Странные события происходили последнее время в королевстве. Трудно даже сказать, были ли они странными или, наоборот, самыми обычными. На этот счёт нет единого мнения. Впрочем, судите сами.
Была суббота и по этому поводу как обычно во дворце, в королевском дворце, в отличие от другого дворца, в котором жил совсем другой король соседнего государства и который находился прямо напротив, давали бал. В другом дворце, который был напротив, и который был тоже королевским, тоже давали бал. Если бы они давали бы бал в другое время, то очевидно, ничего бы такого не было, но каждый из них хотел непременно давать бал в субботу. Это создавало определённые трудности. Гости не знали кому отдать предпочтение, а некоторые, наоборот за один вечер успевали побывать сразу на двух балах. В одном дворце, том, что напротив, жил молодой принц со своими престарелыми родителями, которые мечтали поскорее женить принца и отдать ему все заботы о государстве. В другом дворце, который был тоже напротив, жило двенадцать принцесс от шести до двадцати лет со своим отцом и мачехой, которая была на пару лет старше или даже младше старшей дочери короля. Если к этому добавить, что эти принцессы, особенно старшая, были очень избалованы преждевременно умершей от какой-то нелепой болезни королевой, заразившись от самой младшей из дочерей, то станет понятным, насколько ей, бедной мачехе, взятой к тому же из небогатой семьи, было тяжело. Всё это может быть и не имело бы никакого значения или отношения к настоящей истории, если бы дворцы не стояли как раз напротив друг дружки, если бы бал в одном дворце был бы не в субботу, а другой день, например, воскресенье. Но кто же будет приходить на бал в воскресенье, если утром будет понедельник. Понедельник, даже в то время считался днём тяжёлым и никто, будучи даже в здравом уме, в этот день балов не давал, кроме одного какого-то князя, имени которого никто не знал и который жил совсем на другом берегу реки. Этот князь был вообще холостой и совсем даже не старый и хотя никто его в субботу не приглашал, приезжал иногда сам. Чтобы его никто не узнал, он прицеплял себе длинную бороду, которая всегда отваливалась в самый неподходящий момент. Все уже это знали и даже заключали пари во время какого танца у него отвалится борода. Но не это событие привлекло внимание гостей в тот вечер. Бал как обычно начался в семь часов вечера мазуркой в одном дворце и как всегда па-де-грасом в другом. Перед этим кто-нибудь из слуг бегал сверять время, чтобы танцы начались одновременно, а ещё лучше, что б на минуту ( не больше, сколько позволял этикет) раньше, чем во дворце напротив. Первую пару первого танца, как всегда, возглавлял принц. Первый танец с ним, как правило танцевала одна из дочерей из царства напротив. Только одна из них могла незаметно исчезнуть. Сёстры даже договаривались между собой, а их старый отец и мачеха даже не догадывались о причинах отсутствия одной из дочерей. Надо сказать, что мачеха сама была бы не прочь сбежать в соседний дворец, но принцессы зорко следили за ней, особенно младшая, которая ни на минуту не отпускала её от себя. Первый танец во дворце напротив обычно открывала мачеха-королева с одним из министров, которых специально по этому поводу назначал сам король. В этот раз принц танцевал с третьей дочерью короля, а мачеха с министром, у которого борода была в точь-точь, как у князя и старый король даже засомневался не было ли тут подмены. Но его уверили, что всё выяснится во время танца. Если борода не отвалится, то и беспокоиться не о чем. Борода отвалилась, но уже на третьем танце, когда незванный гость танцевал со второй дочерью короля и регламент был соблюдён. Как всегда бывает в сказках, то и на этот раз самое интересное началось после, сразу после двенадцати часов. Часы в обоих дворцах пробили одиннадцать раз и никто уже не считал удары, кроме министра королевского времени, которое, как известно, ценится очень дорого. Ежедневно целый штат сотрудников прогнозировал цену минуты королевского времени и с утра докладывали ему в первую очередь. По этому поводу обычно издавался указ и каждый посетитель вносил плату в королевскую кассу в соответствии с тем временем, который он собирался забрать у короля на разрешение своих дел. Естественно, что беднякам и студентам делалась десятипроцентная скидка, а ветеранам войны предоставлялись три минуты бесплатно. Некоторые ветераны требовали компенсацию за неиспользованное время. Это происходило от непонимания того, что им предоставлялось бесплатное время, следовательно и компенсация бесплатная. Короче, часы пробили в двенадцатый и последний раз. Во дворце напротив часы, немного подумав, тоже пробили последний раз. И, как обычно, воцарилась минута молчания в память о прошедшем и ушедшем навсегда дне. И тут принц увидел её...
Хрустальную туфельку сорок третьего размера.
Каблук у неё был отломан.
Ошибиться он никак не мог. Его мама носила такие же, но только простые, кожаные. Когда его мама была молодой она тоже носила хрустальные, но возраст и радикулит дают себя знать. Туфелька лежала посреди пустого зала. Одна. Все дамы с вожделением уставились на эту разношенную туфельку. Её могла потерять любая из присутствующих дам. Примерять или не примерять? Нет, ни в коем случае. Лучше он закажет вторую и выставит их в музее. Как память о вечере, которого могло не быть, но почему-то был. Надежды дам не оправдались. Принц не захотел разрушать сказку. Пусть незнакомка останется незнакомкой. Это так романтично. А принц в душе был романтиком. К тому же он был тайно влюблён в королеву-мачеху из того дворца, что была напротив и ему не хотелось думать, что эта туфелька может принадлежать ей. Она, туфелька, и не принадлежала ей, а одной из дочерей короля соседнего королевства. Нет, только не это.
А в это время во дворце напротив... Почему-то всегда во дворце напротив тоже что-нибудь происходило. С последним ударом часов в носу короля ужасно засвербило и выждав минуту, продолжавшуюся целую вечность, он чихнул. Он вытащил платок из кармана и...что же он видит? Он видит прелестные с очаровательными кружавчиками трусики пятьдесят второго размера. Откуда? Как они могли попасть к нему? Они источали тонкий аромат духов. К ним примешивались ещё какие-то, незнакомые ему запахи. Примерять начали с королевы и дочерей короля. Примеряли всем, даже самой младшей, пятилетней дочери короля. В принципе они подходили всем, но запах! Авторитетная комиссия из тринадцати экспертов, в числе которых были все министры, установили, что запах ни одной из претенденток не совпадает с тем единственным. Даже король, у которого третий день был насморк и тот подтвердил заключение комиссии. Экпресс-анализ запаха позволил установить, что это запахи известного духоведа Живанши. Трусики упаковали в полиэтиленовый пакет и отправили в Париж. Но Живаши категорически отверг причастность его фирмы к этим запахам. Он заявил, что совершенно не представляет, какие инградиенты могут дать такое необыкновенное сочетание, чем-то напоминающее запах скунса и свежераздавленного солдатским сапогом одуванчика. Ни Диор, ни Зайцев ничем не прояснили ситуацию. Пришлось их повесить в музее вместе с хрустальной туфелькой сорок третьего размера, так как все пришли к выводу, что эти вещи могли принадлежать только ей, таинственной незнакомке, которая смогла быть сразу в двух местах и оставила о себе такие незабываемые воспоминания. И ещё одно событие прошло на фоне этого незамеченным. Четвёртую дочь короля не смогли разбудить ни на следующий день, ни через неделю. Она спит и только розовый румянец выдаёт, что она жива. Но странно другое. Ни трусиков её, ни туфелек почему-то не нашли. Но разве это имеет какое-то значение, если она спит?