Опубликовано в авторском сборнике "О бедной подруге замолвите слово".
После совещания Лиза так и не включила телефон, и спохватилась, когда уже подруливала к дому. Стоило только притиснуть кнопку, как тут же посыпались сообщения: звонил муж, и по сотовому, и с домашнего. Встревожившись, она стала звонить сама, но муж не отвечал. Явно что-то случилось, и Лиза, выскочив из машины и на ходу запахивая расстёгнутую шубу, рысью побежала домой.
Дверь в квартиру оказалась открытой. Испугавшись уже всерьёз, Лиза переступила родной порог и вопросительно позвала:
- Серёж? Серёж, что случилось?
Муж не откликнулся. В квартире было тихо, только из ванной доносился слишком шумный плеск, будто под душ залез бегемот, да ещё странные звуки, то ли плач, то ли стон. Лиза, не снимая пальто, устремилась туда. Дверь была распахнута, из душа хлестала вода, спиной к выходу рядом с ванной стоял одетый, мокрый с головы до ног Сергей, плечи ему обнимали две руки - пальцы вцепились в рубашку мёртвой хваткой, а о плечо билась раскосмаченная светло-русая голова. Несомненно, голова принадлежала Марине. Подруга издавала истерические стоны с громкими всхлипами, точно деревенская вдова над покойником. Рыдает, что ли? Маринкина голова поднялась над плечом Сергея, и Лиза едва узнала свою подругу.
Всхлипы мгновенно прекратились. Лиза прыжком отскочила от двери и попятилась в коридор.
- Лиза! - крикнул из ванной муж.
Бестолково прокрутившись вокруг собственной оси, обманутая жена, задыхаясь, ринулась вон.
- Лиза, вернись! - загремело с эхом уже в подъезде. - Лиза!
Та выбежала на улицу, плюхнулась в машину и поехала со двора. Следом выскочил Сергей. Весь мокрый, он бежал за машиной, что-то кричал, Лиза не слышала.
Какое-то время она ехала, сама не зная куда. Дважды на неё злобно сигналили, и Лиза, сообразив, что может угодить в аварию, приткнула машину к обочине, съёжилась за рулем и стала раскачиваться взад-вперёд. Без умолку звонил телефон, и она его отключила. Перед глазами стояла безобразная сцена в ванной и искажённое лицо подруги, залитое чёрной краской косметики. Лиза, раз за разом созерцая это страшное лицо с демонически сверкающими, безумными глазами в чёрных разводах, вдруг содрогнулась. 'Да что ж такое с Маринкой делается?!' - подумала она. Это была первая мысль после испытанного потрясения, и она вернула способность соображать.
Последнее время Марина жила у них. Недавно у неё развёлся брат и теперь нуждался в жилье, а у Марины была двухкомнатная, и они решили её разменять. Так получилось, что брат её продал, потому что замыслил перебраться в другой город, а деньги обещал на днях перечислить. Ни Лизе, ни Сергею эта история не нравилась. Ничто не внушало бы подозрений, не будь это связано с Мариной. Всё-то у неё было 'не как у людей' - с детства, с самой школьной скамьи. Кругом не везло человеку! Как не выучит урок - обязательно спросят. Как праздник - у Марины расстройство желудка. Если любовь - так непременно несчастная. Зарплата на работе в отделе самая низкая, уж так вышло, и место самое неудобное, отовсюду дует. Кто, как не Марина, может вывихнуть на ступеньках и лодыжку, и шею одновременно? А потому что зачем-то посмотрела назад, когда поднималась, да неудачно. Вечно Марина плакалась Лизе на хроническое невезение, пока та не сообразила, что невезение-то сидит в самой подруге. 'Мариночка, хватит хандрить по любому поводу, ведь всё можно изменить, - увещевала она подругу. - Надо как-то перестраиваться, менять взгляд на жизнь. Будь уверенней в себе - даже походка изменится, и озираться чуть что не будешь, глядишь - и падать перестанешь. На события, на людей смотреть по-другому надо. Ну, с чего ты взяла, что все вокруг плохие?' 'А что, хорошие, что ли?' - с сарказмом возражала Марина. 'Хорошие. Ищи в людях хорошее, что ты всё плохое выискиваешь? Будут вокруг хорошие люди - ведь проще будет, верно?' - 'Причём тут это, если мне даже на светофоры не везёт? Я как будто в 'красную полосу' попала, вот так и ползу по ней'. - 'Хорошо хоть не в чёрную', - пошутила, помнится, Лиза.
Чёрная полоса началась у Марины позже. То ли сработало вечное невезение, то ли комплекс 'несчастной любви', но жизнь с супругом у неё не складывалась. Муж был человеком хоть и посредственным, но неплохим, и Лиза с досадой слушала жалобы подруги. Марина в свою очередь, выслушивая, как Лиза приспосабливается под своего Серёжу и его интересы, посмеивалась и беззлобно обзывала её дурой. Лиза на 'дуру' благоразумно не отвечала. 'Неудачный' брак распался, потом коварная любовь соединила бывших супругов снова, в повторном браке волшебным образом трансформировалась в непримиримую ненависть, и покладистый муж вдруг стал злым и неуправляемым. После второго развода он вывез из остывшего супружеского гнезда всё, абсолютно всё, оставив бывшей только одежду да ещё плинтусы. Даже полки из встроенных шкафов не забыл, вытащил.
- Всю мебель мамочке вывез, чтоб она сдохла, - злобно шипела Марина у Лизы на кухне, сжимая в руке рюмку с коньяком и утирая слёзы. - Одни трусы мне оставил, мародёр.
- Твои трусы свекровке по размеру не подойдут, потому и оставил, - усмехалась Лиза. - Марин, ты ещё дёшево отделалась, ведь избить мог. Не избил? Вот и замечательно. Избавилась от него - перекрестись и забудь.
- Кому я теперь нужна-а, - ревела Марина, - мне уже тридцать, старая я! И ни кола ни двора!
- У тебя квартира есть! А барахло - ну, подумаешь, барахло. Мы с Серёжей что можем, отдадим, остальное наживёшь. Детей ещё нет, вот и купишь всё, что надо.
- И не будет, потому что не от кого, - ревела безутешная подруга, и, похоже, о потерянном супруге она переживала меньше всего.
- Дура ты, дура, - вздыхала Лиза. - Горе луковичное. Всё у тебя будет, ты только депресснячок свой перетопчи и посмотри на мир другими глазами.
- Какими глазами? Если я родилась такая? Невезучая!
- А ты забей.
- На что 'забей'?
- На то, что невезучая. Без шуток. Забей, и всё.
Марина решительно не понимала, что от неё требуется. Так, в 'депресснячке', и перебралась она к подруге, когда брат продал квартиру.
'За что ты так со мной, подруженька ты моя несчастная?' - в изумлении вопрошала Лиза и отчаянно жалела себя. 'Серёжка, а ты о чём думал? Пялился на неё, что ли, всё это время? Ни разу не замечала. Вы ж друг друга знаете, считай, с пелёнок. Зачем тогда за мной ухаживать было, подругой её? А может, я просто дура?'
Ощутив озноб, Лиза включила мотор. 'Они ведь оба знают, что в это время я приезжаю на обед. Ничего не понимаю', - пробормотала Лиза и снова поёжилась. 'А Серёжка? Он же простой, как штакетник, его наперёд просчитать можно. Но этого я никак просчитать не могла. Просто в голове не укладывается. Надо всё же с ним поговорить, никуда не денешься'. Приняв решение и уломав бунтующую гордость, Лиза включила телефон. Посыпались сообщения: Сергей названивал всё это время. Услышав голос жены, он прокричал:
- Лиза, ты где? Я уже всех знакомых обзвонил. Ты куда пропала?
Лиза тяжело вздохнула и проговорила:
- Нам надо поговорить.
- Надо, надо. Давай-ка быстрей домой.
Больше она слушать не стала, отключила телефон. Проверив пропущенные звонки, она убедилась, что подруга всё-таки звонила, но только один раз.
Вопреки ожиданиям, Сергей отнюдь не выглядел виноватым. Он был сильно омрачён и встревожен.
- Я знаю, что ты увидела и что подумала, - сказал он, едва завидев жену на пороге. - И честно, не знаю, что тебе сказать. С Маринкой у меня ничего не было, думай что хочешь, а лучше прими на веру.
Лиза злобно фыркнула и против воли снова вспомнила мокрую спину и вцепившиеся в рубашку пальцы.
- И что, по-твоему, это было? - спросила она сквозь зубы.
- Лиза, её надо найти. Она убежала.
- Убежала?
- Да. Она именно убежала. Один сапог ещё надела, другой подмышкой. Её надо найти, пока она не влипла ещё куда-нибудь.
- Плевать, - бросила Лиза, словно и правда выплюнула.
- Нет, не плевать, - заявил Сергей. - Выслушай меня. Я приехал обедать.
- Да-а-а? - иронически протянула Лиза.
- Перестань! Немедленно перестань и выслушай тогда хотя бы это: Маринкин брат свалил со всеми деньгами.
- Что слышала. Он украл её деньги. И оставил без крыши над головой.
- И где он?
- А кто его знает, где? Маринка явилась вся зарёванная, во-от такая, - Сергей энергично провёл пальцами по щекам, обозначая горькие слёзы. - В полной истерике. Ревёт, я еле разобрал, чего она там лепечет. Тебе звонил, звонил - бесполезно. Думал даже 'скорую' вызвать. По щекам надавал ей. Бесполезно, истерика, и всё, ничего не соображает. Я её сгреб и в ванну потащил...
Лиза с облегчением выдохнула и, зажмурившись, остановила мужа:
- Поняла. Всё. Дальше можешь не продолжать. Ясно. Куда она может пойти?
Сергей в полном недоумении развёл руками. Лиза бросила взгляд в окно, где исподволь подкрадывались ранние зимние сумерки, и сказала:
- Серёж, забери детей, а я съезжу к ней на работу, а потом к её драгоценной маме.
Сергей растерял гонор, заглянул жене в глаза и как-то сразу успокоился.
На работе ничего вразумительного не сообщили. Мол, сорвалась с места и убежала, даже пуховик не застегнув.
- Что опять стряслось у нашей Марины Владимировны? - поинтересовалась начальница отдела. - Не отпросилась, не объяснила ничего. Срочная работа зависла, а у неё вечно не понос, так золотуха...
Марина не стала бы стеснять друзей, не будь её мать первостатейной стервой. Скрепя сердце, Лиза отправилась к ней. Общаться пришлось через порог. Крупная пухлая блондинка в нетяжёлых ещё годах, с полными губами и высокой причёской, Миринкина мама брезгливо разглядывала подругу дочери и на вопросы отвечала с высокомерным достоинством:
- Я свою бессовестную дочь в последний раз видела в прошлом году.
- То есть она не у вас, - уточнила Лиза.
- Милочка, у меня хорошая дикция, - заверила её женщина. - Ты лучше передай своей подруге, что надо бы совесть поиметь, прийти и помыть у матери пол, она же знает, как я болею и как мне тяжело нагибаться. Никогда не думала, что она такой вырастет, я воспитывала её совсем по-другому. Вот так, дорогуша: все годы потратишь на воспитание и детские капризы, денег прорву истратишь, и никакой благодарности за это.
Лиза не удержалась и спросила:
- Вам даже неинтересно, что случилось с вашей дочерью?
- Пусть лучше ваша дочь поинтересуется, что случилось с её матерью! Может, я умерла уже, а она не в курсе.
- Вы прекрасно выглядите, - проронила Лиза.
Человек, сказавшийся больным и даже мёртвым, должен был выглядеть соответственно, но Маринкина мать считала себя женщиной до кончиков ногтей и сарказма не заметила. отчего в ответ она заявила:
- Вот разведёшься с мужем, и тоже будешь прекрасно выглядеть.
'Чтоб тебя приподняло', - изумилась на бесцеремонность Лиза и ответила:
- Коней на переправе не меняют.
И тут же на себя подосадовала: ну какое собачье дело этой противной тётке до её личной жизни? И спросила свысока:
- Так что, привет передать неблагодарной дочке или таки не надо?
- Подите вон.
С тем благородные леди и расстались.
'Вот здесь и проклюнулись корни всех Маринкиных несчастий и неудач, - подумала Лиза, усаживаясь в неостывший салон. - Проросли, налились соком и задеревенели. Как же ей объяснить, как достучаться, чтобы она поняла? Выкорчёвывать надо это безобразие, избавляться от него, иначе не будет ей никакого счастья. Бедная ты моя подруженька, куда же ты могла убежать, куда спрятаться?' Тут зазвонил Сергей, и Лиза схватила телефон.
- Ну что, нашла её?
- Дети дома? - вопросом на вопрос ответила Лиза.
- Дома, дома. Марина нашлась?
- Нет её ни на работе, ни у матери. Серёж, а ты и вправду так за неё беспокоишься?
- Больше всего меня беспокоит, когда ты вернёшься домой. Ты же не успокоишься, пока её не найдёшь.
- Конечно, не успокоюсь, мне же космы ей надрать надо, - горько пошутила Лиза. -Вот как ты думаешь, куда мог уйти человек, которому идти совершенно некуда?
- Не знаю, Лиза. Бросай-ка ты это дело и возвращайся домой.
Вместо этого Лиза поехала на железнодорожный вокзал, но ни на вокзале, ни в привокзальной гостинице подруги не было. Больше искать было негде. И в полицию не пойдёшь, там ведь 'прям так сразу' не ищут. И тут ей пришло в голову посетить дачу.
Дачный посёлок безмолвствовал, охваченный зимней спячкой. Лиза оставила машину на дороге, нашла набитую тропу - кто-то время от времени проверял свои владения - и торопливо потрусила вперёд.
Собственный дачный домик был так же тёмен, как и окружающие, но к нему вели свежие глубокие следы, хорошо различимые в сгустившихся сливовых сумерках. 'Так она всё-таки здесь', - с облегчением подумала Лиза. Она с трудом пошагала по следам, проваливая их ещё глубже и то и дело неловко заваливаясь. Марина тоже падала: то справа, то слева от следов снег был вывален. Запыхавшись, Лиза остановилась и вытащила сотовый, но вместо антенны на экране светилась пустая 'виселица'. Кое-как отдышавшись, Лиза таки добралась до порога. Подруга до неё расшвыряла ногами снег, чтобы войти в домик. Лиза беспрепятственно открыла дверь и крикнула в темноту:
- Марина!
В ответ - тишина, да такая, будто её никто не нарушал уже тысячу лет. 'Я пуст, забыт и брошен вами', - отвечал тишиной старенький дачный домик.
- Марина, кончай дурить, мы все издёргались и устали, - проговорила Лиза, без толку пощёлкала выключателем, затеплила подсветку на телефоне и шагнула в дом.
Марины не было. На веранде, служившей кухней, хозяйка дачи обнаружила на столе рюмочку. Лиза понюхала её и сморщилась:
- Вот паразитка! Она ещё и напиться решила, бестолочь. Маринка, ты где?!
Ещё раз обойдя дом и окончательно убедившись, что подруги нет, Лиза вышла наружу и очутилась в беспросветной ночи. Неприятно удивившись темноте, она кое-как посветила с крыльца и обнаружила ещё следы, ведущие от домика к лесу, даже не следы, а траншею, явно проложенную ползком, потому что пешком по снегу здесь не проберётся даже Максим Перепелица. Проделав несколько шагов, Лиза урюхалась в снег, поднялась, снова упала и разозлилась: 'А, ладно, пойду на четвереньках'. И пошла. Снег набился в перчатки и противно растаял. Таял он и в сапогах. 'Чтоб ей пусто было, что удумала, а?', - шёпотом ругалась она, по-собачьи продвигаясь вперед. В нос ударил резкий запах спиртного. Посветив сотовым, Лиза обнаружила бутылку из-под водки. 'Не пустая, - подумала она и отшвырнула бутылку подальше. - Хоть не вылакала всё. Уронила, видать, да ещё пролила. Ну, подруженька, алкашка моя, найду я тебя!'
Так, на четвереньках, ругаясь сквозь зубы, она и добралась до лежащего в снегу тела. Тьма уже не казалась беспросветной, добросовестно светила луна, да ещё богатая россыпь звёзд равнодушно мерцала в чёрной бездне и дрожала от некрепкого морозца. Неподвижное тело на снегу в ночи, хоть и было едва различимо, произвело на Лизу немалое впечатление: волна страха мгновенно выстудила всё нутро, а воздух в лёгких превратился в кисель.
- Мариночка... ох... - только и пискнула Лиза.
Не сразу она решилась дотронуться до неподвижной подруги, а потом набралась духу, кое-как приподняла её за плечи и хорошенько встряхнула.
- И-и-и, - ожило тело, да так и застучало зубами от холода. - Уйди-и-и...
- Ф-фу-у-у... - выдохнула Лиза, с облегчением воздела глаза к равнодушным звёздам, а потом нависла над подругой:
- Просыпайся, дура, ты что, с ума сошла?!
- Уйди-и-и! - повторила Марина, но всё же опёрлась на руки и придала телу сидячее положение.
- Молодец, - похвалила её Лиза, - теперь пошли отсюда. На ноги не вставай, так поползём.
- Лиза, Лиза, - проговорила Марина, пьяно ворочая языком и пуще прежнего стуча зубами. - Оставь меня! Уйди, оставь меня здесь.
- С какого это пугу? А ну пошли, дорогуша!
- Оставь меня, я хочу умереть.
- Нам ещё трупов на участке не хватало! А ну, пошли! - снова разозлилась Лиза и с наслаждением всадила кулак в бок подруге. Кулак утонул в толстом пуховике.
- Больно, - пожаловалась Марина.
- Сейчас ещё больнее будет, - пообещала Лиза, с трудом ухватила подругу подмышки и попыталась сдвинуть с места. Куда там! Марина не была чересчур упитанной, но вместе с пуховиком и сапогами она оказалась неожиданно тяжёлой, да и глубокий снег никак не способствовал продвижению. Ноги Лизы провалились выше коленей и продолжали погружаться, а подруга так и осталась, где была.
- Оставь, оставь, - повторяла Марина. - Я не хочу... больше... жить...
- Что ты ещё не хочешь? - злобно отвечала Лиза, пыхтя и задыхаясь от усилий. - Давай-ка топай сама, я что тебе, грузчик, что ли? Нажралась, как свинья, так хоть веди себя прилично. Умереть захотела, ишь ты! Не могла со мной, что ли, культурно выпить?
Руки соскользнули с пуховика, и Лиза плюхнулась в снег.
- Погоди, - проговорила Марина, подтянула ноги и уселась в снегу удобнее. - Погоди. А я думала, что ты подумала...
- Чего?
- Ну, я подумала, что ты подумала...
- Пить меньше надо! - отрезала подруга.
- Лиза, я подумала... Ну, когда ты... Когда Серёжка меня замочил... Я думала, что ты подумала... Тьфу, блин! А я думала...
- Индюк думал, да в суп попал. Ты идти думаешь?
- Да-да, я уже иду...
И они гуськом поковыляли по траншее на четвереньках.
В машину они ввалились все в снегу и насквозь мокрые. Лиза, тяжело дыша и отдуваясь, завела двигатель.
- Сейчас погреемся, - с трудом проговорила она, наблюдая в зеркало заднего вида, как подруга устраивается на заднем сиденье.
- Погрелась уже, в мыле вся, - сопя, ответила Марина.
- Ну что, космы драть будем? - поинтересовалась Лиза.
- На, дери, - хрипло предложила подруга и сунула между спинками сидений разлохмаченную голову. - Представляешь, какая я идиотка?
- Представляю, - с удовольствием поддакнула Лиза. - На кой тебе ляг дался мой Серёга?
Марина шумно выдохнула воздух.
- Всё-таки подумала, - с досадой проговорила она. - Тогда зачем ты сюда за мной припёрлась? Космы драть? Оставила бы там, в снегу.
- Космы я твои на снегу оставлю! Знаешь, я слишком тебя люблю. И тебя, и Серёгу. Честно говоря, я в ступоре каком-то, что с вами делать-то обоими?
- Дура! - прохрипела с заднего сиденья Марина. - У меня брат квартиру увёл, представляешь? Ни квартиры, ни денег. Он меня просто развёл, как навагу. Родной брат! На улицу выбросил! Лиза, я не говорила тебе, он же наркоман, потому жена его и выперла. Он же из дома на свою дурь вынес всё, что можно. Я больше чем уверена, что он на эти проклятые деньги никакой квартиры себе не купит, вот помяни ты моё слово. Вот так... Нет у меня теперь ни жилья, ни имущества. Ни мужа, ни брата, ни матери, всё потеряла! И детей не нарожала, не успела, всё некогда было, за своё проклятое счастье боролась. Доборолась! Никого у меня нет. Лиз, вот ты всё знаешь, скажи: зачем я нужна на свете?
Лиза обескураженно молчала.
- А когда я поняла, что ты подумала... про нас с Серёгой, я поняла, что всё. Что и подруги у меня тоже нет. Крышка.
Марина помолчала и продолжила:
- Серёга меня под душ затолкал, чтобы в чувство привести, я же истерила, вообще плохо помню всё...
- Ничего я уже не думаю, - вздохнула Лиза.
- А, - пьяно отмахнулась Марина от собственных мыслей. В тепле хмель отогрелся и теперь безнадёжно клонил её к сиденью. - До любовей ли мне? И на кой он мне сдался, твой Серёга, я ж его ещё с детства... как облупленного... С самого рождения во дворе, с колясок. Волосы вот до сих пор не высохли, сосульки намёрзли вот... Растаяло уже...
Лиза оглядела подругу и звонко расхохоталась. Вид подруга имела не столько жалкий, сколько потешный: скорбно приподнятые светлые бровки, зажмуренные распухшие веки, плаксиво поджатые губы, из-под сбившейся шапки неряшливо торчали космы, от косметики не осталось ни следа. На смех Марина и не думала обижаться, потому что уже спала.
Едва они выехали из дачного поселка, как зазвонил сотовый - Сергей хватился жены. Прежде чем ответить, Лиза обернулась и материнским оком оглядела спящую подругу: удобно ли та устроилась? 'У тебя есть я, - мысленно сообщила она Марине, - и ты об этом знаешь. Будет и остальное, мы ведь с тобой не раз ещё побеседуем'.