Это началось неожиданно, когда вдруг погас свет. Видимо, произошла авария в сети. В квартире наступила полная темнота. Я стал нашаривать зажигалку на столе, но нечаянно уронил ее на пол. Попытался найти ее под столом, но напрасно. К тому же, она была совершенно черная. Тогда я вспомнил, что в кармане куртки у меня есть еще одна зажигалка, красная. И решил пробраться в темноте квартиры к вешалке в коридоре. Я полагал, что это будет не трудно, даже во тьме, ведь это же моя квартира!
Я встал и начал пробираться по направлению к коридору, однако ударился о простенок, чуть не упал.
В то же мгновение я оказался совсем в другом помещении. Это была незнакомая мне комната, ужасно захламленная. Здесь тоже не было света, но кое-что проглядывало в туманном уличном освещении. Пол был усыпан каким-то мусором, битой штукатуркой, как будто здесь начали ремонт. В беспорядке стояла какая-то утлая мебель. Кровать, тумбочка, шкаф, что-то, поставленное на попа - все жалкое, нищенское. Как у одинокого пенсионера.
Так оно и оказалось: на кровати сидела маленькая старушка, убого одетая, как бомжиха. Она улыбалась мне. Тихой, застенчивой улыбкой.
Я извинился, сказав, что ошибся квартирой (при этом я был в майке и трусах - хороша ошибка!). Попросил объяснить мне как выйти вон отсюда. Но старушка молчала и только стеснительно улыбалась. Я спросил, есть ли у нее свечка, она отрицательно помотала головой. "Что ж, - сказал я, - будем ждать, когда дадут свет". Тем не менее, я попытался на ощупь найти выход. Это оказалось бесполезно: там, где должна была быть дверь, проем был заколочен. Никакого другого выхода нигде не было. Как же я сюда попал? Неведомо.
Я попытался присесть, но и это у меня не получилось. Табуретка все время как бы уходила из-под меня. Ее приходилось всякий раз разыскивать заново, в темноте. При этом я постоянно натыкался на какую-то другую мебель - ту самую, что была перевернута и стояла прислоненная к стенам. Мебель была полированная, и в ее гладких поверхностях отражались другие предметы, которые в темноте трудно было отличить от реальных, поэтому я еще больше путался и спотыкался, кое-как пробираясь по битой штукатурке.
Старушка все то время, что я мыкался по ее квартире, что-то делала своими маленькими морщинистыми ручками. То она ела сухарики, беря их из пакетика, то какую-то белую кашу, похожую на творог. И то и другое она все также молча предлагала и мне, но я отказался.
Наконец мне удалось кое-как нащупать табуретку, и я присел, ухватившись за спасительное седалище обеими руками. Устал стоять, а ждать света, возможно, предстояло еще долго. Я спросил старушку про спички, она снова помотала отрицательно головой, и протянула мне что-то. Насколько я разглядел, это был гвоздь, воткнутый в какую-то втулку с закрытым донышком. Внутри втулки было опять-таки какое-то белое вещество. Старушка без конца прокручивала гвоздь в этой втулке, жестами давая понять мне, что из этого можно извлечь огонь. Я попытался было взять, но, сколько я ни пробовал сделать это, ничего не получалось. Как только я протягивал свои руки, руки старушки уходили в темноту и их невозможно было нащупать. Это при том, что она, очевидно, хотела передать мне свое орудие.
Я не заметил, как в комнате появился еще один человек - маленькая девочка лет семи-восьми. Тоже, как и старушка, очень бедно одетая. И она улыбалась мне. Я и ее стал спрашивать о том, как добыть свет, и как выйти отсюда. Улыбаясь, она показала мне на заколоченную дверь. На забитой двери я заметил N 58. А ведь N моей квартиры 14! Ясно, что пройти через эту дверь было невозможно - мы были замурованы в этой захламленной пещере. Но страха не было. Просто нужно было дождаться света.
В отличие от меня, и старушка, и девочка прекрасно ориентировались в темноте. Однако девочка не стала присаживаться ни на табуретку, ни на кровать, на которой сидела старуха. Девочка стала тоже предлагать мне что-то, какую-то еду. Но я отказался. Тогда она вытащила из кармана своего потрепанного пальтишка мятую десятку и протянула мне. Я отказался взять. Она вытащила вторую такую же мятую, потом и третью. Я снова отказался. Тогда девочка нанизала их на гвоздь, торчащий из стены, и забыла, как видно, о них думать.
И тут вспыхнул свет.
Я стоял в коридорчике своей однокомнатной квартиры все в тех же трусах и майке. Я не замерз, хотя в квартире было прохладно - на дворе декабрь, а окна у меня не заклеены.
Первое, что я сделал, это подобрал свою зажигалку - очень хотелось курить. Закурил! И свет снова погас. Но я не попал в ту странную квартиру, однако уже в моей комнате появилась все та же девочка. Она как будто чего-то от меня хотела, но было не понять, чего именно.
Меня это мало интересовало. Зато в руках у меня теперь был огонь и свет - зажигалка! И как только я чиркал ею, девочка старалась скрыться в темных углах, даже попыталась спрятаться в шкафу - не от меня, а от света.
Когда же свет зажегся окончательно, девочка исчезла навсегда.
Но на этом глюки не оставили меня.
Другую серию глюков я назвал "Лестницы". Это происходило уже в следующую ночь. Я лежал, как и накануне, в темноте, стараясь заснуть. Но как только я закрывал глаза, тотчас оказывался на улице, одетый по-зимнему. И вот я иду по какому-то городу, вдоль реки по набережной. Она очень длинная. В принципе никто и ничто меня не заставляет идти по этой дороге - я и сам хочу прогуляться в надежде заснуть после свежего воздуха. Но путь мой бесконечен. Вся набережная какая-то холмистая - дорога идет то вниз, то вверх, поэтому приходится шагать по ступенькам, по переходам с одного уровня на другой.
Время суток - ночь. Ступени довольно скользкие, поэтому иду с осторожностью. Но все это меня не пугает. Хоть и темно, но все, что нужно, видно - светят фонари, белый снег и, несмотря на поздний час, то там, то здесь проходят мимо меня люди.
А самое главное, я в любой момент могу опять оказаться в своей постели - стоит только захотеть. И тем же способом могу опять отправиться гулять по нескончаемой улице со ступенчатыми переходами с уровня на уровень. Я так делал несколько раз, попадая все на ту же улицу и обратно, в постель. На сон это никак не походило.
Днем никаких глюков не было. Но на следующую ночь последовала новая их серия. На этот раз я снова мог оказываться на улице, но уже именно там, где мне хотелось. И оказался я в той округе, где живет моя мама, за много километров от моей квартиры в Солнечном, в районе 2-ой Железнодорожной. Возможно, я мог бы оказаться и в Кремле, только это почему-то не пришло мне в голову.
По моему желанию я мог оказываться в любом месте хорошо известной мне местности, и хотя, судя по всему, была ночь, некоторые люди находились там. Какие-то пацаны, дворники. Я бездумно ходил по знакомым улицам, появляясь то здесь, то там в одно мгновение. Мне это нравилось, так гулять. Страшно не было. Просто открыв глаза, я снова и снова оказывался в своей постели.
В какое-то мгновенье мне пришла в голову мысль - а не могу ли я сотворить чудо? Оказалось, да, могу. И я сотворил сторублевую бумажку, она валялась на снегу. Подобрал ее. Мальчишки на дворе заметили мою "находку" и стали клянчить у меня денег. Пожалуйста, жалко, что ли? Я сотворил им еще одну сторублевку. Они очень обрадовались. Только скоро выяснилось, что "деньги" исчезли, как у них, так и у меня. Меня спросили: как же так? На что я ответил: разве вы не поняли, что это просто фокус?
Хорошо, что все эти фокусы в конце-концов кончились. Только потом я понял, что все это прекрасное безобразие произошло от выпитой накануне водки, видимо, сильно "паленой". Это объяснили мне умные люди по телевизору, в предновогодних передачах. И еще долго мой организм не мог придти в себя после четырех бессонных ночей и всей этой глюкологии. Но помнить я их буду, наверное, всегда, но не как наваждение, а скорее, как приключение. И того довольно.