Благоразумова Елена Алексеевна, Попова : другие произведения.

Подшивка песочного цвета (исправленная) Часть 2 Глава 3 и Вкладыш

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Куда отправиться в собственный день рождения? Конечно, в чужой внутренний мир! Особенно, если там есть грозный джинн, сердитый пограничник и много других препятствий. В прошлом деле: Что делать, если неразделённая любовь отвлекает от призвания? Есть проверенное средство: вертящееся, веселящееся и бабаек не боящееся.

Папка вторая, пухлая

Землетрясения

"Время разбрасывать камни..."

Экклезиаст

Дело N 3

Художница

   - Радочка! Я знаю, куда мы пойдём в твоё деньрождение! Смотри!
   И Киабаса сунула мне под нос свежий номер городской газеты, раскрытый на "детской страничке". В нижней части листа в окружении нескольких картинок была напечатана заметка об открытии выставки.
   С рисунков на меня уставились глаза. Да такие, что сразу западают в душу. Всё остальное (уши, хвосты, лапы и крылья нарисованных существ) тоже разительно отличалось от привычных картин местных художников. Заинтригованная, я прочитала заметку. Точно, открытие - двенадцатого мая.
   Но в назначенный день на выставку отправилась я одна. Накануне праздника Киабаса устроила мне и всей нашей семье своеобразный "подарок" - она заболела. Ничего страшного, обычная простуда, но мама отменила застолье и всерьёз взялась за лечение слабо протестующей родственницы, а мне велела пойти погулять.
   Стояла типичная для моего дня рождения погода. Едва проклевывались листочки на деревьях. Солнце отражалось в чисто вымытых стеклах окон и лужах. Над головой раскинулось высокое прозрачное небо, как будто поднятое на воздушных столбах. Словно купол в храме. И, конечно, неповторимый запах весны: липких тополиных почек, влажной земли, первой травы.
   "Интересно, сегодня день огненный или воздушный? - размышляла я. - Уж точно не водный. День воды влажный, мокрый, промозглый, дождливый или туманный. Очертания домов и деревьев размыты, подёрнуты дымкой. Ходишь сквозь сырой воздух, словно купаешься. День ограничения пространства. Туман скрадывает горизонты, глотает звуки, струи дождя окружают живой стеной. А сейчас сухо, прохладно и... свободно. Даль видна отчётливо. Облака с серой оторочкой по краям гонит свежий ветер. Наверное, всё-таки день воздуха. Или огня - солнце очень яркое, аж слепит.
   Вот бы найти Информатора, уж он не станет гадать, а скажет точно. На то он и информатор, чтобы всё знать, отвечать на трудные вопросы, давать необходимые советы в нужный момент. У Ю.А. такой человек есть.
   Ю.А. ..."
   Помотала головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Некогда сейчас страдать. У меня появился ребенок, и надо думать, чем его занять - целое лето впереди. Это сейчас Киабаса послушно лежит в постели, изображая умирающего лебедя, но уже завтра или послезавтра наверняка потребует хлеба и зрелищ, то есть угощений и развлечений. И если мороженое она готова есть хоть трижды в день, то досуг должен быть разнообразным и неповторимым.
   Постойте-ка... Я поймала себя на мысли, что вот уже неделю повторяю это "некогда". Ровно столько, сколько в нашей квартире живёт маленькое миленькое чудовище.
   Учителя благосклонно улыбались, мол, дошло наконец... Согласна, они свою часть договора выполнили. Как сказала бы мама, вышибли из состояния глубокой депрессии путём привития псевдо-родительского синдрома. Ну, или что-нибудь в этом роде. "Первые - незрелые, вторые - погорелые, а третьи - не простые, третьи - золотые", - брякнула я им тогда. Первым комастым блином был мир Киабасы. Второй непробиваемой оладьей - попытка влезть к Ю.А. А вот третий... Третий обязательно получится, чего бы мне это ни стоило!
   С таким боевым настроем я и пришла на выставку.
   Народу на презентации оказалось много, особенно детей. Торжественные речи то ли уже закончились, то ли их вообще не было. Посетители неспешно бродили вдоль стен, рассматривая рисунки. А рисунки рассматривали посетителей. Пространство выставки, весь зал был наполнен неведомыми существами, сказочными героями и маленькими человечками. Разношёрстные "экспонаты" перемигивались, перешушукивались, но стоило подойти ближе - замирали и делали вид, что они нарисованные, плоские. Огромные глаза, милые мордашки, яркие цвета. Всего лишь акварельные картинки, обведённые чёрной тушью по контуру. Но выпуклые, живые!
   Мне очень захотелось увидеть того, кто всё это здесь натворил, сотворил и вытворил. Искать не пришлось - хозяйка красочного разнообразия, моя ровесница, сидела здесь же, у окна, склонившись над журнальным столиком. Вокруг неё толпились дети, сдержанно переговариваясь и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Я подошла ближе.
   Неброская футболка, обычные джинсы. Короткие чёрные, чуть взъерошенные волосы, круглое "восточное" лицо не то обиженное, не то хмуро-сосредоточенное, взгляд устремлён вниз. Несколько уверенных росчерков чёрной гелевой ручкой - и под восхищённый выдох ребятни новорождённый зверёныш-раскраска перешёл в руки очередному счастливцу.
   - Мне, мне белку.
   - А мне Буратину.
   - А вы Барби рисовать умеете?
   Детские руки, не вытерпев и секундной паузы, уже подсовывали чистый листок ватмана.
   Художница вновь принялась рисовать, а я почувствовала холодок в груди, как перед шагом в пропасть. Внутрь человеческого мира. Суть, содержание, душа... её просто не было. Внешняя оболочка тела рисовала, а сквозь неё ощущалась пугающая беспредельность.
   Человек есть, человек здесь,
   А на самом деле - нет.
   Интересно, интересно,
   В чём же тут секрет?
   В мыслях навязчиво вертелась только что выдуманная песенка. Я подошла ближе.
   Никогда раньше с таким не сталкивалась. Эта художница - привидение? Если да, то через неё должна свободно пройти рука. Надо попробовать.
      Я, со всей решимостью отгадать загадку, протянула ладонь, намереваясь пронзить насквозь эфемерную девочку. Пальцы ткнулись в плечо, но художница на мой фамильярный жест никак не отреагировала. Впрочем, что значит никак? Да, она не подняла головы и не перестала рисовать, но стала... как бы это выразить поизящней... внутренне материализовываться, проявляться. Как будто она возвращается откуда-то. Откуда?!
   Спрашивать об этом у самой художницы бесполезно, в лучшем случае она просто покрутит пальцем у виска. Озадаченная, я вновь повернулась к рисункам. Говорят, по ним можно узнать о человеке очень многое, если не всё. И психологи нередко пользуются этим, предлагая нарисовать, например, несуществующее животное. Здесь таких несуществующих более чем достаточно. Итак, проанализируем...
   Большеголовые. Мама-психолог сказала бы - предпочтение интеллекта. Голова - всему голова.
   Четкий контур. Жители отделены, каждый сам по себе, у каждого свой характер, своя история. Миры - матрёшки. Многосмысловость, многозначность.
   Зато цвета ласкают глаз и радуют душу. Яркие, сочные. Сочные, потому что отделены? Не расплываются, закрыты. Даже для себя.
   Много персонажей на листе, но не объединены фоном. Не дружат?
   Эта девочка похожа на рассыпанную по отдельным частям головоломку. Любопытно, что получится, если сложить все пазлы в одну общую картинку?
   Я заинтересованно оглянулась на художницу, но она опять пропала. На этот раз в прямом смысле: стул пустовал. Куда она подевалась?
   - Куда она подевалась? - озвучил кто-то мои мысли.
   - Потихоньку домой ушла, наверное, - ответил другой взрослый голос. - Она не любит сборищ.
   - Даже на собственной выставке?!
   - Увы. Девочка не без таланта, но ужасно замкнутая. Поверите ли, когда с ней разговариваю, она начинает заикаться, в глаза не смотрит. Другие ученицы болтают не переставая, а эта может три урока кряду молчать. Потому, вероятно, и друзей нет...
   Я замерла, прислушиваясь к невидимому, приглядываясь к неслышимому. Тонкие нити начинали соприкасаться, перехлёстываться, переплетаться.
   Может быть, это и есть тот, третий... А может быть, и нет...
   Ладно, пока не решила окончательно, мой это случай или не мой, поброжу ещё по картинам.
   Это бывало со мной и раньше. В Эрмитаже загляделась на "Итальянский дворик" незнакомого художника, - и внезапно в лицо дохнул жаркий, раскалённый южным солнцем воздух с лёгким запахом морской соли. Потом, на квартире у Ю.А., - на меня обрушился простор неведомой Шамбалы. Сейчас, прогуливаясь вдоль стен с раскрашенными листами ватмана, я отчётливо поняла, что могу проникнуть внутрь любого из них. Если захочу, конечно.
   В конце зала висело несколько работ компьютерной графики. Ура! Есть фон, сюжет, а не просто толпа чудиков. Я тут же одёрнула себя - нет, не права. Даже в тех рисунках, где всего было много, всех - множество, каждый малюсенький герой жил пусть на слегка обозначенном, но отдельном фоне и в собственном сюжете. Мне это всё больше и больше нравилось. Я подошла ближе к картине, на которой висела вниз головой девчонка (или не девчонка, уши-то не человеческие), зацепившись ногами за толстую ветку большого дерева. Глаза лукавые, за спиной - дубина. Подходит.
   И только я собралась ощутить вокруг себя влажную шелестящую листву, как...
   Вжжих!
   Отпрянула, и вовремя. Тёмное пятно мелькнуло у самого носа. Дубина?!
   И сразу изображение утратило своё пространство, притворилось обычным плоским рисунком.
   "Безобразие! - возмутилась я. - Не дают приличному человеку в чужую картину залезть! А как же хвалёные права потребителя, то есть зрителя, то есть..." - я запуталась, огорчённо отступила.
   "Не пускают. Ах, не пускают! Опять не пускают!!! А мы пойдём другим путём", - на меня напало ослиное упрямство Рады, от которого вот уже пятнадцать лет страдали мои родители, учителя, а больше всех - я сама.
   Для начала упрямство вытащило меня из музея и подтолкнуло к автобусной остановке.
   * * *
   Кошка не удивилась. Муркнула, потёрлась о ноги, мол, поздравляю с днём рождения, но "имениннице" было не до церемоний. Скрипнула калитка, и я очутилась...
   В первую минуту показалось, что я всё-таки попала на поле за забором. Сухая выгоревшая трава под ногами, лес вдалеке и сумрачная дымка в небе. Вроде бы и не такие уж густые облака, но понять, где именно солнце, невозможно. Вокруг тоже ничего примечательного - ни жилища, ни дороги. В общем, полная свобода выбора пути. Куда податься?
   - Стой, кто идёт!
   - Я пока ещё никуда не иду. А... А кто со мной разговаривает?
   Оглянулась по сторонам - ни души.
   - Не туда смотришь, дылда! - громкий сердитый голос раздался откуда-то снизу.
   Я опустилась на корточки, не веря собственным глазам: передо мной, угрожающе нацелив мне в лицо копьё, стоял маленький человечек. "Вот только лилипутов и не хватало".
   - Я не лилипут! - гневно ответил кроха на мои мысли. - Мы из племени енти, а лично меня зовут Заморыш. По должности - пограничный страж. Страж закрытой границы, понятно?!
   - Хочешь сказать, что ты меня не пропустишь?
   Вместо ответа страж Заморыш демонстративно ткнул копьем в мою кроссовку.
   - А можно тебя просто перешагнуть? - я старалась сдерживать улыбку, чтобы не обижать малыша.
   - Нельзя, - всё так же серьёзно ответил человечек и ударил древком копья о землю.
   А вот это уже не смешно - ноги внезапно перестали мне повиноваться. Вперед - ни в какую! Зато назад - с лёгкостью. Заморыш, наблюдая за моими попытками обуздать собственные конечности, ухмылялся до ушей. Минут через пять мне надоело изображать клоуна, и, бросив на стража сердитый взгляд, я ретировалась за калитку.
   Одуряющее пахла черёмуха, щебетали птицы, солнце припекало. Кошка, растянувшись во всю длину, грелась на крыльце. Я задумчиво бродила по Подсобному и рассуждала вслух.
   - То есть, без спроса, без разрешения - нельзя?
   Учителя молчали.
   - Ну и как помогать?
   Самый молодой вздохнул и сказал:
   "Ты знаешь пословицу про благие намеренья?"
   - Знаю, но не понимаю, к чему она в моём случае. Помогая, я могу навредить, да? Но зачем тогда это всё? Всё вот это?! - и я широким жестом указала на Подсобное.
   "Добро человеку можно сделать лишь в том случае, когда он сам захочет принять помощь".
   - А если человек уверен, что помощь ему без надобности?
   "Пусть докажет", - усмехнулся "философ".
   - Тоже мне, презумпция нуждаемости! - фыркнула я. - Допустим, я уверена, что художнице нужна моя помощь. Только как эта уверенность проведёт мимо стража?
   Учителя многозначительно переглянулись и указали на калитку:
   "Попробуй. Каждому даётся по силам".
   * * *
   - С первого раза не понимаешь, да?
   Несмотря на грубый тон, маленький страж был явно рад меня видеть. Скучно, наверное, стоять целый день в одиночестве, сторожить пустое поле. А тут, гляди-ка, настоящий противник.
   Я поёжилась - в сравнении с залитым солнцем Подсобным тут было прохладно. Собралась с духом и со всеми дипломатическими способностями. Присела на корточки.
   - Послушай. Ты служишь своей хозяйке верой и правдой?
   - Не служу, а помогаю.
   - Я тоже очень хочу ей помочь.
   - Желаешь пограничником стать? Учти, у нас тут жёсткие требования к физической подготовке и...
   - Ценю юмор, - уважительно произнесла я, - но дело не в этом. Тебе не кажется, что солнца не хватает?
   - Так положено. Это ж край мира. Или не знаешь, что на границе тучи ходят хмуро?
   - Солнце должно светить всюду. Или не слышал про солнечный круг, небо вокруг? Нет солнца - нет радости.
   - В центре солнца хоть завались, - признался Заморыш. - Но у нас ещё сносный климат. Хозяйка бывает здесь редко, а переходить границу вообще ненавидит. Там, - он указал копьём в сторону калитки, - вечная ночь.
   - Это она так думает. Но я хочу её переубедить. Неужели ты не желаешь добра своей создательнице?
   Страж походил взад-вперёд, посопел, ковыряя древком копья землю.
   - Ты вправду можешь сделать так, чтобы солнце оказалось на этом небе?
   - Во всяком случае, попытаюсь.
   - Попытается она... Ты хоть понимаешь, каково это - идти к центру без приглашения?!
   - А что, опасно?
   - Опасно - полбеды, - отмахнулся страж. - А вот если застрянешь... Что делать будешь, когда вперёд не пускают и вспять возвращаться нельзя?
   - Почему вдруг нельзя?
   - По-твоему, можно, да?! - опять рассердился малыш. - Так я и думал - зайдёшь в чужой мир как к себе домой, пошумишь, наследишь, на полпути передумаешь хозяйке помогать, да и смоешься. А кто будет виноват? Заморыш, кто ж ещё.
   - Ну, Заморышек, пожалуйста! Я честно-честно ни шагу назад не отступлю!
   - Обещаешь? Ни одного шага?
   - Ни малюсенького шажочка.
   Вновь задумчивые хождения, охи и вздохи. Казалось, этим гамлетовским терзаниям не будет конца. Я поднялась и, стараясь внутренне смириться с неудачей, уже открыла рот, чтобы попрощаться.
   - Эх, была не была! Только хозяйку без компаса не найдёшь. Вот, держи. С возвратом!
   Заморыш вытащил из кармана своего камуфляжного комбинезона что-то крошечное, не больше горошины. Едва загадочный предмет упал в мою ладонь, как начал расти, и вскоре превратился в настоящий компас. Ну, почти. Никаких делений и надписей на нём не было, а тонкая синяя стрелка острым концом указывала на горизонт за спиной человечка.
   Значит, туда мне и нужно. Я засунула компас в карман и собралась идти.
   - Идти?! - усмехнулся моим мыслям Заморыш. - Далековато будет.
   - А что, на автобусе ехать? - попыталась съязвить я.
   - Автобусы хозяйке не нравятся, - заявил пограничник. - У нас летают.
   - Самолетами?
   - Пароходами! - разозлился человечек. - Неужели ты никогда не летала? В мечтах или хотя бы во сне?
   - Ага, - припомнила я, - во сне летала. Один раз, в попугайской клетке.
   - М-да, тяжёлый случай. Ладно, объясняю.
   Заморыш глубоко вдохнул и забубнил как самый нудный из лекторов:
   - В нашем мире всё подчиняется не физическим законам, а фантазийным. Например, сила всемирного тяготения действует на тебя только в том случае, если ты в неё веришь. Но стоит тебе допустить, хотя бы чисто гипотетически, что притяжения нет...
   "Ну, допустим, - подумала я, борясь с желанием зевнуть. - Допустим, никакого притяжения нет..."
   - А-а-а-а-А!!!
   Мир качнулся, я едва успела вцепиться в траву над головой. Да, трава теперь шелестела сверху, а внизу-у-у болтались мои ноги над бездной! Над голубовато-серой бездной неба.
   Руки начали предательски дрожать. Вот когда пожалеешь, что не спортсменка. Сколько ещё выдержу? Да сколько бы ни выдержала, в конце концов пальцы онемеют и...
   По потолку вниз головой ко мне подошел Заморыш. Сочувственно поцокал языком.
   - Летать, - произнёс он нарочито медленно, словно издеваясь, - летать - не значит падать вверх.
   - Чего? - оторопела я.
   - Ох, как же с тобой непросто... Ладно, попробуем иначе. Если не можешь обойтись без гравитации, то представь себе притяжение Луны или какого-нибудь астероида.
   - Я на Луне не бывала.
   - А в воде плавала? Ну вот и... плыви отсюда!
   - Спасибо, - сквозь зубы процедила я, на манер сказочной избушки неуклюже поворачиваясь к траве кроссовками, к небу макушкой. - Что бы делала без твоих инструкций - понятных и, главное, своевременных.
   - Всегда пожалуйста, - не остался в долгу Заморыш. - Если вдруг захочешь научиться ходить или, например, дышать - обращайся.
   Чтобы окончательно не поссориться с вредным человечком, я оттолкнулась от земли, и, загребая руками, попл...етела в сторону, указанную компасом.
   - Эй! Про обещание не забывай! Ни шагу назад!
   Обернулась, но разглядеть маленького стража среди травы уже не смогла.
   - Хорошо, - крикнула я, пожалуй, слишком грубо для этого слова.
   Да, я сердилась на Заморыша. Ну что ему стоило сразу объяснить, как летать над землёй, а не падать в небо?! Такой стресс из-за него испытала!
   Не знала я, что настоящие стрессы - впереди.
   * * *
   Летание - дело практики. Поначалу я не решалась подниматься высоко, но вскоре осмелела и принялась экспериментировать. Вверх до тех пор, пока лес не становится похожим на густую мохнатую траву. Вниз и на бреющем полёте над лугами и озёрами, быстро-быстро, а потом зависнуть над понравившимся цветком. Протиснуться между ветвями берёзы, чтобы посмотреть на птичье гнездо. Соревноваться в скорости с молодым дракончиком...
   Да, дракончиков здесь хватало. И пегасиков, и гиппогрификов, и прочей мифической живности. Чем дальше я летела по стрелке компаса, тем приветливей выглядывало из облаков солнце и тем больше появлялось вокруг местных обитателей. Внизу мелькали города с остроконечными крышами крохотных домиков и сказочными замками, возвышались горные хребты, раскидывались живописные долины. Эх, задержаться бы здесь, обследовать, познакомиться. Но у меня другая цель - и вновь ветер в ушах, солнце греет спину, а стрелка компаса упорно показывает вперёд.
   Долго ли, коротко ли (вот ведь, нахваталась местного говора!), подлетела я к синему морю. Впрочем, нет, светлая полоска на горизонте вблизи оказалась не синим морем, а жёлтой пустыней. Солнце палило нестерпимо, да и руки устали от постоянных взмахов, так что я пошла на посадку. Если компас велит лететь через такую сушь, надо хоть водой запастись.
   Искать не пришлось. У самого края пустыни (да, у пустыни был чёткий, словно по линейке проведенный край) сверкал ручей, а рядом лежала пузатая бутылка из тёмно-зеленого стекла.
   "А вот подходящая тара!" -
   Воскликнула Скарлет О'Хара,
   И с неба спустилась,
   В бутылку вцепилась
   Везучая Скарлет О'Хара...
   Что-то из меня нынче прёт... поэзия. В честь дня рождения, что ли?
   Первое в жизни одиночное приземление Рады-самолёта вышло, как сказал бы наш физрук, на троечку. Сначала в горячий песок зарылись кроссовки, их обладательница споткнулась и, подняв облако пыли, выпустила дополнительное аварийное шасси в виде двух растопыренных ладошек. "Уф-ф", - ёмко прокомментировала я, вставая и отряхивая джинсы. С другой стороны, у Икара и этого не получилось.
   Бутылка! Приятно-холодная, тяжелая, грязная, старинная, с пробкой, залитой сургучом. Я вертела ее в руках, пыталась разглядеть на просвет. "Судя по всему, внутри что-то есть. Не джинн, конечно, и не записка от какого-нибудь Робинзона, но всё равно интересно. Чем бы открыть?"
   В следующую секунду у меня отвисла челюсть: только что ничего не было, и вдруг - бац! - рядом на земле лежат консервный нож и небольшой листок ватмана с корявой надписью "Открывашка".
   "Блин горелый, я же не умею пользоваться этим дурацким ножом!"
   Нож зашипел и испарился маленьким лиловым облаком. На его месте оказался штопор.
   - Эй, за кого вы меня принимаете?! - уже вслух возмутилась я. - Ни разу в жизни штопором не пользовалась! Да и не пила ничего крепче газировки или кваса...
   Бутылка потеплела и вместо сургуча обзавелась белой пластмассовой завинчивающейся крышкой.
   - Маразм крепчал, - процитировала я и попробовала сдвинуть крышку по резьбе сначала пальцами, а потом и зубами. - Ды штыш ты, блын гырылый, не пыддыёшшшщя!
   Табличка вздохнула, штопор сменился разводным ключом. Ладно, попробуем по-вашему. Зажала злосчастную посудину-сосудину между колен, зацепила пробку инструментом и повернула. Сработало!
   Бутылка вырвалась, засвистела как вскипевший чайник и вывалила на небо свинцово-фиолетовую тучу. Причём грозовую, до меня долетели раскаты грома... Постойте, это не раскаты, это голос!
   - Ха-ха-ха! Кто осмелился потревожить покой великого и могучего джинна?!
   Клубящиеся края тучи были до жути похожи на мускулистые руки, средняя часть напоминала голову с казацким чубом, а редкие просветы неба можно было принять за миндалевидные глаза, хищные ноздри и разевающуюся пасть.
   - Да ты ж-ж меня ж-ж-ж, вроде, благодарить долж-ж-жен, - опешила я.
   - Великий и могучий джинн никому и ничего не должен! Он сеет страх и панику, катастрофы и бедствия, мор и эпидемии, инфляцию и обвал доллара!
   - В общем, кошмар и ужас, - вполголоса подытожила я, но разговаривающая туча вряд ли это услышала, полностью поглощённая пафосом своей речи.
   - Всякий, кто выпустит джинна, - завершила туча длинный список предстоящих несчастий, - не пройдёт дальше!
   - А пролететь можно? - попробовала я найти выход из положения.
   - Нет! - туча спустилась почти к самой земле, молнии яростно сверкали в просветах-глазах. - Ни пролететь, ни пробежать, ни проехать, ни проползти! Страшись, смертная! Бойся и трепещи, ибо джин ужасен!.. Ну как, испугалась?
   Я честно прислушалась к своим ощущениям и поняла, что на удивление спокойна. Почему? С такой внешностью и спецэффектами джинн вполне мог бы сниматься в фильмах ужасов, и всё-таки... Подперев кулаком подбородок, я стала рассуждать вслух:
   - Мне бывает страшно, когда не знаю чего ждать. Тогда начинаю сама себе придумывать всяческие кошмары. А ты такой настоящий и ...определённый.
   - Разве?
   - Я, наверное, неправильно выразилась. Скорее, ожидаемый. Как в избушке на курьих ножках предполагается Баба-Яга, а в домике на крыше - Карлсон. Вот если бы из бутылки вылетел граф Дракула...
   Джин казался озадаченным. Глаза-просветы расширились, и я увидела сквозь них пролетавшую высоко в небе птицу. Выглядело это как одинокий блуждающий зрачок. Скажем прямо, зрелище не в духе Стивена Кинга. А тут ещё воображение нарисовало сердитую Бабу-Ягу с костяной ногой, застрявшей в бутылочном горлышке. Я хихикнула.
   "Великий и могучий" окончательно скис:
   - Смеяться не положено... тут. Вот.
   Чтобы не расстраивать джинна, постаралась представить что-нибудь по-настоящему страшное. Но когда в рот попадает смешинка, это не так-то просто. Вампир? Успешно вылетел из бутылки и тут же сгорел под ярким солнцем. Зомби? Глянул на джинна, заскулил и полез обратно в бутылку.
   Я уже откровенно хохотала:
   - Извини, но... ха-ха-ха!.. я честно... ха-хм-хрю!.. пытаюсь испуга-ха-ха!
   Джин пристально глянул на меня, смутился (в буквальном смысле), помрачнел и вдруг... тоже затрясся от смеха.
   - Ухо-хо-хо-ди по добру по здорову!
   - Ха-ха-харашо! - согласилась я и, сгибаясь от смеховых колик, побрела в пустыню.
   Так, подведём итоги. Неутешительные, между прочим. Воды не набрала, бутылку потеряла, да ещё и мифическое существо расстроила... в смысле, развеселила. А тут ещё ноги в песок проваливаются чуть не по колено, не столько иду, сколько пыль поднимаю. Жаль, что в пустынях дорог нет.
   Что-то ткнулось мне в подошвы, я ойкнула и с размаху села на асфальт. Ну да, асфальт. Широкая ровная дорога уходила к горизонту. Я сверилась с компасом - как раз в нужном направлении. Вот бы ещё транспортное средство, чтобы быстрее добраться. Может автомобиль или коня. Нет, стойте-стойте! Ни на том, ни на другом я ездить не умею. А велосипеды в пустынях предусмотрены?
   Возникший передо мной автомобиль с лошадиной мордой вздохнул как давешняя табличка и превратился в знакомый двухколёсный механизм.
   Вот это уже дело. Я лихо вскочила в седло и налегла на педали. "Ничего себе мирок. Слишком непредсказуемый, слишком подвижный, и большой тоже слишком!" На минуту я даже усомнилась, точно ли оказалась во внутреннем мире человека, а не абстрактной параллельной реальности. "Да еще полёты эти... По физике у хозяйки максимум трояк, зато по мифологии твёрдая пятёрка... если бы был такой предмет. Ну кто, кто в здравом уме устраивает во внутреннем мире пустыню, разбрасывает бутылки с джинами, расстилает дороги и превращает коней в... стоп! Бутылка, пустыня, дорога, конь. Что-то мне это напоминает. Ага, был такой психологический тест в маминой практике!
   Ладно, бог с ними, с тестами. Главное - дорога гладкая, прямая, велосипед исправный, ни светофоров тебе, ни гаишников. Так я быстро достигну цели".
   - Минуточку, - из песка на обочине, сверкая жёлтым фонарным глазом, вынырнул светофор. - В чём состоит ваша цель?
   - Найти хозяйку, - я, не зная, какой свет загорится после жёлтого, остановилась, - чтобы поговорить с ней.
   - Запрещено! - все три фонаря вспыхнули красным.
   Моему терпению пришёл конец:
   - Да что вы, сговорились меня не пускать?! Кто я, по-вашему, враг?!
   - Чужак, то есть враг в потенциале.
   Оставалось либо бессильно пыхтеть, либо... Я сжала зубы и проехала мимо светофора.
   - Эй! Куда?! - возмутился выросший прямо из асфальта знак "кирпич". - Сказано же...
   - А я непослушная, - и добавила скорости.
   Дорога пошла гравием, ощетинилась булыжниками, а у велосипеда лопнули оба колеса и свалилась цепь.
   - Хорошо хоть штанину не зажевала.
   "Рррр - клац!" - цепь мигом отрастила зубы и попыталась ухватить за джинсы.
   - Тьфу ты, ну и местечко! - злилась я, упорно топая вперёд. - Почему мир не хочет помочь собственной хозяйке? Я добра желаю!
   Тут меня больно ударили в живот - дорогу успел перегородить шлагбаум.
   - Что ещё придумаете?! - крикнула я, подныривая под полосатую палку.
   Та в отместку щелкнула, но до головы не достала.
   - Слабо, да?! Ни на что, кроме дурацких запрещающих знаков, фантазии не хватает?!
   Зря я это сказала. Ой, зря!
   Дорога резко пошла в гору. Нет, гора ни при чём. Пустыня лежала внизу. Полоса асфальта вздыбилась, оторвалась дальним краем от горизонта и устремилась вверх. "Если б я встала, небо б достала", - вспыхнула в мозгу старая загадка. Вспыхнула и погасла. Я с ужасом следила за тем, как тёмно-серая лента начала закручиваться, вращаться... Это уже не дорога, а самый настоящий смерч! Чёрный, плюющийся кусками покрытия и колючим песком. Ветер рвал волосы, слепил глаза. Вихрь слизнул с остатков дороги велосипед, довольно чавкнул, мол, пять сек, девочка, и до тебя доберусь.
   Бежать! Прочь! Назад!
   Ноги не шли. Я словно со стороны видела, как моё тело отрывается от земли, летит навстречу узкому тёмному веретену. "Если дорога по психологическому тесту означает жизненный путь, карьера хозяйки взлетит до небес".
   Это была моя последняя мысль.
   * * *
   Изжёванная и выплюнутая ураганом, я брела по пустыне. Голова звенела безмысленной и бессмысленной пустотой. Язык едва помещался во рту, на макушке можно было оладушки жарить. Двигало мной одно лишь ослиное упрямство.
   Спустилась ночь, но пустыня и не думала остывать. Злые осколки звёзд подмигивали мне из верхней черноты, только этим небо и отличалось от земли. И сколько ни шагай, ничего не изменится. Не будет ни солнца, ни отдыха, ни конца пути. Тупое однообразие. И никого на многие километры вокруг.
   Километры... Километры? Откуда я знаю про километры? Может за тем барханом оазис, или вообще город? Откуда эта упадническая уверенность? Э, батенька, да это ж не мои мысли!
   Я остановилась и до боли натёрла уши. Соберись, спасательница, так тебя разэдак! Конь, дорога, кувшин... Что там у нас было дальше? Ведь было же, я точно помню! Стена? Стена.
   Интересно, она откликнулась на мои мысли или стояла здесь с начала веков? От правого горизонта до левого и высокая насколько видит глаз. Древняя как египетские пирамиды. Выбеленные солнцем камни подогнаны так, что ножа не просунешь. Ни выступа, ни впадинки, так что не вскарабкаться.
   Хотя, зачем карабкаться? Я вдохнула поглубже и легонько подпрыгнула.
   Ура, сработало! Я неторопливо взлетала как гелиевый шарик. Выше, ещё выше... Вот уже похолодало, вот стало трудно дышать. Я приложила руку к стене, остановилась, задрала голову.
   Впору крепко выругаться. Стена уходила бесконечно вверх. Я заметила, как в её непробиваемой тверди отражается низко висящая звезда. Конечно, оставалась надежда, что кирпичи у строителей всё-таки закончились... где-нибудь в созвездии Альдебарана.
   Я опадала на землю как осенний листок. Медленно и уныло.
   В душе плескалось отчаяние.
   Не пускает. Как Ю.А. Никто не хочет меня пускать!
   "Как убеждать в том, что я сумею помочь? Кого уговаривать? Вот эту стену? - я провела рукой по гладким тёплым камням. - Эту пустыню? - из кулака тонкой струйкой просочился песок. - Эту ночь?" - ветерок ласково дунул на запрокинутое, разгорячённое лицо, качнул свет далёких солнц.
   Я даже не знаю, как её зовут. Хозяйку этого странного, неприступного мира. Может, я с самого начала совершила ошибку - своей глупой настойчивостью, упорством и... и надо вести себя по-другому?
   Внутренний мир, душа человека. Это же что-то такое хрупкое, воздушное, еле-еле осязаемое, неуловимое.
   "Да уж, еле-еле!" - я вспомнила твёрдый шлагбаум и зубастую велосипедную цепь.
   А спасательница прёт танком, нарушая главную заповедь психологов: не просят - не лезь! Я украдкой огляделась, танков поблизости не возникло.
   Заморыш оказался прав насчёт непускателей. Что он еще говорил? Назад нельзя. Что же делать? Как поступить, если ты сидишь на дне глубочайшей ямы, и дальше падать уже некуда (и снизу не постучат). Что хорошего в этом безвыходе?
   Неожиданно в мыслях возникла неунывающая моська Киабасы: "Плюнь ты на незрелые и на погорелые, правила простые: третьи - золотые!"
   Хорошо, считаю до трёх! Раз - я жива, здорова и даже почему-то не голодна. Два - не надо мучиться выбором пути. Три - этот мир, несмотря на его жуткую неприступность, мне довольно симпатичен. Так что... выдохнуть... вдохнуть... зажмуриться... и... лбом вперед!
   Раздался треск рвущейся бумаги.
   * * *
   Вы когда-нибудь пробовали тормозить в воздухе? Вот и у меня не особо получилось. Хватала руками пустоту, дрыгала ногами, даже кувыркнулась через голову - бешеный полёт не прекращался. Оставалось одно - вспомнить о силе всемирного тяготения!
   А-а-а-пф!
   Милая картина: песчаный берег моря (опять!), романтично орущие чайки, запах йода и я в куче сухих водорослей.
   - С места не двинусь, пока не уберёшь этот шнобель!
   - У-хи! У-хи!
   Невольно подумалось о голодном рыбаке, сунувшем любопытный нос в котелок с ухой. Но всё оказалось намного оригинальнее.
   В нескольких шагах от меня на большом деревянном сундуке восседала хозяйка мира, а перед ней, стараясь перекричать друг друга, подпрыгивали два чудика, оба словно сошли с её рисунков. Судя по их воплям, зелёному в жёлтую клеточку не нравился собственный нос, а лиловому и пушистому хотелось увеличить уши.
   - Да в конце концов, имею я право на авторскую точку зрения?! - взорвалась художница.
   - Тиран-ка! - набычился клетчатый.
   - Не тебе ж с такими крохотными ушками жить! - заныл пушистик.
   - Здравствуйте, - встряла в разговор я.
   Компания дружно уставилась на меня.
   - Вот! - восхитился клетчатый. - Можешь же, когда захочешь!
   - Это не я, - оторопела девочка.
   - Конечно, это не ты, это - я! - неужели теперь придётся доказывать, что меня не нарисовали акварелью. - Рада.
   - Чему? - спросили все трое.
   Действительно, поводов для восторга не было. Но я зашлась в смехе.
   - Не волнуйтесь, - пояснила в перерывах между приступами хихиканья, - это нервное. Рада - имя. Моё.
   - А фамилия, наверное, Очень, - сострил пушистик.
     - Фамилия у меня другая. И... я рада!
   - Мы уже поняли.
   - Нет, я рада, что нашла вас... тебя.
   Клетчатый взял пушистого за лапу:
   - Пошли отсюда, Пуфик. Сейчас им будет не до носа с ушами.
   Художница встала, положила в сундук кисточку с красками.
   - И откуда ты здесь взялась, радостная Рада?
   Вот так вопросик! Сказать ей в лоб, что пришла из внешнего мира? Или объяснить, что рискнула протаранить каменную стену, которая на деле оказалась бумажной имитацией? Ага, ещё дыру заставит конопатить! Оглянулась - стены не было. Пальмы и вдалеке горы с заснеженными вершинами.
   - Неважно, откуда.
   - Ладно, а что важно?
   - Что могу тебе помочь, - промямлила я, уже сама не веря в сказанное.
   Но художница возликовала:
   - Здорово! Побежали!
   Хозяйка мира сорвалась с места и... словно перевернула страницу. Где-то это уже было. Кажется, в мультике про Вовку в тридевятом царстве. Но одно дело - телевизор, а другое...
   Мир изогнулся, поплыл в сторону, я едва успела перескочить с песка на взявшуюся невесть откуда дорожку из мраморных плиток. Пляж исчез из поля зрения (а также обоняния и слуха), мы очутились в парке. Вокруг, прямо в траве, без постаментов, расположились статуи. Не похожие на чудиков, настоящие люди. С милыми, открытыми лицами, очень дружелюбные, но... застывшие, каменные.
   - Не понимаю, - в голосе художницы звучала растерянность. - Я задумывала их как живых. И создавала как живых. Они должны быть живые! Почему нет?!
   - Значит, ты что-то сделала не так...
   - Конечно, не так! С чудиками, мямликами, шуршунчиками и светлячками всё давно понятно и отработано. Здесь - не получается!
   Она в гневе ударила статую кулаком, но тотчас, опомнившись, нежно погладила "ушибленное" место.
   - Они... кто?
   - Друзья. Это Натка, она весёлая и неунывающая, и у неё всегда конфеты в карманах. Это Полина, она ходячая энциклопедия. Знает гораздо больше, чем все мои учителя вместе взятые. Вот Тарас Петрович, не представляю, как он сюда затесался. За компанию, наверно.
   - А это?
   - Лена. Она всегда поможет и поддержит. Ещё есть Мишка... ну, он... непонятный какой-то. В общем, хорошие ребята. Ты их оживишь?
   Даже если бы я умела оживлять статуи или хотя бы знала, как это делается...
   - Нет.
   - Неужели тебе не жаль моих друзей?
   - Настоящие друзья - в настоящем мире.
   - Этот мир гораздо лучше, чем тот, другой, - насупилась художница.
   Вот он, звёздный час Рады-психолога!
   Хозяйка, убедившись, что из меня никудышный оживляльщик статуй, уныло прохаживалась по аллее. Пришлось догнать её, заглянуть в глаза:
   - Почему тебе нравится этот и не нравится тот?
   "Неужели нужно объяснять?" - услышала я её мысли. Девочка вздохнула и принялась загибать пальцы:
   - Во-первых, возможностей больше. Два - он безопасен. И ещё - здесь всё зависит от меня.
   - Реальность тоже в твоей власти. Знаешь, мечты и самые горячие желания всегда исполняются. Рано или поздно, так или иначе, как любили поговаривать в одной книжке. А безопасность и опасность - вообще относительные вещи. Хочешь, научу, как всегда быть под защитой?
   - Какая-нибудь секретная техника айкидо?
   - Айки-после! Представь, что с неба на тебя направлен луч прожектора...
   Нет, с ней невозможно работать! В небе щёлкнул гигантский софит, и столб света заставил нас зажмуриться.
   - Представь понарошку, пожалуйста... Ага!
   Софит не исчез, а стал каким-то нарисованным, полупрозрачным. Продолжаем:
   - В этот световой круг не проникает никакое зло. Практически абсолютная божественная защита. Помогает стопудово, на себе пробовала. А в принципе, всё-всё зависит от тебя, везде-везде.
   - Нет, не всё. Тут у меня друзей много. Пусть они клетчатые и пушистые, но всё же друзья. А в настоящем мире - нет никаких.
   - В настоящем друзей не выдумывают, а находят.
   - Где? Кто в здравом уме согласится стать моим другом?
   - Ну, вот я, например.
   * * *
   Незаметно мы вышли к морю. Незаметно, потому что бурно спорили:
   - Нет, ты объясни, зачем тебе джинн?! Он же опасный, и не пускает никого. Ладно - я, а другого он бы напугал до заикания.
   - Глупости, - возражала моя новая подруга. - Джинн - классный сказочный герой. Он желания исполняет.
   - Ой, - я наконец-то обратила внимание на лениво катящиеся к берегу волны. - Кстати, о желаниях. Может твой джинн вызвать дельфинов?
   Художница лукаво посмотрела на меня:
   - Ну совсем как Маленький принц. Он тоже у всех выпрашивал закат солнца.
   - У меня смягчающее обстоятельство - день рождения. Пусть джинн сделает подарок. Хотя бы вот таку-усенького дельфинёнка!
   - Ладно-ладно, маленькая принцесса! К твоему сведению, тут обойдёмся и без джинна. С днём рождения!
   Художница сделала вид, что лепит невидимый снежок, потом улыбнулась, подняла руки на уровень глаз и показала мне пустые ладони. Я не успела удивиться странной выходке - взгляд уловил движение между пальцев... точнее, далеко за пальцами.
   Море у горизонта словно вскипело. К нам, выпрыгивая из воды, со свистом и щёлканьем, неслись дельфины. Десятки. А то и сотни. Подплывали почти к самому берегу, смотрели на меня хитрыми глазами и кивали. Да, ради этого стоило пробить головой стену!
   * * *
   Я бежала в ларёк за хлебом, загляделась на ласточек и столкнулась с каким-то пешеходом.
   - Ой, простите, я неча...
   Слова застряли у меня на полпути.
   - А, привет. Опять мчишься кого-то спасать? - художница улыбалась мне если не как подруге, то уж точно как давней знакомой. - Ну, не буду задерживать.
  

Вкладыш 

   После дня рождения я проснулась в плохом настроении. А всё дело в мысли. Вчера она словно поджидала меня на подушке и, стоило закрыть глаза, впилась в сознание как мелкая, но болезненная заноза.
   Во время завтрака я угрюмо таращилась на дно кружки с чаем, в школе изгрызла колпачок у любимой ручки, а когда вернулась домой, поссорилась с Киабасой. Учителя делали вид, что они тут ни при чем. Их показное спокойствие меня доконало:
   - Объясните-ка, всезнающие и многомудрые, мне непонятливой, почему в мир художницы без спроса заходить можно, а в мир Ю.А. - нельзя? Уж не потому ли, что вы сами туда не пускаете?
   "Не потому", - возразил старший, но не слишком убедительно.
   - Тогда почему?! - возопила я. - Отвечайте, быстро!!!
   - Зачем так орать, если я ничего плохого не делаю? - обиженно отозвалась из соседней комнаты Киабаса.
   Повисла тяжелая пауза. Настолько затяжная, что я успела прийти в себя и ужаснуться. Я повысила голос на учителей?! Какой кошмар!
   Молчание Учителей давило на мои нервы как сумоист на пианиста. Лучше пусть ругают, чем эта невыносимая тишина.
   - Почему молчите...
   "Да вот думаем, как бы тебе ответить, чтобы поняла. Вопрос не из простых".
   - Говорите как есть, разберусь.
   - Видишь ли, взаимодействие носителя индивидуальной вселенной и пропагандиста чуждых носителю идей, если рассматривать его (то есть взаимодействие) как систему, - весьма разнопланово и неоднозначно, поэтому...
   - Уговорили, рассказывайте по-человечески.
   Учителя незаметно (как им казалось) подтолкнули вперёд младшего. Тот помялся и начал:
   "Ты и сама понимаешь, что, проходя через дверь в заборе, попадаешь не в реальную местность, а во внутренний мир человека. И глупо было бы надеяться, что хозяин внутреннего мира не замечает чужого присутствия. Еще как замечает! Может быть, тебе когда-нибудь тоже придётся испытать подобные ощущения".
   - А что, это больно? - испугалась я.
   "Понятия не имею, - признался "Иванушка" и покосился на старшего. - Важнее тот факт, что лишь немногие из очутившихся во внутреннем мире способны пройти незамеченными для его хозяина..."
   - ХВуМа.
   "Что?" - опешил младший.
   - Ну, ХВуМ, сокращенно от "Хозяин внутреннего мира", - объяснила я.
   "Хм! - подал голос старший. - Ладно, пусть будет ХВуМ".
   - Так вот, между хо... ХВуМом - так? - и спасателем возможны три вида взаимоотношений: "за", "воздержался" или "против". Первый и самый желанный - это..."
   - Погодите, сейчас ручку достану!.. Ага, записываю.
   Учитель смущённо откашлялся и продолжил лекцию:
   "Итак, первый вид - ХВуМ за спасателя. Так происходит, когда человек сам обращается к тебе за помощью. В этом случае все хорошо, мир ХВуМа помогает спасателю.
   - Да, с Киабасой вышло именно так, - кивнула я. - А второй?
   "Второй хуже - ХВуМ безразличный. Но он встречается редко. Например, если человек счастлив или, наоборот, в глубокой депрессии, то ему наплевать, кто бродит по его душе и что там делает".
   "Гораздо больше проблем у тебя будет с третьим видом, - многообещающе добавил средний тип. - Когда ХВуМ против спасателя. С ним допускается несколько вариантов, в зависимости от волевого потенциала ХВуМа и личностных характеристик спасателя..."
   - Опять заумничаете?
   Учителя переглянулись, слово взял старший:
   "Знаешь игру "Камень, ножницы, бумага"?"
   - Ну, я обычно выбираю бумагу.
   - Да нет, - усмехнулся средний, - пока что ты ножницы.
   - Почему?
   ""Не пускают!" - передразнил младший. - Камень на своем стоит, бумага оборачивается, а ты прешь напролом".
   "Всякий раз, - продолжил "философ", - между спасателем и ХВуМом, образно выражаясь, затевается эта игра. Если побеждает ХВуМ, то есть, если он оказывается сильнее спасателя, то волен выбирать, что делать. Может просто не пустить, может вышвырнуть "благодетеля" или даже навредить ему.
   - Если я ножницы, получается, что ХВуМ, победивший меня, камень. И ничего не попишешь...
   "Умница".
   - А что делать мне-ножницам с ХВуМом-бумагой?
   "Всё что угодно. Бумага податливая и жесткая одновременно, она подстраивается под ситуацию, но напору ножниц противостоять не может. А вот если силы равны..."
   Я представила пару скрежещущих друг о друга ножниц, но вовремя опомнилась:
   - Ничья, нужно переигрывать!
   "Да. Шаг за шагом, раунд за раундом доказывать ХВуМу, что ты сильнее и имеешь право..."
   - Имею право на что?! Я ж не тиран, не захватчик, я помогать хочу!!!
   "Поверь, большинство тиранов и захватчиков именно так и считают", - сухо заметил восточный красавец.
   - Можно договориться о сотрудничестве, - не отступала я.
   "Браво! Ты сама нашла оптимальный вариант".
   Я просмотрела записи в блокноте и, довольная собственной понятливостью, принялась загибать пальцы:
   - Значит, художница была сначала ножницами, а потом уступила, став бумагой. А Ю.А. - камень, да?
   - Об этот камень сломались не одни ножницы.
   - Чтобы победить камень, нужно стать... бумагой.
   - До бумаги тебе ещё далеко, - безапелляционно возразил старший.
   - Хорошо, тогда камнем!
   "Камнем - легче, хотя и для камня ты ещё слишком эмоциональна и неопытна. Но, если будешь практиковаться, то возможно, со временем...
   - Когда?!
   "Когда перестанешь в нетерпении ёрзать на стуле".
   - И всё-таки! Как узнать, что я уже превратилась в камень?
   Учителя смотрели на меня с сожалением. Конечно, они прекрасно понимали, чем (а вернее кем) вызван этот энтузиазм. Но в кои веки решили обойтись без нотаций. Просто исчезли.
   - Блин горелый, перепрелый, гнусный и невкусный! - высказала я вселенной.
   Вселенная промолчала, и я решила, что теперь могу с полным правом обидеться.
   "Тсс! - "Иванушка" вынырнул так неожиданно, что я чуть не опрокинулась вместе со стулом. - Если тебе так уж нужно подтверждение своей каменности, принеси что-нибудь из внутреннего мира. Например, камень...
   - Какой?
   - Зелёный, - улыбнулся младший и исчез окончательно.
   ...Среди ночи подскочила в кровати. Сердце бешено колотится, пижама на спине взмокла, руки дрожат. Приснилось, что я - зелёная каменная бумага в виде ножниц. Да, Анде Пу, это полный конец ужина!..
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"