Это сейчас у нас в организации больше тысячи человек, и с кем попало не здороваются. А тогда нас было сто двадцать, и знали мы друг друга не то что в лицо, а кто чем дышит. И в кабинет начальника зайти можно было вот так, любой вопрос решив с порога. С другой стороны, кара в случае чего настигала так же незамедлительно, хотя и проносилась, подобно шквалу. Хорошее было время, самый конец советской власти. Партком, профком. Я вот была в профкоме, вместе с Витькой, ну, вы его знаете, он сейчас замгенерального, и в кабинете с нами сидел зам начальника отдела, по кличке Хоттабыч.
А он и был из себя Хоттабыч, одно лицо. Вот как-то сунул он свой крючковатый нос в ящик стола и обнаружил там страшный беспорядок. "Развели бардак", - проворчал он в бороду, и начал разбираться. Ничего удивительного в этом не было, каждый месяц он начинал с наведения порядка в столе. И первого апреля, не думая о дальних последствиях, Хоттабыч принялся выбрасывать всякие лишние предметы, которые как раньше было выбросить жалко, так и теперь. Поэтому, прежде чем отправить ту или иную вещь в корзину, он честно предлагал ее нам.
Так на сцене появился наш следующий герой - финский электронный градусник. "Что это?" - спросил Витька, заметив блестящий приборчик. "Градусник, - откликнулся Хоттабыч, занося руку над корзиной. - Испорченный. Врет, как отчетность". "Ой-ой-ой, оставьте нам поиграться!!!" - дружно закричали мы.
Следующие полчаса мы прикладывали градусник к разным местам, включая руки, лоб, папки на столе, оконную раму... За этим занятием нас застала машинистка, женщина весьма любопытная. "Что это?" - наклонилась она над градусником, исправно выдававшим непонятные цифры. Любопытство сочеталось в ней с неимоверной разговорчивостью, что и повлекло за собой совершенно чрезвычайные последствия.
"Это прибор такой, - сказал Витька из-под стола, куда специально уронил карандаш, потому что предвкушение розыгрыша уже заставляло его давиться от смеха. - Радиацию мерить". "Зачем?" - удивилась машинистка. "А... В медицинских целях," - ляпнул Витька первое, что пришло ему в голову. "А зачем это вам?"
Если уж врать, то врать беззастенчиво. "Видишь списки, - сказала я, помахав перед ней какой-то бумажкой. - Приказ от нашей поликлиники, всем замерить радиацию и данные сдать". "Ой, пойду девчонкам скажу," - она подобралась и убежала, а из-под стола появился совершенно красный от смеха Витька.
"Списки, списки давай! - замахал он руками, приплясывая от нетерпения. - Сейчас пойдут!" И пошли. Новость, с легкого языка машинистки, разлетелась быстро. Недостатка в желающих "замерить радиацию" не было.
Вы, молодежь, можете возразить, как же это взрослые люди на градусник купились. Напомню, ребята, что это был глубоко советский год, и ненаша техника кому попало на глаза не попадалась.
Дзинь-дзинь. "Алё!" Это Светлана Михайловна. Она тогда уже при коммунизме жила, у нее муж был замминистра. Конечно, и поликлиники там были другие. Вот еще, на нашу голову... Не дай бог... "Светлана Михайловна, - говорю, - вы же не из нашей поликлиники, в списках вас нету..." "Ну солнышко, ну лапушка. Ну вы же меня знаете. Вы мне так померьте. Я к вам сейчас зайду". Ту-ту-ту...
И вот они все вокруг нашего стола роятся, как пчелы, а Светлана Михайловна сзади привстает на цыпочки, через плечи заглядывает и тянет свое: "Ну солнышко.. Ну вы же меня знаете..." А мы знай себе измеряем. И вдруг...
Раздвигая всех, как ледокол, к столу приблизился Петр Петрович и провозгласил: "Мне - без очереди. Я в "Хитромаш" сейчас уезжаю и до завтра вряд ли вернусь". А Петр Петрович был у нас тогда начальник управления.
"Не волнуйтесь, - говорю, - Петр Петрович, мы и завтра еще будем мерить, и послезавтра. Пока все данные не соберем". Нет, и все. Померьте ему сейчас. Не сходя с места. Он в "Хитромаш" уезжает! Ой, что будет!
Померили.
Назавтра, утром, второго апреля, то есть, вызывает нас Петр Петрович к себе, на ковер. Витьку, меня и Хоттабыча.
"Всех уволю, - кричит, - выговор с занесением, объяснительные пишите! Не понимаю я такого юмора! Предупредить не могли! А я еще в "Хитроэкспорте" всем рассказывал - какая забота о людях, радиацию всем меряют... А они слушали, завидовали..."