Аннотация: Опубликовано в авторском сборнике "О бедной подруге замолвите слово".
Архипыч вполголоса выругался и зашлепал по воде к дальней стене подвала, где в кромешной темноте сочились влагой стояки и вентили. Мутно-желтая лампочка под низким потолком, облепленная паутиной, лениво разгоняла тьму у выхода, и ответвления от основного коридора хранили во мраке сырые, промозглые подвальные тайны.
Для Архипыча в подвалах не таилось ничего особенного, потому что был он сантехником в третьем поколении, да еще с приличным стажем, и направлялся к яростно шипящему в потемках вентилю. Подвал подтопило, из-под воды проглядывали островки, и Архипыч ступал по островкам, хотя всегда ходил в резиновых сапогах. В конторе шутили, будто он и спит в сапогах, прямо как мифический житель Севера в лыжах.
В нужном углу Архипыч пристроил фонарь на трубах, облапил вентиль мозолистыми клешнями и повернул, но вместо того, чтобы заглохнуть, бьющая из трубы струя воды только усилила напор. Архипыч без особой злости чертыхнулся и провернул в другую сторону. Вода забила еще сильней.
- Что за черт? - буркнул под нос Архипыч, но в какую бы сторону ни крутил вентиль, вода только набирала силу, пока не переросла в злой упругий веер, брызжущий с громовым воем во все стороны. Трубы сотрясались от напряжения.
По стене заметались зловещие тени, Архипыч обернулся и увидел, что лампочка под потолком в конце коридора раскачивается туда-сюда, будто кто ее подпихивает. Фонарь свалился с труб и погас. Архипыч крепко выразил свое удивление и ретировался от обезумевшего вентиля, потому как в баталиях промок до нитки.
- Надо бы инстрУмент принести, - пробормотал он, недоумевая, почему оставил 'инстрУмент' 'наверху'.
Вода меж тем прибывала, но островки по-прежнему торчали. Архипыч попрыгал прямо по ним, оступился и неожиданно провалился в воду по самую грудь. Ругаясь на чем свет стоит, бедняга побрел было к выходу, да вспомнил про разбитый фонарь и обернулся. Стена позади уже была завешена оборванными шторами, а из-под штор что-то выползало, натужно сопя и отдуваясь. Понятно, что бомж, однако Архипычу стало неуютно. Он звонко поскреб щетину, подумал, решил не досматривать до конца, плюнул и пошел восвояси. У выхода уровень воды понизился, зато что-то стало цеплять за волосы. Архипыч обмахнул рукой голову и вляпался в паутину.
- Позаплели всё, паршивцы, - сердито буркнул он, поднял глаза и увидел роскошные занавеси черной, застарелой паутины, за которой и потолка видно не было. Выход тоже весь зарос паутиной, щедро утыканной пауками, словно пудинг изюмом. Архипыч остановился, раздумывая, чем бы ободрать это безобразие, но тут из ближайшего ответвления раздались отдаленные хлюпающие звуки и утробные завывания, прерываемые совсем уж замогильными голосами с эхом, неразборчиво вещающими о чем-то непонятном. Звуки приближались. Послышался короткий хохот, который перешел в задыхающийся кашель. В груди Архипыча что-то приподнялось и ухнуло вниз, сковав чресла. Архипыч, однако, в паутину лезть побрезговал и быстренько нырнул в коридор, из которого, как он знал, можно выбраться на улицу через окошко. Сильно мешали полные воды сапоги, но выливать ее, похоже, было некогда. Коридор оказался богат на повороты, да еще, судя по звукам, нечто завернуло сюда же за сантехником.
После отчаянных петляний по поворотам Архипыч нашел таки окошко и с трудом в него протиснулся, однако вместо улицы он обнаружил тесное помещение с люком в потолке и обвалившуюся лестницу и вспомнил, что отсюда надо подняться еще на три этажа, а целых лестниц здесь не водилось с незапамятных времен. Сзади догоняли вой, скрежет, шлепки и громкая икота. Архипыч полез по изломанной лестнице, с трудом подтягивая ноги в сапогах с водой, и мерещились ему бомжи-убийцы с топорами. Кое-как преодолел он один этаж, потом другой, а когда полез по лестнице через третий к выходу, это что-то высунулось из люка и пронзительно завизжало. Архипыч взвыл от страха, матюкнулся и поднажал, и успел бы, да подвели неподъемные сапоги, и из-за этих самых сапог его догнали и с визгом схватили за ногу. Архипыч завизжал сам, задергался и замахал руками, но его что-то очень сильно сковывало...
Одеяло! Архипыч отшвырнул одеяло и обалдело огляделся. Рядом на полу надрывался старый будильник, верой-правдой служивший с 'лохматых' времен.
Архипыч с облегчением перевел дух, повозился на полу, вытер со лба испарину и в четыре приема забросил непослушное одеяло на кровать. Тут он вспомнил, что лезть ему сегодня в затопленный подвал, потому что был он сантехником в третьем поколении, да еще с приличным стажем. Расстроился, что нельзя забраться обратно под одеяло и поспать еще часиков эдак...