"На закрытых церквах водружены флаги", - так отчитывалось в своей антирелигиозной деятельности руководство пролетарского Сталинграда.
Эти мрачные уголовные дела против служителей церкви, огражденные от пытливых глаз людских грифами "Секретно", таились десятки лет Советской властью в глубинах архивов. Только свежий ветер перемен - принес долгожданный закон о реабилитации жертв политических репрессий.
Со страниц дел, пропитанных кровью и слезами, кричат, взывают о милосердии измученные души безвинно убиенных, перемолотых жестокими жерновами торжествующей молодой Республики Советов. А началось с того, что после октябрьского переворота 1917 года был принят ряд декретов об отделении государства от церкви, частичном запрещении ее деятельности...
В цветущий майский день 1922 года молодая жительница Царицына вышла из дому на минутку, а возвратилась в него лишь... через десять лет. Просто Мария Фирсова на заборе дома своего увидела красочный плакат с изображением разъевшегося "попа-мироеда", который принимал от бедных, в лохмотьях, прихожан дары: продукты, деньги и прочие пожертвования для церкви. Бросалась в глаза надпись крупными буквами: "Все люди братья - люблю с них брать Я!".
Будучи верующей, Мария возмутилась, сорвала вгорячах эту карикатуру, разорвала в клочья и бросила на землю. Вдруг рядом "случайно" возник красноармеец - хвать ее за руки и поволок в милицию, подобрав обрывки плаката.
Мария дерзко заявила хмурому начальству: "Такая агитка оскорбительна для нашей православной христианской церкви..." Власти думали иначе.
Спустя несколько дней приговорили бунтарку Фирсову к 10 годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях " за контрреволюционную деятельность против мероприятий Советской власти по борьбе с религией.
Добавим, что на таковые закрытые заседания не всегда допускались прокуроры и адвокаты - и произвол процветал вовсю. В то же время Сталинградский горком ВКП(б) втягивал в "войну с религией" прокуратуру, включая её сотрудников в состав антирелигиозных групп.
Откуда Марии, как и миллионам верующих, было знать, что новорожденная власть затеяла крестовый поход супротив богатой и влиятельной церкви.
В империи, разрушенной белыми и красными, экономика зачахла, а голод в Поволжье и на Украине пожрал около 5 миллионов человек. Массовая безработица усугубилась разгулом бандитизма и беспределом преступности в бескрайних волго-донских просторах.
В разгар голода в Поволжье подоспел декрет ВЦИК от 23 февраля 1922 года об изъятии церковных ценностей - для латания дыр в экономике республики.
Декрет установил немедленно изъять "из церковных имуществ", переданных в пользование группам верующих всех религий по описям и договорам, все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа".
Антирелигиозная деятельность набирала обороты, становилась зачастую жестокой и бессмысленной, скатывалась к репрессиям.
А чего доброго можно было ожидать, если главный атеист страны, будущий прокурор Верховного Суда СССР, революционер А. А. Красиков был "полон крайней вражды ко всякой религии, отвергал всякое ее значение и хорошее влияние на человеческую душу".
Нередко безграмотные, голоштанные представители соввласти изымали без разбора в губерниях, уездах, станицах старинные культовые ценности храмов земли русской, восстанавливая против себя массы верующих.
В Ольховскую церковь нашего края во время воскресного богослужения ввалился, распихивая молящихся, галдящий комитет бедноты. Прервав службу, голытьба кинулась срывать со стен золоченые иконы, серебряные оклады, запустила мимоходом руку в церковную кассу и прихватила пожертвованные деньги, вызвав ропот и гнев мирян.
Священник А. Красавцев смиренно попросил "гостей" уйти из храма с миром. Но... через пять дней был осужден за контрреволюционные действия - и пошел по этапу в лагерь.
Со страниц другого дела звучит скорбный голос очевидца: "В селе Ягодном: церковь закрыта, часть церковного серебра лежит в с/совете не запертым и не значится по описи. Кабинет председателя Липовского с/совета Челобитчикова устлан церковными коврами, на стенах портреты вождей в церковных рамах. То же самое и у участкового милиционера. Есть сведения, что в других селах Ольховского района с хранением церковного имущества еще хуже".
Вести об ограблении и осквернении властями церквей разносились ветром вольным по городам и весям. Беда пришла: при варварском изымании церковного скарба не только пропадали бесценные реликвии, но и проливалась кровь с обеих сторон. Священнослужителей беспощадно травили и в наглую привлекали к уголовной ответственности. С каждым годом репрессии усиливались благодаря активности Наркомюста.
Но еще ярко и вызывающе полыхали золоченые купола церквей, осененные крестами!
Звенели-переливались звонкие колокола. И разгорались глаза у властей предержащих.
Царицынский губисполком, его комиссия по религиозным вопросам однажды пресекли звон колоколов на праздник Пасхи, ибо приходился он как раз на 1 Мая.
А осенью 1929 года президиум ВЦИК запретил колокольный звон по всей стране. Представители партии и власти разъехались по регионам, началась усиленная кампания по закрытию церквей и снятию колоколов для нужд промышленности. Плотина прорвалась...
Республику, от Москвы до самых до окраин, захлестнула волна оголтелой кампании. На места спускали планы по заготовке колокольной бронзы. Под пересвист агиток и плач стариков сбрасывали с колоколен старинные колокола, изделия искусных мастеров-русичей. Ежели они вдруг не проходили в окна, кувалдами разбивали стены и крыши.
Разрушались храмы, колокольни, сносились на кладбищах металлические ограды и могильные кресты, фамильные памятники. Ничего не щадилось - все шло на переплавку. Исключений не делалось ни для каких вероисповеданий.
В цветущей немецкой колонии Сарепте (под Царицыном) арестовали тамошнего пастора. А затем накинулись на осиротевшую кирху, разграбили алтарь, добрались до колоколов и уникального органа, те руки загребущие. Благо, что местные жители успели мехи от органа зарыть вовремя в землю от воинствующих варваров.
Свидетельствуют архивы Сталинграда 1929 года: "Из 5 закрытых церквей нами изъято 12 тонн и 150 кг колоколов, кроме другого церковного имущества. Помимо того, сняты кресты со Скорбященской церкви, и в настоящее время производится съемка крестов с Александро-Невского собора. На закрытых церквах водружены флаги. В ноябре месяце предполагается снять и отправить по заводам еще 450 тонн колоколов".
Большевики, ухмыляясь, богатели от разграбления храмов и монастырей. Жизнь перестала улыбаться верующим, отчаялись они:
"Предаются поруганию и глумлению погосты предков и святыни наши. Доколе терпеть, братие".
Священник Иловлинской церкви Ф. Ляпин на богослужении высказался в таком духе - и дорого поплатился. Тройка НКВД обвинила его в распространении контрреволюционных слухов, дискредитации авторитета соввласти - и он был отправлен в лагерь.
К расстрелу был приговорен священник казачьей станицы Тишанской Стефан Михайлов. А священник Зотовской церкви В. Подольский не дожил и до этапа, ибо скончался в тюрьме после суда. Сколько полегло таких мучеников в лагерях и тюрьмах, одному Богу известно...
Только с октября 1929 по март 1 930 года в нашем крае было закрыто-заколочено более 30 церквей. Ошалевшие активисты вместо 222,4 тонны колокольной бронзы по плану набрали к январю 1934 года аж 705 тонн.
Проводилось это райкомами и сельсоветами в нарушение действующего закона о религиозных объединениях. Увы, побеждал голос пролетариев:
"В красном Царицыне- Сталинграде не должно быть церквей, ядрена корень! А Покровскую церковь, как мешающую работе культовых организаций, закрыть враз и немедля".
Читатель, потрясают цифры того смутного времени!
Только весной 1922 года по России прокатилось около 1,5 тысячи кровавых столкновений вооруженных властей с массами верующих. Под Сталинградом восстало население в селениях Городище, Песчанке, Ельшанке, в станицах Усть-Медведицкого и Хоперского кругов, и эта горькая страница замалчивается...
Более семисот российских священнослужителей были привлечены к жесткой уголовной ответственности. Прогремели крупные процессы по осуждению известных митрополитов, архимандритов, профессоров богословия. Многих осужденных расстреляли. Эти мученики веры предков взошли на Российскую Голгофу.
На длительные сроки лишения свободы были осуждены, а многие сгинули за тюремной решеткой без следа, 52 священнослужителя нашего края.
Более двадцати монахинь, все уроженки и жительницы станицы Усть-Медведицкой, подверглись ссылке и заключению. За то, что, гонимые соввластью после упразднения монастырей, они пошли по миру и, дабы не околеть с голода, добывали себе хлеб насущный молитвами, крещением младенцев, отпеванием умерших.
Прокуратура Сталинградского округа выступала против извращений закона. Цитирую ее архивы 1930 года:
"Сюда нужно добавить ряд головотяпных выступлений с закрытием церквей, с отбором колоколов, запрещением звона, незаконным обложением налогами церквей... Как одну из причин следует указать на вмешательство партийных органов в непосредственную работу суда и прокуратуры".
Беспредел властей вынудил всех евреев г. Сталинграда 12 июля 1930 г. обратиться с гневной жалобой к прокурору Нижнее - Волжского края.
Но можно ли было ожидать помощи от прокуратуры, если, например, в комиссию немцев Поволжья по делам культов в 1931 году вершившую судьбы их и храмов, входили деятели "Обкома ВКП (б), ВЛКСМ, ГПУ, обкома профсоюзов, прокурор"!
В отчете Царицынской прокуратуры я обнаружил 13 уголовных дел, возбужденных лишь с декабря 1922 по ноябрь 1923 г. против служителей церкви...
Сегодня прокуратуре приходится выправлять учиненные властями и своими же правоохранительными органами злодейство и массовые репрессии, тревожить память замученных верующих Волги и Дона.
Областной прокуратрой и управлением ФСБ уже реабилитированы сотни церковнослужителей.
Но это лишь капля и скажите, а кто понесет ответственность за эту жуткую трагедию.
Конституция об этом умалчивает, ни одна из сегодняшних партий не обращается к этой теме.
И только слабым утешением служит то, что процесс возвращения добрых имен всем пострадавшим за веру в те жестокие времена, всем распятым революцией, продолжается...
Вот что написала мне, прочитав статью,с болью одна из читательниц:
"Николай, моя бабушка, мне рассказывала про ужасный произвол со стороны Советской власти в их деревне. Когда пришли грабить и вандальничать в церкви, ключница спрятала ключи...Её забили до смерти...А потом,многое награбленное из церковной утвари видели в доме у старосты деревни.Мой прадед провел долгие годы в репрессии, на поселении, потому,что был офицером,военным, один "добрый человек" написал на него бумагу, как писал не только на него ...Правда в последствии,во время войны,его постигла ужасная смерть - безобидный сучок проткнул его горло...
Сегодня нам открыты многие источники правды,которая раньше замалчивалась.
Ужасные были времена...Спасибо вам,что пишите об этом, этого нельзя забывать!