на кухню. Джон кивнул. - Умоталась она. Но зато представление получилось - на заглядение. - киборгесса включила свой инструментрон. - Посмотрите, Джон. Это мы отобрали. Остальное, конечно, тоже сохранили, Светлана сама сможет просмотреть - мы переслали ей на инструментрон все снимки и ролики. Но это - на наш взгляд - лучшее, что достойно быть доступным всем отрядовцам.
  Несколько десятков минут старпом с женой и дочерьми обсуждали кадры и ролики, отбирая среди огромного их количества те, что могут не только стать доступными для отрядовцев, но и те, которые можно будет отдать в средства массовой информации Станции. Конечно, Шепард догадывался, что очень многое уйдёт в сохранившиеся сектора Экстранета. Пусть. Представление состоялось и стало важным и нужным событием. В нём приняли участие не только его, Джона Шепарда дети, но и дети Эшли Уильямс. Конечно, супруга Кайдена вольна сделать своё собственное представление - ведь сейчас детей видели только отрядовцы, а вот представления космопехотинцам неприступная сержант ещё не устраивала. Что-ж, это у неё впереди и Кайден, как был уверен Шепард, теперь сделает всё, чтобы представление получилось и прошло не хуже. А если оно пройдёт лучше - это будет только хорошо.
  Шепард не стал вслух говорить о том, что окончательное решение по поводу того, какие ролики и кадры уйдут на сервера Отряда и в Экстранет через станционные СМИ, принадлежит, конечно же, Светлане - киборгессы понимали это автоматически и не настаивали на том, чтобы обойтись без учёта мнения вернувшейся к работе, пусть и в облегчённом щадящем режиме хозяйки разведкрейсера. Поговорив на самые разные темы ещё несколько десятков минут, Шепард оставил кухню, понимая, что киборгессам в принципе всё равно, откуда осуществлять контроль за кораблями и Отрядом, где быть, обрабатывая информационные пакеты и потоки. Потому он молча и тихо переместился в спальню, разделся и лёг рядом со Светланой.
  Стрельцова почувствовала его, повернулась, обняла и успокоенно затихла. Шепард ощущал, что она довольна, рада и горда тем, что теперь отрядовцы - все, без малейшего исключения видели её детей. С этого дня для них начинался новый этап жизни - на огромной, главной космической станции исследованной части Галактики. Да, они прожили только один месяц, но зато это был поистине уникальный месяц, очень много давший и Александру и Марии для их настоящего и для их будущего.
  Как и сказала Светлана, дети спокойно проспали шесть часов, дав своим родителям возможность тоже полностью отдохнуть и восстановиться. Утром Джон проснулся первым, провёл детям туалет и отнёс сына и дочь одновременно к проснувшейся подруге, наблюдая, как она прикладывает их к груди. Светлана поймала его восхищённый любящий взгляд и улыбнулась - ей всегда нравилось присутствие Джона при кормлении,она тогда была стопроцентно убеждена в том, что молока у неё хватит сразу на двух детей и не придётся ни Сашу ни Машу докармливать смесью из бутылочек.
  Пока Шепард устраивал детей в кроватках, Светлана привела себя в порядок после ночи, прибрала постель и переместилась в кухню.
  - Завтрак я приготовлю, Джон. Посиди. Это легко и много времени не займёт. Мне важно сделать это самой именно сегодня. - сказала она, мягко отстранив подошедшего к плите главного друга.
  - Ладно, Свет. Действуй. Только...
  - Нет, Джон, для перенапряжения нет оснований. - усмехнулась Стрельцова, приступая к священнодействию, зная, что Шепард наблюдает за ней.
  Джон не позволил подруге нагрузиться подносами, сам подхватил их, отнёс, расставил сосуды и тарелки на столешнице, вернулся к плите, обнял Светлану и вместе с ней вернулся к столу. Подождал, пока она сядет и только потом сел сам.
  - С первым днём тебя, Свет. - сказал он тихо и чётко, подняв бокал.
  - С первым днём тебя, Джон. - эхом откликнулась Стрельцова.
  После завтрака он направился в Зал Кризисного Центра, зная, что Светлана совсем немного поработает с информацией из своего кабинета в семейных апартаментах. Сейчас подруга не стремилась уединяться в личных апартаментах - ей было важно пребывать первые дни рядом с детьми в семейных апартаментах и она не испытывала желания скрываться и изолироваться. Зара и Лекси ей помогут, они дадут ей всю необходимую информацию, хотя, как знал старпом, все три киборгессы ранним утром уже вернулись на крейсер и вместе с Явиком приступили к расшифровке очередной порции информации из "обелисков".
  Аликс привезёт в Штаб-Квартиру всех троих овчарок, привезёт их уже сегодня вечером, так что завтра Светлана сможет впервые выйти с детьми на прогулку в парк Штаб-Квартиры в сопровождении своих собачат. Дети начнут осваиваться на станции в полной мере. Вчера было только представление, а теперь начнётся новый этап их жизни на главной станции Галактики.
  
  Лиара. Рождение первенца
  
  Иногда Лиара замирала, стоя перед большим зеркалом в своей комнате в большой семейной квартире. Нет, она не стремилась разглядывать своё лицо, фигуру, тело. Зачем? Она и так прекрасно знает и помнит, как она сейчас выглядит. Вечное противоречие: ей кажется, что она подурнела, что фигура безвозвратно испорчена, лицо больше подходит какой-нибудь очень пожилой матриарху, руки вообще похожи на старческие. А Майкрофт считает, что она сейчас красива особенной красотой. И находит этому тезису немало своих собственных доказательств, с которыми Лиара часто не может не согласиться. Она никогда не думала особенно серьёзно о том, что в самое ближайшее время может стать мамой. Работа, служба, да - для неё они стали привычны и необходимы, но материнство... Наверное, она действительно работает на пределах, каждый раз "продавливая" ограничения дальше, отодвигая их границы от себя, расширяя пределы возможного, да что там возможного - это возможное очень быстро становилось необходимым.
  Она вспоминала, как начинала работать в информационно-посредническом бизнесе, как постепенно вернулась в науку, как познала изнанку работы Советника, расового Советника Цитадели. Многое приходилось преодолевать на этом пути, но Лиара получила уникальный опыт, уникальные возможности и уникальные права и знала теперь, что никто кроме неё не смог бы вот так, как она, справиться со всем этим многоцветьем и многобразием направлений. Никто. Нет, она знала, что совершала ошибки, допускала недочёты, она сама никогда не была уверена, что работает идеально. И знала, что многое теперь исправить будет ей самой очень трудно, подчас - невозможно. Но она знала и другое: те, кто встал с ней рядом в эти декады, сами стремились сделать всё, чтобы этих ошибок и недочётов - и своих и чужих - было как можно меньше. Эти разумные знали и видели, что Лиара ошибается не потому, что желает отдохнуть, отвлечься или расслабиться. Её ошибки... Она признавала их и всегда старалась исправить. И часто видела, как допущенные ею ошибки исправляются стараниями, работой других разумных.
  Единство становилось условием, одним из основных условий победы над Жнецами. Надежда - это очень хорошо, но единство - гораздо лучше. Это - более понятное, более важное основание для победы над этими "креветками", над этими полумашинами. И так же как она исправляла ошибки, недочёты, допущенные другими разумными, они старались по возможности исправить и ошибки, которые допускала она. Тем более, что и сама Лиара всегда стремилась свести количество своих ошибок к минимуму. Её никогда не тянуло только руководить, только командовать. Она спокойно работала и в команде и в одиночку, находя в каждом режиме работы что-то для себя очень приемлемое и необходимое. Многие разумные считали её универсалом, но она-то хорошо знала, что никаким универсалом она не является, ведь она не стремится подменять собой всех остальных разумных, с кем сводили её служебные и личные обстоятельства.
  Младшая Т'Сони старалась быть объективной в оценке себя, но всё чаще думала, что объективной она сейчас быть не может. Пристрастной - да, может, а вот объективной - нет. Она о многом думала в эти дни беременности, дни, когда её первенец, которого она сразу - моментально, на одном дыхании нарекла Арлин, набиралась сил под её любящим сердцем. О разном думала - и о плохом и хорошем. Война продолжалась, а Арлин... она давала своей маме возможность на минуты, а иногда и на часы отвлечься от постоянного осознания этого факта. Давала возможность поверить во что-то намного лучшее.
  Лиара менялась. Менялась и заметно и незаметно, на самых разных уровнях. Эти изменения отмечала она сама, отмечали её родители, отмечали её помощницы, друзья и коллеги. Почти весь срок беременности она не прерывала своей работы Советника, не уходила из своей фирмы, не отказывалась работать в лаборатории. Да, конечно, были моменты, когда ей становилось очень трудно, почти невозможно качественно делать что-либо давно привычное, тогда она слышала обычные заверения, что она должна отдохнуть, её пытались усадить в кресло, пытались закончить начатые дела за неё.
  Она... когда уступала, соглашалась отступить, а когда через силу, чувствуя подступающую к глазам тьму слабости, завершала дело, не уходила, дорабатывала до закономерного, нормативного финала. И чувствовала, ощущала, что её уважают за это ещё больше. Что поделать - война с Жнецами продолжалась и разумные не могли себе позволить излишне часто проявлять слабость. А иногда вообще не могли себе позволить её проявить. Все видели, что младшая Т'Сони продолжает работать на нескольких направлениях, все видели, что она нисколько не сократила объёмы своей работы как расового, Воюющего Советника Цитадели. И все знали - она не отступит. Не прервётся очень уж надолго.
  Глаза... Глаза - почти единственное, что сейчас, на последних месяцах беременности остались прежними - живыми и яркими. Майкрофт... Он боготворит её, для него она осталась прежней - привлекательной, загадочной, самй красивой. И Лиара была ему очень благодарна. Он поддерживал её. Теперь у неё было два крыла, удерживавших её на прежней высоте: малютка Арлин и Майкрофт. Благодаря их присутствию, их постоянной, многогранной поддержке, Лиара продолжала сохранять почти прежний уровень активности.
  Однажды она подумала о том, как быть с Майкрофтом? Она ведь скоро родить должна и, скорее всего, снова ненадолго, буквально на несколько дней вернётся в Главный госпиталь Тессии. А Майкрофт? Как она должна решить - он подождёт в соседнем зале, своеобразном предбаннике и там увидит родившуюся Арлин или он может и должен быть рядом с ней, своей женой, от самого начала и до самого конца? Она не знала, на что настроен Майкрофт, он никогда явно это не пояснял, не говорил об этом. Может быть, он просто не хотел её волновать? Это же настолько индивидуально и он - человек, а не азари.
  Она помнила, что люди, мужчины-земляне и во время родов своих единорасовых подруг-женщин не особо-то прочными оказываются: падают в обморок, сползают, внезапно ослабев, "по стеночке", теряют сознание. Что и говорить, вид рожающей женщины - не сахар для мужского восприятия. Вид рожающей женщины-человека, а вид рожающей азари? Как он подействует на Майкрофта? Процесс этот быстрый, для человека - очень быстрый. И необычный для землянина. Ведь азари - изначально водный вид разумных существ. И потому... Потому рождение первенца, да и не только первенца у азари часто происходит мгновенно. Да, азари-врачи и азари-медсёстры привычны к такой скорости, а вот Майкрофт... Он ведь захочет взять Арлин на руки сразу после рождения. Но сумеет ли он поймать Арлин? Успеет ли за долю секунды схватить её - одновременно крепко и бережно?
  Нет, она не сомневается в Майкрофте. Она не хочет подвергать его излишним испытаниям. Которые в такой момент ну совершенно не нужны. Ни ему, ни ей, ни Арлин. Азари-медики справятся, но ведь для Майкрофта принципиально важно первым принять в свои руки дочку. Ну вот важно ему это. Его тоже можно понять и Лиара знает, что она-то его точно понимает. Знает, что он перечитал вечерами и даже ночами десятки статей по этой тематике. И не только статей. Только вот читать и даже смотреть ролики, много роликов - это одно, а вот быть рядом с реальной азари, да ещё своей женой в такой момент - это, что ни говори, совершенно другое.
  Она дала Майкрофту возможность соединиться с ней так, как привычно для него, для мужчины-землянина. И он, конечно же, захочет быть с ней рядом в такой момент, как рождение первенца. Именно рядом, в родзале, а не в предбаннике. Рядом. Осознание смысла, содержания этого слова "рядом" неимоверно приятно согревало душу и суть Лиары. Не раз согревало, дарило спокойствие и подпитывало уверенность. Что и говорить - она сама опасалась и боялась очень многого, что могло произойти плохого в такой момент. Это только так кажется, что одна медицина для элиты, а другая - для простых разумных. На самом деле медицина для всех разумных - одинакова. И у представителей элиты тоже бывают ситуации, когда любые и самые лучшие врачи оказываются совершенно бессильны. Тогда всё имеет место - и смерти, и инвалидность. И тяжёлые хронические заболевания, вполне способные на долгие годы обречь разумного на состояние развалины.
  Она работает на пределе даже сейчас, совмещает службу и работу с беременностью и домашним хозяйством. Да, она устаёт, но она понимает, прекрасно понимает, что если она ослабит, что если она снизит нагрузку, то сделает и себе и многим другим только хуже. Она не может отступить, она не может ослабеть, она обязана напрягаться, обязана делать больше, обязана делать лучше. Только так она может удержаться от сползания к Грани. А впереди - роды. Момент, когда всё может измениться в худшую сторону очень и очень быстро. Она вполне может не успеть, не суметь правильно и главное - быстро среагировать. В такой момент от неё зависит почти всё. Да, лучший госпиталь Тессии, да, лучшая аппаратура, самые профессиональные медики, но она здесь - самое важное звено. Арлин - её дочка, она её выносила и теперь должна сделать всё, чтобы первенец родилась без проблем, без вопросов. Майкрофт, вне всяких сомнений, поможет ей, но и она сама должна очень многое сделать правильно. Только правильно и никак иначе.
  Отойдя от зеркала, Лиара осторожно повернулась и направилась на кухню. Скоро Майкрофт вернётся с работы. Осталось несколько десятков минут. Он в последнее время берётся за любую работу и потому их семья не бедствует. Да, Лиара тоже продолжает работать и зарабатывает весьма прилично. И зарплата Советника, и доход от фирмы, и зарплата ведущего исследователя научной лаборатории позволяют не особо ограничивать себя в удовлетворении желаний и потребностей. Только ведь они уже давным-давно решили с Майком, что будут поддерживать из своих доходов очень многих разумных. Тех, с кем рядом работают, служат, живут. И потому... Потому Майкрофт работает на пяти работах. Устаёт, приходит поздно. Но если он приходит, то он не валится бревном в постель, игнорируя свою жену и ребёнка. Нет, Майкрофт другой. Он окружал и окружает раз за разом Лиару и Арлин такой заботой, что младшая Т'Сони раз за разом терялась в догадках, где же её Майк берёт на всё это силы?
  Готовя ужин Майку, Лиара и не заметила, как он вошёл и сразу прошёл на кухню, обнял её за плечи. Она откинула голову ему на плечо, их взгляды встретились и Лиара почувствовала, как в неё вливается энергия. Да, Майкрофт устал, он много и напряжённо работает, но приходя домой, он оставляет усталость за порогом и подпитывает раз за разом Лиару и Арлин.
  - Спасибо, Майк. - Лиара сняла с плиты противень, вооружилась лопаткой, разложила порции по тарелкам, переставила тарелки на стол. Майкрофт встал к плите, почистил поверхность, убрал тряпки и мочалки в обеззараживатель. Никогда не видела Лиара, чтобы он вот так сразу плюхался за стол и ожидал, когда перед ним поставят тарелки с пищей. Всегда помогал ей, как бы ни устал. - Садись, остальное сделаю я.
  Отрицательное покачивание головой. Майк весь в этом жесте. Никогда не даст ей угробиться или устать на кухонной или домашней работе. Всегда разделяет её на большую часть, которую забирает себе и меньшую часть, которую, признавая опыт Лиары, отдаёт своей подруге. Отдаёт, чтобы она не почувствовала себя лишней, малозначимой, ущербной. Да, она беременна, ей трудно быстро двигаться, точность тоже страдает, но благодаря Майкрофту она не замечает и не акцентирует своё внимание на этих объективно существующих недостатках и проблемах. Она наслаждается его присутствием, спокойно принимает его помощь и знает, что она тоже очень ему помогает. Так помогает, как может помочь только она - его жена и подруга, мать его ребёнка.
  Наконец самое необходимое было сделано совместными усилиями и Лиара осторожно опустилась на кресло. Хоть она и хотела довольствоваться простым полумягким стулом, Майкрофт не допустил этого и принёс на кухню кресло. Себе же оставил тот самый полумягкий стул, на котором сидел всегда, с первого семейного ужина. Лиара знала, что он уже купил детское кресло и готов поставить его рядом со столом. Кухонным обеденным столом. Он запретил Лиаре даже думать о том, чтобы она таскала еду в столовую их семейной квартиры. И Лиара согласилась, поняв, что гораздо лучше будет поужинать, позавтракать и пообедать вот здесь, на кухне. По-семейному. Пройдёт совсем немного времени и она будет видеть рядом свою дочку. Почему-то ей кажется, что Арлин стремительно повзрослеет и не менее быстро вырастет. Может, это потому, что это она, Лиара Т'Сони, носит под сердцем столь желанного ребёнка и потому имеет право знать такие детали её близкого будущего, детского будущего? Может быть.
  Майкрофт пододвинул к ней блюда и сосуды, подал приборы, буквально вложив их в пальцы рук Лиары. Заботится. И о ней, и о дочери. И для него не имеет значения, что Лиара может родить только азари. Он любит Арлин такой, какой она есть уже сейчас: они неоднократно видели первенца на экранах сканеров во время ежедекадных профилактических медицинских контролей.
  - Майк... - несмело начала Лиара.
  - Ли. - Майкрофт посмотрел на подругу. - Я уже договорился. Медики ждут. Завтра утром я отвезу тебя в Главный Госпиталь.
  - Спасибо, Майк. - Лиара опустила взгляд, пряча слезинки, выступившие в уголках глаз. В последнее время она много и часто плакала. Гормональная перестройка, свидетельствующая о завершении процесса вынашивания первенца, зверствовала.
  Она почувствовала, как Майкрофт встал позади неё, как его пальцы осторожно, быстро и бережно вытерли выступившие слезинки, как его руки образовали вокруг её плеч неразрывное кольцо, ощутила поцелуй, нет, несколько поцелуев, которыми Майкрофт покрыл её отростки, помня об их повышенной чувствительности.
  - Майк... спасибо. Я полагала полететь в главный госпиталь послезавтра. - Лиара не спешила приниматься за еду, наслаждалась, выпивала каждую секунду столь близкого пребывания рядом с ней любимого человека.
  - Лучше опередить, Ли. - тихо проговорил Майкрофт, осторожно размыкая обьятия. - Давай, ешь. Арлин должна получить достаточно энергии.
  - И она получит её, Майк. - Лиара отрезала кусочек запеканки, осторожно прожевала его, проглотила. - Садись, поешь.
  Как всегда, Майкрофт коротко, в самых общих чертах рассказал ей о том, как прошёл его рабочий день. Лиара не беспокоилась о том, что он тратит время на встречи с приятелями и подругами. Конечно, он живой и обычный человек и потому имеет право расслабиться и отдохнуть в компании хороших знакомых, что и делает иногда, но только тогда, когда абсолютно уверен в том, что Лиара в безопасности и ей ничего не будет нужно, она обеспечена всем необходимым и находится в более-менее хорошем состоянии. Как чётко, полно и точно умел Майкрофт читать её состояние на очень больших расстояниях! Лиара терялась в догадках, пытаясь понять, как он, человек, так точно может отслеживать, понимать, осознавать её внутреннее физическое и психологическое состояние. Ведь она - азари, а не человек и вдруг в Майкрофте проснулись такие способности и возможности, которые не каждой азари доступны.
  Она смотрела, как Майкрофт ест - быстро, чётко и в то же время - очень аристократично. Он выламывался из любых известных младшей Т'Сони классификаций и Лиара в который раз радовалась и гордилась, что сумела полюбить, поверить и даже забеременела от такого уникального человека. Нет, Майкрофт не был точной копией Шепарда, но он был очень близок, на своём уровне близок к Джону. Уже сейчас Лиара знала, понимала, ощущала - Майкрофт и Джон - два её крыла, два слоя кокона защиты, делающего невозможным проникновение к ней, млашей Т'Сони значительной части всего того плохого, чем так богата нынешняя сложная военная жизнь разумных органиков Галактики.
  Закончив есть, Майкрофт осторожно, тихо и в то же время быстро выпил травяной настой и встал. Лиара знала - он не разрешит ей убрать и вымыть посуду, сделает всё сам. Она могла в это время погрузиться в размышления, пообщаться с дочкой. Несколько минут - и Майк берёт её за руку, помогает осторожно встать и они идут в спальню. Лиара чувствует, как в полутьме руки Майкрофта осторожно и бережно снимают с неё верхнюю одежду и она опускается на разобранную постель, Майк помогает ей улечься, прикрывает покрывалом. Она закрывает глаза, в который раз благодаря высшие силы за всё хорошее, что случилось с ней и с её Арлин в этот день, благодаря высшие силы за то, что рядом с ней по-прежнему её Майкрофт, что рядом с ней - её родители, друзья, сослуживцы.
  Майкрофт лёг рядом и обнял подругу. Она приникла к нему, ощущая, как Арлин успокаивается, чувствуя рядом присутствие папы. Уже сейчас Лиара не сомневалась - её первенец станет настоящей папиной дочкой. Майкрофт не будет дистанцироваться, не будет устраняться от общения с Арлин с первых минут её жизни, даже с первых секунд. Насладившись осознанием единства семьи, Лиара уснула.
  
  Утром, едва открыв глаза, она нашла на прикроватном столике лёгкий завтрак. Конечно, это Майк. Встал пораньше, приготовил, помнит, что перед родами азари нельзя много есть, а у них в семье принято делать очень сытные и большепорционные завтраки - кто знает, куда придётся идти в течение рабочего дня и удастся ли пообедать и поужинать.
  - Ли, с добрым утром нового дня тебя! - Майкрофт вошёл в спальню, уже одетый по-дорожному. - Вот, твоя подруга и напарница не утерпела, все уши мне прожужжала, что я, как мужчина, во многом не разбираюсь и потому в её присутствии и участии есть прямая необходимость. - он отступил в сторону и в спальню вошла Аэла.
  - Лиара, привет! - напарница обняла приподнявшуюся на локтях подругу, расцеловала в обе щёки. - Вижу, ты вполне готова стать двухсерийной.
  - Это ещё откуда, Аэл? - удивилась Т'Сони, вставая и одеваясь. Майкрофт вышел из спальни, так что стесняться особо не пришлось.
  - Да так, нашла тут в Экстранете на земных сайтах: "Переходит улицу мама двухсерийная и вторую серию за собой ведёт". За ручку, естественно. Безопасность перехода улицы и всё такое прочее. - весело усмехнулась Аэла.
  - А, тогда понятно. - Лиара поправила воротник, проверила застёжки. - Майк, я готова, заходи.
  - Хорошо. - Майкрофт вошёл в спальню, мягким внимательным взглядом окинул подругу. - Аэла меня уговорила, Лиар. Она поведёт флайер. По тоннелям. Так будет безопаснее.
  - Хорошо. - Лиара искоса взглянула на посерьёзневшую Аэлу. - И охрану спроворила?
  - Она сама спроворилась. Мне ведь она не подчинена, у них свои протоколы реагирования. Попробовала бы я повозникать - мигом бы упаковали и в комендатуру. Вот только и добилась, что флайер поведу, а так - ни в какую. Флайер обнюхали и обстукали от носа до кормы. Два часа корпели. Меня обыскали - с ног до головы и обратно - четыре раза. И ещё, уверена, несколько раз обыщут. Да ладно, это вполне рабочая ситуация. - Аэла подхватила укладки.
  - Именно, что рабочая. - Майкрофт сдёрнул покрывало с двух рюкзаков, в которые, как знала Лиара, напихал всё, что даже только гипотетически могло ей пригодиться в госпитале. Осмотрел застёжки, лямки, вскинул на плечи, поправил, вопросительно посмотрел на Лиару, подошёл, взял её под руку. - Идём, Ли!
  Вскоре машина уже ехала по недавно расчищенному и проверенному тоннелю. Лиара мало смотрела по сторонам, она прислушивалась к себе и обнимала Майкрофта. Они вдвоём сидели на заднем сиденье, Аэла вела машину, стараясь не покидать пределов зоны безопасности - впереди, с боков и позади следовали флайеры с десантниками Службы Охраны.
  
  В палате Аэла обнялась и расцеловалась с подругой, привычной скороговоркой сослалась на занятость и убежала - её ждали неотложные ежедневные дела в Ополчении, да и не хотела она стеснять Майкрофта и Лиару: им сейчас необходимо побыть рядом и вместе, сейчас - их дни.
  Вошла медсестра, которая последние несколько декад следила за процессом беременности и помогала Лиаре там, где не мог бы помочь Майкрофт. Принесла чистый отглаженный комплект больничной одежды. Майкрофт вышел на несколько минут, встретился в коридоре с лечащим врачом Лиары, переговорил с ней о том, что необходимо будет сделать в самое ближайшее время. Да, ему, как знала младшая Т'Сони, многое известно, но всё же он стремится к тому, чтобы сделать всё как можно лучше. Переодевшись в больничную одежду, Лиара подумала о том, как теперь воспримет её Майкрофт. Он ведь не стал ограничивать её в возможности приносить реальную помощь и азари и другим расам, не стал ограничивать её в возможности работать в лаборатории, в посреднической фирме. Он хорошо и глубоко понимал, что чем полнее Лиара даже во время беременности загрузит себя работой, тем она будет более удовлетворена своей жизнью.
  Её опасения не оправдались. Вошедший в палату Майкрофт кивнул благодарно уходившей медсестре, подошёл к Лиаре, обнял и поцеловал её. Младшая Т'Сони поняла - он ценит в ней красоту внутреннюю, а не только прежде всего внешнюю и он очень хорошо осознаёт - все её проблемы с внешностью - временные, если их вообще следует называть и считать проблемами, ведь она сейчас занята самой важной и нужной работой - вынашиванием их общего, любимого и очень ожидаемого ребёнка. Первенца, который, конечно же, не останется в одиночестве: скоро у Арлин появятся сестрички, как минимум - две.
  - Спасибо, Майк. - Лиара усадила его рядом с собой на кровать, обняла за плечи. - Я уже почти, почти полностью успокоилась. И я помню о своём обещании, Майк. После рождения Арлин я... я постараюсь.
  - Ли, прошу тебя. - Майкрофт заглянул в её глаза. - Не напрягайся с рождением детей. Это важно, не спорю, но... Пусть Арлин окрепнет, не спеши с её сестричками, отдохни. - он повторно заглянул ей в глаза, а Лиаре в очередной раз показалось - мягко и бережно он заглянул прямо в её душу. - Ли...
  - Хорошо, Майк... Как скажешь. Благодарю тебя. - она ощутила, как под её сердцем мягко повернулась совсем чуть-чуть Арлин. - Давай посидим... Помолчим.
  - Давай. - Майкрофт посмотрел на едва трепетавшие занавеси на большом окне.
  
  Потом Лиара в сопровождении Майкрофта уехала - на каталке, врачи-азари не разрешили ей даже кресло попросить - в родзал. Конечно, поначалу Майкрофт был в соседнем зале, который земляне смешно именовали "предбанником". Пока Лиару осматривал консилиум медиков, Майкрофт терпеливо ждал. А потом... Потом за секунды - она и сама не заметила, когда - он появился рядом и выдержал всю процедуру родов не дрогнув. Лиара, искоса наблюдая за ним, когда позволяло состояние и обстановка - дивилась стойкости своего главного друга и чувствовала, что влюбляется в него ещё больше, ещё полнее, ещё глубже. Она чувствовала, что эта влюблённость ей будет необходима, ведь она обещала, сама обещала родить Майкрофту троих дочек.
  Майкрофт сумел поймать Арлин. Не только Лиара, все восемь медиков-азари, находившихся в этот момент в зале, не могли очень долго понять, как ему это удалось. Но ведь удалось! Объективный контроль - видеозапись - подтвердила это со всей определённостью. Арлин была счастлива - Лиара это остро почувствовала - оказаться на руках у папы. Конечно, потом обычный туалет новорождённой азари сделали медики, но опять же в присутствии и под внимательным взглядом Майка.
  Он отказался покидать родзал, держал на руках дочку, пока медики занимались Лиарой. Она тихо попросила их сделать всё, чтобы она смогла в будущем ещё не раз родить и они сделали всё наилучшим образом. И когда её на медицинской каталке везли обратно в палату, она видела идущего рядом Майкрофта со спящей Арлин на руках и просто терялась в океане тёплых ощущений и чувств. Она была счастлива и понимала это всем своим существом, всей своей сутью. Она стала матроной в сто с небольшим лет, хотя в большинстве случаев азари становились мамами после пересечения границы трёх сотен лет жизни. Лиара была счастлива взять эту новую высоту - она недавно услышала такое выражение от Майкрофта и понимала, что Майк, её Майк будет теперь воспитывать Арлин и учить свою дочку, своего первенца в том числе и брать высоту за высотой. В этом и состоит жизнь разумного мыслящего органического существа - изменяться, достигать, совершенствоваться. Иначе... Иначе это не жизнь, а прозябание.
  В палате Лиара с помощью медиков переселилась на кровать и Майкрофт подал ей Арлин. Он так смотрел на неё, когда она кормила малышку, что Лиара не всегда в те минуты понимала: она на Тессии или уже в раю? Оказывается, у людей есть два потусторонних мира для душ человеческих: рай и ад. Так вот за всю свою историю взаимоотношений с Майкрофтом Лиара практически не знала, что такое ад. Нет, конечно, как ополченец, как учёный и как предприниматель, тем более - как расовый Воюющий Советник, она вполне чётко уяснила себе, что такое плохо в большинстве его известных обличий, но рядом с Майком... Рядом с ним Лиара была в практически неприступном для проблем и опасностей раю.
  После кормления Лиара в присутствии медиков передала Арлин в руки Майкрофта. Она полюбила этот ритуал, поняла его глубинную суть. И Майк был всё время рядом с ней, все часы, когда Арлин спала, осваиваясь в этом большом и сложном мире.
  Медики, конечно, занимались привычным делом - прививки, осмотры, обследования. Но с самых первых часов Лиара заметила, что они взволнованы и удивлены: показатели Арлин были просто самыми лучшими за всю многостолетнюю историю не только Главного Тессийского Госпиталя, но всей медицинской службы Азари в расовом Пространстве. Лиаре пришлось приложить немало усилий, уговаривая медиков не давать никакой такой информации в Экстранет и журналистам. Довелось прикрыться грифом "личная информация", добавив сюда гриф "медицинская тайна". Статус Советника это позволял.
  Глядя, как Арлин спит на руках Майка, Лиара удивлялась, откуда он берёт силы не спать и не выпускать дочку из своих рук. Он, конечно, был утомлён, он устал, всё же день выдался очень напряжённым, но Лиара знала и другое - Майкрофт счастлив. Рядом с ним была азари, которая стала его родной дочкой. Она проживёт очень долго, намного дольше чем он, но для Майкрофта это не было проблемой, для него было важным то, что она - его родная дочь. Она категорически отказывалась покидать руки Майкрофта или руки Лиары, так что медикам пришлось напрячься, перевезти часть аппаратуры в палату или вообще доставлять в лаборатории и супругов и их первенца на креслах и на каталках. Нет, Арлин не плакала, не кричала, не впадала, как сказали бы люди, в состояние истерики. Она просто глядела на врачей таким взглядом... Несколько секунд такого взгляда было более чем достаточно, чтобы любой медик понимал: эта малышка обладает стальной волей и сделает всё, чтобы её желание и стремление было удовлетворено.
  Лиара перечитывала на ридере медицинские документы Арлин и дивилась. Против любых её ожиданий Арлин родилась очень крепенькой. А уж присутствие рядом Майкрофта и его прямое участие и в родах и в самом сложном послеродовом бытии младенца подтверждали - Арлин стала папиной дочкой. А может быть, она ею была с самого момента зачатия. Может быть.
  Бенезия и Этита, увидев Арлин, впечатлились. И совершенно по-другому стали воспринимать Майкрофта. Для них он стал родным. В полном азарийском смысле этого слова. Да, и матриархи, и их дочь знали, что люди пока что не могут прожить дольше двухсот лет, но Майкрофт смог показать им, что главное - не продолжительность жизни, главное - чем эта жизнь будет наполнена. Для Майкрофта эта жизнь, как очень быстро поняли и Бенезия и Этита, теперь наполнена до краёв заботой об Арлин и, конечно же, о Лиаре. Поднабравшаяся информацией о земной культуре, Этита как-то сравнила Майкрофта в разговоре с Лиарой с добрым ангелом. Лиара усмехнулась и внутренне согласилась с мнением папы. Если Майкрофт - ангел, то он действительно заслуживает этого титула или, может быть, звания, а может быть - статуса. Для Лиары он был главным другом и теперь становился настоящим папой для её первенца.
  Глядя на Майкрофта, наконец-то уснувшего на спешно поставленной в палате второй кровати, Лиара видела и чувствовала, что он в любой момент готов проснуться и сделать всё, чтобы и Арлин и Лиаре было хорошо. Он спал очень крепко и в то же время - очень чутко, но разбудить его могли только Лиара и Арлин. Или он просыпался сам, если чувствовал малейшую опасность, малейшую угрозу для них, двух азари, ставших для него, человека, самыми важными, самыми родными, самыми дорогими и необходимыми.
  Несколько суток, проведённых в палате главного госпиталя, укрепили и матриархов и Лиару в понимании того, что Майкрофт стал родным для них разумным. И лучше всего это доказывала Арлин, которая, несмотря на предельно юный возраст, стала стремительно развиваться, повергая многоопытных медиков-азари в глубокие раздумья.
  Лиара была счастлива. У неё ни разу не пропало молоко, она не чувствовала себя утомлённой, уставшей, Майкрофт побуждал, не заставлял, а именно побуждал её правильно и вовремя питаться, съедать все порции без остатка. Аэла была настолько восхищена отцовскими талантами Майка, что заявила Лиаре, искренне надеясь, что уснувший счастливый отец её не услышит, что выйдет замуж и родит ребёнка только от того разумного, который хоть немного, а желательно - полностью или почти полностью сравняется с Майком в отцовских талантах. И не только отцовских.
  Лиара не стала скрывать от соплеменниц и соотечественниц рождение дочери, строго отдозировав информацию, которая попала в Экстранет. Конечно, был обычный в таких случаях вал поздравлений, но подарки Лиара принимала только посоветовавшись с родителями и Майкрофтом - их было очень много. Декада - и счастливые родители с малюткой покинули стены Главного Тессийского Госпиталя, вернувшись в свою семейную квартиру. Конечно, Лиара знала, что Майкрофт приготовил там всё для ребёнка, но увидев результаты приготовлений, была приятно изумлена и впечатлена. Арлин тоже была довольна - в её распоряжении была целая комната, которую по традиции назвали "детской".
  Майкрофт вышел на работу, но всё время, когда он был свободен, он неизменно посвящал пребыванию рядом с Арлин и Лиарой. Младшая Т'Сони почти забыла, что такое таскать сумки из центров распределения продовольствия и промтоваров, заменивших довоенные магазины, а Майкрофт ещё и умудрялся прогнозировать потребности и нужды семьи на несколько декад вперёд и Лиара не могла упомнить случая, когда у них в семейной квартире не оказалось чего-то вот сейчас нужного. Арлин блаженствовала на руках Майкрофта и Лиара нисколько не ревновала супруга к дочери, ведь когда он был на работе, Арлин по-прежнему не желала покидать руки мамы и была с ней почти всегда неразлучна. Аэла, когда позволяла служба и обязанности, была счастлива помочь своей подруге и напарнице, шутливо отмечая, что ей необходима практика по обращению с младенцами азари, ведь она сама хочет очень скоро стать замужней дамой и главное - мамой не менее очаровательной малютки, а может быть - даже нескольких.
  Все четыре помощницы Лиары одними из первых соплеменниц увидели и смогли пообщаться с Арлин. Сама Лиара постаралась исподволь вернуться на пост Советника Азари не только формально, но и фактически, так что теперь в тиши детской она часто работала над текстами документов на инструментроне, привычно тасуя стопки ридеров. С помощницами она договорилась, что будет их дублировать, а впоследствии они и сами смогут работать полностью самостоятельно - тогда, когда Лиаре придёт черёд уступить пост Советницы по Азарийскому Пространству своим преемницам.
  В разговорах с Клёной - единственной, кому Лиара больше всех доверяла из всей четвёрки, младшая Т'Сони отметила в этой связи, что принять от неё - Советницы пост помощницы смогут и до окончания войны. Знавшая многое о Лиаре и об Отряде, Клёна грустно кивала и только вполголоса, а когда и шёпотом уверяла Лиару, что она, их наставница и руководитель, проработает на посту Советника ещё очень долго. Именно от Клёны через Арию поступили к Лиаре и поздравления от Отряда - несколько ридеров, забитых до отказа текстами сообщений, написанных практически всеми отрядовцами. Читая эти строки, Лиара всё больше убеждалась, что Отряд, все его члены помнят о ней только хорошее. А плохое - для них несущественно. Особенно сейчас, когда идёт столь страшная война с умелым и изворотливым врагом. В какой-то момент Лиаре показалось, что её, младшую Т'Сони тоже считают членом Отряда, хотя тут же вспомнилось поспешное оставление борта фрегата тогда, когда особо сильное недовольство её уровнем взаимоотношений с Джоном выразила Светлана. Сейчас Лиара очень хорошо понимала Стрельцову - сама бы сделала всё, что угодно, чтобы только защитить свой союз с Майкрофтом от малейшей даже гипотетически возможной угрозы распада. Пошла бы на любые крайности, но защитила.
  Лиара боялась переоценить свою роль и значение для Отряда, боялась поверить в несбыточное, в мечту, в мираж, поэтому была очень осторожна и даже скупа в оценках своего положения в Отряде. Да, она в какой-то мере, случается, помогает Отряду, по-разному помогает - и как Советник, и как информационный брокер, и как учёный-исследователь. Тем не менее, Отряд действует автономно и она может числить себя разве что в роли агента, нет, нет - не резидента, только агента Отряда. Она не сомневается в том, что именно влияние Отряда и в особенности - влияние Джона Шепарда и помогли ей выносить и родить столь уникальную дочку-первенца. И надеется на то, что она и в дальнейшем сможет помочь Отряду всем, чем только сможет.
  
  Миранда Лоусон. Офицер Цербера. Мне не верит Призрак, но он оставил меня в живых
  
  Миранда поздним вечером вернулась в свою комнатку-каюту. Станция "Кронос", на которой она теперь снова обитала, переместилась в малоизвестный сектор в пространстве Терминуса Привычными движениями на полном автомате Лоусон расстегнула застёжки и сняла бело-чёрный официальный "церберовский" комбинезон, сняла с пояса самоспасатель, разрядила и снова снарядила пистолеты. Прошло достаточно времени, потраченного старшей Лоусон на то, чтобы снова получить право на это бело-чёрное одеяние старшего офицера "Цербера". Она снова командует, снова руководит, снова вхожа к Призраку. Не так часто, как раньше, конечно, но вхожа. И теперь она намного больше работает, намного интенсивнее. Командировки, выезды, вылеты. Обычная жизнь офицера "Цербера". Каждый разумный понимает то, что такое "Цербер" по-своему и Миранда здесь не исключение.
  Совсем недавно она носила не чёрно-белый старшеофицерский, а коричнево-белый офицерский комбинезон. И работала ещё больше на не самых важных и сложных направлениях. В том числе на других, менее значительных по размерам и по важности станциях, в подземных и наземных замаскированных под вполне гражданские и потому безобидные бункерах и базах. Она часто видела восходы и закаты звёзд над множеством планет, видела эти восходы и закаты с бортов кораблей, из окон космопортов, из иллюминаторов станций и челноков. Видела и понимала, что сейчас - время хрупкого равновесия. Жнецы, которым подчиняется "Цербер", пожалуй что впервые оказались перед неприятной перспективой поражения. Перспектива длительной, многосотлетней войны Жнецов не пугает - они к такому варианту развития событий готовы. Одна протеанская война чего стоит. Сотни лет сопротивления.
  Сейчас ей, Миранде Лоусон, тоже предстояло сделать один из выборов. Она недавно снова встречалась с Призраком, снова убедилась в том, что он - вполне полноценный хаск, в котором от человека осталась только внешняя оболочка. Да, она видела его компьютеризированные глаза, видела в очередной раз, видела и ужасалась. Знала, что Харпер ощущает, чувствует этот её ужас, который ему приятен и даже, в какой-то мере, выгоден. Ужас рождает подчинение - известная для людей и не только для людей максима. А Харперу подчинялись многие, потому что он сам подчинялся тем, перед кем эти многие были дорожной пылью. При всём их могуществе и значении, которое эти многие имели среди подобных себе разумных. Для Харпера и этих многих теперь существовало только две перспективы - либо полное подчинение, либо полная окончательная гибель. Небытие. Жнецы воевали умело, перетягивая на свою сторону лидеров с помощью своих индоктринационных технологий. Что и говорить, против них у разумных органиков нынешней Галактики до сих пор не сыскалось эффективного противоядия. Были, конечно, попытки, но они так и остались попытками - и "Цербер" и равные ему по статусу и мощи организации в других материнских расовых мирах строго отслеживали эти потуги и нейтрализовывали и их и их проводников, едва эти потуги превышали определённый, ясно, что безопасный для "Цербера" и для Жнецов уровень.
  Важно не то, как выглядит разумное существо. Важно то, что оно несёт в себе и с собой. Своему окружению в том числе - дальнему и ближнему. Харпер нёс в себе идею. Идею подчинения вышестоящей силе даже если эта вышестоящая сила несёт всему нижестоящему только одно - гарантированную гибель, гарантированное небытие. Странно было видеть Миранде вблизи - а кто ещё из церберовцев - очень немногие - удостаивались возможности видеть отшельника, затворника Харпера-Призрака так близко - компьютеризированные глаза этого воротилы поистине преступной организации. Может быть даже в большей степени преступной, чем это вообще могли представить себе составители уголовных кодексов большинства рас пространства исследованной к этому моменту части Галактики. Харпер спокойно относился к тому, как разглядывает его Миранда. Он - хаск. А она кто тогда? Полухаск, как минимум. И, наверное, только поэтому он не приказал её умертвить. Они близки - она и Харпер. Близки и неодинаковы.
  Компьютеризированные глаза. Миранда, прошедшая с детства драконовские циклы тренировок и обучений, с содроганием думала о том, что бы чувствовала она сама, имея возможность вот так глядеть на мир только с помощью пусть и очень совершенных, но всё же металлопластиковых, набитых самой современной микроэлектроникой "телекамер". Да, они многое давали своему владельцу, очень многое, что не могли дать своему обладателю обычные человеческие глаза. Но главное - они давали Харперу нечеловеческий взгляд, нечеловеческое восприятие окружающего мира, способствовали нечеловеческому пониманию его содержания и взаимосвязей, определяющих само бытие этого мира.
  Эти компьютеризированные глаза чётко отделяли Харпера от всех разумных. Они приближали его к Жнецам - полумашинам гораздо ближе, чем это допускали бы интересы сохранения человечности, человеческой сути. Харпер перестал быть человеком очень давно, но одномоментного перерождения с ним не произошло. Наверное, Жнецам нужен был проводник их интересов на ранних этапах, когда осуществлялась подготовка к вторжению. Наверное. И потому Харпер не решился остаться слепым, согласился на то, чтобы видеть окружающий мир хотя бы вот так, с помощью этих суперсовременных телекамер, видеокамер - Миранда даже не всегда была способна определить, к чему же по любой классификации технических средств ближе находятся эти устройства, с помощью которых Харпер видел окружающий его реальный мир. Ощущения, вне всяких сомнений, у Харпера другие. Очень даже другие, нечеловеческие. Миллионы слепых людей-землян желают хотя бы вот так увидеть мир, окружающий их реальный мир, но лишь десятки могут позволить себе вот такие вот устройства, единицы соглашаются внедрить их на место пусть незрячих, слепых, но всё же своих собственных естественных человеческих глаз. И уж совсем мало тех, кто полностью и безопасно освоился с новым восприятием окружающего мира.
  Харпер - не человек, он перестал быть человеком, сохранив только внешнюю оболочку человеческого тела. Сейчас он - почти полностью хаск. Даже она, Миранда Лоусон не знала, насколько Харпер приблизился к стопроцентной отметке хаскизации. Даже она. А другие сотрудники "Цербера" вообще не были посвящены в такие детали бытия своего верховного руководителя. И эта посвящённость была опасной.
  Была опасной. А, собственно, какой ещё выбор? Если что-то она сделает не так - Харпер убьёт её. Либо лично, в чём Миранда искренне сомневалась - не будет он марать об неё свои руки, либо - отдаст приказ и её тихо утилизируют другие церберовцы. Способов - тысячи, миллионы. Человечество до сих пор не знает полностью своей собственной сути, не умеет и не желает задумываться над казалось бы очевидными вещами. "Если враг не сдаётся - его уничтожают" - сказали один за другим несколько десятков мудрецов за весь период зафиксированной хоть как-то человеческой истории. И что? Кто-нибудь массово задумался над этим? Нет, начинают выдумывать всякие там лагеря военнопленных, лагеря-накопители, начинают верить в то, что этот показной гуманизм способен отвратить угрозу следующего боестолкновения, следующей войны. А на самом деле?
  На самом деле особого выбора нет. Их всегда - только два. Либо - мирная жизнь, либо гибель и смерть. Не поумневшее человечество пыталось доказать, что есть и третий выбор - просто существование. Не мир и не война в одно и то же время. Так, серединка на половинку. На самом деле нет такого выбора, нет третьего выбора, ибо он для своей реализации требует высокого уровня готовности, которого у человечества нет и никогда не было.
  Так что Харпер просто следует Закону Полигона. Он просто использует Миранду Лоусон, потому что и она тоже - не человек в полном смысле этого слова, этого термина, этого понятия. Она не рождена от женщины. Она искусственно выращена, над её генетическим кодом потрудились огромные коллективы учёных, большинство из участников которых до сих пор не знают, над чем, собственно, они работали. А те, кто хотя бы приблизились к пониманию, были, вне всяких сомнений, уничтожены. Проще говоря - убиты. Харперу было выгодно не поверить Миранде - он ей и не поверил. Мозголомы и мозговеды - стандартный ход, вполне предсказуемый даже для уровня Миранды, а для Харпера он не просто предсказуем - он необходим. Харпер всего лишь пытается выжить, поскольку... поскольку он ещё не решился окончательно стать хаском. Он обязательно станет им, станет, поскольку у него нет другого выхода. И, так или иначе, он погибнет. Потому что став хаском, он перестанет быть Джеком Харпером, перестанет быть даже Призраком. Он станет просто синтетоподобным механизмом, для которого даже порядковый номер - слишком большая роскошь. Кто же присваивает порядковый номер кристаллику сахара? Никто в здравом уме делать это не будет без огромной на то необходимости. Вот и Жнецы, которым тоже надо просто выжить, не будут этого делать. Харперу, идущему в ад, нужны попутчики и он может быть даже инстинктивно числит Миранду Лоусон среди таких попутчиков. Попутчику можно не верить, попутчику можно не доверять, с ним можно не общаться. Главное - он будет рядом. А там - как повернётся, как повезёт.
  Да, она сегодня прекрасно поработала. Любой обычный человек после такой интенсивной работы лежал бы пластом и хорошо, если на кровати. Многие люди вполне способны в таком обессиленном состоянии и до кровати не добраться, не будучи, впрочем, пьяными. Для Миранды эта усталость была не критична и потому, переодевшись, она направилась в спортивный зал на обычную ежедневную тренировку. Да, возможно, да не только возможно, но и вполне реально она - не полностью человек. Она, скорее всего, не человек, ибо большинство людей погибли бы, умерли бы, если бы им предложили бы пройти то, через что годами с раннего детства проходила Миранда. Вертясь юлой, Миранда наносила удары руками, ногами, туловищем, головой по многочисленным, двигавшимся в хаотичном порядке боксёрским мешкам и грушам. Так было надо. Нельзя было терять форму. Ошибались те люди, кто считал, что к мышцам не нужна голова, а к голове - мышцы. И голова и мышцы обязаны работать только в тандеме и при необходимости - полностью самостоятельно Природа подарила людям самое современное своё творение - человеческое тело, способное стать поистине неуязвимой боевой машиной. А эволюция подсунула людям свою подлянку - лень, проявления которой превращали тела людей в желеподобные оболочки.
  Люди крайне не любят тех, кто от них очень отличается. И потому, вынужденный смотреть на мир через компьютеризированные видеокамеры Харпер стал Призраком, стал затворником, ведущим крайне уединённый образ жизни. Сценарий тут единый. Миранду, выращенную отцом по совершенно нечеловеческим лекалам, человеческое общество отвергло бы с порога - мало кому понравится близкое общение с почти что сверхчеловеком. Даже в "Цербере" Миранду не любят. Ценят, уважают может быть, но не любят. Потому что она - совершенна. На совершенство можно посмотреть в музее, это вполне естественно, а главное - безопасно. Но общаться с совершенством почти что ежедневно и достаточно близко - для обленившихся в большинстве своём людей это - слишком тяжкое испытание, пойти на которое они добровольно, а подчас даже принудительно - не готовы, не способны, не хотят.
  Люди вообще в своём большинстве очень многого не хотят. В первую очередь того, что их напрягает. Приняв душ после почти часовой тренировки, Миранда направилась в технический бокс - предстояло проверить и даже усовершенствовать её инструментрон, поставить обновления. Её не тянуло усмехаться над ленивостью людей - каждый из них был волен выбрать свою судьбу. Пока что был волен. Пока что мог быть волен выбрать. Лень портила всё, к чему прикасалась. Даже земная техника, имевшая в большинстве своём ручные режимы управления, оказывалась неэффективной, потому что для правильного, нормативного эффективного использования таких вот ручных режимов требовалось приложить усилия. Приложить, задействовать мозги, употребить знания, опыт, а это напрягало. Напрягало даже очень. К такому напряжению не то что простые люди - многие специалисты были непривычны. Не тянуло их напрягаться, совершенствоваться, стремиться соответствовать. Получили бумажку с квалификационным уровнем - и баста. А Миранда с детства была приучена к другому: преодолевать и напрягаться, преодолевать и соответствовать даже гипотетическим, абсолютно невозможным в большинстве реальных ситуаций уровням ожиданий.
  И потому сейчас она была не только телесно физически развита, она была ещё очень даже подготовлена технически. Её инструментрон был одним из самых совершенных в "Цербере". Об истинном уровне его совершенства мало кто кроме неё и знал, но почти все знали, что если Миранда использует, к примеру, свой инструментрон, то он вполне способен показать в её руках настоящие чудеса. Те самые чудеса, на которые в большинстве случаев вполне способны и другие, с виду совершенно стандартные инструментроны, находящиеся на руках других сотрудников "Цербера". И дело ведь не только в том, что Миранда способна была использовать с полной эффективностью свой инструментрон - она с не меньшей полнотой была способна использовать почти любую другую технику, которой располагал "Цербер", потому что считала это необходимым, потому что считала это нормальным, потому что считала это обычным. Любую технику. Есть инструмент - он должен использоваться максимально эффективно. Или найдётся тот, кто сможет использовать этот инструмент более эффективно, чем ты. И тогда... последствия могут быть очень даже неприятными.
  Возясь с инструментроном, Миранда не забыла и про скафандры, про комбинезоны, про оружие, про носимый комплект оборудования. Она хорошо понимала, помнила и знала - увлечённый органик часов не наблюдает, потому что он счастлив, потому что он живёт полной жизнью, единственно нормальной для него, как для разумного существа. Да, её, как нечеловека, не тянет в сон, она почти что и не устала, но она не терпит бездеятельности, она не терпит неподвижности и она хочет действовать, ибо поистине "в движении - жизнь". Вскоре в техническом боксе не осталось ничего, что бы требовало её внимания и заботы.
  Возвращаясь в жилые помещения своей квартирки-каютки-комнатки - сама Миранда даже не всегда давала себе труд определить поточнее суть своего обиталища, ей это казалось совершенно излишним в том числе и из-за её почти что врождённой неприхотливости и уж конечно же в силу подготовленности, старшая Лоусон остановилась перед большим, в рост человека, зеркалом.
  Вот то, что видят большинство сотрудников "Цербера" - её фигура. Да, чаще всего скрытая под комбинезоном, скафандром. Но - вполне человеческая фигура. Вполне человеческая, потому что... Потому что с точки зрения большинства обычных, где-то даже стандартных людей-землян "нельзя быть красивой такой". А Миранда была именно красивой. Телесно красивой. Её телесная красота действовала на окружающих... многогранно. И на сознательном. И на подсознательном уровне. Сама Миранда знала - всё это результат больших и сложных исследований, множества экспериментов. Склонив голову набок, Миранда смотрела на себя, привычно ощупывая взглядом лицо, шею, туловище, руки, ноги. Да, она красива. Телесно красива. И эта красота пугает людей. Всех, а точнее - большинство из тех, кто по большей части остался ещё полноценным, точнее - самым обычным человеком, но "Цербер" не покинул. Миранда была красива, но понимала, что её телесная красота для многих людей означает только включение, только задействование самых низменных, самых базовых, самых животных инстинктов, прежде всего - инстинкта обладания. Обладать не Мирандой, а её совершенным телом - вот что было первичным желанием для большинства окружавших её людей. Даже и не знавших, что она - офицер "Цербера". Даже и не знавших об уровне её подготовленности. Просто язык тела, просто язык Зова Тела. Большинство людей, страстно хотевших, желавших, даже пытавшихся, впрочем, неудачно для них самих, обладать не Мирандой, а её телом, даже не были способны представить себе, сколько и чего стоит поддержание такого тела в таком порядке и в таком уровне совершенства. Они, эти люди, в большинстве своём не были достаточно материально и финансово состоятельны, чтобы дать возможность Миранде распоряжаться их состоятельностью пусть и только в интересах поддержания её тела в таком прекрасном виде и в таком совершенном состоянии. Но эти же люди хотели обладать её телом, обладать в монопольном режиме. И никак иначе.
  Потому Миранда научилась держать всех людей на солидном, достаточном расстоянии от своего тела. Освоила нелёгкую науку "отшивания", заработала статус "Снежной Королевы", способной одним поворотом головы, одним взглядом ввести человека любого пола и любого возраста, любого социального и имущественного статуса в состояние столбняка. Да, она в большинстве случаев носила форменные комбинезоны "Цербера" - как на станциях и на базах, так и за их пределами. Она почти что и никогда и не делала проблемы из необходимости носить знаки принадлежности к "Церберу", ибо понимала, что наверху социальной, властной, имущественной пирамиды царит сценарий "лебедь рак и щука", проще говоря - раздрай и никто из власть и влияние имущих не хочет идти до конца в деле преследования "Цербера". Можно было десятки раз объявить во всеуслышание "Цербер" террористической организацией и любой разумный, заглянув в тексты законов Земли нашёл бы предостаточно оснований для массовых арестов или массовых казней членов этой организации именно в силу того, что "Цербер" называли и определяли именно как террористическую организацию. Но не только на Земле, но даже на Цитадели и Миранда и её сослуживцы и коллеги спокойно передвигались по станции, спокойно работали, спокойно общались. Их никто не арестовывал, никто не судил и тем более - никто не убивал ни в одиночном, ни тем более в массовом порядке, хотя вроде бы по писаным законам с террористами переговоров не ведут и их всех ждёт только одно - уничтожение и смерть.
  Старшая Лоусон признавала, что теперь Цитадель для "Цербера" закрыта, как и многие другие станции и колонии. Такова была реальность и даже "Цербер" не был в состоянии изменить эту реальность себе в угоду достаточно быстро.
  Миранда была холодна со всеми, будь то сотрудники "Цербера" или обычные люди. Ей это нравилось и ей было это необходимо. Она прекрасно знала, что от сильных мира сего ждут только бесплатной помощи, граничащей с безудержной немотивированной благотворительностью, но также она знала, что за всё в этой жизни приходится платить и не собиралась бесплатно помогать землянам, помогать людям. Ибо они были ленивы, они не стремились к возможному, даже крайне доступному и где-то даже необходимому для них же самих совершенству, а хотели чаще всего обрести это совершенство не напрягаясь, бесплатно, то есть даром. На дармовщину содержать и бесплатно помогать землянам Миранда отказывалась наотрез, ибо прекрасно знала цену, которую ей самой пришлось уплатить за своё совершенство во многих областях человеческого бытия и человеческой деятельности.
  Она была холодна со всеми и считала, что эта холодность - не только защитная реакция, не только защитный кокон. Это плата, которую она взимает за то, что настолько отличается от других людей, от других землян. Она слишком хорошо понимала глубинный смысл фразы, когда-то сказанный одним из лучших представителей человеческой расы: "мы проникаем в космос - космос проникает в нас". Любое проникновение в столь сложную среду требует ответных изменений, причём - полных и быстрых, часто - неприятных и болезненных. А человечество в своём большинстве меняться не хотело. Оно вломилось в Большой Космос три десятка лет тому назад и что? А ничего. Десятилетия мечтаний о братьях по разуму ничему, как оказалось, не научили человечество. Одни Фариксенские соглашения чего стоили.
  "Цербер" стал ответом на унижения человечества со стороны других инопланетных рас. Да, ксенофобия тоже сыграла в этом свою многогранную роль. Такова уж человеческая психика: большинство из того, что непонятно или представляется опасным, отвергается и подвергается попыткам уничтожить. Разве эти попытки начались три десятка лет тому назад? Они всегда существовали, всегда имели место. Миранда разглядывала своё отражение в большом зеркале, но не любовалась - критически оценивала, где-то даже экзаменовала своё отражение. Кому, как не ей это делать? Она прекрасно знала, что не является в полном смысле человеком. Знала это с раннего детства, уяснив себе, что растёт без матери, а отец... Да, когда-то, когда Миранда была слишком мала, чтобы автономно мыслить, она считала, что отец, старший Лоусон для неё критически тоже важен, нужен, где-то даже - необходим. Осознание того, что её используют, стало для Миранды шоком. Большим, глубоким, острым шоком. Использовал её прежде всего отец. Нет, он не насиловал её, не изгалялся над ней, не проявлял ненормативного интереса к её телу. Он просто решал за её, Миранды, счёт свои проблемы и прежде всего главную проблему - стать великим, известным и могучим. Не самому стать - за счёт Миранды, лишённой нормального девчоночьего детства, лишённой матери, лишённой общения с подругами.
  Миранда возненавидела отца за то, что он считал её инструментом. Да, она тогда многое не поняла, многое глубоко не осознала. Но она приняла как данность, основное - она должна избавиться от гиперопеки старшего Лоусона. Хочет он быть великим - пусть будет великим. Хочет он быть значительным и могучим - пусть будет значительным и могучим. Но - не за её, Миранды, счёт. Сам. Своими собственными силами.
  И она бежала. Бежала туда, где могли её понять и принять, такой, какой она всегда была, такой, какой она стала, взрослея, вырастая, совершенствуясь. Она твёрдо знала - даже среди людей, среди человечества есть сообщества, где она не будет слишком уж чужеродной. И таким сообществом стал "Цербер" - секретная постоянно совершенствуемая организация, служащая задачам защиты человечества от унижений, постоянно чинимых Старыми Расами. Теми же турианцами, саларианцами и азари, составлявшими костяк Совета Цитадели.
  Для того, чтобы поставить цитадельских сидельцев на место, надо было перестать играть по навязываемым ими человечеству правилам. И тогда появился на арене Большого Космоса "Цербер". Переставший играть по любым мыслимым приемлемым правилам. А такие вот организации даже среди людей как называются? Правильно, экстремистскими и террористическими. И отношение к ним соответствующее. Но даже среди людей отношение к этим организациям не слишком уж однозначное - для кого-то из землян их члены - исчадия ада, а для кого-то - образцы для подражания, примеры для подрастающих поколений. Действие должно быть всегда равно противодействию. И против ГОР и Спектров встал "Цербер". Да, были и другие засекреченные земные организации подобного уровня свободы, пользовавшиеся теми же средствами и методами, но "Цербер" был у всех землян, да и очень скоро - не только у землян - на слуху. Вроде бы и террористы - а свободно ходят, свободно действуют, свободно работают. И никто в них не стреляет, никто из правоохранителей их не задерживает. Двойные, тройные, пятерные стандарты. Именно они ослабляли и человечество и другие, внеземные, инопланетные расы.
  Человечество, мечтавшее о контакте, полноценном реальном контакте с внеземным разумом, оказалось не готово к этому контакту, к общению с этим внеземным разумом, в какие бы расовые тела и одежды тот не рядился. Старые Расы - так стали называть церберовцы представителей полутора десятков рас, установивших тот или иной уровень контактов с человечеством. Старые, но не Старшие. Уважавшие только силу, только способность пойти до конца в стремлении достичь своих собственных целей. Связанные узкосистемными, узкоземными интересами человеческие политики - хоть те, кто никогда в жизни не покидал пределов атмосферного щита земли, хоть те, кто волей государственной службы оказался на Цитадели или в материнских мирах других рас, оказались не готовы к восприятию, правильному восприятию резко изменившейся и усложнившейся действительности. И тогда на всю планету, на всю материнскую планету людей анонимно прозвучал, казалось бы, хорошо известный землянам лозунг. Один из многих, прозвучавших тогда: "Будьте реалистами - требуйте невозможного". Лозунг был услышан и "Цербер" получил как скрытую, так и открытую поддержку. Всемерную поддержку от тех, кому надоели хозяйские поползновения представителей инопланетного разума, постоянно проявляемые по отношению к интересам и потребностям человечества. Благодаря этой поддержке не Альянс, а именно "Цербер" получил возможность работать над самыми передовыми проектами, получил самое современное оборудование, самые подготовленные и профессиональные кадры, самое современное вооружение. Террористами "Цербер" называли многие земные и инопланетные политики - это был их удел, как марионеток политической сцены. Сами церберовцы, как понимала Миранда, себя террористами почти что и не ощущали - они просто действовали, просто работали.
  Именно "Церберу" в числе очень немногих организаций человечества стало быстро и предельно полно ясно, что Жнецы - не миф, а совершенно реальная опасность, совершенно реальная и, главное, близкая угроза, победить которую можно только чрезвычайными мерами. К сожалению, "Цербер" не был в достаточной степени изолирован от земной истории, земной культуры, земной человеческой психологии и это его ослабило. Теперь старшей Лоусон было ясно - "Цербер", на первых порах успешно противостоящий Жнецам и их пособникам, с каждым днём всё больше и больше проигрывает им схватку. В том числе и потому, что человечество не хотело быстро и эффективно меняться, адаптироваться, совершенствоваться. Даже вместилище нелюдей - "Цербер", оказался просто невероятно плотно связан с человечеством и потому был слаб. Ибо если люди ещё могли опереться на количественный показатель, то церберовцы на свою численность опереться уже не могли - для них всегда было важно качество, а не количество. Оказалось, что и качество и количество должны быть постоянно в состоянии баланса. А такого баланса уже давно не наблюдалось. Даже те из землян, кто так или иначе поддерживал "Цербер" прежде всего материально и финансово, поняли, что эта организация обречена. Так или иначе поняли, пусть не всегда стандартно и полностью, но поняли.
  Церберовцы были сильны своей непохожестью на обычных людей-землян. Они вполне смогли бы потягаться силой и совершенством с большинством Старых Рас пространства Галактики, но тягаться ещё и с Жнецами они, как оказалось, были неспособны. Мала оказалась численность сторонников и приверженцев "Цербера", слабы оказались их материальные и финансовые возможности, чтобы "Цербер" превратился в силу, способную защитить человечество, защитить землян от угрозы неминуемого уничтожения. Миранда понимала, что здесь должна проявиться другая сила, которая возьмёт на себя объединительную функцию. И эта сила появилась - Галактическое Сопротивление, известное под разными именами начало действовать, начало усиливаться.
  И одновременно начал слабеть "Цербер". Как всё прекрасно начиналось, какой прекрасной была идея стать защитником интересов угнетаемого и оскорбляемого инопланетянами человечества, притесняемых и загоняемых в угол землян. А оказалось, что земляне сами загнали себя в угол. Сами. Альянс, возомнивший себя благодетелем человечества, побоялся принять в свой состав больше двадцати стран. Посчитал, что остальные две-три сотни стран - лишние, излишние, никчемные. Даже такие монстры, как Япония, Индия, Китай, Россия. Альянс, вполне возможно, просто чувствовал, что он не в состоянии будет управлять такими огромными странами, не сможет подчинять их руководителей всегда и везде своей узкоклановой воле.
  Может быть, в военных сражениях, в экономическом или финансовом или промышленном противостоянии с большинством рас Пространства Цитадели Альянс был бы вполне себе на уровне конкурировать, но вот с Жнецами... С ними - нет. А они пришли очень быстро и, как оказалось, вполне ожидаемо. Теперь стало очень многим землянам, очень многим людям понятно, что узкопланетным представлениям об окружающем человечество мире приходит закономерный и окончательный конец. Мир три десятка лет назад для землян расширился до пределов галактики, а из-за этих пределов за прибывшим в Большой Космос человечеством уже наблюдали Жнецы. Ожидая, когда сформируется критическая масса.
  Неуёмность, смелость человеческих посланцев быстро стала в Большом Космосе общеизвестной, приблизила совершенствование казалось бы запрещённого цитадельскими сидельцами ИИ на уровнях, делавших, как говорили многие аналитики, неизбежным столкновение органиков и синтетов. Мало ли сценариев таких столкновений было проработано землянами в своей богатейшей художественной, да и не только художественной литературе? Очень даже немало. И было ясно, что эти столкновения можно предотвратить. Теперь пришлось реализовывать сценарий предотвращения столкновений между синтетами и органиками на практике. Но не в масштабах только Земли и только Солнечной системы, а в масштабах исследованной более-менее части огромной и многоликой Галактики.
  "Цербер" слабел. Поэтому он всё больше и больше отдалялся от человечества, принимая, вполне предсказуемо, сторону более сильного в схватке. Сторону Жнецов. Становился их слугой. Слугой античеловеческой, внегалактической силы. Бывая в кабинете Призрака, Миранда часто заставала босса разглядывавшим буйство свечения местной звезды. Может быть, она умирала. А может быть - перерождалась. Мало кто из умников "Цербера" мог дать однозначный ответ. Ведь Призрак требовал отвечать за свои слова. Особенно в таких случаях. Отвечать жестоко - собственной жизнью сказавшего такие слова. И потому умники, не желая кончать жизнь самоубийством или быть убитыми, помалкивали или отделывались самыми многозначными формулировками. Вот уж прямо "я знаю то, что ничего не знаю".
  Однажды Призрак, уловив присутствие Миранды в кабинете, не оборачиваясь, тихо сказал:
  - Она горит, отдаёт свет, тепло, энергию. И знает, что умрёт. Непременно умрёт или станет чем-то другим. А может быть - кем-то другим. И, тем не менее, подчиняясь законам природы, законам эволюции, она горит, выполняет свою задачу, свою функцию, даря жизнь и обеспечивая стабильность этой звёздной системе и всему, что в этой системе, живому или мёртвому, находится. А мы, люди, земляне, имея роскошную материнскую планету, так и прячемся по землянкам, выставляем какие-то границы, поклоняемся разноцветным тряпкам... - Призрак помолчал. - И никак не поймём, что время таких взглядов, время таких сценариев с момента начала Войны Первого Контакта ушло. Окончательно ушло. - Харпер раздавил кончик сигары в пепельнице. - Мы даже до сих пор не разобрались с содержимым Сверхмаяка на Марсе. Нам дали такой подарок, а мы... за три десятка лет не познали, не использовали и десятой части знаний, заключённых в его накопителях. Мы потрясающе, поразительно беспечны и ленивы. - Призрак взял со столика бокал, наполнил его из бутылки, поднёс бокал к губам, сделал несколько глотков. Миранда даже сразу определила, чисто механически - только два глотка. Значит, Призрак спокоен. Удивительно спокоен. - А у нас ещё кроме Марса - Меркурий, Венера, даже Плутон... Мы поразительно беспечны и расточительны. - он помолчал, ставя бокал на столик и зажигая новую сигару. - Наша человеческая жизнь коротка неимоверно, а мы тратим её на выяснение внутриклановых взаимоотношений с упорством, достойным лучшего применения. - он взглянул на подошедшую вплотную Миранду. - Мы даже себе самим не верим, не то что соплеменникам и соотечественникам. Так как же нам поверить им, тем, кто такое великолепие наблюдает воочию, без всяких телескопов две-три тысячи лет подряд? Положительно, идея, на которой вырос "Цербер" ещё не реализована даже на треть своей сути. И это... плохо. - он замолчал, глядя на сверкавшую звезду. Миранда знала, что кое-какие серые светофильтры всё же задействованы, но знала также, что Призрак самолично так настроил эти светофильтры, чтобы они своим воздействием не нарушали естественности картины.
  Миранда ждала, понимая, что Призрак не забыл о её присутствии в своём кабинете. Он обязательно задаст ей несколько вопросов, выслушает ответы. Он всегда был и оставался руководителем. А не стремился к тому, чтобы только казаться руководителем. Он и сам немало знал и немало умел - иначе просто ему бы не поверили те, кто поддерживал "Цербер" не только морально, но и материально и финансово. Старшая Лоусон не сомневалась: Харпер - не единственный глава "Цербера", просто о других она не знает, не может знать и не только потому, что эта информация - не её уровня. Такая организация, как "Цербер" не могла эффективно управляться одним человеком.
  Помолчав несколько минут, Харпер очнулся от размышлений и действительно задал несколько вопросов. Вполне конкретных вопросов, имевших немалое значение для стратегии и тактики "Цербера". Выслушал ответы Миранды, кивнул. Задал ещё несколько вопросов. Выслушал ответы. Как ощущала Миранда, он не теряет много времени на ничегонеделание. И потому, что не хочет, и потому, что не может. Смотреть на мир через компьютеризированные видеокамеры - иметь очень специфический взгляд на этот мир. И действовать соответственно, часто - не по человеческим или - не по чисто человеческим стандартам. Старшая Лоусон подозревала, что Призрак понимает свою слабость и слабость возглавляемой им организации перед лицом Жнецов. Что для этих полумашин какая-то там группка, пусть и очень многочисленная, разумных органиков, когда эти креветки привыкли стирать в пыль целые расы, насчитывавшие миллионы и миллиарды носителей органического разума? Да ничто.
  Несколько десятков секунд Миранда смотрела на буйство красок диска звезды. Смотрела, ожидая продолжения разговора, хотя ощущала, что Призрак курит сигару и не смотрит на звезду, смотрит куда-то в пол. Думает о чём-то. Может быть простом, может быть - сложном. В кабинете Харпера всегда царил глубокий полумрак, детали обстановки терялись в темноте. Для Харпера, проводившего здесь часы и сутки, интерьер стал настолько привычным, что он предпочёл видеть только темноту. Может быть детали кабинетного интерьера перестали иметь для него любое значение, кроме разве что функционально - утилитарного.
  Глядя на диск звезды, Миранда думала о том, что законы эволюции и природы не просто жестоки. Они - рациональны. То, что родилось, должно выполнить свою задачу и функцию, после чего - уйти. Умереть, перестать существовать. Это касается всего материального мира, включая даже такие сложные объекты, как вот эта самая звезда, вокруг которой вращается штабная станция "Цербера", умело замаскированная под большую научную. Старшая Лоусон не сомневалась - те, кто проектировал станцию, уже мертвы. Это была общая практика - нельзя было допустить утечки информации такого масштаба и такого уровня и "Цербер" просто следовал не им установленным, но сохранившим эффективность стандартам.
  Призрак молча взял со столика три ридера, передал их Миранде в руки и, подождав пока она их упакует в укладку, сделал прощальный жест рукой, одновременно закладывая ногу на ногу. Миранда хорошо изучила своего босса, поэтому не удивилась такому его поведению - он большую часть времени проводил в полном одиночестве. Для него оно стало привычным, где-то даже необходимым. Сигара в руке тлела, но пепел не сыпался на ковёр - Харпер курил, может быть даже много курил, но всегда следил, чтобы сигары не выгорали до того, чтобы начинать рассыпаться в его пальцах.
  Старшая Лоусон знала, что как хаск, Призрак не боится обжечься, не боится повредить человеческую кожу своего тела. Да и не производил он впечатления хаска здесь, в полутёмном кабинете. У каждого разумного свои странности, а Харпер, несмотря на то, что стал хаском, сохранил разум. Может быть так пожелали Жнецы. А может быть по какой-то другой причиной Харпер пока не являлся безвольной марионеткой у этих полумашин. Бесшумно повернувшись, Миранда сделала несколько шагов к выходу из кабинета - путь ей был очень хорошо знаком. Харпер смотрел ей вслед, развернувшись в кресле спиной к звезде. Фильтры, едва только он развернулся от гигантского панорамного окна, сразу усилились, свечение звезды стало едва заметным, полумрак в кабинете усилился.
  Харпер смотрел вслед Миранде и она чувствовала его взгляд - испытующий, вопрошающий, недоверчивый. Она знала, понимала и ведала, что он ей не доверяет. В последнее время, как полагала старшая Лоусон, он никому не доверял, даже тем, кто имел такое же право, как и Миранда, являться к нему в кабинет без записи, очереди и доклада. Что-ж, любое разумное существо располагает правом на такой уровень недоверчивости. А Харпер, что ни говори, оставался пока разумным существом. Он старательно охранял идею "Цербера" от разрушения, от обесценивания, хотя прекрасно понимал, что вряд ли организация переживёт Жатву. Он надеялся, что Жатву переживёт не "Цербер", а его сложная, неоднозначная идея. Только идеи бессмертны. А вот их носители, исполнители их воли чаще всего - чень даже смертны. Даже Харпер, несмотря на то, что он стал хаском - смертен. Достаточно один раз ему оступиться - и он будет уничтожен. Как - это уже другой вопрос. Главное, что и он тоже будет уничтожен своими хозяевами, для которых он - расходный материал, а непреходящая ценность.
  Впрочем, всё, окружавшее Миранду оказалось очень даже смертным. И она сама, заряженная генетическими изменениями и имплантатами на триста лет жизни, тоже смертна. Её тоже, если постараться, можно убить. И она несколько раз в своей, в общем-то недлинной жизни была близка к тому, чтобы перестать существовать, как личность. Последний раз это было, когда она попала к мозговедам "Цербера". Призрак ей не поверил, да и она сама бы не поверила любому сотруднику "Цербера", услышав такой доклад. У Харпера, безусловно, были основания не поверить Миранде. Она-то давно догадалась, что Харпер-хаск не верит никому, кто ещё не полностью стал хаском. А не верить хаскам он не может, ибо сам хаск, слуга Жнецов. Их приспешник. Вольный или невольный - это уже другой вопрос.
  Миранда не помнила точно, сколько она провела у мозговедов. Она знала, совершенно точно знала, что каждая секунда, проведённая там, стоила ей очень дорого. Другой, обычный человек вполне бы мог стать идиотом, сломаться, проще говоря. Она - не сломалась. Видимо, Призрак не разрешил мозговедам с мозголомами над ней уж особо усердствовать. Она помнила, хорошо помнила, как посмотрела на себя в зеркало после возвращения от мозговедов и не узнала себя. Остановившийся взгляд. Такого взгляда у неё давно не было. С тех пор, как она проходила под нажимом подручных своего отца многолетнюю подготовку. С раннего детства. Такой взгляд у неё был по вечерам, когда она смотрела на себя в зеркало. Смотрела чаще всего неосознанно, инстинктивно. И каждый раз такой взгляд её пугал. Она тогда остро ненавидела себя за слабость.
  Похожий взгляд она отмечала у себя и после того, как возвращалась с особо сложных и изматывающих операций, где ей приходилось не только командовать, не только руководить, но, в силу своей подготовленности очень многое делать самой, рискуя и своей целостностью и своей жизнью. Она и сама могла чётко представить себе, как она выглядит, даже без зеркала, даже без того, чтобы полуинстинктивно кинуть взгляд на любую отражающую поверхность, будь то вода, стекло или металлическая хромированная пластина. Но зеркало... Где-то очень глубоко засело в ней стремление посмотреться в зеркало. Наверное, потому, что несмотря ни на что, она всё же считала, что может полагать себя женщиной. Может, имеет на это право.
  Хотя ей-то хорошо было известно, что Призраку наплевать на то, что женщина она или нет, человек или получеловек. В лучших традициях стандартов восприятия подчинённых руководителем Харпер требовал одного - результат. Нужный результат. Да, он обеспечивал исполнителя всем необходимым или, по меньшей мере, способствовал тому, чтобы исполнитель был обеспечен всем необходимым, но при этом требовал результата и добивался его, не останавливаясь даже перед ликвидацией проштрафившегося исполнителя. Для Призрака не имел значения пол исполнителя, он просто знал, что женщины в силу особенностей больше подходят для выполнения одних работ и заданий, а мужчины - для других работ и заданий. Призрак знал, что женщины и мужчины не заменяют, а всего лишь дополняют друг друга. Легко же ему было об этом рассуждать, являясь полухаском. А теперь, как была уверена Миранда, ему ещё легче так говорить и думать, ведь он уже - не человек, он - хаск. И, похоже, он знает, что очень многие церберовцы в курсе происшедших с ним, их шефом, боссом, руководителем необратимых и многообразных изменений.
  Потому Призрак требовал результат и от неё, не вникая без особой нужды в то, как она, получеловек, получает этот результат. Пристрелила ли она кого, убила ли биотикой или просто толкнула с пятнадцатого этажа или со скалы, к примеру. Сам "Цербер" был создан, как организация, свободная, по сравнению с неповоротливым, монстроподобным "Альянсом Систем" даже слишком, чрезвычайно свободная в средствах, способах и методах достижения целей. Не получи Миранда столь специфическую и жестокую подготовку, возможно, она и ныне находилась бы в плену иллюзий, навеянных моралью и нравственностью, столь свойственными простым, необременённым руководящими полномочиями разумным. Она предпочитала просто действовать, просто добиваться результата. Понимая простую и очень жестокую истину: когда что-то придёт слишком сильное, большое и серьёзное - моралисты и поборники нравственности трусливо спрячутся и будут из укрытий громко и противно выть, требуя, чтобы сыскался тот, кто спасёт их мелкие душонки и не менее мелкие тела. Они даже не задумаются над тем, что своим вытьём они показывают этому большому и серьёзному то, где именно они спрятались и подвергают себя опасности гибели. Да, той самой гибели, которую они всегда так надеются отвратить за счёт героизма и самопожертвования других, может быть не настолько заморачивающихся с моральными и нравственными исканиями, но привыкших действовать и добиваться реальных, осязаемых, практических результатов.
  Сколько потребовалось времени человечеству для того, чтобы осознать простую, казалось бы истину: оружие - атрибут свободного разумного. Любое оружие - начиная от собственного тела и кончая автоматическим зарядовым и лазерным. Любое. Потому что оружие для голого, не обременённого панцирем, рогами, и другими защитно-наступательными природными приспособлениями человека есть необходимость эволюционного и природного уровня. В Цербере вооружены, по меньшей мере пистолетами - все сотрудники. Все обязаны проходить стрельбища, полигоны, сдавать нормативы на меткость, дальность и скорость стрельбы, быстроту реакции и прочая и прочая и прочая. Это дисциплинирует, заставляет работать над собой, совершенствоваться.
  Оружие может быть разным - от банальных кастетов, дубинок и ножей - до абсолютно, как казалось и считалось совсем недавно, не свойственной людям биотики. Старший Лоусон, как оказалось, был весьма прозорлив - он дал возможность своей старшей дочери - и не важно, что сама Миранда сомневалась в том, что именно Лоусон - её биологический и притом единственный отец - овладеть биотикой на мастерском, академически - спецназовском уровне. Ещё немного - и ей бы вполне могли присвоить весьма обязывающий титул лучшего биотика человечества. К счастью, Миранда успела скрыться в недрах "Цербера", чтобы "благодарное" человечество не повесило на неё, старшую Лоусон, обязанность решить за него все наболевшие и наиболее острые проблемы, коих, между тем, накопилось очень много.
  Потому Миранда была спокойна, забывая взять с собой своё огнестрельное оружие - два пистолета и винтовку. Биотические способности были свойственны далеко не всем сотрудникам "Цербера", далеко не все сотрудники "Цербера" смогли бы противостоять Миранде даже если бы вышли впятером против неё одной. И, для самой Миранды было важно, что владение на столь мастерском уровне биотикой практически не изменило её внешне. Мало кто мог сказать, что она смертоносна и опасна, даже если была полностью обезоружена. Мало кто. А те, кто мог такое сказать - те уже ничего не говорили, заплатив концом своего существования за это знание и за это понимание. Миранда придерживала себя, зная, что на самом деле она способна показать гораздо более высокий уровень владения биотикой. Не хотела, в том числе, привлекать к себе внимание. И, к тому же, прекрасно понимала, что не бессмертна, равно как понимала и то, что может найтись и тот разумный, который окажется сильнее, быстрее, лучше, чем она. Хоть во владении биотикой, хоть во владении оружием.
  Для себя Миранда уже давно примирилась с реальностью возможности своей собственной гибели. Это было необходимо прежде всего ей, осознавшей в раннем детстве и осознававшей всё глубже и острее с каждым прожитым годом свою непохожесть на обычных земных людей. Постепенно она перестала ощущать себя человеком. Частично. Может быть, где-то наполовину. Трудно было ей самой определить и сказать, насколько она не является человеком. Всё же в большинстве своём люди, земляне, не обременяли себя размышлениями на тему "что будет, когда меня не будет", не стремились постоянно заглядывать внутрь себя, не хотели себя испытывать и тестировать и размышлениями и действиями. Миранда за свою работу в "Цербере" повидала столько ранений и столько трупов, что перестала даже особо реагировать на них. Для неё это стало привычным и обычным, часто она даже не воспринимала сознанием ни трупы, ни кровь, ни стоны. Они надёжно и быстро гасились фильтрами восприятия сознания Миранды, помогая ей действовать по-прежнему эффективно и качественно. Далеко не все сотрудники Цербера могли похвастаться таким уровнем невосприимчивости. Но они и были людьми в гораздо большей степени, чем она. Так что титул "Снежная королева" Миранда Лоусон, офицер, а затем - старший офицер "Цербера" носила вполне заслужено - он её устраивал. И она не стремилась никому доказывать, что она не такая. Незачем ей это было делать. И ни к чему.
  Церберовцев очень многие разумные не любили. Очень многие разумные опасались, боялись и ненавидели. И - не только земляне. Но и другие инопланетяне. Потому что церберовцы не останавливались на полпути. Они старались добиваться результатов. Старые расы это раздражало, пугало, напрягало. И Миранда понимала, знала, где-то догадывалась, почему. Но действовала неизменно точно, быстро и в срок. Потому что не умела по-другому. Потому что против земного альянсовского Цербера действовали ГОРовцы-саларианцы, действовали Спектры-цитадельцы и ряд других не менее законспирированных, но по-прежнему малоограниченных в средствах и возможностях достижения поставленных целей специализированных расовых организаций. Против них нужно было выставить противодействие и таким средоточием противодействия, может быть где-то одним из таких средоточий, стал "Цербер", о связи которого с Альянсом точно знали очень немногие. Ещё меньше было тех разумных, которые не только знали об этой взаимосвязи, но и понимали её суть и причины.
  Миранда не очень боялась собственной гибели и собственной смерти. Она несколько раз уже побывала на грани, а тот, кто побывал на Грани, заглядывает за Грань уже без былого страха, без былого содрогания, без былого отвращения. В своих снах Миранда часто видела своё мертвое тело. Иногда - даже слишком часто. Простреленное, изрубленное лучами, ножами, окровавленное, иссушенное. Всякое. Одетое и лишённое одежды. Для Миранды тело превратилось в рабочий инструмент. И она относилась к своему телу соответственно: "оружие любит ласку - чистку и смазку".
  Миранда часто видела во сне, как умирает. Совершенно естественной смертью. Не от старости - таких снов, к счастью, а может быть - к сожалению, старшая Лоусон не видела. А просто... Просто потому, что выключалась. Как какая-нибудь машина. Замирала и умирала.
  Она смотрела во сне на себя саму, лежащую или сидящую в удобной или неудобной позе и остро, пронзительно остро каждый раз понимала: так может быть и так, очень даже реально будет. Когда-нибудь она просто выключится. Во сне она никогда не видела себя пожилой, старой женщиной. Она знала, что в силу работы имплантатов, что в силу генетических изменений она и стареть-то внешне не будет уж очень заметно. В конце концов, кому, как не ей знать, что смерти безразличен возраст того, кого она забирает себе. Молодой или старый - все органики смертны. А она, к счастью, оставалась если и получеловеком, то по меньшей мере органиком. Её никто не числил синтетом, машиной и это приносило Миранде, её душе определённое облегчение, когда становилось совсем уже невмоготу продолжать преодолевать всё новые и новые трудности.
  Часто, с самого раннего детства, Миранда ловила себя на мысли, что она... не живёт, а именно служит. Сначала - интересам и потребностям отца, благодаря желанию и возможностям которого она и появилась на свет, потом - интересам и потребностям "Цербера", временно защитившего её от притязаний старшего Лоусон. И она совершенно точно знала, что уж чему-чему, но интересам человечества она, Миранда Лоусон, не служит и не служила никогда. Слишком это абстрактное понятие - человечество, а старшая Лоусон привыкла мыслить конкретно. "Цербер" дал ей подготовку, дал ей возможность совершенствоваться, дал работу, жильё, дал защиту. Мало какая организация землян способна была по достоинству оценить и, главное, полностью использовать возможности и способности, которыми располагала Миранда. А "Цербер" смог. Пусть и не в полной, но в весьма значительной мере смог. И Миранда была благодарна "Церберу", прикрываемому "Альянсом", хотя и понимала, что Альянс систем в любой момент продаст "Цербер", сдаст его, а значит - и её, Миранду Лоусон, чтобы спастись самому. Или, что вернее - попытаться спастись самому.
  И для того, чтобы спастись самому, "Цербер" пойдёт на то, чтобы предать своих сотрудников. Всех. Оптом или в розницу. Теперь Миранда, прошедшая мозголомов и ощутившая степень недоверия к ней Призрака, была в этом уверена. А в своих снах она часто видела себя под прицелами роботов или охранников. Видела себя сдающуюся, покорную, послушную. Кому, как не ей, привыкшей мыслить чётко, понимать, очень хорошо понимать, что она, во-первых, не бессмертна, а во-вторых - не всесильна. Потому она смирилась с тем, что Харпер-Призрак предаст её и попытается расплатиться ею, Мирандой Лоусон, для того, чтобы сохраниться самому. Чтобы уйти от ответственности, от расплаты за ошибки.
  Миранда, хорошо знавшая в определённой, пусть и очень ограниченной степени, чем занимается "Цербер", во сне часто видела себя внутри используемых умниками жестоких "установок", из которых разумные выходили, мягко говоря, не вполне адекватными. Она хорошо понимала, что нет никакой принципиальной разницы в том, кто оказывается внутри этих "установок" - она сама или другой разумный любого пола и возраста. Наука, познание, совершенствование всегда были, есть и будут очень жестокими процессами, хотя, как понимала Миранда, жестокими их воспринимают прежде всего разумные органики. Сами по себе "установки" только выполняют свои задачи и функции, для реализации которых они, собственно и были созданы. Вообще земляне были очень непоследовательны во взглядах на пределы развития научного знания. Они пользовались результатами научных исследований, результатами научных разработок и в то же время обожали судить и рядить о том, что можно было бы при создании лекарства от такой-то болезни обойтись меньшими жертвами, меньшими потерями среди испытуемых. И при этом комментаторы чаще всего не имели ни малейшего понятия о том, с какими многочисленными и реальными сложностями связан любой прорыв к лучшим результатам, не знали, что жертвы неизбежны в силу самой сути процесса познания.
  Если бы не смелость, а иногда и безрассудность исследователей, сама Миранда просто не смогла бы появиться на свет для того, чтобы хотя бы попытаться соответствовать ожиданиям старшего Лоусон, который при его богатстве и влиятельности мог бы вполне удовлетвориться реально существующей женщиной или, может быть, несколькими женщинами. И не только для того, чтобы они родили ему детей, на которых он бы и возложил свои династические ожидания. Просто потому, что так требовала эволюция. Не будь этих имплантатов, не будь этих генетических изменений, из большей половины выездов Миранда просто бы не вернулась живой. Не только относительно, подчас - весьма относительно здоровой - просто живой. В силу уровня своей подготовки старшая Лоусон легко моделировала исходы своих выездов, снимая защиту, даваемую ей телесными, умственными и аппаратными средствами и каждый раз грустно смотрела на экран, где мерцала одна и та же надпись "Погибла".
  Старший Лоусон лишил её права и возможности считать саму себя полноценным человеком, обычным человеком. Даже его богатство, даже его влиятельность не позволили ему сделать с Мирандой всё, что обеспечивало бы ему гарантированный грандиозный успех. И Миранда оказалась промежуточным итогом. Не венцом, а именно промежуточным итогом. Иначе старший Лоусон не поднял бы свои загребущие руки на Ориану, не попытался бы поиздеваться над ней. И его бы не остановило то, что Ориана уже была тогда подростком. Не остановило бы - в этом Миранда была убеждена. Это убеждение помогло старшей Лоусон успешно попытаться хотя бы временно спасти Ориану от рук старшего Лоусона. Пусть даже он воспользовался услугами многочисленных посредников для того, чтобы попытаться найти младшую Лоусон, выкрасть её и захватить.
  Миранда не ощущала себя полноценным человеком, поскольку знала - она никогда не сможет забеременеть и родить ребёнка. Нет, всё, что нужно для процесса вынашивания, для процесса беременности у неё было, но вот возможности забеременеть у неё не было. Лоусон-старший лишил её этого права. Намеренно или не намеренно - это сложный вопрос, ответ на который ни для него, ни для самой Миранды не был однозначен. Миранда много думала над тем, почему она не может забеременеть, она посчитала, что сама природа защитила её от дальнейших издевательств "так называемого отца". Ему ведь нужна была династия, а какая может быть династия от дочери, неспособной забеременеть и родить полноценного, да вообще любого ребёнка. Начнутся ведь, захоти он кого усыновить или удочерить или заставить то же самое сделать Миранду, пересуды, возникнут сомнения в праве крови и в праве родства и в праве рождения - и династия может рухнуть, так и не начавшись. А на такое старший Лоусон пойти не мог - потому и протянул руки к Ориане. Которую пришлось спасать старшей сестре - Лоусон-старший позаботился о том, чтобы Ориана была как можно более беспомощна. Разными ведь путями, способами и средствами позаботился. Миранда понимала, что при подобном уровне заинтересованности в успехе дела основания и развития династии, какой владел самой сутью старшего Лоусон, Ориана нигде и никогда не будет в безопасности. И это заставляло Миранду постоянно заботиться о том, чтобы опережать старшего Лоусон в его стремлении захватить Ориану. Кому, как не Миранде знать, что ожидает Ориану, если она окажется во власти "так называемого отца". Церберовская "Линия страданий" раем покажется Ориане. Даже если сама младшая Лоусон об этой линии не имеет вообще никакого внятного представления.
  Миранда любила стоять под дождём. Её не интересовало в такие моменты, утро, день или вечер сейчас. Она просто хотела стоять, чувствовать, как текут по лицу и по телу, по одежде струи воды, стоять и думать о чём-то своём. Ведь в дождь все разумные стараются укрыться, а не стремятся пообщаться с себе подобными, что даёт возможность остаться наедине со своими мыслями. Миранда в такие моменты думала о том, что Лоусон лишил её возможности считать себя саму полноценным человеком, полноценной женщиной, но он также не сделал её хаском, не сделал кибером, машиной. А ведь вполне мог - средства позволяли, да в средствах старший Лоусон, добиваясь своих целей никогда себя особо и не ограничивал. Миранда, чувствуя, как текут по её лицу струи воды, понимала, что волей отца, ослеплённого идеей фикс, она оказалась между двумя мирами: вышла из мира людей и не вошла окончательно в мир нелюдей.
  До Миранды доходила информация, что потеряв возможность прямо влиять на Миранду и Ориану, старший Лоусон обратился к Призраку с просьбой разрешить ему сделать третью попытку создания династии. Как уж он уговаривал Харпера - об этом Миранда точно мало что знала, но понимала, что если и появится у неё третья сестра - старший Лоусон сделает всё, чтобы достичь своего результата, желанного результата, ну а Харпер... Харпер получит свой результат, заставив старшего Лоусона в ходе исследований и реализации своего проекта достичь и результатов, желанных для "Цербера" в целом и для него, Призрака-Харпера, в частности. В том, что Призрак способен заставить старшего Лоусона подчиниться, сама Миранда не сомневалась - Лоусон столкнулся в лице Харпера с тем, против кого оказался откровенно слаб и немощен, а значит, он будет повиноваться Харперу во всём.
  Миранда пыталась и даже стремилась отслеживать ситуацию со второй своей младшей сестрой, но, попав в опалу к Харперу, лишилась многих важных возможностей и очень боялась, что старший Лоусон достигнет результата - создаст таки фундамент для полностью послушной и покорной ему одному династии. Может быть, очень даже может быть, он тем самым стремился продлить своё существование, пусть даже и в потомках. Миранда теперь очень долго думала над тем, стоит ли ей теперь вмешиваться в судьбу своей третьей сестры, ведь если о жизни Орианы она знала предостаточно, то о том, как появится на свет и вырастет третья сестра ей известно очень мало. Да и вряд ли эту девочку она может посчитать своей родной сестрой. Ведь даже старшего Лоусон она не числит больше своим родным отцом, а уж матери она, Миранда и тем более не знала никогда.
  Попадание старшего Лоусона в состав научных сотрудников "Цербера" вовсе не было со стороны Харпера благотворительным жестом. Только старший Лоусон располагал полной информацией о том, какие изменения были внесены в генокод Миранды и какие имплантаты были использованы для установки в её тело. Сейчас Миранда рисковала оказаться на препарационном столе в одной из лабораторий "Цербера" просто потому, что для Призрака честность подчинённых должна быть абсолютной, а значит, чтобы проверить старшего Лоусона на лояльность, он, Харпер, не остановится перед тем, чтобы отдать приказ на препарацию тела своего старшего офицера. И ему, в принципе, всё равно, какой станет Лоусон после этой препарации и будет ли она жива вообще, а также будет ли она прежней или хотя бы дееспособной после всех манипуляций.
  Старшая Лоусон была убеждена - так поступит Харпер не только по собственной воле, по собственной инициативе и по собственному желанию. Так он поступит потому, что так потребуют поступить Жнецы, его, Харпера, истинные руководители и работодатели. Хаск - он и есть хаск - безвольная исполнительная единица. Для Миранды было понятно, что Жнецы не заинтересованы, особенно сейчас в том, чтобы снова ввязываться в многолетнее противостояние. И они пойдут потому на всё, чтобы знать точно и совершенно определённо, какие, к примеру, козыри, способно выложить перед ними обороняющееся человечество. Что ни говори, даже генномодифицированная Миранда - серьёзная проблема для Жнецов, потому эти каракатицы-полумашины пойдут на всё, чтобы получить о её способностях и возможностях, о её потенциале самую полную информацию. Просто потому, чтобы пресечь даже перспективу появления аналогов Миранды. Ей приходилось читать материалы, где говорилось, что люди со схожими характеристиками очень слабо подвержены индоктринации - хоть быстрой, хоть медленной. А какому оккупанту-захватчику понравится иметь дело с десятками таких вот невосприимчивых к индоктринации оппонентов? Да никакому.
  И с биотическим потенциалом старшей Лоусон, как оказалось, не всё так чисто, как хотелось бы. Это только удобная позиция - считать, что биотические способности и, соответственно, биотические возможности вроде бы изначально чужды, проще говоря - не свойственны представителям человеческой расы. А оказывается, в принципе нет никакой разницы, кому именно будет свойственна биотика - хоть азари, хоть людям. Это - простая возможность и способность. И уж, как показывают последние пионерные исследования умников "Цербера" биотика не является чисто расовым оружием, ею, как выясняется, могут овладеть представители любой из известных ныне человечеству рас. Получившие в разное время и под разными прикрытиями доступ в архивы Цитадели агенты "Цербера" принесли предостаточно документальных доказательств того, что и в прошлом биотика была свойственна очень многим расам. Вопрос стоял только в способности расы выставить достаточно мощных биотиков на пути Жнецов.
  Потому Миранда почти постоянно сложно ощущала себя. С одной стороны она служит "Церберу", уже переставшему быть чисто прочеловеческой организацией, с другой стороны она ещё не стала окончательно хаском, чтобы перестать даже пытаться мыслить, как это свойственно разумному органическому существу, принадлежащему к человеческой расе. Простое понимание того, что Жнецы стоят перед перспективой вползания в длительное противостояние с Силами Галактического Сопротивления, а значит - перед перспективой провала очередной Жатвы, а возможно - и перед перспективой собственной гибели, заставляло Миранду просчитывать варианты своих действий и на ближайшее время и на отдалённую перспективу, обращать внимание на мелочи и детали в гораздо большей степени и постараться удержаться на своей нынешней позиции, не ухудшить показатели и не дать Харперу права применить к ней санкции. Она прекрасно осознавала, что Призраку только дай повод - и он воспользуется им в полной мере.
  Такого повода Миранда давать Харперу не желала, но сейчас она понимала, что в самом "Цербере" нарастает угроза внутренней "чистки рядов". Призрак, став хаском, неизменно и вполне прогнозируемо будет стараться собрать вокруг себя только себе подобных, следовательно, приоритет будет отдан тем сотрудникам "Цербера", которые согласятся пройти разрабатываемую ныне особо засекреченной группой умников процедуру хаскизации. Поначалу, конечно, Призрак не будет настаивать на поголовной хаскизации рядов сотрудников "Цербера", подчинённых формально и фактически только ему, пусть даже и не напрямую, но именно усиливающаяся угроза провала Жатвы может заставить Жнецов пойти на тотальную мобилизацию всех своих сторонников и тогда хаскизация станет повальной и обязательной и выбора не будет ни у Призрака, ни у любого из церберовцев.
  Миранда не хотела превращаться в хаска добровольно и прямо сейчас, хотя отлично понимала, что Харпер числит её в числе первых тех, приближённых к его телу, кто будет обязан, должен пройти эту процедуру в самое ближайшее время просто хотя бы для того, чтобы этим доказать верность ему, Призраку-Харперу. Всё стандартно и всё предсказуемо. Потому в последние декады Миранда всё чаще обращала внимание на то, что она пока что выглядит как человек, мыслит и действует как человек и не просто как человек - как женщина. Далеко не все сотрудники "Цербера" знали, что она в принципе неспособна забеременеть и родить ребёнка. Тот же самый Джейкоб Тейлор, с которым Миранда, чего уж там скрывать, была очень близка - и тот так и не понял причины, истинной причины разрыва. Хотя, казалось бы, всё было при нём: он сильный и успешный биотик, он здоров по суровым церберовским стандартам и вполне способен был стать отцом ребёнка. Только вот Миранда точно знала, что даже от Джейкоба она не способна зачать ребёнка. Ни от кого из мужчин она не способна забеременеть. Ей пришлось обставить дело так, чтобы Джейкоб Тейлор поверил в то, что она предназначена лучшему, чем он, мужчине. А она ведь прекрасно понимала, что ему нужен в первую очередь не секс с Мирандой, и не семья, а именно ребёнок. Уж так Джейкоб был настроен и она его за эту настройку не осуждала - ведь он всё равно не узнал, что она бесплодна. А уж о том, что она предельно хороша в постели - Миранда знала и без Джейкоба. И ребёнок для того, чтобы быть привлекательной для мужчин - ей самой в данный момент и не нужен.
  Привыкшая мыслить не только тактически, но и стратегически, Миранда не собиралась так вот просто отдаваться на милость Жнецам или на милость хаска Харпера. Она понимала, чувствовала и осознавала, что "Цербер" становится для неё не убежищем, не домом, а ловушкой. Уже начались одиночные аресты отдельных ключевых сотрудников "Цербера". Нет, они никуда не исчезали, они возвращались спустя какое-то время - когда день, когда два-три дня на свои рабочие места, но их сослуживцы и коллеги раз за разом чувствовали, что перед ними - уже не человек, а хаск. Хаскизация "Цербера" набирала обороты и Миранда опасалась, что рано или поздно Харпер-Призрак потребует стать хаском и от неё, расценивая этот шаг, на который он попытается толкнуть Миранду, как своеобразную клятву её в верности ему, а точнее - его хозяевам - Жнецам.
  Миранда хорошо понимала, что силы самих церберовцев в большинстве своём недостаточны для противодействия хаскизации и тем более - для противодействия Жнецам, как теперешним работодателям организации. И она понимала, что Жнецы - внегалактическая сила и для противодействия, эффективного, действенного противодействия такой силе должна найтись другая, внегалактическая сила.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"