Аннотация: Третья часть серии "Античная наркомафия". Попаданцы и их местные единомышленники решают вопросы, связанные как с "наркобизнесом" нанимателя, так с обеспечением лучшего будущего для своих потомков.
Арбалетчики в Вест-Индии.
1. Двигатель реальной политики.
Уфф! Класс! Тьфу, млять, зараза! Накрывшая с головой волна заставила отплеваться и отфыркнуться, но насрать на это мелкое неудобство. Я ведь и не ждал идеальной озёрной глади в Атлантическом океане. Зато какой кайф, кто понимает! Вот наплаваться сейчас вволю, назагораться под тёплым солнцем шикарной Косты дэ ла Луз - и в отель! Коктейль со льдом подегустировать, кондиционер врубить, выкурить крепчайшую и ароматнейшую кубинскую сигариллу "Монте-Кристо". Включить комп, войти в интернет, Велию - уже переодевшуюся из пляжного бикини в не менее эротичные топик с мини-юбкой - на коленки к себе усадить и обнять, а впереди у нас - джакузи и широченный сексодром...
Ага, размечтался, млять! Во сне это было прекрасно, но наяву - мыылять! Омерзительнейшее это занятие - закатывать губы обратно! Нет, море-то ничем не хуже того, современного, даже лучше - уж всяко почище по крайней мере. Пляж - ну, поуже, не окультурен, так зато пейзаж не испорчен этими ублюдочными пластиковыми топчанами, по которым я совершенно не ностальгирую. А вот о современном навороченном отеле со всеми удобствами и мечтать не следовало - вот, прокрутил мысленно повтор сна, а нахрена? Зачем зря расстраиваться? Вместо коктейля со льдом - просто охлаждённое в погребе слабенькое вино - хорошее, вкусное, но без льда. Вместо кондиционера - в лучшем случае раб-опахальщик, вместо электронной почты - раб-посыльный, вместо развлекательных интернет-порталов или даже вульгарного зомбоящика, не говоря уже о ДиВиДи-плейере с кучей дисков - греческий театр, а если задолбал уже его не балующий разнообразием традиционный репертуар - изволь обзаводиться собственным театром с труппой актёров-рабов. Ну, до такого изврата я пока-что, хвала богам, не докатился, и надеюсь, что не докачусь и впредь, а вот за потомков - увы, зарекаться уже не рискну. С того света я ведь их уже не проконтролирую, а окружающий античный социум - он ведь затягивает. А с волками жить - сам шерстью обрастёшь. Если не сожрут до того. Мне повезло, не сожрали, но шерстью обрасти, дабы соответствовать своему месту в стае - это уж изволь, будь так любезен. И будь доволен, что ты - в стае, а не в стаде. Разницу надо разжёвывать?
И Велия сейчас не со мной, а в Карфагене. Корабли нынешние - тоже далеко не навороченные круизные лайнеры с каютами первого класса, а волна за Гибралтаром - уже океанская, да и на самом Средиземном море бывает временами суровой, и тащить с собой жену, которая на последних месяцах беременности - мы с ней пока ещё с ума не свихнулись, тесть - тем более. На подходе уже первый потомок, за которого я зарекаться не рискну, но всячески позабочусь о том, чтобы он и сам собственной волей кое от чего излишнего зарёкся, а кое-чем нужным и полезным - озадачился. По всем признакам уже видно, что пацан будет, и это меня, ясный хрен, ни разу не печалит. С пацаном ведь не в пример проще возиться, чем с девкой, да и наследник как-никак. Назвать решили Волнием - в честь прадеда. Давать имя сыну - прерогатива отца, хоть по этрусским обычаям, хоть по турдетанским, и тесть, в таких вопросах весьма тактичный, не потребовал, а лишь попросил. Но я ж разве хоть раз против? Волний Максимович, если по-русски - тоже звучит неплохо, а врастать в окружающий социум хотя бы по внешним признакам один хрен приходится. Правду о нас знают только те единицы, которым положено, а от всех прочих маскировать надо наши отличия, дабы на посторонний глаз они не выходили за рамки допустимых индивидуальных чудачеств...
А волна прибоя - уфф, хороша-то как! Тьфу! Опять захлестнула, зараза! Не расставил бы ноги пошире на прибрежной отмели - так сшибла бы на хрен с ног - красота, кто понимает! Жаль, понимают не все...
- Разве не лучше в бассейне?
- Ну, скажешь тоже! Не жил ты у нас, Фабриций! Бассейн - это бассейн, а море - это море!
- Ну и что? Просто большая и глубокая лужа, солёная и бурная. Волна с ног сбивает, захлёстывает - я же видел, как ты отплёвывался! Ну и какое в этом удовольствие?
- Для кого как. Ты всю жизнь прожил на морском побережье, а я бывал на нём лишь короткое время и далеко не каждый год. И не на таком море, а на гораздо худшем. Мне есть с чем сравнивать. Вот нас сейчас здесь несколько человек - хорошо, просторно, а там народу бывало столько, что и ступать-то надо было аккуратно, чтоб не споткнуться об кого-нибудь!
- Даже так?
- Да, так и было. Часто из-за этого даже и не ездил на море, а купался и загорал на озере - жалкое подобие, но хоть народу поменьше. Ну, если получалось взять отпуск летом.
- А зачем летом? Ведь жара же!
- Это у вас здесь жара, а у нас там лето - как у вас зима. Ну, почти...
- Верно, я и забыл - ты ж рассказывал. Не укладывается в голове, вот и забываю. Но теперь ты достаточно наотплёвывался от солёной воды?
- Ну, на сегодня - пожалуй, гы-гы!
- Ну ты и ненасытен, Максим! Как ты это называешь? Сделаться хреном?
- Ага, охренеть. Не жил ты у нас, Фабриций...
Тарквиниев Фабриций Арунтиевич, если на русский лад - гражданин Карфагена, этруск, языческого вероисповедания и эксплуататорско-рабовладельческого происхождения, не состоял, не был, не привлекался, не имеет, не участвовал. А ещё он - старший сын и наследник "досточтимого" Арунтия, моего тестя и наследника главы клана Тарквиниев, ещё более "досточтимого" Волния, коему, стало быть, приходится внуком по прямой наследственной линии. И при этом вовсе не изнеженный сибарит, каковыми являются сынки большинства финикийских олигархов. Мать-то его была финикиянкой как раз из таких, но отец его, который как раз был, состоял и участвовал, ещё в подростковые годы выбил из сына эту финикийскую олигархическую дурь и воспитал - ну, не совсем уж в ежовых рукавицах, но достаточно сурово. А как ещё должен был воспитывать своего сына-наследника ветеран Второй Пунической? И вырос этот полуфиникиец-полуэтруск вполне нормальным мужиком. Ну, не в кайф ему отплёвываться от морской воды, кайфует он в бассейне, но когда мы полезли купаться в море - полез и он. И такой класс плавания в бурных волнах нам показал, что мы прихренели. Типа, получше нас может, если захочет. Ну, это можно только приветствовать. Мой непосредственный в этой командировке, как-никак, и видно уже, что подход у него к делу отцовский, не дурак, не заносчив, не избалован - сработаемся. Да собственно, уже практически сработались.
- У нас важный гость, и он ждёт нас, - напомнило непосредственное начальство.
- Ты прав, досточтимый, - я перешёл на деловую форму, показывая готовность спуститься с небес на грешную землю. Это в узком кругу мне как зятю правящего кланом семейства дозволена некоторая фамильярность, а при посторонних субординация должна соблюдаться неукоснительно. Для моей солдатни и я сам просто Максим, если "вне строя", но в служебной обстановке - ага, аж целый "почтенный".
Гость же наш и в самом деле важен, и заставлять его ждать - моветон-с. На пляж он с нами не пошёл - чего он не видел на тех пляжах? А вот роскошный бассейн для него - экзотика, которой он наслаждается, покуда мы "маемся дурью". Вернувшись, мы плюхаемся туда же и смакуем поданные рабами чаши вина. Гость же наш, похоже, уже обдумал сказанное ему ранее и готов к конструктивной беседе. Для него ведь она важна ничуть не меньше, чем для нас.
Ликут, сын Вириата - не того Вириата, который войдёт в историю, тот ещё не родился и родится ещё нескоро, а совсем другого, ничем не знаменитого - мелкий вождь мелкой лузитанской банды, масштабами своей деятельности никого не впечатляющий и впечатлить при своих ничтожных силах неспособный. Просто толковый и удачливый атаман разбойничьей шайки, оказавшийся не отморозком, а человеком вполне вменяемым, что для нас куда важнее его наличных сил. А силы - дело наживное, на что ему и был дан весьма прозрачный намёк...
- И всё-таки я не понимаю, - сказал нам сей Ликут, тактично дав нам додегустировать вино, - Для чего это нужно мне - понятно. Но для чего это нужно вам? Ведь не просто же так вы даёте мне опытнейших воинов и огромнейшие по нашим лузитанским меркам деньги. Вы же прекрасно знаете, что сейчас мне нечего дать вам взамен. Значит - позже, когда я сделаю то, что задумал? Что понадобится вам от меня тогда?
- Твоя дружба, Ликут, - ответил ему Фабриций, - Дружба и взаимопонимание. Разве плохо для нас иметь в числе друзей - ну, скажем, царя всех лузитанских поселений в долине Тага?
- На это, конечно, не хватит того, что мы даём тебе сейчас, но ведь мы же дадим ещё. Сейчас мы даём тебе то, что ты уже в состоянии употребить с пользой. Сможешь больше - дадим больше.
- Многие вожди в твои годы достигли гораздо большего, чем ты сейчас, - добавил я, - А чем они лучше тебя? Умнее? Удачливее? Отважнее?
- Вы что, издеваетесь? Сами же прекрасно понимаете, в чём тут дело! Они родовитее меня. Им помогали их влиятельные отцы и прочая родня. Нетрудно достичь большего при такой поддержке!
- А при той, которую предлагаем тебе мы?
- Вот я и хочу понять, в чём ваш интерес. Допустим, захватил я несколько поселений, утвердился в них, добился их признания в качестве вождя - чем я расплачусь с вами за вашу помощь?
- С нескольких поселений - ещё ничем, - пояснило моё непосредственное начальство, - Ты просто докажешь нам этим, что деньги вложены в тебя не зря, и при большей помощи ты способен на большее.
- Хорошо, допустим, получил я от вас вторую помощь, больше этой, подмял под себя всех соплеменников долины, уселся над ними царём - чем я тогда расплачусь с вами? Мой народ небогат. Вы хотите, чтобы я полностью разорил его?
- Вовсе нет. Мы хотим, чтобы ты стал сильным и влиятельным царём, дружба которого нам не повредит.
- И в чём же должна будет выразиться моя будущая дружба с вами?
- Лузитаны - очень беспокойный народ, и от этого страдают все их соседи. И не только ближайшие. Нам бы хотелось, чтобы объединивший их под своей властью царь навёл среди них порядок и направил их неуёмную отвагу в какую-нибудь приемлемую для нас сторону. Например, попробовал бы объединить всю Лузитанию, а не одну только свою долину...
- Лузитаны должны убивать лузитан? Когда кругом столько иных племён? Кто же на это пойдёт?
- Разве твоих соплеменников не беспокоят набеги кельтиберов? Почему бы им не объединить силы против них?
- Ну, не так уж и сильно они нас беспокоят. Мы сами беспокоим их не меньше и безо всякого объединения.
- Набег объединёнными силами дал бы твоим соплеменникам гораздо больше добычи. Тебе самому - тем более...
- Да какая там с тех кельтиберов добыча? Богатая Бетика - куда более лакомая цель для лузитанской молодёжи! Вы хотите, чтобы я удержал её от набегов на Бетику?
- Это было бы неплохо.
- Но как я их удержу? Вы же знаете моих соплеменников. Мне будут повиноваться лишь до тех пор, пока будут уверены, что я правлю ими в их же собственных интересах. Кто послушает меня, если я вздумаю запретить им славное и выгодное дело?
- А ты и не запрещай. Ты просто дружески отсоветуй. Дело ведь опасное, турдетаны многочисленны, а их ещё и римляне защищают. Малыми силами в набег идти - верная погибель. Надо сил побольше собрать, да обдумать всё хорошенько. А пока они обдумывать будут, ты нас предупредишь. А мы уж покажем твоим бузотёрам, как плохо не слушаться добрых советов своего царя. Прочие увидят это и будут слушать тебя внимательнее. Разве лучшее послушание твоих подданных повредит тебе?
- А если старейшины примут решение о всеобщем набеге на Бетику?
- Прямо сразу?
- Ну, не сразу, конечно. Сначала будут мелкие набеги, которые вы отразите. Но после этого могут уже и большого набега захотеть. От меня потребуют возглавить его, и по обычаю я не вправе отказаться, если хочу остаться их царём. И как мне тогда быть?
- Возглавишь и поведёшь. Это же твой народ, а ты - его царь.
- Но ведь это же война! Какая уж тут дружба?
- Да, это война. Но воевать можно ведь по разному. Разве друзья не договорятся между собой о взаимопонимании даже на войне?
- И как вы это себе представляете?
- Ты согласуешь свои планы с нами, и мы с тобой договоримся, где и на кого ты нападёшь удачно, где тебя отразят, а где ты и сам отступишь. После этого ты будешь действовать так, как договорились, и предупреждать нас обо всех случаях неповиновения тебе, а мы позаботимся, чтобы как договаривались, так и выходило, а не повинующиеся тебе жестоко поплатились за это.
- Значит, вы не против моих набегов на Бетику?
- Мы же знаем твоих соплеменников. Мы понимаем, что набеги неизбежны, но хотим взаимопонимания в их проведении.
- Чтобы не пострадали ваши интересы? Назовите мне их, и я укажу своим разбойникам, что и где не трогать и обходить десятой дорогой. В этом меня, пожалуй, и молодёжь послушает, если я объясню их вожакам...
- А вот этого делать не надо. Зачем о нашей с тобой дружбе знать всем и каждому? Мы даже приготовим специально для твоих мародёров добычу, которая не разорит нас, но будет хорошо известна всем как наше имущество.
- И всё-таки, в чём же тогда ваша выгода?
- Ты будешь нападать в основном на незащищённые или слабозащищённые поселения. Среди них будут те, которые по требованию римлян срыли свои укрепления и сдали оружие. Римляне обещали им защиту, но защитить их не смогут - особенно, если одновременно другие твои отряды подступят к поселениям италийских колонистов.
- Вы хотите роста недовольства и нового восстания турдетан против Рима?
- Вовсе нет. Мы хотим, чтобы Рим выполнил своё обещание и защитил их от тебя.
- И каким образом он это сделает?
- Для этого Риму понадобится местный союзник, который прикроет Бетику от твоих набегов.
- И кто им станет?
- Какая тебе разница, Ликут? Тот, кому мы поможем стать им. И с ним ты тоже будешь дружить - тайно, конечно. А для всех, кому о вашей дружбе не полагается знать, вы с ним будете злейшими врагами.
- Но ведь мне тогда придётся воевать с ним! Или я чего-то недопонял?
- Да, ты будешь с ним воевать, - разжевал я ему, - Мы потом договоримся с вами обоими, как именно это будет происходить...
В общем, покидал нас свежеиспекаемый нами лузитанский царёк в полной прострации от нашего цинизма. Нет, он, конечно, был наслышан краем уха о некоторых подробностях "войны" Кулхаса с Кордубой, и понятие "договорных" военных действий ему было известно, но не до такой же степени! И это ведь он ещё не знал всего!
- Ну вы с отцом и интриганы! - прикололся Фабриций, для которого такая степень политического цинизма тоже была внове, - Я с вас... эээ... делаюсь хреном?
- Ага. Я и сам с нас хренею, гы-гы!
А ближе к вечеру нас посетил и будущий турдетанский "друг и союзник Рима". Миликон был одним из мелких турдетанских вождей, подвластных Кулхасу и участвовавших в его мятеже, и хотя тот мятеж прекратился мирно, а в новом он явного участия не продемонстрировал, римляне со временем вполне могли припомнить ему старое. Во избежание этого Миликону не повредило бы "искупить вину" и уж всяко не следовало раздражать новых хозяев страны дополнительно. А легко ли от этого удержаться, когда сами римляне не очень-то стараются не раздражать турдетан?
- Два соседних городка Катон заставил сдать оружие и срыть стены! - поведал он нам то, что мы знали уже и без него, - А как им теперь от лузитан защищаться, когда эти разбойники в очередной набег припрутся? Римляне защитят? Что-то верится с трудом!
- Нам тоже! - заверил его Фабриций.
- И кто же нас тогда защитит?
- Спасение утопающих - дело рук самих утопающих, - глубокомысленно изрёк я, - Если не ты, то кто же?
- И каким образом? Римляне и к моему-то городку уже начинают приглядываться - уж больно удобное место занимает и уж больно хорошие земли у жителей! - этим он нам с Фабрицием тоже никакой Америки не открывал. Как раз по этой причине мы и выбрали именно его из нескольких ему подобных и ничем его не худших...
- Один городок возле Кордубы - такой же, как и мой, и вождь его - мой хороший знакомый, - продолжал просвещать нас Миликон, - Так к нему римляне тоже приглядывались так, как сейчас ко мне. Он даже и в кулхасовском мятеже не участвовал, в этом новом - тем более, незачем ему было, и уж подавно ничего такого не замышлял. А когда Катон подавил мятеж - его тоже не разоружали, но начали приглядываться. Пару месяцев назад на одну из его деревушек кельтиберские разбойники напали, он их нагнал и побил, а главаря ихнего судил и на суку вздёрнул. Всё было справедливо и по обычаю, и на своей земле он был в своём праве. Да только вот те кельтиберы оказались римскими наёмниками! Прошла пара недель - и к городку подступил отряд римлян, а с ними несколько отрядов илергетов и тех же кельтиберов из вспомогательных войск. Обвинили его в нападении на римские войска и в подготовке мятежа. И что он мог поделать? Городок разграбили, жителей увели и продали в рабство, его самого увезли в Новый Карфаген на суд - не знаю, чем кончилось, но вряд ли чем-то хорошим. И думаю, он десять раз успел пожалеть, что не участвовал в тех мятежах. А на днях я прослышал, что в городок скоро прибудут италийские колонисты и поселятся в нём. Понимаете, что происходит? Вот и ко мне теперь так же приглядываться начинают, и я сижу тише воды, ниже травы. А вы мне тут силы наращивать предлагаете...
- Не прямо сейчас и не в твоём городке, - терпеливо поправил его мой непосредственный, - Твоего городка у тебя уже, считай, нет. Считай, что ты его уже римлянам подарил.
- Римлянам?! Да я лучше умру с мечом в руках у его ворот!
- Так и случится, если ты сделаешь такую глупость. Ладно, ты умрёшь героем, и прославишься посмертно. А что будет с твоей семьёй? И что будет с твоими людьми - теми, кто не погибнет героями вместе с тобой? Как ты думаешь, долго ли они будут славить тебя, погибая на рудниках в рабстве у римлян? А римляне будут рады. Они, правда, получат меньше рабов, чем надеялись, но твой городок всё равно достанется италийским колонистам. Городок неплохой, стены крепкие, земли вокруг них тучные - они будут довольны. Кто-то из них, возможно, даже помянет тебя добрым словом за такое наследство...
- Если получит его! Да мы лучше сожжём свои посевы, перебьём скот, зажжём городок и заколемся сами у порогов своих домов!
- В этом случае италийцам придётся потрудиться над разборкой завалов и строительством нового, уже своего италийского городка. Но земля всё равно достанется им, и они ей будут довольны.
- Так что же вы мне предлагаете? Взять и в самом деле подарить всё проклятым римлянам?
- Не подарить, а обменять. Когда на твоих людей нападут разбойники - зачем тебе повторять ошибки твоего знакомого? Ты возьмёшь их живыми, а раненым даже окажешь помощь, и ни один волосок не должен будет упасть с их голов, пока они находятся в твоих руках. Ты пригласишь свидетелей от соседей и покажешь им, что натворили эти бандиты. А потом, прихватив с собой и этих свидетелей, сопроводишь пленников в Кордубу - римскую, не испанскую. И там - добьёшься приёма у римского претора, сдашь бандитов ему и потребуешь справедливого суда над ними...
- На котором меня же и обвинят в нападении на римских союзников и их аресте?
- Конечно обвинят. Поэтому - только со свидетелями из неподвластных тебе и лояльных к Риму поселений, свидетельство которых будет трудно оспорить. А несправедливо осудить тебя в их присутствии будет не только труднее, но и опаснее по последствиям. Бунт одного только твоего городка претору был бы только на руку, но бунт всей возмущённой явной несправедливостью округи ему не нужен. Этого не одобрят в Риме.
- И вы верите в то, что римский претор осудит и справедливо накажет разбойников, которых сам же, скорее всего, и подослал?
- Конечно нет. Этого ему не простят их соплеменники, с которыми ему тоже ссориться не с руки. Даже отречься от бандитов он не сможет, и это поставит его в неловкое положение перед тобой и твоими свидетелями. Как он выкрутится из него, мы не знаем, но как-то, конечно, выкрутится. Скорее всего, затянет следствие и придумает какой-нибудь благовидный предлог, чтобы вообще замять это дело.
- И чего я этим добьюсь? Мне ведь нужна справедливость!
- Разве? - хмыкнул я, - Я думал, тебе нужно спасти свою семью, своих людей и себя самого от смерти и рабства...
- Надолго ли? За первым случаем последует второй, за ним третий. И что мне, каждый раз сдувать с бандитов пылинки и ездить в Кордубу жаловаться претору?
- Правильно соображаешь, Миликон! - одобрительно заметил Фабриций, - Но зачем же тебе ждать второго случая, который претор может организовать уже похитрее первого? Ты сразу же попросишь его - не потребуешь, а попросишь, с полным почтением и отчаянием в глазах - прислать к тебе римского префекта с гарнизоном, дабы не беспокоить впредь самого претора разбором каждого подобного пустяка. Пусть римский префект станет свидетелем и участником справедливого суда над любыми разбойниками, какие только объявятся в твоих владениях...
- Мне САМОМУ пригласить в свой городок римлян?!
- Да кто их к тебе пошлёт? Меньше центурии слать - несерьёзно, а зачем это претору? Если уж он положил глаз на твой городок - зачем ему в нём целая центурия РИМСКИХ свидетелей того, что обвинить тебя не в чем? Всю ведь центурию не посвятишь в коварный замысел, кто-то уж точно окажется СЛИШКОМ порядочным, а для легионеров он - свой и пользующийся немалым авторитетом.
- Тогда в чём смысл?
- Претор откажет тебе. Скорее всего, сошлётся на нехватку солдат. И тогда ты спросишь его, как же тебе быть. Твои люди устали от ожидания бандитских нападений и требуют от тебя избавить их от них - переловить и перевешать, как и положено по старому доброму обычаю. А ты этого сделать не можешь - боишься прогневить досточтимого претора, а в его лице - ещё и сенат и народ Рима, которых он здесь представляет, повесив по ошибке доблестных, но озорных защитников справедливого римского закона и порядка. Заодно и о случае с твоим знакомым ему напомнишь. Разумеется, всячески осуждая бунт и сопротивление представителям власти Рима, но сокрушаясь, что и ты не гарантирован от трагической ошибки, которую не знаешь, как предотвратить. Претор, конечно, не даст тебе удовлетворительного ответа, и тогда ты скажешь ему, что не можешь больше в таких условиях жить и дальше на своей земле. И попросишь его дать тебе наконец для тебя и всех твоих людей какую-нибудь другую землю - такую, на которой все бандиты - это настоящие бандиты, которых можно спокойно убивать и вешать без боязни провиниться перед Римом. Представь себе, ему нужен твой городок для италийских колонистов, и тут ты САМ предлагаешь ему очистить его...
- Да я его лучше сам сожгу!
- Зачем? Другие сожгут - вместе с италийцами. Есть кому. А ты будешь чист перед Римом. Тебе новая земля нужна?
- И где же претор возьмёт для меня бесхозную землю?
- У северной границы провинции. А если он сам до этого не додумается - ты подскажешь ему. Римским и италийским колонистам там земля не нужна - слишком близко к лузитанским разбойникам. Он даже и рад будет прикрыться тобой и твоими людьми от лузитанских набегов.
- А мне и моим людям страдать от них? Тамошних кониев проклятые лузитаны совсем разорили!
- Зато ТАМ ты будешь нужен Риму сильным и свободным. А лузитан ты сможешь убивать, не боясь прогневить этим Рим и навлечь на своих людей смерть и рабство.
- Да, ТАМ смогу - если сумею! А какими силами?
- Силы у тебя появятся. И силы, и деньги на обустройство.
- Откуда? Уж не претор ли мне их даст, а?
- Разве Тарквинии обманывали когда-то хоть кого-то?
- Гм... Вот как? Тарквинии... Так ты, значит, досточтимый Фабриций, говоришь от имени своего ещё более досточтимого деда?
- Ну, не от своего же собственного, Миликон! И от имени отца, и от имени деда!
- Это другое дело. Слову Тарквиниев верить можно... Вот только что досточтимые Тарквинии захотят получить от меня взамен?
- Твою дружбу, Миликон. Разве не пригодится нам дружба - ну, скажем, царя всех турдетан и кониев низовий Анаса?
- Ну... Гм, - вождь призадумался, - Целого царя? Так там же лузитаны!
- Лузитаны севернее, а там - турдетаны и конии. Конии - тоже тартессии, как и турдетаны. Ты получишь трудолюбивых и дисциплинированных подданных, а не какой-нибудь негодный сброд.
- Какая разница! Лузитаны уже проникли туда и разорили эти места так, что там уже и мало кто живёт! А кто остался - прячутся по пещерам или платят этим разбойникам дань.
- Вот ты и освободишь их от лузитанских грабежей и дани, а людей своих туда приведёшь и поселишь. Не сразу, конечно, а когда их накопится у тебя столько, что на них не хватит земли в твоих приграничных владениях. Ведь твой нынешний городок - не последний, на который положили глаз римляне. Будут и другие, и их жители, если будут достаточно умны, подадутся уже к тебе. Деревня за деревней, городок за городком - люди потянутся к тебе, Миликон.
- Так ведь со своими вождями же!
- Но на твои земли, а значит - под твою власть. Ты ведь не обязан принимать к себе тех, кто не захочет встать под твою руку, верно? Примешь тех, кто присягнёт тебе, и станешь вождём над вождями. А вождь над вождями - это уже царь. Ну, почти царь. Когда под твоей рукой соберётся достаточно вождей с воинами - пойдёшь с ними отвоёвывать себе у лузитан своё царство, над которым и усядешься настоящим царём.
- Отвоевать у лузитан? Легко сказать! Они же там все головорезы! А кто будет у меня?
- У тебя будут воины, понимающие толк в большой войне. Не очень много, но достаточно, чтобы научить твоих людей воевать. Ветераны Ганнибала...
- Откуда?
- Это наша забота, гм... будущий "великий", - мы с Фабрицием дурашливо, но торжественно стукнули себя правыми кулаками в грудь и даже обозначили лёгкий поклон головами, как и полагалось по старинному обычаю приветствовать царственных особ.
- Гм... Но ведь тогда те лузитаны, которых я вышвырну из низовий Анаса, попросят помощи у соседей. Против меня выступит тогда вся Лузитания!
- Не выступит, Миликон. У лузитан появится свой царь, который найдёт для своих подданных дела поважнее. А с тобой он будет дружить - тайно, конечно.
- Свой царь у лузитан? Откуда вы знаете?
- А откуда мы знаем о будущем царе турдетан и кониев?
Покидал нас будущий "великий" Миликон, потрясённым едва ли меньше своего будущего лузитанского "друга" Ликута. Мы с Фабрицием долго ржали, припоминая изумлённые хари обоих будущих "великих". А потом - уже в доме "досточтимого" Волния на Острове - ржали и Васькин с Володей, когда я уже им рассказал. Сам-то глава клана тоже повеселился немало, когда Фабриций рассказывал ему на этрусском, но мы-то этрусским всё ещё не владеем, поэтому нашим рассказывал я - на нормальном русском. В нынешней гадесской "командировке" мы втроём, а Серёга с Юлькой и Наташкой остались в Карфагене. Бабы - оттого, что нехрен им тут делать по определению, а Серёга - ну, его с нами нет, так что не слышит и не обидится - по той же, если совсем уж честно, причине. Ну нехрен таскать не приспособленного к таким делам человека туда, где зазеваешься - так и убить на хрен могут. В деле с нумидийцами давеча, хоть и рядом держался и не особо-то лихачил, а один хрен как-то ухитрился словить охреначником в лобешню, отчего нагребнулся с лошади и ушиб копчик. Хоть и не смертельно, да и не привыкать ему, но - на хрен, на хрен. Он нам живым нужен, а не таким, о котором только или хорошо, или никак. Поэтому поручил ему перед отъездом минералы местные карфагенские поизучать, дабы чувствовал себя занятым нужным и полезным делом. А если сумеет при этом и в натуре полезное чего-то найти - так разве ж я хоть раз против?
Ну, раз уж с него начали - геолог он наш, этот Серёга Игнатьев, какой-никакой, а всё-таки геолог. Хоть и за неимением лучшего, а бериллы мне таки распознал и откуда надыбать их в Карфагене - тоже вспомнил, так что для сельской местности - уж всяко пойдёт. Просто не надо тыкать его в те ситуёвины, под которые он, будучи по реальной работе офисным планктонщиком, ни разу не заточен. Юлька Сосновская - хотя по факту её следовало бы тоже Игнатьевой числить - наша истеричка... тьфу, историчка. Пединститутская, к сожалению, но за неимением лучшей приходится терпеть эту. Я ведь не случайно насчёт истерички оговорился, если кто не въехал, и как бедный Серёга её стервозную натуру выдерживает - у него надо спрашивать. Это меня она при случае давно уже больше ради прикола подначивает, чем всерьёз, и я давно уже именно так её взбрыки и воспринимаю, и случается это уж всяко не каждый день, а вот его она пилит на полном серьёзе и ежедневно. Но то - их семейное дело, меня не колышащее. А делом занята полезным без дураков - систематизацией нашего попаданческого исторического послезнания и составлением для всей нашей компании и для наших нанимателей "летописи будущего". Оно ведь полезно зачастую бывает - знать то, чего не знают окружающие. Фактор инсайдерской информации, скажем так. Наташка Галкина, а фактически - Смирнова, и это к моменту нашего отъезда было уже даже заметно на глаз, является нашей ботаничкой и вообще биологичкой - кому ж ей ещё быть, как не студентке Лестеха? Особенно забавна она в качестве спеца по насекомым - с её-то насекомобоязнью, гы-гы! Однако ж шелководческую ферму мне наладить помогла, при которой и состоит теперь в качестве эдакого своего рода инженера-консультанта. Между прочим, достаточно важная статья нашего благосостояния на перспективу - спрос на шёлк растёт, особенно - на косский, не такой дорогой, как индийский и китайский. А там, глядишь - и ещё чего полезного вспомнит и подскажет.
Володя Смирнов, супружник ейный и автор уже заметного на глаз признака ейной принадлежности - наш главный хулиган. В смысле - непревзойдённый драчун, бывший армейский спецназер. Не мыслитель ни разу, обычный работяга-автослесарь, но там, где нужен надёжный и ловкий человек под рукой на случай всяких непредвиденных неприятностей, Володя уж точно окажется при деле. А ещё - если надо что-нибудь смертоубийственное из подручных материалов сделать, да ещё и самому при этом на воздух не взлететь или каким-нибудь иным способом не самоубиться. Драчуны-то у нас уже и местные есть, а вот это - его бесспорный конёк. Спецназерский опыт и руки, выросшие не из жопы и заточенные не под один только хрен - явление для античного мира редкое, и этим - особенно ценное. Хренио Васькин... тьфу, Хулио Васкес - наш главный криминалист и контркриминалист. А кем ещё прикажете быть бывшему испанскому полицейскому? Кроме того, он - наш потайной козырной туз в рукаве, поскольку у него ещё остаётся двадцать четыре патрона к его табельному "стару". Его мы как-то ухитрились пока-что не засветить даже перед посвящёнными уже в нашу тайну нанимателями - ну, не считая моей супружницы, видевшей обойму и патрон, но уже определившейся с тем, что она теперь тоже одна из нас, и соображающей, с кем о чём поболтать можно, а с кем и о чём - ни к чему.
Ну и я сам - Максим Канатов, сволочь и эгоист, если по Юльке, а так - технолог-машиностроитель и профессиональный начальник в одном флаконе. Если надо чего-то эдакое соорудить - типа, сделай то, не знаю что, так сразу - Канатов, ты инженер или где? Ну, это-то ещё не самый тяжёлый случай, всё-таки понятие специализации для наших современников существует, и отмазаться от непосильной инженерной задачи, сославшись на некомпетентность в ней, всё-таки можно. А вот от управленческой - хрен отмажешься. Канатов, ты руководитель или нахрена? Вот и води руками, а разводить ими и без тебя есть кому. Продержит начальство в неведении до последнего момента, а затем огорошит задачей, которую нужно было решить ещё вчера. И разруливай её как хочешь, и никого не гребёт, что ты никак не хочешь, и не припомню что-то из таких "архисрочных" задач ни одной, к решению которой я был бы полностью подготовлен заранее. Подготовленным-то любой дурак разрулит, а ты вот так вот, не подготовленным изволь разрулить. Так что не привыкать к таким раскладам, и наша нынешняя ситуёвина, да и начальство наше нынешнее - весьма неплохой по сравнению с прежней жизнью вариант. Да и сами мы - мужики, конечно - давно уже не рядовые бандито-гангстерито, хоть и начали свою местную карьеру с рядовых стрелков-арбалетчиков. Отличились, выслужились, работаем уже больше головой, чем вооружёнными руками, и в этом смысле вошли уже в элиту принявшего нас на службу этрусского клана Тарквиниев. А я - так не только головой, но и головкой - ага, в самом буквальном смысле. Как-никак, на внучке главы клана женат, какой-никакой, а свояк, блатным, можно сказать, заделался. В прежней жизни всегда блатных сынков-зятьков-племянничков презирал, а в этой - сам теперь такой. Чтоб "досточтимый" - это только если с очень большой натяжкой, но уж "почтенный" - однозначно и без всяких базаров. Млять, эдак ведь и забронзоветь недолго...
А задача у нас - помочь Фабрицию организовать маленькую, но нужную Риму турдетанскую автономию у северной границы провинции Дальняя Испания. Точнее - не совсем так. Сперва сделать её, ещё не существующую, позарез нужной римлянам для прикрытия провинции от лузитанских набегов, а потом уж и саму её организовать. В идеале - по просьбе, а ещё лучше - под настойчивым принуждением со стороны самих римлян. Типа, дайте мне хоть какое-нибудь поручение, а уж особым-то я его как-нибудь и сам сделаю. Если это удастся - а мы, кажется, уже неплохо постарались в этом направлении и ещё ОЧЕНЬ постараемся - вряд ли римляне будут так уж возражать и против возникновения дружественного и союзного им турдетанского боевого хомяка на не принадлежащей им сопредельной территории. Правда, это сократит приток турдетанских рабов на рудники, но эту проблему римляне уж как-нибудь решат. Тех нумидийцев, что мы давеча захватили, мой тесть тогда оптом римскому работорговцу сбагрил, а уже здесь, в Гадесе, мы прослышали краем уха о приличной партии рабов-нумидийцев, прибывшей в Новый Карфаген и загнанной поголовно на рудники близ него. Те или не те - нам без разницы. Главное - эта проблема для римлян решаема и без порабощения тех турдетан, которые уйдут к Миликону. Зато их земли они высвободят для своих италийских колонистов без восстаний и без сожжения в ходе их тех италийских колоний вместе с их италийскими обитателями. Не станут турдетаны их жечь - это за них сделают и прекрасно с этим справятся и прорвавшиеся в обход владений Миликона лузитаны Ликута. Как раз будет римлянам и дополнительный повод для размышлений, не пора ли означенному другу и союзнику римского народа царю Миликону усилиться и расширить свои владения так, чтоб лузитанам обходить их потруднее стало. Исключительно по римской просьбе и даже под римским принуждением, гы-гы!
Как я себя при этом ощущаю, после эдаких циничных подлянок? А как прикажете ощущать? Это - политика. Если честно и без дурной злодейской бравады - то ощущаю я себя точно так же, как и Фабриций. Омерзительно. И турдетан немало пострадает при этих лузитанских набегах - бандитам ведь без разницы, кого убивать, насиловать и грабить. Да и италийцы - тоже ведь люди - две руки, две ноги, одна голова, хоть и бестолковая, раз на чужую землю при ещё живых её хозяевах польстились. Но мне и нашим турдетаны ближе. На них базируется клан наших нанимателей Тарквиниев, из них моя жена, из них же и большинство наших местных друзей-товарищей, с которыми мы вместе и мечами махали, и шкурой своей драгоценной рисковали, и всё это - не хрен собачий. Для нас - достаточно. Всех нам не спасти, но мы пытаемся спасти тех, кого ещё можно. Разве лучше будет, если и они либо погибнут в ходе отчаянных и заранее обречённых на неудачу восстаний, либо - несколько позже, но куда мучительнее - на рудниках возле Нового Карфагена и Кордубы, добывая металл - да побольше, побольше, работать, ленивые варвары, труд облагораживает человека - для сената и народа Рима?
Кто дал право судить и решать судьбы? А вот этого - не надо. Во-первых, я получил приказ, и тут уже не право - тут прямая обязанность. А во-вторых, права в реальной жизни не даются, а берутся. Часто - с оружием в руках и через реки крови. Ну и в-третьих наконец - в задницу досужих моралистов. Не морализаторство, а прагматичный цинизм - двигатель реальной, а главное - результативной политики. В известной нам истории те, кто хотел остаться белым и пушистым, просрали и народ свой не спасли. Перестали турдетаны существовать как народ, а по большей части - и биологически тоже. Рабы ведь в большинстве своём не размножаются и потомства после себя не оставляют. Вот так и сгинул целый народ, не считая растворившегося среди понаехавших италийцев ничтожного меньшинства. Из кого состояло это меньшинство, разжёвывать надо? Правильно, из жополизов, помогающих римлянам гнобить собственных соплеменников. Мы же - ни разу не в белых перчатках, это верно - пытаемся сделать хоть что-то и спасти, сколько удастся, куда более достойных...
2. Беспокойная граница.
Оноба, расположенная у устья Тинтоса - самый край римской Дальней Испании. Город и его ближайшие окрестности ещё числится в составе провинции, а вот всё, что к северу и западу - уже за её пределами. Будущее царство Миликона, пока ещё и не подозревающее о своей судьбе. Пока-что это разорённый лузитанскими набегами край, из которого бегут - ага, даже сюда, на подвластную Риму территорию. Какой-никакой, а всё-же порядок. Римские наместники сюда ещё не добрались и произвола своего с лихоимством ещё не принесли, так что плюсов от подчинения этой территории Риму пока заметно больше, чем минусов. Управляют местные вожди так же, как управляли и раньше, при Баркидах, а налоги под римской властью уменьшились. С каких-то селений десятую долю урожая и приплода скота берут, с каких-то - вообще двадцатую. Для тёплого и плодородного Средиземноморья - сущий мизер. Если бы только не лузитанские набеги!
Здесь каждая деревня обнесена если не валом со стеной, то хотя бы уж частоколом, пашни - лишь бы урожая хватило, а стада - такие, чтоб легко было под защиту ограждений от бандитов загнать. В общем - Кавказ в чистом виде, только горы пониже и не так круты. А ведь местность - в её прибрежной равнинной части - ничуть не хуже низовий Бетиса, и при спокойной жизни, если бы её удалось здесь наладить, население могло бы кататься как сыр в масле. Ну, это я утрирую, конечно, кто ж позволит подвластному крестьянину совсем уж жировать, но - уж всяко не хуже, чем по берегам Бетиса, могли бы местные жить.
Особенно был поражён Васькин, хоть и баск по национальности, но андалузец по месту жительства. А как он объяснил нам, так и мы прихренели. Дело в том, что Тинтос тутошний - это будущая Рио-Тинто современная. Гнусная мёртвая "вонючка" с ядовитой красноватой водой, берега которой здорово напоминают марсианский пейзаж. Стала она такой в девятнадцатом и двадцатом веках, когда оставшиеся в местных горах после древней выработки бедные руды стали обогащать с помощью промышленной химии. Металла благодаря этому добыли столько, что у древних глаза бы на лоб полезли, но такой ценой, что от экологических последствий у всех современных андалузцев лезут. После рассказа Хренио я вспомнил случайно обнаруженные в интернете фотки - млять, это же в натуре ужас! Но сейчас до этого безобразия ещё пара тысячелетий, и долина Тинтоса пока-что радует глаз не хуже, чем долина Бетиса. Эдакая уменьшенная копия, скажем так.
- Вот хорошее место для города! - воскликнул Рузир, сын Миликона, посланный к нам отцом специально для поиска и выбора подходящего места. Вождь с куда большей охотой занялся бы этим сам - ну что там пацан присмотрит и выберет - но не мог оставить надолго свой подвергающийся ежедневной опасности городок. Там он был нужнее, а здесь его несмышлёному отпрыску могли помочь и мы. В конце концов, это ведь и в наших интересах тоже.
- Да, место неплохое, - одобрил Фабриций, - А главное - бесхозное.
Ну, бесхозное - это не следует понимать слишком буквально. Был там городок - хоть и поменьше Онобы, но побольше городка Миликона, насколько можно судить по его развалинам. Увы, кроме размера имеет значение и место - этот оказался слишком близок к границе. Сказались и обстоятельства - его вождю пришлось отрядить большую часть своих вояк в Кордубу, где Аппий Клавдий Нерон, претор Дальней Испании, опасавшийся большого набега кельтиберов, объявил сбор союзных вспомогательных войск. Этим и воспользовались лузитаны, взяв городок с налёту. Вождь и остатки его воинства пали в уличных боях, и лишь его племяннику с горсткой людей удалось прорваться и уйти к Онобе. Вождь Онобы помог отбить уведённых лузитанами пленных и даже примерно половину скота, но разве этим восполнишь урон? Особенно - для наших планов. Ведь именно убитый лузитанами вождь был намечен "досточтимым" Волнием в будущие цари будущей турдетанской автономии, именно с ним была достигнута предварительная договорённость, и именно ему предназначались подготовленные на это дело деньги и "сержанты-инструкторы" из присланных Арунтием ветеранов Ганнибала. А кому же ещё, если не человеку с границы, съевшему собаку на пограничных стычках с лузитанскими разбойниками? Миликону в этих первоначальных планах отводилась роль вассала-подручного будущего царя, и именно для такого разговора он и был приглашён в Гадес. Но лузитаны преподнесли сюрприз, и нам пришлось импровизировать на ходу - из всех будущих царских вассалов именно Миликон оказался наиболее подходящей заменой выбывшей из строя царской кандидатуре. Ага, вот и строй теперь после этого крутые и долгосрочные наполеоновские планы! Беспокойное место - эта лузитанская граница.
Почему не вождь Онобы? Рассматривал Волний, конечно, и его кандидатуру. Да и как её было не рассматривать? И город крупнейший в округе, и вождь его сильнейший из всех окрестных, да и попредставительнее прочих. Но - слишком уж солидный, слишком остепенившийся, слишком домовитый, ни разу не Вильгельм Завоеватель. Будь в наших планах просто укрепление границы и глухая оборона на ней - лучшей кандидатуры было бы и не сыскать. Но в том-то и дело, что это был лишь первый этап нашего плана, в дальнейшем предусматривавшего наступательную авантюру с образованием турдетанской автономии за пределами римских владений. И для этой, главной части нашего плана, требовался человек умный, вменяемый, расчётливый, но - с авантюрной жилкой. Такой у сильного и солидного вождя Онобы не имелось, зато она имелась у покойного вождя вот этого разгромленного лузитанами городка и у Миликона. Поэтому с вождём Онобы договорились о том, что он как был, так и остаётся самым большим и уважаемым в округе по хозяйственным делам и даже по взаимодействию с римскими властями, а намеченный нами кандидат на подвластной Риму территории становится как бы его правой рукой по чисто военным вопросам обороны границы от лузитан. Вне её - вопрос уже отдельный и интересов вождя Онобы напрямую не затрагивающий. Там ему никто ничего не обещал...
Но особенно ценна долина Тинтоса не сельскохозяйственными угодьями в низовьях, которых и не разовьёшь толком без усмирения лузитан, а своими верховьями, где расположены древние тартесские ещё рудники. Именно там закладывалось металлургическое процветание Тартесса, на котором он в своё время и поднялся. Сейчас они в основном уже выработаны - те богатые руды, которые разрабатывались легко и давали много металла минимальными усилиями - и интереса для Рима не представляют. Вот золотые копи - есть в верховьях Тинтоса и такие - это другое дело, их-то римляне однозначно к рукам приберут, когда руки до этих мест дойдут, а бедные по сравнению с кордубскими медные - едва ли. Я ещё на том медном руднике близ Кордубы, где проходил первый этап нашей службы Тарквиниям в качестве наёмной солдатни, обратил внимание на добываемое сырьё. Специально не интересовался, меня ведь конечная продукция интересовала, причём эксклюзивная, а не ширпотребовская, но когда охраняешь и сырьевую добычу - невольно ведь присмотришься и к сырью. Тем более - Серёга ведь рядом был, которому ж тоже хоть в чём-то значимость свою подчеркнуть хотелось, а в этом он как раз шарит - вот и просветил маленько. Медные руды в Испании - в основном колчеданные. Как этот медный колчедан выглядит, я и по школьному курсу экономической географии помню - показывала географичка образец. Серёга и формулу называл - я её, конечно, не запомнил, потому как ни к чему тогда было. Только и мечтать было рядовому наёмному солдату-арбалетчику, что о собственном медном руднике, гы-гы!
Запомнился только состав - кроме меди там ещё сера и железо. Короче - комплексная медно-железная руда, после извлечения меди годная ещё и для добычи железа. Теоретически, поскольку хватает в Испании, по словам Серёги, и куда более богатого железом магнитного железняка, и бедными по сравнению с ним рудами местные металлурги не заморачиваются. Они и ради меди-то, куда более дефицитной и ценной, этот колчедан разрабатывают неохотно - из-за выделяющегося при выплавке ядовитого сернистого газа. В имперские времена будут из-за этого печи с высокой трубой сооружать, а пока, выработав богатую жилу с большим числом медных самородков, месторождение забрасывают и на другое переходят. Ну, крупные металлодобытчики, выдающие продукцию на продажу. Мелочь-то, для таких добытчиков неинтересная, ещё осталась и здесь, и её продолжают разрабатывать местные для местных же нужд. У тех же Митонидов, например, гадесских, как раз где-то неподалёку тот ихний медный рудник был, где они свою чёрную бронзу выплавляли - кажется, единственный из крупных, только за счёт той чёрной бронзы и не заброшенный за нерентабельностью. Собственно, он и теперь никуда не делся, просто с некоторых пор он уже не Митонидов, а Тарквиниев. Но туда мы сейчас заезжать не собираемся - незачем такое эксклюзивное производство перед посторонними засвечивать. Строго говоря, о нём и мне знать не полагается, и знаю я лишь потому - и лишь о самом факте его существования где-то здесь, что служим мы Тарквиниям давно уже не первый день и не первый месяц - кое в чём поучаствовали, кое о чём краем уха слыхали, а кое-что и сами вычислили. В общем, имели к данному вопросу кое-какое косвенное касательство, скажем так. Но мне как-то и ни к чему - чего я там не видел после кордубского-то рудника?
- Вот здесь прямо вдоль берега реки можно насыпать небольшой вал и поставить на нём два плетня с землёй и камнями между ними, - просвещал пацана наш босс, - И так - вдоль всей всей границы. Не сразу, конечно, постепенно...
- Плетни... А почему не частокол, досточтимый?
- На частокол ты весь лес кругом сведёшь, а лузитаны его всё равно сожгут или повалят. Где новых брёвен на его восстановление напасёшься?
- Так ведь плетни разбойникам даже жечь не понадобится. Топорами порубят и копьями разворошат. Да даже и так легко перелезут...
- Перелезут, но не так быстро. Конницу им будет провести ещё труднее - это и в самом валу придётся проход для лошадей ворошить - сильный отряд нескоро переберётся. А ещё труднее им станет угонять к себе захваченный у крестьян скот. Погоня ведь на хвосте, им быстро уходить надо, а как тут быстро при таком заторе? Пару раз сбегут, бросив большую часть добычи, а на третий призадумаются, стоит ли вообще идти. Так это даже если уйдут от погони, а кто ж их так легко отпустит?
Идею "римского" лимеса, до которой самим римлянам допетривать ещё более двух столетий, мы с Фабрицием обсуждали ещё в ходе черновой проработки наших далеко идущих планов. Естественно, никто и не собирался сооружать для римлян целый Адрианов вал вдоль границ Дальней Испании. Захотят - пусть сами заморачиваются и надрываются. Будь такое в наших планах - не пожалели бы ради такого дела и окрестных лесов, которые можно, вдобавок, и с той стороны сводить. Как раз это не посвящённый в наши планы сын Миликона и пытается сейчас втолковать нашему "досточтимому", а тот предлагает ему обсудить данный вопрос с отцом, которому его в конечном итоге и решать. Нам же с ним - зачем этот лимес ЗДЕСЬ? И зачем нам сводить без пяти минут СВОИ леса? Ну, не без пяти минут - это я сильно утрирую ради красного словца, скорее - без пяти месяцев, а может быть, даже и лет - это как пойдёт подготовка, в темпах которой не всё зависит от нас. А пока она идёт - нам нужно не ПОСТРОИТЬ лимес, а ОБОЗНАЧИТЬ стремление отгородиться им от беспокойных соседей. Прежде всего - для римлян, которые должны увидеть неподдельное служебное рвение переселённого на эти земли подвассального вождя. Если посмеются над его фортификационными потугами и САМИ посоветуют ему бросить эту блажь и заняться настоящим делом вроде подготовки сильного войска и нанесения ответных ударов по разбойничьим гнёздам - тем лучше. Меньше потом будут задавать дурацких вопросов, на которые им нелегко будет дать устраивающий их ответ...
- Голых баб на пляже в неё не поразглядываешь, - напомнил я ему, протягивая свой единственный пока в этом мире и весьма далёкий от совершенства оптический прибор, - Картинка в неё видится - ну уж очень сильно на любителя.
- Ну, считай, что я сейчас как раз такой любитель. Да ещё и с извращёнными наклонностями...
- Ты? Дык, вроде, за тобой такого не водится - солидный семейный человек.
- А мне вспомнилось что-то, как меня начальство в армии дрючило, - проговорил спецназер, вглядываясь во что-то среди отдалённых зарослей, - Ну и захотелось самому кого-нибудь вздрючить во все дыхательные и пихательные. И там, мне что-то сильно кажется, есть подходящий для такого случая бабозаменитель...
- Птицы, - пояснил Васькин, тоже всмотревшийся в ту сторону, - Беспокойно себя ведут...
- Ясно! - я тоже всмотрелся туда же, куда и они - в натуре, пернатые там какие-то нервные, - Так, Володя, ты бы всё-таки не так явно в одну и ту же сторону глядел, надо бы и в другие немножко - ну, для приличия...
- Понял! - отозвался тот, переводя трубу заметно левее и старательно изображая живейший интерес к кусту чего-то немилосердно колючего вроде нашего боярышника, где уж точно никто не мог ныкаться. Туда же примерно и мы с Хренио уставились, на самом деле косясь в прежнем направлении. И не зря - шевельнулись там ветки, подозрительно шевельнулись...
- Да, скорее всего, просто разведчик, - согласился наш испанский мент.
- Не один, - поправил Володя, - Я засёк троих и не уверен, что это все. Млять, "винторез" бы мне сейчас сюда! Хрен с ним, пускай даже без оптики! Или даже хотя бы старенький добрый АПБ на худой конец! Далековато для него, но можно было бы попробовать...
- Ага, размечтался! - весь наш ручной огнестрел, если не считать не подлежащего "засветке" пистолета Васкеса, пока-что ограничивался лишь кремнёвыми дульнозарядными пистолями весьма скверного качества, из которых попасть дальше, чем на десяток метров - ну, надеяться-то можно, но всерьёз рассчитывать я бы не стал. А этот скот тут сыпет соль прямо на открытую и кровоточащую рану - ага, горстями, млять!
- Уж и помечтать нельзя! - фыркнул наш хулиган.
- Можно. Иногда даже нужно. Но о ТАКИХ ништяках - да ещё и в такой момент - лучше "тихо сам с собою", ладно?
- Ладно уж - чего только для тебя не сделаешь! Ты фильм "Охота на тигра" смотрел - ну, про Шерлока Холмса который? Так вот, мечтаю "тихо сам с собою правою рукою" - так и быть, всего лишь о той "духовушке", с которой тот полкан Моран на того Холмса охотился...
- Млять! Сука! Урою!
- В карты или в шашки?
- В поддавки, млять!
- Понял! Только не это, гы-гы!
Охрана у нас солидная, и мы можем позволить себе позубоскалить. Хоть и не мозолят бойцы нам глаза, изображая - в учебно-тренировочных целях - полное алиби, держатся они неподалёку и ворон уж точно не считают. Численность противника мы прикинули человек в пять самое большее - чего тут опасаться? Не ожидая от лузитанской разведгруппы, высланной наверняка для простой разведки, а не для диверсий, ничего худого, мы бы и ещё попикировались подобным образом, но наши секьюрити, похоже, слишком уж качественно изобразили алиби, а этих оказалось существенно больше, и они решились...
- Млять! Уроды! - я едва успел прикрыться цетрой, иначе точно словил бы стрелу хлебалом, - Берегись!
- Ух ты! Мыылять! Уважаю! - стрела, предназначенная Володе, пришлась ниже, но дёрнувшийся под её ударом щит задел его окованным краем по подбородку.
- Мылять! - отозвался и испанец. Со щитом он не угадал, и "его" стрела тюкнула его в плечо, обтянутое вполне приличной и даже почти шикарной для этого мира бронзовой кольчугой. Ладно, фингал не в счёт, главное - цел.
Тут дела были явно не столь уж плохи, и я метнулся к начальству, которое, как я заметил ранее, утруждать себя лишней тяжестью поленилось:
- Фабриций! Держи! - я протянул ему свою цетру, - Да держи ж ты, орясина, млять, досточтимая! А ты, вождёныш, млять, недоделанный, чего глядишь? Пригнись на хрен! - и мы с боссом пригнули Рузира не очень-то учтивым образом - кажется, даже слегка уронили мордой лица в землю...
- Ааа, млять! - заметив, что я остался без щита, кто-то из лузитанских стрелков вообразил, что теперь меня можно сделать. Хрен он угадал, конечно, моя кольчуга - вообще эксклюзив, но тюкнула стрела чувствительно.
- Амбон! Мать твою за ногу! Арбалет! Кудда, болван! С рычагом и болтами! Нну, оррясина, млять! - мой слуга, растерявшись, чуть было не ломанулся ко мне со снятым с конского вьюка ОДНИМ только арбалетом, без болтов и "козьей ноги", - Да пригнись ты, подстрелят же на хрен!
Примеру Амбона, не дожидаясь особого приглашения, последовали и слуги Володи с Васькиным, а оба раба Фабриция кинулись к хозяину с его дорогим чешуйчатым панцирем. Мы же, вооружившись наконец достойно, занялись разухарившимся не по делу противником. И пора было - лук не в пример скорострельнее арбалета, и стрелы лузитан доставляли нам немалое беспокойство.
- Ухх! Урроды! - если бы не подол кольчуги - млять, кастратом меня сделать решили, что ли?! Ну, держитесь теперь!
Скорострельность - дело хорошее, но за неё лучник расплачивается тем, что стреляет стоя, в лучшем случае - с колена. Мы же, имея на своих арбалетах стремя для упора ногой и "козьи ноги", могли и усесться на пятые точки, что мы и сделали. Да и прицельнее арбалет. Словив мой болт солнечным сплетением, сложился пополам тот приколист, что вознамерился лишить меня самой ценной части мужского организма. Целил-то я ему туда же, куда и он мне - ага, око за око, а хрен за хрен, да он, сволочь, нагребал меня - как раз на колено опустился. Ладно, хрен с ним, и так сойдёт для сельской местности. Так, хлебалом не щёлкаем, быстренько перезаряжаемся...
- Дзинь! - ещё одна стрела звякнула по моему шлему. Мозгами я вообще-то тоже дорожу, так что этот деятель сам себя назначил следующим. Пока я его высматривал и выцеливал - на сей раз без мелочного юридического буквоедства, уложили по одному и наши. Тут и я подловил наконец "своего" - и не понял юмора. Я ещё рычаг не спустил, а разбойник рухнул мордой вперёд, и стрела в его шее ну никак не смахивала на наши арбалетные болты. Да и некому там было стрелять, из арбалета-то - все три тут у нас.
Тут нарисовались среди нас и бойцы нашей охраны, в том числе три обученных ещё в Карфагене лучника с луками лузитанского типа, которые сходу включились в перестрелку. Только что-то маловато людей, нас же гораздо больше сопровождало... А, млять! Понял!
- Володя! Хренио! Хорош стрелять! Своих побьём на хрен! Там уже наши работают! - только я до них докричался - по-русски, конечно, как ко мне подскочил один из наших "сержантов":
- Хорошо бы прекратить стрельбу, почтенный - там уже наши...
- Да, уже прекращаем, - кивнул я ему, - Я что-то не вижу Бената - он тоже там?
- Там, почтенный.
Ну, раз Бенат там - можно успокоиться и даже слегка расслабиться. Этот кельтибер, можно сказать, родился на войне, и уж своё-то дело знает. И в кулхасовском мятеже под Кордубой отметился, и с нами потом в Африке, да и до того салажонком явно не был. Вряд ли старше меня по годам, но по боевому опыту - чувствуется, что явно не опытом означенным мне с ним есть смысл меряться. Мозгами, а главное - их содержимым - другое дело. Ну так потому-то я и в этом уже мире вылез в какие-никакие, а "водители руками", а он по-прежнему лихачит в стычках, поражая виртуозным владением фалькатой. Ну, не одной только фалькатой, особенно последнее время, но в основном ей. Тоже неглуп, давно уже "сержант", а не рядовой рубака, ну так и за мной ведь при случае тряхнуть стариной не заржавеет - как сейчас, например. Надо будет - и мечом поработаем, тоже не вчерашние пейзане, и обращаться с ним умеем. Но это по широкой специализации, скажем так, а узкая у каждого своя...
А вот и сам Бенат - ага, довольный как слон:
- Вас, досточтимый с почтенными, даже на короткое время без присмотра оставить нельзя! Обязательно вляпаетесь в какую-нибудь передрягу, гы-гы!
- Да, мы - такие! - отшутился Фабриций, - Лезем, куда не просят, путаемся у серьёзных людей под ногами, да ещё и учим их их же собственному ремеслу!
После того, как все отсмеялись, кельтибер доложил:
- Их был всего десяток - семеро обстреляли вас, а вот эти трое были дальше в лесу при лошадях. Только этих и удалось взять живыми - стрелки, кого не перестреляли, дрались отчаянно, так что их пришлось завалить. И так одного убитым потеряли и двоих ранеными - зачем нам лишние потери?
- Ты правильно сделал, - успокоил его босс, - Трёх пленников достаточно.
Эти трое были здорово помяты, но тоже не выглядели вышедшими просто погулять. Из молодых, да ранние, как говорится. Представляю, каково было брать их тёпленькими, не имея права покрошить на хрен в капусту! Явно пришлось тупо числом их давить, и хорошо ещё для стычки с такими бандюганами отделались...
Лузитанский язык мало похож на турдетанский, а пленная троица упрямо играла в "моя твоя не понимай". Поэтому к их допросу я особо и не прислушивался, предоставив дело владеющим их языком профессионалам, и только когда стало ясно, что эти и по-лузитански предпочитают играть в героев-молодогвардейцев, что предполагало долгие и нудные пытки, а затем - ещё более нудный разбор выпытанного с выделением крупиц правды из потоков ругани и вранья, я решил вставить и свои двадцать копеек. Я не знаю, когда и кем изобретено сажание на кол. Одни говорят, что с глубокой древности известно, другие - что со средневекового Востока пришло. Так или иначе, среди известных и практикуемых законами древнего Рима способов казни этот вид не встречается, да и вообще в Западном Средиземноморье тоже. Я подобрал с земли палочку, заострил её конец кинжалом и объяснил суть идеи Фабрицию. Тот прихренел, затем, въехав, прикололся. Это - с этими - МОГЛО сработать. По его приказу пара наших вояк сходила в лесок и вырубила там подходящий кол - ага, осиновый. На осине я настоял исключительно ради хохмы. На глазах у пленников у кола обрубили сучья, не особенно стараясь сделать его гладким, затем заострили. После этого я подсказал расколоть остриё крест-накрест. А потом я стал рассказывать - по-турдетански, старательно подбирая слова и терпеливо ожидая, пока переводчик переведёт пленникам внятно и доходчиво на лузитанский. Сначала я рассказал о том, как будет выкопана глубокая и узкая яма, как будут приготовлены деревянные распорки, которыми кол будет закрепляться в ней вертикально - но не сразу, а уже "после того". Затем рассказал и о "том самом" - как первый из них - мы ещё не решили, кто именно - будет поставлен в гордую позу рака и куда именно ему будет заколочен этот кол. Неглубоко, всего на локоть примерно, больше ведь и не надо. А вот после - ага, вместе с насаженным на него куском орущего от боли и ужаса мяса, этот кол будет установлен и зафиксирован вертикально в означенной яме. С долгим, очень долгим ожиданием завершения процесса. Не только переводчик и остальные бойцы, но и наши, знавшие в принципе об этой казни, прихренели, пока я рассказывал. А уж как прихренели лузитаны, для которых обсуждаемый вопрос был ни разу не чисто теоретическим! Если, конечно, не останется других путей к консенсусу...
Ни трусами, ни слюнтяями они не были. Излюбленное римлянами в более поздние времена, а пока только недавно вошедшее у них в моду распятие на кресте - тоже далеко не образчик гуманизма, но встречались среди лузитан такие, кто выдерживал эту казнь с честью. Точнее - будут встречаться лет эдак через пятьдесят. Так что, думается мне, не столько мучительность "предлагаемой" им расправы сломила их, сколько её очевидная позорность. Смерть через "опускание" - что может быть унизительнее для таких гордецов? Заметно сбледнув, похлопав глазами и попереглядывавшись, они заговорили - тем более, что никому и не требовалось от них никаких сокровеннейших военных тайн горячо любимой Лузитании. Так, по мелочи только. Мелочи меня не интересовали, и я снова предоставил дело профессионалам.
- Хвала богам, не из ликутовской банды, - сообщил мне босс главный результат допроса, - Другая банда из числа соперничающих с ним. Решили, что здесь, где недавно был уже набег, повторного не ждут, а ждут в других местах, где и засады им устраивают, вот и вообразили, что здесь пройти будет безопаснее.
- Не так уж и глупо рассудили, досточтимый, - заметил я, - В самом деле ведь их здесь не ждали. Не принеси сюда нелёгкая нас - по совсем другому делу - этот номер вполне мог бы у них пройти.
- Пожалуй, - задумчиво изрёк непосредственный, - Кстати, Максим! Что такое "на хрен" и "милять", я уже знаю. А что такое "оръясинья"?
- Орясина? Ну... гм, - я вспомнил, как чехвостил его - по-русски, конечно - за непонятливость, когда всучивал ему свой щит. Вот, млять, попал!
- Я догадываюсь, что это тоже что-то не слишком почтительное, ха-ха! Не смущайся - я понимаю, что на войне не до хороших манер, и вовсе не сержусь. Мне просто интересно. Так что это такое?
- Ну... гм... В общем - дубина, досточтимый. Тяжёлая, твёрдая, часто суковатая...
- И не блещущая ни умом, ни сообразительностью, ха-ха! Понял, теперь буду знать!
Нет, приятно всё-таки, когда начальство всё понимает и воспринимает с юмором. В прежней жизни нечасто такое попадалось...
Потом решали судьбу пленников. Пощады им, конечно, никто не обещал, да они и не просили. Можно было бы, конечно, продать их в рабство, как наверняка поступили бы римляне, но много ли дадут за трёх буйных и опасных в обращении рабов? Просто отпустить - тоже не годится. Не тот воспитательный эффект получится. Будь они из шайки Ликута - тогда другое дело, такой жест доброй воли он бы понял и оценил правильно, а так - зачем? Каждый лузитанский разбойник, сходивший в набег на земли турдетан и вернувшийся оттуда живым - ходячее доказательство того, что это - МОЖНО. В натуре на колья их сажать никто, конечно, не собирался, на крестах распинать по новому римскому обычаю - так пока-что мы ещё не римляне, вроде. Подумав, Фабриций рассудил, что раз эта земля относится к будущему городку Миликона, которым тот и будет править вплоть до задуманной нами на перспективу наступательной операции, а с нами здесь присутствует его сын и наследник - пусть Рузир и постажируется как раз в исполнении отцовских функций. Кому ж ещё замещать отсутствующего отца, как не сыну-наследнику?
Напыжившийся от гордости пацан приступил к исполнению судейских полномочий вождя. В качестве отсутствующих, но полагающихся для участия в суде старейшин он задействовал нашего босса, нашу троицу и "сержантов" из нашей охраны. В свидетелях, тем более, недостатка не было. Факт нападения с целью убийства был налицо, грабительских целей проникновения на турдетанскую территорию пленники не отрицали, так что дело о разбойном нападении было совершенно ясным. Факт исключительно турдетанской юрисдикции на турдетанской территории тоже сомнений не вызывал. Даже с учётом римской верховной власти римские законы официально действовали только на территории римских и италийских колоний, прочие же подвластные территории управлялись собственными правительствами по собственным законам и обычаям. Ни римскими наёмниками, ни союзниками, ни тем более гражданами захваченные в плен бандиты не являлись, так что никакого римского суда им не полагалось даже теоретически. Да и смысла претендовать на него - тоже.
- Если негодный злодей грабежом иль разбоем
Подло живёт, потакая преступным желаньям,
Право убить негодяя доступно любому
Или повесить на дубе - другим в назиданье, - торжественно продекламировал "вождёныш" соответствующую характеру преступления уголовную статью.
- Складно у них звучит! - заметил Володя, - Прямо как стихи!
- Почему "как"? Это и есть стихи, - ответил я ему, - Велтур же у меня на даче рассказывал нам, что у турдетан все их законы в стихах.
- Ага, вспомнил - это когда ты его нашим законом Архимеда уел. А вообще - молодцы, умно придумали - легко запоминать. А один кто-то забудет, так другие напомнят.
- Точно! И прикинь, это же на хрен не нужна целая орава адвокатов с юристами и всеми прочими ивристами, которые обдерут тебя как липку по любому пустяковейшему вопросу. Знаешь анекдот про адвокатов - отца и сына?
- Ну-ка, рассказывай!
- Ну, короче, адвокат-отец уехал в отпуск, а дела своей конторы поручил вести взрослому сыну-компаньону. Возвращается с отдыха, а сынуля ему гордо докладывает: "Папа, я тот бракоразводный процесс, что ты двадцать лет ведёшь, в два дня разрулил!" А папаша - задумчиво так, с расстановочкой: "Экий ты у меня быстрый, сынок! Я на этом процессе наш дом построил, все наши машины дважды сменил и тебя, бестолочь, выучил!"
Спецназеру пришлось отвернуться, дабы его смех не был слишком уж заметен окружающим, да и менту тоже - а то хрен их знает, аборигенов этих, какие у них тут санкции предусмотрены за неуважение к суду. Потом Васкес заметил:
- Всё-таки нехорошо как-то. Обвиняемый должен иметь право на защиту.
- Брось, Хренио! При простых и понятных всем законах обвиняемый вполне может защищаться и сам, и не нужно ему для этого никакого адвоката, - эти западники прямо-таки зациклены на своей сложной и навороченной юриспруденции, с которой в натуре без профессионала хрен обойдёшься. Хотя - что греха таить? У нас, что ли, с этим так уж сильно лучше? Догнали Запад, млять, того и гляди - перегоним на хрен!
- Но ведь они же иностранцы! Я не вижу, чтобы им кто-то переводил!
- Да понимают они. Взгляни, вон тот крайний слева, постарше который, уж больно внимательно вслушивается. Знает он турдетанский, просто на допросе дурака включал. Да и оба других хоть с пятого на десятое, да понимают - слов ведь общих не так уж и мало. Ты ведь понял тогда, в самом начале, Акобала - с трудом, не сразу, не всё, но суть понял. Хотя, сам ведь прекрасно знаешь, что твой баскский здорово от турдетанского отличается. Вот и они точно так же. Ну и не может же такого быть, чтобы все их предшественники ходили в набеги удачно. Кто-то, да попадался, кого-то, да вздёрнули - должны были знать, на что идут.
- Ну, может, ты и прав. Хотя... Они ведь даже не участники нападения на нас - так, пособники, лошадей сторожили. А их судят как настоящих бандитов.
- Сегодня эти сторожили, а те нападали, а завтра поменялись бы - какая разница? Да и простые тут законы, Хренио. Состоял в разбойничьей шайке, участвовал в разбойничьем набеге - значит, разбойник. А раз разбойник - повесить "высоко и коротко".
- У нас это тоже так формулируется - "высоко и коротко", - машинально подметил испанец.
- Это стандартная латинская формулировка, я как раз её и передразнил.
И тут мы все втроём едва не прыснули в кулаки. Пока мы обсуждали вполголоса по-русски турдетанское судилище, оно уже закончилось, и Рузир торжественно огласил приговор:
- Негодяев, виновных в разбое, повесить высоко и коротко! - ага, мы и сами в осадок выпали, именно так и сформулировал - "высоко и коротко"!
- Ты, кажется, только что говорил, что это латинская формулировка? - хмыкнул Володя, - Тогда она должна быть римской, а не местной, а что мы слышим в реале?
- Я тоже прихренел не меньше твоего, - заверил я спецназера, - Хотя - кажется, понял - вроде, логично вырисовывается...
- А чего понял-то и чего вырисовывается?
- Ну, у римлян традиционное повешение, кажется, не в ходу. Появится только в имперские времена, и ближе к поздним, а пока у них повешение - это одно из неофициальных названий распятия на кресте. Удушение верёвкой им известно, но именно удушение, без виселицы. А настоящее повешение - не ихнее, у кого-то переняли. Может, у германцев, может - у кельтов...
- Скорее, у кельтов, если не исходно испанское - уточнил Васькин, - Германцы далеко, кельты близко, а турдетанам эта казнь, как видите, прекрасно известна.
- Однозначно, - развёл я руками, - И тогда получается, что и формулировка "высоко и коротко" - либо испанско-иберийская, либо кельтская, а римляне её, выходит, просто собезьянничали у кого-то из них, да на латынь перевели.
- Получается так, - пожал плечами Володя.
Не знаю, как с этим обстоит дело у цивилизованных греков с римлянами, а в иберийской Испании приговорённых долгим ожиданием казни не мурыжат. Могут, конечно, отложить до утра, если есть где держать под замком и стражей, а суд только вечером закончился, но у нас-то указанное действо происходило среди бела дня и не затягивалось излишней бюрократической волокитой. А в силу самоочевидности ожидаемого приговора подходящие для его исполнения деревья с крепкими сучьями были присмотрены и выбраны заранее. Выбирали их с таким расчётом, чтобы казнённые висели не рядом, но и не слишком далеко друг от друга. Нужно было, чтобы всех троих было хорошо видно отовсюду с той стороны. Ведь в чём главный смысл виселицы, как и финикийско-римского креста? В наглядности. Чтобы вороны не разоряли огород, вокруг него развешивают убитых ворон. И с обезьянами надо точно так же - чтобы бандиты призадумались, стоит ли им лезть туда, куда их никто не приглашал, на их пути должны висеть казнённые бандиты.
В полном соответствии с этим принципом назидательной наглядности трёх лузитанских разбойников и вздёрнули - ага, высоко и коротко. Кстати - никто, надеюсь, пищу не принимает? А то, если кто не в курсах, организм в момент гибели утрачивает способность контролировать некоторые из своих функций...
- Могли бы и сводить их просраться напоследок! - буркнул Володя, когда мы отошли, дабы не наблюдать этих физиологических подробностей и не нюхать сопутствующего им кумара.
- Да, зрелище - на очень сильного любителя, - поддержал Хренио.
- Так я ж разве спорю, господа? - хмыкнул я, - Но в этом-то ведь и главный воспитательный смысл. Просто убить в бою - это война, которая всё спишет. Прирезать после боя, пускай даже и с особым садизмом - это беспредел, который тоже война спишет. А вот так вот - спокойно, вдумчиво и наглядно - это правовое государство. Мы ведь, надеюсь, правовое государство собираемся на этих землях строить?
Тут-то и проявилась нагляднейшая разница между русским и западноевропейским менталитетом. Испанец глубокомысленно покачал головой, хотя перед этим тоже характерно хмыкнул, а спецназер и вовсе заржал, схватившись за живот, да и я ведь сам не без труда сдерживал смех. Сам ржал точно так же, когда при мне в первый раз так пошутили. Хотя - как говорится, в каждой шутке есть доля шутки...
- Но вот так-то зачем - в говне-то? - поинтересовался Володя, отсмеявшись, - Я всё понимаю, но это уж перебор.
- Ну, не скажи - для кого как. Для нормальных людей - может и перебор, а для дикарей нужен наглядный урок. Умереть красиво и героически - это одно, и этим их не проймёшь, а вот так, обоссавшимся и обосравшимся - совсем другое. Ссутся и срутся ещё и от сильного страха, и это тоже прописано в обезьяньей подкорке. И совершенно не вяжется с героической разбойной романтикой, скажем так. Долго они, конечно, не провисят - не удивлюсь, если уже этой ночью соплеменнички и товарищи по банде подъедут, снимут их и захоронят как положено по обычаю. Но пока будут снимать - и нанюхаются, и извозюкаются - ага, в этом самом. И со всеми сопутствующими ассоциациями. И чем конструктивнее они поразмышляют об этом - потом, как-нибудь на досуге - тем лучше.
- Это всё понятно, - проговорил Васкес, - Но я вот пытаюсь взглянуть на нас как бы со стороны, и меня не радует то, что я вижу. Смотрите, что получается. У нас на глазах судят и приговаривают к смерти людей - пусть преступников, пусть достойных своей участи - но людей, таких же, как и мы сами - а мы с вами шутим и смеёмся. Их вешают - а нам снова весело. Даже местные серьёзны, а мы ведь с вами - цивилизованные люди...
- Ага, были в прежней жизни. Я - в Подмосковье, ты - в Кадисе. А здесь нам - не тут, Хренио. Здесь античный мир, и даже в нём мы сейчас не в Афинах, не в Александрии и не в Карфагене.
- Мы на войне, и это нормальное военное озверение, - добавил Володя, - Тут так и надо - с юмором, пускай даже и с таким, а не то - крыша запросто съедет на хрен. Это местные привычны, всю жизнь так и живут, а нам - только так и надо.