Аннотация: "Плыть по течению..." Как долго? Как далеко?
По течению реки...
Под утро живущие на краю поселка слышали звуки выстрелов, донесенные до Гуагувэйо слабым ветром. Звуки близкой опасности, раздавшиеся в тревожной темноте, в неспокойное для мужчин долины время - приближалось цветение Саурии...
На рассвете старик Криэль вышел на причал, проводить единственного внука - Крепыша Баутиса на рыбалку, и увидел принесенный рекой дар.
На мокрых мостках лежало тело мужчины, окровавленное, неподвижное.
Криэль позвал внука на помощь, вдвоем они осмотрели лежавшего на причале незнакомца. Тот был тяжело ранен, но еще жив: Баутису удалось различить слабое биение сердца в холодной, как воды Рио-Рарамуири, груди. Старик велел юноше отнести незнакомца к Морено-Мадре, целительнице...
В то утро Баутису так и не удалось выйти на лов рыбы, доходом с которого жила их маленькая семья. Поэтому, Криэль счел появление чужака дурным знаком, о чем не преминул упомянуть в разговорах с соседями. Кто-то из слушателей посмеялся над старческим брюзжанием, а кто-то решил, что старик прав - слишком тревожное было время, а раненый оказался в самой середке очага этой тревоги - в доме, где жила Саурия.
Морена-Мадре приняла чужака в свой дом. Заботилась о нем и врачевала его раны.
Когда раненый был совсем плох, женщина вернула его дух, обернувшись птицей Са-Рамуири. Во время обряда ей помогала младшая дочь. Со временем Саурии тоже предстояло стать целительницей и хранительницей рода. Морена-Мадре допустила ее к участию в ритуале и позволила девушке использовать собственную кровь для привязывания ускользающего духа к исцеляемому телу.
После колдовства раненому стало лучше, но он по-прежнему был без сознания. В течение шести ночей Саурия ухаживала за больным. Часами наблюдала она, как поднимается и опускается во сне его грудь, густую тень, отбрасываемую длинными ресницами на точеные скулы, ноздри прямого носа, трепетавшие, когда раненый жадно вдыхал и выдыхал воздух. Кожа незнакомца была светлая, тронутая красивым золотистым загаром. Он был молод и красив. Если бы у девушки была возможность выбирать, то в супруги она избрала бы этого чужака, к которому привязалась кровью и чувствами...
Утром седьмого дня раненый мужчина открыл глаза.
Слабый свет, проникавший в комнату через окно, больно ранил глаза. Воспаленные губы потрескались.
- Пить... - прошептал больной, очнувшись, склонившейся над ним молодой индеанке.
Девушка тут же поднесла к его губам глиняную кружку с водой.
Вода мужчине понравилась, девушка - нет. "Какая непривлекательная. Бедняжка..." - успел подумать он перед тем, как вновь провалился в сон.
Выздоравливал принесенный рекой медленно, больше луны прошло, прежде чем он смог самостоятельно встать на ноги. К тому же, раненый не мог вспомнить, кто он и откуда. Морена-Мадре прозвала его просто - Чабочи, то есть "чужак"...
Жизнь в поселке шла своим чередом. Слухи вокруг Чабочи стихли. Дурные предчувствия Криэля сразу не подтвердились, вот люди и стали забывать о "видениях старого чудака" насчет пришлого, справедливо заметив, что чужаку до их жизни дела нет, а вот внук старика - один из основных претендентов на Саурию. Впрочем, добряк Баутис многим был по душе, хотя слыл увальнем. Тем страшнее представлялось противостояние Крепыша с другим сильным молодым мужчиной - Веласко Риверо, сыном богатеев, перебравшихся в Гуагувэйо лет двадцать назад...
Веласко не любили. Работали в поселке все: от мала до велика. Но богатела только семья Риверо. Вины младшего Риверо в том не было - так сложилось еще при покойном отце его. Оборотистый был мужчина. Прежде чем осесть в этой части Сьерра-Тараумара, Риверо-старший, спасаясь от колонизации, прошел весь Медный каньон и везде сумел найти что-то, что упрочило достаток его семьи. Сын только продолжал традицию, но богатство само по себе служило причиной недовольства посельчан.
Крепыш Баутис мог рассчитывать на свою силу и кулаки. Веласко - на изворотливый ум и лучший в Гуагувэйо револьвер. Огнестрельное оружие появилось на этом берегу Рио-Рарамуири вместе с семьей Риверо. Торговля револьверами и карабинами стала их основным делом.
В начале лета витающее в Гуагувэйо напряжение, подобно грозовой туче, скопилось над головами целительницы и ее дочери. К тому времени Чабочи окреп достаточно, чтоб помогать женщинам в работе по дому. От него не укрылось, что вокруг семьи, в которую его привел случай, происходит что-то необычное. На прямой вопрос Морена-Мадре ответила с неохотой, по ее мнению интерес чужака к этому делу ни к чему хорошему привести не мог, женщина не раз замечала, какими глазами ее дочь смотрела на чужеземца. "Это связано с нашими обычаями, Чабочи. Со дня на день моей Саурии придет время провести ночь с мужчиной, который станет ее супругом и хранителем. Только самый сильный и ловкий сможет продолжить свой род от плоти женщины нашей крови" .
Мужчина, прозванный Чабочи, поблагодарил целительницу за ответ. Но про себя заметил, что женщина ему сказала далеко не все. Слишком много странного происходило вокруг невзрачной, на его взгляд, девушки...
Своего прошлого чужак не помнил, но кое в чем мог бы поклясться и без пропавших из памяти знаний. Так, он был твердо уверен, что индеанки не нравятся ему и не нравились никогда... С первого взгляда Саурия не вызвала у него никакой симпатии. Поколебать это впечатление не могла даже благодарность за заботу о его тяжелых ранах.
В поселке были девушки намного симпатичнее, у которых лицо не было таким темным и плоским, нос расплюснутым, а глаза маленькими... Но пришлый все же чувствовал, что день ото дня в нем происходит какая-то непонятная перемена - его против воли стало тянуть к некрасивой дочери целительницы.
Саурия оказалась разговорчивей своей матери.
- Ты смешной, Чабочи! - смеялась девушка, стоя на берегу реки, куда увлек ее как-то вечером чужеземец. - У нас все это знают! Я из рода колдуний. Получивший меня в поединке мужчина сможет исполнить свое самое заветное желание.
Девушка лукаво посмотрела на осмеянного Чабочи. Наверное, надеялась, что его заветное желание совпадает с тем, о чем мечтала она сама, глядя на него...
Но на уме у чужака было иное. Слова Саурии упали на благодатную почву, заставив мужчину задуматься о том, чтоб принять участие в споре за эту девушку.
- А о чем мечтаешь ты? - спросил он, провожая молодую колдунью к материнскому дому.
- Как и все девушки: о муже, о ребенке... И о море! Я бы не хотела жить здесь. В округе уже есть хранительница - моя старшая сестра, расцветшая четыре весны назад. Сейчас они с мужем живут в Кусараре. Я бы хотела устремиться вниз, по течению реки, и поселиться там, где Рио-Рарамуири впадает в море.
Прогулка Саурии к реке в компании чужака не осталась незамеченной. Ревнивые глаза Веласко Риверо сказали ему о том, что на пути у него объявился еще один соперник. Следующий за прогулкой день стал решающим.
Первые выстрелы зазвучали еще до полудня. Молодые мужчины непрестанно ссорились. Для вызова на поединок хватало косого взгляда.
Двор у дома Морены-Мадре заполнился ранеными. У кого-то раны были огнестрельные, но встречались и переломы - работа слишком бедного, чтобы владеть револьвером, Крепыша.
Саурия заперлась в доме и на глаза никому не показывалась, что не мешало молодым самцам стремиться к девушке по воле незримого волшебства.
Взлохмаченная голова Баутиса мелькала то на одной, то на другой улице Гуагувэйо. Юноша лихо работал кулаками - соперников становилось все меньше. Глазеющие из окон кумушки ждали его поединка с Риверо. Но этого хитреца в поселке видно не было. "Задумал какую-то подлость!", - шептались умудренные жизнью старушки.
Под вечер со стороны реки раздался крик, и Морене-Мадре пришлось бежать следом за мальчишкой-посыльным, прихватив свою лечебную сумку.
Причитающий Криэль суетился вокруг внука. На беднягу Баутиса обрушились сложенные бревна.
У извлеченного из-под завала юноши оказались сломанными обе ноги - Крепыш выбыл из борьбы.
- Чабочи, выходи! Я вызываю тебя на поединок! - закричал появившийся перед домом целительницы Веласко.
- У меня нет оружия! - ответил прячущийся за окном чужак.
Появится безоружным на пустынной улице, Чабочи не решился. Слишком благоприятно складывались обстоятельства для молодого Риверо - все ушли к дому Криэля - ни одного свидетеля вокруг.
В конце улицы послышались голоса, соседи возвращались от реки по домам. Как только появились свидетели, чужеземец решился выйти из дома и стать перед противником.
Веласко смотрел на Чабочи хитрыми глазами. Дождавшись, когда чужак проверит оружие, Риверо презрительно сплюнул на землю, рисуясь перед окружившими поединщиков посельчанами. Все понимали, что эта дуэль станет последней.
Среди зрителей появилась целительница. Увидев противников, женщина нахмурилась.
- На счет "три", - предложил Риверо.
Чабочи согласился. Веласко кивнул мальчишке, предлагая начать отсчет.
Противники разошлись. Опустили руки...
"Раз..."
Чужак почувствовал, как бешено закипела его кровь...
"Два..."
Пальцы правой руки, удерживающие дарованный револьвер, немного расслабились...
"Три..."
Чабочи выдохнул вместе с произносимыми мальчиком словами. Все замерло. Сердце перестало биться. Молниеносно подняв руку, чужеземец выстрелил...
Ответный выстрел прозвучал мгновением позже. Пуля свистнула в дюйме от головы чужака. На этот страшный миг Чабочи закрыл глаза. Как издалека он услышал вскрик своего противника.
Риверо был ранен в плечо и считался проигравшим.
Двери дома целительницы распахнулись и, выбежавшая на улицу, девушка бросилась на грудь Чабочи:
- Мой... - прошептала она, счастливая.
После обеда в честь молодых, Чабочи и Саурия уединились. На эту ночь Морена-Мадре покинула свой дом, оставив его в распоряжение будущих супругов. До утра ее приютил под своим кровом Криэль. Озабоченная предстоящим союзом, целительница ухаживала за Баутисом и до рассвета смотрела на горящий в очаге огонь.
Разгоревшийся над Гуагувэйо день подтвердил самые дурные ее предчувствия.
Плачущая Саурия появилась на пороге лачуги Криэля-рыбака с первыми золотыми лучами...
- Я не смогла... - девушка пала матери на грудь, - не смогла зачать... Чуда не произошло!
- Не плачь, моя детка... Не плачь! Может, в том нет твоей вины. Вы слишком разные с Чабочи... Разные!
Для проснувшегося в пустом доме Чабочи чудо свершилось. Чужак вспомнил кто он, откуда... И в чем его миссия в этих краях.
Подцепив ногтями кожу на своей левой икре, мужчина открыл имплантированный в тело тайник и извлек крошечный радиомаяк.
Спрятавшийся за раскидистым деревом Веласко видел, как чужак вышел из дома Морены-Мадре и, задумавшись, остановился во дворе. В руках у мужчины поблескивал крохотный шарик. Чабочи разъял маленькую сферу на половинки, на что-то нажал большим пальцем и соединил части обратно. После чего зарыл непонятный предмет на грядке с лекарственными растениями.
Крадучись, Риверо проследил, как чужак ушел из их поселка, направившись вдоль русла Рио-Рарамуири, вверх по течению. Пробормотав вослед Чабочи пожелание дороги только в одну сторону, раненый чужаком Веласко вернулся в Гуагувэйо.
У него были свои догадки. И планы...
Спустя два дня поселок исчез с лица земли - на этом месте приземлился гигантский космолет - разработчик недр. Подаваемый радиомаяком сигнал дал кораблю колонизаторов координаты богатого месторождения урана.
В одночасье, жители Гуагувэйо лишились своих домов и нехитрого скарба. Морена-Мадре, спасаясь на лодке, вместе с Криэлем и его заключенным в лубки внуком, грустила - пропала Саурия. Девушку не видели со вчерашнего вечера.
Связанная Саурия плакала, трясясь в повозке Веласко Риверо. Похищенная из материнского дома накануне приземления космического корабля, девушка не знала о гибели родного Гуагувэйо. Она была напугана и оплакивала свою неведомую участь.
Набитая хозяйственным скарбом, оружием и золотом повозка катилась вдоль берега реки, вниз по ее течению...
- Не плачь, любимая, - говорил Веласко маленькой колдунье, поглаживая Саурию по лежащей на его коленях голове. - Мы будем жить с тобой далеко отсюда. Возле моря. Родим детей. И будем хранить наш род...