Я шел по дороге жизни и увидел нить времени. Она была тонкая, почти незаметная. Кто-то силный и большой пошутил, натянув ее прямо перек моего пути. Я склонился над нею, разглядывал переливающиеся блики на ней, прислушиваясь, как она гудит от безумного натяжения. Время и нить, нить и время, почти одно и то же... Время ли течет по ней, или нить натянута вдоль бегущего из ниоткуда и в никогда времени?.. Я робко прикоснулся к ней пальцем, даже не почувствовал того, как он прошел сквозь нее. Темные шарики крови выступили по периметру поперечного сечения. Фаланга упала на дорогу жизни. Я вновь прикоснулся к нити, она загудела в ответ, протяжно, звонко, как струна. Рука оросила дорогу кровью, теряя мои бесценные кусочки плоти, теряя навсегда и щедро посыпая этим кровавым крошевом мой путь. Это только мой путь, и никто не увидит этих теплых комочков из мяса, костей и кожи...
Никто не может порвать нить времени. Не потому что она прочна, как титан, или тверда, как алмаз. Она лишь настолько тонка, что не заметит тебя, проходящего мимо по дороге жизни. Времени нет дела до тебя. А нить - просто нить. Кто-то не замечает ее, потому что она и его дорога жизни никогда не пересекаются... Кто-то падает в песок, споткнувшись, и продолжает ползти, оставляя кровавый след, уже так и не поняв никогда, почему он больше не может идти. А кто-то сидит перед ней и плачет, боясь потерять за пальцами и свою жалкую способность брести дальше по этой унылой тропинке, которая все равно рано или поздно упрется в овраг или стенку.
Я же перешагнул через нее, оторвал рукав рубашки, чтобы перевязать кровоточашую рану. Прошел еще чуть-чуть до поворота и свернул в лес, распростерший надо мной кроны исполинских деревьев. Сладкий уютный мрак окутал меня. Здесь не пели фальшивые птицы, не росли бумажные цветы. Здесь все было строго и правильно, как в настоящем лесу судеб. Судеб, пересекающихся и не очень, счасливых и несчастных. Здесь тысячи раз умирали дети, здесь миллионы раз рождались звезды. Где-то там, за пределами взора, за миллиардами стоволов, корней и крон, стояло одиноко на холме мое любимое счастье-дерево. А за холмом уже восходило солнце, и звезды кружили свой хоровод, иногда падая на землю и даря людям надежду. Родниковой водой била надежда сквозь тугие, упрямые корни. Корни несчастных судеб, питая счастливые кроны, те, что тянутся к небу, к солнцу, и никак не могут дотянуться. Не потому что ветки коротки, а потому что нить времени оплетает их как паутина, не давая вырасти, выпивая надежду... Надежду, которую дарят звезды... Не такая уж она и прямая, эта дурацкая нить...